города-героя Москвы
А.И. Подобед
Премьеру Правительства Москвы,
мэру города Москвы
Лужкову Ю.М.
Уважаемый Юрий Михайлович!
Президиум Межрегионального союза юных участников Великой Отечественной войны, Правление Ассоциации ЮУВОВ города-героя Москвы, просят Вас поддержать ходатайство наших организаций оказать помощь в создании памятника – мемориального комплекса в Москве юным участникам Великой Отечественной войны – сынам полков, юнгам, юным партизанам, подпольщикам, минерам и детям трудового фронта того военного лихолетья.
Юные бойцы периода ВОВ будут Вам признательны и благодарны. Мы надеемся, что Ваше положительное решение поддержат депутаты городской Думы, Министерства культуры РФ, образования, обороны, правительство Российской Федерации.
Памятник юным бойцам ВОВ в веках будет олицетворять подвиг, героизм, любовь юного поколения к своей Отчизне. Миллионы москвичей, гостей столицы, разных стран, будут приходить к памятнику и уносить в своем сердце память о мужестве и преданности Родине предков в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами.
Дорогой Юрий Михайлович! Сколько бы под Вашим руководством не было построено грандиозных и величественных сооружений – музеев, церквей, станций метро, театров, гостиниц, больниц, памятников и других достопримечательностей в городе, но если не будет памятника юным героям Великой Отечественной войны и детям трудового фронта, город-герой Москва не будет иметь завершающего архитектурно-мемориального ансамбля, прославляющего в веках столицу России.
Председатель Президиума МСЮУОВ
Председатель Правления АЮУВОВ
города-героя Москвы
А.И. Подобед
Председателю Комиссии по монументальному искусству при Московской городской Думе
С.Г. Петрову
Уважаемый Сергей Георгиевич!
Комитет по культуре в связи с Вашим запросом рассмотрел предложение Межрегионального союза юных участников Отечественной войны 1941–1945 гг. о сооружении в Москве памятника – мемориального комплекса юным участникам Великой Отечественной войны.
Созданный на Поклонной горе и торжественно открытый 9 мая 1995 г. Мемориальный комплекс Победы с Главным монументом и Центральным музеем Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. всеобъемлюще, всеми средствами: изобразительного искусства, скульптуры, архитектуры, экспонированием подлинных документов войны, образцов оружия, военной техники отражает события на фронтах и в тылу, подвиги воинов и тружеников тыла всех возрастов.
В Комплексе на Поклонной горе сооружены храмы основных религиозных конфессий, в которых происходит поминовение всех погибших воинов, в том числе и юных.
Поэтому мы не считаем возможным разделять увековечение памяти воинов средствами монументального искусства по возрастам.
Посетители Мемориального комплекса могут ознакомиться с материалами о подвигах юных участников Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. в экспозиции Центрального музея Великой Отечественной войны.
Поэтому отдельно выделять тему и устанавливать памятник детям – участникам Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. считаем нецелесообразным.
С уважением,
Первый заместитель
Председателя Комитета по культуре г. Москвы
А.И. Лазарев
Место возведения – Воробьевы горы, возле Дома творчества молодежи.
Источник финансирования – бюджет города Москвы.
История вопроса:
О возведении памятника „Детям войны – участникам битвы под Москвой в 1941–1942 годах“. Вопрос внесен – гр. Ю. Будановым 16.10.2001.
Место возведения – не определено.
Источник финансирования – бюджет города.
Решение Комиссии от 13.11.2001:
Считать целесообразным включить предложение о возведении памятника „Детям войны – участникам битвы под Москвой в 1941–1942 годах“ в „Перечень предложений о возведении произведений монументально-декоративного искусства городского значения“ для утверждения Московской городской Думой.
Конкурс – открытый.
Место возведения памятника – по итогам конкурса. Источник финансирования – бюджет города.
О месте возведения памятника „Детям войны – юным защитникам Москвы в 1941–1942 годах.
Московская городская Дума
Председателю Комиссии по монументальному искусству
С.Г. Петрову
О памятнике „Детям войны – участникам битвы под Москвой в 1941–1942 годах“
Глубокоуважаемый Сергей Георгиевич!
Позвольте Вас поздравить с наступающим Великим юбилеем – 60-летием Победы над фашистскими захватчиками (9 мая 2005 г.).
Этот юбилей ковали не только наши отцы, матери и деды, но и мы, дети школьного возраста. Об этом сообщаю Вам с гордостью, так как я, мальчишка, которому в годы войны было 8—12 лет, сегодня кавалер нагрудного знака „Фронтовик 1941–1945 гг.“ (медали за оборону столицы не удосужился).
Да не в этом дело. Больно от того, что дети войны – активные защитники Отечества – до сих пор остаются за правовым полем, не имеют статуса, хотя на моей памяти мы в прифронтовой зоне (октябрь 1941 – январь 1942 гг.) вместе с бойцами находились под одними же бомбами, одними же снарядами, одним же пулеметным огнем, ходили в разведку, спасали раненых, передавали сведения партизанам и т. д. Словом испытывали тот же риск, что и все воины, только на нас, детей, ложилась двойная—тройная психологическая нагрузка. Этого, к сожалению, никто не понимает.
Поэтому мы, бывшие дети войны, а ныне седые ветераны-старики с особым отцовским чувством уважения и признательности отнеслись к величайшему гражданскому подвигу Комиссии, которую Вы возглавляете, о возведении памятника „Детям войны – участникам битвы под Москвой в 1941–1942 годах“.
Этот памятник был бы одной (общей) наградой для всех, детей, защищавших Москву, которым сегодня уже за 70 лет. Во многих странах мира, даже малых, есть памятники юным героям, которые служат патриотизму.
И мы, ветераны, хотим, чтобы наше правое боевое детство, воплощенное в памятнике защитникам Москвы, также продолжало воспитывать патриотов в наших внуках, правнуках и будущем поколении. Нельзя забывать: все начинается с детства и дети охотнее подражают другим детям нежели взрослым. Хочется увидеть памятник при нашей жизни.
