Ньюкомб Роберт. Пятая волшебница

   По правде говоря, Шайлиха не сомневалась, что старик прав. Он всегда бывал прав, это проверено на опыте. На самом деле ее интересовало другое — как это Вигу удалось прежде нее разобраться в истинном положении дел?
   — Часто решение сложной головоломки оказывается предельно простым, — Верховный маг провел рукой по лицу и вновь бросил горсть порошка на дорогу. — Он сам сказал мне об этом.
   Щеки принцессы вспыхнули. В первый момент ей стало обидно, что Тристан доверился не ей, а Вигу, но беспокойство за брата перевесило неприятность этого открытия. Как обычно в минуты напряженных раздумий, она принялась покусывать нижнюю губу.
   Виг по глазам молодой женщины видел, что ее одолевают сомнения. И еще он отметил, что окружавший их лес стал гуще и странно изменился, и это обстоятельство внушало ему беспокойство. Маг чувствовал, что они движутся в верном направлении, но до Тристана все еще далеко.
   — Он просто доверился мне, — сказал старик. — Это произошло в тот день, когда принцу исполнилось двадцать девять. Твой брат, в весьма возбужденном настроении, зашел в мои покои. У нас был долгий разговор, и я понял, что Тристана мучает ощущение, будто над его головой кто-то перевернул песочные часы, отмеряющие год. Ровно через год он станет королем, и ничто не в силах помешать этому. Он как-то внезапно ощутил реальность этого события. А сейчас, когда до коронации осталось совсем мало времени, я воспринимаю поведение принца как форму скрытого протеста. Последний глоток свободы, если угодно, — он помолчал, обдумывая дальнейшие слова. — Иногда мне кажется, что проблемы Тристана связаны не столько с тем, чего он хочет, сколько с тем, чего не хочет. Тем не менее он станет королем Евтракии, — Виг погладил шею своего мерина. — Но истинная проблема в том, что, став им против своего желания, он будет никудышным правителем, и никакой Синклит не сможет тут ничего изменить. И в интересах Евтракии не допустить подобного исхода.
   Обдумывая слова старика, Шайлиха взглянула на солнце и пришла к выводу, что полдень уже миновал. Деревья все теснее обступали всадников со всех сторон, теперь между стволами почти не было видно просветов, а воздух, как ей показалось, стал более плотным. Принцесса решила сменить тему разговора.
   — Виг, как ты узнаешь, куда нам двигаться? — спросила она.
   Насколько Шайлиха могла судить, с того момента, как они оказались в лесу, их путь пролегал почти точно по прямой. Хотя нет, был один момент, когда старик остановился, ненадолго закрыл глаза, а потом свернул влево. Но больше он направления уже не менял.
   Маг натянул поводья и осадил мерина. Укоризненный взгляд, брошенный на спутницу, явно давал понять, что его утомили бесконечные расспросы. Принцесса остановилась рядом. Таких глубоких глаз ей не доводилось видеть никогда. Верховный маг Синклита, и этим все сказано; просто уму непостижимо, какое количество знаний он накопил за несколько сотен лет совершенствования своего искусства.
   — «Одаренная» кровь может чувствовать другую «одаренную» кровь, при соответствующем обучении, конечно, — наконец произнес Виг. — Я знаю, мы сейчас находимся на верном пути. Уже какое-то время Тристан не двигается с места. Будем надеяться, что так и останется. Между прочим, я возражал против того, чтобы ты отправилась на поиски, по двум причинам. Во-первых, когда люди с «одаренной» кровью находятся вблизи друг от друга, мне трудно ощущать каждого по отдельности, — он поднял бровь. — А то, что вы близнецы, делает эту задачу вдвое труднее, потому что в вас течет почти идентичная кровь.
   В первый раз с начала их пути Шайлиха пожалела, что настояла на своем участии в поисках. Близнецы. На протяжении всей жизни она чувствовала, что ее кровная связь с Тристаном имеет какое-то особенно важное значение и даже вызывает беспокойство магов. В чем тут дело, принцесса не понимала, а на свои неоднократно задаваемые по этому поводу вопросы внятного ответа получить никак не могла. В последнее время у нее иногда мелькала мысль, что, может быть, многое может проясниться после церемонии отречения. Другая бы, наверно, на ее месте давно отступила, перестала, хотя бы из соображений придворного этикета, приставать к магам с вопросами, — другая, но не Шайлиха, со свойственными ей неуемным любопытством и интересом к жизни. Между прочим, те же самые черты характера отличали и ее брата.
