Страница:
— А теперь посмотрите наверх.
Теперь девушка заметила отверстия в своде туннеля, сквозь которые можно было бы бросать на головы врагам камни. Ясенка снова послала лошадь вперед. В конце туннеля еще одни мощные двери давали возможность закрыть и запереть вход.
— Конечно, эта сильная крепость ни разу не пала, граф Харуз — проговорила она, стараясь справиться с нервной дрожью в голосе
— Один раз, в далеком прошлом — из-за предательства. О, а теперь смотрите, кто вышел нас встречать! Это — прекрасная леди Маркла!
Ясенка подняла взгляд и увидела женщину более молодую и еще более прекрасную, чем та, которую она мельком увидела, когда оказалась… Где? В том месте, где Зазар была заточена в пламени. Маркла подошла к ним в тот момент, когда Харуз помогал Ясенке спешиться. Утомленная долгой ездой Ясенка двигалась несколько скованно, а вот Маркла казалась просто воплощением изящества и легкости жестов. На ней было удивительное фиолетовое платье, шуршавшее на ходу, а вокруг нее распространялась волна нежного аромата. Ясенка внезапно вспомнила о своей одежде из кожи лаппера, которая сильно истрепалась и запачкалась в дороге, и поняла, что от нее самой должно пахнуть конским потом. Отнюдь не сладко.
— Добро пожаловать домой, милорд, — с улыбкой проговорила Маркла, а потом повернулась к Ясенке. — И кто это у нас?
— Гостья, о появлении которой вам уже сообщили, моя милая леди. Трясинный цветочек, который, как я надеюсь, вы превратите в одно из лучших украшений Рендела. Но которому, конечно же, никогда не затмить вас. — Харуз взял Марклу за руку и прикоснулся губами к ее пальцам. Мне хотелось бы, чтобы вы подружились.
— Как прикажете, милорд.
Маркла адресовала девушке улыбку, а той вдруг мучительно захотелось, чтобы Зазар оказалась рядом руководила бы ею. Она инстинктивно почувствовала, что Маркла никогда не станет ей другом. А она совершенно не представляла себе, как одна иноземка ведет себя с другой.
Неохотно признав, что на данный момент их силы значительно уступают силам ренделцев, Снолли снова повернул коня к Новому Волду. По крайней мере, теперь он знает, что Оберн жив и более или менее здоров. Хотя как ему удалось остаться живым после такого падения — с вершины скалы в Трясину, — было совершенно непонятно. До поры до времени пареньку придется принимать то, что происходит, и довольствоваться тем, что есть. Позднее, когда Снолли узнает, куда увезли Оберна, он сможет снарядить отряд и потребовать возвращения сына. В душе Снолли поднялась гордость за Оберна. Главный вождь не мог бы более успешно внедрить в Рендел своего шпиона, даже если бы строил планы в течение нескольких недель. Оберн и Гарвас (когда тому удастся сбежать, что неизбежно) смогут сообщить ему об истинном положении дел в Ренделе. Мудрость требует знать своего врага.
Он вскинул голову: какой-то шум отвлек его от размышлений. Приближался другой, более близкий враг.
— Трясинный народ! — сказал Касер, дотронувшись до локтя Снолли. — Похоже, на этот раз они не остались на своем берегу реки.
И действительно: отряд трясинных воинов решительно греб к тому месту, где остановились Снолли и его люди. Их было по шесть в лодке, сосчитал Снолли. А лодок — три.
Они снова оказались в меньшинстве, однако превосходство в вооружении Морских Бродяг плюс кольчуги отчасти уравнивали шансы.
— Спешиваемся, — решил Снолли. — Мы могли бы опередить их и сбежать, но раз уж нам не удалось вернуть Оберна, у меня руки чешутся с кем-нибудь подраться.
Мрачные кивки дали ему понять, что остальные разделяют его чувства. К тому моменту, когда лодки трясинных воинов заскребли по прибрежному дну, пять Морских Бродяг отправили Касаи с лошадьми подальше от беды и приготовились к бою. Усмехаясь за своими забралами, они вскинули оружие в сладком предвкушении. Дордан тщательно прицелился и стрелой уложил первого трясинного жителя, ступившего на землю, которая уже не была Трясиной. Воины из Трясины разразились криками и замахали копьями, а в ответ услышали зычный боевой клич Морских Бродяг. Дордан закинул лук за спину и взялся за секиру.
А потом, прежде чем сами Морские Бродяги успели перейти в нападение, как собирались, трясинный отряд налетел на них. Снолли быстро вошел в привычный ритм боя, хотя и остро ощущал отсутствие Оберна у себя за спиной. Касаи, не будучи воином, все же располагал особым оружием. Он начал барабанить, и настойчивый, мощный ритм придал Морским Бродягам силы, пугая их противников.
Копье с костяным наконечником ударило Снолли в плечо, заставив чуть пошатнуться, однако раскололось, не пробив крепкой кольчуги. Предводитель Бродяг вспомнил, что ему рассказывал Оберн: трясинные воины предпочитают наносить копьями удары, а метают их только в крайнем случае. Это дало ему понять, что бой складывается в пользу Морских Бродяг.
— Не давайте им уйти, если сможете! — закричал он.
Противник, бросивший в него копье, повернулся и побежал, но Касер уложил его раньше, чем тот успел добраться до лодок. Остальным трясинникам удалось влезть в лодки и оттолкнуться от берега, оказавшись в относительной безопасности.
Касаи перестал барабанить. Снолли выпрямился и стер со лба жаркий пот. Взглянув на свой меч, он вытер его о тряпицу, сорванную с последнего противника. Спастись бегством удалось менее чем половине нападавших: остальные остались лежать на поле боя немым свидетельством доблести Морских Бродяг. Один из трясинных воинов стоял в лодке, потрясая кулаком и что-то вызывающе крича.
— Не дать ли ему еще один урок? — спросил Дордан.
Он снова взял лук и встал рядом со Снолли, натягивая тетиву и накладывая на нее стрелу. По его щеке текла тонкая струйка крови: костяной наконечник копья расцарапал ему лоб.
— Похоже, он их предводитель. Да, сними его, если получится.
Однако к этому моменту течение уже быстро уносило лодки от того места, где стояли Морские Бродяги, и стрела Дордана вонзилась в борт одной из утлых лодочек. Предводитель расхохотался, и трясинные лодки исчезли в одной из бесчисленных проток, на которые ветвилась река.
Снолли сплюнул.
