Страница:
В Фоссе к роте Пелана присоединился отряд ополченцев Союза Трех Городов. Пакс радовалась, что союзники пошли позади их колонны, — уж очень ей нравилось видеть, что происходит впереди.
Крепость Вонджа выглядела довольно внушительно, однако внутри почти все здания были, начиная со второго этажа, деревянными. Крепость прикрывала два каменных моста через сходившиеся в этом месте притоки Иммера. Отряд ополченцев из городка, прилегавшего к крепости, также присоединился к колонне союзников по кампании. Пакс обратила внимание на странный носовой акцент местных жителей, делавший их речь малопонятной для непривычного слушателя.
Дорога до Амбелы заняла целых шесть дней. Испортившаяся погода и переполненная караванами дорога изрядно замедлили скорость продвижения колонны. Как и Вонджа, Амбела была выстроена на одном из притоков Иммера, но почему-то этот город даже издали выглядел веселым и процветающим. Его обитатели не поскупились на материю, украсив бело-красными флагами каждую башню на городских стенах. Природа словно помогла горожанам в украшении Амбелы: заливные луга, подходившие к самым стенам, были покрыты ковром ярко-желтых цветов. Домики крестьян, крытые черепицей, выглядели словно детские игрушки. В Амбеле к колонне присоединились две сотни пехотинцев и эскадрон всадников — бойцов пятьдесят. Ополченцы и солдаты этого города были одеты в бело-красные туники и бронзовые шлемы.
Еще четыре дня дороги, и внушительное войско подошло к Сореллину. Этот город был раза в два больше Амбелы. Двойные стены окружали его. Судя по всему, Сореллин был не менее богатым городом, чем Вальдайр или Верелла. Проходя через него, Пакс не заметила ни одного бедного квартала. Пересекая реку по широкому мосту, Пакс увидела причалы, портовые склады и два странных плоских судна, одно из которых стояло под погрузкой, а второе поднималось вверх по течению, влекомое большой упряжкой мулов, идущих по специально проложенной вдоль берега дорожке. За мостом союзников поджидал большой отряд местных ополченцев, одетых в ярко-желтые, судя по всему, дорогие туники и изумрудно-зеленые шаровары.
Проведя два дня в подготовке к последнему переходу, объединенная армия отправилась дальше по дороге, которая ни в какое сравнение не шла с караванным путем, построенным Союзом Гильдий. Узкая земляная, кое-где заросшая бурьяном, эта дорога требовала подчас серьезного ремонта. Лишь через семь дней колонна вышла на пологие склоны долины, изумрудной чашей стекающей к величавому Иммеру и стоящему на берегу Ротенгри.
Даже издали Ротенгри не был похож на пройденные города. Скорее он походил на огромный форт-переросток: массивные башни, высокие гладкие стены… В плане город-крепость был похож на прямоугольник со скошенными углами и лишь двумя узкими воротами на коротких сторонах. Действительно, этот город был построен не для торговли, а для войны.
Не успела голова колонны выйти из леса, как на башне Ротенгри тревожно прогудел рог. Из ворот вышла когорта пехотинцев, одетых в темную форму и шлемы из какого-то темного металла. Увидев, что из леса появляются все новые и новые отряды, защитника города, не разворачиваясь в боевой строй, вновь скрылись за стенами. С противоположной стороны из леса на окружающий город луг вышла еще одна колонна. Над темной массой россыпью огоньков сверкали наконечники копий. Пакс непроизвольно потянулась к мечу.
— Не волнуйся, это рота Влади, — успокоила ее Дзердия. — Они на той же стороне, что и мы.
— Будем надеяться, — буркнул Донаг, но осекся, почувствовав на себе строгий взгляд сержанта.
Плотная масса копьеносцев, когорта за когортой, выходила из леса. Всего в роте Влади оказалось пять пеших когорт и небольшой эскадрон кавалеристов. Вслед за одетыми в черное копьеносцами на луг выехало несколько кавалерийских когорт в розово-белых плащах, напоминавших скорее одеяния героев легенд и песен, чем настоящих солдат. Пакс так бы и подумала, если бы уже не была наслышана о роте Кларта.
Ворота города захлопнулись задолго до того, как нападающие смогли бы приблизиться к ним. Из дальних ворот в последний момент вылетела небольшая группа всадников, галопом поскакавших в сторону реки, вниз по течению. Эскадрон фосснийцев бросился в погоню, но было ясно, что по крайней мере некоторым гонцам удастся уйти.
Донаг оказался прав: разбивка и обустройство осадного лагеря оказались весьма скучным и утомительным делом. Рота герцога Пелана занимала позицию рядом с ополченцами из Сореллина, прямо напротив северных ворот Ротенгри, огибая северо-западный угол крепости. По другую руку от них устроились ополченцы Амбелы. Дальше шел лагерь отряда Вонджи, роты Влади и когорт городов Союза Фосса. Конная рота Кларта патрулировала пространство от осадных позиций до леса.
Герцог и врачи имели твердые и непоколебимые представления обо всем, что касалось обустройства осадного лагеря, начиная с насыпи и частокола между ними и городскими стенами и кончая расстоянием до выгребных ям. Но вся эта работа, как бы тяжела и тосклива они ни была, все равно вносила разнообразие в беспросветную скуку самой осады. День шел за днем, лето сменило весну, но здесь ничего не менялось. Жители города выливали отбросы и дерьмо через стену, и вонь от этой помойки вскоре добралась до лагеря осаждающих. Потом зарядили дожди, окружающий город ров переполнился, и буро-коричневая жижа вышла из берегов, сделав зловоние еще сильнее. Никто из солдат не возражал против того, чтобы сходить за водой к реке, нарубить дров, накосить травы для мулов на дальних лугах. Все что угодно, лишь бы избавиться от удручающего однообразия. Начались конфликты, дело стало доходить до драк. Барра и Натслин сцепились с двумя ополченцами из Вонджи, и даже Пакс признала, что виновата была Барра. Вскоре прошел слух, что одну из когорт ополченцев срочно отводят подальше — там якобы чуть не поголовно всех скосила лихорадка. Арколин, капитан когорты Пакс, уехал по какому-то приказу герцога на север, оставив за себя молодого Ферраульта. Солдаты убедились, что юный офицер ничуть не менее строг, чем его старший сослуживец, особенно в том, что касалось лагерной дисциплины. Врачи, все время хмурясь и недовольно гримасничая, каждый день обходили лагерь, следя за чистотой и соблюдением правил гигиены.
