Страница:
— Это было бы решением проблемы, но мне не нравятся методы, которые сделали бы нас не лучше тех, с кем мы боремся. Нет, я думаю, лучше позволить наставнику отправиться туда, куда он хочет. Мы сможем извлечь из этого пользу.
Даврон поднял брови.
— Когда ты так говоришь, мой незрячий друг, я начинаю гадать, какую уловку ты задумал.
Мелдор удовлетворенно улыбнулся:
— Лишь бы наставник не начал особенно тревожиться еще какое-то время…
Товарищество миновало стороной Шестое и Седьмое Постоянства. Дважды по указанию Мелдора они также намеренно избегали встречи с товариществами, путешествующими под охраной Защитников, и продолжали быстро ехать на юг. Никаких признаков близости Приспешников также не наблюдалось — Даврон придерживался мнения, что они преподнесли прислужникам Разрушителя сюрприз, когда двинулись в путь сразу же после нападения. Их нежеланные спутники отстали: они все еще зализывали раны. Конечно, в конце концов другие Приспешники нападут на их след, но пока этого еще не случилось.
Путники добрались до Блуждающего, известного капризным нравом, и во время переправы Керис снова напилась леу. Ее поразило, какой слабой она чувствовала себя после того, как при помощи леу разделалась с Подручным Цисси Вудраг: к тому времени, когда на следующий день они добрались до маленького потока леу, девушка совсем обессилела и чувствовала себя больной. Она с усмешкой подумала о том, что никогда раньше не предположила бы возможности с радостью окунуться в поток леу. Теперь, по прошествии нескольких дней, добравшись до Блуждающего, она даже несколько обеспокоилась тем, как порадовала ее возможность впитать еще больше этой струящейся энергии. Она так наслаждалась силой и бодростью, которую дарила леу…
— Теперь я понимаю, почему меня так влек к себе Костлявый Кулак, — сказала она Даврону. — В леу есть что-то… соблазнительное.
Даврон серьезно кивнул, и они обменялись понимающими взглядами: оба знали, какую цену приходится платить. С леу они чувствовали себя сильными; без леу они умрут.
Во время переправы через Блуждающий Керис поискала минералы, которые могли бы пригодиться ей для приготовления красок, но ничего не нашла. Только когда еще через несколько дней они добрались до Степенного, ей посчастливилось найти нужные пигменты.
Степенный был широк и ленив. Он ничем особенно не грозил путникам; все знали, что он спокойный и мягкий и обычно не грозит потрясениями. Даврон рассказал Керис, что за последнюю сотню лет очень немногие стали мечеными при переправе через Степенный. Она с удовольствием думала об этом, пока осматривала почву, по которой тек поток.
Ей удалось найти сиену — пигмент, дающий разные оттенки желтого и коричневого; жженая сиена была красно-коричневой — нужно было только правильно ее обжечь. Неподалеку Керис обнаружила окислы железа, с помощью которых можно было получить более яркий красный оттенок; девушка была очень довольна находками.
Вечером того же дня она нарисовала маленький фрагмент карты тромплери, используя полученные краски, но не стала до утра показывать его Мелдору, Даврону и Скоу. Мелдор, конечно, не мог ничего увидеть, и Даврон описал ему карту — голосом, который прерывался от волнения.
— Это крупномасштабная карта местности, через которую мы ехали вчера, — говорил он. — Здесь видна бурая равнина и скалистое ущелье, где нас чуть не захватил смерч.
— Я воспользовалась картой Летеринга, чтобы получить правильные соотношения высоты, — сказала Керис. — А те места я выбрала потому, что у меня есть для них подходящие краски — разные оттенки коричневого.
— О Создатель! — воскликнул Даврон. — Мелдор, на карте виден вихрь, он движется в углу карты. Я его вижу! Кажется, что он может засосать в себя краску с пергамента! Можно подумать, что стоит его коснуться, и ты ощутишь ветер, — но только ничего подобного не происходит: рука не чувствует ничего, а вихрь ускользает из-под пальцев. Ох, посмотрите! Там всадник! Как раз спускается в ущелье. Невероятно! Склон кажется таким реальным! И этот одинокий всадник… И конь под ним… нет, пожалуй, это меченый зверь. Керис, просто замечательно! — Даврон взглянул на нее, и девушка смутилась, прочтя в его взгляде восхищение. — Милосердный Создатель, хотел бы я, чтобы ты это видел, Мелдор!
— Я тоже хотел бы. — В голосе старика прозвучала тоскливая нотка. — Прими мою благодарность, Керис. Придет день, и в Звезде Надежды тебе окажут почести.
Керис заморгала:
— Почести? Не нужны мне никакие почести. Я просто хочу… — Она запнулась, пытаясь сообразить, чего же она хочет. — Думаю, я просто хочу, чтобы жизнь стала лучше. Для всех.
— И ничего для себя? — спросил Мелдор.
— Жизнь станет лучше — это будет и для меня тоже.
— Она станет лучше, — сказал Мелдор. — Обещаю тебе. Керис улыбнулась; она не очень поверила в это обещание. Скоу, как всегда, вернул их к практическим вопросам:
— Трудно будет тебе найти в потоках леу подходящие красители для карт?
Керис нахмурилась.
— Ну, наверное, получить всю гамму от коричневого — темно-красного — оранжевого до желтого не составит особого труда, потому что, я думаю, легче всего найти охру, умбру, сиену. А вот кармина, индиго, корня марены, горечавки, вайды у меня не будет — их добывают из животных или растений. Даже сепии — ее делают из чернил, которые выпускает кальмар. И как быть с минералами, которые залегают глубоко? Медь, например? Если у меня будет медь, я смогу изготовить ярь-медянку и получить зеленый цвет. Если бы у меня были окислы кобальта и алюминия, я получила бы кобальтовую синь — это, пожалуй, важнее всего. Зеленые оттенки можно получить, смешивая синюю и желтую краски. — Керис задумалась. — Темные сине-зеленые тона, возможно, дадут пигменты с примесью железа… и киноварь. Или ее добывают в шахтах? Я не знаю точно, что это такое.
— Какое-то соединение ртути, я думаю, — сказал Даврон. — А как насчет белой краски?
— Наверняка где-нибудь в русле потока леу найдется мел.
— В Звезде Надежды у тебя будут помощники, — сказал Мелдор. — Может быть, мы даже найдем знатока красок. У нас там есть любые ремесленники.
Звезда Надежды… Для Керис это все еще звучало не как название реально существующего места. Она все еще не имела представления, что это такое. Она приставала и к Скоу, и к Даврону, чтобы узнать побольше, но ответы их обоих были в равной мере туманными.
