Как только они остановились, барабанный бой и пение возобновились, но на этот раз в них слышалась какая-то праздничная, торжествующая интонация. Собравшиеся медленно поднимали головы, из нескольких сотен глоток вырвалось высокое улюлюканье - явно традиционный клич.
После этого кочевники стали расходиться по своим шатрам. Алнак остановил женщину в богато расписанном зеленью и золотом одеянии и, указав на удаляющуюся процессию, спросил:
- Что это за похороны, сестра? Я не видел тела.
- Тело не здесь, - сказала она, улыбаясь его недоумению. - Это церемония мести, осуществленная всеми нашими кланами по предложению Раика На Сеема. Тело отсутствует, потому что его владелец не знает, что мертв вот уже несколько месяцев. Мы хороним его теперь, потому что нам до него не добраться. Он не из наших, не из пустыни. Но он все же мертв, хотя и не знает этого. Ошибки никакой нет. Нам не хватает только самого тела.
- Он враг вашего народа, сестра?
- Да, враг. Настоящий враг. Он послал людей похитить самую нашу большую ценность. Им это не удалось, но они нанесли нам своей неудачей большой вред. Я тебя, кажется, знаю. Ты из тех, на чье возвращение рассчитывал Раик На Сеем. Он послал за похитителем снов. - Она обернулась, чтобы посмотреть на возвышение, где под светом единственного факела в молитвенной позе стояла огромная фигура. - Ты наш друг, Алнак Креб, ты нам уже помогал.
- Да, мне выпала честь оказать вашему народу пустяшную услугу. - Алнак Креб подтвердил слова женщины с всегдашним своим изяществом.
- Раик На Сеем ждет тебя, - сказала она. - Ступай с миром, и да пребудет мир с твоими друзьями и в семье.
Озадаченный, Алнак Креб повернулся к Элрику.
- Я не знаю, зачем Раик На Сеем послал за мной, но я чувствую себя обязанным выяснить это. Ты останешься здесь или будешь сопровождать меня, принц Элрик?
- Мне все это очень интересно, - сказал Элрик. - И я бы хотел узнать побольше, если это возможно.
Пройдя под деревьями, они остановились на окраине большого оазиса и принялись почтительно ждать, пока старик не изменит позу, которую принял, когда унесли гроб. Наконец он повернулся, и тогда они поняли, что он плачет. Увидев их, он выпрямился, а узнав Алнака Креба, улыбнулся и сделал приветственный жест.
- Мой дорогой друг!
- Да пребудет с тобой мир, Раик На Сеем. - Алнак подошел к старику и обнял его - тот оказался на целую голову выше Алнака. - Я привел с собой друга. Это Элрик из Мелнибонэ, он принадлежит тому самому народу, который был злейшим врагом Кварцхасаата.
- Это находит отклик в моем сердце, - сказал Раик На Сеем. - Да пребудет с тобой мир, Элрик из Мелнибонэ. Добро пожаловать.
- Раик На Сеем - первый старейшина клана Бауради, - сказал Алнак. - И мой отец.
- Я счастлив иметь такого доброго, отважного сына. - Раик На Сеем сделал жест в сторону шатров. - Идемте, подкрепимся в моем шатре.
- Охотно, - сказал Алнак. - Я бы хотел узнать, почему вы хороните пустой гроб и кто ваш враг - почему это он удостоился такой изощренной церемонии.
- О, он худший из негодяев, тут можешь не сомневаться.
Старик глубоко вздохнул, ведя их мимо куполообразных шатров. Наконец они оказались перед шатром больше других; старик зашел первым - они последовали за ним. Под ногами у них оказался богато разукрашенный ковер. В шатре было несколько отделений, шедших одно за другим и занимаемых членами семьи Раика На Сеема, - их было так много, что хватило бы на целое племя. Наконец Элрик и Алнак разместились на подушках, вдыхая восхитительный запах еды. Им поднесли кувшины с ароматизированной водой для омовения.
Они ели, а старик рассказывал свою историю, слушая которую Элрик понял, что сама судьба привела его в оазис Серебряного Цветка в это время. Не сразу - постепенно доходил до него смысл слов, произносимых стариком. Во время последней Кровавой луны, рассказывал Раик На Сеем, в оазис Серебряного Цветка пришла группа людей, интересовавшаяся дорогой к месту, где хранится Жемчужина. Баурадимы знали это название, потому что оно было в их книгах, но они полагали, что это поэтическая метафора, предмет, который обсуждают между собой поэты и книжники. Они сказали об этом пришельцам, надеясь, что после этого те уйдут, потому что они были из Кварцхасаата - члены секты Воробья из союза наемников-колдунов, их жестокость и черное колдовство были хорошо известны. Однако баурадимы не хотели ссориться с жителями Кварцхасаата - они вели торговлю с этим городом. Но люди из секты Воробья не ушли, они продолжали расспрашивать всех подряд - не знает ли кто о месте, где хранится Жемчужина. Так они познакомились с дочерью Раика На Сеема.
- Варадией? - В голосе Алнака Креба послышалась тревога. - Они что же, думали, что ей известно про эту драгоценность?
- Они слышали, что она - наша Священная Дева, та, которая, по нашим убеждениям, вырастет в духовного вождя и принесет честь и мудрость нашему клану. Они думали так, потому что слышали, как мы говорим, что Священная Дева - хранительница всех наших знаний. Они полагали, что уж она-то знает, где находится эта Жемчужина. Они попытались похитить Варадию.
Алнак Креб прорычал, обуянный внезапным гневом:
- Что они с ней сделали, отец?
- Они опоили ее и увезли с собой. Мы узнали об их преступлении и последовали за ними. Мы догнали их на полпути между оазисом и Кварцхасаатом. Они в испуге грозили нам карой своего хозяина - того, кто послал их на поиски Жемчужины и не остановится ни перед чем, чтобы заполучить эту драгоценность.
- Его зовут не господин Гхо Фхаази? - тихо спросил Элрик.
- Именно так, принц. - Раик На Сеем посмотрел на Элрика с любопытством. - Ты его знаешь?
- Я его знаю. И знаю, что он собой представляет. Так это его вы похоронили?
- Его.
- И на какой день вы назначили его смерть?
- Мы не назначили. Мы пообещали. Наемники-колдуны пытались использовать против нас свое искусство, но у нас и у самих есть люди, владеющие колдовством, и мы легко разрушили чары наемников. Мы не любим прибегать к этому средству, но иногда без него не обойтись. Из другого мира было вызвано некое существо. Оно проглотило людей из секты Воробья, а перед тем как уйти, посвятило нас в пророчество: их хозяин умрет в течение года до захода следующей Кровавой луны.
- Но что с Варадией? - взволнованно спросил Алнак Креб. - Что стало с твоей дочерью, со Священной Девой?