Вслед за дождями пришла изнурительная жара. Пакс не раз с тоской вспоминала прохладное северное лето. Ей уже надоело все, казалось, что ров с дерьмом воняет совсем нестерпимо, что даже еда стала попахивать тухлятиной… В общем, услышав приказ Дзердии готовиться к долгому маршу, Пакс чуть не подпрыгнула от радости.
— А куда мы идем? — спросила она.
Дзердия скептически отнеслась к ее восторгу и холодно ответила:
— На север.
Затем, смягчившись — ведь молодым солдатам просто не сидится на месте, — она уже спокойнее объяснила:
— Совет Сореллина хочет, чтобы мы заменили гарнизон одного пограничного форта. Их ополченцам, которые сейчас несут там службу, нужно вернуться домой, чтобы убрать урожай, иначе их семьям не управиться.
— Пойдут все?
— Нет, что ты. Кто же будет целой ротой охранять какой-то форт? Там дела-то — знай собирай налог с тех, кто проходит по дорогам через перевалы. Да сейчас уже основные караваны прошли, так что особой работы не предвидится. Ладно, собирайтесь, выступаем завтра.
Пройдя через лес, окружающий Ротенгри, маленький отряд вышел на дорогу, ведущую почти прямо на север. Через день лес сменился полями с разбросанными по ним фермами и деревушками. Вскоре дорога пересекла мощеный караванный путь; на перекрестке возвышалась каменная стела, извещавшая о том, что путник ступал на земли, принадлежащие Сореллину. Затем узкая дорога, по которой они шли, стала забирать понемногу вправо. С каждым днем холмы, по которым она текла, извиваясь, становились все выше, а их склоны — все круче. Вновь вокруг поднялись густые леса, оставляя лишь небольшие участки, занятые посевами. Затем отряд пересек еще одну дорогу — путь на Меринат, как объяснил Ферраульт. От этого перекрестка до форта оставался всего день пути, причем приятный прохладный день, а не бесконечная палящая вечность под южным солнцем. Здесь же густой лес и скалистые гряды подчас давали такую густую тень, что хотелось даже двигаться побыстрее, чтобы не озябнуть.
За последним холмом солдатам открылся потрясающий вид — высокие, до неба, горы, покрытые снеговыми макушками, а под ногами — маленькая, но внушающая уважение крепость. Это и был форт — Страж Гномьих гор.
Внутри форта были расположены удобные казармы — во внутреннем дворике, и вместительные стойла — во внешнем. Единственным недостатком этого сооружения было отсутствие собственного источника воды внутри.
Древняя каменистая дорога уходила от форта в горы. По докладу начальника гарнизона выходило, что ею в этом году почти никто не пользовался. Единственным движением по ней была перевозка собранного урожая с дальних полей в амбары Сореллина. Пакс посчитала картинку просто идиллией: уютная маленькая крепость у подножия могучих гор, прохладное лето, поскрипывающие колеса телег с зерном и овощами, редкий торговец, взбирающийся со своим фургоном к далекому перевалу. Местные крестьяне были рады предложить за небольшие деньги все, что росло в окрестностях форта: покупатели здесь были редкими гостями. К югу от форта Пакс еще по дороге приметила густые малинники с ягодами, которые только-только начинали краснеть.
Как-то утром, когда Пакс и Сабен, болтая о чем-то, стирали сменные туники в ручье, над фортом протрубил горн. Тревога! Еще не веря, что это всерьез, они вскочили и побежали к воротам. Рядом послышался топот других солдат, бегущих к форту. Пакс на миг остановилась и, обернувшись, увидела, что из леса показались первые шеренги какой-то большой колонны.
Тут кто-то резко дернул ее за руку.
— Ты что — с ума сошла? — закричала на нее Дзердия. — Хочешь остаться снаружи, когда мы захлопнем ворота? Никогда, слышишь — никогда, не останавливайся ни на секунду, пока не окажешься внутри крепости!
Все это она проговорила уже на бегу, заставляя Пакс мчаться изо всех сил.
— Быстро — бери оружие, и на свое место! — скомандовала Дзердия, когда они наконец вбежали в форт.
Прямо за их спинами зазвенели цепи, и железная решетка со скрипом опустилась вниз, перегородив проем сразу за плотно закрытыми створками ворот.
На ходу застегивая доспехи, Пакс взбежала по ступенькам на боевую площадку стены. Увидев приближающуюся колонну, она присвистнула — три когорты, каждая такая же или даже больше, чем их отряд, да еще и эскадрон всадников. А за всем этим… что это?
Словно угадав ее мысли, стоявший рядом ветеран процедил сквозь зубы:
— Осадные машины… Так значит — это по нашу душу.
— Осада? А кто собирается штурмовать нас?
Солдат не ответил, и Пакс поспешила перейти на свое место — у самого основания надвратной башни. Вскоре стало видно, что приближающиеся солдаты одеты в зеленые туники. Пакс вспомнила, что видела эту форму зимой в трактирах и на улицах Вальдайра.
— Рота Хальверика? — шепотом спросила она у стоявшего рядом Донага.
— Точно, — мрачно ответил тот. — Только что им здесь делать? Вот ведь принесла нелегкая.
Впрочем, прислушавшись, Пакс поняла, что Донаг не столько взволнован или напуган, сколько озадачен. Это запутало ее еще больше. Тот, посмотрев на нее, усмехнулся:
— Могу тебя заверить — мы в ловушке. Тут скрывать нечего. Если ребятам Хальверика приспичит взять этот форт, они скорее камня на камне здесь не оставят, чем откажутся от своей затеи. Попытаться помешать им сделать это — только зря кровь проливать. Тем более что их раза в четыре больше, чем нас. Да еще эти тараны, катапульты… Нет, лучшее, что может сделать капитан, — это сразу сдаться.
Пакс от удивления открыла рот:
— То есть как… как это — сдаться? Нет, мы не можем…
Донаг кивнул в сторону телег, загруженных частями осадной машины и другими приспособлениями, а потом сказал:
— Придется, раньше или позже — какая тебе разница. Посуди сама: ну продержимся мы неделю, от силы — две. А потом вода кончится, и что? Хотя с такими игрушками они, если разозлятся, возьмут форт и раньше. Ну что ты так на меня смотришь? Я, между прочим, тоже не рассчитывал оказаться в плену после такого курорта.
