Страница:
На двух гидросамолетах "Макки-18" предполагалось совершить несколько рекогносцировочных полетов вокруг Семи островов, но этому помешал туман, и вечером 18 августа "Браганца" покинула залив Беверли, обогнула остров Мартина и бросила якорь у его берега. Здесь Альбертини сошел с корабля, чтобы обследовать остров, а Сора и Пелизьер тем временем осмотрели остров Фиппса. Никаких следов жизни на этих землях, которые теперь, очистившись от льда, выглядели еще более печальными и пустынными, не было.
Девятнадцатого августа туман рассеялся, и Пенцо с Крозио могли наконец совершить непродолжительный полет, однако он оказался безрезультатным.
Продолжать плавание "Браганце" пришлось в тумане, пошел снег, началась метель. На корабельных снастях стал нарастать лед; формируясь в большие куски, он с грохотом падал на крылья обоих самолетов и продырявил их. Пришлось заделывать дыры деревянными пробками.
Двадцать первого августа миновали мыс Ли-Смит, за ним показался Большой остров, снова покрывшийся ледяным панцирем, который на берегу имел остроконечную форму. Здесь "Браганца" бросила якорь и стояла пять долгих дней, пережидая непогоду и ветер ураганной силы, угрожавший сорвать судно со швартовых. Вокруг корабля появился лед.
Наконец 26 августа погода улучшилась. С корабля сошли Джованини и Альбертини, Сора и Пенцо. Разделившись на пары, они пешком обошли весь остров. На его северном берегу обнаружили множество скелетов моржей. На следующий день, оставив на острове склад продуктов, "Браганца" снялась с якоря, взяв курс на восток, но скопление льдов вынудило судно повернуть на юго-юго-запад.
Густой туман, ветер и дрейф сбили корабль с курса, но в конце концов удалось определить, что он находится в тридцати километрах южнее мыса Мон. Капитан Свенсен решил направиться на запад, к проливу Хинлопен, вход в который, однако, преграждал ледяной барьер. Преодолев препятствие, судно снова вышло на чистую воду. "Браганца" быстро миновала пролив и обогнула всю Северо-Восточную Землю.
Тридцать первого августа она вернулась в залив Беверли, где оставила запас продовольствия для шести человек на десять месяцев - трогательный жест, говорящий о том, что в сердцах итальянцев еще не угасла надежда на то, что их товарищи живы.
Наконец, завершив обследование последнего, самого северного района, вплоть до 81°55' с. ш., судно получило приказ от "Читта ди Милано" возвращаться в Кингсбей.
"Браганца" прибыла туда вечером 3 сентября.
5.2. Вторая экспедиция "Красина"
В сентябре была предпринята последняя попытка обнаружить следы шести человек, исчезнувших на дирижабле "Италия".
Самойлович еще 19 июля, когда "Красин" прибыл в Кингсбей, сообщил о своем твердом намерении продолжить поиски Амундсена и группы Алессандрини.
Оставив Чухновского, Страубе, Алексеева и Шелагина в лагере в Ню-Олесунне, чтобы те привели в порядок свой "Юнкерс", "Красин" ранним утром 25 июля снялся с якоря и направился в Ставангер, чтобы произвести там ремонт [126]. Но при выходе из залива Белл ледокол неожиданно изменил курс и пошел к бухте Ричерч, чтобы оказать срочную помощь кораблю "Монте-Сервантес" [127], принадлежащему компании "Гамбург-Зюд-Америка линия". Это судно, на борту которого находились 1800 человек, при столкновении с айсбергом получило огромную пробоину величиной пятьдесят квадратных метров. Заделав пробоину и проводив "Монте-Сервантес" до Хаммерфеста, "Красин" прибыл в Ставангер только 10 августа. Через две недели, произведя необходимый ремонт, ледокол снялся с якоря.
Вечером 1 сентября, когда "Красин" находился недалеко от острова Медвежий, по радио сообщили, что днем раньше был обнаружен один из поплавков "Латама". Эта находка не оставляла никаких сомнений в судьбе Амундсена и его товарищей.
Второго сентября "Красин" прибыл в Кингсбей, где Чухновский и другие члены экипажа "Юнкерса" ожидали его, разбив лагерь. Здесь Самойлович получил радиограмму от норвежского адмирала с крейсера "Торденскхольд", руководившего операциями по спасению Амундсена, в которой сообщалось о прекращении поисков. Теперь "Красину" не оставалось ничего другого, как заняться розысками последней группы потерпевших бедствие на "Италии".
Чтобы наметить план действий, на борту "Красина" в тот же день состоялось совещание, в котором кроме Самойловича, Ораса и Чухновского участвовали Эгги и гидрограф экспедиции Березкин. Было решено подойти к группе Семи островов, чтобы найти там площадку, пригодную для посадки "Юнкерса"; оттуда самолет совершит серию рекогносцировочных полетов. Вечером 3 сентября "Красин" вышел из Кингсбея. Двадцать четыре часа спустя он бросил якорь у залива Беверли и стал ждать появления "Юнкерса", который должен был вылететь из Кингсбея, когда позволит погода.
Вечером 7 сентября Самойлович получил с "Читта ди Милано" известие, что рыбак и охотник Доггерен, который возвращался в Тромсё после трех месяцев охоты на тюленей на севере Шпицбергена, сообщил, что 2 августа к северо-востоку от Семи островов он видел пустой бак, а неделей позже, 9 августа, на 81°9' с. ш. и 24°22' в. д. заметил много белых медведей, которые собрались вокруг чего-то возвышающегося надо льдом, однако охотнику, наблюдавшему это издалека, не удалось толком разглядеть, что именно там находилось, и нельзя было подойти поближе, так как путь преграждали льды. Эти новости Самойлович воспринял без каких-либо комментариев, но, вероятно, он учитывал их в своей программе поисков.
Девятого сентября в 13 часов 15 минут "Юнкерс", пилотируемый Чухновским, прибыл в залив Беверли и на следующий же день отправился в рекогносцировочный полет, однако из-за сильного ветра ему пришлось вернуться назад.
Тем временем стало известно, что "Браганца" покинула Шпицберген и возвращается на родину, то же самое собиралась сделать "Читта ди Милано".
Что же касается "Красина", то итальянское правительство считало, что вторая экспедиция на ледоколе теперь уже не даст никаких результатов. Это обстоятельство, а также ухудшение погоды, сопровождавшееся сильным ветром, по временам достигавшим ураганной силы, вынудили руководство советской экспедиции окончательно отказаться от дальнейшего использования самолета. "Юнкерс" был демонтирован и погружен на борт "Красина".