Глубокоуважаемый Сергей Георгиевич, родной нам человек, ответьте, пожалуйста, согрейте нашу душу: „Будет ли установлен в Москве памятник юным защитникам к 9 мая 2005 года?“
С глубочайшим уважением,
заместитель председателя совета ветеранов Федерального дорожного агентства
Ю.С. Буданов
Председателю Комиссии по монументальному искусству при Московской Городской Думе
С.Г. Петрову
О памятнике „Детям войны – участникам битвы под Москвой в 1941–1942 гг.“
Уважаемый Сергей Георгиевич!
Комитет по культуре в связи с Вашим запросом рассмотрел предложение Ю.С. Буданова об установке в Москве памятника „Детям войны – участникам битвы под Москвой в 1941–1945 гг.“.
Память об участниках Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. и их подвигах увековечена в Москве и в Московской области рядом памятников и монументов: Мемориальный комплекс на Поклонной горе с Центральным музеем Великой Отечественной войны, „Могила неизвестного солдата“ у Кремлевской стены, обелиск „Москва – город – герой“ на Кутузовском проспекте, скульптурная композиция на путепроводе – на Ленинградском шоссе, мемориал защитникам Москвы на 23-м километре Ленинградского шоссе, монумент-обелиск защитникам столицы на 40-м километре Ленинградского шоссе, памятник защитникам Москвы на Фестивальной улице, памятник защитникам Москвы в Зеленограде, памятник защитникам Москвы (дот) на Барвихинской улице, ряд памятников и памятных знаков, посвященных защитникам Москвы, на территориях районов города.
В указанных произведениях монументального искусства отображены образы защитников Родины всех возрастов.
В то же время необходимо учитывать, что война – это дело взрослых, и боевые действия вели взрослые воины Советской Армии, ополченцы, партизаны. Поэтому дети, выполнявшие вспомогательную роль по поручениям взрослых на временно оккупированных территориях, не могут рассматриваться как участники войны. Это подтверждено действующим законодательством.
В боевых действиях действительно участвовали выпускники школ, мальчишки, которых в воинских частях называли „сын полка“ – в единичных случаях.
Поэтому отдельно выделять тему и разделять увековечение памяти воинов средствами монументального искусства по возрастам, считаем не целесообразным.
С учетом изложенного, поддержать предложение о сооружении памятника „Детям войны – участникам битвы под Москвой в 1941–1945 гг.“ не представляется возможным.
Первый заместитель председателя Комитета по культуре г. Москвы
А.И. Лазарев
Председателю Комиссии по монументальному искусству при Московской Городской Думе
Петрову С.Г.
Уважаемый Сергей Георгиевич!
На Ваши письма от 14.04.03 г. № 7-4-2186/3, от 22.04.03 г. № 8-21-3440/3 и от 23.04.03 г. № 8-79-3627/3 Комитет по архитектуре и градостроительству г. Москвы сообщает:
Памятник иноку-воину Александру Пересвету может быть установлен в Южном административном округе по адресу ул. Восточная, д. 4-б.
Памятник-бюст поэта Ф.И. Тютчева может быть установлен на территории памятника архитектура „Городская усадьба Гагариных—Тютчевых“ по адресу Армянский пер., 11/2а, учитывая согласие Главного управления охраны памятников.
Москомархитектура ранее направляла свои соображения по размещению памятника „Детям войны – юным участникам Великой Отечественной войны“ на территории Поклонной горы. По предлагаемым местам для памятника „Детям войны – юным защитникам Москвы в 1941–1942 годах“ полагаем нецелесообразным установку на Лубянской площади, второе место установки памятника на территории Детского парка в Южном Бутове может быть использовано для сооружения памятника.
Памятник Городскому Голове Н.А. Алексееву может быть установлен на Таганской площади.
Заместитель Председателя
Москомархитектуры
И.Н. Воскресенский
Высота – это страшная сила
А.И. Подобед
Премьеру Правительства Москвы,
мэру города Москвы
Лужкову Ю.М.
Уважаемый Юрий Михайлович!
Президиум Межрегионального союза юных участников Великой Отечественной войны, Правление Ассоциации ЮУВОВ города-героя Москвы, просят Вас поддержать ходатайство наших организаций оказать помощь в создании памятника – мемориального комплекса в Москве юным участникам Великой Отечественной войны – сынам полков, юнгам, юным партизанам, подпольщикам, минерам и детям трудового фронта того военного лихолетья.
Юные бойцы периода ВОВ будут Вам признательны и благодарны. Мы надеемся, что Ваше положительное решение поддержат депутаты городской Думы, Министерства культуры РФ, образования, обороны, правительство Российской Федерации.
Памятник юным бойцам ВОВ в веках будет олицетворять подвиг, героизм, любовь юного поколения к своей Отчизне. Миллионы москвичей, гостей столицы, разных стран, будут приходить к памятнику и уносить в своем сердце память о мужестве и преданности Родине предков в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами.
Дорогой Юрий Михайлович! Сколько бы под Вашим руководством не было построено грандиозных и величественных сооружений – музеев, церквей, станций метро, театров, гостиниц, больниц, памятников и других достопримечательностей в городе, но если не будет памятника юным героям Великой Отечественной войны и детям трудового фронта, город-герой Москва не будет иметь завершающего архитектурно-мемориального ансамбля, прославляющего в веках столицу России.
Председатель Президиума МСЮУОВ
Председатель Правления АЮУВОВ
города-героя Москвы
А.И. Подобед
Председателю Комиссии по монументальному искусству при Московской городской Думе
С.Г. Петрову
Уважаемый Сергей Георгиевич!
Комитет по культуре в связи с Вашим запросом рассмотрел предложение Межрегионального союза юных участников Отечественной войны 1941–1945 гг. о сооружении в Москве памятника – мемориального комплекса юным участникам Великой Отечественной войны.
Созданный на Поклонной горе и торжественно открытый 9 мая 1995 г. Мемориальный комплекс Победы с Главным монументом и Центральным музеем Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. всеобъемлюще, всеми средствами: изобразительного искусства, скульптуры, архитектуры, экспонированием подлинных документов войны, образцов оружия, военной техники отражает события на фронтах и в тылу, подвиги воинов и тружеников тыла всех возрастов.
