Страница:
Признаков жизни на корабле заметно не было.
Тогда я подошла к нему поближе и заглянула внутрь через один из больших разрывов в корпусе. Края металла, образующего разрыв, были оплавлены. Внутри корабля, насколько хватало глаз, все было разворочено. Бегущий изнутри вдоль корпуса корабля трубопровод ощетинился обрывками торчащих во все стороны труб. Разбитые панели управления открывали взгляду обгоревшие платы каких-то сложных приборов и беспорядочное переплетение проводов. Пол был усеян осколками разбитых защитных экранов.
Стараясь о них не порезаться и не зацепиться о рваные края искореженного металла, я, сдерживая дыхание, забралась внутрь корабля.
Здесь, казалось, не было ни одной живой души.
Организация внутренней части корабля поражала рациональностью расположения многочисленных приборов и экономией свободного пространства. Однако сейчас сложная техника представляла собой сплошное месиво развороченного металла, пробираясь среди обломков которого мне нередко приходилось опускаться на четвереньки.
Я обнаружила помещение, служившее, очевидно, рубкой управления. Внутри помещения находились два кресла, расположенные перед широким, во всю стену, экраном. Еще четыре кресла, чуть поодаль, были обращены к бесформенной массе пластика и металла, прежде представлявшей собой, вероятно, панель управления. Машинный зал я не смогла отыскать. По-видимому, он находился в нижней части разрушенного корабля, добраться куда у меня не было никакой возможности. Какая бы сила ни приводила корабль в движение и каким бы оружием ни пользовались пилоты — если, конечно, на борту корабля вообще имелось оружие — управление им производилось именно из этого помещения.
Отыскала я и отсек, где находились прозрачные капсулы из тяжелого, толстого пластика или стекла, внутрь одной из которых на время перелета была помещена и я. Сейчас крышки с капсул были сняты. Все они были пусты.
Внезапно я услышала за спиной какой-то шорох.
Мимо меня пробежало небольшое, покрытое пушистой шерстью существо с шестью ногами.
Я поспешно забралась на торчащие из стены обломки труб и замерла, затаив дыхание.
Зверек скрылся в густой темноте соседних помещений, но я уже не ощущала прежнего спокойствия.
Я никого не обнаружила внутри корабля.
Но где же все люди, которые на нем находились во время перелета? Корабль потерпел крушение, но на нем не было тел погибших. Если после аварии некоторые из членов экипажа остались в живых, куца они делись? Может, они скоро сюда вернутся?
Я снова прошла в центральный отсек корабля и осмотрела проломы в его корпусе. Они показались мне не похожими на результат простого крушения в результате аварии. Таких проломов в корпусе было четыре. Один, в днище корабля, достигал, наверное, футов трех в диаметре. Два других, в боковой части, были размером поменьше. Разрыв, через который я проникла на корабль, был самым большим. Он выглядел так, словно обшивочный лист был сорван и сила взрыва или ударная волна выгнула его края наружу. При этом в самой широкой части разрыв достигал девяти футов, а в самой узкой — никак не меньше четырех. На корпусе наверняка имелись и другие повреждения, но, как мне казалось, большинство из них, вероятнее всего, являлись результатом аварии корабля при соприкосновении с землей. Проломы же в корпусе, и особенно их правильная форма и оплавленные края, наводили на мысль, что корабль, вполне вероятно, подвергся нападению.
Это испугало меня больше всего, и я бросилась искать какие-нибудь запасы провизии или оружие.
Я отыскала комнату отдыха членов экипажа. Здесь я увидела несколько встроенных в стену шкафчиков, большое зеркало и шесть подвесных коек, прикрепленных к стене попарно, одна над другой. Дверцы шкафчиков были разломаны, сами шкафчики — пусты. На одной из кроватей виднелись следы крови.
Я поспешно оставила комнату.
В соседнем помещении находился крошечный камбуз. В дальнем углу, согнувшись, что-то вынюхивало существо величиной со средних размеров собаку. Обернувшись на звук моих шагов, животное подняло хищную морду и злобно зашипело. Длинная жесткая щетина у него на холке и на спине вздыбилась, и животное прямо у меня на глазах увеличилось, казалось, раза в два.
Я испуганно закричала.
Шкура у животного была густая, шелковистая, темно-коричневого цвета, с подпалинами. Налитые кровью глаза пылали злобой. Пригнувшись, словно для прыжка, животное снова оскалило пасть и зашипело, обнажив два ряда близко посаженных острых, как иглы, зубов. С двух пар верхних и нижних клыков стекала густая желтая слюна. У него было четыре ноги, в отличие от того, более мелкого, шестиногого существа, которое встретилось мне раньше. На голове, позади черных, тускло сверкающих глаз, виднелись два толстых рогоподобных отростка.
Животное сидело, нагнувшись над круглым металлическим предметом, который вполне мог служить экипажу корабля тарелкой, миской или другим столовым прибором.
Я снова почувствовала, что умираю от голода.
Нащупав рукой дверцу расположенного рядом с дверным проемом шкафчика, я потянула ее на себя и обнаружила, что на полках шкафчика ничего нет, за исключением нескольких железных кружек. Схватив пять-шесть кружек, стоявших ближе других, я, топая ногами, с истерическими воплями стала бросать их в напряженно замершее в углу животное.
Ударяясь о пластиковое покрытие стен, кружки с грохотом падали на вымощенный металлическими плитками пол.
Животное оскалило зубы и, прижимаясь к полу, бросилось в дверной проем. На мгновение я почувствовала, как его шелковистая шерсть скользнула по моим ногам. Я даже успела заметить его волочащийся по полу длинный розовый безволосый хвост.
Не в силах сдержаться от отвращения, я закричала во весь голос.
Едва животное скрылось в мрачных переходах корабля, я тут же захлопнула за ним двери камбуза.
Немного успокоившись, я открыла все находившиеся в комнате шкафы, ящики и коробки. Все, что было на корабле съестного, было унесено.
Значит, мне суждено умереть от голода!
Я обессиленно опустилась на пол и разрыдалась.
Наплакавшись вволю, я подползла к плоской металлической посудине, из которой ело это отвратительное, мерзкое существо, и, глотая слезы, сдерживая подступающую тошноту, подобрала оставшиеся объедки.
Это было жареное мясо. По вкусу оно напоминало говядину, но по жесткости и волокнистости мяса я поняла, что это нечто другое.