— О, ты сама увидишь, — сказал Даврон, и голос его смягчился, словно он говорил о возлюбленной. — Звезду Надежды трудно описать. Она ни на что не похожа. Редкостная… Может быть, увидев ее, ты сочтешь, что даже океан… прозаичен. Лучше подождать и увидеть самой, чем слушать мои объяснения, которые все равно ничего не передадут. В конце концов, никто же теперь не верит в существование драконов, верно?
— Драконов? Ты шутишь! Даврон только засмеялся. От Скоу она добилась еще меньшего.
— Ты увидишь все не так, как я, — сказал он. — Я не леувидец, так что мне доступна лишь тень, отражение. Бесполезно просить меня описать Звезду Надежды, хотя для тебя она никогда не будет значить так много, как для меня, и тут мне повезло больше. Звезда Надежды говорит с моей душой, Керис.
Все это никак не помогало понять, что же такое Звезда Надежды.
К тому же Керис казалось, что она далеко не все знает о планах Мелдора. В нем теперь чувствовалось сдерживаемое возбуждение, словно его начинания вот-вот должны были достичь решающей фазы, финала. Он напоминал приготовившегося к прыжку зверя: мускулы напряжены, взгляд пристальный. Зверь явно выжидал подходящего момента, чтобы броситься на ничего не подозревающую жертву, и это пугало Керис едва ли не больше всего, что она узнала о Мелдоре.
Мелдор, Даврон и Скоу часто вели долгие разговоры с встречающимися им отверженными; после этого те иногда сворачивали лагерь и отправлялись куда-то, а иногда посланцы разъезжались в разных направлениях с такой поспешностью, что было ясно: времени терять нельзя. Никто в товариществе никаких объяснений не получал.
— Это Братья Надежды, — было единственное, что сообщили Керис. — Они друзья Звезде Надежды. — Девушка не могла не чувствовать, что Мелдор подкидывает дрова в костер затеянной им революции.
Даврон невозмутимо налил себе утреннюю кружку чая и повторил:
— Мы в конце концов все же не едем в Восьмое Постоянство. Я договорился с моим другом Мартрином — он проводник вон того товарищества. — Даврон показал на палатки, раскинувшиеся в долине неподалеку. — Мартрин убудет рад взять тебя с собой. Они направляются из Седьмого Постоянства в Восьмое и рассчитывают добраться до часовен кинезиса дня через два. Я с ним расплатился: тебе не придется ничего тратить дополнительно.
— Но… — Портрон продолжал непонимающе смотреть на Даврона. — Но куда вы-то отправитесь?
— Наши дела не касаются тебя, наставник, — ответил тот, и на этот раз в его голосе прозвучала сталь.
Портрон повернулся к Керис, которая смущенно прислушивалась к разговору.
— А ты, Керис? — спросил девушку церковник.
— Я теперь жительница Неустойчивости, наставник, — ответила она. — Я не собираюсь ждать, пока меня объявят изгнанницей. И я не хочу, чтобы церковь обрушила на меня кары потому, что я по уши полна леу.
Портрон скривился:
— Не говори так!..
— Но это правда. И не забудь: твой долг доложить обо мне. Будь благодарен, что Даврон позволяет тебе уехать.
Портрон побледнел: ему и в голову не приходило, что ему может грозить опасность.
— Я не стал бы делать ничего, что могло бы навлечь на тебя неприятности, — тихо сказал он; Керис не усомнилась в его искренности.
— Наставник, ты пытался удержать меня, как только мог, и сам видишь, что не преуспел. Давай оставим все как есть.
Портрон несколько минут молча смотрел в огонь. Керис не собиралась сдаваться и не опустила глаз. Наконец церковник оглянулся на Корриан:
— Мистрис, ты же не поедешь с мастером Давроном? Корриан пожала плечами:
— Я не собиралась, но девонька дело говорит. Руки я лишилась, да и раньше церковь не очень была мне рада. Как по-твоему, станут законники раздумывать, изгонять меня или нет? — Корриан взглянула на Даврона. — От меня немного будет пользы, разве что как от однорукой поварихи, да я и понятия не имею, куда вы собрались, мастер проводник, но если вы меня возьмете…
Даврон заколебался, но Мелдор, стоявший в стороне от костра, кивнул ему; проводник с улыбкой сказал:
— Женщина, у которой хватает храбрости сражаться с Подручным сковородкой, для нас желанная спутница, Корриан.
— Уж не говоря об умении ругаться, — со смехом добавила Керис. — Я, наверное, за две минуты узнала больше бранных слов, чем за всю предшествующую жизнь.
Портрон неодобрительно взглянул на девушку:
— Что ж, похоже, я один должен вас покинуть. Хорошо, так тому и быть. — Он расправил плечи и напыжился. — Надеюсь только, что вам не придется раскаяться в этом. — Он поднялся и пошел в свою палатку укладываться.
Мелдор приблизился к костру; улыбка его была загадочной.
— Я тоже на это надеюсь, — тихо сказал он. — Судьба Звезды Надежды может зависеть от благочестивого Портрона.
ГЛАВА 26
Расставание Керис с наставником Портроном было нелегким: он до глубины души оскорбился ее отказом отправиться с ним вместе в Восьмое Постоянство даже после того, как он заверил девушку: наверняка ее изувеченная рука не будет считаться достаточной причиной для изгнания. Керис пришлось сказать наставнику, что она больше не доверяет справедливости церкви и не желает жить под пятой Закона.
— Мейли, — воскликнул Портрон, — как ты можешь так говорить! — Он не заметил, что назвал девушку другим именем, и Керис даже показалось, что она видит слезы на глазах церковника. Потом, однако, его решимость окрепла: он сообщил Керис, что долг всех наставников — следить за тем, чтобы слуги Создателя не покидали стези добродетели. Керис совсем не понравилось, как прозвучали эти слова. Попрощался Портрон с ней весьма холодно.
— Боюсь, он может сделать какую-нибудь глупость, — сказала девушка Даврону, когда наставник отправился в лагерь Мартрина, возбужденно помахивая своей мухобойкой. — Наложил Мелдор на него запрет, чтобы церковник не побежал прямиком к церковным властям и не донес на вас?
Даврон пожал плечами:
— Не знаю, но можешь не сомневаться: Мелдор подумал обо всем. Мелдор, — добавил проводник, — не обо всем мне говорит. — Он улыбнулся Керис. — Может быть, это потому, что он знает: некоторые вещи я не одобрю. — Улыбка исчезла. — Или потому, что не может мне полностью доверять.
