…Видел я горы писем, которые Каретному приходят (на каждой аудиокассете указан адрес Шуры – абонентский ящик). Из тюрем, из армии. Есть и «завсегдатаи». Некий Гоша-Химик каждую неделю присылает десять страниц своих рассказов о жизни, написанных почему-то пятистопным ямбом. Продавщица по кличке Фанта из Подольска частенько присылает свои рисунки и стихи. Они, правда, написаны не ямбом, а просто каллиграфическим почерком. Любо-дорого смотреть. В основном к Шуре обращается народ простой и незатейливый. На полном серьезе просят Каретного подарить им машину или золотую цепочку.
Люди! О подарках Шуру просить бессмысленно да и просто бессердечно: уезжая в Крым (сразу после нашей беседы), он занимал денюжек у приятелей. Не сильно кормит Каретного громкая слава и народная любовь.
На письма Шура отвечает. Иногда вручную на бумаге, но чаще – через кассеты. Почти в каждом очередном выпуске в конце отведено местечко для ответов на письма слушателей. Так они и общаются – народ и его кумир.
Впрочем, любят Каретного не все. В Белоруссии он, например, запрещен. Говорят, личным распоряжением Лукашенко. Потому что неодобрительно на одной из кассет о «батьке» отозвался. Значит, он еще и «политический»… Я специально провел среди своих знакомых мини-опрос – выяснилось, что старое поколение от Каретного морщится. А молодежь, и в особенности юные рафинированные девочки, от него балдеют и говорят, что «Каретный – это класс!» Впрочем, от возраста любовь-нелюбовь не зависит. Немолодой Черномырдин, например, не прочь в машине по ходу дела кассетку Каретного послушать. Ну, Черномырдин понятно… Но и мягчайший и интеллигентнейший Ролан Быков перед смертью слушал Каретного.
Каретный не мог не появиться на рынке. Во-первых, потому что все начинания последних лет, так или иначе связанные с публичным матом, пользовались у народа грандиозным успехом. Напомню вам вехи большого пути… Выпущенная в свет в 1994 году первая русская книга с матерным названием не только мгновенно разлетелась, но и собрала восторженные отзывы культурной элиты и прессы.
Годом позже приложением к «Собеседнику» вышел первый номер «Первой русской нецензурной газеты „Мать“. Тираж был раскуплен гражданами мгновенно.
Дальше – больше. Какой был пару-тройку лет назад самый популярный кабак в Питере? «Хали-Гали». В него нужно было за несколько дней столики заказывать. А почему? Потому что шла там целиком матерная программа. Все посетители, официанты и артисты разговаривали только матом. Даже в приглашениях писали: «Тургеневским барышням вход воспрещен». Это, конечно, шутка, потому как среди тургеневских барышень конца ХХ века отвязный кабачок был как раз дико популярен.
И вот, наконец, возник и сразу взлетел мастер устной речи Шура Каретный. Следующий шаг, я думаю, – появление телепрограмм и специализированных радиоканалов «по теме». Предрекаю им бешеный успех…
Но это все, как я уже сказал, только «во-первых». А во-вторых… Еще одна причина популярности Каретного – в его абсолютной узнаваемости. Это же типаж деда Щукаря, искренние рассказы которого без смеха слушать невозможно. Тот же образ, только без матерщины, воплощал на эстраде нынешний губернатор Алтая – Михаил Евдокимов. «Рожа красная такая…»
В каждой деревне, в каждом взводе, в каждой камере есть такой человек. В моей, например, жизни был Николаха. Он не сидел в тюрьме и не шепелявил, как Каретный, а просто тихо-мирно жил в доме по соседству от нашей дачи, был изрядно глуховат (что придавало его речи особый колорит) и неустанно рассказывал истории из своей жизни. Он говорил, а слушателей качало от смеха. У меня до сих пор стоит в ушах его непередаваемое «ябы-ыть твыю ма-а-ать!»
В общем, Каретный взялся из жизни, что он сам и подтверждает, кстати:
– Этот имидж я спер у одного человека, пожарника из моей молодости. Я тогда только-только пришел из армии и приехал к друзьям в Балаклаву. Город был закрытый, подлодки там стояли, но меня как-то виноградниками в город провели. Вот сидели мы, киряли, и вдруг пришел этот шепелявый пожарник. И рассказал по-своему, шепеляво и с матом, как он смотрел оперу «Князь Игорь». Я просто рыдал! И приговорка эта каретная «чих-пых» именно от него.
А местом рождения Каретного была студия «Союзмультфильм», где «Группа товарищей» писала умильными голосами детские программы – «Паровозик из Ромашково» и тому подобную чушь. Там идея в голову и пришла. Кстати, о мультфильмах наших. Не так уж и далеки они от творчества Каретного. Вот, например, Каретный с Коляном на одной из последних кассет дуэтом поют песню «Взгляни, взгляни в глаза мои суровые». Так, между прочим, эту песню в детском мультфильме «Приключения Васи Куролесова» пел уголовник по кличке Батон. Но это так, к слову…
В миру́ Каретный проявляется только на кассетах. Никаких концертов он не дает, разумеется. Потому что невозможно всегда удачный экспромт на концерте родить. А заранее заученные тексты читать тоже не получится: жанр требует предельной искренности, сиюминутности рождения фразы. Только тогда она звучит.