Пальцами, ногтями я соскребла с посудины все остатки еды. На тарелке не осталось ни крошки. Я даже облизала пальцы.
С пола я поднялась несколько окрепшей. Мне все еще хотелось есть, но сил у меня прибавилось.
Я снова обыскала все шкафы. На полках оставалась кое-какая посуда, но я не нашла ни ножей, ни чего-либо, что можно было использовать как оружие.
Тут мне показалось, что я нахожусь на корабле слишком долго. Я не обнаружила тел погибших, но в одном месте, на кровати, в комнате отдыха членов экипажа, мне попались на глаза следы крови. Если после аварии есть оставшиеся в живых, они могут вернуться.
Страх охватил меня с новой силой. В своих поисках съестного я забыла обо всем, даже о собственной безопасности.
Я осторожно приоткрыла двери камбуза и прислушалась.
Снаружи доносились птичьи трели.
Я открыла дверь пошире.
Птичка была маленькой, размером с воробья, но больше напоминала крохотного совенка с торчащими над глазами пучками волос. Крылья и хвост у нее были темно-красного цвета. Она сидела на обломке трубы и при моем появлении окинула меня удивленным, изучающим взглядом. Секунду-другую она смотрела на меня своими черными, навыкате, глазами и затем, словно чего-то испугавшись, быстро взмахнула крыльями и через пробоину вылетела из корабля.
Я тоже поспешила оставить эту мертвую груду железа.
Снаружи все казалось спокойным. Я остановилась и внимательно осмотрелась. За кораблем в отдалении возвышались черные деревья. По левую от меня сторону простирались поля. Еще чуть левее, вдали виднелась роща деревьев с желтоватой кроной, которую я заприметила часом раньше. Солнце на небосводе изменило свое положение, и тени стали длиннее. Судя по всему, день в этом мире клонился к вечеру. Было тепло, но в воздухе ощущалась легкая прохлада. Если на этой планете имелось деление на времена года — без чего природе трудно обойтись, — сейчас, наверное, стояла поздняя весна. Интересно, подумалось мне, как долго здесь продолжается год?
Рядом с кораблем я обратила внимание на примятую траву, словно здесь еще совсем недавно стояли ящики или нечто подобное. В другом месте я обнаружила клок женских волос. Чуть дальше по траве тянулась цепочка темно-бурых следов засохшей крови.
Нужно скорее убираться отсюда!
Я направилась было к темнеющей вдали роще желтоватых деревьев, но ее подавляющая мрачность вызвала у меня непреодолимый страх.
Внезапно с той стороны донесся приглушенный расстоянием хриплый рев какого-то крупного животного.
Это решило мои сомнения. Я побежала по заросшему густой травой полю, протянувшемуся до самого горизонта.
Не успела я отбежать достаточно далеко, как впереди, высоко в небе, я заметила быстро перемещающийся серебристый дискообразный объект. Он приближался, двигаясь в моем направлении. Я бросилась на землю, в траву, и закрыла голову руками.
Секунды тянулись одна за другой, но ничего страшного не произошло.
Я осторожно подняла голову. Серебристый диск опускалcя на землю рядом с обгоревшими остатками черного корабля.
Сам черный корабль в это время пылал ярко-красным светом. Через несколько секунд свечение прекратилось.
Тогда люки на верхней части серебристого корабля открылись, и на землю спустились люди. В руках у них были трубочки или трости — возможно, какое-то неизвестное мне оружие. Они, как и люди с черного корабля, были одеты в туники, но не черного, а ярко-алого цвета. Головы у них были гладко выбриты. Некоторые из этих людей рассыпались вокруг черного корабля, другие с оружием в руках забрались внутрь.
И тут, к моему ужасу, из серебристого диска показалось громадное темно-золотистого цвета шестиногое существо, двигавшееся на четырех длинных задних конечностях и державшееся при этом прямо, высоко подняв крупную голову. У него были большие выпуклые глаза и похожие на антенны длинные усики. Выбираясь из диска, оно двигалось очень ловко, с изяществом и даже грациозно и, спустившись на землю, быстро скрылось внутри черного корабля. Некоторые из людей последовали за ним.
Через минуту, не больше, существо и сопровождавшие его люди снова показались из черного корабля и перебрались на серебристый диск. Люки за ними тут же закрылись, диск беззвучно оторвался от земли и поднялся в воздух на несколько сотен футов. Он облетел останки черного корабля и завис прямо над ними. Внезапно все вокруг озарилось вспышкой невыносимо яркого голубого света, сопровождавшейся волной докатившегося до меня жара. Я поспешно опустила голову в траву. Когда я снова подняла глаза, серебристый диск уже улетел. Не было видно и останков черного корабля. Когда страх у меня улегся, я вернулась к месту его крушения. Земля вокруг на несколько десятков футов была опалена, но от самого корабля мне не удалось отыскать даже следа: ни куска обгоревшего металла, ни мотка проволоки, ни осколков стекла — ничего!
Откуда-то издалека снова донесся рев крупного животного.
Я поспешно оставила это наводившее на меня ужас место и побежала по заросшему травой полю.
Добравшись до речки, из которой я пила утром, я вошла в воду и стала переходить ее вброд. Вода в ручье доходила мне до пояса.
Внезапно что-то ударило, а затем ужалило меня в ногу. Я закричала и, бросившись в воду, поплыла, работая руками и ногами изо всех сил.
Выбравшись на берег, я снова побежала. Должно быть, я бежала, а затем, выбившись из сил, брела в течение нескольких часов.
Наконец я остановилась, чтобы передохнуть. Я упала и утонула в густой, сочной траве. Глаза у меня были закрыты. Внезапно я услышала шелест и каюй-то легкий хруст. Я быстро подняла голову и открыла глаза. Увиденное наполнило меня таким ужасом, чю у меня от страха волосы зашевелились на голове. Растение представляло собой толстую лиану с усиками, покрытую широкими мясистыми листьями. Конец лианы, его безглазая стручкообразная голова, расщепленная посередине, поднималась с земли и медленно раскачивалась из стороны в сторону. В разинутой пасти виднелись неправдоподобно длинные изогнутые зубы-шипы.
Я испуганно вскрикнула и вскочила на ноги. Причудливое растение внезапно рванулось вперед и достало меня. Оно намертво вцепилось мне в штанину на правой ноге. Я изо всех сил дернула ногой, оставляя у него в зубах кусок оторванной материи. Оно бросалось снова и снова, очевидно ощущая мое присутствие по запаху или теплу моего тела. Однако оно было прикреплено к уходящему в землю корню и поэтому не moгло до меня дотянуться.
