И опять за звуками воды ему вроде бы послышалось слабое, неприятное похохатывание.
Потом поток воды словно бы стал громче, и Элрик понял, что слышит стук копыт по поверхности скалы. На дальнем конце моста, будто материализовавшись из водяной пыли, вдруг возникла фигура - она надвигалась на него, подняв для удара длинный светлый меч.
Свернуть Элрику было некуда. Избежать встречи с воином можно было, только прыгнув в поток. Элрик почувствовал, как в глазах у него помутилось, когда он приготовился прыгнуть вперед в надежде ухватить лошадь за уздечку и хотя бы остановить наездника.
Но тут опять послышался шелест крыльев, и что-то уселось на шлеме воина и вцепилось ему в лицо. Это был Мурлыка, который брызгал слюной, шипел и вопил, как обычный дворовый кот, не поделивший с другим таким же котом выброшенные объедки рыбы.
Лошадь встала на дыбы. Наездник вскрикнул от испуга и боли и выпустил из рук уздечку, надеясь сбросить с себя кота. Мурлыка взмыл в воздух и оказался вне пределов досягаемости всадника. Элрик увидел сверкнувшие серебристые глаза, кожу с отметинами проказы, и тут лошадь, предоставленная сама себе, поскользнулась на влажной скале и свалилась на бок. Несколько мгновений она пыталась подняться на ноги, всадник тем временем кричал как полоумный, не выпуская из руки свой длинный белый меч. А потом и всадник и конь рухнули с моста вниз - замелькали в одном клубке руки и копыта, летевшие вниз навстречу далекому темному потоку.
Элрик с трудом перевел дыхание. Джаспар Колинадус подошел к нему и поддержал за руку, чтобы тот не потерял равновесия, потом помог Элрику и Оуне добраться до дальнего конца скалистой плиты, где они остановились уже на другом берегу, так толком и не поняв, что с ними случилось.
- Я еще раз благодарю Мурлыку, - сказал Элрик с натянутой улыбкой. - У тебя очень ценный зверек, господин Колинадус.
- Еще ценнее, чем ты думаешь, - с чувством сказал Джаспар Колинадус. - Он не раз играл решающую роль в мировой истории! - Кот вернулся к нему на руку, и Джаспар погладил его по голове - тот заурчал, довольный собой. - Я рад, что мы оказались полезными вам.
- Ну что ж, от стражника на мосту мы избавились. - Элрик глянул в пенистый поток внизу. - Должны ли мы ожидать новых нападений, моя госпожа?
- Несомненно, - ответила Оуне. Она хмурила лоб, будто задумавшись над проблемой, о существовании которой было известно только ей.
Джаспар Колинадус сложил губы трубочкой.
- Смотрите-ка, - сказал он, - расщелина сужается и переходит в туннель.
Так оно и было на самом деле. Они увидели, как скалы грудятся одна на другую, оставляя проход, напоминающий пещеру высотой в рост Элрика. Ряд грубо высеченных ступеней вел вверх к этой пещере, внутри которой время от времени мелькал желтый огонек, словно там горели факелы.
Джаспар Колинадус вздохнул.
- Я надеялся проводить вас и дальше, но теперь должен повернуть назад. Я не могу идти за врата Марадора, а это они, кажется, и есть. Идти дальше для меня означает верную гибель. Теперь мне придется поискать других попутчиков в земле Общих Снов. - Он казался искренне огорченным. - Прощай, принц Элрик, прощай госпожа Оуне. Я желаю вам успеха в вашем предприятии.
Джаспар Колинадус внезапно развернулся и зашагал назад через мост, так ни разу и не обернувшись. Он исчез почти так же внезапно, как и появился - его фигура вместе с котом растворилась во мраке, прежде чем Элрик или Оуне успели произнести хоть слово.
Оуне, казалось, приняла случившееся за норму и в ответ - на Элриков вопросительный взгляд сказала:
- Здесь такие люди приходят и уходят. Вот еще одно правило, которое узнает похититель снов: «Не держись ни за что, кроме собственной души». Ты понимаешь?
- Я понимаю, что, видимо, судьба похитителя снов - одиночество, моя госпожа.
С этими словами Элрик начал подниматься по огромным ступеням, ведущим к вратам Марадора.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Почти сразу же как они ступили в туннель, тот пошел под уклон. Если поначалу в нем было прохладно, то теперь стало жарко и влажно, отчего Элрику начало казаться, будто он идет по воде. Огоньки, освещавшие туннель, не были, как подумал вначале Элрик, лампадами или факелами; это светились естественные люминесцирующие сгустки вещества, по внешнему виду напоминающего плоть. Они вдруг поняли, что говорят между собой шепотом, словно не желая потревожить покой здешних обитателей. Но Элрик не испытывал страха. В туннеле была атмосфера святилища, и он заметил, что и Оуне утратила обычную свою осторожность, хотя опыт и научил ее относиться ко всему с подозрением как к потенциально опасной иллюзии.
Никакой четкой границы между Саданором и Марадором не существовало, разве что легкая перемена настроения, а потом туннель открылся в огромный природный зал, переливающийся сочными оттенками похожей на экзотические растения породы - синим, зеленым, желто-золотистым и темно-розовым, все они перетекали один в другой, как только-только остывшая лава.
От запахов, словно исходящих от роскошных, головокружительных цветов, у императора возникло впечатление, что он идет по саду, вроде тех, в которых Элрик играл в детстве, где было совершенно безопасно и спокойно. Но здесь не возникало сомнения, что они находятся в пещере, и, чтобы добраться до нее, им пришлось двигаться под землей.
Если поначалу это зрелище понравилось ему, то вскоре он стал чувствовать какую-то грусть, потому что давно не вспоминал садов своего детства, того невинного счастья, которое так редко приходит к мелнибонийцам, независимо от возраста. Он вспомнил о своей матери, которая умерла во время родов, о своем убитом горем отце, отказывавшемся признавать сына, который, по отцовскому рассуждению, убил его жену.
В глубине этого природного зала произошло какое-то движение, и Элрик снова почувствовал опасность, но люди, возникавшие из тени, не были вооружены, а на их лицах застыло выражение печали.
- Мы прибыли в Марадор, - уверенно прошептала Оуне.
- Вы хотите присоединиться к нам? - заговорила одна из женщин. На ней было свободное одеяние, сверкающее множеством цветов, отражающих цвета породы на стенах и сводах пещеры. Ее длинные волосы имели цвет блеклого золота, а глаза отливали свинцом. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к Элрику - знак приветствия, - и ее рука оказалась такой же холодной, как и его. Он почувствовал, как заражается таким же печальным спокойствием, и ему показалось, что не худшая судьба - остаться здесь, вспоминать желания и радости прошлого, когда жизнь была намного проще и казалось, что мир можно легко покорить, легко улучшить.
