Страница:
Приняв из рук Рамбала горбушку хлеба, намазанную медовым маслом, Дэррик слушал Тарамиса и механически жевал. Разум его уже обрабатывал наспех набросанный мудрецом план, взвешивая детали, по мере того как они всплывали.
— С парапетом они суетились больше всего, — сообщил Тарамис, — поэтому, забивая под него сваи, упустили из виду старую канализационную систему, проходящую под церковью. Хотя внешне здание выглядит безукоризненным и завершенным, земля под ним представляет собой настоящее болото, оттого-то жители города и не возводили на этом месте построек.
— И что же ты думаешь? — спросил Палат.
Тарамис посмотрел на свой рисунок, едва освещенный догорающими углями.
— Я думаю, что нам надо немного удачи, а еще — украсть одну из их лодок, и тогда мы проберемся сегодня в церковь, совершив небольшую диверсию, эдакий ложный маневр.
— Сегодня ночью? — переспросил Рамбал.
Мудрец кивнул, поднял глаза и встретился с устремленными на него взглядами бойцов его отряда.
— Люди, с которыми я говорил днем в тавернах Бромвела, сказали, что церковные мессы продолжаются часами даже после заката.
— Всегда ты что-то да упустишь, — заметил Корригор. — Обычно человек, работающий в поле или рыбачащий после захода солнца, ищет теплое, сухое место, чтобы лечь и свернуться калачиком. Ему не нужно никаких месс.
— В обычных церквях на обычных мессах, — многозначительно подчеркнул Тарамис, — не раздают направо и налево исцеление и удачу, приносящие человеку любовь, богатство и силу.
— И правда, — согласился Корригор.
— Так что мы идем этой ночью, — сказал Тарамис. — Если кто-то из нас не предпочтет дождаться следующей.
Произнося это, он смотрел на Дэррика. Дэррик покачал головой, остальные бойцы сделали то же самое. Все уже устали ждать.
— Мы хорошо отдохнули прошлой ночью, — сказал Рамбал. — Если мне придется отдыхать и дальше, я просто издергаюсь.
— Хорошо.
Тарамис невесело улыбнулся, — кажется, он боялся. Несмотря на то, что мудрец потерял семью из-за демонов и посвятил жизнь охоте на них, в нем по-прежнему было достаточно человеческого, чтобы страшиться того, что они собираются предпринять.
Затем, спокойно и взвешенно, Тарамис изложил всем свой план.
Светлый туман затянул реку, но фонари и факелы вдоль берегов и на бортах стоящих у причала кораблей, перед товарными складами и трактирами рассеяли влажные, серые, плотные, как вата, испарения. Людские голоса перемешивались с воем ветра в снастях и среди свернутых парусов. Кто-то пел, кто-то выкрикивал грязные частушки и пошлые шутки.
В двух местах реку пересекали каменные мосты, заполненные людьми, которые бродили с одного берега на другой в поисках еды и выпивки. Одни были путешественниками, коротающими время до начала следующей службы в церкви. Другие — ворами, торговцами, солдатами. Больше всех шумели продажные девицы, выкрикивающие свои предложения матросам и рыбакам на судах.
Дэррик следовал за Тарамисом вдоль берега к грузовому кораблю, который мудрец избрал их целью. «Лазурный зефир» был квадратным, уродливым парусником, насквозь провонявшим прогорклой ворванью и совершенно не соответствующим своему нелепому названию. Ни один уважающий себя моряк не захотел бы служить на этой посудине, но небольшая команда тут, конечно, была, получая за свои усилия скудную прибыль.
Сейчас на борту грузового судна оставалось всего три человека. Капитан и члены экипажа разбрелись по припортовым кабакам. Но осторожное наблюдение за присутствующими показало, что и у них припасена бутылочка — троица собралась на корме, чтобы спокойно распить ее.
Дэррик знал, что «Лазурный зефир» не привлечет воров и контрабандистов Бромвела. Бочки с китовым жиром слишком тяжелы, чтобы их можно было легко украсть или бежать с ними из гавани.
