Назаров Вячеслав Алексеевич. Вечные паруса

   - Я не читаю проповедей будущим мертвецам, мистер Смит.
   - Ну и отлично.
   Сзади появились еще три фары: два ярких прожектора по бокам и синяя мигалка над ними. Зарыдала скрипучая сирена.
   - Не хватает, чтобы они нас зацапали. Говорил вам, мистер Роберт, не надо полиции. Не люблю ее.
   - Быстрее, - крикнул Роберт в микрофон.
   Моторы завыли на предельной ноте, и машина теперь словно неслась по воздуху. "Ягуар" и полицейский броневик отставали быстро, но Роберт и незнакомец еще смогли увидеть, как фары полицейской машины метнулись влево, преграждая дорогу "Ягуару", и тот резко затормозил.
   Они медленно шли по парку, по прямой кипарисовой аллее, и Тэдди никак не решался заговорить. Перед ними вставал узкий и неправдоподобно длинный молодой месяц, повисший почти параллельно к горизонту, как бывает в тропиках - словно ладья красного дерева торжественно и неспешно выплывала из чернильно-синей тьмы. Стрельчатые верхушки деревьев, очерченные розовым кантом, упирались в небо, расписанное крупными созвездиями, и ни единого движения, а только возвышенная отрешенность, как в темном зале готического собора, и едва слышные звуки органа - то ли реальная мелодия, то ли галлюцинация, порожденная неподвижностью ночи.
   - Я уже целых два дня - твоя жена, Тэдди. Никогда не думала, что это так хорошо - быть женой. Такое чувство, словно тебя несут на руках среди тысяч звезд.
   Джой шла чуть впереди, склонив голову набок. Красноватый полусвет лежал на ее лице, и смуглая кожа казалась коричневой. Но Тэдди видел только дрожь полуопущенных ресниц и шевелящиеся губы. И орган играл все громче словно грустная и торжественная месса вершилась в высоком соборе неба и звезд, над этими двумя маленькими фигурками, затерянными в бесконечности.
   - Ты слышишь, Тэдди? Слышишь? Говорят, раньше был обряд, который называли "свадьба". Это когда два человека, решившись жить вместе, давали друг другу клятву никогда не разлучаться. И тогда играл орган.
   Горло у Тэдди перехватило, и он торопливо проговорил, чтобы отсрочить хоть немного те, главные сегодня слова:
   - Это запись или...
   - Это Солсбери. Теперь он играет редко. Особенно в последние годы. А вот когда приехал дядя Клаус, Солсбери играл каждый день. Выйдешь, а за тобой несутся плачущие голоса, требуют чего-то, грозят и прощают. Сегодня дядя Чарльз почему-то снова заиграл.
   Чудачка, подумал Тэдди. Неужели ты не понимаешь, что Солсбери прощается с тобой? Он умоляет и грозит, он плачет и радуется, он понимает все, и душа его не может, не хочет примириться с этим. Впрочем, он прощается не только с тобой, он прощается с юностью, которую ты ему напоминала, с озорницей Лили, черты которой он находил в тебе и которая уходит от него в третий раз, потому что любовь, ушедшая однажды, будет уходить от тебя всю жизнь, надрывая сердце, и ничто не в силах притупить этой боли, этой сто тысяч раз повторяющейся безвозвратной разлуки.
   Тэдди видел серебристую паутинку, очертившую ухо женщины, и волну волос, серых в лунном свете, и бледную тень на щеке, и бронзовое литье губ...
   И вдруг легли на это лицо кадры виденной недавно пленки: обугленный черный шар вместо головы; вместо глаз, носа, ушей - спекшиеся бесформенные угли...
   Тэдди зажмурился. Страшное видение растаяло. Синий Дым... Благодаря ему они снова живут на Земле, они идут по кипарисовой аллее, они слышат орган, они любят друг друга. Прав Солсбери: СД - это чудо, которого так давно ждут люди. И он... Разве он может отказаться, уйти в сторону, струсить? Нет, не может. Именем своей поздней любви.
   - Джой, милая... Я завтра лечу.
