Одом Мэл. Черная Дорога

   — Вон, — выдохнул Чолик. — Вон! Все! Немедля!
   Усилие неимоверно истощило его.
   — Но, господин, — возразил жрец, — ваша рана…
   — Вон, я сказал.
   Чолик попытался приподняться и поразился, что нашел в себе силы на это.
   Я с тобой, - сказал Кабраксис, и Чолик почувствовал себя чуть крепче.
   Жрецы и служки отпрянули, словно от вернувшегося к жизни мертвеца. На лицах охранников промелькнуло недоумение и, кажется, облегчение. Смерть нанимателя означала в некотором роде их вину и уж точно, отсутствие дальнейшего притока золота в их карманы.
   — Идите, — прошипел Чолик. — Сейчас же. Немедленно, будьте вы прокляты. Или я позабочусь, чтобы все вы провалились в адские ямы вдоль Черной Дороги!
   Жрецы развернулись, приказав служкам и наемникам покинуть комнату. И все вышли, закрыв массивную двустворчатую дубовую дверь, отделявшую покои раненого от коридора.
   Встав с постели, на которой лежал, колеблясь между жизнью и смертью, Чолик ухватился за маленький столик, на котором красовалась великолепная стеклянная ваза, рожденная в руках мастера. Внутри прозрачных стенок застыли цветы и бабочки, пойманные в ловушку смерти, защищенные какой-то магией, не позволившей им сгореть, пока расплавленному стеклу придавали форму и охлаждали.
   Потайная дверь в глубине покоев открылась, повернувшись на петлях так, что часть стены отошла, открывая за собой широкий туннель. В церкви было много таких проходов, созданных для удобства перемещения демона внутри зданий. Несмотря на высокие потолки, рога демона все же едва не царапали их.
   — Быстрее, — выдохнул Чолик.
   Комната перед глазами расплылась еще сильнее, а потом вдруг завертелась вокруг него. Головокружение коснулось жреца лишь на миг, но он увидел, как летит к нему ковер, и понял, что падает, хотя и не почувствовал этого.
   Прежде чем Чолик ударился об пол, Кабраксис поймал его своими громадными трехпалыми руками.
   — Ты не умрешь, — сказал демон. Слова его больше напоминали команду. — Мы еще ничего не закончили, ты и я.
   Хотя морда демона почти прижималась к его лицу, Чолик едва слышал Кабраксиса. Удары сердца становились реже — оно не могло больше бороться с хлынувшей в легкие кровью. Он пытался вдохнуть, но в груди места для воздуха не осталось. Паника билась в висках далекими барабанами, больше не трогая его.
   — Нет, — настаивал Кабраксис, стиснув плечи Чолика.
   Пожар охватил тело Чолика. Он начался у основания позвоночника, потом побежал к черепу и взорвался где-то позади глаз. Жрец на мгновение ослеп, но на этот раз вместо тьмы на него накатило белое сияние. Он почувствовал — почувствовал! — боль, когда стрелу вырвали из груди. Агония едва не выбросила его за грань сознания.
   — Дыши, — сказал Кабраксис.
   Чолик не мог. Он не мог вспомнить как, или просто не хватало силы. В любом случае воздух в легкие не поступал. Мир снаружи его тела потерял значение; все казалось ватным и далеким.
   Затем возобновившаяся боль впилась в грудь, повторяя путь стрелы. Скрученный болью Чолик инстинктивно вдохнул. Воздух потек в легкие, теперь пустые, очищенные от крови, — и с каждым тяжелым вдохом немыслимые железные обручи боли ослабляли свою хватку.
   Кабраксис подвел его к краю кровати. Только сейчас Чолик осознал, что его кровь испачкала простыни, пропитав их насквозь. Он жадно, захлебываясь, пил воздух, и вертящаяся комната замедляла свой бег. Потом жреца обуял гнев, и он поднял глаза на демона:
   — Ты знал об убийце?
   Он вообразил, что Кабраксис специально позволил наемнику подстрелить его, чтобы напомнить Чолику о том, насколько демон необходим ему.