Не сбиваясь с мерной походки, Тарамис добрался до сходней, ведущих на грузовоз, и, не останавливаясь, шагнул на них. Дэррик не отставал; сердце моряка неистово заколотилось в груди, когда сапоги его застучали по трапу.
Трое матросов разом повернулись. Один схватил фонарь и направил свет на нежданных гостей.
— Кто идет? — выкрикнул матрос с фонарем. Двое других обнажили мечи и заняли оборонительную позицию.
— Орлов, — уверенно ответил Тарамис, продолжая приближаться к морякам.
Дэррик отделился от мудреца, озирая оснастку и решая между двумя вдохами, какие паруса им понадобятся и как лучше спустить их. Только четверо из бойцов Тарамиса имели опыт хождения на паруснике, и опыт этот был значительно меньше, чем у него.
— Не знаю никакого Орлова, — буркнул матрос с фонарем, — Ты, должно быть, ошибся судном, приятель.
— Я не ошибся, — заверил матроса Тарамис столь же невозмутимо. — Капитан Рихард попросил меня заскочить сюда с этим грузом. — Он показал обтянутую кожей бутыль. — Сказал, что это согреет вас в холодной ночи.
— И капитана Рихарда не знаю, — буркнул упрямец. — Ты точно ошибся. Лучше тебе убраться отсюда.
Но к этому времени Тарамис был уже среди них. Он быстро начертил в воздухе таинственный символ, тот вспыхнул ярким изумрудно-зеленым светом и заморгал, тускнея.
Но прежде чем умерли последние краски, мерцающая стена силы налетела на трех матросов, швырнула их через кормовые поручни и столкнула за борт, разбросав по заливу, как сорванные порывом ветра осенние листья. Моряк с фонарем, продолжающий цепляться за светильник, пролетел подобно падающей с небес комете и исчез в воде с громким всплеском.
В то же время по сигналу, который Тарамис дал с помощью заклинания, Рамбал поджег промасленную стенку одного из больших складов на южном берегу реки, отвлекая внимание ложным маневром. Огонь быстро распространился, выгнав дюжины людей из соседних домов. Спустя считанные секунды после изгнания троих матросов с кормы «Лазурного зефира» улицы и берега с обеих сторон реки наполнились шумом и криками о пожаре. И когда моряки вынырнули, они не привлекли к себе большого внимания. Палат, присоединившийся к Тарамису на корме, поднял лук и натянул тетиву. Матросы вняли предупреждению и молча поплыли к берегу.
— Спустить вон те паруса, — приказал Дэррик.
Теперь, когда они начали действовать и пути назад не было, кровь кипела у него в жилах. Часть его существа снова оживала — после года попыток умертвить его. Он вспоминал прошлые времена, когда они с Мэтом дрались на борту корабля, отражая неожиданную атаку.
Те четверо воинов, у которых был морской опыт, решили разделиться. Один отправился на корму к штурвалу, остальные принялись карабкаться по снастям.
Дэррик взлетел к парусам ловко, как обезьяна, все привычные движения вернулись к нему, хотя прошло много времени с тех пор, как он в последний раз всходил на отплывающее судно. Магический меч Хоклина при подъеме бил по спине. Абордажная сабля была сравнительно короткой, чтобы ее можно было держать в ножнах на поясе, но длинный меч все же удобнее носить на перевязи через плечо.
Он влез на мачту, потянулся к свернутым парусам и полоснул по умело завязанному тросу коротким ножом. Его душа моряка жалела о потере хорошей веревки, которая в море всегда может пригодиться, но он знал, что им она больше не понадобится. Мысль эта заставила вспомнить, какую судьбу уготовил Тарамис грузовому судну, отчего Дэррику стало еще грустнее. Маленький корабль — это всего лишь маленький корабль, но в море он кой-чего стоит, и у него есть свое предназначение.
