О`Бэньон Констанс. Сентябрьская луна

   Услышав звон шпор, Камилла обернулась и увидела, как Сантос спрыгивает с лошади. Его морщинистое лицо было печальным, ей даже показалось, что он тоже плачет.
   – Ты будешь заново отстраивать дом, Камилла? – спросил он, внимательно глядя на нее.
   – Нет. Пусть мертвые остаются мертвыми, пусть ветер развеет пепел.
   – Это тяжелый день для меня и моей семьи. Мы много лет служили Монтесам верой и правдой. И все это время ранчо Валье дель Корасон было нам родным домом.
   – Я думаю передать права на ранчо Хантеру, Сантос. А себе оставлю вот эту часть, вокруг дома, и еще сотню акров у реки. Эту землю я отдам тебе и твоим сыновьям. Конечно, при условии, что вы позаботитесь о Неваде – это ведь и его дом тоже.
   – Нет, Камилла, я ни за что не соглашусь взять у тебя землю! Если ты отдашь ранчо Хантеру, нам придется переехать.
   Камилла ласково коснулась его пергаментной щеки.
   – Ты и твои сыновья заслужили эту землю, Сантос. Давай не будем спорить. Не сомневаюсь, что мой отец сказал бы то же самое.
   Сантос был так тронут ее словами, что ему пришлось отвернуться.
   – Все будет уже не так, как прежде, Камилла. Валье дель Корасон должно принадлежать Монтесам.
   Она взяла его за руку.
   – Ты прав, так, как прежде, больше никогда не будет, Сантос. Вся наша жизнь подобна праху и пеплу сгоревшего дома. Мы зависим от милости судьбы и перемены ветра. Странно, но я почему-то думала, что этот дом всегда будет моим. Точно так же мне казалось, что у меня всегда будет тетя Пруди. Теперь я все это потеряла…
   Старший вакеро проводил Камиллу взглядом, когда она села на лошадь и поскакала прочь. Очень скоро ее скрыла пелена дождя. Сантос чувствовал: только что на его глазах рухнул старый мир.
   День похорон Пруденс О'Нил выдался мрачным и ненастным. Ее похоронили на высоком холме рядом с ее сестрой и отцом Камиллы. Крупные капли дождя падали на людей, пришедших проводить тетю Пруди в последний путь.
   На одной руке Хантер держал Антонию, другой обнимал за плечи Камиллу. Джанет стояла рядом с подругой, тихо роняя слезы.
   Сердце Камиллы разрывалось от боли. Пруденс так недолго прожила в Техасе! Проникновенные слова о ней произнес священник, который никогда в жизни ее не видел. Никто из собравшихся на холме, за исключением Хантера и Джанет, не знал, какие жертвы принесла тетя Пруди ради нее и Антонии…
   Пока Хантер вез Камиллу и Антонию обратно на свое ранчо, дождь усилился и превратился в сплошной ливень. По приезде Нелли уложила Антонию поспать, а Камилла так и осталась стоять у окна гостиной, глядя на дождь. Она не обернулась, когда Хантер подошел и встал с нею рядом.
   – Камилла, меня некоторое время не будет. Пожалуйста, чувствуй себя здесь как дома, пока я в отъезде.
   Она повернулась к нему.
   – Я многим тебе обязана, Хантер. Не знаю, как бы я смогла все это пережить, если бы не ты…
   Он потянулся к ней, но она отодвинулась, и его рука бессильно упала.
   – То же самое на моем месте сделал бы любой другой сосед.
   Камилла покачала головой и судорожно вздохнула.
   – Мы с Антонией постараемся не злоупотреблять твоим гостеприимством.
   – У тебя уже есть какие-то планы?
   – Скорее всего мы вернемся в Новый Орлеан.
   Хантер порывисто положил ей руки на плечи и повернул лицом к себе.
   – Не надо сейчас об этом думать, Камилла! Оставайся здесь сколько хочешь. Я вернусь самое большее через неделю. Вот тогда и поговорим о будущем.
   Камилла пристально посмотрела ему в глаза. В последнее время она узнала Хантера с новой, неожиданной стороны. Его доброта и сострадание ставили ее в тупик, выбивали из привычной колеи.
