Страница:
— Откуда мне знать? Не хочешь же ты сказать, что Даврон упомянут в Священных Книгах?
— О, не по имени, конечно, но я полагаю, что речь там идет о вас обоих — о тебе и о Давроне.
Мелдор не мог бы сказать ничего, что поразило бы Керис сильнее.
— Обо мне?!
— О тебе.
— Создатель, как это может быть! — «Ах, доведется ли мне еще когда-нибудь читать Священные Книги! — подумала Керис. — Выходит, нужно было больше обращать внимание на болтовню этого придурка, наставника Небутнара в Кибблберри». Вслух она сказала: — Ты с ума сошел. Сейчас, наверное, слишком темно и разглядеть Даврона на карте тромплери, где изображены окрестности Клыка, не удастся…
— Наблон по моему приказу целый день не спускает с нее глаз. Леу там бушует, и в глубине потока ничего не видно.
— Но… но что должно случиться? — спросил Скоу. — Я хочу сказать — о чем говорится в пророчестве?
— В этом-то и проблема, — пожал плечами Мелдор. — С пророчествами всегда так. Они всегда настолько иносказательны, что нельзя точно сказать, о чем идет речь, пока событие не совершилось. Однако Даврон описан там как Предатель, Керис — как спасающая человечество магией цвета: имеются в виду, конечно, карты тромплери, — и как держащая в руках смерть: это, наверное, сожжение карт.
— А какова судьба Даврона? — спросила Керис, и голос ее дрогнул.
— Неизвестно. Пророчества говорят лишь о возможности, в конце концов. Можно только догадаться, что предсказаны многие смерти от руки Даврона; есть намек на то, что он станет не только орудием окончательной победы Разрушителя, но и инструментом его поражения. Дело может повернуться и так, и этак, но, если я правильно понял, Книга Пророчеств говорит о том, что Предатель приведет леу в землю надежды из пасти цвета — а что это может быть, кроме как Клык?
Мелдор повернулся к Скоу:
— Твоя работа будет заключаться в том, чтобы остановить Даврона, если станет ясно: он обрекает Звезду Надежды на уничтожение. Однако мне кажется, будет лучше, если ты его не убьешь.
— И как, да будет проклят Хаос, я это сделаю? Подойду и скажу: «Пожалуйста, Даврон, будь добр, остановись»?
— Попробуй все, что захочешь. Наши жизни, существование нашей земли, возможно, будут зависеть от того, удастся ли это тебе.
Керис бросила неприязненный взгляд на маркграфа, чего тот, естественно, не заметил.
— Я буду с тобой, Скоу, — сказала она.
— Я тоже, — добавил Квирк. — Иногда Хамелеон может подобраться к человеку и сделать что-нибудь — например, огреть его по голове, — когда никто такого не ожидает.
Скоу мрачно посмотрел на Квирка:
— Для труса ты ведешь себя удивительно смело.
— Ну, я же еще только собираюсь — я еще ничего такого не сделал, — пробормотал Квирк.
— Будьте готовы отправиться в путь через час, — сказал Мелдор. Скоу и Квирк немедленно послушно поднялись. Керис тоже встала, но сказала:
— Я хотела бы поговорить с тобой наедине, маркграф. — Мелдор выразил согласие, и как только остальные вышли, девушка заставила себя сказать: — Ты ведь намеренно позволил этому случиться, верно?
Мелдор не стал притворяться, будто не понял.
— Ты хочешь сказать — приказал ли я Даврону все время выезжать с тобой в Неустойчивость, зная, что Карасма призовет его, а меня рядом, чтобы помешать этому, не будет? Да, я именно так и поступил.
— Зачем? — Голос Керис выдал все ее страдание. — Ты дал ему обещание, а потом предал его.
— Даврон мне доверял. Не можешь ли и ты поверить мне на слово, Керис?
— Нет! Нет, не могу. Ты хотел, чтобы он отправился к Разрушителю. Зачем?
— Много лет назад я пообещал Даврону, что убью его, если смогу, когда его призовет Карасма. Но тех пор многое переменилось. Объявилась ты с твоими картами, Хамелеон с его невидимостью, наставник Портрон, мы узнали, как возвращать стабильность Неустойчивости, — все это меняло возможное будущее. Я смог иначе интерпретировать то, что прочел в Книге Пророчеств. Я начал верить, что надежда на спасение заключается в том, чтобы Даврон явился к Карасме. Ведь одно пророчество гласит, что в его руках — надежда, а другое — что он и предатель, и спаситель. Там что-то сказано о том, что предатель вышвырнет Разрушителя в Хаос. — Мелдор взглянул на Керис своими незрячими глазами. — Моя дорогая, Даврон примирился со своей судьбой, примирился с тем, что станет убийцей невинных людей. Если он останется жив, ему придется искать способ жить, неся тяжесть этой вины, но я подозреваю, он не рассчитывает прожить достаточно долго, чтобы беспокоиться о подобном. Он знает, что может обречь нас всех на гибель, но может и спасти. В первый раз с тех пор, как Разрушитель явился в наш несчастный мир, у нас появился шанс. И этот шанс — Даврон. Для него не существует легкого пути, однако Создатель не избирает слабых в качестве ключей к будущему. Верь в это, верь, что Даврону хватит сил спасти нас.
— И все же ты позволил Карасме забрать его, — снова обвинила Мелдора Керис.
— Да, с согласия Даврона. Все мы в руках Создателя.
— Клянусь Хаосом! Хотела бы я, чтобы это было так! Но Создатель, возможно, даже не видит нас здесь! А может быть, ему и безразлично…
— Ему не безразлично. Никогда не сомневайся в этом, Керис. На протяжении многих веков он посылал нам советы, он дал мне мудрость отличить его слова от шелухи. У нас появился шанс победить, потому что нам его даровал Создатель. Не отчаивайся, никогда не отчаивайся. Просто верь: все зависит от того, что Даврон не сдастся. Такова и моя вера, моя надежда: не в его натуре сдаваться, как бы ужасна ни была его судьба. Будь он человеком другого сорта, он давно бы покончил с собой, и мы все были бы обречены.
Керис смахнула слезы с глаз.
— Это опустошит его душу… Мелдор был непреклонен.
— Да. Отправляйся к нему, Керис. Помоги ему остаться сильным.
Керис, ничего не ответив, поднялась на ноги. Больше сказать ей было нечего. Даже слова прощания казались теперь излишними. Мелдор, как всегда безошибочно, протянул руку и коснулся плеча девушки. Она позволила ему это, зная, что прикосновением он сказал все, чего не смог сказать вслух.
