Страница:
— Это по запаху напоминает то, чем нас мажут в ротном лазарете, — сказала Канна.
Она попыталась снять повязку, но выяснилось, что мешковина намертво присохла к ране. Пакс пришлось полить рану водой — при этом Канна застучала зубами от холода — и аккуратно отделить ткань от рубца. Было видно, что кожа вокруг раны покраснела и распухла и даже была горячей на ощупь.
— Больно, — скрипнула зубами Канна, когда Пакс прикоснулась к ране. — Ну что там — плохо дело?
— Не знаю. Покраснело вокруг, горит. Я в этом не разбираюсь, но, по-моему, хорошего мало. Попробуем намазать этой вонючкой… Ну как?
— Щиплет немножко, но терпимо.
— Была бы горячая вода, промыли бы. А так, я думаю, не стоит.
— Бр-р. Я совсем замерзну. Нет, оставляй так, как есть. Тем более что уже намазали. Давай перевязывай. Будем надеяться, что мазь поможет.
Пакс помогла Канне снять тунику и наложила повязку на голое тело.
— Так тебе будет удобнее двигаться, — сказала она, помогая подруге одеться.
Когда перевязка была закончена, Сабен спросил:
— Как насчет того, чтобы сходить на ферму еще раз? Я мигом обернусь, а. Канна? Другой такой возможности у нас не будет.
— Мы должны двигаться налегке…
— Да, но нам целую неделю идти, а этого мало. — Сабен обвел рукой их запасы.
Канна прикинула:
— Так, хлеба хватит дня на два. Мясо нужно съесть, пока оно не испортилось. Сыр подсохнет, но его можно отложить… Вообще-то, конечно, не помешало бы еще чего-нибудь…
— Ну так давай я сбегаю. Канна.
— Боюсь я. А вдруг они пошлют кого-нибудь за оставленной едой…
Пакс вдруг тоже забеспокоилась:
— Мне кажется, что нужно уходить отсюда подобру-поздорову. И чем быстрее, тем лучше.
— Через пару дней вы по-другому заговорите, — буркнул Сабен.
Канна помолчала, обдумывая решение, и вдруг твердо сказала:
— Нет, Сабен. Все, уходим. Не стоит искушать судьбу. И так слишком многое совпало в нашу пользу. Боюсь, как бы везение не кончилось.
Сабен пожал плечами:
— Как скажешь. Ты командир. Ладно, давайте собираться.
Хлеб, сыр, луковицы и корешки перекочевали в мешок, во второй мешок положили мясо. Яйца сложили в котелок и аккуратно поставили его на мясо. Флакон с мазью Сабен опустил себе за пазуху, а нож Канна засунула за голенище сапога.
— Пойдем вдоль дороги, — сказала Канна. — Нужно успеть до темноты оторваться от колонны. Я думаю, можно идти вдоль обочины, там, где кусты пореже. Но если на дороге появится кто-нибудь — даже местный крестьянин, дровосек или охотник, — сразу же сворачиваем и уходим в сторону. Главное — не попадаться никому на глаза. И стараться производить как можно меньше шума.
Сначала впереди пошла Пакс, но Канна, ослабевшая от болевшей раны, не успевала за ней. После того как Пакс третий раз, обернувшись, была вынуждена дожидаться, пока Канна дойдет до нее, она предложила подруге идти первой. Канна молча кивнула головой и, не останавливаясь, побрела дальше.
Так они шли, пока не стали сгущаться сумерки.
Она попыталась снять повязку, но выяснилось, что мешковина намертво присохла к ране. Пакс пришлось полить рану водой — при этом Канна застучала зубами от холода — и аккуратно отделить ткань от рубца. Было видно, что кожа вокруг раны покраснела и распухла и даже была горячей на ощупь.
— Больно, — скрипнула зубами Канна, когда Пакс прикоснулась к ране. — Ну что там — плохо дело?
— Не знаю. Покраснело вокруг, горит. Я в этом не разбираюсь, но, по-моему, хорошего мало. Попробуем намазать этой вонючкой… Ну как?
— Щиплет немножко, но терпимо.
— Была бы горячая вода, промыли бы. А так, я думаю, не стоит.
— Бр-р. Я совсем замерзну. Нет, оставляй так, как есть. Тем более что уже намазали. Давай перевязывай. Будем надеяться, что мазь поможет.
Пакс помогла Канне снять тунику и наложила повязку на голое тело.
— Так тебе будет удобнее двигаться, — сказала она, помогая подруге одеться.
Когда перевязка была закончена, Сабен спросил:
— Как насчет того, чтобы сходить на ферму еще раз? Я мигом обернусь, а. Канна? Другой такой возможности у нас не будет.
— Мы должны двигаться налегке…
— Да, но нам целую неделю идти, а этого мало. — Сабен обвел рукой их запасы.
Канна прикинула:
— Так, хлеба хватит дня на два. Мясо нужно съесть, пока оно не испортилось. Сыр подсохнет, но его можно отложить… Вообще-то, конечно, не помешало бы еще чего-нибудь…
— Ну так давай я сбегаю. Канна.
— Боюсь я. А вдруг они пошлют кого-нибудь за оставленной едой…
Пакс вдруг тоже забеспокоилась:
— Мне кажется, что нужно уходить отсюда подобру-поздорову. И чем быстрее, тем лучше.
— Через пару дней вы по-другому заговорите, — буркнул Сабен.
Канна помолчала, обдумывая решение, и вдруг твердо сказала:
— Нет, Сабен. Все, уходим. Не стоит искушать судьбу. И так слишком многое совпало в нашу пользу. Боюсь, как бы везение не кончилось.
Сабен пожал плечами:
— Как скажешь. Ты командир. Ладно, давайте собираться.
Хлеб, сыр, луковицы и корешки перекочевали в мешок, во второй мешок положили мясо. Яйца сложили в котелок и аккуратно поставили его на мясо. Флакон с мазью Сабен опустил себе за пазуху, а нож Канна засунула за голенище сапога.
— Пойдем вдоль дороги, — сказала Канна. — Нужно успеть до темноты оторваться от колонны. Я думаю, можно идти вдоль обочины, там, где кусты пореже. Но если на дороге появится кто-нибудь — даже местный крестьянин, дровосек или охотник, — сразу же сворачиваем и уходим в сторону. Главное — не попадаться никому на глаза. И стараться производить как можно меньше шума.
Сначала впереди пошла Пакс, но Канна, ослабевшая от болевшей раны, не успевала за ней. После того как Пакс третий раз, обернувшись, была вынуждена дожидаться, пока Канна дойдет до нее, она предложила подруге идти первой. Канна молча кивнула головой и, не останавливаясь, побрела дальше.
Так они шли, пока не стали сгущаться сумерки.