– Мне, если я чуть сфальшивлю на записи, звукорежиссер сразу кричит: «Вранье! Читаешь!» Надо не читать, надо рассказывать. Причем от души, выкладываясь. Поэтому все Шурины рассказы – это экспромты. «Титаник», я, например, 5 часов наговаривал. А на кассете – 20 минут осталось. Это же потом все режется, переставляется местами. «Бля» из одного места вырезается и переносится в другое…
…В заключение хочу привести несколько цитат из народных писем, приходящих Каретному. Они очень показательны…
«АЛЬБАТРОСЫ ЛЯТЯТЬ, КИТЫ ПЛЫВУТЬ…»
– А ты рисовать-то где-нибудь учился, Федя?
– Саша! … твою мать! Прости меня, конечно… Я настоящий художник, в Бобруйске учился…
Конечно, непризнание его угнетает немного. Как-никак член Союза художников, а картины его стоят меньше, чем у других художников, – от 200 до 1000 долларов всего. И продаются редко. А все почему?
– Люди думають, шо я известный путешественник, и никто не знаеть, что я еще и художник.
Всемирно прославленный путешественник, «автор» трех кругосветных плаваний, трех же покорений Северного полюса и одного покорения Южного. Человек, слазивший почти на все мало-мальски известные вершины мира. Человек, о котором фильмы снимаются, – Федор Конюхов. Количество стран, в которых он побывал, много больше, чем стран, где он не был. Поэтому все и думают, что он путешественник. А он еще и художник, вот что обидно!
– Я одному канадскому миллионеру предложил свои большие картины. А он маленькие из альбома купил! Потому шо, сказал, ему не творчество мое интересно, а то, шо я их рисовал, когда на яхте плыл, прямо в океане. А я-то ему хотел свои большие картины всучить. А он маленькие купил! А мне маленькие жалко было. Хотя я продал, конечно. Он мои картины как курьез заценил, а мне хотелось, шоб как произведение искусства.
…Колоритный человек этот художник-путешественник Конюхов! Глаза у него голубые, чистые-чистые, как цветочки-василечки. Глядя в них, даже не верится, что у человека восемь образований. Так, во всяком случае, в газетах пишут. Но газетам разве можно верить? Вон один корреспондент написал, что Конюхов импотент, потому что ни один человек со здоровым… э-э… ну, в смысле, ни один здоровый человек на много месяцев от жены в одиночную кругосветку не уйдет. Но на того журналиста Конюхов не обижается вовсе. Он очень добрый. Он понимает людей:
– Я знаю, зачем он это написал. Для завлекательности! Интересный парень.
И природу Конюхов старается понять:
– Мене часто спрашивають: а ты английский знаешь, шоб по заграницам плавать? А я говорю: чего мене этот английский-то, мене нужно язык природы понимать – киты плывуть, альботросы лятять – это мене надо понимать.
Большую часть года Конюхов проводит в разных путешествиях. А в промежутке возвращается в Москву, к жене. Живут они с женой в полуподвале. С непривычки страшновато, на приют бомжей смахивает, но они привыкли уже. Зато вход отдельный. Главное, что супруги живут в ладу да согласии. И больше всего боятся, что власти им дадут наконец нормальную квартиру: ее ведь обживать, обустраивать надо. А разве можно жизнь на такую ерунду переводить?
Жена Федора – доктор юридических наук, работает в Конституционном суде, а еще лекции студентам читает. Да и сам Федор не лыком шит – трудится в СГУ – Современном гуманитарном университете.
– Кем ты там работаешь, прости, запамятовал?
– Начальник лаборатории дистанционного обучения. И еще начальник лаборатории психологического… это… по психологии чего-то. Сто долларов получаю.
– Ну бог с ней, с психологией. А что ты делаешь по дистанционному обучению?
– Я внедряю, шобы в стране у нас люди училися по компьютеру. Полярники приезжають в Антарктиду на 9 месяцев. Приезжаеть паренек трактористом. И уезжаеть трактористом. Спить, книжки читаеть. А пусть он учится и сессии сдаеть по компьютеру!.. А еще я пишу диссертацию про Миклухи Маклая. Как про художника. Потому что Миклухи Маклай очень хорошо рисовал.
И еще одну я диссертацию пишу – Конституцию острова Питкин. Маленький остров, там всего 73 человека живуть, а Конституции нет у них. Но это уже по юридическому диссертация. Две, значить, диссертации…
– Неужели у тебя действительно 8 образований? Ушам не верю. Ты что заканчивал?
– Ой, Саша, я так устал от этого! Где женилси, когда родилси, сколько образованиев. У меня кажный день корреспондент. Вот еще вечером приедет корреспондент. Неужели не могуть обо мне почитать?.. Значить, как говориться, среднее мореходное училище я заканчивал, потом еще ленинградское училище – на судового механика, шоб в море эксплуатировать двигателя́. Потом еще Бобруйское художественное училище. У мене есть диплом, я член Союза художников, то есть художник по всем правилам!.. Потом я заканчивал среднюю духовную семинарию. Ну а потом я заканчивал школу спецразведподразделений под Калининградом, ну, спецназ, как говорится. И еще в Калининграде морское училище закончил. А сейчас я юрист по образованию.
– Во, блин, как…
– Да! Когда я был маленьким, мене говорили: шобы стать путешественником, мало быть штурманом, нужно еще иметь отношение к духовному миру. Нельзя просто так путешествовать, нужно быть ученым или композитором, или поэтом, или писателем, или фотографом, или художником.
– …или юристом.
