Незнанский Фридрих Евсеевич. Операция 'Кристалл'

   Он стоял в оцепенении, как любители живописи стоят перед полотнами великих художников. И не мог пошевелиться. И не слышал, как кто-то отпирал входную дверь. Он очнулся только тогда, когда ему дали понюхать нашатырь, но еще долго не мог прийти в себя, сидел на табурете и, раскачиваясь всем телом, повторял:
   - Это не я... Это не я... Это не я...
   Его окружали люди в штатском. Трое мужчин. Один из них, самый старший, присел перед ним на корточки и грубо произнес:
   - Хватит врать! Хватит притворяться! Мы знаем, что это твоя работа! Признавайся, сволочь!
   - Кто вы такие? - Люк наконец сумел сфокусировать взгляд.
   - Здесь вопросы задаю я! - рявкнул мужчина, размахивая перед его носом какой-то тетрадью. - Мы сравнили почерк Кати с надписью на зеркале. Так вот, это не ее рука! Рассчитывал таким образом запутать следствие? Тебе не удалось, голубчик! Несчастная девушка так громко звала на помощь, что ее крики услышали соседи и вызвали полицию, то есть нас.
   - Это не я... - уже без особой уверенности пробормотал Люк.
   Бабушка как-то рассказывала, что в детстве он страдал лунатизмом, мог целую ночь расхаживать по квартире, а наутро ничего не помнил. С возрастом эта болезнь прошла, но вдруг ее симптомы опять проявились. Да еще в такой зловещей форме.
   - Знаешь, что тебя ожидает? - хищно зашипел второй незнакомец, молодой смуглолицый парень, внешне похожий на итальянца. - Тебе обрежут воротник, подведут к гильотине и отрубят голову. Она покатится по полу, а потом ее бросят в корзину. Нет, сначала ее сфотографируют и передадут снимок твоей жене. А твоя жена поместит его в семейный альбом и будет показывать детям. Смотрите, детки, это ваш папа. А детки будут спрашивать, почему у папы нет туловища? А мама скажет, что папа изнасиловал одну тетю, а потом зверски убил ее. И за это суд вынес ему высшую меру наказания.
   - Хватит! Замолчите! - Люк закрыл уши руками. Он находился в столь расстроенных чувствах, что напрочь забыл о том, что во Франции давным-давно отменили смертную казнь. - Не смейте трогать моих детей!
   - Слушай, дружок, у тебя есть последняя возможность выкрутиться из этой ситуации, - почти ласково проговорил первый. - Через пять минут сюда приедет бригада экспертов, и тогда уже будет поздно. Сколько у тебя осталось времени?
   - Пять минут... - глотая хлынувшие бурным ручьем слезы, прохрипел Люк.
   - Молодец, здорово соображаешь, - похлопал его по плечу мужчина. - Так ты поможешь нам? Ответишь на парочку наших вопросов?
   - Да-да, конечно, - закивал Люк.
   Он хотел добавить "с радостью", но решил, что уж больно момент для этого неподходящий.
   - С кем работала Лидо? Кто снабжал ее секретной информацией?
   - Что-что? Что вы сказали?
   - Помни о времени, нечего переспрашивать! Кто работал с Лидо?
   - А разве это должно интересовать полицию? - вконец растерялся Люк. И как вы узнали про Лидо?
   - Не твое собачье дело!
   - Так вы не из полиции! - догадался Люк. - Кто вы такие, черт бы вас побрал?
   - Это не имеет значения, - процедил сквозь зубы незнакомец. - Но я обещаю, что головушка твоя полетит с плеч, если...
   - Я не знаю!
   - Чего ты не знаешь?
   - Я не знаю, кто работал с Лидо. Откуда мне знать? Я мелкая сошка!..
   - Ну-у-у, не стоит принижать своих достоинств. У тебя ведь был приказ следить за Лидо?
   - Был...
   - Значит, ты был в курсе ее деяний?
   - Осталось три минуты, - взглянул на часы итальянец.