16
Дорога извивалась между все более пологими холмами; горы явно уступали место равнине. Пасмурное небо постепенно гасло, наступал вечер. Никто из троих беглецов не мог сказать, как далеко им удалось уйти за этот день. Пакс шла, не думая ни о чем конкретном, лишь прислушиваясь к звукам вечернего леса, когда вдруг сообразила, что давно потеряла своих друзей из виду. Она остановилась и замерла. Откуда-то сзади раздался крик совы. Пакс решила не отвечать и стала молча, с кинжалом в руке, пробираться назад. Послышалось очередное уханье, на этот раз прозвучавшее совсем неестественно. Пакс продолжала красться между деревьями и в темноте не заметила, как прошла мимо Сабена. Когда тот окликнул ее, Пакс от неожиданности чуть не вскрикнула.
— Что случилось? — придя в себя, спросила она.
— Вот ведь длинные у тебя ноги, — буркнул Сабен. — Бежишь, ничего не замечая вокруг. Канна пыталась угнаться за тобой, споткнулась в темноте и упала. Теперь ее рана болит еще сильнее.
— Ничего, я уже почти очухалась, — послышался в полумраке голос Канны. — Но дальше идти в темноте опасно. Можно ноги переломать.
— Слушайте, на дороге никого, — сказала Пакс. — Кто в этой глуши может путешествовать по ночам? Нельзя ли хоть несколько миль пройти не прячась? Так мы бы выиграли это расстояние у Синьявы.
Сабен в темноте положил ей руку на плечо:
— Ты, Пакс, словно на ходулях. А я что-то подустал. По-моему, пора устраиваться на ночлег.
— Нужно найти безопасное место… — начала Пакс, оглядываясь и с трудом различая в темноте ближайшие деревья.
Рука Сабена сильнее сжала ее плечо.
— А я думаю, здесь — в самый раз. Кто нас тут заметит, если мы сами друг друга с трудом видим?
Пакс поняла, куда клонит Сабен, когда заметила, что Канна уже опустилась на землю и прислонилась спиной к дереву. Самой Пакс хотелось есть, но никак не спать. Понимая, что Сабен прав, она поддержала его:
— И правда, я что-то тоже подустала.
— Вот и правильно. Пакс, сегодня моя очередь караулить первому. Да я и спать-то не хочу, так переволновался.
Пакс чувствовала себя точно так же, но спорить не стала. Подойдя к Канне, она помогла той закутаться в плащ.
— Очень разболелось после того, как ты упала? — спросила она.
— Да нет, ничего. Надеюсь, к утру легче станет.
— Будем надеяться, — не очень уверенно сказала Пакс. — Как тебе удобнее лечь?
— На левый бок, — сказала Канна.
Пакс подождала, пока раненая подруга уляжется, а затем легла рядом, плотно прижавшись к ней. Напоследок она заметила:
— Сабен, не съешь весь хлеб, пока мы спим.
— Эх, — вздохнул он, скрывая смех, — а я-то думал, что вы забудете.
Пакс услышала, как Сабен отошел на несколько шагов, чтобы занять удобную позицию между спящими подругами и дорогой. Ей казалось, что она не сможет уснуть, но, когда Сабен положил ей руку на плечо, Пакс поняла, что проспала, наверное, полночи.
— Все, глаза слипаются, — сказал он ей. — Пока все тихо.
Пакс потянулась и встала. Сабен тотчас же лег на нагретое ею место.
Пакс потерла лицо руками, чтобы окончательно проснуться, и хлебнула воды из фляги. Пока все спокойно, мысленно повторила она слова Сабена. Пока… Сколько еще им будет так везти? Полупустой желудок давал о себе знать. Паксенаррион с тоской подумала об оставшихся в мешках продуктах, но тотчас же стала гнать от себя эту мысль. Канна была права — еду придется растягивать. Пакс вспомнила, как отец рассказывал о голодном годе — тогда большинство овец пало от какой-то болезни, а оставшихся загрызли обезумевшие волки. Отец, тогда еще совсем мальчишка, был вынужден есть траву… Нет, гнать, гнать мысли о еде! Пока что в мешках есть чем утолить голод. Но не сейчас. Позже.
Пакс изрядно замерзла, хотя, к счастью, эта ночь выдалась сухой. Глядя в черное, без звезд, небо, Пакс впервые усомнилась в том, что им удастся добраться до Ротенгри. Слишком далеким и опасным был их путь. Завтра… Завтра они дойдут до перекрестка, если, конечно, Канна не… нет, все будет хорошо. Канне полегчает. Главное, чтобы Синьява тоже выбрал короткий путь до Ротенгри. Тогда можно будет идти впереди колонны в сравнительной безопасности.
Пакс задумалась и не заметила, как начало светать. Из темноты постепенно стали проступать силуэты деревьев и кустов. Пакс зевнула и вдруг испугалась, что, вполне вероятно, могла и продремать последние час-другой. Подойдя к спящим, она осторожно дотронулась сапогом до ног Сабена.
— Что? Что случилось? — вскочил он, хватаясь за кинжал.
— Светает, уже можно разглядеть дорогу.
Канна не просыпалась. Пакс и Сабен посмотрели на нее и переглянулись.
— Думаешь, она поправится? — шепотом спросил Сабен.
— Не знаю. Рана вроде бы была не очень глубокой…
— Жаль, что мы не врачи.
— Я вот думаю… Эффа говорила, что святой Гед может лечить людей. Канна поклоняется ему. Может быть, он поможет и ей.
— Хорошо бы. Но, если он может, почему он уже не вылечил ее?
— Не знаю. Я никогда не слышала, чтобы Гед…
— Чего-чего вы там про Геда говорите? — Канна проснулась и, пошевелившись, поморщилась от боли. Затем, выдавив из себя улыбку, она сказала: — Ну что у вас такие рожи грустные? Я еще не умерла и в общем-то не собираюсь.
— Мы тут думали, не вылечит ли тебя святой Гед, — осторожно сказала Пакс.
Канна удивилась:
— Откуда нам знать? Это может определить только жрец — маршал или паладин. Только через их участие Гед излечивает своих последователей.
Сабен буркнул:
— Если для этого нужен маршал или паладин, то при чем здесь тогда сам Гед?
— Сабен, ты пьешь воду, но, чтобы донести ее от реки до дома, тебе нужно ведро или кувшин. Я не знаю, что за силой обладает Гед, но для того, чтобы вместить ее и передать другим, он призывает к себе маршала или паладина.
— Значит, просто молитва не сработает? — спросила Пакс.
— Нет. Молитва — это мольба о помощи в бою, о крепости духа. Можно помолиться и за удачу. Но что касается лечения — это бесполезно.
— Может быть, все-таки попробуем? — Голос Пакс прозвучал совсем тихо.