Вновь зазвенели цепи, и в приоткрытые ворота навстречу колонне выехал капитан Ферраульт. О чем он говорил с подъехавшим к нему навстречу всадником в зеленой тунике, Пакс не слышала, да и не смогла бы услышать, окажись она даже рядом с ними: слишком сильно, заглушая все звуки, билась кровь в ее ушах. Неужели Ферраульт собирается сдаться? Не может быть. Они же могут удерживать форт… пока не кончится вода. А там, глядишь, и герцог придет на помощь… впрочем, послать гонца уже не удастся. От сознания бессилия у Пакс кружилась голова, воздух с трудом проходил в легкие через пересохшее горло…
Когда Боск, поднявшись по ступенькам, передал приказ Ферраульта, не она одна воскликнула:
— Как? Нет, мы не будем…
— Будем! — отрезал Боск. — Будем выполнять приказы. Или вы что — присягу забыли? Когда капитан приказывает сложить оружие, мы должны выполнять это. И я не желаю выслушивать чушь, которую вы тут мелете, ясно?
— Капитан Арколин ни за что… — негромко начал кто-то.
— Молчать! Капитана Арколина здесь нет, его замещает капитан Ферраульт, как вам хорошо известно, и мы выполняем его приказы. Если кого-то интересует мое мнение, то я уверен, что Арколин поступил бы точно так же, как и любой другой офицер.
— Но… но что же теперь будет с нами? — все еще внутренне не смирившись, спросил Вик.
— У нас отберут оружие, то есть мы сами сдадим его. Потом нас отведут в выбранное место. Примерно день уйдет на опись захваченного имущества, составление списка пленников и всякое такое. Обычно в первый же день составляется и отсылается командиру роты запрос на выкуп. А потом — дело нескольких недель на сбор выкупа, перевозку денег, и все — мы свободны. Обычно на все про все уходит месяц или даже меньше.
— А что мы будем делать все это время? — ужаснулась Пакс, представив себе целый месяц в тесном подземелье под главной башней форта.
— Мы? Что прикажут, то и будем, как любые пленные. Нам, считай, повезло, рота Хальверика — одна из лучших, а сам он — человек, равный герцогу по благородству. Мы часто сражались по одну сторону, и я всегда был уверен, что эти ребята меня не подведут. Что поделать — война для наемных солдат имеет свои особенности. Вчера ты дрался с ними бок о бок, сегодня сошелся лицом к лицу, а завтра один из вас оказывается в плену у другого. Я не думаю, что Хальверик будет держать нас в особой строгости. Все приказания, наверное, будут передаваться через Ферраульта. Разумеется, ни строевых занятий, ни тренировок с оружием нам не светит. В основном придется помогать им по хозяйству.
— Я не прислуга, — тряхнула головой Канна. — Я солдат.
Боск зло посмотрел на нее:
— Ты, считай, уже пленница. И если ты не хочешь, чтобы мы все лежали в одной куче — мертвые и еще не добитые, — то будешь делать то, что тебе скажут. Ясно?
— Да, но…
— И никаких «но». Есть неписаные правила, как для пленных, так и для победителей. Любые конфликты осложнят наше положение и замедлят процедуру освобождения, не говоря уже об увеличении суммы выкупа. Так что все спорные вопросы решать через офицеров. Не болтайте о делах роты. Впрочем, особо приставать с расспросами они не будут, это не принято. Естественно, ни о чем не спрашивайте и их. И никаких побегов или попыток мятежа. Это только ухудшит положение остальных. Разумеется, не вступать ни в какие перепалки и тем более драки. Спать с победителями — значит не иметь чувства собственного достоинства. Так, что еще? Надеюсь, нас будут содержать на обычных условиях, а значит, личные вещи ни у кого не отберут, кроме, разумеется, оружия. Но на всякий случай я бы посоветовал убрать украшения и драгоценности подальше в карманы, а не выставлять их напоказ.
Презирая себя до глубины души, Пакс вышла вместе с остальными через ворота форта. Их строй оказался сжат между тремя когортами Хальверика. Солдаты герцога Пелана вышли с оружием, не подняв рук, но это было лишь слабым, символическим утешением — так называемая достойная сдача в плен. Пакс не могла понять, как плен может быть достойным. Ферраульт, стоявший рядом с чернобородым офицером в зеленой форме и чеканных доспехах, ледяным, бесцветным голосом произнес:
— Сержант Дзердия. Приказываю когорте сдать оружие.
— Есть, сэр, — так же, без выражения, ответила она и, повернувшись кругом, скомандовала: — Выньте мечи и бросьте их рядом с собой.
Пакс встретилась взглядом с сержантом и подумала, что, к счастью, ей не приходится делить свой позор со Стэммелом. Меч легко выскользнул из ножен и замер в воздухе. Пакс просто была не в силах выпустить его из рук…
— Нет! — раздался гневный окрик младшего сержанта Кобена. — Только без глупостей! Бросить мечи!
Пакс не знала, чье движение вызвало гнев сержанта, но, по крайней мере, это должно было доказать противнику, что сдаются они не из страха, а по приказу.
— Бросай оружие! — повторила команду Дзердия.
Раздался звон падающих на землю клинков. Пакс, не желая повредить лезвие, наклонилась и аккуратно положила свой меч.
Хальверик обвел взглядом зажатых между сверкающими мечами его подчиненных солдат Пелана и вдруг негромко сказал что-то Ферраульту. Тот изменился в лице, а затем, сделав шаг вперед, с кривой усмешкой на губах сказал:
— Похоже, наша слава бежит впереди нас. И мы должны считать честью, что нам приказывают сдать не только мечи, но и кинжалы. Сержант, действуйте.
Прежде чем Дзердия успела сказать хоть слово, над строем прокатился густой бас Хальверика:
— Это действительно честь, я не шучу. Насколько мы уважаем благородного герцога Пелана, настолько же хорошо нам известно, сколь силен боевой дух его солдат, сколь велика их храбрость, высока выучка и… как опасны они могут быть в бою. Я не хочу проливать напрасно ни кровь моих солдат, ни ваших, капитан. Когда мы закончим формальности, схлынут первые эмоции и каждый сдавшийся письменно даст мне слово выполнять все условия нахождения в плену, кинжалы будут возвращены.
С этими словами он отдал честь сначала Ферраульту, а затем — строю.
— Что ж, — все тем же бесцветным голосом произнесла Дзердия, — продолжим. Бросай кинжалы.
Пакс обреченно выполнила команду, даже не почувствовав искушения воспользоваться кинжалом. Ей казалось, что жизнь кончилась, что никогда уже не вернуть то, что было прежде. Стоять вот так — безоружной перед строем вооруженных врагов, сдаться без боя — такого позора она и представить себе не могла. Сникнув, она покорно отошла в сторону вместе со всеми и осталась под охраной ждать, что будет дальше.
Прошло несколько дней, и Пакс призналась самой себе, что Боск был прав. Никто не издевался над пленными. Их перевели из казарм в пустые конюшни, где они на скорую руку стали сколачивать себе топчаны. Ели они ту же пищу, что и обычно, спали на тех же тюфяках и страдали в основном от ощущения несвободы и от безделья. Это должно было измениться, когда каждый солдат герцога даст слово Алиаму Хальверику и распишется в списке, обязуясь не нарушать правил, установленных для пленников. Тогда под стражей останутся только отказавшиеся и нарушители порядка, а остальные будут свободно передвигаться по форту и окружающей местности.