Девушка не знала, что на это ответить, и Даврон виновато посмотрел на нее:
— Прости. Мне не следовало так говорить — все равно ведь ничего изменить нельзя. Знаешь, временами я гадаю: не божественное ли наказание наложено на меня — не решил ли Создатель подшутить надо мной, ведь когда-то я был таким надутым петухом, лопающимся от гордости, уверенным, что уж я-то никогда не совершу ничего такого, чего придется стыдиться. И вот теперь я должен жить с вечным позором службы Карасме. Ох, Керис, как же я его ненавижу! — Даврон взмахнул руками и рассмеялся. — Ну вот, снова я себя жалею! Стукни меня, Керис, если я опять начну плакаться.
— Ты и в самом деле был таким жутким педантом?
— Ужасным. Таким уверенным в своей правоте… Таким всезнайкой… Теперь я, кажется, не знаю совсем ничего. Я даже не знаю, почему меня любит одна девчонка, у которой веснушек больше, чем чешуи у дракона.
На полпути к лагерю другого товарищества Портрон оглянулся и замер на месте. Керис гонялась за Давроном, стараясь ударить его своим посохом из черного дерева, они резвились, как дети на пикнике. Ни один из них не заметил наставника.
Еще пять дней путники ехали, никого не встречая на пути. Они теперь оказались в стороне от обычных маршрутов паломников и торговцев; выбранное ими направление не вело никуда, кроме как к Звезде Надежды. Только на пятый день, когда они в полдень остановились, чтобы перекусить, к ним приблизились люди. Как всегда, их присутствие первым обнаружил Мелдор: остальные ничего не видели и не слышали. И именно Мелдор первым узнал в них жителей Звезды.
— Фавеллис и Дита, — сказал он, когда всадники, окруженные сворой собак, появились на горизонте, и продолжал спокойно есть. — Я где угодно узнаю лай этих их невоспитанных собак.
— Они работают на Мелдора, — объяснил Скоу Керис и Квирку (Корриан давно уже дремала, тихо похрапывая, в тени скалы). — Они живут в Звезде Надежды — обе леувидицы, и обе изгнаны из Постоянств. Интересно, что они здесь делают?
— Это женщины? — спросил Квирк, пораженный возможностью того, что женщины одни рискуют путешествовать по Неустойчивости. — Должно быть, крутые дамочки.
— Так и есть, — ухмыляясь, подтвердил Даврон. Он пошел навстречу всадницам, и Керис почувствовала глупую ревность, когда обе они, спешившись, радостно обняли проводника. Тот от всего сердца ответил им тем же, хотя и с осторожностью. Собаки скакали вокруг и махали хвостами.
После того как все познакомились друг с другом, начался обмен новостями. Речь шла по большей части о местах и людях, неизвестных Керис, так что она занималась тем, что пыталась оценить двоих новоприбывших. Обе они оказались привлекательными женщинами лет тридцати, загорелыми от постоянного пребывания на солнце, мускулистыми и ловкими. Фавеллис была сообразительна и разговорчива; Дита отличалась серьезностью и соображала явно медленнее подруги. Она позволяла Фавеллис вести разговор, только изредка вставляя вопросы, обычно о том, что обсуждалось несколько минут назад. Керис сочла бы ее немного глуповатой, однако вопросы были проницательными, хоть и несколько запоздалыми. Обе женщины оказались на дружеской ноге с Давроном, а он держался с ними так свободно, что Керис заподозрила: они знают о его сделке с Карасмой. Девушка старалась подавить ревность.
«У него была целая жизнь до того, как ты появилась, — говорила она себе. — Другие люди разделяли его горести, заботились о нем…»
— …Поэтому, когда стало известно, что неизменные точки растут как грибы после дождя, а Зеферил ищет добровольцев для разведки, мы и вызвались, — говорила Фавеллис. — Вы же нас знаете: никак не можем не совать нос во всякие такие дела.
— Ну, тебя-то мы знаем, — ответил Даврон, улыбнувшись Дите. — Так что же вы там нашли?
— Совсем ничего. Мелдор только что рассказал, что слышал от Россела, когда тот повстречался с вами на станции Пикля, — добавить к этому нечего.
— А что с тех пор происходило в неизменных точках? — спросил Мелдор, отталкивая собаку, которая пыталась положить ему голову на колено. Животное принялось обнюхивать все еще спящую Корриан.
— Вот это мы как раз сейчас и выясняем — возвращаемся и смотрим. Участки стали вроде немного обтрепанными по краям, как будто Неустойчивость вгрызается в них, но там по-прежнему сохраняется стабильность. И еще там зелено. Начали расти деревья… ох, маркграф, если бы только нам удалось узнать, как они были созданы, мы могли бы изменить всю Неустойчивость!
— Сколько всего таких мест вы нашли? — спросил Мелдор.
— Восемь.
— Россел говорил, что их было семь.
— Угу. Вот это-то и странно: первые семь были найдены примерно в одно и то же время, и все они расположены более или менее по прямой между Звездой Надежды и Восьмым Постоянством — как будто кто-то ехал там и по пути изменял участки местности. — Фавеллис сделала паузу и взяла у Скоу кружку с чаем, который тот только что заварил. — Восьмой расположен вдоль Извилистого. Понимаете, Зеферил велел нам высматривать, нет ли неизменных точек где еще, да только они нам не попадались до тех пор, пока месяц назад мы не обнаружили восьмую.
— Извилистый там исчезает, — сказала Дита. — До чего же хорош всегда твой чай, Сэмми.
— А? — непонимающе переспросил Даврон. Фавеллис объяснила:
— Так и есть: недель шесть назад мы были там, и все выглядело как обычно, а потом, когда мы возвращались, часть Извилистого исчезла. Совсем исчезла. На его месте была неизменная точка. Такого же размера, как остальные семь, с краями прямыми, будто прочерченными по линейке. Поток леу у одного конца раздвоился, а потом снова слился. Так и остается в середине прямоугольник, стабильная территория, и она противится Неустойчивости, как черепаха, втянувшая голову в панцирь.
— Загадочно… — пробормотал Скоу. — И ничего не известно о том, что вызвало это четыре недели назад?
Дита и Фавеллис одновременно пожали плечами. Керис сдавленно вскрикнула, и все взгляды обратились к ней.
— Вы… вы не знаете, — выдавила она, стараясь справиться с идеей, которая казалась почти невероятной, — как это место называется?