   - Поторопись, браток, - подал голос третий, парень интеллигентного вида в очках, до этого не открывавший рта. - Вспомни о своей семье, подумай о своем будущем. Жизнь только начинается, правда? Зачем в расцвете сил ставить на себе жирный крест?
   - Это засекреченная информация, первая степень защиты, - затараторил Люк. - Я даже предположить не могу, сколько нужно потратить времени, чтобы проникнуть в компьютерную сеть УОТ. Там несметное количество замков, ловушек и сигнализаций. Стоит допустить хотя бы одну ошибку, и ваше местонахождение мгновенно засекут.
   - Об этом можешь не беспокоиться. - Интеллигент поставил на стол ноутбук, поднял голографический экран. - Вся эта черновая работа уже сделана, я вошел в сеть. Осталась самая малость - код доступа.
   Люк долго и подавленно молчал, прежде чем, сумев окончательно задушить в себе чувство долга, произнес:
   - "Марлен Дитрих".
   - Ох, как романтично, - защелкал клавишами интеллигент. - И где же интересующий нас персонаж?
   - Директория "Мэрилин Монро", файл "Жан Габен".
   - Не иначе как ваш шеф помешан на кинематографе.
   На экране высветился фотопортрет мужчины. Тусклый, размытый, ужасающего качества. Вместо лица - неопределенное пятно с едва уловимыми контурами. Еще можно разглядеть (с большим трудом) советские погоны на плечах. Три звездочки на двух полосах. Полковник. И под портретом одна строчка: "Georgi Tsireff".
   - Ну что там? - спросил итальянец.
   - Порядок, - удовлетворенно крякнул интеллигент и захлопнул ноутбук.
   - И что теперь вы собираетесь со мной делать? - затравленно спросил Люк.
   - Ты хороший парень, - улыбнулся старший. - Отдохни немного.
   С этими словами он поднес к шее Люка шприц-пистолет, наполненный сильнодействующим снотворным, и нажал на спусковой крючок...
   ...Француз очнется через пять часов, не раньше, а за это время Турецкий, Гарджулло и Стюарт сто раз успеют вывезти его за город и оставить в чистом поле.
   Последней покинет квартиру Кати Вильсон, предварительно уничтожив в ней все следы чужого пребывания. А настоящие хозяева вернутся из свадебного путешествия только через два дня, и им даже не придет в голову, что в их отсутствие здесь разворачивались такие интересные события...
   Турецкий с самого начала не очень-то одобрял этот, мягко скажем, не вполне законный план. Он по пятам ходил за Реддвеем и бубнил:
   - Давай все же пойдем официальным путем, давай запросим французскую разведку, давай свяжемся с англичанами.
   - Нет, - коротко отвечал Реддвей, стараясь не раздражаться.
   Но когда Турецкий пришел к Реддвею в три часа ночи и завел снова:
   - Давай пойдем официальным путем... - тот взорвался:
   - Нет, мы не пойдем официальным путем, Александр, мы будем действовать так, как задумали.
   - Но почему? Почему?
   - А почему ты не доверяешь своим русским, почему послал Солонина без прикрытия, даже не сообщил никому в ФСБ или в милиции?
   - На то есть причины, - мрачно ответил Турецкий.
   - Вот и на это есть причины. Я тоже не очень-то доверяю всяким службам. Думаешь, только у вас в России чиновники берут взятки? Не смеши меня! - расхохотался Реддвей, хотя Турецкий молчал. - Здесь берут не меньше, только, как бы это выразиться, цивилизованнее. У меня вовсе нет уверенности, что какой-нибудь из французских или английских чинуш уже не продался с потрохами "Джихаду", мафии, якудзам... А потом, думаешь, кто-нибудь хочет делиться своими секретами? Нам все придется выцарапывать самим. Понял, почему мы не пойдем официальным путем?
   - Слушай, давай пойдем все-таки официальным...
   - Хорошо, - согласился Реддвей, - я запрошу англичан и французов, а ты будешь действовать по нашему плану.
   Результаты ночного разговора теперь известны: кое-какие секреты "Пятый уровень" получил в свое распоряжение.
   Англичане и французы так и не ответили Реддвею.
   Впрочем, Турецкий подозревал, что полковник никуда попросту не обращался.
   Глава 33. Лондон
   Силлитоу был удовлетворен результатами теста. Детектор вынес бесстрастный вердикт - показания Лидо на девяносто шесть процентов оказались правдой. Остальные четыре процента можно было объяснить мгновенным и вполне естественным волнением, возникшим от реакции на неожиданный вопрос.
   - Что ж... - Закинув руки за спину, он неторопливо прохаживался вокруг кресла, и Маргарет приходилось вертеть головой, чтобы постоянно держать его в поле зрения. - Признаться, я несказанно рад, что ты выдержала испытание. Я очень многое на тебя поставил, детка. Ты уж прости, если я был с тобой чересчур резок.
   - Я все понимаю... Быть может, вы меня все-таки развяжете?
   - Разумеется, - спохватился Силлитоу. - Немедленно освободите ее!..
   После того как запястья Маргарет выскользнули из кожаных ремней, он галантно поклонился и поцеловал ей ручку.
   - Отужинаем вместе?
   - Почему нет? - Марго чувствовала себя настолько опустошенной, что едва ворочала языком. - Наверное, мне нужно подобрать вечернее платье?
   - Обойдемся без протоколизмов. - Силлитоу помог девушке подняться с кресла. - Надеюсь, в неформальной обстановке мы сможем познакомиться поближе и найти общий язык.
   - Вы вывезете меня за пределы этого ужасного бункера?
   - Почему нет? - игриво передразнил ее Силлитоу. - Знайте, что мы ограничиваем вас в свободе исключительно в целях вашей же собственной безопасности.
   - И как долго?
   - Поживем - увидим... Все будет зависеть от обстоятельств. И от твоей сговорчивости.
   - Это шантаж?
   - Ни в коем случае. Просто, ненавязчивое предупреждение.
   - Я подписала с вами контракт.
   - Клочок бумаги, грош ему цена.
   - Вот как?
   - Отдай мне своего агента, и мы станем лучшими друзьями.
   - Вы можете предложить мне иную альтернативу?
   - Увы, нет.
   - И что меня ожидает, если я не соглашусь на сделку?
   - Честно? Маленькие неприятности по службе и в личной жизни.
   - А если поконкретней?
   - Представь себе трогательную картину. - Силлитоу мечтательно запрокинул голову. - Тихое, ухоженное кладбище, холмик свежей земли, букетик искусственных цветов. Скромная безымянная могилка... Пройдет совсем немного времени, и холмик опадет, его размоет дождем, после чего он совсем исчезнет. И люди будут ходить, не подозревая, что под их ногами лежат останки очаровательной молоденькой польки... Ну как? Радужная перспектива?
   - Вы меня успокоили, - нервно передернула плечиками Ляффон и с невозмутимым видом произнесла: - Хорошо, я подумаю.
   - Вот это выдержка... - восхищенно прицокнул языком Силлитоу. - Как жаль, что ты теперь работаешь на нас.
   - Жаль?
   - Да-да, ты не ослышалась. Обожаю иметь дело с сильным противником. Он склонился к ее уху и понизил голос до шепота: - Я испытываю настоящий оргазм, когда кладу его на лопатки...
   - И как часто вы оставались неудовлетворенным? - пококетничала Маргарет.
   - Представь себе, ни разу. - Глаза Силлитоу горделиво заблестели. - Ни разу! Другое дело, что сильные противники попадались на моем пути крайне редко...
   Глава 34. Москва
   Солонин еще такого не видел - в "ауди" было всего два сиденья водительское и одно сзади - для пассажира.
   Собственно, это и решило дело.
   Неизвестно, как собирался волгарь объяснять следователю Сомову, почему других сидений нет, может быть, и объяснять не стал бы. Может быть, Сомов и не спросил бы ни о чем. Мало ли что у шишек положено. Но Солонин только утвердился в собственной мысли - готовилась какая-то гадость.
   "Он же будет проверять документы, он же следователь. Я вообще рехнулся! - Мысли Солонина путались, а сам он почти механически делал свое дело. - Я уже опаздываю, я уже катастрофически опаздываю. Нет, все это надо сейчас же прекратить..."
   Волгаря пришлось положить на пол, машина развернулась почти на месте, но куда отвезти спящего, Солонин не знал. Просто выбросить в кустики - не годилось. Он еще намеревался побеседовать с волгарем по душам. Значит, тот должен дождаться его возвращения.
   "Да я что, собираюсь всерьез ехать с Сомовым к Чабрецу? - сам себе удивлялся Солонин. - Сдурел, шизанулся!"
   Сотовый телефон работал исправно, поэтому Солонин уже через минуту разговаривал со старшим лейтенантом милиции. А еще через две набрал номер Сомова и сказал, растягивая "о":
   - Вадим Сергеевич? Тут такое дело - пробка. Минут десять уже стою. Ждете? Это водитель от Дмитрия Яковлевича.
   - Жду, - ответил Сомов.
   - Я уж и мигалками и сиреной пробовал - не пускают. Но вы не волнуйтесь, минут через пятнадцать подъеду.
   Передать волгаря с рук на руки старлею из "Икаруса" Солонин решил на полпути. Получалось - Тверская.
   А пробки на дорогах действительно были. Москва уже не выдерживала такого наплыва машин. Москва трещала по швам. Шутка сказать десятимиллионный город с провинциальной автодорожной системой.
   Но вот по этим провинциальным проселкам и гнал сейчас машину Солонин.
   "Ауди" летела послушно и юрко. За пять минут он добрался до Манежной, перегороженной заборами. Что-то там копали, что-то строили.
   И тут он прочно встал.
   Увидел, что в его ряду еще две машины с мигалками, водители тоже суетятся, но двинуться некуда. Депутаты опаздывали в Думу, хотя до нее было два шага пройти. Но какой же депутат пойдет пешком?
   А вот Солонину ничего другого не оставалось. Он притулил машину к забору, взвалил волгаря на плечо и хорошим принтерским бегом пустился по Тверской в сторону памятника Пушкину.
   Конечно, останови его первый милиционер, хлопот не оберешься. Но кому придет в голову, что здоровый парень тащит на плече при всем честном народе усыпленного им же правительственного водителя.
   Наоборот, прохожие с сочувствием провожали Солонина взглядами - надо же! Такое бережное отношение к пьяному товарищу.
   Старлей подкатил вовремя. Солонин уже так задохнулся от бега, что сказать ничего не смог. Только пихнул волгаря на заднее сиденье, а сам помчался обратно.
   Назад ехал веселее, от центра теперь добрался до Сомова за семь минут.
   Успел только на перекрестке, пока горел красный свет, обернуться назад, осторожно прощупать заднее сиденье, прикреплено было намертво, велюровая подушка не поднималась. Кажется, ничего страшного. Но почему? Почему?
   - Вадим Сергеевич, это Кратов Николай Павлович, подъезжаю, выходите.
   Все в режиме последней секунды. Солонин не успокоился. Пока Сомов спускался вниз, еще раз прощупал заднее сиденье - ничего. Было бы время, открутил бы все болты, осмотрел бы все досконально - но режим, режим...
   К сожалению, "важняк" Сомов оказался невнимательным. Он только глянул в удостоверение волгаря и тут же сел в машину. Почему в машине всего два кресла, он, конечно, не спросил.
   - Вы уж простите, - заокал Солонин, - влетит мне от Петра Ивановича. Но вы свидетель - я в пробке торчал.
   Никаким свидетелем Сомов быть не мог. Но в случае чего - все равно подтвердит.
   "А в случае чего? - с полным отчаянием думал Солонин. - Неужели я попрусь прямо на дачу Чабреца? Вот уж там меня точно схватят за задницу. Да, наломал я дров..."
   Сомов мрачновато смотрел в окно. Город уже остался позади, постепенно его сменил зеленый лес, тихая дорога, прохлада узорчатых теней.
   - Хорошая погода, - небанально попытался завязать разговор Солонин.
   - Да, - ответил Сомов и не продолжил тему.
   - Мне тут мужик один рассказывал. - Солонин сделал вид, что ему невероятно смешно. - Приходит в Склиф дядька с доской на голове. Оказывается, шел он мимо стройки, доска свалилась и гвоздем прибилась к башке. Но как-то удачно прибилась, мозг не повредила...
   Сомов слушал вполуха.
   Злился, наверное, на болтливого водилу. Кажется, даже и лица его не видел.
   А водила злился на себя самого. Во всей этой истории что-то не вязалось, но размышления Солонин оставил на потом. Сейчас ему необходимо было довезти до места Вадима Сергеевича и услышать хоть краем уха его разговор с Чабрецом. Хорошо бы и на самого Чабреца посмотреть, но кто же водителя пустит на такие переговоры?
   У Солонина не было ни времени, ни возможности связаться со своими и быстро получить необходимую информацию. Ведь вполне возможно, что он пугается пустоты. Может быть, водитель-волгарь просто приписан к кремлевским гаражам. Может быть, Чабрец его и в глаза не видел. Но если видел, если охрана дачи волгаря знает?
   И почему, почему два сиденья?!
   -...Так пришлось сначала доску пилить, а потом гвоздь вынимать, продолжал рассказ Солонин, не очень даже смущаясь тем, что историю ему эту поведал покойный русский еврей Фридман.
   До дачи оставалась минута езды.
   И тут машина - гордость немецкого автомобилестроения, - зачихала, задергалась и стала.
   - Вот те на! - развел руками Солонин. - Что за трам-тарарам?! Вчера только на диагностике был! Ну, скажу вам, Вадим Сергеевич, хоть нашего слесарюгу самым-пресамым компьютером снабди - халтурщик он был, есть и будет.
   Сомов заволновался.
   - И что теперь делать?
   - Ну, если вам не внапряг, вон домик-то. Дойти можно. А?
   - Конечно.
   - А я позвоню, что заломался тут. И вы тоже скажите.
   - Да-да... - Сомов вылез из машины.
   - А обратно вас уж довезут, думаю.
   Когда следователь скрылся за воротами дачи Чабреца, Виктор завел "ауди" и тихонько откатил в лесочек.
   Нет, он не может не слушать разговора. И он его услышит.
   Не такую охрану оставляли они с носом, не такую сигнализацию обходили. Это Виктору раз плюнуть.
   Плевать пришлось, правда, не раз и не два. Потому что дача Чабреца охранялась очень грамотно.
   Но уже через три минуты Солонин сидел за будочкой, напоминающей вход в бомбоубежище, и направлял миниатюрный электронный радар на окна дачи.
   -...это странно, - услышал он наконец сквозь шумы. - Ну ладно, мы и вдвоем можем побеседовать. - Это был голос Чабреца. - Я, собственно, сам собирался вас вызвать. Выпьете?
   - Спасибо, нет, - ответил Сомов. - А по какому поводу?
   - Как - по какому? - Звякнул стакан, видно, сам Чабрец от "выпить" не отказался. - Вы же Коровьева задержали.
   - Да, он у нас.
   - Так его отпустить надо, уважаемый Вадим Сергеевич. Ни в чем Коровьев не виноват.
   Снова звякнул стакан.
   - Простите, я не понял, - сказал Сомов.
   - А чего понимать-то? Дело, которым занимался Коровьев, было разработано секретными службами России. Промашка с "Голден АД" ничего не меняет. Этих ребят найдут и примерно накажут. Люди уже над этим работают. Дмитрий Яковлевич вам говорил об операции?
   - В общих чертах.
   - Вот и правильно.
   - Но...
   - А чтобы вас убедить, - перебил Чабрец, - моих слов достаточно?
   - Я просто хотел...
   - Ну, милый мой, к президенту, как вы понимаете, я вас не поведу. А Коровьев не виноват. Его надо отпустить. А вам бы я посоветовал: помогите лучше Малинову. Он сейчас в полном замоте со всеми этими неприятностями.
   - Вы предлагали выпить, - вдруг напомнил Сомов. - Если можно, водки.
   Солонин так хорошо понимал сейчас Сомова. Потому что и сам был не прочь запить эту оглушительную информацию чем-нибудь покрепче...
   Получалось, воля ваша, что всю эту грязь затеяли на государственном уровне. Солонину, правда, и без водки было горько.
   "Нет, - подумал он, - какой я, к чертям собачьим, космополит, какой гражданин мира? Я россиянин. И за державу обидно..."
   Глава 35. Германия, Гармиш-Партенкирхен
   Информация поступала настолько разрозненная и странная, что ни Реддвей, ни Турецкий, никто вообще из смертных наверняка не смог бы ее разложить по полочкам, никто бы вообще не смог понять, нужна она кому-нибудь или это всего-навсего шлак.
   Ну, во-первых, расшифровка папки на видеокассете. Теперь, конечно, все становилось на свои места. Лидо выкрала у французов этот знаменитый план "Кристалл". Именно по нему велась сейчас широкомасштабная исследовательская работа. План был террористический. А уж это прямое дело "Пятого уровня" борьба с террором. Но англичанам план, конечно, был куда нужнее. "Кристалл" острием был направлен именно против "Марс". Англичане должны были знать, что же еще затевают террористы против этой знаменитой, богатейшей корпорации. Сами же решили стать ее разведывательным, охранным и информационным обеспечением. Но этому плану, украденному у французов Лидо, англичане должны были радоваться, как дети. А сами французы купили план у...
   Под размытой фотографией стояло неоднозначно - Цирев.
   - Ерунда, - сказал Реддвей. - Во-первых, Цирев не был полковником, а во-вторых, он к этому времени был мертв. Кто-то выступает от его имени.
   - Что это нам дает? - спросил в свою очередь Турецкий. - Пока расшифровывают план, мы должны сидеть сложа руки.
   - А когда его расшифруют, мы сразу забегаем? - иронично осведомился Реддвей. - Надо еще сто раз перепроверить - не деза ли это?
   - Скорее всего, - кивнул Турецкий. - Запускать план по разрушению "Марс" и самим же продавать его противникам... Согласись, странно... Или...
   - Или очень хитро, - подхватил Реддвей. - Впарить сейчас англичанам дезу, сделать это нашими руками... Да...
   - И притом что британцы знают не меньше нашего. Я слышал, сам Аффенгеймер собирается участвовать в расследовании. Все-таки против его корпорации началась настоящая война. А продавцу было бы выгоднее, как это ни странно звучит, продать именно настоящий план. Его-то англичане как раз и примут за дезу. Возможен такой расчет?
   - Слушай, а мы сами себя не перехитрим?
   - Тоже верно. Слишком мудрено.
   - Ладно, Саша, подождем расшифровку.
   - Подождем, - тяжко вздохнул Турецкий. Он достал другие донесения и развернул несколько из них на столе. - А что с этим начальником Кулойского месторождения? С Дроновым?
   - О! Тут запутано - будь здоров! Мы уже ведь крутанули его через наши информационные каналы...
   - Знаю... Какая-то неразбериха. Он же никакой не алмазодобытчик. Военный строитель.
   - Ну, профессии не так уж разнятся...
   - Только наш Егор Петрович занимался ракетными шахтами.
   - Ну какая разница - тоже копал...
   - Последнее место службы - Африка. Понимаешь? Из огня да в полымя...
   - Нет, из огня да в лед, - поправил Реддвей. - И с какой стати?
   - Знаешь, мне, в общем, все равно, но как-то противно. Если это все затеяла Россия... Противно...
   - Милый мой. Ты только сейчас узнаёшь гадости о своей стране, а я и про Иран-контрас давно знаю, и про Уотергейт, и про убийство Кеннеди мне кое-что известно... Политика - грязная штука.
   - Не банально, - краем губ улыбнулся Турецкий. - Но все равно противно.
   - Плюнь.
   Турецкий трижды сплюнул через левое плечо.
   - Главное, мы вырастили неплохих ребят, - блаженно улыбнулся Реддвей. - Да, совсем неплохих.
   - Почему грязь разгребать должны всегда хорошие люди? - риторически спросил Турецкий.
