Страница:
«Неужели все это на самом деле? – в который раз за последние сутки подумал я. – Неужели всего этого не было еще десять лет назад? Неужели все это просто придумано кем-то и по странному капризу природы обрело дух и плоть?..» Макс как-то пытался объяснять мне что-то про биоэнергетические процессы, рассказывал о том, как образовались Поля, но я мало что понял и, главное, почти не слушал. Тогда мне казалось это ненужной псевдонаучной болтовней, не имеющей под собой никакой почвы. Воистину: бесполезно что-то объяснять об Игре и Полях тому, кто ни разу не побывал там. То есть здесь…
Неожиданная мысль: «А что, если все это и есть настоящая реальность, а мой мир – всего только иллюзия?» – испугала меня.
– Среди Драконов и Мертвых я никогда не встречал таких, как ты, – проговорил вдруг «старик». – Ты похож на путаника.
– В смысле? – вздрогнул я.
Должно быть, он не понял, что именно я хочу уточнить, потому и промолчал.
– Но ты не путаник. Ты другой. Наверное, поэтому у тебя на руке знак крави, – сказал еще «старик».
– Какой знак? А-а… Это татуировка. Ну, наколка… Ворон.
– Не ворон. Крави.
Он как-то странно выговорил это крави. Выделил ударением и первый, и второй слог. Раскатил длинно «р». Крррави – вот как получилось.
– Пусть будет крави… – Мне не хотелось разговаривать. Все-таки полет – странно прекрасная штука. До этого я летал только самолетом, и то лишь раз, и то лишь – в далеком детстве. Кроме как о бесплатных конфетах, у меня от того события не сохранилось никаких других воспоминаний. Ну, разве то еще, как отец все тыркал меня локтем в бок и уговаривал смотреть в иллюминатор: мол, гляди, как красиво. А чего там глядеть? Серая муть и разноцветные прямоугольники засевов внизу – словно разграфленные листы из ученической тетради.
– Во-рон… – медленно попробовал на вкус слово «старик». – В общем мире крави называется – ворон?
– Типа того.
– И у них тоже есть ххтор?
– Чего?
– Крави обладает ххтор, как человек обладает разумом, – разъяснил «старик».
– У вас вороны – разумные существа, что ли? – спросил я.
– Не так, – ответил «старик» почему-то несколько раздраженно. – Разум – у людей. У крави – ххтор. Ххтор выше разума, как свет выше сумерек.
– Все понятно.
– Я увидел крави на твоей руке и вспомнил про Лесное Поле. Крави бывают только в Лесном Поле. Больше нигде. Я вспомнил про Лесное Поле и что мне говорили, будто видели там твоих братьев Драконов. Я сказал об этом своим.
– Ясно, ясно… Долго нам еще лететь?
– Наверное, ты избранный, если крави на твоем теле. Он будет тебя оберегать, Дракон. Крави всегда оберегает человека, если любит его.
– А если нет?..
Тут я усмехнулся. Ну конечно, я избранный, как же без этого? А муки голода и жажды, удушение бородой колдуна и спасение девы-воительницы мы, значит, за скобки. И аборигены не шибко симпатичные… И обратный билет оплачивается не многоступенчатой тягомотиной спасения мира, всего-то непыльной работенкой «иди туда, неведомо куда, достань то, неведомо что» – которую я к тому же и вовсе выполнять не собираюсь. Такой сокращенный вариант сюжета мне нравится. Хотя деву-воительницу можно было оставить…
Я скосил глаза на татуировку. Вообще-то я сначала хотел другой рисунок. Мне больше понравился лев с оскаленной пастью – большой рисунок, трехцветный, на всё плечо, а кисточка хвоста аж с выходом на предплечье. Но на льва у меня денег не хватило. Интересно, а львы у них тут водятся? С таким же успехом я мог бы и каракатицу наколоть…
– Я очень рад, что Драконы наконец приняли вызов, – произнес «старик». – Приходили Мертвые, но я сказал им то, что должен был сказать: Правила не позволяют отдать вызов Мертвому Дому. Ход Дракона, ход Мертвых; ход Дракона, ход Мертвых. Сейчас время Дракона, а Мертвые пусть ждут своего часа. Драконы – великие воины. Именно они должны править Полями.
– Это точно, – поддакнул я.
– Хвала Создателям, последняя война миновала. Битва Десяти Полей закончена, и лишь по несчастной случайности Драконы не одержали в ней победу. Но ведь и Мертвый Дом не победил. Когда случаются поистине великие битвы, в них трудно определить победителя… – Сжимая одной рукой крепежный ремень, «старик» взмахнул своим посохом. – Я до сих пор помню, как Поле Руин вскипело и едва не раскололось пополам! Армии с десяти Полей собрались в пустыне, когда они столкнулись – задрожало небо. Скала от подножия до самой вершины была обагрена кровью. – Он оглянулся на чудовищную скалу, все еще довольно отчетливо видневшуюся позади. – Конечно, я сражался на стороне Драконов… – поспешил добавить «старик», оглянувшись на меня.
– Я и не сомневаюсь. По всему видно – ты мужик правильный.
– Дракон сражался в Битве?
– Ну… нет. Я находился в резерве. То есть я тогда еще не был призван… в вооруженные силы Золотого Дракона.
– Почти никого не осталось из тех, кто помнит Битву. Погибло много. И людей общего мира, и детей Поля. Много! Пустыня была усеяна телами. И никто не успевал спасать раненых. Сшиас выползали из своих мерзких убежищ по ночам, утаскивали трупы и еще живых воинов и пожирали их. А утром снова гремели бои. Ушшуа сшибались в воздухе с крылатыми ящерами пиа, на землю летели клочья плоти, и дождем проливалась кровь. Да, я помню! Битва Десяти Полей всегда останется в памяти детей Поля! Но Золотой Дракон снова окрепнет! Когда три кафа будут у гхимеши, мы покажем Драконам путь к подземной реке Ноч. И Дракон пройдет по реке в то место, которое нельзя называть вслух. И это место будет принадлежать Драконам. Драконам, а не Мертвым! Тот, кто принял вызов первым, тот и будет править Полями!
– Здорово, – оценил я. Потом подумал и все же решился: – Послушай, а закурить у тебя не будет?
На мой вопрос «старик» не ответил. Он сильно ударил нашего ушшуа по шее кулаком, помедлил и ударил еще несколько раз – с определенным интервалом между ударами, – словно выбил какой-то кодовый ритм. Ушшуа рванулся вперед, оставив позади на расстоянии метров в десять остальных троих.
– Теперь не надо говорить, – предупредил «старик» и пригнулся.