Канна с удивлением посмотрела на нее:
— Ты что — переодетый паладин, маршал в изгнании? Вы ведь оба даже не посвящены в последователи Геда.
— Ну и что? Нам нужна ты — здоровая и сильная. И нет ничего плохого в том, чтобы попросить за тебя — верную последовательницу Геда и хорошего воина.
— Не знаю… Ну ладно, если ты так хочешь… думаю, что хуже от этого не будет.
— Но я не знаю, что говорить. Подскажешь мне?
— А я-то откуда знаю. Видит Гед, я не маршал и не паладин. Это ты у нас умнее всех… Вот держи. — С этими словами Канна сняла с шеи и протянула Пакс медальон. — Зажми его в кулаке и, обращаясь к Геду, скажи все, что хочешь сказать.
Пакс некоторое время глядела на лежащий в ее ладони полумесяц, а затем вдруг решительно положила его на раненое плечо Канны поверх повязки. Сабен, удивленно подняв брови, молча наблюдал за ее действиями.
— Святой Гед, — начала Пакс, — излечи эту рану, я прошу тебя. Это Канна, твой верный последователь. Слепая стрела, пущенная наугад, по воле злого случая ранила ее. Мы же хотим донести до нашего командира весть о предательском нападении Синьявы и спасти наших друзей, многие из которых тоже поклоняются тебе. Нам нужна помощь Канны. Излечи ее, я прошу тебя, Гед… то есть святой Гед.
Пакс замолчала, не зная, что еще сказать. Вдруг Канна резко дернулась и охнула.
— Ты что — нажала на медальон? — спросила она.
— Нет, он как лежал на ране, так и лежит. А что случилось?
— Не знаю. Просто резко заболело. Но не так, как болит, когда двигаешься. Странно… А знаешь, кажется, дышать стало чуть-чуть легче.
— Но болит по-прежнему?
— Острая боль ушла, ну та, непонятная. А так — болит. Да ты не переживай, Пакс. Чудеса случаются в основном в сказках.
— Я понимаю, — сказала Пакс, возвращая Канне медальон.
— Ладно, давайте завтракать. — У Сабена лопнуло терпение. — Что ты нам выделишь. Канна?
Каждому досталось по куску хлеба от половины буханки, оставшейся после вчерашнего ужина, и по куску сыра. Это притупило голод, хотя Пакс почувствовала, что могла бы съесть и втрое больше, не перегрузив желудок.
— Ну что, поели? Тогда пошли, — неожиданно бодро и требовательно скомандовала Канна.
Пакс и Сабен переглянулись, но не стали дожидаться повторения приказа. Чтобы встать. Канне даже не пришлось опираться на их руки.
Утренний свет как раз начал возвращать ночному черно-серому миру дневные краски. Три тени почти бесшумно скользили вдоль дороги, скрытые густым подлеском. Канна шла намного быстрее, чем накануне, и без видимого усилия.
Наконец она скомандовала привал, и друзья, на всякий случай отойдя подальше от дороги, присели под раскидистой кроной высокого кедра.
Сабен в очередной раз пожаловался на то, что ремешки мешка, найденного им на ферме, были слишком коротки и натирали ему плечи.
— Наверное, хозяин был очень худощав и невысок ростом, — заключил он.
— Давай я понесу, а ты возьми мой вещмешок, — предложила Пакс.
— Ты не похожа на худенького коротышку, — возразил Сабен.
— Ладно тебе, просто передохнешь.
— Эх жаль, что там мне не попалось никакого оружия, — вздохнул Сабен.
— Может быть, это и к лучшему, — неожиданно возразила Канна.
— Почему? Что плохого могло бы быть, окажись у нас меч или лук со стрелами?
— Будь у тебя оружие, ты попытался бы воспользоваться им. Например, убить одного из разведчиков Синьявы, чтобы раздобыть еще оружие и в итоге — освободить пленных. — Сабен смущенно кивнул, и Канна продолжила: — Нет такого оружия, которое бы сделало это возможным, Сабен. Ты погиб бы, не достигнув цели. Так что нам остается только одно: идти и идти, чтобы предупредить герцога. Для этого нам понадобятся силы и мозги, но не клинки и стрелы.
Пакс в очередной раз удивилась последовательности и холодному расчету в рассуждениях Канны и подумала, сумеет ли она когда-нибудь так же контролировать свои порывы и эмоции. Затем ее мысли вернулись к более насущным вопросам.
— Слушай, Канна, а как мы будем идти параллельно с колонной дальше? Ведь часть дороги до Ротенгри проложена не через лес, а по полям.
— Я уже давно жду от вас этого вопроса. Честно скажу — тяжко придется. Нужно будет идти далеко от дороги, прячась по оврагам, канавам, за холмами. Если будет сухо, за колонной потянется шлейф пыли. Это облегчит нашу задачу: следить за ними, но не попадаться им на глаза.
— Я вот думаю: если Синьява все равно собирается к Ротенгри, то чего ради ему идти кружным путем через Сореллин? Наверняка он пойдет напрямую. Поэтому нам не следует его дожидаться на перекрестке. Лучше прямиком шагать вперед, чтобы быстрее добраться до наших.
— Нет, Медовый Кот славится своей непредсказуемостью.
— Но зачем ему идти в обход?
— Не знаю. Например, чтобы ударить с той стороны, где осаду Ротенгри держат самые слабые отряды.
— А зачем ему тогда пленные? Они ведь только задерживают колонну.
— Наверное, он все-таки что-то задумал, — пожала плечами Канна. — Знать бы, далеко ли еще до развилки.
— А зачем? — удивилась Пакс. — Дойдем — увидим. Если идти вдоль дороги, то перекресток не пропустим.
— Будь я на месте Синьявы, — ответила Канна, — я бы обязательно поставила кого-нибудь из своих людей наблюдать за перекрестком.
— Но мы же далеко впереди его разведки, — возразил Сабен.
— Именно с этим доводом я и борюсь уже некоторое время. Понимаете, если кто-нибудь вроде нас прорвется через оцепление и избежит встречи с разведывательным дозором, он будет думать, что оказался в безопасности, и потеряет бдительность. Кроме того, представьте, что герцог посылает в форт гонца, а тот натыкается на дозор Синьявы и скачет обратно. При скрытности, с которой Медовый Кот двигает свои войска, он не может такого допустить. Вот я и думаю, что неприятностей можно ждать на каждом перекрестке, на любом мосту — везде, где беглец или тайный курьер могут поддаться искушению воспользоваться дорогой. Синьява мог заранее послать сюда своих людей под видом торговцев, пилигримов или просто бандитов, которыми им и прикидываться не надо.
Сабен только присвистнул, выслушав такие рассуждения. Пакс, помолчав, спросила:
— А как же нам их обойти?