— В другой раз, — пообещал он, а потом повернулся к своим людям. — Серьезных ран ни у кого нет?
— Одни царапины, — пренебрежительно бросил Касер. — Мы даже и разогреться толком не успели, как они сломались и побежали.
Снолли невесело ухмыльнулся, восхищаясь боевым духом своих воинов.
— Они держались неплохо. Будь у них нормальное оружие, нам пришлось бы гораздо хуже. Поехали домой, — приказал он. — У нас в крепости будет чем заняться, пока мы будем дожидаться возвращения Оберна. — Он обернулся к Касаи. — Запомни. Когда мы вернемся в Новый Волд, я намерен отправить два наших корабля, чтобы они посмотрели, нет ли где-то новых беглецов с севера. Я предчувствую, что нам еще понадобятся все силы, какие мы только сможем собрать.
22
Теперь девушка заметила отверстия в своде туннеля, сквозь которые можно было бы бросать на головы врагам камни. Ясенка снова послала лошадь вперед. В конце туннеля еще одни мощные двери давали возможность закрыть и запереть вход.
— Конечно, эта сильная крепость ни разу не пала, граф Харуз — проговорила она, стараясь справиться с нервной дрожью в голосе
— Один раз, в далеком прошлом — из-за предательства. О, а теперь смотрите, кто вышел нас встречать! Это — прекрасная леди Маркла!
Ясенка подняла взгляд и увидела женщину более молодую и еще более прекрасную, чем та, которую она мельком увидела, когда оказалась… Где? В том месте, где Зазар была заточена в пламени. Маркла подошла к ним в тот момент, когда Харуз помогал Ясенке спешиться. Утомленная долгой ездой Ясенка двигалась несколько скованно, а вот Маркла казалась просто воплощением изящества и легкости жестов. На ней было удивительное фиолетовое платье, шуршавшее на ходу, а вокруг нее распространялась волна нежного аромата. Ясенка внезапно вспомнила о своей одежде из кожи лаппера, которая сильно истрепалась и запачкалась в дороге, и поняла, что от нее самой должно пахнуть конским потом. Отнюдь не сладко.
— Добро пожаловать домой, милорд, — с улыбкой проговорила Маркла, а потом повернулась к Ясенке. — И кто это у нас?
— Гостья, о появлении которой вам уже сообщили, моя милая леди. Трясинный цветочек, который, как я надеюсь, вы превратите в одно из лучших украшений Рендела. Но которому, конечно же, никогда не затмить вас. — Харуз взял Марклу за руку и прикоснулся губами к ее пальцам. Мне хотелось бы, чтобы вы подружились.
— Как прикажете, милорд.
Маркла адресовала девушке улыбку, а той вдруг мучительно захотелось, чтобы Зазар оказалась рядом руководила бы ею. Она инстинктивно почувствовала, что Маркла никогда не станет ей другом. А она совершенно не представляла себе, как одна иноземка ведет себя с другой.
Неохотно признав, что на данный момент их силы значительно уступают силам ренделцев, Снолли снова повернул коня к Новому Волду. По крайней мере, теперь он знает, что Оберн жив и более или менее здоров. Хотя как ему удалось остаться живым после такого падения — с вершины скалы в Трясину, — было совершенно непонятно. До поры до времени пареньку придется принимать то, что происходит, и довольствоваться тем, что есть. Позднее, когда Снолли узнает, куда увезли Оберна, он сможет снарядить отряд и потребовать возвращения сына. В душе Снолли поднялась гордость за Оберна. Главный вождь не мог бы более успешно внедрить в Рендел своего шпиона, даже если бы строил планы в течение нескольких недель. Оберн и Гарвас (когда тому удастся сбежать, что неизбежно) смогут сообщить ему об истинном положении дел в Ренделе. Мудрость требует знать своего врага.
Он вскинул голову: какой-то шум отвлек его от размышлений. Приближался другой, более близкий враг.
— Трясинный народ! — сказал Касер, дотронувшись до локтя Снолли. — Похоже, на этот раз они не остались на своем берегу реки.
И действительно: отряд трясинных воинов решительно греб к тому месту, где остановились Снолли и его люди. Их было по шесть в лодке, сосчитал Снолли. А лодок — три.
Они снова оказались в меньшинстве, однако превосходство в вооружении Морских Бродяг плюс кольчуги отчасти уравнивали шансы.
— Спешиваемся, — решил Снолли. — Мы могли бы опередить их и сбежать, но раз уж нам не удалось вернуть Оберна, у меня руки чешутся с кем-нибудь подраться.
Мрачные кивки дали ему понять, что остальные разделяют его чувства. К тому моменту, когда лодки трясинных воинов заскребли по прибрежному дну, пять Морских Бродяг отправили Касаи с лошадьми подальше от беды и приготовились к бою. Усмехаясь за своими забралами, они вскинули оружие в сладком предвкушении. Дордан тщательно прицелился и стрелой уложил первого трясинного жителя, ступившего на землю, которая уже не была Трясиной. Воины из Трясины разразились криками и замахали копьями, а в ответ услышали зычный боевой клич Морских Бродяг. Дордан закинул лук за спину и взялся за секиру.
А потом, прежде чем сами Морские Бродяги успели перейти в нападение, как собирались, трясинный отряд налетел на них. Снолли быстро вошел в привычный ритм боя, хотя и остро ощущал отсутствие Оберна у себя за спиной. Касаи, не будучи воином, все же располагал особым оружием. Он начал барабанить, и настойчивый, мощный ритм придал Морским Бродягам силы, пугая их противников.
Копье с костяным наконечником ударило Снолли в плечо, заставив чуть пошатнуться, однако раскололось, не пробив крепкой кольчуги. Предводитель Бродяг вспомнил, что ему рассказывал Оберн: трясинные воины предпочитают наносить копьями удары, а метают их только в крайнем случае. Это дало ему понять, что бой складывается в пользу Морских Бродяг.
— Не давайте им уйти, если сможете! — закричал он.
Противник, бросивший в него копье, повернулся и побежал, но Касер уложил его раньше, чем тот успел добраться до лодок. Остальным трясинникам удалось влезть в лодки и оттолкнуться от берега, оказавшись в относительной безопасности.
Касаи перестал барабанить. Снолли выпрямился и стер со лба жаркий пот. Взглянув на свой меч, он вытер его о тряпицу, сорванную с последнего противника. Спастись бегством удалось менее чем половине нападавших: остальные остались лежать на поле боя немым свидетельством доблести Морских Бродяг. Один из трясинных воинов стоял в лодке, потрясая кулаком и что-то вызывающе крича.
