Глава 9
Рикер и сам не мог понять, как оказался на севере города, в этом богатом квартале. Ноги по привычке сами несли его сюда по метро, по тротуарам и узеньким улочкам к жилому дому на Парк-авеню. Портье в ливрее, как обычно, радушно поприветствовал его, и, как обычно, пятидолларовая бумажка опустилась к нему в карман. Даже в таком роскошном районе предательство стоило дешево. Но на этот раз новостей не было.
Рикер отошел в сторону и поднял глаза на одно из освещенных окон. В окне мелькнул силуэт бледной женщины, матери того парня, который набросился на Рикера и чуть его не убил. То же лицо, те же глаза, только не было в них сумасшедшего блеска, который отчетливо помнил Рикер. В глазах женщины был написан только страх: она боялась его. С улицы это невозможно было увидеть, но где-то глубоко внутри Рикер знал, что это так.
И женщина тоже знала.
Если ее сын вернется домой, Рикер убьет его.
Словно прочитав его мысли, женщина отпрянула от окна, в то же мгновение Рикер опустил голову. Он чувствовал себя как незадачливый террорист, который подсунул бомбу не в тот дом. Он пошел прочь от невинной женщины, шагая по широкой аллее, не в силах больше вынести такое напряжение.
Маленькая бежевая машина Мэллори вырулила на Парк-авеню. Богатые владельцы дома, семейная пара, завидев ее, поспешили ретироваться в фойе. Сейчас их единственной связью с внешним миром являлся портье. За последние полгода они стали очень пугливыми, опасаясь, что где-нибудь их вновь подстерегут репортеры. Они начали бояться полиции, почти перестали бывать на улице, отчего их лица приобрели землистый оттенок.
Мэллори вышла из машины и направилась к портье. Семейная парочка наблюдала за ней из фойе, о чем-то тихо переговариваясь. Заметив, что она смотрит на них, мужчина и женщина стремительно направились к лифту. Интересно, они знали, сколько зарабатывает их портье и с какой легкостью он продает секреты их частной жизни?
– Мэллори, – портье пошел ей навстречу, стараясь, чтобы никто не заметил, как в его карман опустится очередная взятка. – Ты сказала, что Рикер больше не вернется, – он изобразил на лице скорбь. – Бедные люди. Думаю, они этого больше не вынесут.
– Я сказала, что позабочусь об этом, – Мэллори протянула ему деньги. Суммы были в несколько раз больше тех, что совал портье Рикер, потому что дружбу и верность нужно было поддерживать постоянно. Он сунул деньги в карман и широко улыбнулся, словно говоря: «Скряги – эти бедные люди. Чем могу служить вам сегодня?»
– Зачем приходил Рикер?
– Как обычно. Спросил, не выходили ли они из дома за последние несколько дней. И еще, не приходил ли к ним кто-нибудь.
– И ты что сказал?
– Они никуда не ходят, никого не принимают, – он обернулся удостовериться, что в фойе никого нет. – Мадам очень жалеет Рикера. А мистер просто вне себя.
– Никаких угроз, так? Они не подавали жалоб?
– Да нет, больше не хотят проблем с полицией. Сказать по правде, Мэллори, они больше боялись собственного сына, чем Рикера. Бедняга. Я всегда говорил, что парень немного не в себе, но все же не так опасен для общества, как этот сукин… – Он запнулся, понимая, что если продолжит, ему не жить.
– Он не сумасшедший, – ответила Мэллори. – Не смей внушать им это.
Мэллори не испытывала ни малейшего сострадания к родителям малолетнего негодяя, который напал на Рикера. Эти бедныелюди потратили миллион долларов на освобождение своего сына, чтобы потом этот ублюдок напал на полицейского.
– Передай им, что я не желаю видеть в управлении никаких жалоб от них. Я не шучу, и они должны это понять.
Это прозвучало достаточно угрожающе? Да, портье в страхе отступил назад.