Самойлович писал в связи с этим:
"Должен признаться, что нелегко было принять такое решение. Я представил себе чувства тех людей - там, далеко на юге, - которые с такой надеждой ожидали результата каждого полета. Наши летчики должны были принести им желанную весть о судьбе близких, дорогих для них людей, унесенных на обломках гондолы дирижабля. Конечно, для нас была очевидна рискованность, невозможность нового полета, я полностью отдавал себе отчет в безрезультатности его, а все же где-то в глубине души не замирали глубокое сожаление и печаль".
Тем не менее 16 сентября "Красин" двинулся на север, вдоль меридиана, соответствующего 19°38' в. д., и в 30 километрах от мыса Северный встретил первые, в большинстве своем свежие льды, образовавшиеся совсем недавно. На следующий день ледокол достиг 81°47' с. ш. Столь далеко на север корабли еще никогда не заходили. Несмотря ни на что, участники похода на "Красине" все еще не отказались от надежды обнаружить в этих местах следы последней группы итальянских аэронавтов и во время плавания внимательно обследовали окрестности, вглядываясь в каждую темную точку на поверхности льда. Вдруг корабельный врач Средневский, находившийся в тот момент на мостике, показал на какой-то темный предмет на льду - слишком большой для медведя, тюленя или моржа. Когда ледокол подошел поближе, оказалось, что это была всего-навсего огромная глыба льда, только очень грязная. Какое разочарование!
Достигнув самых высоких широт, "Красин" направился к острову Карла XII, который возвышался как одинокий бастион, в то время как появившиеся справа острова Брох и Фойн казались двумя большими блинами.
"От о. Карла XII, - пишет Самойлович, - повернули на северо-восток, имея в виду пересечь ту область дрейфовавшего льда, где мы надеялись встретить останки дирижабля "Италия", но по возможности постараться достигнуть и так называемой Земли Джиллиса..."
Этот район, по мнению Самойловича, находившийся между 81°40' с. ш. и 36° в. д., и соответствовал несуществующей Земле Джиллиса, которая была указана на некоторых английских картах того времени.
Однако, несмотря на все усилия, "Красину" так и не удалось обнаружить ни следов потерпевших бедствие, ни обломков дирижабля. Впрочем, было бы наивно надеяться найти в этом районе льды, которые находились здесь два месяца тому назад. Надо было искать их теперь гораздо южнее.
Исследовать же этот район побуждала руководство советской экспедиции не столько более чем слабая надежда обнаружить здесь следы "Италии", сколько стремление окончательно убедиться в том, существует ли на самом деле Земля Джиллиса [128], о которой впервые заговорил капитан Джиллис в 1707 году, затем этот вопрос в 1899 году поднял адмирал С.О. Макаров [129] и, наконец, в том же 1899 году английский мореплаватель Уорслей.
Однако после обследования этого района с воздуха еще 15 мая 1928 года я категорически отрицал существование в этом месте какой-либо земли.
Но хотя "Красин" находился точно в том месте, где на картах была указана предполагаемая земля, и видимость была отличная, никакой суши обнаружено не было.
Таким образом, оставалось сделать заключение, резюмирует Самойлович, что Земли Джиллиса не существует.
Двадцатого сентября "Красин" взял курс к Земле Александры, самому западному острову архипелага Земля Франца-Иосифа, чтобы устроить там склад продовольствия. Но из-за невозможности причалить к южному берегу острова склад пришлось сделать на мысе Ниль, западной оконечности Земли Георга.
Вечером 22 сентября "Красин" получил по радио приказ из Москвы прекратить поиски и возвращаться домой.
Самойлович пишет:
"Я с чистой совестью мог сказать, что мы с большим риском для корабля, с риском идти на зимовку продвигались на север, на восток, кромсали старый и свежий лед при температуре в -8, -10, -10,5°, лихорадочно, с надеждой следили за каждой льдинкой и все без результата. "Красин" проходил там, где никакое другое судно не могло пройти, и наша ли вина в том, что мы не смогли найти унесенных плавучим льдом? И все же... Несказанно тяжело было возвращаться обратно. Хотелось еще и еще раз исколесить этот район, осмотреть побережье, пересечь плавучие льды. Но где было искать этих несчастных? Кто с уверенностью мог указать нам то место, где бы мы могли найти итальянцев? Никто. И все-таки тяжело было отдать приказ о возвращении. Я вспомнил трогательное письмо матери молодого Понтремоли, письма его друзей из разных стран, которые я получал в Норвегии, и живо почувствовал, какой печалью в сердцах многих отзовется весть о возвращении "Красина"".
Четвертого октября "Красин" вошел в устье Невы, сопровождаемый множеством моторных катеров и яхт, и причалил к Васильевскому острову, где его встречали десятки тысяч людей. Так триумфально завершилась полярная экспедиция советского ледокола, который спас жизнь семи человек из экипажа "Италии".
Но как мучительно думать об участи других моих шести товарищей, навсегда оставшихся во льдах...
5.3. Гибель Пенцо
Пятнадцатого сентября Пенцо, Крозио и Делла Гата поднялись на борт "Читта ди Милано" в Кингсбее и затем сошли в Бергене, где находился их гидросамолет "Марина-II". Вечером 27 сентября самолет вылетел из Бергена и в тот же день прибыл в Амстердам. Двадцать восьмого, приводняясь в Страсбурге, Пенцо был легко ранен. Но ни его ранение, ни повреждение, причиненное самолету, не были настолько серьезными, как заявил он одному журналисту, чтобы помешать на следующий день продолжить полет. И действительно, около полудня 29 сентября "Марина-II" вылетел из Страсбурга и, взяв курс на юг, четыре часа летел в этом направлении.
Несчастный случай, в результате которого Крозио, Делла Гата и Пенцо погибли, произошел примерно в 16 часов 30 минут в двух километрах южнее Валенцы. На борту самолета находились также механики Бараччи и Кодонотто, которые были лишь легко ранены и смогли рассказать, как все это случилось.
Из-за шквального ветра, дождя и града самолет сбился с курса. Крозио, который в это время был у штурвала, сбавил высоту, чтобы вернуться назад, к реке, и сориентироваться. Однако около речного моста вдруг появилась линия электрических проводов высокого напряжения, о которые самолет ударился с такой силой, что раскололся пополам. Оба механика упали в реку вместе с хвостовой частью. Выбравшись из-под обломков самолета, они продержались на воде, пока не подоспели рыбаки, которые спасли их. А Пенцо, Крозио и Делла Гата ушли под воду вместе с носовой частью самолета. Тело Пенцо нашли лишь две недели спустя в реке, в 50 километрах ниже моста, около которого произошла катастрофа.