Очередь Пакс подошла не сразу. Но вот остался один человек. Из-за двери кабинета коменданта форта вышел Ванза, подмигнувший ей. Дожидаясь выхода Рауфа, Пакс глядела в одну точку на стене, гадая, давать ли ей обещание или нет. Слишком уж это не вязалось с тем, как вели себя плененные герои легенд, которые отказывать пить и есть и гордо умирали, либо пользовались любой возможностью, чтобы убежать, либо даже ценой жизни отправить на тот свет хотя бы еще одного противника. Задумавшись, она не заметила, как Рауф вышел из кабинета; стражнику пришлось подтолкнуть ее к двери.
За широким столом в кабинете сидел Алиам Хальверик — тот, который принял доклад Ферраульта о сдаче когорты в плен. Без шлема и доспехов он был меньше ростом. Кроме того, он был старше, чем казалось на первый взгляд; голова его почти облысела, но, судя по всему, в мускулистых руках оставалась еще немалая сила. Хальверик внимательно посмотрел Пакс в глаза.
— Да-да, припоминаю, — сказал он наконец. — Я тебя сразу заметил — ты не стала бросать меч, а положила его на землю. Не хотела повредить клинок?
— Да… сэр, — с трудом вымолвила Пакс.
— Черта хорошего солдата, — заметил чернобородый. — Итак, твое имя? — сказал он, погружая массивную ручку в чернильницу.
Пакс вспомнила, что Боск велел не скрывать своего имени.
— Пакс, сэр.
— Пакс, — повторил Хальверик, записывая что-то в своем свитке.
Затем, отложив пергамент, он пробежал глазами список, составленный Ферраультом:
— Так-так… Ага, вот и ты. Первый срок служишь, как я вижу… Тяжело впервые оказаться в плену. Сдается мне, что тебе это здорово не по душе.
Пакс чуть вздохнула:
— Так точно, сэр.
— Еще бы. Ты ведь подписывалась быть воином, а не пленником. Но война есть война. Всякое бывает. И нет никакого позора, если отряд сдается при явном перевесе сил со стороны противника. Мы не стали хуже относиться к вашим офицерам. Тут ведь ситуация очевидная. Наоборот, я очень ценю его поступок — меньше всего я хотел бы иметь противником солдат герцога Пелана. Победа над вами стоила бы мне жизни многих моих людей, да и месть вашего командира не заставила бы долго ждать себя. — Помолчав, Хальверик улыбнулся и добавил: — Я думаю, что тебя мучает вопрос, давать ли мне обещание, Пакс?
Пакс кивнула. Улыбка на лице капитана стала еще шире, причем Пакс не увидела в ней насмешки, скорее наоборот — симпатию.
— Могу себе представить. Ну что ж, настаивать я не могу. Если тебе это поможет принять решение — признаюсь, что и мне приходилось подписываться в такой же ситуации. Учти — это только до того момента, когда герцог выкупит вас. На следующий год ты, может быть, встретишься с моими солдатами в открытом бою, может быть, сорвешь на них злость как-нибудь зимой в одном из кабаков Вальдайра. А может быть, мы вместе будем сражаться против общего противника. Да, кстати, мои люди не приставали к тебе?
— Нет, сэр. Они нас совсем не беспокоили.
— Хорошо. Да, я думаю, они понимают, что в следующий раз все может повториться с точностью до наоборот. Ладно… А теперь мне нужен твой ответ. Можешь ли ты обещать мне, что останешься моим пленником до того момента, когда я получу выкуп, обязуясь при этом не нарушать установленных для вас правил и не убегать при условии достойного обращения со стороны моих подчиненных?
Пакс неожиданно почувствовала доверие к этому незнакомому офицеру.
— Да, сэр, я согласна, — твердо сказала она.
— Вот и замечательно, — явно искренне обрадовался Хальверик. — А я, со своей стороны, обещаю, что мои офицеры и солдаты будут достойно обращаться с тобой, предоставят, насколько возможно, полноценное питание и сносные условия проживания. Ты будешь подчиняться только своим сержантам и капитану, который подчиняется только мне и назначенному мной представителю. Это также подразумевает, что мы не продадим тебя работорговцам и не выдадим никакому другому отряду. В общем, мы отвечаем за твою безопасность до тех пор, пока не передадим тебя герцогу. Все понятно?
— Так точно, сэр, — отчеканила Пакс.
— И все-таки я объясню тебе еще раз. Вы, молодые солдаты, должны понять, как благородные северные солдаты обращаются с пленными. Мы соперничаем, добиваемся выгодного контракта, зачастую нам приходится скрещивать мечи в бою, но у нас есть свой кодекс чести, который никто не станет нарушать даже ради самого богатого заказчика. Ваш герцог, я и Эзиль М'Дьерра начали поступать так много лет назад. Сейчас большинство северных отрядов присоединилось к этому негласному договору. Другие тоже стараются следовать нашим правилам, но… деньги могут заставить их нарушить кодекс. Я хотел бы, чтобы молодые солдаты это правильно поняли. Я уверен, что Пелан подписался бы под каждым моим словом, случись ему в такой же ситуации говорить с моими солдатами. А теперь — еще один вопрос. Можешь не отвечать на него, если не хочешь. Откуда ты родом?
— Из Трех Пихт, — с достоинством ответила Пакс.
Хальверик откровенно пожал плечами:
— А где это?
— Это… ну… честно говоря, я твердо знаю, что это изрядно к западу от крепости герцога Пелана, примерно день ходьбы от Скалистого Форта.
Пакс порядком озадачил такой интерес к ее родине. Понимая ее любопытство, Хальверик пояснил:
— Видишь ли, ты мне напомнила одного человека, которого я знал когда-то. Вот я и подумал, не родственница ли ты этому… этой женщине. Но она родилась, если мне не изменяет память, в каком-то Холме Черных Костей или что-то в этом роде…
Пакс покачала головой:
— Никогда не слышала о таком месте, сэр. По крайней мере рядом с Тремя Пихтами ничего похожего нет.
— Ну ладно… Можешь идти.
Пакс расписалась в списке, развернулась и вышла в коридор, сама удивляясь, насколько легче ей стало на душе. В тот же день пленным вернули кинжалы, правда прочитав целую лекцию, направленную на предотвращение неверного использования личного оружия. Почувствовав на ремне знакомую тяжесть, Пакс совсем воспряла духом. Она то и дело подносила руку к кинжалу, ощущая себя куда более уверенной, когда убеждалась в том, что он на месте.