Она хотела, чтобы он вспомнил свой страх, когда будет передавать сообщение этим чертовым миллионерам с их психически нездоровой наследственностью и хорошими адвокатами. Его страх должен передаться им. Эти люди всегда знали, какого монстра вырастили, и ничего не сделали, чтобы обезопасить от него общество. Поэтому сейчас у них не было права жаловаться на человека, жизнь которого они разрушили и который иногда появлялся на Парк-авеню, как призрак.
В честь визита Джоанны грязная одежда была в срочном порядке эвакуирована в ванную, где вчерашние носки присоединились к тем, что валялись по углам в гостиной. Пока Рикер ждал, он начал видеть свою квартиру глазами миссис Ортеги. Ее маленькие следы на грязном полу были ему немым укором за то, что он выставил горничную, не дав ей даже начать наводить тут порядок. Возле двери громоздились несколько огромных пластиковых мешков для мусора. Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз выносил их? Неделя? Месяц?
Рикер взглянул на часы, но тут же отбросил мысль о том, чтобы срочно вызвать миссис Ортегу. Он закрыл двери в ванную и на кухню, решив таким образом сразу две проблемы. Затем кое-как разгреб оставшийся хлам в гостиной. Леди будет настолько удивлена, обнаружив, что квартира Рикера больше напоминает помойную яму, что не заметит, как он нанесет первый удар.
Стены толстые. Если даже она закричит, никто не услышит.
Мэллори вошла в общую комнату Специального криминалистического отдела. Просторное помещение с высокими грязными окнами, выходившими на узенькую улочку в СоХо, было заставлено письменными столами. Шесть человек работали сегодня сверхурочно, заполняя пробел, образованный принудительным уходом Рикера и ее самовольным отсутствием на работе. На столах громоздились папки с делами, горы бумаг, стаканчики с кофе, и среди этого беспорядка работали детективы. Постоянно слышны были разговоры: отдавали приказы, разговаривали по телефону, устраивали дружеские перебранки.
Когда вошла Мэллори, наступила тишина.
Мужчины, как по команде, подняли головы и стали похожи на девочек из церковного хора, только с наплечными кобурами. Все взгляды были прикованы к единственной представительнице женского пола в участке, пока она направлялась к своему столу, аккуратно расположенному вдоль стены. Еще три дня назад ее рабочее место казалось самым чистым в конторском мире, но все изменилось. Замки ящиков были бесцеремонно сорваны, от взлома на металле остались царапины, содержимое валялось на полу и на столе, папки и раскрытые блокноты лежали посередине стола. И, наконец, словно в доказательство ее любви к чистоте, ящик с чистящими принадлежностями был выдвинут и выставлен всем на обозрение.
Но Мэллори не устроила сцены.
В глазах, устремленных на нее, угасла последняя надежда стать свидетелями грандиозного шоу, которое все с нетерпением ждали. Понемногу все снова пришло в движение: возобновились разговоры, телефонные звонки, шуршание бумаги.
Мэллори повернулась к детективу Яносу, крупному полицейскому с резкими чертами лица, который походил на огромный говорящий шкаф, иногда даже цитировавший Мильтона. Его взгляд отличался суровостью, которую особенно ценили в нем инспекторы условно-досрочного освобождения. Они частенько прибегали к его помощи, чтобы напустить страху на своих подопечных. Как ни странно, сегодня он был, наверное, единственным в участке, кто сочувствовал Мэллори. Но она не нуждалась в сочувствии.
Он поднялся и неторопливо направился к ней, удрученно качая головой, словно говоря: «Какой стыд! И куда катится мир!»
– Знаю, выглядит ужасно, – произнес он мягким голосом, так несоответствующим его грубой внешности, – но все твои вещи остались на месте, – он наклонился и выудил из-под стола металлическую баночку полироли.