— Не дать ли ему еще один урок? — спросил Дордан.
Он снова взял лук и встал рядом со Снолли, натягивая тетиву и накладывая на нее стрелу. По его щеке текла тонкая струйка крови: костяной наконечник копья расцарапал ему лоб.
— Похоже, он их предводитель. Да, сними его, если получится.
Однако к этому моменту течение уже быстро уносило лодки от того места, где стояли Морские Бродяги, и стрела Дордана вонзилась в борт одной из утлых лодочек. Предводитель расхохотался, и трясинные лодки исчезли в одной из бесчисленных проток, на которые ветвилась река.
Снолли сплюнул.
— В другой раз, — пообещал он, а потом повернулся к своим людям. — Серьезных ран ни у кого нет?
— Одни царапины, — пренебрежительно бросил Касер. — Мы даже и разогреться толком не успели, как они сломались и побежали.
Снолли невесело ухмыльнулся, восхищаясь боевым духом своих воинов.
— Они держались неплохо. Будь у них нормальное оружие, нам пришлось бы гораздо хуже. Поехали домой, — приказал он. — У нас в крепости будет чем заняться, пока мы будем дожидаться возвращения Оберна. — Он обернулся к Касаи. — Запомни. Когда мы вернемся в Новый Волд, я намерен отправить два наших корабля, чтобы они посмотрели, нет ли где-то новых беглецов с севера. Я предчувствую, что нам еще понадобятся все силы, какие мы только сможем собрать.
22
Шпионы королевы Исы стали то и дело приносить ей слухи о том, что из Зловещей Трясины начались военные вылазки. Стычки становились все серьезнее: между жителями Рендела и трясинным народом разгорелась настоящая война, которая не всегда складывалась в пользу Рендела. Поначалу болотные люди ограничивались берегами реки, но потом стали забираться все дальше в глубь страны. Не раз фермеры, не обученные сражаться, становились жертвами тех, кто прежде никогда не выходил за границы Трясины.
Но гораздо хуже было то, что рокот огненных гор становится все более угрожающим. В воздухе витали предчувствия, и поговаривали, будто древнее зло, таившееся далеко на севере, пробудилось и пришло в движение. Три таинственных витража в Великом Соборе Света начали изменяться быстрее. Тень на молочно-белом окне зашевелилась, словно нечто поднималось из снега… — и то, что стало там вырисовываться, настолько испугало королеву Ису, что она приказала закрыть этот витраж плотной занавесью.
Королева созвала Совет. Пятеро из семи советников были всегда под рукой. Только Эрфт сославшись на возраст, не приехал в столицу, чтобы побыть рядом с умирающим королем, а Харуз как всегда, отправился в одну из своих таинственных поездок. Однако оба отсутствующих советника прислали своих представителей: вместо Эрфта явился Эдгард, а вместо Харуза — Чевин. Иса заняла кресло в начале стола. Как глава Совета, Ройанс сидел напротив нее, на другом конце стола.
Ройанс потребовал карту, на которой флажками были отмечены места, где происходили набеги из Трясины. Сразу же прояснилась общая картина: трясинные воины не уходили от берега реки дальше, чем на лигу-полторы. Но не было никаких гарантий того, что, осмелев, они со временем не продвинутся дальше.
— Нам необходимо начать патрулирование, — сказала Иса. — Нельзя допустить, чтобы такое продолжалось. И я рассчитываю на то, что вы меня поймете и поддержите. Этот вопрос касается не только приграничных территорий. С незапамятных времен жители Зловещей Трясины знали свое место. Но раз уж они оттуда вышли, нет никакой уверенности, что они не захватят сколько угодно наших земель, если им вздумается. Наши добропорядочные жители перед ними практически бессильны.
— Решено, ваше величество, — лениво откликнулся Гаттор. — Я могу выделить из своих людей десять всадников.
— А я от лица моего господина Эрфта могу обещать двадцать. Кроме того, мы можем предоставить лошадей тем, у кого их нет. Владения Рябины всегда славились своими конями.
Эдгард не без гордости обвел взглядом сидевших за столом.
— Наибольшее количество нападений было направлено на земли Дуба, которые защищает граф Харуз, — сказал Чевин. — Как его заместитель, я уполномочен предложить воинам из других владений ночлег и пищу в крепости Крагден на все время этих действий.
Остальные члены Совета кивнули, и Джакар из Вакастера высказал всеобщее мнение:
— Это поможет решить вопрос с размещением отрядов. В ответ я обещаю прислать продукты и экипировку на ту дюжину солдат, которых выставлю сам.
— Все они должны поступить под командование графа Харуза, а в его отсутствие — под мое, — сказал Чевин. — В противном случае у нас воцарится хаос.
Другие члены Совета одобрительно кивнули, и Иса ощутила некоторое облегчение. Она была довольна: так командовать патрульными отрядами будет легче. И возможно, этой угрозы, объединившей вечно ссорившихся аристократов, окажется достаточно для того, чтобы никто из них не попытался отвоевать для себя какое-то преимущество.
— Давайте не забывать, что наша цель состоит в том, чтобы прогнать трясинных жителей. Их не обязательно убивать, — проговорил Лиффен из Лерканда.
Этот человек представлял одну из семей, бывшей союзницей практически прекратившего существование Дома Ясеня. У Исы не было оснований симпатизировать или доверять ему, но эти слова показались ей разумными.
— Я согласен, — сказал Ройанс. — Давайте не будем раздувать пожар, который потом не сможем погасить. Но если жители Трясины решат объявить нам открытую войну, у нас будет время предпринять нужные действия.
Иса позволила себе отвлечься, пока Совет разрабатывал общие очертания плана того, что, несмотря на мирные заявления, должно было стать настоящей войной между Ренделом и Зловещей Трясиной. Воины Харуза составят костяк отрядов, которые предстоит прогонять — и, при необходимости, встречать боем — трясинных воинов. Это означало, что самому Харузу часто придется уезжать в экспедиции и, как обычно, он не сможет участвовать в повседневной жизни королевского двора. Харуз не относился к тем людям, которые способны сидеть в тылу и отдавать приказы. А когда его влияние ослабеет, то, благодаря трудам своей королевы шпионов, Иса сможет успокоиться относительно таинственной гостьи Харуза и временно забыть о ней. От этой гостьи угрозы не исходило — по крайней мере, пока, — тогда как набеги из Трясины были угрозой более чем реальной.
