О`Донохью Ник. Исцеление Перекрестка

   — Потому что мне за это платят. — Он опустил Танцора и позвенел монетами в кошельке. — Когда мне заплатят за то, чтобы я перестал, я перестану.
   Бидж удивленно оглянулась. Хотя на Перекрестке были в ходу монеты — золотые шестерики, — большинство сделок представляло собой бартер.
   — И что ты собираешься делать со своими деньгами?
   — У моего кошелька рот на замке, и у меня тоже. — Однако Диведд продолжал: — Я намерен стать фермером.
   — На это ты и деньги, полученные от Морганы, собираешься употребить? Диведд пожал плечами.
   — Не очень-то много я от нее получил. Расписки я сжег, а до того, как она начала расплачиваться расписками, я посылал деньги матери. — Его голос звучал удовлетворенно. — Каждый раз, как нам платили, и каждый раз, как мне удавалось найти кого-нибудь, кто в те края ехал. И вот однажды в лагерь явился торговец с известием: «Твоя мать умерла». — Диведд серьезно посмотрел на Бидж. — Можешь ты себе такое представить? Он ведь мог просто прикарманить деньги. Просто удивительно, как это люди ни с того ни с сего вдруг оказываются хорошими. — Он перебросил Танцора из руки в руку. — Так что теперь я просто коплю деньги.
   — Тебе нет необходимости покупать землю.
   — Кто ты такая, чтобы так говорить? — Однако глаза его смеялись. — Да и вообще, мне же нужны инструменты. Мотыга, грабли, плуг… — Он любовно взглянул на Танцора. — И топор.
   — Не знаю, насколько хороша земля на Перекрестке для возделывания, — с сомнением протянула Бидж.
   — Любая земля, на которой тебе позволяют работать, хороша. — Диведд соскоблил глину с острия Танцора. — Пощекочи землю, она засмеется и даст урожай.
   — А хоть что-то про земледелие ты знаешь?
   — Больше, чем можно подумать. — Но уточнять он не стал.
   На вырубку вышел мясоед; его розовая кожа просвечивала сквозь листву задолго до того, как он появился на виду. Бидж никогда не могла себе представить, как эти мягкие, почти безвредные существа могли быть охотниками — до того, как стали пастухами.
   Диведд, увидев мясоеда, бросил меч.
   — Мохнрр! — проревел он и бросился на пришельца, оттянув пальцами губы и оскалив зубы.
   Мохнрр рассмеялся, невольно обнажив собственные длинные, острые, как ножи, клыки. Диведд в притворном ужасе отшатнулся, закрыв лицо руками. Мохнрр рассмеялся еще громче и тоже поднял руки к лицу — чтобы скрыть клыки.
   Диведд выпрямился и положил руку на плечо маленького человечка.
   — Итак, что ты принес?
   Мохнрр протянул ему кусок мяса, как всегда завернутый во влажные листья. Диведд покачал головой.
   — Обед у меня есть, спасибо. — Мохнрр протянул ему сегмент золотого шестерика. — Вот это хорошо. — Диведд спрятал его в кошелек.
   Мясоед вручил человеку еще сажальный кол для рассады. Как и другие их деревянные орудия, кол носил на себе следы его зубов — лучшего инструмента для резьбы.
   Диведд довольно повертел кол в руках.
   — Спасибо. — Он потянулся к своему мешку, чтобы спрятать в него орудие, но быстро обернулся, когда мясоед, встав на цыпочки, похлопал его по плечу. — Что-нибудь еще? — С застенчивой гордостью Мохнрр протянул ему деревянную статуэтку: Диведд с развевающимися волосами, широко расставив ноги, бесстрашно размахивающий Танцором.
   Диведд бесстрастно оглядел фигурку.
   — Ты сам это выгрыз? — Он показал на бороздки, подчеркивающие напряжение мышц, и многочисленные точки и ямки, придававшие основанию вид и текстуру земли. Мохнрр вовсю закивал.
   Лицо Диведда расплылось в улыбке. Казалось, он не сразу нашел слова.
   — До чего здорово! Я буду носить фигурку с собой, пока у меня не будет куда ее поставить. На почетное место, когда у меня будет дом.
   Мохнрр улыбнулся, прикрывая рукой рот, помахал другой рукой и ушел.
   Диведд смотрел ему вслед, пока мясоед не скрылся из виду, потом завернул фигурку в сменную рубашку и убрал в свой мешок.
   — Ты знаешь, почему они так выглядят? Они не едят ничего, кроме мяса. — Он засмеялся и покачал головой. — Такие зубы, а меня боятся. — Он повернулся к Бидж. — А ты знаешь, что готовят они в земляных печах? Для этого им нужно жженое дерево… — Он начал жестикулировать, не находя подходящего слова.
   — Древесный уголь.
   — Древесный уголь, да, и много. А валить деревья им трудно — они ведь маленькие. Поэтому они меня и наняли. Почему бы и нет? — Он улыбнулся Бидж. — Надеюсь, ты не из тех, кто ненавидит любого, кто свалит дерево.
   — Экологов? — озадаченно спросила Бидж. Диведд ответил ей не менее озадаченным взглядом.
   — Древесных ведьм. Так или иначе, я сначала разрубаю ствол на короткие поленья — или распиливаю, если кто-нибудь одалживает мне пилу, — потом колю их. — Он показал в чащу. — Там есть печь для выжигания угля.
   Бидж приняла решение.
   — Я сегодня отправляюсь в путь — покидаю Перекресток. Я заплачу тебе, если ты отправишься со мной и будешь меня охранять.
   Он вытаращил на нее глаза, потом наконец кивнул.
   — Ты даже не спрашиваешь, куда я направляюсь? — Диведд помотал головой. — Много времени тебе нужно на сборы?
   Он завернул в холстину Танцора и вскинул на плечо мешок.
   — Готов. — Он виновато взглянул на разбросанные дрова. — А это я могу закончить и завтра.
   То, что его дорожный мешок оказался собран, не придало Бидж уверенности в спутнике.
 
   Бидж первой вошла в гостиницу, выключила магнитофон (Диведд взглянул на него с интересом, но без удивления) и крикнула:
   — Со мной есть кое-кто. — Она слышала, как Кружка подошел к двери и остановился. Диведд ждал рядом с ней в пустом вестибюле.
   Кружка выглянул в дверь, незаметно держа что-то левой рукой за спиной. Он оглядел Диведда с ног до головы, задержав взгляд на Танцоре.
   — Это Диведд, — сказала Бидж. — Он будет сопровождать меня, когда я отправлюсь искать Гредию.
   — Рад тебя видеть. Бидж, если ты считаешь, что тебе нужна охрана, я мог бы найти…
   — Диведд прекрасно справится.
   — Это я вижу. — Лицо Кружки ничего не выражало. — Так, значит, вы очень давно друг друга знаете?
   Диведд, стоя в такой же небрежной позе, как и Кружка, не снял руки с рукояти меча.
   — Мы встретились сегодня утром.
   — Он прекрасно справится, — твердо повторила Бидж. Ей хотелось бы добавить: «Я знаю, что делаю», но только она сама не была так уж в этом уверена.
   — Поверь, — сказал Диведд, — ничего с ней не случится. Если это окажется не так, то как я доберусь обратно? Я останусь где-нибудь на съедение червям.
   — Это верно, — устало кивнул Кружка. — Только не мог бы ты в ресторане выражаться более изысканно? Входите, вам следует позавтракать. — Он отошел от двери и жестом пригласил их внутрь. Диведд нахмурился, оглядев трактирщика: тот, казалось, был безоружен.
   Когда Кружка принес хлеб, Диведд схватил ломоть прежде, чем тарелка коснулась стола. Масло и мед оказались намазаны таким быстрым движением, что за ним трудно было уследить.
   — Завтрак крестьянина, — пробормотал Диведд с набитым ртом. — Я уже изрядно потрудился сегодня.
   — Кружка! — крикнула Фиона из кухни. — Кто-нибудь уже пришел? — Она вышла в зал и уставилась на Диведда, внимательно оглядывая его с ног до головы. Бидж до сих пор была так занята размышлениями, какую угрозу могут представлять его могучие мускулы, что как-то не обратила внимания на то, что Диведд очень хорош собой.
   — Фиона, это Диведд, — официальным тоном начал Кружка. — Диведд, это Фи…
   Диведд сглотнул и невыразительно произнес:
   — Мы встречались.
   Фиона смотрела на него раскрыв рот.
   — Я бы вспомнила.
   — В лагере Морганы, — сказал он, стараясь не встречаться с ней глазами. — Ты была привязана в загоне, недолго, всего один вечер…
   Кровь отхлынула от лица Фионы, ноги подкосились. Бидж кинулась к ней, но Диведд ее опередил.
   — Значит, ты вспомнила. — Фиона судорожно механически кивнула. — Мне это тоже не давало покоя. А повидал я немало… Ладно.
   Бидж помогла Фионе сесть. Кружка незаметно занял позицию за спиной Диведда, спрятав руки под фартук. Диведд обернулся, оценивающе посмотрел на фартук, взглянул в лицо трактирщику, усмехнулся, похлопал по фартуку и отступил на шаг. Взяв со стола кувшин, он налил из него в стакан, попробовал, чтобы убедиться, что это вода, и протянул Фионе. Потом уселся с ней рядом.
   — Фиона!
   Рыжая девушка резко подняла голову и настороженно посмотрела на него.
   — Я видел тебя издали. — Он тщательно выбирал слова. — Близко я не подходил. Не в моем вкусе такие развлечения.
   — Я и не запомнила бы тебя, — кивнула Фиона. Она взяла стакан и сделала глоток, глядя в пространство. Ее губы шевелились, словно она разговаривала сама с собой.
   Бидж встретилась глазами с Диведдом. Тот кивнул и встал.
   — Я пошел. А это за хлеб…
   — Я не возьму платы, — бросил Кружка с отвращением.
   Раздался резкий неожиданный звон монеты по столу.
   — Мне платят, и я плачу, — сказал Диведд ровным голосом. — Кого-нибудь другого я и рад бы нагреть на бесплатную выпивку, но здесь зла я не делаю. — Он подчеркнул последние слова. — Деньги твои.
   Кружка настороженно смотрел на него, и это напомнило Бидж о том, что она чувствовала, когда как-то расплачивалась чеком в сельской лавочке в Виргинии под настороженным взглядом хозяина. Наконец трактирщик вздохнул:
   — Спасибо за визит. Заходи еще. Диведд ухмыльнулся, в глазах его появился озорной огонек.
   — В следующий раз я могу тебя обжулить.
 
   Выйдя из гостиницы, они повернули на север, к горному перевалу. Ветер нес им навстречу тучи, они белыми потоками устремлялись по ущельям с обеих сторон, собирались в сплошной покров над головами путников. Диведд удовлетворенно взглянул на низко нависшие облака.
   — Хороший день для путешествия. Сильного дождя не будет.
   — Откуда ты знаешь?
   — Я много жил под открытым небом. — Он показал на тонкие столбы света там, где тучи переваливали через горную гряду. — Такие облака поплевывают, а не писают.
   Бидж оценила метафору, хоть и не получила от нее удовольствия. Удовольствия стало еще меньше, когда они вошли в облака, и крошечные капли, висящие в воздухе, сделали ее волосы и лицо мокрыми.
   До перевала они дошли не останавливаясь. Там Бидж помедлила, потом сказала:
   — Нам туда. — Они осторожно шли по камням в тумане. Наконец Бидж вздохнула: — Можем мы тут передохнуть?
   — Я могу. — Диведд легко опустился на скалу, вытащил из мешка два яблока и протянул одно Бидж. Пока они жевали, он осведомился: — Мы уже вышли за пределы Перекрестка?
   — Когда достигли перевала.
   — Мне так и показалось, что местность пошла странная. — Задумчиво продолжая жевать, он добавил: — Я знаю, что ты задумала.
   — И что же?
   — Ты собираешься оставить меня где-нибудь за пределами Перекрестка.
   Бидж насторожилась, удивляясь, почему он выглядит таким спокойным.
   — С чего бы это?
   — Потому что я был солдатом Морганы. Потому что ты боишься, что на Перекрестке я кого-нибудь убью. — Он дружелюбно улыбнулся ей. — Это ведь единственная причина, почему ты взяла меня с собой.
   — Мне хотелось иметь возможность присмотреться к тебе, — ответила Бидж. Он поднял бровь. — Не в том смысле, как ты думаешь, — скорее это интервью перед наймом на работу.
   — Что?
   Бидж взмахнула руками, пытаясь придумать сравнение.
   — Ты когда-нибудь слушал сказки?
   — Я знаю несколько. Истории о феях.
   — Верно. — Она неуверенно посмотрела на него, думая, не спросить ли, существуют ли феи на самом деле. Он ответил ей невинным взглядом, вызывая на разговор.
   Бидж сдержалась и сказала только: — Во многих сказках упоминается испытание. Герою поручаются три дела, прежде чем он признается достойным награды.
   — И это и есть мое испытание. — Диведд встал, широко взмахнул мечом и поклонился. — Тебе нечего бояться — теперь ты обнаружишь, что я прекрасный принц. — Он рыгнул и выбросил огрызок яблока.
   Бидж вздохнула и поднялась.
   — Мне жаль, что я не оправдала твоего доверия…
   — Когда это я тебе доверял? — Диведд удивленно посмотрел на нее.
   Когда Бидж отвернулась и пошла вперед, Диведд рассмеялся. Девушка заметила, как впритык он теперь идет за ней — меньше чем на расстоянии длины меча. Это определенно не способствовало спокойствию ее духа.
   Диведд все так же не отставал от нее, когда они спустились в каменистую лощину и увидели впереди каньон с красно-розовыми склонами. Они его так и не достигли: дорога свернула в зеленую и плодородную долину, где с деревьев свешивались орхидеи. Тут же ветер разогнал облака, туман отступил. Воздух сделался сухим и горячим, и путники оказались на истертых камнях дороги, ведущей к виноградникам, окружающим здание с красной черепичной крышей и высокой колокольней.
   Бидж огляделась и остановилась, чтобы зарисовать разветвления дороги.
   Диведд опустился на камень, наблюдая за ней.
   — Где мы?
   — В новом мире. Люди, живущие в этом здании, называют его Il Mondo, что означает просто «мир».
   — Для чего ты зарисовываешь дорогу?
   — Чтобы нанести ее на карту.
   — Нет… Я хочу сказать — разве не появляется она сама собой в других книгах?
   Значит, он знает или догадывается о Книге Странных Путей.
   — Конечно, появляется, — после того как я нарисую ее в этой.
   — А почему она сама не возникает и в этой тоже? — Он отобрал у Бидж книгу и стал ее просматривать. Бидж это было неприятно, как бывает неприятно, когда кто-нибудь выхватывает из рук журнал, который ты читаешь. Диведд раскрыл книгу на последней странице, но так, что Бидж ее не видела. — Попробуй представить себе эту карту и на ней дорогу, по которой мы шли, и ту, что еще предстоит. Закрой глаза — это может помочь.
   Бидж потянулась было за книгой, потом, заинтригованная, закрыла глаза. Перед ней появился горный перевал, где она последний раз зарисовывала дорогу, тропа, ведущая в мир Руди и Бемби — вельд, где никто больше не жил, — потом мощенная булыжником дорога в том мире, куда они вошли…
   Бидж изумленно открыла глаза. Что-то выплеснулось из нее, остановившись только там, где кончалась дорога.
   Диведд повернул к ней страницу — на ней появилось точное и ясное изображение дороги; каждый мир получил название, написанное ее рукой.
   — Вот теперь мы знаем, — сказал Диведд. — Бидж протянула руку, но Диведд, ухмыляясь, захлопнул книгу и отвел ее в сторону. — И теперь я и без тебя найду дорогу домой.
   Бидж ощутила гнев: ее редко удавалось обмануть так легко. Она также испугалась. Теперь она старалась держаться от Диведда подальше, готовая в любой момент обратиться в бегство.
   — Откуда ты знал, что это сработает?
   — Так должно было быть, — ответил он серьезно, засовывая книгу в свой мешок. — Каждый раз это должно срабатывать одинаково. Это же магия, а не просто везение.
   Бидж вздохнула и двинулась дальше по дороге. Диведд, насвистывая, шел за ней, особенно не приближаясь.
   Когда они подошли к зданию, он внимательно осмотрел высокие каменные стены и колокольню.
   — Чья-то крепость?
   — Это францисканский монастырь. — Диведд непонимающе посмотрел на девушку. — Церковная обитель. Монахи пришли сюда из того мира, в котором я родилась.
   Они теперь шли сквозь виноградник к воротам монастыря. В зарослях неожиданно началась возня и раздался испуганный писк. Кошка-цветочница, упитанный зверек высотой по колено человеку, метнулась сквозь переплетение лоз, преследуемая каким-то крупным животным.
   Бидж споткнулась, и Диведд одной рукой оттащил ее назад, другой мгновенно выхватив меч.
   — Кто там? — спокойно обратился он к колеблющейся листве.
   Темная тень прыгнула на широкие каменные ступени, ведущие ко входу в монастырь. Перед ними стоял волк, оскалив зубы и рыча.
   Диведд опустился на одно колено, целясь мечом в глаза хищника.
   — Не пойти ли тебе погулять, Бидж? Денек погожий. Я побуду тут, потом тебя догоню.
   Волк поднял голову, с интересом принюхиваясь. Бидж бросила взгляд поверх плеча Диведда и узнала эту морду.
   — Гредия?
   Волк перестал рычать. Диведд, не опуская меча, спросил:
   — Ты можешь заставить его сесть?
   — Нет, но она не тронет меня, — ответила Бидж с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала.
   Волк сел. Неожиданно он задрал морду вверх, взвыл, и зубы его с треском выпали из пасти, прекрасные ясные глаза заволокло — в них стали лопаться сосуды, шерсть начала выпадать.
   Бидж напряглась, зная, что сейчас волк проглотит свой отвалившийся хвост — сохранение массы тела было жизненно важным при трансформации. Диведд, все еще держа Танцора на изготовку, выглядел так, словно его сейчас вырвет.
   Гредия выпрямилась, не стесняясь своей наготы. Ее темные волосы были мягкими и блестящими, как у новорожденного, белые безупречные зубы блестели; как всегда после трансформации, она была вся в поту.
   Груди Гредии были налитыми, живот огромным.
   Подбежавшая к Бидж Дафни скользнула к Гредии и стала тереться о ее ноги с такой силой, что та чуть не упала.
   — Не смей. — Она оттолкнула Дафни, которая тут же обхватила лапами ее руку. — Уйди. — Гредия оскалила свои жемчужно-белые человеческие зубы и зарычала. Дафни в ответ только замурлыкала. Гредия в отчаянии повернулась к Бидж: — Заставь ее прекратить.
   — Не могу. Она же знает твой запах, и она любит тебя.
   — Она должна прекратить. Я вышла на охоту.
   — Ты собиралась ее съесть? — спросил Диведд. Гредия оглядела человека с мечом в руке без страха и даже без интереса.
   — Других — да, ее — нет.
   — Люди там внутри, — неожиданно сказал Диведд. — Когда ты рычала на нас, ты их защищала. Гредия кивнула.
   — Я так решила. Они меня кормят.
   — Как и эти толстые белые кошки. Но их же ты не защищаешь?
   Гредия непонимающе взглянула на него. Вир не прибегали к сарказму, а их чувство юмора было примитивным.
   Бидж искала подходящие слова, сожалея, что в ветеринарном колледже никому не пришло в голову учить ее разговаривать с пациентом.
   — Ты беременна, и, думаю, твой срок подойдет меньше чем через месяц. — Гредия коротко кивнула. — Гредия, у некоторых видов… роды вне Перекрестка трудные и исход их неудачен.
   Вир никогда не обременяли себя тем, чтобы скрывать свои эмоции: Гредия явно была испугана, но покачала головой:
   — Только не вир. У нас роды легкие. Во всех мирах. — С внезапно прорвавшейся болью она добавила: — Чаще всего.
   — Это та самая, — неожиданно сказал Диведд. — Та другая твоя подруга, которая…
   — Да, — поспешно ответила Бидж, чтобы не дать ему продолжить и избавить Гредию от унижения.
   Тогда, став наркоманкой и попав в рабство к Моргане, Гредия была беременна. И даже Перекресток не смог предотвратить вред для ее малышей. Ни один из них не выжил.
   Гредия встряхнулась удивительно собачьим движением. Ее живот заколыхался, и она обхватила его руками.
   — Вир. Остальные… — Беспокоиться о них с ее стороны было очень благородно: стая выгнала ее, другие вир считали, что она и ее слабое потомство должны быть убиты.
   — Я постараюсь с ними связаться, — сказала Бидж, — хотя и не уверена, что сумею их найти. Судя по твоим словам, с малышами все будет в порядке — может быть, они окажутся не такими крепкими, как если бы родились на Перекрестке…
   — Я пойду с тобой, — решительно сказала Гредия. Бидж не могла бы сказать, о чем та думает.
   — Хочешь с кем-нибудь попрощаться?
   — Нет. — Бидж только теперь заметила гвоздь в стене, недавно вбитый, и висящие на нем тунику, плащ и штаны. — Это мое. Подарок. — Гредия быстро оделась, с трудом затянув завязку на поясе. — Отправляемся. — Это был наполовину приказ, наполовину просьба.
   — Отправляемся, — согласился Диведд. Он все время оставался между Гредией и Бидж. Гредия улыбнулась ему — совсем не ласковой улыбкой. Диведд ухмыльнулся, но Танцора не убрал.
   Они двинулись по дороге в гору и вскоре оказались в другом мире. Бидж остановилась у первого же разветвления дороги.
   Диведд подошел к ней.
   — Что-то не так?
   — Книга же у тебя. Мы пришли оттуда, — показала Бидж.
   — Я знаю. Я проверял.
   — Обратно мы не пойдем той же дорогой. — Бидж сосредоточилась на предстоящем маршруте и постаралась — теперь ощущение того, что выбранная ею дорога отражается в книге, было ей известно — не дать ему появиться на карте. Обеспокоенные взгляды, которые Диведд украдкой бросал на страницу, показали ей, что попытка удалась.
   Дорога, по которой они теперь шли, сначала была вымощена камнем, потом сменилась глубоко выбитыми в песчанике колеями. Диведд все время оглядывался по сторонам, — возможно, опасаясь нападения, — но в остальном явно наслаждался прогулкой. Один или два раза он проверял, появилась ли пройденная дорога на карте.
   Наконец они оказались на хорошо утоптанной тропе, покрытой полукруглыми следами. Впереди на дороге танцевали маленькие пыльные вихри, трава и кусты на обочине казались серыми.
   Диведд опустился на колени и коснулся земли.
   — Где же другие следы?
   — Какие другие?
   — Не знаю — оленей, кроликов, кустоедов, глупышей — тех, которые едят растения. — Он встал. — Кого-нибудь, кого едят эти, оставившие большие следы.
   Но ничьих следов больше видно не было. Когда они двинулись дальше, Диведд бдительно смотрел по сторонам, а Гредия озадаченно принюхивалась.
   Впереди показалось животное, похожее на помесь ирландского сеттера и волка; оно сидело на склоне, вытянувшись столбиком, как степная собачка. Увидев Бидж, оно повернулось и отрывисто тявкнуло.
   Тут же на склоне холма появилось три десятка рыжих голов. У Бидж возникло неприятное чувство: словно она вошла в комнату, и все разговоры разом прекратились, а присутствующие уставились на нее. Девушке показалось, что на четыре конечности эти животные опустились, как только завидели ее, и поднимутся на задние лапы, как только она уйдет.
   Часовой снова залаял, глядя на Бидж и Диведда. Остальные галопом примчались с холма, вовсю виляя длинными хвостами. В шести футах от путников звери остановились и принялись рассматривать их, наклоняя головы то в одну сторону, то в другую.
   Диведд встал поближе к Бидж и вытащил Танцора. Гредия нюхала воздух и выглядела очень чем-то встревоженной.
   — Не превращайся пока, — сказала ей Бидж. Трансформация нелегко давалась вир. — Нам ничто не грозит, я думаю.
   — Нет, — ответила Гредия, — их много.
   — Может быть, они вполне дружелюбны. — Бидж сделала шаг вперед, наклонилась и протянула руку.
   Одно животное — возможно, часовой — двинулось к ней. Зверь понюхал ее руку и наконец ткнулся в нее носом, неожиданно сухим.
   — Все в порядке. — Бидж почесала зверю шею, внимательно следя за проявлением рефлексов. Тот лизнул девушке руку. — Как поживаешь… — Бидж заглянула между лап, — паренек? И кто вы такие?
   — Гррм, — проворчал зверь, отчаянно завиляв хвостом, когда к нему обратились. — Грррмм. Грим. Остальные звери уселись вокруг, наблюдая за происходящим.
   — Грим. Подходящее имя, — пробормотал Диведд. — Бидж, что, во имя всех дьяволов, ты делаешь?
   — Осматриваю его, конечно, — ответила она, пододвигаясь поближе к животному.
   — А-а, ясно. Как только встретишь кого-нибудь, у кого зубов больше, чем мозгов, немедленно нужно сунуть руку ему в глотку и под хвост. Ты платишь мне, чтобы я тебя охранял. Ну так не делай этого.
   — Я должна. Это моя работа.
   Диведд повернулся к Гредии.
   — Послушай, женщина-волк, ты сможешь найти отсюда дорогу на Перекресток?
   — Отсюда? — Гредия покачала головой. — Такой дороги нет.
   — Я ее еще не закончила, — сказала Бидж виновато.
   — Ладно, — продолжал Диведд терпеливо. — Можешь ты найти дорогу обратно в тот мир, откуда мы только что пришли? Оттуда я уже смогу провести нас на. Перекресток.
   Гредия быстро кивнула. На этот раз она казалась присмиревшей, совсем не высокомерной, как обычно.
   — Прекрасно. — Диведд повернулся к Бидж. — Можешь заниматься своим лечением.
   — Это не лечение, всего лишь осмотр. — Бидж опустилась на колено и позвала: — Один из вас пусть подойдет. — Из этого положения звери казались состоящими из одних зубов; Бидж неожиданно почувствовала неуверенность в себе. — Сюда. Иди сюда.
   Тот грим, с которым она разговаривала раньше, приблизился. Бидж взъерошила его мех, ощутив выпирающие ребра.
   — Ты голоден, правда, парень? Как тебя зовут?
   — Гек! — громко рявкнул он. — Гек! Гек! Остальные животные улыбались, вывалив языки. Бидж опустилась на колени, чтобы начать осмотр. Шерсть животного была сухой и чистой, температура тела высокой, но не чрезмерно. Зверь казался ухоженным.
   Бидж осмотрела уши, живот, лапы. В ушах не оказалось клещей (впрочем, от них чаще страдают кошачьи, а не представители собачьего племени), в шерсти — блох. Такое отсутствие паразитов было поразительно для дикого животного.
   Мышцы Гека не содержали ни грамма жира. Бидж осторожно ощупала его, потом подняла ему хвост. Обследовать анальные пазухи — сомнительное удовольствие, но, к удивлению и облегчению Бидж, они оказались опорожнены. Девушка посмотрела на когти; они были умеренно сточены, словно за Геком еще недавно постоянно ухаживали.
   Бидж осмотрелась. Растительность вокруг, богатая и разнообразная, производила впечатление хорошо удобренного и ухоженного сада. В цветах жужжали пчелы, но других признаков жизни заметно не было. Девушка прислушалась: не было слышно и птичьих голосов. Гредия снова тревожно принюхалась, раздувая ноздри.