   Хантер наклонился, легонько поцеловал ее в лоб и, повернувшись на каблуках, стремительно вышел. Без него в комнате сразу стало как-то пусто. Камилла смотрела в окно, как он садится на коня. Вскоре Хантер скрылся из виду за сплошной пеленой дождя.
   В отчаянии Камилла прижалась лбом к холодному стеклу. Весь ее мир рухнул в одночасье! До сих пор она даже не представляла, как много места занимала в ее жизни тетя Пруди. При мысли о том, что она уже никогда ее не увидит, у нее тяжко заныло сердце. Камилла не знала, сколько времени простояла неподвижно у окна, глядя на дождь, но в конце концов вытерла слезы и дала себе слово, что больше не будет плакать. Она будет вспоминать тетю Пруди каждый день, будет тосковать по ней, но эти слезы были последними!
   Камилла и Антония уже пять дней жили на ранчо Кингстона. В большом доме стояла тишина, казалось, все ждут возвращения хозяина, и Камилла чувствовала себя неуютно: ее тяготила неопределенность собственного положения.
   Дождь не прекращался с той самой ночи, когда пожар уничтожил ее дом. Владельцы ранчо по всему Западному Техасу благословляли небеса. Камилла часто приезжала к Рио-Эскондида и убеждалась, что уровень воды повышается с каждым днем.
   Однажды утром, гуляя в прекрасном саду на ранчо Кингстона, она неожиданно подумала, что тете Пруди понравилось бы здесь. Камилла даже улыбнулась, воображая, как ее тетушка стала бы объяснять садовнику, какие цветы сажать в тени, а какие – на солнце…
   Антония наслаждалась всеобщим вниманием, весь немалый штат прислуги сбился с ног, потакая желаниям очаровательной малышки. Жизнь текла размеренно и неторопливо, и Камиллу порой охватывало нетерпение. Она не находила себе места, не знала, чем заполнить бесконечно тянущиеся дни, но надо было дождаться возвращения Хантера, чтобы обсудить с ним переуступку прав на Валье дель Корасон. Как только сделка будет заключена, она сможет уехать в Новый Орлеан.
   Утром шестого дня Камилла совершила свою обычную прогулку. Когда Каладан рысцой вбежал в большие двойные двери конюшни, она натянула поводья, и конь тотчас же послушно замер на месте. Камилла спрыгнула на землю и принялась расседлывать громадного жеребца.
   – Позвольте мне этим заняться, миссис Кингстон, – подскочил к ней Гюнтер, старший конюх.
   – Я привыкла сама ухаживать за своей лошадью, Гюнтер, – возразила Камилла, ловко расстегивая подпругу и снимая седло.
   – Позвольте мне по крайней мере помочь! – настаивал Гюнтер. – Не женское это дело, миссис Кингстон. Вон вы какая худенькая, не приведи Бог – надорветесь. Да и где это видано, чтобы хозяйка ранчо сама расседлывала лошадь!
   С этими словами Гюнтер забрал у нее седло и перебросил его через перекладину между стойлами.
   Камилла вздохнула, глядя, как он уводит Каладана и ставит его в стойло. За последние несколько дней она привыкла к обращению «миссис Кингстон». Поначалу оно заставляло ее вздрагивать, но в конце концов Камилла решила: не все ли равно? Теперь уже ни для кого не секрет, что она замужем за Хантером…
   В конюшне было двадцать боксов, и в каждом из них стояла чистокровная кобыла или породистый жеребец. «Хантер может по праву гордиться своими лошадьми», – подумала она.
    Камилла вышла из конюшни на залитый солнцем двор и поглядела на небо: опять на нем не было ни облачка. Она молча стояла, любуясь домом Хантера. На ранчо Кингстона все казалось чрезмерным. В загонах содержался племенной скот – ее взгляд невольно задержался на бычке с белым пятном на морде, который весил, должно быть, не меньше восьмисот фунтов. ^[8]Позади большого амбара располагался добротный дом управляющего. Повсюду царил безупречный порядок, но ничего удивительного в этом не было: Хантер привык всегда и во всем добиваться совершенства.