   — Ты хочешь сказать, что чувствуешь что-то вроде его запаха? — принцесса бессознательно наморщила носик.
   По губам мага пробежала добродушная улыбка.
   — Нет, не в том смысле, как это обычно понимается. Можно сказать, что мой разум реагирует на присутствие Тристана, причем тем сильнее, чем ближе от меня он находится. Но и это объяснение достаточно поверхностно, — Виг повел рукой, давая понять, что обсуждение этого вопроса закончено, и пустил коня легким галопом.
   — Ну а вторая причина? — не унималась Шайлиха.
   — Что еще за вторая причина? — раздраженно спросил старый маг.
   Однако она знала его слишком хорошо и давно уже поняла, что Виг позволяет себе не помнить только того, чего помнить не желает.
   — Вторая причина, по которой ты не хотел брать меня с собой.
   Маг бросил на нее сердитый взгляд.
   — В этом лесу, знаешь ли, водятся опасные… создания. Весьма опасные, должен тебя заверить. Или, по крайней мере, водились раньше. Я не был здесь больше ста лет, так что сейчас мне трудно говорить об этом с уверенностью.
   Ничуть не обижаясь на старика за резкость, принцесса снова вернулась мыслями к брату. С Вигом она чувствовала себя в полной безопасности, хотя и понимала, что, может быть, безоговорочно доверяя Верховному магу, слегка переоценивает его силы. Тем не менее Шайлиха не могла представить, что существует неразрешимая для него задача, и прекрасно знала, что старик будет защищать ее даже ценой собственной жизни. И конечно же, не только ее саму, но и ребенка, которого она носит под сердцем. Ласкающим жестом принцесса положила руку на заметно округлившийся живот. Вскоре она станет матерью! Ее муж, Фредерик, уже сейчас едва не лопается от горделивой радости.
   Шайлиха оглянулась и внезапно поняла, что, углубившись в свои мысли, не заметила, насколько разительно изменился окружающий их лес. Он стал гораздо гуще, и буквально на каждом шагу попадались невиданные ею прежде, удивительные растения. Местность вокруг медленно, но неуклонно повышалась, со стволов и ветвей многих деревьев почти до самой земли свисали длинные, толстые стебли пестрых ползучих растений. Мягкую землю ковром покрывала буйная растительность. Странно, но воздух стал гораздо теплее, хотя плотно растущие деревья пропускали все меньше и меньше солнечного света; и приятный аромат, замеченный ею еще раньше, теперь ощущался гораздо сильнее.
   Мысли принцессы вернулись во дворец, к отцу с матерью, королю и королеве, и к остальным его обитателям. Она никогда не уставала удивляться тому, усилия какого количества людей требовались, чтобы поддерживать во дворце порядок и помогать отцу в управлении страной. Начиная с королевской семьи, Синклита, королевской гвардии, заканчивая беднягой-конюхом, которого Виг столь необычным способом заставил поклясться держать язык за зубами, и включая сотни людей между ними, каждый знал свое место и обязанности в укладе сложного хозяйства. И сейчас все они трудились не покладая рук, готовясь к церемонии отречения от престола ее отца, короля Николаса, и коронации Тристана. Это было событие огромной важности, которого все до одного жители Евтракии ожидали с большим нетерпением. Подготовка к нему длилась уже не один месяц.
   Сегодня вечером в тронном зале должна была состояться репетиция церемонии с участием всех членов королевской семьи и магов Синклита. Сотни людей вложили в ее подготовку немало труда, и все они — декораторы и садовники, повара и кондитеры, служанки и уборщицы, артисты, музыканты — надеются, что их старания не пройдут даром и будут должным образом отмечены. На церемонию соберется знать столицы и различных провинций Евтракии и, разумеется, властители семи герцогств со своими супругами и наследниками. Шайлиха вздохнула. И уж конечно, там будет целый выводок женщин, единственным желанием которых будет перещеголять друг друга, дабы привлечь внимание принца.
   «А что, если Тристан сбежал не на день, а… совсем? Может быть, причиной этого поступка стало его нежелание становиться королем? Неужели он способен так обойтись со всеми нами?»