– Это работа Коффи, – сказала Мэллори. С таким же успехом лейтенант Коффи мог вырезать на металлической поверхности свое имя, рядом со всеми этими царапинами. Больше никто не посмел бы испортить рабочее место Мэллори.
Янос перевел взгляд на окно в кабинете лейтенанта: жалюзи были опущены, дверь закрыта.
– На твоем месте я бы не ходил туда сейчас. Босс только что отделался от двух стервятников из министерства внутренних дел. Они выяснили, что Рикер работал на полную ставку у своего брата.
– Он там больше не работает. Я об этом позаботилась.
– Но работалже, – Янос, как истинный джентльмен, собрал с пола разбросанные бумаги. – И все это время Рикер получал пособие по нетрудоспособности.
– Он не обналичил ни один из этих чеков, – Мэллори выхватила из рук Яноса бумаги, пока тот не сунул их не в тот ящик. – Тем более Рикер согласился на работу, только когда отдел прекратил выплаты.
– Да, лейтенант это знает, – произнес Янос и сгреб своей ручищей карандаши и скрепки. – То же самое лейтенант сказал людям из министерства. Потом добавил, что Рикера отправили на пенсию, показал им соответствующие документы и говорит: «Когда вы, такие-сякие, оставите наконец в покое заслуженного копа, получившего столько ранений!Четыре огнестрельных ранения! Вы считать умеете?» После этого они быстренько убрались. Дело закрыто.
Мэллори перевела взгляд на свой выпотрошенный стол.
– Но какое отношение это имеет к тому, что Коффи взломал замки в моем столе?
– Я как раз клоню к этому.
Янос кинул мелкие письменные принадлежности в верхний ящик, не обращая внимания на то, что для этих вещей существовал специальный органайзер. Мэллори удержалась от комментариев и принялась аккуратно раскладывать карандаши, ручки и скрепки в отведенные для них ячейки.
– Окружной прокурор прислал к тебе одного из своих прихвостней, хотел забрать то, что ты ему обещала. Судебный процесс уже завтра, и он, кажется, немного нервничает по этому поводу.
Мэллори должна была собрать доказательства для судебного процесса. Но она сделала это еще три дня назад, просто не сообщила.
– Коффи пытался тебя найти, – детектив поднялся с пола, осторожно держа двумя пальцами метелку для пыли. – Но ты не отвечаешь на звонки.
– У меня отгул, – Мэллори выхватила из его рук метелку и положила ее на место, затем постаралась задвинуть ящик как можно спокойнее, чтобы не доставлять удовольствие сидящим вокруг полицейским.
– Но, Мэллори, ты же никогда не занималась бумажной работой, чтобы тебе отгул давали.
Она все-таки захлопнула ящик. Все взгляды устремились на нее.
– Если бы я претендовала на награду за все часы, что я провозилась тут сверхурочно с тех пор, как ушел Рикер… – начала Мэллори, не заботясь о том, чтобы сбавить тон.
– Городские власти не расплатились бы с тобой за всю жизнь. Знаю.Но представь, босс думает, что эти три дня ты работаешь с окружным прокурором, а потом оказывается, что тебя там и в помине нет.
– Значит, ты сидел тут и смотрел, как вскрывают мой стол?
– А что я мог сделать? Я сказал им, что не видел тебя на этой неделе. Как бы я объяснил, если бы они нашли твоиматериалы в моемстоле? Поэтому я послал патрульного в город с твоей папкой. Мигалки, сирены, все как надо, он домчался за пару секунд. Помощник окружного прокурора был все еще в участке, когда ему позвонили из офиса и сообщили, что все в порядке. Парню пришлось извиняться перед лейтенантом Коффи. Боссу это понравилось.Поэтому здесь один ноль в твою пользу.
– Но он же не из-за этого посрывал все мои замки?
– Думаю… нет, – Янос махнул рукой, словно хотел найти в воздухе нужные слова, и нахмурился, подготавливая ее к самому худшему. Это была его манера рассказывать плохие новости – медленно, с убийственным спокойствием.
– Видишь ли, как раз перед тем, как пришел помощник прокурора, боссу позвонили. Знаешь Ролинза? Ну бывшего копа. Сейчас он работает в «Хайленд Секьюрити». Может, лейтенант считает, что ты подрабатываешь на стороне?
– Ему лучше знать, – ответила Мэллори. Джек Коффи понял, что она нелегально работает в «Батлер и Компания». – Что еще?
– Что-то связанное с этим чудиком, ведущим радиошоу, Иэном Зэкери, – Янос развел руками. – Вот и все, что мне известно, – он вздохнул. – Ну почти все. Этот сукин сын Ролинз сказал боссу что-то, что его очень сильно разозлило.
«Сильно разозлило»означало в глазах Мэллори разъяренного Джека Коффи с монтировкой. Она представила, с каким наслаждением он взламывал ее стол, дав выход своей злости.
– Все очень серьезно, – произнес Янос, кивнув в сторону кабинета Коффи. – Поэтому будь там повежливей. Не зли его лишний раз, ладно?
Ладно, постараюсь.
Рикер раздвинул шторы и выглянул на улицу. Джо шла со стороны метро, ее преследователей видно не было. Мэллори права. Если захочет, Джо может запросто отделаться от слежки. Потому-то она и предпочитает подземку, хотя может позволить себе такси и лимузины. В метро, где много входов-выходов, где толпы людей, уйти от погони значительно легче.
Зазвонил домофон.
Рикер нажал на кнопку.
– Привет, Джо, – воскликнул он, не дожидаясь, пока она что-нибудь скажет. – Поднимайся, – он нажал на другую кнопку, чтобы впустить ее в дом, затем со скрипом открыл входную дверь и прислушался к мотору лифта. Вскоре двери лифта открылись, и показалась Джо. Вечер был прохладный, на ней был длинный темно-синий пиджак, доходивший почти до колен, и голубые джинсы. Форма пиджака чем-то напомнила Рикеру ручную гранату. Менее чем через пятнадцать минут он вспомнит эту мысль как предупреждение.
Рикер открыл дверь шире и облокотился о стену. Джо вошла медленно, подозрительно глядя по сторонам, но так и не обернулась. Рикер отошел от стены и вдруг сильно ударил ее в плечо.
– Ну как, Джо, больно было?
– Что? – она резко обернулась, обхватив рукой пострадавшее плечо. – Ты знаешь, что больно. Зачем…
– Отлично. Каждый человек должен хоть раз в жизни получить удар, чтобы в следующий раз не медлил, ожидая, что противник ударит первым, – он приблизился на шаг, Джо отступила. – Давай я возьму твой пиджак, – произнес Рикер, – без этих тряпок будет еще больнее.
– Ничтожество.
– Я слышал это от многих женщин. – (Что на самом деле было правдой) – Так до каких пор ты будешь терпеть, Джо?
– Терпеть что?
– Если я ударю тебя в спину, интересно, ты останешься калекой на всю жизнь? – он поднял кулаки. В глазах Джо стоял ужас, но на этот раз она не двинулась с места. – Давай, Джо, защищайся. Всегда будь настороже. На! – его кулак скользнул всего в сантиметре от ее лица. – Почувствовала? А теперь представь себе развороченный нос.
– Зачем, Рикер? – Она стояла перед ним такая уязвимая, даже не пытаясь защитить себя. Джо обезоружила его одним лишь полным абсолютного доверия взглядом больших карих глаз. – Ты же никогда в жизни не поднимал руку на женщину. Ты не такой человек.
– А какой человек ты, Джо? Ты под программой защиты свидетелей, но прячешься от людей, которые пытаются тебя защитить, – больше он выдержать не мог, и она знала это. Его руки опустились, и голос потерял твердость.
– Я лишь хочу, чтобы у тебя был шанс остаться в живых, – почти умоляюще произнес Рикер.
Кто еще научит ее, как сломать человеку нос одним ударом? Или как вырвать нападающему глаз одним пальцем? К нему вернулась решимость: только так она сможет выжить. Рикер снова поднял кулаки.
– Я не сделаю этого, Рикер. Я не сделаю этого с тобой.
– У тебя нет выбора, Джо. Но я упрощу тебе задачу, – он развел руки, раскрывая грудь для удара. – Твоя очередь. Бей изо всех сил. Я жду.
Она подошла к нему – медленно, но решительно, улыбаясь, словно все уже было забыто. И вдруг…
Лейтенант Коффи, среднего роста, светловолосый, с карими глазами, был слишком молод для такой высокой должности. Ему было всего тридцать шесть. Однако он выглядел старше своих лет: хмурые складки на добродушном лице придавали ему облик решительности.
Коффи взглянул на часы. Шел уже восьмой час, но он не надеялся скоро попасть домой. Двоих из его лучших людей не было на месте. Их отсутствие можно восполнить, но для этого нужно заставить остальных работать сверхурочно, а это обязательно отразится на бюджете. В верхнем ящике стола лежало письмо комиссара с просьбой немедленно найти замену сержанту полиции Рикеру. Как долго он еще сможет игнорировать этот приказ? Когда наконец Рикер подпишет апелляцию? Наверняка, министерство все так не оставит. А «Хайленд Секьюрити»? Промолчат ли они о недавнем провале? Черт, когда же закончится этот ужасный день!
Дверь в кабинет открылась настежь. Его всегда раздражало, когда входили без стука. Хотя сегодня вряд ли что-то могло еще больше испортить ему настроение. Отлично, его удостоила визитом единственная женщина в участке. Если бы не Мэллори, он мог бы выглядеть моложе. Если уволить ее сегодня, можно было сохранить остаток волос вокруг уже довольно заметной лысины на затылке. Вместе с Мэллори исчезли бы постоянные головные боли.
Она стояла на пороге, сложив руки на груди.
– Мне нужен новый стол, – сказала она, глядя ему в глаза. – Совершенноновый стол.
Лейтенант не смог сдержать улыбки. С места в карьер? Значит, она понимает, что у нее серьезные неприятности.
– Присядь, – он указал ей на стул.
Мэллори не двинулась с места. Что ж, этого стоило ожидать. Она немного помедлила, устремив взгляд на стол и читая вверх ногами его бумаги, – нарушение личного пространства. Что это, маленькая месть за ее взломанный стол? Только теперьона села. У Мэллори всегда была одна и только одна тактика – наступательная.
– Сегодня я получил очень занятный телефонный звонок, – Коффи нервно постукивал карандашом по столу – единственный признак того, что он злится. Голос же оставался совершенно спокойным. – От бывшего копа, который заведует всем в «Хайленд Секьюрити», Ролинза. Знаешь его?
– Я говорила с ним, – произнесла Мэллори. Естественно, она скажет правду, какой смысл отпираться. Мэллори всегда верила в то, что правда в небольшом количестве способна оправдать человека за ранее сказанную ложь.
Закончив с пустой болтовней, Коффи бросил карандаш.
– Ролинз хотел поговорить с детективом, работающим на секретных операциях. Я сказал, что у нас таких нет и в специальном криминалистическом отделе их не жалуют. «Ах, черт!»– говорит мне тогда Ролинз. – Джек Коффи наклонился вперед: – Почему-то в этот момент я подумал о тебе, – он помедлил немного, чтобы сказанное дошло до Мэллори. – «Должно быть, ты имеешь в виду Мэллори», – сказал я ему. – Ну да, именно тебя он как будто имел в виду. Ролинз сомневается, что авантюра, в которую ты его втянула, на самом деле легальна. Затем он заявляет мне, что знаменитый радиоведущий прислал его компании огромный гонорар. И теперь он хочет узнать, что же им делать с чеком, ведь благодаря тебе они ничего не сделали, чтобы получить его. Я обещал связаться с ним.
