Незнанский Фридрих Евсеевич. Операция 'Кристалл'

   - Что за информация? Я что-то упустил?
   Помощник долго бегал глазами по докладу и наконец сказал:
   - Это снимки из космоса.
   - Спасибо, я понял. Это в России, да?
   - Это Кулойское плато. - Помощник президента по национальной безопасности аккуратно присел на самый краешек стула. - Несколько месяцев назад из ЦРУ мы получили сведения, что Россия хочет подорвать монополию "Марс" на торговлю бриллиантами. Так вот здесь подтверждение тому, что они начали нелегальную добычу сырья на Кулойском плато. Засняты эти самые месторождения. - Помощник протянул президенту несколько фотографий. - Мы сделали запрос в русское посольство, но их посол уверил нас, что этих месторождений просто не существует и соответственно никаких разработок вестись не может.
   - Значит, врут? - удивился президент.
   - Выходит. - Помощник захлопнул папку и положил ее на стол.
   - Ну и что теперь делать?
   - Вы должны представить эти доказательства им. Не может ведь быть такого, чтобы Россия не контролировала добычу драгоценных камней.
   - Ох! - Президент махнул рукой и засмеялся. - У них все может быть. Ладно. Переговорю с их послом при встрече.
   ...- Русский посол. Нет, правда же, это самый настоящий русский посол! - не переставала восхищаться первая леди. - Посмотри, в каких он великолепных пупырышках.
   - Ну и что? - Президент пожал плечами. - Ну и что, что русский. Не вижу никакой разницы.
   - Да ты только попробуй! - Жена отчаянно пыталась положить президенту на тарелку соленый огурчик. - Это же русский посол, а не какой-нибудь. Больше никто так солить не умеет. Ты попробуй, как он хрустит.
   - Ну ладно, давай. - Президент вздохнул и нехотя съел огурец, запив его пепси-колой.
   За огромным столом сидели сенаторы, банкиры, звезды кино и иностранные дипломаты. А во главе сидела дочь президента и откровенно скучала. Это для простых детей день рождения - праздник, а для дочери президента - самое настоящее испытание. Локти на стол не клади, не чавкай, улыбайся, когда с тобой разговаривают, не зевай, громко не смейся. Президент понимал муки любимой дочери, но ничего поделать не мог. Светский раут на то и светский раут, чтобы вести себя прилично. Зато есть возможность в непринужденной обстановке решить кучу дел, на которые потом не нужно будет тратить драгоценное время.
   Во время смены блюд, когда все перешли в огромную залу покурить, президент незаметно подошел к послу России, аккуратно тронул его за локоть и тихо произнес:
   - Мне хотелось бы с вами переговорить. Что называется, тет-а-тет. Вы не против, если мы пройдем в мой кабинет?
   - С радостью, конечно. - Посол погасил сигарету и поспешил за президентом.
   В кабинете хозяин плотно закрыл двери и сел за стол, указав послу на кресло.
   - В этом кресле еще сам Авраам сидел, представляете?
   - Да-а? - Посол осторожно погладил кожаную обивку. - Хорошее кресло. И как сохранилось. Сам Авраам...
   - Он в этом кресле придумывал свою знаменитую декларацию прав человека. Вы садитесь вот туда, на диван. Нам серьезный разговор предстоит. - Президент открыл ящик стола и вынул оттуда папку с фотографиями.
   Посол сел.
   - Господин посол, если помните, недавно мы обращались к вам по поводу ваших операций на рынке драгоценных камней...
   - Да, помню. - Посол кивнул. - Мы ведь послали вам подробный отчет. Разве вам не доложили? Мы свято чтим наши обязательства.
   - Но у нас несколько иные сведения. - Хозяин открыл папку и протянул послу несколько снимков. - Именно поэтому я и пригласил вас. Мне хотелось бы утрясти это недоразумение, пока оно не попало в сенат. Вы не представляете, что начнется. Это не нужно ни мне, ни вам, поверьте моему слову. Вы меня понимаете?