Меня охватил такой ужас, что я едва могла пошевелиться. Я стояла, закрыв лицо руками, и кричала во весь голос. Вдруг до меня донесся шорох, раздавшийся сзади, у меня за спиной. Я испуганно оглянулась и увидела, как еще одно растение поднимает с земли свою усеянную зубами голову, а рядом шевелится еще одно, и еще одно, и еще…
Не переставая кричать, не разбирая дороги, я бросилaсь прочь отсюда.
Вскоре я выбралась из опасного места.
Я продолжала бежать, а потом идти еще несколько часов.
Стало темно. Заметно похолодало.
У меня больше не было сил. Я упала в траву.
Ночь была темной, ветреной, невыразимо прекрасной. По небу неторопливо плыли силуэты облаков. Я давно успокоилась и зачарованно смотрела на звезды. Никогда еще я не видела таких крупных, таких ярких, сияющих так близко.
“Как красив этот удивительный мир, — подумалось мне. — Как он прекрасен!”
Я лежала на спине, положив руки под голову, и любовалась звездной россыпью, сияющей на черном бархате неба, и тремя полными, заливающими землю желтым мерцающим светом лунами.
Вскоре усталость взяла свое, глаза у меня закрылись, и я забылась тяжелым, тревожным сном.
6. Я СТАЛКИВАЮСЬ С ТАРГО, ОКАЗЫВАЮЩИМСЯ РАБОТОРГОВЦЕМ
Тогда я подошла к нему поближе и заглянула внутрь через один из больших разрывов в корпусе. Края металла, образующего разрыв, были оплавлены. Внутри корабля, насколько хватало глаз, все было разворочено. Бегущий изнутри вдоль корпуса корабля трубопровод ощетинился обрывками торчащих во все стороны труб. Разбитые панели управления открывали взгляду обгоревшие платы каких-то сложных приборов и беспорядочное переплетение проводов. Пол был усеян осколками разбитых защитных экранов.
Стараясь о них не порезаться и не зацепиться о рваные края искореженного металла, я, сдерживая дыхание, забралась внутрь корабля.
Здесь, казалось, не было ни одной живой души.
Организация внутренней части корабля поражала рациональностью расположения многочисленных приборов и экономией свободного пространства. Однако сейчас сложная техника представляла собой сплошное месиво развороченного металла, пробираясь среди обломков которого мне нередко приходилось опускаться на четвереньки.
Я обнаружила помещение, служившее, очевидно, рубкой управления. Внутри помещения находились два кресла, расположенные перед широким, во всю стену, экраном. Еще четыре кресла, чуть поодаль, были обращены к бесформенной массе пластика и металла, прежде представлявшей собой, вероятно, панель управления. Машинный зал я не смогла отыскать. По-видимому, он находился в нижней части разрушенного корабля, добраться куда у меня не было никакой возможности. Какая бы сила ни приводила корабль в движение и каким бы оружием ни пользовались пилоты — если, конечно, на борту корабля вообще имелось оружие — управление им производилось именно из этого помещения.
Отыскала я и отсек, где находились прозрачные капсулы из тяжелого, толстого пластика или стекла, внутрь одной из которых на время перелета была помещена и я. Сейчас крышки с капсул были сняты. Все они были пусты.
Внезапно я услышала за спиной какой-то шорох.
Мимо меня пробежало небольшое, покрытое пушистой шерстью существо с шестью ногами.
Я поспешно забралась на торчащие из стены обломки труб и замерла, затаив дыхание.
Зверек скрылся в густой темноте соседних помещений, но я уже не ощущала прежнего спокойствия.
Я никого не обнаружила внутри корабля.
Но где же все люди, которые на нем находились во время перелета? Корабль потерпел крушение, но на нем не было тел погибших. Если после аварии некоторые из членов экипажа остались в живых, куца они делись? Может, они скоро сюда вернутся?
Я снова прошла в центральный отсек корабля и осмотрела проломы в его корпусе. Они показались мне не похожими на результат простого крушения в результате аварии. Таких проломов в корпусе было четыре. Один, в днище корабля, достигал, наверное, футов трех в диаметре. Два других, в боковой части, были размером поменьше. Разрыв, через который я проникла на корабль, был самым большим. Он выглядел так, словно обшивочный лист был сорван и сила взрыва или ударная волна выгнула его края наружу. При этом в самой широкой части разрыв достигал девяти футов, а в самой узкой — никак не меньше четырех. На корпусе наверняка имелись и другие повреждения, но, как мне казалось, большинство из них, вероятнее всего, являлись результатом аварии корабля при соприкосновении с землей. Проломы же в корпусе, и особенно их правильная форма и оплавленные края, наводили на мысль, что корабль, вполне вероятно, подвергся нападению.
Это испугало меня больше всего, и я бросилась искать какие-нибудь запасы провизии или оружие.
Я отыскала комнату отдыха членов экипажа. Здесь я увидела несколько встроенных в стену шкафчиков, большое зеркало и шесть подвесных коек, прикрепленных к стене попарно, одна над другой. Дверцы шкафчиков были разломаны, сами шкафчики — пусты. На одной из кроватей виднелись следы крови.
Я поспешно оставила комнату.
В соседнем помещении находился крошечный камбуз. В дальнем углу, согнувшись, что-то вынюхивало существо величиной со средних размеров собаку. Обернувшись на звук моих шагов, животное подняло хищную морду и злобно зашипело. Длинная жесткая щетина у него на холке и на спине вздыбилась, и животное прямо у меня на глазах увеличилось, казалось, раза в два.
Я испуганно закричала.
Шкура у животного была густая, шелковистая, темно-коричневого цвета, с подпалинами. Налитые кровью глаза пылали злобой. Пригнувшись, словно для прыжка, животное снова оскалило пасть и зашипело, обнажив два ряда близко посаженных острых, как иглы, зубов. С двух пар верхних и нижних клыков стекала густая желтая слюна. У него было четыре ноги, в отличие от того, более мелкого, шестиногого существа, которое встретилось мне раньше. На голове, позади черных, тускло сверкающих глаз, виднелись два толстых рогоподобных отростка.
Животное сидело, нагнувшись над круглым металлическим предметом, который вполне мог служить экипажу корабля тарелкой, миской или другим столовым прибором.