В Комплексе на Поклонной горе сооружены храмы основных религиозных конфессий, в которых происходит поминовение всех погибших воинов, в том числе и юных.
Поэтому мы не считаем возможным разделять увековечение памяти воинов средствами монументального искусства по возрастам.
Посетители Мемориального комплекса могут ознакомиться с материалами о подвигах юных участников Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. в экспозиции Центрального музея Великой Отечественной войны.
Поэтому отдельно выделять тему и устанавливать памятник детям – участникам Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. считаем нецелесообразным.
С уважением,
Первый заместитель
Председателя Комитета по культуре г. Москвы
А.И. Лазарев
МАТЕРИАЛЫ К ВОПРОСУ № 3
О возведении памятника детям войны – участникам битвы под Москвой в 1941–1942 годах.
Вопрос внесен – гр. Будановым Ю.С. 11.04.2005.Место возведения – Воробьевы горы, возле Дома творчества молодежи.
Источник финансирования – бюджет города Москвы.
История вопроса:
О возведении памятника „Детям войны – участникам битвы под Москвой в 1941–1942 годах“. Вопрос внесен – гр. Ю. Будановым 16.10.2001.
Место возведения – не определено.
Источник финансирования – бюджет города.
Решение Комиссии от 13.11.2001:
Считать целесообразным включить предложение о возведении памятника „Детям войны – участникам битвы под Москвой в 1941–1942 годах“ в „Перечень предложений о возведении произведений монументально-декоративного искусства городского значения“ для утверждения Московской городской Думой.
Конкурс – открытый.
Место возведения памятника – по итогам конкурса. Источник финансирования – бюджет города.
О месте возведения памятника „Детям войны – юным защитникам Москвы в 1941–1942 годах.
Московская городская Дума
Председателю Комиссии по монументальному искусству
С.Г. Петрову
О памятнике „Детям войны – участникам битвы под Москвой в 1941–1942 годах“
Глубокоуважаемый Сергей Георгиевич!
Позвольте Вас поздравить с наступающим Великим юбилеем – 60-летием Победы над фашистскими захватчиками (9 мая 2005 г.).
Этот юбилей ковали не только наши отцы, матери и деды, но и мы, дети школьного возраста. Об этом сообщаю Вам с гордостью, так как я, мальчишка, которому в годы войны было 8—12 лет, сегодня кавалер нагрудного знака „Фронтовик 1941–1945 гг.“ (медали за оборону столицы не удосужился).
Да не в этом дело. Больно от того, что дети войны – активные защитники Отечества – до сих пор остаются за правовым полем, не имеют статуса, хотя на моей памяти мы в прифронтовой зоне (октябрь 1941 – январь 1942 гг.) вместе с бойцами находились под одними же бомбами, одними же снарядами, одним же пулеметным огнем, ходили в разведку, спасали раненых, передавали сведения партизанам и т. д. Словом испытывали тот же риск, что и все воины, только на нас, детей, ложилась двойная—тройная психологическая нагрузка. Этого, к сожалению, никто не понимает.
Поэтому мы, бывшие дети войны, а ныне седые ветераны-старики с особым отцовским чувством уважения и признательности отнеслись к величайшему гражданскому подвигу Комиссии, которую Вы возглавляете, о возведении памятника „Детям войны – участникам битвы под Москвой в 1941–1942 годах“.
Этот памятник был бы одной (общей) наградой для всех, детей, защищавших Москву, которым сегодня уже за 70 лет. Во многих странах мира, даже малых, есть памятники юным героям, которые служат патриотизму.
И мы, ветераны, хотим, чтобы наше правое боевое детство, воплощенное в памятнике защитникам Москвы, также продолжало воспитывать патриотов в наших внуках, правнуках и будущем поколении. Нельзя забывать: все начинается с детства и дети охотнее подражают другим детям нежели взрослым. Хочется увидеть памятник при нашей жизни.
Глубокоуважаемый Сергей Георгиевич, родной нам человек, ответьте, пожалуйста, согрейте нашу душу: „Будет ли установлен в Москве памятник юным защитникам к 9 мая 2005 года?“
С глубочайшим уважением,
заместитель председателя совета ветеранов Федерального дорожного агентства
Ю.С. Буданов
Председателю Комиссии по монументальному искусству при Московской Городской Думе
С.Г. Петрову
О памятнике „Детям войны – участникам битвы под Москвой в 1941–1942 гг.“
Уважаемый Сергей Георгиевич!
Комитет по культуре в связи с Вашим запросом рассмотрел предложение Ю.С. Буданова об установке в Москве памятника „Детям войны – участникам битвы под Москвой в 1941–1945 гг.“.
Память об участниках Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. и их подвигах увековечена в Москве и в Московской области рядом памятников и монументов: Мемориальный комплекс на Поклонной горе с Центральным музеем Великой Отечественной войны, „Могила неизвестного солдата“ у Кремлевской стены, обелиск „Москва – город – герой“ на Кутузовском проспекте, скульптурная композиция на путепроводе – на Ленинградском шоссе, мемориал защитникам Москвы на 23-м километре Ленинградского шоссе, монумент-обелиск защитникам столицы на 40-м километре Ленинградского шоссе, памятник защитникам Москвы на Фестивальной улице, памятник защитникам Москвы в Зеленограде, памятник защитникам Москвы (дот) на Барвихинской улице, ряд памятников и памятных знаков, посвященных защитникам Москвы, на территориях районов города.
В указанных произведениях монументального искусства отображены образы защитников Родины всех возрастов.
В то же время необходимо учитывать, что война – это дело взрослых, и боевые действия вели взрослые воины Советской Армии, ополченцы, партизаны. Поэтому дети, выполнявшие вспомогательную роль по поручениям взрослых на временно оккупированных территориях, не могут рассматриваться как участники войны. Это подтверждено действующим законодательством.
В боевых действиях действительно участвовали выпускники школ, мальчишки, которых в воинских частях называли „сын полка“ – в единичных случаях.
Поэтому отдельно выделять тему и разделять увековечение памяти воинов средствами монументального искусства по возрастам, считаем не целесообразным.