Позже, если ситуация того потребует, Иса сможет, как говорится, «что-то предпринять» в отношении этой жалкой трясинной полукровки, которую Харуз привез в качестве сувенира из очередной таинственной отлучки. Иса улыбнулась собственным мыслям. Ходили слухи о том, что королева шпионов не брезгует и тем, чтобы время от времени кого-то убить… если это не слишком трудно и если ей предлагают достойное вознаграждение. А ее позиция для этого идеально подходит.
«Не слишком ли идеально?» — вдруг подумалось Исе. Возможно, если дело дойдет до этого, следует поручить ликвидацию кому-нибудь другому, а Марклу оставить в запасе. У Исы для таких поручений людей хватало. Людей, которые, будучи использованы, становятся ненужными…
Да. Позднее. Удар кинжала в темноте или отравленное питье — в тот момент, когда Маркла будет демонстративно отсутствовать. Королева шпионов слишком полезна для Исы, чтобы использовать ее для устранения всего лишь ублюдка своей бывшей соперницы, девицы, в жилах которой смешалась кровь Ясеня и кровь Трясины. Да и соперница та давно мертва…
Приняв такое решение, королева отбросила все мысли на эту тему и привлекла внимание Совета к другим проблемам, которые возникли вследствие вторжения трясинных жителей. Проблемам, которых они не заметили за приятной беседой о военных действиях. Трясинные воины не только совершали набеги: они сжигали поля, и если этому не положить конец, в Ренделе вскоре почувствуется нехватка продуктов.
— Спасибо, что вы об этом упомянули, ваше величество, — сказал Ройанс. Он склонил седую голову в знак признательности. — Нам следует подумать, не разумнее ли перенести эти столкновения на территорию самой Зловещей Трясины. Если ее жители перестанут выходить за ее пределы, они перестанут наносить ущерб нашим землям.
— А в Трясине все равно нет ничего, что стоило бы сохранять, — заметил Гаттор.
Остальные расхохотались.
Жизнь Ясенки наполнилась чудесными новыми нарядами, кипенно-белым бельем, ваннами, наполненными теплой водой, пахнущей розовым маслом и ароматным мылом, а также яствами, о которых она прежде даже не слышала — и уж конечно не пробовала. Все мысли об Оберне, Трясине и даже о Зазар вылетели у нее из головы, и она сосредоточилась на том множестве вещей, которые ей необходимо было узнать для того, чтобы вести новую жизнь. Когда она не была занята уроками, то отправлялась на прогулку вдоль стен крепости Крагден, а иногда выезжала верхом за пределы замка. По большей части эти поездки совершались в обществе леди Марклы, но изредка ей составлял компанию Харуз, если оказывался дома. Ясенка как-то поймала себя на том, что с немалым нетерпением ждет таких прогулок.
Сначала она думала, что они могли бы направиться даже в удивительный, сверкающий белизной город, который, как и рассказывал ей Харуз, расположился на скалистом холме глубоко в долине. Не время, сказали ей и Маркла, и Харуз. Все будет зависеть от того, насколько быстро она научится вести себя так, как подобает ее высокому положению.
Каждое утро она получала какой-нибудь подарок, присланный Харузом. Одним из первых оказалось платье, сшитое из синей ткани, которое, как и наряды Марклы, завораживающе шуршало при каждом движении. Поначалу Ясенка ужаснулась при виде того, какой глубокий у ее нового платья вырез — его острие доходило до того места, где юбка прикреплялась к лифу. Одежда Марклы такой нескромностью не отличалась: вырез заполнялся белой пеной кружева. Но потом Маркла посвятила Ясенку в тайну того, как носят такие платья: они надевались поверх другого предмета одежды, покрой которого был гораздо более скромным.
Летние нижние наряды шились из тонкого льна, отделанного кружевом, зимние — из чистой шерсти, и они демонстрировали общественное положение своей владелицы так же ясно, как и богато украшенная верхняя одежда. Чем длиннее был этот наряд и чем роскошнее ткань, тем выше положение их владелицы. Платье Марклы спускалось до самого пола, как и платья Ясенки.
Вместе с платьями присылались туфельки им под стать, а еще была доставлена драгоценная шкатулка со шпильками для волос. Ясенка сразу же спрятала в эту шкатулку радужный браслет, найденный в Трясине, и к нему скоро присоединились новые полученные ею украшения. Туда же девушка положила талисман силы и указатель дома. Харуз прислал и туалетные принадлежности, включая первое зеркальце, которое Ясенка увидела впервые в жизни, и баночку с румянами, пользоваться которыми ее научила Маркла. Еще Ясенка получила материалы для рукоделий, которым ее немедленно начали обучать, и флакончик с духами, приготовленными, по словам Марклы, из синих цветов какого-то растения. Каждое утро приносило новый подарок, так что в конце концов Ясенка почувствовала необходимость возразить.
— Маркла, это уж слишком! — воскликнула она, беря в руки пару золотистых сережек украшенных крошечными синими камушками, горевшими в лучах утреннего солнца. — Меня все это смущает.
— О, это в характере Харуза, — небрежно отозвалась Маркла. Она тряхнула головой, и Ясенка обратила внимание на вдетые в ее уши серьги: они были крупнее и наряднее ее собственных, а камни в них были фиолетовыми. — Он очень щедр ко всем своим почетным гостям.
— Что вы — почетная гостья, это понятно, — сказала Ясенка, почувствовав, что следует пустить в ход такт. — Но почему и я?
— На то есть причины, которые со временем вы узнаете.
Ясенка прикусила язык, чтобы не задать не дававший ей покоя вопрос: когда же ей наконец все расскажут? — и решила вместо этого продемонстрировать смирение. Она уже убедилась в том, что так иметь дело с этой женщиной легче всего.
— Как скажете, Маркла. Я очень благодарна вам за то, что вы уже мне показали. Я ведь так обременяю вас своим невежеством.
— Это пустяки, — ответила Маркла, пожимая плечами. — А сейчас я попросила, чтобы в вашу комнату принесли немного фруктов. Давайте попрактикуемся в умении держать себя за столом, а позже мы сойдем в столовую и поедим как следует. Обязательно положите салфетку к себе на колени, как я вас учила, чтобы платье осталось чистым.
