Норман Джон. Цари-жрецы Гора

   - Обрати внимание на лампы, - сказал царь-жрец. - Они установлены для удобства таких видов, как твой. Цари-жрецы в них не нуждаются.
   - Значит здесь живут не только цари-жрецы? - спросил я.
   - Конечно, - ответил он.
   В этот момент, к моему ужасу, рядом появился большой, не менее восьми футов в длину и ярда в высоту, артропод, многоногий, сегментированный, с глазами на стебельках.
   - Он не опасен, - сказал царь-жрец.
   Артропод рассматривал нас, склонив стебельки глаз, его челюсти дважды щелкнули.
   Я потянулся к мечу.
   Не поворачиваясь, артропод попятился, пластины его тела шелестели, как пластиковые доспехи.
   - Посмотри, что ты сделал, - сказал царь-жрец. - Ты его испугал.
   Я оставил меч и рукой вытер со лба пот.
   - Это робкие существа, - сказал царь-жрец. - Боюсь, они так и не привыкли к виду таких, как ты.
   Его антенны задрожали.
   - У вас отвратительная внешность, - сказал он.
   Я рассмеялся, не из-за абсурдности его слов, а потому, что, с точки зрения царей-жрецов, это, вероятно, правда.
   - Интересно, - заметил царь-жрец. - То, что ты сейчас сказал, не переводится.
   - Это был смех.
   - А что такое смех?
   - Так поступают люди, когда им весело, - сказал я.
   Царь-жрец казался удивленным.
   Я призадумался. Вероятно, в туннелях царей-жрецов люди не часто смеются, поэтому он и не привык к этому человеческому обыкновению. А может, цари-жрецы вообще не способны понять юмор, они генетически лишены его. Нет, сказал я себе, цари-жрецы разумны, а мне трудно представить себе разумную расу, не обладающую чувством юмора.
   - Мне кажется, я понял, - сказал царь-жрец. - Все равно что трясти антеннами и сворачивать их.
   - Может быть, - ответил я, еще более удивленный, чем царь-жрец.
   - Какой я глупый, - сказал царь-жрец.
   И, к полному моему изумлению, это существо, приподнявшись на задних конечностях, затряслось, начиная с живота, включая туловище, грудь и голову, антенны его задрожали и начали сворачиваться, свиваться друг с другом.
   Потом царь-жрец перестал трястись, антенны его развернулись, он снова опустился на четыре конечности и принялся разглядывать меня.
   И опять начал терпеливо, педантично расчесывать свои антенны.
   Мне показалось, что он размышляет.
   Неожиданно он перестал расчесывать антенны, которые уставились на меня.
   - Спасибо за то, что не напал на меня в лифте, - сказал он.
   Я поразился.
   - Пожалуйста, - ответил я.
   - Не думаю, чтобы анестезия была необходима, - сказал он.
   - Было бы глупо нападать на тебя, - сказал я.
   - Да, нерационально, - согласился царь-жрец, - но низшие виды часто действуют нерационально. Теперь я когда-нибудь дождусь радостей золотого жука.
   Я ничего не сказал.
   - Сарм считал анестезию необходимой, - сказал он.
   - Сарм тоже царь-жрец?
   - Да.
   - Значит, цари-жрецы могут ошибаться, - сказал я. Мне это показалось важным, гораздо важнее простого факта, что царь-жрец не понимает человеческого смеха.
   - Конечно, - сказал он.
   - Я мог бы убить тебя? - спросил я.
   - Возможно.
   Я смотрел через перила на удивительно сложный мир. окружавший нас.
   - Но это неважно, - продолжал царь-жрец.
   - Неужели?
   - Да. Важен только рой.
   Глаза мои не отрывались от открывавшегося внизу вида. Диаметр пещеры не менее десяти пасангов.
   - Это рой? - спросил я.
   - Это начало роя, - ответил царь-жрец.
   - Как тебя зовут?
   - Миск.
   11. ЦАРЬ-ЖРЕЦ САРМ
   Я отвернулся от перил, чтобы рассмотреть большую рампу, спиралью длиной в несколько пасангов поднимавшуюся к нашей платформе.