- Как я и сказал, ее опоили. Но она жива. Мы привезли ее назад.
- Она поправилась?
- Она приблизительно раз в месяц из сна переходит в полудрему, - сказал Раик На Сеем, превозмогая печаль. - Но сон никогда не покидает ее полностью. Вскоре после того, как мы нашли ее, она открыла глаза и сказала, чтобы мы отвезли ее в Бронзовый шатер. Там она и спит вот уже почти целый год, и мы знаем, что спасет ее только похититель снов. Вот почему я с каждым странником, с каждым караваном посылаю в мир словечко о нашей нужде в похитителе снов. Нам повезло, Алнак Креб, - друг услышал нашу молитву.
Похититель снов покачал своей красивой головой.
- Меня сюда привел не твой зов, Раик На Сеем.
- Но, так или иначе, ты здесь, - философски заметил старик. - И ты сможешь нам помочь.
На лице Алнака Креба появилось озабоченное выражение, но он быстро спрятал свои эмоции.
- Я сделаю все, что в моих силах, клянусь. Утром мы отправимся в Бронзовый шатер.
- Он сейчас надежно охраняется, потому что после тех первых негодяев кварцхасаатцы посылали еще, и нам пришлось защищать от них нашу Священную Деву. Это не потребовало от нас почти никаких трудов. Но ты говорил о враге, которого мы похоронили, принц Элрик. Что тебе известно о нем?
Элрик помолчал несколько секунд, прежде чем начать говорить. Он рассказал Раику На Сеему обо всем, что с ним произошло: как его провел господин Гхо, и что он, Элрик, должен найти, и о том, какую ловушку господин Гхо для него приготовил. Он не сказал старику ни одного лживого слова, и уважение, которое он демонстрировал Раику На Сеему, возвращалось к нему сторицей. Лицо первого старейшины потемнело от гнева, и когда Элрик закончил, Раик На Сеем протянул руку и сочувственно прикоснулся к Элрику.
- Беда лишь в том, мой друг, что место, где хранится Жемчужина, существует только в нашей поэзии, а о Крепости Жемчужины мы никогда и не слышали.
- Я хочу, чтобы ты знал: я не принесу никакого вреда вашей Священной Деве, - сказал Элрик. - А если я буду в силах хоть чем-то помочь тебе и твоим людям, то непременно это сделаю. Мои поиски закончились здесь и сейчас.
- Но снадобье господина Гхо убьет тебя, если ты не найдешь противоядия. И потом он убьет твоего друга. Нет-нет, давайте поищем другой выход из этих трудностей, принц Элрик. У нас они общие, ведь мы оба пострадали от этого господина, который скоро станет покойником. Мы должны подумать, как противостоять его козням. Вполне возможно, что моя дочь и в самом деле знает что-то об этой сказочной Жемчужине. Ведь Священная Дева - сосуд нашей мудрости и уже знает столько, сколько никогда не сможет вместить моя бедная голова…
- Ее знания и ее разум удивительны, как и ее красота и дружелюбие, - сказал Алнак Креб, который все еще не мог успокоиться - история о том, что сделали кварцхасаатцы с Варадией, взволновала его. - Если бы ты ее знал, Элрик… - Он замолчал, голос у него сорвался.
- Пожалуй, нам всем надо отдохнуть, - сказал первый старейшина Бауради. - Вы будете нашими гостями, а утром мы отправимся в Бронзовый шатер посмотреть на мою спящую дочь и, возможно, соединив нашу мудрость, найдем средство вернуть ее спящий разум к жизни.
В эту ночь, проведенную в роскоши, какую может дать только шатер богатого кочевника, Элрику вновь снилась Симорил - как ее опоил его кузен Йиркун, и она впала в сон. А он, Элрик, спал рядом с ней, и они были как одно существо, что он постоянно чувствовал, когда они возлежали вместе. Но теперь он видел над собой фигуру достойного Раика На Сеема и знал, что это его отец - а вовсе не тот дерганый тиран, полузабытая фигура из детства. И теперь он понял, почему он был так одержим вопросами нравственности и справедливости - ведь его воспитал этот баурадим. Он почувствовал какую-то умиротворенность, но вместе с ней и что-то новое и тревожное, а когда проснулся утром, то в душе его царил покой - он смирился с тем фактом, что жаждет эликсира, который нес ему жизнь и смерть. Он потянулся за сосудом и, перед тем как подняться, сделал маленький глоток. Потом он умылся и присоединился к утренней трапезе Алнака Креба и Раика На Сеема.
После завтрака старик попросил подать быстроногих и надежных ездовых животных, которыми славились баурадимы, и втроем они выехали из оазиса Серебряного Цветка. В оазисе бурлила жизнь - артисты, жонглеры и заклинатели змей уже демонстрировали свое искусство, а рассказчики собирали вокруг себя группки детей, чьи родители прислали их сюда, чтобы можно было без помех заниматься своими делами. Элрик и двое его спутников направились к Зубчатым Столбам, видневшимся на утреннем горизонте. Эти горы были частично разрушены ветрами Вздыхающей пустыни и теперь и в самом деле напоминали огромные столбы зубчатого красного камня - этакие подпорки для неба. Элрику поначалу показалось, что он видит руины какого-то древнего города. Но Алнак Креб объяснил ему, что это такое на самом деле.
- В этих краях и «вправду много руин. Хозяйства земледельцев, маленькие деревни, целые города - они в результате глупейшего колдовства Кварцхасаата погребены под песком и иногда появляются на поверхности. Многие из них построены после наступления песков - строители надеялись, что пески со временем уйдут. Пустые мечты, как и многое из того, что сооружено людьми.
Раик На Сеем продолжал вести их через пустыню, при этом он не пользовался ни компасом, ни картой. Очевидно, что его вело чутье.
Один раз они остановились в том месте, где оказалась поросль хилых кактусов, засыпанных песком. Раик На Сеем вытащил длинный нож и срезал растения близко к корню. Он осторожными движениями очистил их и предложил сочные части своим друзьям.
- Когда-то здесь была река, - сказал он, - и воспоминания об этом остаются под поверхностью. Кактусы помнят.
Солнце достигло зенита. Элрик почувствовал, как жара истощает его, и был вынужден снова выпить эликсира, чтобы не отставать от остальных. Только к вечеру они приблизились к Зубчатым Столбам, и Раик указал на что-то сверкнувшее в лучах заходящего солнца.
- Вот он, Бронзовый шатер. Сюда приходят люди пустыни, когда им нужно предаться медитации.
- Это ваш храм? - спросил Элрик.
- Ничего ближе к тому, что ты называешь храмом, у нас нет. Мы там спорим со своим внутренним «я». И ничего ближе к тому, что вы зовете религией, на западе тоже нет. Там мы и держим нашу Священную Деву, символ всех наших идеалов, сосуд мудрости нашего народа.