За его спиной Оуне голосом, который показался ему неуместно резким, произнесла:
- Мы путники в вашей земле, моя госпожа. Мы не желаем вам никакого вреда, но остаться не можем.
Тогда заговорил мужчина:
- Путники? И куда же вы направляетесь?
- Мы направляемся в Крепость Жемчужины, - сказал Элрик.
Оуне явно была недовольна его откровенностью.
- У нас нет желания задерживаться в Марадоре, - сказала она. - Мы только хотим найти местоположение следующих врат - врат Паранора.
Мужчина задумчиво улыбнулся.
- Боюсь, что они потеряны. Потеряны для всех нас. Но в потере нет ничего плохого. В ней даже есть утешение - неужели вы не чувствуете? - Он взглянул на них мечтательными, невидящими глазами. - Лучше не искать того, что может принести одни разочарования. Мы здесь предпочитаем помнить то, что когда-то страстно желали, и то, что мы при этом чувствовали…
- Но разве не лучше продолжать поиски? - Элрика удивил собственный резковатый тон.
- Зачем, мой господин? Ведь реальность не выдерживает никаких сравнений с ожиданиями.
- Ты так считаешь, мой господин? - Элрик готов был поразмыслить над этой сентенцией, но почувствовал, как Оуне крепко взяла его за руку.
- Не забудь о названии, данном этой земле похитителями снов, - прошептала она.
Элрик подумал, что это и вправду земля Старых Желаний. К нему возвращались все его прежние устремления, неся с собой ощущение простоты и покоя. Теперь он вспомнил, как эти ощущения были вытеснены гневом, когда он начал понимать: вероятность того, что его мечты воплотятся в реальность, чрезвычайно мала. Его выводила из себя несправедливость этого мира. Он погрузился в изучение магии. Он исполнился решимости изменить устоявшиеся правила, дать больше свободы, больше справедливости - у него для этого было достаточно власти. Однако соотечественники отказывались признавать его логику. Ранние его мечты стали увядать, а с ними и надежда, которая поначалу наполняла его сердце. Теперь ему снова предлагали прежнюю надежду. Возможно, где-то существуют миры, в которых все его желания исполнятся? Может быть, Марадор и был таким миром?
- Если бы я вернулся домой, забрал Симорил и привел ее сюда с собой, то мы могли бы счастливо жить с этими людьми, - сказал он Оуне.
Похитительница снов ответила чуть ли не с презрением:
- Это земля Старых Желаний, а вовсе не земля Сбывшихся Желаний. Понимаешь разницу? Чувства, которые ты испытываешь, легки, и их легко поддерживать. Но реальность остается недостижимой, и ты лишь тоскуешь по тому, чего не сможешь получить. Когда ты отправился на поиски мечты, ты заслужил признание в этом мире, Элрик из Мелнибонэ. Отступись от своих намерений - от намерения построить мир, в котором властвует справедливость, - и ты утратишь мое уважение. Ты утратишь и свое собственное уважение. Ты станешь обманщиком, а меня сделаешь глупцом, потому что я поверила, будто ты посодействуешь мне в спасении Священной Девы!
Элрика потрясла ее вспышка, казавшаяся такой оскорбительной в этой приятной безмятежной обстановке.
- Но я думаю, что построить такой мир невозможно. Уж лучше предаваться мечтам, чем терпеть поражения.
- Именно в это и верят обитающие в Марадоре. Останься здесь, если хочешь, и верь в то, во что они верят вечно. Но я думаю, каждый должен попытаться добиться справедливости, как бы ничтожны ни были шансы на успех!
Элрик чувствовал усталость, ему хотелось присесть и отдохнуть. Он потянулся и зевнул.
- Кажется, эти люди владеют тайной, которую я могу узнать. Я, пожалуй, поговорю с ними немного, а потом уже мы пойдем дальше.
- Если ты это сделаешь, то тем самым погубишь Аная. И Священная Дева тоже умрет. И все то, что ты ценишь в себе, тоже умрет.
Оуне сказала это тихим голосом. Ее тон был почти обыденным. Но в ее словах звучала такая убежденность, что настроение Элрика было переломлено. Он уже не в первый раз собирался погрузиться в свои сны. Сделай он это раньше, так теперь сам бы правил своим народом, а Йиркун был бы сослан или убит.
Мысль о кузене и его амбициях, о Симорил, которая ждет его возвращения, чтобы они могли пожениться, помогла Элрику вспомнить о цели его пребывания здесь, и он стряхнул с себя это настроение умиротворенности, мечтательности. Он поклонился людям из пещеры.
- Я благодарю вас за вашу щедрость, но дорога зовет меня к вратам Паранора.
Оуне глубоко вздохнула; вероятно, это был вздох облегчения.
- Время здесь измеряется не привычным способом, принц Элрик, но можешь не сомневаться, оно идет гораздо быстрее, чем мне хотелось бы…
Элрик, последовав за Оуне в глубины сверкающих пещер, с большим сожалением расстался с грустными людьми.
А Оуне добавила:
- Эти земли очень точно названы. Остерегайся знакомого.
- Может, нам следовало немного отдохнуть здесь? Восстановить силы? - спросил Элрик.
- Ну да, и умереть здесь от сладкой грусти.
Он посмотрел на нее с удивлением и увидел, что и на нее повлияла здешняя атмосфера.
- От этого погиб Алнак Креб?
- Конечно же нет! - Оуне пришла в себя. - Уж такой очевидной ловушки он вполне мог избежать.
Теперь Элрик испытал чувство стыда.
- Я чуть ли не провалился при первом же серьезном испытании моей решимости и моего умения держать себя в руках.
- У нас, похитителей снов, то преимущество, что мы много раз проходили подобные испытания, - сказала она ему. - С опытом противостоять искушению легче, хотя оно и остается сильным.
- И тебе тоже приходится преодолевать искушение?
- А почему же нет? Ты думаешь, у меня нет забытых желаний, ты думаешь, мне не о чем мечтать? Ты думаешь, у меня в детстве не было приятных мгновений?
- Прошу меня простить, моя госпожа.
Ее передернуло. - Эта часть прошлого всегда притягивает к себе. Да и вообще прошлое притягивает. Только мы забываем о другой части - о той, что заставила нас погрузиться в фантазии.
- Значит, ты веришь в будущее, моя госпожа? - попытался пошутить Элрик.