Гигантская птица, сложив крылья, камнем рухнула вниз. И сейчас же ветер хлынул мне в уши и в рот. Я упал лицом в перья и лежал так, стискивая в кулаках крепежные ремни, пока ушшуа, спустившись ближе к земле, не нашел другой воздушный поток и не выровнял полет. Следом за нами спустились и остальные. Теперь они так и держались позади.
Облака остались далеко наверху, но землю я все равно не видел. Серый туман скользил внизу, большие пористые клочья поднимались к нам, и птицы разбивали клочья взмахами могучих крыл. Мы летели будто в дыму.
А затем стали пикировать вниз.
Честно говоря, когда на меня опять обрушился ветер, я зажмурился – поэтому момента приземления не помню. Открыв глаза, я увидел прямо перед собой невообразимо огромную скальную стену. Сплошная каменная стена, вершина которой терялась в сером тумане, а казалось, что в самом небе. Туман здесь, на земной поверхности, был тонок и совсем прозрачен, но скрадывал предметы до полной неразличимости на расстоянии в сто шагов.
«Старик» помог мне слезть с ушшуа.
– Это Приграничье? – спросил я почему-то шепотом. – Граница?
«Старик» молча кивнул. Остальные гхимеши уже спешились и стояли поодаль. Молча. Наш ушшуа прошуршал когтями к своим сородичам. Они нахохлились, слившись в одну пернатую груду, и тихонько клекотали, словно разговаривая. Я разминал руками затекшие бедра, хрустел шейными позвонками, приводил в порядок одежду – но, что бы я ни делан, я никак не мог оторвать глаз от чудовищных скал, безмолвно и угрожающе нависавших над нами. Я теперь понимал, почему вдруг заговорил шепотом, а не в полный голос. Здесь и полагалось говорить именно шепотом. Не знаю, как другим, а лично мне казалось, что эти скалы – вовсе не нагромождение камней, а застывшие до поры до времени великаны. Лишний шум потревожит их сон, а уж если они проснутся, поднимут головы, распрямят спины и встанут во весь свой истинный рост… Даже думать об этом было страшно. По сравнению с высотой скал исполины ушшуа выглядели безобидными пташками, чего уж говорить обо мне?
Пещерный проход я заметил не сразу. Да и как его заметишь сразу – черная крохотная точка на безмерно огромной вертикальной плоскости.
– Нам туда? – обернулся я. – Через эту дыру, да?
«Старик» опять кивнул.
– По ту сторону… и будет Лесное Поле?
Еще один кивок.
– А… проход охраняется? – спросил я.
– Люди из общего мира могут ходить по Полям там, где им вздумается, – очень тихо ответил «капитан». – Лесное Поле, как многие Другие Поля, принадлежат Драконам. Драконам там нечего боятся.
– Это радует… Пошли, что ли?
Не дождавшись реакции на свое предложение, я двинул первым. И через несколько шагов все-таки оглянулся. Гхимеши стояли кучкой неподалеку от своих птиц.
– Не понял! – воскликнул я, осекся и продолжил шепотом: – Мне что – дальше самому идти? Вы со мной не пойдете?
– Драконов видели в Лесном Поле, в Приграничье, – сказал «капитан», – совсем рядом.
– Насколько рядом?
– Рядом, – убежденно повторил «капитан».
– Так вы идете или нет?
Они молчали.
– Ну и черт с вами…
Я подошел к пещере. Я долго шел. Казалось, будто до подножия скал всего десяток шагов, а я прошел всю сотню, а то и полторы. И вход в пещеру был высотою в два моих роста, а я-то издали думал, что это – нора, пробираться по которой надо будет ползком. Небывалый размер скальной стены ломал всю перспективу. Разрушал представление о расстояниях и объемах, словно приспосабливая действительность под свои габариты. Это было похоже на наваждение.
Минуту я простоял перед темным входом в пещеру, откуда тянуло какой-то грибной сыростью. Темно. Терпеть не могу темноту. И что меня ждет там, по ту сторону, когда я пройду пещеру? То есть я хотел сказать – если я пройду…
Я повернулся и побежал назад. Как мог быстрее, но старался все-таки беречь пораненную ногу.
– Значит, так, – сказал я, отдышавшись. – У нас какой договор был? Что вы меня проводите к Лесному Полю, туда, где видели, по вашим словам, людей из общего мира. Золотых Драконов. Правильно? Какого черта вы меня на полпути бросаете? А если за скалами и нет никаких Драконов?
Гхимеши молчали, опустив головы. Только «старик» проворчал что-то вроде:
– Мой народ никогда никого не обманывал…
– А я с вашим народом детей не крестил! – Мне было не по себе, почти страшно было. Оттого меня и понесло. – Мы договорились, а вы теперь на попятный пошли? Ведите меня на ту сторону, а то… А то ничего не будет! Никаких кефов, ясно?
– Каф… – сумрачно поправил «старик».
– Вот именно. Идете или нет?
– Надо идти, – сказал «капитан» словно самому себе. И посмотрел на «старика». Они все посмотрели на «старика».
– Идите, – сказал он.
«Капитан» и двое гхимеши шагнули ко мне. «Старик» остался стоять рядом с ушшуа.
– А он что? – спросил я, когда мы вернулись к пещере.
– Ему нельзя, – кратко ответил «капитан». Морщины на его лице означились резче. – Ему никак нельзя, – повторил он.
Пещера поднималась вверх. Изредка я спотыкался о вырубленные в камне ступени, один раз оступился и на мгновение перенес вес тела на раненую ступню. Раскаленная игла вошла в позвоночник, прошила меня от пятки до поясницы. Пришлось присесть и, грызя пальцы, дожидаться, пока игла не растаяла.
Какого черта я иду впереди? Эти парни с топорами на поясных ремнях, кажется, неплохо видят в темноте. По крайней мере они ни разу не споткнулись, я даже не слышал, как камешки скрипят у них под ногами. Идут себе тихонько за мной, только время от времени переговариваются непонятными и почти неслышными, как шелест листьев, фразами.
Надо мной блеснул свет. Во мне на секунду проснулось ощущение, будто ч снова стою на дне колодца, – и меня прошиб пот. Впрочем, я довольно быстро опомнился.
Лестница стала круче. Чтобы не опасаться больше за свою рану, я опустился на четвереньки и таким способом преодолел остаток пути. Двигался я медленно, но никто меня даже и не думал обгонять – так я и вступил в Лесное Поле. Не скажу, что триумфально, но на честь воина Золотого Дракона мне было плевать. Я просто хотел домой.