Алнак удивленно спросил:
- Вы всегда держите ее там?
Раик На Сеем покачал головой - этот вопрос чуть ли не позабавил его.
- Только пока она спит неестественным сном, мой друг. Тебе известно, что раньше она была нормальным ребенком, радостью для всех нас. Может быть, с твоей помощью она снова станет таким ребенком.
Алнак нахмурился.
- Ты не должен ждать от меня слишком многого, Раик На Сеем. Я в лучшем случае - неопытный похититель снов. Те, с которыми я учился своему ремеслу, могут подтвердить тебе это.
- Но ты - похититель снов. - Раик На Сеем печально улыбнулся и положил руку на плечо Алнака Креба. - И наш добрый друг.
Когда они подъехали к огромному шатру, солнце уже село. Шатер был похож на те, что Элрик видел в оазисе Серебряного Цветка, но только в несколько раз превосходил их в размерах, а стены его были из чистой бронзы.
В небе была луна - она стояла почти над их головами. Казалось, что лучи солнца достигали ее из-за горизонта, придавая ей свой оттенок - луна сияла такими оттенками, каких Элрик никогда не видел ни в Мелнибонэ, ни в любом из Молодых королевств. Он в удивлении открыл рот, осознав точность пророчества.
Кровавая луна взошла над Бронзовым шатром. Здесь он найдет дорогу к Крепости Жемчужины.
Хотя это и означало, что собственная жизнь императора теперь может быть спасена, владыка Мелнибонэ обнаружил, что его это откровение только растревожило.
ГЛАВА ПЯТАЯ
- Вот наше сокровище, - сказал Раик На Сеем. - Вот, что хотят похитить у нас алчные кварцхасаатцы. - И в голосе его была слышна не только печаль, но и гнев.
В самом центре прохладной громады Бронзового шатра, в котором в свете крохотных светильников на подушечках и ковриках в позах глубокой задумчивости расположились сотни мужчин и женщин, находилось возвышение, а на нем - ложе со сложным резным орнаментом. Ложе было отделано перламутром и светлой бирюзой, молочным нефритом с серебряной филигранью и бледным золотом. На ложе лежала молоденькая девушка лет тринадцати, ее маленькие ручки были сложены на груди, и грудь ритмично поднималась и опускалась. Она была неотразимо красива красотой своего народа, а ее смуглое личико оттеняли медового цвета волосы. Ее можно было бы принять за обычную спящую девушку, если бы не один тревожащий факт: ее немигающие глаза, синие, как вилмирские воды, были устремлены вверх к сводам Бронзового шатра.
- Мой народ был уверен, что кварцхасаатцы уничтожили себя, - сказал Элрик. - Жаль, что они этого не сделали и Мелнибонэ в своей гордыне не завершило того, что начали колдуны! - Ему несвойственно было проявление таких сильных эмоций по отношению к тем, кому его народ нанес поражение, но теперь он испытывал ненависть к господину Гхо, чьи люди - а в этом он не сомневался - совершили это злодейство. Он узнал природу этого колдовства, оно было похоже на то, чему учили и его самого, хотя его кузен Йиркун проявлял больше интереса к этому искусству и прибегал к нему там, где Элрик не желал это делать.
- Но кто может спасти ее теперь? - тихо сказал Раик На Сеем; возможно, его немного смутила вспышка Элрика в этом месте, где люди предаются медитации.
Альбинос взял себя в руки и сделал извиняющийся жест.
- Неужели нет никаких снадобий, которые вывели бы ее из этого состояния? - спросил он.
Раик На Сеем покачал головой.
- Мы спрашивали у кого только можно. Она была заколдована предводителем секты Воробья, а его мы убили, когда поторопились отомстить им.
Стараясь не помешать медитирующим, Раик На Сеем снова вывел Элрика и Алнака Креба в пустыню. Здесь стояли стражники, от их светильников и факелов по песку плясали огромные тени, а лучи рубиновой луны окрашивали все в малиновый цвет, отчего казалось, будто этот мир затоплен кровавым приливом. Элрик вспомнил, как мальчишкой вглядывался в глубины своего Акториоса, представляя себе, что этот драгоценный камень служит вратами в иные земли, а разные грани камня представляют разные миры - к тому времени Элрик немало уже прочел о мультивселенной и ее устройстве.
- Укради сон, в который она погружена, Алнак Креб, - сказал Раик На Сеем, - и мы отдадим тебе все, что у нас есть.
Черный красавец покачал головой.
- Кроме ее спасения, мне не нужно никакого иного вознаграждения, отец. Я только опасаюсь, что мне не хватит умения… Никто еще не пробовал сделать это?
- Нас не раз обманывали. К нам приходили наемники-колдуны из Кварцхасаата, выдававшие себя за похитителей снов, но они либо заблуждались, считая, что владеют твоим знанием, либо полагали, что могут добиться того, что по силам только настоящему похитителю. Они прямо на наших глазах сходили с ума. Некоторые из них умерли. Некоторым мы позволили вернуться в Кварцхасаат, надеясь, что они остерегут других и те не будут тратить попусту свои жизни и наше время.
- Ты многотерпелив, Раик На Сеем, - сказал Элрик, вспомнив то, что он уже слышал; теперь ему стало понятнее, почему господин Гхо с таким неистовством искал для этой работы похитителя снов.
Известие, принесенное в Кварцхасаат сошедшими с ума наемниками-колдунами, было переосмыслено. То немногое, что понял господин Гхо, было передано Элрику. Но теперь Элрик понял, что этой тайной - тайной пути к Жемчужине в Сердце Мира - владела сама девочка. Она, будучи хранилищем всех знаний своего народа, несомненно, знала, где находится сокровище. Возможно, ей не было позволено раскрывать эту тайну. Как бы то ни было, дальнейшие поиски становились невозможны, пока Варадия спит своим заколдованным сном. Но Элрик знал, что даже если она и проснется, он не сможет - таков уж его характер - выведывать у нее тайну, которая не имеет к нему ни малейшего отношения. Его единственная надежда состояла в том, что она сама предложит ему это знание, сам же он, что бы ни случилось, никогда не попросит ее об этом.
Казалось, что Раик На Сеем проник в мысли альбиноса.
- Сын мой, ведь ты друг моего сына, а значит, и мой сын, - сказал Раик На Сеем с теплотой, свойственной ему народу. - Мы знаем, что ты нам не враг и что ты пришел сюда не из желания похитить то, что принадлежит нам. Мы знаем также, что у тебя не было намерения взять у нас какое-либо сокровище, хранителями которого мы являемся. Узнай, Элрик из Мелнибонэ: если Алнак Креб сможет спасти нашу Священную Деву, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы навести тебя на дорогу к Крепости Жемчужины. Вот только если Варадия, проснувшись, скажет, что мы не должны это делать, мы воздержимся от помощи тебе.