   Направляясь к дому, Камилла в который раз посетовала, что Хантер все не возвращается: она устала пребывать в подвешенном состоянии.
   Уже у самого крыльца ее внимание привлек шум подъехавшего экипажа. Обернувшись, она увидела легкую коляску, остановившуюся на подъездной аллее. У Камиллы упало сердце, когда из экипажа вышла Лидия Дикерсон, урожденная Мюррей. Сойдя на землю, она уверенной походкой направилась к крыльцу.
   – Значит, это все-таки правда? Ты действительно замужем за Хантером? – поинтересовалась Лидия вместо приветствия, оглядывая Камиллу с головы до ног.
   В бледно-розовом наряде и такой же шляпке Лидия выглядела элегантно и держалась непринужденно. После путешествия в шарабане ни один волосок не выбился из ее идеальной прически. На Камилле же была желтовато-коричневая юбка для верховой езды и желтая блузка, черные волосы растрепались от быстрой скачки. Она прекрасно понимала, что выглядит как чучело.
   Лидия презрительно ухмыльнулась, отмечая беспорядок в ее туалете, а Камилла стиснула зубы и расправила плечи, готовясь к неминуемой битве. Лидия никогда не упускала случая поставить ее в глупое или неловкое положение.
   – Мне казалось, тебе полагается носить черное, Камилла. Но, видимо, ты не так уж сильно скорбишь о своей утрате. Я бы на твоем месте была просто убита горем!
   – Моя скорбь не меньше оттого, что я не ношу траур. Мне не нужны внешние признаки горя, – отрезала Камилла. – Если ты приехала повидать Хантера, то его здесь нет.
   Лидия звонко расхохоталась.
   – Я прекрасно знаю, что его здесь нет! Хантер мне сказал, что живет в отеле с тех самых пор, как ты въехала в его дом.
   – Ты видела Хантера? – не удержавшись, спросила Камилла.
   – Ну, разумеется! По правде говоря, мы с ним всю первую половину дня провели вместе в Сан-Рафаэле. Он угостил меня обедом в отеле, а потом мы поднялись к нему в номер… Ой, кажется, мне не следовало говорить тебе об этом, ты ведь теперь его жена. Ах, Боже мой, ну и каша теперь заварится!
   Камилла закусила губу, отлично понимая, что имеет в виду Лидия, и едва удержалась, чтобы не сказать какую-нибудь резкость. Она считала, что Хантер куда-то уехал по делам, а он, оказывается, просто перебрался в город, чтобы с ней не встречаться!
   – Зачем же ты приехала, Лидия, если тебе не нужен Хантер?
   – Ну-у-у… я подумала, что ты предложишь мне чашку чаю. Мы могли бы немного поболтать.
   Секунду поколебавшись, Камилла распахнула дверь. Она не сомневалась, что Лидия преследует единственную цель – вызвать у нее ревность, – и решила не доставлять сопернице удовольствия, показав ей, что цель достигнута.
   – Разумеется, Лидия. В доме моего мужа ты всегда желанная гостья.
   За чаем Лидия без умолку щебетала.
   – Знаешь, Камилла, я всегда обожала эту комнату, – ее глаза так и рыскали по гостиной, изысканно отделанной в темно-зеленых и светло-голубых тонах. – Какие званые вечера тут проходили! Тебя ведь, кажется, никогда не приглашали в гости родители Хантера?
   Камилла ответила ледяной улыбкой.
   – Нет, я была слишком молода для званых вечеринок. Но ты часто бывала здесь в гостях, правда, Лидия? Как ты, наверное, была разочарована, когда все оказалось напрасно!
   В комнате наступило гнетущее молчание. Лидия мрачно уставилась на Камиллу поверх своей чашки. Наконец, сделав над собой усилие, она вновь улыбнулась.
   – Ты, очевидно, не думала, что когда-нибудь станешь здесь хозяйкой, Камилла? – кисло осведомилась Лидия.
   – Зато тывсегда думала, что будешь здесь хозяйкой, верно, Лидия? – парировала Камилла.