— По-моему, оно вообще не имеет названия, — ответила Фавеллис и нахмурилась, пытаясь разобраться в том, кто такая Керис.
— Имеет, — возразила Дита. — Оно называется пустошь Драггл.
— Ох, Создатель! — Кровь бросилась в лицо Керис, потом отхлынула; лицо девушки стало белым, как мел у нее в коробочке. Даврон сразу же обеспокоился:
— Керис, в чем дело?
— Разве ты не понял? Прямые линии, прямоугольная форма — это же карты Деверли! Даврон, на той карте, что была у меня, как раз и изображалась пустошь Драггл!
— Но мы же исключили возможность того, что можно вернуть месту стабильность, просто нанеся его на карту тромплери, — возразил Скоу.
Керис нетерпеливо отмахнулась:
— Да, но что случится, если карту тромплери сжечь?
Слова Керис заставили всех замереть на месте; все сидели вокруг костра, обдумывая возможные последствия. Казалось невозможным, что Керис права, и все же наконец ее правота перестала вызывать сомнения. Все совпадало: на месте пустоши Драггл постоянная точка появилась именно тогда, когда, как показывали расчеты, Керис сожгла карту Деверли.
Керис была скорее поражена, чем обрадована своим открытием.
— Но что, если я кого-нибудь убила? — прошептала она. — Да поможет мне Создатель — что, если там в это время кто-то был?
— Едва ли, — сказала Дита. — Это совсем глухое местечко.
— А остальные семь участков стабильности… — протянул Даврон. — Мы, пожалуй, теперь знаем, что случилось с пропавшими картами Деверли. Он ведь много работал как раз в тех местах. Кто-то, должно быть, уничтожил семь из изготовленных им карт или когда Деверли был убит, или, что более вероятно, позднее.
— А откуда известно, что всякий, кто там оказался, погиб бы? — сказала Дита, думая о своем. — Только из того, что карта была сожжена, не следует, что сгорела и земля и все, что на ней было. Мы ведь не видели никаких следов пожара, верно, Фавеллис?
Та покачала головой:
— Ничего похожего. — Она задумалась, вспоминая. — Местность вокруг неизменных точек очень похожа на здешнюю. Никаких деревьев, только жесткая трава и колючие кусты, а еще множество тех серебристых кругляшей, которые едят лошади. По большей части там сухая каменистая земля, по которой гуляют смерчи и пыльные бури, — типичная картина владений Разрушителя. Внутри же прямоугольника все иначе, по крайней мере теперь: зеленая трава, цветы, речка там, где был поток леу, и даже несколько молодых деревцев. Прекрасное место.
— Я не очень представляю себе, что такое карта тромплери, но, что бы это ни было, ты можешь ее сделать? — спросил Квирк Керис. — Ведь так можно навсегда избавиться от Неустойчивости. Только представь…
— У тебя мозги меченые! — перебила его Керис. — Это же так опасно! Представь, что там кто-то окажется. Если он не погибнет при землетрясении и не сгорит в огне, он неожиданно окажется посередине стабильного участка! Человек просто сойдет с ума.
— Есть и другая возможность, — медленно проговорил Мелдор. — Когда карта тромплери сгорела, поток леу исчез и на его месте восстановилась стабильность. Если мои теории верны, это означает, что леу возвращается на свое законное место в мироздании и все становится снова нормальным. Но подумай: если на пустоши Драггл в это время был кто-то из меченых, может быть, он бы излечился, а не погиб и не сошел с ума, — излечился, как излечилась сама земля. Может быть, из этого места он выехал бы нормальным человеком.
— Это мысль! — со сдержанным волнением проговорил Даврон. — А интересно: что случилось бы там с Приспешником? Или… со мной?
Керис постаралась не дать воли смеси страха и надежды, которая рванулась из глубин ее существа. Даврон, освободившийся от своего проклятия… Даврон, погибающий в ослепительной белой вспышке леу… Даврон, исчезающий вместе с Неустойчивостью…
— Ты не можешь так рисковать, — сказала она решительно. — Это слишком опасно.
Даврон горько рассмеялся:
— Керис, любовь моя, жить вообще для меня слишком опасно. Ты однажды согласилась с этим, помнишь?
Квирк, ничего не понявший из этого разговора, заморгал. Фавеллис, заметившая, как обратился к Керис Даврон, заинтересованно посмотрела на девушку.
— Но все-таки это очень захватывающая перспектива, — сказал Скоу. — Кто-нибудь должен вызваться добровольцем, чтобы… сгореть, так сказать.
— Поджариться — это будет точнее, — покачала головой Керис.
— А мне как раз сейчас стали очень дороги мои способности хамелеона, — поспешно сказал Квирк. — И мне как-то сразу сделалось безразлично, буду ли я когда-нибудь снова нормальным. Нет уж, спасибо: пусть никто не смеет сжигать ту землю, на которой я нахожусь.
— Мы могли бы для начала попробовать на Подручном, — предложил Даврон.
— Пожалуй, первый эксперимент, который мы проделаем, — сухо сказала Керис, — должен заключаться в выяснении, действительно ли мы можем вернуть земле стабильность. Нужно изготовить и сжечь еще одну карту, убедившись сначала, что в этом месте абсолютно никого нет.
Даврон просиял:
— О Создатель! Это самое обнадеживающее событие из всего случившегося с нами! Я с трудом могу поверить в такую удачу! — Он чуть не обнял Керис.
Мелдор улыбнулся и вернул всех к текущим делам.
— Керис не может изготовить здесь настоящую карту, так что чем скорее мы доберемся до Звезды Надежды, тем лучше. А потом мы сможем начать исследовать все возможности. Квирк, разбуди Корриан. Дита, вы обе тоже будете мне нужны в Шилде.
Женщина кивнула:
— Нам только нужно будет вернуться и свернуть лагерь, так что мы немного отстанем от вас. — Она встала и позвала собак. Фавеллис поднялась тоже, небрежным жестом отряхнув приставшую к одежде Диты землю. Та ответила ей ласковой благодарной улыбкой.
Прикосновение, которое длилось дольше необходимого, и ответная улыбка заставили Керис замереть на месте. Первой ее реакцией — плодом строгого воспитания — был шок, но он скоро сменился удивленным интересом. Размышляя над тем, что увидела, девушка испытала мимолетное сочувствие к Берейну. У Диты и Фавеллис все было так, как должно быть: никакого стыда, никакого карающего Закона — а значит, и никакой необходимости прятать их отношения.
Даврон поднял брови.
— Когда ты так говоришь, мой незрячий друг, я начинаю гадать, какую уловку ты задумал.