   Эта мысль привела принцессу в совершеннейшее смятение. В голове вихрем закружились предположения о возможных осложнениях и последствиях такого поворота событий. Если брат в самом деле сбежал, кто сообщит эту новость их родителям? И кто в таком случае унаследует трон отца, короля Николаса? Внезапно перед Шайлихой замаячила ужасная перспектива самой стать королевой Евтракии. Конечно, в стране никогда не было правящей королевы. Но если Тристан исчезнет, она остается единственной наследницей с «одаренной» кровью: ведь ее мать больше не может иметь детей. Как поступит Синклит — просто назначит королем другого гражданина Евтракии, как они уже делали в прошлом? Или заставит ее занять трон, мотивируя свое решение тем, что она беременна и, возможно, родит сына с «одаренной» кровью? Тогда, по прошествии тридцати лет, Евтракия вновь обретет короля. И если так все и произойдет, неужели ее тоже заставят войти в Синклит, как это решил отец в отношении Тристана? В качестве кого? Волшебницы? Так, кажется, называют женщин, обученных древнему искусству магии? Но в Евтракии больше нет волшебниц. После окончания более трехсот лет назад Войны с волшебницами обучение женщин с «одаренной» кровью строжайше запрещено. И что в таком случае с нею станет?
   По щеке молодой женщины скатилась, оставив блестящий след, одинокая слезинка. «Тристан, где ты?»
   Точно прочтя мысли Шайлихи, Виг заговорил, и в его голосе не было и намека на прежнюю резкость.
   — Успокойся, принцесса. Конечно же, мы найдем его. Тристан не знает, что я могу ощущать, где он находится. Значит, это лишь вопрос времени, в особенности если он и дальше не будет двигаться с того места, где находится сейчас. А о вечерней репетиции он наверняка попросту запамятовал.
   Внезапно посреди густого леса перед взорами всадников открылась маленькая прогалина — прекрасное место, чтобы остановиться и передохнуть. Маг не нуждался в отдыхе — но это прежде всего было необходимо Шайлихе. Виг не стал сообщать ей, что в здешнем лесу Тристан может скрываться от них вечно — если, конечно, подобное взбредет ему в голову. Никто не знает эти места лучше принца, и даже старый маг может оказаться тут бессилен.
   Опустив взгляд и тщательно обдумывая каждое слово, он заговорил вновь.
   — Однако ситуация значительно осложнится, если принц откажется вернуться и по собственной воле приступить к исполнению своих обязанностей. И хотя я люблю Тристана, как любил бы собственного сына, мне, возможно, придется предпринять шаги, которые заставят его сделать это. Я несу за него ответственность перед вашим отцом.
   В голове принцессы тут же мелькнул вопрос, какие такие «шаги» имеет в виду старый маг, но в этот момент ее гнедая внезапно остановилась и принялась нервно бить копытом землю и мотать головой. Мерин Вига попятился и громко заржал. Сколько всадники ни понукали их, обе лошади решительно отказывались сделать хотя бы шаг в сторону прогалины.
   Маг жестом дал понять Шайлихе, чтобы она прекратила понуждать кобылу двигаться вперед, и приложил указательный палец к губам, призывая спутницу к молчанию. Потом быстро спешился и, зажав поводья в одной руке, встал лицом к мерину. Закрыв глаза, Виг на мгновение приложил руку ко лбу коня. Тот сразу же успокоился, однако лошадь принцессы продолжала возбужденно гарцевать на месте. Испугавшись за будущего ребенка, молодая женщина тоже решила спешиться, но, как будто увидев это даже сквозь опущенные веки, маг жестом сделал ей знак остаться в седле.
   Шайлиха не отрываясь следила за действиями старика. Внезапно он резко обернулся и устремил взор в сторону лесной прогалины. Вся кровь, казалось, отхлынула от лица Вига. Принцесса перевела взгляд, и от увиденного все ее тело охватила неудержимая дрожь. К горлу подступила горечь, вызвав острый позыв к рвоте.
   Ужасный монстр преграждал им путь. Для человека это создание было слишком крупным и уродливым, хотя стояло на двух ногах и имело две руки. На огромной продолговатой голове выделялись безумные, налитые кровью глаза, однако нос отсутствовал, его заменяли щели на коже в том месте, где у человека обычно бывают ноздри. Плоские удлиненные уши, мочки которых заканчивались рваными лоскутьями кожи, были плотно прижаты к лысому черепу. Из пасти чудовища торчали острые клыки. Пенистая слюна текла на подбородок и дальше, по волосатой груди. Единственная одежда монстра состояла из подобия юбки с кожаной бахромой, почти не скрывающей уродливых мужских гениталий. Ноги чудовища были испачканы собственными экскрементами, крючковатые пальцы оканчивались длинными острыми когтями. С шеи свисало странное ожерелье из каких-то маленьких шариков. Застыв от ужаса, Шайлиха поняла, что это были высушенные глазные яблоки. Существо держало в руках огромный боевой топор — на его длинной рукояти запеклась кровь, а на острие венчающего топор шипа был насажен человеческий череп. Остро заточенное лезвие страшного орудия убийства угрожающе поблескивало под лучами солнечного света, заливающего прогалину.