ГЛАВА 32
На рассвете Керне, Скоу и Квирк впервые увидели то, что бушующая леу делала с землями Звезды Надежды. «Это же потоп!» — в ужасе подумала Керис. Безжалостная, несущая разрушение леу в самом сердце Звезды Надежды… Девушка почувствовала, как ледяная рука стиснула ее сердце и принялась выкручивать, как руки прачки выкручивают мокрое белье.
Это была всего лишь леу, знала Керис, но какая леу!
Лиловая, но не чистого цвета сирени; эта леу несла в себе ярость, на ней вспухали полосы, словно наполненные гноем. Отвратительная, угрожающая… Она неумолимо катилась по земле волной в рост человека — справа налево перед глазами Керис.
«Я не могу стать меченой, — подумала девушка. — Мне нечего бояться». Но ей все равно было страшно.
— Плохо дело? — спросил ее Квирк.
— Да, — коротко ответила Керис.
— Это сделал он? Она печально кивнула.
— Леу его убьет. — Это была неудачная фраза: Скоу побледнел, вспомнив, что именно таков может оказаться результат его собственной встречи с Давроном.
Незнакомый всадник выбрался из потока леу. Он нахлестывал лошадь и не замедлил скачки, хоть и не мог не видеть Керис и ее друзей. Безумные глаза смотрели с бледного лица, по щеке текла кровь.
— Что там, впереди? — спросила Скоу Керис. Ее голос прозвучал неестественно тонко.
Скоу казался потрясенным не меньше.
— Деревня Даунбрик — примерно в получасе езды отсюда. Пятнадцать домов, живет человек шестьдесят — семьдесят. Это единственная деревня по пути к Клыку, община земледельцев. Еще дальше есть пара-тройка ферм. Все остальные деревни позади нас еще не затронуты леу. — Скоу говорил деловито, но в его голосе не слышалось обычного оптимизма.
— Все это пугает меня до дрожи, — сказал Хамелеон. — Неужели нам нужно ехать дальше? — Подразумевал он, конечно, другое: нужно ли погружаться в грозный поток.
Керис решительно кивнула и дала шпоры своему меченому скакуну. Однако прежде, чем они вступили в леу, пришлось снова остановиться: не из-за страха, а потому, что навстречу им брели какие-то фигуры. Это оказались беженцы из Даунбрика; кто-то шел пешком, кто-то сумел погрузить семью и самое ценное имущество на тележку. Они выныривали из густого тумана леу, кашляя и задыхаясь, словно наглотались едкого дыма. Жалкие остатки того, что еще недавно было процветающей общиной…
Первый из беженцев проковылял мимо всадников, глядя вперед невидящими глазами. Было непохоже, чтобы он даже понял, что вышел из леу. Он был немолод и одет в грубую крестьянскую одежду; под уздцы он вел запряженного в фургон меченого вола. В фургоне сидело его семейство: старуха, молодая женщина с мохнатыми ушами и трое меченых детей. Все они были покрыты кровью и грязью. Один ребенок оказался так изуродован, что едва походил на человека. Молодая женщина прижимала к себе девочку и укачивала ее таким монотонным завыванием, что Керис пришлось стиснуть зубы, чтобы вытерпеть это. Девочка смотрела вокруг бессмысленным взглядом и пускала слюни.
Керис почувствовала, как непролитые слезы жгут ей глаза.
«Даврон! О Создатель, что он наделал, мой любимый…»
За первой группой из леу вышла женщина. Ее глаза смотрели более осмысленно, хотя шла она, хромая и волоча ногу.
— Не езди туда, миледи, — сказала она Керис. — Не езди. — Ее передернуло. Скоу спешился и хотел ее остановить, но женщина увернулась и заковыляла дальше. — Леу наступает! — крикнула она на ходу. — Мне некогда останавливаться.
Скоу пропустил ее, но схватил за руку одного из членов следующей группы.
— Что случилось? — спросил он. — Расскажите нам!
Мужчина, судя по разноцветному воротнику и кольцу на руке, страж и леувидец, боязливо оглянулся через плечо. Он нес двух детей — одного на плече, другого на руках.
— Явился лорд Предатель, — сказал он. — Явился верхом на Звере. И он ведет за собой леу. И такую леу! Я подобной еще никогда не видел — красную, красную, как кровь. — Глаза, смотревшие на Скоу, были полны ужаса и боли. — У меня было трое детей — не меченых. — Он поднял девочку, которую нес на руках, чтобы они могли увидеть. Ребенок был скорее животным, чем человеком: с мохнатой беличьей мордочкой и хищными клыками. — Видите? — Отец был на грани безумия. — Она теперь почти Дикая — даже говорить не может. Ее мать потеряла рассудок и покончила с собой. Еще вчера у меня были жена и дети, ферма и хорошая жизнь впереди. — По его лицу потекли слезы. — А потом пришел Зверь. Зверь и Предатель.
«Даврон, любимый, сможешь ли ты все это себе простить?» Девочка, молча стоявшая рядом с отцом, прижимала к себе котенка и сосала палец. Ей было лет девять-десять; она явно была леувидицей с глазами, которые казались слишком большими для маленького личика: столько в них было страха.
«Ни у одного ребенка не должно быть таких глаз», — подумала Керис.
— Бедная Звезда Надежды, — сказал отец семейства. — Бедные мои дети. — Он повернулся и пошел дальше со своей ношей.
— Что за Зверь? — наконец спросил Квирк.
Керис покачала головой: она знала не больше Квирка.
Они стояли, пораженные, растерянно глядя на вереницу людей, несущих какие-то ненужные, взятые в спешке вещи. Один беженец спас колокольчик с двери, но не захватил еды для своих детей; другой вез на телеге дочерей, которые дрожали в легких платьицах. Почти все дети были изуродованы или стали мечеными; а один, заметила Керис, был мертв.
Смотреть на этих изгнанных из своих домов людей было тяжело: Скоу лишился своей обычной жизнерадостности, а Квирк вообще отвернулся.
Оба они теперь были жителями Звезды Надежды и прониклись ее духом, и несчастье ее казалось жидким металлом, прожигающим себе дорогу прямо к сердцу. Даже Керис, которая не была так связана невозможностью жить в Постоянствах, как они, чувствовала душевную боль, которая стала почти невыносимой: погибшие дети, изуродованные люди, разрушенная деревня, разбитые мечты — все это разрывало сердце.
— Как же он сможет жить после такого? — пробормотал Скоу.
Никто не стал говорить, что после такого Даврон может не остаться в живых. Никто не сказал, что им, может быть, придется убить Даврона, если это окажется единственным способом его остановить. Никто даже не назвал его имени.
— Давайте двигаться, — сказала Керис.