Мелдор удовлетворенно улыбнулся:
— Лишь бы наставник не начал особенно тревожиться еще какое-то время…
Товарищество миновало стороной Шестое и Седьмое Постоянства. Дважды по указанию Мелдора они также намеренно избегали встречи с товариществами, путешествующими под охраной Защитников, и продолжали быстро ехать на юг. Никаких признаков близости Приспешников также не наблюдалось — Даврон придерживался мнения, что они преподнесли прислужникам Разрушителя сюрприз, когда двинулись в путь сразу же после нападения. Их нежеланные спутники отстали: они все еще зализывали раны. Конечно, в конце концов другие Приспешники нападут на их след, но пока этого еще не случилось.
Путники добрались до Блуждающего, известного капризным нравом, и во время переправы Керис снова напилась леу. Ее поразило, какой слабой она чувствовала себя после того, как при помощи леу разделалась с Подручным Цисси Вудраг: к тому времени, когда на следующий день они добрались до маленького потока леу, девушка совсем обессилела и чувствовала себя больной. Она с усмешкой подумала о том, что никогда раньше не предположила бы возможности с радостью окунуться в поток леу. Теперь, по прошествии нескольких дней, добравшись до Блуждающего, она даже несколько обеспокоилась тем, как порадовала ее возможность впитать еще больше этой струящейся энергии. Она так наслаждалась силой и бодростью, которую дарила леу…
— Теперь я понимаю, почему меня так влек к себе Костлявый Кулак, — сказала она Даврону. — В леу есть что-то… соблазнительное.
Даврон серьезно кивнул, и они обменялись понимающими взглядами: оба знали, какую цену приходится платить. С леу они чувствовали себя сильными; без леу они умрут.
Во время переправы через Блуждающий Керис поискала минералы, которые могли бы пригодиться ей для приготовления красок, но ничего не нашла. Только когда еще через несколько дней они добрались до Степенного, ей посчастливилось найти нужные пигменты.
Степенный был широк и ленив. Он ничем особенно не грозил путникам; все знали, что он спокойный и мягкий и обычно не грозит потрясениями. Даврон рассказал Керис, что за последнюю сотню лет очень немногие стали мечеными при переправе через Степенный. Она с удовольствием думала об этом, пока осматривала почву, по которой тек поток.
Ей удалось найти сиену — пигмент, дающий разные оттенки желтого и коричневого; жженая сиена была красно-коричневой — нужно было только правильно ее обжечь. Неподалеку Керис обнаружила окислы железа, с помощью которых можно было получить более яркий красный оттенок; девушка была очень довольна находками.
Вечером того же дня она нарисовала маленький фрагмент карты тромплери, используя полученные краски, но не стала до утра показывать его Мелдору, Даврону и Скоу. Мелдор, конечно, не мог ничего увидеть, и Даврон описал ему карту — голосом, который прерывался от волнения.
— Это крупномасштабная карта местности, через которую мы ехали вчера, — говорил он. — Здесь видна бурая равнина и скалистое ущелье, где нас чуть не захватил смерч.
— Я воспользовалась картой Летеринга, чтобы получить правильные соотношения высоты, — сказала Керис. — А те места я выбрала потому, что у меня есть для них подходящие краски — разные оттенки коричневого.
— О Создатель! — воскликнул Даврон. — Мелдор, на карте виден вихрь, он движется в углу карты. Я его вижу! Кажется, что он может засосать в себя краску с пергамента! Можно подумать, что стоит его коснуться, и ты ощутишь ветер, — но только ничего подобного не происходит: рука не чувствует ничего, а вихрь ускользает из-под пальцев. Ох, посмотрите! Там всадник! Как раз спускается в ущелье. Невероятно! Склон кажется таким реальным! И этот одинокий всадник… И конь под ним… нет, пожалуй, это меченый зверь. Керис, просто замечательно! — Даврон взглянул на нее, и девушка смутилась, прочтя в его взгляде восхищение. — Милосердный Создатель, хотел бы я, чтобы ты это видел, Мелдор!
— Я тоже хотел бы. — В голосе старика прозвучала тоскливая нотка. — Прими мою благодарность, Керис. Придет день, и в Звезде Надежды тебе окажут почести.
Керис заморгала:
— Почести? Не нужны мне никакие почести. Я просто хочу… — Она запнулась, пытаясь сообразить, чего же она хочет. — Думаю, я просто хочу, чтобы жизнь стала лучше. Для всех.
— И ничего для себя? — спросил Мелдор.
— Жизнь станет лучше — это будет и для меня тоже.
— Она станет лучше, — сказал Мелдор. — Обещаю тебе. Керис улыбнулась; она не очень поверила в это обещание. Скоу, как всегда, вернул их к практическим вопросам:
— Трудно будет тебе найти в потоках леу подходящие красители для карт?
Керис нахмурилась.
— Ну, наверное, получить всю гамму от коричневого — темно-красного — оранжевого до желтого не составит особого труда, потому что, я думаю, легче всего найти охру, умбру, сиену. А вот кармина, индиго, корня марены, горечавки, вайды у меня не будет — их добывают из животных или растений. Даже сепии — ее делают из чернил, которые выпускает кальмар. И как быть с минералами, которые залегают глубоко? Медь, например? Если у меня будет медь, я смогу изготовить ярь-медянку и получить зеленый цвет. Если бы у меня были окислы кобальта и алюминия, я получила бы кобальтовую синь — это, пожалуй, важнее всего. Зеленые оттенки можно получить, смешивая синюю и желтую краски. — Керис задумалась. — Темные сине-зеленые тона, возможно, дадут пигменты с примесью железа… и киноварь. Или ее добывают в шахтах? Я не знаю точно, что это такое.
— Какое-то соединение ртути, я думаю, — сказал Даврон. — А как насчет белой краски?
— Наверняка где-нибудь в русле потока леу найдется мел.
— В Звезде Надежды у тебя будут помощники, — сказал Мелдор. — Может быть, мы даже найдем знатока красок. У нас там есть любые ремесленники.
Звезда Надежды… Для Керис это все еще звучало не как название реально существующего места. Она все еще не имела представления, что это такое. Она приставала и к Скоу, и к Даврону, чтобы узнать побольше, но ответы их обоих были в равной мере туманными.
— О, ты сама увидишь, — сказал Даврон, и голос его смягчился, словно он говорил о возлюбленной. — Звезду Надежды трудно описать. Она ни на что не похожа. Редкостная… Может быть, увидев ее, ты сочтешь, что даже океан… прозаичен. Лучше подождать и увидеть самой, чем слушать мои объяснения, которые все равно ничего не передадут. В конце концов, никто же теперь не верит в существование драконов, верно?