Когда все паруса были спущены, Дэррик с вершины мачты взглянул вниз, на палубу. Одиннадцать оставшихся бойцов — Рамбал присоединится к товарищам чуть позже — небольшими ведрами вычерпывали из трюма китовый жир. Груз «Лазурного зефира» состоял как из маленьких бочонков ворвани, так и из огромных бочек, но, чтобы вытащить их на палубу, потребовался бы подъемный механизм.
Дэррик скользнул вниз по канату и ловко соскочил на палубу.
— Теперь подвязать вот эти паруса. Скорее.
Трое матросов, вышвырнутые Тарамисом с грузовоза, добрались до берега и уже звали на помощь других моряков и стражников. Большей частью их игнорировали. Пожар на товарном складе был куда важнее, поскольку он распространялся — в опасности мог оказаться весь город.
Наблюдая за пламенем, лижущим длинными языками небо над пакгаузом, быстро крепящий паруса Дэррик думал, что он бы не смог приказать поджечь здание, как Тарамис. Владельцы склада не сделали ничего плохого, и люди, хранившие там свои товары, — тоже.
Мудрец объяснил, что это необходимое зло. Никто из воинов не высказал недовольства планом.
— Дэррик, — окликнул с кормы Тарамис. Он сбросил накидку, открыв оранжевый балахон с мистическими серебряными символами — мантию Вижири.
— Да, — отозвался Дэррик.
— Паруса готовы?
— Да, — снова ответил он, заканчивая вязать последний узел и оглядываясь на других бойцов, работающих со снастями. Они чуть отстали от него, но, тем не менее, дело спорилось. — Все в порядке, действуй. — Дэррик снова посмотрел на остальных. — Будьте наготове, ребята. Если мы сдвинем эту скорлупку, потом надо будет шевелиться немного быстрее.
Тарамис заговорил — вылетающие из его рта слова звучали как рычание. Человеческое горло не приспособлено для таких звуков — Дэррик был убежден, что заклинание мудреца пришло из самой ранней магии, принесенной в мир демонами и врученной Вижири. Некоторые маги и колдуны верили, что искусство заклятий становится чище, когда формулы произносятся на древнем языке, на котором заучивались впервые.
На рябящей поверхности реки колыхалось отражение горящего склада. Впрочем, в воде отражались все рассыпанные на берегу светящиеся точки. Ровный ряд огней растянулся под вторым мостом, лежащим между грузовым парусником и церковью. Хриплые крики разносились далеко по воде, всегда приближающей звуки. Цепочка людей с ведрами выстроилась от реки до склада — добровольцы тушили пожар.
Несмотря на то, что Дэррик подготовился, заклинание Тарамиса едва не сбило его с ног — мудрец призвал дикий ветер с запада. Мачты заскрипели, захлопали наполняющиеся паруса. И корабль, подгоняемый магическим ветром, рванулся вперед, рассекая носом речную воду. Судно шло против течения.
Глава 22
— С парапетом они суетились больше всего, — сообщил Тарамис, — поэтому, забивая под него сваи, упустили из виду старую канализационную систему, проходящую под церковью. Хотя внешне здание выглядит безукоризненным и завершенным, земля под ним представляет собой настоящее болото, оттого-то жители города и не возводили на этом месте построек.
— И что же ты думаешь? — спросил Палат.
Тарамис посмотрел на свой рисунок, едва освещенный догорающими углями.
— Я думаю, что нам надо немного удачи, а еще — украсть одну из их лодок, и тогда мы проберемся сегодня в церковь, совершив небольшую диверсию, эдакий ложный маневр.
— Сегодня ночью? — переспросил Рамбал.
Мудрец кивнул, поднял глаза и встретился с устремленными на него взглядами бойцов его отряда.
— Люди, с которыми я говорил днем в тавернах Бромвела, сказали, что церковные мессы продолжаются часами даже после заката.
— Всегда ты что-то да упустишь, — заметил Корригор. — Обычно человек, работающий в поле или рыбачащий после захода солнца, ищет теплое, сухое место, чтобы лечь и свернуться калачиком. Ему не нужно никаких месс.