Крепость Вонджа выглядела довольно внушительно, однако внутри почти все здания были, начиная со второго этажа, деревянными. Крепость прикрывала два каменных моста через сходившиеся в этом месте притоки Иммера. Отряд ополченцев из городка, прилегавшего к крепости, также присоединился к колонне союзников по кампании. Пакс обратила внимание на странный носовой акцент местных жителей, делавший их речь малопонятной для непривычного слушателя.
Дорога до Амбелы заняла целых шесть дней. Испортившаяся погода и переполненная караванами дорога изрядно замедлили скорость продвижения колонны. Как и Вонджа, Амбела была выстроена на одном из притоков Иммера, но почему-то этот город даже издали выглядел веселым и процветающим. Его обитатели не поскупились на материю, украсив бело-красными флагами каждую башню на городских стенах. Природа словно помогла горожанам в украшении Амбелы: заливные луга, подходившие к самым стенам, были покрыты ковром ярко-желтых цветов. Домики крестьян, крытые черепицей, выглядели словно детские игрушки. В Амбеле к колонне присоединились две сотни пехотинцев и эскадрон всадников — бойцов пятьдесят. Ополченцы и солдаты этого города были одеты в бело-красные туники и бронзовые шлемы.
Еще четыре дня дороги, и внушительное войско подошло к Сореллину. Этот город был раза в два больше Амбелы. Двойные стены окружали его. Судя по всему, Сореллин был не менее богатым городом, чем Вальдайр или Верелла. Проходя через него, Пакс не заметила ни одного бедного квартала. Пересекая реку по широкому мосту, Пакс увидела причалы, портовые склады и два странных плоских судна, одно из которых стояло под погрузкой, а второе поднималось вверх по течению, влекомое большой упряжкой мулов, идущих по специально проложенной вдоль берега дорожке. За мостом союзников поджидал большой отряд местных ополченцев, одетых в ярко-желтые, судя по всему, дорогие туники и изумрудно-зеленые шаровары.
Проведя два дня в подготовке к последнему переходу, объединенная армия отправилась дальше по дороге, которая ни в какое сравнение не шла с караванным путем, построенным Союзом Гильдий. Узкая земляная, кое-где заросшая бурьяном, эта дорога требовала подчас серьезного ремонта. Лишь через семь дней колонна вышла на пологие склоны долины, изумрудной чашей стекающей к величавому Иммеру и стоящему на берегу Ротенгри.
Даже издали Ротенгри не был похож на пройденные города. Скорее он походил на огромный форт-переросток: массивные башни, высокие гладкие стены… В плане город-крепость был похож на прямоугольник со скошенными углами и лишь двумя узкими воротами на коротких сторонах. Действительно, этот город был построен не для торговли, а для войны.
Не успела голова колонны выйти из леса, как на башне Ротенгри тревожно прогудел рог. Из ворот вышла когорта пехотинцев, одетых в темную форму и шлемы из какого-то темного металла. Увидев, что из леса появляются все новые и новые отряды, защитника города, не разворачиваясь в боевой строй, вновь скрылись за стенами. С противоположной стороны из леса на окружающий город луг вышла еще одна колонна. Над темной массой россыпью огоньков сверкали наконечники копий. Пакс непроизвольно потянулась к мечу.
— Не волнуйся, это рота Влади, — успокоила ее Дзердия. — Они на той же стороне, что и мы.
— Будем надеяться, — буркнул Донаг, но осекся, почувствовав на себе строгий взгляд сержанта.
Плотная масса копьеносцев, когорта за когортой, выходила из леса. Всего в роте Влади оказалось пять пеших когорт и небольшой эскадрон кавалеристов. Вслед за одетыми в черное копьеносцами на луг выехало несколько кавалерийских когорт в розово-белых плащах, напоминавших скорее одеяния героев легенд и песен, чем настоящих солдат. Пакс так бы и подумала, если бы уже не была наслышана о роте Кларта.
Ворота города захлопнулись задолго до того, как нападающие смогли бы приблизиться к ним. Из дальних ворот в последний момент вылетела небольшая группа всадников, галопом поскакавших в сторону реки, вниз по течению. Эскадрон фосснийцев бросился в погоню, но было ясно, что по крайней мере некоторым гонцам удастся уйти.
Донаг оказался прав: разбивка и обустройство осадного лагеря оказались весьма скучным и утомительным делом. Рота герцога Пелана занимала позицию рядом с ополченцами из Сореллина, прямо напротив северных ворот Ротенгри, огибая северо-западный угол крепости. По другую руку от них устроились ополченцы Амбелы. Дальше шел лагерь отряда Вонджи, роты Влади и когорт городов Союза Фосса. Конная рота Кларта патрулировала пространство от осадных позиций до леса.
Герцог и врачи имели твердые и непоколебимые представления обо всем, что касалось обустройства осадного лагеря, начиная с насыпи и частокола между ними и городскими стенами и кончая расстоянием до выгребных ям. Но вся эта работа, как бы тяжела и тосклива они ни была, все равно вносила разнообразие в беспросветную скуку самой осады. День шел за днем, лето сменило весну, но здесь ничего не менялось. Жители города выливали отбросы и дерьмо через стену, и вонь от этой помойки вскоре добралась до лагеря осаждающих. Потом зарядили дожди, окружающий город ров переполнился, и буро-коричневая жижа вышла из берегов, сделав зловоние еще сильнее. Никто из солдат не возражал против того, чтобы сходить за водой к реке, нарубить дров, накосить травы для мулов на дальних лугах. Все что угодно, лишь бы избавиться от удручающего однообразия. Начались конфликты, дело стало доходить до драк. Барра и Натслин сцепились с двумя ополченцами из Вонджи, и даже Пакс признала, что виновата была Барра. Вскоре прошел слух, что одну из когорт ополченцев срочно отводят подальше — там якобы чуть не поголовно всех скосила лихорадка. Арколин, капитан когорты Пакс, уехал по какому-то приказу герцога на север, оставив за себя молодого Ферраульта. Солдаты убедились, что юный офицер ничуть не менее строг, чем его старший сослуживец, особенно в том, что касалось лагерной дисциплины. Врачи, все время хмурясь и недовольно гримасничая, каждый день обходили лагерь, следя за чистотой и соблюдением правил гигиены.
Вслед за дождями пришла изнурительная жара. Пакс не раз с тоской вспоминала прохладное северное лето. Ей уже надоело все, казалось, что ров с дерьмом воняет совсем нестерпимо, что даже еда стала попахивать тухлятиной… В общем, услышав приказ Дзердии готовиться к долгому маршу, Пакс чуть не подпрыгнула от радости.