   И сразу стало легче, потому что главные слова были уже сказаны. Он почувствовал, как дрогнуло плечо женщины под его рукой.
   - Я знала, что ты полетишь, Тэдди. Ты сильный. Тебе нельзя не лететь, я знаю. У вас, у мужчин - птичье сердце. Вам нужен полет, и ничто вас не остановит. Я люблю тебя. Целых два дня я была самой счастливой женщиной на свете. Это очень много. Но мне хочется еще побыть счастливой... Когда тебе вылетать на ракетодром?
   - Сегодня.
   Джой медленно повернулась. Глаза ее были сухи. Только стали огромными и совсем черными.
   - Скоро, да?
   - Скоро, Джой. Сейчас.
   - Ты вернешься?
   - Обязательно.
   - Ты даешь слово вернуться?
   - Да, я даю слово.
   - Что бы ни случилось?
   - Что бы ни случилось.
   - Будь осторожен, родной. Не знаю, но мне кажется, что они задумали что-то нехорошее, Смиты. Это страшные люди. Подлые. Гадкие.
   - Я знаю, Джой. Не беспокойся. Я вернусь и отдам СД, и мы уйдем от них. Мы найдем место, где можно быть счастливыми, правда?
   - Конечно, Тэдди. Мы найдем. Свою звезду. Обязательно!
   И она отстранилась от Тэдди, какая-то отчаянно повеселевшая, и закинула голову к небу, и волосы ее покорно метнулись за спину:
   Когда, пилот,
   не повезет
   тебе в полете вдруг,
   не верь тому,
   что бак в дыму
   и что последний круг...
   - Ты знаешь нашу песню, Джой?
   Джой повернулась к пилоту, руки ее обвили его шею, губы были у самых губ.
   - Конечно, знаю. Ее пела мать. Эта песня была моей колыбельной. Ведь я - дочь астронавта и жена звездолетчика. Как же я могу не знать этой песни:
   Пока есть ход,
   держись, пилот,
   а если ад вокруг
   ищи в аду
   свою звезду,
   еще не поздно, друг!
   И повторила шепотом, закрыв глаза:
   - Еще не поздно, друг...
   - Пилота на взлетную площадку! Пилота просят на взлетную площадку, издалека, из другого мира, прокричал динамик.
   - Ну, иди, Тэдди. Иди. И помни - я хочу еще долго-долго быть счастливой. Нигде и никогда не забывай это, ладно?
   Она взъерошила его волосы, быстро поцеловала в щеку и слегка толкнула в плечо.
   - Иди. И обязательно возвращайся. Ты не имеешь права не вернуться. Потому что теперь есть я.
   - Я вернусь Джой. Обязательно вернусь.
   - А я буду тебя ждать. Я еще не умею. Но хорошая жена должна научиться ждать своего мужа. Особенно, если муж - звездолетчик. Ведь правда, Тэдди, из меня получится хорошая жена?
   Они улыбались друг другу в лунном свете и говорили, говорили, почти не вникая в смысл слов.
   - А это ты должен мне вернуть, Тэдди. И он должен везде быть с тобой.
   Джой положила в ладонь пилота забавного, лопоухого и толстопузого человечка, который угрожающе пялил глаза и скалил зубы. Фигурке было, видимо, уже много-много лет, потому что дерево стало почти черным от времени и было отполировано до глянца тысячами ладоней.
   - Это Шивонари, Великая Нога, покровитель семинолов. Амулет брали с собой охотники, отправляясь в путь, и Шивонари охранял их от беды.
   - Его дала тебе мать?
   - Нет. Его привез мне дядя Клаус. Он сказал мне, что отец должен был взять Шивонари на Марс, в этот самый полет, но что-то случилось, я не поняла, дядя Клаус сказал "было слишком поздно", и Шивонари остался на Земле, а отца не стало... Так пусть он будет с тобой, и ты должен сам вернуть его мне, помни...
   Снова прокричали динамики.
   - Они не называют твоего имени, слышишь? Но все равно, все будет хорошо, да?
   - Все будет хорошо, Джой.
   - Иди. Я не буду тебя провожать. Иди.
   Он был уже почти у главного корпуса, когда Джой догнала его.