С учетом изложенного, поддержать предложение о сооружении памятника „Детям войны – участникам битвы под Москвой в 1941–1945 гг.“ не представляется возможным.
Первый заместитель председателя Комитета по культуре г. Москвы
А.И. Лазарев
Председателю Комиссии по монументальному искусству при Московской Городской Думе
Петрову С.Г.
Уважаемый Сергей Георгиевич!
На Ваши письма от 14.04.03 г. № 7-4-2186/3, от 22.04.03 г. № 8-21-3440/3 и от 23.04.03 г. № 8-79-3627/3 Комитет по архитектуре и градостроительству г. Москвы сообщает:
Памятник иноку-воину Александру Пересвету может быть установлен в Южном административном округе по адресу ул. Восточная, д. 4-б.
Памятник-бюст поэта Ф.И. Тютчева может быть установлен на территории памятника архитектура „Городская усадьба Гагариных—Тютчевых“ по адресу Армянский пер., 11/2а, учитывая согласие Главного управления охраны памятников.
Москомархитектура ранее направляла свои соображения по размещению памятника „Детям войны – юным участникам Великой Отечественной войны“ на территории Поклонной горы. По предлагаемым местам для памятника „Детям войны – юным защитникам Москвы в 1941–1942 годах“ полагаем нецелесообразным установку на Лубянской площади, второе место установки памятника на территории Детского парка в Южном Бутове может быть использовано для сооружения памятника.
Памятник Городскому Голове Н.А. Алексееву может быть установлен на Таганской площади.
Заместитель Председателя
Москомархитектуры
И.Н. Воскресенский
Высота – это страшная сила
Но поспособствовавший образованию Комиссии по монументальному искусству 70-метровый памятный знак Российского флота на Болоте представлял не единственную угрозу историческому центру Москвы. Просто члены Комиссии не были предупреждены, что на первых же порах их деятельности перед ними возникнет вопрос о 150-метровом сооружении да еще на стыке Нового Арбата и Кутузовского проспекта. Вопрос, говоря канцелярским языком, уже был подготовлен – оставалось безропотно проштемпелевать слишком многим нужное решение, само собой разумеется, не с точки зрения художественно-эстетического облика города, но политической конъюнктуры в ее не столько общегосударственном, но региональном масштабе.
Итак, один из первых сборов Комиссии. Специально предоставленный зал заседаний самой Городской думы. Десяток телекамер. Журналисты. Единственный вопрос повестки дня – о возведении скульптурно-архитектурной композиции „Древо жизни“ скульптора Э. Неизвестного и архитектора Д. Солопова, чей проект застройки жилых домов полностью уничтожил единственную в своем роде обстановку детства и юности Федора Михайловича Достоевского вокруг бывшей Екатерининской больницы для бедных.
И никаких материалов. Ни фото, ни макета, ни чертежей. То есть никакого представления о том, что именно будет утверждаться. Предлагается полностью положиться на Комитет по архитектуре и градостроительству и Комитет по культуре, которыми вопрос внесен на рассмотрение, и принять указанное ими место – Новый Арбат, 36 („площадка перед зданием Мэрии Москвы“). Да и какие могут быть обсуждения, когда источником финансирования назван ни много ни мало „бюджет Российской Федерации“ – соответственно без указания суммы.
Москва
Мэр
Распоряжение
19 декабря 2000 г. № 1334-РМ
О сооружении монументальной скульптурной композиции
Э. Неизвестного „Древо жизни“
В целях обогащения архитектурно-художественного облика Москвы произведениями современного монументального искусства и в связи с предложением скульптора Э. Неизвестного об установке его работы – монументальной скульптурной композиции „Древо жизни“ на площадке перед зданием Мэрии Москвы по улице Новый Арбат, 36:
1. Просить Министерство культуры Российской Федерации рассмотреть проект установки монументальной скульптурной композиции „Древо жизни“, выполненный скульптором Э. Неизвестным, архитектором Солоповым Д.С. и дать экспертное заключение.
2. Москомархитектуре совместно с Комитетом по культуре Москвы в соответствии с Законом города Москвы от 13 ноября 1998 г. № 30 „О порядке возведения в городе Москве произведений монументально-декоративного искусства городского значения“ представить предложения о сооружении монументальной скульптурной композиции „Древо жизни“ в Комиссию по монументальному искусству Мосгордумы до 01.03.2001 г. с учетом экспертного заключения Министерства культуры Российской Федерации и обеспечения финансирования проектно-художественных работ, изготовления скульптурной части, архитектурных деталей из долговечных материалов и строительно-монтажных работ из средств федерального бюджета.
3. Руководителю Комплекса архитектуры, строительства, развития и реконструкции города по результатам рассмотрения вопроса в Министерстве культуры Российской Федерации и в Мосгордуме подготовить соответствующий распорядительный документ Правительства Москвы.
4. Контроль за выполнением настоящего распоряжения возложить на первого заместителя Премьера Правительства Москвы Ресина В.М.
Мэр Москвы
Ю.М. Лужков
Естественный вопрос: какие материалы были представлены всем вышеназванным организациям? Оказывается, тоже никаких.
Столь же естественный ответ: проект не может рассматриваться вслепую, до предоставления обязательных изобразительных материалов. 22 января 2002 года.
В январе 2002 года – меньше чем через месяц – вопрос повторно выносится на Комиссию, правда, с существенно изменившимся раскладом сил. Исчезает Комитет по архитектуре и градостроительству. Остается один Комитет по культуре с многозначительным уточнением в скобках „в связи с поручением Мэра Москвы и обращением Некоммерческой организации Общественно-культурный фонд „Древо жизни“. И едва ли не самое главное – больше не упоминается в качестве источника финансирования бюджет Российской Федерации. Все расходы берет на себя Некоммерческая организация Общественно-культурный фонд „Древо жизни“. Появляется и пара невыразительных фотографий маленького макета, по которым судить об архитектурно-скульптурной композиции невозможно.