   — Нет.
   Кабраксис скрестил бугрящиеся мускулами руки на широкой груди.
   — Как ты мог не знать? Мы построили это здание. У тебя здесь повсюду защита.
   — Я же творил тебе чудо, когда на тебя напали, — объяснил Кабраксис. — Я сделал двух здоровых ребятишек из сросшихся близнецов, а это не так-то просто. Люди будут говорить о таком исцелении годами. И пока я работал, убийца нанес удар.
   — И ты не мог спасти меня от стрелы?
   Чолик не знал величину возможностей и силы демона. Неужели Черная Дорога настолько изматывает Кабраксиса? Это очень важно знать. Но и понимание того, что мощь демона ограниченна и он способен ошибаться, пугало Чолика — ведь он связал свою судьбу с Кабраксисом.
   — Я доверился наемникам, которым мы платим золотом и которых я сделал такими, чтобы они сумели спасти тебя от чего-то подобного, — ответил Кабраксис.
   — Не соверши такой ошибки снова, — фыркнул Чолик.
   Кабраксис с ленцой вертел между пальцев окровавленную стрелу. Линии его жесткого лица углубились.
   — А ты никогда не совершай ошибки, полагая, что ты равен мне, Баярд Чолик. Фамильярность порождает неуважение и подталкивает тебя к внезапной смерти.
   Глядя на демона, Чолик осознал, что Кабраксис вполне может с легкостью снова воткнута дротик ему в грудь. Только на этот раз демон проткнет сердце. Он сглотнул, едва не подавившись громадным комком в горле.
   — Конечно. Прости меня. Я вспылил и на секунду забылся.
   Кабраксис кивнул, опустив рога, все-таки царапнувшие потолок.
   — Твои охранники поймали покушавшегося? — спросил Чолик.
   — Нет.
   — Они даже тут провалились? Они не смогли защитить меня и не смогли отомстить негодяю, едва не убившему меня?
   Потеряв к стреле интерес, демон уронил ее на пол:
   — Накажи стражу, как считаешь нужным, но пойми, что из этого дела следует кое-что еще.
   — Что?
   Кабраксис посмотрел на Чолика:
   — Сегодня сотни людей видели, как тебя убили. Они уверены в этом. Сейчас они скорбят и стенают, горюя по тебе.
   Мысль о том, что толпа оплакивает его несомненную смерть, наполнила Чолика самодовольством. Ему нравилось, как они всегда лебезят перед ним, когда он гуляет по улицам города, и нравилась отчаянная зависть, вспыхивавшая в их глазах, когда они думали о том месте, которое он занимает в культе нового пророка. Все признавали власть, которой он обладал, — каждый по-своему.
   — Народ думает, что из-за твоего убийства ему будет отказано в Пути Мечты, — сказал Кабраксис. — Теперь, однако, люди поймут, что ты нечто большее, чем просто человек, — тебя ведь воскресил Дьен-ап-Стен. Рассказы потекут из Бромвела по свету, и чудеса, произошедшие у нас, будут преувеличены в них неимоверно.
   Чолик задумался. И хотя от него тут ничего не зависело, он знал, что демон прав. Его слава и слава Дьен-ап-Стена увеличатся благодаря попытке убийства. Корабли и караваны понесут вести о сросшихся близнецах и воскрешении через моря и земли. А при каждом пересказе история, как это бывает всегда, будет обрастать новыми подробностями и вспыхивать новыми красками.
   — К нам потянется еще больше людей, Баярд Чолик, — продолжал Кабраксис. — Они захотят подтверждений. Мы должны готовиться.
   Шагнув к окну, Чолик взглянул на Бромвел. Церковь преуспевала, и город бурлил жизнью. Корабли теснились в гавани, палаточные лагеря раскинулись в окрестных лесах.
   — Армия верующих ждет снаружи церкви, стремясь войти. Наше здание слишком мало, чтобы вместить их всех.
   — Город, — произнес Чолик, начиная понимать. — Город окажется слишком мал для новых обращенных, которые хлынут к нам после всего этого.