   К нам, скользя по рампе, приближался низкий овальный диск. На нем был другой царь-жрец.
   Новый царь-жрец очень походил на Миска, но был больше. Я подумал, что людям трудно отличать одного царя-жреца от другого. Позже я делал это с легкостью, но вначале путался. Сами цари-жрецы различают друг друга по запаху, но я, конечно, мог полагаться только на зрение.
   Овальный диск остановился в сорока футах от нас, и золотое существо осторожно сошло с него.
   Оно приблизилось ко мне, его антенны внимательно меня разглядывали. Потом оно попятилось футов на двадцать.
   Мне оно показалось точно таким, как Миск, только побольше.
   Как и на Миске, на нем не было ни одежды, ни оружия, только с шеи свисал прибор-переводчик.
   Позже я узнаю, что запахом царь-жрец обозначает свой ранг, касту и положение так же ясно, как офицер земной армии - петлицами и другими знаками различия.
   - Почему он не анестезирован? - спросил вновь прибывший, поворачивая антенны к Миску.
   - Я не считал это необходимым, - ответил Миск.
   - Я рекомендовал анестезию.
   - Знаю, - сказал Миск.
   - Это будет записано, - заявил вновь прибывший.
   Миск вроде бы пожал плечами. Он повернул голову, его движущиеся вбок челюсти открылись и закрылись, плечи поднялись, а антенны раздраженно дернулись, а потом уставились в купол.
   - Рой не подвергается опасности, - послышалось из переводчика Миска.
   Антенны второго царя-жреца дрожали, вероятно, в гневе.
   Он повернул ручку своего транслятора, и воздух тут же заполнился резкими запахами, вероятно, выговором. Но я ничего не услышал, потому что он выключил свой переводчик.
   Отвечая, Миск тоже отключил транслятор.
   Я смотрел на их антенны и на общую позу длинных изящных тел.
   Они кружили друг возле друга, как осы. Иногда, несомненно, в знак раздражения, концы их передних конечностей поворачивались, и я впервые увидел роговые лезвия, выступившие наружу и тут же скрывшиеся.
   Позже я научусь понимать по таким признакам эмоции и состояние царей-жрецов. Многие признаки гораздо менее очевидны, чем те, что они сейчас проявляли в приступе гнева. Нетерпение обычно выражается дрожью чувствительных волосков на антеннах, отвлеченное внимание обозначается бессознательными движениями очистительных крюков за третьим суставом передних конечностей; размышляя, цари-жрецы обычно чистят свои антенны и проводят за таким занятием очень много времени; должен, впрочем, заметить, что они считают людей исключительно грязными животными и в туннелях из санитарных соображений содержат их в закрытых зонах; тонкость признаков, о которых я говорю, можно показать на таком примере: признак отвлечения внимания почти совпадает поверхностно с таким же признаком, указывающим, что царь-жрец очень доволен другим царем-жрецом или существом другого вида. В этом случае тоже наблюдается неосознанное движение очистительных крюков, но оно сопровождается еле заметным вытягиванием передних конечностей в сторону того, кем доволен царь-жрец, как будто он собирается причесать предмет своего удовольствия. Это становится понятно, если я упомяну, что цари-жрецы с помощью своих очистительных крюков, челюстей и языка часто причесывают не только себя, но и других. Голод передается кислотным выделением в углах челюстей, отчего они кажутся слегка влажными; интересно, что жажда проявляется в некоторой, вполне заметной оцепенелости конечностей и в коричневатом оттенке, который появляется на золотистой груди и животе. Но самыми чувствительными выразителями настроения, конечно, как вы уже догадались, являются антенны.
   Кстати, транслятор, когда он включен, переводит сказанное и слова, если уровень громкости в ходе разговора не регулируется, всегда звучат одинаково громко. Аналогом может служить ситуация, когда произносимые слова одновременно в одном и том же размере появляются на экране. На экране не отразятся индивидуальные особенности речи, ритм языка или настроение говорящего. Прибор-переводчик может сказать вам, что говорящий сердит, но не может показать это.