Вынырнул я из пещеры как из-под воды – и первое, что сделал, так это глотнул свежего воздуха. Вслед за мной, настороженно озираясь, вышли гхимеши. Оглянувшись, я заметил, что в руках у них появились топоры.
– Приехали, – пробормотал я. – И где здесь ваши Драконы? То есть мои братья?
– Тише!
Тише? Здесь я не ощущал потребности говорить шепотом. Вокруг был лес. Сплошные листья: сверху – кроны деревьев, снизу кустарники и высокая трава. Древесные стволы плотно оплетены какими-то ползучими стеблями, даже на валунах, выглядывавших из травы тот тут, то там, густой слой мха. Вот так сразу и не скажешь, что это за лес. Некоторые из деревьев и кустарников были мне знакомы, но большинство я не видел даже на картинках в учебнике по биологии. Я вообще не знал, что бывают такие деревья – громадные, в несколько обхватов замшелые стволы, листья размером с добрую тарелку, а в больших черных дуплах, похожих на исполинские глазницы, мелькают, словно зрачки, какие-то зверьки. Лианы, там, наверху, толстые и тонкие, всякие, – образуют сложную паутину. Апофеоз флоры – вот что пришло мне на ум, когда я толком огляделся. И скальная стена не давила на меня здесь. Просто потому, что ее не было видно за пышными кронами. Несколько метров серого камня, местами расцвеченного зеленым, желтым и красным лишайником, – вот и вся стена.
Гхимеши жались к пещере. Выглядели они так, будто точно знали, что все растения здесь обладают зубами и жалами. Морщины на их лицах извивались ошпаренными червяками – они моргали и щурились; жителям пустыни явно были не по нраву буйные краски леса.
Я сделал несколько шагов в глубину леса и оглянулся. Стена исчезла. Если бы не едва заметная тропинка под ногами, я бы точно не смог определить направление, откуда вышел сюда. Гхимеши, вместо того чтобы идти гуськом по тропинке, ломились гурьбой, поспевая за мною, ломая кусты и нижние ветки деревьев. Невидимые за кронами птицы, потревоженные шумом, оглушительно орали.
Лес жил своей жизнью. Это не пустыня, где, кроме заунывного воя ветра, ничего не нарушает тишину. Здесь, словно муравьи в муравейнике, роилось множество звуков – треск сучьев, птичьи крики, стрекотание каких-то насекомых и еще что-то, и еще. Я же не следопыт-охотник, я не могу определить, какие из этих звуков не предвещают ничего опасного, а какие – выдают врага, который, возможно, совсем рядом. И какие тут могут быть враги? Дикие звери? Или дети Лесного Поля? Ни с теми, ни с другими я встречаться не собирался. При одной мысли об этом меня пробирала дрожь. А дети Поля Руин своим шумом точно привлекут внимание к нашим персонам. Нет, так дело не пойдет…
– На месте стой! – скомандовал я.
Гхимеши послушно остановились. Странно, но я чувствовал себя главным над этими воинами. Даже «капитан» беспрекословно подчинился моему приказу и теперь верноподданно смотрел на меня из глубины надбровных морщин. Я вдруг понял, почему так получилось. «Старик» остался по ту сторону стены, я невольно принял на себя его полномочия. Вернее, гхимеши естественно наделили меня ими. Все правильно, иерархические отношения нерушимы. Тем, кто всю жизнь привык подчиняться, просто необходим начальник.
– В колонну по одному! – приказал я.
Они непонимающе посмотрели на меня.
– Ты впереди, ты за ним, а ты – следом, – уточнил я, и воины быстро построились, как я и хотел. – Идите по тропинке, а я за вами.
Вот тут-то они замерли, не торопясь исполнять приказание.
– Золотой Дракон может ходить по Полям где угодно, – мрачно повторил «капитан». – А дети Поля Руин должны оставаться в своем Поле. Каждый из Лесного Поля, встретив нас, убьет.
– Почему? – спросил я, хотя ничего удивительного в утверждении «капитана» не видел.
– Гхимеши убивают чужаков, и другие убивают чужаков. Так всегда. Каждому – свое Поле.
– Понятно… Значит, до законов об иммиграции в здешних местах не доросли.
– Пусть Дракон говорит так, чтобы было понятно.
– Ладно, пожалуйста… Вы должны охранять меня! Так, кажется, по договору, да? Вы доставляете меня к Золотым Драконам целым и невредимым, правильно? А вы что делаете? Жметесь, как бабы, друг к другу. И вообще – какого черта один из вас остался в Поле Руин? Этих, как их… ушшуа охранять? От кого? Кто на этих оглоедов напасть решится? Танковый корпус?
– Такие твари в Поле Руин не водятся, – угрюмо заметил «капитан».
– Вот именно!
– Все Золотые Драконы – великие воины!
– Надо же, я и забыл. Спасибо, что напомнили.
– Старейший и Всевидящий Ирри несет в себе слова договора. Позор и гнев нашего народа падет на меня, если Старейшего и Всевидящего убьют. Ему нельзя идти сюда – здесь слишком опасно.
Старейший Ирри – это, как выясняется, мой «старик». Так…
Я опешил. Конечно, не от удивления, что ненароком дал одному из гхимеши почти точное прозвище… Они вовсе не думают меня защищать. Они сами ждут от меня защиты на этих враждебных им землях.
Я чуть было не повернул обратно. Я едва удержался от этого. Вот она – единственная из всех дорог, ведущая домой. Лесная тропинка меж древесных стволов, то ныряющая в гущу травы, то взбегающая на мшистые пригорки.
Я пошел по тропинке, больше не оглядываясь. Черт с вами со всеми. Будь что будет. В конце концов, терять мне уже нечего. Или я найду Драконов, или…
Тропинка скоро исчезла совсем. Но и теперь мне не пришлось мучиться выбором направления – я шел туда, куда мог пройти, где не преграждал дорогу бурелом или развесистый колючий кустарник, на ветвях которого поблескивали ядовито-пурпурные иглы.
Остановился я тогда, когда меня тихо позвали сзади:
– Дракон!..
«Капитан». Полускрытый листвой, стоит в нескольких шагах от меня, и луч солнца, пробившийся сквозь лесную крону, горит на лезвии его топора. Больше никого рядом с ним не видно. Продравшись к нему, я спросил первым делом:
– А где остальные?
Он тряхнул головой – косички рассыпались по плечам.
– Я их отпустил. Смотри, Дракон…
В древесном стволе повыше его головы торчал вбитый наполовину метательный нож – слегка изогнутый, лишенный рукояти. На лезвии еще не успела застыть капля смолы – видимо, нож метнули совсем недавно.