   Глаза Лидии превратились в щелочки. Она с такой силой поставила чашку на блюдце, что чай выплеснулся на стол.
   – Только не старайся меня уверить, что Хантер получает удовольствие от брака с тобой! Я точно знаю, что это не так – иначе бы он не сбежал, как только ты поселилась в его доме. По городу ходят слухи, что он женился на тебе, чтобы получить Валье дель Корасон. Скорее всего так оно и есть. Во всяком случае, очень похоже на правду!
   Камилла почувствовала, что ее терпение иссякло. Она тихонько поставила чашку и поднялась из-за стола.
   – Пожалуй, тебе пора уходить, Лидия. Уходи, пока я тебя не вышвырнула!
   Лидия торжествующе улыбнулась, поняв, что ей наконец-то удалось вывести Камиллу из себя.
   – Никто в этом доме не посмеет меня выставить! Попробуй вызвать слуг – и увидишь сама.
   Камилла несколько раз дернула шнурок звонка, и почти тотчас же в комнате появилась миссис Гилберт, вопросительно глядя на новую хозяйку в ожидании распоряжений.
   – Миссис Гилберт, Лидия уже уходит. Прошу вас проводить ее до дверей.
   Почтенная экономка растерянно заморгала.
   – Да, мэм, – ответила она наконец.
   Лидия нежно улыбнулась домоправительнице.
   – Это не совсем так, миссис Гилберт. Представьте себе, Камилла хочет выгнать меня из этого дома! Но вы ведь этого не допустите, не правда ли? Я ей так и сказала.
   Миссис Гилберт взглянула на Камиллу, и в уголках ее рта появилась легкая улыбка.
   – Я выполняю то, что велит мне хозяйка дома, мэм.
   – А что велит вам делать хозяйка этого дома, миссис Гилберт? – неожиданно раздался в дверях голос Хантера.
   Никто не заметил, как он появился на пороге, и теперь все три женщины повернулись к нему, словно по команде. Его одежда была покрыта дорожной пылью, а волосы растрепаны. Камилла поняла, что он мчался всю дорогу.
   Первой опомнилась Лидия. Она стремительно пересекла комнату и взяла Хантера под руку.
   – Ничего особенного не случилось, Хантер. По-моему, Камилла хотела пригласить меня остаться на обед, – при этом она бросила на Камиллу вызывающий взгляд, словно желая проверить, посмеет ли хозяйка дома опровергнуть ее слова.
   Но Камилла приняла вызов.
   – Это неправда, Хантер. Я только что попросила Лидию уйти.
   Хантер многозначительно выгнул бровь.
   – А тебе не кажется, что это не слишком учтиво? Я предпочитаю, чтобы Лидия осталась на обед. Миссис Гилберт, поставьте на стол еще один прибор. У нас сегодня гости.
   Камилла поймала соболезнующий взгляд, брошенный на нее экономкой, и почувствовала, что неудержимо краснеет. Она не могла поверить, что Хантер унизил ее, встав на сторону Лидии! Не глядя на мужа, она до боли закусила губу и выбежала из комнаты. Уже у самого подножия лестницы ее настиг визгливый смех Лидии.
   Камилла никак не ожидала, что Хантер последует за ней, и успела подняться на второй этаж, когда он нагнал ее, схватил за плечи и заставил повернуться лицом к себе. Он был взбешен, Камилла тщетно пыталась высвободиться.
   – Пусти меня, Хантер! Я больше ни минуты не останусь в этом доме! Напрасно я вообще согласилась сюда приехать!
   – Возьми себя в руки и успокойся. Ты же не хочешь, чтобы Лидия распространяла по всему городу грязные сплетни о нас с тобой!
   – Я давно привыкла к сплетням, Хантер. С тех пор, как ты принудил меня выйти за тебя замуж, о нас с тобой судачит весь Техас! Очевидно, тебя это вполне устраивает, но меня – нет! Я сегодня же уеду отсюда!
   Темные глаза Хантера яростно вспыхнули. Он открыл дверь в спальню Камиллы и втолкнул ее внутрь.