   Спустя какое-то время цари-жрецы перестали кружить и повернулись ко мне. Одновременно повернули ручки переводчиков.
   - Ты Тарл Кабот из города Ко-ро-ба, - сказал больший.
   - Да.
   - Я Сарм, возлюбленный Матери и рожденный первым.
   - Ты глава царей-жрецов? - спросил я.
   - Да, - сказал Сарм.
   - Нет, - сказал Миск.
   Антенны Сарма дернулись в сторону Миска.
   - Глава роя Мать, - сказал Миск.
   Антенны Сарма расслабились.
   - Верно, - сказал он.
   - Мне нужно о многом поговорить с царями-жрецами, - сказал я. - Если та, кого вы называете Матерью, главная среди вас, я хочу повидаться с ней.
   Сарм откинулся на задние конечности. Его антенны коснулись друг друга и слегка изогнулись.
   - Никто не может увидеть Мать, кроме ее ближайших слуг и высших царей-жрецов: рожденного первым, вторым, третьим, четвертым и пятым, сказал Сарм.
   - За исключением трех великих праздников, - добавил Миск.
   Антенны Сарма гневно дернулись.
   - А что это за праздники? - спросил я.
   - Цикл роевых праздников, - ответил Миск, - Тола, Толам и Толама.
   - А что это за праздники?
   - Это годовщина Ночного Полета, - сказал Миск, - праздник откладывания первого яйца и празднование первого вылупления из яйца.
   - И скоро эти праздники?
   - Да, - сказал Миск.
   - Но даже во время этих праздников никто из низших существ не может увидеть Мать, только цари-жрецы, - сказал Сарм.
   - Верно, - согласился Миск.
   Меня охватил гнев. Сарм, казалось, этого не заметил, но антенны Миска вопросительно уставились на меня. Вероятно, у него больше опыта общения с людьми.
   - Не думай о нас плохо, Тарл Кабот, - сказал Миск, - потому что и для низших существ, работающих на нас, это тоже праздник; даже те, кто работает на пастбищах и на грибных плантациях, освобождаются от работы.
   - Цари-жрецы великодушны, - заметил я.
   - А люди на равнинах делают это для своих животных? - спросил Миск.
   - Нет, - ответил я. - Но люди не животные.
   - Может быть, люди цари-жрецы? - спросил Сарм.
   - Нет.
   - Значит, они животные, - сказал Сарм.
   Я извлек меч и посмотрел на Сарма. Движение было очень стремительным и, вероятно, удивило его.
   Во всяком случае Сарм с невероятной скоростью отпрыгнул на своих согнутых стеблеобразных конечностях.
   Теперь он стоял в сорока футах от меня.
   - Если нельзя говорить с той, что вы называете Матерью, - сказал я, поговорю с тобой.
   И сделал шаг к Сарму.
   Сарм опять отпрыгнул, его антенны возбужденно извивались.
   Мы смотрели друг на друга.
   Я заметил, что концы его передних лап повернулись, выступили два изогнутых костных лезвия.
   Мы внимательно следили друг за другом.
   Сзади послышался механический голос переводчика Миска:
   - Она Мать, а мы все в рою ее дети.
   Я улыбнулся.
   Сарм увидел, что я больше не приближаюсь, его возбуждение улеглось, хотя настороженность осталась.
   Впервые я заметил, как дышат цари-жрецы: дыхательные движения возбужденного Сарма стали заметнее. Происходят мышечные сокращения живота, в результате чего воздух всасывается в систему через четыре маленьких отверстия по обе стороны живота; через эти же отверстия происходит и выдох. Обычно дыхательный цикл, если только не стоять совсем близко и внимательно не прислушиваться, совсем не заметен, но теперь с расстояния в несколько футов я отчетливо слышал звук втягиваемого воздуха сквозь восемь маленьких мускулистых ртов в животе Сарма; почти тут же через эти отверстия он выдохнул воздух.