Камень у них под ногами стал скользким, и они были вынуждены спускаться с большей осторожностью. Впереди Элрику снова послышался звук реки, возможно, теперь она несла свои воды под землей.
- В будущем ловушек не меньше, чем в настоящем, - сказала она с улыбкой. - Я верю в настоящее, мой господин. В вечное настоящее.
В ее голосе послышалась дрожь, словно она не всегда придерживалась такого мнения.
- Я полагаю, что размышления и сожаления предлагают множество искушений, - сказал Элрик и открыл от изумления рот, уставившись на то, что увидел впереди.
Расплавленное золото устремлялось вниз по двум сильно изношенным лоткам в породе, образуя огромное, имеющее форму рогатки, сооружение. Золото текло беспрепятственно, а приблизившись, они поняли, что оно не горячее. Его текучесть обеспечивалась, видимо, какой-то составляющей породы. Золото, достигнув пола пещеры, наполняло пруд, из которого вытекал ручеек, несущий свое драгоценное содержимое к другому потоку, который, как показалось поначалу, содержал обычную воду. Но, приглядевшись внимательнее, Элрик увидел, что наполняет этот ручеек - серебро, а два элемента, встретившись, смешивались.
Проследив направление движения этого ручья, Элрик увидел, что чуть дальше тот впадает в реку, сверкающую алым цветом и, вероятно, состоящую из расплавленных рубинов. За все время своих скитаний по Молодым королевствам и потусторонним мирам Элрик не видел ничего подобного. Он хотел было подойти к этим потокам поближе, чтобы посмотреть внимательнее, но Оуне остановила его.
- Мы дошли до следующих врат, - сказала она. - Не обращай внимания на это чудо, мой господин. Лучше посмотри вон туда.
Она указала в пространство между двумя потоками золота, и он увидел там какие-то тени.
- Это Паранор. Ты готов войти туда?
Вспомнив, как эту землю называют похитители снов, Элрик позволил себе иронически улыбнуться.
- Я в полной готовности, моя госпожа.
Как только он шагнул под арку, за ними раздался стук лошадиных копыт. Этот звук резко отдавался от стен пещеры - эхо ударялось в своды, разносилось по тысяче помещений, и Элрик даже не успел повернуться - что-то тяжелое ударило его по плечу и отбросило в сторону. Ему показалось, что перед ним промелькнули белая, как смерть, лошадь и всадник в доспехах из слоновой кости, перламутра и светлых черепаховых панцирей.
Лошадь проскакала в ворота расплавленного золота и исчезла внутри во мраке. Но Элрик не сомневался - этот воин принадлежит к тому же племени, что и всадник, напавший на него на мосту. Ему показалось, что, невзирая на удаляющийся стук копыт, он слышит все тот же смешок.
- Мы столкнулись с врагом, - сказала Оуне. Лицо ее было мрачным. Она обхватила себя руками, явно пытаясь смирить дрожь. - Нас узнали. Крепость Жемчужины не просто защищается - она атакует.
- Ты знаешь этих всадников? Ты видела их раньше? Она покачала головой.
- Я просто знаю их породу, только и всего.
- И мы никак не можем их избежать?
- Почти никак.
Оуне снова нахмурилась, обдумывая какую-то проблему, обсуждать которую еще была не готова. Потом она, словно бы отмахнувшись от этой мысли, взяла его за руку и повела под двумя струящимися золотыми каскадами глубже в пещеру, которая теперь вдруг наполнилась мягким зеленым мерцанием, словно они шли под кронами деревьев, освещенных осенним солнцем.
И тут Элрик подумал о Древнем Мелнибонэ на вершине его могущества, когда его соотечественники в своей гордыне как должное принимали владычество над всем миром. Тогда ради удовлетворения сиюминутных прихотей мелнибонийцев ломались судьбы целых народов.
Войдя в следующую пещеру, он не сразу понял, что они все еще остаются под землей - таким огромным было это помещение. Он увидел шпили и минареты города, мерцающие тем же теплым зеленоватым цветом; город этот своей красотой мог сравниться с его любимым Имрриром, Грезящим городом, все уголки которого он исследовал в своем детстве.
- Это похоже на Имррир, и в то же время это вовсе не Имррир, - удивленно сказал он.
- Нет, - сказала она. - Он похож на Лондон. Он похож на Танелорн. Он похож на Рас-Палоом-Атай.
В ее голосе не было ни капли насмешки. Она говорила так, будто и в самом деле верила, что этот город похож на все ею названные, только один из которых был знаком Элрику.
- Но ты уже видела его раньше. Как он называется?
- У него нет имени, - сказала она. - У него все имена. Он называется так, как ты пожелаешь его назвать.
И она отвернулась, словно чтобы дать себе передышку, а спустя некоторое время повела его дальше по дороге мимо города.
- Мы не остановимся здесь? Может, здесь есть люди, которые покажут нам путь?
Оуне сделала отрицательный жест:
- А может, есть и такие, которые постараются нас задержать. Теперь уже ясно, принц Элрик, что наша миссия раскрыта и определенные силы во что бы то ни стало постараются нас остановить.
- Ты думаешь, нас преследуют наемники-колдуны?
- Возможно, они опередили нас. А может быть, оставили здесь кого-то из своих.
Она подозрительно поглядывала на город.
- Он кажется таким мирным местом, - сказал Элрик.
Чем больше смотрел он на город, тем больше впечатлялся его архитектурой, его зеленоватым камнем с оттенками от желтого до голубого. Он видел огромные арки и горбатые мостики, перекинутые от одной башни к другой. Были видны и шпили - тонкие и изящные, как паутина, и в то же время такие высокие, что их верхушки исчезали из вида под сводами пещеры. Казалось, этот город отражает какую-то часть Элрика; вот только какую - это Элрик не сумел сразу вспомнить. Он хотел заглянуть в этот город. Хотя он и поклялся следовать за Оуне, делал он это теперь, преодолевая внутренний протест. Он начал верить, что и она сама заблудилась, что и она понятия не имеет, как достичь цели.
- Мы должны идти дальше, - сказала она. Голос ее звучал все настойчивее.
- Я знаю: я найду в этом городе нечто такое, что позволит вернуть величие Имрриру. А я смогу повести свой народ на завоевание мира. Только теперь мы будем нести не страх и жестокость, а красоту и добрую волю.
- Ты подвержен заблуждениям в большей степени, чем я думала, принц Элрик, - сказала Оуне.
Он сердито ответил ей:
- А что плохого в таких устремлениях?
- Они эфемерны. Эфемерны, как и этот город.
- А. мне так он кажется вполне реальным.