– Не, юристом мне пришлося потом стать. Когда я стал организовывать экспедиции сам, то столкнулся, шо ни один юрист мене не делаеть документы, которые мене надо. Потому шо, если по букве закона делать, то ничего не сделаешь. Вот какой ни всесильный Юрий Михайлович Лужков, а яхту мене не могли купить, хотя деньги выделили. Потому шо яхту невозможно купить честно, не нарушая закон. Но нихто не хочеть нарушать закон! Профессиональные юристы отказывалися подписывать документы, потому шо их научили через ширму смотреть, и они ничего не видють дальше. А здеся нужно очень психологию людей понимать. И я сам подписывал, и у меня вырос долг – миллион долларов. И тогда я понял: надо быть профессионалом и в этом деле – делать документы профессионально. Пришлося юридическое образование учить.
– А почему у нас нельзя законно купить яхту? Тем более если Лужков денег выделил?
– Ну, есть во Франции яхта, есть деньги. А Центробанк говорить, шо если мы отсылаем деньги за границу, то вещь должна пройти через таможню. А в таможне, между нами говоря, дебильный народ. Они думають яхта – это развлечение, девушка голая стоить на бушприте, машеть ручкой… И по закону за это я должен заплатить налог – 50 тысяч долларов. Ну почему я таможне должен платить такие деньги? Ну 5 тысяч, ну 10. Но не 50 же! Можно, конечно, не платить. Но тогда с банка, который деньги переводил, штраф возьмуть очень большой. И хто на это пойдеть? Ни один банк не хочеть. И тогда мы купили яхту на имя американского университета, а им деньги перечислили как бы на программу дистанционного управления, которую они для нас разработали. И они наняли меня как шкипера. Так я и плыл в регате… Русский флаг повесил, хотя по закону не имел права. И таким образом, я горжусь, шо я смог в законе все это обойти! Так я стал юристом.
…Путешествует (равно как и рисует) Конюхов не ради славы и какого-нибудь спорта, а просто потому, что ему интересно! К финишу последней регаты он шел вообще вне зачета. Ведь главное не победа, главное – покататься. Впрочем, иногда он во время путешествий попутно «делает науку».
– Кажный день я раз в три дня брал пробы забортной воды для науки, когда плыл. Забрасывал ведро в море… Чистое, правда, ведро… В разных местах. И на карте отмечал эти места: координаты записывал.
Энергии Конюхова можно позавидовать. Миллионный долг его ничуть не угнетает. Цифрами он вообще распоряжается на удивление легко, десятки и сотни тысяч долларов из Феди выпадают просто походя. Яхта – 150 тысяч долларов. Экспедиция на Эверест – 70 тысяч. Еще одна какая-то яхта у него в Эмиратах строится. Федор планирует ее продать арабскому шейху за полмиллиона долларов. А личного имущества у художника (ну, на случай конфискации, например) – всего только старый черно-белый телевизор. Небожитель, одно слово. С ним и сидеть-то рядом боязно. Чувствуешь свою кацапскую ущербность: долгов не наделано, жизнь прожита зря…
И вместе с тем Федя – самый человечный человек. Завсегда может дать совет, как вести себя в той или иной сложной жизненной ситуации:
– В Непале всегда с утра на голодный желудок нужно выпить рому или водки, чтобы все время в печени был алкоголь. Тогда вот эти все вредные лямбы, ну как их… не живуть там.
Скоро легкий на подъем Конюхов опять уедет из Москвы. Шило у него в одном месте. В душе.
– На собаках по Аляске поеду: я после морей очень за север соскучилси.
О стоимости проекта я уже даже не стал спрашивать. Да и зачем говорить о презренном металле с художником?
«ЗЕМНАЯ ИСТОРИЯ КОНЧАЕТСЯ ПОРАЖЕНИЕМ ХРИСТИАН»
Ехал я себе после работы домой на машине. Никого не трогал. Напротив, слушал радио. И на одной из программ на интересный разговор наткнулся. Уже и к дому подъехал, а из машины не вылез – дослушать хотелось. Так сильно заинтересовался. Хотя по радио поп выступал. А я человек не верующий во все эти религии. Более того, если бы у меня был пистолет, меня можно было бы назвать воинствующим атеистом. Но у меня нет пистолета. И когда я слышу слово «духовность», мне не за что хвататься. Молча терплю.
Теперь представляете, как меня этот человек в радио заинтересовал! Тем более, что человека-то я знал. Это был Андрей Кураев. Дьякон. Довольно раскрученный прессой гражданин. Он умный и хорошо говорит, хотя и фундаменталист. Но кто не без греха? Нужно мягче к людским недостаткам относиться… В общем, послушав, какие идеи толкал немирской человек Кураев, я решил в натуре разобраться с ним и чисто конкретно попросить ответить за свои слова, а попросту говоря, прояснить свои позиции. Стрелку отец Андрей забил мне в храме.
…Я пришел в церкву, когда там шло какое-то религиозное мероприятие. Разнокалиберные священники в желтых халатах пели протяжные песни. Мне почему-то сразу бросилось в глаза, что один из самых молодых служителей культа сильно похож на Дункана Маклауда. Он был без бороды и без усов, с такой же, как у бессмертного, копной волос, собранной сзади в хвост. Я бы ничуть не удивился, если бы по окончании литургии (или как оно там называется?) «Дункан» вдруг одним движением вытянул из-за спины меч и красивым махом с разворота подрубил бронзовую стойку со свечками. Пожалуй, я бы даже принял это за логичное и весьма эффектное по своему психологическому воздействию завершение всей церемонии. Ибо сказал Господь: «Не мир я принес, но меч!»