Канна пожала плечами:
— По крайней мере, они не ждут кого-то конкретно и в определенное время. Все они — живые люди и считают, что командир перестраховывается. Придется рассчитывать только на то, что их внимание ослабло, а наши действия будут слаженны и молниеносны. Главное — не засветиться в момент перехода через дорогу.
Съев по куску хлеба, они снова пошли вперед. Канна запретила любые разговоры до тех пор, пока перекресток не останется позади, поэтому они шли молча и ступали как можно тише. Дорога запетляла среди невысоких каменных гряд, из-за чего держаться параллельно ей стало труднее.
Откуда-то издалека, из-за их спин, донесся протяжный сигнал рога. Трое беглецов замерли, почувствовав, как по их спинам пробежал холодок. Через несколько секунд впереди, уже значительно ближе, зазвучал ответный сигнал. Канна молча улыбнулась своим спутникам и жестом показала им направление движения — в сторону от дороги и в то же время по-прежнему вперед. Идя следом за ней, Пакс не переставала удивляться выдержке этой женщины и ее умению предвидеть все возможные опасности. Одновременно Пакс почувствовала, что им предстоит первое серьезное испытание с момента нападения Синьявы на форт — незамеченными обойти охраняемый агентами противника перекресток.
Дорога стала уходить вправо. Канна жестом скомандовала остановку и шепотом сказала:
— Они, наверное, вон на той скале, которую огибает дорога. С этой стороны и лес у ее подножия редкий. Так что обзор оттуда замечательный. Придется обходить с дальней стороны скалы. Главное — тихо, ступайте осторожно, чтобы ни камня под ногами не шелохнулось.
Обход скалы занял несколько часов — слишком медленно приходилось идти, чтобы не производить никакого шума. Оказавшись по другую сторону возвышенности, беглецы не увидели перед собой дороги: плотные заросли колючего кустарника абсолютно перекрывали им обзор. В этот момент сзади снова донесся рев рога. На этот раз он прозвучал намного ближе. Видимо, колонна, двигаясь без опаски, быстро сокращала расстояние до шедших впереди.
Потратив еще некоторое время на то, чтобы пробраться сквозь густые колючие заросли, трое солдат герцога Пелана оказались в узком проходе между двумя валунами на самой обочине дороги. Постояв некоторое время неподвижно, напряженно прислушиваясь, они переглянулись.
Канна прошептала:
— Я перебегу дорогу первая. Если что-нибудь случится, если вы поймете, что меня кто-то заметил, не вздумайте прикрывать меня. Уходите за следующий холм и идите дальше на юг. Запомните: главное — добраться до наших. Если же все будет тихо, считайте до тридцати, затем пусть бежит Пакс. Еще тридцать — и твоя очередь, Сабен. Никакого шума. На той стороне сразу же прячемся в кустах. Ну, святой Гед, выручай.
Ползком добравшись до последних кустов перед обочиной, Канна подняла голову и огляделась. Тишина. Собравшись в комок, она резко вскочила и, сильно пригнувшись, стремительным броском перебежала через дорогу, нырнув в кусты на противоположной стороне. Пакс стала загибать пальцы, чтобы не пропустить ненароком цифры. Трижды сжав и разжав кулаки, она повторила маневр Канны и стала пробираться сквозь кусты прочь от дороги, не дожидаясь Сабена. О том, что он тоже перебрался через дорогу, Пакс догадалась по шелесту веток где-то за ее спиной. Не останавливаясь, все трое молча ползли к более надежному укрытию — густому подлеску, росшему на склоне холма по эту сторону дороги.
Канна, ведя своих спутников за собой, стала забирать вправо, срезая угол. По мнению Пакс, они уже преодолели больше половины расстояния, отделявшего их от дороги, по которой должна была двигаться колонна. В подтверждение ее догадок до их ушей донесся приглушенный гул шагов множества людей, смешанные с этим шумом голоса, а также цокот копыт. Прислушиваясь к этому отдаленному шуму, Пакс вдруг почувствовала, что волосы у нее встают дыбом: оказалось, что буквально в нескольких шагах от нее сквозь кусты пробирались два всадника. Стремясь слиться с землей и кустарником, Пакс неподвижно застыла, сжавшись в комок. Всадники молчали, и ближайший из них проехал буквально на расстоянии вытянутой руки от нее и в двух шагах от Сабена. Беглецов спасло именно то, что дозорный смотрел не столько под ноги своему коню, сколько старался разглядеть поверх кустов, что происходит на некотором расстоянии впереди него. Пакс отчетливо разглядела желтый плащ поверх кольчуги и плоский шлем с небольшими полями, как у шляпы. На поясе всадника висел длинный меч, а к седлу была прикреплена короткая плеть с металлическими шипами на концах кожаных нитей.
Когда опасность миновала. Канна быстро повела Пакс и Сабена в сторону от дороги, шепнув:
— По крайней мере, теперь мы знаем, как далеко засылают они свои патрули. Хотя, не видя колонны, я не могу определить, был ли это передовой дозор или фланговое охранение.
— Ладно, хорошо хоть мы выяснили, что колонна двигается на юг, — заметила Пакс.
— Может быть, стоит одному подобраться поближе к колонне и разобраться, где ее начало? — предложил Сабен.
Канна нахмурилась.
— Слишком рискованно. Нет, лучше сделаем вот что: поднимемся на следующий по ходу холм и посмотрим оттуда. Заодно выберемся из зоны, прочесываемой патрулями.
Мысль о том, что им удалось перехитрить агентов и дозоры Синьявы, согревала всех троих. Беглецы, почувствовав себя почти в безопасности, бодро поднимались по склону в надежде на то, что с вершины холма им будет видно, где именно находится голова колонны.
У Пакс, после того как напряжение чуть-чуть спало, разыгрался аппетит. Она уже предвкушала короткий привал после спуска с холма и мысленно уже отламывала кусок хлеба, впивалась зубами в ломоть сыра…
— Э, да, значит, здесь действительно не только кролики водятся!
Пакс с ужасом обнаружила, что в шаге перед ней, словно из-под земли, вырос всадник в желтом плаще. Было ли это столкновение неизбежным из-за густоты зарослей, или виной тому стала ослабевшая бдительность Пакс, — выяснять времени не было.
Всадник повернулся в седле и набрал в легкие воздуха, чтобы окликнуть других дозорных. Пакс, не успев сообразить, что делает, скинула с плеча вещмешок и швырнула его в противника. Конь от неожиданности шарахнулся в сторону, заставив всадника перехватить поводья и потратить мгновение на то, чтобы восстановить равновесие.
— Ах ты… — выдохнул он, выхватывая из ножен меч.