Так, возвращаясь из Арктики после трудных полетов, предпринятых для спасения потерпевших бедствие на "Италии" и "Латаме", погибли трое мужественных итальянских авиаторов.
5.4. Экспедиция Альбертини
По просьбе семьи Альдо Понтремоли, особенно его матери и брата Джорджио, инженер Альбертини летом 1929 года предпринял новую экспедицию для поисков последней группы потерпевших бедствие на "Италии". Альбертини был убежден, что если бы они уцелели, то попытались бы добраться до северных или восточных берегов Северо-Восточной Земли. Поэтому он решил обследовать эти места пешком, имея в своем распоряжении две собачьи упряжки с санями. В район поисков он включил также Землю Принца Карла, восточное побережье островов Эдж и Баренца, берега островов Белый и Виктория и в заключение западные берега Новой Земли.
Для экспедиции было зафрахтовано норвежское китобойное судно "Хеймен-Сукаи" водоизмещением 118 тонн, которое 15 мая вышло из Бергена и взяло курс на Шпицберген. На борту его кроме норвежского экипажа вместе с Альбертини находились альпийский стрелок Джулио Гуидоц, инженер Марко Урбано, доктор Акилле Перони - бортовой врач, кинооператор Умберто Делла Валле, Франко Пульезе, специалист по радиоаппаратуре, и один юноша, готовившийся стать врачом, его звали Аугусто Бонола. Были также журналисты, и среди них Апонте из "Коррьере делла сера".
"Хеймен-Сукаи" без приключений прибыл в район Семи островов и бросил якорь у острова Уолден. Альбертини, Гуидоц, Бонола, Перони и Делла Валле на двух собачьих упряжках отправились в Беверли к хижине, где, как мы уже говорили, год назад был устроен склад продовольствия. На двери сохранилась выцветшая надпись: "This depot is to help Nobile and Amundsen's lost parties" [130].
Открыв дверь, они увидели, что продукты нетронуты, но попорчены сыростью. Крест, установленный за хижиной в память о трех охотниках, умерших от цинги, был повален ветром.
Вернувшись на судно, Альбертини стал готовиться к путешествию на санях вдоль северного и восточного берегов Северо-Восточной Земли. Вместе с ним в этой поисковой экспедиции участвовали Урбано, Гуидоц и Бонола. Для поддержания связи с кораблем была взята портативная рация.
Переход был начат 14 июля. При хорошей погоде быстро добрались до мыса Ли-Смит. Отсюда двинулись вдоль восточного побережья к мысу Мон. Здесь группа повернула в глубь острова и пересекла его в северо-западном направлении до бухты Валенберга. Это был довольно трудный переход, ставший суровым испытанием для собак: некоторые из них от усталости падали замертво. Наконец 10 июля вдали показался корабль; после 25-дневного отсутствия группа Альбертини ступила на борт "Хеймен-Сукаи".
Пятнадцатого июля судно вернулось в Кингсбей, а на следующий день отправилось к южным берегам главного острова Шпицбергена [131]. Обогнув горы на юге острова, корабль стал подниматься вдоль восточного берега Земли Сёркапа, чтобы, пройдя фьорд Стора, достичь Нехерпинтен - южной оконечности острова Эдж. Отсюда корабль двинулся на север вдоль юго-восточных берегов этого острова до Стонепинтена. Далее путь лежал снова на север, но 28 июля в проливе Ольги судно было блокировано льдами и 30 дней провело в дрейфе.
Во время этого дрейфа вблизи острова Эдж произошел роковой случай на охоте. Утром 8 августа на льду появился медведь. Альпийский стрелок Гуидоц и еще два человека сошли с корабля, чтобы поохотиться. Альбертини, узнав, что только у одного из них есть ружье, поспешил с карабином на помощь. К несчастью, он оступился на льду и карабин выпал у него из рук. Раздался выстрел. Пуля настигла Гуидоца, который скончался после двухчасовой агонии. Его похоронили в море, под льдами.
Двадцать седьмого августа льды неожиданно расступились, "Хеймен-Сукаи" смог пройти через бухту Св. Якоба и продолжил плавание на восток, пытаясь подойти к группе островов Вичеса и к Земле Короля Карла. Из-за невозможности достичь их судно взяло курс к Земле Франца-Иосифа.
Вечером первого сентября показался остров Хёкнера, а несколько часов спустя были приняты радиосигналы советского ледокольного парохода "Седов" [132], который под руководством О.Ю. Шмидта [133] также вел безуспешные поиски последней группы потерпевших бедствие на "Италии" в районе Земли Франца-Иосифа. Тогда во избежание риска провести зиму на этом архипелаге было решено идти на юго-восток, к Новой Земле, чьи западные берега были обследованы почти полностью. Оттуда "Хеймен-Сукаи" направился домой, к северным берегам Норвегии.
Так завершилась экспедиция, результатом которой была лишь печальная уверенность, что теперь шестерых наших товарищей, исчезнувших в полярном небе на борту "Италии", следует считать погибшими.
К несчастью, эта экспедиция стоила жизни превосходному альпийскому стрелку, который также участвовал в поисковых экспедициях прошлого года. Как память о Гуидоце остается посвященная ему книга о географическом исследовании Арктики, написанная Альбертини, чье имя заслуженно фигурирует на картах Шпицбергена.
5.5. Мучительный вопрос
Итак, экспедиция Альбертини положила конец поискам шести итальянцев, исчезнувших в полярном небе в то печальное утре 25 мая 1928 года. И теперь, спустя полвека, по-прежнему остается без ответа мучительный вопрос: какая судьба постигла Алессандрини, Ардуино, Каратти, Чокку, Лаго и Понтремоли?
Можно лишь строить предположения по этому поводу. Прежде всего остаются неясными два важных момента. Что явилось причиной внезапного утяжеления воздушного корабля и как следствие этого падения его на паковые льды?
И еще: когда дирижабль с рубкой управления, расколовшейся на части, с обрубленной кормовой моторной гондолой, облегченный падением десяти человек, а также снаряжения, инструментов и продуктов, вновь поднялся в небо, продолжала ли действовать та же причина, которая привела к первоначальному падению дирижабля? На эти вопросы никто не может дать точный ответ, потому что никто не знает, отчего все это произошло.
