Нет, вы только посмотрите! Просто возмутительно!
За столом Рикера сидела его молодая подружка из полицейского департамента. Ее мисс Бёрд запомнила хорошо; это был единственный человек, который мог войти в кабинет Рикера без приглашения, не обращая внимания на протесты мисс Бёрд. Этой девушке – палец в рот не клади! Она была бы вполне милой, если бы не ледяной взгляд ее неестественно зеленых глаз. Никакого почтения к старшим!
У мисс Бёрд был своеобразный способ ставить людей на место, для этого она использовала имена, прибавляя к ним уменьшительно-ласкательные суффиксы, как в детском саду. Рикер, конечно, подвел ее в этом отношении, ведь во всех документах вместо имени у него стояла буква П. Имя же этой девицы мисс Бёрд знала отлично, ведь о ней судачил весь офис.
– Кэти! Что вы здесь делаете? – Тон ее вопроса подразумевал, что девушка должна исчезнуть немедленно. – Кэти, вы меня слышите?
– Я бы предпочла Мэллори, – поправила молодая девушка. – ДетективМэллори.
Она смерила мисс Бёрд подозрительным взглядом.
– По-моему, вам переплачивают, Фрэнсис, – произнесла она после некоторой паузы.
У мисс Бёрд перехватило дыхание; непривычно было слышать, как кто-то произносит твое имя. Она мимоходом взглянула на стол и тут только заметила, какой идеальный порядок там царил. Вчерашние горы бумаг Мэллори аккуратно разложила стопками по краю стола, а книга учета лежала открытая посередине.
Мэллори пробежала кроваво-красным ногтем по колонке с цифрами.
– Рикер полагает, что вы устроились сюда на неполный рабочий день. Таквы ему докладывали, Фрэнсис? Но до того, как его брат уехал в Европу, вы работали, как все, по восемь часов в день. А теперь выходит, что вы получаете ту же зарплату, но за полдня. Весьма занятно, – Мэллори жестом указала на стул. – Садитесь, Фрэнсис.
И мисс Бёрд – села.
Детектив неторопливо перебирала стопки с ведомостями, декларациями о доходах, счетами и письмами, растягивая время, а старший сотрудник сидела напротив нее, затаив дыхание.
– Странно, но Рикер считает вас обычным секретарем, – наконец произнесла Мэллори. – Никто не сказал ему, что вы – менеджер Компании. Он думает, что всю эту бумажную работу должен выполнять сам, – Мэллори резко захлопнула книгу, заставив мисс Бёрд подпрыгнуть от испуга. – Мошенничество с платежными ведомостями – это серьезное преступление, Фрэнсис, – спокойным голосом сказала Мэллори.
У мисс Бёрд пересохло во рту. Она даже не беспокоилась, что кто-то из сотрудников мог выдать ее маленькую хитрость с рабочими часами, ведь она знала подноготную каждого. Однако она уже не чувствовала себя в безопасности.
– Вы собираетесь сказать Рикеру, да? – спросила она дрогнувшим голосом.
– Ну, все зависит от вас, Фрэнсис. Его брат возвращается в понедельник, поэтому времени на то, чтобы со всем этим разобраться остается не так много. Думаю, вам придется приносить ленч с собой. И обед, пожалуй, тоже. Вы тут долго просидите, – Мэллори отодвинула в сторону бумаги, и перед взглядом мисс Бёрд предстала металлическая коробочка, которая хранилась в запертом ящике ее стола. – И еще одно странное обстоятельство. Рикер не знал о деньгах на мелкие расходы, покупал ленч для полицейских из отдела убийств на свои. Скорее всего, вы захотите исправить это недоразумение, когда будете рассчитывать его.
Женщина неуверенно склонила голову, что можно было принять за утвердительный ответ. Детектив подтолкнула к ней книгу учета.
– Вам придется заниматься этим восемь часов в день, каждый день, всю неделю, причем бесплатно.Я проведаю вас как-нибудь, и, когда я приду, все цифры должны быть в порядке. Я хочу, чтобы они соответствовали банковским счетам и…
– Я не украла ни цента. Я всегда была честной с…
– С его братом? Да, я знаю. Я просмотрела всесчета. Но Рикер совершенно не разбирается в бумагах. Поэтому вам надо исправить всю его работу. Банковские счета не соответствуют взносам, платежные ведомости составлены неправильно, просто горыошибок. Рикер их все испортил. Вот вам еще бумажная работа. Я сказала, восемь часов? Возможно, вам придется тут ночевать. А днем вы будете заниматься распределением заданий и возьмете на себя обязанности диспетчера.
– Но это Рикер…
– Правильно, Фрэнсис. Вы будете заведовать тут всем, выполняя свою работу иработу Рикера. А он пока займется полицейскими делами. У вас ведь нет никаких возражений, я права, Фрэнсис? Ну вот и отлично. И уберитесь здесь, в конце концов. Такой бардак!
Как только за Мэллори закрылась дверь, из груди мисс Бёрд вырвался хриплый вздох, она словно обмякла. Но в ту же секунду чья-то рука легла на плечо мисс Бёрд. Цепкие, неестественно холодные пальцы сжали плечо тисками. Это была Мэллори. Сердце мисс Бёрд чуть не выпрыгнуло из груди.
Другую руку детектив протянула к окну и провела по грязному стеклу пальцем.
– Вы не могли бы вымыть еще и окна?
– Да.
Флинн, детектив из полицейского участка Гринвич-виллидж, опрашивал патрульного и заодно делал заметки в блокноте. Это был высокий темнокожий полицейский, сын своей матери, афро-американки. Только несколько веснушек на носу выдавали его наполовину ирландское происхождение. Он расплылся в улыбке, глядя, как его приятель, теперь редко расстающийся с бутылкой, неуклюже пробирается к нему через толпу.
– Отлично выглядишь, старина!
Это вряд ли. Сегодня утром Рикер не успел побриться и даже не удосужился выбрать из груды фланелевых рубашек и потертых джинсов наименее грязные. Его кожаный пиджак был распахнут, а рубашка под ним – вся в пятнах. Голова раскалывалась от похмелья. Рикер остановился поблагодарить Флинна за телефонный звонок, ведь это он сообщил ему, что кое-кому из его сотрудников может понадобиться дружеское плечо.
Только потом он направился к детской площадке в конце квартала. Этот район не входил в юрисдикцию его отдела, но проблем с полицейским, дежурившим у входа, не возникло. Тот посторонился и даже отдал честь. Конечно, Рикер стал местной знаменитостью, ведь его чуть не убили. Очевидно, никто еще не знал, что из-за вороха нераспечатанной почты его уволили из нью-йоркского полицейского департамента. Даже медэксперты, проходя мимо, останавливались, чтобы похлопать его по плечу. Труп Рикер не видел, его уже завернули в мешок, но он точно знал, что речь шла не о самоубийстве. Иначе здесь не было бы специалистов по месту преступления. Он заметил, как следователь перевернул мусорный бак и теперь копался в его содержимом, другие бродили по площадке в поисках чего-то, то и дело останавливаясь, чтобы подобрать какой-то предмет, после чего отмечали его местоположение в блокноте.
Джо сидела на скамейке возле песочницы, наклонившись вперед, длинные волосы закрывали ее лицо. Рикер присел рядом и осторожно обнял ее за плечи. До сих пор ее горб оставался необъяснимой загадкой для Рикера; у него мелькнула мысль, что, обнимая слишком крепко, он может сделать ей больно. Джо подняла на него красные, припухшие глаза: она плакала, но сейчас держалась на удивление спокойно. Наверняка для нее это было ужасным потрясением. Через некоторое время подошел детектив. Флинн – первоклассный полицейский и весьма тактичный. Рикер был уверен, что он постарается быть мягким с Джо.
Детектив присел с другой стороны и наклонился, чтобы поймать взгляд Джо.
– Мадам? Я понимаю, вы хорошо знали жертву.
– Все знали этого чудака, – вмешался Рикер. – Он шатается в квартале уже…
– Позволь ответить леди, – Флинн повернулся к Джо, пытаясь вовлечь ее в разговор. – Мадам? Что вы можете рассказать мне об этом парне?
– Его мать живет в Вермонте, – ответила Джо, – но они не виделись уже много лет.
Рикер ошеломленно посмотрел на нее: только что Джо по памяти продиктовала номер телефона женщины, живущей за сотни километров отсюда, матери этого бездомного бродяги. А сейчас уже называла другой номер, местного адвоката, который мог предоставить более подробную информацию.
Ручка детектива безостановочно скользила по бумаге.
– Адвокат? У Бродяги?
– «Заяц судится с городскими властями Нью-Йорка из-за своей ноги», – пояснила Джо. Это был заголовок статьи в одной из газет, эта же вырезка висела в офисе его брата – что-то вроде дани уважения местной знаменитости.
– Я помню это дело, – кивнул Флинн.
Даже Рикер знал, о чем речь, хоть давно отказался от газет. Из сплетен в офисе он узнавал все, что было нужно, даже больше. Судачили о том, что адвокат Бродяги из Американского союза гражданских свобод скорее защищал право Зайца умереть на улице, чем потерять ногу при операции, таким образом, получалось, что госпитализация для бедняги была опаснее уличной жизни, и это весьма устраивало местные власти. Суд, уставший от апелляций Американского союза, решил предоставить Зайцу официальное право умереть на улице, медленно и мучительно. Но этому плану не суждено было сбыться.
– Кое-что я хотел бы прояснить, – произнес детектив Флинн, листая блокнот. – Мы расспросили людей из квартала, где обитал этот бездомный. Они утверждают, что видели некую даму, с которой он неоднократно вступал в стычки на улице. Вы очень подходите под описание. Получается, что этот полоумный откровенно на вас нападает, а вы даже не пытаетесь его обойти? Вы можете это объяснить, мадам?
Джо закрыла глаза. Нет, очевидно, не могла.
Флинн подвинулся ближе, пытаясь найти контакт с Джо.
– Когда этот ублюдок бил вас, какая рука была сильней, правая или левая?
– Он правша, – ответила Джо. – И он никогда меня не бил.
– Я знаю. Он вам угрожал, – произнес Флинн, – запугивал,и вы давали ему деньги. Так утверждают очевидцы. Мадам, вы левша?
– Стоп, – прервал Рикер. – Я могу найти тебе дюжину людей, которые с радостью бы избавили квартал от этого чокнутого – навсегда. Просто пройди по улице и посчитай дома. В участке на него куча жалоб от местных жителей.
– Да перестань, – Флинн махнул рукой, давая понять, что леди не является подозреваемой и, может, Рикер все-таки не будет соваться в это дело, и они спокойно продолжат беседу.
– Посторонись, – сказал Рикер. – Ее адвокат – тот же парень, что защищал бродягу, – он выдумывал на ходу. – Теперь, когда ты знаешь, что у дамы есть адвокат, ты не имеешь права ее допрашивать.
– Она свидетель, а не подозреваемый, – возразил Флинн. – Я могу допрашивать ее хоть целый день, черт возьми.
– Нет. Она стала подозреваемой, как только ты спросил, в какой руке она держала орудие убийства. Думаю, судья согласится со мной. Ты же не хочешь, чтобы твою задницу поджарили в суде? Нет, – Рикер помог подняться Джо, она послушно встала. – А теперь, если, конечно, ты не собираешься задержать ее, чтобы выведать другие подробности, я отвезу даму домой.
Флинн удивленно посмотрел на Рикера и поднял глаза к небу. Рикер, полицейский четвертого поколения, стал поддерживать неправую сторону, и, хотя солнце, как обычно, сияло в небе, сегодня в мире что-то явно не ладилось. Выйдя за ворота детской площадки, Рикер обернулся: детектив, склонившись над скамейкой, наблюдал, как снимают отпечатки – отпечатки Джо.
Джоанна Аполло сидела на солнце у окна, не чувствуя тепла. Рикер давно ушел, и она осталась одна в своем номере в гостинице. Ее внимание привлек маленький паук на окне, несколько часов назад начавший неторопливо плести паутину. Теперь конструкция была завершена и представляла собой смертельную западню. В витиеватом, загадочном рисунке паутины попадались уродливые узелки и огромные дыры – там, где должны были тянуться аккуратные шелковые нити. В середине работы паук вдруг бросил попытки добиться симметрии. Джоанна подумала, что маленький хищник сошел с ума. Она взглянула на кота, свернувшегося на своей красной подушке: не виноват ли он в безумии паука? Но Гам был на редкость спокоен, он лениво наблюдал за ней в полудреме. Сегодня утром он казался совершенно нормальным.
Или был уже полдень?
Джоанна снова стала размышлять о причинах, побудивших паука сплести хаотичную паутину. Она где-то слышала, что нечаянный наблюдатель может подсознательно повлиять на чью-то работу.
Зазвонил телефон. Звук, казалось бы, такой обычный, был пронзительным и режущим. Когда включился автоответчик, Джоанна услышала голос ветеринарного врача – он звонил напомнить, что осмотр Гама перенесен на другое время. Словно услышав, что речь шла о нем, кот спрыгнул с подушки и засеменил к ней. Странно, но сегодня он даже не пытается к ней прикоснуться. Может, чувствует тревогу, витающую в воздухе?
Джоанна больше не обращала внимания на паутину. Она поднялась и только сейчас почувствовала, как затекли ноги. Полдня прошло впустую. Джо направилась в ванную за пластмассовой клеткой для перевозки кошек и еще не успела взять ее в руки, как Гам злобно зашипел: «Нет! Ни за что! Не пойду в клетку!»
Доехав на такси до 60-й улицы, Джоанна с истошно вопящим Гамом вошла в ветеринарную клинику. В приемной дежурила совсем молоденькая девушка. Увидев, как трясется клетка-контейнер, она вся напряглась. Кот яростно визгнул изнутри: «Замочу вас всех, ммрразь!»
Глава 4
Конференц-зал радиовещательной компании представлял собой большую комнату со стенами из прозрачного стекла. Только деньги могли создать такую сказку. На взгляд Иэна Зэкери здесь было слишком много света, от которого он постоянно прятался за темными, почти черными очками. Он сел во главе длинного стола, где по идее должны были сидеть еще тридцать директоров компании. Сегодня он был один.
Продюсер радиошоу снова не приехал. Вообще Нидлмэн никогда не появлялся на собраниях, которые Зэкери, напротив, посещал каждую неделю, чтобы наконец познакомиться с невидимкой-продюсером. Чрезвычайная стеснительность была пока что его единственным недостатком – так, по крайней мере, казалось Зэкери. Иэн Зэкери был одним из лучших, он приглашал на радио гостей, обещал, что их репутации ничто не угрожает, и никогда не выполнял обещания. Лишь одного человека ему пока не удалось затащить в студию – Джоанну Аполло.
В зал вошла личная помощница Зэкери, его новенькая жертва в длинной череде сотрудников-однодневок. Девушка поставила перед ним поднос и блаженно улыбнулась – тревожный знак. Волосы были явно не расчесаны, но что самое интересное, она пришла босиком, босиком через деловой центр города. Где она потеряла туфли и неужели это та же одежда, что и вчера? Да. Зэкери лучезарно улыбнулся: несомненно, девушка была его лучшей находкой за много месяцев. Жаль, что дольше она не продержится. Он мог с легкостью определить, когда психика подчиненного начинала страдать – в этом был его талант. Зэкери распознал нутро этой девушки еще на собеседовании, он всё прочел в ее глазах, слишком больших, слишком блестящих. Начальник отдела кадров, менее проницательный, принял ее безумную болтовню за энтузиазм.
На ее лице появилась мерзкая улыбка.
– Мистер Нидлмэн сказал, что это – ваше любимое блюдо, – она приподняла крышку с серебряного подноса, и взору Зэкери предстала щедрая порция отбивной с соусом «тартар».
– Мой продюсер? Ты с ним говорила?
– Ага, он звонил мне сегодня утром, – девушка села за стол и наклонила голову к подносу, так что ее нос оказался всего в нескольких сантиметров от еды. Она сосредоточенно вглядывалась в его тарелку.
– А мнеэтот ублюдок никогда не звонит, – произнес Зэкери и тоже уставился на свой ленч. – Что ты сделала с моей отбивной? Полила ее своей мочой? – Девушка разочарованно подняла глаза. – Извини, – он отодвинул поднос в сторону, – я испортил тебе развлечение.
Девушка оживилась.
– Мистер Нидлмэн сказал, что вчера вечером было множество звонков! – торжествующе улыбнулась она. – Слушатели были в восторге.
Очевидно, продюсер рассказал ей, что звонили в основном из-за нее. Фанаты хотели знать, уволили ее или нет, ведь шоу закончилось внезапно, когда последний звонивший сообщил о присяжном в Манхэттене. Господи, благослови этого Рэнди из СоХо. Когда список убитых присяжных долго не пополнялся, Зэкери очень переживал, что зрители заскучают и радиошоу потеряет высокий рейтинг. Иногда приходилось выезжать за счет собственного таланта, и тогда он использовал подручные средства, например, эту девушку, звукооператора. Она приобрела большой успех у аудитории как его новый объект для издевок.
– Значит, теперь ты думаешь, что в безопасности, так, детка? – он покачал головой. – Ну уж нет.
Если бы захотел, он мог убить ее одним словом. К концу сегодняшнего шоу она бы уже загнулась. А может, и нет.
– Придурок, – она взяла вилку и принялась есть мясо, на которое, очевидно, никто все-таки не мочился.
– Чумовая, – так любовно называл ее теперь Зэкери.
Девушка подняла на него глаза, словно откликнулась на собственное имя, и ухмыльнулась.
– А стекло в моей кабине пуленепробиваемое? Хоть тамя в безопасности? – поинтересовалась она.
– Пуленепробиваемое, абсолютно, – серьезно ответил Зэкери. Он лично настоял на этом, подписывая договор с крупнейшей радиовещательной компанией Нью-Йорка. В кабинетах стекла должны быть как можно толще – обязательная мера предосторожности, которой его научил случай в Чикаго. Раньше радиошоу транслировалось оттуда. Однажды вечером какая-то сумасшедшая разбила окно, чтобы добраться до него. Она порезалась, истекала кровью, чуть было не умерла, неуклюжая дура. Все это время под аккомпанемент барабанящих в дверь охранников Зэкери комментировал происходящее в прямом эфире. Шоу достигло кульминации, когда приехала бригада скорой помощи, которая привязала истекающую кровью женщину к носилкам и отправила в психиатрическую лечебницу. Затем врачи с легким сердцем попросили у Зэкери автограф.
Его теперешняя Чумовая сидела за столом, руками запихивая в рот еду. Очевидно, такое понятие, как столовый прибор, было ей чуждо.
– Может, я стану ведущей этого шоу, – сказала она, – когда тебя снимут с эфира.
– Кто меня снимет? Федеральная комиссия связи? – он пожал плечами. – Пусть попробует.
На самом деле он и сам удивлялся, почему комиссия ничего не предпринимает. Зэкери почти скучал по ежедневным визитам недовольных бюрократов, которым никак не удается закрыть ему рот. Может быть, они боятся более опытных адвокатов? Или просто устали постоянно проигрывать Американскому союзу гражданских свобод?
– Вещательная компания когда-нибудь избавится от тебя, – сказала девушка. – Рано или поздно кто-то должен подать на тебя в суд за…
– На меня постоянно подают в суд, – Зэкери удобнее устроился на стуле, закинул руки за голову. Это была его любимая тема для разговора. – Обычно возмущенные родственники убитого присяжного просто хотят отсудить немного наличных. Бухгалтеры компании приуменьшают цифры. Если собрать выручку от рекламы по всему побережью, дешевле будет расплатиться с семьями.
– Тогда до тебя доберется Косарь.
– А вот это вряд ли. Он не смог бы найти присяжных без меня и моих верных фанатов. Возможно, он один из моих самых преданных слушателей.
– А если он оставил тебя на десерт?
Зэкери кивнул, словно обдумывая этот вариант. На самом деле он спрашивал себя, почему ее способность к логическому мышлению до сих пор не пострадала. Над этим стоило поработать.
– Если ты умрешь, я могла бы заменить тебя. У меня бы вышло лучше.
– Мечтать не вредно, – Зэк улыбнулся новой жертве своих психологических экспериментов. Надо отдать должное выносливости девушки. Она единственная осталась с ним после того, как ее ум пошатнулся. – Чумовая.
Джоанна Аполло чуть не выронила из рук кошачий контейнер. Встретить Кэти Мэллори никогда не было для нее приятным сюрпризом, но это явно уж слишком. Незваная гостья стояла на другом конце коридора и, казалось, была раздражена появлением Джо в ее же собственном гостиничном номере.
– Привет, Джо, – Рикер появился из-за плеча Мэллори.
Джоанна вошла в гостиную и поставила кошачий контейнер на пол.
– Как вы двое сюда попали?
– Точно так же, как попали в твой шкаф, – Рикер кивнул на открытый стенной шкаф, а затем перевел взгляд на Мэллори. – Она отлично обращается с замками.
Мэллори решительно направилась к дверям, не оставляя Джоанне выбора, кроме как посторониться. Выйдя в холл, она бросила взгляд на стеклянную дверь, в которую был виден лифт.
– Поторопитесь, – не оглядываясь, кинула она. – У нас от силы несколько минут.
– Иди, – закричал Рикер.
– Я позвоню из фойе, – Мэллори кинула ему мобильный и исчезла за дверью.
Положив телефон в карман, Рикер вернулся к шкафу, из которого выпотрошили практически все содержимое. Джоанна ошарашенно уставилась на опустевшие полки и ящики. Ее красный чемодан, раскрытый, лежал на полу, доверху наполненный папками и бумагами. Это явный грабеж.
– У меня не было времени тебя ждать, Джо. Мы всего на один шаг опережаем копов.
– Но ведь Мэллори – коп. И тытоже.
– Больше нет. Меня отправили на пенсию, – Рикер выдвинул очередной ящик и, перевернув его, высыпал содержимое в чемодан. – А Мэллори здесь и вовсе не было. Запомни это, Джо, когда придет Флинн.
Он вставил ящик на место и, со всей силы задвинув его, принялся за следующий. Джоанна заметила эту странную особенность с первого дня их знакомства: Рикер постоянно хлопал дверьми и словно со злости захлопывал ящики. Немного странно для такого спокойного человека, как он. Сколько же злости, должно быть, накопилось у него внутри, и как он заблуждался, думая, что хорошо ее скрывает.
– Если у тебя есть что-то компрометирующее, – сказал он, – то лучше избавиться от этого сейчас, пока…
– Компрометирующее? Ты же не поверил, что я…
– Джо, если бы я был копом, я бы задержал тебя сейчас же! – Он склонился над ящиком, рассматривая бутылки с вином – все одного года и одной марки. Это был ящик Тимоти Кида. – Горничная, что, таскает у тебя бутылки? – Рикер вопросительно посмотрел на Джо.
– Что-то вроде этого.
Ничего подобного, конечно, но когда Джоанна поняла свою ошибку, было уже поздно.
Рикер перевел взгляд на знакомую ему винную полку в конце комнаты. Джоанна никогда не снимала с бутылок ценники, и Рикер как-то завел беседу о дорогом вине, которое она предпочитала. А сейчас он рассматривал этикетки этих бутылок, которые были намного дешевле, и, тем не менее, спрятаны в ящик, подальше от горничной и от посторонних взглядов. Будучи истинным джентльменом, Рикер никак не отреагировал на ее маленькую ложь. Он просто захлопнул ящик с вином и кинул в чемодан файл с делом Тимоти.
– У полиции есть ордер на обыск твоего номера в гостинице.
– С каких это пор простого свидетеля…
– Они считают тебя подозреваемой, – закрыв чемодан, Рикер поднялся и внимательно посмотрел ей в глаза, желая, возможно, найти хоть какие-то признаки вины. – В Чикаго ты уничтожила все улики на месте преступления до прибытия полиции – та же причина смерти, то же оружие, что нашли сегодня на площадке. Этого хватило, чтобы судья подписал ордер, – он уставился на содержимое чемодана. – Такое ощущение, что убийства – твое хобби, – Рикер наклонился и поднял с пола газетную вырезку об очередной жертве Косаря. – Если бы это увидел Флинн, он бы немедленно арестовал тебя. И, кстати, он знает, что с адвокатом Зайца вы не очень ладите, но это я соврал, не ты. Так что говори поменьше. Не давай им повода задержать тебя, – он повернулся к пустому шкафу. – Можешь его чем-нибудь заполнить?
Джо поняла. Ее комнаты не должны выглядеть, словно из них только что вынесли все улики. Через минуту она уже помогала Рикеру набивать шкаф бумагами и вещами с кухни и из спальни. Когда все было сделано, в шкафу царил обыкновенный житейский беспорядок, ничего подозрительного.
– Есть что-нибудь еще? То, что не должен видеть Флинн? – Рикер внимательно посмотрел на Джоанну, и на миг ей показалось, будто он знает, что она что-то недоговаривает. По лицу Рикера невозможно было догадаться. Он всегда оставался подозрительным, словно его лицо не знало другого выражения.
– Джо, от полицейского обыска ничего не спрячешь. Бачок унитаза, осветительная арматура, все прикрепленное клейкой лентой к внутренним панелям в шкафу, – они все найдут!
Джоанна бросила взгляд на кошачий контейнер: это потайное место хорошо защищено, только когда кот свободно разгуливает по квартире.
– Нет, – соврала она. – Больше ничего нет.
Рикер посмотрел на контейнер для кошек, из которого раздавалось зловещее шипение.
– Лучше не выпускай Гама, а то Флинн выйдет из себя и пристрелит его чего доброго, – в кармане Рикера зазвонил сотовый телефон. – Это Мэллори. Они здесь, Джо. Сделай глубокий вдох и постарайся выглядеть удивленной, хорошо? – Он взял в руки красный чемодан и торопливо направился двери.
Джоанна поспешила схватиться за ручку, чтобы он снова не захлопнул дверь.
– Рикер? Зачем ты рискуешь? Если тебя схватят с… – Но он уже закрыл за собой защитную противопожарную дверь, ведущую к лестнице и лифтам. Рикер просто верил ей, вопреки полицейским принципам.
В ту же секунду открылись двери лифта, Джоанна быстро вернулась в номер и выпустила Гама, затем, подбежав к его контейнеру, достала из красной подушки несколько конвертов и сунула их в карман пиджака.