Кинжал Пакс сверкнул в воздухе и полоснул по груди коня. Прежде чем всадник успел успокоить поднявшееся на дыбы животное, Пакс подскочила к нему с левой стороны и, вцепившись в его руку, резко потянула ее на себя. Пытаясь нанести удар мечом, всадник перегнулся через седло, но не удержал равновесие и рухнул на землю, подмяв под себя Пакс. Он не успел и рта раскрыть, как нож Канны уже вонзился ему в шею. Коротко заржав, конь рысью пошел прочь от незнакомых людей.
— Вот теперь-то мы здорово влипли, — сказала Канна, подавая Пакс руку. — Сабен, ты где? Бери мешок, и быстро уходим отсюда.
Они почти бегом скатились по дальнему от дороги склону холма. Пакс с трудом удерживала равновесие после сильного удара о землю. Спустившись к подножию холма, беглецы, не переводя дух, стали уходить дальше на юг, обходя очередной пригорок и не рискуя подниматься вверх по склону.
— Это я виновата, — на ходу сказала Канна. — Можно было предположить, что они будут выставлять дозорных на вершине каждого холма вдоль дороги. Теперь-то нам точно не удастся подойти близко к колонне.
— Они… наверняка… уже нашли… его? — задыхаясь, спросила Пакс.
— Надеюсь, что нет. Все зависит от того, по какой системе расставлены дозоры. Если они должны ждать, пока вся колонна не пройдет мимо, то сразу никто не хватится одного пропавшего. Вот только конь выдаст, что случилось. Животное наверняка выскочит к своим на дорогу.
— Не выскочит, — уверенно сказал Сабен.
— Почему?
— Когда конь пробегал мимо меня, я успел схватить его за поводья и накинуть их на ветку ближайшего дерева, и даже наскоро затянул петлю, чтобы он не мог отвязаться.
— Быстро соображаешь. Молодец. — Канна искренне удивилась такой четкой реакции Сабена.
— Привычка. Я ведь с лошадьми дома много возился.
— Все равно молодец, — повторила Канна. — Я-то в этой суматохе вообще про коня забыла… Ладно, хорошо, хоть ноги унесли.
— Да, дешево отделались, — согласился Сабен. — Пакс-то как вовремя в него мешком швырнула. Еще секунда — и он поднял бы тревогу.
— Ты оказалась права. Канна, — сказала наконец Пакс. — Нужно держаться вместе. Одному в такой ситуации просто не выкрутиться.
После этого они долго шли, храня молчание. Где-то после обеда со стороны дороги донеслись резкие трубные сигналы. Было ли это связано с поисками пропавшего дозорного или с чем-нибудь другим — беглецы не знали. Сейчас им было важно только одно — идти вперед и вперед, пытаясь двигаться по пересеченной местности и в обход быстрее колонны, марширующей по почти прямой ровной дороге.
Когда начало смеркаться, Пакс поинтересовалась:
— Канна, как ты думаешь, они остановятся на ночь или так и будут идти?
— Точно не знаю, но думаю, что они разобьют лагерь. — Помолчав, Канна добавила: — Жаль, что мы не знаем дорогу получше. Вот-вот должен кончиться лес…
Канна вздохнула и замедлила шаг. Пакс и Сабен последовали ее примеру. Все трое были страшно измотаны.
— Я боюсь, что на открытой местности мы отстанем от колонны, — вновь забеспокоилась Пакс. — Идем-то мы быстрее их, но как далеко обходить придется, чтобы не попасться на глаза дозорным… А вдруг они свернут где-нибудь, а мы этого даже не заметим?
— Не думаю, что они станут сворачивать в непредсказуемых местах, — ответила Канна. — Но чтобы быть уверенными, нам остается только балансировать на грани того, что нас могут обнаружить.
— И всего-то, — буркнул Сабен.
Они остановились на ночлег уже в полной темноте — измученные и голодные. У Пакс к тому же разболелся бок, на который она упала, когда на нее рухнул всадник.
— Что случилось? — придя в себя, спросила она.
— Вот ведь длинные у тебя ноги, — буркнул Сабен. — Бежишь, ничего не замечая вокруг. Канна пыталась угнаться за тобой, споткнулась в темноте и упала. Теперь ее рана болит еще сильнее.
— Ничего, я уже почти очухалась, — послышался в полумраке голос Канны. — Но дальше идти в темноте опасно. Можно ноги переломать.
— Слушайте, на дороге никого, — сказала Пакс. — Кто в этой глуши может путешествовать по ночам? Нельзя ли хоть несколько миль пройти не прячась? Так мы бы выиграли это расстояние у Синьявы.
Сабен в темноте положил ей руку на плечо:
— Ты, Пакс, словно на ходулях. А я что-то подустал. По-моему, пора устраиваться на ночлег.
— Нужно найти безопасное место… — начала Пакс, оглядываясь и с трудом различая в темноте ближайшие деревья.
Рука Сабена сильнее сжала ее плечо.
— А я думаю, здесь — в самый раз. Кто нас тут заметит, если мы сами друг друга с трудом видим?
Пакс поняла, куда клонит Сабен, когда заметила, что Канна уже опустилась на землю и прислонилась спиной к дереву. Самой Пакс хотелось есть, но никак не спать. Понимая, что Сабен прав, она поддержала его:
— И правда, я что-то тоже подустала.
— Вот и правильно. Пакс, сегодня моя очередь караулить первому. Да я и спать-то не хочу, так переволновался.
Пакс чувствовала себя точно так же, но спорить не стала. Подойдя к Канне, она помогла той закутаться в плащ.
— Очень разболелось после того, как ты упала? — спросила она.
— Да нет, ничего. Надеюсь, к утру легче станет.
— Будем надеяться, — не очень уверенно сказала Пакс. — Как тебе удобнее лечь?
— На левый бок, — сказала Канна.
Пакс подождала, пока раненая подруга уляжется, а затем легла рядом, плотно прижавшись к ней. Напоследок она заметила:
— Сабен, не съешь весь хлеб, пока мы спим.
— Эх, — вздохнул он, скрывая смех, — а я-то думал, что вы забудете.
Пакс услышала, как Сабен отошел на несколько шагов, чтобы занять удобную позицию между спящими подругами и дорогой. Ей казалось, что она не сможет уснуть, но, когда Сабен положил ей руку на плечо, Пакс поняла, что проспала, наверное, полночи.
— Все, глаза слипаются, — сказал он ей. — Пока все тихо.
Пакс потянулась и встала. Сабен тотчас же лег на нагретое ею место.
Пакс потерла лицо руками, чтобы окончательно проснуться, и хлебнула воды из фляги. Пока все спокойно, мысленно повторила она слова Сабена. Пока… Сколько еще им будет так везти? Полупустой желудок давал о себе знать. Паксенаррион с тоской подумала об оставшихся в мешках продуктах, но тотчас же стала гнать от себя эту мысль. Канна была права — еду придется растягивать. Пакс вспомнила, как отец рассказывал о голодном годе — тогда большинство овец пало от какой-то болезни, а оставшихся загрызли обезумевшие волки. Отец, тогда еще совсем мальчишка, был вынужден есть траву… Нет, гнать, гнать мысли о еде! Пока что в мешках есть чем утолить голод. Но не сейчас. Позже.