   Принцесса уловила в безумном взгляде чудовища что-то сродни ненасытному, животному желанию.
   Без всякого предупреждения монстр, воздев над головой топор и испустив устрашающий боевой клич, стремительно ринулся в атаку, в мгновение ока преодолев прогалину. Старый маг, и это безмерно изумило Шайлиху, замер как изваяние, словно готовясь по доброй воле принять неминуемую смерть. Однако в самый последний миг, когда казалось, что серебристое лезвие вот-вот настигнет старика, тот, словно очнувшись, молниеносно отклонился вправо. Продолжая свое смертоносное движение, топор обрушился на мерина, снося ему голову. Алым фонтаном брызнула конская кровь. Ноги несчастного животного беспомощно подогнулись, и оно рухнуло на землю.
   Отвратительно ухмыляясь, чудовище вновь взмахнуло топором, желая достичь цели вторым ударом.
   Однако на этот раз Виг повел себя по-другому. Он вскинул руки, и неведомая могучая сила вырвала топор из цепких лап монстра. Смертоносное оружие взмыло к кронам деревьев и оттуда, сверху, обрушило свою мощь на нападавшего, острые когти которого уже тянулись к шее спутника принцессы. Со свистом рассекая воздух, топор вонзился в монстра, раскроив ему череп. Ужасное чудовище замертво рухнуло к ногам мага.
   В этот момент ударила молния и прогремел оглушительный раскат грома. Шайлиха подумала, что у нее, наверно, от всего пережитого в последние мгновения помутилось сознание — откуда в такой ясный день может взяться молния? Ослепительный зигзаг прорезал безоблачное небо, и тут же загрохотало с такой силой, что, казалось, весь лес содрогнулся. Потом принцесса услышала странный звук. Из расколотого черепа чудовища с громким шипением вытекал желтоватый мозг и от места его соприкосновения с землей начало подниматься что-то наподобие тумана, распространяя вокруг такое зловоние, что молодая женщина инстинктивно заткнула нос и рот.
   Приступ рвоты был неудержим. Почти теряя сознание, Шайлиха успела заметить, что вся ее одежда и ладони забрызганы липкой смесью крови и конской плоти. Последнее, что запомнилось принцессе, было ее падение с лошади и сильные руки, подставленные Вигом…
   Шайлиху заставили очнуться звуки рыданий, слышимые ею отчетливо, но как будто издалека. «Странно», — пронеслось у нее в голове. Открыв глаза, принцесса увидела зеленые листья, ярко выделяющиеся на фоне голубого послеполуденного неба, по которому плыли пушистые облака. Когда сознание окончательно прояснилось, Шайлиха поняла, что лежит на мягкой траве.
   И тут воспоминания нахлынули на нее. Чудовище… Принцесса попыталась присесть и оглядеться. Каким-то образом ее одежда и руки теперь оказались чистыми, по крайней мере настолько, насколько это было возможно при сложившихся обстоятельствах. Моля Вечность, чтобы все происшедшее не причинило ребенку вреда, молодая женщина мягко прикоснулась к своему животу.
   Снова послышались звуки рыданий. Медленно поднявшись, Шайлиха увидела старого мага — плечи его вздрагивали, по закрытому ладонями лицу струились слезы. Тело монстра лежало неподалеку, из расколотой уродливой головы торчала рукоять боевого топора. Над трупом все еще вился едкий дымок. Рядом с трупом чудовища неподвижной грудой покоились в луже натекшей крови останки обезглавленного коня Вига.
   Принцесса подошла к магу, стараясь не смотреть на труп чудовища. Не говоря ни слова, она положила руку на плечо Вига и попыталась заглянуть ему в лицо. Старик, подавив рыдания, взял принцессу за руку и повел ее к тому месту, где он оставил седло и корзину с едой, снятые с убитого коня. На траве было расстелено одеяло, и Шайлиха неуклюже опустилась на него. Ей было не по себе. Никогда в жизни она не видела, чтобы кто-либо из магов плакал.
