Страница:
Камилле показалось, что ее окатили холодной водой. Но она давно была готова мужественно встретить разлуку.
– Можешь ничего не говорить. Я с самого начала не сомневалась, что этот час придет. Хочу, чтоб ты знал: ты мне ничего не должен. У меня нет никаких прав на тебя – ты свободен.
Глаза Хантера сверкнули, он стремительно притянул ее к себе.
– Что ты такое говоришь?! Неужели ты думаешь, черт побери, что я мог бы отказаться от тебя?! Я хочу, чтобы ты стала моей женой!
Камилла высвободилась из объятий и уставилась на него, не веря собственным ушам.
– Ты с ума сошел, Хантер! Ты же знаешь, мой отец ни за что не согласится, да и твои родители тоже.
И все же у нее сладко защемило сердце. Пусть этому не суждено сбыться, но больше всего на свете ей хотелось бы стать его женой!
– Я готов ждать, пока тебе не исполнится восемнадцать, Камилла. Ты выйдешь за меня в день своего восемнадцатилетия?
Камилла со слезами бросилась ему на шею.
– Конечно, я выйду за тебя, Хантер! Я так люблю тебя!
Как же она была глупа! Как легко поверила его сказкам! Но даже сейчас Камилле казалось непостижимым, зачем ему понадобилось ее обманывать. Зачем было клясться в любви и делать предложение, если она и так с радостью отдавала ему всю себя, ничего не требуя взамен?
Они с Хантером продолжали встречаться втайне от всех. Однажды Камилла нашла большой и гладкий круглый камень, попросила у Хантера нож и нацарапала на камне: КАМИЛЛА ЛЮБИТ ХАНТЕРА ВСЕМ СЕРДЦЕМ. Хантер в тот день посмеялся над нею, отчего она сразу смутилась и почувствовала себя глупой девчонкой, но вернуть ей камень отказался, заявив, что этот камень принадлежит ему.
Могла ли она думать в тот день, что ее счастье окажется таким недолгим? Что очень скоро ей суждено будет познать горечь предательства?
В начале зимы Камилла начала догадываться, что у нее будет ребенок. Она до смерти перепугалась и не знала, что ей делать. А Хантер, как назло, уехал по делам в Сент-Луис.
О своих встречах с Хантером Камилла не рассказывала никому. Но сейчас она была в таком отчаянии, что решилась довериться лучшей подруге. Когда Камилла призналась, что ждет ребенка, Джанет пришла в ужас, но не стала ее осуждать. Они проговорили весь вечер и пришли к выводу, что единственный выход – рассказать все отцу.
Боль и стыд, которые ей пришлось испытать, признаваясь отцу в своей беременности, Камилла запомнила на всю жизнь. Она с плачем рассказывала ему о своих тайных свиданиях с Хантером, а отец молча смотрел на нее. Он не произнес ни слова, только плечи его сразу ссутулились; казалось, он в одночасье постарел на десять лет. Камилла ждала, что он будет проклинать ее, может быть, даже ударит, но он промолчал. А потом вдруг обнял ее, чего ни разу не делал с тех пор, как умерла его жена.
– Это я во всем виноват! Я должен был уделять тебе больше внимания…
– Не надо так говорить, отец. Это не ваша вина, а моя. Но уверяю вас, все будет хорошо: мы с Хантером скоро поженимся.
Сегин Монтес грустно покачал головой, и она впервые в жизни увидела у него в глазах слезы.
– Неужели ты действительно думаешь, что Хантер Кингстон женится на тебе, Камилла? Кингстоны никогда не позволят кому-то из Монтесов вступить в свою семью!
В конце концов именно ее отец отправился на переговоры к отцу Хантера. Камилла так и не узнала, что произошло между ними при этой встрече. Вернувшись домой, Сегин Монтес сказал только, что отец Хантера отказывается верить, будто ребенок зачат от его сына. А потом сообщил дочери свое решение: ей придется уехать в Новый Орлеан к тете Пруденс и пробыть там до рождения ребенка.
Камилла поняла, что надеяться ей не на что. Она молила Бога только об одном: чтобы Хантер вернулся из Сент-Луиса до ее отъезда в Новый Орлеан. О, она прекрасно знала, что не сможет выйти за него замуж. Ей просто хотелось увидеть его перед отъездом…
В тот день, когда Хантер должен был вернуться из Сент-Луиса, Камилла оседлала своего коня и поехала к реке. Она не сомневалась, что Хантер примчится к ней, как только сможет, но солнце уже стало клониться к закату, когда она услышала вдалеке топот копыт. Камилла очень волновалась: она была уверена, что Джекоб не преминет рассказать Хантеру о ее беременности.
Когда всадник подъехал ближе, у нее вырвался стон разочарования. Это был вовсе не Хантер. К ней приближался сам Джекоб Кингстон, его отец!
Девушка стояла, словно окаменев, а Джекоб спешился, бесцеремонно разглядывая ее. Камилле очень хотелось отвернуться, но она не дрогнула и не отвела глаз. До этого момента ей казалось, что Хантер совсем не похож на отца, но теперь она заметила, что сходство есть: у них были совершенно одинаковые глаза…
– Итак, ты попала в беду, красотка? А я ведь много раз предупреждал Хантера! Говорил ему, дурню, что если уж он спутается с такой, как ты, то пусть хотя бы соблюдает осторожность! Но, надеюсь, ты не думаешь, что тебе удастся заманить в ловушку моего сына?
У Камиллы запылали щеки. Джекоб Кингстон смотрел на нее так, словно она была грязью у него под ногами.
– Я вовсе не собиралась заманивать Хантера в ловушку, мистер Кингстон!
– Неужели? Зачем же в таком случае ты послала ко мне своего папашу? – Он так и буравил ее взглядом. – А впрочем, чего же еще ждать от дочки Сегина Монтеса? Я ни минуты не сомневался, что ты попытаешься женить его на себе.
– Не смейте дурно говорить о моем отце! Он тут ни при чем! Он даже не знал, что я встречаюсь с Хантером, пока я не сказала ему о ребенке!
– Ах да, ребенок… Ладно, я готов признать, что ребенок от Хантера, хотя сам он говорит, что тебя мог обрюхатить любой из тех, с кем ты спала.
У Камиллы потемнело в глазах. Она, наверное, упала бы, но перед этим страшным человеком нельзя было проявить слабость.
– Хантер не мог такого обо мне сказать! Он знает, что это неправда!
– Думаешь, не мог? Ну, а почерк его тебе знаком?
Девушка машинально кивнула.
– Вот и хорошо. Письмо немножко порвалось, но ничего, суть ты разберешь. Давай-давай, читай! Там его собственной рукой написано, что он думает о тебе, – с этими словами Джекоб протянул ей листок бумаги.
Рука Камиллы невольно дрогнула, когда она, взглянув на письмо, узнала почерк Хантера.