— Куда? — спросил Квирк.
— Мелдор сказал — к Клыку, так что там сначала и поищем, — ответила девушка.
Она направила своего упирающегося коня в леу, и скоро вокруг нее закрутились пурпурные вихри. Даже Скоу и Квирк, которые видели только туман, почувствовали себя подавленными: туман лип к лицам, влажный и удушливый; в нем чувствовалось зло.
Это лишь энергия, пыталась убедить себя Керис, но безуспешно. То, во что они погрузились, не было просто леу — она была осквернена Разрушителем и стала самим злом.
Теперь путники видели, что не всем жителям деревни удалось уйти. Некоторые метались в леу, не в силах найти дорогу к спасению. Паника лишила их рассудка, а дети, которых они несли, рыдали от ужаса, когда их тела деформировала жестокая сила леу.
— О Создатель, защити нас! — прошептал Квирк.
Они попытались предложить помощь, показать дорогу к безопасности, но эти люди не слушали советов — они бились в тисках безумия, и помочь им было невозможно.
— Мы должны его остановить. — Это сказал Скоу, и в его голосе прозвучала жесткая решимость. Он убьет своего друга, если понадобится и если сумеет.
Керис вытащила компас: без него теперь невозможно было определить направление, в котором находился Клык. Казалось, все знакомые приметы исчезли. Деревья, мимо которых они проезжали, превращались в слизь, трава под копытами их коней на глазах разливалась зловонной жижей. Надо всем витал запах гниения.
Когда путники добрались до Даунбрика, оказалось, что дома уже наполовину превратились в гниющие кучи. Во дворах валялся дохлый скот, туши разлагались, испуская зловоние. В полях не осталось ничего напоминающего о зреющем урожае, и требовалось богатое воображение, чтобы представить себе на месте оплывающих пеньков густые живые изгороди. И деревня, и ее окрестности исчезали, разлагались, превращались в гниющие отбросы.
Здесь леу была особенно густой и темной. Можно было подумать, что она пожирает руины.
— Поехали отсюда, — тихо сказал Скоу.
Керис и Квирк, не говоря ни слова, последовали за ним.
— Я возвращаюсь, — сказала Керис.
— Но почему? — спросил Скоу, останавливая коня.
— Его здесь нет, — уверенно сказала девушка. — Не найдем мы его и около Клыка.
Скоу с сомнением посмотрел на Керис:
— Откуда ты знаешь?
— Леу… Она чем дальше, тем становится слабее. Разрушение здесь случилось несколько часов назад, а там, на краю, оно было недавним.
Меченый ничего не понял.
— Скоу, когда мы только въехали в леу, она текла справа налево и была полна силы. Потом, дальше, оказалось, что она движется слева направо, а теперь, видишь, снова справа налево. И чем больше мы углубляемся, тем леу слабее. Разве не понятно, что это значит?
Скоу встревоженно покачал массивной головой:
— Тот человек сказал, что Предатель едет на Звере и ведет за собой леу. Даврон методично уничтожает Звезду Надежды, полосу за полосой, двигаясь, как челнок: на север до Извилистого, на юг до Расколотого, каждый раз немного смещаясь и ведя за собой леу, уничтожая огромные участки.
— Это же невозможно! — охнул Скоу. — Керис, ты только представь себе расстояния! Не может же он обойти всю Звезду Надежды!
— Зверь. Не забывай о Звере, — мрачно ответила девушка. — Не знаю, что это такое, но, похоже, Даврон едет на каком-то сверхъестественном чудовище — каком-то порождении Карасмы: неутомимом, невероятно быстром…
Квирк судорожно вздохнул:
— Что ты собираешься делать?
— Вернуться. Дождаться его вне леу, в той части Звезды Надежды, которая еще не… стала меченой. — Она намеренно употребила это слово: именно так теперь представлялось ей то, что делалось с землей, — она разрушалась, осквернялась, делалась меченой.
— А потом? — спросил Скоу.
— Сожгу карту, наверное. Чтобы уничтожить леу. Возможно, и Даврона тоже.
Скоу молчал, обдумывая ее слова, потом медленно произнес:
— Керис, откуда берется леу?
— Из Клыка, — ответила она.
— А не поможет ли, если мы перекроем источник, как ты думаешь? Ты ведь захватила с собой карту, на которой есть Клык, верно?
Керис резко втянула воздух.
— Да. Конечно, захватила. Я взяла с собой все, что может нам понадобиться.
Она соскользнула с седла и вытащила из вьюка пачку карт. Скоу и Квирк тоже спешились и стали смотреть через плечо Керис. Нигде на изображенной на карте территории не было видно людей. Мост и здания у начала ирригационного канала на карту не попали, так что отсутствие человеческой активности было неудивительным. Люди нечасто появлялись в окрестностях слияния потоков леу.
Сам Клык выглядел как кипящий котел, но похлебка, которая в нем варилась, была цвета крови и густая, как клей. Она переливалась через край, и кроваво-красная полоса тянулась через границу Звезды Надежды.
— Если ты вернешь окрестностям Клыка стабильность, что случится со снабжением леу Звезды Надежды? — спросил Квирк.
— Думаю, что день или два ничего не случится, — ответила Керис. — Помнишь карту, которую я сожгла? Поток леу просто раздвоился и стал обтекать неизменную точку. Но рискнем ли мы это сделать? Что, если я ошибаюсь и Даврон все еще там? Мы можем его убить или даже сотворить что-то еще более ужасное.
Вместо ответа Скоу достал трут и огниво.
— Нет! — воскликнула Керис, полная сомнений, чуть ли не в панике. — Нет, не надо! Я не могу…
— Тогда я отправлюсь к Клыку, — сказал Скоу, — и возьму карту с собой. Если Даврона там нет, я ее сожгу. Керис кивнула, облегченно переводя дыхание.
— Прекрасная мысль! Если ты увидишь, что вредоносная леу перестала литься в Звезду Надежды, ты будешь знать, что мне каким-то образом удалось остановить Даврона и карту сжигать не нужно. Квирк, ты отправляйся вместе со Скоу. Я вернусь на территорию, еще не захваченную скверной, и буду там ждать.
— Жаль, что у нас нет карт самой Звезды Надежды, — сказал Квирк. — Тогда бы мы точно знали, где искать Даврона.
— Он появится, — сказала Керис. «Я говорю о нем, как об опоздавшем на праздничный обед», — подумала она и поморщилась. — Скоу, возьми с собой компас. Я могу найти дорогу обратно, просто двигаясь под прямым углом к направлению движения леу.