   Виг устроился рядом с принцессой. Вывернув верхнее и нижнее веки ее правого глаза, он тщательно их обследовал. Результат, по-видимому, удовлетворил мага. Из рукава свое го одеяния он достал явно только что сорванный корень какого-то растения и протянул Шайлихе.
   — Держи, время от времени надо посасывать этот корешок, — с сочувствием произнес он. Принцесса повиновалась. Корень обладал приятным освежающим вкусом. — Помогает при тошноте, — пояснил Виг в ответ на ее вопросительный взгляд. Положив ладонь на выступающий живот принцессы, старик прикрыл глаза и на несколько мгновений замер. — С твоим ребенком все в порядке, — произнес он, снова открыв глаза. — Нам повезло.
   Шайлиха протянула руку и стерла со щеки мага следы слез. Без сомнения, он спас ей жизнь, но принцесса до сих пор не понимала, что именно произошло.
   — Виг, что это было? — требовательно спросила она. — Почему чудовище пыталось тебя убить? И… почему ты плакал? — потупившись, Шайлиха перевела взгляд на по ляну. — Оно мертво. Ты должен радоваться…
   Не отвечая, маг поднялся и зашагал туда, где была привязана кобыла принцессы. Пошарив в седельной сумке, он достал темно-зеленую бутылку эля, вернулся к Шайлихе и снова уселся рядом с ней, скрестив ноги.
   Вытащив пробку, старик сделал большой глоток. Его взгляд, странно невидящий, переместился к месту прошедшей схватки и замер. После довольно длительного молчания Виг произнес:
   — Это был мой друг.
   Если бы не беременность, принцессе после таких слов и самой не помешал бы хороший глоток эля.
   — Твой друг? Но ведь этот монстр только что пытался нас уничтожить!
   Маг посмотрел на Шайлиху. Принцесса с облегчением вздохнула, к ней начали возвращаться силы и самообладание. В этот момент она осознала, что Виг снова стал Вигом.
   — Филлиус, — сказал старик. — Это чудовище, как ты его называешь, которое погибло от моей руки и теперь лежит на поляне, было моим другом, и звали его Филлиус, — он сделал еще один глоток эля. Шайлихе доставило удовольствие увидеть улыбку, промелькнувшую в его глазах. Виг вздохнул. — Конечно, тебе надо кое-что объяснить.
   Принцесса устроилась поудобнее и слегка наклонила голову. По выражению ее лица старый маг понял, насколько ей хочется услышать его объяснения именно сейчас, и по его губам пробежала легкая улыбка.
   — Существо, которое лежит там, на поляне, — охотник за кровью, — начал он. — Оно создано волшебницами во время войны. Мы считали, что все эти создания давным-давно погибли. За последние три столетия никто их не видел.
   Старик медленно потер нижнюю губу. «Как получилось, что наложенные волшебницами „чары времени“ оставались действенными столь долго? — проносилось в его мозгу. — Это же совершенно невозможно».
   — Ты сказал, его звали Филлиус?
   — Прежде. И он действительно был моим другом и наставником, — Виг помолчал, сплетая и расплетая пальцы. — Он был магом.
   — Магом? — воскликнула Шайлиха. — Этот жуткий монстр?!
   По правде говоря, она была удивлена, что старик охотно отвечает на ее вопросы. Маги Синклита, те шестеро, на плечи которых легла основная тяжесть в Войне с волшебницами, очень не любили рассказывать что-либо о том времени. Надеясь, что, может быть, сейчас Виг расскажет ей одну из редких военных историй, принцесса изобразила на лице почтение и приготовилась внимательно слушать.
   Старый маг отхлебнул эля; изменения в настроении Шайлихи не прошли для него незамеченными.
   — Во время войны погибло много магов, — начал он. — Так много, что мы стали опасаться — а вдруг мужчин с «одаренной» кровью не останется вовсе? В те времена, в отличие от нынешних, записи о рождении не велись, и мы даже толком не знали, сколько нас на самом деле. Про ребенка говорили, что он либо «одаренный», либо «обычный». Обучение нашему искусству проходила лишь часть «одаренных». Никакого Синклита тогда не было, и о существовании драгоценного камня, называемого Парагон, никто даже не подозревал. Мы помогали друг другу в овладении магией, но были слишком разбросаны по всей стране и почти не имели связей между собой, если не считать тех, кто жил во дворце в Таммерланде. Наше обучение проводилось от случая к случаю, да и сама магия только-только начинала развиваться. В этом состоит одна из причин, почему волшебницы едва не одержали победу. Их союз был более мощным, и, по сравнению с нами, они достигли больших успехов в искусстве магии, научившись объединять свои силы. И только благодаря тому, что мы нашли Парагон, их преимущество над нами было утрачено.
