Страница:
Со знаменами была связана и еще одна уловка — у хардыгар было несколько разных полковых штандартов. В начале сражения поднимался только один, но потом, в горячке боя, показывались и другие — это должно было создать у противника впечатление, что к хардыгарам подошло подкрепление. Имелись также и дубликаты знамен, на случай, если оригинал будет непоправимо испорчен или даже утрачен; хотя хардыгары весьма дорожили своей честью, им чужда была западная манера превращать знамя в фетиш, без которого полк — не полк; они рассматривали его лишь как опознавательный знак для союзников и угрозу для врагов.
Однако все эти психологические приемы не имели смысла с тем противником, что молча ждал наступавших хардыгар, противником, лишенным самой возможности испытывать страх и колебания. Правда, управлявшие зомби маги все-таки были людьми, но способны ли были обмануть их подобные фокусы? Или они, уничтожившие ир-Фарлади, даже не видя его, тем паче способны были, благодаря своему искусству, раскусить трюки, разыгрываемые в зоне прямой видимости?
До первой линии зомби оставались считанные десятки футов. Хардыгары нагоняли своего знаменосца. Затем последовала новая команда, и они, перестав отбивать ритм по щитам, внезапно перешли с шага на бег, одновременно перестраиваясь из шеренг в расходящиеся клинья. Еще несколько секунд топота бегущих сапог — и пять ферлуков в пяти местах врубились в строй мертвецов.
Как и планировал Берхани, хардыгары легко прорвали фронт. Клинья ферлуков прошли сквозь порядки зомби, словно зубья вил сквозь кучу песка, и оказались в тылу у мертвого воинства, не потеряв ни одного человека убитым
— лишь несколько получили легкие ранения. Среди зомби же вечный покой обрело около пяти десятков; это число могло быть и большим, но солдаты помнили свою задачу — не застревать на месте, а поскорее прорваться в тыл противника. Элина успела-таки обновить хардыгарский меч, снеся голову одному из зомби; клинок оказался испачкан какой-то бурой вязкой жижей, больше похожей на слизь, чем на кровь.
С тыла воинство магов представляло собой жалкое зрелище. Почти ни у одного зомби здесь не было даже меча, не говоря уже о доспехах. Зато здесь были маги, уже покинувшие, разумеется, свои шатры и восседавшие на носилках под балдахинами; каждый такой паланкин держала на плечах восьмерка зомби. Замысел Берхани удался как нельзя лучше — оказавшись чуть ли не лицом к лицу с внезапно прорвавшимися хардыгарами, маги рефлекторно потянули своих зомби к себе, спеша отгородиться ими от вражеских солдат. Тут же стало ясно, что каждый из чародеев действительно командовал той частью зомби, что находилась ближе к нему. В сторону магов полетели стрелы, однако все они падали, не достигая цели — и виной тому было отнюдь не неискусство стрелявших. Впрочем, командир хардыгар, после своих консультаций с ир-Фарлади, предполагал, что стрелы будут практически бесполезны — магам было достаточно легко от них защититься, а зомби они почти не могли повредить — и основную ставку делал на более весомые мечи.
Ферлуки маневрировали, нанося быстрые, как бы кусающие удары частям зомби и поспешно отходя, тем самым усиливая сумятицу и неразбериху в стане противника. Маги, пытавшиеся все время разворачивать своих бойцов так, чтобы хардыгарам противостояли хорошо вооруженные зомби, не успевали с должной скоростью манипулировать многотысячными толпами мертвецов, да к тому же еще действовали без должной взаимной согласованности, так что отряды зомби сталкивались флангами, перемешивались и кое-где, кажется, уже и рубили друг друга. Наконец Берхани решил, что хаос достиг своей кульминации, и выбрал первую цель для настоящей атаки — мага, вместе со своими зомби наиболее оторвавшегося от других. Тот, кажется, вообразил, что ему удалось потеснить хардыгар, приняв их маневр за вынужденное отступление, и попытался их преследовать; преследуемые, однако, быстро обернулись своей противоположностью, атаковав преследователей с фронта и с флангов.
Четыре ферлука с разных сторон вспороли толпу зомби, вгрызаясь в безоружную сердцевину и легко прокладывая в ней кровавые коридоры; по этим коридорам устремились сотни первого ферлука, направляясь прямиком к магу. Лица его еще не было видно; «что, если это Ральтиван? „ — подумала Элина. Не дрогнет ли ее рука? «Нет, не дрогнет“, — ответила она сама себе, представив эту сцену. Меж тем меч ее вновь и вновь обрушивался на зомби, и почти каждый удар достигал цели. Мертвецы действительно оказались никудышними солдатами — они били сильно, но бестолково, и парировать их удары щитом не составляло труда. Единственным их преимуществом — не считая, конечно, численности — была поразительная живучесть; не так-то просто снести человеку голову или раскроить череп одним ударом, особенно если тот в доспехах, так что нередко зомби приходилось добивать в несколько приемов, и на протяжении всего этого времени они продолжали сопротивляться, хотя головы их уже мотались на полуразрубленных шеях или сочились беловатым желе через проломы в черепах. И все же наибольшее впечатление на Элину произвело не это, а их лица — не искаженные яростью или страхом, как у большинства солдат в бою, не сурово-сосредоточенные, как у самых опытных и хладнокровных бойцов, а пустые и безразличные маски. Зомби не дышали, от них не разило пОтом, но запах аммиака, пусть даже и не резкий, едва ли был приятнее.
Айзендорг и Эйрих действительно составили недурной дуэт; они наступали практически на острие первой сотни первого ферлука, лихо орудуя мечами, по всей длине уже влажно блестевшими от вязкой крови зомби. Лицом эти двое не походили друг на друга, но сейчас казались близнецами, легендарными исполинами Запада, возвышающимися, словно два незыблемых утеса, над беснующимся морем восточных полчищ.
Но вот, вместо того чтобы и дальше стремительно прокладывать дорогу к магу, граф начал отклоняться вправо, наступая на зомби; Элина, сражавшаяся правее и сзади, невольно повторила его маневр. В том и состоял замысел Айзендорга — при всей своей храбрости он не хотел лезть на мага в первых рядах и тем паче позволять это своей дочери, ибо имел все основания подозревать, что против такого противника бессильны доблесть и искусство боя
— задавить мага можно только количеством, причем первые, кто вступит с ним в бой, обречены. В свою очередь, и Эйрих свернул влево, пропуская хардыгар вперед.