- Реальным? Ну да, на свой манер. Стоит тебе войти туда, как он обнимет тебя, словно любовницу, которую уже не надеялся увидеть. Идем, мой господин. Идем!
Казалось, и с ней случился приступ плохого настроения. Она зашагала по дорожке вулканического стекла, которая петляла среди холмов, уходя к городу.
Испуганный внезапной переменой в Оуне, Элрик последовал за ней. Но теперь его собственный гнев улетучился.
- Я подчиняюсь твоему мнению, моя госпожа. Прошу прощения…
Она не слушала его. С каждым мгновением город приближался к ним, и скоро они оказались под его стенами, куполами и башнями, размер которых был так велик, что их истинную величину даже трудно было представить.
- Вот ворота, - сказала она. - Заходи туда, а я попрощаюсь с тобой. Я постараюсь одна спасти девочку, а ты можешь предаваться потерянным верованиям, они ведь и так уже крепко держат тебя!
Элрик посмотрел пристальнее на стены, которые были словно сделаны из нефрита, и увидел в них темные очертания, и он понял, что эти очертания - фигуры мужчин, женщин и детей. Он изумился, подойдя поближе и увидев живые лица, выразительные глаза, губы, застывшие в выражении ужаса, боли, отчаяния. Они напоминали множество мушек, обездвиженных в янтаре.
- Это неменяющееся прошлое, принц Элрик, - сказала Оуне. - Такова судьба тех, кто хочет вернуть свои потерянные верования, не попытавшись обрести новые. У этого города есть еще одно имя. Похитители снов называют его город Находчивой Трусости. Тебе понятен выверт логики, из-за которого столько людей попадает в эту затруднительную ситуацию? Ты понимаешь, что заставило их вынудить своих близких разделить с ними эту судьбу? Хочешь остаться с ними, принц Элрик, и нянчиться со своими потерянными верованиями?
Альбинос, содрогнувшись, отвернулся.
- Но если они видели, что случилось с их предшественниками, зачем они все же вошли в город?
- Они не хотели видеть очевидного. Вот оно - великое торжество бездумного желания над разумом и человеческим духом.
Вместе они вернулись на прежнюю дорогу, и Элрик вздохнул с облегчением, когда великолепные башни остались позади. После этого они миновали еще несколько огромных пещер, в каждой из которых был собственный город, хотя и не такой великолепный, как первый. Посетить эти города у него не возникло желания, хотя в некоторых он видел какое-то движение, а Оуне сказала, что, по ее мнению, не все они так опасны, как город Находчивой Трусости.
- Ты назвала этот мир царством Снов, - сказал он. - Вот уж воистину точное название, потому что здесь целое собрание снов и немало ночных кошмаров. Ощущение такое, будто это родилось в голове поэта - настолько необычны некоторые места.
- Я тебе говорила, - сказала она (теперь, когда он осознал опасность, в голос ее зазвучали теплые нотки), - многое из того, что ты здесь видишь, это частично сформированные реальности, которые еще незнакомы другим мирам, таким как твой или мой. В какой степени проявятся они в других царствах - мне это неведомо. Эти места приводились к их сегодняшнему состоянию поколениями похитителей снов, которые придавали форму тому, что было бесформенно.
Теперь Элрик начал лучше понимать то, что говорила ему Оуне раньше.
- Вы не создаете карту того, что существует, вы накладываете на существующее свою собственную карту!
- В известной мере. Мы не изобретаем. Мы просто определенным способом описываем. Так мы можем прокладывать пути по каждому из мириад царств Снов, которые только этими путями и соединены друг с другом.
- На самом деле в каждом из этих царств могут быть тысячи различных земель?
- Можно сказать и так. Можно сказать - бесконечное множество земель. Дороги прокладываются таким образом, чтобы путник без компаса не забрел слишком далеко от пункта своего назначения. - Она рассмеялась почти веселым смехом. - Причудливые названия, которые мы даем этим местам, это не поэтическая прихоть, не каприз, а насущная необходимость. Наша жизнь зависит от точности описаний!
- В твоих мирах такая глубина, моя госпожа. Моя жизнь прежде зависела от доброго острого клинка!
- Пока ты зависишь от своего меча, принц Элрик, ты обрекаешь себя на необычную судьбу.
- Ты предсказываешь мне смерть, моя госпожа? Оуне отрицательно покачала головой, на ее красивых губах появилось выражение чуть ли не любви и нежности.
- Смерть почти для всех нас неизбежна - в той или иной форме. И я должна признать, если Хаос будет когда-то повержен, то инструментом этой замечательной победы будешь ты. Было бы очень печально, принц Элрик, если бы, обуздывая Хаос, ты уничтожил себя и всех, кого ты любишь, включив их в эту сделку.
- Обещаю тебе, госпожа Оуне, что всеми силами буду стараться избежать такой судьбы. - Элрик заглянул в глаза похитительницы снов, изумился их выражению, но предпочел не предаваться размышлениям на эту тему.
Они прошли по сталагмитовому и сталактитовому лесу, все деревья которого мерцали теми же самыми цветами - темно-зеленым, темно-синим, сочным красным. Вода, капая со сводов на пол, издавала музыкальные звуки. Нередко огромная капля попадала на Элрика или Оуне, но природа пещер была такова, что через несколько мгновений одежда на них высыхала. Они расслабились и чуть ли не весело шли рука об руку, но вдруг увидели фигуры, порхающие между торчащими вверх выступами скал.
- Воины, - пробормотал Элрик. Не без иронии он добавил: - Вот когда было бы полезно оружие…
Половина его мозга рассматривала сложившуюся ситуацию, а другая искала выход через мир стихий, вспоминала подходящие заговоры, какую-нибудь сверхъестественную помощь. Однако ничего подходящего в голову ему не приходило. Ему показалось, что умственные пути, которыми он следовал раньше, были теперь для него заблокированы.
На воинах были свободные плащи поверх доспехов, на головах шлемы из металла и кожи. У Элрика возникло впечатление, что на него из-за масок смотрят холодным взглядом глаза с татуированными веками, и он сразу же понял, что перед ним члены секты наемников-колдунов из Кварцхасаата, оставшиеся здесь, после того как их товарищи покинули царство Снов. Они, несомненно, оказались здесь в ловушке. Однако было ясно, что они не намереваются говорить с Элриком и Оуне, - они смыкали круг, следуя принятым у них принципам атаки.
Элрика поразила необычность этих людей. Им недоставало некой гибкости движений, и чем ближе они подходили, тем яснее ему становилось, что он чуть ли не видит сквозь их глаза, заглядывает прямо в их черепа.