   - А у тебя есть способ заставить делать это мерзавцев? - в свою очередь риторически осведомился Реддвей.
   - Изобрести бы... - помечтал Александр. - Знать бы такое слово, кодовое, чтоб все подонки сами себя прикончили...
   Какое-то время молчали. Каждый думал о своем.
   - У меня из головы не идет русская фраза у террористов.
   - Да вычислили их всех. Ни одного русского. Самое странное - старик там у них был, семьдесят два года.
   - Старик... Странно... Старикам надо о вечном думать...
   - Ладно, отвлеклись, - посерьезнел Реддвей. - Что там у нас в расшифровке?
   - Ну, кое о чем мы догадывались... Значит, так - выброс на рынок огромного количества алмазов, обвальное падение цен, банкротство дилеров, перехват инициативы у "Марс" и создание нового рынка. Это в общих чертах...
   - Слушай, а ведь кто-то должен был все это закручивать, - вдруг прервал Турецкий.
   - Цирев...
   - Нет, я не про это... Не один человек. Один человек с таким объемом не справится. Это десятки агентов должны быть...
   - Ну, десятки, это ты загнул. Один тоже может - были бы деньги и связи.
   - Нет, такую махину одному не провернуть. Смотри, только за последние дни - взрыв в Тель-Авиве, Кулойское плато, "Голден АД", убийство Фридмана, а что-то еще и не всплыло. И там наверняка айсберг. Мы даже и верхушку не всю видим.
   Реддвей почесал небритый подбородок.
   - Ты прав, с тебя пол-литра, - сказал он по-русски.
   - Я тебе два поставлю, если мы все это раскрутим...
   - Знаешь, Саша, мне в последние дни как-то не по себе. Вроде все идет по плану, а чувство такое, что мы на каждом шагу лажаемся.
   - Да?! - вскинулся Турецкий. - У меня то же самое! Это как плыть против быстрого течения. Гребешь изо всех сил, а тебя несет и несет назад...
   - Куда нас еще вынесет? - сумрачно спросил Реддвей.
   - А знаешь, что я думаю: пусть сами разбираются, это уже не наше дело - государственное.
   - Возможно, ты прав, - не очень уверенно сказал Реддвей.
   Но сейчас он хотел тоже именно этого - спихнуть грязный ком именно тем, кто его сотворил...
   Глава 36. США, Вашингтон, округ Колумбия, Белый дом
   Два шага - вдох, два шага - выдох, два шага - вдох, два шага - выдох. Рядом семенит первая леди. Да, постарела она за последние четыре года. Что ни говори, а политика - самая вредная работа.
   - Пора завтракать, господин президент, - холодным официальным голосом констатировал вездесущий охранник, который даже трусцой по утрам бегает в туго застегнутой белой рубашке и негнущемся двубортном пиджаке.
   Интересно, а он его хоть ночью снимает, когда с женой в постель ложится? Или, может, он вообще не спит? Сидит за портьерой, пока жена президента плещется в ванной, а потом сторожит чуткий сон главы государства и его драгоценного семейства.
   - Господин президент, пора завтракать.
   - Еще один круг, - выдохнул бегун.
   На завтрак, как обычно, подали тосты с кавиаром, яичницу с ветчиной и кучу документов, которые нужно просмотреть за утренним кофе.
   - Привет, па, привет, ма! - Дочь чмокнула президента в щеку и убежала вниз, к машине.
   - Ты сегодня ночью опять плохо спал. - Жена улучила момент, когда повара унесли грязные тарелки, а с кофе еще не вернулись, и прижалась к мужу. - Ты уже третий день не спишь.
   Президент улыбнулся широко и покойно. Дескать, все хорошо.
   - Ладно, извини, мне работать надо, - сказал он.
   Жена тоже поцеловала его в щеку и ушла.
   И президент открыл папку.
   Это были снимки из космоса и куча каких-то бумаг. Таблицы, доклады, агентурные данные. Хозяин Овального кабинета в Белом доме долго и с интересом рассматривал донесения. А потом пригласил помощника по национальной безопасности и молча протянул ему папку.