— Но что… что, если я понадоблюсь там, где будешь ты? — глухо спросил Скоу. — Если понадобится убить Даврона… Керис посмотрела на него так, что меченый опустил глаза.
— Ты слышал, что сказал Мелдор: есть и другие возможности. И запомни, что я скажу: если Даврон умрет, он умрет от моей руки — ничьей больше. — «Если я смогу…»
Скоу задумчиво посмотрел на нее, кивнул и взял компас. Керис подошла к нему и поцеловала в щеку, не обращая внимания на жгучую боль. Потом она поцеловала и Квирка, вскочила в седло — как всегда, старательно избегая прикосновения к меченому скакуну, — и уехала, не оглядываясь назад.
Скоу и Квирк посмотрели друг на друга, и Квирк вопросительно поднял бровь.
— Стоит ли мне ехать с тобой, как ты думаешь?
— Пожалуй, не стоит, — ответил Скоу с легкой улыбкой. — По-моему, мы оба будем счастливее, если ты от этого воздержишься.
— Должен же кто-то оказаться рядом с Давроном, чтобы в нужный момент огреть его по голове, — согласился Квирк. — Правда, как мне это удастся, если он пронесется мимо на своем неистовом Звере, я понятия не имею.
— Просто сделай все, что можешь, и присмотри за ними обоими, — сказал Скоу. Печаль в его голосе была гораздо красноречивее слов.
Керис отъехала немного от границы леу — мерзкой пульсирующей линии, отделяющей оскверненную землю от нетронутой части Звезды Надежды. Ей было нужно время на приготовления, и она не хотела оказаться лицом к лицу с Давроном и Зверем прежде, чем будет готова.
Когда, по ее мнению, она оказалась достаточно далеко от леу, Керис распаковала свои картографические принадлежности и принялась наносить на карту местность вокруг себя. Она измерила расстояние между двумя скалами и вершиной небольшого холма, чтобы получить точное значение одной стороны треугольника, потом произвела триангуляцию по обе стороны от этой линии. Участок был небольшим: Керис требовалась крупномасштабная карта, и как только она нанесла на нее основные ориентиры — скалы, вершину холма, купу деревьев, — девушка начала раскрашивать лист пергамента содержащими леу красками. За этим занятием прошло несколько часов.
Еще не закончив раскрашивания карты, Керис услышала рокот. Она не сразу поняла, слышит его или чувствует, как дрожит земля. Потом до нее долетел порыв ветра. Подняв глаза, она увидела облако пыли, приближающееся со стороны границы леу, — приближающееся очень быстро.
Решительно подавив поднимающуюся панику, она навела на облако подзорную трубу.
Далекое движение приблизилось, прояснилось…
Даврон ехал на Звере.
Он стоял на массивном плече твари — человек, подвергающийся невыносимой пытке. Все тело его содрогалось, по лицу струился пот. Рубашку Даврон сбросил, и было видно, как судорожно дергаются его мускулы. Амулет, который он носил, теперь, казалось, стал ему велик: так похудел он за несколько часов. Ребра, набухшие вены были видны под истончившейся кожей. Тело Даврона было телом человека, которого коснулась смерть. Голова его стала похожа на череп, щеки ввалились, губы раздвинулись в неестественной застывшей улыбке.
«О Создатель, что стало с его глазами!» — подумала Керис. Глаза словно прожгли дыры в черепе, ушли глубоко внутрь, и боль, отражавшаяся в них, не поддавалась оценке рассудка.
Зверь же, на котором Даврон ехал…
Он был огромен — больше любого животного, созданного природой. До необычайно широких плеч не дотянулся бы и очень высокий человек. Толстая шея несла голову, больше всего напоминающую таран. Даже раскинув руки, нельзя было бы измерить расстояние между злобными, горящими красным глазами. Лоб чудовища венчал единственный закрученный спиралью рог, светившийся, как раскаленное докрасна железо, — от него в прохладном воздухе пасмурного дня летели клубы пара. Мощные ноги быстро несли тварь вперед; они взрывали землю и оставляли за собой выжженные следы. От шкуры Зверя разлетались искры, яркие, как капли расплавленного металла.
Зверем правил Даврон. Он стоял на его плече, сжимая черные поводья. А позади Зверя, увлекаемая полосами бушующего пламени, тянулась леу. Длинная алая полоса сжигала землю своей злобной яростью, разрушала и оскверняла ее.
Керис была не в силах смотреть на это дольше. Она уронила голову на чертежную доску, в своем отчаянии почти утратив всякую надежду. Зверь и его всадник пронеслись мимо, не заметив скорчившуюся на земле девушку.
Керис заставила себя подняться, заставила свой дух снова вооружиться волей к жизни и взялась за кисточку. Скоро она закончила карту. Она вложила в нее все свое умение и с радостью увидела, как быстро возникло объемное изображение, как быстро оно наполнилось жизнью. Керис заставила память о Давроне и о Звере съежиться в крохотную точку где-то в глубине ее разума, потому что только так она могла работать. Только так она могла жить.
И когда работа была закончена, оставалось только ждать — возможно, это было самое тяжелое испытание. Даврон и Зверь двигались в сторону Извилистого, который протекал не очень далеко от того места, где находилась Керис. При их скорости они вернутся через час или два…
Керис встала на их пути, держа в руке карту.
Даврон увидел ее и остановил Зверя, как, она знала, он непременно должен был поступить. Керис в глубине сердца не сомневалась, что, хотя его подгоняет непреодолимое стремление закончить свою работу, она все же обладает над ним достаточной властью, чтобы задержать этот безумный бег. Всего лишь на мгновение…
Даврон натянул поводья, повис на них, чтобы заставить тварь неохотно остановиться. Зверь уперся всеми четырьмя ногами, проехался по земле и застыл, едва не раздавив девушку.
— Даврон… — прошептала она.
Его ответ заставил Керис задрожать от ужаса.
— Если ты сделаешь шаг ко мне, если только ты ударишь меня леу, Керис, я буду вынужден тебя убить. Мне приказано закончить дело, и я должен закончить его любой ценой… И не сомневайся: во мне достаточно леу, чтобы зашвырнуть тебя отсюда до Драмлина. — Голос его звенел от боли и был совсем не похож на обычный. — Не заставляй меня убить и тебя тоже, — сказал он тихо. — Не нападай на меня — поверь, я окажусь быстрее. — Керис не усомнилась в правдивости его слов, хоть Даврон ни разу не взглянул ей в глаза. И все же в его голосе она слышала мольбу, слышала слова, которые он не смел произнести: «Останови меня! Сделай что угодно, но останови! Прошу тебя!» То, что он говорил вслух, предназначалось не ей — Карасме.