– Я скажу ему не обналичивать чек.
– И это все! – если Коффи хотел заставить ее объясняться, он крупно ошибся, но Мэллори еще не знала, что его главный удар впереди. – Я действительно беспокоюсь за тебя, Мэллори. Раньше ты не оставляла следов. А теперь допускаешь такие грубые промахи. – (Заметила ли она это замечание? Похоже, что нет). Тем не менее, Коффи продолжал наступать. – Два дня назад Иэн Зэкери звонит в «Хайленд Секьюрити» и назначает встречу. Пять минут спустя ты перезваниваешь Ролинзу и говоришь, что берешь все в свои руки и чтобы он держал язык за зубами. Пять минут спустя.Надо было подождать подольше, Мэллори. Я так понимаю, ты перехватила звонок Зэкери. Что-то не припомню, чтобы я просил судью об ордере на прослушку телефона радиостудии. Но у тебя, конечно, свое объяснение.
– У меня есть информатор на радио, – ответила Мэллори. – Так я узнала о звонке в охранное агентство, – она произнесла это таким тоном, словно ей было глубоко плевать, поверит ей Коффи или нет.
Конечно, это была ложь, но и такого объяснения вполне достаточно на случай, если представители министерства внутренних дел снова заинтересуются тем, что происходит в специальном криминалистическом отделе.
– Мне кажется, или это все как-то связано с Рикером? – спросил Коффи, переведя дух.
Он видел, что Мэллори не собирается отвечать на вопрос, но другого объяснения быть не могло. Мэллори была отличным копом, чертовски хорошим, даже лучше, чем Лу Марковиц в свое время. Не в ее стиле делать такие промахи, видимо, тут замешано что-то личное.
– Давай, вытаскивай свой блокнот, черт подери. Это приказ.Есть несколько поручений, которыми ты должна заняться и сделать все чисто.
«Непременно», – читалось в ее взгляде. Тем не менее, она достала блокнот с таким видом, будто делала ему большое одолжение.
– У меня сейчас отгул. С этим придется подождать несколько…
– Больше у тебя отгулов нет – это первое.
– У меня еще примерно пятьдесят часов…
– Я сказал: нет отгулов, – видя, что она собирается еще что-то возразить, Коффи поднял руку, показывая тем самым, что тема исчерпана. – Ты использовала свой значок, чтобы повлиять на «Хайленд Секьюрити». Теперь придется заметать следы. Открой дело на Иэна Зэкери. Думаю, он беспокоится о своей безопасности из-за Косаря. Эти убийства относятся к компетенции федералов, поэтому сделай бумажную работу для этого знаменитого охотника. Добавь некоторые факты, полученные из анонимных источников. И не забудь подписать задним числом, – он ударил кулаком по столу. – Я хочу, чтобы ты записала это, Мэллори.
Она склонила голову и начала писать в блокноте. Что ж, это была маленькая победа.
– Дальше, – произнес Коффи, – если телефон на радиостанции все еще прослушивается, я хочу, чтобы ты разобралась с этим. Запомни, если ты втянешь сюда мой участок, ты живо уберешься отсюда. И еще одна маленькая деталь: Зэкери считает, что заплатил за свою безопасность, поэтому будь добра позаботиться о том, чтобы этого сукина сына не пришили. Официально это твое новое задание.
– Он думает, что я его частный сыщик, а не нянька.
– Моли Бога, чтобы он не умер, пока ты будешь за ним присматривать. А теперь выметайся из моего кабинета.
Уже несколько месяцев Рикер избегал появляться в барах по соседству с его бывшим участком, и сейчас, завидев его, местный бармен широко ему улыбнулся.
– Давно не виделись, – произнес он, подав два стакана: пшеничное виски с водой для Рикера и ржаное – для Джо.
Рикер помнил, как в этом же баре в СоХо с ним порвала его очередная подружка, с которой они встречались время от времени. В Нью-Йорке было много таких памятных мест. За двадцать лет после развода ни одна из его связей не длилась больше нескольких месяцев. Одни женщины бросали его в ресторанах, другие устраивали сцены прямо на улице. Только теперь Рикер осознал, как глубоко заблуждался, растрачиваясь на эти ничего не значащие пустые встречи. Он боялся, что Джо уйдет от него еще до того, как у них что-нибудь начнется.
– Я обещал тебе ужин, – сказал Рикер. – Здесь за углом есть милый ресторанчик. – (Как раз здесь его бросила женщина по имени Донна). – Любишь итальянскую кухню?
– Нет, спасибо, может, как-нибудь в другой раз, – она посмотрела на часы. – Мне уже пора.
– Еще рано, – возразил он, совсем забыв про позднее время. – Не уходи, – Рикер нервно стучал ногами под столом, у него вспотели руки, но ни один из этих симптомов не был связан с травмой, которую недавно нанесла ему эта женщина.
Джо закатала рукав рубашки, обнажив свежий синяк на правой руке. Она перевела взгляд на его промежность.
– Еще больно?
– Да нет, не волнуйся. Я же видел, куда ты била.
– Ты хотел сказать, не видел.Совет моего отца – бей мужику в мягкое место и беги со всех ног.
– Я рад, что ты не убежала, Джо. Мужественный поступок. Не многим женщинам хватило бы духу перенести такое зрелище – я так орал.
Час назад она со всей силы ударила его в пах, а затем, с ужасом глядя, как он корчится от боли, достала из сумки бутылку с каким-то раствором, который оказался сильным болеутоляющим. Очевидно, Джо знала, что такое боль. Леди правильно его назвала – он действительнобыл ничтожеством. А она великолепна. Это Джо предложила прогулку по СоХо в качестве медицинской реабилитации.
– Ну вот, лицо уже не такое бледное, – произнесла она. – Ты очень хороший пациент.
– Лучше, чем Тимоти Кид? Ты же его лечила, да?
Вот теперьДжо опешила. Если бы Рикер подумал об этом раньше, он использовал бы для нападения слова, а не кулаки, и, возможно, это бы избавило его от такой адской боли. Между ними повисла неловкая пауза. Она жалела, что согласилась пойти с ним? Внезапно Рикер почувствовал духи Джо. Хотя на работе они частенько выпивали вместе в конце дня, он никогда еще не сидел с ней так близко, почти касаясь плеч. Рикер вдохнул глубже и посмотрел на следы от помады на ее стакане. Помада Джо завораживала и тешила его надеждой, что ради него она накрасилась и подушилась сегодня вечером, даже несмотря на то, что, как обычно, была облачена в рубашку и джинсы.
– Ты разговаривал с Марвином Аргусом, – произнесла она. – Он сказал тебе, что Тимоти был моим пациентом? Что ж, он солгал. Похоже, это вошло у него в привычку, – Джо сняла пиджак со спинки стула, очевидно, намереваясь закончить этот разговор и этот вечер.
– Подожди, Джо. Значит, это что-то другое? Я понял, что вы были близки. Любовники?
– Так трудно в это поверить, Рикер?
Он покачал головой, не сводя глаз с Джо. Видимо, этот взгляд красноречиво передал его мысли: его не удивило, что любой мужчина мог хотеть ее – он хотел ее. Джо снова села.
– Извини, – улыбнулась она. – Тимоти был моим другом.
В бездонных глазах Джо можно было утонуть, и, глядя в них, Рикер иногда забывал, о чем он говорит. Ему вдруг захотелось узнать, красила ли она губы для того убитого агента ФБР, но вместо этого он спросил: