Страница:
— Так вы поработали с дискетами… Протера поклонился.
— Благодаря наличию дискет все утраченные записи удалось восстановить. Ну и вскоре после этого на имя почетного профессора А. Грифона в Кендрик стала поступать почта.
— Вы проделали все это только вдвоем? Протера был явно шокирован.
— Мы никогда бы такого не осилили Все необходимые программы написала Харриет Винтерфар с математического факультета Я только узнал необходимые коды, а наш друг, — он показал на грифона, — обрисовал стратегию в целом.
Бидж заинтересованно повернулась к грифону.
— Эта доктор Винтерфар… — У нее сохранились смутные воспоминания о написанной Харриет Винтерфар статье о Перекрестке и его нестабильности. — Она знает о тебе?
— Дорогая Харриет, — грифон приоткрыл клюв, что было удивительно похоже на улыбку, — так увлекательно рассказывает о своих исследованиях.
— Если бы я не доверяла твоей чести, — вмешалась Лори, — я бы прикончила ее.
— Не преувеличивай. Мы общаемся по электронной почте, и, по-моему, она подозревает, кто я на самом деле.
— Доктор Винтерфар — мой друг, — добавил Протера. — Мы оба изучаем Перекресток, мы разделяем любовь к Перу, хотя она бывала там только как туристка. — Он лукаво улыбнулся и кокетливо расправил платье. — Мне кажется, она немного в меня влюблена.
Лори хихикнула, но закашлялась, чтобы скрыть это.
— Что вполне понятно, — кивнул Протера. Бидж подумала: взгляд Лори на такие вещи стал более снисходительным — недаром у нее самой роман с грифоном.
Отодвинув тарелку, Бидж вздохнула:
— Как хотелось бы, чтобы и Мелина смогла прийти сегодня.
Лори покачала головой.
— Мы приглашали ее, но она не захотела оставить свою работу. Сейчас у нее напряженное время — она даже спит в поле, вместе со своим стадом. Со своим содружеством, — поправилась Лори, и никто не возразил. «Содружество» было правильным названием.
— Почему? — спросила Бидж, хотя тут же догадалась, каков будет ответ, и затаила дыхание.
Грифон наклонился вперед и произнес, подчеркивая каждое слово:
— Они наконец-то готовы принести потомство. Бидж не нужно было спрашивать, кого он имел в виду. У нее неожиданно возникло желание по-детски запрыгать — она была слишком взволнована, чтобы усидеть на месте.
— Не может быть! Это же должно произойти осенью.
— На этот раз они рано спаривались, — решительно заявил грифон. — Если помнишь, на Перекрестке тогда все шло не как обычно.
Бидж моргнула. Даже для грифона такое описание происшедшего — нашествия врагов, гибели полубога-хранителя, смерти короля и необходимости эвакуировать население целого мира — было уж очень сжатым.
— Похоже, — продолжал грифон, — что все те события несколько сбили их обычный ритм.
— И когда же это должно случиться?
— Мелина говорит, что ночью послезавтра — в первое летнее полнолуние. Бидж сглотнула.
— Я должна буду помогать.
Грифон поднял вверх когтистый палец.
— Обязательно. К тому же потребуется еще чья-нибудь помощь. Жаль, что Стефан еще не окончил колледж…
Лори нахмурила брови.
— Он же пастух. Если Мелина может помогать, то и он может, — Значит, он примет участие тоже. — Грифон постучал лапой по полу красного дерева, размышляя. Бидж заметила, что пол в столовой носит множество отпечатков его когтей. — Хорошо, но что еще можно предпринять? — Он пристально посмотрел на Бидж.
— Я могла бы обратиться к своим друзьям, окончившим колледж одновременно со мной, — медленно проговорила она, — но никто из них не успеет прибыть вовремя даже… ну, даже с моей помощью.
Бидж помолчала, ожидая, не предложит ли кто-нибудь еще чего-то. Никто ничего не сказал. Наконец она решила:
— Я повидаюсь с доктором Доббсом, — ей все еще трудно было называть его Конфеткой, — и узнаю, не сможет ли он помочь.
— Прекрасный выбор.
— Почему решение предоставлено мне? — поинтересовалась Бидж.
— Потому что ты лечишь животных и тех, кто животное лишь отчасти. Потому что ты знаешь, какие меры нужно принять. Наконец, потому, что у Перекрестка нет правителя и ты — его единственная предводительница.
Грифон, казалось, смотрел куда-то вдаль, и Лори ласково положила руку ему на спину. Король Перекрестка был самым близким другом грифона.
Бидж нарушила молчание.
— Но предводитель — ты. Ты же… — Она запнулась.
— Генеральный инспектор? Да. Наш непредсказуемый профессор Протера уже знает об этом, как, к сожалению, и многие другие. Я лучше всего выполняю свои обязанности, когда работаю один и втайне. Я не предводитель. — Он хотел сказать что-то еще, но внезапно умолк.
— Я поговорю с Конфеткой Доббсом. Его это не удивит: вы с Лори… — Бидж сделала резкий вдох. — Он как раз планировал проведение студенческой практики в это время. Поэтому-то ты и одобрил мое предложение.
Смех грифона прозвучал как приглушенный львиный рык.
— Тебя по-прежнему нелегко провести.
Бидж раздраженно поставила на стол свой бокал.
— Единственное, что мне не нравится, — это что все, касающееся Перекрестка, всегда имеет несколько скрытых сторон.
Грифон спокойно посмотрел на нее.
— Чем дольше ты будешь там жить, чем дороже станет тебе Перекресток, тем больше вероятность, что ты начнешь действовать так же.
Бидж энергично затрясла головой, так что темные волосы взметнулись вверх.
— Никогда. — Но она не могла долго сердиться на него. — Так или иначе, хорошо, что мы получим помощь. Не могу дождаться, когда же появятся жеребята… козлята… как бы их ни назвать.
Даже Лори казалась взволнованной, перья на шее грифона встали дыбом, а Протера, по какой-то непонятной Бидж причине, выглядел встревоженным.
Он покачал головой и улыбнулся сидящим за столом.
— Обед был превосходен, однако не следует позволять времени ускользать у нас между пальцами. — Он резко постучал по столу, чтобы привлечь внимание. — Пора переходить к боевым действиям.
Грифон напряженно кивнул.
— Охотники накормлены, но война ненасытна. Лори поморщилась.
— Мне, конечно, придется мыть посуду. Лентяи вы.
— На войне как на войне, мадам.
— Подумаешь, новости. — Лори обернулась к Бидж. — Поможешь мне? В конце концов готовил-то он.
— Я был бы рад… — неуверенно начал Протера.
— Ни в коем случае. Силы вам еще пригодятся. — Лори поднялась и решительно скомандовала: — Пошли, Бидж. — Домашняя работа явно действовала ей на нервы.
Бидж поспешно отнесла тарелки на кухню. Лори принялась тереть их с такой силой, что мускулы на руках стали рельефно выделяться.
— Что теперь будет? — поинтересовалась Бидж.
— Обычный послеобеденный ритуал. Сама увидишь. Когда половина посуды была перемыта, Бидж робко сказала:
— Знаешь, я ведь до сих пор видела тебя по большей части в операционной. Никогда не могла представить тебя в качестве домашней хозяйки.
— Я тоже не могла представить себе такого, — откровенно ответила Лори. — И никак не ожидала, что он окажется таким домовитым — спасибо богам.
Бидж глянула через плечо на грифона; тот разговаривал через дверь с переодевающимся в спальне Протерой.
— Как его раны? У меня не было времени для осмотра.
— Он поправляется, — ответила Лори, потом ворчливо добавила: — Но медленно. Кости срослись, а вот мышцы…
— Ox… — Бидж заморгала и перестала вытирать тарелки. — Поэтому он и охотится на оленей, правда?
— Надо сказать, это помогает.
— Но все равно дело идет медленно? На это Лори ничего не ответила.
— Удастся ли исправить весь причиненный ему урон, если он останется в Виргинии? — спросила Бидж. Лори снова промолчала, и наконец Бидж решила: — Ему нужно вернуться на Перекресток.
— Конечно, нужно, — согласилась Лори. Она мрачно посмотрела на посуду, не желая признаваться в своих чувствах, потом круто повернулась, так резко поставив стопку тарелок на кухонный стол, что одна из них разбилась. — А он ни за что не согласится, пока считает, что нужен мне больше, чем вашему проклятому Перекрестку.
Лори в гневе вышла из кухни, хлопнув дверью, а Бидж смела осколки, удивляясь тому, что Лори не высказывает этого грифону открыто.
В кухню заглянул Протера, одетый в фехтовальный пластрон, мешковатые штаны и сетчатую маску; в сочетании со всем этим трость, на которую он опирался, выглядела странно. Сломанная нога Протеры была все еще заключена в пластиковые шины.
— Не выйти ли нам во двор? Сходя с веранды, Протера споткнулся, и Лори поспешно схватила его за руку.
— Спасибо. — Несмотря на хромоту, передвигался Протера достаточно легко; он занял позицию между двумя растущими во дворе соснами. — Я готов. — Он стоял неподвижно, опираясь на трость, и только теплый ветер шевелил его волосы.
Лори кинула ему рапиру, клинок которой странно блеснул. Протера поймал ее свободной рукой.
— Острие покрыто пластиком, — объяснил он Бидж. Протера отсалютовал ей рапирой. — Я доверяю самообладанию грифона больше, чем своему собственному.
— Я это заметил и оценил. — Грифон присел, готовый к прыжку, потом помедлил и повернул голову к Бидж. — Когда-нибудь и тебе понадобится такая тренировка. — Он смотрел на нее одним глазом, и на секунду Бидж ощутила себя беззащитной добычей. — Скажи по правде, у кого из нас ты предпочла бы учиться сражаться?
— У профессора Протеры, — немедленно ответила Бидж: ей нужен был учитель-человек. Однако, чтобы не задеть чувств друга, она поспешно добавила: — Надеюсь, мне никогда не придется сражаться с грифоном.
Тот кивнул.
— Разумно. Однако от меня ты узнала бы больше.
— Ты вполне в этом уверен, сэр? — поднял бровь Протера.
— Конечно, уверен, но готов это продемонстрировать. — Он отсалютовал женщинам — движение было таким быстрым, что лапа мелькнула смазанным силуэтом. Бидж невольно поежилась: когти рассекли воздух с таким же свистом, как и стальная рапира.
— Что ж, начнем. — Протера поднял клинок, сместив его немного от центра, чтобы защитить свою искалеченную ногу.
Грифон припал к земле, его хвост хлестал по бокам. Протера, отведя трость для опоры назад, сделал выпад, держа рапиру без всякого напряжения, не теряя равновесия, готовый и к нападению, и к защите.
Грифон прыгнул; его львиные задние лапы распрямились, как пружины, и восемь футов, отделяющих его от Протеры, он преодолел в долю секунды. Протера упал на землю и перекатился влево. Рапира в его руке угрожающе покачивалась — подняв ее вертикально, он не давал грифону возможности напасть сверху. В тот момент, когда грифон приземлился на три лапы, подняв четвертую для удара, Протера поднялся на одно колено. Рапира рассекла воздух, целясь в то место, где на груди грифона орлиные перья мешались с шерстью льва.
Могучие когти грифона сделали такое быстрое движение, что Бидж не смогла уследить за ним, и отбили клинок. Рапира отклонилась в сторону, но Протера скользнул вперед, просунул лезвие под занесенной передней лапой и каким-то непонятным образом на одной ноге ринулся вперед, опершись в последний момент на трость, чтобы нанести удар.
Грифон с кряхтением перенес весь вес на задние лапы и парировал удар когтями. Протера едва не потерял равновесия, отчаянно взмахнул рапирой и заскакал, отступая, на здоровой ноге. Однако, прежде чем грифон успел напасть, трость взвилась в обманном движении и стукнула его по клюву. Грифон заморгал и попятился.
Противники снова оказались лицом к лицу. Грифон прыгнул, и Протера приготовился отразить атаку, как матадор, выбирающий момент для смертельного удара. У Лори вырвался жалобный писк.
С громким шелестом огромные крылья грифона развернулись в воздухе, и он внезапно взмыл вверх вместе с вечерним ветром. Грифон проплыл над Протерой — вне досягаемости рапиры, — потом сложил крылья так же молниеносно, как и распахнул их.
Протера не мог достаточно быстро повернуться и распластался по земле; огромные когти свистнули в воздухе там, где он только что был. Протера подтянулся, опираясь на трость, как пародия на циркового гимнаста на трапеции, и зажатой в другой руке рапирой отразил удар могучих когтей. Неожиданно он оказался на ногах и нанес удар по лапе прежде, чем грифон успел ее отдернуть. Тот поспешно отступил. Протера стал преследовать его, без зазрения совести нанося удары по голове и груди. Когти сомкнулись на клинке в последний момент, однако контратаковать грифон уже не мог. Грифон попятился, открыв свою покрытую шрамами грудь для удара, и Протера, ожидавший, что его выпад будет отражен, споткнулся. Когти тут же сомкнулись на рапире, и Протере еле-еле удалось высвободить клинок.
Грифон снова кинулся на него, а Бидж с чувством беспомощности подумала: «Протера уже бывал в такой ситуации и знает, что делать». Профессор был лучшим фехтовальщиком из всех ей известных, но мысль о том, что грифон может проиграть, оказалась нестерпимой.
Протера пригнулся, переместился влево, развернулся, опираясь на трость, чтобы оказаться лицом к грифону. На этот раз его готовность к защите, как и положение трости, была безупречной.
Однако перед ним был пустой двор и живая изгородь за ним.
Протеру решительно похлопали сзади по плечу, и он выронил рапиру, сокрушенно улыбаясь и качая головой.
— Как это тебе удалось?
— Ты ожидал, что я снова прыгну или взлечу над тобой, а я перекатился по земле, как раньше это сделал ты, и оказался сзади. — Грифон захлопал крыльями, вытряхивая из них травинки и пыль. — Вместо того чтобы обегать вокруг, я убедил тебя самого повернуться ко мне спиной — не очень, кстати, благоразумное действие.
— Великолепный маневр. — Протера поклонился и, опираясь на трость, поднял рапиру. — И превосходная тренировка. Ты не возражаешь, если мы немного отдохнем?
— Столько, сколько захочешь, доктор, — спокойно ответил грифон. — Мы начнем снова, как только ты будешь готов. — Однако клюв его был раскрыт, а рыжие бока тяжело вздымались, Лори отправилась в дом, и Бидж встретила ее на крыльце, чтобы помочь: та несла кувшин с водой, стакан и большую хрустальную чашу для грифона.
— Такие сражения нужны им для выздоровления, да? — тихо спросила Бидж.
— Надеюсь, — фыркнула Лори. — Он думает, что таким образом готовится к настоящим сражениям. — Тревога проложила морщины на ее лбу. — Все началось с месяц назад. Тогда схватки были короткими, и Протера каждый раз побеждал. Грифон никогда не жаловался, но, думаю, ему было нелегко с этим примириться. — Лори взглянула на тяжело дышащего грифона и тихо добавила: — Если тебе удастся уговорить его вернуться на Перекресток, я смогу это пережить.
Прежде чем Бидж успела что-нибудь сказать в ответ, Лори двинулась к грифону, сжимая в руке маленькую металлическую щетку.
— Надо вычесать траву из шерсти.
— Дорогая, — укоризненно сказал грифон, — я предпочитаю не заниматься своим туалетом при гостях.
— Они совсем как члены семьи. И потом, разве лучше, если ты будешь при них таким грязным? Ты слишком геральдическая фигура для этого. — Лори плавными движениями щетки стала вычесывать траву и сучки со спины и боков грифона, потом опустилась на колени и принялась за живот — чтобы грифону не пришлось переворачиваться на спину. Ее руки обнимали его, и грифон, на минуту позабыв о сдержанности и достоинстве, повернул свою огромную голову и принялся клювом гладить ее волосы. Протера и Бидж молча смотрели на них.
Закончив, Лори поднялась на ноги.
— А как насчет вас, Эстебан? Я понимаю, щетка не годится. Не принести ли вам полотенце или… — Она умолкла, когда он смущенно покачал головой. Невероятно, но на Протере не было ни пылинки.
Лори бросила взгляд на глубокие борозды, оставленные когтями в земле, траве и камне.
— Плохо от вас приходится газону. Грифон поднял пушистую бровь.
— Газон — атрибут цивилизации, а вовсе не ее цель.
— Да и к тому же вы получаете такое удовольствие, приводя газон в плачевное состояние.
— Работа должна быть удовольствием, потому что, когда стареешь, даже удовольствие становится работой. — Грифон встряхнулся и взъерошил перья. — Профессор Протера, готов ли ты для следующего раунда?
Бидж взглянула на часы и вздохнула.
— Мне ужасно не хочется уходить, но мне нужно еще забрать машину и доехать до общежития Стефана.
— Ну конечно, — ответила Лори. — Думаю, твои удовольствия еще не стали работой.
Бидж стала придумывать едкий ответ, обнаружила, что краснеет, и сказала только:
— Спасибо за чудесный обед.
Грифон и Протера поклонились ей, потом повернулись друг к другу, готовые К новой схватке. Лори улыбнулась и кивнула, не обращая внимания на. возобновившуюся дуэль.
Бидж со вздохом свернула на дорогу. Она была так взволнована, что прошла три с лишним сотни миль, отделяющие ее от Вашингтона, меньше чем за двадцать минут.
Глава 4
— Благодаря наличию дискет все утраченные записи удалось восстановить. Ну и вскоре после этого на имя почетного профессора А. Грифона в Кендрик стала поступать почта.
— Вы проделали все это только вдвоем? Протера был явно шокирован.
— Мы никогда бы такого не осилили Все необходимые программы написала Харриет Винтерфар с математического факультета Я только узнал необходимые коды, а наш друг, — он показал на грифона, — обрисовал стратегию в целом.
Бидж заинтересованно повернулась к грифону.
— Эта доктор Винтерфар… — У нее сохранились смутные воспоминания о написанной Харриет Винтерфар статье о Перекрестке и его нестабильности. — Она знает о тебе?
— Дорогая Харриет, — грифон приоткрыл клюв, что было удивительно похоже на улыбку, — так увлекательно рассказывает о своих исследованиях.
— Если бы я не доверяла твоей чести, — вмешалась Лори, — я бы прикончила ее.
— Не преувеличивай. Мы общаемся по электронной почте, и, по-моему, она подозревает, кто я на самом деле.
— Доктор Винтерфар — мой друг, — добавил Протера. — Мы оба изучаем Перекресток, мы разделяем любовь к Перу, хотя она бывала там только как туристка. — Он лукаво улыбнулся и кокетливо расправил платье. — Мне кажется, она немного в меня влюблена.
Лори хихикнула, но закашлялась, чтобы скрыть это.
— Что вполне понятно, — кивнул Протера. Бидж подумала: взгляд Лори на такие вещи стал более снисходительным — недаром у нее самой роман с грифоном.
Отодвинув тарелку, Бидж вздохнула:
— Как хотелось бы, чтобы и Мелина смогла прийти сегодня.
Лори покачала головой.
— Мы приглашали ее, но она не захотела оставить свою работу. Сейчас у нее напряженное время — она даже спит в поле, вместе со своим стадом. Со своим содружеством, — поправилась Лори, и никто не возразил. «Содружество» было правильным названием.
— Почему? — спросила Бидж, хотя тут же догадалась, каков будет ответ, и затаила дыхание.
Грифон наклонился вперед и произнес, подчеркивая каждое слово:
— Они наконец-то готовы принести потомство. Бидж не нужно было спрашивать, кого он имел в виду. У нее неожиданно возникло желание по-детски запрыгать — она была слишком взволнована, чтобы усидеть на месте.
— Не может быть! Это же должно произойти осенью.
— На этот раз они рано спаривались, — решительно заявил грифон. — Если помнишь, на Перекрестке тогда все шло не как обычно.
Бидж моргнула. Даже для грифона такое описание происшедшего — нашествия врагов, гибели полубога-хранителя, смерти короля и необходимости эвакуировать население целого мира — было уж очень сжатым.
— Похоже, — продолжал грифон, — что все те события несколько сбили их обычный ритм.
— И когда же это должно случиться?
— Мелина говорит, что ночью послезавтра — в первое летнее полнолуние. Бидж сглотнула.
— Я должна буду помогать.
Грифон поднял вверх когтистый палец.
— Обязательно. К тому же потребуется еще чья-нибудь помощь. Жаль, что Стефан еще не окончил колледж…
Лори нахмурила брови.
— Он же пастух. Если Мелина может помогать, то и он может, — Значит, он примет участие тоже. — Грифон постучал лапой по полу красного дерева, размышляя. Бидж заметила, что пол в столовой носит множество отпечатков его когтей. — Хорошо, но что еще можно предпринять? — Он пристально посмотрел на Бидж.
— Я могла бы обратиться к своим друзьям, окончившим колледж одновременно со мной, — медленно проговорила она, — но никто из них не успеет прибыть вовремя даже… ну, даже с моей помощью.
Бидж помолчала, ожидая, не предложит ли кто-нибудь еще чего-то. Никто ничего не сказал. Наконец она решила:
— Я повидаюсь с доктором Доббсом, — ей все еще трудно было называть его Конфеткой, — и узнаю, не сможет ли он помочь.
— Прекрасный выбор.
— Почему решение предоставлено мне? — поинтересовалась Бидж.
— Потому что ты лечишь животных и тех, кто животное лишь отчасти. Потому что ты знаешь, какие меры нужно принять. Наконец, потому, что у Перекрестка нет правителя и ты — его единственная предводительница.
Грифон, казалось, смотрел куда-то вдаль, и Лори ласково положила руку ему на спину. Король Перекрестка был самым близким другом грифона.
Бидж нарушила молчание.
— Но предводитель — ты. Ты же… — Она запнулась.
— Генеральный инспектор? Да. Наш непредсказуемый профессор Протера уже знает об этом, как, к сожалению, и многие другие. Я лучше всего выполняю свои обязанности, когда работаю один и втайне. Я не предводитель. — Он хотел сказать что-то еще, но внезапно умолк.
— Я поговорю с Конфеткой Доббсом. Его это не удивит: вы с Лори… — Бидж сделала резкий вдох. — Он как раз планировал проведение студенческой практики в это время. Поэтому-то ты и одобрил мое предложение.
Смех грифона прозвучал как приглушенный львиный рык.
— Тебя по-прежнему нелегко провести.
Бидж раздраженно поставила на стол свой бокал.
— Единственное, что мне не нравится, — это что все, касающееся Перекрестка, всегда имеет несколько скрытых сторон.
Грифон спокойно посмотрел на нее.
— Чем дольше ты будешь там жить, чем дороже станет тебе Перекресток, тем больше вероятность, что ты начнешь действовать так же.
Бидж энергично затрясла головой, так что темные волосы взметнулись вверх.
— Никогда. — Но она не могла долго сердиться на него. — Так или иначе, хорошо, что мы получим помощь. Не могу дождаться, когда же появятся жеребята… козлята… как бы их ни назвать.
Даже Лори казалась взволнованной, перья на шее грифона встали дыбом, а Протера, по какой-то непонятной Бидж причине, выглядел встревоженным.
Он покачал головой и улыбнулся сидящим за столом.
— Обед был превосходен, однако не следует позволять времени ускользать у нас между пальцами. — Он резко постучал по столу, чтобы привлечь внимание. — Пора переходить к боевым действиям.
Грифон напряженно кивнул.
— Охотники накормлены, но война ненасытна. Лори поморщилась.
— Мне, конечно, придется мыть посуду. Лентяи вы.
— На войне как на войне, мадам.
— Подумаешь, новости. — Лори обернулась к Бидж. — Поможешь мне? В конце концов готовил-то он.
— Я был бы рад… — неуверенно начал Протера.
— Ни в коем случае. Силы вам еще пригодятся. — Лори поднялась и решительно скомандовала: — Пошли, Бидж. — Домашняя работа явно действовала ей на нервы.
Бидж поспешно отнесла тарелки на кухню. Лори принялась тереть их с такой силой, что мускулы на руках стали рельефно выделяться.
— Что теперь будет? — поинтересовалась Бидж.
— Обычный послеобеденный ритуал. Сама увидишь. Когда половина посуды была перемыта, Бидж робко сказала:
— Знаешь, я ведь до сих пор видела тебя по большей части в операционной. Никогда не могла представить тебя в качестве домашней хозяйки.
— Я тоже не могла представить себе такого, — откровенно ответила Лори. — И никак не ожидала, что он окажется таким домовитым — спасибо богам.
Бидж глянула через плечо на грифона; тот разговаривал через дверь с переодевающимся в спальне Протерой.
— Как его раны? У меня не было времени для осмотра.
— Он поправляется, — ответила Лори, потом ворчливо добавила: — Но медленно. Кости срослись, а вот мышцы…
— Ox… — Бидж заморгала и перестала вытирать тарелки. — Поэтому он и охотится на оленей, правда?
— Надо сказать, это помогает.
— Но все равно дело идет медленно? На это Лори ничего не ответила.
— Удастся ли исправить весь причиненный ему урон, если он останется в Виргинии? — спросила Бидж. Лори снова промолчала, и наконец Бидж решила: — Ему нужно вернуться на Перекресток.
— Конечно, нужно, — согласилась Лори. Она мрачно посмотрела на посуду, не желая признаваться в своих чувствах, потом круто повернулась, так резко поставив стопку тарелок на кухонный стол, что одна из них разбилась. — А он ни за что не согласится, пока считает, что нужен мне больше, чем вашему проклятому Перекрестку.
Лори в гневе вышла из кухни, хлопнув дверью, а Бидж смела осколки, удивляясь тому, что Лори не высказывает этого грифону открыто.
В кухню заглянул Протера, одетый в фехтовальный пластрон, мешковатые штаны и сетчатую маску; в сочетании со всем этим трость, на которую он опирался, выглядела странно. Сломанная нога Протеры была все еще заключена в пластиковые шины.
— Не выйти ли нам во двор? Сходя с веранды, Протера споткнулся, и Лори поспешно схватила его за руку.
— Спасибо. — Несмотря на хромоту, передвигался Протера достаточно легко; он занял позицию между двумя растущими во дворе соснами. — Я готов. — Он стоял неподвижно, опираясь на трость, и только теплый ветер шевелил его волосы.
Лори кинула ему рапиру, клинок которой странно блеснул. Протера поймал ее свободной рукой.
— Острие покрыто пластиком, — объяснил он Бидж. Протера отсалютовал ей рапирой. — Я доверяю самообладанию грифона больше, чем своему собственному.
— Я это заметил и оценил. — Грифон присел, готовый к прыжку, потом помедлил и повернул голову к Бидж. — Когда-нибудь и тебе понадобится такая тренировка. — Он смотрел на нее одним глазом, и на секунду Бидж ощутила себя беззащитной добычей. — Скажи по правде, у кого из нас ты предпочла бы учиться сражаться?
— У профессора Протеры, — немедленно ответила Бидж: ей нужен был учитель-человек. Однако, чтобы не задеть чувств друга, она поспешно добавила: — Надеюсь, мне никогда не придется сражаться с грифоном.
Тот кивнул.
— Разумно. Однако от меня ты узнала бы больше.
— Ты вполне в этом уверен, сэр? — поднял бровь Протера.
— Конечно, уверен, но готов это продемонстрировать. — Он отсалютовал женщинам — движение было таким быстрым, что лапа мелькнула смазанным силуэтом. Бидж невольно поежилась: когти рассекли воздух с таким же свистом, как и стальная рапира.
— Что ж, начнем. — Протера поднял клинок, сместив его немного от центра, чтобы защитить свою искалеченную ногу.
Грифон припал к земле, его хвост хлестал по бокам. Протера, отведя трость для опоры назад, сделал выпад, держа рапиру без всякого напряжения, не теряя равновесия, готовый и к нападению, и к защите.
Грифон прыгнул; его львиные задние лапы распрямились, как пружины, и восемь футов, отделяющих его от Протеры, он преодолел в долю секунды. Протера упал на землю и перекатился влево. Рапира в его руке угрожающе покачивалась — подняв ее вертикально, он не давал грифону возможности напасть сверху. В тот момент, когда грифон приземлился на три лапы, подняв четвертую для удара, Протера поднялся на одно колено. Рапира рассекла воздух, целясь в то место, где на груди грифона орлиные перья мешались с шерстью льва.
Могучие когти грифона сделали такое быстрое движение, что Бидж не смогла уследить за ним, и отбили клинок. Рапира отклонилась в сторону, но Протера скользнул вперед, просунул лезвие под занесенной передней лапой и каким-то непонятным образом на одной ноге ринулся вперед, опершись в последний момент на трость, чтобы нанести удар.
Грифон с кряхтением перенес весь вес на задние лапы и парировал удар когтями. Протера едва не потерял равновесия, отчаянно взмахнул рапирой и заскакал, отступая, на здоровой ноге. Однако, прежде чем грифон успел напасть, трость взвилась в обманном движении и стукнула его по клюву. Грифон заморгал и попятился.
Противники снова оказались лицом к лицу. Грифон прыгнул, и Протера приготовился отразить атаку, как матадор, выбирающий момент для смертельного удара. У Лори вырвался жалобный писк.
С громким шелестом огромные крылья грифона развернулись в воздухе, и он внезапно взмыл вверх вместе с вечерним ветром. Грифон проплыл над Протерой — вне досягаемости рапиры, — потом сложил крылья так же молниеносно, как и распахнул их.
Протера не мог достаточно быстро повернуться и распластался по земле; огромные когти свистнули в воздухе там, где он только что был. Протера подтянулся, опираясь на трость, как пародия на циркового гимнаста на трапеции, и зажатой в другой руке рапирой отразил удар могучих когтей. Неожиданно он оказался на ногах и нанес удар по лапе прежде, чем грифон успел ее отдернуть. Тот поспешно отступил. Протера стал преследовать его, без зазрения совести нанося удары по голове и груди. Когти сомкнулись на клинке в последний момент, однако контратаковать грифон уже не мог. Грифон попятился, открыв свою покрытую шрамами грудь для удара, и Протера, ожидавший, что его выпад будет отражен, споткнулся. Когти тут же сомкнулись на рапире, и Протере еле-еле удалось высвободить клинок.
Грифон снова кинулся на него, а Бидж с чувством беспомощности подумала: «Протера уже бывал в такой ситуации и знает, что делать». Профессор был лучшим фехтовальщиком из всех ей известных, но мысль о том, что грифон может проиграть, оказалась нестерпимой.
Протера пригнулся, переместился влево, развернулся, опираясь на трость, чтобы оказаться лицом к грифону. На этот раз его готовность к защите, как и положение трости, была безупречной.
Однако перед ним был пустой двор и живая изгородь за ним.
Протеру решительно похлопали сзади по плечу, и он выронил рапиру, сокрушенно улыбаясь и качая головой.
— Как это тебе удалось?
— Ты ожидал, что я снова прыгну или взлечу над тобой, а я перекатился по земле, как раньше это сделал ты, и оказался сзади. — Грифон захлопал крыльями, вытряхивая из них травинки и пыль. — Вместо того чтобы обегать вокруг, я убедил тебя самого повернуться ко мне спиной — не очень, кстати, благоразумное действие.
— Великолепный маневр. — Протера поклонился и, опираясь на трость, поднял рапиру. — И превосходная тренировка. Ты не возражаешь, если мы немного отдохнем?
— Столько, сколько захочешь, доктор, — спокойно ответил грифон. — Мы начнем снова, как только ты будешь готов. — Однако клюв его был раскрыт, а рыжие бока тяжело вздымались, Лори отправилась в дом, и Бидж встретила ее на крыльце, чтобы помочь: та несла кувшин с водой, стакан и большую хрустальную чашу для грифона.
— Такие сражения нужны им для выздоровления, да? — тихо спросила Бидж.
— Надеюсь, — фыркнула Лори. — Он думает, что таким образом готовится к настоящим сражениям. — Тревога проложила морщины на ее лбу. — Все началось с месяц назад. Тогда схватки были короткими, и Протера каждый раз побеждал. Грифон никогда не жаловался, но, думаю, ему было нелегко с этим примириться. — Лори взглянула на тяжело дышащего грифона и тихо добавила: — Если тебе удастся уговорить его вернуться на Перекресток, я смогу это пережить.
Прежде чем Бидж успела что-нибудь сказать в ответ, Лори двинулась к грифону, сжимая в руке маленькую металлическую щетку.
— Надо вычесать траву из шерсти.
— Дорогая, — укоризненно сказал грифон, — я предпочитаю не заниматься своим туалетом при гостях.
— Они совсем как члены семьи. И потом, разве лучше, если ты будешь при них таким грязным? Ты слишком геральдическая фигура для этого. — Лори плавными движениями щетки стала вычесывать траву и сучки со спины и боков грифона, потом опустилась на колени и принялась за живот — чтобы грифону не пришлось переворачиваться на спину. Ее руки обнимали его, и грифон, на минуту позабыв о сдержанности и достоинстве, повернул свою огромную голову и принялся клювом гладить ее волосы. Протера и Бидж молча смотрели на них.
Закончив, Лори поднялась на ноги.
— А как насчет вас, Эстебан? Я понимаю, щетка не годится. Не принести ли вам полотенце или… — Она умолкла, когда он смущенно покачал головой. Невероятно, но на Протере не было ни пылинки.
Лори бросила взгляд на глубокие борозды, оставленные когтями в земле, траве и камне.
— Плохо от вас приходится газону. Грифон поднял пушистую бровь.
— Газон — атрибут цивилизации, а вовсе не ее цель.
— Да и к тому же вы получаете такое удовольствие, приводя газон в плачевное состояние.
— Работа должна быть удовольствием, потому что, когда стареешь, даже удовольствие становится работой. — Грифон встряхнулся и взъерошил перья. — Профессор Протера, готов ли ты для следующего раунда?
Бидж взглянула на часы и вздохнула.
— Мне ужасно не хочется уходить, но мне нужно еще забрать машину и доехать до общежития Стефана.
— Ну конечно, — ответила Лори. — Думаю, твои удовольствия еще не стали работой.
Бидж стала придумывать едкий ответ, обнаружила, что краснеет, и сказала только:
— Спасибо за чудесный обед.
Грифон и Протера поклонились ей, потом повернулись друг к другу, готовые К новой схватке. Лори улыбнулась и кивнула, не обращая внимания на. возобновившуюся дуэль.
Бидж со вздохом свернула на дорогу. Она была так взволнована, что прошла три с лишним сотни миль, отделяющие ее от Вашингтона, меньше чем за двадцать минут.
Глава 4
Фрида поспешно шла по вестибюлю основного здания ветеринарного колледжа, когда кто-то хлопнул ее по плечу. Она обернулась, и улыбающийся, но встревоженный Коди показал ей на входную дверь.
Мэтт изрядно опередил их, шагая, как всегда, с сумасшедшей скоростью. Коди еще раз показал на него и хмыкнул:
— Мне за ним ни за что не угнаться.
— И никому не угнаться, — раздался сзади голос Валерии. — Он просто выпендривается. Пошли, Фрида. — Девушка передала Фриде записку: обычные для Конфетки неразборчивые каракули и нарисованная под ними карта. В записке говорилось только: «Встречу вас на месте. Найди кого-нибудь, кто хорошо читает карту. Фрида, надеюсь, ты не возражаешь против перспективы делать доклад в присутствии клиента».
Фрида зажмурилась, отчаянно надеясь, что слушателей все-таки не окажется особенно много.
По тому, каким был закат, Бидж могла предсказать великолепную ночь. В горах Виргинии летом погода чудесная: теплые солнечные дни, глубокое синее небо и дымка на горизонте, прохладные ясные ночи с легким ветерком и мириадами звезд. Бидж с удовольствием предвкушала ночь, проведенную под открытым небом.
Однако наличие теплой куртки в походном рюкзаке ее радовало. В горах холодает быстро, и, когда они свернули на дорогу, ведущую к ферме Лори и грифона, и оказались в тени, отбрасываемой горной вершиной, Бидж поежилась. Стефан обнял ее за плечи.
— Надела бы ты куртку, любовь моя.
Бидж улыбнулась ему и, сдвинув на затылок подаренную ею же мягкую шляпу, почесала рожки, выглядывающие из курчавых волос. Стефан был в легкой рубашке и летних брюках. Бидж позавидовала шерсти, покрывающей большую часть его тела, хотя раньше часто и дразнила его по этому поводу.
Впрочем, однажды он смутил ее, ответив со смехом:
«Но тебе же нравится, когда мои мохнатые ноги прижимаются к твоим гладеньким»; Бидж покраснела и с тех пор поддразнивала его редко.
Лори ждала их на крыльце, нервно катая карандаш между пальцами. Время от времени она машинально подносила его к губам, потом, бросив недовольный взгляд, опускала руку. Ей очень не хватало сигареты — Черт возьми, Бидж, наконец-то!
— У меня были еще дела.
Стефан весело улыбнулся Лори; та скорчила гримасу.
— Ну ясное дело, были! Как же без этого! Бидж предпочла не реагировать.
— Грифон отправляется с нами?
— Чтобы он да ушел из дому? Попробуй его вытащить! — Она кивнула на дверь в дом. — Зайдите на секунду.
Они последовали приглашению; Стефан уверенно вспрыгнул на крыльцо, несмотря на набитые бумагой кроссовки на копытах.
Над компьютером грифона горела единственная лампа, освещая дюжины справочников и авиационных журналов, разбросанных вокруг. Грифон склонил голову, приветствуя вошедших, но продолжал смотреть на экран.
— Мне очень жаль, что я не смогу присоединиться к вам. Сегодня ночь вторжения.
— Ночь вторжения?
— Шестнадцатое мая 1943 года, если быть точным. — Голос грифона, всегда звучавший несколько высокопарно, сейчас был особенно напыщен и приобрел английский акцент.
Лори вздохнула.
— Он смотрит слишком много военных фильмов. И как это я не догадалась вовремя сломать видеомагнитофон! — Она показала на джойстик рядом с клавиатурой. — Он сейчас пилот, и включена имитационная программа.
— Более того, я веду эскадрилью Королевского воздушного флота. Извините, мои ребята ждут — Его когти заскользили по клавиатуре с такой скоростью, что за ними было невозможно уследить. Грифон решительно и отчетливо произносил текст, который набирал: «Добрый вечер, друзья. Я только что вернулся из Лондона, где разговаривал с сэром Артуром Харрисом, заглянув для этого на Даунинг-стрит. Мы с сэром Артуром просмотрели боевое расписание на сегодня и отчет о потерях за месяц. Мне не стыдно признаться, что глаза у нас обоих стали влажными, когда мы перечитали список тех, кто навсегда составит славу Королевского воздушного флота, но кого уже нет с нами. Мы никогда их не забудем».
Грифон покачал головой и стал печатать дальше:
«Впрочем, хватит об этом. Сегодняшний налет на Рур должен разрушить Монскую плотину — основной источник гидроэлектроэнергии, от которого вермахт зависит больше, чем сами немцы это понимают. Впрочем, германское командование уверено, что плотина хорошо защищена: и люфтваффе, и зенитками.
Боюсь, фрицы будут ждать нас этой ночью, и мне не нужно говорить вам, что судьба и Британии, и всей Европы, а может быть, и всего свободного мира зависит от того, что нам удастся сделать. В связи с важностью нашей миссии я сам полечу сегодня с вами на» Спитфайре «. Это все. Удачи и хорошей охоты».
На экране замелькали отклики: «Спасибо, сэр», «Сделаем, сэр», «Вы будете нами гордиться».
Грифон склонился к клавиатуре, сжимая в когтях джойстик, лихорадочно нажимая клавиши и что-то бормоча.
— Некоторые из этих сумасшедших готовы жизнь за него отдать — ив имитационной программе, и в реальном мире, — сказала Лори. — Можете вы в такое поверить?
Но глаза ее сияли, и Бидж подумала, что вполне может поверить.
Лори поехала впереди в своем пикапе. В кузове лежали одеяла, носилки и, как с нехорошим предчувствием отметила Бидж, портативный анестезиологический аппарат для полевой хирургии. Там же находился мощный, работающий от аккумулятора фонарь. Бидж и Стефан ехали следом; фавн подпрыгивал на сиденье, как взволнованный ребенок, не в силах сидеть спокойно.
— Я так благодарен тебе, что ты взяла меня с собой! Я сделаю все, что смогу. Ох, любимая! — Он неожиданно поцеловал Бидж. — Я знаю, ты занималась этим много раз, а для меня все впервые!
— Не так уж много раз — всего несколько жеребят и ягнят…
— Ну, ягнят! — серьезно возразил он. — Ты же знаешь, я принимал их тоже, Бидж. Я же был пастухом, когда мы встретились. — Стефан задумчиво добавил: — Я и сам был когда-то козленком.
— Тогда сегодня тебе все дастся легко. — Бидж положила руку ему на плечо — и чтобы ободрить, и чтобы удержать на сиденье. — Единороги — просто более крупные копытные. — Стефан засмеялся, и она засмеялась тоже, в первый раз позволив прорваться своему возбуждению. — Я знаю, конечно, что на самом деле это не так. Единороги — это единороги.
Они свернули на еле заметную дорогу — просто две колеи с примятой травой между ними. В свете фар было видно, как выпрямляются метелки, которые пригнул к земле пикап Лори, и как танцуют поднятые шинами пылинки. Впрочем, Бидж была слишком занята тем, чтобы удержать машину на дороге, и не смотрела по сторонам.
Затем подфарники пикапа Лори мигнули, когда она затормозила, и машины съехали с дороги. Трава здесь была гораздо короче, чем между колеями: это было пастбище. Бидж остановила свою машину рядом с пикапом.
Только что появившаяся над окружающими долину горами луна была красно-оранжевой; она освещала скошенное поле между двумя рядами лиственных деревьев, выше по склонам переходивших в сосняк.
Бидж зачарованно смотрела вниз. Кендрик был всего в восьми или десяти милях отсюда, и она могла отчетливо видеть огни университетского стадиона.
Стук копыт сзади смутил Бидж. Она удивленно оглянулась. На поле выехал Конфетка верхом на Скайуокер.
— Как дела?
Бидж улыбнулась ему.
— На секунду мне показалось, что это кто-то другой.
Конфетка ухмыльнулся и похлопал кобылу по боку.
— Не нервничай, красотка. — Скайуокер передал ветеринарному колледжу клиент — лошадь нужно было лечить или уничтожить, — и теперь она номинально была университетской собственностью, хотя на самом деле принадлежала Конфетке. Он всегда говорил, что так много ездит на ней потому, что кобыла нуждается в тренировке. Конфетка легко спрыгнул на землю и привязал поводья к антенне пикапа Лори.
— Что слышно о моих ветеринарах нового урожая? Лори показала куда-то в сторону.
— Если это не они, то мы расспросов не оберемся.
Однако пока это им не угрожает, поняла Бидж, озабоченно оглянувшись: пациентов не было видно.
Она смотрела, как подпрыгивает на ухабах принадлежащий ветеринарному колледжу грузовик, и ощущала странную ностальгию. Ничто, казалось, не заставило бы ее скучать по ужасной перегрузке и отчаянию ее студенческих лет, и тем не менее благодаря им она была теперь тем, чем была.
Фары грузовика осветили поле. Из него повыпрыгивали студенты и начали растерянно озираться, и не думая пока разгружать всевозможные ящики в кузове.
Фрида, соскользнув с переднего пассажирского сиденья, благодарила богов, что правильно разобралась в карте и что Мэтт послушался ее указаний. Работать командой было здорово; она только молилась, чтобы и дальше все шло так же гладко.
Мэтт изрядно опередил их, шагая, как всегда, с сумасшедшей скоростью. Коди еще раз показал на него и хмыкнул:
— Мне за ним ни за что не угнаться.
— И никому не угнаться, — раздался сзади голос Валерии. — Он просто выпендривается. Пошли, Фрида. — Девушка передала Фриде записку: обычные для Конфетки неразборчивые каракули и нарисованная под ними карта. В записке говорилось только: «Встречу вас на месте. Найди кого-нибудь, кто хорошо читает карту. Фрида, надеюсь, ты не возражаешь против перспективы делать доклад в присутствии клиента».
Фрида зажмурилась, отчаянно надеясь, что слушателей все-таки не окажется особенно много.
По тому, каким был закат, Бидж могла предсказать великолепную ночь. В горах Виргинии летом погода чудесная: теплые солнечные дни, глубокое синее небо и дымка на горизонте, прохладные ясные ночи с легким ветерком и мириадами звезд. Бидж с удовольствием предвкушала ночь, проведенную под открытым небом.
Однако наличие теплой куртки в походном рюкзаке ее радовало. В горах холодает быстро, и, когда они свернули на дорогу, ведущую к ферме Лори и грифона, и оказались в тени, отбрасываемой горной вершиной, Бидж поежилась. Стефан обнял ее за плечи.
— Надела бы ты куртку, любовь моя.
Бидж улыбнулась ему и, сдвинув на затылок подаренную ею же мягкую шляпу, почесала рожки, выглядывающие из курчавых волос. Стефан был в легкой рубашке и летних брюках. Бидж позавидовала шерсти, покрывающей большую часть его тела, хотя раньше часто и дразнила его по этому поводу.
Впрочем, однажды он смутил ее, ответив со смехом:
«Но тебе же нравится, когда мои мохнатые ноги прижимаются к твоим гладеньким»; Бидж покраснела и с тех пор поддразнивала его редко.
Лори ждала их на крыльце, нервно катая карандаш между пальцами. Время от времени она машинально подносила его к губам, потом, бросив недовольный взгляд, опускала руку. Ей очень не хватало сигареты — Черт возьми, Бидж, наконец-то!
— У меня были еще дела.
Стефан весело улыбнулся Лори; та скорчила гримасу.
— Ну ясное дело, были! Как же без этого! Бидж предпочла не реагировать.
— Грифон отправляется с нами?
— Чтобы он да ушел из дому? Попробуй его вытащить! — Она кивнула на дверь в дом. — Зайдите на секунду.
Они последовали приглашению; Стефан уверенно вспрыгнул на крыльцо, несмотря на набитые бумагой кроссовки на копытах.
Над компьютером грифона горела единственная лампа, освещая дюжины справочников и авиационных журналов, разбросанных вокруг. Грифон склонил голову, приветствуя вошедших, но продолжал смотреть на экран.
— Мне очень жаль, что я не смогу присоединиться к вам. Сегодня ночь вторжения.
— Ночь вторжения?
— Шестнадцатое мая 1943 года, если быть точным. — Голос грифона, всегда звучавший несколько высокопарно, сейчас был особенно напыщен и приобрел английский акцент.
Лори вздохнула.
— Он смотрит слишком много военных фильмов. И как это я не догадалась вовремя сломать видеомагнитофон! — Она показала на джойстик рядом с клавиатурой. — Он сейчас пилот, и включена имитационная программа.
— Более того, я веду эскадрилью Королевского воздушного флота. Извините, мои ребята ждут — Его когти заскользили по клавиатуре с такой скоростью, что за ними было невозможно уследить. Грифон решительно и отчетливо произносил текст, который набирал: «Добрый вечер, друзья. Я только что вернулся из Лондона, где разговаривал с сэром Артуром Харрисом, заглянув для этого на Даунинг-стрит. Мы с сэром Артуром просмотрели боевое расписание на сегодня и отчет о потерях за месяц. Мне не стыдно признаться, что глаза у нас обоих стали влажными, когда мы перечитали список тех, кто навсегда составит славу Королевского воздушного флота, но кого уже нет с нами. Мы никогда их не забудем».
Грифон покачал головой и стал печатать дальше:
«Впрочем, хватит об этом. Сегодняшний налет на Рур должен разрушить Монскую плотину — основной источник гидроэлектроэнергии, от которого вермахт зависит больше, чем сами немцы это понимают. Впрочем, германское командование уверено, что плотина хорошо защищена: и люфтваффе, и зенитками.
Боюсь, фрицы будут ждать нас этой ночью, и мне не нужно говорить вам, что судьба и Британии, и всей Европы, а может быть, и всего свободного мира зависит от того, что нам удастся сделать. В связи с важностью нашей миссии я сам полечу сегодня с вами на» Спитфайре «. Это все. Удачи и хорошей охоты».
На экране замелькали отклики: «Спасибо, сэр», «Сделаем, сэр», «Вы будете нами гордиться».
Грифон склонился к клавиатуре, сжимая в когтях джойстик, лихорадочно нажимая клавиши и что-то бормоча.
— Некоторые из этих сумасшедших готовы жизнь за него отдать — ив имитационной программе, и в реальном мире, — сказала Лори. — Можете вы в такое поверить?
Но глаза ее сияли, и Бидж подумала, что вполне может поверить.
Лори поехала впереди в своем пикапе. В кузове лежали одеяла, носилки и, как с нехорошим предчувствием отметила Бидж, портативный анестезиологический аппарат для полевой хирургии. Там же находился мощный, работающий от аккумулятора фонарь. Бидж и Стефан ехали следом; фавн подпрыгивал на сиденье, как взволнованный ребенок, не в силах сидеть спокойно.
— Я так благодарен тебе, что ты взяла меня с собой! Я сделаю все, что смогу. Ох, любимая! — Он неожиданно поцеловал Бидж. — Я знаю, ты занималась этим много раз, а для меня все впервые!
— Не так уж много раз — всего несколько жеребят и ягнят…
— Ну, ягнят! — серьезно возразил он. — Ты же знаешь, я принимал их тоже, Бидж. Я же был пастухом, когда мы встретились. — Стефан задумчиво добавил: — Я и сам был когда-то козленком.
— Тогда сегодня тебе все дастся легко. — Бидж положила руку ему на плечо — и чтобы ободрить, и чтобы удержать на сиденье. — Единороги — просто более крупные копытные. — Стефан засмеялся, и она засмеялась тоже, в первый раз позволив прорваться своему возбуждению. — Я знаю, конечно, что на самом деле это не так. Единороги — это единороги.
Они свернули на еле заметную дорогу — просто две колеи с примятой травой между ними. В свете фар было видно, как выпрямляются метелки, которые пригнул к земле пикап Лори, и как танцуют поднятые шинами пылинки. Впрочем, Бидж была слишком занята тем, чтобы удержать машину на дороге, и не смотрела по сторонам.
Затем подфарники пикапа Лори мигнули, когда она затормозила, и машины съехали с дороги. Трава здесь была гораздо короче, чем между колеями: это было пастбище. Бидж остановила свою машину рядом с пикапом.
Только что появившаяся над окружающими долину горами луна была красно-оранжевой; она освещала скошенное поле между двумя рядами лиственных деревьев, выше по склонам переходивших в сосняк.
Бидж зачарованно смотрела вниз. Кендрик был всего в восьми или десяти милях отсюда, и она могла отчетливо видеть огни университетского стадиона.
Стук копыт сзади смутил Бидж. Она удивленно оглянулась. На поле выехал Конфетка верхом на Скайуокер.
— Как дела?
Бидж улыбнулась ему.
— На секунду мне показалось, что это кто-то другой.
Конфетка ухмыльнулся и похлопал кобылу по боку.
— Не нервничай, красотка. — Скайуокер передал ветеринарному колледжу клиент — лошадь нужно было лечить или уничтожить, — и теперь она номинально была университетской собственностью, хотя на самом деле принадлежала Конфетке. Он всегда говорил, что так много ездит на ней потому, что кобыла нуждается в тренировке. Конфетка легко спрыгнул на землю и привязал поводья к антенне пикапа Лори.
— Что слышно о моих ветеринарах нового урожая? Лори показала куда-то в сторону.
— Если это не они, то мы расспросов не оберемся.
Однако пока это им не угрожает, поняла Бидж, озабоченно оглянувшись: пациентов не было видно.
Она смотрела, как подпрыгивает на ухабах принадлежащий ветеринарному колледжу грузовик, и ощущала странную ностальгию. Ничто, казалось, не заставило бы ее скучать по ужасной перегрузке и отчаянию ее студенческих лет, и тем не менее благодаря им она была теперь тем, чем была.
Фары грузовика осветили поле. Из него повыпрыгивали студенты и начали растерянно озираться, и не думая пока разгружать всевозможные ящики в кузове.
Фрида, соскользнув с переднего пассажирского сиденья, благодарила богов, что правильно разобралась в карте и что Мэтт послушался ее указаний. Работать командой было здорово; она только молилась, чтобы и дальше все шло так же гладко.