Потом поток воды словно бы стал громче, и Элрик понял, что слышит стук копыт по поверхности скалы. На дальнем конце моста, будто материализовавшись из водяной пыли, вдруг возникла фигура - она надвигалась на него, подняв для удара длинный светлый меч.
Свернуть Элрику было некуда. Избежать встречи с воином можно было, только прыгнув в поток. Элрик почувствовал, как в глазах у него помутилось, когда он приготовился прыгнуть вперед в надежде ухватить лошадь за уздечку и хотя бы остановить наездника.
Но тут опять послышался шелест крыльев, и что-то уселось на шлеме воина и вцепилось ему в лицо. Это был Мурлыка, который брызгал слюной, шипел и вопил, как обычный дворовый кот, не поделивший с другим таким же котом выброшенные объедки рыбы.
Лошадь встала на дыбы. Наездник вскрикнул от испуга и боли и выпустил из рук уздечку, надеясь сбросить с себя кота. Мурлыка взмыл в воздух и оказался вне пределов досягаемости всадника. Элрик увидел сверкнувшие серебристые глаза, кожу с отметинами проказы, и тут лошадь, предоставленная сама себе, поскользнулась на влажной скале и свалилась на бок. Несколько мгновений она пыталась подняться на ноги, всадник тем временем кричал как полоумный, не выпуская из руки свой длинный белый меч. А потом и всадник и конь рухнули с моста вниз - замелькали в одном клубке руки и копыта, летевшие вниз навстречу далекому темному потоку.
Элрик с трудом перевел дыхание. Джаспар Колинадус подошел к нему и поддержал за руку, чтобы тот не потерял равновесия, потом помог Элрику и Оуне добраться до дальнего конца скалистой плиты, где они остановились уже на другом берегу, так толком и не поняв, что с ними случилось.
- Я еще раз благодарю Мурлыку, - сказал Элрик с натянутой улыбкой. - У тебя очень ценный зверек, господин Колинадус.
- Еще ценнее, чем ты думаешь, - с чувством сказал Джаспар Колинадус. - Он не раз играл решающую роль в мировой истории! - Кот вернулся к нему на руку, и Джаспар погладил его по голове - тот заурчал, довольный собой. - Я рад, что мы оказались полезными вам.
- Ну что ж, от стражника на мосту мы избавились. - Элрик глянул в пенистый поток внизу. - Должны ли мы ожидать новых нападений, моя госпожа?
- Несомненно, - ответила Оуне. Она хмурила лоб, будто задумавшись над проблемой, о существовании которой было известно только ей.
Джаспар Колинадус сложил губы трубочкой.
- Смотрите-ка, - сказал он, - расщелина сужается и переходит в туннель.
Так оно и было на самом деле. Они увидели, как скалы грудятся одна на другую, оставляя проход, напоминающий пещеру высотой в рост Элрика. Ряд грубо высеченных ступеней вел вверх к этой пещере, внутри которой время от времени мелькал желтый огонек, словно там горели факелы.
Джаспар Колинадус вздохнул.
- Я надеялся проводить вас и дальше, но теперь должен повернуть назад. Я не могу идти за врата Марадора, а это они, кажется, и есть. Идти дальше для меня означает верную гибель. Теперь мне придется поискать других попутчиков в земле Общих Снов. - Он казался искренне огорченным. - Прощай, принц Элрик, прощай госпожа Оуне. Я желаю вам успеха в вашем предприятии.
Джаспар Колинадус внезапно развернулся и зашагал назад через мост, так ни разу и не обернувшись. Он исчез почти так же внезапно, как и появился - его фигура вместе с котом растворилась во мраке, прежде чем Элрик или Оуне успели произнести хоть слово.
Оуне, казалось, приняла случившееся за норму и в ответ - на Элриков вопросительный взгляд сказала:
- Здесь такие люди приходят и уходят. Вот еще одно правило, которое узнает похититель снов: «Не держись ни за что, кроме собственной души». Ты понимаешь?
- Я понимаю, что, видимо, судьба похитителя снов - одиночество, моя госпожа.
С этими словами Элрик начал подниматься по огромным ступеням, ведущим к вратам Марадора.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
О красоте, обнаруженной в глубоких пещерах
Почти сразу же как они ступили в туннель, тот пошел под уклон. Если поначалу в нем было прохладно, то теперь стало жарко и влажно, отчего Элрику начало казаться, будто он идет по воде. Огоньки, освещавшие туннель, не были, как подумал вначале Элрик, лампадами или факелами; это светились естественные люминесцирующие сгустки вещества, по внешнему виду напоминающего плоть. Они вдруг поняли, что говорят между собой шепотом, словно не желая потревожить покой здешних обитателей. Но Элрик не испытывал страха. В туннеле была атмосфера святилища, и он заметил, что и Оуне утратила обычную свою осторожность, хотя опыт и научил ее относиться ко всему с подозрением как к потенциально опасной иллюзии.
Никакой четкой границы между Саданором и Марадором не существовало, разве что легкая перемена настроения, а потом туннель открылся в огромный природный зал, переливающийся сочными оттенками похожей на экзотические растения породы - синим, зеленым, желто-золотистым и темно-розовым, все они перетекали один в другой, как только-только остывшая лава.
От запахов, словно исходящих от роскошных, головокружительных цветов, у императора возникло впечатление, что он идет по саду, вроде тех, в которых Элрик играл в детстве, где было совершенно безопасно и спокойно. Но здесь не возникало сомнения, что они находятся в пещере, и, чтобы добраться до нее, им пришлось двигаться под землей.
Если поначалу это зрелище понравилось ему, то вскоре он стал чувствовать какую-то грусть, потому что давно не вспоминал садов своего детства, того невинного счастья, которое так редко приходит к мелнибонийцам, независимо от возраста. Он вспомнил о своей матери, которая умерла во время родов, о своем убитом горем отце, отказывавшемся признавать сына, который, по отцовскому рассуждению, убил его жену.
В глубине этого природного зала произошло какое-то движение, и Элрик снова почувствовал опасность, но люди, возникавшие из тени, не были вооружены, а на их лицах застыло выражение печали.
- Мы прибыли в Марадор, - уверенно прошептала Оуне.
- Вы хотите присоединиться к нам? - заговорила одна из женщин. На ней было свободное одеяние, сверкающее множеством цветов, отражающих цвета породы на стенах и сводах пещеры. Ее длинные волосы имели цвет блеклого золота, а глаза отливали свинцом. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к Элрику - знак приветствия, - и ее рука оказалась такой же холодной, как и его. Он почувствовал, как заражается таким же печальным спокойствием, и ему показалось, что не худшая судьба - остаться здесь, вспоминать желания и радости прошлого, когда жизнь была намного проще и казалось, что мир можно легко покорить, легко улучшить.