Заключение Комиссии: „В повторно внесенном предложении все позиции остались прежними, поэтому у Комиссии нет оснований выносить новое решение“. Ссылка на решение от января 2002 года, где, между прочим, приводилось соображение о неудачной образной трактовке, поскольку „композиция воспринимается как „атомный гриб“, вырвавшийся из-под пешеходной платформы здания Правительства Москвы, что особенно прослеживается с дальних точек обзора и не гармонирует с расположенным вблизи зданием Правительства Российской Федерации“.
В третий раз композиция Д. Солопова – Э. Неизвестного, в мае 2003 года, представляется уже без ссылки на государственные и городские организации – только от лица Некоммерческой организации Общественно-культурный фонд „Древо жизни“, но по-прежнему без положенного набора материалов, хотя (впервые!) с указанием высоты – 150 метров (высота пятидесятиэтажного дома) и диаметром более 100 метров. Что же касается изобразительного материала, то в отношении него последовало разъяснение от и.о. председателя Комитета по культуре A.M. Лазарева: „Поскольку скульптурно-архитектурная композиция „Древо жизни“ задумывалась Э. Неизвестным в органичной связи с близкорасположенными зданиями современной архитектуры, АВТОР НЕ СОГЛАСЕН ВЫСТАВЛЯТЬ СВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ДО ПРОВЕДЕНИЯ ТОРЖЕСТВЕННОГО ОТКРЫТИЯ МОНУМЕНТА.
Считаем аргументы автора убедительными и просим согласовать установку скульптурно-архитектурной композиции „Древо жизни“, передаваемой в дар городу, БЕЗ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ЭКСПОНИРОВАНИЯ“. Руководитель Комитета по культуре добавлял, что в настоящее время композиция уже отливается в бронзе в США, „будет доставляться в Москву и монтироваться на месте сооружения по частям“.
Итак, дар из Соединенных Штатов должен был занять свое место в центре Москвы безоговорочно и безоглядно. Москомархитектура в лице заместителя ее председателя И.Н. Воскресенского считала „возможным и ЦЕЛЕСООБРАЗНЫМ“ разместить композицию у Мэрии. Главное управление охраны памятников Москвы в лице своего начальника В.И. Соколовского заявляло, что подобное размещение „не противоречит законодательству в сфере охраны памятников“ (вот только каких?). Муниципальное собрание „Арбат“ „поддерживает установку скульптурной композиции“, по утверждению председателя муниципального собрания Л.В. Буркиной. Вопрос художественного решения, естественно, не поднимался, если не считать дополнительного заключения А.И. Лазарева „в соответствии с поручением мэра“: „Оригинальность образного и пластического решения объемно-пространственной скульптурно-архитектурной композиции и профессиональное выполнение автором передаваемого в дар произведения СООТВЕТСТВУЮТ ХУДОЖЕСТВЕННО-ЭСТЕТИЧЕСКИМ ТРЕБОВАНИЯМ“ (!).
Вот только Государственный экспертно-консультативный совет по монументально-декоративному искусству при Правительстве Российской Федерации предпочел безо всяких оценок передать вопрос „на рассмотрение Московской Городской Думы“, то есть все той же Комиссии. Круг замкнулся.
В июне 2003 года Комитет по культуре в ПЯТЫЙ раз выносит на Комиссию вопрос о произведении Солопова – Неизвестного. Только на этот раз источник финансирования не оговаривается вообще (нетрудно себе представить размеры трат в у.е.), а будущий памятник так и не материализуется даже в авторских набросках. В очередном заключении Комиссии было записано: „перенести рассмотрение вопроса до предоставления более полной информации о памятнике, фотографий, видеофильма“.
Вседозволенность бывшего советского скульптора входила в своеобразный политический розыгрыш. Его выезд из Советского Союза в 1974 году истолковывался официальными СМИ как род диссидентства, вызванного неким спором с Хрущевым в Манеже. Но правда заключается в том, что никакого спора с генсеком не существовало. Идеологической комиссией ЦК партии была приглашена присоединиться к проходившей в Манеже выставке Московского союза художников („30 лет МОСХа“) студия профессора Э.М. Белютина „Новая реальность“, с которой был связан скульптор. 26 ноября 1962 года „белютинцы“ выступили на так называемой Таганской выставке – первой после 20-х годов экспозиции русского абстрактного искусства. В ночь на 1 декабря той же группе из 62 живописцев и одного скульптора было предоставлено помещение на втором этаже Манежа. 62 живописца с 200 работами заняли спешно переоборудованный под экспозицию зал буфета. Скульптор получил соседнее узкое помещение буфетной подсобки, где можно было на низком столе расставить десяток маленьких фигурок.
По хронологическому протоколу, который вели стенографистки, в зале „Новой реальности“ Хрущев провел больше получаса, расспрашивая художников. В „подсобке“ он провел около 4 минут, взорвавшись на единственном вопросе о происхождении меди для скульптур. Дискуссии и не было и попросту не могло быть. Для Хрущева главным стало существование массового и неуправляемого партией движения в среде художников (хотя большинство из участников экспозиции были членами творческого союза). На художников обрушились все меры административного воздействия вплоть до исключения из творческого союза, лишения заказов, мастерских, права выставляться на выставках и черные списки „заговора молчания“, распространенные по всем СМИ. Правда, из 62 живописцев эмигрировала только одна художница, все остальные продолжали жить и работать на родине. Сегодня их работы хранятся в десятках ведущих и региональных музеях России от Калининграда до Южно-Сахалинска и от Махачкалы до Ханты-Мансийска и Якутска, не говоря о зарубежных музеях. Просто можно иметь родину, а можно обходиться и без нее. Все зависит от внутреннего склада человека. Но создавать и развивать искусство своей страны за ее пределами невозможно. Участие в культуре, принадлежность к ней – это участие в повседневной жизни страны, в процессах, стремительно развивающихся, будь они положительными или отрицательными. Без подобной сопричастности национальное искусство теряет свое существо, особенно если это относится к нашей стране и ее традициям.