   – Никуда ты не уедешь! Ты останешься здесь и встретишься с Лидией лицом к лицу.
   – Ни за что! – она подняла голову и с вызовом посмотрела ему в глаза. – Лидия мне сказала, что была сегодня с тобой в отеле. Прямо у тебя в комнате. Уж не думаешь ли ты, что я останусь под одной крышей с тобой и твоей любовницей?!
   Хантер вздрогнул и отвернулся, словно она его ударила.
   – И ты, конечно, поверила ей… Ну, разумеется! Ты готова верить кому угодно, только не мне. Что же, я не стану оправдываться, но сегодня ты никуда не поедешь, Камилла. Ты останешься здесь и пообедаешь со мной и с Лидией. Завтра можешь отправляться на все четыре стороны, но сегодня будешь делать, что я говорю!
   – Я тебя ненавижу, Хантер Кингстон! И не воображай, что ты можешь мной командовать только потому, что я живу в твоем доме.
   – Пойми, если уж ты решила покинуть этот дом, то должна сделать это с высоко поднятой головой! Так, чтобы Лидия не посмела никому сказать, будто это она тебя выжила. Ты должнаспуститься сегодня вниз к обеду!
   Камилла повернулась к нему спиной, чтобы скрыть выступившие на глазах сердитые слезы. Как смеет Хантер поступать с ней подобным образом?! Но в его словах была доля правды. Выбора он ей не оставил.
   – Хорошо, я спущусь сегодня вниз, но это будет мой последний обед в твоем доме. И, возможно, настанет день, когда ты пожалеешь, что заставил меня обедать вместе с тобой и Лидией!
   Он улыбнулся.
   – Вот это говорит Камилла, которую все мы знаем и любим. Мне нравится видеть этот огонь в твоих глазах. Ты бы могла весь мир одолеть, если бы захотела, правда, Веснушка?
   – Уж, во всяком случае, с тобой и Лидией я бы справилась, но мне от вас ничего не нужно, Хантер. Ты все еще настаиваешь, чтобы я спустилась к обеду?
   – О, да! Этого вечера я ждал, можно сказать, всю свою жизнь.
   Камилла, нахмурившись, посмотрела на свое отражение в зеркале. Поскольку все ее вещи сгорели при пожаре, выбор сводился к двум платьям, причем ни одно из них нельзя было назвать элегантным, так как Хантер купил их наспех в единственном магазине Сан-Рафаэля. Для обеда в парадной столовой пришлось довольствоваться простеньким серым ситцевым платьицем без турнюра. Его единственным украшением служило нашитое по подолу черное кружево. Камилла со вздохом вспомнила пену розовых кружев на платье Лидии. Меньше всего ей хотелось оказаться с этой женщиной за одним столом! Разумеется, рядом с Лидией она будет выглядеть замарашкой. А впрочем – какая разница? Все равно ей полагается носить траур.
   Спустившись вниз, Камилла обнаружила Хантера и Лидию в гостиной. Гостья сидела рядом с хозяином и, судя по всему, с восторгом ловила каждое его слово.
   Завидев входящую Камиллу, Хантер подошел к ней и с ласковой улыбкой поднес ее руку к губам.
   – Должен тебе сказать, дорогая, что ты выглядишь великолепно в любом наряде. Взять, к примеру, хоть это платье, – он говорил медленно, точно рассуждая вслух. – Большинство женщин ни за что на свете не надели бы такое простое, ничем не украшенное платье. Но с твоей красотой, Камилла, ты можешь смело надевать что угодно. Тебе все к лицу!
   Его слова показались Камилле насмешкой, особенно жестокой оттого, что были произнесены в присутствии Лидии, и она едва удержалась от опрометчивого замечания, готового сорваться с языка. Она прекрасно понимала, что затмить Лидию – такую хорошенькую, белокурую, нарядную – ей не удастся. Однако слова Хантера заставили Лидию обиженно надуть губки, и Камилла с недоумением взглянула на него. Неужели Хантер использует ее, чтобы заставить Лидию ревновать? Она молча отняла у него руку и выбрала себе кресло с таким расчетом, чтобы держаться подальше от них обоих.