За его спиной Оуне голосом, который показался ему неуместно резким, произнесла:
- Мы путники в вашей земле, моя госпожа. Мы не желаем вам никакого вреда, но остаться не можем.
Тогда заговорил мужчина:
- Путники? И куда же вы направляетесь?
- Мы направляемся в Крепость Жемчужины, - сказал Элрик.
Оуне явно была недовольна его откровенностью.
- У нас нет желания задерживаться в Марадоре, - сказала она. - Мы только хотим найти местоположение следующих врат - врат Паранора.
Мужчина задумчиво улыбнулся.
- Боюсь, что они потеряны. Потеряны для всех нас. Но в потере нет ничего плохого. В ней даже есть утешение - неужели вы не чувствуете? - Он взглянул на них мечтательными, невидящими глазами. - Лучше не искать того, что может принести одни разочарования. Мы здесь предпочитаем помнить то, что когда-то страстно желали, и то, что мы при этом чувствовали…
- Но разве не лучше продолжать поиски? - Элрика удивил собственный резковатый тон.
- Зачем, мой господин? Ведь реальность не выдерживает никаких сравнений с ожиданиями.
- Ты так считаешь, мой господин? - Элрик готов был поразмыслить над этой сентенцией, но почувствовал, как Оуне крепко взяла его за руку.
- Не забудь о названии, данном этой земле похитителями снов, - прошептала она.
Элрик подумал, что это и вправду земля Старых Желаний. К нему возвращались все его прежние устремления, неся с собой ощущение простоты и покоя. Теперь он вспомнил, как эти ощущения были вытеснены гневом, когда он начал понимать: вероятность того, что его мечты воплотятся в реальность, чрезвычайно мала. Его выводила из себя несправедливость этого мира. Он погрузился в изучение магии. Он исполнился решимости изменить устоявшиеся правила, дать больше свободы, больше справедливости - у него для этого было достаточно власти. Однако соотечественники отказывались признавать его логику. Ранние его мечты стали увядать, а с ними и надежда, которая поначалу наполняла его сердце. Теперь ему снова предлагали прежнюю надежду. Возможно, где-то существуют миры, в которых все его желания исполнятся? Может быть, Марадор и был таким миром?
- Если бы я вернулся домой, забрал Симорил и привел ее сюда с собой, то мы могли бы счастливо жить с этими людьми, - сказал он Оуне.
Похитительница снов ответила чуть ли не с презрением:
- Это земля Старых Желаний, а вовсе не земля Сбывшихся Желаний. Понимаешь разницу? Чувства, которые ты испытываешь, легки, и их легко поддерживать. Но реальность остается недостижимой, и ты лишь тоскуешь по тому, чего не сможешь получить. Когда ты отправился на поиски мечты, ты заслужил признание в этом мире, Элрик из Мелнибонэ. Отступись от своих намерений - от намерения построить мир, в котором властвует справедливость, - и ты утратишь мое уважение. Ты утратишь и свое собственное уважение. Ты станешь обманщиком, а меня сделаешь глупцом, потому что я поверила, будто ты посодействуешь мне в спасении Священной Девы!
Элрика потрясла ее вспышка, казавшаяся такой оскорбительной в этой приятной безмятежной обстановке.
- Но я думаю, что построить такой мир невозможно. Уж лучше предаваться мечтам, чем терпеть поражения.
- Именно в это и верят обитающие в Марадоре. Останься здесь, если хочешь, и верь в то, во что они верят вечно. Но я думаю, каждый должен попытаться добиться справедливости, как бы ничтожны ни были шансы на успех!
Элрик чувствовал усталость, ему хотелось присесть и отдохнуть. Он потянулся и зевнул.
- Кажется, эти люди владеют тайной, которую я могу узнать. Я, пожалуй, поговорю с ними немного, а потом уже мы пойдем дальше.
- Если ты это сделаешь, то тем самым погубишь Аная. И Священная Дева тоже умрет. И все то, что ты ценишь в себе, тоже умрет.
Оуне сказала это тихим голосом. Ее тон был почти обыденным. Но в ее словах звучала такая убежденность, что настроение Элрика было переломлено. Он уже не в первый раз собирался погрузиться в свои сны. Сделай он это раньше, так теперь сам бы правил своим народом, а Йиркун был бы сослан или убит.
Мысль о кузене и его амбициях, о Симорил, которая ждет его возвращения, чтобы они могли пожениться, помогла Элрику вспомнить о цели его пребывания здесь, и он стряхнул с себя это настроение умиротворенности, мечтательности. Он поклонился людям из пещеры.
- Я благодарю вас за вашу щедрость, но дорога зовет меня к вратам Паранора.
Оуне глубоко вздохнула; вероятно, это был вздох облегчения.
- Время здесь измеряется не привычным способом, принц Элрик, но можешь не сомневаться, оно идет гораздо быстрее, чем мне хотелось бы…
Элрик, последовав за Оуне в глубины сверкающих пещер, с большим сожалением расстался с грустными людьми.
А Оуне добавила:
- Эти земли очень точно названы. Остерегайся знакомого.
- Может, нам следовало немного отдохнуть здесь? Восстановить силы? - спросил Элрик.
- Ну да, и умереть здесь от сладкой грусти.
Он посмотрел на нее с удивлением и увидел, что и на нее повлияла здешняя атмосфера.
- От этого погиб Алнак Креб?
- Конечно же нет! - Оуне пришла в себя. - Уж такой очевидной ловушки он вполне мог избежать.
Теперь Элрик испытал чувство стыда.
- Я чуть ли не провалился при первом же серьезном испытании моей решимости и моего умения держать себя в руках.
- У нас, похитителей снов, то преимущество, что мы много раз проходили подобные испытания, - сказала она ему. - С опытом противостоять искушению легче, хотя оно и остается сильным.
- И тебе тоже приходится преодолевать искушение?
- А почему же нет? Ты думаешь, у меня нет забытых желаний, ты думаешь, мне не о чем мечтать? Ты думаешь, у меня в детстве не было приятных мгновений?
- Прошу меня простить, моя госпожа.
Ее передернуло. - Эта часть прошлого всегда притягивает к себе. Да и вообще прошлое притягивает. Только мы забываем о другой части - о той, что заставила нас погрузиться в фантазии.
- Значит, ты веришь в будущее, моя госпожа? - попытался пошутить Элрик.