   Виг замолчал и снова приложился к бутылке. Потом продолжил, нахмурясь:
   — Сегодня это мало кому известно, но волшебницы старались, если была такая возможность, не уничтожать магов. Предпочитали брать их живыми, — он снова перевел взгляд на свои руки, которыми только что убил бывшего друга. — Пленников с обычной кровью они, как правило, заставляли служить себе. А обладателям «одаренной» крови сохраняли жизнь ради… использования в определенных целях. А не которых превращали в охотников за кровью. Именно это и произошло с несчастным Филлиусом.
   Старый маг снова посмотрел на труп бывшего друга и стелющийся над ним туман. Уже больше трехсот лет он не видел такого, и, надо сказать, это зрелище не доставляло ему никакого удовольствия.
   — Каких «определенных целей»? — мягко спросила Шайлиха.
   Он перевел на нее взгляд усталых аквамариновых глаз.
   — Целей размножения. Поскольку от союза людей с «одаренной» кровью почти наверняка рождается такой же ребенок, волшебницы насильно заставляли магов дать жизнь своему будущему потомству, в надежде, что родится девочка, из которой они смогут сделать волшебницу. Новорожденных же мальчиков немедленно убивали. Тогда мы не понимали, почему эти девочки были так важны для них. Затрачивая на воспроизводство себе подобных массу сил и времени, волшебницы, сами о том не подозревая, дали нам то, в чем мы нуждались больше всего, — время.
   Виг снова замолчал, как будто ему было неприятно углубляться в эти воспоминания.
   Принцесса посмотрела на лежащий в траве труп монстра. Туман вокруг него рассеялся, и над вытекшими на землю желтоватыми мозгами уже начали кружиться стаи жадных мух. Снова почувствовав приступ тошноты, она перевела взгляд на мага. Ее по-прежнему одолевал целый сонм вопросов.
   — Этот Филлиус раньше, наверное, выглядел по-другому? — спросила Шайлиха, пососав корень.
   — Конечно, — ответил старик. — Когда-то это был сильный, красивый мужчина. Изменения в его облике — часть процесса перерождения, толчок к которому дали волшебницы. Во время войны ходило много разговоров о том, что этот процесс протекал настолько болезненно и быстро, что многие маги не выдерживали его, теряя разум. Только самые сильные смогли вынести трансформацию. Филлиус оказался одним из них. Тот день, когда он попал в плен, стал для всех нас днем великой печали…
   Виг закрыл глаза. Если бы Филлиус не попал в плен, он стал бы бесценным членом Синклита. Им так не хватало его опыта и мудрости!
   — Тогда как ты узнал, что это он? — поинтересовалась принцесса.
   С каждым словом мага ее интерес возрастал. Старик сделал еще глоток эля и заткнул бутылку пробкой. Не говоря ни слова, он встал и подошел к мертвому охотнику за кровью. Старясь не наступить на вытекшую жидкость, он поднял левую руку мертвеца таким образом, чтобы Шайлиха смогла увидеть внутреннюю сторону предплечья, и другой рукой указал на ярко-красное, необычной формы родимое пятно.
   — Я знал Филлиуса еще со времени своего детства, — объяснил Виг. — Это родимое пятно было у него всегда. Я заметил его сразу же, как только он поднял топор.
   Принцесса хорошенько подумала, прежде чем задать следующий вопрос.
   — Ты поэтому сначала… колебался?
   Однако едва эти слова сорвались с ее губ, как Шайлиха тут же пожалела об этом.
   — Ты сомневаешься во мне? — спросил Верховный маг. — Думаешь, я мог позволить ему убить тебя? Я никогда не забываю о своих обязанностях, принцесса. Многие, при шедшие в этот мир задолго до тебя, нуждались в моей за щите, и я всегда выполнял свой долг.
   Шайлиха понурилась. Тогда Виг улыбнулся и прикоснулся пальцем к ее подбородку, заставляя поднять голову. Он всегда восхищался силой духа этой молодой женщины. Поистине, принцесса и ее брат были близнецами не только в физическом смысле этого слова.