Когда мы обсуждали это в красной палатке в первые дни после катастрофы, то пришли к выводу, что внезапное утяжеление дирижабля, приведшее к его падению, произошло из-за утечки водорода через разрыв в оболочке.
Если так и было, то утечка газа через оболочку, конечно, продолжалась и после удара дирижабля о лед. В этом случае, поднявшись ввысь, дирижабль не смог бы продержаться в воздухе больше нескольких минут. Его подъемная сила неминуемо должна была бы снова уменьшиться, и воздушный корабль опять упал бы на лед.
Произошло ли так в действительности? И если да, то как реагировали на эту ситуацию Ардуино и Алессандрини, которые тот момент были единственными, кто мог свободно передвигаться внутри дирижабля. Нельзя утверждать с уверенностью, но не следует исключать и такую возможность: инстинктивно стараясь замедлить скорость падения, они выбросили за борт все, что казалось им тогда бесполезным, начиная с канистр с бензином которые теперь могли служить только балластом.
Это объяснило бы появление столба дыма, который видели мои товарищи через двадцать минут после падения в том направлении, куда улетел дирижабль, то есть примерно в десяти километрах от нас. Одна из выброшенных канистр с бензином, разбившись от удара о лед, могла воспламениться.
Первым, заметившим столб дыма, был Бьяджи, который указал на него остальным. Об этом столбе дыма мы много спорили на следующий день после падения. Однако несомненно, что по первому впечатлению мы приняли его за сигнал, который подавали наши товарищи, чтобы указать, где они находятся. Это убеждение было настолько сильным, что появилась даже мысль послать двоих из нас к тому месту, где был виден дым. Но от этого сразу же отказались, потому что переход по торосистому льду был слишком опасным.
Однако, каково бы ни было происхождение столба дыма, мы сошлись на том, что дирижабль закончил свой путь во льдах в направлении восток-юго-восток, недалеко от нас, может быть в двадцати - тридцати километрах от красной палатки.
Я не верю, что дирижабль мог загореться в воздухе. А если бы произошел пожар от нового удара корабля о лед, то 15-16 тысяч кубических метров водорода, заполнявшего оболочку, вспыхнули бы таким огромным пламенем на фоне серого неба, что оно, конечно, не осталось бы незамеченным моими товарищами. К тому же многие тысячи квадратных метров двойной и тройной прорезиненной ткани, из которой была сделана оболочка, дали бы гораздо больше дыма и держался бы он намного дольше, чем тонкая струйка, которую видели Бьяджи и Бегоунек и о которой говорили другие товарищи.
Где, в каком месте исчезли следы "Италии", когда в августе паковый лед стал таять? Где могли быть обнаружены обломки дирижабля в период поисков его оболочки "Красиным"?
На эти вопросы очень трудно ответить.
Лед, на который мы упали и на котором, как уже говорилось, а двадцати - тридцати километрах от нас, вероятно, можно было бы обнаружить останки дирижабля, дрейфовал. Судя по направлению дрейфа в первые дни после нашего падения, Мальмгрен полагал, что нас относит к востоку, к Земле Франца-Иосифа, что, казалось, подтверждалось и "Лоцией Арктики", изданной британским Адмиралтейством в 1921 году, том II, где говорилось о том, что в районе Северо-Восточной Земли преобладает ледовый дрейф в восточном направлении.
Приняв за основу данные этого справочника, я попросил Визе, возглавлявшего в 1931 году экспедицию на "Малыгине" к Земле Франца-Иосифа, поискать следы "Италии" на северных берегах Земли Александры. Этого не удалось сделать, так как ледовая обстановка не позволила к ним подойти. Впрочем, немного позже я пришел к выводу, что предложенные мною поиски не дали бы никаких результатов.
Я убедился в этом, когда, вернувшись из той экспедиции, прочел книгу об Андре. Я узнал, что большой буй, найденный 11 сентября 1899 года на северном берегу Земли Короля Карла, был сброшен Андре на лед как балласт в критический момент полета 12 июля 1897 года, недалеко от того места, где впоследствии упала на лед "Италия". Ясно, что буй двигался в дрейфе в направлении восток-юго-восток; в том же направлении перемещалась и льдина, на которой Андре и его товарищи разбили лагерь.
Об этом буе, ранее предназначенном Андре для сбрасывания на полюсе, профессор X.У. Свердруп пишет:
"Очень вероятно, что льдина, на которую упал буек, дрейфовала на юг вдоль восточного берега Шпицбергена, примерно в том же направлении, а котором следовали Андре и его товарищи. Возможно даже, что ее прибило к земле уже зимой 1897/98 года".
То же самое могло произойти и со льдиной, на которую упала "Италия". Она могла оказаться у северных берегов Земли Короля Карла (или островов Вичеса, как называли ее раньше), где в 1929 году должны были искать останки дирижабля, но, как уже говорилось, ледовая обстановка не позволила Альбертини приблизиться к этим островам.
Земля Короля Карла состоит из трех главных островов под названиями Шведский, Принца Карла и Абеля. Этот последний остров посетил доктор Гуннар Хорн в августе 1930 года, когда судно "Братваг" сделало там короткую остановку на пути к острову Белый, где были обнаружены останки Андре. Говоря об этом посещении, доктор Хорн отметил лишь, что остров Абеля состоит из невысоких базальтовых скал.
В другой раз остров посетил в 1960 году Герман Ленскхольд из Норвежского полярного института, затем в 1966 году там побывали Вальтер Шилт из Стокгольмского университета и в 1969 году Тор Сиггеруд из того же полярного института в Осло. В том же 1969 году архипелаг посетила компания "Петрофильм", искавшая нефть. Не следует думать, конечно, что эти четыре экспедиции занимались исследованием северных берегов архипелага, но, так или иначе, никаких следов "Италии" они не обнаружили.
Однако возможно, что, прибившись к северным берегам Земли Короля Карла, останки дирижабля могли продолжить дрейф на юг и пройти между островом Шведский и островом Баренца или даже еще ниже - вдоль восточных берегов острова Эдж. В конце концов если льдина, на которой находился дирижабль, достигла свободной воды, то при повышении температуры она могла полностью растаять, и тогда все останки дирижабля оказались бы погребенными в море.
Но все это не более чем предположения. Фактом же является то, что и теперь, спустя более полувека, не обнаружено ничего, что могло бы пролить свет на трагический конец шести итальянцев. Мы знаем только, что они погибли во льдах, но разум отказывается думать об ужасных обстоятельствах их кончины.