- Ты не мог дать обещания благороднее, - с признательностью сказал Элрик. - А я тем временем обещаю тебе охранять твою дочь от всех тех, кто желает ей зла. Я буду сторожить Варадию, пока Алнак не вернет ее тебе.
Алнак отошел в сторону от Элрика и Раика На Сеема и, остановившись у кромки света от факела, погрузился в размышления. Его белый плащ в лучах Кровавой луны приобрел «темно-розовый оттенок. Он отстегнул от пояса свой жезл с крючком и теперь держал его двумя руками. Он смотрел на него и говорил с ним так, как Элрик мог говорить со своим рунным мечом.
Наконец похититель снов повернулся к ним, лицо у него было очень серьезно.
- Я сделаю все, что в моих силах, - сказал он. - Я воспользуюсь всем, что у меня есть, всем, чему меня учили. Но должен тебя предупредить, что в моем характере есть слабости, которые я пока не сумел преодолеть. Я могу с ними совладать, если меня вызывают работать с ночными кошмарами старого купца или любовными грезами юноши. Но то, что я вижу здесь, может оказаться сильнее любого похитителя снов, даже самого опытного. Частичного успеха здесь быть не может. Я либо добьюсь успеха, либо потерплю неудачу. Я готов попробовать, потому что таковы обстоятельства, потому что мы - старые друзья, потому что я ненавижу все, что символизируют собой наемники-колдуны.
- На большее я и не смел надеяться, - торжественно сказал Раик На Сеем. Речь Алнака произвела на него впечатление.
- Если тебя ждет успех, ты вернешь душу девочки в тот мир, которому она и принадлежит, - сказал Элрик. - Но что ты потеряешь, если тебя ждет неудача?
Алнак пожал плечами.
- Ничего особо ценного.
Элрик внимательно взглянул в лицо своего нового друга и понял, что тот лжет. Но еще он увидел, что Алнак больше не хочет слышать вопросов об этом.
- Я должен отдохнуть, - сказал Алнак. - И поесть. - Он завернулся в полы своего плаща. Его темные глаза смотрели на Элрика с таким выражением, будто он изнемогал от желания поделиться с ним тайной, раскрывать которую запрещало его сердце. Потом он внезапно отвернулся и рассмеялся. - Если Варадия в результате моих трудов проснется и если она знает о месте нахождения твоей страшной Жемчужины, это значит, принц Элрик, что я сделал за тебя большую часть твоей работы. И тогда по справедливости мне полагается часть твоего вознаграждения.
- Моим вознаграждением будет конец господина Гхо, - тихо сказал Элрик.
- Хорошо, - сказал Алнак, направляясь к Бронзовому шатру, который мерцал и поблескивал, словно полуматериальное творение Хаоса. - Именно это мне и нужно!
Бронзовый шатер состоял из большой центральной камеры и множества маленьких, где путешественники могли отдохнуть и набраться сил. Именно в такую камеру и вошли они втроем, легли на землю и предались размышлениям о предстоящих делах, которые должны были начаться на следующий день. Они не разговаривали, но уснуть им удалось лишь через несколько часов.
Утром Элрик, Раик На Сеем и Алнак приблизились к месту, где бездвижно лежала Священная Дева. Остальные, еще остававшиеся в Бронзовом шатре, почтительно отступили. Алнак Креб мягко держал свой жезл снов в правой руке, даже не держал - балансировал им. Он устремил взгляд в лицо девочки, которую любил как свою собственную дочь. Он издал тяжелый вздох, и Элрик увидел, что ночной сон практически не освежил Алнака. Вид у него был изможденный и несчастный. Он повернулся к альбиносу и улыбнулся.
- Когда я увидел, как ты недавно пригубил из этого твоего сосуда, у меня возникло искушение попросить у тебя немного…
- Это снадобье - яд, и оно вызывает привыкание, - сказал потрясенный Элрик. - Мне казалось, я уже говорил тебе об этом.
- Говорил. - Выражение лица Алнака Креба снова свидетельствовало о том, что ему не дают покоя мысли, которыми он не может поделиться. - Просто я подумал, что в данных обстоятельствах мне можно не бояться его свойств.
- Ты так говоришь, потому что не знаешь, что это такое, - убедительно сказал Элрик. - Поверь мне, Алнак, если бы я мог хоть чем-то помочь тебе, я бы сделал это. Но я не думаю, что напоить тебя ядом - это дружеский поступок…
На лице Алнака Креба появилась едва заметная улыбка.
- Верно, верно. - Он несколько раз перебросил свой жезл снов из одной руки в другую. - Но ты сказал, что будешь охранять меня.
- Обещаю. И, как ты и просил, я вынесу твой жезл снов из Бронзового шатра в тот миг, когда ты скажешь.
- Это все, что от тебя потребуется, и я благодарен тебе заранее, - сказал похититель снов. - Итак, я начинаю. Пока прощай, Элрик. Я думаю, нам еще суждено встретиться, но, может быть, не в этом существовании.
И с этими таинственными словами Алнак Креб приблизился к спящей девочке, поместил свой жезл снов на ее немигающие глаза, приложил ухо к ее сердцу. Его взгляд приобрел странное, нездешнее выражение, словно он и сам вошел в транс. Он выпрямился, его слегка покачивало. Потом он поднял девочку и мягко опустил на ковер. После этого он лег рядом с ней, взял безжизненную руку девочки в свою, держа в другой жезл. Дыхание его стало замедляться и углубляться, и Элрику даже показалось, что он слышит какую-то тихую песню, раздающуюся в горле похитителя снов.
Раик На Сеем наклонился вперед, вглядываясь в лицо Алнака, но Алнак его не видел. Своей свободной рукой он поднял жезл снов так, что его крючок оказался над сцепленными руками и его и Варадии, словно скрепляя, словно связывая их.
Элрик с удивлением увидел, что жезл начал слабо светиться и пульсировать. Дыхание Алнака стало еще более глубоким, его губы открылись, а глаза, как и у Варадии, были устремлены вверх.
Элрику показалось, что девочка начала приборматывать, и на самом деле от Алнака к Варадии прошла какая-то дрожь, а жезл снов ритмически пульсировал в такт их дыханию и светился еще ярче.
Потом внезапно жезл стал извиваться и закручиваться, с удивительной скоростью двигаться между этими двумя, словно он проник в их вены и двигался вместе с кровью. У Элрика возникло впечатление о некоем клубке артерий и нервов, подернутых сиянием, исходящим от жезла снов. Потом Алнак испустил крик, и его дыхание перестало быть тем устойчивым движением, каким было раньше. Оно стало поверхностным, почти невидимым, а девочка продолжала дышать, как и прежде - медленно, глубоко, устойчиво.