   Но вот сокращения мышц живота Сарма стали незаметны, и звуков дыхания я больше не слышал. Концы его передних лап больше не поворачивались, в результате роговые лезвия исчезли, снова стали видны четыре маленьких хватательных крючка. Концы их касались друг друга. Антенны Сарма застыли.
   Он рассматривал меня.
   И не двигался.
   Я так и не смог привыкнуть к этой невероятной, полной неподвижности царей-жрецов.
   Он отдаленно напоминал лезвие золотого ножа.
   Неожиданно антенны Сарма нацелились на Миска.
   - Ты должен был анестезировать его, - сказал Сарм.
   - Может быть, - согласился Миск.
   Почему-то меня это обидело. Мне показалось, что Миск предал меня, что я вел себя не как разумное существо, и Сарм именно этого и ожидал.
   - Прости, - сказал я Сарму, убирая меч в ножны.
   - Видишь, - сказал Миск.
   - Он опасен, - заявил Сарм.
   Я рассмеялся.
   - Что это? - спросил Сарм, поднимая антенны.
   - Он трясет своими антеннами и сворачивает их, - ответил Миск.
   Получив эту информацию, Сарм не затрясся и не стал сворачивать свои антенны; снова выскочили лезвия и скрылись, антенны его раздраженно дернулись. Я понял, что нельзя трясти антеннами и сворачивать их перед царем-жрецом.
   - Поднимайся на диск, Тарл Кабот из Ко-ро-ба, - сказал Миск, указывая передней конечностью на плоский овальный диск, на котором на платформу прилетел Сарм.
   Я колебался.
   - Он боится, - сказал Сарм.
   - Ему нечего бояться, - ответил Миск.
   - Я не боюсь, - заявил я.
   - Тогда поднимайся на диск, - сказал Миск.
   Я послушался, и два царя-жреца осторожно присоединились ко мне, став по обе стороны и чуть сзади. Не успели они встать, как диск гладко и тихо начал спускаться по длинной рампе к дну каньона.
   Диск двигался с большой скоростью, и я с некоторым трудом удерживался на ногах, склонившись под давлением воздуха. К моему раздражению, оба царя-жреца стояли неподвижно, слегка наклонившись вперед, высоко подняв передние конечности, прижав антенны к голове.
   12. ДВА МУЛА
   Овальный диск замедлил движение и остановился в центре мраморного круга в полпасанга диаметром на дне огромного ярко освещенного многоцветного искусственного каньона.
   Я оказался на площади, окруженной фантастическими сооружениями роя царей-жрецов. Площадь была заполнена не только царями-жрецами, но и многочисленными существами самого разнообразного вида. Среди них были мужчины и женщины, босоногие, с выбритыми головами, одетые в короткие пурпурные накидки, в которых отражался свет площади. Одежда как будто из пластика.
   Я посторонился, мимо на маленьком диске пролетело плоское существо, похожее на слизня; оно цеплялось за диск многочисленными лапами.
   - Нам нужно спешить, - сказал Сарм.
   - Я вижу здесь людей, - обратился я к Миску. - Это рабы?
   - Да, - ответил Миск.
   - Но у них нет ошейников, - заметил я.
   - Нам не нужно обозначать различие между рабами и свободными в рое, сказал Миск, - потому что в рое все люди рабы.
   - Почему они выбриты и так одеты?
   - Так гигиеничней, - сказал Миск.
   - Нам пора уходить с площади, - сказал Сарм.
   Позже я узнал, что он опасался испачкаться в таком грязном месте. Ведь тут ходят люди.
   - А почему рабы одеты в пурпур? - спросил я Миска. - Это цвет одежды убаров.
   - Потому что быть рабом царей-жрецов - огромная честь, - ответил Миск.
   - Вы и меня собираетесь побрить и переодеть?
   Рука моя снова потянулась к мечу.
   - Может быть, и нет, - сказал Сарм. - Возможно, тебя придется немедленно уничтожить. Нужно просмотреть записи запахов.
   - Он не будет уничтожен, - заявил Миск, - и не будет выбрит и одет как раб.
   - Почему? - спросил Сарм.
   - Таково желание Матери.