   В эту минуту миссис Гилберт объявила, что обед готов. Лидия проворно поднялась и взяла Хантера под руку, ясно давая понять, что Камилла может добираться до столовой собственными силами. Подойдя к обеденному столу, Камилла обнаружила, что сидеть ей предстоит по правую руку от Хантера, в то время как Лидия уселась слева от него.
   За обедом Лидия болтала больше всех, нарочно выбирая темой разговора людей и события, о которых Камилла не имела понятия.
   – Хантер, – щебетала Лидия, – помнишь, как однажды мы поехали кататься и я упала в ручей? В тот вечер тебе пришлось отвезти меня домой пораньше, но зато мы так весело провели время за игрой в шахматы! Ты выиграл три раза подряд, помнишь?
   Тут Лидия перевела взгляд на Камиллу.
   – А ты играешь в шахматы, Камилла?
   – К сожалению, нет.
   – Как досадно! Боюсь, Хантеру будет с тобой скучно по вечерам. Но хоть что-нибудь ты умеешь делать хорошо? – не отставала Лидия.
   Хантер засмеялся, услышав этот вопрос, и взял Камиллу за руку.
   – У Камиллы много привлекательных качеств, и одним из них является скромность. Она никогда не хвастается своими успехами, но я ими горжусь и готов рассказать о них тебе, Лидия. К примеру, Камилла отличная наездница, лучшая из всех, кого я когда-либо видел. А в стрельбе она может дать сто очков вперед большинству мужчин. Но главное – Камилла самая отважная женщина на свете!
   От расточаемых Хантером похвал щеки у Камиллы сделались пунцовыми. Она ожидала от него чего угодно, но только не этого: ведь совсем недавно он заявил, что она может убираться на все четыре стороны. Не зная, что сказать, Камилла молча уставилась в тарелку.
   Однако Лидия не собиралась так легко сдаваться.
   – Вот уж не думала, что тебя восхищают мужеподобные женщины! Может, будь я чуточку погрубее, ты женился бы на мне, а не на Камилле?
   Хантер улыбнулся и подмигнул Камилле.
   – Да нет, тебе это вряд ли помогло бы, Лидия. Видишь ли, я люблю Камиллу. Люблю вот уже много лет. Впрочем, что толку повторяться? Ведь я тебе уже все объяснил, когда ты сегодня явилась незваной в мой гостиничный номер.
   Прямо на глазах у Камиллы Лидия изменилась в лице.
   – Кажется, у меня пропал аппетит, – пробормотала она.
   – Да будет тебе, Лидия! Ты же не хочешь обидеть мою повариху? – как ни в чем не бывало Хантер положил ей на тарелку кусочек поджаренного до золотистой корочки цыпленка.
   Камилла чуть было не начала жалеть Лидию. И что это Хантеру взбрело в голову направить разговор в такое странное русло?
   – Скажи-ка мне, Лидия, а как поживает твой муж? – невозмутимо поинтересовался он.
   И тут Камилла стала понемногу догадываться, в чем дело. Очевидно, роман с Лидией начал тяготить Хантера, вот он и разыграл эту маленькую сценку. Очень возможно, что утром она явилась к нему в гостиницу с попреками, и теперь ей предстояло усвоить урок, который Камилла давно уже выучила назубок: никому и никогда еще не удавалось загнать в угол Хантера Кингстона. При случае он становился совершенно беспощадным, и сегодня, похоже, был как раз такой случай…
   – Я не голодна, – заявила Камилла, поднимаясь из-за стола. – Пожалуй, я пойду в свою комнату.
   Она твердо решила, что не станет участвовать в разыгранном Хантером представлении. Пусть избавляется от надоевшей любовницы без ее помощи!
   Но Хантер схватил ее за руку и силой усадил на стул.
   – Если ты не хочешь есть, по крайней мере, посиди с нами. Невежливо вставать из-за стола, пока гости не пообедали.
   Это прозвучало как приказ. Камилла обреченно взяла в руку вилку, моля Бога, чтобы вечер поскорее кончился. Наконец Хантер встал и объявил, что теперь они перейдут в гостиную. Задуманный спектакль он доиграл до конца: поставил Лидию на место… да и Камиллу тоже.