Я снова почувствовала, что умираю от голода.
Нащупав рукой дверцу расположенного рядом с дверным проемом шкафчика, я потянула ее на себя и обнаружила, что на полках шкафчика ничего нет, за исключением нескольких железных кружек. Схватив пять-шесть кружек, стоявших ближе других, я, топая ногами, с истерическими воплями стала бросать их в напряженно замершее в углу животное.
Ударяясь о пластиковое покрытие стен, кружки с грохотом падали на вымощенный металлическими плитками пол.
Животное оскалило зубы и, прижимаясь к полу, бросилось в дверной проем. На мгновение я почувствовала, как его шелковистая шерсть скользнула по моим ногам. Я даже успела заметить его волочащийся по полу длинный розовый безволосый хвост.
Не в силах сдержаться от отвращения, я закричала во весь голос.
Едва животное скрылось в мрачных переходах корабля, я тут же захлопнула за ним двери камбуза.
Немного успокоившись, я открыла все находившиеся в комнате шкафы, ящики и коробки. Все, что было на корабле съестного, было унесено.
Значит, мне суждено умереть от голода!
Я обессиленно опустилась на пол и разрыдалась.
Наплакавшись вволю, я подползла к плоской металлической посудине, из которой ело это отвратительное, мерзкое существо, и, глотая слезы, сдерживая подступающую тошноту, подобрала оставшиеся объедки.
Это было жареное мясо. По вкусу оно напоминало говядину, но по жесткости и волокнистости мяса я поняла, что это нечто другое.
Пальцами, ногтями я соскребла с посудины все остатки еды. На тарелке не осталось ни крошки. Я даже облизала пальцы.
С пола я поднялась несколько окрепшей. Мне все еще хотелось есть, но сил у меня прибавилось.
Я снова обыскала все шкафы. На полках оставалась кое-какая посуда, но я не нашла ни ножей, ни чего-либо, что можно было использовать как оружие.
Тут мне показалось, что я нахожусь на корабле слишком долго. Я не обнаружила тел погибших, но в одном месте, на кровати, в комнате отдыха членов экипажа, мне попались на глаза следы крови. Если после аварии есть оставшиеся в живых, они могут вернуться.
Страх охватил меня с новой силой. В своих поисках съестного я забыла обо всем, даже о собственной безопасности.
Я осторожно приоткрыла двери камбуза и прислушалась.
Снаружи доносились птичьи трели.
Я открыла дверь пошире.
Птичка была маленькой, размером с воробья, но больше напоминала крохотного совенка с торчащими над глазами пучками волос. Крылья и хвост у нее были темно-красного цвета. Она сидела на обломке трубы и при моем появлении окинула меня удивленным, изучающим взглядом. Секунду-другую она смотрела на меня своими черными, навыкате, глазами и затем, словно чего-то испугавшись, быстро взмахнула крыльями и через пробоину вылетела из корабля.
Я тоже поспешила оставить эту мертвую груду железа.
Снаружи все казалось спокойным. Я остановилась и внимательно осмотрелась. За кораблем в отдалении возвышались черные деревья. По левую от меня сторону простирались поля. Еще чуть левее, вдали виднелась роща деревьев с желтоватой кроной, которую я заприметила часом раньше. Солнце на небосводе изменило свое положение, и тени стали длиннее. Судя по всему, день в этом мире клонился к вечеру. Было тепло, но в воздухе ощущалась легкая прохлада. Если на этой планете имелось деление на времена года — без чего природе трудно обойтись, — сейчас, наверное, стояла поздняя весна. Интересно, подумалось мне, как долго здесь продолжается год?
Рядом с кораблем я обратила внимание на примятую траву, словно здесь еще совсем недавно стояли ящики или нечто подобное. В другом месте я обнаружила клок женских волос. Чуть дальше по траве тянулась цепочка темно-бурых следов засохшей крови.
Нужно скорее убираться отсюда!
Я направилась было к темнеющей вдали роще желтоватых деревьев, но ее подавляющая мрачность вызвала у меня непреодолимый страх.
Внезапно с той стороны донесся приглушенный расстоянием хриплый рев какого-то крупного животного.
Это решило мои сомнения. Я побежала по заросшему густой травой полю, протянувшемуся до самого горизонта.
Не успела я отбежать достаточно далеко, как впереди, высоко в небе, я заметила быстро перемещающийся серебристый дискообразный объект. Он приближался, двигаясь в моем направлении. Я бросилась на землю, в траву, и закрыла голову руками.
Секунды тянулись одна за другой, но ничего страшного не произошло.
Я осторожно подняла голову. Серебристый диск опускалcя на землю рядом с обгоревшими остатками черного корабля.
Сам черный корабль в это время пылал ярко-красным светом. Через несколько секунд свечение прекратилось.
Тогда люки на верхней части серебристого корабля открылись, и на землю спустились люди. В руках у них были трубочки или трости — возможно, какое-то неизвестное мне оружие. Они, как и люди с черного корабля, были одеты в туники, но не черного, а ярко-алого цвета. Головы у них были гладко выбриты. Некоторые из этих людей рассыпались вокруг черного корабля, другие с оружием в руках забрались внутрь.
И тут, к моему ужасу, из серебристого диска показалось громадное темно-золотистого цвета шестиногое существо, двигавшееся на четырех длинных задних конечностях и державшееся при этом прямо, высоко подняв крупную голову. У него были большие выпуклые глаза и похожие на антенны длинные усики. Выбираясь из диска, оно двигалось очень ловко, с изяществом и даже грациозно и, спустившись на землю, быстро скрылось внутри черного корабля. Некоторые из людей последовали за ним.
Через минуту, не больше, существо и сопровождавшие его люди снова показались из черного корабля и перебрались на серебристый диск. Люки за ними тут же закрылись, диск беззвучно оторвался от земли и поднялся в воздух на несколько сотен футов. Он облетел останки черного корабля и завис прямо над ними. Внезапно все вокруг озарилось вспышкой невыносимо яркого голубого света, сопровождавшейся волной докатившегося до меня жара. Я поспешно опустила голову в траву. Когда я снова подняла глаза, серебристый диск уже улетел. Не было видно и останков черного корабля. Когда страх у меня улегся, я вернулась к месту его крушения. Земля вокруг на несколько десятков футов была опалена, но от самого корабля мне не удалось отыскать даже следа: ни куска обгоревшего металла, ни мотка проволоки, ни осколков стекла — ничего!