   - А какое она к этому имеет отношение?
   - Большое, - сказал Миск.
   Сарм, по-видимому, удивился. Он остановился. Его антенны нервно задергались.
   - Его привели в туннели с какой-то целью?
   - Я пришел по своей воле, - вмешался я.
   - Не будь глупцом, - сказал мне Миск.
   - С какой целью его привели в туннели? - спросил Сарм.
   - Цель известна Матери, - ответил Миск.
   - Я рожденный первым, - сказал Сарм.
   - Она Мать, - ответил Миск.
   - Хорошо. - Сарм отвернулся. Я чувствовал, что он очень недоволен.
   В это время поблизости проходила девушка. Глядя на меня широко раскрытыми глазами, она посторонилась. Хоть голова ее была выбрита, девушка оказалась хорошенькой, и прозрачная пластиковая одежда не скрывала ее прелестей.
   Сарм в отвращении вздрогнул.
   - Быстрей, - сказал он, и мы вслед за ним пошли с площади.
   - Твой меч, - сказал Миск, протягивая ко мне переднюю лапу.
   - Ни за что, - ответил я и попятился.
   - Пожалуйста, - попросил Миск.
   Почему-то я неохотно отстегнул пояс с мечом и протянул оружие Миску.
   Сарм, стоявший на диске в длинной комнате, казалось, был этим доволен. За ним была стена с тысячами светящихся кнопок, Сарм повернулся к ней, отодвинул занавес, и оказалось, что к кнопкам ведут многочисленные тонкие нити. Сарм начал пропускать их между антеннами. Примерно с ан он занимался этим, потом раздраженно повернулся ко мне.
   Я взад и вперед ходил по длинной комнате, нервничая из-за отсутствия привычной тяжести меча у бедра.
   Все это время Миск не двигался, он застыл в невероятной неподвижности, на которую способны цари-жрецы.
   - Записи запахов молчат, - сказал Сарм.
   - Конечно, - согласился Миск.
   - Что мы сделаем с этим существом? - спросил Сарм.
   - Мать желает, чтобы некоторое время ему позволено было жить как мэтоку, - сказал Миск.
   - А что это? - спросил я.
   - Существо, которое в рое, но не принадлежит рою, - ответил Миск.
   - Как артропод?
   - Совершенно верно.
   - По-моему, - сказал Сарм, - его нужно отправить в виварий или в помещения для разделки.
   - Но желание Матери не таково, - ответил Миск.
   - Понимаю, - сказал Сарм.
   - И не таково желание роя.
   - Конечно, - согласился Сарм, - потому что желание Матери - это желание роя.
   - Мать - это рой, и рой - это Мать, - сказал Миск.
   - Да, - подтвердил Сарм, и оба царя-жреца подошли друг к другу и осторожно коснулись антеннами.
   Когда они разъединились, Сарм повернулся ко мне.
   - Тем не менее, - сказал он, - я поговорю с Матерью об этом.
   - Конечно, - сказал Миск.
   - Нужно было посоветоваться со мной, потому что я рожденный первым.
   - Может быть, - сказал Миск.
   Сарм смотрел на меня сверху вниз. Вероятно, он никак не мог простить испуг, который испытал при нашей встрече на платформе высоко над каньоном.
   - Он опасен, - сказал Сарм. - Его следует уничтожить.
   - Может быть, - опять сказал Миск.
   - И он тряс на меня своими антеннами.
   Миск молчал.
   - Да, - повторил Сарм, - его следует уничтожить.
   При этом Сарм отвернулся от меня и нажал кнопку на панели, у которой стоял.
   Не успела его конечность коснуться кнопки, как панель отошла в сторону и в комнату вошли два человека, очень красивых, с одинаковыми фигурами и чертами лица, с выбритыми головами, одетые в пурпурные пластиковые одеяния рабов. Они распростерлись перед помостом.
   По сигналу Сарма они встали и стояли перед помостом, расставив ноги, высоко подняв головы, сложив руки.
   - Посмотри на этих двоих, - сказал Сарм.