«Мне не хотелось об этом писать, но, пожалуй, письму ты скорее поверишь. Мы с тобой весело проводили время, но с этим покончено. Мы не подходим друг другу. Я люблю другую и собираюсь на ней жениться. Надеюсь, в один прекрасный день и ты найдешь себе кого-нибудь под пару. Желаю тебе всего наилучшего.
Хантер».
Строчки расплывались перед глазами Камиллы. Она не сомневалась, что это почерк Хантера. Но слова… Он никогда не говорил так! Подняв на Джекоба полные слез глаза, Камилла покачала головой.
– Это не похоже на Хантера.
– Да ты же совсем не знаешь моего сына! У него много недостатков, но он Кингстон, и ему не нужна такая обуза, как ты и твой ребенок. Тем более что Хантер сомневается в своем отцовстве. Он вернулся домой сегодня поутру, но как только услыхал о визите твоего отца – живенько запаковал свои вещички и опять уехал из города. А мне предоставил подбирать разбитые черепки. Откуда же, по-твоему, взялось это письмо?
Камилла снова взглянула на клочок бумаги в своей руке. Довольно обманывать себя! Перед нею было письмо Хантера; ничего не оставалось, как поверить собственным глазам.
– Не знаю, зачем Хантер решил послать это письмо через вас, мистер Кингстон. Неужели он такой трус, что не решился встретиться со мной лицом к лицу?
– Никто не говорит, что мой сын – образец добродетели. Но молодые люди все таковы. Ты же видишь, он просто хочет поскорее избавиться от неприятностей. Сейчас он думает только об одном: как бы об этом скандале не узнала Лидия Мюррей. Вот потому-то и прислал меня, чтобы купить твое молчание.
Камилла подняла голову, не замечая струившихся по лицу слез. Она была так оглушена, что молча взяла конверт, протянутый Джекобом Кингстоном.
– Я знаю, у твоего отца дела идут неважно. Валье дель Корасон переживает не лучшие времена, так что деньги вам понадобятся. Это твои тридцать сребреников, – злорадно пояснил Джекоб. – Подумать только, а ведь я считал твоего отца порядочным человеком! Он намекнул, что ты собираешься уехать из города. Вот и отлично. Лучше бы тебе сюда не возвращаться.
С этими словами он вскочил на лошадь и поехал прочь, а Камилла так и осталась стоять, ошеломленно глядя ему вслед. Когда Джекоб скрылся из виду, она рухнула на колени и разрыдалась. Впоследствии Камилла даже припомнить не могла, сколько времени провела в беспамятстве на берегу реки. Но домой она вернулась уже другим человеком.
На следующий день отец посадил ее в дилижанс и отправил в Новый Орлеан. Банковский чек на десять тысяч долларов Камилла спрятала на дне сундука и сохранила на память о предательстве и унижении, которые ей пришлось пережить по вине Кингстонов.
Только доброта и участие Пруденс помогли Камилле пережить те страшные дни. Нежная и терпеливая, она ни разу не попрекнула племянницу за совершенные ошибки. Своих детей у нее не было, поэтому Камилла заменила ей дочь, а маленькая Антония стала дороже родной внучки.
Всем своим друзьям в Новом Орлеане тетя Пруденс рассказала, что муж ее племянницы, Андреа Кастельо, погиб в Техасе во время нападения индейцев, и Камилла была всеми принята как молодая вдова.
Тетя Пруди твердо решила, что после рождения ребенка не позволит племяннице сидеть взаперти и тосковать. Когда Антония появилась на свет, она наняла прекрасную няню, накупила Камилле элегантных нарядов и позаботилась о приглашениях в лучшие дома Нового Орлеана.
Камилла согласилась на все это, только чтобы не огорчать тетю, и собственный успех в свете явился для нее полной неожиданностью. Она потеряла счет предложениям руки и сердца, которые сыпались на нее со всех сторон. Но сердце было в плену у прошлого, и ни одному мужчине не дано было преодолеть преград, воздвигнутых ею между собой и миром. Камилла всем отвечала отказом и всячески старалась не привлекать к себе внимания.
Только одному человеку удалось стать ее близким другом. Луи Дюпре принадлежал к богатой французской семье, издавна владевшей плантацией сахарного тростника в окрестностях Нового Орлеана. Он был смел, хорош собой и остроумен, но всего этого было недостаточно, чтобы завоевать доверие Камиллы. Они подружились благодаря Цезарю: Луи оказался специалистом по дрессировке ловчих птиц.
В самом начале знакомства Луи признался Камилле в любви и попросил ее руки. Но когда она отказала, не стал, подобно многим другим, разыгрывать оскорбленное достоинство, и они остались друзьями. С годами их дружба настолько окрепла, что Камилла даже поделилась с Луи своей тайной: призналась, что она не вдова и что отец Антонии – Хантер Кингстон.
Антония стала единственной отрадой ее жизни. Девочка была так прелестна, что Камилле порой бывало больно на нее смотреть: она узнавала темно-карие глаза Хантера. Вообще, с годами Антония делалась все больше похожей на своего отца.
Одно время тетя Пруди пыталась уговаривать племянницу выбрать себе жениха среди многочисленных соискателей ее руки и устроить свою судьбу. Но Камилла знала, что не сможет выйти замуж, пока над ней довлеет прошлое. Она чувствовала, что рано или поздно ей придется вернуться в Техас…
Когда восходящее солнце залило золотистым светом улицы Сан-Рафаэля, Камилла решила, что пора приниматься за дела. Собственно, дело у нее было только одно: она хотела, пока Сантос не зашел за ней, повидать шерифа Додсона.
Быстро надев синий костюм для верховой езды, Камилла собрала разбросанные по комнате вещи и упаковала их в один из чемоданов. Улицы, когда она вышла, еще были пустынны, «Золотой самородок» не подавал признаков жизни, и лишь управляющий универсальным магазином подметал деревянные ступени перед входом.
Контора шерифа, на счастье, уже была открыта. Когда Камилла толкнула дверь и вошла, Ральф Додсон поднял голову и приветливо улыбнулся ей.
– Добро пожаловать домой, Камилла. Мы вас заждались.
Камилла внимательно взглянула на сидевшего за столом человека со значком. Ральфу Додсону было уже за пятьдесят; он поседел, но был по-прежнему крепким и краснощеким. Шериф всегда казался ей искренним и добродушным человеком, однако теперь Камилла была не вполне в этом уверена.
– Рада видеть вас, мистер Додсон. А новости, оказывается, распространяются быстро: я не думала, что вы уже наслышаны о моем возвращении.
Шериф откинулся на спинку кресла, упершись ладонями в край стола, и взглянул на нее из-под кустистых бровей.
– Моя обязанность – знать обо всем, что происходит в Сан-Рафаэле!