Замечтавшись об этих феерических картинах, я даже не заметил, как ко мне подошел Андрей Кураев. Со времен нашей последней встречи диакон несколько раздобрел, округлился в умном лице, но выглядел все равно энергичным, а его знаменитые очки-телевизоры так вообще не претерпели никаких изменений. Я, кстати, давно заметил, что люди добреют от сытой жизни. Потому что сытость – это не суть обжорство, а просто добрый умиротворенный и осмысленный образ жизни. Когда наступает сытость, человек округляется, как бы стремясь приблизиться к самой идеальной фигуре, созданной Всевышним, – шару. И в этом я вижу единство внешнего и внутреннего.
Я искренне поделился с отцом Андреем своими наблюдениями по поводу его душевно-телесного пополнения:
– Вы поправились, святой отец. Не всегда, наверное, получается посты соблюдать при ваших-то постоянных разъездах?
– Наоборот. Постная пища как раз располагает к полноте.
– Зачем же вы нездорового образа жизни придерживаетесь? Но, в принципе, можно попробовать в качалку походить, железо двигать…
Мы сидели с Кураевым прямо в храме, у окошка, на деревянном сундуке, в котором местные церковнослужители зачем-то хранили красную ковровую дорожку (нас потом согнали, а дорожку достали). А рядом с сундуком возвышался какой-то гражданин в очках и как зачарованный глядел на красный глазок диктофона. Гражданин стоял не далее, чем в полушаге от меня, буквально дыша мне в затылок, что меня ужасно нервировало. Я несколько раз бросал невежливые взгляды в сторону загадочного гражданина, но он моих красноречивых намеков в упор не понимал. Так и хотелось отпихнуть гражданина ногой, но в храме такие действия предпринимать было бы немного неприлично.
– Не могли бы вы прояснить, что имели в виду, когда говорили о том, будто России в ХХI веке не будет? Я знаю, у вас даже теоретическая работа есть под названием «О нашем поражении». Откуда такой пессимизм?
– Земная история кончается поражением христиан. Об этом в Евангелии честно предупреждается словами Иоанна Богослова в «Апокалипсисе»: «И будет дано Сатане вести войну со святыми и победить их». Нет, сохранится, конечно, сообщество людей, собравшихся вокруг веры, чаши с причастием… Но церковь в социальном смысле проиграет. Не будет христианской школы, христианской политики, христианской культуры. Во многом этого нет и сейчас.
В историческом смысле я пессимист, и мне кажется, что большевистский режим сломал хребет русскому народу. Поэтому сейчас русский народ похож на собаку, которая еще может лапками скрести, но ни свою конуру, ни хозяйский дом охранять не может. Взять хоть то обстоятельство, что в России нет православного терроризма, нет русского националистического терроризма.
– Это плохой признак?
– С точки зрения диагностики жизнеспособности общества, это плохой признак. Терроризм сам по себе – это выплеск злой, разрушительной энергии. И если русский националистический терроризм в России начнется, я первый буду против него проповеди произносить.
– Но в душе, небось, будете радоваться?
– Ну, со стороны, как врач радуется тому, что в организме есть признаки жизни. Это, конечно, черная энергия, но это хоть какая-то энергия. А если человека бьют по лицу, под дых, насилуют его, а он никак не реагирует, одно из двух – или он святой, или труп.
– Так, может, наш народ святой?
– А можно вы будете меньше вмешиваться в разговор? Потому что интервью не с вами, по-моему…
– Я умер.
– Так вот, это или святой, или труп. Поскольку говорить о том, что наш народ после 70 лет советской власти стал каким-то особо святым или духовно совершенным, не приходится. Значит, приходится констатировать, что это некая духовная апатия существа, которое утратило возможность защищать себя, свою территорию. Во всех странах, выходивших из-под коммунистического владычества, возрождение государственности и шло под лозунгами возвращения к своим народным или национальным традициям – так было в странах Восточной Европы, Балтики, и на Украине, и в Молдавии, и в Средней Азии… Но в России почему-то не произошло такой смычки демократизма и патриотизма. Они оказались по разные стороны баррикад.
Люди! О подарках Шуру просить бессмысленно да и просто бессердечно: уезжая в Крым (сразу после нашей беседы), он занимал денюжек у приятелей. Не сильно кормит Каретного громкая слава и народная любовь.
На письма Шура отвечает. Иногда вручную на бумаге, но чаще – через кассеты. Почти в каждом очередном выпуске в конце отведено местечко для ответов на письма слушателей. Так они и общаются – народ и его кумир.
Впрочем, любят Каретного не все. В Белоруссии он, например, запрещен. Говорят, личным распоряжением Лукашенко. Потому что неодобрительно на одной из кассет о «батьке» отозвался. Значит, он еще и «политический»… Я специально провел среди своих знакомых мини-опрос – выяснилось, что старое поколение от Каретного морщится. А молодежь, и в особенности юные рафинированные девочки, от него балдеют и говорят, что «Каретный – это класс!» Впрочем, от возраста любовь-нелюбовь не зависит. Немолодой Черномырдин, например, не прочь в машине по ходу дела кассетку Каретного послушать. Ну, Черномырдин понятно… Но и мягчайший и интеллигентнейший Ролан Быков перед смертью слушал Каретного.
Каретный не мог не появиться на рынке. Во-первых, потому что все начинания последних лет, так или иначе связанные с публичным матом, пользовались у народа грандиозным успехом. Напомню вам вехи большого пути… Выпущенная в свет в 1994 году первая русская книга с матерным названием не только мгновенно разлетелась, но и собрала восторженные отзывы культурной элиты и прессы.