– И еще…
Он медленно обвел рукой вокруг. Да, теперь и я увидел – потоптанная трава и сломанные ветви открывают пространство небольшой полянки. Кое-где, как дохлые змеи, свисают до земли порубленные лианы. «Капитан», не выпуская из рук топора, присел на корточки, а я быстро осмотрел полянку. Второй нож я нашел воткнутым в землю. Рядом – лоскут черной ткани и обрывок шнурка.
Дальше было совсем легко. Шаг влево – щепки, белеющие в траве, и молоденькое деревце, сильным ударом расщепленное надвое. Два шага прямо – сломанная ветка. Шаг вправо – пустые кинжальные ножны. Три… четыре… пять… шесть шагов… Растоптанный куст земляники, кровавые пятнышки раздавленных ягод во мху… еще ветка на земле… свороченный набок муравейник… Семь… восемь… девять…
Задыхаясь, я почти бежал вперед, время от времени кидаясь то в одну, то в другую сторону – в поисках очередного знака. Пот заливал мне глаза. За спиной тяжело топотал, свистел и булькал пропыленными легкими «капитан». Я на секунду остановился, чтобы утереть лицо полой плаща, и вдруг увидел…
Я протер глаза, но видение не исчезло. Я видел то, что видел: из центра большого куста с широкими и гладкими, как у пальмы, листьями торчит, словно перископ, человеческая рука.
– Охраните, Создатели… – прохрипел «капитан».
На фоне коричнево-серой бугристой коры ближайшего дерева прекрасно видна белая ладонь с какой-то черной точкой посредине, расслабленные пальцы. Запястье и локоть обнажены. Скатавшийся рукав застрял где-то в районе плеча – видна только узкая полоска черной ткани, остальное скрывают листья кустарника.
Я медленно приближался к необычному кустарнику, и по мере приближения картина прояснялась. Черная точка на ладони превратилась в короткую стрелку без оперения, прочно пригвоздившую живую плоть к древесному стволу. Тонкая кровяная струйка обвивает руку… Вздрагивая от ударов страшно бьющегося сердца, я наклонился и раздвинул широкие листья кустарника. Под деревом лежал человек. Большое тело, облаченное в красно-черные одежды, было недвижимо. Длинные черные волосы разметались по траве. Глаза закрыты, только губы беззвучно шевелятся. Левая рука неудобно подвернута под спину, правая, вытянутая вверх и пригвожденная к стволу дерева, словно сигнализирует о чем-то. Еще две стрелки торчат внизу тучного живота, змеиными глазками смотрят на меня. Золотой знак Дракона сполз с груди под горло.
– Макс… – прошептал я.
Веки Макса шелохнулись, но не поднялись.
– Дракон! – вскрикнул «капитан», про которого я и думать забыл, – Дракон! Со мной Золотой Дракон! Со мной Золотой Дракон! Нельзя убивать Драконов! Кара падет на вас, о неразумные дети… Др-р-р-р… – И невольное рычание перешло в хрип.
Я выпрямился, когда гхимеши уже выронил топор из бессильно обвисших рук. Под лбом «капитана» с правой стороны, там, где должен быть глаз, зарылась в морщины короткая стрелка без оперения. Толчками брызгала кровь из-под тоненького древка – раз, другой и третий. А потом «капитан» опрокинулся навзничь всем телом – не сгибая ног, точно снесенный памятник. Коротко хрустнули обломившиеся при его падении ветви.
Я присел, вскочил и тут же упал – пола длинного плаща попала под ноги. Поднимаясь, я случайно задел плечо Макса – тот застонал и открыл глаза.
– Помогите…
Я не знал, что мне делать и что говорить сейчас – когда Макс смотрит на меня, кривя губы в отчаянной муке. Я уже понял, что обездвиженное тело Дракона – это ловушка.
– Рука… затекла… Болит…
– Ничего… – бормотал я. – Ничего… ничего… Все будет хорошо…
– Ни… Ты?.. Никита…
– Я, я… Помолчи пока, потише… Я сейчас…
Я попробовал было выдернуть из живот Макса стрелки, но при первой попытке тот застонал так жутко, что я сразу же убрал руки.
– Не надо… Найди… наших…
– Где они? Ч-черт… Я и так ищу…
– Иди… иди…
Я отпрянул от Макса, приподнялся, осматриваясь. В нескольких шагах темнело тело «капитана». Его топор лежал чуть поодаль, ближе ко мне, так близко, что можно было дотянуться рукой.
«А дальше что? Что я буду делать с этим топором?»
Литературный персонаж бы не сплоховал, Пока волшебный меч торчит в не менее волшебном камне, дожидаясь хозяина, – сойдет и простой топор. «Он ударил наугад, и брызнула кровь. Нападавшие в страхе переглянулись. Он замахнулся снова, чувствуя, как неведомые силы просыпаются в его теле. Когда все было кончено, вокруг него оставались лишь трупы поверженных противников. «О Избранный!» – воскликнула спасенная дева…»
Я снова посмотрел на Макса. Тот уже закрыл глаза. И губы, кажется, больше не шевелились.
«Это ведь не на самом деле… – мысленно проговорил я. – Всего лишь Игра. Боже мой, ничего этого нет… Почему я никак не проснусь?..»
И опять слова эти ничем не могли помочь. Запульсировала болью раненая ступня. Запах крови вблизи Макса был настолько отчетлив, что и во рту ощущался солоноватый привкус. Макс умирал. Или уже умер. Умер «капитан». А вот я все еще почему-то жив. А если жив, значит, надо приложить все силы, чтобы выбраться отсюда. «Когда все было кончено, вокруг него оставались лишь трупы…»
Я подполз к топору. Секунду глядел на отточенное широкое лезвие и пополз дальше, Топор будет только мешать, к тому же я не имею ни малейшего представления, как им сражаться. И с кем сражаться?
Вокруг шумел лес. Кричали птицы, шумела листва в вышине. Какой-то жук, жужжа, будто пуля, промчался мимо моей щеки и скрылся в кустах. Куда двигаться дальше? Как определить направление, в котором, возможно, не скрываются убийцы? По звукам? Я прислушался, но не услышал ничего такого, что могло показаться подозрительным.
Я решился еще раз подняться и посмотреть. Сейчас быстро вскочить – раз! И снова падать на землю.
Когда я встал, лес вдруг стих.
– Эй!.. – вырвалось у меня. И время почти остановилось – несколько вязких секунд я не слышал ничего, кроме оглушительного собственного дыхания. Не видел ничего, кроме человека, смотревшего на меня из-под колышущейся тени древесной листвы.