После этого кочевники стали расходиться по своим шатрам. Алнак остановил женщину в богато расписанном зеленью и золотом одеянии и, указав на удаляющуюся процессию, спросил:
- Что это за похороны, сестра? Я не видел тела.
- Тело не здесь, - сказала она, улыбаясь его недоумению. - Это церемония мести, осуществленная всеми нашими кланами по предложению Раика На Сеема. Тело отсутствует, потому что его владелец не знает, что мертв вот уже несколько месяцев. Мы хороним его теперь, потому что нам до него не добраться. Он не из наших, не из пустыни. Но он все же мертв, хотя и не знает этого. Ошибки никакой нет. Нам не хватает только самого тела.
- Он враг вашего народа, сестра?
- Да, враг. Настоящий враг. Он послал людей похитить самую нашу большую ценность. Им это не удалось, но они нанесли нам своей неудачей большой вред. Я тебя, кажется, знаю. Ты из тех, на чье возвращение рассчитывал Раик На Сеем. Он послал за похитителем снов. - Она обернулась, чтобы посмотреть на возвышение, где под светом единственного факела в молитвенной позе стояла огромная фигура. - Ты наш друг, Алнак Креб, ты нам уже помогал.
- Да, мне выпала честь оказать вашему народу пустяшную услугу. - Алнак Креб подтвердил слова женщины с всегдашним своим изяществом.
- Раик На Сеем ждет тебя, - сказала она. - Ступай с миром, и да пребудет мир с твоими друзьями и в семье.
Озадаченный, Алнак Креб повернулся к Элрику.
- Я не знаю, зачем Раик На Сеем послал за мной, но я чувствую себя обязанным выяснить это. Ты останешься здесь или будешь сопровождать меня, принц Элрик?
- Мне все это очень интересно, - сказал Элрик. - И я бы хотел узнать побольше, если это возможно.
Пройдя под деревьями, они остановились на окраине большого оазиса и принялись почтительно ждать, пока старик не изменит позу, которую принял, когда унесли гроб. Наконец он повернулся, и тогда они поняли, что он плачет. Увидев их, он выпрямился, а узнав Алнака Креба, улыбнулся и сделал приветственный жест.
- Мой дорогой друг!
- Да пребудет с тобой мир, Раик На Сеем. - Алнак подошел к старику и обнял его - тот оказался на целую голову выше Алнака. - Я привел с собой друга. Это Элрик из Мелнибонэ, он принадлежит тому самому народу, который был злейшим врагом Кварцхасаата.
- Это находит отклик в моем сердце, - сказал Раик На Сеем. - Да пребудет с тобой мир, Элрик из Мелнибонэ. Добро пожаловать.
- Раик На Сеем - первый старейшина клана Бауради, - сказал Алнак. - И мой отец.
- Я счастлив иметь такого доброго, отважного сына. - Раик На Сеем сделал жест в сторону шатров. - Идемте, подкрепимся в моем шатре.
- Охотно, - сказал Алнак. - Я бы хотел узнать, почему вы хороните пустой гроб и кто ваш враг - почему это он удостоился такой изощренной церемонии.
- О, он худший из негодяев, тут можешь не сомневаться.
Старик глубоко вздохнул, ведя их мимо куполообразных шатров. Наконец они оказались перед шатром больше других; старик зашел первым - они последовали за ним. Под ногами у них оказался богато разукрашенный ковер. В шатре было несколько отделений, шедших одно за другим и занимаемых членами семьи Раика На Сеема, - их было так много, что хватило бы на целое племя. Наконец Элрик и Алнак разместились на подушках, вдыхая восхитительный запах еды. Им поднесли кувшины с ароматизированной водой для омовения.
Они ели, а старик рассказывал свою историю, слушая которую Элрик понял, что сама судьба привела его в оазис Серебряного Цветка в это время. Не сразу - постепенно доходил до него смысл слов, произносимых стариком. Во время последней Кровавой луны, рассказывал Раик На Сеем, в оазис Серебряного Цветка пришла группа людей, интересовавшаяся дорогой к месту, где хранится Жемчужина. Баурадимы знали это название, потому что оно было в их книгах, но они полагали, что это поэтическая метафора, предмет, который обсуждают между собой поэты и книжники. Они сказали об этом пришельцам, надеясь, что после этого те уйдут, потому что они были из Кварцхасаата - члены секты Воробья из союза наемников-колдунов, их жестокость и черное колдовство были хорошо известны. Однако баурадимы не хотели ссориться с жителями Кварцхасаата - они вели торговлю с этим городом. Но люди из секты Воробья не ушли, они продолжали расспрашивать всех подряд - не знает ли кто о месте, где хранится Жемчужина. Так они познакомились с дочерью Раика На Сеема.
- Варадией? - В голосе Алнака Креба послышалась тревога. - Они что же, думали, что ей известно про эту драгоценность?
- Они слышали, что она - наша Священная Дева, та, которая, по нашим убеждениям, вырастет в духовного вождя и принесет честь и мудрость нашему клану. Они думали так, потому что слышали, как мы говорим, что Священная Дева - хранительница всех наших знаний. Они полагали, что уж она-то знает, где находится эта Жемчужина. Они попытались похитить Варадию.
Алнак Креб прорычал, обуянный внезапным гневом:
- Что они с ней сделали, отец?
- Они опоили ее и увезли с собой. Мы узнали об их преступлении и последовали за ними. Мы догнали их на полпути между оазисом и Кварцхасаатом. Они в испуге грозили нам карой своего хозяина - того, кто послал их на поиски Жемчужины и не остановится ни перед чем, чтобы заполучить эту драгоценность.
- Его зовут не господин Гхо Фхаази? - тихо спросил Элрик.
- Именно так, принц. - Раик На Сеем посмотрел на Элрика с любопытством. - Ты его знаешь?
- Я его знаю. И знаю, что он собой представляет. Так это его вы похоронили?
- Его.
- И на какой день вы назначили его смерть?
- Мы не назначили. Мы пообещали. Наемники-колдуны пытались использовать против нас свое искусство, но у нас и у самих есть люди, владеющие колдовством, и мы легко разрушили чары наемников. Мы не любим прибегать к этому средству, но иногда без него не обойтись. Из другого мира было вызвано некое существо. Оно проглотило людей из секты Воробья, а перед тем как уйти, посвятило нас в пророчество: их хозяин умрет в течение года до захода следующей Кровавой луны.
- Но что с Варадией? - взволнованно спросил Алнак Креб. - Что стало с твоей дочерью, со Священной Девой?
- Как я и сказал, ее опоили. Но она жива. Мы привезли ее назад.