— О, не по имени, конечно, но я полагаю, что речь там идет о вас обоих — о тебе и о Давроне.
Мелдор не мог бы сказать ничего, что поразило бы Керис сильнее.
— Обо мне?!
— О тебе.
— Создатель, как это может быть! — «Ах, доведется ли мне еще когда-нибудь читать Священные Книги! — подумала Керис. — Выходит, нужно было больше обращать внимание на болтовню этого придурка, наставника Небутнара в Кибблберри». Вслух она сказала: — Ты с ума сошел. Сейчас, наверное, слишком темно и разглядеть Даврона на карте тромплери, где изображены окрестности Клыка, не удастся…
— Наблон по моему приказу целый день не спускает с нее глаз. Леу там бушует, и в глубине потока ничего не видно.
— Но… но что должно случиться? — спросил Скоу. — Я хочу сказать — о чем говорится в пророчестве?
— В этом-то и проблема, — пожал плечами Мелдор. — С пророчествами всегда так. Они всегда настолько иносказательны, что нельзя точно сказать, о чем идет речь, пока событие не совершилось. Однако Даврон описан там как Предатель, Керис — как спасающая человечество магией цвета: имеются в виду, конечно, карты тромплери, — и как держащая в руках смерть: это, наверное, сожжение карт.
— А какова судьба Даврона? — спросила Керис, и голос ее дрогнул.
— Неизвестно. Пророчества говорят лишь о возможности, в конце концов. Можно только догадаться, что предсказаны многие смерти от руки Даврона; есть намек на то, что он станет не только орудием окончательной победы Разрушителя, но и инструментом его поражения. Дело может повернуться и так, и этак, но, если я правильно понял, Книга Пророчеств говорит о том, что Предатель приведет леу в землю надежды из пасти цвета — а что это может быть, кроме как Клык?
Мелдор повернулся к Скоу:
— Твоя работа будет заключаться в том, чтобы остановить Даврона, если станет ясно: он обрекает Звезду Надежды на уничтожение. Однако мне кажется, будет лучше, если ты его не убьешь.
— И как, да будет проклят Хаос, я это сделаю? Подойду и скажу: «Пожалуйста, Даврон, будь добр, остановись»?
— Попробуй все, что захочешь. Наши жизни, существование нашей земли, возможно, будут зависеть от того, удастся ли это тебе.
Керис бросила неприязненный взгляд на маркграфа, чего тот, естественно, не заметил.
— Я буду с тобой, Скоу, — сказала она.
— Я тоже, — добавил Квирк. — Иногда Хамелеон может подобраться к человеку и сделать что-нибудь — например, огреть его по голове, — когда никто такого не ожидает.
Скоу мрачно посмотрел на Квирка:
— Для труса ты ведешь себя удивительно смело.
— Ну, я же еще только собираюсь — я еще ничего такого не сделал, — пробормотал Квирк.
— Будьте готовы отправиться в путь через час, — сказал Мелдор. Скоу и Квирк немедленно послушно поднялись. Керис тоже встала, но сказала:
— Я хотела бы поговорить с тобой наедине, маркграф. — Мелдор выразил согласие, и как только остальные вышли, девушка заставила себя сказать: — Ты ведь намеренно позволил этому случиться, верно?
Мелдор не стал притворяться, будто не понял.
— Ты хочешь сказать — приказал ли я Даврону все время выезжать с тобой в Неустойчивость, зная, что Карасма призовет его, а меня рядом, чтобы помешать этому, не будет? Да, я именно так и поступил.
— Зачем? — Голос Керис выдал все ее страдание. — Ты дал ему обещание, а потом предал его.
— Даврон мне доверял. Не можешь ли и ты поверить мне на слово, Керис?
— Нет! Нет, не могу. Ты хотел, чтобы он отправился к Разрушителю. Зачем?
— Много лет назад я пообещал Даврону, что убью его, если смогу, когда его призовет Карасма. Но тех пор многое переменилось. Объявилась ты с твоими картами, Хамелеон с его невидимостью, наставник Портрон, мы узнали, как возвращать стабильность Неустойчивости, — все это меняло возможное будущее. Я смог иначе интерпретировать то, что прочел в Книге Пророчеств. Я начал верить, что надежда на спасение заключается в том, чтобы Даврон явился к Карасме. Ведь одно пророчество гласит, что в его руках — надежда, а другое — что он и предатель, и спаситель. Там что-то сказано о том, что предатель вышвырнет Разрушителя в Хаос. — Мелдор взглянул на Керис своими незрячими глазами. — Моя дорогая, Даврон примирился со своей судьбой, примирился с тем, что станет убийцей невинных людей. Если он останется жив, ему придется искать способ жить, неся тяжесть этой вины, но я подозреваю, он не рассчитывает прожить достаточно долго, чтобы беспокоиться о подобном. Он знает, что может обречь нас всех на гибель, но может и спасти. В первый раз с тех пор, как Разрушитель явился в наш несчастный мир, у нас появился шанс. И этот шанс — Даврон. Для него не существует легкого пути, однако Создатель не избирает слабых в качестве ключей к будущему. Верь в это, верь, что Даврону хватит сил спасти нас.
— И все же ты позволил Карасме забрать его, — снова обвинила Мелдора Керис.
— Да, с согласия Даврона. Все мы в руках Создателя.
— Клянусь Хаосом! Хотела бы я, чтобы это было так! Но Создатель, возможно, даже не видит нас здесь! А может быть, ему и безразлично…
— Ему не безразлично. Никогда не сомневайся в этом, Керис. На протяжении многих веков он посылал нам советы, он дал мне мудрость отличить его слова от шелухи. У нас появился шанс победить, потому что нам его даровал Создатель. Не отчаивайся, никогда не отчаивайся. Просто верь: все зависит от того, что Даврон не сдастся. Такова и моя вера, моя надежда: не в его натуре сдаваться, как бы ужасна ни была его судьба. Будь он человеком другого сорта, он давно бы покончил с собой, и мы все были бы обречены.
Керис смахнула слезы с глаз.
— Это опустошит его душу… Мелдор был непреклонен.
— Да. Отправляйся к нему, Керис. Помоги ему остаться сильным.
Керис, ничего не ответив, поднялась на ноги. Больше сказать ей было нечего. Даже слова прощания казались теперь излишними. Мелдор, как всегда безошибочно, протянул руку и коснулся плеча девушки. Она позволила ему это, зная, что прикосновением он сказал все, чего не смог сказать вслух.
ГЛАВА 32
А из тех, в ком наша надежда и кто противостоит Владыке Карасме в час последней битвы, один падет в самый миг победы; если же будут побеждены они, гибель ждет всех.
