Страница:
— Потому что ты такая красавица. Вся. Выглядишь на миллион долларов.
Она расхохоталась и сказала:
— Лучше бы это была тысяча фунтов. А знаешь что? Я тебя все лучше и лучше представляю. У тебя так много шрамов… Они очень заметны?
— Да нет. На мне все быстро заживает. Не думай, будто я весь в швах, как футбольный мяч.
Она улыбнулась и дотронулась до его лица.
— Не буду. А какие шрамы ты получил в постели?
Вилли притворно возмутился:
— Только один!
Дайна снова рассмеялась и прильнула к нему.
Позже она прошептала:
— Ну, у меня… ты знаешь… получилось не очень.
— Ты прелестна. Дайна. Восхитительна.
— Тогда сделай кое-что для меня, Вилли. Не думай, что я сделана из хрупкого стекла. Я не разобьюсь, милый…
Макуиртэр положил телефонную трубку и прошел в гостиную номера люкс на четвертом этаже отеля «Кадиз» — огромного нового небоскреба из металла и темного стекла, находящегося в восточной части Панама-Сити.
Габриэль сидел в кресле, положив подбородок на переплетенные пальцы. Спросил безразличным тоном:
— Какова наша ситуация?
Макуиртэр вытащил пухлый блокнот в мягкой кожаной обложке. Раскрыл его.
— Вчера в утренних газетах появились сообщения об обнаружении рыбаками лодки и тела девушки. Ее слепую сестру не нашли, и она считается утонувшей. С часа ночи наши люди перекрыли все возможные пути выезда из Панамы, и все силы брошены на поиск. Наготове большая группа боевиков, которая может быть задействована в любой момент. Расходы — восемь тысяч шестьсот сорок долларов, остаток — две тысячи.
— У наших людей есть помимо описания девушки описание Гарвина?
— Да. Вы по-прежнему думаете, что это был он?
— Я знаю. — Габриэль посмотрел на Макуиртэра своими безжизненными глазами. — И Гарвин знает, что это были мы. Наверняка он обнаружил нашу яхту и заметил нас на палубе.
Макуиртэр мрачно спросил:
— Думаете, он следил за нами?
— Скорее всего он оказался там совершенно случайно, — ответил Габриэль, вставая. — Но теперь это уже не имеет никакого значения. Все равно рано или поздно наша встреча должна была произойти.
Макуиртэр с любопытством и не без удивления наблюдал за ним. Глубина ненависти Габриэля была такова, что даже в его холодном, расчетливом сознании что-то изменилось. Габриэль никогда не верил в судьбу, но уже не впервые с убежденностью фанатика повторял, что когда-нибудь непременно состоится его ответный матч против Модести Блейз и Гарвина. Это предопределено.
Макуиртэр прежде не разделял подобной уверенности. Но теперь и он все более и более убеждался в неизбежности этой встречи. В его воображении возникла яркая картина: Вилли Гарвин и Блейз… оба мертвы… изувечены…
И это напомнило ему кое-что, уже случившееся в действительности. Облизнув губы, Макуиртэр вкрадчиво проговорил, не сводя глаз с Габриэля:
— Только что звонили из Лондона. Большой парень. Он позаботился об Ааронсоне.
Габриэль стоял у окна, разглядывая автомобильную стоянку и пышные заросли тропической растительности внизу. Не оборачиваясь, спросил:
— Ты сказал ему, что мы упустили девчонку?
— Да.
— Ну и?
Макуиртэр на мгновение заколебался, потом ответил:
— Он засмеялся.
— Конечно. — Габриэль наконец повернулся, его глаза больше не казались пустыми и погасшими. Теперь они ожили, и в них промелькнула горечь. — Он ненормальный. Он живет так, будто играет в какую-то безумную игру, и почему-то все у него получается. Удачливый сумасшедший.
Макуиртэр что-то невнятно пробормотал, потом отчетливо добавил:
— Он сказал, что, может, будет лучше, если он сам прилетит сюда и выполнит это задание. Я ответил, что не надо.
Габриэль мрачно кивнул.
— Что-нибудь еще?
— Вы говорите, что появление здесь Гарвина было чистой случайностью. А вот и еще одна. Большой парень здорово удивился, когда, выйдя из дома Ааронсона, столкнулся на крыльце с Таррантом и Модести Блейз, явившимися к тому с визитом.
— Что?!
— Вот-вот. Я тоже чуть было не подпрыгнул. Потом я кое-что проверил… — Макуиртэр перелистал блокнот и нашел запись, озаглавленную «Ааронсон». — Он был старым другом Тарранта. Мы узнали, что он начал что-то подозревать, и решили избавиться от него как можно быстрее. Пристайн не стал его слушать, но, вероятно, Таррант стал бы.
— Но что там делала Блейз?
Макуиртэр пожал плечами.
— Непонятно. Но так или иначе, они опоздали. Им не удалось ничего узнать. А если они и догадываются о чем-то, то это уже забота Большого парня, не наша.
— Да уж. — В голосе Габриэля прозвучало удовлетворение. — Наши люди следят за международными разговорами?
— Постоянно. Не могу утверждать, что Гарвин не сделал ни одного звонка, но в записях для нас нет ничего интересного.
— Не огорчайся. — Вдруг Габриэль усмехнулся. — Ты идиот, Макуиртэр, впрочем, как и я. Гарвин где-то затаился со слепой девушкой. Я уверен, что он найдет способ связаться с Блейз и та примчится сюда. И приведет нас к Гарвину. Так что предупреди всех наших в аэропортах.
Макуиртэр хохотнул, и в его глазах вспыхнули холодные огоньки. Спрятав блокнот, он вышел из номера.
Глава 6
Она расхохоталась и сказала:
— Лучше бы это была тысяча фунтов. А знаешь что? Я тебя все лучше и лучше представляю. У тебя так много шрамов… Они очень заметны?
— Да нет. На мне все быстро заживает. Не думай, будто я весь в швах, как футбольный мяч.
Она улыбнулась и дотронулась до его лица.
— Не буду. А какие шрамы ты получил в постели?
Вилли притворно возмутился:
— Только один!
Дайна снова рассмеялась и прильнула к нему.
Позже она прошептала:
— Ну, у меня… ты знаешь… получилось не очень.
— Ты прелестна. Дайна. Восхитительна.
— Тогда сделай кое-что для меня, Вилли. Не думай, что я сделана из хрупкого стекла. Я не разобьюсь, милый…
Макуиртэр положил телефонную трубку и прошел в гостиную номера люкс на четвертом этаже отеля «Кадиз» — огромного нового небоскреба из металла и темного стекла, находящегося в восточной части Панама-Сити.
Габриэль сидел в кресле, положив подбородок на переплетенные пальцы. Спросил безразличным тоном:
— Какова наша ситуация?
Макуиртэр вытащил пухлый блокнот в мягкой кожаной обложке. Раскрыл его.
— Вчера в утренних газетах появились сообщения об обнаружении рыбаками лодки и тела девушки. Ее слепую сестру не нашли, и она считается утонувшей. С часа ночи наши люди перекрыли все возможные пути выезда из Панамы, и все силы брошены на поиск. Наготове большая группа боевиков, которая может быть задействована в любой момент. Расходы — восемь тысяч шестьсот сорок долларов, остаток — две тысячи.
— У наших людей есть помимо описания девушки описание Гарвина?
— Да. Вы по-прежнему думаете, что это был он?
— Я знаю. — Габриэль посмотрел на Макуиртэра своими безжизненными глазами. — И Гарвин знает, что это были мы. Наверняка он обнаружил нашу яхту и заметил нас на палубе.
Макуиртэр мрачно спросил:
— Думаете, он следил за нами?
— Скорее всего он оказался там совершенно случайно, — ответил Габриэль, вставая. — Но теперь это уже не имеет никакого значения. Все равно рано или поздно наша встреча должна была произойти.
Макуиртэр с любопытством и не без удивления наблюдал за ним. Глубина ненависти Габриэля была такова, что даже в его холодном, расчетливом сознании что-то изменилось. Габриэль никогда не верил в судьбу, но уже не впервые с убежденностью фанатика повторял, что когда-нибудь непременно состоится его ответный матч против Модести Блейз и Гарвина. Это предопределено.
Макуиртэр прежде не разделял подобной уверенности. Но теперь и он все более и более убеждался в неизбежности этой встречи. В его воображении возникла яркая картина: Вилли Гарвин и Блейз… оба мертвы… изувечены…
И это напомнило ему кое-что, уже случившееся в действительности. Облизнув губы, Макуиртэр вкрадчиво проговорил, не сводя глаз с Габриэля:
— Только что звонили из Лондона. Большой парень. Он позаботился об Ааронсоне.
Габриэль стоял у окна, разглядывая автомобильную стоянку и пышные заросли тропической растительности внизу. Не оборачиваясь, спросил:
— Ты сказал ему, что мы упустили девчонку?
— Да.
— Ну и?
Макуиртэр на мгновение заколебался, потом ответил:
— Он засмеялся.
— Конечно. — Габриэль наконец повернулся, его глаза больше не казались пустыми и погасшими. Теперь они ожили, и в них промелькнула горечь. — Он ненормальный. Он живет так, будто играет в какую-то безумную игру, и почему-то все у него получается. Удачливый сумасшедший.
Макуиртэр что-то невнятно пробормотал, потом отчетливо добавил:
— Он сказал, что, может, будет лучше, если он сам прилетит сюда и выполнит это задание. Я ответил, что не надо.
Габриэль мрачно кивнул.
— Что-нибудь еще?
— Вы говорите, что появление здесь Гарвина было чистой случайностью. А вот и еще одна. Большой парень здорово удивился, когда, выйдя из дома Ааронсона, столкнулся на крыльце с Таррантом и Модести Блейз, явившимися к тому с визитом.
— Что?!
— Вот-вот. Я тоже чуть было не подпрыгнул. Потом я кое-что проверил… — Макуиртэр перелистал блокнот и нашел запись, озаглавленную «Ааронсон». — Он был старым другом Тарранта. Мы узнали, что он начал что-то подозревать, и решили избавиться от него как можно быстрее. Пристайн не стал его слушать, но, вероятно, Таррант стал бы.
— Но что там делала Блейз?
Макуиртэр пожал плечами.
— Непонятно. Но так или иначе, они опоздали. Им не удалось ничего узнать. А если они и догадываются о чем-то, то это уже забота Большого парня, не наша.
— Да уж. — В голосе Габриэля прозвучало удовлетворение. — Наши люди следят за международными разговорами?
— Постоянно. Не могу утверждать, что Гарвин не сделал ни одного звонка, но в записях для нас нет ничего интересного.
— Не огорчайся. — Вдруг Габриэль усмехнулся. — Ты идиот, Макуиртэр, впрочем, как и я. Гарвин где-то затаился со слепой девушкой. Я уверен, что он найдет способ связаться с Блейз и та примчится сюда. И приведет нас к Гарвину. Так что предупреди всех наших в аэропортах.
Макуиртэр хохотнул, и в его глазах вспыхнули холодные огоньки. Спрятав блокнот, он вышел из номера.
Глава 6
Стивен Колльер вышел из таможенного зала аэропорта. Ему было немного не по себе. Закат уже окрасил полнеба в пурпурно-красный цвет, но, несмотря на довольно поздний час, жара все еще не спадала. Носильщик, подхвативший два его чемодана, спросил:
— Que hotel quiere usted, senor?[2]
— Отель «Санта Роза», Кадле Торрелла.
— Bueno[3].
Подъехало такси. Колльер смотрел, как загружали в машину его багаж. Модести Блейз, которая, очевидно, следовала за ним, была где-то поблизости, но он точно не знал где. В лондонский аэропорт они приехали порознь. Семь с половиной часов провели на «Боинге-707», но Стив летел туристским классом, а Модести первым.
Он не испытывал ни возбуждения, ни страха. Все происходящее представлялось Колльеру каким-то нереальным. В двадцати шагах от него стояла патрульная машина с двумя полицейскими в форме. Все вокруг казалось спокойным и совершенно безопасным. Трудно было поверить, что где-то рядом находятся люди, уже в течение четырех дней охотящиеся за Вилли Гарвином и слепой девушкой.
Стивен дал носильщику доллар и сел в такси, размышляя, когда же он снова увидит этот аэропорт. Через день, неделю?
— Мы там не задержимся, — пообещала Модести Блейз. — Только не нервничай и не считай оставшиеся часы. Запомни, ты приехал для переговоров по поводу перевода твоей книги. Но из-за острого расстройства желудка большую часть времени вынужден проводить в отеле. Может, все это займет несколько часов, а может, и больше.
Такси тронулось с места, и Колльер начал репетировать. Он корчил гримасы и показывал пальцем на свой живот.
Минут через пять после его отъезда из здания аэропорта вышла Модести Блейз. За ней следовал носильщик с тележкой. Она была в легком голубом платье с белой отделкой, а в руках держала только маленькую дамскую сумочку. Когда она поравнялась с полицейским автомобилем, дверца его открылась, и на тротуар выбрался высокий стройный мужчина в летней форме оливково-зеленого цвета. На боку у него болталась кобура. У полицейского было удлиненное худощавое лицо, большие глаза, спокойные и проницательные, и длинные, свисающие подковой усы.
Он остановился напротив Модести Блейз и неторопливо поднял руку.
— Мисс Блейз?
— Да.
— Мне бы хотелось, чтобы вы проследовали со мной, если вас это не затруднит. — По-английски он говорил почти безупречно. — Капитан Сагаста, городская полиция Панама-Сити.
Несколько секунд Модести молча смотрела на него.
— Ничего не понимаю.
— Насколько я знаю, вы уже и раньше бывали в Панаме?
— Да. Пять или шесть лет назад.
— То же самое записано и в наших досье, мисс Блейз. После вашего визита у нас возникли кое-какие неясности, от которых мы и хотим избавиться, раз уж вы снова к нам прибыли.
— Понимаю. — Она немного помолчала. — Но, может быть, я могу сначала занять номер в гостинице? Я намерена остановиться в «Хилтоне»…
— Боюсь, что нет, мисс Блейз. Регистрация, формальности… — Он пожал плечами. — Боюсь, что это затянется надолго.
Она опять помолчала, потом сказала:
— Если можно, мне бы хотелось сделать один телефонный звонок.
— Может быть, позже. А сейчас, будьте добры, садитесь в машину.
Когда Макуиртэр вошел для доклада в спальню Габриэля, он выглядел довольно мрачным. Габриэль, сняв пиджак, лежал на кровати, положив руки под голову и закрыв глаза.
— Она здесь, — сообщил Макуиртэр. — Но ее задержала полиция, чтобы закончить какое-то расследование, начатое несколько лет назад. — Он пожал плечами. — Они могут продержать ее и час-другой, и Бог знает сколько времени. Один из моих людей уже наблюдает за полицейским участком.
Габриэль открыл глаза и приподнялся на постели. Проговорил сквозь зубы:
— Она нам нужна, и немедленно. Заплати кому-нибудь, но освободи ее.
— Она у Сагасты. — Макуиртэр поморщился. — Его не купишь. Конечно, можно обратиться и повыше, но Сагаста такой упрямец, что нам потребуется слишком много времени.
На столике у кровати зазвонил телефон. Габриэль кивнул, и Макуиртэр взял трубку.
— А, это ты, Рейли, — сказал он и через несколько секунд попросил: — Не клади трубку. — Прикрыв микрофон рукой, Макуиртэр возбужденно сообщил Габриэлю: — Рейли наткнулся на след. Он обратился в маленькую мастерскую, где-то здесь на берегу, чтобы отремонтировать киль у нашей яхты. Мы слегка повредили его, когда скреблись днищем по камням на мелководье в ту ночь. И парень из мастерской сказал ему — просто так, чтобы поболтать, — что где-то за Пуэрто-де-Чоррера живет один англичанин.
— В Панаме живет множество англичан, — холодно заметил Габриэль.
— Но этот высокий и светловолосый… с огромным шрамом на руке в форме буквы «S». — Габриэль медленно сел, Макуиртэр продолжал: — И похоже, прячется от кого-то. У него есть собственная машина, но он несколько дней назад брал у них фургончик, чтобы съездить в Панама-Сити. Одет был как местный.
Странные огоньки сверкнули в глазах Габриэля.
— Прикажи Рейли все тщательно проверить, отыскать дом и организовать наблюдение, но осторожно. И пусть держится подальше. Гарвин чует опасность издалека.
Макуиртэр отдал по телефону несколько распоряжений. Когда он положил трубку, Габриэль добавил:
— Как только стемнеет, подготовь группу. — Он глубоко вздохнул. — Но учти, что действовать нужно так, чтобы и мышь не ускользнула. Ты понял меня?
Полицейская машина плавно скользила по Авенида-Сентраль. Мимо проплыл древний двуглавый собор, сверкающий куполами в лучах заходящего солнца. На западе виднелся пик горы Энкон. Его грандиозный силуэт возвышался над путаницей аллей и базаров, над рядами современных зданий и старинных испанских построек, над широкими транспортными магистралями, запруженными потоками автомобилей, и лабиринтами древних улочек, заселенных метисами и неграми, китайцами и индусами, европейцами и индейцами.
Машина свернула к полицейскому участку и въехала в задний дворик. Капитан Сагаста вышел из автомобиля и, открыв дверцу, подал руку Модести. По дороге из аэропорта они не обменялись ни словом.
Когда они вошли в кабинет Сагасты, он закрыл дверь, повесил на крючок фуражку и придвинул Модести стул. Так же молча он протянул ей пачку сигарет, затем чиркнул дешевой зажигалкой. Потом сел на вращающееся кресло за свой рабочий стол и тоже закурил сигарету. Слегка откинувшись назад, он смотрел на Модести Блейз, не скрывая восхищения.
Она улыбнулась и кивнула ему.
— Очень мило с вашей стороны, капитан. Кстати, примите мои поздравления. За каких-то пять лет пройти путь от сержанта до капитана — совсем не плохо для честного полицейского.
Сагаста широко улыбнулся в ответ.
— Вы мало что сказали, когда звонили из Лондона. Расскажите теперь. Только, пожалуйста, помните, что я и до сих пор честный полицейский.
Модести знала, что он имел в виду. Пять лет назад она приезжала сюда к одному из своих людей. Ей нужны были новые контакты, и, стараясь приобрести их, она попыталась подкупить молодого полицейского сержанта Мигеля Сагасту. Но, как ни удивительно, ее постигла неудача. Он просто рассмеялся ей в лицо и заявил, что он честный полицейский. Эта заезженная фраза, произносящаяся в доброй сотне полицейских фильмов, почему-то понравилась им обоим. Модести даже обрадовалась, что на этот раз ее дела в Панаме носили почти законный характер — просто торговля на одном из самых оживленных морских перекрестков мира. Тот факт, что товары были крадеными, не имел решающего значения. Их украли не в Панаме. Это было главное для Сагасты.
Однако ее присутствие всерьез встревожило совсем других людей, например, Маррока Чигро, контролирующего процветающую сеть проституции в Панаме. Маррок пожелал, чтобы с Модести Блейз приключился какой-нибудь несчастный случай. Через пять дней после этого в полицию позвонил человек, не назвавший своего имени, после беседы с которым Сагаста помчался в старый заброшенный склад, где и обнаружил Маррока — без сознания, раненного в руку. Кругом были разбросаны документы из его личного сейфа. С помощью этих бумаг удалось доказать на суде факты преступной деятельности Маррока, и того упрятали за решетку на целых десять лет. Правда, через четыре года он умер, так и не выйдя на свободу.
Дело Маррока послужило толчком быстрого продвижения сержанта Сагасты.
…Глядя через стол на Модести Блейз и неторопливо затягиваясь сигаретой, он ждал ответа.
Модести улыбнулась ему и сказала:
— Я попросила вас встретить меня в аэропорту, потому что там же меня ждал кое-кто другой. Я хочу, чтобы эти люди решили, что на время я вне игры.
— Кто именно за вами следит?
— Люди Габриэля. Вы знаете его?
— Только понаслышке. — В глазах Сагасты мелькнула тревога. — Но я хорошо знаю, что совсем недавно вы доставили ему немало неприятностей и практически вынудили отойти от дел.
— Видимо, не совсем так.
— И сейчас Габриэль в Панаме?
— Да. Не знаю, как он себя здесь называет. Естественно, вы его и пальцем тронуть не сможете. Ему всегда удается остаться в тени.
— Что вы от меня хотите?
— Совсем немного. Продержите меня здесь до наступления темноты. Возьмите напрокат машину и оставьте ее на Плаца Боливар. В темноте вывезите меня, спрятав на заднем сиденье полицейского автомобиля, если кто-нибудь поинтересуется, нахожусь ли я все еще в полицейском участке. Вот и все. Ах да, сначала позвольте мне позвонить Вилли Гарвину.
— Гарвин. Еще один человек, о котором я много слышал. Рад был бы познакомиться с ним лично. — Он замолчал, потом задумчиво покачал головой. — Какое-то странное брожение наблюдается в здешнем преступном мире в течение последних нескольких дней. Мне это не по душе.
— Не беспокойтесь. Это просто означает, что Габриэль нанял буквально каждого воришку в Панаме для поисков Вилли Гарвина и девушки, скрывающейся вместе с ним. А я здесь для того, чтобы вызволить их. Когда мы отсюда исчезнем, уедет и Габриэль.
Некоторое время Сагаста молча курил. Наконец посмотрел на часы, удивленно приподнял брови и объявил:
— Оказывается, время моей службы истекло.
Его манеры резко переменились. Он развалился в кресле, расстегнул верхнюю пуговицу пиджака и снова улыбнулся Модести.
— Ну хорошо, мисс Блейз. Если я сделаю то, о чем вы просите, каково же будет мое вознаграждение?
— Вознаграждение? — в недоумении переспросила Модести. — Я считала…
— Существует разница между взяткой и благодарностью за услуги — услуги, которые ни в коей мере не противоречат требованиям моей службы.
Он продолжал смотреть ей прямо в глаза, и в его взгляде появился легкий вызов. Модести вспомнила репутацию Сагасты.
Капитан слыл неутомимым ловеласом. Это его частное хобби нисколько не мешало исполнению служебных обязанностей. Он почти не курил и совсем не брал в рот спиртного. Жил без семьи. Главным делом в своей жизни капитан Сагаста считал работу, а лучшим отдыхом от работы — женщин.
— Вы изменились со времени нашей первой встречи, — заметил Сагаста. — Стали, конечно, еще прекраснее и, может быть, немного мягче? Как вы думаете… — Он помедлил. — Я хотел бы предложить вам… обед в «Антигуа» как-нибудь вечерком, посещение представления в «Эль Сомбреро», прогулку по Малекону и… и многое, многое другое.
Невольно усмехнувшись, Модести проговорила:
— Честный полицейский и не менее честный развратник.
— Развратник? Простите, я не понял этого слова.
Модести объяснила, и он согласно кивнул:
— Великолепно вы меня описали.
Модести еще раз затянулась, вынула изо рта сигарету и сказала — на этот раз совершенно серьезно:
— Отлично. Итак, мы договорились.
Капитан с удивлением уставился на нее. После долгого молчания тряхнул головой.
— Нет, так мы не договоримся. Я действительно хочу знать, изменились ли вы. Чтобы вступить в борьбу с таким человеком, как Габриэль, надо иметь твердую цель. Сила должна быть здесь, — он коснулся рукой виска, — и здесь, — постучал пальцем по груди, там, где находится сердце. — И я должен быть уверен…
Сагаста наклонился, положил руку на один из трех телефонов, стоящих на столе, и улыбнулся.
— Если вы не захотите заплатить мою цену, я ведь могу и отказаться помогать вам. — Он подвинул к ней телефонный аппарат. — Прошу вас.
…Когда зазвонил телефон и Вилли Гарвин воскликнул: «Наконец-то!» — Дайна вдруг ощутила укол печали. Кончилось время, за которое на ее долю выпало больше счастья, чем за всю жизнь до того. Всего сорок восемь часов, — но лучше них у нее не будет уже никогда.
Так много всего. Ужас и горе, потом безопасность и доверие. Небесный рай в коттедже, жизнь вне времени. Вилли Гарвин — и безопасность. Вилли Гарвин — и нежность и юмор, Вилли Гарвин — и его удивительная способность любить. В ее навсегда затемненном, ограниченном мире вдруг появились новые измерения…
Вилли поднял трубку, но ничего не сказал. Потом он нежно произнес:
— Принцесса. — Пауза. — Конечно. Пока все спокойно. — Еще более долгая пауза. Потом Вилли хохотнул и наконец ответил: — О'кей. Мы будем готовы.
Положив трубку, Вилли подсел к Дайне и взял ее руки в свои.
— Сегодня смываемся, милая. Ночью.
Девушка заставила себя улыбнуться.
— Это была Модести?
— Да. — Вилли положил руку ей на плечо. Она почувствовала его радостное возбуждение, и неожиданно ее пронзила острая боль ревности. Вилли продолжал: — Модести приедет сюда на машине ровно в девять тридцать. Осталось всего-то два часа.
— А твоя машина?
— Габриэль мог проверить все гаражи и выяснить, где я ее купил. А узнав ее марку, модель и номер, он сразу организует поиск. — Вилли снова коротко рассмеялся. — Я немного беспокоился, что они перехватят Модести прямо в аэропорту. И они действительно пытались это сделать. Но Модести устроила все так, чтобы ее задержала полиция. Один ее старый знакомый, капитан, отвел ее в участок якобы для допроса. Они не решились вмешаться.
— Что будет, когда она приедет?
— Мы доставим тебя в небольшую гостиницу в Калле-Торрелла. Парень по имени Стив Колльер уже снял в ней два номера: один для себя, а другой — для своей сестры, Элен Колльер, которая приедет попозже. Этой сестрой будешь ты.
— Чтобы зарегистрироваться, нужен паспорт.
— Модести привезла с собой чистый бланк и печать. Нам понадобятся еще фотографии, для этого я и купил фотоаппарат. Мы сейчас немного изменим твою внешность, а потом сделаем несколько снимков. Ты сможешь расписаться в отеле, не показывая, что не видишь?
— После маленькой тренировки. Придется только провести меня по вестибюлю и указать место в регистрационной книге. А ты тоже там будешь?
— Нет. Стив встретит тебя и потом останется с тобой.
Девушка недовольно нахмурилась.
— Послушай, Вилли, ты ведь уже привык ко мне. А этот Колльер наверняка перестарается… Все люди в таких ситуациях ведут себя неестественно.
— Мне нельзя там показываться, Дайна. Тебе будет хорошо со Стивом. Он сообразительный, гораздо сообразительней, чем сам думает о себе.
Девушка вздохнула.
— Ну хорошо. А что будет потом?
— Вы займете свои номера. Обедать будете прямо там. Номера смежные, так что можно будет и поболтать.
— Я имела в виду, что станет с тобой. И Модести.
— Мы займемся делом.
Дайна почувствовала, что Вилли улыбнулся. Чтобы удостовериться, она поднесла к его лицу руку, провела пальцами по губам.
Вилли уже привык к этому. Дайна составляла свое представление о мире с помощью звуковых и осязательных ощущений. Поэтому она и мыслила совершенно по-другому, не так, как зрячие люди.
— Я похожу по городу. Люди Габриэля обязательно сядут мне на хвост, может, попытаются даже схватить. А Модести будет меня прикрывать. Все это нетрудно сделать, так как они считают, что она содержится под стражей. Мы проведем контратаку…
— Что?
— Прости. Это фехтовальный термин. Ты провоцируешь противника нанести удар так, чтобы парировать его и самому перейти в атаку. Мы заставим банду Габриэля вертеться изо всех сил двадцать четыре часа в сутки, может, кое-кого даже выведем из строя. Начинается изрядный шум и неразбериха. Тогда мы спокойно звоним Стиву. Мистер Колльер вместе со своей сестрой покидают гостиницу, едут в аэропорт и садятся на самолет. Для них уже зарезервированы места на всех самолетах, улетающих в ближайшие четыре дня. Ты изменишься внешне, тебя будет сопровождать совершенно неизвестный им человек, и, если тебе удастся выглядеть так, будто со зрением у тебя все в порядке, никто не узнает тебя. А когда вы улетите, мы устроим здесь прощальный бал и последуем за вами. Конечно, они захотят нас проводить, но тогда это уже не будет иметь никакого значения.
— А для меня будет иметь значение, если они застрелят тебя или случится еще что-нибудь подобное.
— Мы всегда действуем очень осторожно. — Вилли встал и поднял девушку с кресла. — Пошли в ванную, поработаем над твоими волосами.
— Что ты хочешь с ними делать?
— Выкрасить их в более темный цвет и причесать по-другому.
Дайна удивленно повернулась к нему.
— Где это ты научился обращаться с женскими волосами?
— У меня масса самых разнообразных талантов.
— Действительно. — Дайна притянула к себе его голову и поцеловала. — Но все же?
— Мне приходилось ухаживать за Модести, когда она попадала в переделки. Могу даже сделать макияж.
Девушка задумалась, потом медленно произнесла:
— Вилли… только не сердись. Я знаю, что должна быть благодарной Модести, и я ей, конечно же, благодарна. Но боюсь, может случиться, что она мне не очень понравится.
— Совсем не обязательно, чтобы она тебе нравилась, — спокойно ответил Вилли. — Ты сама это решишь. А теперь давай займемся нашими делами.
Через полчаса Дайна уже сидела на стуле с высокой спинкой. Она широко раскрыла глаза, и Вилли сделал несколько моментальных снимков. Теперь ее волосы стали темнее. Они были зачесаны назад и собраны в пучок на затылке. Два кусочка мягкой резины за щеками изменили форму ее лица. Вилли несколько раз щелкнул фотоаппаратом и наконец, придирчиво разглядев очередной снимок, удовлетворенно кивнул и положил его в конверт.
— Можешь пока вынуть резинки. Снова вставишь их, когда доберетесь до гостиницы. Хорошо, Дайна?
Еще сорок пять минут Вилли Гарвин был занят уборкой дома и упаковкой вещей. Когда он уже затягивал ремни на чемодане, купленном для Дайны, до его слуха донесся какой-то невнятный звук. Он прошел в маленький кабинет, выключил свет и, приблизившись к окну, стал всматриваться в темноту сквозь щели жалюзи, но не заметил никакого движения ни на подъездной дорожке, ни среди деревьев, окружавших дом.
Вилли прошел в кухню и посмотрел оттуда. Ничего не было видно и позади дома. Когда он вернулся в гостиную, Дайна, повернувшись к нему, нервно спросила:
— В чем дело, Вилли?
— Что-то не так, — задумчиво ответил он. — Ты что-нибудь слышала?
Девушка замерла, вслушиваясь в тишину. Наконец ответила:
— Нет. Только звуки природы. Но думаю, где-то поблизости есть люди. У меня такое чувство.
— У меня тоже.
— Это не может быть Модести?
— Слишком рано. Думаю, это они нашли нас. Но не волнуйся. — Минут десять Вилли молча размышлял. — Сиди тихо. Сейчас я выведу машину и поставлю ее перед домом.
— Нет, Вилли! Они убьют тебя!
— Пока они не станут этого делать, милая. Они знают только, что я здесь. Но не уверены, находишься ли здесь ты. Они наверняка захотят убедиться в этом, прежде чем убить меня.
— Но тогда… тогда они схватят тебя.
— Нет. Если это люди Габриэля, они не станут даже пытаться.
— Почему?
— Потому что они знают меня, — просто, без всякой рисовки, ответил Гарвин. Он расстегнул рубашку. Прямо на груди, слева, в специальных ножнах висели два великолепных метательных ножа. Дайна уловила бесконечно слабые звуки, когда он расстегивал пуговицы. Она уже знала про эти ножи и вздрогнула от охватившего ее страха. — Кроме того, — продолжил Вилли, — я попробую заставить их действовать иначе. А теперь слушай, что тебе надо будет делать.
— Que hotel quiere usted, senor?[2]
— Отель «Санта Роза», Кадле Торрелла.
— Bueno[3].
Подъехало такси. Колльер смотрел, как загружали в машину его багаж. Модести Блейз, которая, очевидно, следовала за ним, была где-то поблизости, но он точно не знал где. В лондонский аэропорт они приехали порознь. Семь с половиной часов провели на «Боинге-707», но Стив летел туристским классом, а Модести первым.
Он не испытывал ни возбуждения, ни страха. Все происходящее представлялось Колльеру каким-то нереальным. В двадцати шагах от него стояла патрульная машина с двумя полицейскими в форме. Все вокруг казалось спокойным и совершенно безопасным. Трудно было поверить, что где-то рядом находятся люди, уже в течение четырех дней охотящиеся за Вилли Гарвином и слепой девушкой.
Стивен дал носильщику доллар и сел в такси, размышляя, когда же он снова увидит этот аэропорт. Через день, неделю?
— Мы там не задержимся, — пообещала Модести Блейз. — Только не нервничай и не считай оставшиеся часы. Запомни, ты приехал для переговоров по поводу перевода твоей книги. Но из-за острого расстройства желудка большую часть времени вынужден проводить в отеле. Может, все это займет несколько часов, а может, и больше.
Такси тронулось с места, и Колльер начал репетировать. Он корчил гримасы и показывал пальцем на свой живот.
Минут через пять после его отъезда из здания аэропорта вышла Модести Блейз. За ней следовал носильщик с тележкой. Она была в легком голубом платье с белой отделкой, а в руках держала только маленькую дамскую сумочку. Когда она поравнялась с полицейским автомобилем, дверца его открылась, и на тротуар выбрался высокий стройный мужчина в летней форме оливково-зеленого цвета. На боку у него болталась кобура. У полицейского было удлиненное худощавое лицо, большие глаза, спокойные и проницательные, и длинные, свисающие подковой усы.
Он остановился напротив Модести Блейз и неторопливо поднял руку.
— Мисс Блейз?
— Да.
— Мне бы хотелось, чтобы вы проследовали со мной, если вас это не затруднит. — По-английски он говорил почти безупречно. — Капитан Сагаста, городская полиция Панама-Сити.
Несколько секунд Модести молча смотрела на него.
— Ничего не понимаю.
— Насколько я знаю, вы уже и раньше бывали в Панаме?
— Да. Пять или шесть лет назад.
— То же самое записано и в наших досье, мисс Блейз. После вашего визита у нас возникли кое-какие неясности, от которых мы и хотим избавиться, раз уж вы снова к нам прибыли.
— Понимаю. — Она немного помолчала. — Но, может быть, я могу сначала занять номер в гостинице? Я намерена остановиться в «Хилтоне»…
— Боюсь, что нет, мисс Блейз. Регистрация, формальности… — Он пожал плечами. — Боюсь, что это затянется надолго.
Она опять помолчала, потом сказала:
— Если можно, мне бы хотелось сделать один телефонный звонок.
— Может быть, позже. А сейчас, будьте добры, садитесь в машину.
Когда Макуиртэр вошел для доклада в спальню Габриэля, он выглядел довольно мрачным. Габриэль, сняв пиджак, лежал на кровати, положив руки под голову и закрыв глаза.
— Она здесь, — сообщил Макуиртэр. — Но ее задержала полиция, чтобы закончить какое-то расследование, начатое несколько лет назад. — Он пожал плечами. — Они могут продержать ее и час-другой, и Бог знает сколько времени. Один из моих людей уже наблюдает за полицейским участком.
Габриэль открыл глаза и приподнялся на постели. Проговорил сквозь зубы:
— Она нам нужна, и немедленно. Заплати кому-нибудь, но освободи ее.
— Она у Сагасты. — Макуиртэр поморщился. — Его не купишь. Конечно, можно обратиться и повыше, но Сагаста такой упрямец, что нам потребуется слишком много времени.
На столике у кровати зазвонил телефон. Габриэль кивнул, и Макуиртэр взял трубку.
— А, это ты, Рейли, — сказал он и через несколько секунд попросил: — Не клади трубку. — Прикрыв микрофон рукой, Макуиртэр возбужденно сообщил Габриэлю: — Рейли наткнулся на след. Он обратился в маленькую мастерскую, где-то здесь на берегу, чтобы отремонтировать киль у нашей яхты. Мы слегка повредили его, когда скреблись днищем по камням на мелководье в ту ночь. И парень из мастерской сказал ему — просто так, чтобы поболтать, — что где-то за Пуэрто-де-Чоррера живет один англичанин.
— В Панаме живет множество англичан, — холодно заметил Габриэль.
— Но этот высокий и светловолосый… с огромным шрамом на руке в форме буквы «S». — Габриэль медленно сел, Макуиртэр продолжал: — И похоже, прячется от кого-то. У него есть собственная машина, но он несколько дней назад брал у них фургончик, чтобы съездить в Панама-Сити. Одет был как местный.
Странные огоньки сверкнули в глазах Габриэля.
— Прикажи Рейли все тщательно проверить, отыскать дом и организовать наблюдение, но осторожно. И пусть держится подальше. Гарвин чует опасность издалека.
Макуиртэр отдал по телефону несколько распоряжений. Когда он положил трубку, Габриэль добавил:
— Как только стемнеет, подготовь группу. — Он глубоко вздохнул. — Но учти, что действовать нужно так, чтобы и мышь не ускользнула. Ты понял меня?
Полицейская машина плавно скользила по Авенида-Сентраль. Мимо проплыл древний двуглавый собор, сверкающий куполами в лучах заходящего солнца. На западе виднелся пик горы Энкон. Его грандиозный силуэт возвышался над путаницей аллей и базаров, над рядами современных зданий и старинных испанских построек, над широкими транспортными магистралями, запруженными потоками автомобилей, и лабиринтами древних улочек, заселенных метисами и неграми, китайцами и индусами, европейцами и индейцами.
Машина свернула к полицейскому участку и въехала в задний дворик. Капитан Сагаста вышел из автомобиля и, открыв дверцу, подал руку Модести. По дороге из аэропорта они не обменялись ни словом.
Когда они вошли в кабинет Сагасты, он закрыл дверь, повесил на крючок фуражку и придвинул Модести стул. Так же молча он протянул ей пачку сигарет, затем чиркнул дешевой зажигалкой. Потом сел на вращающееся кресло за свой рабочий стол и тоже закурил сигарету. Слегка откинувшись назад, он смотрел на Модести Блейз, не скрывая восхищения.
Она улыбнулась и кивнула ему.
— Очень мило с вашей стороны, капитан. Кстати, примите мои поздравления. За каких-то пять лет пройти путь от сержанта до капитана — совсем не плохо для честного полицейского.
Сагаста широко улыбнулся в ответ.
— Вы мало что сказали, когда звонили из Лондона. Расскажите теперь. Только, пожалуйста, помните, что я и до сих пор честный полицейский.
Модести знала, что он имел в виду. Пять лет назад она приезжала сюда к одному из своих людей. Ей нужны были новые контакты, и, стараясь приобрести их, она попыталась подкупить молодого полицейского сержанта Мигеля Сагасту. Но, как ни удивительно, ее постигла неудача. Он просто рассмеялся ей в лицо и заявил, что он честный полицейский. Эта заезженная фраза, произносящаяся в доброй сотне полицейских фильмов, почему-то понравилась им обоим. Модести даже обрадовалась, что на этот раз ее дела в Панаме носили почти законный характер — просто торговля на одном из самых оживленных морских перекрестков мира. Тот факт, что товары были крадеными, не имел решающего значения. Их украли не в Панаме. Это было главное для Сагасты.
Однако ее присутствие всерьез встревожило совсем других людей, например, Маррока Чигро, контролирующего процветающую сеть проституции в Панаме. Маррок пожелал, чтобы с Модести Блейз приключился какой-нибудь несчастный случай. Через пять дней после этого в полицию позвонил человек, не назвавший своего имени, после беседы с которым Сагаста помчался в старый заброшенный склад, где и обнаружил Маррока — без сознания, раненного в руку. Кругом были разбросаны документы из его личного сейфа. С помощью этих бумаг удалось доказать на суде факты преступной деятельности Маррока, и того упрятали за решетку на целых десять лет. Правда, через четыре года он умер, так и не выйдя на свободу.
Дело Маррока послужило толчком быстрого продвижения сержанта Сагасты.
…Глядя через стол на Модести Блейз и неторопливо затягиваясь сигаретой, он ждал ответа.
Модести улыбнулась ему и сказала:
— Я попросила вас встретить меня в аэропорту, потому что там же меня ждал кое-кто другой. Я хочу, чтобы эти люди решили, что на время я вне игры.
— Кто именно за вами следит?
— Люди Габриэля. Вы знаете его?
— Только понаслышке. — В глазах Сагасты мелькнула тревога. — Но я хорошо знаю, что совсем недавно вы доставили ему немало неприятностей и практически вынудили отойти от дел.
— Видимо, не совсем так.
— И сейчас Габриэль в Панаме?
— Да. Не знаю, как он себя здесь называет. Естественно, вы его и пальцем тронуть не сможете. Ему всегда удается остаться в тени.
— Что вы от меня хотите?
— Совсем немного. Продержите меня здесь до наступления темноты. Возьмите напрокат машину и оставьте ее на Плаца Боливар. В темноте вывезите меня, спрятав на заднем сиденье полицейского автомобиля, если кто-нибудь поинтересуется, нахожусь ли я все еще в полицейском участке. Вот и все. Ах да, сначала позвольте мне позвонить Вилли Гарвину.
— Гарвин. Еще один человек, о котором я много слышал. Рад был бы познакомиться с ним лично. — Он замолчал, потом задумчиво покачал головой. — Какое-то странное брожение наблюдается в здешнем преступном мире в течение последних нескольких дней. Мне это не по душе.
— Не беспокойтесь. Это просто означает, что Габриэль нанял буквально каждого воришку в Панаме для поисков Вилли Гарвина и девушки, скрывающейся вместе с ним. А я здесь для того, чтобы вызволить их. Когда мы отсюда исчезнем, уедет и Габриэль.
Некоторое время Сагаста молча курил. Наконец посмотрел на часы, удивленно приподнял брови и объявил:
— Оказывается, время моей службы истекло.
Его манеры резко переменились. Он развалился в кресле, расстегнул верхнюю пуговицу пиджака и снова улыбнулся Модести.
— Ну хорошо, мисс Блейз. Если я сделаю то, о чем вы просите, каково же будет мое вознаграждение?
— Вознаграждение? — в недоумении переспросила Модести. — Я считала…
— Существует разница между взяткой и благодарностью за услуги — услуги, которые ни в коей мере не противоречат требованиям моей службы.
Он продолжал смотреть ей прямо в глаза, и в его взгляде появился легкий вызов. Модести вспомнила репутацию Сагасты.
Капитан слыл неутомимым ловеласом. Это его частное хобби нисколько не мешало исполнению служебных обязанностей. Он почти не курил и совсем не брал в рот спиртного. Жил без семьи. Главным делом в своей жизни капитан Сагаста считал работу, а лучшим отдыхом от работы — женщин.
— Вы изменились со времени нашей первой встречи, — заметил Сагаста. — Стали, конечно, еще прекраснее и, может быть, немного мягче? Как вы думаете… — Он помедлил. — Я хотел бы предложить вам… обед в «Антигуа» как-нибудь вечерком, посещение представления в «Эль Сомбреро», прогулку по Малекону и… и многое, многое другое.
Невольно усмехнувшись, Модести проговорила:
— Честный полицейский и не менее честный развратник.
— Развратник? Простите, я не понял этого слова.
Модести объяснила, и он согласно кивнул:
— Великолепно вы меня описали.
Модести еще раз затянулась, вынула изо рта сигарету и сказала — на этот раз совершенно серьезно:
— Отлично. Итак, мы договорились.
Капитан с удивлением уставился на нее. После долгого молчания тряхнул головой.
— Нет, так мы не договоримся. Я действительно хочу знать, изменились ли вы. Чтобы вступить в борьбу с таким человеком, как Габриэль, надо иметь твердую цель. Сила должна быть здесь, — он коснулся рукой виска, — и здесь, — постучал пальцем по груди, там, где находится сердце. — И я должен быть уверен…
Сагаста наклонился, положил руку на один из трех телефонов, стоящих на столе, и улыбнулся.
— Если вы не захотите заплатить мою цену, я ведь могу и отказаться помогать вам. — Он подвинул к ней телефонный аппарат. — Прошу вас.
…Когда зазвонил телефон и Вилли Гарвин воскликнул: «Наконец-то!» — Дайна вдруг ощутила укол печали. Кончилось время, за которое на ее долю выпало больше счастья, чем за всю жизнь до того. Всего сорок восемь часов, — но лучше них у нее не будет уже никогда.
Так много всего. Ужас и горе, потом безопасность и доверие. Небесный рай в коттедже, жизнь вне времени. Вилли Гарвин — и безопасность. Вилли Гарвин — и нежность и юмор, Вилли Гарвин — и его удивительная способность любить. В ее навсегда затемненном, ограниченном мире вдруг появились новые измерения…
Вилли поднял трубку, но ничего не сказал. Потом он нежно произнес:
— Принцесса. — Пауза. — Конечно. Пока все спокойно. — Еще более долгая пауза. Потом Вилли хохотнул и наконец ответил: — О'кей. Мы будем готовы.
Положив трубку, Вилли подсел к Дайне и взял ее руки в свои.
— Сегодня смываемся, милая. Ночью.
Девушка заставила себя улыбнуться.
— Это была Модести?
— Да. — Вилли положил руку ей на плечо. Она почувствовала его радостное возбуждение, и неожиданно ее пронзила острая боль ревности. Вилли продолжал: — Модести приедет сюда на машине ровно в девять тридцать. Осталось всего-то два часа.
— А твоя машина?
— Габриэль мог проверить все гаражи и выяснить, где я ее купил. А узнав ее марку, модель и номер, он сразу организует поиск. — Вилли снова коротко рассмеялся. — Я немного беспокоился, что они перехватят Модести прямо в аэропорту. И они действительно пытались это сделать. Но Модести устроила все так, чтобы ее задержала полиция. Один ее старый знакомый, капитан, отвел ее в участок якобы для допроса. Они не решились вмешаться.
— Что будет, когда она приедет?
— Мы доставим тебя в небольшую гостиницу в Калле-Торрелла. Парень по имени Стив Колльер уже снял в ней два номера: один для себя, а другой — для своей сестры, Элен Колльер, которая приедет попозже. Этой сестрой будешь ты.
— Чтобы зарегистрироваться, нужен паспорт.
— Модести привезла с собой чистый бланк и печать. Нам понадобятся еще фотографии, для этого я и купил фотоаппарат. Мы сейчас немного изменим твою внешность, а потом сделаем несколько снимков. Ты сможешь расписаться в отеле, не показывая, что не видишь?
— После маленькой тренировки. Придется только провести меня по вестибюлю и указать место в регистрационной книге. А ты тоже там будешь?
— Нет. Стив встретит тебя и потом останется с тобой.
Девушка недовольно нахмурилась.
— Послушай, Вилли, ты ведь уже привык ко мне. А этот Колльер наверняка перестарается… Все люди в таких ситуациях ведут себя неестественно.
— Мне нельзя там показываться, Дайна. Тебе будет хорошо со Стивом. Он сообразительный, гораздо сообразительней, чем сам думает о себе.
Девушка вздохнула.
— Ну хорошо. А что будет потом?
— Вы займете свои номера. Обедать будете прямо там. Номера смежные, так что можно будет и поболтать.
— Я имела в виду, что станет с тобой. И Модести.
— Мы займемся делом.
Дайна почувствовала, что Вилли улыбнулся. Чтобы удостовериться, она поднесла к его лицу руку, провела пальцами по губам.
Вилли уже привык к этому. Дайна составляла свое представление о мире с помощью звуковых и осязательных ощущений. Поэтому она и мыслила совершенно по-другому, не так, как зрячие люди.
— Я похожу по городу. Люди Габриэля обязательно сядут мне на хвост, может, попытаются даже схватить. А Модести будет меня прикрывать. Все это нетрудно сделать, так как они считают, что она содержится под стражей. Мы проведем контратаку…
— Что?
— Прости. Это фехтовальный термин. Ты провоцируешь противника нанести удар так, чтобы парировать его и самому перейти в атаку. Мы заставим банду Габриэля вертеться изо всех сил двадцать четыре часа в сутки, может, кое-кого даже выведем из строя. Начинается изрядный шум и неразбериха. Тогда мы спокойно звоним Стиву. Мистер Колльер вместе со своей сестрой покидают гостиницу, едут в аэропорт и садятся на самолет. Для них уже зарезервированы места на всех самолетах, улетающих в ближайшие четыре дня. Ты изменишься внешне, тебя будет сопровождать совершенно неизвестный им человек, и, если тебе удастся выглядеть так, будто со зрением у тебя все в порядке, никто не узнает тебя. А когда вы улетите, мы устроим здесь прощальный бал и последуем за вами. Конечно, они захотят нас проводить, но тогда это уже не будет иметь никакого значения.
— А для меня будет иметь значение, если они застрелят тебя или случится еще что-нибудь подобное.
— Мы всегда действуем очень осторожно. — Вилли встал и поднял девушку с кресла. — Пошли в ванную, поработаем над твоими волосами.
— Что ты хочешь с ними делать?
— Выкрасить их в более темный цвет и причесать по-другому.
Дайна удивленно повернулась к нему.
— Где это ты научился обращаться с женскими волосами?
— У меня масса самых разнообразных талантов.
— Действительно. — Дайна притянула к себе его голову и поцеловала. — Но все же?
— Мне приходилось ухаживать за Модести, когда она попадала в переделки. Могу даже сделать макияж.
Девушка задумалась, потом медленно произнесла:
— Вилли… только не сердись. Я знаю, что должна быть благодарной Модести, и я ей, конечно же, благодарна. Но боюсь, может случиться, что она мне не очень понравится.
— Совсем не обязательно, чтобы она тебе нравилась, — спокойно ответил Вилли. — Ты сама это решишь. А теперь давай займемся нашими делами.
Через полчаса Дайна уже сидела на стуле с высокой спинкой. Она широко раскрыла глаза, и Вилли сделал несколько моментальных снимков. Теперь ее волосы стали темнее. Они были зачесаны назад и собраны в пучок на затылке. Два кусочка мягкой резины за щеками изменили форму ее лица. Вилли несколько раз щелкнул фотоаппаратом и наконец, придирчиво разглядев очередной снимок, удовлетворенно кивнул и положил его в конверт.
— Можешь пока вынуть резинки. Снова вставишь их, когда доберетесь до гостиницы. Хорошо, Дайна?
Еще сорок пять минут Вилли Гарвин был занят уборкой дома и упаковкой вещей. Когда он уже затягивал ремни на чемодане, купленном для Дайны, до его слуха донесся какой-то невнятный звук. Он прошел в маленький кабинет, выключил свет и, приблизившись к окну, стал всматриваться в темноту сквозь щели жалюзи, но не заметил никакого движения ни на подъездной дорожке, ни среди деревьев, окружавших дом.
Вилли прошел в кухню и посмотрел оттуда. Ничего не было видно и позади дома. Когда он вернулся в гостиную, Дайна, повернувшись к нему, нервно спросила:
— В чем дело, Вилли?
— Что-то не так, — задумчиво ответил он. — Ты что-нибудь слышала?
Девушка замерла, вслушиваясь в тишину. Наконец ответила:
— Нет. Только звуки природы. Но думаю, где-то поблизости есть люди. У меня такое чувство.
— У меня тоже.
— Это не может быть Модести?
— Слишком рано. Думаю, это они нашли нас. Но не волнуйся. — Минут десять Вилли молча размышлял. — Сиди тихо. Сейчас я выведу машину и поставлю ее перед домом.
— Нет, Вилли! Они убьют тебя!
— Пока они не станут этого делать, милая. Они знают только, что я здесь. Но не уверены, находишься ли здесь ты. Они наверняка захотят убедиться в этом, прежде чем убить меня.
— Но тогда… тогда они схватят тебя.
— Нет. Если это люди Габриэля, они не станут даже пытаться.
— Почему?
— Потому что они знают меня, — просто, без всякой рисовки, ответил Гарвин. Он расстегнул рубашку. Прямо на груди, слева, в специальных ножнах висели два великолепных метательных ножа. Дайна уловила бесконечно слабые звуки, когда он расстегивал пуговицы. Она уже знала про эти ножи и вздрогнула от охватившего ее страха. — Кроме того, — продолжил Вилли, — я попробую заставить их действовать иначе. А теперь слушай, что тебе надо будет делать.