ГЛАВА 5
Неожиданная мысль: «А что, если все это и есть настоящая реальность, а мой мир – всего только иллюзия?» – испугала меня.
– Среди Драконов и Мертвых я никогда не встречал таких, как ты, – проговорил вдруг «старик». – Ты похож на путаника.
– В смысле? – вздрогнул я.
Должно быть, он не понял, что именно я хочу уточнить, потому и промолчал.
– Но ты не путаник. Ты другой. Наверное, поэтому у тебя на руке знак крави, – сказал еще «старик».
– Какой знак? А-а… Это татуировка. Ну, наколка… Ворон.
– Не ворон. Крави.
Он как-то странно выговорил это крави. Выделил ударением и первый, и второй слог. Раскатил длинно «р». Крррави – вот как получилось.
– Пусть будет крави… – Мне не хотелось разговаривать. Все-таки полет – странно прекрасная штука. До этого я летал только самолетом, и то лишь раз, и то лишь – в далеком детстве. Кроме как о бесплатных конфетах, у меня от того события не сохранилось никаких других воспоминаний. Ну, разве то еще, как отец все тыркал меня локтем в бок и уговаривал смотреть в иллюминатор: мол, гляди, как красиво. А чего там глядеть? Серая муть и разноцветные прямоугольники засевов внизу – словно разграфленные листы из ученической тетради.
– Во-рон… – медленно попробовал на вкус слово «старик». – В общем мире крави называется – ворон?
– Типа того.
– И у них тоже есть ххтор?
– Чего?
– Крави обладает ххтор, как человек обладает разумом, – разъяснил «старик».
– У вас вороны – разумные существа, что ли? – спросил я.
– Не так, – ответил «старик» почему-то несколько раздраженно. – Разум – у людей. У крави – ххтор. Ххтор выше разума, как свет выше сумерек.
– Все понятно.
– Я увидел крави на твоей руке и вспомнил про Лесное Поле. Крави бывают только в Лесном Поле. Больше нигде. Я вспомнил про Лесное Поле и что мне говорили, будто видели там твоих братьев Драконов. Я сказал об этом своим.
– Ясно, ясно… Долго нам еще лететь?
– Наверное, ты избранный, если крави на твоем теле. Он будет тебя оберегать, Дракон. Крави всегда оберегает человека, если любит его.
– А если нет?..
Тут я усмехнулся. Ну конечно, я избранный, как же без этого? А муки голода и жажды, удушение бородой колдуна и спасение девы-воительницы мы, значит, за скобки. И аборигены не шибко симпатичные… И обратный билет оплачивается не многоступенчатой тягомотиной спасения мира, всего-то непыльной работенкой «иди туда, неведомо куда, достань то, неведомо что» – которую я к тому же и вовсе выполнять не собираюсь. Такой сокращенный вариант сюжета мне нравится. Хотя деву-воительницу можно было оставить…
Я скосил глаза на татуировку. Вообще-то я сначала хотел другой рисунок. Мне больше понравился лев с оскаленной пастью – большой рисунок, трехцветный, на всё плечо, а кисточка хвоста аж с выходом на предплечье. Но на льва у меня денег не хватило. Интересно, а львы у них тут водятся? С таким же успехом я мог бы и каракатицу наколоть…
– Я очень рад, что Драконы наконец приняли вызов, – произнес «старик». – Приходили Мертвые, но я сказал им то, что должен был сказать: Правила не позволяют отдать вызов Мертвому Дому. Ход Дракона, ход Мертвых; ход Дракона, ход Мертвых. Сейчас время Дракона, а Мертвые пусть ждут своего часа. Драконы – великие воины. Именно они должны править Полями.
– Это точно, – поддакнул я.
– Хвала Создателям, последняя война миновала. Битва Десяти Полей закончена, и лишь по несчастной случайности Драконы не одержали в ней победу. Но ведь и Мертвый Дом не победил. Когда случаются поистине великие битвы, в них трудно определить победителя… – Сжимая одной рукой крепежный ремень, «старик» взмахнул своим посохом. – Я до сих пор помню, как Поле Руин вскипело и едва не раскололось пополам! Армии с десяти Полей собрались в пустыне, когда они столкнулись – задрожало небо. Скала от подножия до самой вершины была обагрена кровью. – Он оглянулся на чудовищную скалу, все еще довольно отчетливо видневшуюся позади. – Конечно, я сражался на стороне Драконов… – поспешил добавить «старик», оглянувшись на меня.
– Я и не сомневаюсь. По всему видно – ты мужик правильный.
– Дракон сражался в Битве?
– Ну… нет. Я находился в резерве. То есть я тогда еще не был призван… в вооруженные силы Золотого Дракона.
– Почти никого не осталось из тех, кто помнит Битву. Погибло много. И людей общего мира, и детей Поля. Много! Пустыня была усеяна телами. И никто не успевал спасать раненых. Сшиас выползали из своих мерзких убежищ по ночам, утаскивали трупы и еще живых воинов и пожирали их. А утром снова гремели бои. Ушшуа сшибались в воздухе с крылатыми ящерами пиа, на землю летели клочья плоти, и дождем проливалась кровь. Да, я помню! Битва Десяти Полей всегда останется в памяти детей Поля! Но Золотой Дракон снова окрепнет! Когда три кафа будут у гхимеши, мы покажем Драконам путь к подземной реке Ноч. И Дракон пройдет по реке в то место, которое нельзя называть вслух. И это место будет принадлежать Драконам. Драконам, а не Мертвым! Тот, кто принял вызов первым, тот и будет править Полями!
– Здорово, – оценил я. Потом подумал и все же решился: – Послушай, а закурить у тебя не будет?
На мой вопрос «старик» не ответил. Он сильно ударил нашего ушшуа по шее кулаком, помедлил и ударил еще несколько раз – с определенным интервалом между ударами, – словно выбил какой-то кодовый ритм. Ушшуа рванулся вперед, оставив позади на расстоянии метров в десять остальных троих.
– Теперь не надо говорить, – предупредил «старик» и пригнулся.
Гигантская птица, сложив крылья, камнем рухнула вниз. И сейчас же ветер хлынул мне в уши и в рот. Я упал лицом в перья и лежал так, стискивая в кулаках крепежные ремни, пока ушшуа, спустившись ближе к земле, не нашел другой воздушный поток и не выровнял полет. Следом за нами спустились и остальные. Теперь они так и держались позади.
Облака остались далеко наверху, но землю я все равно не видел. Серый туман скользил внизу, большие пористые клочья поднимались к нам, и птицы разбивали клочья взмахами могучих крыл. Мы летели будто в дыму.