Книга Пророчеств, XXIV: 6—1
На рассвете Керне, Скоу и Квирк впервые увидели то, что бушующая леу делала с землями Звезды Надежды. «Это же потоп!» — в ужасе подумала Керис. Безжалостная, несущая разрушение леу в самом сердце Звезды Надежды… Девушка почувствовала, как ледяная рука стиснула ее сердце и принялась выкручивать, как руки прачки выкручивают мокрое белье.
Это была всего лишь леу, знала Керис, но какая леу!
Лиловая, но не чистого цвета сирени; эта леу несла в себе ярость, на ней вспухали полосы, словно наполненные гноем. Отвратительная, угрожающая… Она неумолимо катилась по земле волной в рост человека — справа налево перед глазами Керис.
«Я не могу стать меченой, — подумала девушка. — Мне нечего бояться». Но ей все равно было страшно.
— Плохо дело? — спросил ее Квирк.
— Да, — коротко ответила Керис.
— Это сделал он? Она печально кивнула.
— Леу его убьет. — Это была неудачная фраза: Скоу побледнел, вспомнив, что именно таков может оказаться результат его собственной встречи с Давроном.
Незнакомый всадник выбрался из потока леу. Он нахлестывал лошадь и не замедлил скачки, хоть и не мог не видеть Керис и ее друзей. Безумные глаза смотрели с бледного лица, по щеке текла кровь.
— Что там, впереди? — спросила Скоу Керис. Ее голос прозвучал неестественно тонко.
Скоу казался потрясенным не меньше.
— Деревня Даунбрик — примерно в получасе езды отсюда. Пятнадцать домов, живет человек шестьдесят — семьдесят. Это единственная деревня по пути к Клыку, община земледельцев. Еще дальше есть пара-тройка ферм. Все остальные деревни позади нас еще не затронуты леу. — Скоу говорил деловито, но в его голосе не слышалось обычного оптимизма.
— Все это пугает меня до дрожи, — сказал Хамелеон. — Неужели нам нужно ехать дальше? — Подразумевал он, конечно, другое: нужно ли погружаться в грозный поток.
Керис решительно кивнула и дала шпоры своему меченому скакуну. Однако прежде, чем они вступили в леу, пришлось снова остановиться: не из-за страха, а потому, что навстречу им брели какие-то фигуры. Это оказались беженцы из Даунбрика; кто-то шел пешком, кто-то сумел погрузить семью и самое ценное имущество на тележку. Они выныривали из густого тумана леу, кашляя и задыхаясь, словно наглотались едкого дыма. Жалкие остатки того, что еще недавно было процветающей общиной…
Первый из беженцев проковылял мимо всадников, глядя вперед невидящими глазами. Было непохоже, чтобы он даже понял, что вышел из леу. Он был немолод и одет в грубую крестьянскую одежду; под уздцы он вел запряженного в фургон меченого вола. В фургоне сидело его семейство: старуха, молодая женщина с мохнатыми ушами и трое меченых детей. Все они были покрыты кровью и грязью. Один ребенок оказался так изуродован, что едва походил на человека. Молодая женщина прижимала к себе девочку и укачивала ее таким монотонным завыванием, что Керис пришлось стиснуть зубы, чтобы вытерпеть это. Девочка смотрела вокруг бессмысленным взглядом и пускала слюни.
Керис почувствовала, как непролитые слезы жгут ей глаза.
«Даврон! О Создатель, что он наделал, мой любимый…»
За первой группой из леу вышла женщина. Ее глаза смотрели более осмысленно, хотя шла она, хромая и волоча ногу.
— Не езди туда, миледи, — сказала она Керис. — Не езди. — Ее передернуло. Скоу спешился и хотел ее остановить, но женщина увернулась и заковыляла дальше. — Леу наступает! — крикнула она на ходу. — Мне некогда останавливаться.
Скоу пропустил ее, но схватил за руку одного из членов следующей группы.
— Что случилось? — спросил он. — Расскажите нам!
Мужчина, судя по разноцветному воротнику и кольцу на руке, страж и леувидец, боязливо оглянулся через плечо. Он нес двух детей — одного на плече, другого на руках.
— Явился лорд Предатель, — сказал он. — Явился верхом на Звере. И он ведет за собой леу. И такую леу! Я подобной еще никогда не видел — красную, красную, как кровь. — Глаза, смотревшие на Скоу, были полны ужаса и боли. — У меня было трое детей — не меченых. — Он поднял девочку, которую нес на руках, чтобы они могли увидеть. Ребенок был скорее животным, чем человеком: с мохнатой беличьей мордочкой и хищными клыками. — Видите? — Отец был на грани безумия. — Она теперь почти Дикая — даже говорить не может. Ее мать потеряла рассудок и покончила с собой. Еще вчера у меня были жена и дети, ферма и хорошая жизнь впереди. — По его лицу потекли слезы. — А потом пришел Зверь. Зверь и Предатель.
«Даврон, любимый, сможешь ли ты все это себе простить?» Девочка, молча стоявшая рядом с отцом, прижимала к себе котенка и сосала палец. Ей было лет девять-десять; она явно была леувидицей с глазами, которые казались слишком большими для маленького личика: столько в них было страха.
«Ни у одного ребенка не должно быть таких глаз», — подумала Керис.
— Бедная Звезда Надежды, — сказал отец семейства. — Бедные мои дети. — Он повернулся и пошел дальше со своей ношей.
— Что за Зверь? — наконец спросил Квирк.
Керис покачала головой: она знала не больше Квирка.
Они стояли, пораженные, растерянно глядя на вереницу людей, несущих какие-то ненужные, взятые в спешке вещи. Один беженец спас колокольчик с двери, но не захватил еды для своих детей; другой вез на телеге дочерей, которые дрожали в легких платьицах. Почти все дети были изуродованы или стали мечеными; а один, заметила Керис, был мертв.
Смотреть на этих изгнанных из своих домов людей было тяжело: Скоу лишился своей обычной жизнерадостности, а Квирк вообще отвернулся.
Оба они теперь были жителями Звезды Надежды и прониклись ее духом, и несчастье ее казалось жидким металлом, прожигающим себе дорогу прямо к сердцу. Даже Керис, которая не была так связана невозможностью жить в Постоянствах, как они, чувствовала душевную боль, которая стала почти невыносимой: погибшие дети, изуродованные люди, разрушенная деревня, разбитые мечты — все это разрывало сердце.
— Как же он сможет жить после такого? — пробормотал Скоу.
Никто не стал говорить, что после такого Даврон может не остаться в живых. Никто не сказал, что им, может быть, придется убить Даврона, если это окажется единственным способом его остановить. Никто даже не назвал его имени.
— Давайте двигаться, — сказала Керис.
— Куда? — спросил Квирк.
— Мелдор сказал — к Клыку, так что там сначала и поищем, — ответила девушка.
Она направила своего упирающегося коня в леу, и скоро вокруг нее закрутились пурпурные вихри. Даже Скоу и Квирк, которые видели только туман, почувствовали себя подавленными: туман лип к лицам, влажный и удушливый; в нем чувствовалось зло.
Это лишь энергия, пыталась убедить себя Керис, но безуспешно. То, во что они погрузились, не было просто леу — она была осквернена Разрушителем и стала самим злом.
Теперь путники видели, что не всем жителям деревни удалось уйти. Некоторые метались в леу, не в силах найти дорогу к спасению. Паника лишила их рассудка, а дети, которых они несли, рыдали от ужаса, когда их тела деформировала жестокая сила леу.
— О Создатель, защити нас! — прошептал Квирк.
Они попытались предложить помощь, показать дорогу к безопасности, но эти люди не слушали советов — они бились в тисках безумия, и помочь им было невозможно.
— Мы должны его остановить. — Это сказал Скоу, и в его голосе прозвучала жесткая решимость. Он убьет своего друга, если понадобится и если сумеет.
Керис вытащила компас: без него теперь невозможно было определить направление, в котором находился Клык. Казалось, все знакомые приметы исчезли. Деревья, мимо которых они проезжали, превращались в слизь, трава под копытами их коней на глазах разливалась зловонной жижей. Надо всем витал запах гниения.
Когда путники добрались до Даунбрика, оказалось, что дома уже наполовину превратились в гниющие кучи. Во дворах валялся дохлый скот, туши разлагались, испуская зловоние. В полях не осталось ничего напоминающего о зреющем урожае, и требовалось богатое воображение, чтобы представить себе на месте оплывающих пеньков густые живые изгороди. И деревня, и ее окрестности исчезали, разлагались, превращались в гниющие отбросы.
Здесь леу была особенно густой и темной. Можно было подумать, что она пожирает руины.
— Поехали отсюда, — тихо сказал Скоу.
Керис и Квирк, не говоря ни слова, последовали за ним.
— Я возвращаюсь, — сказала Керис.
— Но почему? — спросил Скоу, останавливая коня.
— Его здесь нет, — уверенно сказала девушка. — Не найдем мы его и около Клыка.
Скоу с сомнением посмотрел на Керис:
— Откуда ты знаешь?
— Леу… Она чем дальше, тем становится слабее. Разрушение здесь случилось несколько часов назад, а там, на краю, оно было недавним.
Меченый ничего не понял.
— Скоу, когда мы только въехали в леу, она текла справа налево и была полна силы. Потом, дальше, оказалось, что она движется слева направо, а теперь, видишь, снова справа налево. И чем больше мы углубляемся, тем леу слабее. Разве не понятно, что это значит?
Скоу встревоженно покачал массивной головой:
— Тот человек сказал, что Предатель едет на Звере и ведет за собой леу. Даврон методично уничтожает Звезду Надежды, полосу за полосой, двигаясь, как челнок: на север до Извилистого, на юг до Расколотого, каждый раз немного смещаясь и ведя за собой леу, уничтожая огромные участки.
— Это же невозможно! — охнул Скоу. — Керис, ты только представь себе расстояния! Не может же он обойти всю Звезду Надежды!
— Зверь. Не забывай о Звере, — мрачно ответила девушка. — Не знаю, что это такое, но, похоже, Даврон едет на каком-то сверхъестественном чудовище — каком-то порождении Карасмы: неутомимом, невероятно быстром…
Квирк судорожно вздохнул:
— Что ты собираешься делать?
— Вернуться. Дождаться его вне леу, в той части Звезды Надежды, которая еще не… стала меченой. — Она намеренно употребила это слово: именно так теперь представлялось ей то, что делалось с землей, — она разрушалась, осквернялась, делалась меченой.
— А потом? — спросил Скоу.
— Сожгу карту, наверное. Чтобы уничтожить леу. Возможно, и Даврона тоже.
Скоу молчал, обдумывая ее слова, потом медленно произнес:
— Керис, откуда берется леу?
— Из Клыка, — ответила она.
— А не поможет ли, если мы перекроем источник, как ты думаешь? Ты ведь захватила с собой карту, на которой есть Клык, верно?
Керис резко втянула воздух.
— Да. Конечно, захватила. Я взяла с собой все, что может нам понадобиться.
Она соскользнула с седла и вытащила из вьюка пачку карт. Скоу и Квирк тоже спешились и стали смотреть через плечо Керис. Нигде на изображенной на карте территории не было видно людей. Мост и здания у начала ирригационного канала на карту не попали, так что отсутствие человеческой активности было неудивительным. Люди нечасто появлялись в окрестностях слияния потоков леу.
Сам Клык выглядел как кипящий котел, но похлебка, которая в нем варилась, была цвета крови и густая, как клей. Она переливалась через край, и кроваво-красная полоса тянулась через границу Звезды Надежды.
— Если ты вернешь окрестностям Клыка стабильность, что случится со снабжением леу Звезды Надежды? — спросил Квирк.
— Думаю, что день или два ничего не случится, — ответила Керис. — Помнишь карту, которую я сожгла? Поток леу просто раздвоился и стал обтекать неизменную точку. Но рискнем ли мы это сделать? Что, если я ошибаюсь и Даврон все еще там? Мы можем его убить или даже сотворить что-то еще более ужасное.
Вместо ответа Скоу достал трут и огниво.
— Нет! — воскликнула Керис, полная сомнений, чуть ли не в панике. — Нет, не надо! Я не могу…
— Тогда я отправлюсь к Клыку, — сказал Скоу, — и возьму карту с собой. Если Даврона там нет, я ее сожгу. Керис кивнула, облегченно переводя дыхание.
— Прекрасная мысль! Если ты увидишь, что вредоносная леу перестала литься в Звезду Надежды, ты будешь знать, что мне каким-то образом удалось остановить Даврона и карту сжигать не нужно. Квирк, ты отправляйся вместе со Скоу. Я вернусь на территорию, еще не захваченную скверной, и буду там ждать.
— Жаль, что у нас нет карт самой Звезды Надежды, — сказал Квирк. — Тогда бы мы точно знали, где искать Даврона.
— Он появится, — сказала Керис. «Я говорю о нем, как об опоздавшем на праздничный обед», — подумала она и поморщилась. — Скоу, возьми с собой компас. Я могу найти дорогу обратно, просто двигаясь под прямым углом к направлению движения леу.