Камень у них под ногами стал скользким, и они были вынуждены спускаться с большей осторожностью. Впереди Элрику снова послышался звук реки, возможно, теперь она несла свои воды под землей.
- В будущем ловушек не меньше, чем в настоящем, - сказала она с улыбкой. - Я верю в настоящее, мой господин. В вечное настоящее.
В ее голосе послышалась дрожь, словно она не всегда придерживалась такого мнения.
- Я полагаю, что размышления и сожаления предлагают множество искушений, - сказал Элрик и открыл от изумления рот, уставившись на то, что увидел впереди.
Расплавленное золото устремлялось вниз по двум сильно изношенным лоткам в породе, образуя огромное, имеющее форму рогатки, сооружение. Золото текло беспрепятственно, а приблизившись, они поняли, что оно не горячее. Его текучесть обеспечивалась, видимо, какой-то составляющей породы. Золото, достигнув пола пещеры, наполняло пруд, из которого вытекал ручеек, несущий свое драгоценное содержимое к другому потоку, который, как показалось поначалу, содержал обычную воду. Но, приглядевшись внимательнее, Элрик увидел, что наполняет этот ручеек - серебро, а два элемента, встретившись, смешивались.
Проследив направление движения этого ручья, Элрик увидел, что чуть дальше тот впадает в реку, сверкающую алым цветом и, вероятно, состоящую из расплавленных рубинов. За все время своих скитаний по Молодым королевствам и потусторонним мирам Элрик не видел ничего подобного. Он хотел было подойти к этим потокам поближе, чтобы посмотреть внимательнее, но Оуне остановила его.
- Мы дошли до следующих врат, - сказала она. - Не обращай внимания на это чудо, мой господин. Лучше посмотри вон туда.
Она указала в пространство между двумя потоками золота, и он увидел там какие-то тени.
- Это Паранор. Ты готов войти туда?
Вспомнив, как эту землю называют похитители снов, Элрик позволил себе иронически улыбнуться.
- Я в полной готовности, моя госпожа.
Как только он шагнул под арку, за ними раздался стук лошадиных копыт. Этот звук резко отдавался от стен пещеры - эхо ударялось в своды, разносилось по тысяче помещений, и Элрик даже не успел повернуться - что-то тяжелое ударило его по плечу и отбросило в сторону. Ему показалось, что перед ним промелькнули белая, как смерть, лошадь и всадник в доспехах из слоновой кости, перламутра и светлых черепаховых панцирей.
Лошадь проскакала в ворота расплавленного золота и исчезла внутри во мраке. Но Элрик не сомневался - этот воин принадлежит к тому же племени, что и всадник, напавший на него на мосту. Ему показалось, что, невзирая на удаляющийся стук копыт, он слышит все тот же смешок.
- Мы столкнулись с врагом, - сказала Оуне. Лицо ее было мрачным. Она обхватила себя руками, явно пытаясь смирить дрожь. - Нас узнали. Крепость Жемчужины не просто защищается - она атакует.
- Ты знаешь этих всадников? Ты видела их раньше? Она покачала головой.
- Я просто знаю их породу, только и всего.
- И мы никак не можем их избежать?
- Почти никак.
Оуне снова нахмурилась, обдумывая какую-то проблему, обсуждать которую еще была не готова. Потом она, словно бы отмахнувшись от этой мысли, взяла его за руку и повела под двумя струящимися золотыми каскадами глубже в пещеру, которая теперь вдруг наполнилась мягким зеленым мерцанием, словно они шли под кронами деревьев, освещенных осенним солнцем.
И тут Элрик подумал о Древнем Мелнибонэ на вершине его могущества, когда его соотечественники в своей гордыне как должное принимали владычество над всем миром. Тогда ради удовлетворения сиюминутных прихотей мелнибонийцев ломались судьбы целых народов.
Войдя в следующую пещеру, он не сразу понял, что они все еще остаются под землей - таким огромным было это помещение. Он увидел шпили и минареты города, мерцающие тем же теплым зеленоватым цветом; город этот своей красотой мог сравниться с его любимым Имрриром, Грезящим городом, все уголки которого он исследовал в своем детстве.
- Это похоже на Имррир, и в то же время это вовсе не Имррир, - удивленно сказал он.
- Нет, - сказала она. - Он похож на Лондон. Он похож на Танелорн. Он похож на Рас-Палоом-Атай.
В ее голосе не было ни капли насмешки. Она говорила так, будто и в самом деле верила, что этот город похож на все ею названные, только один из которых был знаком Элрику.
- Но ты уже видела его раньше. Как он называется?
- У него нет имени, - сказала она. - У него все имена. Он называется так, как ты пожелаешь его назвать.
И она отвернулась, словно чтобы дать себе передышку, а спустя некоторое время повела его дальше по дороге мимо города.
- Мы не остановимся здесь? Может, здесь есть люди, которые покажут нам путь?
Оуне сделала отрицательный жест:
- А может, есть и такие, которые постараются нас задержать. Теперь уже ясно, принц Элрик, что наша миссия раскрыта и определенные силы во что бы то ни стало постараются нас остановить.
- Ты думаешь, нас преследуют наемники-колдуны?
- Возможно, они опередили нас. А может быть, оставили здесь кого-то из своих.
Она подозрительно поглядывала на город.
- Он кажется таким мирным местом, - сказал Элрик.
Чем больше смотрел он на город, тем больше впечатлялся его архитектурой, его зеленоватым камнем с оттенками от желтого до голубого. Он видел огромные арки и горбатые мостики, перекинутые от одной башни к другой. Были видны и шпили - тонкие и изящные, как паутина, и в то же время такие высокие, что их верхушки исчезали из вида под сводами пещеры. Казалось, этот город отражает какую-то часть Элрика; вот только какую - это Элрик не сумел сразу вспомнить. Он хотел заглянуть в этот город. Хотя он и поклялся следовать за Оуне, делал он это теперь, преодолевая внутренний протест. Он начал верить, что и она сама заблудилась, что и она понятия не имеет, как достичь цели.
- Мы должны идти дальше, - сказала она. Голос ее звучал все настойчивее.
- Я знаю: я найду в этом городе нечто такое, что позволит вернуть величие Имрриру. А я смогу повести свой народ на завоевание мира. Только теперь мы будем нести не страх и жестокость, а красоту и добрую волю.
- Ты подвержен заблуждениям в большей степени, чем я думала, принц Элрик, - сказала Оуне.
Он сердито ответил ей:
- А что плохого в таких устремлениях?
- Они эфемерны. Эфемерны, как и этот город.
- А. мне так он кажется вполне реальным.