Пакс изрядно замерзла, хотя, к счастью, эта ночь выдалась сухой. Глядя в черное, без звезд, небо, Пакс впервые усомнилась в том, что им удастся добраться до Ротенгри. Слишком далеким и опасным был их путь. Завтра… Завтра они дойдут до перекрестка, если, конечно, Канна не… нет, все будет хорошо. Канне полегчает. Главное, чтобы Синьява тоже выбрал короткий путь до Ротенгри. Тогда можно будет идти впереди колонны в сравнительной безопасности.
Пакс задумалась и не заметила, как начало светать. Из темноты постепенно стали проступать силуэты деревьев и кустов. Пакс зевнула и вдруг испугалась, что, вполне вероятно, могла и продремать последние час-другой. Подойдя к спящим, она осторожно дотронулась сапогом до ног Сабена.
— Что? Что случилось? — вскочил он, хватаясь за кинжал.
— Светает, уже можно разглядеть дорогу.
Канна не просыпалась. Пакс и Сабен посмотрели на нее и переглянулись.
— Думаешь, она поправится? — шепотом спросил Сабен.
— Не знаю. Рана вроде бы была не очень глубокой…
— Жаль, что мы не врачи.
— Я вот думаю… Эффа говорила, что святой Гед может лечить людей. Канна поклоняется ему. Может быть, он поможет и ей.
— Хорошо бы. Но, если он может, почему он уже не вылечил ее?
— Не знаю. Я никогда не слышала, чтобы Гед…
— Чего-чего вы там про Геда говорите? — Канна проснулась и, пошевелившись, поморщилась от боли. Затем, выдавив из себя улыбку, она сказала: — Ну что у вас такие рожи грустные? Я еще не умерла и в общем-то не собираюсь.
— Мы тут думали, не вылечит ли тебя святой Гед, — осторожно сказала Пакс.
Канна удивилась:
— Откуда нам знать? Это может определить только жрец — маршал или паладин. Только через их участие Гед излечивает своих последователей.
Сабен буркнул:
— Если для этого нужен маршал или паладин, то при чем здесь тогда сам Гед?
— Сабен, ты пьешь воду, но, чтобы донести ее от реки до дома, тебе нужно ведро или кувшин. Я не знаю, что за силой обладает Гед, но для того, чтобы вместить ее и передать другим, он призывает к себе маршала или паладина.
— Значит, просто молитва не сработает? — спросила Пакс.
— Нет. Молитва — это мольба о помощи в бою, о крепости духа. Можно помолиться и за удачу. Но что касается лечения — это бесполезно.
— Может быть, все-таки попробуем? — Голос Пакс прозвучал совсем тихо.
Канна с удивлением посмотрела на нее:
— Ты что — переодетый паладин, маршал в изгнании? Вы ведь оба даже не посвящены в последователи Геда.
— Ну и что? Нам нужна ты — здоровая и сильная. И нет ничего плохого в том, чтобы попросить за тебя — верную последовательницу Геда и хорошего воина.
— Не знаю… Ну ладно, если ты так хочешь… думаю, что хуже от этого не будет.
— Но я не знаю, что говорить. Подскажешь мне?
— А я-то откуда знаю. Видит Гед, я не маршал и не паладин. Это ты у нас умнее всех… Вот держи. — С этими словами Канна сняла с шеи и протянула Пакс медальон. — Зажми его в кулаке и, обращаясь к Геду, скажи все, что хочешь сказать.
Пакс некоторое время глядела на лежащий в ее ладони полумесяц, а затем вдруг решительно положила его на раненое плечо Канны поверх повязки. Сабен, удивленно подняв брови, молча наблюдал за ее действиями.
— Святой Гед, — начала Пакс, — излечи эту рану, я прошу тебя. Это Канна, твой верный последователь. Слепая стрела, пущенная наугад, по воле злого случая ранила ее. Мы же хотим донести до нашего командира весть о предательском нападении Синьявы и спасти наших друзей, многие из которых тоже поклоняются тебе. Нам нужна помощь Канны. Излечи ее, я прошу тебя, Гед… то есть святой Гед.
Пакс замолчала, не зная, что еще сказать. Вдруг Канна резко дернулась и охнула.
— Ты что — нажала на медальон? — спросила она.
— Нет, он как лежал на ране, так и лежит. А что случилось?
— Не знаю. Просто резко заболело. Но не так, как болит, когда двигаешься. Странно… А знаешь, кажется, дышать стало чуть-чуть легче.
— Но болит по-прежнему?
— Острая боль ушла, ну та, непонятная. А так — болит. Да ты не переживай, Пакс. Чудеса случаются в основном в сказках.
— Я понимаю, — сказала Пакс, возвращая Канне медальон.
— Ладно, давайте завтракать. — У Сабена лопнуло терпение. — Что ты нам выделишь. Канна?
Каждому досталось по куску хлеба от половины буханки, оставшейся после вчерашнего ужина, и по куску сыра. Это притупило голод, хотя Пакс почувствовала, что могла бы съесть и втрое больше, не перегрузив желудок.
— Ну что, поели? Тогда пошли, — неожиданно бодро и требовательно скомандовала Канна.
Пакс и Сабен переглянулись, но не стали дожидаться повторения приказа. Чтобы встать. Канне даже не пришлось опираться на их руки.
Утренний свет как раз начал возвращать ночному черно-серому миру дневные краски. Три тени почти бесшумно скользили вдоль дороги, скрытые густым подлеском. Канна шла намного быстрее, чем накануне, и без видимого усилия.
Наконец она скомандовала привал, и друзья, на всякий случай отойдя подальше от дороги, присели под раскидистой кроной высокого кедра.
Сабен в очередной раз пожаловался на то, что ремешки мешка, найденного им на ферме, были слишком коротки и натирали ему плечи.
— Наверное, хозяин был очень худощав и невысок ростом, — заключил он.
— Давай я понесу, а ты возьми мой вещмешок, — предложила Пакс.
— Ты не похожа на худенького коротышку, — возразил Сабен.
— Ладно тебе, просто передохнешь.
— Эх жаль, что там мне не попалось никакого оружия, — вздохнул Сабен.
— Может быть, это и к лучшему, — неожиданно возразила Канна.
— Почему? Что плохого могло бы быть, окажись у нас меч или лук со стрелами?