— Драконов? Ты шутишь! Даврон только засмеялся. От Скоу она добилась еще меньшего.
— Ты увидишь все не так, как я, — сказал он. — Я не леувидец, так что мне доступна лишь тень, отражение. Бесполезно просить меня описать Звезду Надежды, хотя для тебя она никогда не будет значить так много, как для меня, и тут мне повезло больше. Звезда Надежды говорит с моей душой, Керис.
Все это никак не помогало понять, что же такое Звезда Надежды.
К тому же Керис казалось, что она далеко не все знает о планах Мелдора. В нем теперь чувствовалось сдерживаемое возбуждение, словно его начинания вот-вот должны были достичь решающей фазы, финала. Он напоминал приготовившегося к прыжку зверя: мускулы напряжены, взгляд пристальный. Зверь явно выжидал подходящего момента, чтобы броситься на ничего не подозревающую жертву, и это пугало Керис едва ли не больше всего, что она узнала о Мелдоре.
Мелдор, Даврон и Скоу часто вели долгие разговоры с встречающимися им отверженными; после этого те иногда сворачивали лагерь и отправлялись куда-то, а иногда посланцы разъезжались в разных направлениях с такой поспешностью, что было ясно: времени терять нельзя. Никто в товариществе никаких объяснений не получал.
— Это Братья Надежды, — было единственное, что сообщили Керис. — Они друзья Звезде Надежды. — Девушка не могла не чувствовать, что Мелдор подкидывает дрова в костер затеянной им революции.
* * *
— Что?! — ошеломленно переспросил сидевшего у костра Даврона наставник.Даврон невозмутимо налил себе утреннюю кружку чая и повторил:
— Мы в конце концов все же не едем в Восьмое Постоянство. Я договорился с моим другом Мартрином — он проводник вон того товарищества. — Даврон показал на палатки, раскинувшиеся в долине неподалеку. — Мартрин убудет рад взять тебя с собой. Они направляются из Седьмого Постоянства в Восьмое и рассчитывают добраться до часовен кинезиса дня через два. Я с ним расплатился: тебе не придется ничего тратить дополнительно.
— Но… — Портрон продолжал непонимающе смотреть на Даврона. — Но куда вы-то отправитесь?
— Наши дела не касаются тебя, наставник, — ответил тот, и на этот раз в его голосе прозвучала сталь.
Портрон повернулся к Керис, которая смущенно прислушивалась к разговору.
— А ты, Керис? — спросил девушку церковник.
— Я теперь жительница Неустойчивости, наставник, — ответила она. — Я не собираюсь ждать, пока меня объявят изгнанницей. И я не хочу, чтобы церковь обрушила на меня кары потому, что я по уши полна леу.
Портрон скривился:
— Не говори так!..
— Но это правда. И не забудь: твой долг доложить обо мне. Будь благодарен, что Даврон позволяет тебе уехать.
Портрон побледнел: ему и в голову не приходило, что ему может грозить опасность.
— Я не стал бы делать ничего, что могло бы навлечь на тебя неприятности, — тихо сказал он; Керис не усомнилась в его искренности.
— Наставник, ты пытался удержать меня, как только мог, и сам видишь, что не преуспел. Давай оставим все как есть.
Портрон несколько минут молча смотрел в огонь. Керис не собиралась сдаваться и не опустила глаз. Наконец церковник оглянулся на Корриан:
— Мистрис, ты же не поедешь с мастером Давроном? Корриан пожала плечами:
— Я не собиралась, но девонька дело говорит. Руки я лишилась, да и раньше церковь не очень была мне рада. Как по-твоему, станут законники раздумывать, изгонять меня или нет? — Корриан взглянула на Даврона. — От меня немного будет пользы, разве что как от однорукой поварихи, да я и понятия не имею, куда вы собрались, мастер проводник, но если вы меня возьмете…
Даврон заколебался, но Мелдор, стоявший в стороне от костра, кивнул ему; проводник с улыбкой сказал:
— Женщина, у которой хватает храбрости сражаться с Подручным сковородкой, для нас желанная спутница, Корриан.
— Уж не говоря об умении ругаться, — со смехом добавила Керис. — Я, наверное, за две минуты узнала больше бранных слов, чем за всю предшествующую жизнь.
Портрон неодобрительно взглянул на девушку:
— Что ж, похоже, я один должен вас покинуть. Хорошо, так тому и быть. — Он расправил плечи и напыжился. — Надеюсь только, что вам не придется раскаяться в этом. — Он поднялся и пошел в свою палатку укладываться.
Мелдор приблизился к костру; улыбка его была загадочной.
— Я тоже на это надеюсь, — тихо сказал он. — Судьба Звезды Надежды может зависеть от благочестивого Портрона.
ГЛАВА 26
Почему люди так упорствуют в неравенстве между собой? Скромный человек склоняется перед сильным, надменная красавица задирает нос перед дурнушкой, и оба обиженных терпят, как будто так и нужно. Звезда Надежды создана для того, чтобы все мужчины были братьями, а все женщины гордились собой, — но всегда находятся голуби, раздувающие грудь, и другие, подобострастно склоняющиеся, ибо все мы в конце концов люди.
Писания Мелдора Слепого
Расставание Керис с наставником Портроном было нелегким: он до глубины души оскорбился ее отказом отправиться с ним вместе в Восьмое Постоянство даже после того, как он заверил девушку: наверняка ее изувеченная рука не будет считаться достаточной причиной для изгнания. Керис пришлось сказать наставнику, что она больше не доверяет справедливости церкви и не желает жить под пятой Закона.
— Мейли, — воскликнул Портрон, — как ты можешь так говорить! — Он не заметил, что назвал девушку другим именем, и Керис даже показалось, что она видит слезы на глазах церковника. Потом, однако, его решимость окрепла: он сообщил Керис, что долг всех наставников — следить за тем, чтобы слуги Создателя не покидали стези добродетели. Керис совсем не понравилось, как прозвучали эти слова. Попрощался Портрон с ней весьма холодно.
— Боюсь, он может сделать какую-нибудь глупость, — сказала девушка Даврону, когда наставник отправился в лагерь Мартрина, возбужденно помахивая своей мухобойкой. — Наложил Мелдор на него запрет, чтобы церковник не побежал прямиком к церковным властям и не донес на вас?