Годом позже приложением к «Собеседнику» вышел первый номер «Первой русской нецензурной газеты „Мать“. Тираж был раскуплен гражданами мгновенно.
Дальше – больше. Какой был пару-тройку лет назад самый популярный кабак в Питере? «Хали-Гали». В него нужно было за несколько дней столики заказывать. А почему? Потому что шла там целиком матерная программа. Все посетители, официанты и артисты разговаривали только матом. Даже в приглашениях писали: «Тургеневским барышням вход воспрещен». Это, конечно, шутка, потому как среди тургеневских барышень конца ХХ века отвязный кабачок был как раз дико популярен.
И вот, наконец, возник и сразу взлетел мастер устной речи Шура Каретный. Следующий шаг, я думаю, – появление телепрограмм и специализированных радиоканалов «по теме». Предрекаю им бешеный успех…
Но это все, как я уже сказал, только «во-первых». А во-вторых… Еще одна причина популярности Каретного – в его абсолютной узнаваемости. Это же типаж деда Щукаря, искренние рассказы которого без смеха слушать невозможно. Тот же образ, только без матерщины, воплощал на эстраде нынешний губернатор Алтая – Михаил Евдокимов. «Рожа красная такая…»
В каждой деревне, в каждом взводе, в каждой камере есть такой человек. В моей, например, жизни был Николаха. Он не сидел в тюрьме и не шепелявил, как Каретный, а просто тихо-мирно жил в доме по соседству от нашей дачи, был изрядно глуховат (что придавало его речи особый колорит) и неустанно рассказывал истории из своей жизни. Он говорил, а слушателей качало от смеха. У меня до сих пор стоит в ушах его непередаваемое «ябы-ыть твыю ма-а-ать!»
В общем, Каретный взялся из жизни, что он сам и подтверждает, кстати:
– Этот имидж я спер у одного человека, пожарника из моей молодости. Я тогда только-только пришел из армии и приехал к друзьям в Балаклаву. Город был закрытый, подлодки там стояли, но меня как-то виноградниками в город провели. Вот сидели мы, киряли, и вдруг пришел этот шепелявый пожарник. И рассказал по-своему, шепеляво и с матом, как он смотрел оперу «Князь Игорь». Я просто рыдал! И приговорка эта каретная «чих-пых» именно от него.
А местом рождения Каретного была студия «Союзмультфильм», где «Группа товарищей» писала умильными голосами детские программы – «Паровозик из Ромашково» и тому подобную чушь. Там идея в голову и пришла. Кстати, о мультфильмах наших. Не так уж и далеки они от творчества Каретного. Вот, например, Каретный с Коляном на одной из последних кассет дуэтом поют песню «Взгляни, взгляни в глаза мои суровые». Так, между прочим, эту песню в детском мультфильме «Приключения Васи Куролесова» пел уголовник по кличке Батон. Но это так, к слову…
В миру́ Каретный проявляется только на кассетах. Никаких концертов он не дает, разумеется. Потому что невозможно всегда удачный экспромт на концерте родить. А заранее заученные тексты читать тоже не получится: жанр требует предельной искренности, сиюминутности рождения фразы. Только тогда она звучит.
– Мне, если я чуть сфальшивлю на записи, звукорежиссер сразу кричит: «Вранье! Читаешь!» Надо не читать, надо рассказывать. Причем от души, выкладываясь. Поэтому все Шурины рассказы – это экспромты. «Титаник», я, например, 5 часов наговаривал. А на кассете – 20 минут осталось. Это же потом все режется, переставляется местами. «Бля» из одного места вырезается и переносится в другое…
…В заключение хочу привести несколько цитат из народных писем, приходящих Каретному. Они очень показательны…
«…Еще в школе читал оригинал Тургенева, но в твоем исполнении это круче. Если прочитать оригинал, а потом прослушать твою запись, сочинение можно написать на отлично. Кстати, предложи Министерству образования твои рассказы в качестве дополнения к школьной программе…
Да, Санек, ты мне рационально объясни, «Шура Каретный» – это псевдоним или твое имя? И байки пишешь ты сам или тебе их кто-то сочиняет? А то в Московской области мужик живет, так он до выхода твоих кассет нам эти байки травил. И мой дружок Илья Яцков уверял, что этот мужик и есть Шура Каретный. Так что ты напиши мне по этому поводу. Да ответь, сидел ли ты в тюрьме, а то мы уже до драки доспорились.
Еще хотел сказать тебе, что слушают твои кассеты – от бомжей до банкиров и все смеются до слез. Однажды гулял по Москве, подъехал ментовской УАЗик, и оттуда твой рассказ про Раскольникова доносится. Это и понятно, перед искусством все равны. Я и сам в этом году в ментовку учиться иду, но от этого мое отношение к тебе не меняется. Так что лет через ять, если тебя отмазать нужно будет, пиши, приедем, поможем.Женек, Москва».
«Аленький цветочек» просто перевернул мое представление о Ваших кассетах… Ну а как Вы рассказали «Преступление и наказание», я просто обалдел (выражаясь цензурным языком). Я в школе так не понимал этого произведения, как понял его из Ваших слов.Ваш истинный поклонник Андрей».
«…А на днях мать засекла байки и зверски взбесилась, а потом выкинула их в окно (все 5 касет с 5-го этажа). Но они были в коробках и поэтому не пострадали (я их потом подобрал).Игорек, Москва».