   - Да-да. - Посол закивал, с интересом разглядывая фотографии.
   - Как вы видите, нам известно, что вы ведете незарегистрированную добычу алмазов на Кулойском плато, под Архангельском, - продолжал президент. - Снимки, которые вы держите в руках, это документально подтверждают. Эти снимки сделаны из космоса. Как вы это объясните?
   Посол пожал плечами.
   - Не знаю. Я в фотографии не очень силен. А вы уверены, что это действительно Кулойское плато?
   Президент не ответил. Просто знал, что послу нечего сказать. Возможно, тот сам ничего не знает про эти разработки.
   - Я хотел бы попросить вас передать эти фотографии господину президенту, - сказал хозяин, когда посол наконец закончил рассматривать снимки. - Уверен, что он даст этому какое-нибудь нормальное объяснение и больше никаких недоразумений между нами не возникнет.
   - Да-да, конечно. - Посол снова закивал. - Я обязательно передам. Я просто не был поставлен в известность.
   - Надеюсь, этот разговор останется строго между нами. - Хозяин встал. - Очень приятно было с вами поговорить. Прошу к столу.
   - Да-да, спасибо. - Посол вздохнул.
   На следующее же утро в Москву диппочтой ушло письмо посла. С ним ознакомился сам президент России.
   Вот теперь та мимолетная мысль вернулась - становилось ясно, почему так встревожился из-за взрыва в Тель-Авиве американец. Видно, ему сразу же доложили: это не просто теракт, все это как-то связано с бриллиантами.
   Впрочем, об этом нетрудно было догадаться, если метили как раз в верхушку международных торговцев алмазами.
   Президент России мысленно подосадовал на нерасторопность своих помощников - могли бы и ему подсказать, а потом подумал, что все-таки здорово, что они создали команду при ООН. Так что американцу гордиться особенно нечем - наверняка про Кулойское плато разведали ребята из "Пятого уровня", а в этой команде половина - русские. Надо будет иметь этих ребят в виду...
   Было дано поручение соответствующим силовым ведомствам немедленно расследовать сообщение и пресечь всяческие попытки добывать алмазы вне государственной монополии...
   В тот же день об этом стало известно в Гармиш-Партенкирхене.
   Глава 37. Германия, Гармиш-Партенкирхен
   Пенная струя шампанского взлетела под потолок. Наполнились бокалы. Все, затаив дыхание, обратили свои взгляды на Реддвея.
   - Я понимаю, вы ждете от меня каких-то слов... - смущенно начал Питер. - Да, сегодня действительно торжественный и знаменательный день. Знаменательный для всех нас. Теперь мы знаем, на что способны. Знаем, что можем достигнуть любой поставленной перед нами цели. И я счастлив, что мне довелось поработать с такими замечательными людьми. Спасибо вам. За то, что не подвели в трудную минуту. За то, что ставите свой долг выше личных интересов. Вероятно, вы все думаете, что я человек-пробка? Нет, это не так... На самом деле я очень сентиментален, но по роду службы приходится скрывать свои чувства... И сейчас мне хочется плакать от радости...
   - Виват полковнику! - вскричали все.
   - Алаверды! - коротким взмахом руки привлек к себе внимание Турецкий. - Я полностью присоединяюсь к словам Питера, но кое-что хочу добавить от себя. Давайте представим себе, что сейчас вместе с нами здесь находятся еще трое наших друзей. Скажем им: "Привет, Марго. Привет, Георгий. Привет, Виктор!"
   - Привет, Марго! Привет, Георгий! Привет, Виктор! - повторили все хором.
   - Нам вас так не хватает! - добавила Кати.
   - Я хочу выпить не столько за удачное завершение нашей операции, сколько за возвращение Мамонтова и Ляффон. Пусть этот момент наступит как можно скорей.
   - И да хранит их Бог, - изрек Барагин.
   - Вот только сдадут свои дела тем, кто должен ими заниматься, так сразу и домой, да? - внимательно посмотрела на Турецкого Кати.