   - Тэдди, я совсем забыла... Дядя Чарльз просил взять у тебя спектрографию яйца гловэллы. Ты говорил, что успел тогда сделать спектрографию...
   - Гловэллы? Ничего не понимаю...
   - Ну, тот самый "танец тройной спирали", помнишь? Над Красным Пятном, помнишь?
   - Ах, вот что... Кажется, доктор начинает разбрасываться: то СД, то гловэллы. Посмотри в моем столе, Джой. Наверное, это там.
   - И еще... Поцелуй меня, Тэдди.
   Полковник Арнольд Тесман пытался говорить сурово:
   - Когда вы повзрослеете, Дик? Опять вы устроили самодеятельность, опять превысили полномочия, да вдобавок насмерть перепугали дорожного полицейского.
   Парень в синем реглане переступил с ноги на ногу.
   - Тут я не виноват, шеф. Я только показал ему удостоверение МСК, а он вдруг выпалил в меня газовой ампулой...
   - Этот симпатичный дед уже побывал в переделке с "Коршунами", переодетыми в форму патруля МСК. Ваше счастье, что он выстрелил снотворным, а не чем-либо покрепче. Ну, а все театрализованное представление, погоня, стрельба - как это понимать?
   - Но вы же сами говорили...
   - Я дал вам задание проследить связи "Коршунов Космоса" с Землей. Но мы не полиция, лейтенант. Мы - особая служба МСК, прошу не забывать. А то, что вы натворили, грубо даже для полицейского агента. Тоньше надо работать, тоньше и точнее. И ни в коем случае не привлекать внимания.
   Лейтенант сокрушенно молчал, и Тесман не выдержал, улыбнулся. Улыбался он странно, не дрогнув ни единым мускулом худого жесткого лица - только глаза наливались вдруг неудержимым добрым смехом.
   - Короче говоря, вас следовало бы хорошенько наказать, но я надеюсь, что устного замечания достаточно. Поймите, Дик, мне становится все труднее и труднее выручать вас. Я дал слово начальству, что вы сами исправите свою ошибку.
   - Ошибку?
   - Да, Дик, ошибку. И непростительную для поклонника детективной литературы. Садитесь, пожалуйста. Вот сюда, поближе. Вы знаете пару, которую так остроумно сняли в их собственной машине?
   Тесман протянул юноше фотографию. Из глубины кабины на аппарат смотрели два человека, застывшие в нелепых позах: растопыренные пальцы, раскрытые рты, рука толстяка тянется к лицу, словно пытаясь закрыться от света.
   - Конечно, знаю. Этот - Роберт Смит, совладелец фирмы "СС". А этот мрачный тип без определенных занятий, который, судя по всему, имеет какое-то отношение к Коршунам...
   - Вот видите, Дик. "Имеет отношение..." А по нашим данным - это и есть главарь шайки. Больше того. Он - мой старый знакомый. Благодаря ему, мне так легко оставаться невозмутимым... С некоторым приближением это можно назвать пластической операцией. Точнее, резекция лицевых нервов. Впрочем, это уже детали. Второй на этом снимке - Белый Ральф.
   Юноша вскочил.
   - Белый Ральф?
   - Да, лейтенант. Для вас это уже история, архаизм. Белый Ральф, гласный и негласный руководитель восемнадцати неонацистских путчей в разных странах, крупнейший военный преступник, которого уже двадцать лет безуспешно разыскивает "Интерпол". Он был в ваших руках, Дик. А вы...
   - Но я не знал его в лицо!
   - Может быть, это даже к лучшему. Вам повезло, Дик. Так везет только в юности... Да. Сейчас для МСК важнее не само "воскресение" Белого Ральфа, а запись его разговора с Робертом Смитом, которую вы сделали направленным микрофоном в пылу своей азартной погони.
   - Я старался...
   - Я знаю, мой мальчик. Именно поэтому вы сейчас в моем кабинете, а не на гауптвахте.
   Дик смущенно потер подбородок, но через секунду вскинул голову, и в его карих глазах не было ни тени раскаяния.
   - Простите, шеф, что я доставляю вам неприятности, но... Вот вы говорите: не привлекать внимания. А по-моему, наоборот. Мой синий реглан примелькался в злачных местах, меня знает в лицо чуть ли не каждый бармен в Штатах - знает и поэтому не принимает в расчет. Кто такой Дик Стрикленд? Пьяница и задира, скандалист и прожигатель жизни - кому он помешает? Зато Дик Стрикленд, которого все знают, пробьется туда, куда не проникнет ни один из ваших "незаметных" агентов, пробьется и узнает все, потому что никому не придет в голову всерьез таиться от этого горластого шалопая...
   - Стоп, Дик, у вас целая система, о ней мы поговорим в другой раз. А сейчас... Сейчас мы хотим использовать вас именно в той роли, которую вы сами себе выбрали - удачно или неудачно, не в этом суть... Завтра вы полетите на Марс.
   - Клипер "Нерон"?
   - Да. Ваше появление среди тамошней публики действительно не привлечет внимания. Но предупреждаю: никакой самодеятельности на этот раз. Вы - глаза и уши. И ничего более. Ясно?
   - Так точно.
   Тесман повертел фотографию, положил на стол, прихлопнул сверху ладонью. Рука была сильная и цепкая, с витыми рука рыбака или синими венами под задубевшей кожей - моряка.
   - Они заодно, Смиты и Коршуны. Но как и насколько - мы пока не знаем. В записи речь идет о каком-то препарате СД, который надо добыть где-то в космосе. Операция чрезвычайно важная, если Роберт Смит рискнул самолично встретиться с Белым Ральфом. В операции должен участвовать кто-то третий. Кто?
   - По-моему, это не сообщник. Смит говорит о нем весьма раздраженно.
   - Я тоже так думаю. И это еще более запутывает дело.
   - Они упоминали Биоцентр и доктора Солсбери.
   - Биоцентром мы займемся. И всем остальным. А ваша задача - "сесть на хвост" Ральфу и его неизвестному напарнику и постараться проникнуть в Гнездо. Штука рискованная, но ведь вы сами только что говорили о своих неограниченных возможностях.
   - Вы думаете, Гнездо на Марсе?
   - Не исключено. Пока освоена лишь ничтожная часть поверхности Марса, в его бескрайних пустынях, под прикрытием постоянных миражей, можно спрятать целые города, и никакая аэроразведка не сможет их обнаружить. Во всяком случае, Ральф говорит, что их "встретят птички"... Как будто все сходится.
   Лейтенант хотел что-то сказать, но, передумав, встал.
   - Все ясно, шеф. Разрешите идти?
   - Идите, Дик. Исправляйтесь. Но повторяю - никакой самодеятельности... Постойте! Что это такое?
   В руках полковника сверкнул небольшой перочинный нож. Дик хитро сощурился.
   - Простите, полковник, сразу видно, что вы не служили в уголовной полиции. Эту штучку мы отобрали у второго Коршуна, который был с Ральфом вчера. Он арестован "по подозрению в грабеже" и отсиживается, по-моему, с превеликой радостью - видно, быть Коршуном несладко.
   - Но зачем Коршуну перочинный нож?
   Вместо ответа Дик взял ножичек и подошел к стенду, стоящему у стены. Там, исполосованная лучеметами всех систем, усеянная оспяными вмятинами от пуль разных калибров, стояла броневая плита толщиной в ладонь.
   Лейтенант щелкнул ножичком. Из него выскочило маленькое, длиной в мизинец, лезвие. Дик прикоснулся концом лезвия к плите и провел по металлу витиеватую линию. В его ладони остался внушительный кусок брони, отрезанный по этой линии.
   - Обычная уголовная игрушка. Воровской вариант ультразвукового резака. Предназначен для краж со взломом. Режет сталь до двадцати сантиметров, бетон до полутора метров. Изъят в качестве вещественного доказательства.
   Дик хотел было положить нож на стол, но полковник отвел его руку.
   - Избавьте, избавьте. Здесь не полиция. Меня подобного рода вещественные доказательства не интересуют. Можете взять это себе. В качестве сувенира. Или военного трофея.
   - Зачем он мне, шеф? Я пока не собираюсь грабить банки...
   - Кто знает, лейтенант. Если вы и дальше будете вживаться в роль прожигателя жизни, боюсь, что для сохранения репутации вам придется заняться и этим. Ну, желаю удачи, Дик.
   Глава седьмая
   ПОЕДИНОК
   До Луны пришлось добираться на маршрутной "Селене" - было время затишья, и таксисты отказывались гонять машину туда и обратно из-за одного пассажира. Даже обещание двойной платы не вызвало у них энтузиазма.
   Восьмидесятиместный салон "Селены" был почти пуст. Высокая женщина лет сорока с двумя ребятишками, трое хмурых парней в одинаковых серо-синих тужурках, видимо, рабочие с лунных шахт, два поджарых чиновника, подчеркнуто неподкупные лица которых сразу выдавали их инспекторские полномочия, компания веселых негров, с неутихающим темпераментом что-то обсуждавших, меланхоличный индус в европейском костюме и нейлоновой чалме, сонный полицейский с серебряными нашивками лунной охраны - обычные пассажиры обычного маршрутного рейса.
   - Девятый пояс. Стоянка три минуты, - объявил хрипловатый голос. Просим пройти к выходу.
   Никто не поднялся. Женщина дремала, откинувшись в кресле. Ребятишки прилипли к иллюминаторам, наверное, это был их первый космический рейс. Рабочие в серо-синих тужурках лениво играли в мики-мики. Инспектора, как по команде, с брезгливым осуждением поглядывали на негров, которые затянули какую-то причудливую, тоскливую мелодию без слов. Индус читал газету, а полицейский жевал пирожок.
   Двигатели смолкли. Соленоиды втянули корабль в тоннель, и через несколько секунд открылись двери пневмокамеры. "Селена" выстояла положенные три минуты, но и на этой остановке никто не вошел.
   До конечной было еще около часа, и Тэдди закрыл глаза. Его всегда клонило в сон при нудных маршрутных перелетах. На такси он давно был бы на Луне. А тут еще целый час. Да еще не меньше часа от вокзала до турбазы. Он даже не успеет как следует познакомиться со своим напарником. Впрочем, они успеют еще поговорить на клипере.
   Что сейчас делает Джой? Она, конечно, тоже не ложилась... Колдует, наверное, с доктором Солсбери над своими диковинными аппаратами, а мысли ее далеко-далеко... Кстати, зачем Солсбери понадобилась спектрография яйца гловэллы? Какое отношение это имеет к СД? Или доктор просто решил отвлечься?
   СД... Темная история. Господи, как не нужны ему эти детективные махинации сейчас, когда появилась Джой! Она последний круг, последний шанс, последняя попытка снова стать человеком. И он все-таки должен идти на сделку с совестью, быть соучастником в темном деле, чтобы зло обернулось добром. Парадокс. Но это - в последний раз. Больше он не будет послушной игрушкой в руках Смитов. Хватит...
   У самых ног плескался океан. Присутствие Джой как-то неуловимо меняло все вокруг: привычные вещи становились загадочными, мертвое - живым, будничное - сказочным.
   Вот и сейчас они бежали по косе, хохочущие, мокрые с ног до головы, а океан играл с ними, как веселый домашний пес. Вот он с тихим ворчанием отполз назад, обнажив песок, на котором стекающие струйки мгновенно прорезали глубокие канавки. Но едва они с Джой остановились на широкой полосе песчаного наката, как океан ощетинился белыми клочьями пены и, победно рыча, длинным прыжком бросился на них. Джой попыталась отскочить, но океан был проворней, и волна, как большая белая лапа, мягким толчком повалила ее на песок. Тэдди бросился на помощь, но океан вторым толчком свалил и его, обдал тысячью брызг и довольный отскочил назад, а они лежали на песке, обессилившие от смеха, отплевываясь от горько-соленой воды, попавшей в рот...
   Тэдди очнулся, почувствовав чей-то внимательный взгляд.
   Перед ним стоял контролер. Тэдди полез в карман и тут только понял, что совершил оплошность. Он не взял билет чисто автоматически - забыл. Потому что звездный персонал имел право бесплатного полета на любую планету. В маршрутных рейсах, разумеется. Но его пилотская книжка сгорела во время аварии на автостраде, а теперь...
   Густо покраснев, Тэдди достал бумажник.
   - Простите, я спешил. Я забыл взять билет. Я заплачу штраф.
   Контролер еще раз внимательно взглянул на пилота и спокойно ответил:
   - Ну что вы, бог с вами. Никакого штрафа. Я вас знаю. Вы, видимо, просто не взяли с собой удостоверение, да? Ведь вы Эдвард Стоун, пилот Службы Звездного Коридора, не так ли?
   - Да, я Эдвард Стоун. То есть...
   Вторая оплошность. Черт подери, ведь в газетах было сообщение о его гибели. А выходцы с того света не в почете даже у контролеров. Тем более у полиции. Господи, так глупо влипнуть.
   Но контролер не проявил никакого беспокойства. То ли он не читал газет, то ли считал воскрешение из мертвых вполне нормальным явлением. Так сказать, особым хобби звездолетчиков. По крайней мере, он отошел к дверям и невозмутимо уставился в иллюминатор.
   Когда контролер вышел, Тэдди перевел дух: кажется, пронесло. Впрочем, успокаиваться было рано. Оставалось еще две остановки до Главного вокзала и надо было решать. Если контролер вызвал полицию, то она встретит пилота на вокзале. Можно сойти на Грузовой базе и попытаться поймать какой-нибудь попутный глиссер.
   Тэдди взглянул на часы. Не выйдет. Времени в обрез. Трудно сказать, как скоро удастся поймать попутную машину. Но если даже и удастся поймать сразу - по лунной поверхности до турбазы обычному глиссеру часа три ходу.
   Придется рискнуть. Авось пронесет.
   - Конечная, - объявил робот. - Большое кольцо - по эскалатору вниз. С благополучным прибытием на Луну. До свиданья.
   Под огромным зеленовато-матовым куполом Главного вокзала знакомо всхлипывали регенераторы. По залу бродили какие-то лохматые юнцы, явно не зная, чем бы им заняться. С рекламных щитов, выпятив квадратные челюсти, смотрели розовощекие сверхчеловеки. Они обещали юнцам пробудить скрытые возможности их натуры.
   Толстый полисмен профессиональным взглядом ощупал выходящих и тяжко, с хрустом зевнул.
   Тэдди спустился по эскалатору вниз, в облицованный красным базальтом шарообразный зал Центральной станции Большого кольца. Когда-то это действительно было подземное кольцо, соединяющее немногие лунные базы. Но когда стало ясно, что жить внутри Луны в десятки раз проще и безопаснее, а обилие внутренних пустот в недрах спутника сводит до минимума затраты на подземное строительство, лунное метро перестало быть кольцом. Теперь Луна изъедена тоннелями, как головка сыра, а на поверхности остались только оплавленные пятачки ракетодромов.
   Пилоту повезло - в пусковом желобе стоял как раз его поезд, и Тэдди успел заскочить в вагон.
   На этот раз он был совершенно один в вагоне.
   Нарастающее ускорение слегка прижало пилота к спинке кресла. Поезд развивал скорость. Турбаза находилась на противоположной стороне Луны, и этот маршрут пронизывал планету по хорде. Могучие соленоидные магниты разгоняли длинную иглу состава до огромной скорости в середине пути, а потом переключались и плавно тормозили состав, который, достигнув конечной станции, минуту стоял, а затем снова падал в лунные недра. Это было самое экономичное и самое быстрое метро в мире, потому что поезд не останавливался на промежуточных станциях: вращающиеся тормозные площадки в шарообразных залах делали ненужными остановки. Просто открывались двери, и люди заходили в летящий вагон со стремительной ленты кинетропа так же легко, как в неподвижный дом с неподвижной почвы.
   На этот раз кинетропы были пусты, и двери открывались напрасно: в вагон никто не входил.
   И только сейчас, падая в лунную бездну со скоростью тысяча миль в час, Тэдди по-настоящему успокоился.
   Все обошлось. Контролер не сообщил полиции.
   * * *
   Селектор на столе Арнольда Тесмана сегодня словно взбесился: пока полковник говорил с одним, на пульте нетерпеливо мигали два-три огонька одновременных вызовов. Тесман уже пожалел, что велел докладывать обо всем подозрительном, что случится сегодня, немедленно и лично ему. Оказалось, что в обычный летний день, теплый и пронизанный добрым солнцем, подозрительного случается гораздо больше, чем в состоянии вместить человеческая голова.
   В основном это был поток пестрых мелочей, вряд ли имеющих отношение к делу, которое занимало сейчас полковника. Управление уголовной полиции сообщало с Марса, что какие-то молодчики угнали три тяжелых пескохода. Погоня преследовала их до Желтой пустыни, но пылевая буря заставила полицейские машины повернуть обратно. Кто угнал, выяснить не удалось. Возможно, очередная компания "кладоискателей", мечтающих разбогатеть, роясь в брошенных платиновых шахтах.
   Патрульная служба сообщила о дополнительном наряде из трех быстроходных эсминцев, вышедших на трассу Марс-Луна. Молодцы. Действуют быстро. Если гнездо на Марсе, Коршунам не уйти.
   Дуайт Смит вылетел в Биоцентр. Надо сообщить группе "Б" - пусть не спускает с него глаз.
   Первый Коршун исчез. Но куда он исчез - известно.
   Тесман вызвал Дика.
   - Первый гость в пути. Принимай.
   - Жду.
   Убийство в Монреале. Карточка Коршунов. Это потом... Шлихтер вылетел в Аргентину в качестве туриста. Старая песня... Какой-то маньяк задержан при попытке нарисовать свастику на здании ООН... В Техасе обнаружен секретный склад оружия. Какое оружие? Станковые лучеметы? Ну, это еще цветочки!.. Наблюдатель с Фобоса сообщает о старте неизвестного космолета из района Желтой пустыни. Странно. Если это Коршун, то почему они вылетели так рано, не дождавшись главаря? Очень подозрительно. Надо держать связь с Диком, остальным пусть занимаются отделы.
   Полковник дал общий отбой, но одна лампочка продолжала мигать, несмотря на команду. Тесман включил нарушителя дисциплины.
   Им оказался старый служака, начальник лунной полиции Кодзиморо Катаяси.
   - Прошу прощения, мистер Тесман, но я осмелился нарушить вашу команду, сэр. Извините, но у меня очень важное, даже необычное, мистер Тесман, сообщение.
   - В чем дело, Кодзиморо?
   - Прошу прощения, но агент 321 только что сообщил мне о том, что на рейсовой "Селене" прибыл пилот Эдвард Стоун, который...
   - Кто, кто?
   - Эдвард Стоун, пилот Службы Коридора, который погиб в автомобильной катастрофе в сорока милях от Филадельфии и труп которого...
   - Я помню, Кодзиморо. Но вы уверены, что это он?
   - Вот фотография, которую успел сделать агент.
   Полковник придирчиво вгляделся в снимок. Дьявольски похож! Только...
   - Кодзиморо, вам не кажется, что Стоун выглядел старше?
   - Да, сэр, кажется. Но этот человек откликнулся на имя Эдварда Стоуна, хотя после этого явно стал нервничать.
   - Ерики-нолики... Оставьте пока фотографию на экране.
   Он включил второй экран.
   - Дайте картотеку. Пароль "Птичка".
   - Слушаю вас.
   - Мне нужно дело о гибели пилота Эдварда Стоуна. Только снимки.
   - Одну минуту.
   Интересно, что все это значит? Стоун... Труп похищен Коршунами... Биоцентр... Живой и здоровый Стоун прибывает на Луну инкогнито... К кому? Не к Ральфу ли?
   Полковник рассматривал фотографии и так и сяк, меняя увеличение, яркость, угол падения света. Нет. Сомнений быть не могло. Эдвард Стоун действительно погиб. На всех посмертных фотографиях хорошо видно его лицо. Это, пожалуй, единственная неповрежденная часть тела. Нет, Стоун мертв. Но кто же тогда его живой двойник?