Мы, упав живыми на лед, в растерянности смотрели, как дирижабль быстро поднимается в небо с шестью нашими товарищами на борту, и думали в тот момент, что у них еще есть шансы на спасение, а у нас - никаких. Но вышло не так, и в нашей памяти навечно остался призрак "Италии", исчезающей в тумане и уносящей наших дорогих товарищей.
Девятнадцатого августа туман рассеялся, и Пенцо с Крозио могли наконец совершить непродолжительный полет, однако он оказался безрезультатным.
Продолжать плавание "Браганце" пришлось в тумане, пошел снег, началась метель. На корабельных снастях стал нарастать лед; формируясь в большие куски, он с грохотом падал на крылья обоих самолетов и продырявил их. Пришлось заделывать дыры деревянными пробками.
Двадцать первого августа миновали мыс Ли-Смит, за ним показался Большой остров, снова покрывшийся ледяным панцирем, который на берегу имел остроконечную форму. Здесь "Браганца" бросила якорь и стояла пять долгих дней, пережидая непогоду и ветер ураганной силы, угрожавший сорвать судно со швартовых. Вокруг корабля появился лед.
Наконец 26 августа погода улучшилась. С корабля сошли Джованини и Альбертини, Сора и Пенцо. Разделившись на пары, они пешком обошли весь остров. На его северном берегу обнаружили множество скелетов моржей. На следующий день, оставив на острове склад продуктов, "Браганца" снялась с якоря, взяв курс на восток, но скопление льдов вынудило судно повернуть на юго-юго-запад.
Густой туман, ветер и дрейф сбили корабль с курса, но в конце концов удалось определить, что он находится в тридцати километрах южнее мыса Мон. Капитан Свенсен решил направиться на запад, к проливу Хинлопен, вход в который, однако, преграждал ледяной барьер. Преодолев препятствие, судно снова вышло на чистую воду. "Браганца" быстро миновала пролив и обогнула всю Северо-Восточную Землю.
Тридцать первого августа она вернулась в залив Беверли, где оставила запас продовольствия для шести человек на десять месяцев - трогательный жест, говорящий о том, что в сердцах итальянцев еще не угасла надежда на то, что их товарищи живы.
Наконец, завершив обследование последнего, самого северного района, вплоть до 81°55' с. ш., судно получило приказ от "Читта ди Милано" возвращаться в Кингсбей.
"Браганца" прибыла туда вечером 3 сентября.
5.2. Вторая экспедиция "Красина"
В сентябре была предпринята последняя попытка обнаружить следы шести человек, исчезнувших на дирижабле "Италия".
Самойлович еще 19 июля, когда "Красин" прибыл в Кингсбей, сообщил о своем твердом намерении продолжить поиски Амундсена и группы Алессандрини.
Оставив Чухновского, Страубе, Алексеева и Шелагина в лагере в Ню-Олесунне, чтобы те привели в порядок свой "Юнкерс", "Красин" ранним утром 25 июля снялся с якоря и направился в Ставангер, чтобы произвести там ремонт [126]. Но при выходе из залива Белл ледокол неожиданно изменил курс и пошел к бухте Ричерч, чтобы оказать срочную помощь кораблю "Монте-Сервантес" [127], принадлежащему компании "Гамбург-Зюд-Америка линия". Это судно, на борту которого находились 1800 человек, при столкновении с айсбергом получило огромную пробоину величиной пятьдесят квадратных метров. Заделав пробоину и проводив "Монте-Сервантес" до Хаммерфеста, "Красин" прибыл в Ставангер только 10 августа. Через две недели, произведя необходимый ремонт, ледокол снялся с якоря.
Вечером 1 сентября, когда "Красин" находился недалеко от острова Медвежий, по радио сообщили, что днем раньше был обнаружен один из поплавков "Латама". Эта находка не оставляла никаких сомнений в судьбе Амундсена и его товарищей.
Второго сентября "Красин" прибыл в Кингсбей, где Чухновский и другие члены экипажа "Юнкерса" ожидали его, разбив лагерь. Здесь Самойлович получил радиограмму от норвежского адмирала с крейсера "Торденскхольд", руководившего операциями по спасению Амундсена, в которой сообщалось о прекращении поисков. Теперь "Красину" не оставалось ничего другого, как заняться розысками последней группы потерпевших бедствие на "Италии".
Чтобы наметить план действий, на борту "Красина" в тот же день состоялось совещание, в котором кроме Самойловича, Ораса и Чухновского участвовали Эгги и гидрограф экспедиции Березкин. Было решено подойти к группе Семи островов, чтобы найти там площадку, пригодную для посадки "Юнкерса"; оттуда самолет совершит серию рекогносцировочных полетов. Вечером 3 сентября "Красин" вышел из Кингсбея. Двадцать четыре часа спустя он бросил якорь у залива Беверли и стал ждать появления "Юнкерса", который должен был вылететь из Кингсбея, когда позволит погода.
Вечером 7 сентября Самойлович получил с "Читта ди Милано" известие, что рыбак и охотник Доггерен, который возвращался в Тромсё после трех месяцев охоты на тюленей на севере Шпицбергена, сообщил, что 2 августа к северо-востоку от Семи островов он видел пустой бак, а неделей позже, 9 августа, на 81°9' с. ш. и 24°22' в. д. заметил много белых медведей, которые собрались вокруг чего-то возвышающегося надо льдом, однако охотнику, наблюдавшему это издалека, не удалось толком разглядеть, что именно там находилось, и нельзя было подойти поближе, так как путь преграждали льды. Эти новости Самойлович воспринял без каких-либо комментариев, но, вероятно, он учитывал их в своей программе поисков.
Девятого сентября в 13 часов 15 минут "Юнкерс", пилотируемый Чухновским, прибыл в залив Беверли и на следующий же день отправился в рекогносцировочный полет, однако из-за сильного ветра ему пришлось вернуться назад.
Тем временем стало известно, что "Браганца" покинула Шпицберген и возвращается на родину, то же самое собиралась сделать "Читта ди Милано".
Что же касается "Красина", то итальянское правительство считало, что вторая экспедиция на ледоколе теперь уже не даст никаких результатов. Это обстоятельство, а также ухудшение погоды, сопровождавшееся сильным ветром, по временам достигавшим ураганной силы, вынудили руководство советской экспедиции окончательно отказаться от дальнейшего использования самолета. "Юнкерс" был демонтирован и погружен на борт "Красина".
Самойлович писал в связи с этим:
"Должен признаться, что нелегко было принять такое решение. Я представил себе чувства тех людей - там, далеко на юге, - которые с такой надеждой ожидали результата каждого полета. Наши летчики должны были принести им желанную весть о судьбе близких, дорогих для них людей, унесенных на обломках гондолы дирижабля. Конечно, для нас была очевидна рискованность, невозможность нового полета, я полностью отдавал себе отчет в безрезультатности его, а все же где-то в глубине души не замирали глубокое сожаление и печаль".
Тем не менее 16 сентября "Красин" двинулся на север, вдоль меридиана, соответствующего 19°38' в. д., и в 30 километрах от мыса Северный встретил первые, в большинстве своем свежие льды, образовавшиеся совсем недавно. На следующий день ледокол достиг 81°47' с. ш. Столь далеко на север корабли еще никогда не заходили. Несмотря ни на что, участники похода на "Красине" все еще не отказались от надежды обнаружить в этих местах следы последней группы итальянских аэронавтов и во время плавания внимательно обследовали окрестности, вглядываясь в каждую темную точку на поверхности льда. Вдруг корабельный врач Средневский, находившийся в тот момент на мостике, показал на какой-то темный предмет на льду - слишком большой для медведя, тюленя или моржа. Когда ледокол подошел поближе, оказалось, что это была всего-навсего огромная глыба льда, только очень грязная. Какое разочарование!
Достигнув самых высоких широт, "Красин" направился к острову Карла XII, который возвышался как одинокий бастион, в то время как появившиеся справа острова Брох и Фойн казались двумя большими блинами.
"От о. Карла XII, - пишет Самойлович, - повернули на северо-восток, имея в виду пересечь ту область дрейфовавшего льда, где мы надеялись встретить останки дирижабля "Италия", но по возможности постараться достигнуть и так называемой Земли Джиллиса..."
Этот район, по мнению Самойловича, находившийся между 81°40' с. ш. и 36° в. д., и соответствовал несуществующей Земле Джиллиса, которая была указана на некоторых английских картах того времени.
Однако, несмотря на все усилия, "Красину" так и не удалось обнаружить ни следов потерпевших бедствие, ни обломков дирижабля. Впрочем, было бы наивно надеяться найти в этом районе льды, которые находились здесь два месяца тому назад. Надо было искать их теперь гораздо южнее.
Исследовать же этот район побуждала руководство советской экспедиции не столько более чем слабая надежда обнаружить здесь следы "Италии", сколько стремление окончательно убедиться в том, существует ли на самом деле Земля Джиллиса [128], о которой впервые заговорил капитан Джиллис в 1707 году, затем этот вопрос в 1899 году поднял адмирал С.О. Макаров [129] и, наконец, в том же 1899 году английский мореплаватель Уорслей.
Однако после обследования этого района с воздуха еще 15 мая 1928 года я категорически отрицал существование в этом месте какой-либо земли.
Но хотя "Красин" находился точно в том месте, где на картах была указана предполагаемая земля, и видимость была отличная, никакой суши обнаружено не было.
Таким образом, оставалось сделать заключение, резюмирует Самойлович, что Земли Джиллиса не существует.
Двадцатого сентября "Красин" взял курс к Земле Александры, самому западному острову архипелага Земля Франца-Иосифа, чтобы устроить там склад продовольствия. Но из-за невозможности причалить к южному берегу острова склад пришлось сделать на мысе Ниль, западной оконечности Земли Георга.
Вечером 22 сентября "Красин" получил по радио приказ из Москвы прекратить поиски и возвращаться домой.
Самойлович пишет:
"Я с чистой совестью мог сказать, что мы с большим риском для корабля, с риском идти на зимовку продвигались на север, на восток, кромсали старый и свежий лед при температуре в -8, -10, -10,5°, лихорадочно, с надеждой следили за каждой льдинкой и все без результата. "Красин" проходил там, где никакое другое судно не могло пройти, и наша ли вина в том, что мы не смогли найти унесенных плавучим льдом? И все же... Несказанно тяжело было возвращаться обратно. Хотелось еще и еще раз исколесить этот район, осмотреть побережье, пересечь плавучие льды. Но где было искать этих несчастных? Кто с уверенностью мог указать нам то место, где бы мы могли найти итальянцев? Никто. И все-таки тяжело было отдать приказ о возвращении. Я вспомнил трогательное письмо матери молодого Понтремоли, письма его друзей из разных стран, которые я получал в Норвегии, и живо почувствовал, какой печалью в сердцах многих отзовется весть о возвращении "Красина"".
Четвертого октября "Красин" вошел в устье Невы, сопровождаемый множеством моторных катеров и яхт, и причалил к Васильевскому острову, где его встречали десятки тысяч людей. Так триумфально завершилась полярная экспедиция советского ледокола, который спас жизнь семи человек из экипажа "Италии".
Но как мучительно думать об участи других моих шести товарищей, навсегда оставшихся во льдах...
5.3. Гибель Пенцо
Пятнадцатого сентября Пенцо, Крозио и Делла Гата поднялись на борт "Читта ди Милано" в Кингсбее и затем сошли в Бергене, где находился их гидросамолет "Марина-II". Вечером 27 сентября самолет вылетел из Бергена и в тот же день прибыл в Амстердам. Двадцать восьмого, приводняясь в Страсбурге, Пенцо был легко ранен. Но ни его ранение, ни повреждение, причиненное самолету, не были настолько серьезными, как заявил он одному журналисту, чтобы помешать на следующий день продолжить полет. И действительно, около полудня 29 сентября "Марина-II" вылетел из Страсбурга и, взяв курс на юг, четыре часа летел в этом направлении.
Несчастный случай, в результате которого Крозио, Делла Гата и Пенцо погибли, произошел примерно в 16 часов 30 минут в двух километрах южнее Валенцы. На борту самолета находились также механики Бараччи и Кодонотто, которые были лишь легко ранены и смогли рассказать, как все это случилось.
Из-за шквального ветра, дождя и града самолет сбился с курса. Крозио, который в это время был у штурвала, сбавил высоту, чтобы вернуться назад, к реке, и сориентироваться. Однако около речного моста вдруг появилась линия электрических проводов высокого напряжения, о которые самолет ударился с такой силой, что раскололся пополам. Оба механика упали в реку вместе с хвостовой частью. Выбравшись из-под обломков самолета, они продержались на воде, пока не подоспели рыбаки, которые спасли их. А Пенцо, Крозио и Делла Гата ушли под воду вместе с носовой частью самолета. Тело Пенцо нашли лишь две недели спустя в реке, в 50 километрах ниже моста, около которого произошла катастрофа.