   — Скоро, — согласился Кабраксис, — это действительно станет правдой.
   Повернув лицо к демону, Чолик сказал:
   — Ты не думаешь, что все произойдет слишком быстро?
   Кабраксис взглянул на него в ответ:
   — Я знаю. Я готов. А теперь должен подготовиться ты.
   — Как?
   — Ты должен привести ко мне того, кого бы я мог переделать, как я переделал тебя.
   Ревность полыхнула в Чолике. Делить силу и авторитет? Неприемлемо!
   — Тебе не придется делиться, — заверил Кабраксис. — Напротив, ты обретешь еще большую власть, обзаведясь этой персоной и связав его с нашей силой.
   — Какой персоной?
   — Лордом Даркуланом.
   Чолик взвесил предложение. Лорд Даркулан правил Бромвелом и был близко знаком с королем Западных Пределов. Во время стычек с Тристрамом лорд Даркулан выступал одним из ближайших доверенных лиц короля.
   — Лорд Даркулан всегда давал людям понять, что подозрительно относится к Церкви, — возразил, наконец, Чолик. — Фактически какое-то время речь шла о том, чтобы поставить Церковь вне закона. Он бы так и сделал, если бы люди не стояли так твердо против этого и если бы не возможность взимать плату с судов и караванов, привозящих сюда верующих из других земель.
   — Беспокойство лорда Даркулана можно понять. Он боится, что мы завоюем преданность его народа. — Кабраксис улыбнулся. — Что ж, мы ее завоевали. После сегодняшнего это неминуемо.
   — Почему ты так уверен?
   — Потому что лорд Даркулан был сегодня среди зрителей.

Глава 17

   Мурашки пробежали по спине Чолика, когда Кабраксис объявил о присутствии в церкви лорда Даркулана. Прежде этот человек никогда не приходил к ним.
   — Лорд Даркулан вошел в церковь переодетым, — продолжил демон. — Никто не знал, что он здесь, кроме его телохранителей и меня. А теперь и тебя.
   — Он мог нанять убийцу, — сказал Чолик, чувствуя, как растет в нем ярость.
   Он взглянул на свою грудь, на красно-коричневое пятно на балахоне и дырку, пробитую стрелой. Только теперь под ней виднелась плоть без изъяна.
   — Нет.
   — Почему ты так уверен?
   — Потому что убийца был один, — ответил Кабраксис. — Если бы лорд Даркулан организовал покушение, он привел бы в церковь трех или четырех арбалетчиков. И ты был бы мертв еще до того, как ударился об пол.
   Во рту у Чолика пересохло. Одна мысль посетила его, мысль, которую он не желал развивать, вопрос, на который не хотел услышать ответ, но его все же тянуло задать его — так мотылька влечет пламя свечи.
   — Если бы они убили меня, ты сумел бы возвратить меня к жизни?
   — Если бы мне пришлось сделать это, Баярд Чолик, ты бы никогда не изведал истинного холода смерти. Но и не испытал бы снова горячей страсти жизни.
   Я бы стал нежитью, - понял Чолик, и его едва не стошнило. Образы пошатывающихся зомби и скелетов с костяными ухмылками встали перед ним. Как жреца Церкви Захарума, его не раз звали очищать кладбища и дома от этих тварей, бывших когда-то людьми и животными. И вот его едва не постигло проклятие самому стать одним из них. Желудок перевернулся, кислая желчь обожгла гортань.
   — Ты не стал бы просто ожившим мертвецом, как зомби, — «успокоил» жреца Кабраксис. — Я бы даровал тебе истинное возвращение из мертвых. Твои мысли остались бы твоими собственными.
   — А мои желания?
   — Твои и мои желания за это время сравнялись. Ты бы мало что потерял.
   Чолик не поверил. Жизнь демонов отлична от жизни людей, у них другие мечты и страсти. И все же он не мог не размышлять, стал бы он, погибнув и восстав, кем-то меньшим — или большим?