Даврон пожал плечами:
— Не знаю, но можешь не сомневаться: Мелдор подумал обо всем. Мелдор, — добавил проводник, — не обо всем мне говорит. — Он улыбнулся Керис. — Может быть, это потому, что он знает: некоторые вещи я не одобрю. — Улыбка исчезла. — Или потому, что не может мне полностью доверять.
Девушка не знала, что на это ответить, и Даврон виновато посмотрел на нее:
— Прости. Мне не следовало так говорить — все равно ведь ничего изменить нельзя. Знаешь, временами я гадаю: не божественное ли наказание наложено на меня — не решил ли Создатель подшутить надо мной, ведь когда-то я был таким надутым петухом, лопающимся от гордости, уверенным, что уж я-то никогда не совершу ничего такого, чего придется стыдиться. И вот теперь я должен жить с вечным позором службы Карасме. Ох, Керис, как же я его ненавижу! — Даврон взмахнул руками и рассмеялся. — Ну вот, снова я себя жалею! Стукни меня, Керис, если я опять начну плакаться.
— Ты и в самом деле был таким жутким педантом?
— Ужасным. Таким уверенным в своей правоте… Таким всезнайкой… Теперь я, кажется, не знаю совсем ничего. Я даже не знаю, почему меня любит одна девчонка, у которой веснушек больше, чем чешуи у дракона.
На полпути к лагерю другого товарищества Портрон оглянулся и замер на месте. Керис гонялась за Давроном, стараясь ударить его своим посохом из черного дерева, они резвились, как дети на пикнике. Ни один из них не заметил наставника.
Еще пять дней путники ехали, никого не встречая на пути. Они теперь оказались в стороне от обычных маршрутов паломников и торговцев; выбранное ими направление не вело никуда, кроме как к Звезде Надежды. Только на пятый день, когда они в полдень остановились, чтобы перекусить, к ним приблизились люди. Как всегда, их присутствие первым обнаружил Мелдор: остальные ничего не видели и не слышали. И именно Мелдор первым узнал в них жителей Звезды.
— Фавеллис и Дита, — сказал он, когда всадники, окруженные сворой собак, появились на горизонте, и продолжал спокойно есть. — Я где угодно узнаю лай этих их невоспитанных собак.
— Они работают на Мелдора, — объяснил Скоу Керис и Квирку (Корриан давно уже дремала, тихо похрапывая, в тени скалы). — Они живут в Звезде Надежды — обе леувидицы, и обе изгнаны из Постоянств. Интересно, что они здесь делают?
— Это женщины? — спросил Квирк, пораженный возможностью того, что женщины одни рискуют путешествовать по Неустойчивости. — Должно быть, крутые дамочки.
— Так и есть, — ухмыляясь, подтвердил Даврон. Он пошел навстречу всадницам, и Керис почувствовала глупую ревность, когда обе они, спешившись, радостно обняли проводника. Тот от всего сердца ответил им тем же, хотя и с осторожностью. Собаки скакали вокруг и махали хвостами.
После того как все познакомились друг с другом, начался обмен новостями. Речь шла по большей части о местах и людях, неизвестных Керис, так что она занималась тем, что пыталась оценить двоих новоприбывших. Обе они оказались привлекательными женщинами лет тридцати, загорелыми от постоянного пребывания на солнце, мускулистыми и ловкими. Фавеллис была сообразительна и разговорчива; Дита отличалась серьезностью и соображала явно медленнее подруги. Она позволяла Фавеллис вести разговор, только изредка вставляя вопросы, обычно о том, что обсуждалось несколько минут назад. Керис сочла бы ее немного глуповатой, однако вопросы были проницательными, хоть и несколько запоздалыми. Обе женщины оказались на дружеской ноге с Давроном, а он держался с ними так свободно, что Керис заподозрила: они знают о его сделке с Карасмой. Девушка старалась подавить ревность.
«У него была целая жизнь до того, как ты появилась, — говорила она себе. — Другие люди разделяли его горести, заботились о нем…»
— …Поэтому, когда стало известно, что неизменные точки растут как грибы после дождя, а Зеферил ищет добровольцев для разведки, мы и вызвались, — говорила Фавеллис. — Вы же нас знаете: никак не можем не совать нос во всякие такие дела.
— Ну, тебя-то мы знаем, — ответил Даврон, улыбнувшись Дите. — Так что же вы там нашли?
— Совсем ничего. Мелдор только что рассказал, что слышал от Россела, когда тот повстречался с вами на станции Пикля, — добавить к этому нечего.
— А что с тех пор происходило в неизменных точках? — спросил Мелдор, отталкивая собаку, которая пыталась положить ему голову на колено. Животное принялось обнюхивать все еще спящую Корриан.
— Вот это мы как раз сейчас и выясняем — возвращаемся и смотрим. Участки стали вроде немного обтрепанными по краям, как будто Неустойчивость вгрызается в них, но там по-прежнему сохраняется стабильность. И еще там зелено. Начали расти деревья… ох, маркграф, если бы только нам удалось узнать, как они были созданы, мы могли бы изменить всю Неустойчивость!
— Сколько всего таких мест вы нашли? — спросил Мелдор.
— Восемь.
— Россел говорил, что их было семь.
— Угу. Вот это-то и странно: первые семь были найдены примерно в одно и то же время, и все они расположены более или менее по прямой между Звездой Надежды и Восьмым Постоянством — как будто кто-то ехал там и по пути изменял участки местности. — Фавеллис сделала паузу и взяла у Скоу кружку с чаем, который тот только что заварил. — Восьмой расположен вдоль Извилистого. Понимаете, Зеферил велел нам высматривать, нет ли неизменных точек где еще, да только они нам не попадались до тех пор, пока месяц назад мы не обнаружили восьмую.
— Извилистый там исчезает, — сказала Дита. — До чего же хорош всегда твой чай, Сэмми.
— А? — непонимающе переспросил Даврон. Фавеллис объяснила:
— Так и есть: недель шесть назад мы были там, и все выглядело как обычно, а потом, когда мы возвращались, часть Извилистого исчезла. Совсем исчезла. На его месте была неизменная точка. Такого же размера, как остальные семь, с краями прямыми, будто прочерченными по линейке. Поток леу у одного конца раздвоился, а потом снова слился. Так и остается в середине прямоугольник, стабильная территория, и она противится Неустойчивости, как черепаха, втянувшая голову в панцирь.
— Загадочно… — пробормотал Скоу. — И ничего не известно о том, что вызвало это четыре недели назад?
Дита и Фавеллис одновременно пожали плечами. Керис сдавленно вскрикнула, и все взгляды обратились к ней.