Так, возвращаясь из Арктики после трудных полетов, предпринятых для спасения потерпевших бедствие на "Италии" и "Латаме", погибли трое мужественных итальянских авиаторов.
5.4. Экспедиция Альбертини
По просьбе семьи Альдо Понтремоли, особенно его матери и брата Джорджио, инженер Альбертини летом 1929 года предпринял новую экспедицию для поисков последней группы потерпевших бедствие на "Италии". Альбертини был убежден, что если бы они уцелели, то попытались бы добраться до северных или восточных берегов Северо-Восточной Земли. Поэтому он решил обследовать эти места пешком, имея в своем распоряжении две собачьи упряжки с санями. В район поисков он включил также Землю Принца Карла, восточное побережье островов Эдж и Баренца, берега островов Белый и Виктория и в заключение западные берега Новой Земли.
Для экспедиции было зафрахтовано норвежское китобойное судно "Хеймен-Сукаи" водоизмещением 118 тонн, которое 15 мая вышло из Бергена и взяло курс на Шпицберген. На борту его кроме норвежского экипажа вместе с Альбертини находились альпийский стрелок Джулио Гуидоц, инженер Марко Урбано, доктор Акилле Перони - бортовой врач, кинооператор Умберто Делла Валле, Франко Пульезе, специалист по радиоаппаратуре, и один юноша, готовившийся стать врачом, его звали Аугусто Бонола. Были также журналисты, и среди них Апонте из "Коррьере делла сера".
"Хеймен-Сукаи" без приключений прибыл в район Семи островов и бросил якорь у острова Уолден. Альбертини, Гуидоц, Бонола, Перони и Делла Валле на двух собачьих упряжках отправились в Беверли к хижине, где, как мы уже говорили, год назад был устроен склад продовольствия. На двери сохранилась выцветшая надпись: "This depot is to help Nobile and Amundsen's lost parties" [130].
Открыв дверь, они увидели, что продукты нетронуты, но попорчены сыростью. Крест, установленный за хижиной в память о трех охотниках, умерших от цинги, был повален ветром.
Вернувшись на судно, Альбертини стал готовиться к путешествию на санях вдоль северного и восточного берегов Северо-Восточной Земли. Вместе с ним в этой поисковой экспедиции участвовали Урбано, Гуидоц и Бонола. Для поддержания связи с кораблем была взята портативная рация.
Переход был начат 14 июля. При хорошей погоде быстро добрались до мыса Ли-Смит. Отсюда двинулись вдоль восточного побережья к мысу Мон. Здесь группа повернула в глубь острова и пересекла его в северо-западном направлении до бухты Валенберга. Это был довольно трудный переход, ставший суровым испытанием для собак: некоторые из них от усталости падали замертво. Наконец 10 июля вдали показался корабль; после 25-дневного отсутствия группа Альбертини ступила на борт "Хеймен-Сукаи".
Пятнадцатого июля судно вернулось в Кингсбей, а на следующий день отправилось к южным берегам главного острова Шпицбергена [131]. Обогнув горы на юге острова, корабль стал подниматься вдоль восточного берега Земли Сёркапа, чтобы, пройдя фьорд Стора, достичь Нехерпинтен - южной оконечности острова Эдж. Отсюда корабль двинулся на север вдоль юго-восточных берегов этого острова до Стонепинтена. Далее путь лежал снова на север, но 28 июля в проливе Ольги судно было блокировано льдами и 30 дней провело в дрейфе.
Во время этого дрейфа вблизи острова Эдж произошел роковой случай на охоте. Утром 8 августа на льду появился медведь. Альпийский стрелок Гуидоц и еще два человека сошли с корабля, чтобы поохотиться. Альбертини, узнав, что только у одного из них есть ружье, поспешил с карабином на помощь. К несчастью, он оступился на льду и карабин выпал у него из рук. Раздался выстрел. Пуля настигла Гуидоца, который скончался после двухчасовой агонии. Его похоронили в море, под льдами.
Двадцать седьмого августа льды неожиданно расступились, "Хеймен-Сукаи" смог пройти через бухту Св. Якоба и продолжил плавание на восток, пытаясь подойти к группе островов Вичеса и к Земле Короля Карла. Из-за невозможности достичь их судно взяло курс к Земле Франца-Иосифа.
Вечером первого сентября показался остров Хёкнера, а несколько часов спустя были приняты радиосигналы советского ледокольного парохода "Седов" [132], который под руководством О.Ю. Шмидта [133] также вел безуспешные поиски последней группы потерпевших бедствие на "Италии" в районе Земли Франца-Иосифа. Тогда во избежание риска провести зиму на этом архипелаге было решено идти на юго-восток, к Новой Земле, чьи западные берега были обследованы почти полностью. Оттуда "Хеймен-Сукаи" направился домой, к северным берегам Норвегии.
Так завершилась экспедиция, результатом которой была лишь печальная уверенность, что теперь шестерых наших товарищей, исчезнувших в полярном небе на борту "Италии", следует считать погибшими.
К несчастью, эта экспедиция стоила жизни превосходному альпийскому стрелку, который также участвовал в поисковых экспедициях прошлого года. Как память о Гуидоце остается посвященная ему книга о географическом исследовании Арктики, написанная Альбертини, чье имя заслуженно фигурирует на картах Шпицбергена.
5.5. Мучительный вопрос
Итак, экспедиция Альбертини положила конец поискам шести итальянцев, исчезнувших в полярном небе в то печальное утре 25 мая 1928 года. И теперь, спустя полвека, по-прежнему остается без ответа мучительный вопрос: какая судьба постигла Алессандрини, Ардуино, Каратти, Чокку, Лаго и Понтремоли?
Можно лишь строить предположения по этому поводу. Прежде всего остаются неясными два важных момента. Что явилось причиной внезапного утяжеления воздушного корабля и как следствие этого падения его на паковые льды?
И еще: когда дирижабль с рубкой управления, расколовшейся на части, с обрубленной кормовой моторной гондолой, облегченный падением десяти человек, а также снаряжения, инструментов и продуктов, вновь поднялся в небо, продолжала ли действовать та же причина, которая привела к первоначальному падению дирижабля? На эти вопросы никто не может дать точный ответ, потому что никто не знает, отчего все это произошло.
Когда мы обсуждали это в красной палатке в первые дни после катастрофы, то пришли к выводу, что внезапное утяжеление дирижабля, приведшее к его падению, произошло из-за утечки водорода через разрыв в оболочке.
Если так и было, то утечка газа через оболочку, конечно, продолжалась и после удара дирижабля о лед. В этом случае, поднявшись ввысь, дирижабль не смог бы продержаться в воздухе больше нескольких минут. Его подъемная сила неминуемо должна была бы снова уменьшиться, и воздушный корабль опять упал бы на лед.
Произошло ли так в действительности? И если да, то как реагировали на эту ситуацию Ардуино и Алессандрини, которые тот момент были единственными, кто мог свободно передвигаться внутри дирижабля. Нельзя утверждать с уверенностью, но не следует исключать и такую возможность: инстинктивно стараясь замедлить скорость падения, они выбросили за борт все, что казалось им тогда бесполезным, начиная с канистр с бензином которые теперь могли служить только балластом.
Это объяснило бы появление столба дыма, который видели мои товарищи через двадцать минут после падения в том направлении, куда улетел дирижабль, то есть примерно в десяти километрах от нас. Одна из выброшенных канистр с бензином, разбившись от удара о лед, могла воспламениться.
Первым, заметившим столб дыма, был Бьяджи, который указал на него остальным. Об этом столбе дыма мы много спорили на следующий день после падения. Однако несомненно, что по первому впечатлению мы приняли его за сигнал, который подавали наши товарищи, чтобы указать, где они находятся. Это убеждение было настолько сильным, что появилась даже мысль послать двоих из нас к тому месту, где был виден дым. Но от этого сразу же отказались, потому что переход по торосистому льду был слишком опасным.
Однако, каково бы ни было происхождение столба дыма, мы сошлись на том, что дирижабль закончил свой путь во льдах в направлении восток-юго-восток, недалеко от нас, может быть в двадцати - тридцати километрах от красной палатки.
Я не верю, что дирижабль мог загореться в воздухе. А если бы произошел пожар от нового удара корабля о лед, то 15-16 тысяч кубических метров водорода, заполнявшего оболочку, вспыхнули бы таким огромным пламенем на фоне серого неба, что оно, конечно, не осталось бы незамеченным моими товарищами. К тому же многие тысячи квадратных метров двойной и тройной прорезиненной ткани, из которой была сделана оболочка, дали бы гораздо больше дыма и держался бы он намного дольше, чем тонкая струйка, которую видели Бьяджи и Бегоунек и о которой говорили другие товарищи.
Где, в каком месте исчезли следы "Италии", когда в августе паковый лед стал таять? Где могли быть обнаружены обломки дирижабля в период поисков его оболочки "Красиным"?
На эти вопросы очень трудно ответить.
Лед, на который мы упали и на котором, как уже говорилось, а двадцати - тридцати километрах от нас, вероятно, можно было бы обнаружить останки дирижабля, дрейфовал. Судя по направлению дрейфа в первые дни после нашего падения, Мальмгрен полагал, что нас относит к востоку, к Земле Франца-Иосифа, что, казалось, подтверждалось и "Лоцией Арктики", изданной британским Адмиралтейством в 1921 году, том II, где говорилось о том, что в районе Северо-Восточной Земли преобладает ледовый дрейф в восточном направлении.
Приняв за основу данные этого справочника, я попросил Визе, возглавлявшего в 1931 году экспедицию на "Малыгине" к Земле Франца-Иосифа, поискать следы "Италии" на северных берегах Земли Александры. Этого не удалось сделать, так как ледовая обстановка не позволила к ним подойти. Впрочем, немного позже я пришел к выводу, что предложенные мною поиски не дали бы никаких результатов.
Я убедился в этом, когда, вернувшись из той экспедиции, прочел книгу об Андре. Я узнал, что большой буй, найденный 11 сентября 1899 года на северном берегу Земли Короля Карла, был сброшен Андре на лед как балласт в критический момент полета 12 июля 1897 года, недалеко от того места, где впоследствии упала на лед "Италия". Ясно, что буй двигался в дрейфе в направлении восток-юго-восток; в том же направлении перемещалась и льдина, на которой Андре и его товарищи разбили лагерь.
Об этом буе, ранее предназначенном Андре для сбрасывания на полюсе, профессор X.У. Свердруп пишет:
"Очень вероятно, что льдина, на которую упал буек, дрейфовала на юг вдоль восточного берега Шпицбергена, примерно в том же направлении, а котором следовали Андре и его товарищи. Возможно даже, что ее прибило к земле уже зимой 1897/98 года".
То же самое могло произойти и со льдиной, на которую упала "Италия". Она могла оказаться у северных берегов Земли Короля Карла (или островов Вичеса, как называли ее раньше), где в 1929 году должны были искать останки дирижабля, но, как уже говорилось, ледовая обстановка не позволила Альбертини приблизиться к этим островам.
Земля Короля Карла состоит из трех главных островов под названиями Шведский, Принца Карла и Абеля. Этот последний остров посетил доктор Гуннар Хорн в августе 1930 года, когда судно "Братваг" сделало там короткую остановку на пути к острову Белый, где были обнаружены останки Андре. Говоря об этом посещении, доктор Хорн отметил лишь, что остров Абеля состоит из невысоких базальтовых скал.
В другой раз остров посетил в 1960 году Герман Ленскхольд из Норвежского полярного института, затем в 1966 году там побывали Вальтер Шилт из Стокгольмского университета и в 1969 году Тор Сиггеруд из того же полярного института в Осло. В том же 1969 году архипелаг посетила компания "Петрофильм", искавшая нефть. Не следует думать, конечно, что эти четыре экспедиции занимались исследованием северных берегов архипелага, но, так или иначе, никаких следов "Италии" они не обнаружили.
Однако возможно, что, прибившись к северным берегам Земли Короля Карла, останки дирижабля могли продолжить дрейф на юг и пройти между островом Шведский и островом Баренца или даже еще ниже - вдоль восточных берегов острова Эдж. В конце концов если льдина, на которой находился дирижабль, достигла свободной воды, то при повышении температуры она могла полностью растаять, и тогда все останки дирижабля оказались бы погребенными в море.
Но все это не более чем предположения. Фактом же является то, что и теперь, спустя более полувека, не обнаружено ничего, что могло бы пролить свет на трагический конец шести итальянцев. Мы знаем только, что они погибли во льдах, но разум отказывается думать об ужасных обстоятельствах их кончины.
Мы, упав живыми на лед, в растерянности смотрели, как дирижабль быстро поднимается в небо с шестью нашими товарищами на борту, и думали в тот момент, что у них еще есть шансы на спасение, а у нас - никаких. Но вышло не так, и в нашей памяти навечно остался призрак "Италии", исчезающей в тумане и уносящей наших дорогих товарищей.