   — Возможно, — сказал Кабраксис, — когда ты будешь лучше готов, тебе будет дан шанс проверить. А пока ты научился цепляться за свою жизнь.
   — Так зачем же лорд Даркулан был здесь? — спросил Чолик.
   Демон улыбнулся, оскалив клыки:
   — Любимая фаворитка лорда Даркулана умирает от медленно действующего яда, данного ей леди Даркулан только вчера.
   — Зачем?
   — Зачем? Чтобы убить ее, естественно. Леди Даркулан — женщина ревнивая, и всего лишь три дня назад она обнаружила, что муж ее видится с другой дамой.
   — Жены и раньше убивали любовниц мужей, — заметил Чолик. Даже при нынешнем королевском дворе Западных Пределов ходили слухи о подобных событиях.
   — Да, — отозвался Кабраксис, — но оказалось, что та, которая была фавориткой лорда Даркулана последние три месяца, также является дочерью предводителя торговой гильдии Бромвела. Если дочь купца умрет, он превратит торговые соглашения Бромвела в хаос и использует свое влияние при королевском дворе Западных Пределов, чтобы убийцу его дочери настигло правосудие.
   — Ходжвель намерен привлечь леди Даркулан к наказанию?
   Чолик не мог поверить в это. Он знал торговца, о котором говорил Кабраксис. Аммин Ходжвель, злорадный и мстительный мужчина, выступал против Церкви Пророка Света с самого ее основания.
   — Ходжвель намерен повесить леди Даркулан на Плахе Правосудия. Сейчас он собирает улики, чтобы выдвинуть против нее обвинение.
   — Лорд Даркулан знает об этом?
   — Да.
   — Почему он не позовет на помощь аптекаря?
   — Он так и сделал. Честно говоря, он собрал даже нескольких — с тех пор, как вчера обнаружил, что его любовница обречена на мучительную кончину. Никто из аптекарей или лекарей не сумел ее спасти. Теперь для нее осталась единственная надежда.
   — Путь Мечты, — выдохнул Чолик.
   Последствия надвигающегося убийства вертелись у него в голове, изгнав все мысли о собственной, подошедшей так близко смерти.
   — Да, — кивнул Кабраксис. — Ты понял.
   Чолик взглянул на демона, едва осмеливаясь надеяться:
   — Если лорд Даркулан обратится к нам за помощью и мы сумеем спасти его возлюбленную от яда, спасти его жену от виселицы и сохранить мир в Бромвеле…
   — Он ступит на Черную Дорогу, — заявил демон. — И тогда лорд Даркулан будет наш, отныне и навеки. Он станет нашим плацдармом, трамплином к Западным Пределам и судьбе, лежащей перед нами.
   Чолик покачал головой:
   — Лорд Даркулан не юноша, чтобы терять голову от страсти к женщине из круга торговца Ходжвеля.
   — У него не было выбора, — ответил Кабраксис. — Чувства молодой женщины к нему стали всепоглощающими. Да и сам лорд Даркулан испытывает к ней не менее сильное влечение.
   Чолик внезапно понял, он в изумлении взглянул на Кабраксиса:
   — Ты. Это сделал ты.
   — Ну конечно.
   — А как же яд, подсыпанный леди Даркулан? Я не могу поверить, что все целители и аптекари лорда Даркулана не смогли найти противоядие.
   — Я дал его леди Даркулан, — признался Кабраксис, — и я просветил ее насчет неверности мужа. А как только она получила отраву, леди не стала медлить с ее применением.
   — Сколько еще времени есть у дочери Ходжвеля, прежде чем яд убьет ее?
   — До завтрашней ночи протянет.
   — И лорд Даркулан об этом знает?
   — Да.
   — Тогда сегодня…
   — Я полагаю, он хотел сделать шаг сегодня после службы, — сказал Кабраксис. — Покушение на тебя вынудило телохранителей вывести его из церкви. Некоторые из наших охранников, так же как и несколько защитников лорда, были при этом маневре убиты, что помогло бежать настоящему убийце.
   — Значит, лорд Даркулан все равно придет, — сказал Чолик.
   — Он должен, — согласился демон. — У него нет выбора. Разве что он хочет увидеть, как завтра после наступления сумерек умрет его любовница, а потом стать свидетелем скорого повешения жены.
   — Лорд Даркулан может попытаться бежать вместе с женой.
   Кабраксис усмехнулся:
   — И бросить богатство и власть? Из-за любви к женщине, которой изменил? К женщине, которая никогда больше не сможет любить его так же, как прежде? Нет. Лорд Даркулан скорее позволит им обеим умереть, чем добровольно отречется от своего положения здесь. Но даже это не спасет его. Если все обнаружится и женщины умрут…
   — Особенно когда народ верит, что он мог спасти их обеих, обратившись к Церкви Пророка Света, как делали все со своими проблемами, — завершил Чолик, слегка ошеломленный простотой схемы Кабраксиса, — лорд Даркулан потеряет расположение жителей Бромвела.
   — Правильно.
   Жрец уставился на демона:
   — Почему ты ничего мне не рассказывал?
   — Ну вот, сейчас рассказал, — пожал плечищами Кабраксис, — Как только понадобилось, чтобы ты знал.
   Часть разума Чолика, воспитанная Церковью Захарума, шептала в глубине его сознания: Демоны могут влиять на людей, только если эти люди желают их слушать. В любой момент многоярусная схема Кабраксиса могла развалиться. Фаворитка могла не влюбиться в лорда. Лорд мог не изменить своей леди или разорвать отношения, признавшись в неблагоразумном поступке. И леди могла отказаться от мести и не отравить женщину, взятую ее мужем в любовницы.
   Если бы план не сработал, Чолик никогда бы не узнал о нем и гордость демона осталась бы не задета.
   — Я покорил их всех, — сказал Кабраксис, — и эти земли теперь под нашим контролем. И мы получим в союзники нескольких самых влиятельных людей. Лорд Даркулан будет благодарен за спасение своей возлюбленной, а купец Ходжвель — за спасение своей дочери.
   Чолик оценил план. Он был дерзок, коварен и двуличен — в общем, именно такой план, какого можно ожидать от демона.
   — Мы получим все, — сказал он, глядя в глаза Кабраксиса.
   — Да, — ответил демон. — И даже больше.
   Кто-то постучал в дверь покоев.
   — Что? — несколько раздраженно спросил Чолик.
   — Мастер Молви-да, — окликнул жрец с той стороны, — я только хотел узнать, все ли с вами в порядке.
   — Иди к ним, — велел Кабраксис. — Мы еще поговорим позже.
   Он отступил в глубь комнаты и скрылся за потайной дверью.
   Чолик же шагнул к выходу и резко толкнул створки. Жрецы, служки и наемники отступили. Один из охранников выставил перед собой маленькую девочку, пытающуюся освободиться от руки, зажавшей ей рот.
   — Мастер, — сказал старший жрец, — приношу свои извинения. Только тревога побудила меня побеспокоить вас.
   — Со мной все в порядке, — ответил Чолик, зная, что жрец все равно продолжит оправдываться из-за страха.
   — Но стрела вошла так глубоко, — вздохнул жрец. — Я сам это видел.
   — Я исцелен милостью Дьен-ап-Стена. — Чолик распахнул окровавленный балахон, открывая нетронутую плоть. — Велика сила Пророка Света.
   — Велика сила Пророка Света, — повторили хором жрецы. — Да будет милость Дьен-ап-Стена вечной.
   Чолик снова завернулся в мантию и посмотрел на барахтающуюся в руках наемника девочку.
   — Что здесь делает это дитя?
   — Она сестра мальчиков, исцеленных сегодня Дьен-ап-Стеном, — ответил охранник. — А еще она видела убийцу.
   — Ребенок видел, а ты и твои люди — нет?
   Голос Чолика звенел, как непрощающая обнаженная сталь клинка.
   — Она стояла рядом с ним, когда он выстрелил, Мастер Молви-да. — Наемник явно смутился.
   Чолик шагнул к стражнику. Жрецы и другие охранники попятились, словно ожидая, что Чолик призовет молнию и испепелит старшего стражника дотла. Мысль эта показалась Чолику весьма привлекательной. Он перевел взгляд с трясущегося наемника на ребенка. Сходство девочки и сросшихся близнецов поражало.
   Слезы текли из глаз дрожащего ребенка. От страха она побледнела.
   — Отпустить ее! — приказал Чолик.
   Наемник неохотно отвел свою большую мозолистую руку ото рта девочки. Она тут же глубоко вдохнула. Слезы продолжали бежать по лицу, а девочка уже завертела головой, ища способ сбежать.
   — С тобой все в порядке, дитя? — мягко спросил Чолик.
   — Я хочу к папеньке, — всхлипнула девочка. — Я хочу к матушке. Я ничего не сделала.
   — Ты видела стрелявшего в меня?
   — Да. — Полные слез глаза остановились на Чолике. — Пожалуйста, Мастер Молви-да. Я ничего не сделала. Надо было закричать, но все случилось так быстро. Он спустил курок, не успела я еще даже подумать, что он собирается стрелять. Я бы ни за что не обидела тебя. Ты спас моих братьев, Микеля и Дэниса. Ты спас их. Я бы ни за что…
   Чолик положил руку на плечо девочки, успокаивая ее. Он почувствовал, как она вздрогнула и съежилась от его прикосновения.
   — Успокойся, дитя. Я лишь хочу узнать о человеке, пытавшемся меня убить. Я не причиню тебе зла.
   Она посмотрела на него:
   — Обещаешь?
   Наивность ребенка тронула Чолика. Юным легко давать обещания — они хотят верить.
   — Обещаю.
   Девочка обернулась — наверное, убедиться, что грубые наемники тоже слышали обещание Мастера Молви-да.
   — Они не тронут тебя, — заверил Чолик. — Опиши человека, стрелявшего в меня.
   Теперь на него уставились широко распахнутые изумленные глаза.
   — Я думала, он убил тебя.
   — Он не мог, — ответил Чолик. — Я один из избранных Дьен-ап-Стеном. Ни один смертный не может забрать мою жизнь, пока на мне милость пророка.
   Девочка снова глотнула воздуху, почти успокоившись.
   — Он обожжен. Почти все лицо сгорело. И руки тоже.
   Описание это ничего не говорило Чолику.
   — Ты заметила в нем что-то еще?
   — Нет.
   Девочка замешкалась.
   — В чем дело?
   — Я подумала, он боится, что ты узнаешь его, если увидишь. Он сказал, что удивился, что его впустили в здание.
   — Я никогда не видел человека, который бы обгорел так, как ты сказала, и который остался бы после этого жив.
   — Может, он и не жив, — выпалила девочка.
   — Что заставило тебя сказать так?
   — Не знаю. Я просто не представляю, как кто-то может жить с такими ожогами.
   Меня преследует мертвец? Чолик отвернулся, размышляя.
   Иди, — сказал в его сознании Кабраксис. — У нас есть дела. Убийца скрылся.
   Чолик засунул руку в карман балахона и извлек несколько серебряных монет. Суммы этой было достаточно, чтобы несколько месяцев безбедно прожить в Бромвеле. Когда-то, возможно, деньги что-то и значили для него. Теперь же они превратились всего лишь в инструмент сделки. Он опустил серебро в ладошку девочки и сам сжал ее кулачок.
   — Возьми это, дитя, как символ моей признательности. — Он взглянул на ближайшего наемника. — Позаботься, чтобы она вернулась к своей семье.
   Стражник кивнул и повел ребенка прочь. Она ни разу не оглянулась.
   Несмотря на то, что прошло уже больше года с тех пор, как он нашел врата Кабраксиса под развалинами порта Таурук и Рансима, разум Чолика бродил сейчас по лабиринту и пещере, из которой он выпустил демона в мир людей. Той ночью спасся один человек, моряк Западных Пределов, сбежавший от скелетов и зомби, которых поднял Кабраксис, чтобы уничтожить всех.
   Чолик был убежден, что никто в Бромвеле не осмелился бы напасть на него в церкви. И если человек обгорел так сильно, как описала девочка, кто-нибудь наверняка бы откликнулся и опознал его, надеясь заработать награду Дьен-ап-Стена.
   Значит, это чужак. Кто-то, кого горожане не знают. И кто-то, кого Чолик должен был знать в прошлом.
   Где тот человек, который сбежал из порта Таурук? Если это он, а нет смысла полагать, что это был кто-то другой, почему он ждал так долго, прежде чем сделать шаг? И зачем ему вообще преследовать Чолика?
   Чолику было не по себе, особенно когда он думал, как близка была стрела к тому, чтобы пронзить его сердце. Обуреваемый мыслями, Чолик вернулся в свои покои, чтобы вновь планировать и строить схемы с демоном, которого освободил. У убийцы была возможность, но он ее упустил. Теперь Чолика не застанешь врасплох. Этим он себя слегка успокоил.
 
   Спина и плечи горели как в огне — Дэррик сегодня вдоволь натаскался бочек и ящиков. Чуть ежась от боли, он вошел в «Голубой фонарь». Табачный дым и надвигающаяся ночь наполнили таверну полумраком. Обменивающиеся историями люди добавляли к сумеркам невнятный шум. На западе, там, где устье Западного Залива встречалось с Ледяным морем, в воду погружался закат, гася разбросанные по небу красные угли солнечного костра.
   Холодный северный ветер проник в таверну вслед за Дэрриком. За последний час погода переменилась, как и предсказывали капитаны кораблей и их помощники. Поутру, сказал Дэррику Сахир, гавань может даже покрыться коркой льда. Конечно, чтобы запереть в бухте корабли, ее будет недостаточно, но и это время уже недалеко.
   На идущего по маленькому помещению Дэррика смотрели. Одни люди знали его, другие высадились с иноземных кораблей. Но у всех в глазах была настороженность. Мыс Ищущего был небольшой деревней, но, когда в гавань приходили корабли, число народу тут вырастало как на дрожжах. И если человек искал неприятностей, он шел в «Голубой фонарь» — место, где их всегда можно найти.
   Таверна была забита битком — сесть некуда. Трое знакомых парней, пирующие со своими приятелями, не слишком настойчиво зазывали Дэррика за свои столы, он благодарил, но отказывался, продолжая протискиваться дальше, пока не заметил человека, о котором утром говорил ему Сахир.
   Это был мужчина средних лет, с сединой в квадратной бороде, с широкими плечами и чуть тучный — солидный человек, повидавший жизнь. Одежда была поношенной, но выглядела удобной и достаточно теплой, чтобы защитить от холодных северных ветров. А еще он носил круглые очки — Дэррик мог бы по пальцам пересчитать, сколько раз в жизни он видел подобные приспособления.
   Слева от мудреца стояла тарелка с хлебом и мясом. Правой рукой он писал, отрывая ее от бумаги, только чтобы макнуть перо в чернильницу, примостившуюся рядом с книгой. Придвинутая поближе масляная лампа немного рассеивала окружающую мглу.
   Дэррик остановился неподалеку от стола, не зная, с чего начать.
   Внезапно мудрец поднял глаза и уставился на него поверх стекол:
   — Дэррик?
   Обескураженный, Дэррик промолчал.
   — Твой друг Сахир назвал мне имя, — пояснил мудрец. — Когда мы вчера с ним говорили, он сказал, что ты, возможно, заглянешь.
   — Да, — кивнул Дэррик. — Хотя, должен признаться, я не совсем представляю, что делаю здесь.
   — Если ты видел тот символ, а Сахир склонен считать, что ты видел, — сказал мудрец, — он должен был оставить след в твоей жизни. — Он погладил лежащую перед ним книгу. — Видит Свет, так во мне оставила след тяга узнать о нем. В ущерб мне самому, если верить моим наставникам и коллегам.