И действительно, едва первые тургунайцы прорвались к магу, как сверкнула вспышка, и загрохотал гром. Атакующих расшвыряло в разные стороны, и большинство из них уже не поднялось с земли. Правда, окрестные зомби при этом утратили всякие остатки разумности поведения, чем воспользовались воины четырех остальных ферлуков. Но и хардыгары первого ферлука, несмотря на гибель товарищей, вновь с разных сторон бросились к магу. Все они, не только ук-хаффы, в свое время усвоили этот урок — сражаться надо даже тогда, когда все говорит, что шансов на победу нет.
Маг, должно быть, не ожидал такого поворота событий. В эпоху, когда чародеи были сильны, даже и куда более слабое заклинание, не причинявшее серьезного вреда, повергало непокорных (редких в те времена) в ужас. И пусть люди однажды уже перешагнули через свой страх, обагрив руки кровью магов, однако заговорщики рассчитывали, что с возвращением чародейской силы вернется и былой мистический трепет перед хозяевами мира — достаточно лишь продемонстрировать эту силу достаточно наглядно. Что ж, возможно, в отношении многих людей такой расчет был оправдан… но только не в отношении хардыгар. Уже в начале боя заговорщикам следовало понять, что те, кто не испугались зомби, не испугаются и их хозяев. Философию хардыгар исчерпывающе выразил чернокожий ферлукер: чем сильнее враг — тем славнее победа.
Полыхнул огонь, и четырнадцать хардыгар вспыхнули живыми факелами. Те из них, что не погибли сразу, бросились на землю, перекатываясь и пытаясь сбить пламя; однако это пламя невозможно было погасить… Но их товарищи уже бежали вперед, перепрыгивая через горящие тела. Впрочем, пробежать им удалось недалеко: они останавливались, хватались за голову, харкали кровью и валились на землю в агонии.
И, кажется, впервые у атакующих стали возникать колебания. Не то чтобы страх и, тем более, готовность нарушить приказ, но сомнения в уязвимости противника для обычного штурма. Новые хардыгары по-прежнему смыкали кольцо вокруг мага, однако не столь быстро, как их предшественники.
Меж тем остальные маги уже спешили на помощь попавшему в окружение собрату. Бойцы второго и пятого ферлуков с трудом отбивались от навалившейся на них волны зомби, которые, хоть и несли колоссальные потери, но постепенно теснили хардыгар массой. А ведь за зомби двигались и их хозяева… Берхани, получивший доклад о ситуации на флангах, нервничал: еще немного — и придется спешно отступать, так и не уничтожив первого мага и, следовательно, понеся все потери впустую; такой исход ставил под удар всю концепцию боя.
Граф, Эйрих и Элина были уже недалеко от мага, но по-прежнему не очень спешили его атаковать, занимаясь в основном зомби; даже и графиня осознала мудрость своего отца, вовремя отступившего с главного направления атаки, ибо ей вовсе не хотелось сгореть заживо, не успев добежать с мечом до врага. Однако Редрих повел себя иначе. Видя, что его люди замешкались, он сам бросился вперед, криком увлекая их за собой.
Ему повезло — у мага, утомленного предыдущим управлением зомби, уже не было сил на столь же мощный удар, ему необходима была передышка. Он вынужден был перейти к пассивной обороне; ему удалось остановить хардыгар буквально в нескольких футах от себя, но они продолжали напирать на невидимую стену, и занесенные окровавленные мечи блестели в их руках. Маг дрогнул, попытавшись позвать на помощь своих зомби, и это стало для него роковым. Стена ослабла и была прорвана; маг вывалился на землю из накренившихся носилок…
Слабый вопль старика потонул в торжествующем крике хардыгар. Редрих радостно поднял за волосы отрубленную седобородую голову; Элина, бывшая уже совсем рядом, впервые отчетливо увидела лицо мага. Это был не Зендергаст и не Рандавани; скорее всего, родиной убитого было одно из южных королевств Запада.
Несмотря на победный клич, волною разошедшийся по ферлукам, почивать на лаврах было некогда — необходимо было срочно отступать. Хардыгары поспешно отошли, уже даже не столько рубя, сколько отпихивая в стороны безвольных, потерявших хозяина зомби, лишь немногие из которых еще бесцельно махали мечами. Один из магов, успевший подойти слишком близко и пытавшийся перерезать отступление тургунайцев, сумел шарахнуть молнией по флангу пятого ферлука, убив четверых, но хардыгары не поддались на провокацию и продолжили быстрый отход вглубь зурбестанской территории.
Оторвавшись от преследователей, ферлуки вновь собрались вместе. У них было совсем немного времени для передышки и подведения первых итогов. Первая победа была одержана, но при этом хардыгары потеряли около шестидесяти человек, из которых две трети было убито магией — и это не считая легкораненых. Среди остальных были не только погибшие от мечей, но и затоптанные толпой зомби — такие потери понесли второй и пятый ферлук, пытавшиеся во что бы то ни стало сдержать натиск врага. Убитых зомби никто не считал — их было, как минимум, тысячи три, а скорее всего, и намного больше, но все равно, пока что на фоне их общей численности эти цифры не выглядели особенно внушительными.
— Начало есть, дальше будет проще, — ободрил подчиненных Берхани.
Меж тем маги, при всей своей неопытности в военном деле, извлекли кое-какие уроки. Если в начале сражения их фронт был растянут на несколько миль, то теперь они собирали части вместе, спешно подтягивая фланги, которые, словно хищные клешни, нацеливались на хардыгар слева и справа. Берхани видел, что полк пытаются охватить с флангов, но его это, казалось, не беспокоило. Он продолжал постепенное отступление; однако, когда фланги воинства магов обогнали полк и начали уже заходить ему в тыл, грозя замкнуть окружение, хардыгары внезапно вновь пошли на прорыв, ударив на сей раз единым клином не по центру, где сосредоточилось наибольшее число магов, а в основание левого фланга, между двумя группами зомби. Маги уже имели возможность убедиться, к какому хаосу приводит столкновение между их подопечными, и поэтому каждый следил, чтобы между его зомби и соседними оставалось расстояние. Расширить такой коридор до подходящего размера и прорваться по нему для хардыгар не составило труда. Маневр был осуществлен настолько молниеносно, что маги не успели сдавить прорывающихся между плотными порядками зомби справа и слева; лишь несколько человек с флангов арьергарда не успели проскочить и были в прямом смысле раздавлены — вместе с парой сотен зомби, многие из которых, впрочем, могли продолжать сражаться и с переломанными костями.
Таким образом, хардыгары вновь оказались в тылу противника. Здесь бродили бесхозные зомби, общим числом в несколько сотен, и еще несколько тысяч их собратьев недвижно стояли поотдаль, отогнанные магами; таким образом, версия о том, что заговорщики привели на поле боя максимальное количество мертвецов, каким могли управлять, подтвердилась. Но теперь обеим сторонам было не до ставших лишними зомби. Пока маги ликвидировали давку на левом фланге и в очередной раз разворачивали свои части хорошо вооруженными шеренгами к врагу, Берхани уже обрушился на арьергард «подковы».
Атака развивалась по прежней схеме. На сей раз строй зомби был более плотным, и через них тяжелее было прорубаться, однако это же обстоятельство мешало магам быстро перестраивать свои силы. Видя, как неудержимо приближаются к нему хардыгары, маг попытался отойти поближе к коллегам сквозь расступившиеся по его команде ряды мертвецов; ему удалось избежать окружения — хардыгары наступали н на него лишь с трех сторон — однако дальнейшее отступление ему перекрыла плотная стена чужих зомби. По всей видимости, он успел бы дать знать управлявшему ими соседу, чтобы тот открыл для него проход, но внезапно принял другое решение. Возможно, он переоценил свои силы, или же на него подействовал самоотверженный героизм хардыгар, и он устыдился отступать без боя — но, так или иначе, маг развернулся и двинулся прямо на вражеский штандарт. Зомби отхлынули в стороны, открывая ему прямую дорогу.
Берхани понял, что сейчас произойдет, но не пытался остановить своих бойцов, побежавших навстречу магу по образовавшемуся коридору. Если бы один маг сумел обратить хардыгар вспять, дальнейшее сражение потеряло бы смысл.
И маг ударил — в тот момент, когда первые мечи уже готовы были поразить его. В отличие от своего несчастливого предшественника, державшего круговую оборону, он нанес направленный, а потому более мощный и дальнобойный удар. Знамя, служившее ему ориентиром, разорвало в клочья, но это была далеко не самая серьезная потеря хардыгар. Около сотни их, оказавшиеся на линии удара — как вблизи, так и дальше — были убиты на месте или умерли в течение нескольких минут. В том числе погиб и заместитель командира полка; сам Берхани остался жив, хотя его левая рука бессильно повисла, лишенная чувствительности. Несколько десятков бойцов раскидало в стороны вперемешку с зомби, многих из которых также посбивало с ног. Элина, оглушенная, тоже полетела на песок; однако прежде, чем ее успели затоптать, сильная рука графа Айзендорга ухватила ее за плечо и вздернула на ноги.
— Как ты? — спросил граф, одновременно обрушивая меч на череп ближайшего зомби.
— Нормально, — отозвалась Элина, встряхивая головой и удовлетворенно констатируя, что меч она так и не выпустила.
Маг вложил в удар всю силу и уже не смог защитить себя. В следующий же миг бойцы третьей сотни первого ферлука, пробившиеся к нему справа, изрубили его в куски. Перекрывая шум боя, раздался крик Берхани, приказывавшего немедленно отходить.
Но сделать это было не так уж просто. Один из магов уже, бросив собственных зомби, перехватил управление солдатами погибшего; еще двое других пустили своих зомби бегом, чтобы те успели перекрыть хардыгарам отход. Две многотысячные толпы мертвецов столкнулись; многие полетели наземь, образуя сплошную кучу малу. Часть хардыгар успела проскочить, прежде чем это произошло; другие вынуждены были отпрянуть вспять, чтобы не погибнуть в этой давке (некоторые все же были задавлены). А зомби уже напирали и сзади, оттесняя ферлуки друг от друга. Похоже, маги, наконец, бросили попытки играть по правилам и атаковать вооруженными построениями, осознав, что толпа такого размера представляет собой страшную силу, даже будучи безоружной и почти не организованной. В течение каких-то минут ситуация для хардыгар превратилась из обнадеживающей (несмотря на потери) в критическую.
Элина, ее отец и Редрих оказались в числе тех, чей отход был отрезан сомкнувшейся толпой. Вместе с ними были блокированы около ста восьмидесяти хардыгар первого ферлука; среди них, впрочем, не оказалось ни Берхани, ни Эйриха.
В первый момент положение казалось совсем отчаянным — жалкая горстка людей в центре чудовищного водоворота многотысячной толпы зомби — но затем граф, благодаря своему высокому росту, увидел через головы мертвецов более крупную группу тургунайцев неподалеку и указал направление прорыва. Через несколько минут яростной работы мечами двум группам удалось соединиться; теперь их было почти два полных ферлука, однако сплошная толпа зомби по-прежнему наседала на них со всех сторон. Впрочем, маги старались все же поддерживать какой-то порядок среди своих подчиненных, иначе сами, вместе со своими носильщиками, превратились бы в игрушку неуправляемой толпы; и именно поэтому натиск зомби не был таким всесоскрушающим, каким он мог бы быть.
С появлением Редриха подняли штандарт первого ферлука, оказавшийся у второй группы; штандарт этот, изображавший оскаленный рогатый череп на кроваво-красном фоне, по всем параметрам выглядел как тургунайский полковой, и лишь сами хардыгары знали, что он обозначает всего-навсего ферлук. И буквально через пару минут вдалеке над головами взметнулся новый штандарт с окровавленными мечами — очевидно, командир полка находился там.
— Мы должны пробиваться туда, — заявил Редрих.
— А по-моему, мы должны выбираться наружу, — возразил граф, не переставая работать мечом. — Таков был и последний известный нам приказ Берхани, — добавил он, хотя для него самого это не было аргументом.
— Приказ был — отойти и вновь собраться вместе, — не согласился герцог. — Раз отойти порознь не получилось, мы должны собраться здесь. Может быть, без нашей помощи им не вырваться.
— Мы не можем терять времени! — воскликнул граф. — С каждой минутой маги стягивают вокруг все новых и новых зомби, скоро у нас не останется ни шанса!
— Здесь командуют ферлукеры, — отрезал Редрих. — Кроме меня, с нами еще двое; спросим их.
Один из ферлукеров поддержал графа, другой — Редриха; а поскольку Айзендорг, не будучи хардыгарским офицером, не имел права решающего голоса, было принято решение прорываться к командиру. Графу ничего не оставалось, как подчиниться; не мог же он пробиваться в другую сторону в одиночку или вдвоем с Элиной.
Прокладывать себе путь сквозь плотную толпу зомби было занятием не из легких; трудно было не только продвигаться вперед, но и сдерживать давление на флангах. Однако это давление парадоксальным образом предоставляло шанс: зарубленные зомби валились под ноги своим еще живым — точнее говоря, активным — собратьям, те падали, на них валились следующие, и мигом вырастал копошащийся бруствер, сдерживавший дальнейший натиск. Чтобы такой же завал не образовывался прямо по курсу, приходилось лавировать, сообразуясь с меняющимся направлением напора толпы. И все же гибли не только зомби; тела даже таких тренированных бойцов, как хардыгары, подвержены усталости, а их противнику эта проблема была неведома, и мечи мертвецов начали все чаще достигать цели…
Когда бойцы преодолели уже около половины пути, они заметили, что полковое знамя тоже движется им навстречу. Что ж, это было вполне разумно; оставалось лишь надеяться, что у Берхани тоже достаточно крупный отряд. Однако действительность опровергла эти надежды. Вскоре встречное продвижение знамени замедлилось и вовсе остановилось, а когда группа, в которой находились граф и Элина, все же пробилась к товарищам, перед ними предстали неполные пять десятков человек, сгрудившихся в кольце трупов вокруг полкового штандарта; многие из них были ранены. Тот из них, к чьим доспехам было прикреплено знамя, двинулся навстречу Редриху и что-то сказал ему потургунайски. Лицо молодого ферлукера просияло, словно он услышал, как минимум, об идущей на подмогу армии.
— Что он говорит? — требовательно спросил граф.
— Ир-Берхани убит! А так как его заместитель погиб еще раньше, теперь я, как ферлукер первого ферлука, командую хардыгарами!
Элина смотрела на него, как на сумасшедшего. Он вообще понимает, где он и что происходит? Они уничтожили лишь двух магов из двенадцати, и уже рассечены и окружены со всех сторон неисчислимыми полчищами противника; их всего семь сотен человек, включая раненых, и других групп поблизости не видно, а иной помощи тем более ждать не приходится; речь не идет уже не то что о победе, но даже и шансы на спасение представляются все более призрачными…
Но Редрих был счастлив. Это был его звездный час. О нет, конечно, не тот, о котором он тайно мечтал уже девять лет, с той ужасной ночи бегства из роллендальского дворца, ночи, отнявшей у него все… Но жизнь научила его смирять желания — или, по крайней мере, убеждать себя, что он их смирил. Если отсчитывать от той поры, когда он был без пяти минут наследником престола, то, конечно, и нынешний его взлет значил не так уж много. Но если за точку отсчета взять караван невольников, в котором он шагал, закованный в цепи, под бичом надсмотрщика… на глазах у жителей Тургуная, которые, впрочем, скользили по веренице рабов привычно-равнодушным взглядом… но Элина тоже это видела!.. это было всего каких-нибудь три месяца назад — и вот теперь он, в свои неполные двадцать лет, командует гвардией повелителя одной из величайших империй в мире, может быть, лучшими солдатами на свете! Он понимал, насколько тяжело положение хардыгар, но мысль о смерти не пугала его. Мог ли он пожелать себе смерти более героической, чем погибнуть в великой битве, решающей судьбу мира, погибнуть с мечом в руке, во главе легендарных бойцов? Сама судьба мира в этот момент мало его волновала. Достойное место в истории было не в пример важней. Он не думал уже и об Элине — разве что о ее отце, ведь прославленный герой Айзендорг тоже находился сейчас у него в подчинении… Для полноты счастья ему не хватало только достойного врага. Не каких-то жалких зомби, а такого, над трупом которого не жаль истечь кровью самому.
И Редрих увидел врага! Хотя маги и пустили теперь вперед исключительно зомби, стараясь самим держаться подальше от окруженных хардыгар, однако прихотливые колебания толпы и сложная траектория прорубавшихся сквозь нее бойцов привели к тому, что один из чародеев оказался слишком близко от полкового штандарта, качавшегося в такт ударам меча знаменосца.
Редрих обернулся к своим солдатам; они продолжали самоотверженно рубиться с мертвецами, но на лицах их уже начинала проступать печать обреченности.
— Мехм ур-салла! — закричал Редрих во всю мощь своих легких, одной рукой выхватывая знамя у знаменосца, а другой указуя мечом на зазевавшегося мага. — Ак-ла хардыгар!
Лицо его было страшнее, чем лица демонов из легенд, глаза словно пылали неземным огнем, и огонь этот, казалось, воспламенял всякого, кто встретился с Редрихом взглядом в эти секунды.
— Ак-лааа!!! — взревели хардыгары, подхватывая свой боевой клич, и с новой силой обрушились на врага.
Наверное, любые бойцы-люди дрогнули бы перед столь яростным натиском; но и зомби, для которых психический фактор не имел значения, не могли сдержать этой неистовой атаки чисто физически. Маг, как видно, занервничал, и, приказывая своим зомби расступиться и открыть ему дорогу к бегству, не рассчитал длины коридора: расступились и многие из тех мертвецов, что находились между ним и рвавшимися к нему хардыгарами. Последние, конечно, не замедлили этим воспользоваться. Редрих под знаменем двигался впереди всех, рубя направо и налево, а когда перед ним, наконец, открылся просвет — бросился к цели бегом, увлекая за собой своих солдат. Элина видела это и сознавала, что какую-нибудь минуту спустя герцог погибнет жуткой смертью (и зомби, вдруг сделавшиеся вялыми, подтверждали, что маг готовит удар), однако не пыталась окликнуть Редриха. Она понимала, что человека в таком состоянии останавливать бесполезно.
И в тот момент, когда Редрих был уже возле носилок мага, занося меч, раздался негромкий хлопок, колыхнувший балдахин. Это было все — не выплеснулось пламя, не ударил гром, никто не свалился замертво. Меч Редриха, продолжая движение, обрушился на пустой паланкин. Маг исчез.
Собственно, этого следовало ожидать. Если уж маги сумели переместиться в пирамиду Нан-Цора с расстояния в тысячи миль, тем паче они могли проделать подобное внутри Зурбестана. Двое убитых хардыгарами попросту недооценили противника, понадеявшись, что мощных боевых заклятий, уничтожающих сразу десятки человек, будет достаточно; когда же выяснилось, что это не так, спасаться прыжком через пространство было уже поздно — магам нужно было время, чтобы восстановить силу. Теперь, однако, выводы были сделаны. Третий маг даже не попытался отбиваться. Он попросту… нет, даже не сбежал — он передислоцировался. Ибо тем же способом он мог вновь переместиться на поле боя, но уже в иное его место, подальше от хардыгар. И действительно, не прошло и минуты, как он возник рядом с другим магом, намного дальше от места несостоявшейся схватки.
Однако все эти психологические приемы не имели смысла с тем противником, что молча ждал наступавших хардыгар, противником, лишенным самой возможности испытывать страх и колебания. Правда, управлявшие зомби маги все-таки были людьми, но способны ли были обмануть их подобные фокусы? Или они, уничтожившие ир-Фарлади, даже не видя его, тем паче способны были, благодаря своему искусству, раскусить трюки, разыгрываемые в зоне прямой видимости?
До первой линии зомби оставались считанные десятки футов. Хардыгары нагоняли своего знаменосца. Затем последовала новая команда, и они, перестав отбивать ритм по щитам, внезапно перешли с шага на бег, одновременно перестраиваясь из шеренг в расходящиеся клинья. Еще несколько секунд топота бегущих сапог — и пять ферлуков в пяти местах врубились в строй мертвецов.
Как и планировал Берхани, хардыгары легко прорвали фронт. Клинья ферлуков прошли сквозь порядки зомби, словно зубья вил сквозь кучу песка, и оказались в тылу у мертвого воинства, не потеряв ни одного человека убитым
— лишь несколько получили легкие ранения. Среди зомби же вечный покой обрело около пяти десятков; это число могло быть и большим, но солдаты помнили свою задачу — не застревать на месте, а поскорее прорваться в тыл противника. Элина успела-таки обновить хардыгарский меч, снеся голову одному из зомби; клинок оказался испачкан какой-то бурой вязкой жижей, больше похожей на слизь, чем на кровь.
С тыла воинство магов представляло собой жалкое зрелище. Почти ни у одного зомби здесь не было даже меча, не говоря уже о доспехах. Зато здесь были маги, уже покинувшие, разумеется, свои шатры и восседавшие на носилках под балдахинами; каждый такой паланкин держала на плечах восьмерка зомби. Замысел Берхани удался как нельзя лучше — оказавшись чуть ли не лицом к лицу с внезапно прорвавшимися хардыгарами, маги рефлекторно потянули своих зомби к себе, спеша отгородиться ими от вражеских солдат. Тут же стало ясно, что каждый из чародеев действительно командовал той частью зомби, что находилась ближе к нему. В сторону магов полетели стрелы, однако все они падали, не достигая цели — и виной тому было отнюдь не неискусство стрелявших. Впрочем, командир хардыгар, после своих консультаций с ир-Фарлади, предполагал, что стрелы будут практически бесполезны — магам было достаточно легко от них защититься, а зомби они почти не могли повредить — и основную ставку делал на более весомые мечи.
Ферлуки маневрировали, нанося быстрые, как бы кусающие удары частям зомби и поспешно отходя, тем самым усиливая сумятицу и неразбериху в стане противника. Маги, пытавшиеся все время разворачивать своих бойцов так, чтобы хардыгарам противостояли хорошо вооруженные зомби, не успевали с должной скоростью манипулировать многотысячными толпами мертвецов, да к тому же еще действовали без должной взаимной согласованности, так что отряды зомби сталкивались флангами, перемешивались и кое-где, кажется, уже и рубили друг друга. Наконец Берхани решил, что хаос достиг своей кульминации, и выбрал первую цель для настоящей атаки — мага, вместе со своими зомби наиболее оторвавшегося от других. Тот, кажется, вообразил, что ему удалось потеснить хардыгар, приняв их маневр за вынужденное отступление, и попытался их преследовать; преследуемые, однако, быстро обернулись своей противоположностью, атаковав преследователей с фронта и с флангов.
Четыре ферлука с разных сторон вспороли толпу зомби, вгрызаясь в безоружную сердцевину и легко прокладывая в ней кровавые коридоры; по этим коридорам устремились сотни первого ферлука, направляясь прямиком к магу. Лица его еще не было видно; «что, если это Ральтиван? „ — подумала Элина. Не дрогнет ли ее рука? «Нет, не дрогнет“, — ответила она сама себе, представив эту сцену. Меж тем меч ее вновь и вновь обрушивался на зомби, и почти каждый удар достигал цели. Мертвецы действительно оказались никудышними солдатами — они били сильно, но бестолково, и парировать их удары щитом не составляло труда. Единственным их преимуществом — не считая, конечно, численности — была поразительная живучесть; не так-то просто снести человеку голову или раскроить череп одним ударом, особенно если тот в доспехах, так что нередко зомби приходилось добивать в несколько приемов, и на протяжении всего этого времени они продолжали сопротивляться, хотя головы их уже мотались на полуразрубленных шеях или сочились беловатым желе через проломы в черепах. И все же наибольшее впечатление на Элину произвело не это, а их лица — не искаженные яростью или страхом, как у большинства солдат в бою, не сурово-сосредоточенные, как у самых опытных и хладнокровных бойцов, а пустые и безразличные маски. Зомби не дышали, от них не разило пОтом, но запах аммиака, пусть даже и не резкий, едва ли был приятнее.
Айзендорг и Эйрих действительно составили недурной дуэт; они наступали практически на острие первой сотни первого ферлука, лихо орудуя мечами, по всей длине уже влажно блестевшими от вязкой крови зомби. Лицом эти двое не походили друг на друга, но сейчас казались близнецами, легендарными исполинами Запада, возвышающимися, словно два незыблемых утеса, над беснующимся морем восточных полчищ.
Но вот, вместо того чтобы и дальше стремительно прокладывать дорогу к магу, граф начал отклоняться вправо, наступая на зомби; Элина, сражавшаяся правее и сзади, невольно повторила его маневр. В том и состоял замысел Айзендорга — при всей своей храбрости он не хотел лезть на мага в первых рядах и тем паче позволять это своей дочери, ибо имел все основания подозревать, что против такого противника бессильны доблесть и искусство боя
— задавить мага можно только количеством, причем первые, кто вступит с ним в бой, обречены. В свою очередь, и Эйрих свернул влево, пропуская хардыгар вперед.
И действительно, едва первые тургунайцы прорвались к магу, как сверкнула вспышка, и загрохотал гром. Атакующих расшвыряло в разные стороны, и большинство из них уже не поднялось с земли. Правда, окрестные зомби при этом утратили всякие остатки разумности поведения, чем воспользовались воины четырех остальных ферлуков. Но и хардыгары первого ферлука, несмотря на гибель товарищей, вновь с разных сторон бросились к магу. Все они, не только ук-хаффы, в свое время усвоили этот урок — сражаться надо даже тогда, когда все говорит, что шансов на победу нет.
Маг, должно быть, не ожидал такого поворота событий. В эпоху, когда чародеи были сильны, даже и куда более слабое заклинание, не причинявшее серьезного вреда, повергало непокорных (редких в те времена) в ужас. И пусть люди однажды уже перешагнули через свой страх, обагрив руки кровью магов, однако заговорщики рассчитывали, что с возвращением чародейской силы вернется и былой мистический трепет перед хозяевами мира — достаточно лишь продемонстрировать эту силу достаточно наглядно. Что ж, возможно, в отношении многих людей такой расчет был оправдан… но только не в отношении хардыгар. Уже в начале боя заговорщикам следовало понять, что те, кто не испугались зомби, не испугаются и их хозяев. Философию хардыгар исчерпывающе выразил чернокожий ферлукер: чем сильнее враг — тем славнее победа.
Полыхнул огонь, и четырнадцать хардыгар вспыхнули живыми факелами. Те из них, что не погибли сразу, бросились на землю, перекатываясь и пытаясь сбить пламя; однако это пламя невозможно было погасить… Но их товарищи уже бежали вперед, перепрыгивая через горящие тела. Впрочем, пробежать им удалось недалеко: они останавливались, хватались за голову, харкали кровью и валились на землю в агонии.
И, кажется, впервые у атакующих стали возникать колебания. Не то чтобы страх и, тем более, готовность нарушить приказ, но сомнения в уязвимости противника для обычного штурма. Новые хардыгары по-прежнему смыкали кольцо вокруг мага, однако не столь быстро, как их предшественники.
Меж тем остальные маги уже спешили на помощь попавшему в окружение собрату. Бойцы второго и пятого ферлуков с трудом отбивались от навалившейся на них волны зомби, которые, хоть и несли колоссальные потери, но постепенно теснили хардыгар массой. А ведь за зомби двигались и их хозяева… Берхани, получивший доклад о ситуации на флангах, нервничал: еще немного — и придется спешно отступать, так и не уничтожив первого мага и, следовательно, понеся все потери впустую; такой исход ставил под удар всю концепцию боя.
Граф, Эйрих и Элина были уже недалеко от мага, но по-прежнему не очень спешили его атаковать, занимаясь в основном зомби; даже и графиня осознала мудрость своего отца, вовремя отступившего с главного направления атаки, ибо ей вовсе не хотелось сгореть заживо, не успев добежать с мечом до врага. Однако Редрих повел себя иначе. Видя, что его люди замешкались, он сам бросился вперед, криком увлекая их за собой.
Ему повезло — у мага, утомленного предыдущим управлением зомби, уже не было сил на столь же мощный удар, ему необходима была передышка. Он вынужден был перейти к пассивной обороне; ему удалось остановить хардыгар буквально в нескольких футах от себя, но они продолжали напирать на невидимую стену, и занесенные окровавленные мечи блестели в их руках. Маг дрогнул, попытавшись позвать на помощь своих зомби, и это стало для него роковым. Стена ослабла и была прорвана; маг вывалился на землю из накренившихся носилок…
Слабый вопль старика потонул в торжествующем крике хардыгар. Редрих радостно поднял за волосы отрубленную седобородую голову; Элина, бывшая уже совсем рядом, впервые отчетливо увидела лицо мага. Это был не Зендергаст и не Рандавани; скорее всего, родиной убитого было одно из южных королевств Запада.
Несмотря на победный клич, волною разошедшийся по ферлукам, почивать на лаврах было некогда — необходимо было срочно отступать. Хардыгары поспешно отошли, уже даже не столько рубя, сколько отпихивая в стороны безвольных, потерявших хозяина зомби, лишь немногие из которых еще бесцельно махали мечами. Один из магов, успевший подойти слишком близко и пытавшийся перерезать отступление тургунайцев, сумел шарахнуть молнией по флангу пятого ферлука, убив четверых, но хардыгары не поддались на провокацию и продолжили быстрый отход вглубь зурбестанской территории.
Оторвавшись от преследователей, ферлуки вновь собрались вместе. У них было совсем немного времени для передышки и подведения первых итогов. Первая победа была одержана, но при этом хардыгары потеряли около шестидесяти человек, из которых две трети было убито магией — и это не считая легкораненых. Среди остальных были не только погибшие от мечей, но и затоптанные толпой зомби — такие потери понесли второй и пятый ферлук, пытавшиеся во что бы то ни стало сдержать натиск врага. Убитых зомби никто не считал — их было, как минимум, тысячи три, а скорее всего, и намного больше, но все равно, пока что на фоне их общей численности эти цифры не выглядели особенно внушительными.
— Начало есть, дальше будет проще, — ободрил подчиненных Берхани.
Меж тем маги, при всей своей неопытности в военном деле, извлекли кое-какие уроки. Если в начале сражения их фронт был растянут на несколько миль, то теперь они собирали части вместе, спешно подтягивая фланги, которые, словно хищные клешни, нацеливались на хардыгар слева и справа. Берхани видел, что полк пытаются охватить с флангов, но его это, казалось, не беспокоило. Он продолжал постепенное отступление; однако, когда фланги воинства магов обогнали полк и начали уже заходить ему в тыл, грозя замкнуть окружение, хардыгары внезапно вновь пошли на прорыв, ударив на сей раз единым клином не по центру, где сосредоточилось наибольшее число магов, а в основание левого фланга, между двумя группами зомби. Маги уже имели возможность убедиться, к какому хаосу приводит столкновение между их подопечными, и поэтому каждый следил, чтобы между его зомби и соседними оставалось расстояние. Расширить такой коридор до подходящего размера и прорваться по нему для хардыгар не составило труда. Маневр был осуществлен настолько молниеносно, что маги не успели сдавить прорывающихся между плотными порядками зомби справа и слева; лишь несколько человек с флангов арьергарда не успели проскочить и были в прямом смысле раздавлены — вместе с парой сотен зомби, многие из которых, впрочем, могли продолжать сражаться и с переломанными костями.
Таким образом, хардыгары вновь оказались в тылу противника. Здесь бродили бесхозные зомби, общим числом в несколько сотен, и еще несколько тысяч их собратьев недвижно стояли поотдаль, отогнанные магами; таким образом, версия о том, что заговорщики привели на поле боя максимальное количество мертвецов, каким могли управлять, подтвердилась. Но теперь обеим сторонам было не до ставших лишними зомби. Пока маги ликвидировали давку на левом фланге и в очередной раз разворачивали свои части хорошо вооруженными шеренгами к врагу, Берхани уже обрушился на арьергард «подковы».
Атака развивалась по прежней схеме. На сей раз строй зомби был более плотным, и через них тяжелее было прорубаться, однако это же обстоятельство мешало магам быстро перестраивать свои силы. Видя, как неудержимо приближаются к нему хардыгары, маг попытался отойти поближе к коллегам сквозь расступившиеся по его команде ряды мертвецов; ему удалось избежать окружения — хардыгары наступали н на него лишь с трех сторон — однако дальнейшее отступление ему перекрыла плотная стена чужих зомби. По всей видимости, он успел бы дать знать управлявшему ими соседу, чтобы тот открыл для него проход, но внезапно принял другое решение. Возможно, он переоценил свои силы, или же на него подействовал самоотверженный героизм хардыгар, и он устыдился отступать без боя — но, так или иначе, маг развернулся и двинулся прямо на вражеский штандарт. Зомби отхлынули в стороны, открывая ему прямую дорогу.
Берхани понял, что сейчас произойдет, но не пытался остановить своих бойцов, побежавших навстречу магу по образовавшемуся коридору. Если бы один маг сумел обратить хардыгар вспять, дальнейшее сражение потеряло бы смысл.
И маг ударил — в тот момент, когда первые мечи уже готовы были поразить его. В отличие от своего несчастливого предшественника, державшего круговую оборону, он нанес направленный, а потому более мощный и дальнобойный удар. Знамя, служившее ему ориентиром, разорвало в клочья, но это была далеко не самая серьезная потеря хардыгар. Около сотни их, оказавшиеся на линии удара — как вблизи, так и дальше — были убиты на месте или умерли в течение нескольких минут. В том числе погиб и заместитель командира полка; сам Берхани остался жив, хотя его левая рука бессильно повисла, лишенная чувствительности. Несколько десятков бойцов раскидало в стороны вперемешку с зомби, многих из которых также посбивало с ног. Элина, оглушенная, тоже полетела на песок; однако прежде, чем ее успели затоптать, сильная рука графа Айзендорга ухватила ее за плечо и вздернула на ноги.
— Как ты? — спросил граф, одновременно обрушивая меч на череп ближайшего зомби.
— Нормально, — отозвалась Элина, встряхивая головой и удовлетворенно констатируя, что меч она так и не выпустила.
Маг вложил в удар всю силу и уже не смог защитить себя. В следующий же миг бойцы третьей сотни первого ферлука, пробившиеся к нему справа, изрубили его в куски. Перекрывая шум боя, раздался крик Берхани, приказывавшего немедленно отходить.
Но сделать это было не так уж просто. Один из магов уже, бросив собственных зомби, перехватил управление солдатами погибшего; еще двое других пустили своих зомби бегом, чтобы те успели перекрыть хардыгарам отход. Две многотысячные толпы мертвецов столкнулись; многие полетели наземь, образуя сплошную кучу малу. Часть хардыгар успела проскочить, прежде чем это произошло; другие вынуждены были отпрянуть вспять, чтобы не погибнуть в этой давке (некоторые все же были задавлены). А зомби уже напирали и сзади, оттесняя ферлуки друг от друга. Похоже, маги, наконец, бросили попытки играть по правилам и атаковать вооруженными построениями, осознав, что толпа такого размера представляет собой страшную силу, даже будучи безоружной и почти не организованной. В течение каких-то минут ситуация для хардыгар превратилась из обнадеживающей (несмотря на потери) в критическую.
Элина, ее отец и Редрих оказались в числе тех, чей отход был отрезан сомкнувшейся толпой. Вместе с ними были блокированы около ста восьмидесяти хардыгар первого ферлука; среди них, впрочем, не оказалось ни Берхани, ни Эйриха.
В первый момент положение казалось совсем отчаянным — жалкая горстка людей в центре чудовищного водоворота многотысячной толпы зомби — но затем граф, благодаря своему высокому росту, увидел через головы мертвецов более крупную группу тургунайцев неподалеку и указал направление прорыва. Через несколько минут яростной работы мечами двум группам удалось соединиться; теперь их было почти два полных ферлука, однако сплошная толпа зомби по-прежнему наседала на них со всех сторон. Впрочем, маги старались все же поддерживать какой-то порядок среди своих подчиненных, иначе сами, вместе со своими носильщиками, превратились бы в игрушку неуправляемой толпы; и именно поэтому натиск зомби не был таким всесоскрушающим, каким он мог бы быть.
С появлением Редриха подняли штандарт первого ферлука, оказавшийся у второй группы; штандарт этот, изображавший оскаленный рогатый череп на кроваво-красном фоне, по всем параметрам выглядел как тургунайский полковой, и лишь сами хардыгары знали, что он обозначает всего-навсего ферлук. И буквально через пару минут вдалеке над головами взметнулся новый штандарт с окровавленными мечами — очевидно, командир полка находился там.
— Мы должны пробиваться туда, — заявил Редрих.
— А по-моему, мы должны выбираться наружу, — возразил граф, не переставая работать мечом. — Таков был и последний известный нам приказ Берхани, — добавил он, хотя для него самого это не было аргументом.
— Приказ был — отойти и вновь собраться вместе, — не согласился герцог. — Раз отойти порознь не получилось, мы должны собраться здесь. Может быть, без нашей помощи им не вырваться.
— Мы не можем терять времени! — воскликнул граф. — С каждой минутой маги стягивают вокруг все новых и новых зомби, скоро у нас не останется ни шанса!
— Здесь командуют ферлукеры, — отрезал Редрих. — Кроме меня, с нами еще двое; спросим их.
Один из ферлукеров поддержал графа, другой — Редриха; а поскольку Айзендорг, не будучи хардыгарским офицером, не имел права решающего голоса, было принято решение прорываться к командиру. Графу ничего не оставалось, как подчиниться; не мог же он пробиваться в другую сторону в одиночку или вдвоем с Элиной.
Прокладывать себе путь сквозь плотную толпу зомби было занятием не из легких; трудно было не только продвигаться вперед, но и сдерживать давление на флангах. Однако это давление парадоксальным образом предоставляло шанс: зарубленные зомби валились под ноги своим еще живым — точнее говоря, активным — собратьям, те падали, на них валились следующие, и мигом вырастал копошащийся бруствер, сдерживавший дальнейший натиск. Чтобы такой же завал не образовывался прямо по курсу, приходилось лавировать, сообразуясь с меняющимся направлением напора толпы. И все же гибли не только зомби; тела даже таких тренированных бойцов, как хардыгары, подвержены усталости, а их противнику эта проблема была неведома, и мечи мертвецов начали все чаще достигать цели…
Когда бойцы преодолели уже около половины пути, они заметили, что полковое знамя тоже движется им навстречу. Что ж, это было вполне разумно; оставалось лишь надеяться, что у Берхани тоже достаточно крупный отряд. Однако действительность опровергла эти надежды. Вскоре встречное продвижение знамени замедлилось и вовсе остановилось, а когда группа, в которой находились граф и Элина, все же пробилась к товарищам, перед ними предстали неполные пять десятков человек, сгрудившихся в кольце трупов вокруг полкового штандарта; многие из них были ранены. Тот из них, к чьим доспехам было прикреплено знамя, двинулся навстречу Редриху и что-то сказал ему потургунайски. Лицо молодого ферлукера просияло, словно он услышал, как минимум, об идущей на подмогу армии.
— Что он говорит? — требовательно спросил граф.
— Ир-Берхани убит! А так как его заместитель погиб еще раньше, теперь я, как ферлукер первого ферлука, командую хардыгарами!
Элина смотрела на него, как на сумасшедшего. Он вообще понимает, где он и что происходит? Они уничтожили лишь двух магов из двенадцати, и уже рассечены и окружены со всех сторон неисчислимыми полчищами противника; их всего семь сотен человек, включая раненых, и других групп поблизости не видно, а иной помощи тем более ждать не приходится; речь не идет уже не то что о победе, но даже и шансы на спасение представляются все более призрачными…
Но Редрих был счастлив. Это был его звездный час. О нет, конечно, не тот, о котором он тайно мечтал уже девять лет, с той ужасной ночи бегства из роллендальского дворца, ночи, отнявшей у него все… Но жизнь научила его смирять желания — или, по крайней мере, убеждать себя, что он их смирил. Если отсчитывать от той поры, когда он был без пяти минут наследником престола, то, конечно, и нынешний его взлет значил не так уж много. Но если за точку отсчета взять караван невольников, в котором он шагал, закованный в цепи, под бичом надсмотрщика… на глазах у жителей Тургуная, которые, впрочем, скользили по веренице рабов привычно-равнодушным взглядом… но Элина тоже это видела!.. это было всего каких-нибудь три месяца назад — и вот теперь он, в свои неполные двадцать лет, командует гвардией повелителя одной из величайших империй в мире, может быть, лучшими солдатами на свете! Он понимал, насколько тяжело положение хардыгар, но мысль о смерти не пугала его. Мог ли он пожелать себе смерти более героической, чем погибнуть в великой битве, решающей судьбу мира, погибнуть с мечом в руке, во главе легендарных бойцов? Сама судьба мира в этот момент мало его волновала. Достойное место в истории было не в пример важней. Он не думал уже и об Элине — разве что о ее отце, ведь прославленный герой Айзендорг тоже находился сейчас у него в подчинении… Для полноты счастья ему не хватало только достойного врага. Не каких-то жалких зомби, а такого, над трупом которого не жаль истечь кровью самому.
И Редрих увидел врага! Хотя маги и пустили теперь вперед исключительно зомби, стараясь самим держаться подальше от окруженных хардыгар, однако прихотливые колебания толпы и сложная траектория прорубавшихся сквозь нее бойцов привели к тому, что один из чародеев оказался слишком близко от полкового штандарта, качавшегося в такт ударам меча знаменосца.
Редрих обернулся к своим солдатам; они продолжали самоотверженно рубиться с мертвецами, но на лицах их уже начинала проступать печать обреченности.
— Мехм ур-салла! — закричал Редрих во всю мощь своих легких, одной рукой выхватывая знамя у знаменосца, а другой указуя мечом на зазевавшегося мага. — Ак-ла хардыгар!
Лицо его было страшнее, чем лица демонов из легенд, глаза словно пылали неземным огнем, и огонь этот, казалось, воспламенял всякого, кто встретился с Редрихом взглядом в эти секунды.
— Ак-лааа!!! — взревели хардыгары, подхватывая свой боевой клич, и с новой силой обрушились на врага.
Наверное, любые бойцы-люди дрогнули бы перед столь яростным натиском; но и зомби, для которых психический фактор не имел значения, не могли сдержать этой неистовой атаки чисто физически. Маг, как видно, занервничал, и, приказывая своим зомби расступиться и открыть ему дорогу к бегству, не рассчитал длины коридора: расступились и многие из тех мертвецов, что находились между ним и рвавшимися к нему хардыгарами. Последние, конечно, не замедлили этим воспользоваться. Редрих под знаменем двигался впереди всех, рубя направо и налево, а когда перед ним, наконец, открылся просвет — бросился к цели бегом, увлекая за собой своих солдат. Элина видела это и сознавала, что какую-нибудь минуту спустя герцог погибнет жуткой смертью (и зомби, вдруг сделавшиеся вялыми, подтверждали, что маг готовит удар), однако не пыталась окликнуть Редриха. Она понимала, что человека в таком состоянии останавливать бесполезно.
И в тот момент, когда Редрих был уже возле носилок мага, занося меч, раздался негромкий хлопок, колыхнувший балдахин. Это было все — не выплеснулось пламя, не ударил гром, никто не свалился замертво. Меч Редриха, продолжая движение, обрушился на пустой паланкин. Маг исчез.
Собственно, этого следовало ожидать. Если уж маги сумели переместиться в пирамиду Нан-Цора с расстояния в тысячи миль, тем паче они могли проделать подобное внутри Зурбестана. Двое убитых хардыгарами попросту недооценили противника, понадеявшись, что мощных боевых заклятий, уничтожающих сразу десятки человек, будет достаточно; когда же выяснилось, что это не так, спасаться прыжком через пространство было уже поздно — магам нужно было время, чтобы восстановить силу. Теперь, однако, выводы были сделаны. Третий маг даже не попытался отбиваться. Он попросту… нет, даже не сбежал — он передислоцировался. Ибо тем же способом он мог вновь переместиться на поле боя, но уже в иное его место, подальше от хардыгар. И действительно, не прошло и минуты, как он возник рядом с другим магом, намного дальше от места несостоявшейся схватки.