— А куда мы идем? — спросила она.
Дзердия скептически отнеслась к ее восторгу и холодно ответила:
— На север.
Затем, смягчившись — ведь молодым солдатам просто не сидится на месте, — она уже спокойнее объяснила:
— Совет Сореллина хочет, чтобы мы заменили гарнизон одного пограничного форта. Их ополченцам, которые сейчас несут там службу, нужно вернуться домой, чтобы убрать урожай, иначе их семьям не управиться.
— Пойдут все?
— Нет, что ты. Кто же будет целой ротой охранять какой-то форт? Там дела-то — знай собирай налог с тех, кто проходит по дорогам через перевалы. Да сейчас уже основные караваны прошли, так что особой работы не предвидится. Ладно, собирайтесь, выступаем завтра.
Пройдя через лес, окружающий Ротенгри, маленький отряд вышел на дорогу, ведущую почти прямо на север. Через день лес сменился полями с разбросанными по ним фермами и деревушками. Вскоре дорога пересекла мощеный караванный путь; на перекрестке возвышалась каменная стела, извещавшая о том, что путник ступал на земли, принадлежащие Сореллину. Затем узкая дорога, по которой они шли, стала забирать понемногу вправо. С каждым днем холмы, по которым она текла, извиваясь, становились все выше, а их склоны — все круче. Вновь вокруг поднялись густые леса, оставляя лишь небольшие участки, занятые посевами. Затем отряд пересек еще одну дорогу — путь на Меринат, как объяснил Ферраульт. От этого перекрестка до форта оставался всего день пути, причем приятный прохладный день, а не бесконечная палящая вечность под южным солнцем. Здесь же густой лес и скалистые гряды подчас давали такую густую тень, что хотелось даже двигаться побыстрее, чтобы не озябнуть.
За последним холмом солдатам открылся потрясающий вид — высокие, до неба, горы, покрытые снеговыми макушками, а под ногами — маленькая, но внушающая уважение крепость. Это и был форт — Страж Гномьих гор.
Внутри форта были расположены удобные казармы — во внутреннем дворике, и вместительные стойла — во внешнем. Единственным недостатком этого сооружения было отсутствие собственного источника воды внутри.
Древняя каменистая дорога уходила от форта в горы. По докладу начальника гарнизона выходило, что ею в этом году почти никто не пользовался. Единственным движением по ней была перевозка собранного урожая с дальних полей в амбары Сореллина. Пакс посчитала картинку просто идиллией: уютная маленькая крепость у подножия могучих гор, прохладное лето, поскрипывающие колеса телег с зерном и овощами, редкий торговец, взбирающийся со своим фургоном к далекому перевалу. Местные крестьяне были рады предложить за небольшие деньги все, что росло в окрестностях форта: покупатели здесь были редкими гостями. К югу от форта Пакс еще по дороге приметила густые малинники с ягодами, которые только-только начинали краснеть.
Как-то утром, когда Пакс и Сабен, болтая о чем-то, стирали сменные туники в ручье, над фортом протрубил горн. Тревога! Еще не веря, что это всерьез, они вскочили и побежали к воротам. Рядом послышался топот других солдат, бегущих к форту. Пакс на миг остановилась и, обернувшись, увидела, что из леса показались первые шеренги какой-то большой колонны.
Тут кто-то резко дернул ее за руку.
— Ты что — с ума сошла? — закричала на нее Дзердия. — Хочешь остаться снаружи, когда мы захлопнем ворота? Никогда, слышишь — никогда, не останавливайся ни на секунду, пока не окажешься внутри крепости!
Все это она проговорила уже на бегу, заставляя Пакс мчаться изо всех сил.
— Быстро — бери оружие, и на свое место! — скомандовала Дзердия, когда они наконец вбежали в форт.
Прямо за их спинами зазвенели цепи, и железная решетка со скрипом опустилась вниз, перегородив проем сразу за плотно закрытыми створками ворот.
На ходу застегивая доспехи, Пакс взбежала по ступенькам на боевую площадку стены. Увидев приближающуюся колонну, она присвистнула — три когорты, каждая такая же или даже больше, чем их отряд, да еще и эскадрон всадников. А за всем этим… что это?
Словно угадав ее мысли, стоявший рядом ветеран процедил сквозь зубы:
— Осадные машины… Так значит — это по нашу душу.
— Осада? А кто собирается штурмовать нас?
Солдат не ответил, и Пакс поспешила перейти на свое место — у самого основания надвратной башни. Вскоре стало видно, что приближающиеся солдаты одеты в зеленые туники. Пакс вспомнила, что видела эту форму зимой в трактирах и на улицах Вальдайра.
— Рота Хальверика? — шепотом спросила она у стоявшего рядом Донага.
— Точно, — мрачно ответил тот. — Только что им здесь делать? Вот ведь принесла нелегкая.
Впрочем, прислушавшись, Пакс поняла, что Донаг не столько взволнован или напуган, сколько озадачен. Это запутало ее еще больше. Тот, посмотрев на нее, усмехнулся:
— Могу тебя заверить — мы в ловушке. Тут скрывать нечего. Если ребятам Хальверика приспичит взять этот форт, они скорее камня на камне здесь не оставят, чем откажутся от своей затеи. Попытаться помешать им сделать это — только зря кровь проливать. Тем более что их раза в четыре больше, чем нас. Да еще эти тараны, катапульты… Нет, лучшее, что может сделать капитан, — это сразу сдаться.
Пакс от удивления открыла рот:
— То есть как… как это — сдаться? Нет, мы не можем…
Донаг кивнул в сторону телег, загруженных частями осадной машины и другими приспособлениями, а потом сказал:
— Придется, раньше или позже — какая тебе разница. Посуди сама: ну продержимся мы неделю, от силы — две. А потом вода кончится, и что? Хотя с такими игрушками они, если разозлятся, возьмут форт и раньше. Ну что ты так на меня смотришь? Я, между прочим, тоже не рассчитывал оказаться в плену после такого курорта.
Вновь зазвенели цепи, и в приоткрытые ворота навстречу колонне выехал капитан Ферраульт. О чем он говорил с подъехавшим к нему навстречу всадником в зеленой тунике, Пакс не слышала, да и не смогла бы услышать, окажись она даже рядом с ними: слишком сильно, заглушая все звуки, билась кровь в ее ушах. Неужели Ферраульт собирается сдаться? Не может быть. Они же могут удерживать форт… пока не кончится вода. А там, глядишь, и герцог придет на помощь… впрочем, послать гонца уже не удастся. От сознания бессилия у Пакс кружилась голова, воздух с трудом проходил в легкие через пересохшее горло…
Когда Боск, поднявшись по ступенькам, передал приказ Ферраульта, не она одна воскликнула:
— Как? Нет, мы не будем…
— Будем! — отрезал Боск. — Будем выполнять приказы. Или вы что — присягу забыли? Когда капитан приказывает сложить оружие, мы должны выполнять это. И я не желаю выслушивать чушь, которую вы тут мелете, ясно?