   - Да, теперь у нас материалов предостаточно. Хотя еще пару дней назад мы с Реддвеем думали, что зашли в полный тупик.
   Все молча осушили бокалы, и сразу стало немножко грустно. Так всегда бывает, когда какой-то важный жизненный этап подходит к концу. Вроде ждешь этого момента, ждешь, а когда он наступает...
   - Между первой и второй перерывчик небольшой, - напомнил Фрэнки. Так, кажется, говорят в России?
   Эта русская шутка вдруг сорвала торжественную тишину. Начали шумно вспоминать операцию по расследованию взрыва, по внедрению Марго к англичанам, миссию Солонина в Москве. О подвигах Мамонтова и Ляффон знали не так подробно, но вспоминали ребят с восторгом.
   - Кстати о России. - Гарджулло ловко откупорил вторую бутылку и начал разливать шампанское по бокалам. - Раньше было принято считать, что настоящая мафия существует только в Италии. И мне, признаться, было невыносимо обидно мириться с этим общественным мнением. Как-никак у меня все-таки итальянские корни... Но теперь я спокоен. Русская мафия - самая мафиозная в мире!
   - У нас раньше был такой лозунг - "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!", - улыбнулся Солонин. - Он уже давно устарел, но в свете последних событий его можно перефразировать. "Мафиози всех стран, соединяйтесь!"
   - А это еще зачем? - не понял Марио.
   - А чтобы их легче было ловить.
   С военной базы доложили, что самолет через час будет готов и можно будет вылетать на Аляску. Группе предстояло начать новый учебный "семестр", посвященный изучению способов боевых действий в условиях полярного Севера. Для этих целей и намечалась длительная экспедиция на Север Америки, там, где всегда лежит снег.
   Но сначала надо будет дождаться возвращения в строй Мамонтова и Ляффон, а за это время остальные агенты смогут отдохнуть после тяжких испытаний и восстановить силы.
   Глава 38. Россия, Кулойское плато
   Вертолет ждали часов в семь утра, но повалил такой снег, что никто и не надеялся, что он прилетит вовремя. Шум моторов услышали только в половине десятого, через час после того, как последняя снежинка опустилась на мохнатую лисью шапку Дронова.
   - Новую партию привезли! - радостно вздохнул Тимофей, глядя, как железная стрекоза исторгает из своего чрева оборванных, пропахших мочой людишек. - Че-то они все хилые опять...
   Дальше все пошло по расписанию. Бомжей построили, Егор Петрович представился, как и в прошлый раз.
   Мамонтов стоял в стороне и с интересом наблюдал за происходящим. Даже не удивился, когда начальник стал избивать кого-то. Здесь это было традиционной мерой запугивания. Одного отметелишь до полусмерти - на остальных голоса повышать не нужно. Будут как шелковые.
   На этот раз под тяжелую руку начальника попался какой-то лысый толстячок. При каждом ударе он взвизгивал и скороговоркой клялся, что больше никогда так не будет. Но бить его перестали только тогда, когда он выплюнул в снег последний зуб.
   - Теперь всем понятно, что тут шутников не любят? - спокойно спросил Егор Петрович. - Надеюсь, что всем. Кстати, хочу представить вам ваших бригадиров. Они будут следить за вами, как няньки. Если кого обидят, сразу к ним. Они разберутся.
   Закончив говорить, начальник взмахом руки разделил строй пополам.
   - Вот эти Тимофею, а эти новенькому.
   - Почему новенькому? - обиженно воскликнул Артурчик. - А почему не мне?
   - Потому что у новенького одни доходяги в бригаде остались, - урезонил его Дронов. - А тебе в следующий раз.
   - Пошли за мной, - тихо сказал Гоша своим новым подчиненным и побрел к бараку, не дожидаясь конца перепалки между бригадиром и начальником прииска. - Не отставать. Десять минут на переодевание - и на работу.
   На самом деле он спешил еще и потому, что нужно было успеть сделать одно очень важное дело. Раз прилетел пилот - значит, опять привез алмазы. А привез алмазы - значит, опять будет какой-нибудь разговор, короткий, но разговор. А если будет разговор - значит, Гоша должен его слышать.
   - Быстро, быстро, не отставайте! - буркнул он через плечо пятерым оборванцам, семенящим за ним, как цыплята за наседкой.
   - А мы и не отстаем, - вдруг послышался за плечом спокойный знакомый голос.
   Старика Мамонтов узнал не сразу, потому что теперь он был не в старом, потрепанном пиджаке с дырками от орденов на лацкане, а в рыжей кожаной куртке, правда, еще более старой.
   - А я тебя узнал, гражданин начальник. - Старик осклабился. - Не помнишь меня?
   - Нет. - Гоша пожал плечами. - И не приставай, а то в зубы дам. Тоже мне, знакомец отыскался.
   - Ну как же? - Старик продолжал заискивающе улыбаться, забегая вперед и заглядывая в глаза. - Я Степка, ты мне еще червонец на водку дал.
   - Я тебе дал? На водку? - Гоша расхохотался. - Чтоб я кому-то на водку деньги давал, ты че, дед? С катушек слетел, что ли? Я те щас дам на водку, допросишься у меня.
   Этот поворот событий был для Мамонтова полной неожиданностью. Не хватало еще проколоться на таком пустяке.
   - Ты че, совсем не помнишь? - не переставал удивляться дед. - Ты меня еще расспрашивал про...
   - Вспомнил! - Гоша вдруг остановился. - Вспомнил, ну конечно.
   А в следующий момент дед с разбитой губой полетел в сугроб.
   - Вот теперь я тебя вспомнил, сука! - Гоша за шиворот вытянул старика из снега. - Ты ж у меня ботинки на вокзале спер прошлой весной, козел старый! Ну вот, повстречались наконец!
   - Какие ботинки? - Старик испуганно заморгал глазами. - Не знаю я никаких...
   - Ах, не знаешь? - Мамонтов приподнял деда над землей. - Ты же, гнида старая, говорил, что вспомнил. Мне тогда Любка все рассказала, что ты у меня спер. Ну теперь все, ну теперь тебе не жить, мухомор паршивый!
   - Нет, это не я! - завизжал старик. - Не брал я никаких башмаков! Это Костыль свистнул, я сам видел! Точно говорю!
   - Костыль? - Мамонтов отпустил деда, и тот грохнулся на землю. - Не помню такого. Ну все равно, сука, ты у меня попляшешь. Лучше мне на глаза не попадайся, а то долго не проживешь, так и знай.
   - Хорошо-хорошо, все понял. Просто ошибся, просто ошибся. - Дед шустро вскочил на ноги и быстренько убежал в конец строя.
   В бараке Мамонтов заставил новеньких убирать помещение.
   - Подмести пол, натаскать дров, протереть все окна, вымыть толчки и вынести весь мусор. Дневальный будет следить за всем. Если вечером выяснится, что у кого-то пропала хоть корка хлеба, на десять дней лишу водки и вас, и дневального. Это чтобы неповадно было. Все ясно? Через сорок минут прихожу и удивляюсь - казарма уже блестит, а вы переоделись в рабочую форму, вон она, в сушилке, и построились перед бараком на плацу. Если что не так, у меня разговор короткий - после отбоя два часа физических упражнений на свежем воздухе, форма одежды - голый торс. Время пошло!
   Бомжи бросились врассыпную, выхватывая друг у друга веники и половые тряпки, а Мамонтов вышел на улицу.
   У самой начальничьей избушки он чуть не напоролся на Артурчика, который сидел на ступеньках и с аппетитом уплетал шоколадный батончик "Стратос". Как-то очень умильно смотрелась эта сладость в его руках. Грузин откусывал по маленькому кусочку и размазывал шоколад языком по небу, чтобы растянуть удовольствие. А удовольствия оставалось еще больше половины. Физиономия Артурчика расплылась в довольной улыбке, он причмокивал и показывал язык огромному цепному псу, который готов был из собственной шкуры выскочить от ярости.
   - Что, тоже шоколадку хочешь? - смеялся Артурчик, швыряя в собаку очередную еловую шишку. - Пососешь, тогда дам.
   Гоша тихонько вынул из голенища нож и быстрой тенью метнулся к конуре.
   - Ай вкусный шоколад, ай вкусный! - Артурчик качал головой. - Дурной собака, зачэм тебе?
   Цепь была привинчена к стенке конуры огромным ржавым болтом. Правда, пес немного расшатал болт и доска чуть треснула. Но как раз достаточно для того, чтобы в щель просунуть лезвие ножа. Осталось только немного надавить, чтобы дерево треснуло пополам, освободив цепь.
   - Эй, песик, я твой мама зарезал, знаешь?! Ох вкусный шоколадка, ох вкусный!
   А дальше все произошло мгновенно. Раздался треск, пес стрелой метнулся к ненавистному надзирателю и вцепился ему в ногу. Артурчик от неожиданности выронил батончик, схватил с земли палку и, отбиваясь от собаки, побежал прочь.
   - Беги-беги, - пробормотал Мамонтов, спрятав нож. - Ты его на всю жизнь запомнишь.
   Взобравшись на чердак, Гоша бросился разгребать солому, чтобы застать хоть конец разговора. Старался не шуметь, но сено шуршало так громко...
   Наконец Мамонтов отыскал заветную щель и застыл над ней, стараясь не дышать.
   - Ты уверен, что ничего серьезного? - Егор Петрович ходил по комнате взад-вперед, то и дело бросая короткие тревожные взгляды на пилота, того самого, что был и в прошлый раз.
   - Нет, просто прогорели один раз. - Пилот пожал плечами. - С кем не бывает. Рано или поздно, в конце концов, это должно было случиться.
   - Как это произошло? - Начальник наконец сел за стол, но тут же вскочил опять. - Все ведь было рассчитано до мелочей.
   - Да по глупости. Курьер новенький был, неопытный. Так перепугался, что от страха весь вспотел. Самым натуральным образом вспотел. Таможенника это насторожило, и он задержал груз. Приехал эксперт из алмазного фонда и установил, что часть камней - не технические.
   - На сколько мы погорели?
   - Триста восемьдесят шесть с половиной каратов. - Пилот вздохнул. - Но самое неприятное, что теперь груз придется месяц-другой попридержать, пока новый канал не разработаем.
   - Это ничего страшного, у меня пока запасы есть. - Егор Петрович махнул рукой. - Справимся как-нибудь.
   - Ну и хорошо. - Пилот встал. - У вас-то как, все нормально?
   - Нормально. - Старик ухмыльнулся. - Пашут, как положено. Не подкопаешься.
   - Люди еще нужны?
   - Люди всегда нужны, - вздохнул Егор Петрович. - Это только демократам люди не нужны, а уж мы им найдем применение. Да, кстати, что с курьером-то случилось? С этой стороны неприятностей не будет?
   - Все как положено. - Пилот улыбнулся. - Покончил с собой еще в машине, пока в изолятор вели. Вогнал в глаз ручку с отравленным стержнем.
   - Порядок. - Старик закивал. - Нужно будет его родственникам деньги послать какие-нибудь. Мы ж не звери, правда?
   - Не звери. - Пилот засмеялся. - Пошлем, обязательно пошлем, жалко, что ли?
   Гоша слушал их разговор, стараясь не пропустить ни единого слова. Сейчас он был похож на записывающее устройство. Главное, чтобы все осталось в памяти, все сохранилось. Анализировать он будет потом, отматывая слова назад и вперед. Сейчас этим заниматься нельзя, потому что упустишь нить разговора, можешь потерять самое главное.
   - Ну что, я поскакал? - Пилот встал и надел шапку. - А то пурга опять разыграется - торчи тогда тут у вас до завтра.
   - Да, можешь лететь.
   Когда пилот ушел, Егор Петрович постоял еще немного посреди избы, сосредоточенно разглядывая желтый дощатый пол, а потом открыл сейф и достал оттуда приемник. Включил его, но там было только шипение и попискивание, как в тот раз, когда его слушал Гоша. Выключив приемник, старик закрыл сейф, накинул тулуп и решительным шагом вышел из дома.
   Во дворе несколько человек безуспешно пытались поймать сорвавшегося с привязи пса. Пес метался из угла в угол, скаля зубы и рыча.
   - Застрелите его, чего возитесь?! - зло кричал Артурчик. - Дайте мне автомат, я его сам застрелю, сволочь такую!
   Все штаны у Артурчика были разорваны в клочья и покрыты бурыми пятнами крови, которая стекала на снег по располосованным клыками штанинам.
   Никто даже не заметил, как из чердачного окна выпрыгнул человек и скрылся за углом.
   Когда Гоша вернулся к бараку, бомжи уже построились у стены. Не было только старика Степки.
   - А где этот пень? - грозно спросил Мамонтов, заглянув в барак и проверив чистоту уборки.
   - Он, гражданин начальник, сейчас вернется, - ответил дневальный. Другой бригадир позвал кого-нибудь помочь тачку на кухню оттолкать, он и пошел.
   - Что? - Гоша насторожился. - Какой бригадир?
   - Ну такой высокий, с бородой, татарин...
   Глава 39. Германия, Гармиш-Партенкирхен
   В городке стоял теплый осенний вечер. До аэропорта было часа полтора езды, и эти полтора часа дарили пассажирам последнюю возможность насладиться умеренной теплотой баварского климата.
   - А я ведь так и не попробовал ни одну немку, - почему-то вкруг вспомнил Гарджулло, тоскливо вглядываясь в затуманенное окно. - Вон сколько их... А я как последний евнух. Это закон подлости - только появилось свободное время, и сразу надо уматывать. Нет чтобы задержаться хотя бы на денек...
   - А Марго чем тебя не устраивает? - поинтересовался сидевший рядом с ним Николай Барагин.
   - Не шути так... - грозно зыркнул на него Марио.
   - Я не шучу. - Николай с трудом сохранял серьезное лицо. - У тебя под боком была очаровательная француженка, а ты глазел по сторонам. А каково приходилось ей? Думаешь, приятно сознавать, что тебя в упор не видит самый сексуальный мужик группы?
   - Это я - самый сексуальный?
   - А кто же еще? Не я же...
   - Хм... Надо будет подумать, - нахмурил брови Гарджулло. Действительно, неудобно получается...
   Реддвей был человеком совершенно непьющим, и крошечная доля алкоголя сморила его мгновенно. Он запрокинул голову и, чуть приоткрыв рот, тихонько похрапывал. Фрэнки решил воспользоваться столь благоприятным моментом и повеселить публику.
   - Господин начальник, - обратился он к спящему полковнику, - а не кажется ли вам, что пора бы повысить нам жалованье? Сколько можно ломаться за гроши? В конце концов, мы приносим гораздо большую пользу государству, нежели оно нам. А чем мы хуже других? Мой школьный приятель, тоже компьютерщик, заламывает в одной фирме такие деньжищи, что его жена каждый вечер меняет жемчужное ожерелье. Так сколько вы еще будете эксплуатировать наш труд? Как долго будет продолжаться это рабство?
   Реддвей причмокнул губами и захрапел пуще прежнего. Все захихикали, тем самым подначивая Джека на новые подвиги.
   - Дрыхнешь, старый боров... - громко произнес Фрэнки и насторожился. Реддвей спал мертвецким сном, а значит, можно было не опасаться его гнева и еще покуражиться. - Нет у тебя ни стыда, ни совести. Тупой солдафон. Безмозглый дятел. Пузо-то отрастил, как беременная баба.
   - Ты наглец и мелкий пакостник, - не открывая глаз, трезвым голосом проговорил Питер. - Тебе сейчас пендель отвесить или через пять минут?
   - Лучше через пять минут, - покраснел от стыда Джек и от греха подальше удалился в конец салона.
   В Мюнхенском аэропорту автобус подрулил прямо к трапу. Группа торопливо выгрузилась и уже через несколько секунд заполнила собой маленький реактивный самолет. Загудели турбины, медленно поползли навстречу сигнальные огни.
   - Меня почему-то не покидает ощущение, что это еще не конец, - шепнул на ухо Турецкому Солонин.
   - В каком смысле?
   - Поездка Сомова к Чабрецу из головы не выходит. Тут что-то не так... Мы явно что-то упустили... Словно дернули за ниточку, размотали клубок, а он опять свернулся, но совсем в другую сторону... А если его хотели убить? Зачем? Значит, он разузнал что-то такое, что нам до сих пор неизвестно... Кстати, водитель-волгарь, помните, я рассказывал, сбежал из милиции. Оказалось, что в кремлевских гаражах он не работал. Значит, он собирался убрать Сомова.
   - Да нет, вряд ли. Сомов простой следователь-"важняк", что с него взять? Тем более он наверняка знает, куда можно совать свой нос, а куда нельзя. Я его хорошо знаю - крепкий служака.
   - Вот именно! Но тем не менее его, скорее всего, хотели убрать. А ведь Малинов не настолько глуп, чтобы подставляться из-за мелкой сошки... Выходит, он испугался. Но чего?
   - На это есть тысяча объяснений. Например, нервы не выдержали... К тому же он не сильно рисковал. Вряд ли нашлись бы доказательства его причастности к убийству. Кстати, как у него с алиби?
   - Оказывается, в самом деле полетел в Бельгию.
   - Ну вот видишь. А насчет Сомова - нет человека, нет и проблемы. Теперь понимаешь?
   - Разреши мне вернуться в Москву.
   - Витя, мы уже вышли из игры. Теперь этим делом займутся другие. Те, у кого есть соответствующие полномочия.
   - Я прошу тебя. Как друга.
   - Хватит об этом.
   - Но я же чувствую, что здесь есть какая-то обманка!
   - Ты просто слишком чувствительный, - улыбнулся Турецкий. - Отдыхай, Витюш, пока время есть. Расслабься.
   - Мистер Реддвей, пройдите к капитану корабля. - Над Питером почтительно склонилась стюардесса.
   - А что такое?
   - Вам поступило радиосообщение.
   Спустя минуту полковник вышел из кабины.
   Турецкий невольно поднялся со своего места.
   - Что случилось, Питер?
   - Биосигнала номер девять больше нет. Это значит, Мамонтов погиб... дрожащим голосом произнес полковник.
   Глава 40. Россия, Кулойское плато
   Мамонтов так и знал, что рано или поздно это должно произойти. Понял это сразу, как только узнал, что дед сам вызвался толкать тачку для Тимофея. Не зря вызвался, наверняка хочет рассказать про свое знакомство с ним.
   Поэтому, когда после ужина за ним прислали дневального, для Гоши это не было неожиданностью.
   - Иду. - Мамонтов лениво поднялся с койки. - Чего им приспичило?
   - А я откуда знаю? - Парень пожал плечами. - Мне велено тебя доставить, и весь разговор.
   - Хорошо, подожди на улице, пока я оденусь.
   Еще можно было сбежать. Одеться потеплее, взять с собой шесть припасенных чекушек, чтоб не замерзнуть, и убежать через окно.
   Но Гоша только накинул телогрейку, сунул ноги в валенки и вдруг накинулся на мужика, который лежал на своей койке и бренчал что-то на старой, расстроенной гитаре.
   - Ты что, сука, людям спать не даешь?! - Ударом ноги Мамонтов перевернул койку, и мужик полетел на пол. - Тебе что, зубы жмут?
   - Зачем ругаться, начальник? - испуганно забормотал мужик. - Больше не буду, честное слово.
   - Больше ты точно не будешь! - Гоша схватил гитару и с размаху шарахнул ею об пол. Инструмент с треском раскололся на части.