— Но что… что, если я понадоблюсь там, где будешь ты? — глухо спросил Скоу. — Если понадобится убить Даврона… Керис посмотрела на него так, что меченый опустил глаза.
— Ты слышал, что сказал Мелдор: есть и другие возможности. И запомни, что я скажу: если Даврон умрет, он умрет от моей руки — ничьей больше. — «Если я смогу…»
Скоу задумчиво посмотрел на нее, кивнул и взял компас. Керис подошла к нему и поцеловала в щеку, не обращая внимания на жгучую боль. Потом она поцеловала и Квирка, вскочила в седло — как всегда, старательно избегая прикосновения к меченому скакуну, — и уехала, не оглядываясь назад.
Скоу и Квирк посмотрели друг на друга, и Квирк вопросительно поднял бровь.
— Стоит ли мне ехать с тобой, как ты думаешь?
— Пожалуй, не стоит, — ответил Скоу с легкой улыбкой. — По-моему, мы оба будем счастливее, если ты от этого воздержишься.
— Должен же кто-то оказаться рядом с Давроном, чтобы в нужный момент огреть его по голове, — согласился Квирк. — Правда, как мне это удастся, если он пронесется мимо на своем неистовом Звере, я понятия не имею.
— Просто сделай все, что можешь, и присмотри за ними обоими, — сказал Скоу. Печаль в его голосе была гораздо красноречивее слов.
Керис отъехала немного от границы леу — мерзкой пульсирующей линии, отделяющей оскверненную землю от нетронутой части Звезды Надежды. Ей было нужно время на приготовления, и она не хотела оказаться лицом к лицу с Давроном и Зверем прежде, чем будет готова.
Когда, по ее мнению, она оказалась достаточно далеко от леу, Керис распаковала свои картографические принадлежности и принялась наносить на карту местность вокруг себя. Она измерила расстояние между двумя скалами и вершиной небольшого холма, чтобы получить точное значение одной стороны треугольника, потом произвела триангуляцию по обе стороны от этой линии. Участок был небольшим: Керис требовалась крупномасштабная карта, и как только она нанесла на нее основные ориентиры — скалы, вершину холма, купу деревьев, — девушка начала раскрашивать лист пергамента содержащими леу красками. За этим занятием прошло несколько часов.
Еще не закончив раскрашивания карты, Керис услышала рокот. Она не сразу поняла, слышит его или чувствует, как дрожит земля. Потом до нее долетел порыв ветра. Подняв глаза, она увидела облако пыли, приближающееся со стороны границы леу, — приближающееся очень быстро.
Решительно подавив поднимающуюся панику, она навела на облако подзорную трубу.
Далекое движение приблизилось, прояснилось…
Даврон ехал на Звере.
Он стоял на массивном плече твари — человек, подвергающийся невыносимой пытке. Все тело его содрогалось, по лицу струился пот. Рубашку Даврон сбросил, и было видно, как судорожно дергаются его мускулы. Амулет, который он носил, теперь, казалось, стал ему велик: так похудел он за несколько часов. Ребра, набухшие вены были видны под истончившейся кожей. Тело Даврона было телом человека, которого коснулась смерть. Голова его стала похожа на череп, щеки ввалились, губы раздвинулись в неестественной застывшей улыбке.
«О Создатель, что стало с его глазами!» — подумала Керис. Глаза словно прожгли дыры в черепе, ушли глубоко внутрь, и боль, отражавшаяся в них, не поддавалась оценке рассудка.
Зверь же, на котором Даврон ехал…
Он был огромен — больше любого животного, созданного природой. До необычайно широких плеч не дотянулся бы и очень высокий человек. Толстая шея несла голову, больше всего напоминающую таран. Даже раскинув руки, нельзя было бы измерить расстояние между злобными, горящими красным глазами. Лоб чудовища венчал единственный закрученный спиралью рог, светившийся, как раскаленное докрасна железо, — от него в прохладном воздухе пасмурного дня летели клубы пара. Мощные ноги быстро несли тварь вперед; они взрывали землю и оставляли за собой выжженные следы. От шкуры Зверя разлетались искры, яркие, как капли расплавленного металла.
Зверем правил Даврон. Он стоял на его плече, сжимая черные поводья. А позади Зверя, увлекаемая полосами бушующего пламени, тянулась леу. Длинная алая полоса сжигала землю своей злобной яростью, разрушала и оскверняла ее.
Керис была не в силах смотреть на это дольше. Она уронила голову на чертежную доску, в своем отчаянии почти утратив всякую надежду. Зверь и его всадник пронеслись мимо, не заметив скорчившуюся на земле девушку.
Керис заставила себя подняться, заставила свой дух снова вооружиться волей к жизни и взялась за кисточку. Скоро она закончила карту. Она вложила в нее все свое умение и с радостью увидела, как быстро возникло объемное изображение, как быстро оно наполнилось жизнью. Керис заставила память о Давроне и о Звере съежиться в крохотную точку где-то в глубине ее разума, потому что только так она могла работать. Только так она могла жить.
И когда работа была закончена, оставалось только ждать — возможно, это было самое тяжелое испытание. Даврон и Зверь двигались в сторону Извилистого, который протекал не очень далеко от того места, где находилась Керис. При их скорости они вернутся через час или два…
Керис встала на их пути, держа в руке карту.
Даврон увидел ее и остановил Зверя, как, она знала, он непременно должен был поступить. Керис в глубине сердца не сомневалась, что, хотя его подгоняет непреодолимое стремление закончить свою работу, она все же обладает над ним достаточной властью, чтобы задержать этот безумный бег. Всего лишь на мгновение…
Даврон натянул поводья, повис на них, чтобы заставить тварь неохотно остановиться. Зверь уперся всеми четырьмя ногами, проехался по земле и застыл, едва не раздавив девушку.
— Даврон… — прошептала она.
Его ответ заставил Керис задрожать от ужаса.
— Если ты сделаешь шаг ко мне, если только ты ударишь меня леу, Керис, я буду вынужден тебя убить. Мне приказано закончить дело, и я должен закончить его любой ценой… И не сомневайся: во мне достаточно леу, чтобы зашвырнуть тебя отсюда до Драмлина. — Голос его звенел от боли и был совсем не похож на обычный. — Не заставляй меня убить и тебя тоже, — сказал он тихо. — Не нападай на меня — поверь, я окажусь быстрее. — Керис не усомнилась в правдивости его слов, хоть Даврон ни разу не взглянул ей в глаза. И все же в его голосе она слышала мольбу, слышала слова, которые он не смел произнести: «Останови меня! Сделай что угодно, но останови! Прошу тебя!» То, что он говорил вслух, предназначалось не ей — Карасме.