— Капитан Арколин ни за что… — негромко начал кто-то.
— Молчать! Капитана Арколина здесь нет, его замещает капитан Ферраульт, как вам хорошо известно, и мы выполняем его приказы. Если кого-то интересует мое мнение, то я уверен, что Арколин поступил бы точно так же, как и любой другой офицер.
— Но… но что же теперь будет с нами? — все еще внутренне не смирившись, спросил Вик.
— У нас отберут оружие, то есть мы сами сдадим его. Потом нас отведут в выбранное место. Примерно день уйдет на опись захваченного имущества, составление списка пленников и всякое такое. Обычно в первый же день составляется и отсылается командиру роты запрос на выкуп. А потом — дело нескольких недель на сбор выкупа, перевозку денег, и все — мы свободны. Обычно на все про все уходит месяц или даже меньше.
— А что мы будем делать все это время? — ужаснулась Пакс, представив себе целый месяц в тесном подземелье под главной башней форта.
— Мы? Что прикажут, то и будем, как любые пленные. Нам, считай, повезло, рота Хальверика — одна из лучших, а сам он — человек, равный герцогу по благородству. Мы часто сражались по одну сторону, и я всегда был уверен, что эти ребята меня не подведут. Что поделать — война для наемных солдат имеет свои особенности. Вчера ты дрался с ними бок о бок, сегодня сошелся лицом к лицу, а завтра один из вас оказывается в плену у другого. Я не думаю, что Хальверик будет держать нас в особой строгости. Все приказания, наверное, будут передаваться через Ферраульта. Разумеется, ни строевых занятий, ни тренировок с оружием нам не светит. В основном придется помогать им по хозяйству.
— Я не прислуга, — тряхнула головой Канна. — Я солдат.
Боск зло посмотрел на нее:
— Ты, считай, уже пленница. И если ты не хочешь, чтобы мы все лежали в одной куче — мертвые и еще не добитые, — то будешь делать то, что тебе скажут. Ясно?
— Да, но…
— И никаких «но». Есть неписаные правила, как для пленных, так и для победителей. Любые конфликты осложнят наше положение и замедлят процедуру освобождения, не говоря уже об увеличении суммы выкупа. Так что все спорные вопросы решать через офицеров. Не болтайте о делах роты. Впрочем, особо приставать с расспросами они не будут, это не принято. Естественно, ни о чем не спрашивайте и их. И никаких побегов или попыток мятежа. Это только ухудшит положение остальных. Разумеется, не вступать ни в какие перепалки и тем более драки. Спать с победителями — значит не иметь чувства собственного достоинства. Так, что еще? Надеюсь, нас будут содержать на обычных условиях, а значит, личные вещи ни у кого не отберут, кроме, разумеется, оружия. Но на всякий случай я бы посоветовал убрать украшения и драгоценности подальше в карманы, а не выставлять их напоказ.
Презирая себя до глубины души, Пакс вышла вместе с остальными через ворота форта. Их строй оказался сжат между тремя когортами Хальверика. Солдаты герцога Пелана вышли с оружием, не подняв рук, но это было лишь слабым, символическим утешением — так называемая достойная сдача в плен. Пакс не могла понять, как плен может быть достойным. Ферраульт, стоявший рядом с чернобородым офицером в зеленой форме и чеканных доспехах, ледяным, бесцветным голосом произнес:
— Сержант Дзердия. Приказываю когорте сдать оружие.
— Есть, сэр, — так же, без выражения, ответила она и, повернувшись кругом, скомандовала: — Выньте мечи и бросьте их рядом с собой.
Пакс встретилась взглядом с сержантом и подумала, что, к счастью, ей не приходится делить свой позор со Стэммелом. Меч легко выскользнул из ножен и замер в воздухе. Пакс просто была не в силах выпустить его из рук…
— Нет! — раздался гневный окрик младшего сержанта Кобена. — Только без глупостей! Бросить мечи!
Пакс не знала, чье движение вызвало гнев сержанта, но, по крайней мере, это должно было доказать противнику, что сдаются они не из страха, а по приказу.
— Бросай оружие! — повторила команду Дзердия.
Раздался звон падающих на землю клинков. Пакс, не желая повредить лезвие, наклонилась и аккуратно положила свой меч.
Хальверик обвел взглядом зажатых между сверкающими мечами его подчиненных солдат Пелана и вдруг негромко сказал что-то Ферраульту. Тот изменился в лице, а затем, сделав шаг вперед, с кривой усмешкой на губах сказал:
— Похоже, наша слава бежит впереди нас. И мы должны считать честью, что нам приказывают сдать не только мечи, но и кинжалы. Сержант, действуйте.
Прежде чем Дзердия успела сказать хоть слово, над строем прокатился густой бас Хальверика:
— Это действительно честь, я не шучу. Насколько мы уважаем благородного герцога Пелана, настолько же хорошо нам известно, сколь силен боевой дух его солдат, сколь велика их храбрость, высока выучка и… как опасны они могут быть в бою. Я не хочу проливать напрасно ни кровь моих солдат, ни ваших, капитан. Когда мы закончим формальности, схлынут первые эмоции и каждый сдавшийся письменно даст мне слово выполнять все условия нахождения в плену, кинжалы будут возвращены.
С этими словами он отдал честь сначала Ферраульту, а затем — строю.
— Что ж, — все тем же бесцветным голосом произнесла Дзердия, — продолжим. Бросай кинжалы.
Пакс обреченно выполнила команду, даже не почувствовав искушения воспользоваться кинжалом. Ей казалось, что жизнь кончилась, что никогда уже не вернуть то, что было прежде. Стоять вот так — безоружной перед строем вооруженных врагов, сдаться без боя — такого позора она и представить себе не могла. Сникнув, она покорно отошла в сторону вместе со всеми и осталась под охраной ждать, что будет дальше.
Прошло несколько дней, и Пакс призналась самой себе, что Боск был прав. Никто не издевался над пленными. Их перевели из казарм в пустые конюшни, где они на скорую руку стали сколачивать себе топчаны. Ели они ту же пищу, что и обычно, спали на тех же тюфяках и страдали в основном от ощущения несвободы и от безделья. Это должно было измениться, когда каждый солдат герцога даст слово Алиаму Хальверику и распишется в списке, обязуясь не нарушать правил, установленных для пленников. Тогда под стражей останутся только отказавшиеся и нарушители порядка, а остальные будут свободно передвигаться по форту и окружающей местности.