- Она поправилась?
- Она приблизительно раз в месяц из сна переходит в полудрему, - сказал Раик На Сеем, превозмогая печаль. - Но сон никогда не покидает ее полностью. Вскоре после того, как мы нашли ее, она открыла глаза и сказала, чтобы мы отвезли ее в Бронзовый шатер. Там она и спит вот уже почти целый год, и мы знаем, что спасет ее только похититель снов. Вот почему я с каждым странником, с каждым караваном посылаю в мир словечко о нашей нужде в похитителе снов. Нам повезло, Алнак Креб, - друг услышал нашу молитву.
Похититель снов покачал своей красивой головой.
- Меня сюда привел не твой зов, Раик На Сеем.
- Но, так или иначе, ты здесь, - философски заметил старик. - И ты сможешь нам помочь.
На лице Алнака Креба появилось озабоченное выражение, но он быстро спрятал свои эмоции.
- Я сделаю все, что в моих силах, клянусь. Утром мы отправимся в Бронзовый шатер.
- Он сейчас надежно охраняется, потому что после тех первых негодяев кварцхасаатцы посылали еще, и нам пришлось защищать от них нашу Священную Деву. Это не потребовало от нас почти никаких трудов. Но ты говорил о враге, которого мы похоронили, принц Элрик. Что тебе известно о нем?
Элрик помолчал несколько секунд, прежде чем начать говорить. Он рассказал Раику На Сеему обо всем, что с ним произошло: как его провел господин Гхо, и что он, Элрик, должен найти, и о том, какую ловушку господин Гхо для него приготовил. Он не сказал старику ни одного лживого слова, и уважение, которое он демонстрировал Раику На Сеему, возвращалось к нему сторицей. Лицо первого старейшины потемнело от гнева, и когда Элрик закончил, Раик На Сеем протянул руку и сочувственно прикоснулся к Элрику.
- Беда лишь в том, мой друг, что место, где хранится Жемчужина, существует только в нашей поэзии, а о Крепости Жемчужины мы никогда и не слышали.
- Я хочу, чтобы ты знал: я не принесу никакого вреда вашей Священной Деве, - сказал Элрик. - А если я буду в силах хоть чем-то помочь тебе и твоим людям, то непременно это сделаю. Мои поиски закончились здесь и сейчас.
- Но снадобье господина Гхо убьет тебя, если ты не найдешь противоядия. И потом он убьет твоего друга. Нет-нет, давайте поищем другой выход из этих трудностей, принц Элрик. У нас они общие, ведь мы оба пострадали от этого господина, который скоро станет покойником. Мы должны подумать, как противостоять его козням. Вполне возможно, что моя дочь и в самом деле знает что-то об этой сказочной Жемчужине. Ведь Священная Дева - сосуд нашей мудрости и уже знает столько, сколько никогда не сможет вместить моя бедная голова…
- Ее знания и ее разум удивительны, как и ее красота и дружелюбие, - сказал Алнак Креб, который все еще не мог успокоиться - история о том, что сделали кварцхасаатцы с Варадией, взволновала его. - Если бы ты ее знал, Элрик… - Он замолчал, голос у него сорвался.
- Пожалуй, нам всем надо отдохнуть, - сказал первый старейшина Бауради. - Вы будете нашими гостями, а утром мы отправимся в Бронзовый шатер посмотреть на мою спящую дочь и, возможно, соединив нашу мудрость, найдем средство вернуть ее спящий разум к жизни.
В эту ночь, проведенную в роскоши, какую может дать только шатер богатого кочевника, Элрику вновь снилась Симорил - как ее опоил его кузен Йиркун, и она впала в сон. А он, Элрик, спал рядом с ней, и они были как одно существо, что он постоянно чувствовал, когда они возлежали вместе. Но теперь он видел над собой фигуру достойного Раика На Сеема и знал, что это его отец - а вовсе не тот дерганый тиран, полузабытая фигура из детства. И теперь он понял, почему он был так одержим вопросами нравственности и справедливости - ведь его воспитал этот баурадим. Он почувствовал какую-то умиротворенность, но вместе с ней и что-то новое и тревожное, а когда проснулся утром, то в душе его царил покой - он смирился с тем фактом, что жаждет эликсира, который нес ему жизнь и смерть. Он потянулся за сосудом и, перед тем как подняться, сделал маленький глоток. Потом он умылся и присоединился к утренней трапезе Алнака Креба и Раика На Сеема.
После завтрака старик попросил подать быстроногих и надежных ездовых животных, которыми славились баурадимы, и втроем они выехали из оазиса Серебряного Цветка. В оазисе бурлила жизнь - артисты, жонглеры и заклинатели змей уже демонстрировали свое искусство, а рассказчики собирали вокруг себя группки детей, чьи родители прислали их сюда, чтобы можно было без помех заниматься своими делами. Элрик и двое его спутников направились к Зубчатым Столбам, видневшимся на утреннем горизонте. Эти горы были частично разрушены ветрами Вздыхающей пустыни и теперь и в самом деле напоминали огромные столбы зубчатого красного камня - этакие подпорки для неба. Элрику поначалу показалось, что он видит руины какого-то древнего города. Но Алнак Креб объяснил ему, что это такое на самом деле.
- В этих краях и «вправду много руин. Хозяйства земледельцев, маленькие деревни, целые города - они в результате глупейшего колдовства Кварцхасаата погребены под песком и иногда появляются на поверхности. Многие из них построены после наступления песков - строители надеялись, что пески со временем уйдут. Пустые мечты, как и многое из того, что сооружено людьми.
Раик На Сеем продолжал вести их через пустыню, при этом он не пользовался ни компасом, ни картой. Очевидно, что его вело чутье.
Один раз они остановились в том месте, где оказалась поросль хилых кактусов, засыпанных песком. Раик На Сеем вытащил длинный нож и срезал растения близко к корню. Он осторожными движениями очистил их и предложил сочные части своим друзьям.
- Когда-то здесь была река, - сказал он, - и воспоминания об этом остаются под поверхностью. Кактусы помнят.
Солнце достигло зенита. Элрик почувствовал, как жара истощает его, и был вынужден снова выпить эликсира, чтобы не отставать от остальных. Только к вечеру они приблизились к Зубчатым Столбам, и Раик указал на что-то сверкнувшее в лучах заходящего солнца.
- Вот он, Бронзовый шатер. Сюда приходят люди пустыни, когда им нужно предаться медитации.
- Это ваш храм? - спросил Элрик.
- Ничего ближе к тому, что ты называешь храмом, у нас нет. Мы там спорим со своим внутренним «я». И ничего ближе к тому, что вы зовете религией, на западе тоже нет. Там мы и держим нашу Священную Деву, символ всех наших идеалов, сосуд мудрости нашего народа.
Алнак удивленно спросил:
- Вы всегда держите ее там?
Раик На Сеем покачал головой - этот вопрос чуть ли не позабавил его.
- Только пока она спит неестественным сном, мой друг. Тебе известно, что раньше она была нормальным ребенком, радостью для всех нас. Может быть, с твоей помощью она снова станет таким ребенком.
Алнак нахмурился.
- Ты не должен ждать от меня слишком многого, Раик На Сеем. Я в лучшем случае - неопытный похититель снов. Те, с которыми я учился своему ремеслу, могут подтвердить тебе это.
- Но ты - похититель снов. - Раик На Сеем печально улыбнулся и положил руку на плечо Алнака Креба. - И наш добрый друг.
Когда они подъехали к огромному шатру, солнце уже село. Шатер был похож на те, что Элрик видел в оазисе Серебряного Цветка, но только в несколько раз превосходил их в размерах, а стены его были из чистой бронзы.
В небе была луна - она стояла почти над их головами. Казалось, что лучи солнца достигали ее из-за горизонта, придавая ей свой оттенок - луна сияла такими оттенками, каких Элрик никогда не видел ни в Мелнибонэ, ни в любом из Молодых королевств. Он в удивлении открыл рот, осознав точность пророчества.
Кровавая луна взошла над Бронзовым шатром. Здесь он найдет дорогу к Крепости Жемчужины.
Хотя это и означало, что собственная жизнь императора теперь может быть спасена, владыка Мелнибонэ обнаружил, что его это откровение только растревожило.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Обет похитителя снов
- Вот наше сокровище, - сказал Раик На Сеем. - Вот, что хотят похитить у нас алчные кварцхасаатцы. - И в голосе его была слышна не только печаль, но и гнев.
В самом центре прохладной громады Бронзового шатра, в котором в свете крохотных светильников на подушечках и ковриках в позах глубокой задумчивости расположились сотни мужчин и женщин, находилось возвышение, а на нем - ложе со сложным резным орнаментом. Ложе было отделано перламутром и светлой бирюзой, молочным нефритом с серебряной филигранью и бледным золотом. На ложе лежала молоденькая девушка лет тринадцати, ее маленькие ручки были сложены на груди, и грудь ритмично поднималась и опускалась. Она была неотразимо красива красотой своего народа, а ее смуглое личико оттеняли медового цвета волосы. Ее можно было бы принять за обычную спящую девушку, если бы не один тревожащий факт: ее немигающие глаза, синие, как вилмирские воды, были устремлены вверх к сводам Бронзового шатра.
- Мой народ был уверен, что кварцхасаатцы уничтожили себя, - сказал Элрик. - Жаль, что они этого не сделали и Мелнибонэ в своей гордыне не завершило того, что начали колдуны! - Ему несвойственно было проявление таких сильных эмоций по отношению к тем, кому его народ нанес поражение, но теперь он испытывал ненависть к господину Гхо, чьи люди - а в этом он не сомневался - совершили это злодейство. Он узнал природу этого колдовства, оно было похоже на то, чему учили и его самого, хотя его кузен Йиркун проявлял больше интереса к этому искусству и прибегал к нему там, где Элрик не желал это делать.
- Но кто может спасти ее теперь? - тихо сказал Раик На Сеем; возможно, его немного смутила вспышка Элрика в этом месте, где люди предаются медитации.
Альбинос взял себя в руки и сделал извиняющийся жест.
- Неужели нет никаких снадобий, которые вывели бы ее из этого состояния? - спросил он.
Раик На Сеем покачал головой.
- Мы спрашивали у кого только можно. Она была заколдована предводителем секты Воробья, а его мы убили, когда поторопились отомстить им.
Стараясь не помешать медитирующим, Раик На Сеем снова вывел Элрика и Алнака Креба в пустыню. Здесь стояли стражники, от их светильников и факелов по песку плясали огромные тени, а лучи рубиновой луны окрашивали все в малиновый цвет, отчего казалось, будто этот мир затоплен кровавым приливом. Элрик вспомнил, как мальчишкой вглядывался в глубины своего Акториоса, представляя себе, что этот драгоценный камень служит вратами в иные земли, а разные грани камня представляют разные миры - к тому времени Элрик немало уже прочел о мультивселенной и ее устройстве.
- Укради сон, в который она погружена, Алнак Креб, - сказал Раик На Сеем, - и мы отдадим тебе все, что у нас есть.
Черный красавец покачал головой.
- Кроме ее спасения, мне не нужно никакого иного вознаграждения, отец. Я только опасаюсь, что мне не хватит умения… Никто еще не пробовал сделать это?
- Нас не раз обманывали. К нам приходили наемники-колдуны из Кварцхасаата, выдававшие себя за похитителей снов, но они либо заблуждались, считая, что владеют твоим знанием, либо полагали, что могут добиться того, что по силам только настоящему похитителю. Они прямо на наших глазах сходили с ума. Некоторые из них умерли. Некоторым мы позволили вернуться в Кварцхасаат, надеясь, что они остерегут других и те не будут тратить попусту свои жизни и наше время.
- Ты многотерпелив, Раик На Сеем, - сказал Элрик, вспомнив то, что он уже слышал; теперь ему стало понятнее, почему господин Гхо с таким неистовством искал для этой работы похитителя снов.
Известие, принесенное в Кварцхасаат сошедшими с ума наемниками-колдунами, было переосмыслено. То немногое, что понял господин Гхо, было передано Элрику. Но теперь Элрик понял, что этой тайной - тайной пути к Жемчужине в Сердце Мира - владела сама девочка. Она, будучи хранилищем всех знаний своего народа, несомненно, знала, где находится сокровище. Возможно, ей не было позволено раскрывать эту тайну. Как бы то ни было, дальнейшие поиски становились невозможны, пока Варадия спит своим заколдованным сном. Но Элрик знал, что даже если она и проснется, он не сможет - таков уж его характер - выведывать у нее тайну, которая не имеет к нему ни малейшего отношения. Его единственная надежда состояла в том, что она сама предложит ему это знание, сам же он, что бы ни случилось, никогда не попросит ее об этом.
Казалось, что Раик На Сеем проник в мысли альбиноса.
- Сын мой, ведь ты друг моего сына, а значит, и мой сын, - сказал Раик На Сеем с теплотой, свойственной ему народу. - Мы знаем, что ты нам не враг и что ты пришел сюда не из желания похитить то, что принадлежит нам. Мы знаем также, что у тебя не было намерения взять у нас какое-либо сокровище, хранителями которого мы являемся. Узнай, Элрик из Мелнибонэ: если Алнак Креб сможет спасти нашу Священную Деву, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы навести тебя на дорогу к Крепости Жемчужины. Вот только если Варадия, проснувшись, скажет, что мы не должны это делать, мы воздержимся от помощи тебе.