- Реальным? Ну да, на свой манер. Стоит тебе войти туда, как он обнимет тебя, словно любовницу, которую уже не надеялся увидеть. Идем, мой господин. Идем!
Казалось, и с ней случился приступ плохого настроения. Она зашагала по дорожке вулканического стекла, которая петляла среди холмов, уходя к городу.
Испуганный внезапной переменой в Оуне, Элрик последовал за ней. Но теперь его собственный гнев улетучился.
- Я подчиняюсь твоему мнению, моя госпожа. Прошу прощения…
Она не слушала его. С каждым мгновением город приближался к ним, и скоро они оказались под его стенами, куполами и башнями, размер которых был так велик, что их истинную величину даже трудно было представить.
- Вот ворота, - сказала она. - Заходи туда, а я попрощаюсь с тобой. Я постараюсь одна спасти девочку, а ты можешь предаваться потерянным верованиям, они ведь и так уже крепко держат тебя!
Элрик посмотрел пристальнее на стены, которые были словно сделаны из нефрита, и увидел в них темные очертания, и он понял, что эти очертания - фигуры мужчин, женщин и детей. Он изумился, подойдя поближе и увидев живые лица, выразительные глаза, губы, застывшие в выражении ужаса, боли, отчаяния. Они напоминали множество мушек, обездвиженных в янтаре.
- Это неменяющееся прошлое, принц Элрик, - сказала Оуне. - Такова судьба тех, кто хочет вернуть свои потерянные верования, не попытавшись обрести новые. У этого города есть еще одно имя. Похитители снов называют его город Находчивой Трусости. Тебе понятен выверт логики, из-за которого столько людей попадает в эту затруднительную ситуацию? Ты понимаешь, что заставило их вынудить своих близких разделить с ними эту судьбу? Хочешь остаться с ними, принц Элрик, и нянчиться со своими потерянными верованиями?
Альбинос, содрогнувшись, отвернулся.
- Но если они видели, что случилось с их предшественниками, зачем они все же вошли в город?
- Они не хотели видеть очевидного. Вот оно - великое торжество бездумного желания над разумом и человеческим духом.
Вместе они вернулись на прежнюю дорогу, и Элрик вздохнул с облегчением, когда великолепные башни остались позади. После этого они миновали еще несколько огромных пещер, в каждой из которых был собственный город, хотя и не такой великолепный, как первый. Посетить эти города у него не возникло желания, хотя в некоторых он видел какое-то движение, а Оуне сказала, что, по ее мнению, не все они так опасны, как город Находчивой Трусости.
- Ты назвала этот мир царством Снов, - сказал он. - Вот уж воистину точное название, потому что здесь целое собрание снов и немало ночных кошмаров. Ощущение такое, будто это родилось в голове поэта - настолько необычны некоторые места.
- Я тебе говорила, - сказала она (теперь, когда он осознал опасность, в голос ее зазвучали теплые нотки), - многое из того, что ты здесь видишь, это частично сформированные реальности, которые еще незнакомы другим мирам, таким как твой или мой. В какой степени проявятся они в других царствах - мне это неведомо. Эти места приводились к их сегодняшнему состоянию поколениями похитителей снов, которые придавали форму тому, что было бесформенно.
Теперь Элрик начал лучше понимать то, что говорила ему Оуне раньше.
- Вы не создаете карту того, что существует, вы накладываете на существующее свою собственную карту!
- В известной мере. Мы не изобретаем. Мы просто определенным способом описываем. Так мы можем прокладывать пути по каждому из мириад царств Снов, которые только этими путями и соединены друг с другом.
- На самом деле в каждом из этих царств могут быть тысячи различных земель?
- Можно сказать и так. Можно сказать - бесконечное множество земель. Дороги прокладываются таким образом, чтобы путник без компаса не забрел слишком далеко от пункта своего назначения. - Она рассмеялась почти веселым смехом. - Причудливые названия, которые мы даем этим местам, это не поэтическая прихоть, не каприз, а насущная необходимость. Наша жизнь зависит от точности описаний!
- В твоих мирах такая глубина, моя госпожа. Моя жизнь прежде зависела от доброго острого клинка!
- Пока ты зависишь от своего меча, принц Элрик, ты обрекаешь себя на необычную судьбу.
- Ты предсказываешь мне смерть, моя госпожа? Оуне отрицательно покачала головой, на ее красивых губах появилось выражение чуть ли не любви и нежности.
- Смерть почти для всех нас неизбежна - в той или иной форме. И я должна признать, если Хаос будет когда-то повержен, то инструментом этой замечательной победы будешь ты. Было бы очень печально, принц Элрик, если бы, обуздывая Хаос, ты уничтожил себя и всех, кого ты любишь, включив их в эту сделку.
- Обещаю тебе, госпожа Оуне, что всеми силами буду стараться избежать такой судьбы. - Элрик заглянул в глаза похитительницы снов, изумился их выражению, но предпочел не предаваться размышлениям на эту тему.
Они прошли по сталагмитовому и сталактитовому лесу, все деревья которого мерцали теми же самыми цветами - темно-зеленым, темно-синим, сочным красным. Вода, капая со сводов на пол, издавала музыкальные звуки. Нередко огромная капля попадала на Элрика или Оуне, но природа пещер была такова, что через несколько мгновений одежда на них высыхала. Они расслабились и чуть ли не весело шли рука об руку, но вдруг увидели фигуры, порхающие между торчащими вверх выступами скал.
- Воины, - пробормотал Элрик. Не без иронии он добавил: - Вот когда было бы полезно оружие…
Половина его мозга рассматривала сложившуюся ситуацию, а другая искала выход через мир стихий, вспоминала подходящие заговоры, какую-нибудь сверхъестественную помощь. Однако ничего подходящего в голову ему не приходило. Ему показалось, что умственные пути, которыми он следовал раньше, были теперь для него заблокированы.
На воинах были свободные плащи поверх доспехов, на головах шлемы из металла и кожи. У Элрика возникло впечатление, что на него из-за масок смотрят холодным взглядом глаза с татуированными веками, и он сразу же понял, что перед ним члены секты наемников-колдунов из Кварцхасаата, оставшиеся здесь, после того как их товарищи покинули царство Снов. Они, несомненно, оказались здесь в ловушке. Однако было ясно, что они не намереваются говорить с Элриком и Оуне, - они смыкали круг, следуя принятым у них принципам атаки.
Элрика поразила необычность этих людей. Им недоставало некой гибкости движений, и чем ближе они подходили, тем яснее ему становилось, что он чуть ли не видит сквозь их глаза, заглядывает прямо в их черепа.