   После отъезда Лидии Хантер сразу ушел к себе в кабинет. Камилла рада была избавиться от них обоих: при мысли о том, что Хантер опять использовал ее в своих целях, ей становилось тошно. Однако, оставшись одна в своей комнате, Камилла поняла, что не может ничем заняться. Злость душила ее, не находя выхода. Она принялась метаться от стены к стене, пока не довела себя до исступления, и, наконец, расправив плечи, решительным шагом направилась в кабинет Хантера.
   Камилла вошла, не постучав. Хантер сидел в кресле, положив ноги на письменный стол и потягивая коньяк. Ее сверкающий гневом взгляд он встретил своей обычной улыбкой.
   – Я все ждал: когда же ты наконец войдешь в эту дверь? – сказал он, раскуривая манильскую сигару и щурясь на Камиллу сквозь голубой дым.
   – Ты сегодня выставил меня полной дурой, Хантер Кингстон! Просто хочу, чтоб ты знал: я все отлично поняла.
   Хантер насмешливо выгнул бровь.
   – У меня и в мыслях не было выставлять тебя дурой, Камилла. Впрочем, я не сомневался, что ты все истолкуешь неверно, – лениво протянул он, жестом приглашая ее присесть на стул напротив себя.
   Но Камилла не обратила внимания на приглашение, предпочитая оставаться на ногах.
   – Чего, собственно, ты пытался добиться? – потребовала она.
   – Мне казалось, что это совершенно очевидно для всех заинтересованных сторон, – все так же насмешливо продолжал Хантер. – Лидия становится все более надоедливой. Я хотел дать ей понять, что не стану плясать под ее дудку.
   – И поэтому сегодня ты заставил нас обеих плясать под твоюдудку? Так вот, Хантер, в будущем, когда захочешь избавиться от любовницы, обходись своими силами. Я в твоих играх больше не участвую!
   В темных глазах Хантера заплясали смешинки.
   – Лидия мне не любовница. Напоминаю: у нее есть муж. А если ты в самом деле не знаешь, чего я пытался добиться, объясняю: я хотел помешать Лидии бросить тень на нас обоих. Пусть знает, что ты действительно моя жена. У нее злобный язык, и я не желаю, чтобы о нас с тобой ходили грязные сплетни.
   Камилла уперлась ладонями в край стола и наклонилась над ним, прожигая Хантера взглядом.
   – Это уже не важно – что люди подумают о нас с тобой! Завтра я переезжаю в город, а через неделю мы с Антонией и Нелли уедем в Новый Орлеан.
   Хантер сразу перестал улыбаться, его глаза снова стали холодными и жестокими.
   – Но почему, Камилла? Разве я не выполнил наш уговор? Я обещал, когда ты сюда переехала, что не стану требовать от тебя исполнения супружеских обязанностей, – и пальцем к тебе не прикоснулся. Я даже провел неделю в городе, чтобы доказать тебе чистоту моих намерений!
   – Ты провел неделю в городе, чтобы поразвлечься с Лидией! А когда она тебе надоела, использовал меня, чтобы от нее избавиться.
   Хантер вскочил на ноги и обогнул стол так стремительно, что она не успела и глазом моргнуть. Схватив Камиллу за руки, он сжал их изо всех сил.
   – Все было не так, и тебе это отлично известно! Мне не нужна Лидия. Между вами никогда ничего не было.
   – А что тебе нужно, Хантер?
   Его взгляд скользнул по ее черным волосам, блестящим, как атлас, в неярком свете лампы, потом остановился на губах.
   – Ты действительно хочешь это знать? Хорошо, я скажу тебе. Мне нужно, чтобы ты осталась здесь и стала мне настоящей женой. Я хочу жить под одной крышей со своей дочерью. Неужели я требую невозможного?
   Его глаза притягивали ее как магнит. Камилла быстро отвернулась, не желая опять попасть в ловушку, и сказала первое, что пришло в голову, лишь бы он не смотрел на нее вот так: