Нестеренко Юрий. Время меча

   И это означало окончательное и бесповоротное поражение хардыгар. Ибо теперь, даже проявив чудеса героизма и прорубившись через несметные толпы зомби, они все равно не смогли бы выполнить главной задачи — уничтожить магов. Даже хотя бы еще одного мага.
   Редрих стоял над разрубленным паланкином с совершенно растерянным видом. Лицо его обрело почти столь же бессмысленное выражение, как и у зомби. И лишь несколько секунд спустя черты его исказились яростью, и он принялся рубить в куски не сопротивлявшихся носильщиков.
   — Герцог, — сказал Айзендорг, подходя («возьмите себя в руки! « — означало это обращение по титулу), — нам надо пробиваться к горам.
   — А? — Редрих опустил меч, тяжело переводя дух (зомби вокруг все еще оставались вялыми — маги пока не перехватили управление).
   — А с гор нас не сшибут… какими-нибудь лавинами?
   — Могут, — согласился граф, — но горы — наш единственный шанс. На равнине нас в конце концов попросту передавят. Даже если мы сумеем прорваться к туннелю — он слишком узок.
   — Может, все-таки попробовать отойти вглубь Зурбестана?
   — Думаю, на равнине, куда бы мы не вырвались, нас будут преследовать бегом. Маги уже поняли, что эта тактика эффективна. А зомби не знают усталости.
   — Но мы все равно не сможем вечно отсиживаться в горах.
   — Не сможем. Но прежде чем строить планы на вечность, надо дожить хотя бы до вечера.
   — Пожалуй, — согласился Редрих и выкрикнул новые команды. Как раз в это время зомби вокруг ожили и вновь двинулись на хардыгар; вновь загрохотали удары мечей по щитам. Редрих вновь передал штандарт знаменосцу и, отбросив щит, поднял с земли второй меч…
   Солнце немилосердно палило, в который уже раз за эти тысячелетия наполняя удушливым зноем гигантскую чашу Зурбестанской котловины. День, очевидно, близился к полудню, но Элина потеряла ощущение времени. Остались только жара, мерзкое ощущение пота, текущего под доспехом, пересохший рот, усталость, ноющая свинцовая тяжесть в руках (та, что с мечом, уставала быстрее, и графиня периодически меняла щит и меч местами, но теперь это уже мало помогало), а главное — ощущение бессмысленности и безнадежности. Она и сама уже действовала почти как зомби, автоматически поднимая и опуская меч, автоматически уходя от встречных ударов. Она могла бы уже сто раз сменить хардыгарский меч на прямой западный, какими были вооружены многие зомби, но еще в начале боя убедилась, что утяжеленный на конце кривой клинок, хотя и мало годится для колющих ударов, прекрасно подходит именно для такого стиля боя, где нужно рубить врагам головы и проламывать черепа. Теперь, однако, она с трудом преодолевала искушение бросить свой меч и вооружиться более легким, хотя и менее эффективным, оружием. Воспользоваться магией она не пыталась, помня участь ир-Фарлади.
   Когда они начали пробиваться к горам на западе, их было около семи сотен; тогда бойцы имели возможность для отдыха — те, что дрались по периметру, через какое-то время передвигались внутрь отряда, а товарищи занимали их места. Потом их сдавили так, что ни о какой ротации не могло быть и речи; очередь биться доходила до находившихся внутри лишь после гибели сражавшихся снаружи. Тем, что внутри, впрочем, тоже пришлось несладко
   — они пытались выстроить жесткие ребра из щитов, упертых краями друг в друга, но экипировка привыкших биться на просторе воинов не предусматривала такой тактики, круглые щиты соскальзывали, и многие из хардыгар, находившихся в центре, были задавлены насмерть или покалечены. На счастье Элины и ее отца, они тогда оказались как раз в промежуточном слое — не в центре и не на периметре; позже, по мере сужения периметра, они вновь вступили в бой, прикрыв совсем уже измотанного Редриха. С тех пор у них уже не было возможности для отдыха.
   Они все-таки продолжали продвигаться, медленно, но верно, и маги не оставляли попыток их задавить. Вновь начавшийся натиск оказался самым тяжелым. Отряд словно резко сжали гигантскими клещами. Хардыгары пытались обороняться, но были бессильны; множество их погибло в давке, не сумев даже поднять руку с мечом. Но магам так и не удалось стиснуть своих противников равномерно со всех сторон; зомби, смыкавшие кольцо, попросту мешали друг другу. Когда основная масса обрушилась на центр — арьергард и авангард выдавило в противоположные стороны, где оказалось посвободнее. В авангарде, вместе с Айзендоргами и Редрихом, тогда спаслось чуть больше сотни человек; теперь их осталось уже менее шести десятков.
   Хардыгарские мечи поднимались все тяжелее, удары все реже наносили зомби реальный вред. Элина все еще держалась на ногах и дралась, но жара, усталость, давка, духота и ядовитые аммиачные испарения делали свое дело. Графиня понимала, что еще немного — и она попросту потеряет сознание. Она уже видела, как это случается с сильными мужчинами. Участь упавших была очевидной — их затаптывали враги или свои, других вариантов просто не было. Элине и самой в этот день не раз пришлось чувствовать под ногами корчащиеся в агонии тела…
   Рядом с ней бился Редрих. Он уже сломал один из мечей, лишился шлема, его лоб был рассечен до кости, и кровь заливала глаза. Когда-то он мечтал о том, чтобы сражаться плечом к плечу с Элиной; вряд ли теперь это доставляло ему удовольствие… Граф, оттесненный от дочери очередным колебанием толпы, рубился несколько поотдаль; высокий рост давал ему уже то преимущество, что голова его находилась выше многих, и он меньше страдал от духоты — однако и он чувствовал себя заметно хуже, чем во время своего последнего серьезного боя девять лет назад. «Возраст, демоны бы его сожрали… « — думал он, поднимая и опуская меч, чья превосходная сталь успела уже затупиться и иззубриться за время нынешнего сражнения.
   Именно благодаря росту граф первый заметил поднявшийся впереди штандарт и громко крикнул об этом.
   — Что изображено? — крикнул в ответ Редрих, отбивая очередной удар.
   — Сейчас… Вроде рука держит за волосы отрубленную голову!
   — Второй ферлук! — понял Редрих. — Хаган, кыр ферлук шанди-ла!
   Новость приободрила измотанных бойцов; к тому же впереди вдруг оказалась очередная группа практически невооруженных зомби. Отряд рванулся вперед. Но что ждало его через несколько сотен футов? Может быть, такая же маленькая группка, из последних сил отбивающаяся от наседающего со всех сторон противника?
   В какой-то момент среди зомби образовался просвет, и Элина увидела впереди союзников. Это была не группка. Даже и не ферлук. К ним на помощь шло множество хардыгар — наверное, целая тысяча, или даже больше! Видимо, это были те, кому удалось избежать окружения после уничтожения второго мага. И… они просто шли навстречу, ни от кого не отбиваясь — вокруг них не было зомби! Выходит, окруженным удалось-таки пробиться на самый край воинства мертвецов, и от спасения отделяло одно, последнее усилие!
   Все эти мысли пронеслись в голове Элины в одно мгновение; в следующий миг брешь в рядах зомби вновь закрылась, но графиня успела разглядеть еще кое-что — точнее, кого. Не узнать фигуру того, кто с поднятым мечом шел во главе хардыгар, было трудно.
   — Эйрих! — радостно закричала Элина. — Он жив! И с ним половина полка как минимум! Мы почти выбрались!
   В другой обстановке граф заметил бы дочери, что новости следует сообщать в порядке их важности, а не в обратном, но сейчас, конечно, никто не был бы в претензии, даже если бы Элина перепутала порядок слов во фразах. Редрих поспешно перевел ее сообщение на тургунайский.
   — Ак-ла! — вновь рявкнули хардыгары, и хотя теперь, когда их осталось всего сорок восемь, этот клич звучал уже не так мощно, как прежде, но угрозы и решимости в нем было не меньше, словно и не было многочасового изматывающего боя, в котором полегло множество их товарищей и сами они уже успели утратить надежду…
   Они вспороли рыхлую окраину войска зомби с той же легкостью, с какой в начале боя прорывали растянутый фронт мертвецов, и наконец-то вырвались наружу. Элину, правда, несколько удивило, что хардыгары, шедшие им навстречу, все еще находиись в некотором отдалении — по ее прикидкам, они должны были уже врубиться в толпу зомби, спеша на выручку товарищам. Но, должно быть, за тот краткий миг она неверно оценила расстояние. Элина оглянулась, не требуется ли помощь ее отцу и Редриху — но они уже были рядом с ней — и бросилась бежать по песку навстречу Эйриху и остальным. Ее боевые товарищи последовали ее примеру, стремясь как можно скорее оторваться от врага, пока маги не двинули на перехват новые силы.
   — Эйрих… — Элина остановилась, тяжело дыша; на последних футах ей пришлось перейти с бега на шаг; она с трудом поборола искушение бросить тяжелый щит… — Если б вы знали… как я рада… все мы…
   Эйрих взял ее за руку. Нет, Эйрих схватил ее за руку и резко вывернул кисть. Меч графини упал на песок. Она уставилась на своего верного товарища расширенными от изумления и боли глазами.
 
   И только тут поняла, что, хотя от вражеского войска ее отделяет добрых полтораста футов, она по-прежнему чувствует запах аммиака. За эти часы он стал ей таким привычным, что она не обратила на него внимания сразу…
   Человек, бывший ей другом на протяжении долгих месяцев опасного путешествия, смотрел на нее равнодушным взглядом глаз-стекляшек. Лицо его выражало тупое безразличие.
   — Эйрих… — почти плачущим голосом выдохнула Элина. — Нет…
   Такие же лица, разумеется, были и у хардыгар, пришедших вместе с Эйрихом. Теперь, только теперь графиня увидела, что шлемы их побиты, кольчуги разорваны и в крови (кто же мог подумать, что это не кровь врагов? ), у многих неестественно вдавлены грудные клетки… В груди знаменосца, стоявшего под штандартом второго ферлука, зияла огромная рана, в которой виднелись два перерубленных ребра. На теле Эйриха не было видно ран — вероятно, он был убит магией.
   Рассматривать его дольше Элина не могла. Он выкрутил ей руку за спину, и она вынуждена была повернуться — как раз для того, чтобы бессильно наблюдать гибель последних бойцов, вырвавшихся вместе с ней из окружения. Меньше половины хардыгар все же успели оказать сопротивление, когда на них внезапно набросились бывшие товарищи, но силы были слишком неравны, а контраст между ожидавшимся и действительным — слишком велик. Все было кончено в несколько минут. В живых оставили только троих, схваченных в первый же момент — Элину, графа Айзендорга и Редриха.
   Пленникам связали руки за спиной, хотя они были слишком измучены и подавлены, чтобы сопротивляться. Они стояли молча, не зная, что сказать друг другу; лишь граф пробормотал, глядя на Эйриха: «Все и впрямь вышло, как мы договаривались. Наша вторая встреча закончилась смертью одного из нас. « Тот, разумеется, не ответил. Элина вообще ни разу не слышала, чтобы зомби говорили, хотя и знала, что в принципе они на это способны.
   Усталость, забывшаяся было в последнем рывке к спасению, навалилась с удвоенной силой; Элина почувствовала, что сейчас упадет. Тяжело и неловко, как всякий человек со связанными сзади руками, она опустилась на песок. Остальные последовали ее примеру. Зомби не препятствовали.
   Они просидели так минут сорок. Потом подвели еще одного пленника — им оказался Артен.
   — И вы? Я надеялась, что вы ушли через туннель, — без выражения произнесла Элина.
   — Я же предупреждал, что это ловушка, — пожал плечами принц.
   — Выход оказался перекрыт сразу после начала боя. Может быть, вам и удалось бы взломать барьер, как вчера в Нан-Цоре, но я с этими магическими штучками, сами знаете…
   — Кто-нибудь, кроме вас, остался в живых? — перебила Элина.
   — Нет, они всех убили. На стоянке и было-то всего несколько человек, в основном раненые во время обвала, в котором погиб командир герцога…
   — Выходит, мы им еще для чего-то нужны, — мрачно констатировала графиня.
   — Я вообще не солдат, — вновь напомнил Артен. — С какой стати меня убивать?
   — А если нас, как солдат, показательно прикончат, вы будете стоять в стороне, смотреть и благодарить магов, сохранивших вам жизнь? — взорвалась вдруг Элина.
   — Нет, разумеется, я стану умолять их, чтобы казнили меня первым! — ядовито ответил принц. — Послушайте, кузина, мы все оказались в крайне дрянном положении, но это не повод делать его еще хуже, ссорясь между собой.
   — Артен прав, — поддержал его граф. — И вообще, не знаю, что эти способны услышать и воспринять, но на всякий случай в их присутствии лучше не говорить лишнего.
   Они просидели молча еще около получаса; за это время, надо полагать, маги и их подручные окончательно разделались с последними разрозненными остатками ханской гвардии. Затем толпа мертвецов начала обретать правильные очертания; победоносная армия строилась перед возвращением домой. Зомби подняли пленников на ноги. Элина видела вдали магов на носилках, но ни один из них не удостоил побежденных своим вниманием. «Похоже, игры в добрых правителей закончились», — пробормотал Артен.
   Его предположение не замедлило подкрепиться практикой. Пленников, трое из которых, вымотанные боем, едва держались на ногах, погнали пешком через пустыню. Они должны были пройти под конвоем зомби более восьми миль, по жаре, без единого глотка воды, не имея даже свободной руки, чтобы вытереть лоб. Они не знали, что будет, если кто-то из них упадет, но от конвоиров не приходилось ждать ничего хорошего, и они задались целью не проверять. Время от времени, когда кто-то совсем изнемогал, двое других на ходу подпирали его плечами слева и справа — вот вся помощь, которую они могли оказать друг другу…
 
   И все-таки они дошли. Вновь под ноги им легли гладкие плиты мостовых Нан-Цора; их вели тем же путем, каким двое из них впервые проникли в этот город, только теперь на улицах не было ни трупов, ни машин. Точнее, трупы были, но на сей раз они не лежали, а шли победным маршем…
   По мере продвижения к центру колонны зомби сворачивали в боковые улицы, очевидно, возвращаясь в свои казармы. Затем свернула и основная колонна, однако бывшие хардыгары вместе с пленными продолжали двигаться прямо, по направлению к пирамиде. Элина уже почти не воспринимала происходящее и очнулась лишь оттого, что сильная рука Эйриха — того, что было некогда Эйрихом — грубо ухватила ее за плечо и вытолкнула из колонны. Граф дернулся было за ней, но его отпихнули обратно. Элина сделала два шага, увидела впереди чьито ноги в мягких туфлях и остановилась, поднимая голову. Перед ней стоял Ральтиван Зендергаст.
   Элина непременно плюнула бы ему в лицо — обычно герои легенд в подобной ситуации поступали именно так — если бы ее обезвоженный организм мог выработать еще хоть каплю слюны. Вместо этого ей пришлось ограничиться взглядом — как она надеялась, достаточно презрительным.
   Маг невесело усмехнулся и шевельнул бровью. Его нынешние слуги не нуждались в словесных указаниях. Крепкие пальцы конвоира развязали веревку на запястьях графини; и хотя Элина, казалось бы, должна была уже вполне привыкнуть к зомби, она вздрогнула от отвращения, когда пальцы мертвеца коснулись ее незащищенной кожи.
   — Я очень рад, что ты осталась жива, — сказал Зендергаст.
   — Ну конечно… — ответила Элина, еле шевеля пересохшим языком, — надо же вам кого-то мучить… Благодетели…
   — Вы заслужили этот урок, — жестко сказал маг. — Мы обошлись с вами ничуть не более жестоко, чем обычно обходятся с пленными в вашем мире. Даже напротив — у вас ничего не отобрали, кроме оружия, а обычно солдаты обдирают пленных, как липку. Впрочем, — добавил маг почти виновато, — это была не моя инициатива. Но таково было решение братьев. Ты, конечно, хочешь пить, — спохватился он. — Сейчас, — он властно протянул руку, и услужливый зомби тут же вложил в нее флягу.
   Элина жадно схватила флягу, но, быстро поднеся ее ко рту, вдруг остановилась, так что часть воды выплеснулась ей на подбородок. Вода каким-то чудом была холодной — видимо, именно чудом, без магии тут не обошлось.
   — Я не буду пить, пока не развяжут и не напоят остальных, — твердо сказала она, в глубине души радуясь, что вовремя вспомнила об этом и не успела опозориться.
   — С ними все будет в порядке.
   — Я вам не верю. И вообще… — Элина вспомнила Артена, — не собираюсь вести с вами сепаратные переговоры.
   — Элина, ты все еще не понимаешь, — терпеливо произнес маг. — Ситуация не такова, чтобы кто-либо из вас мог ставить нам условия. Но хорошо, раз уж принц Вангейский так для тебя авторитетен, я велю его привести, — он подчеркнул «велю», возможно, даже и неосознанно.
   Элина молча ждала, сжимая флягу в руке и борясь с искушением облизать губы, на которые попало несколько капель. Всего одно мгновенное движение языком… но маг внимательно наблюдал за ней и, конечно, заметил бы.
   Наконец двое зомби (одним из них оказался негр-ферлукер) привели и развязали Артена.
   — Пейте, принц, — она протянула ему флягу.
   — Благодарю, кузина, — Артен не заставил себя уговаривать и присосался к стальному горлышку. Элина жадно следила за ним, надеясь, что он оставит половину воды ей. Но принцу даже не пришло в голову, что Элина дала ему флягу, не напившись сама. Он выбулькал всю воду на одном дыхании, с удовольствием выдохнул и вернул графине пустую емкость. В глазах мага сверкнули насмешливые искорки.
   Артен, до сего момента, по причине недостатка физической подготовки, выглядевший не менее измученным, чем участвовавшие в бою товарищи, теперь несколько воспрял духом.
   — Ну что, — язвительным тоном обратился он к Ральтивану, — славное начало благому правлению положено, не так ли? Уничтожено две тысячи человек, цифра, что ни говори, круглая. Правда, все-таки недостаточно солидная. Мой вам совет — запишите сразу в своих летописях, что их было десять тысяч. А лучше — сто…
   — Это были солдаты, вторгшиеся на нашу территорию с оружием и враждебными намерениями, — жестко возразил Зендергаст.
   — На вашу? — усмехнулся принц. — В соответствии с тургунайскотирлондским договором, вся территория Зурбестана ныне принадлежит Тургунайскому Ханству. Так что эти солдаты были на своей территории. И были полностью в своем праве, пытаясь очистить ее от банды изменников и узурпаторов.
   Элина вспомнила, как мастерски дурачил их Рандавани, притворяясь, что для него действительно важно решить возможные территориальные споры в пользу Тургуная. Впрочем, может, это и не было притворством? Ведь маги до последнего момента не знали, сработает ли их план. И если бы оказалось, что магии в Зурбестане не больше, чем в остальном мире — или, по крайней мере, меньше, чем нужно для их замыслов — Рандавани, как ни в чем не бывало, продолжил бы исполнять свои обязанности ханского советника, и мир так и не узнал бы, какой участи избежал…
   — Не слишком-то хорохорьтесь, молодой человек, — холодно изрек Зендергаст. — Эти солдаты вместе с вашими друзьями убили сегодня двух наших братьев. Мне и Рандавани пришлось приложить усилия, чтобы вас четверых согласились оставить в живых — и то лишь в том случае, если удастся взять вас в плен; от гибели в бою страховки не было. Вы знали, на что шли.
   Артен хотел в очередной раз напомнить, что он не солдат, но кинул косой взгляд на Элину и вместо этого вновь скривил губы в усмешке:
   — Так что же, я должен еще и благодарить вас за то, что меня не зарезали?
   — Не меня, — проинформировал его Зендергаст. — Благодарите Рандавани. Моей задачей было отстоять Элину.
   — А кто заступился за остальных? — спросила Элина.
   — Ты знаешь, что у меня не было никаких оснований симпатизировать графу Айзендоргу, — обернулся к ней маг. — Тем не менее, я спас его. Только потому что он — твой отец.
   — А Редрих? — даже в самом скверном состоянии графиня сохраняла способность задавать опасные вопросы.
   — Редрих? Редрих твой друг… — Артен немедленно уловил фальшь в этом заявлении, и Элина тоже почувствовала, что истинная причина в другом. В конце концов, Артен был ей куда более давним и близким другом, чем Редрих.
   — Эйрих тоже был моим другом, — сказала она вслух.
   — Наша снисходительность тоже имеет пределы, — в тоне Зендергаста все явственней звучало раздражение. — Особенно снисходительность к сильным и опасным врагам.
   — Вы могли хотя бы просто убить его! — настаивала графиня. — Но то, что вы с ним сделали… это ужасно.
   — Зачем уничтожать то, что может принести пользу? — пожал плечами маг. — Он даже мертвый стоит десятерых. Впрочем, не жалей его. Он не страдает. Собственно, его уже просто нет, это, — он кивнул на стоявшего рядом зомби, — всего лишь оболочка.
   — Я знаю, — угрюмо подтвердила Элина.
   — Тем не менее, ты ведь не хочешь, чтобы с твоим отцом случилось то же самое?
   Элина вздрогнула, как от удара. Она знала, что показывает свою слабость, но не могла скрыть своего ужаса перед такой перспективой.
   — Значит, ты будешь вести себя хорошо и не станешь делать глупостей,
   — заключил маг. — Это ведь благодаря тебе вы сбежали вчера?
   — Да, — ответила Элина, а на заднем плане уже плясала и корчила магу рожи радостная мысль: «Не знают! Они не знают про Йолленгела! «
   — Я знал, я всегда знал, что у тебя способности к магии, — удовлетворенно провозгласил Зендергаст. — Может быть, тебе еще не поздно учиться по-настоящему… — он вдруг почувствовал, что необходимо сгладить впечатление от его предыдущих слов: — Ты пойми, Элина, я тебя не шантажирую. Какими бы ни были мои отношения с графом, пока это зависит от меня, ему не будет причинен вред. Но решения принимают, помимо меня, еще одиннадцать братьев, и они не позволят мне ставить личные симпатии выше долга. Я и сам не могу себе это позволить.
   Элина вдруг почувствовала, как тупая боль уходит из ее мышц, как измочаленное тело наливается бодростью и свежестью, как возвращаются силы. Даже жажда отступила (хотя, впрочем, не исчезла совсем), и изнуряющая жара превратилась в приятное тепло. Она вскинула глаза на мага.
   — Да, Элина, — кивнул тот. — Магия может не только разрушать. И ты знаешь, что вовсе не разрушение является ее основной задачей. Мы не желаем вам зла. Мы лишь хотим, чтобы вы извлекли урок из всего, что случилось, и не вынуждали нас отвечать насилием на насилие. А теперь идите в ваш дом, вас проводят.
   — Еще один вопрос, — возразила Элина. — Все-таки, скольких ваших мы убили?
   Зендергаст удрученно покачал головой, видя, что его призывы пропали впустую.
   — Двоих, разве ты не… — начал он сердито и понял: — А, ты имеешь в виду зомби. Мы потеряли что-то около шестидесяти тысяч. Но не приписывай всех их вашим мечам — многие были просто выведены из строя в давке. Однако все эти зомби при жизни были штатскими, не державшими меча в руках. У зомби не сохраняется высшая память, память личности, но остается низшая память, память тела. Поэтому мы вынуждены были убить всех хардыгар. Нам нужны настоящие солдаты. Впрочем, — добавил он, — через какое-то время нам вовсе не понадобится армия. Когда мы достигнем силы магов древности, то сможем, не сходя с места, уничтожать целые города. Но мы, конечно, не будем этим заниматься! — заверил он поспешно. — Максимум — точечные удары с целью вразумить непокорных правителей, для которых собственная власть дороже блага их народов…
   — Можно и мне последний вопрос? — вмешался Артен. — Вы убиваете только из необходимости и все такое… Но чего я не могу понять, так это какая необходимость стояла за покушением на меня в Роллендале?
   — Почему вы думаете, что это мы? — Зендергаст удивленно вздернул кустистые брови. Принц, разумеется, так не думал, но расчитывал, застав мага врасплох, выудить какую-нибудь информацию. И его замысел действительно сработал. — Мы, правда, и сами думали, что кто-то может… Но нет, в наших рядах не оказалось столь безумно возгордившегося! Мы провели свое расследование и знаем, кто организовал покушение. Это Ронгольда, Великая герцогиня Штейнельберская.
   — Невестка короля Анриха? — в один голос изумились Артен и Элина. Зендергаст важно кивнул — ему явно доставляло удовольствие продемонстрировать, что от магов ничего нельзя скрыть.
   — Но зачем? — продолжал недоумевать принц. — У меня не было никаких шансов на престол… и причем тут вообще Штейнельбер?
   — Были, — возразил маг. — Только не на тирлондский, а на гриндазийский.
   — Каким путем? Гриндазия — маленькое южное княжество, находящееся под сильным влиянием Варсалии… и не имеющее никакого родства с тирлондским правящим домом.
   — Путем вашей женитьбы на Марете, единственной дочери князя Рохивани,
   — разъяснил наконец Зендергаст. — Княжество, как вы верно заметили, действительно не ахти какое, даже по нынешним варварским меркам — для принца, состоящего в ближайшем родстве с королем Тирлонда, предложение не выглядит заманчивым. Но для принца Вангейского, чье родство уже более дальнее, вариант вполне подходящий. А вторым претендентом на руку Мареты был как раз Берхальт, младший сын Великого герцога Штейнельберского и Ронгольды. И для него такая карьера была уже не просто приемлемой, а удачной — хотя и не настолько, конечно, как у его дяди, нынешнего короля Тарвилонского.