   Ни один из этих двоих, казалось, не заметил меня.
   Я подошел к ним.
   - Я Тарл Кабот из Ко-ро-ба, - сказал я, протягивая руку.
   Если они и увидели ее, то не сделали попытки принять.
   Я решил, что они генетические близнецы. У обоих большие красивые головы, сильные крепкие тела, в позе спокойствие и сила.
   Оба немного ниже меня, но, вероятно, тяжелее и плотнее.
   - Можете говорить, - сказал им Сарм.
   - Я Мул-Ал-Ка, - сказал один, - почетный раб великих царей-жрецов.
   - Я Мул-Ба-Та, - сказал второй, - почетный раб великих царей-жрецов.
   - В рое, - объяснил Миск, - слово "мул" означает раба-человека.
   Я кивнул. Остальное мне не нужно было рассказывать. Ал-Ка и Ба-Та это названия первых двух букв горянского алфавита. В сущности у этих людей нет имен, они просто раб А и раб Б.
   Я повернулся к Сарму.
   - Вероятно, у вас тут больше двадцати восьми рабов-людей. - В горянском алфавите 28 букв. Я считал свое замечание язвительным, но Сарм не обиделся.
   - Остальные нумеруются, - сказал он. - Когда один умирает или уничтожается, его номер передается другому.
   - Начальные номера, - вмешался Миск, - передавались не менее тысячи раз.
   - А почему у этих рабов нет номеров? - спросил я.
   - Это особые рабы, - сказал Миск.
   Я внимательно взглянул на них. Они кажутся прекрасными образцами человечества. Может, это и имеет в виду Миск?
   - Можешь ли ты угадать, который из них синтезирован? - спросил Сарм.
   Должно быть, я заметно вздрогнул.
   Антенны Сарма захихикали.
   - Да, - сказал Сарм, - один из них синтезирован, собран молекула за молекулой. Это искусственно созданное человеческое существо. Особо научного интереса не представляет, просто как курьез и редкость. Его в течение двух столетий создавал царь-жрец Куск, чтобы отвлечься и отдохнуть от серьезных биологических исследований.
   Я пожал плечами.
   - А другой? - спросил я.
   - Он тоже представляет известный интерес, это тоже результат профессионального каприза Куска, одного из величайших ученых роя.
   - Он тоже синтезирован?
   - Нет, - сказал Сарм, - это результат воздействия на наследственность, искусственного контроля и изменения молекулярного кода наследственности в гаметах.
   Я начал потеть.
   - Один из интересных аспектов этой работы - их сходство, - продолжал Сарм.
   Я не мог отличить этих двух человек - если их можно назвать людьми друг от друга.
   - Вот свидетельство подлинного искусства, - сказал Сарм.
   - Куск - один из величайших в рое, - подхватил Миск.
   - А который из этих рабов синтезирован? - спросил я.
   - А ты можешь определить? - Это опять Сарм.
   - Нет.
   Антенны Сарма задрожали и обвились друг вокруг друга. Он трясся, и я теперь знал, что это проявление веселья.
   - Я тебе не скажу, - заявил он.
   - Уже поздно, - заметил Миск, - а мэток, если он останется в рое, должен быть обработан.
   - Да, - согласился Сарм, но ему, видно, не хотелось кончить насмехаться. Он указал длинной передней конечностью на двух мулов. Поражайся их виду, мэток, - сказал он, - потому что они - результат работы царей-жрецов и самые совершенные образцы твоей расы.
   Я в это время думал о словах Миска насчет "обработки", но Сарм меня раздражал. Раздражали и эти два серьезных красивых парня, которые с такой готовностью низкопоклонствовали перед помостом.
   - Как это? - спросил я.
   - Разве это не очевидно? - удивился Сарм.
   - Нет.
   - Они создавались симметрично, - объяснил Сарм. - Больше того, они умны, сильны и здоровы. - Сарм как будто ждал моего ответа, но я не ответил. - И они живут на грибах и воде и моются двенадцать раз за день.
   Я рассмеялся.