— Будь у тебя оружие, ты попытался бы воспользоваться им. Например, убить одного из разведчиков Синьявы, чтобы раздобыть еще оружие и в итоге — освободить пленных. — Сабен смущенно кивнул, и Канна продолжила: — Нет такого оружия, которое бы сделало это возможным, Сабен. Ты погиб бы, не достигнув цели. Так что нам остается только одно: идти и идти, чтобы предупредить герцога. Для этого нам понадобятся силы и мозги, но не клинки и стрелы.
Пакс в очередной раз удивилась последовательности и холодному расчету в рассуждениях Канны и подумала, сумеет ли она когда-нибудь так же контролировать свои порывы и эмоции. Затем ее мысли вернулись к более насущным вопросам.
— Слушай, Канна, а как мы будем идти параллельно с колонной дальше? Ведь часть дороги до Ротенгри проложена не через лес, а по полям.
— Я уже давно жду от вас этого вопроса. Честно скажу — тяжко придется. Нужно будет идти далеко от дороги, прячась по оврагам, канавам, за холмами. Если будет сухо, за колонной потянется шлейф пыли. Это облегчит нашу задачу: следить за ними, но не попадаться им на глаза.
— Я вот думаю: если Синьява все равно собирается к Ротенгри, то чего ради ему идти кружным путем через Сореллин? Наверняка он пойдет напрямую. Поэтому нам не следует его дожидаться на перекрестке. Лучше прямиком шагать вперед, чтобы быстрее добраться до наших.
— Нет, Медовый Кот славится своей непредсказуемостью.
— Но зачем ему идти в обход?
— Не знаю. Например, чтобы ударить с той стороны, где осаду Ротенгри держат самые слабые отряды.
— А зачем ему тогда пленные? Они ведь только задерживают колонну.
— Наверное, он все-таки что-то задумал, — пожала плечами Канна. — Знать бы, далеко ли еще до развилки.
— А зачем? — удивилась Пакс. — Дойдем — увидим. Если идти вдоль дороги, то перекресток не пропустим.
— Будь я на месте Синьявы, — ответила Канна, — я бы обязательно поставила кого-нибудь из своих людей наблюдать за перекрестком.
— Но мы же далеко впереди его разведки, — возразил Сабен.
— Именно с этим доводом я и борюсь уже некоторое время. Понимаете, если кто-нибудь вроде нас прорвется через оцепление и избежит встречи с разведывательным дозором, он будет думать, что оказался в безопасности, и потеряет бдительность. Кроме того, представьте, что герцог посылает в форт гонца, а тот натыкается на дозор Синьявы и скачет обратно. При скрытности, с которой Медовый Кот двигает свои войска, он не может такого допустить. Вот я и думаю, что неприятностей можно ждать на каждом перекрестке, на любом мосту — везде, где беглец или тайный курьер могут поддаться искушению воспользоваться дорогой. Синьява мог заранее послать сюда своих людей под видом торговцев, пилигримов или просто бандитов, которыми им и прикидываться не надо.
Сабен только присвистнул, выслушав такие рассуждения. Пакс, помолчав, спросила:
— А как же нам их обойти?
Канна пожала плечами:
— По крайней мере, они не ждут кого-то конкретно и в определенное время. Все они — живые люди и считают, что командир перестраховывается. Придется рассчитывать только на то, что их внимание ослабло, а наши действия будут слаженны и молниеносны. Главное — не засветиться в момент перехода через дорогу.
Съев по куску хлеба, они снова пошли вперед. Канна запретила любые разговоры до тех пор, пока перекресток не останется позади, поэтому они шли молча и ступали как можно тише. Дорога запетляла среди невысоких каменных гряд, из-за чего держаться параллельно ей стало труднее.
Откуда-то издалека, из-за их спин, донесся протяжный сигнал рога. Трое беглецов замерли, почувствовав, как по их спинам пробежал холодок. Через несколько секунд впереди, уже значительно ближе, зазвучал ответный сигнал. Канна молча улыбнулась своим спутникам и жестом показала им направление движения — в сторону от дороги и в то же время по-прежнему вперед. Идя следом за ней, Пакс не переставала удивляться выдержке этой женщины и ее умению предвидеть все возможные опасности. Одновременно Пакс почувствовала, что им предстоит первое серьезное испытание с момента нападения Синьявы на форт — незамеченными обойти охраняемый агентами противника перекресток.
Дорога стала уходить вправо. Канна жестом скомандовала остановку и шепотом сказала:
— Они, наверное, вон на той скале, которую огибает дорога. С этой стороны и лес у ее подножия редкий. Так что обзор оттуда замечательный. Придется обходить с дальней стороны скалы. Главное — тихо, ступайте осторожно, чтобы ни камня под ногами не шелохнулось.
Обход скалы занял несколько часов — слишком медленно приходилось идти, чтобы не производить никакого шума. Оказавшись по другую сторону возвышенности, беглецы не увидели перед собой дороги: плотные заросли колючего кустарника абсолютно перекрывали им обзор. В этот момент сзади снова донесся рев рога. На этот раз он прозвучал намного ближе. Видимо, колонна, двигаясь без опаски, быстро сокращала расстояние до шедших впереди.
Потратив еще некоторое время на то, чтобы пробраться сквозь густые колючие заросли, трое солдат герцога Пелана оказались в узком проходе между двумя валунами на самой обочине дороги. Постояв некоторое время неподвижно, напряженно прислушиваясь, они переглянулись.
Канна прошептала:
— Я перебегу дорогу первая. Если что-нибудь случится, если вы поймете, что меня кто-то заметил, не вздумайте прикрывать меня. Уходите за следующий холм и идите дальше на юг. Запомните: главное — добраться до наших. Если же все будет тихо, считайте до тридцати, затем пусть бежит Пакс. Еще тридцать — и твоя очередь, Сабен. Никакого шума. На той стороне сразу же прячемся в кустах. Ну, святой Гед, выручай.
Ползком добравшись до последних кустов перед обочиной, Канна подняла голову и огляделась. Тишина. Собравшись в комок, она резко вскочила и, сильно пригнувшись, стремительным броском перебежала через дорогу, нырнув в кусты на противоположной стороне. Пакс стала загибать пальцы, чтобы не пропустить ненароком цифры. Трижды сжав и разжав кулаки, она повторила маневр Канны и стала пробираться сквозь кусты прочь от дороги, не дожидаясь Сабена. О том, что он тоже перебрался через дорогу, Пакс догадалась по шелесту веток где-то за ее спиной. Не останавливаясь, все трое молча ползли к более надежному укрытию — густому подлеску, росшему на склоне холма по эту сторону дороги.