«У меня к тебе просьба: в каком-нибудь из новых выпусков… скажи только слово „Фряново“. Ну, если не хочешь, пожалуйста, можешь и не говорить. Я просто хотел удивить пацанов. Ты не думай, я не хвастаюсь, потому что я никогда не слышал такого слова ни по радио, ни по телевизору, ни в телепередачах… Кстати, забыл представиться, меня зовут Леха или, проще, Леший. Меня так называют все ребята, потому что я всегда сонный и лохматый…Леха, Фряново».
«Привет, Шурик!
Я Вэмс! Вообще-то я Вова, Вован, но нацмены в училище мне дали погоняло «Вэмс»… Кстати, я учусь в Суворовском военном училище (СВУ). Я даже х.. знает почему сюда пошел, наверное, чтобы не попасть в колонию, а в дальнейшем на зону. Мне 16 лет, но выгляжу я на все 20. У меня рост 192 см, и бог силой не обидел, поэтому я имею тут достаточно высокий авторитет. Но это совсем не то, что я хочу. Я хотел бы у тебя узнать: как ты считаешь, как можно завоевать авторитет и чтобы все меня боялись. А то из 120 человек в роте только около 10 человек меня боятся и уважают, а остальные относятся со страхом, но с ненавистью.Вэмс».
«Нам в армии твои рассказы очень помогают. Они вносят радость в нашу скучную жизнь… Сказку „Аленький цветочек“ уже наизусть выучил. Скоро „Титаник“ выучу.Рядовой 15 роты Ермаков Андрей Александрович, Наро-Фоминск».
«У нас есть учитель по истории – Михаил Анатольевич по кличке „Козел“. Пару раз мы подкладывали ему на стул „искусственное говно“, продающееся в магазине приколов на Свердловой, правда, за это нас чуть ли не выгоняли из института. Вот так живут и радуются твои фанаты. Если делать нечего, то мы разбиваем на лекции ампулу с Н2S, и лекционную наполняет запах тухлых яиц… Мы советуем вам и „Группе товарищей“ сделать кассету про Астраханский Государственный технический университет, подробно рассматривая все детали!С надеждой студенты гр. ЮС-12».
«АЛЬБАТРОСЫ ЛЯТЯТЬ, КИТЫ ПЛЫВУТЬ…»
Портрет путешественника Федора Конюхова
– Саша! … твою мать! Прости меня, конечно… Я настоящий художник, в Бобруйске учился…
Конечно, непризнание его угнетает немного. Как-никак член Союза художников, а картины его стоят меньше, чем у других художников, – от 200 до 1000 долларов всего. И продаются редко. А все почему?
– Люди думають, шо я известный путешественник, и никто не знаеть, что я еще и художник.
Всемирно прославленный путешественник, «автор» трех кругосветных плаваний, трех же покорений Северного полюса и одного покорения Южного. Человек, слазивший почти на все мало-мальски известные вершины мира. Человек, о котором фильмы снимаются, – Федор Конюхов. Количество стран, в которых он побывал, много больше, чем стран, где он не был. Поэтому все и думают, что он путешественник. А он еще и художник, вот что обидно!
– Я одному канадскому миллионеру предложил свои большие картины. А он маленькие из альбома купил! Потому шо, сказал, ему не творчество мое интересно, а то, шо я их рисовал, когда на яхте плыл, прямо в океане. А я-то ему хотел свои большие картины всучить. А он маленькие купил! А мне маленькие жалко было. Хотя я продал, конечно. Он мои картины как курьез заценил, а мне хотелось, шоб как произведение искусства.
…Колоритный человек этот художник-путешественник Конюхов! Глаза у него голубые, чистые-чистые, как цветочки-василечки. Глядя в них, даже не верится, что у человека восемь образований. Так, во всяком случае, в газетах пишут. Но газетам разве можно верить? Вон один корреспондент написал, что Конюхов импотент, потому что ни один человек со здоровым… э-э… ну, в смысле, ни один здоровый человек на много месяцев от жены в одиночную кругосветку не уйдет. Но на того журналиста Конюхов не обижается вовсе. Он очень добрый. Он понимает людей:
– Я знаю, зачем он это написал. Для завлекательности! Интересный парень.
И природу Конюхов старается понять:
– Мене часто спрашивають: а ты английский знаешь, шоб по заграницам плавать? А я говорю: чего мене этот английский-то, мене нужно язык природы понимать – киты плывуть, альботросы лятять – это мене надо понимать.
Большую часть года Конюхов проводит в разных путешествиях. А в промежутке возвращается в Москву, к жене. Живут они с женой в полуподвале. С непривычки страшновато, на приют бомжей смахивает, но они привыкли уже. Зато вход отдельный. Главное, что супруги живут в ладу да согласии. И больше всего боятся, что власти им дадут наконец нормальную квартиру: ее ведь обживать, обустраивать надо. А разве можно жизнь на такую ерунду переводить?
Жена Федора – доктор юридических наук, работает в Конституционном суде, а еще лекции студентам читает. Да и сам Федор не лыком шит – трудится в СГУ – Современном гуманитарном университете.
– Кем ты там работаешь, прости, запамятовал?
– Начальник лаборатории дистанционного обучения. И еще начальник лаборатории психологического… это… по психологии чего-то. Сто долларов получаю.
– Ну бог с ней, с психологией. А что ты делаешь по дистанционному обучению?