   - Клянусь царями-жрецами! - богохульная горянская клятва сама выскользнула у меня, она не очень соответствовала моему положению. Но царей-жрецов она не обеспокоила, хотя у любого члена касты посвященных вызвала бы слезы гнева.
   - Почему ты сворачиваешь свои антенны? - спросил Сарм.
   - Их ты называешь совершенными человеческими существами? - Я рукой указал на рабов.
   - Конечно, - ответил Сарм.
   - Конечно, - подхватил Миск.
   - Совершенные рабы! - выпалил я.
   - Наиболее совершенные человеческие существа, конечно, должны быть совершенными рабами, - сказал Сарм.
   - Совершенные человеческие существа свободны, - возразил я.
   В глазах рабов появилось выражение удивления.
   - У них нет желания быть свободными, - заявил Миск. Он обратился к рабам: - Какова ваша величайшая радость, мулы?
   - Быть рабами царей-жрецов, - ответили они.
   - Видишь?
   - Да, - согласился я. - Вижу, что они не люди.
   Антенны Сарма гневно дернулись.
   - А почему бы вашему Каску не синтезировать царя-жреца? - бросил я вызов.
   Сарм, казалось, дрожит от гнева. Из его конечностей выскочили лезвия.
   Миск не шевельнулся.
   - Это было бы аморально, - сказал он.
   Сарм повернулся к Миску:
   - Будет ли Мать возражать, если я сломаю руки и ноги мэтоку?
   - Да, - ответил Миск.
   - Будет ли Мать возражать, если у него будут повреждены другие органы?
   - Несомненно.
   - Но ведь его можно наказать, - сказал Сарм.
   - Да, - согласился Миск, - несомненно, его нужно поучить как-нибудь.
   - Хорошо, - согласился Сарм и нацелил свои антенны на двух бритоголовых рабов в пластиковых одеяниях. - Накажите мэтока, - сказал он, - но не сломайте ему кости и не повредите органы.
   Как только из переводчика Сарма донеслись эти слова, двое рабов прыгнули ко мне, чтобы схватить.
   В то же мгновение я прыгнул им навстречу, застав их врасплох и вложив в свой удар инерцию прыжка. Левой рукой я отбросил одного из них в сторону, а кулаком правой ударил другого в лицо. Голова его откинулась назад, ноги подогнулись. Он рухнул на пол. Прежде чем первый восстановил равновесие, я подскочил к нему, обхватил руками, поднял над головой и бросил на каменный пол длинной комнаты. Если бы это была схватка на смерть, в следующий момент я бы его прикончил, прыгнув на него, ударив пятками в живот и разорвав диафрагму. Но я не хотел убивать или серьезно ранить. Он перевернулся на живот. В этот момент я мог бы сломать ему шею. Мне пришло в голову, что эти рабы недостаточно подготовлены, чтобы наказывать кого-то. Казалось, они вообще ничего не знают. Теперь этот человек стоял на коленях, тяжело дыша и опираясь на правую руку. Это вообще глупо, если он не левша. И он не пытался прикрыть горло.
   Я взглянул на Сарма и Миска, которые, наблюдая, стояли в полной неподвижности.
   - Больше не вреди им, - сказал Миск.
   - Не буду.
   - Возможно, мэток прав, - сказал Миск Сарму. - Возможно, они и вправду не совершенные человеческие существа.
   - Возможно, - согласился Сарм.
   Раб, который оставался в сознании, жалобно протянул руку к царям-жрецам. Глаза его были полны слез.
   - Позвольте нам пойти в помещения для разделки, - взмолился он.
   Я был поражен.
   Второй пришел в себя и, стоя на коленях, присоединился к своему товарищу.
   - Позвольте нам пойти в помещения для разделки! - воскликнул он.
   Я не мог скрыть своего изумления.
   - Они не сумели выполнить желание царей-жрецов и потому хотят умереть, - объяснил Миск.
   Сарм смотрел на рабов.
   - Я добр, - сказал он, - и скоро праздник Толы. - Мягким, разрешающим движением, почти благословляя, он поднял переднюю конечность. - Идите в помещения для разделки.