— В обычных церквях на обычных мессах, — многозначительно подчеркнул Тарамис, — не раздают направо и налево исцеление и удачу, приносящие человеку любовь, богатство и силу.
— И правда, — согласился Корригор.
— Так что мы идем этой ночью, — сказал Тарамис. — Если кто-то из нас не предпочтет дождаться следующей.
Произнося это, он смотрел на Дэррика. Дэррик покачал головой, остальные бойцы сделали то же самое. Все уже устали ждать.
— Мы хорошо отдохнули прошлой ночью, — сказал Рамбал. — Если мне придется отдыхать и дальше, я просто издергаюсь.
— Хорошо.
Тарамис невесело улыбнулся, — кажется, он боялся. Несмотря на то, что мудрец потерял семью из-за демонов и посвятил жизнь охоте на них, в нем по-прежнему было достаточно человеческого, чтобы страшиться того, что они собираются предпринять.
Затем, спокойно и взвешенно, Тарамис изложил всем свой план.
Светлый туман затянул реку, но фонари и факелы вдоль берегов и на бортах стоящих у причала кораблей, перед товарными складами и трактирами рассеяли влажные, серые, плотные, как вата, испарения. Людские голоса перемешивались с воем ветра в снастях и среди свернутых парусов. Кто-то пел, кто-то выкрикивал грязные частушки и пошлые шутки.
В двух местах реку пересекали каменные мосты, заполненные людьми, которые бродили с одного берега на другой в поисках еды и выпивки. Одни были путешественниками, коротающими время до начала следующей службы в церкви. Другие — ворами, торговцами, солдатами. Больше всех шумели продажные девицы, выкрикивающие свои предложения матросам и рыбакам на судах.
Дэррик следовал за Тарамисом вдоль берега к грузовому кораблю, который мудрец избрал их целью. «Лазурный зефир» был квадратным, уродливым парусником, насквозь провонявшим прогорклой ворванью и совершенно не соответствующим своему нелепому названию. Ни один уважающий себя моряк не захотел бы служить на этой посудине, но небольшая команда тут, конечно, была, получая за свои усилия скудную прибыль.
Сейчас на борту грузового судна оставалось всего три человека. Капитан и члены экипажа разбрелись по припортовым кабакам. Но осторожное наблюдение за присутствующими показало, что и у них припасена бутылочка — троица собралась на корме, чтобы спокойно распить ее.
Дэррик знал, что «Лазурный зефир» не привлечет воров и контрабандистов Бромвела. Бочки с китовым жиром слишком тяжелы, чтобы их можно было легко украсть или бежать с ними из гавани.
Не сбиваясь с мерной походки, Тарамис добрался до сходней, ведущих на грузовоз, и, не останавливаясь, шагнул на них. Дэррик не отставал; сердце моряка неистово заколотилось в груди, когда сапоги его застучали по трапу.
Трое матросов разом повернулись. Один схватил фонарь и направил свет на нежданных гостей.
— Кто идет? — выкрикнул матрос с фонарем. Двое других обнажили мечи и заняли оборонительную позицию.
— Орлов, — уверенно ответил Тарамис, продолжая приближаться к морякам.
Дэррик отделился от мудреца, озирая оснастку и решая между двумя вдохами, какие паруса им понадобятся и как лучше спустить их. Только четверо из бойцов Тарамиса имели опыт хождения на паруснике, и опыт этот был значительно меньше, чем у него.
— Не знаю никакого Орлова, — буркнул матрос с фонарем, — Ты, должно быть, ошибся судном, приятель.
— Я не ошибся, — заверил матроса Тарамис столь же невозмутимо. — Капитан Рихард попросил меня заскочить сюда с этим грузом. — Он показал обтянутую кожей бутыль. — Сказал, что это согреет вас в холодной ночи.
— И капитана Рихарда не знаю, — буркнул упрямец. — Ты точно ошибся. Лучше тебе убраться отсюда.
Но к этому времени Тарамис был уже среди них. Он быстро начертил в воздухе таинственный символ, тот вспыхнул ярким изумрудно-зеленым светом и заморгал, тускнея.
Но прежде чем умерли последние краски, мерцающая стена силы налетела на трех матросов, швырнула их через кормовые поручни и столкнула за борт, разбросав по заливу, как сорванные порывом ветра осенние листья. Моряк с фонарем, продолжающий цепляться за светильник, пролетел подобно падающей с небес комете и исчез в воде с громким всплеском.
В то же время по сигналу, который Тарамис дал с помощью заклинания, Рамбал поджег промасленную стенку одного из больших складов на южном берегу реки, отвлекая внимание ложным маневром. Огонь быстро распространился, выгнав дюжины людей из соседних домов. Спустя считанные секунды после изгнания троих матросов с кормы «Лазурного зефира» улицы и берега с обеих сторон реки наполнились шумом и криками о пожаре. И когда моряки вынырнули, они не привлекли к себе большого внимания. Палат, присоединившийся к Тарамису на корме, поднял лук и натянул тетиву. Матросы вняли предупреждению и молча поплыли к берегу.
— Спустить вон те паруса, — приказал Дэррик.
Теперь, когда они начали действовать и пути назад не было, кровь кипела у него в жилах. Часть его существа снова оживала — после года попыток умертвить его. Он вспоминал прошлые времена, когда они с Мэтом дрались на борту корабля, отражая неожиданную атаку.
Те четверо воинов, у которых был морской опыт, решили разделиться. Один отправился на корму к штурвалу, остальные принялись карабкаться по снастям.
Дэррик взлетел к парусам ловко, как обезьяна, все привычные движения вернулись к нему, хотя прошло много времени с тех пор, как он в последний раз всходил на отплывающее судно. Магический меч Хоклина при подъеме бил по спине. Абордажная сабля была сравнительно короткой, чтобы ее можно было держать в ножнах на поясе, но длинный меч все же удобнее носить на перевязи через плечо.
Он влез на мачту, потянулся к свернутым парусам и полоснул по умело завязанному тросу коротким ножом. Его душа моряка жалела о потере хорошей веревки, которая в море всегда может пригодиться, но он знал, что им она больше не понадобится. Мысль эта заставила вспомнить, какую судьбу уготовил Тарамис грузовому судну, отчего Дэррику стало еще грустнее. Маленький корабль — это всего лишь маленький корабль, но в море он кой-чего стоит, и у него есть свое предназначение.
Когда все паруса были спущены, Дэррик с вершины мачты взглянул вниз, на палубу. Одиннадцать оставшихся бойцов — Рамбал присоединится к товарищам чуть позже — небольшими ведрами вычерпывали из трюма китовый жир. Груз «Лазурного зефира» состоял как из маленьких бочонков ворвани, так и из огромных бочек, но, чтобы вытащить их на палубу, потребовался бы подъемный механизм.
Дэррик скользнул вниз по канату и ловко соскочил на палубу.
— Теперь подвязать вот эти паруса. Скорее.
Трое матросов, вышвырнутые Тарамисом с грузовоза, добрались до берега и уже звали на помощь других моряков и стражников. Большей частью их игнорировали. Пожар на товарном складе был куда важнее, поскольку он распространялся — в опасности мог оказаться весь город.
Наблюдая за пламенем, лижущим длинными языками небо над пакгаузом, быстро крепящий паруса Дэррик думал, что он бы не смог приказать поджечь здание, как Тарамис. Владельцы склада не сделали ничего плохого, и люди, хранившие там свои товары, — тоже.
Мудрец объяснил, что это необходимое зло. Никто из воинов не высказал недовольства планом.
— Дэррик, — окликнул с кормы Тарамис. Он сбросил накидку, открыв оранжевый балахон с мистическими серебряными символами — мантию Вижири.
— Да, — отозвался Дэррик.
— Паруса готовы?
— Да, — снова ответил он, заканчивая вязать последний узел и оглядываясь на других бойцов, работающих со снастями. Они чуть отстали от него, но, тем не менее, дело спорилось. — Все в порядке, действуй. — Дэррик снова посмотрел на остальных. — Будьте наготове, ребята. Если мы сдвинем эту скорлупку, потом надо будет шевелиться немного быстрее.
Тарамис заговорил — вылетающие из его рта слова звучали как рычание. Человеческое горло не приспособлено для таких звуков — Дэррик был убежден, что заклинание мудреца пришло из самой ранней магии, принесенной в мир демонами и врученной Вижири. Некоторые маги и колдуны верили, что искусство заклятий становится чище, когда формулы произносятся на древнем языке, на котором заучивались впервые.
На рябящей поверхности реки колыхалось отражение горящего склада. Впрочем, в воде отражались все рассыпанные на берегу светящиеся точки. Ровный ряд огней растянулся под вторым мостом, лежащим между грузовым парусником и церковью. Хриплые крики разносились далеко по воде, всегда приближающей звуки. Цепочка людей с ведрами выстроилась от реки до склада — добровольцы тушили пожар.
Несмотря на то, что Дэррик подготовился, заклинание Тарамиса едва не сбило его с ног — мудрец призвал дикий ветер с запада. Мачты заскрипели, захлопали наполняющиеся паруса. И корабль, подгоняемый магическим ветром, рванулся вперед, рассекая носом речную воду. Судно шло против течения.
Глава 22
Подхваченный внезапным бешеным порывом ветра, «Лазурный зефир» мчался по реке. Неожиданный рывок застал троих бойцов врасплох, и они повалились на палубу. Бочки с ворванью перевернулись и покатились, став на миг источником опасности. Один из воинов едва не вывалился в прореху, оставленную в ограждении упавшими сходнями, но кое-как ухитрился остановиться совсем неподалеку от дыры.
— Так держать! — Дэррик пытался перекричать рев ветра, обращаясь к своей парусной бригаде.
Он почти висел на канатах, держа парус по ветру. Впрочем, стихия оставила человеку мало работы. Ветер Тарамиса подхватил грузовое судно и сам понес его по реке.
Парусник летел мимо яростно раскачивающихся кораблей, стоящих на якоре. А маленькие суда, которыми пользовались почти как паромами для переправы товаров через реку, вообще опрокинуло — их паруса полоскались в воде.
— Штурвал! — взревел Дэррик, видя, как «Лазурный зефир» со страшной скоростью несется на низкую баржу.
— Есть! — откликнулся Фарранан.
— Право руля, проклятие, или нас всех расплющит в лепешку!
— Есть право руля!
Грузовой парусник немедленно повиновался команде. Левый борт судна проскрежетал по корпусу низко посаженной баржи; затрещало дерево. Дэррик надеялся лишь, что большинство сломавшихся досок принадлежали барже.
Повиснув на привязанных к парусу канатах, он видел, как угол баржи уходит под их корабль, а нос лодки и другой угол поднимаются из воды. Коробки, ящики, а за ними и портовые рабочие посылались в реку. Два упавших фонаря погасли тотчас же, стоило воде коснуться пламени.
А потом грузовое судно разминулось с баржей, свободно побежав по самой середине реки. Остальные корабли так сгрудились, что лавировать между ними было бы невозможно. Дэррик заметил удивленные лица матросов, разглядывающих с высоких судов маленькую грузовую шхуну.
— Разбить бочки! — приказал Тарамис.
Воины принялись высаживать топорами днища бочонков с китовым жиром — темная жидкость разлилась по палубе. Густая ворвань текла медленно, словно кровь смертельно раненного.
Когда грузовоз проходил под мостом, отмечающим границу гавани, Дэррик поднял глаза — как раз вовремя, чтобы увидеть, как бросился с его перил Рамбал. Боец на лету отчаянно замахал руками, цепляясь за снасти, едва не запутался в паутине тросов, а затем перевалился на ближайший парус и соскользнул по нему на палубу, неловко приземлившись на спину.