Камилла опустилась на стул с высокой прямой спинкой и посмотрела прямо в глаза собеседнику.
– Приятно это слышать, шериф. Ну, раз уж вы знаете все,может быть, скажете мне, кто убил моего отца?
Ральф Додсон не выдержал ее взгляда и принялся перебирать бумаги на столе.
– Все не так просто, Камилла. У меня нет никаких доказательств. Если бы были, поверьте, виновный уже сидел бы за решеткой! Ваш отец пользовался здесь всеобщим уважением. Надеюсь, вы понимаете, что мне больше, чем кому бы то ни было, хочется поймать преступника…
Его суетливые движения и ускользающий взгляд не понравились Камилле; ее лицо вспыхнуло негодованием.
– Я знаю, что вы мастер красиво говорить, мистер Додсон; иногда кажется, что именно это помогло вам занять кресло шерифа. Со времени убийства моего отца прошло уже три месяца. Почему же вы сидите, сложа руки, и не ищете убийц? Может быть, боитесь обнаружить, что один из ваших друзей в ответе за его смерть? – Она наклонилась вперед и заглянула прямо в глаза шерифу. – Учтите, если вы не найдете убийцу, я сама его найду!
Шериф усмехнулся в ответ.
– Не стоит так горячиться, Камилла. Колесики правосудия вращаются медленно. У меня есть подозрения насчет того, кто убил вашего отца, но я пока ничего не могу доказать. Скажу вам только одно: смерть Сегина Монтеса как-то связана с бандой команчерос, причем похоже, что они пользуются услугами кого-то из местных. Но вот кого? Этого я пока не знаю. Как только у меня будет достаточно доказательств, поверьте, я произведу арест незамедлительно. А пока можете сердиться сколько угодно. Я делаю все, что в моих силах.
– Вы в самом деле считаете, что моего отца убили команчерос? Но ведь это же бессмысленно! Они в тот же день угнали бы скот!
– Мне известно, что ранчо вашего отца больше пострадало от команчерос, чем любое другое в округе, – уклончиво заметил Додсон. – Больше я пока ничего не могу вам сказать. Расследование продолжается, и о его результатах вы узнаете первой.
Камилла встала, оперлась руками о стол и прищурившись взглянула на него.
– И почему я вам не верю, шериф? Сама не могу понять. Но мне все время кажется, что вы кого-то покрываете.
Додсон пожал плечами.
– А вы и в самом деле дочь своего отца! Вы никому не доверяете. Можете мне не верить, но в свое время я поймаю убийцу Сегина Монтеса.
– Очень надеюсь на это, шериф: надеюсь, что вы поймаете истинногоубийцу. – Камилла коротко кивнула и повернулась, чтобы уйти, но у самой двери остановилась. – Предупреждаю, если вы кого-то покрываете, я об этом узнаю!
Ленивая ухмылка Додсона разозлила ее еще больше.
– Всегда рад вас видеть, Камилла. В последнее время я что-то начал скучать на работе, но вы вернулись, и теперь дела пойдут веселей.
– А вот это верно, шериф. Вы вскоре обо мне еще услышите! Передайте привет вашей жене.
Захлопнув за собой дверь, Камилла направилась обратно к отелю. Ей не терпелось поскорее добраться до Валье дель Корасон. Если ранчо в беде, значит, она должна его спасти. Если придется драться за родной дом, значит, она будет драться. Если Хантер встанет у нее на пути, придется оттолкнуть его в сторону. А если она узнает, что он виноват в смерти ее отца, он жизнью заплатит за это!
9
– Можешь ничего не говорить. Я с самого начала не сомневалась, что этот час придет. Хочу, чтоб ты знал: ты мне ничего не должен. У меня нет никаких прав на тебя – ты свободен.
Глаза Хантера сверкнули, он стремительно притянул ее к себе.
– Что ты такое говоришь?! Неужели ты думаешь, черт побери, что я мог бы отказаться от тебя?! Я хочу, чтобы ты стала моей женой!
Камилла высвободилась из объятий и уставилась на него, не веря собственным ушам.
– Ты с ума сошел, Хантер! Ты же знаешь, мой отец ни за что не согласится, да и твои родители тоже.
И все же у нее сладко защемило сердце. Пусть этому не суждено сбыться, но больше всего на свете ей хотелось бы стать его женой!
– Я готов ждать, пока тебе не исполнится восемнадцать, Камилла. Ты выйдешь за меня в день своего восемнадцатилетия?
Камилла со слезами бросилась ему на шею.
– Конечно, я выйду за тебя, Хантер! Я так люблю тебя!
Как же она была глупа! Как легко поверила его сказкам! Но даже сейчас Камилле казалось непостижимым, зачем ему понадобилось ее обманывать. Зачем было клясться в любви и делать предложение, если она и так с радостью отдавала ему всю себя, ничего не требуя взамен?
Они с Хантером продолжали встречаться втайне от всех. Однажды Камилла нашла большой и гладкий круглый камень, попросила у Хантера нож и нацарапала на камне: КАМИЛЛА ЛЮБИТ ХАНТЕРА ВСЕМ СЕРДЦЕМ. Хантер в тот день посмеялся над нею, отчего она сразу смутилась и почувствовала себя глупой девчонкой, но вернуть ей камень отказался, заявив, что этот камень принадлежит ему.
Могла ли она думать в тот день, что ее счастье окажется таким недолгим? Что очень скоро ей суждено будет познать горечь предательства?
В начале зимы Камилла начала догадываться, что у нее будет ребенок. Она до смерти перепугалась и не знала, что ей делать. А Хантер, как назло, уехал по делам в Сент-Луис.
О своих встречах с Хантером Камилла не рассказывала никому. Но сейчас она была в таком отчаянии, что решилась довериться лучшей подруге. Когда Камилла призналась, что ждет ребенка, Джанет пришла в ужас, но не стала ее осуждать. Они проговорили весь вечер и пришли к выводу, что единственный выход – рассказать все отцу.
Боль и стыд, которые ей пришлось испытать, признаваясь отцу в своей беременности, Камилла запомнила на всю жизнь. Она с плачем рассказывала ему о своих тайных свиданиях с Хантером, а отец молча смотрел на нее. Он не произнес ни слова, только плечи его сразу ссутулились; казалось, он в одночасье постарел на десять лет. Камилла ждала, что он будет проклинать ее, может быть, даже ударит, но он промолчал. А потом вдруг обнял ее, чего ни разу не делал с тех пор, как умерла его жена.
– Это я во всем виноват! Я должен был уделять тебе больше внимания…
– Не надо так говорить, отец. Это не ваша вина, а моя. Но уверяю вас, все будет хорошо: мы с Хантером скоро поженимся.
Сегин Монтес грустно покачал головой, и она впервые в жизни увидела у него в глазах слезы.
– Неужели ты действительно думаешь, что Хантер Кингстон женится на тебе, Камилла? Кингстоны никогда не позволят кому-то из Монтесов вступить в свою семью!
В конце концов именно ее отец отправился на переговоры к отцу Хантера. Камилла так и не узнала, что произошло между ними при этой встрече. Вернувшись домой, Сегин Монтес сказал только, что отец Хантера отказывается верить, будто ребенок зачат от его сына. А потом сообщил дочери свое решение: ей придется уехать в Новый Орлеан к тете Пруденс и пробыть там до рождения ребенка.
Камилла поняла, что надеяться ей не на что. Она молила Бога только об одном: чтобы Хантер вернулся из Сент-Луиса до ее отъезда в Новый Орлеан. О, она прекрасно знала, что не сможет выйти за него замуж. Ей просто хотелось увидеть его перед отъездом…
В тот день, когда Хантер должен был вернуться из Сент-Луиса, Камилла оседлала своего коня и поехала к реке. Она не сомневалась, что Хантер примчится к ней, как только сможет, но солнце уже стало клониться к закату, когда она услышала вдалеке топот копыт. Камилла очень волновалась: она была уверена, что Джекоб не преминет рассказать Хантеру о ее беременности.
Когда всадник подъехал ближе, у нее вырвался стон разочарования. Это был вовсе не Хантер. К ней приближался сам Джекоб Кингстон, его отец!
Девушка стояла, словно окаменев, а Джекоб спешился, бесцеремонно разглядывая ее. Камилле очень хотелось отвернуться, но она не дрогнула и не отвела глаз. До этого момента ей казалось, что Хантер совсем не похож на отца, но теперь она заметила, что сходство есть: у них были совершенно одинаковые глаза…
– Итак, ты попала в беду, красотка? А я ведь много раз предупреждал Хантера! Говорил ему, дурню, что если уж он спутается с такой, как ты, то пусть хотя бы соблюдает осторожность! Но, надеюсь, ты не думаешь, что тебе удастся заманить в ловушку моего сына?
У Камиллы запылали щеки. Джекоб Кингстон смотрел на нее так, словно она была грязью у него под ногами.
– Я вовсе не собиралась заманивать Хантера в ловушку, мистер Кингстон!
– Неужели? Зачем же в таком случае ты послала ко мне своего папашу? – Он так и буравил ее взглядом. – А впрочем, чего же еще ждать от дочки Сегина Монтеса? Я ни минуты не сомневался, что ты попытаешься женить его на себе.
– Не смейте дурно говорить о моем отце! Он тут ни при чем! Он даже не знал, что я встречаюсь с Хантером, пока я не сказала ему о ребенке!
– Ах да, ребенок… Ладно, я готов признать, что ребенок от Хантера, хотя сам он говорит, что тебя мог обрюхатить любой из тех, с кем ты спала.
У Камиллы потемнело в глазах. Она, наверное, упала бы, но перед этим страшным человеком нельзя было проявить слабость.
– Хантер не мог такого обо мне сказать! Он знает, что это неправда!
– Думаешь, не мог? Ну, а почерк его тебе знаком?
Девушка машинально кивнула.
– Вот и хорошо. Письмо немножко порвалось, но ничего, суть ты разберешь. Давай-давай, читай! Там его собственной рукой написано, что он думает о тебе, – с этими словами Джекоб протянул ей листок бумаги.
Рука Камиллы невольно дрогнула, когда она, взглянув на письмо, узнала почерк Хантера.
«Мне не хотелось об этом писать, но, пожалуй, письму ты скорее поверишь. Мы с тобой весело проводили время, но с этим покончено. Мы не подходим друг другу. Я люблю другую и собираюсь на ней жениться. Надеюсь, в один прекрасный день и ты найдешь себе кого-нибудь под пару. Желаю тебе всего наилучшего.
Хантер».
Строчки расплывались перед глазами Камиллы. Она не сомневалась, что это почерк Хантера. Но слова… Он никогда не говорил так! Подняв на Джекоба полные слез глаза, Камилла покачала головой.
– Это не похоже на Хантера.
– Да ты же совсем не знаешь моего сына! У него много недостатков, но он Кингстон, и ему не нужна такая обуза, как ты и твой ребенок. Тем более что Хантер сомневается в своем отцовстве. Он вернулся домой сегодня поутру, но как только услыхал о визите твоего отца – живенько запаковал свои вещички и опять уехал из города. А мне предоставил подбирать разбитые черепки. Откуда же, по-твоему, взялось это письмо?
Камилла снова взглянула на клочок бумаги в своей руке. Довольно обманывать себя! Перед нею было письмо Хантера; ничего не оставалось, как поверить собственным глазам.
– Не знаю, зачем Хантер решил послать это письмо через вас, мистер Кингстон. Неужели он такой трус, что не решился встретиться со мной лицом к лицу?
– Никто не говорит, что мой сын – образец добродетели. Но молодые люди все таковы. Ты же видишь, он просто хочет поскорее избавиться от неприятностей. Сейчас он думает только об одном: как бы об этом скандале не узнала Лидия Мюррей. Вот потому-то и прислал меня, чтобы купить твое молчание.
Камилла подняла голову, не замечая струившихся по лицу слез. Она была так оглушена, что молча взяла конверт, протянутый Джекобом Кингстоном.
– Я знаю, у твоего отца дела идут неважно. Валье дель Корасон переживает не лучшие времена, так что деньги вам понадобятся. Это твои тридцать сребреников, – злорадно пояснил Джекоб. – Подумать только, а ведь я считал твоего отца порядочным человеком! Он намекнул, что ты собираешься уехать из города. Вот и отлично. Лучше бы тебе сюда не возвращаться.
С этими словами он вскочил на лошадь и поехал прочь, а Камилла так и осталась стоять, ошеломленно глядя ему вслед. Когда Джекоб скрылся из виду, она рухнула на колени и разрыдалась. Впоследствии Камилла даже припомнить не могла, сколько времени провела в беспамятстве на берегу реки. Но домой она вернулась уже другим человеком.
На следующий день отец посадил ее в дилижанс и отправил в Новый Орлеан. Банковский чек на десять тысяч долларов Камилла спрятала на дне сундука и сохранила на память о предательстве и унижении, которые ей пришлось пережить по вине Кингстонов.
Только доброта и участие Пруденс помогли Камилле пережить те страшные дни. Нежная и терпеливая, она ни разу не попрекнула племянницу за совершенные ошибки. Своих детей у нее не было, поэтому Камилла заменила ей дочь, а маленькая Антония стала дороже родной внучки.
Всем своим друзьям в Новом Орлеане тетя Пруденс рассказала, что муж ее племянницы, Андреа Кастельо, погиб в Техасе во время нападения индейцев, и Камилла была всеми принята как молодая вдова.
Тетя Пруди твердо решила, что после рождения ребенка не позволит племяннице сидеть взаперти и тосковать. Когда Антония появилась на свет, она наняла прекрасную няню, накупила Камилле элегантных нарядов и позаботилась о приглашениях в лучшие дома Нового Орлеана.
Камилла согласилась на все это, только чтобы не огорчать тетю, и собственный успех в свете явился для нее полной неожиданностью. Она потеряла счет предложениям руки и сердца, которые сыпались на нее со всех сторон. Но сердце было в плену у прошлого, и ни одному мужчине не дано было преодолеть преград, воздвигнутых ею между собой и миром. Камилла всем отвечала отказом и всячески старалась не привлекать к себе внимания.
Только одному человеку удалось стать ее близким другом. Луи Дюпре принадлежал к богатой французской семье, издавна владевшей плантацией сахарного тростника в окрестностях Нового Орлеана. Он был смел, хорош собой и остроумен, но всего этого было недостаточно, чтобы завоевать доверие Камиллы. Они подружились благодаря Цезарю: Луи оказался специалистом по дрессировке ловчих птиц.
В самом начале знакомства Луи признался Камилле в любви и попросил ее руки. Но когда она отказала, не стал, подобно многим другим, разыгрывать оскорбленное достоинство, и они остались друзьями. С годами их дружба настолько окрепла, что Камилла даже поделилась с Луи своей тайной: призналась, что она не вдова и что отец Антонии – Хантер Кингстон.
Антония стала единственной отрадой ее жизни. Девочка была так прелестна, что Камилле порой бывало больно на нее смотреть: она узнавала темно-карие глаза Хантера. Вообще, с годами Антония делалась все больше похожей на своего отца.
Одно время тетя Пруди пыталась уговаривать племянницу выбрать себе жениха среди многочисленных соискателей ее руки и устроить свою судьбу. Но Камилла знала, что не сможет выйти замуж, пока над ней довлеет прошлое. Она чувствовала, что рано или поздно ей придется вернуться в Техас…
Когда восходящее солнце залило золотистым светом улицы Сан-Рафаэля, Камилла решила, что пора приниматься за дела. Собственно, дело у нее было только одно: она хотела, пока Сантос не зашел за ней, повидать шерифа Додсона.
Быстро надев синий костюм для верховой езды, Камилла собрала разбросанные по комнате вещи и упаковала их в один из чемоданов. Улицы, когда она вышла, еще были пустынны, «Золотой самородок» не подавал признаков жизни, и лишь управляющий универсальным магазином подметал деревянные ступени перед входом.
Контора шерифа, на счастье, уже была открыта. Когда Камилла толкнула дверь и вошла, Ральф Додсон поднял голову и приветливо улыбнулся ей.
– Добро пожаловать домой, Камилла. Мы вас заждались.
Камилла внимательно взглянула на сидевшего за столом человека со значком. Ральфу Додсону было уже за пятьдесят; он поседел, но был по-прежнему крепким и краснощеким. Шериф всегда казался ей искренним и добродушным человеком, однако теперь Камилла была не вполне в этом уверена.
– Рада видеть вас, мистер Додсон. А новости, оказывается, распространяются быстро: я не думала, что вы уже наслышаны о моем возвращении.
Шериф откинулся на спинку кресла, упершись ладонями в край стола, и взглянул на нее из-под кустистых бровей.
– Моя обязанность – знать обо всем, что происходит в Сан-Рафаэле!
Камилла опустилась на стул с высокой прямой спинкой и посмотрела прямо в глаза собеседнику.
– Приятно это слышать, шериф. Ну, раз уж вы знаете все,может быть, скажете мне, кто убил моего отца?
Ральф Додсон не выдержал ее взгляда и принялся перебирать бумаги на столе.
– Все не так просто, Камилла. У меня нет никаких доказательств. Если бы были, поверьте, виновный уже сидел бы за решеткой! Ваш отец пользовался здесь всеобщим уважением. Надеюсь, вы понимаете, что мне больше, чем кому бы то ни было, хочется поймать преступника…
Его суетливые движения и ускользающий взгляд не понравились Камилле; ее лицо вспыхнуло негодованием.
– Я знаю, что вы мастер красиво говорить, мистер Додсон; иногда кажется, что именно это помогло вам занять кресло шерифа. Со времени убийства моего отца прошло уже три месяца. Почему же вы сидите, сложа руки, и не ищете убийц? Может быть, боитесь обнаружить, что один из ваших друзей в ответе за его смерть? – Она наклонилась вперед и заглянула прямо в глаза шерифу. – Учтите, если вы не найдете убийцу, я сама его найду!
Шериф усмехнулся в ответ.
– Не стоит так горячиться, Камилла. Колесики правосудия вращаются медленно. У меня есть подозрения насчет того, кто убил вашего отца, но я пока ничего не могу доказать. Скажу вам только одно: смерть Сегина Монтеса как-то связана с бандой команчерос, причем похоже, что они пользуются услугами кого-то из местных. Но вот кого? Этого я пока не знаю. Как только у меня будет достаточно доказательств, поверьте, я произведу арест незамедлительно. А пока можете сердиться сколько угодно. Я делаю все, что в моих силах.
– Вы в самом деле считаете, что моего отца убили команчерос? Но ведь это же бессмысленно! Они в тот же день угнали бы скот!
– Мне известно, что ранчо вашего отца больше пострадало от команчерос, чем любое другое в округе, – уклончиво заметил Додсон. – Больше я пока ничего не могу вам сказать. Расследование продолжается, и о его результатах вы узнаете первой.
Камилла встала, оперлась руками о стол и прищурившись взглянула на него.
– И почему я вам не верю, шериф? Сама не могу понять. Но мне все время кажется, что вы кого-то покрываете.
Додсон пожал плечами.
– А вы и в самом деле дочь своего отца! Вы никому не доверяете. Можете мне не верить, но в свое время я поймаю убийцу Сегина Монтеса.
– Очень надеюсь на это, шериф: надеюсь, что вы поймаете истинногоубийцу. – Камилла коротко кивнула и повернулась, чтобы уйти, но у самой двери остановилась. – Предупреждаю, если вы кого-то покрываете, я об этом узнаю!
Ленивая ухмылка Додсона разозлила ее еще больше.
– Всегда рад вас видеть, Камилла. В последнее время я что-то начал скучать на работе, но вы вернулись, и теперь дела пойдут веселей.
– А вот это верно, шериф. Вы вскоре обо мне еще услышите! Передайте привет вашей жене.
Захлопнув за собой дверь, Камилла направилась обратно к отелю. Ей не терпелось поскорее добраться до Валье дель Корасон. Если ранчо в беде, значит, она должна его спасти. Если придется драться за родной дом, значит, она будет драться. Если Хантер встанет у нее на пути, придется оттолкнуть его в сторону. А если она узнает, что он виноват в смерти ее отца, он жизнью заплатит за это!
9
Хантер постучал в дверь белого каркасного дома и стал нетерпеливо дожидаться ответа. Хотя домик, сверкавший свежей побелкой, был невелик, от него исходило ощущение тепла и гостеприимства. Вдоль вымощенной камнями дорожки росли хорошо ухоженные цветы.
Расставшись с Камиллой прошлой ночью, Хантер вскочил на лошадь и поехал, куда глаза глядят. Очнулся он только на берегу Рио-Эскондида и остаток ночи просидел там, пытаясь найти ответы на мучившие его вопросы. Когда взошло солнце, он вернулся в город, но, войдя в отель, обнаружил, что Камилла уже уехала.
И тогда Хантер вспомнил о ее подруге Джанет. Если кто-то и мог ему помочь, то только она! Джанет стала местной учительницей и вышла замуж за Хэла Дэвенпорта, работавшего на ферме по откорму молодняка. Возможно, она переписывалась с Камиллой все эти годы и знает что-то такое, о чем неизвестно ему.
Открыв дверь, Джанет уставилась на Хантера Кингстона в немом изумлении. Вот уж кого она никак не ожидала увидеть у себя на пороге! Они принадлежали к разным общественным слоям, и она даже представить себе не могла, что ему от нее нужно.
Хорошенькая, светловолосая, миниатюрная Джанет едва доходила Хантеру до плеча. Обычно она любого гостя встречала приветливой улыбкой, но у нее не было никакой охоты улыбаться Хантеру Кингстону.
– Привет, Хантер, – сказала она, отбрасывая со лба прядь золотистых волос. – Если тебе нужен Хэл, он уже ушел на ферму.
– Ты знала, что Камилла вернулась? – спросил он вместо приветствия и по удивленному выражению ее лица сразу понял, что она ничего не знала о появлении Камиллы в Сан-Рафаэле.
– Здесь ее дом, – пожала плечами Джанет. – Неужели ты думал, что Камилла не вернется после того, как ее отца убили?
Хантер внимательно посмотрел на нее. Он был уверен, что Джанет может ему помочь разобраться во многом. Если только захочет…
– Можно мне на минутку войти, Джанет? Я хочу кое о чем спросить. Постараюсь тебя не задерживать.
Джанет сразу же догадалась, зачемХантер явился в столь ранний час, и у нее возник соблазн захлопнуть дверь у него перед носом. Однако грубость была не в ее натуре, поэтому она посторонилась, пропуская его внутрь.
– Если не возражаешь, давай пройдем на кухню: дети еще спят.
Джанет тут же попрекнула себя за глупость – Хантер Кингстон был не из тех, кого приглашают в кухню, – но не смогла придумать, как исправить положение. Чувствуя ужасную неловкость, она молча кивнула ему на стул у маленького кухонного столика.
– Кофе хочешь? – спросила она, собирая со стола еще не вымытую посуду, оставшуюся после завтрака, и переставляя ее на буфет.
– Да, пожалуйста, если не затруднит.
Протянув Хантеру чашку кофе, Джанет села у стола напротив него.
– Джанет, я был в отеле сегодня рано утром, но Камилла уже уехала в Валье дель Корасон.
Джанет заметила, что Хантер выглядит усталым и осунувшимся. Никогда раньше ей не приходилось видеть его со щетиной на щеках. В карих глазах не было обычной надменности, в их темной глубине притаилась боль. На мгновение ей даже стало жаль его, и Джанет рассердилась на себя. Не хватало еще жалеть Хантера Кингстона после того, как он поступил с ее подругой!
– Если ты пришел с расспросами о Камилле, мне нечего тебе сказать. Спрашивай лучше у нее самой.
Хантер отхлебнул кофе и невесело усмехнулся.
– Да я уж вижу, что ты не собираешься облегчить мне задачу, – заметил он, поставив чашку на стол.
– А с какой стати я должна тебе помогать?!
Он одарил ее улыбкой, очевидно, заставлявшей учащенно биться немало женских сердец, но Джанет осталась глуха к его обаянию.
– Действительно, с какой стати? Ты всегда будешь на стороне Камиллы, что бы она ни натворила, верно?
– Разумеется! А кстати, что она такого натворила? Мне известно, что в свое время Камилла попала в беду, но это была не ее вина!
– Ну, раз ты ее подруга, то, конечно, считаешь ее ни в чем не виноватой, я понимаю. Но позволь мне смотреть на дело иначе. Интересно, рассказала ли тебе Камилла о десяти тысячах долларов, которые ей уплатил мой отец, чтобы она уехала из города?
– Да, мне об этом известно. А также о том, как глубоко была оскорблена Камилла, когда ты решил от нее откупиться!
– Я ничего не понимаю, Джанет! Я точно знаю, что Камилла взяла деньги. Долгое время я думал, что она меня использовала, чтобы выудить у моего отца эти десять тысяч, и вдруг прошлой ночью обнаружил, что она их так и не потратила. Тут что-то не так…
– Ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что Камилле нужны были деньги от тебя. Поищи-ка лучше ответ поближе к дому. Жаль, что твой отец умер: он наверняка мог бы многое прояснить в этой истории.
– Я ничего не понимаю, – растерянно повторил Хантер. – Все это не имеет смысла!
– Что тебе надо от меня, Хантер?
– Зачем Камилла взяла деньги, если не собиралась ими воспользоваться?
– Не знаю. Почему бы тебе не спросить у нее самой?
– Она не захочет со мной разговаривать…
– И я бы не захотела, будь я на ее месте! Почему бы тебе просто не оставить ее в покое? Разве мало она из-за тебя настрадалась?
Хантер вскочил так резко, что едва не опрокинул стул.
– Что ж, по-твоему, только она одна пострадала? Если жизнь Камиллы пошла кувырком, то лишь по ее собственной вине: она сама все решила за нас обоих. Когда она уехала из города, я был в Сент-Луисе. Я любил ее и собирался на ней жениться сразу же по возвращении домой! Я даже написал ей письмо, где рассказал обо всех своих планах на будущее! А когда я вернулся, отец сказал мне, что она приходила к нему и требовала денег. Она пригрозила рассказать всем, будто я ее соблазнил, если он ей не заплатит!
Джанет медленно поднялась из-за стола.
– Ты дурак, Хантер. Если бы ты действительно любил Камиллу, ты бы знал, что она на такое не способна. Ей бы и в голову не пришло отправиться к твоему отцу с подобным вымогательством! Посуди сам: зачем ей было это делать, если она так и не воспользовалась деньгами?
Хантер устало покачал головой.
– Сначала я не поверил отцу. Помчался, как безумный, в Валье дель Корасон. Но Сегин Монтес не пустил меня на порог. Впрочем, он сказал мне кое-что в подтверждение слов моего отца…
– Не может быть! Мистер Монтес прекрасно знал, что в действительности произошло.
– Но я собственными ушами слышал его слова! Он сказал, что Камилла получила от Кингстонов больше, чем рассчитывала. Ясно, что он имел в виду деньги, которые дал ей мой отец! О чем же еще могла идти речь? И все-таки я не мог поверить, что Камилла уехала навсегда. Но время шло, и я понял, что она не собирается возвращаться. Если помнишь, я тогда обратился к тебе, но ты тоже отказалась со мной разговаривать. Вспомни, как я умолял тебя сказать, куда она поехала! Я даже отправился в Новый Орлеан, чтобы разыскать ее тетку, но не знал фамилии, и у меня ничего не получилось.
Джанет пристально посмотрела на Хантера, пытаясь понять, что у него на уме. Она была бы склонна ему поверить, если бы не знала слишком хорошо, как он обошелся с ее подругой.
– Скоро проснутся дети, Хантер, мне пора готовить им завтрак. Мне больше нечего тебе сказать.
– Это неправда, Джанет! Почему ты не хочешь помочь мне понять, что случилось пять лет назад?
– Что-то мне не верится, будто ты вдруг спохватился и решил принять участие в судьбе Камиллы. У меня хорошая память, Хантер. Я отлично помню, как она страдала из-за тебя.
– Черт возьми, да что я такого сделал?! Я перебрал в уме все, что только мог вообразить, но до сих пор ничего не понимаю…
– Не пытайся меня убедить, что все еще любишь Камиллу. Не теряй времени даром.
Он поднялся со стула и начал ходить взад-вперед по кухоньке.
– Любовь – такое жалкое и затасканное слово… Оно не может передать моих чувств к Камилле. Пять лет я жил в аду, метался между любовью и ненавистью, места себе не находил! Когда я узнал, что она вернулась в Сан-Рафаэль, мне пришлось напиться для храбрости, чтобы с ней встретиться…
Взглянув в глаза Хантеру, Джанет вновь почувствовала, что готова поверить ему. Ей нетрудно было представить, что влекло Камиллу к этому человеку. Дело было не только во внешней привлекательности: Хантер был из тех, чьи слова заставляют мужчин задумываться, а женщин – трепетать. Но уж она-то не попадется в сети его дьявольского обаяния!
– Ты, наверное, считаешь меня дурой, Хантер, но я вижу тебя насквозь. Ты хочешь заполучить Валье дель Корасон и используешь меня, чтобы добраться до Камиллы. Мне и раньше приходилось слышать о твоих грязных сделках, но подобная низость – это уж слишком! Ты и так причинил Камилле слишком много боли. Оставь ее в покое. Ведь у тебя есть все, что только можно пожелать, и даже больше – не пытайся отнять у нее ранчо!
Хантер прищурился.
– Ах, вот в чем дело… Хорошего же ты мнения обо мне! Неужели ты вправду думаешь, что Камилла нужна мне только для того, чтобы прибрать к рукам это проклятое ранчо?!
– Я знаю, что скот у тебя подыхает без воды, а мистер Монтес не пускал твои стада к Рио-Эскондида. Вряд ли Камилла откроет тебе доступ к реке. Она слишком ненавидит тебя!
Хантер расхохотался и покачал головой.
– Ах, Джанет, Джанет! Если Камилла решит объявить мне войну, ей придется несладко. Я ее одолею одной левой!
Глаза Джанет возмущенно засверкали.
– Вот теперь я узнаю прежнего Хантера! Думаешь, за деньги можно купить все, что угодно? Не вздумай загонять Камиллу в угол! Тебе это с рук не сойдет.
Расставшись с Камиллой прошлой ночью, Хантер вскочил на лошадь и поехал, куда глаза глядят. Очнулся он только на берегу Рио-Эскондида и остаток ночи просидел там, пытаясь найти ответы на мучившие его вопросы. Когда взошло солнце, он вернулся в город, но, войдя в отель, обнаружил, что Камилла уже уехала.
И тогда Хантер вспомнил о ее подруге Джанет. Если кто-то и мог ему помочь, то только она! Джанет стала местной учительницей и вышла замуж за Хэла Дэвенпорта, работавшего на ферме по откорму молодняка. Возможно, она переписывалась с Камиллой все эти годы и знает что-то такое, о чем неизвестно ему.
Открыв дверь, Джанет уставилась на Хантера Кингстона в немом изумлении. Вот уж кого она никак не ожидала увидеть у себя на пороге! Они принадлежали к разным общественным слоям, и она даже представить себе не могла, что ему от нее нужно.
Хорошенькая, светловолосая, миниатюрная Джанет едва доходила Хантеру до плеча. Обычно она любого гостя встречала приветливой улыбкой, но у нее не было никакой охоты улыбаться Хантеру Кингстону.
– Привет, Хантер, – сказала она, отбрасывая со лба прядь золотистых волос. – Если тебе нужен Хэл, он уже ушел на ферму.
– Ты знала, что Камилла вернулась? – спросил он вместо приветствия и по удивленному выражению ее лица сразу понял, что она ничего не знала о появлении Камиллы в Сан-Рафаэле.
– Здесь ее дом, – пожала плечами Джанет. – Неужели ты думал, что Камилла не вернется после того, как ее отца убили?
Хантер внимательно посмотрел на нее. Он был уверен, что Джанет может ему помочь разобраться во многом. Если только захочет…
– Можно мне на минутку войти, Джанет? Я хочу кое о чем спросить. Постараюсь тебя не задерживать.
Джанет сразу же догадалась, зачемХантер явился в столь ранний час, и у нее возник соблазн захлопнуть дверь у него перед носом. Однако грубость была не в ее натуре, поэтому она посторонилась, пропуская его внутрь.
– Если не возражаешь, давай пройдем на кухню: дети еще спят.
Джанет тут же попрекнула себя за глупость – Хантер Кингстон был не из тех, кого приглашают в кухню, – но не смогла придумать, как исправить положение. Чувствуя ужасную неловкость, она молча кивнула ему на стул у маленького кухонного столика.
– Кофе хочешь? – спросила она, собирая со стола еще не вымытую посуду, оставшуюся после завтрака, и переставляя ее на буфет.
– Да, пожалуйста, если не затруднит.
Протянув Хантеру чашку кофе, Джанет села у стола напротив него.
– Джанет, я был в отеле сегодня рано утром, но Камилла уже уехала в Валье дель Корасон.
Джанет заметила, что Хантер выглядит усталым и осунувшимся. Никогда раньше ей не приходилось видеть его со щетиной на щеках. В карих глазах не было обычной надменности, в их темной глубине притаилась боль. На мгновение ей даже стало жаль его, и Джанет рассердилась на себя. Не хватало еще жалеть Хантера Кингстона после того, как он поступил с ее подругой!
– Если ты пришел с расспросами о Камилле, мне нечего тебе сказать. Спрашивай лучше у нее самой.
Хантер отхлебнул кофе и невесело усмехнулся.
– Да я уж вижу, что ты не собираешься облегчить мне задачу, – заметил он, поставив чашку на стол.
– А с какой стати я должна тебе помогать?!
Он одарил ее улыбкой, очевидно, заставлявшей учащенно биться немало женских сердец, но Джанет осталась глуха к его обаянию.
– Действительно, с какой стати? Ты всегда будешь на стороне Камиллы, что бы она ни натворила, верно?
– Разумеется! А кстати, что она такого натворила? Мне известно, что в свое время Камилла попала в беду, но это была не ее вина!
– Ну, раз ты ее подруга, то, конечно, считаешь ее ни в чем не виноватой, я понимаю. Но позволь мне смотреть на дело иначе. Интересно, рассказала ли тебе Камилла о десяти тысячах долларов, которые ей уплатил мой отец, чтобы она уехала из города?
– Да, мне об этом известно. А также о том, как глубоко была оскорблена Камилла, когда ты решил от нее откупиться!
– Я ничего не понимаю, Джанет! Я точно знаю, что Камилла взяла деньги. Долгое время я думал, что она меня использовала, чтобы выудить у моего отца эти десять тысяч, и вдруг прошлой ночью обнаружил, что она их так и не потратила. Тут что-то не так…
– Ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что Камилле нужны были деньги от тебя. Поищи-ка лучше ответ поближе к дому. Жаль, что твой отец умер: он наверняка мог бы многое прояснить в этой истории.
– Я ничего не понимаю, – растерянно повторил Хантер. – Все это не имеет смысла!
– Что тебе надо от меня, Хантер?
– Зачем Камилла взяла деньги, если не собиралась ими воспользоваться?
– Не знаю. Почему бы тебе не спросить у нее самой?
– Она не захочет со мной разговаривать…
– И я бы не захотела, будь я на ее месте! Почему бы тебе просто не оставить ее в покое? Разве мало она из-за тебя настрадалась?
Хантер вскочил так резко, что едва не опрокинул стул.
– Что ж, по-твоему, только она одна пострадала? Если жизнь Камиллы пошла кувырком, то лишь по ее собственной вине: она сама все решила за нас обоих. Когда она уехала из города, я был в Сент-Луисе. Я любил ее и собирался на ней жениться сразу же по возвращении домой! Я даже написал ей письмо, где рассказал обо всех своих планах на будущее! А когда я вернулся, отец сказал мне, что она приходила к нему и требовала денег. Она пригрозила рассказать всем, будто я ее соблазнил, если он ей не заплатит!
Джанет медленно поднялась из-за стола.
– Ты дурак, Хантер. Если бы ты действительно любил Камиллу, ты бы знал, что она на такое не способна. Ей бы и в голову не пришло отправиться к твоему отцу с подобным вымогательством! Посуди сам: зачем ей было это делать, если она так и не воспользовалась деньгами?
Хантер устало покачал головой.
– Сначала я не поверил отцу. Помчался, как безумный, в Валье дель Корасон. Но Сегин Монтес не пустил меня на порог. Впрочем, он сказал мне кое-что в подтверждение слов моего отца…
– Не может быть! Мистер Монтес прекрасно знал, что в действительности произошло.
– Но я собственными ушами слышал его слова! Он сказал, что Камилла получила от Кингстонов больше, чем рассчитывала. Ясно, что он имел в виду деньги, которые дал ей мой отец! О чем же еще могла идти речь? И все-таки я не мог поверить, что Камилла уехала навсегда. Но время шло, и я понял, что она не собирается возвращаться. Если помнишь, я тогда обратился к тебе, но ты тоже отказалась со мной разговаривать. Вспомни, как я умолял тебя сказать, куда она поехала! Я даже отправился в Новый Орлеан, чтобы разыскать ее тетку, но не знал фамилии, и у меня ничего не получилось.
Джанет пристально посмотрела на Хантера, пытаясь понять, что у него на уме. Она была бы склонна ему поверить, если бы не знала слишком хорошо, как он обошелся с ее подругой.
– Скоро проснутся дети, Хантер, мне пора готовить им завтрак. Мне больше нечего тебе сказать.
– Это неправда, Джанет! Почему ты не хочешь помочь мне понять, что случилось пять лет назад?
– Что-то мне не верится, будто ты вдруг спохватился и решил принять участие в судьбе Камиллы. У меня хорошая память, Хантер. Я отлично помню, как она страдала из-за тебя.
– Черт возьми, да что я такого сделал?! Я перебрал в уме все, что только мог вообразить, но до сих пор ничего не понимаю…
– Не пытайся меня убедить, что все еще любишь Камиллу. Не теряй времени даром.
Он поднялся со стула и начал ходить взад-вперед по кухоньке.
– Любовь – такое жалкое и затасканное слово… Оно не может передать моих чувств к Камилле. Пять лет я жил в аду, метался между любовью и ненавистью, места себе не находил! Когда я узнал, что она вернулась в Сан-Рафаэль, мне пришлось напиться для храбрости, чтобы с ней встретиться…
Взглянув в глаза Хантеру, Джанет вновь почувствовала, что готова поверить ему. Ей нетрудно было представить, что влекло Камиллу к этому человеку. Дело было не только во внешней привлекательности: Хантер был из тех, чьи слова заставляют мужчин задумываться, а женщин – трепетать. Но уж она-то не попадется в сети его дьявольского обаяния!
– Ты, наверное, считаешь меня дурой, Хантер, но я вижу тебя насквозь. Ты хочешь заполучить Валье дель Корасон и используешь меня, чтобы добраться до Камиллы. Мне и раньше приходилось слышать о твоих грязных сделках, но подобная низость – это уж слишком! Ты и так причинил Камилле слишком много боли. Оставь ее в покое. Ведь у тебя есть все, что только можно пожелать, и даже больше – не пытайся отнять у нее ранчо!
Хантер прищурился.
– Ах, вот в чем дело… Хорошего же ты мнения обо мне! Неужели ты вправду думаешь, что Камилла нужна мне только для того, чтобы прибрать к рукам это проклятое ранчо?!
– Я знаю, что скот у тебя подыхает без воды, а мистер Монтес не пускал твои стада к Рио-Эскондида. Вряд ли Камилла откроет тебе доступ к реке. Она слишком ненавидит тебя!
Хантер расхохотался и покачал головой.
– Ах, Джанет, Джанет! Если Камилла решит объявить мне войну, ей придется несладко. Я ее одолею одной левой!
Глаза Джанет возмущенно засверкали.
– Вот теперь я узнаю прежнего Хантера! Думаешь, за деньги можно купить все, что угодно? Не вздумай загонять Камиллу в угол! Тебе это с рук не сойдет.