— Вы… вы не знаете, — выдавила она, стараясь справиться с идеей, которая казалась почти невероятной, — как это место называется?
— По-моему, оно вообще не имеет названия, — ответила Фавеллис и нахмурилась, пытаясь разобраться в том, кто такая Керис.
— Имеет, — возразила Дита. — Оно называется пустошь Драггл.
— Ох, Создатель! — Кровь бросилась в лицо Керис, потом отхлынула; лицо девушки стало белым, как мел у нее в коробочке. Даврон сразу же обеспокоился:
— Керис, в чем дело?
— Разве ты не понял? Прямые линии, прямоугольная форма — это же карты Деверли! Даврон, на той карте, что была у меня, как раз и изображалась пустошь Драггл!
— Но мы же исключили возможность того, что можно вернуть месту стабильность, просто нанеся его на карту тромплери, — возразил Скоу.
Керис нетерпеливо отмахнулась:
— Да, но что случится, если карту тромплери сжечь?
Слова Керис заставили всех замереть на месте; все сидели вокруг костра, обдумывая возможные последствия. Казалось невозможным, что Керис права, и все же наконец ее правота перестала вызывать сомнения. Все совпадало: на месте пустоши Драггл постоянная точка появилась именно тогда, когда, как показывали расчеты, Керис сожгла карту Деверли.
Керис была скорее поражена, чем обрадована своим открытием.
— Но что, если я кого-нибудь убила? — прошептала она. — Да поможет мне Создатель — что, если там в это время кто-то был?
— Едва ли, — сказала Дита. — Это совсем глухое местечко.
— А остальные семь участков стабильности… — протянул Даврон. — Мы, пожалуй, теперь знаем, что случилось с пропавшими картами Деверли. Он ведь много работал как раз в тех местах. Кто-то, должно быть, уничтожил семь из изготовленных им карт или когда Деверли был убит, или, что более вероятно, позднее.
— А откуда известно, что всякий, кто там оказался, погиб бы? — сказала Дита, думая о своем. — Только из того, что карта была сожжена, не следует, что сгорела и земля и все, что на ней было. Мы ведь не видели никаких следов пожара, верно, Фавеллис?
Та покачала головой:
— Ничего похожего. — Она задумалась, вспоминая. — Местность вокруг неизменных точек очень похожа на здешнюю. Никаких деревьев, только жесткая трава и колючие кусты, а еще множество тех серебристых кругляшей, которые едят лошади. По большей части там сухая каменистая земля, по которой гуляют смерчи и пыльные бури, — типичная картина владений Разрушителя. Внутри же прямоугольника все иначе, по крайней мере теперь: зеленая трава, цветы, речка там, где был поток леу, и даже несколько молодых деревцев. Прекрасное место.
— Я не очень представляю себе, что такое карта тромплери, но, что бы это ни было, ты можешь ее сделать? — спросил Квирк Керис. — Ведь так можно навсегда избавиться от Неустойчивости. Только представь…
— У тебя мозги меченые! — перебила его Керис. — Это же так опасно! Представь, что там кто-то окажется. Если он не погибнет при землетрясении и не сгорит в огне, он неожиданно окажется посередине стабильного участка! Человек просто сойдет с ума.
— Есть и другая возможность, — медленно проговорил Мелдор. — Когда карта тромплери сгорела, поток леу исчез и на его месте восстановилась стабильность. Если мои теории верны, это означает, что леу возвращается на свое законное место в мироздании и все становится снова нормальным. Но подумай: если на пустоши Драггл в это время был кто-то из меченых, может быть, он бы излечился, а не погиб и не сошел с ума, — излечился, как излечилась сама земля. Может быть, из этого места он выехал бы нормальным человеком.
— Это мысль! — со сдержанным волнением проговорил Даврон. — А интересно: что случилось бы там с Приспешником? Или… со мной?
Керис постаралась не дать воли смеси страха и надежды, которая рванулась из глубин ее существа. Даврон, освободившийся от своего проклятия… Даврон, погибающий в ослепительной белой вспышке леу… Даврон, исчезающий вместе с Неустойчивостью…
— Ты не можешь так рисковать, — сказала она решительно. — Это слишком опасно.
Даврон горько рассмеялся:
— Керис, любовь моя, жить вообще для меня слишком опасно. Ты однажды согласилась с этим, помнишь?
Квирк, ничего не понявший из этого разговора, заморгал. Фавеллис, заметившая, как обратился к Керис Даврон, заинтересованно посмотрела на девушку.
— Но все-таки это очень захватывающая перспектива, — сказал Скоу. — Кто-нибудь должен вызваться добровольцем, чтобы… сгореть, так сказать.
— Поджариться — это будет точнее, — покачала головой Керис.
— А мне как раз сейчас стали очень дороги мои способности хамелеона, — поспешно сказал Квирк. — И мне как-то сразу сделалось безразлично, буду ли я когда-нибудь снова нормальным. Нет уж, спасибо: пусть никто не смеет сжигать ту землю, на которой я нахожусь.
— Мы могли бы для начала попробовать на Подручном, — предложил Даврон.
— Пожалуй, первый эксперимент, который мы проделаем, — сухо сказала Керис, — должен заключаться в выяснении, действительно ли мы можем вернуть земле стабильность. Нужно изготовить и сжечь еще одну карту, убедившись сначала, что в этом месте абсолютно никого нет.
Даврон просиял:
— О Создатель! Это самое обнадеживающее событие из всего случившегося с нами! Я с трудом могу поверить в такую удачу! — Он чуть не обнял Керис.
Мелдор улыбнулся и вернул всех к текущим делам.
— Керис не может изготовить здесь настоящую карту, так что чем скорее мы доберемся до Звезды Надежды, тем лучше. А потом мы сможем начать исследовать все возможности. Квирк, разбуди Корриан. Дита, вы обе тоже будете мне нужны в Шилде.
Женщина кивнула:
— Нам только нужно будет вернуться и свернуть лагерь, так что мы немного отстанем от вас. — Она встала и позвала собак. Фавеллис поднялась тоже, небрежным жестом отряхнув приставшую к одежде Диты землю. Та ответила ей ласковой благодарной улыбкой.
Прикосновение, которое длилось дольше необходимого, и ответная улыбка заставили Керис замереть на месте. Первой ее реакцией — плодом строгого воспитания — был шок, но он скоро сменился удивленным интересом. Размышляя над тем, что увидела, девушка испытала мимолетное сочувствие к Берейну. У Диты и Фавеллис все было так, как должно быть: никакого стыда, никакого карающего Закона — а значит, и никакой необходимости прятать их отношения.