Ясенке приходилось запоминать так много всего! Надо ополаскивать пальцы и вытирать их о салфетку, а ни в коем случае не о скатерть. Надо класть на тарелку кусок хлеба, чтобы он впитывал мясной сок. А хлеб необходимо резать ножом… это очередной подарок Харуза, столовый кинжал с украшенной синими камешками рукоятью… а не ломать пальцами. По утрам едят кашу, ложкой, и ложку не оставляют в тарелке. И локти нельзя упирать в стол, а мясо нельзя макать в солонку. И все кусочки надо отправлять в рот на кончике кинжала, а не пальцами. И даже сыр (поразительно вкусный!) надо сначала порезать на мелкие кусочки и только потом есть.
Как раз начала поспевать первая клубника, и ее ягоды оказались в блюде фруктов, которые Маркла приготовила для урока. Когда Ясенка отведала первую ягоду, она чуть было не забыла все манеры, которым ее научила Маркла: так ей захотелось набить полный рот сладкой клубникой.
— А ближе к концу лета, — сообщила Маркла с холодной улыбкой, — появятся яблоки и груши.
— А они такие же вкусные, как клубника?
— По-своему.
В конце урока Маркла — с неохотой, как показалось Ясенке — признала ее готовой присоединиться к обитателям замка за полуденной трапезой.
— И поскольку вы уже наелись ягод, то не опозоритесь, жадно пожирая мясо.
Ясенка напрасно надеялась услышать в интонациях Марклы дружеское поддразнивание, хотя та и улыбалась.
Место Харуза за столом пустовало — как обычно. Маркла села справа от него, а Ясенка — слева. Она заметила Оберна, сидевшего довольно далеко за одним из длинных столов, стоявших в обеденном зале, и с улыбкой помахала ему рукой. Когда ей представился удобный случай она передала Оберну через пажа, что хочет с ним увидеться. Он сразу же встал со своего места и подошел к ней. Сломанная рука все еще висела на перевязи, но, судя по его движениям, она его уже не беспокоила.
— Ваши доспехи и меч, насколько я знаю, остались целы, — сказала она ему. — Я свернула вашу кольчугу и спрятала ее. Те, кто… нас забирали…, по-моему, даже их не искали. Они очень спешили.
— Спасибо вам, Ясенка, — сказал он. — Леди Ясенка. Я рад это слышать. Это был меч работы Ринбелла. Морские Бродяги его считают очень хорошим… очень ценным.
— Возможно, вы потом сможете вернуться и найти его.
— Возможно. Я еще раз вас благодарю.
С этими словами он вернулся на свое место.
Маркла очень пристально наблюдала за их разговором, но ничего не сказала.
После трапезы дамы снова поднялись наверх, где почистили зубы зелеными веточками орешника. Хотя бы тут не было ничего нового: Ясенка делала это, сколько себя помнила.
Шли дни, и она узнала про капусту и лук, чечевицу и горох, бобы и просо. Ей начали нравиться говядина и баранина, превращенные в котлеты, и блюда из обрезков мяса, тушеного с овощами. Она узнала, что в этом мире на рассвете принято есть легкий завтрак, состоящий из хлеба или каши с элем или разведенным водой вином. Потом начинались уроки, а в полдень наступало время для обильной трапезы. Ужинать садились, когда начинало темнеть, а порой устраивали еще и то, что называлось поздним ужином, — трапезу, во время которой предавались веселью и обжорству. В такие моменты Ясенка с Марклой уходили спать. Однако девушка заметила, что Оберн оставался в зале: похоже, он нашел себе друзей среди людей Харуза. Маркла сказала ей, что и некоторые дамы остаются на поздний ужин.
— Там всегда бывает возможность для флирта и ухаживания. А еще — музыка и танцы.
— Музыка? — откликнулась Ясенка. — А что это такое?
И после этого по вечерам ее стали обучать музыке и танцам. Это поручили одному из камердинеров Харуза. Музыка стала для Ясенки почти страстью: она заполнила некую пустоту в ее душе, о существовании которой девушка до этого даже не подозревала. Эти уроки оказались самыми приятными из всех.
Поздно вечером она уходила в собственную комнату в собственных покоях, к собственной постели — занавешенной пологом кровати, на которой она спала одна, не уставая радоваться такой роскоши. Перед тем как заснуть, Ясенка сосредотачивала свои мысли на Зазар, гадая, где сейчас находится знахарка и чем она занимается. Вспоминает ли она хоть изредка о своей подопечной?
— Зазар, если бы только я могла поговорить с тобой, услышать твои мудрые советы, — шептала Ясенка.
Порой ей снилось ее прошлое в Зловещей Трясине, а один раз в ее сне появилась Зазар снова повторившая те слова, которые она адресовала Ясенке перед тем, как отправиться в разрушенный город Галинф: «Это тропа, по которой отныне пойдешь ты одна. — И добавила: — А у меня сейчас много забот». С этим знахарка исчезла.
Видение успокоило Ясенку, хотя она и не получила ответов на свои вопросы. Дни в Крагдене шли один за другим. Каждый раз, когда она просыпалась на рассвете, ее ждал новый подарок от Харуза.
Как-то утром этот подарок оказался настолько особенным, что Харуз принес его сам, не доверив никому из слуг. Это была их первая встреча с момента приезда Ясенки в Крагден, если не считать тех случаев, когда она видела его издалека. На лорде был богато украшенный вышивкой камзол с широкими свободными рукавами, разительно отличавшийся от боевого снаряжения, в котором Ясенка увидела его впервые. И он казался гораздо красивее.
— Ох! — выдохнула Ясенка, открыв коробочку и доставая оттуда золотое ожерелье.
Это была подвеска: золотой круг, украшенный блестящим синим камнем, таким же, какие были у нее в сережках. Круг был подвешен на золотую цепочку, украшенную камнями меньшего размера. Ясенка тут же попробовала надеть подвеску, но не смогла справиться с замочком. Харуз взялся ей помочь, отведя в сторону ее распущенные волосы.
— Ну вот, — объявил он, поворачивая Ясенку к зеркалу. — Посмотрите. Оно вам к лицу, как я и предвидел.
И действительно, украшение на ней выглядело очень эффектно. Ясенка осторожно дотронулась до подвески.
— Вы его специально заказали?
— В каком-то смысле. Оно очень, очень древнее. Когда вы его снимете, то увидите на обратной стороне следы: они показывают, что когда-то это была брошь. Когда я ее отыскал, она была сломана, почти безнадежно. — Он протянул ей обломки тускло-синего камня. — Я заменил старый камень на сапфир. А это, кажется, лазурит. Можете взять его, если хотите.
Ясенка с любопытством взяла у него кусочки камня и положила их на столик.
— Но откуда вы знаете…
— Я много читаю, учусь и запоминаю. — Харуз извлек из-под камзола амулет, висевший на тесемке. — И я владею силами, с которыми вы, возможно, знакомы. Вы узнаете это?
Ясенка протянула руку, но не осмелилась дотронуться до талисмана.
— Это похоже на то, что моя защитница могла бы…
— Защитница? Вы говорите о Зазар? — При виде ее изумления Харуз рассмеялся. — О да, я хорошо знаю Зазар. По правде говоря, это именно она отправила меня за вами в разрушенный город, пока трясинный народ не успел вас убить…
— Значит, вы один из тех незнакомцев, которые по ночам приходили к Зазар? Она всегда отправляла меня спать, но иногда я все равно их видела.
— Да. Я часто навещал Зазар. Мы с ней хорошо знакомы. Вам следует во всем меня слушаться, как вы доверились бы ей.
Ясенка склонила голову, вспоминая окутывавший его в Трясине туман. Только Зазар могла снабдить его камнем силы — немножко не таким, как тот, что носила сама Ясенка, но с похожими свойствами.
Но гораздо хуже было то, что рокот огненных гор становится все более угрожающим. В воздухе витали предчувствия, и поговаривали, будто древнее зло, таившееся далеко на севере, пробудилось и пришло в движение. Три таинственных витража в Великом Соборе Света начали изменяться быстрее. Тень на молочно-белом окне зашевелилась, словно нечто поднималось из снега… — и то, что стало там вырисовываться, настолько испугало королеву Ису, что она приказала закрыть этот витраж плотной занавесью.
Королева созвала Совет. Пятеро из семи советников были всегда под рукой. Только Эрфт сославшись на возраст, не приехал в столицу, чтобы побыть рядом с умирающим королем, а Харуз как всегда, отправился в одну из своих таинственных поездок. Однако оба отсутствующих советника прислали своих представителей: вместо Эрфта явился Эдгард, а вместо Харуза — Чевин. Иса заняла кресло в начале стола. Как глава Совета, Ройанс сидел напротив нее, на другом конце стола.
Ройанс потребовал карту, на которой флажками были отмечены места, где происходили набеги из Трясины. Сразу же прояснилась общая картина: трясинные воины не уходили от берега реки дальше, чем на лигу-полторы. Но не было никаких гарантий того, что, осмелев, они со временем не продвинутся дальше.
— Нам необходимо начать патрулирование, — сказала Иса. — Нельзя допустить, чтобы такое продолжалось. И я рассчитываю на то, что вы меня поймете и поддержите. Этот вопрос касается не только приграничных территорий. С незапамятных времен жители Зловещей Трясины знали свое место. Но раз уж они оттуда вышли, нет никакой уверенности, что они не захватят сколько угодно наших земель, если им вздумается. Наши добропорядочные жители перед ними практически бессильны.
— Решено, ваше величество, — лениво откликнулся Гаттор. — Я могу выделить из своих людей десять всадников.
— А я от лица моего господина Эрфта могу обещать двадцать. Кроме того, мы можем предоставить лошадей тем, у кого их нет. Владения Рябины всегда славились своими конями.
Эдгард не без гордости обвел взглядом сидевших за столом.
— Наибольшее количество нападений было направлено на земли Дуба, которые защищает граф Харуз, — сказал Чевин. — Как его заместитель, я уполномочен предложить воинам из других владений ночлег и пищу в крепости Крагден на все время этих действий.
Остальные члены Совета кивнули, и Джакар из Вакастера высказал всеобщее мнение:
— Это поможет решить вопрос с размещением отрядов. В ответ я обещаю прислать продукты и экипировку на ту дюжину солдат, которых выставлю сам.
— Все они должны поступить под командование графа Харуза, а в его отсутствие — под мое, — сказал Чевин. — В противном случае у нас воцарится хаос.
Другие члены Совета одобрительно кивнули, и Иса ощутила некоторое облегчение. Она была довольна: так командовать патрульными отрядами будет легче. И возможно, этой угрозы, объединившей вечно ссорившихся аристократов, окажется достаточно для того, чтобы никто из них не попытался отвоевать для себя какое-то преимущество.
— Давайте не забывать, что наша цель состоит в том, чтобы прогнать трясинных жителей. Их не обязательно убивать, — проговорил Лиффен из Лерканда.
Этот человек представлял одну из семей, бывшей союзницей практически прекратившего существование Дома Ясеня. У Исы не было оснований симпатизировать или доверять ему, но эти слова показались ей разумными.
— Я согласен, — сказал Ройанс. — Давайте не будем раздувать пожар, который потом не сможем погасить. Но если жители Трясины решат объявить нам открытую войну, у нас будет время предпринять нужные действия.
Иса позволила себе отвлечься, пока Совет разрабатывал общие очертания плана того, что, несмотря на мирные заявления, должно было стать настоящей войной между Ренделом и Зловещей Трясиной. Воины Харуза составят костяк отрядов, которые предстоит прогонять — и, при необходимости, встречать боем — трясинных воинов. Это означало, что самому Харузу часто придется уезжать в экспедиции и, как обычно, он не сможет участвовать в повседневной жизни королевского двора. Харуз не относился к тем людям, которые способны сидеть в тылу и отдавать приказы. А когда его влияние ослабеет, то, благодаря трудам своей королевы шпионов, Иса сможет успокоиться относительно таинственной гостьи Харуза и временно забыть о ней. От этой гостьи угрозы не исходило — по крайней мере, пока, — тогда как набеги из Трясины были угрозой более чем реальной.
Позже, если ситуация того потребует, Иса сможет, как говорится, «что-то предпринять» в отношении этой жалкой трясинной полукровки, которую Харуз привез в качестве сувенира из очередной таинственной отлучки. Иса улыбнулась собственным мыслям. Ходили слухи о том, что королева шпионов не брезгует и тем, чтобы время от времени кого-то убить… если это не слишком трудно и если ей предлагают достойное вознаграждение. А ее позиция для этого идеально подходит.
«Не слишком ли идеально?» — вдруг подумалось Исе. Возможно, если дело дойдет до этого, следует поручить ликвидацию кому-нибудь другому, а Марклу оставить в запасе. У Исы для таких поручений людей хватало. Людей, которые, будучи использованы, становятся ненужными…
Да. Позднее. Удар кинжала в темноте или отравленное питье — в тот момент, когда Маркла будет демонстративно отсутствовать. Королева шпионов слишком полезна для Исы, чтобы использовать ее для устранения всего лишь ублюдка своей бывшей соперницы, девицы, в жилах которой смешалась кровь Ясеня и кровь Трясины. Да и соперница та давно мертва…
Приняв такое решение, королева отбросила все мысли на эту тему и привлекла внимание Совета к другим проблемам, которые возникли вследствие вторжения трясинных жителей. Проблемам, которых они не заметили за приятной беседой о военных действиях. Трясинные воины не только совершали набеги: они сжигали поля, и если этому не положить конец, в Ренделе вскоре почувствуется нехватка продуктов.
— Спасибо, что вы об этом упомянули, ваше величество, — сказал Ройанс. Он склонил седую голову в знак признательности. — Нам следует подумать, не разумнее ли перенести эти столкновения на территорию самой Зловещей Трясины. Если ее жители перестанут выходить за ее пределы, они перестанут наносить ущерб нашим землям.
— А в Трясине все равно нет ничего, что стоило бы сохранять, — заметил Гаттор.
Остальные расхохотались.
Жизнь Ясенки наполнилась чудесными новыми нарядами, кипенно-белым бельем, ваннами, наполненными теплой водой, пахнущей розовым маслом и ароматным мылом, а также яствами, о которых она прежде даже не слышала — и уж конечно не пробовала. Все мысли об Оберне, Трясине и даже о Зазар вылетели у нее из головы, и она сосредоточилась на том множестве вещей, которые ей необходимо было узнать для того, чтобы вести новую жизнь. Когда она не была занята уроками, то отправлялась на прогулку вдоль стен крепости Крагден, а иногда выезжала верхом за пределы замка. По большей части эти поездки совершались в обществе леди Марклы, но изредка ей составлял компанию Харуз, если оказывался дома. Ясенка как-то поймала себя на том, что с немалым нетерпением ждет таких прогулок.
Сначала она думала, что они могли бы направиться даже в удивительный, сверкающий белизной город, который, как и рассказывал ей Харуз, расположился на скалистом холме глубоко в долине. Не время, сказали ей и Маркла, и Харуз. Все будет зависеть от того, насколько быстро она научится вести себя так, как подобает ее высокому положению.
Каждое утро она получала какой-нибудь подарок, присланный Харузом. Одним из первых оказалось платье, сшитое из синей ткани, которое, как и наряды Марклы, завораживающе шуршало при каждом движении. Поначалу Ясенка ужаснулась при виде того, какой глубокий у ее нового платья вырез — его острие доходило до того места, где юбка прикреплялась к лифу. Одежда Марклы такой нескромностью не отличалась: вырез заполнялся белой пеной кружева. Но потом Маркла посвятила Ясенку в тайну того, как носят такие платья: они надевались поверх другого предмета одежды, покрой которого был гораздо более скромным.
Летние нижние наряды шились из тонкого льна, отделанного кружевом, зимние — из чистой шерсти, и они демонстрировали общественное положение своей владелицы так же ясно, как и богато украшенная верхняя одежда. Чем длиннее был этот наряд и чем роскошнее ткань, тем выше положение их владелицы. Платье Марклы спускалось до самого пола, как и платья Ясенки.
Вместе с платьями присылались туфельки им под стать, а еще была доставлена драгоценная шкатулка со шпильками для волос. Ясенка сразу же спрятала в эту шкатулку радужный браслет, найденный в Трясине, и к нему скоро присоединились новые полученные ею украшения. Туда же девушка положила талисман силы и указатель дома. Харуз прислал и туалетные принадлежности, включая первое зеркальце, которое Ясенка увидела впервые в жизни, и баночку с румянами, пользоваться которыми ее научила Маркла. Еще Ясенка получила материалы для рукоделий, которым ее немедленно начали обучать, и флакончик с духами, приготовленными, по словам Марклы, из синих цветов какого-то растения. Каждое утро приносило новый подарок, так что в конце концов Ясенка почувствовала необходимость возразить.
— Маркла, это уж слишком! — воскликнула она, беря в руки пару золотистых сережек украшенных крошечными синими камушками, горевшими в лучах утреннего солнца. — Меня все это смущает.
— О, это в характере Харуза, — небрежно отозвалась Маркла. Она тряхнула головой, и Ясенка обратила внимание на вдетые в ее уши серьги: они были крупнее и наряднее ее собственных, а камни в них были фиолетовыми. — Он очень щедр ко всем своим почетным гостям.
— Что вы — почетная гостья, это понятно, — сказала Ясенка, почувствовав, что следует пустить в ход такт. — Но почему и я?
— На то есть причины, которые со временем вы узнаете.
Ясенка прикусила язык, чтобы не задать не дававший ей покоя вопрос: когда же ей наконец все расскажут? — и решила вместо этого продемонстрировать смирение. Она уже убедилась в том, что так иметь дело с этой женщиной легче всего.
— Как скажете, Маркла. Я очень благодарна вам за то, что вы уже мне показали. Я ведь так обременяю вас своим невежеством.
— Это пустяки, — ответила Маркла, пожимая плечами. — А сейчас я попросила, чтобы в вашу комнату принесли немного фруктов. Давайте попрактикуемся в умении держать себя за столом, а позже мы сойдем в столовую и поедим как следует. Обязательно положите салфетку к себе на колени, как я вас учила, чтобы платье осталось чистым.
Ясенке приходилось запоминать так много всего! Надо ополаскивать пальцы и вытирать их о салфетку, а ни в коем случае не о скатерть. Надо класть на тарелку кусок хлеба, чтобы он впитывал мясной сок. А хлеб необходимо резать ножом… это очередной подарок Харуза, столовый кинжал с украшенной синими камешками рукоятью… а не ломать пальцами. По утрам едят кашу, ложкой, и ложку не оставляют в тарелке. И локти нельзя упирать в стол, а мясо нельзя макать в солонку. И все кусочки надо отправлять в рот на кончике кинжала, а не пальцами. И даже сыр (поразительно вкусный!) надо сначала порезать на мелкие кусочки и только потом есть.
Как раз начала поспевать первая клубника, и ее ягоды оказались в блюде фруктов, которые Маркла приготовила для урока. Когда Ясенка отведала первую ягоду, она чуть было не забыла все манеры, которым ее научила Маркла: так ей захотелось набить полный рот сладкой клубникой.
— А ближе к концу лета, — сообщила Маркла с холодной улыбкой, — появятся яблоки и груши.
— А они такие же вкусные, как клубника?
— По-своему.
В конце урока Маркла — с неохотой, как показалось Ясенке — признала ее готовой присоединиться к обитателям замка за полуденной трапезой.
— И поскольку вы уже наелись ягод, то не опозоритесь, жадно пожирая мясо.
Ясенка напрасно надеялась услышать в интонациях Марклы дружеское поддразнивание, хотя та и улыбалась.
Место Харуза за столом пустовало — как обычно. Маркла села справа от него, а Ясенка — слева. Она заметила Оберна, сидевшего довольно далеко за одним из длинных столов, стоявших в обеденном зале, и с улыбкой помахала ему рукой. Когда ей представился удобный случай она передала Оберну через пажа, что хочет с ним увидеться. Он сразу же встал со своего места и подошел к ней. Сломанная рука все еще висела на перевязи, но, судя по его движениям, она его уже не беспокоила.
— Ваши доспехи и меч, насколько я знаю, остались целы, — сказала она ему. — Я свернула вашу кольчугу и спрятала ее. Те, кто… нас забирали…, по-моему, даже их не искали. Они очень спешили.
— Спасибо вам, Ясенка, — сказал он. — Леди Ясенка. Я рад это слышать. Это был меч работы Ринбелла. Морские Бродяги его считают очень хорошим… очень ценным.
— Возможно, вы потом сможете вернуться и найти его.
— Возможно. Я еще раз вас благодарю.
С этими словами он вернулся на свое место.
Маркла очень пристально наблюдала за их разговором, но ничего не сказала.
После трапезы дамы снова поднялись наверх, где почистили зубы зелеными веточками орешника. Хотя бы тут не было ничего нового: Ясенка делала это, сколько себя помнила.
Шли дни, и она узнала про капусту и лук, чечевицу и горох, бобы и просо. Ей начали нравиться говядина и баранина, превращенные в котлеты, и блюда из обрезков мяса, тушеного с овощами. Она узнала, что в этом мире на рассвете принято есть легкий завтрак, состоящий из хлеба или каши с элем или разведенным водой вином. Потом начинались уроки, а в полдень наступало время для обильной трапезы. Ужинать садились, когда начинало темнеть, а порой устраивали еще и то, что называлось поздним ужином, — трапезу, во время которой предавались веселью и обжорству. В такие моменты Ясенка с Марклой уходили спать. Однако девушка заметила, что Оберн оставался в зале: похоже, он нашел себе друзей среди людей Харуза. Маркла сказала ей, что и некоторые дамы остаются на поздний ужин.
— Там всегда бывает возможность для флирта и ухаживания. А еще — музыка и танцы.
— Музыка? — откликнулась Ясенка. — А что это такое?
И после этого по вечерам ее стали обучать музыке и танцам. Это поручили одному из камердинеров Харуза. Музыка стала для Ясенки почти страстью: она заполнила некую пустоту в ее душе, о существовании которой девушка до этого даже не подозревала. Эти уроки оказались самыми приятными из всех.
Поздно вечером она уходила в собственную комнату в собственных покоях, к собственной постели — занавешенной пологом кровати, на которой она спала одна, не уставая радоваться такой роскоши. Перед тем как заснуть, Ясенка сосредотачивала свои мысли на Зазар, гадая, где сейчас находится знахарка и чем она занимается. Вспоминает ли она хоть изредка о своей подопечной?
— Зазар, если бы только я могла поговорить с тобой, услышать твои мудрые советы, — шептала Ясенка.
Порой ей снилось ее прошлое в Зловещей Трясине, а один раз в ее сне появилась Зазар снова повторившая те слова, которые она адресовала Ясенке перед тем, как отправиться в разрушенный город Галинф: «Это тропа, по которой отныне пойдешь ты одна. — И добавила: — А у меня сейчас много забот». С этим знахарка исчезла.
Видение успокоило Ясенку, хотя она и не получила ответов на свои вопросы. Дни в Крагдене шли один за другим. Каждый раз, когда она просыпалась на рассвете, ее ждал новый подарок от Харуза.
Как-то утром этот подарок оказался настолько особенным, что Харуз принес его сам, не доверив никому из слуг. Это была их первая встреча с момента приезда Ясенки в Крагден, если не считать тех случаев, когда она видела его издалека. На лорде был богато украшенный вышивкой камзол с широкими свободными рукавами, разительно отличавшийся от боевого снаряжения, в котором Ясенка увидела его впервые. И он казался гораздо красивее.
— Ох! — выдохнула Ясенка, открыв коробочку и доставая оттуда золотое ожерелье.
Это была подвеска: золотой круг, украшенный блестящим синим камнем, таким же, какие были у нее в сережках. Круг был подвешен на золотую цепочку, украшенную камнями меньшего размера. Ясенка тут же попробовала надеть подвеску, но не смогла справиться с замочком. Харуз взялся ей помочь, отведя в сторону ее распущенные волосы.
— Ну вот, — объявил он, поворачивая Ясенку к зеркалу. — Посмотрите. Оно вам к лицу, как я и предвидел.
И действительно, украшение на ней выглядело очень эффектно. Ясенка осторожно дотронулась до подвески.
— Вы его специально заказали?
— В каком-то смысле. Оно очень, очень древнее. Когда вы его снимете, то увидите на обратной стороне следы: они показывают, что когда-то это была брошь. Когда я ее отыскал, она была сломана, почти безнадежно. — Он протянул ей обломки тускло-синего камня. — Я заменил старый камень на сапфир. А это, кажется, лазурит. Можете взять его, если хотите.
Ясенка с любопытством взяла у него кусочки камня и положила их на столик.
— Но откуда вы знаете…
— Я много читаю, учусь и запоминаю. — Харуз извлек из-под камзола амулет, висевший на тесемке. — И я владею силами, с которыми вы, возможно, знакомы. Вы узнаете это?
Ясенка протянула руку, но не осмелилась дотронуться до талисмана.
— Это похоже на то, что моя защитница могла бы…
— Защитница? Вы говорите о Зазар? — При виде ее изумления Харуз рассмеялся. — О да, я хорошо знаю Зазар. По правде говоря, это именно она отправила меня за вами в разрушенный город, пока трясинный народ не успел вас убить…
— Значит, вы один из тех незнакомцев, которые по ночам приходили к Зазар? Она всегда отправляла меня спать, но иногда я все равно их видела.
— Да. Я часто навещал Зазар. Мы с ней хорошо знакомы. Вам следует во всем меня слушаться, как вы доверились бы ей.
Ясенка склонила голову, вспоминая окутывавший его в Трясине туман. Только Зазар могла снабдить его камнем силы — немножко не таким, как тот, что носила сама Ясенка, но с похожими свойствами.