- Ты не мог дать обещания благороднее, - с признательностью сказал Элрик. - А я тем временем обещаю тебе охранять твою дочь от всех тех, кто желает ей зла. Я буду сторожить Варадию, пока Алнак не вернет ее тебе.
Алнак отошел в сторону от Элрика и Раика На Сеема и, остановившись у кромки света от факела, погрузился в размышления. Его белый плащ в лучах Кровавой луны приобрел «темно-розовый оттенок. Он отстегнул от пояса свой жезл с крючком и теперь держал его двумя руками. Он смотрел на него и говорил с ним так, как Элрик мог говорить со своим рунным мечом.
Наконец похититель снов повернулся к ним, лицо у него было очень серьезно.
- Я сделаю все, что в моих силах, - сказал он. - Я воспользуюсь всем, что у меня есть, всем, чему меня учили. Но должен тебя предупредить, что в моем характере есть слабости, которые я пока не сумел преодолеть. Я могу с ними совладать, если меня вызывают работать с ночными кошмарами старого купца или любовными грезами юноши. Но то, что я вижу здесь, может оказаться сильнее любого похитителя снов, даже самого опытного. Частичного успеха здесь быть не может. Я либо добьюсь успеха, либо потерплю неудачу. Я готов попробовать, потому что таковы обстоятельства, потому что мы - старые друзья, потому что я ненавижу все, что символизируют собой наемники-колдуны.
- На большее я и не смел надеяться, - торжественно сказал Раик На Сеем. Речь Алнака произвела на него впечатление.
- Если тебя ждет успех, ты вернешь душу девочки в тот мир, которому она и принадлежит, - сказал Элрик. - Но что ты потеряешь, если тебя ждет неудача?
Алнак пожал плечами.
- Ничего особо ценного.
Элрик внимательно взглянул в лицо своего нового друга и понял, что тот лжет. Но еще он увидел, что Алнак больше не хочет слышать вопросов об этом.
- Я должен отдохнуть, - сказал Алнак. - И поесть. - Он завернулся в полы своего плаща. Его темные глаза смотрели на Элрика с таким выражением, будто он изнемогал от желания поделиться с ним тайной, раскрывать которую запрещало его сердце. Потом он внезапно отвернулся и рассмеялся. - Если Варадия в результате моих трудов проснется и если она знает о месте нахождения твоей страшной Жемчужины, это значит, принц Элрик, что я сделал за тебя большую часть твоей работы. И тогда по справедливости мне полагается часть твоего вознаграждения.
- Моим вознаграждением будет конец господина Гхо, - тихо сказал Элрик.
- Хорошо, - сказал Алнак, направляясь к Бронзовому шатру, который мерцал и поблескивал, словно полуматериальное творение Хаоса. - Именно это мне и нужно!
Бронзовый шатер состоял из большой центральной камеры и множества маленьких, где путешественники могли отдохнуть и набраться сил. Именно в такую камеру и вошли они втроем, легли на землю и предались размышлениям о предстоящих делах, которые должны были начаться на следующий день. Они не разговаривали, но уснуть им удалось лишь через несколько часов.
Утром Элрик, Раик На Сеем и Алнак приблизились к месту, где бездвижно лежала Священная Дева. Остальные, еще остававшиеся в Бронзовом шатре, почтительно отступили. Алнак Креб мягко держал свой жезл снов в правой руке, даже не держал - балансировал им. Он устремил взгляд в лицо девочки, которую любил как свою собственную дочь. Он издал тяжелый вздох, и Элрик увидел, что ночной сон практически не освежил Алнака. Вид у него был изможденный и несчастный. Он повернулся к альбиносу и улыбнулся.
- Когда я увидел, как ты недавно пригубил из этого твоего сосуда, у меня возникло искушение попросить у тебя немного…
- Это снадобье - яд, и оно вызывает привыкание, - сказал потрясенный Элрик. - Мне казалось, я уже говорил тебе об этом.
- Говорил. - Выражение лица Алнака Креба снова свидетельствовало о том, что ему не дают покоя мысли, которыми он не может поделиться. - Просто я подумал, что в данных обстоятельствах мне можно не бояться его свойств.
- Ты так говоришь, потому что не знаешь, что это такое, - убедительно сказал Элрик. - Поверь мне, Алнак, если бы я мог хоть чем-то помочь тебе, я бы сделал это. Но я не думаю, что напоить тебя ядом - это дружеский поступок…
На лице Алнака Креба появилась едва заметная улыбка.
- Верно, верно. - Он несколько раз перебросил свой жезл снов из одной руки в другую. - Но ты сказал, что будешь охранять меня.
- Обещаю. И, как ты и просил, я вынесу твой жезл снов из Бронзового шатра в тот миг, когда ты скажешь.
- Это все, что от тебя потребуется, и я благодарен тебе заранее, - сказал похититель снов. - Итак, я начинаю. Пока прощай, Элрик. Я думаю, нам еще суждено встретиться, но, может быть, не в этом существовании.
И с этими таинственными словами Алнак Креб приблизился к спящей девочке, поместил свой жезл снов на ее немигающие глаза, приложил ухо к ее сердцу. Его взгляд приобрел странное, нездешнее выражение, словно он и сам вошел в транс. Он выпрямился, его слегка покачивало. Потом он поднял девочку и мягко опустил на ковер. После этого он лег рядом с ней, взял безжизненную руку девочки в свою, держа в другой жезл. Дыхание его стало замедляться и углубляться, и Элрику даже показалось, что он слышит какую-то тихую песню, раздающуюся в горле похитителя снов.
Раик На Сеем наклонился вперед, вглядываясь в лицо Алнака, но Алнак его не видел. Своей свободной рукой он поднял жезл снов так, что его крючок оказался над сцепленными руками и его и Варадии, словно скрепляя, словно связывая их.
Элрик с удивлением увидел, что жезл начал слабо светиться и пульсировать. Дыхание Алнака стало еще более глубоким, его губы открылись, а глаза, как и у Варадии, были устремлены вверх.
Элрику показалось, что девочка начала приборматывать, и на самом деле от Алнака к Варадии прошла какая-то дрожь, а жезл снов ритмически пульсировал в такт их дыханию и светился еще ярче.
Потом внезапно жезл стал извиваться и закручиваться, с удивительной скоростью двигаться между этими двумя, словно он проник в их вены и двигался вместе с кровью. У Элрика возникло впечатление о некоем клубке артерий и нервов, подернутых сиянием, исходящим от жезла снов. Потом Алнак испустил крик, и его дыхание перестало быть тем устойчивым движением, каким было раньше. Оно стало поверхностным, почти невидимым, а девочка продолжала дышать, как и прежде - медленно, глубоко, устойчиво.