Канна, ведя своих спутников за собой, стала забирать вправо, срезая угол. По мнению Пакс, они уже преодолели больше половины расстояния, отделявшего их от дороги, по которой должна была двигаться колонна. В подтверждение ее догадок до их ушей донесся приглушенный гул шагов множества людей, смешанные с этим шумом голоса, а также цокот копыт. Прислушиваясь к этому отдаленному шуму, Пакс вдруг почувствовала, что волосы у нее встают дыбом: оказалось, что буквально в нескольких шагах от нее сквозь кусты пробирались два всадника. Стремясь слиться с землей и кустарником, Пакс неподвижно застыла, сжавшись в комок. Всадники молчали, и ближайший из них проехал буквально на расстоянии вытянутой руки от нее и в двух шагах от Сабена. Беглецов спасло именно то, что дозорный смотрел не столько под ноги своему коню, сколько старался разглядеть поверх кустов, что происходит на некотором расстоянии впереди него. Пакс отчетливо разглядела желтый плащ поверх кольчуги и плоский шлем с небольшими полями, как у шляпы. На поясе всадника висел длинный меч, а к седлу была прикреплена короткая плеть с металлическими шипами на концах кожаных нитей.
Когда опасность миновала. Канна быстро повела Пакс и Сабена в сторону от дороги, шепнув:
— По крайней мере, теперь мы знаем, как далеко засылают они свои патрули. Хотя, не видя колонны, я не могу определить, был ли это передовой дозор или фланговое охранение.
— Ладно, хорошо хоть мы выяснили, что колонна двигается на юг, — заметила Пакс.
— Может быть, стоит одному подобраться поближе к колонне и разобраться, где ее начало? — предложил Сабен.
Канна нахмурилась.
— Слишком рискованно. Нет, лучше сделаем вот что: поднимемся на следующий по ходу холм и посмотрим оттуда. Заодно выберемся из зоны, прочесываемой патрулями.
Мысль о том, что им удалось перехитрить агентов и дозоры Синьявы, согревала всех троих. Беглецы, почувствовав себя почти в безопасности, бодро поднимались по склону в надежде на то, что с вершины холма им будет видно, где именно находится голова колонны.
У Пакс, после того как напряжение чуть-чуть спало, разыгрался аппетит. Она уже предвкушала короткий привал после спуска с холма и мысленно уже отламывала кусок хлеба, впивалась зубами в ломоть сыра…
— Э, да, значит, здесь действительно не только кролики водятся!
Пакс с ужасом обнаружила, что в шаге перед ней, словно из-под земли, вырос всадник в желтом плаще. Было ли это столкновение неизбежным из-за густоты зарослей, или виной тому стала ослабевшая бдительность Пакс, — выяснять времени не было.
Всадник повернулся в седле и набрал в легкие воздуха, чтобы окликнуть других дозорных. Пакс, не успев сообразить, что делает, скинула с плеча вещмешок и швырнула его в противника. Конь от неожиданности шарахнулся в сторону, заставив всадника перехватить поводья и потратить мгновение на то, чтобы восстановить равновесие.
— Ах ты… — выдохнул он, выхватывая из ножен меч.
Кинжал Пакс сверкнул в воздухе и полоснул по груди коня. Прежде чем всадник успел успокоить поднявшееся на дыбы животное, Пакс подскочила к нему с левой стороны и, вцепившись в его руку, резко потянула ее на себя. Пытаясь нанести удар мечом, всадник перегнулся через седло, но не удержал равновесие и рухнул на землю, подмяв под себя Пакс. Он не успел и рта раскрыть, как нож Канны уже вонзился ему в шею. Коротко заржав, конь рысью пошел прочь от незнакомых людей.
— Вот теперь-то мы здорово влипли, — сказала Канна, подавая Пакс руку. — Сабен, ты где? Бери мешок, и быстро уходим отсюда.
Они почти бегом скатились по дальнему от дороги склону холма. Пакс с трудом удерживала равновесие после сильного удара о землю. Спустившись к подножию холма, беглецы, не переводя дух, стали уходить дальше на юг, обходя очередной пригорок и не рискуя подниматься вверх по склону.
— Это я виновата, — на ходу сказала Канна. — Можно было предположить, что они будут выставлять дозорных на вершине каждого холма вдоль дороги. Теперь-то нам точно не удастся подойти близко к колонне.
— Они… наверняка… уже нашли… его? — задыхаясь, спросила Пакс.
— Надеюсь, что нет. Все зависит от того, по какой системе расставлены дозоры. Если они должны ждать, пока вся колонна не пройдет мимо, то сразу никто не хватится одного пропавшего. Вот только конь выдаст, что случилось. Животное наверняка выскочит к своим на дорогу.
— Не выскочит, — уверенно сказал Сабен.
— Почему?
— Когда конь пробегал мимо меня, я успел схватить его за поводья и накинуть их на ветку ближайшего дерева, и даже наскоро затянул петлю, чтобы он не мог отвязаться.
— Быстро соображаешь. Молодец. — Канна искренне удивилась такой четкой реакции Сабена.
— Привычка. Я ведь с лошадьми дома много возился.
— Все равно молодец, — повторила Канна. — Я-то в этой суматохе вообще про коня забыла… Ладно, хорошо, хоть ноги унесли.
— Да, дешево отделались, — согласился Сабен. — Пакс-то как вовремя в него мешком швырнула. Еще секунда — и он поднял бы тревогу.
— Ты оказалась права. Канна, — сказала наконец Пакс. — Нужно держаться вместе. Одному в такой ситуации просто не выкрутиться.
После этого они долго шли, храня молчание. Где-то после обеда со стороны дороги донеслись резкие трубные сигналы. Было ли это связано с поисками пропавшего дозорного или с чем-нибудь другим — беглецы не знали. Сейчас им было важно только одно — идти вперед и вперед, пытаясь двигаться по пересеченной местности и в обход быстрее колонны, марширующей по почти прямой ровной дороге.
Когда начало смеркаться, Пакс поинтересовалась:
— Канна, как ты думаешь, они остановятся на ночь или так и будут идти?
— Точно не знаю, но думаю, что они разобьют лагерь. — Помолчав, Канна добавила: — Жаль, что мы не знаем дорогу получше. Вот-вот должен кончиться лес…
Канна вздохнула и замедлила шаг. Пакс и Сабен последовали ее примеру. Все трое были страшно измотаны.
— Я боюсь, что на открытой местности мы отстанем от колонны, — вновь забеспокоилась Пакс. — Идем-то мы быстрее их, но как далеко обходить придется, чтобы не попасться на глаза дозорным… А вдруг они свернут где-нибудь, а мы этого даже не заметим?
— Не думаю, что они станут сворачивать в непредсказуемых местах, — ответила Канна. — Но чтобы быть уверенными, нам остается только балансировать на грани того, что нас могут обнаружить.
— И всего-то, — буркнул Сабен.
Они остановились на ночлег уже в полной темноте — измученные и голодные. У Пакс к тому же разболелся бок, на который она упала, когда на нее рухнул всадник.