Откуда-то издалека снова донесся рев крупного животного.
Я поспешно оставила это наводившее на меня ужас место и побежала по заросшему травой полю.
Добравшись до речки, из которой я пила утром, я вошла в воду и стала переходить ее вброд. Вода в ручье доходила мне до пояса.
Внезапно что-то ударило, а затем ужалило меня в ногу. Я закричала и, бросившись в воду, поплыла, работая руками и ногами изо всех сил.
Выбравшись на берег, я снова побежала. Должно быть, я бежала, а затем, выбившись из сил, брела в течение нескольких часов.
Наконец я остановилась, чтобы передохнуть. Я упала и утонула в густой, сочной траве. Глаза у меня были закрыты. Внезапно я услышала шелест и каюй-то легкий хруст. Я быстро подняла голову и открыла глаза. Увиденное наполнило меня таким ужасом, чю у меня от страха волосы зашевелились на голове. Растение представляло собой толстую лиану с усиками, покрытую широкими мясистыми листьями. Конец лианы, его безглазая стручкообразная голова, расщепленная посередине, поднималась с земли и медленно раскачивалась из стороны в сторону. В разинутой пасти виднелись неправдоподобно длинные изогнутые зубы-шипы.
Я испуганно вскрикнула и вскочила на ноги. Причудливое растение внезапно рванулось вперед и достало меня. Оно намертво вцепилось мне в штанину на правой ноге. Я изо всех сил дернула ногой, оставляя у него в зубах кусок оторванной материи. Оно бросалось снова и снова, очевидно ощущая мое присутствие по запаху или теплу моего тела. Однако оно было прикреплено к уходящему в землю корню и поэтому не moгло до меня дотянуться.
Меня охватил такой ужас, что я едва могла пошевелиться. Я стояла, закрыв лицо руками, и кричала во весь голос. Вдруг до меня донесся шорох, раздавшийся сзади, у меня за спиной. Я испуганно оглянулась и увидела, как еще одно растение поднимает с земли свою усеянную зубами голову, а рядом шевелится еще одно, и еще одно, и еще…
Не переставая кричать, не разбирая дороги, я бросилaсь прочь отсюда.
Вскоре я выбралась из опасного места.
Я продолжала бежать, а потом идти еще несколько часов.
Стало темно. Заметно похолодало.
У меня больше не было сил. Я упала в траву.
Ночь была темной, ветреной, невыразимо прекрасной. По небу неторопливо плыли силуэты облаков. Я давно успокоилась и зачарованно смотрела на звезды. Никогда еще я не видела таких крупных, таких ярких, сияющих так близко.
“Как красив этот удивительный мир, — подумалось мне. — Как он прекрасен!”
Я лежала на спине, положив руки под голову, и любовалась звездной россыпью, сияющей на черном бархате неба, и тремя полными, заливающими землю желтым мерцающим светом лунами.
Вскоре усталость взяла свое, глаза у меня закрылись, и я забылась тяжелым, тревожным сном.
6. Я СТАЛКИВАЮСЬ С ТАРГО, ОКАЗЫВАЮЩИМСЯ РАБОТОРГОВЦЕМ
Я проснулась еще до рассвета. Было очень холодно, пасмурно и сыро. Я вся окоченела. Каждая клеточка моего измученного тела ныла и стонала от боли. Есть хотелось сильнее, чем прежде. От выпавшей росы одежда у меня промокла насквозь и не согревала. Я чувствовала себя брошенной и несчастной. А главное — одинокой. Я была совершенно одна! Голодная, холодная, одинокая в этом чужом, враждебном мире!
Мне не оставалось ничего другого, как закрыть лицо руками и разрыдаться.
Мне теперь казалось, что я была в этом мире единственным живым человеком. Здесь разбился доставивший меня корабль, но эта планета, вполне возможно, не является родным для него миром. Для второго, серебристого корабля, пришедшего уничтожить первый, этот мир также мог быть чужим. Я не нашла никого, кто уцелел после крушения первого корабля. Второй корабль тоже улетел. Обстоятельства складывались так, что я действительно могла оказаться в этом мире единственным живым разумным существом.
Я тяжело вздохнула и поднялась на ноги.
Вокруг, насколько хватало глаз, тянулись заросшие густой травой степи. Они тускло сверкали каплями росы и в серой предрассветной мгле выглядели совершенно необитаемыми.
И среди этих безбрежных унылых полей я была совершенно одна!
Я побрела куда глаза глядят.
Где-то над головой, приветствуя приближающийся восход солнца, защебетала одинокая птица. Заслышав мои шаги, приподнялся на задние лапы какой-то крохотный пушистый зверек с двумя длинными, выступающими над губой передними зубами. Он окинул меня изучающим, неодобрительным взглядом и тут же скрылся в траве.
Я продолжала идти, не разбирая дороги.
Наверное, скоро мне суждено умереть от голода. Здесь совершенно нечего есть.
По щекам у меня сами собой покатились слезы.
Бросив взгляд вверх, я увидела пару кружащихся в вышине больших белых ширококрылых птиц. Они тоже казались брошенными и одинокими в этом сером, неприветливом небе. Они, наверное, тоже хотят есть, подумалось мне.
Я не могла понять, что со мной произошло. Вес было просто необъяснимо. Мне вспомнилось, как я проснулась в то злосчастное августовское утро, кок принимала душ, вытиралась полотенцем. Вспомнились люди, вломившиеся в мой дом, мои тщетные попытки от них убежать, их стоящий на поляне черный корабль и прозрачный цилиндр, в который они меня зачем-то поместили. Затем на память пришло мое пробуждение уже здесь, в этом мире, на поле, заросшем гусшй жесткой равой, и обломки врезавшегося в землю черного корабля. А потом прилетел этот второй, серебристый корабль и уничтожил останки первого.
И вот теперь я совсем одна!
Подумать только: Элеонора Бринтон в полном одиночестве бредет по бескрайним полям этой чужой, незнакомой планеты, о которой она никогда даже слыхом не слыхивала!
Я тяжело вздохнула и продолжала идти.
Наверное, через два часа после восхода солнца я набрела на выступающие из земли скалы. Здесь в небольшом каменном углублении скопилось немного дождевой воды, и я с жадностью напилась.
Поблизости, к моей несказанной радости, я обнаружила несколько кустиков с крупными красными ягодами. Ягоды оказались даже довольно приятными на вкус, и я почувствовала какую-то симпатию к этой дикой планете.
Солнце продолжало свой неспешный дневной путь, заметно потеплело. Раз или два начинал накрапывать мелкий дождь, но я к нему уже привыкла. Воздух был чистым и свежим, трава зеленой, а по синему небу безмятежно ползли густые пушистые облака.
Когда солнце поднялось уже высоко над головой, мне посчастливилось отыскать еще несколько кустов с красными ягодами, и на этот раз я наелась вволю. Неподалеку в другой скальной гряде я нашла в расщелине столько дождевой воды, что мне хватило не только напиться, но даже умыться.
После этого я снова двинулась дальше.
Теперь я уже была не столько напугана, сколько раздражена всем происходящим. Мне казалось невозможным, что я здесь выживу.
Хотя все здесь так красиво!
Я даже пробежала по траве, чувствуя, как легкий ветерок развевает мои волосы. Радуясь, что никто меня не видит, я высоко подпрыгнула в воздух, затем еще раз и весело рассмеялась. Я никогда не позволяла себе так скакать с тех пор, как была маленькой девочкой.
Затем я пошла с большей осторожностью, так как заметила в траве похожие на лианы растения с широкими мясистыми листьями и длинными гибкими усиками. Я остановилась у одного растения и стала наблюдать, как оно реагирует на мое присутствие. Этот хищник растительного мира с тихим шорохом изогнулся, и с земли начала медленно подниматься его приплюснутая стручковидная голова с усеянной острыми зубами раскрытой астью.
Однако я уже не боялась этих хищников. Я знала, что они опасны и от них следует держаться подальше.
Я продолжала путь.
Животных я не видела.
Время от времени мне попадались кустики с красными ягодами и скальные останцы, где я почти неизменно находила природные резервуары с дождевой водой.
Но я со все большей остротой ощущала свое одиночество.
Когда солнце начало клониться к заходу, я опустилась на траву отдохнуть, выбрав для этого небольшую ложбину между двумя пологими холмами.
Интересно, подумалось мне, насколько у меня велики шансы спастись?
И главное — кто мне в этом поможет?
Я давно поняла, что этот мир для меня чужой. Доставивший меня сюда корабль — насколько я могла судить по своим скромным познаниям — по своим возможностям намного превосходил все достижения современной земной техники. Люди, захватившие меня, как и те, что управляли кораблем, были, несомненно, человеческими существами или, по крайней мере, были на них похожи. Даже те, кого я видела возле серебристого корабля, за исключением высокого, грациозного шестиногого существа, очень походили на людей. Но черный корабль разбился, а серебристый улетел, и, возможно, на другую планету.
Но я хочу, чтобы меня спасли! Я должна быть спасена!
Эти мысли неотвязно преследовали меня, однако большого страха я не испытывала.
Я могла прожить в этом мире.
Но я чувствовала себя очень одинокой.
“Здесь нечего бояться, — убеждала я себя. — Здесь есть вода, отыщется и какая-нибудь пища. Я уже нашла ягоды, найду и еще что-нибудь съедобное — фрукты или лесные орехи”.
Я даже засмеялась, настолько мне приятна была эта мысль.
И тут же опять загрустила, вспомнив, что я здесь совсем одна. Если мне суждено погибнуть в этом мире, я, конечно, умру не от голода, а от одиночества.
От этой безрадостной мысли у меня уже начали снова наворачиваться слезы на глаза, как вдруг порыв ветра донес до моего слуха приглушенный расстоянием звук, ошибиться в природе которого было невозможно: это был звук человеческого голоса.
Я мгновенно вскочила на ноги и что было сил побежала к ближайшему пологому холму. Взобравшись на вершину, я лихорадочно огляделась и тут же бросилась по склону вниз — размахивая руками, спотыкаясь, падая и поднимаясь вновь. По щекам у меня текли слезы радости.
— Стойте! — кричала я. — Подождите!
Это были люди! Я буду спасена! Они дадут мне пищу и укрытие! Они спасут меня! Спасут!
— Стойте! Подождите! — рвалось из меня отчаянное желание быть услышанной.
По полю двигался фургон. Возле него шагали семь или восемь мужчин. В фургон не было запряжено какого-либо животного. Перед ним двигались пятнадцать — двадцать девушек, все обнаженные. У каждой через плечо был надет широкий ремень. Рядом с ними шагали двое мужчин. Сам фургон выглядел довольно потрепанным. Его навес из полосатой сине-желтой материи местами был разорван. На скамье в передней части фургона сидел низкорослый полный мужчина в одеянии того же цвета, также рваном.
Вся процессия остановилась и с изумлением обернулась в мою сторону.
Я бежала к ним по склону холма, захлебываясь от радости.
Двое мужчин кинулись мне навстречу. Двое других, огибая холм с противоположных сторон, начали взбираться на его вершину. Эти последние не обращали на меня внимания.
— Я Элеонора Бринтон, — представилась я поспешившим встретить меня мужчинам. — Я из Нью-Йорка. Планета Земля. Я заблудилась.
Один из мужчин схватил меня за левую руку, другой завел мне за спину правую. Подталкивая меня отнюдь не дружелюбно, они повели меня вниз, туда, где дожидались сбившиеся вокруг фургона люди.
Через минуту в сопровождении крепко державших меня за руки мужчин я уже стояла возле фургона.
Развалившийся на скамье толстый коренастый человек в сине-желтом разорванном до самой груди одеянии едва удостоил меня взглядом. Все его внимание было устремлено на вершину холма, куда продолжали взбираться двое мужчин. Поднявшись на вершину, они стали осматривать окрестности. Еще двое людей из числа сопровождавших фургон отошли к соседним холмам, отстоящим на несколько сотен ярдов, и начали что-то искать там. Стоящие неподвижно перед фургоном девушки с широкими ремнями на плечах, казалось, понимали смысл происходящего.
Я же отказывалась что-либо понимать и только беспомощно оглядывалась вокруг.
У восседающего на скамье толстого мужчины в ушах покачивались массивные золотые серьги, украшенные крупными сапфирами. Его волосы, темные и длинные, казалось, не знали хорошего ухода. Они были грязными, жирными и нечесаными, стянутыми на голове такой же несвежей желто-синей шелковой лентой. На ногах у него были кожаные сандалии, ремни которых усыпали крупные жемчужины. Стопы, ремни и сандалии были запыленными. Некоторые жемчужины на ремнях отсутствовали. Маленькие пухлые руки мужчины были унизаны кольцами. Под давно не стриженными ногтями чернел слой грязи. По тому, как он держался, я догадалась, что этот коротышка, должно быть, отличается высокомерием и привередливостью, но сейчас он выглядел уставшим и чем-то озабоченным.
Вскоре вернулся один из мужчин, отправлявшихся на поиски к дальним холмам. Судя по его огорченному виду, поиски оказались безрезультатными. Обращаясь к сидящему на скамейке толстому человеку, он назвал его Тарго.
Тарго выслушал его доклад и снова обернулся к вершине холма. Заметив его вопросительный взгляд, находившийся там мужчина покачал головой и в патетическом жесте воздел руки над головой. Он тоже ничего не нашел.
Тарго вздохнул с видимым облегчением.
Он посмотрел на меня.
Я постаралась улыбнуться ему поприветливей.
— Большое вам спасибо за то, что вы меня спасли, — обратилась я к нему. — Меня зовут Элеонора Бринтон. Я живу в Нью-Йорке, это такой город на планете Земля. Я бы хотела туда вернуться, и как можно быстрее. Я довольно богата и обещаю, что, если вы поможете мне вернуться, я вас щедро отблагодарю.
Тарго смотрел на меня изумленно. Он абсолютно ничего не понимал.
Мне же отчего-то казалось, что раз мои похитители на Земле говорили по-английски, то и здесь хоть кто-нибудь должен понимать этот язык.
Вернулся еще один мужчина. Я думаю, он доложил, что его поиски тоже ничего не принесли. Тарго выслушал его и куда-то отправил — должно быть, в оцепление. Кто-то из его помощников позвал одного из находившихся на вершине холма, приказав ему спускаться. Второй так и остался на вершине — тоже, вероятно, на посту.
Мне не оставалось ничего другого, как закрыть лицо руками и разрыдаться.
Мне теперь казалось, что я была в этом мире единственным живым человеком. Здесь разбился доставивший меня корабль, но эта планета, вполне возможно, не является родным для него миром. Для второго, серебристого корабля, пришедшего уничтожить первый, этот мир также мог быть чужим. Я не нашла никого, кто уцелел после крушения первого корабля. Второй корабль тоже улетел. Обстоятельства складывались так, что я действительно могла оказаться в этом мире единственным живым разумным существом.
Я тяжело вздохнула и поднялась на ноги.
Вокруг, насколько хватало глаз, тянулись заросшие густой травой степи. Они тускло сверкали каплями росы и в серой предрассветной мгле выглядели совершенно необитаемыми.
И среди этих безбрежных унылых полей я была совершенно одна!
Я побрела куда глаза глядят.
Где-то над головой, приветствуя приближающийся восход солнца, защебетала одинокая птица. Заслышав мои шаги, приподнялся на задние лапы какой-то крохотный пушистый зверек с двумя длинными, выступающими над губой передними зубами. Он окинул меня изучающим, неодобрительным взглядом и тут же скрылся в траве.
Я продолжала идти, не разбирая дороги.
Наверное, скоро мне суждено умереть от голода. Здесь совершенно нечего есть.
По щекам у меня сами собой покатились слезы.
Бросив взгляд вверх, я увидела пару кружащихся в вышине больших белых ширококрылых птиц. Они тоже казались брошенными и одинокими в этом сером, неприветливом небе. Они, наверное, тоже хотят есть, подумалось мне.
Я не могла понять, что со мной произошло. Вес было просто необъяснимо. Мне вспомнилось, как я проснулась в то злосчастное августовское утро, кок принимала душ, вытиралась полотенцем. Вспомнились люди, вломившиеся в мой дом, мои тщетные попытки от них убежать, их стоящий на поляне черный корабль и прозрачный цилиндр, в который они меня зачем-то поместили. Затем на память пришло мое пробуждение уже здесь, в этом мире, на поле, заросшем гусшй жесткой равой, и обломки врезавшегося в землю черного корабля. А потом прилетел этот второй, серебристый корабль и уничтожил останки первого.
И вот теперь я совсем одна!
Подумать только: Элеонора Бринтон в полном одиночестве бредет по бескрайним полям этой чужой, незнакомой планеты, о которой она никогда даже слыхом не слыхивала!
Я тяжело вздохнула и продолжала идти.
Наверное, через два часа после восхода солнца я набрела на выступающие из земли скалы. Здесь в небольшом каменном углублении скопилось немного дождевой воды, и я с жадностью напилась.
Поблизости, к моей несказанной радости, я обнаружила несколько кустиков с крупными красными ягодами. Ягоды оказались даже довольно приятными на вкус, и я почувствовала какую-то симпатию к этой дикой планете.
Солнце продолжало свой неспешный дневной путь, заметно потеплело. Раз или два начинал накрапывать мелкий дождь, но я к нему уже привыкла. Воздух был чистым и свежим, трава зеленой, а по синему небу безмятежно ползли густые пушистые облака.
Когда солнце поднялось уже высоко над головой, мне посчастливилось отыскать еще несколько кустов с красными ягодами, и на этот раз я наелась вволю. Неподалеку в другой скальной гряде я нашла в расщелине столько дождевой воды, что мне хватило не только напиться, но даже умыться.
После этого я снова двинулась дальше.
Теперь я уже была не столько напугана, сколько раздражена всем происходящим. Мне казалось невозможным, что я здесь выживу.
Хотя все здесь так красиво!
Я даже пробежала по траве, чувствуя, как легкий ветерок развевает мои волосы. Радуясь, что никто меня не видит, я высоко подпрыгнула в воздух, затем еще раз и весело рассмеялась. Я никогда не позволяла себе так скакать с тех пор, как была маленькой девочкой.
Затем я пошла с большей осторожностью, так как заметила в траве похожие на лианы растения с широкими мясистыми листьями и длинными гибкими усиками. Я остановилась у одного растения и стала наблюдать, как оно реагирует на мое присутствие. Этот хищник растительного мира с тихим шорохом изогнулся, и с земли начала медленно подниматься его приплюснутая стручковидная голова с усеянной острыми зубами раскрытой астью.
Однако я уже не боялась этих хищников. Я знала, что они опасны и от них следует держаться подальше.
Я продолжала путь.
Животных я не видела.
Время от времени мне попадались кустики с красными ягодами и скальные останцы, где я почти неизменно находила природные резервуары с дождевой водой.
Но я со все большей остротой ощущала свое одиночество.
Когда солнце начало клониться к заходу, я опустилась на траву отдохнуть, выбрав для этого небольшую ложбину между двумя пологими холмами.
Интересно, подумалось мне, насколько у меня велики шансы спастись?
И главное — кто мне в этом поможет?
Я давно поняла, что этот мир для меня чужой. Доставивший меня сюда корабль — насколько я могла судить по своим скромным познаниям — по своим возможностям намного превосходил все достижения современной земной техники. Люди, захватившие меня, как и те, что управляли кораблем, были, несомненно, человеческими существами или, по крайней мере, были на них похожи. Даже те, кого я видела возле серебристого корабля, за исключением высокого, грациозного шестиногого существа, очень походили на людей. Но черный корабль разбился, а серебристый улетел, и, возможно, на другую планету.
Но я хочу, чтобы меня спасли! Я должна быть спасена!
Эти мысли неотвязно преследовали меня, однако большого страха я не испытывала.
Я могла прожить в этом мире.
Но я чувствовала себя очень одинокой.
“Здесь нечего бояться, — убеждала я себя. — Здесь есть вода, отыщется и какая-нибудь пища. Я уже нашла ягоды, найду и еще что-нибудь съедобное — фрукты или лесные орехи”.
Я даже засмеялась, настолько мне приятна была эта мысль.
И тут же опять загрустила, вспомнив, что я здесь совсем одна. Если мне суждено погибнуть в этом мире, я, конечно, умру не от голода, а от одиночества.
От этой безрадостной мысли у меня уже начали снова наворачиваться слезы на глаза, как вдруг порыв ветра донес до моего слуха приглушенный расстоянием звук, ошибиться в природе которого было невозможно: это был звук человеческого голоса.
Я мгновенно вскочила на ноги и что было сил побежала к ближайшему пологому холму. Взобравшись на вершину, я лихорадочно огляделась и тут же бросилась по склону вниз — размахивая руками, спотыкаясь, падая и поднимаясь вновь. По щекам у меня текли слезы радости.
— Стойте! — кричала я. — Подождите!
Это были люди! Я буду спасена! Они дадут мне пищу и укрытие! Они спасут меня! Спасут!
— Стойте! Подождите! — рвалось из меня отчаянное желание быть услышанной.
По полю двигался фургон. Возле него шагали семь или восемь мужчин. В фургон не было запряжено какого-либо животного. Перед ним двигались пятнадцать — двадцать девушек, все обнаженные. У каждой через плечо был надет широкий ремень. Рядом с ними шагали двое мужчин. Сам фургон выглядел довольно потрепанным. Его навес из полосатой сине-желтой материи местами был разорван. На скамье в передней части фургона сидел низкорослый полный мужчина в одеянии того же цвета, также рваном.
Вся процессия остановилась и с изумлением обернулась в мою сторону.
Я бежала к ним по склону холма, захлебываясь от радости.
Двое мужчин кинулись мне навстречу. Двое других, огибая холм с противоположных сторон, начали взбираться на его вершину. Эти последние не обращали на меня внимания.
— Я Элеонора Бринтон, — представилась я поспешившим встретить меня мужчинам. — Я из Нью-Йорка. Планета Земля. Я заблудилась.
Один из мужчин схватил меня за левую руку, другой завел мне за спину правую. Подталкивая меня отнюдь не дружелюбно, они повели меня вниз, туда, где дожидались сбившиеся вокруг фургона люди.
Через минуту в сопровождении крепко державших меня за руки мужчин я уже стояла возле фургона.
Развалившийся на скамье толстый коренастый человек в сине-желтом разорванном до самой груди одеянии едва удостоил меня взглядом. Все его внимание было устремлено на вершину холма, куда продолжали взбираться двое мужчин. Поднявшись на вершину, они стали осматривать окрестности. Еще двое людей из числа сопровождавших фургон отошли к соседним холмам, отстоящим на несколько сотен ярдов, и начали что-то искать там. Стоящие неподвижно перед фургоном девушки с широкими ремнями на плечах, казалось, понимали смысл происходящего.
Я же отказывалась что-либо понимать и только беспомощно оглядывалась вокруг.
У восседающего на скамье толстого мужчины в ушах покачивались массивные золотые серьги, украшенные крупными сапфирами. Его волосы, темные и длинные, казалось, не знали хорошего ухода. Они были грязными, жирными и нечесаными, стянутыми на голове такой же несвежей желто-синей шелковой лентой. На ногах у него были кожаные сандалии, ремни которых усыпали крупные жемчужины. Стопы, ремни и сандалии были запыленными. Некоторые жемчужины на ремнях отсутствовали. Маленькие пухлые руки мужчины были унизаны кольцами. Под давно не стриженными ногтями чернел слой грязи. По тому, как он держался, я догадалась, что этот коротышка, должно быть, отличается высокомерием и привередливостью, но сейчас он выглядел уставшим и чем-то озабоченным.
Вскоре вернулся один из мужчин, отправлявшихся на поиски к дальним холмам. Судя по его огорченному виду, поиски оказались безрезультатными. Обращаясь к сидящему на скамейке толстому человеку, он назвал его Тарго.
Тарго выслушал его доклад и снова обернулся к вершине холма. Заметив его вопросительный взгляд, находившийся там мужчина покачал головой и в патетическом жесте воздел руки над головой. Он тоже ничего не нашел.
Тарго вздохнул с видимым облегчением.
Он посмотрел на меня.
Я постаралась улыбнуться ему поприветливей.
— Большое вам спасибо за то, что вы меня спасли, — обратилась я к нему. — Меня зовут Элеонора Бринтон. Я живу в Нью-Йорке, это такой город на планете Земля. Я бы хотела туда вернуться, и как можно быстрее. Я довольно богата и обещаю, что, если вы поможете мне вернуться, я вас щедро отблагодарю.
Тарго смотрел на меня изумленно. Он абсолютно ничего не понимал.
Мне же отчего-то казалось, что раз мои похитители на Земле говорили по-английски, то и здесь хоть кто-нибудь должен понимать этот язык.
Вернулся еще один мужчина. Я думаю, он доложил, что его поиски тоже ничего не принесли. Тарго выслушал его и куда-то отправил — должно быть, в оцепление. Кто-то из его помощников позвал одного из находившихся на вершине холма, приказав ему спускаться. Второй так и остался на вершине — тоже, вероятно, на посту.