А затем стали пикировать вниз.
Честно говоря, когда на меня опять обрушился ветер, я зажмурился – поэтому момента приземления не помню. Открыв глаза, я увидел прямо перед собой невообразимо огромную скальную стену. Сплошная каменная стена, вершина которой терялась в сером тумане, а казалось, что в самом небе. Туман здесь, на земной поверхности, был тонок и совсем прозрачен, но скрадывал предметы до полной неразличимости на расстоянии в сто шагов.
«Старик» помог мне слезть с ушшуа.
– Это Приграничье? – спросил я почему-то шепотом. – Граница?
«Старик» молча кивнул. Остальные гхимеши уже спешились и стояли поодаль. Молча. Наш ушшуа прошуршал когтями к своим сородичам. Они нахохлились, слившись в одну пернатую груду, и тихонько клекотали, словно разговаривая. Я разминал руками затекшие бедра, хрустел шейными позвонками, приводил в порядок одежду – но, что бы я ни делан, я никак не мог оторвать глаз от чудовищных скал, безмолвно и угрожающе нависавших над нами. Я теперь понимал, почему вдруг заговорил шепотом, а не в полный голос. Здесь и полагалось говорить именно шепотом. Не знаю, как другим, а лично мне казалось, что эти скалы – вовсе не нагромождение камней, а застывшие до поры до времени великаны. Лишний шум потревожит их сон, а уж если они проснутся, поднимут головы, распрямят спины и встанут во весь свой истинный рост… Даже думать об этом было страшно. По сравнению с высотой скал исполины ушшуа выглядели безобидными пташками, чего уж говорить обо мне?
Пещерный проход я заметил не сразу. Да и как его заметишь сразу – черная крохотная точка на безмерно огромной вертикальной плоскости.
– Нам туда? – обернулся я. – Через эту дыру, да?
«Старик» опять кивнул.
– По ту сторону… и будет Лесное Поле?
Еще один кивок.
– А… проход охраняется? – спросил я.
– Люди из общего мира могут ходить по Полям там, где им вздумается, – очень тихо ответил «капитан». – Лесное Поле, как многие Другие Поля, принадлежат Драконам. Драконам там нечего боятся.
– Это радует… Пошли, что ли?
Не дождавшись реакции на свое предложение, я двинул первым. И через несколько шагов все-таки оглянулся. Гхимеши стояли кучкой неподалеку от своих птиц.
– Не понял! – воскликнул я, осекся и продолжил шепотом: – Мне что – дальше самому идти? Вы со мной не пойдете?
– Драконов видели в Лесном Поле, в Приграничье, – сказал «капитан», – совсем рядом.
– Насколько рядом?
– Рядом, – убежденно повторил «капитан».
– Так вы идете или нет?
Они молчали.
– Ну и черт с вами…
Я подошел к пещере. Я долго шел. Казалось, будто до подножия скал всего десяток шагов, а я прошел всю сотню, а то и полторы. И вход в пещеру был высотою в два моих роста, а я-то издали думал, что это – нора, пробираться по которой надо будет ползком. Небывалый размер скальной стены ломал всю перспективу. Разрушал представление о расстояниях и объемах, словно приспосабливая действительность под свои габариты. Это было похоже на наваждение.
Минуту я простоял перед темным входом в пещеру, откуда тянуло какой-то грибной сыростью. Темно. Терпеть не могу темноту. И что меня ждет там, по ту сторону, когда я пройду пещеру? То есть я хотел сказать – если я пройду…
Я повернулся и побежал назад. Как мог быстрее, но старался все-таки беречь пораненную ногу.
– Значит, так, – сказал я, отдышавшись. – У нас какой договор был? Что вы меня проводите к Лесному Полю, туда, где видели, по вашим словам, людей из общего мира. Золотых Драконов. Правильно? Какого черта вы меня на полпути бросаете? А если за скалами и нет никаких Драконов?
Гхимеши молчали, опустив головы. Только «старик» проворчал что-то вроде:
– Мой народ никогда никого не обманывал…
– А я с вашим народом детей не крестил! – Мне было не по себе, почти страшно было. Оттого меня и понесло. – Мы договорились, а вы теперь на попятный пошли? Ведите меня на ту сторону, а то… А то ничего не будет! Никаких кефов, ясно?
– Каф… – сумрачно поправил «старик».
– Вот именно. Идете или нет?
– Надо идти, – сказал «капитан» словно самому себе. И посмотрел на «старика». Они все посмотрели на «старика».
– Идите, – сказал он.
«Капитан» и двое гхимеши шагнули ко мне. «Старик» остался стоять рядом с ушшуа.
– А он что? – спросил я, когда мы вернулись к пещере.
– Ему нельзя, – кратко ответил «капитан». Морщины на его лице означились резче. – Ему никак нельзя, – повторил он.
Пещера поднималась вверх. Изредка я спотыкался о вырубленные в камне ступени, один раз оступился и на мгновение перенес вес тела на раненую ступню. Раскаленная игла вошла в позвоночник, прошила меня от пятки до поясницы. Пришлось присесть и, грызя пальцы, дожидаться, пока игла не растаяла.
Какого черта я иду впереди? Эти парни с топорами на поясных ремнях, кажется, неплохо видят в темноте. По крайней мере они ни разу не споткнулись, я даже не слышал, как камешки скрипят у них под ногами. Идут себе тихонько за мной, только время от времени переговариваются непонятными и почти неслышными, как шелест листьев, фразами.
Надо мной блеснул свет. Во мне на секунду проснулось ощущение, будто ч снова стою на дне колодца, – и меня прошиб пот. Впрочем, я довольно быстро опомнился.
Лестница стала круче. Чтобы не опасаться больше за свою рану, я опустился на четвереньки и таким способом преодолел остаток пути. Двигался я медленно, но никто меня даже и не думал обгонять – так я и вступил в Лесное Поле. Не скажу, что триумфально, но на честь воина Золотого Дракона мне было плевать. Я просто хотел домой.
Вынырнул я из пещеры как из-под воды – и первое, что сделал, так это глотнул свежего воздуха. Вслед за мной, настороженно озираясь, вышли гхимеши. Оглянувшись, я заметил, что в руках у них появились топоры.
– Приехали, – пробормотал я. – И где здесь ваши Драконы? То есть мои братья?
– Тише!
Тише? Здесь я не ощущал потребности говорить шепотом. Вокруг был лес. Сплошные листья: сверху – кроны деревьев, снизу кустарники и высокая трава. Древесные стволы плотно оплетены какими-то ползучими стеблями, даже на валунах, выглядывавших из травы тот тут, то там, густой слой мха. Вот так сразу и не скажешь, что это за лес. Некоторые из деревьев и кустарников были мне знакомы, но большинство я не видел даже на картинках в учебнике по биологии. Я вообще не знал, что бывают такие деревья – громадные, в несколько обхватов замшелые стволы, листья размером с добрую тарелку, а в больших черных дуплах, похожих на исполинские глазницы, мелькают, словно зрачки, какие-то зверьки. Лианы, там, наверху, толстые и тонкие, всякие, – образуют сложную паутину. Апофеоз флоры – вот что пришло мне на ум, когда я толком огляделся. И скальная стена не давила на меня здесь. Просто потому, что ее не было видно за пышными кронами. Несколько метров серого камня, местами расцвеченного зеленым, желтым и красным лишайником, – вот и вся стена.
Гхимеши жались к пещере. Выглядели они так, будто точно знали, что все растения здесь обладают зубами и жалами. Морщины на их лицах извивались ошпаренными червяками – они моргали и щурились; жителям пустыни явно были не по нраву буйные краски леса.
Я сделал несколько шагов в глубину леса и оглянулся. Стена исчезла. Если бы не едва заметная тропинка под ногами, я бы точно не смог определить направление, откуда вышел сюда. Гхимеши, вместо того чтобы идти гуськом по тропинке, ломились гурьбой, поспевая за мною, ломая кусты и нижние ветки деревьев. Невидимые за кронами птицы, потревоженные шумом, оглушительно орали.
Лес жил своей жизнью. Это не пустыня, где, кроме заунывного воя ветра, ничего не нарушает тишину. Здесь, словно муравьи в муравейнике, роилось множество звуков – треск сучьев, птичьи крики, стрекотание каких-то насекомых и еще что-то, и еще. Я же не следопыт-охотник, я не могу определить, какие из этих звуков не предвещают ничего опасного, а какие – выдают врага, который, возможно, совсем рядом. И какие тут могут быть враги? Дикие звери? Или дети Лесного Поля? Ни с теми, ни с другими я встречаться не собирался. При одной мысли об этом меня пробирала дрожь. А дети Поля Руин своим шумом точно привлекут внимание к нашим персонам. Нет, так дело не пойдет…
– На месте стой! – скомандовал я.
Гхимеши послушно остановились. Странно, но я чувствовал себя главным над этими воинами. Даже «капитан» беспрекословно подчинился моему приказу и теперь верноподданно смотрел на меня из глубины надбровных морщин. Я вдруг понял, почему так получилось. «Старик» остался по ту сторону стены, я невольно принял на себя его полномочия. Вернее, гхимеши естественно наделили меня ими. Все правильно, иерархические отношения нерушимы. Тем, кто всю жизнь привык подчиняться, просто необходим начальник.
– В колонну по одному! – приказал я.
Они непонимающе посмотрели на меня.
– Ты впереди, ты за ним, а ты – следом, – уточнил я, и воины быстро построились, как я и хотел. – Идите по тропинке, а я за вами.
Вот тут-то они замерли, не торопясь исполнять приказание.
– Золотой Дракон может ходить по Полям где угодно, – мрачно повторил «капитан». – А дети Поля Руин должны оставаться в своем Поле. Каждый из Лесного Поля, встретив нас, убьет.
– Почему? – спросил я, хотя ничего удивительного в утверждении «капитана» не видел.
– Гхимеши убивают чужаков, и другие убивают чужаков. Так всегда. Каждому – свое Поле.
– Понятно… Значит, до законов об иммиграции в здешних местах не доросли.
– Пусть Дракон говорит так, чтобы было понятно.
– Ладно, пожалуйста… Вы должны охранять меня! Так, кажется, по договору, да? Вы доставляете меня к Золотым Драконам целым и невредимым, правильно? А вы что делаете? Жметесь, как бабы, друг к другу. И вообще – какого черта один из вас остался в Поле Руин? Этих, как их… ушшуа охранять? От кого? Кто на этих оглоедов напасть решится? Танковый корпус?
– Такие твари в Поле Руин не водятся, – угрюмо заметил «капитан».
– Вот именно!
– Все Золотые Драконы – великие воины!
– Надо же, я и забыл. Спасибо, что напомнили.
– Старейший и Всевидящий Ирри несет в себе слова договора. Позор и гнев нашего народа падет на меня, если Старейшего и Всевидящего убьют. Ему нельзя идти сюда – здесь слишком опасно.
Старейший Ирри – это, как выясняется, мой «старик». Так…
Я опешил. Конечно, не от удивления, что ненароком дал одному из гхимеши почти точное прозвище… Они вовсе не думают меня защищать. Они сами ждут от меня защиты на этих враждебных им землях.
Я чуть было не повернул обратно. Я едва удержался от этого. Вот она – единственная из всех дорог, ведущая домой. Лесная тропинка меж древесных стволов, то ныряющая в гущу травы, то взбегающая на мшистые пригорки.
Я пошел по тропинке, больше не оглядываясь. Черт с вами со всеми. Будь что будет. В конце концов, терять мне уже нечего. Или я найду Драконов, или…
Тропинка скоро исчезла совсем. Но и теперь мне не пришлось мучиться выбором направления – я шел туда, куда мог пройти, где не преграждал дорогу бурелом или развесистый колючий кустарник, на ветвях которого поблескивали ядовито-пурпурные иглы.
Остановился я тогда, когда меня тихо позвали сзади:
– Дракон!..
«Капитан». Полускрытый листвой, стоит в нескольких шагах от меня, и луч солнца, пробившийся сквозь лесную крону, горит на лезвии его топора. Больше никого рядом с ним не видно. Продравшись к нему, я спросил первым делом:
– А где остальные?
Он тряхнул головой – косички рассыпались по плечам.
– Я их отпустил. Смотри, Дракон…
В древесном стволе повыше его головы торчал вбитый наполовину метательный нож – слегка изогнутый, лишенный рукояти. На лезвии еще не успела застыть капля смолы – видимо, нож метнули совсем недавно.
– И еще…
Он медленно обвел рукой вокруг. Да, теперь и я увидел – потоптанная трава и сломанные ветви открывают пространство небольшой полянки. Кое-где, как дохлые змеи, свисают до земли порубленные лианы. «Капитан», не выпуская из рук топора, присел на корточки, а я быстро осмотрел полянку. Второй нож я нашел воткнутым в землю. Рядом – лоскут черной ткани и обрывок шнурка.
Дальше было совсем легко. Шаг влево – щепки, белеющие в траве, и молоденькое деревце, сильным ударом расщепленное надвое. Два шага прямо – сломанная ветка. Шаг вправо – пустые кинжальные ножны. Три… четыре… пять… шесть шагов… Растоптанный куст земляники, кровавые пятнышки раздавленных ягод во мху… еще ветка на земле… свороченный набок муравейник… Семь… восемь… девять…
Задыхаясь, я почти бежал вперед, время от времени кидаясь то в одну, то в другую сторону – в поисках очередного знака. Пот заливал мне глаза. За спиной тяжело топотал, свистел и булькал пропыленными легкими «капитан». Я на секунду остановился, чтобы утереть лицо полой плаща, и вдруг увидел…
Я протер глаза, но видение не исчезло. Я видел то, что видел: из центра большого куста с широкими и гладкими, как у пальмы, листьями торчит, словно перископ, человеческая рука.
– Охраните, Создатели… – прохрипел «капитан».
На фоне коричнево-серой бугристой коры ближайшего дерева прекрасно видна белая ладонь с какой-то черной точкой посредине, расслабленные пальцы. Запястье и локоть обнажены. Скатавшийся рукав застрял где-то в районе плеча – видна только узкая полоска черной ткани, остальное скрывают листья кустарника.
Я медленно приближался к необычному кустарнику, и по мере приближения картина прояснялась. Черная точка на ладони превратилась в короткую стрелку без оперения, прочно пригвоздившую живую плоть к древесному стволу. Тонкая кровяная струйка обвивает руку… Вздрагивая от ударов страшно бьющегося сердца, я наклонился и раздвинул широкие листья кустарника. Под деревом лежал человек. Большое тело, облаченное в красно-черные одежды, было недвижимо. Длинные черные волосы разметались по траве. Глаза закрыты, только губы беззвучно шевелятся. Левая рука неудобно подвернута под спину, правая, вытянутая вверх и пригвожденная к стволу дерева, словно сигнализирует о чем-то. Еще две стрелки торчат внизу тучного живота, змеиными глазками смотрят на меня. Золотой знак Дракона сполз с груди под горло.
– Макс… – прошептал я.
Веки Макса шелохнулись, но не поднялись.
– Дракон! – вскрикнул «капитан», про которого я и думать забыл, – Дракон! Со мной Золотой Дракон! Со мной Золотой Дракон! Нельзя убивать Драконов! Кара падет на вас, о неразумные дети… Др-р-р-р… – И невольное рычание перешло в хрип.
Я выпрямился, когда гхимеши уже выронил топор из бессильно обвисших рук. Под лбом «капитана» с правой стороны, там, где должен быть глаз, зарылась в морщины короткая стрелка без оперения. Толчками брызгала кровь из-под тоненького древка – раз, другой и третий. А потом «капитан» опрокинулся навзничь всем телом – не сгибая ног, точно снесенный памятник. Коротко хрустнули обломившиеся при его падении ветви.
Я присел, вскочил и тут же упал – пола длинного плаща попала под ноги. Поднимаясь, я случайно задел плечо Макса – тот застонал и открыл глаза.
– Помогите…
Я не знал, что мне делать и что говорить сейчас – когда Макс смотрит на меня, кривя губы в отчаянной муке. Я уже понял, что обездвиженное тело Дракона – это ловушка.
– Рука… затекла… Болит…
– Ничего… – бормотал я. – Ничего… ничего… Все будет хорошо…
– Ни… Ты?.. Никита…
– Я, я… Помолчи пока, потише… Я сейчас…
Я попробовал было выдернуть из живот Макса стрелки, но при первой попытке тот застонал так жутко, что я сразу же убрал руки.
– Не надо… Найди… наших…
– Где они? Ч-черт… Я и так ищу…
– Иди… иди…
Я отпрянул от Макса, приподнялся, осматриваясь. В нескольких шагах темнело тело «капитана». Его топор лежал чуть поодаль, ближе ко мне, так близко, что можно было дотянуться рукой.
«А дальше что? Что я буду делать с этим топором?»
Литературный персонаж бы не сплоховал, Пока волшебный меч торчит в не менее волшебном камне, дожидаясь хозяина, – сойдет и простой топор. «Он ударил наугад, и брызнула кровь. Нападавшие в страхе переглянулись. Он замахнулся снова, чувствуя, как неведомые силы просыпаются в его теле. Когда все было кончено, вокруг него оставались лишь трупы поверженных противников. «О Избранный!» – воскликнула спасенная дева…»
Я снова посмотрел на Макса. Тот уже закрыл глаза. И губы, кажется, больше не шевелились.
«Это ведь не на самом деле… – мысленно проговорил я. – Всего лишь Игра. Боже мой, ничего этого нет… Почему я никак не проснусь?..»
И опять слова эти ничем не могли помочь. Запульсировала болью раненая ступня. Запах крови вблизи Макса был настолько отчетлив, что и во рту ощущался солоноватый привкус. Макс умирал. Или уже умер. Умер «капитан». А вот я все еще почему-то жив. А если жив, значит, надо приложить все силы, чтобы выбраться отсюда. «Когда все было кончено, вокруг него оставались лишь трупы…»
Я подполз к топору. Секунду глядел на отточенное широкое лезвие и пополз дальше, Топор будет только мешать, к тому же я не имею ни малейшего представления, как им сражаться. И с кем сражаться?
Вокруг шумел лес. Кричали птицы, шумела листва в вышине. Какой-то жук, жужжа, будто пуля, промчался мимо моей щеки и скрылся в кустах. Куда двигаться дальше? Как определить направление, в котором, возможно, не скрываются убийцы? По звукам? Я прислушался, но не услышал ничего такого, что могло показаться подозрительным.
Я решился еще раз подняться и посмотреть. Сейчас быстро вскочить – раз! И снова падать на землю.
Когда я встал, лес вдруг стих.
– Эй!.. – вырвалось у меня. И время почти остановилось – несколько вязких секунд я не слышал ничего, кроме оглушительного собственного дыхания. Не видел ничего, кроме человека, смотревшего на меня из-под колышущейся тени древесной листвы.
ГЛАВА 5
Кровь уже потеплела в жилах, в тело вернулись сила и жизнь, но все же я упал на руки подбежавшим. Меня усадили, наскоро ощупали и оставили в покое. Я сидел, трогал себя за горло (все еще казалось, что туда, прямо под подбородок, влетит, разрывая кожу и плоть, маленькая смертоносная стрелка без оперения), сидел и смотрел, как четверо в красно-черных кожаных доспехах поднимают с земли грузное тело Макса.