Среди возражений Комиссии против композиции Солопова – Неизвестного фигурировал и активно выраженный принцип погребальной пластики определенной конфессии. Идея, перенесенная с кладбища на решение неких общечеловеческих принципов, когда смысловым центром композиции становится экуменическая библейская фраза, написанная на иврите, английском, китайском и русском языках: „Люди, живущие во времена разрушенного храма, подобны людям, живущим во время разрушения храма“.
Заменяя визуальное представление о своей работе литературным описанием, скульптор писал: „Древо жизни“ ставится в центре креста, образуемого севером, югом, востоком и западом. Тоннели-буквы имеют не только символическое значение (проход сквозь букву – проход к смыслу), но и визуальное.
Подъезжая или подходя к монументу, возвышающемуся над буквами, мы не заметим маленького входа в тоннели. Войдя же в тоннель, в букву, мы не увидим монумент – он будет от нас заслонен. А выходя из тоннеля, мы окажемся в пространстве... Мы войдем в лабиринт, организованный семью дорогами, символизирующими семь человеческих грехов. Никаких изображений – только натуралистически сделанная фигура слепого человека, идущего по этому лабиринту с вытянутыми вперед руками. Мы встретим его в самых разных местах: то он находится среди нас, то идет по стене, то по потолку. Это будет одна фигура, повторенная множество раз“.
Прожив около тридцати лет за рубежом, тем более в условиях американской культуры, скульптор не пережил всего того, чем стало отмечено для всей России место у Белого дома и бывшего здания СЭВа. Залпы танковых орудий. Сотни (тысячи?) убитых и раненых. Скромные, словно потаенные места их гибели, отмеченные деревянными крестами. Здесь едва не началась гражданская война, и до сих пор не сказано слово правды о правых и виноватых. Только им, лишившимся жизни ради правильно или неправильно воспринятой идеи, обманувшимся или оказавшимся до конца честными, и могут быть здесь поставлены памятные, по крайней мере, стелы. О танках, обращенных против собственного народа, никто не вправе забывать. Другой вопрос, какая роль в этом начинавшемся гражданском хаосе принадлежала Соединенным Штатам, готовым отлить и доставить на „престижное“ место близкий им по духу памятник.
Подводя итог работы первого состава Комиссии по монументальному искусству, председатель Городской думы, как и многие депутаты, назовут главной ее заслугой противостояние именно этой композиции, которая сегодня установлена в „очеловеченном“ размере у Сити-центра.
Что же касается памяти погибших на земле, которая была так эксклюзивно необходима для „Древа жизни“, то в июне 2006 года в Комиссию по монументальному искусству поступает просьба Комитета по культуре рассмотреть „Открытое обращение“ Фонда памяти защитников Верховного Совета к В.В. Путину, С.М. Миронову, Б.В. Грызлову, М.Е. Фрадкову, Ю.М. Лужкову и В.М. Платонову:
„Благотворительному общественному фонду памяти защитников Верховного Совета Российской Федерации стало известно о том, что властными инстанциями принято решение о строительстве на территории стадиона „Красная Пресня“ единого Парламентского центра.
В непосредственной близости к стадиону на местах гибели и расстрела защитников Дома Советов осенью 1993 года гражданами на свои средства и по собственной инициативе были установлены памятные знаки, которые в комплексе образовали территорию памяти защитников Верховного Совета России и других жертв октябрьских событий 1993 года.
Предполагаем, что в связи с намечаемым строительством данный Мемориал может быть ликвидирован. В связи с чем, обращаемся к Вам с настоятельной просьбой сохранить Мемориал памяти защитников Верховного Совета Российской Федерации или определить место на Дружниковской улице, либо на площади Свободная Россия и принять решение об установлении на этом месте памятника защитникам Дома Советов.
Текст обращения принят на Общем собрании участников Фонда 1 апреля 2006 года. Директор Фонда М.И. Смирнов“.
Комиссия выразила свою поддержку ходатайству. Неожиданной оказалась реакция муниципальных властей, в частности, заместителя префекта ЦАО А.В. Литошина: „ГОУ Детский парк „Пресненский“ является сетевым учреждением Центрального окружного управления Департамента образования города Москвы. Основным направлением работы данного образовательного учреждения является организация спортивной работы с детьми и подростками района. Сквер, на месте которого организован детский парк, сохранился с конца XIX века и является зеленым островком и местом отдыха для многих матерей с детьми и жителей старшего возраста.
Итак, один из первых сборов Комиссии. Специально предоставленный зал заседаний самой Городской думы. Десяток телекамер. Журналисты. Единственный вопрос повестки дня – о возведении скульптурно-архитектурной композиции „Древо жизни“ скульптора Э. Неизвестного и архитектора Д. Солопова, чей проект застройки жилых домов полностью уничтожил единственную в своем роде обстановку детства и юности Федора Михайловича Достоевского вокруг бывшей Екатерининской больницы для бедных.
И никаких материалов. Ни фото, ни макета, ни чертежей. То есть никакого представления о том, что именно будет утверждаться. Предлагается полностью положиться на Комитет по архитектуре и градостроительству и Комитет по культуре, которыми вопрос внесен на рассмотрение, и принять указанное ими место – Новый Арбат, 36 („площадка перед зданием Мэрии Москвы“). Да и какие могут быть обсуждения, когда источником финансирования назван ни много ни мало „бюджет Российской Федерации“ – соответственно без указания суммы.
Москва
Мэр
Распоряжение
19 декабря 2000 г. № 1334-РМ
О сооружении монументальной скульптурной композиции
Э. Неизвестного „Древо жизни“
В целях обогащения архитектурно-художественного облика Москвы произведениями современного монументального искусства и в связи с предложением скульптора Э. Неизвестного об установке его работы – монументальной скульптурной композиции „Древо жизни“ на площадке перед зданием Мэрии Москвы по улице Новый Арбат, 36:
1. Просить Министерство культуры Российской Федерации рассмотреть проект установки монументальной скульптурной композиции „Древо жизни“, выполненный скульптором Э. Неизвестным, архитектором Солоповым Д.С. и дать экспертное заключение.
2. Москомархитектуре совместно с Комитетом по культуре Москвы в соответствии с Законом города Москвы от 13 ноября 1998 г. № 30 „О порядке возведения в городе Москве произведений монументально-декоративного искусства городского значения“ представить предложения о сооружении монументальной скульптурной композиции „Древо жизни“ в Комиссию по монументальному искусству Мосгордумы до 01.03.2001 г. с учетом экспертного заключения Министерства культуры Российской Федерации и обеспечения финансирования проектно-художественных работ, изготовления скульптурной части, архитектурных деталей из долговечных материалов и строительно-монтажных работ из средств федерального бюджета.
3. Руководителю Комплекса архитектуры, строительства, развития и реконструкции города по результатам рассмотрения вопроса в Министерстве культуры Российской Федерации и в Мосгордуме подготовить соответствующий распорядительный документ Правительства Москвы.
4. Контроль за выполнением настоящего распоряжения возложить на первого заместителя Премьера Правительства Москвы Ресина В.М.
Мэр Москвы
Ю.М. Лужков
Естественный вопрос: какие материалы были представлены всем вышеназванным организациям? Оказывается, тоже никаких.
Столь же естественный ответ: проект не может рассматриваться вслепую, до предоставления обязательных изобразительных материалов. 22 января 2002 года.
В январе 2002 года – меньше чем через месяц – вопрос повторно выносится на Комиссию, правда, с существенно изменившимся раскладом сил. Исчезает Комитет по архитектуре и градостроительству. Остается один Комитет по культуре с многозначительным уточнением в скобках „в связи с поручением Мэра Москвы и обращением Некоммерческой организации Общественно-культурный фонд „Древо жизни“. И едва ли не самое главное – больше не упоминается в качестве источника финансирования бюджет Российской Федерации. Все расходы берет на себя Некоммерческая организация Общественно-культурный фонд „Древо жизни“. Появляется и пара невыразительных фотографий маленького макета, по которым судить об архитектурно-скульптурной композиции невозможно.
Заключение Комиссии: „В повторно внесенном предложении все позиции остались прежними, поэтому у Комиссии нет оснований выносить новое решение“. Ссылка на решение от января 2002 года, где, между прочим, приводилось соображение о неудачной образной трактовке, поскольку „композиция воспринимается как „атомный гриб“, вырвавшийся из-под пешеходной платформы здания Правительства Москвы, что особенно прослеживается с дальних точек обзора и не гармонирует с расположенным вблизи зданием Правительства Российской Федерации“.
В третий раз композиция Д. Солопова – Э. Неизвестного, в мае 2003 года, представляется уже без ссылки на государственные и городские организации – только от лица Некоммерческой организации Общественно-культурный фонд „Древо жизни“, но по-прежнему без положенного набора материалов, хотя (впервые!) с указанием высоты – 150 метров (высота пятидесятиэтажного дома) и диаметром более 100 метров. Что же касается изобразительного материала, то в отношении него последовало разъяснение от и.о. председателя Комитета по культуре A.M. Лазарева: „Поскольку скульптурно-архитектурная композиция „Древо жизни“ задумывалась Э. Неизвестным в органичной связи с близкорасположенными зданиями современной архитектуры, АВТОР НЕ СОГЛАСЕН ВЫСТАВЛЯТЬ СВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ДО ПРОВЕДЕНИЯ ТОРЖЕСТВЕННОГО ОТКРЫТИЯ МОНУМЕНТА.
Считаем аргументы автора убедительными и просим согласовать установку скульптурно-архитектурной композиции „Древо жизни“, передаваемой в дар городу, БЕЗ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ЭКСПОНИРОВАНИЯ“. Руководитель Комитета по культуре добавлял, что в настоящее время композиция уже отливается в бронзе в США, „будет доставляться в Москву и монтироваться на месте сооружения по частям“.
Итак, дар из Соединенных Штатов должен был занять свое место в центре Москвы безоговорочно и безоглядно. Москомархитектура в лице заместителя ее председателя И.Н. Воскресенского считала „возможным и ЦЕЛЕСООБРАЗНЫМ“ разместить композицию у Мэрии. Главное управление охраны памятников Москвы в лице своего начальника В.И. Соколовского заявляло, что подобное размещение „не противоречит законодательству в сфере охраны памятников“ (вот только каких?). Муниципальное собрание „Арбат“ „поддерживает установку скульптурной композиции“, по утверждению председателя муниципального собрания Л.В. Буркиной. Вопрос художественного решения, естественно, не поднимался, если не считать дополнительного заключения А.И. Лазарева „в соответствии с поручением мэра“: „Оригинальность образного и пластического решения объемно-пространственной скульптурно-архитектурной композиции и профессиональное выполнение автором передаваемого в дар произведения СООТВЕТСТВУЮТ ХУДОЖЕСТВЕННО-ЭСТЕТИЧЕСКИМ ТРЕБОВАНИЯМ“ (!).
Вот только Государственный экспертно-консультативный совет по монументально-декоративному искусству при Правительстве Российской Федерации предпочел безо всяких оценок передать вопрос „на рассмотрение Московской Городской Думы“, то есть все той же Комиссии. Круг замкнулся.
В июне 2003 года Комитет по культуре в ПЯТЫЙ раз выносит на Комиссию вопрос о произведении Солопова – Неизвестного. Только на этот раз источник финансирования не оговаривается вообще (нетрудно себе представить размеры трат в у.е.), а будущий памятник так и не материализуется даже в авторских набросках. В очередном заключении Комиссии было записано: „перенести рассмотрение вопроса до предоставления более полной информации о памятнике, фотографий, видеофильма“.
Вседозволенность бывшего советского скульптора входила в своеобразный политический розыгрыш. Его выезд из Советского Союза в 1974 году истолковывался официальными СМИ как род диссидентства, вызванного неким спором с Хрущевым в Манеже. Но правда заключается в том, что никакого спора с генсеком не существовало. Идеологической комиссией ЦК партии была приглашена присоединиться к проходившей в Манеже выставке Московского союза художников („30 лет МОСХа“) студия профессора Э.М. Белютина „Новая реальность“, с которой был связан скульптор. 26 ноября 1962 года „белютинцы“ выступили на так называемой Таганской выставке – первой после 20-х годов экспозиции русского абстрактного искусства. В ночь на 1 декабря той же группе из 62 живописцев и одного скульптора было предоставлено помещение на втором этаже Манежа. 62 живописца с 200 работами заняли спешно переоборудованный под экспозицию зал буфета. Скульптор получил соседнее узкое помещение буфетной подсобки, где можно было на низком столе расставить десяток маленьких фигурок.
По хронологическому протоколу, который вели стенографистки, в зале „Новой реальности“ Хрущев провел больше получаса, расспрашивая художников. В „подсобке“ он провел около 4 минут, взорвавшись на единственном вопросе о происхождении меди для скульптур. Дискуссии и не было и попросту не могло быть. Для Хрущева главным стало существование массового и неуправляемого партией движения в среде художников (хотя большинство из участников экспозиции были членами творческого союза). На художников обрушились все меры административного воздействия вплоть до исключения из творческого союза, лишения заказов, мастерских, права выставляться на выставках и черные списки „заговора молчания“, распространенные по всем СМИ. Правда, из 62 живописцев эмигрировала только одна художница, все остальные продолжали жить и работать на родине. Сегодня их работы хранятся в десятках ведущих и региональных музеях России от Калининграда до Южно-Сахалинска и от Махачкалы до Ханты-Мансийска и Якутска, не говоря о зарубежных музеях. Просто можно иметь родину, а можно обходиться и без нее. Все зависит от внутреннего склада человека. Но создавать и развивать искусство своей страны за ее пределами невозможно. Участие в культуре, принадлежность к ней – это участие в повседневной жизни страны, в процессах, стремительно развивающихся, будь они положительными или отрицательными. Без подобной сопричастности национальное искусство теряет свое существо, особенно если это относится к нашей стране и ее традициям.
Среди возражений Комиссии против композиции Солопова – Неизвестного фигурировал и активно выраженный принцип погребальной пластики определенной конфессии. Идея, перенесенная с кладбища на решение неких общечеловеческих принципов, когда смысловым центром композиции становится экуменическая библейская фраза, написанная на иврите, английском, китайском и русском языках: „Люди, живущие во времена разрушенного храма, подобны людям, живущим во время разрушения храма“.
Заменяя визуальное представление о своей работе литературным описанием, скульптор писал: „Древо жизни“ ставится в центре креста, образуемого севером, югом, востоком и западом. Тоннели-буквы имеют не только символическое значение (проход сквозь букву – проход к смыслу), но и визуальное.
Подъезжая или подходя к монументу, возвышающемуся над буквами, мы не заметим маленького входа в тоннели. Войдя же в тоннель, в букву, мы не увидим монумент – он будет от нас заслонен. А выходя из тоннеля, мы окажемся в пространстве... Мы войдем в лабиринт, организованный семью дорогами, символизирующими семь человеческих грехов. Никаких изображений – только натуралистически сделанная фигура слепого человека, идущего по этому лабиринту с вытянутыми вперед руками. Мы встретим его в самых разных местах: то он находится среди нас, то идет по стене, то по потолку. Это будет одна фигура, повторенная множество раз“.
Прожив около тридцати лет за рубежом, тем более в условиях американской культуры, скульптор не пережил всего того, чем стало отмечено для всей России место у Белого дома и бывшего здания СЭВа. Залпы танковых орудий. Сотни (тысячи?) убитых и раненых. Скромные, словно потаенные места их гибели, отмеченные деревянными крестами. Здесь едва не началась гражданская война, и до сих пор не сказано слово правды о правых и виноватых. Только им, лишившимся жизни ради правильно или неправильно воспринятой идеи, обманувшимся или оказавшимся до конца честными, и могут быть здесь поставлены памятные, по крайней мере, стелы. О танках, обращенных против собственного народа, никто не вправе забывать. Другой вопрос, какая роль в этом начинавшемся гражданском хаосе принадлежала Соединенным Штатам, готовым отлить и доставить на „престижное“ место близкий им по духу памятник.
Подводя итог работы первого состава Комиссии по монументальному искусству, председатель Городской думы, как и многие депутаты, назовут главной ее заслугой противостояние именно этой композиции, которая сегодня установлена в „очеловеченном“ размере у Сити-центра.
Что же касается памяти погибших на земле, которая была так эксклюзивно необходима для „Древа жизни“, то в июне 2006 года в Комиссию по монументальному искусству поступает просьба Комитета по культуре рассмотреть „Открытое обращение“ Фонда памяти защитников Верховного Совета к В.В. Путину, С.М. Миронову, Б.В. Грызлову, М.Е. Фрадкову, Ю.М. Лужкову и В.М. Платонову:
„Благотворительному общественному фонду памяти защитников Верховного Совета Российской Федерации стало известно о том, что властными инстанциями принято решение о строительстве на территории стадиона „Красная Пресня“ единого Парламентского центра.
В непосредственной близости к стадиону на местах гибели и расстрела защитников Дома Советов осенью 1993 года гражданами на свои средства и по собственной инициативе были установлены памятные знаки, которые в комплексе образовали территорию памяти защитников Верховного Совета России и других жертв октябрьских событий 1993 года.
Предполагаем, что в связи с намечаемым строительством данный Мемориал может быть ликвидирован. В связи с чем, обращаемся к Вам с настоятельной просьбой сохранить Мемориал памяти защитников Верховного Совета Российской Федерации или определить место на Дружниковской улице, либо на площади Свободная Россия и принять решение об установлении на этом месте памятника защитникам Дома Советов.
Текст обращения принят на Общем собрании участников Фонда 1 апреля 2006 года. Директор Фонда М.И. Смирнов“.
Комиссия выразила свою поддержку ходатайству. Неожиданной оказалась реакция муниципальных властей, в частности, заместителя префекта ЦАО А.В. Литошина: „ГОУ Детский парк „Пресненский“ является сетевым учреждением Центрального окружного управления Департамента образования города Москвы. Основным направлением работы данного образовательного учреждения является организация спортивной работы с детьми и подростками района. Сквер, на месте которого организован детский парк, сохранился с конца XIX века и является зеленым островком и местом отдыха для многих матерей с детьми и жителей старшего возраста.