– Я внедряю, шобы в стране у нас люди училися по компьютеру. Полярники приезжають в Антарктиду на 9 месяцев. Приезжаеть паренек трактористом. И уезжаеть трактористом. Спить, книжки читаеть. А пусть он учится и сессии сдаеть по компьютеру!.. А еще я пишу диссертацию про Миклухи Маклая. Как про художника. Потому что Миклухи Маклай очень хорошо рисовал.
И еще одну я диссертацию пишу – Конституцию острова Питкин. Маленький остров, там всего 73 человека живуть, а Конституции нет у них. Но это уже по юридическому диссертация. Две, значить, диссертации…
– Неужели у тебя действительно 8 образований? Ушам не верю. Ты что заканчивал?
– Ой, Саша, я так устал от этого! Где женилси, когда родилси, сколько образованиев. У меня кажный день корреспондент. Вот еще вечером приедет корреспондент. Неужели не могуть обо мне почитать?.. Значить, как говориться, среднее мореходное училище я заканчивал, потом еще ленинградское училище – на судового механика, шоб в море эксплуатировать двигателя́. Потом еще Бобруйское художественное училище. У мене есть диплом, я член Союза художников, то есть художник по всем правилам!.. Потом я заканчивал среднюю духовную семинарию. Ну а потом я заканчивал школу спецразведподразделений под Калининградом, ну, спецназ, как говорится. И еще в Калининграде морское училище закончил. А сейчас я юрист по образованию.
– Во, блин, как…
– Да! Когда я был маленьким, мене говорили: шобы стать путешественником, мало быть штурманом, нужно еще иметь отношение к духовному миру. Нельзя просто так путешествовать, нужно быть ученым или композитором, или поэтом, или писателем, или фотографом, или художником.
– …или юристом.
– Не, юристом мне пришлося потом стать. Когда я стал организовывать экспедиции сам, то столкнулся, шо ни один юрист мене не делаеть документы, которые мене надо. Потому шо, если по букве закона делать, то ничего не сделаешь. Вот какой ни всесильный Юрий Михайлович Лужков, а яхту мене не могли купить, хотя деньги выделили. Потому шо яхту невозможно купить честно, не нарушая закон. Но нихто не хочеть нарушать закон! Профессиональные юристы отказывалися подписывать документы, потому шо их научили через ширму смотреть, и они ничего не видють дальше. А здеся нужно очень психологию людей понимать. И я сам подписывал, и у меня вырос долг – миллион долларов. И тогда я понял: надо быть профессионалом и в этом деле – делать документы профессионально. Пришлося юридическое образование учить.
– А почему у нас нельзя законно купить яхту? Тем более если Лужков денег выделил?
– Ну, есть во Франции яхта, есть деньги. А Центробанк говорить, шо если мы отсылаем деньги за границу, то вещь должна пройти через таможню. А в таможне, между нами говоря, дебильный народ. Они думають яхта – это развлечение, девушка голая стоить на бушприте, машеть ручкой… И по закону за это я должен заплатить налог – 50 тысяч долларов. Ну почему я таможне должен платить такие деньги? Ну 5 тысяч, ну 10. Но не 50 же! Можно, конечно, не платить. Но тогда с банка, который деньги переводил, штраф возьмуть очень большой. И хто на это пойдеть? Ни один банк не хочеть. И тогда мы купили яхту на имя американского университета, а им деньги перечислили как бы на программу дистанционного управления, которую они для нас разработали. И они наняли меня как шкипера. Так я и плыл в регате… Русский флаг повесил, хотя по закону не имел права. И таким образом, я горжусь, шо я смог в законе все это обойти! Так я стал юристом.
…Путешествует (равно как и рисует) Конюхов не ради славы и какого-нибудь спорта, а просто потому, что ему интересно! К финишу последней регаты он шел вообще вне зачета. Ведь главное не победа, главное – покататься. Впрочем, иногда он во время путешествий попутно «делает науку».
– Кажный день я раз в три дня брал пробы забортной воды для науки, когда плыл. Забрасывал ведро в море… Чистое, правда, ведро… В разных местах. И на карте отмечал эти места: координаты записывал.
Энергии Конюхова можно позавидовать. Миллионный долг его ничуть не угнетает. Цифрами он вообще распоряжается на удивление легко, десятки и сотни тысяч долларов из Феди выпадают просто походя. Яхта – 150 тысяч долларов. Экспедиция на Эверест – 70 тысяч. Еще одна какая-то яхта у него в Эмиратах строится. Федор планирует ее продать арабскому шейху за полмиллиона долларов. А личного имущества у художника (ну, на случай конфискации, например) – всего только старый черно-белый телевизор. Небожитель, одно слово. С ним и сидеть-то рядом боязно. Чувствуешь свою кацапскую ущербность: долгов не наделано, жизнь прожита зря…
И вместе с тем Федя – самый человечный человек. Завсегда может дать совет, как вести себя в той или иной сложной жизненной ситуации:
– В Непале всегда с утра на голодный желудок нужно выпить рому или водки, чтобы все время в печени был алкоголь. Тогда вот эти все вредные лямбы, ну как их… не живуть там.
Скоро легкий на подъем Конюхов опять уедет из Москвы. Шило у него в одном месте. В душе.
– На собаках по Аляске поеду: я после морей очень за север соскучилси.
О стоимости проекта я уже даже не стал спрашивать. Да и зачем говорить о презренном металле с художником?