Очередь Пакс подошла не сразу. Но вот остался один человек. Из-за двери кабинета коменданта форта вышел Ванза, подмигнувший ей. Дожидаясь выхода Рауфа, Пакс глядела в одну точку на стене, гадая, давать ли ей обещание или нет. Слишком уж это не вязалось с тем, как вели себя плененные герои легенд, которые отказывать пить и есть и гордо умирали, либо пользовались любой возможностью, чтобы убежать, либо даже ценой жизни отправить на тот свет хотя бы еще одного противника. Задумавшись, она не заметила, как Рауф вышел из кабинета; стражнику пришлось подтолкнуть ее к двери.
За широким столом в кабинете сидел Алиам Хальверик — тот, который принял доклад Ферраульта о сдаче когорты в плен. Без шлема и доспехов он был меньше ростом. Кроме того, он был старше, чем казалось на первый взгляд; голова его почти облысела, но, судя по всему, в мускулистых руках оставалась еще немалая сила. Хальверик внимательно посмотрел Пакс в глаза.
— Да-да, припоминаю, — сказал он наконец. — Я тебя сразу заметил — ты не стала бросать меч, а положила его на землю. Не хотела повредить клинок?
— Да… сэр, — с трудом вымолвила Пакс.
— Черта хорошего солдата, — заметил чернобородый. — Итак, твое имя? — сказал он, погружая массивную ручку в чернильницу.
Пакс вспомнила, что Боск велел не скрывать своего имени.
— Пакс, сэр.
— Пакс, — повторил Хальверик, записывая что-то в своем свитке.
Затем, отложив пергамент, он пробежал глазами список, составленный Ферраультом:
— Так-так… Ага, вот и ты. Первый срок служишь, как я вижу… Тяжело впервые оказаться в плену. Сдается мне, что тебе это здорово не по душе.
Пакс чуть вздохнула:
— Так точно, сэр.
— Еще бы. Ты ведь подписывалась быть воином, а не пленником. Но война есть война. Всякое бывает. И нет никакого позора, если отряд сдается при явном перевесе сил со стороны противника. Мы не стали хуже относиться к вашим офицерам. Тут ведь ситуация очевидная. Наоборот, я очень ценю его поступок — меньше всего я хотел бы иметь противником солдат герцога Пелана. Победа над вами стоила бы мне жизни многих моих людей, да и месть вашего командира не заставила бы долго ждать себя. — Помолчав, Хальверик улыбнулся и добавил: — Я думаю, что тебя мучает вопрос, давать ли мне обещание, Пакс?
Пакс кивнула. Улыбка на лице капитана стала еще шире, причем Пакс не увидела в ней насмешки, скорее наоборот — симпатию.
— Могу себе представить. Ну что ж, настаивать я не могу. Если тебе это поможет принять решение — признаюсь, что и мне приходилось подписываться в такой же ситуации. Учти — это только до того момента, когда герцог выкупит вас. На следующий год ты, может быть, встретишься с моими солдатами в открытом бою, может быть, сорвешь на них злость как-нибудь зимой в одном из кабаков Вальдайра. А может быть, мы вместе будем сражаться против общего противника. Да, кстати, мои люди не приставали к тебе?
— Нет, сэр. Они нас совсем не беспокоили.
— Хорошо. Да, я думаю, они понимают, что в следующий раз все может повториться с точностью до наоборот. Ладно… А теперь мне нужен твой ответ. Можешь ли ты обещать мне, что останешься моим пленником до того момента, когда я получу выкуп, обязуясь при этом не нарушать установленных для вас правил и не убегать при условии достойного обращения со стороны моих подчиненных?
Пакс неожиданно почувствовала доверие к этому незнакомому офицеру.
— Да, сэр, я согласна, — твердо сказала она.
— Вот и замечательно, — явно искренне обрадовался Хальверик. — А я, со своей стороны, обещаю, что мои офицеры и солдаты будут достойно обращаться с тобой, предоставят, насколько возможно, полноценное питание и сносные условия проживания. Ты будешь подчиняться только своим сержантам и капитану, который подчиняется только мне и назначенному мной представителю. Это также подразумевает, что мы не продадим тебя работорговцам и не выдадим никакому другому отряду. В общем, мы отвечаем за твою безопасность до тех пор, пока не передадим тебя герцогу. Все понятно?
— Так точно, сэр, — отчеканила Пакс.
— И все-таки я объясню тебе еще раз. Вы, молодые солдаты, должны понять, как благородные северные солдаты обращаются с пленными. Мы соперничаем, добиваемся выгодного контракта, зачастую нам приходится скрещивать мечи в бою, но у нас есть свой кодекс чести, который никто не станет нарушать даже ради самого богатого заказчика. Ваш герцог, я и Эзиль М'Дьерра начали поступать так много лет назад. Сейчас большинство северных отрядов присоединилось к этому негласному договору. Другие тоже стараются следовать нашим правилам, но… деньги могут заставить их нарушить кодекс. Я хотел бы, чтобы молодые солдаты это правильно поняли. Я уверен, что Пелан подписался бы под каждым моим словом, случись ему в такой же ситуации говорить с моими солдатами. А теперь — еще один вопрос. Можешь не отвечать на него, если не хочешь. Откуда ты родом?
— Из Трех Пихт, — с достоинством ответила Пакс.
Хальверик откровенно пожал плечами:
— А где это?
— Это… ну… честно говоря, я твердо знаю, что это изрядно к западу от крепости герцога Пелана, примерно день ходьбы от Скалистого Форта.
Пакс порядком озадачил такой интерес к ее родине. Понимая ее любопытство, Хальверик пояснил:
— Видишь ли, ты мне напомнила одного человека, которого я знал когда-то. Вот я и подумал, не родственница ли ты этому… этой женщине. Но она родилась, если мне не изменяет память, в каком-то Холме Черных Костей или что-то в этом роде…
Пакс покачала головой:
— Никогда не слышала о таком месте, сэр. По крайней мере рядом с Тремя Пихтами ничего похожего нет.
— Ну ладно… Можешь идти.
Пакс расписалась в списке, развернулась и вышла в коридор, сама удивляясь, насколько легче ей стало на душе. В тот же день пленным вернули кинжалы, правда прочитав целую лекцию, направленную на предотвращение неверного использования личного оружия. Почувствовав на ремне знакомую тяжесть, Пакс совсем воспряла духом. Она то и дело подносила руку к кинжалу, ощущая себя куда более уверенной, когда убеждалась в том, что он на месте.