«ЗЕМНАЯ ИСТОРИЯ КОНЧАЕТСЯ ПОРАЖЕНИЕМ ХРИСТИАН»
Портрет дьяка Андрея Кураева
Теперь представляете, как меня этот человек в радио заинтересовал! Тем более, что человека-то я знал. Это был Андрей Кураев. Дьякон. Довольно раскрученный прессой гражданин. Он умный и хорошо говорит, хотя и фундаменталист. Но кто не без греха? Нужно мягче к людским недостаткам относиться… В общем, послушав, какие идеи толкал немирской человек Кураев, я решил в натуре разобраться с ним и чисто конкретно попросить ответить за свои слова, а попросту говоря, прояснить свои позиции. Стрелку отец Андрей забил мне в храме.
…Я пришел в церкву, когда там шло какое-то религиозное мероприятие. Разнокалиберные священники в желтых халатах пели протяжные песни. Мне почему-то сразу бросилось в глаза, что один из самых молодых служителей культа сильно похож на Дункана Маклауда. Он был без бороды и без усов, с такой же, как у бессмертного, копной волос, собранной сзади в хвост. Я бы ничуть не удивился, если бы по окончании литургии (или как оно там называется?) «Дункан» вдруг одним движением вытянул из-за спины меч и красивым махом с разворота подрубил бронзовую стойку со свечками. Пожалуй, я бы даже принял это за логичное и весьма эффектное по своему психологическому воздействию завершение всей церемонии. Ибо сказал Господь: «Не мир я принес, но меч!»
Замечтавшись об этих феерических картинах, я даже не заметил, как ко мне подошел Андрей Кураев. Со времен нашей последней встречи диакон несколько раздобрел, округлился в умном лице, но выглядел все равно энергичным, а его знаменитые очки-телевизоры так вообще не претерпели никаких изменений. Я, кстати, давно заметил, что люди добреют от сытой жизни. Потому что сытость – это не суть обжорство, а просто добрый умиротворенный и осмысленный образ жизни. Когда наступает сытость, человек округляется, как бы стремясь приблизиться к самой идеальной фигуре, созданной Всевышним, – шару. И в этом я вижу единство внешнего и внутреннего.
Я искренне поделился с отцом Андреем своими наблюдениями по поводу его душевно-телесного пополнения:
– Вы поправились, святой отец. Не всегда, наверное, получается посты соблюдать при ваших-то постоянных разъездах?
– Наоборот. Постная пища как раз располагает к полноте.
– Зачем же вы нездорового образа жизни придерживаетесь? Но, в принципе, можно попробовать в качалку походить, железо двигать…
Мы сидели с Кураевым прямо в храме, у окошка, на деревянном сундуке, в котором местные церковнослужители зачем-то хранили красную ковровую дорожку (нас потом согнали, а дорожку достали). А рядом с сундуком возвышался какой-то гражданин в очках и как зачарованный глядел на красный глазок диктофона. Гражданин стоял не далее, чем в полушаге от меня, буквально дыша мне в затылок, что меня ужасно нервировало. Я несколько раз бросал невежливые взгляды в сторону загадочного гражданина, но он моих красноречивых намеков в упор не понимал. Так и хотелось отпихнуть гражданина ногой, но в храме такие действия предпринимать было бы немного неприлично.
– Не могли бы вы прояснить, что имели в виду, когда говорили о том, будто России в ХХI веке не будет? Я знаю, у вас даже теоретическая работа есть под названием «О нашем поражении». Откуда такой пессимизм?
– Земная история кончается поражением христиан. Об этом в Евангелии честно предупреждается словами Иоанна Богослова в «Апокалипсисе»: «И будет дано Сатане вести войну со святыми и победить их». Нет, сохранится, конечно, сообщество людей, собравшихся вокруг веры, чаши с причастием… Но церковь в социальном смысле проиграет. Не будет христианской школы, христианской политики, христианской культуры. Во многом этого нет и сейчас.
В историческом смысле я пессимист, и мне кажется, что большевистский режим сломал хребет русскому народу. Поэтому сейчас русский народ похож на собаку, которая еще может лапками скрести, но ни свою конуру, ни хозяйский дом охранять не может. Взять хоть то обстоятельство, что в России нет православного терроризма, нет русского националистического терроризма.
– Это плохой признак?
– С точки зрения диагностики жизнеспособности общества, это плохой признак. Терроризм сам по себе – это выплеск злой, разрушительной энергии. И если русский националистический терроризм в России начнется, я первый буду против него проповеди произносить.
– Но в душе, небось, будете радоваться?
– Ну, со стороны, как врач радуется тому, что в организме есть признаки жизни. Это, конечно, черная энергия, но это хоть какая-то энергия. А если человека бьют по лицу, под дых, насилуют его, а он никак не реагирует, одно из двух – или он святой, или труп.
– Так, может, наш народ святой?
– А можно вы будете меньше вмешиваться в разговор? Потому что интервью не с вами, по-моему…
– Я умер.
– Так вот, это или святой, или труп. Поскольку говорить о том, что наш народ после 70 лет советской власти стал каким-то особо святым или духовно совершенным, не приходится. Значит, приходится констатировать, что это некая духовная апатия существа, которое утратило возможность защищать себя, свою территорию. Во всех странах, выходивших из-под коммунистического владычества, возрождение государственности и шло под лозунгами возвращения к своим народным или национальным традициям – так было в странах Восточной Европы, Балтики, и на Украине, и в Молдавии, и в Средней Азии… Но в России почему-то не произошло такой смычки демократизма и патриотизма. Они оказались по разные стороны баррикад.