— Ты в порядке? — Дэррик протянул руку — ветер неистовствовал, креня палубу.
— Ничего вроде не ранено, кроме моей гордости, — хмыкнул Рамбал. принимая помощь. Воин с трудом поднялся на ноги и поморщился. — И, может, задницы. — Он оглянулся на горящий пакгауз. — Что ж, вот и отвлекли внимание.
— Дело и так затянулось, — заметил Дэррик, глядя на густую вонючую жидкость, покрывающую нос парусника.
— Хорошо бы еще перевалить за те сваи, о которых толковал Тарамис, — сказал Рамбал.
— Мы доберемся туда, — ответил Дэррик. И повысил голос: — Лево руля!
— Есть лево руля! — прокричал с кормы Фарранан.
Дэррик почувствовал, как качнулся в ответ «Лазурный зефир», поворачивая к северному берегу, на котором возвышался впечатляющий монолит Церкви Пророка Света. Терраса с парапетом нависала над рекой меньше чем в трех сотнях ярдов от них, и расстояние неуклонно сокращалось. Две четырехгранные колонны поддерживали парапет в двадцати футах над водой — в расчете на приливы, потопы, паводки и прочие безобразия природы.
По обеим сторонам реки за «Лазурным зефиром» тянулись ряды факелов и фонарей, отмечая путь городских стражников. Охранники церкви заполнили террасу, когда грузовой корабль оказался уже в ста футах от них. У некоторых были арбалеты; в воздухе засвистели стрелы.
— В укрытие! — рявкнул Палат, ныряя за выступающую посреди палубы будочку грузового трюма. Стрелы впивались в доски вокруг него.
Дэррик ощутил, как стрела с шелестом прошла в дюйме от его головы, слегка всколыхнув волосы. Он спрятался за центральной мачтой, доверив раздутому Тарамисом ветру нести «Лазурный зефир» к сваям. Над головой все больше и больше стрел пробивали холщовые паруса.
— Держать штурвал! — скомандовал Дэррик, оглядываясь на корму.
Фарранан пригнулся, отчаянно стараясь укрыться. Он почти выпустил из рук рулевое колесо, и корабль снова сносило к середине реки.
Оторвавшись от мачты, Дэррик кинулся к корме. Он бежал, чувствуя, как напряглись спина и плечи, ожидая в любой момент неумолимого укуса стального наконечника. Схватившись за поручни трапа, он взлетел по короткой лестнице так поспешно, что едва не сбил с ног Фарранана.
Тарамис стоял у перил.
— Вернись на место! — проорал он.
Но Дэррик вцепился в штурвал и рванул влево, направляя корабль на прежний курс. Ветер не ослабевал, бушуя в снастях и раздирая паруса там, где их пробили стрелы. Штурвал дергался в руках Дэррика, борясь с течением реки и магическим ветром.
Выведя в воздухе сияющий семиконечный знак, Тарамис произнес одно слово. Вдохновленный магией символ завертелся волчком, поджигая разлитый на палубе китовый жир. Темная жидкость зашипела, вспыхнула и расцветилась извивающимися языками желтого и бледно-лилового пламени.
Волна жара омыла Дэррика, вынуждая зажмуриться. На миг его охватила паника — он понял, что больше не видит парапета из-за пламени и летящих углей. Перепрыгнув на такелаж и карабкаясь по первому парусу, огонь взбирался на мачту, как неуклюжий медвежонок, исследуя каждое приглянувшееся ему местечко, пробуя отдохнуть там, но вновь начиная ползти вверх.
Он поднял глаза, на один безумный миг подумав, что сумеет сориентироваться по звездам.
Вместо этого взгляд Дэррика натолкнулся на величественную колокольню, вздымающуюся над самой высокой частью Церкви Пророка Света. И он направил корабль к ней, рассчитав, где относительно колокольни должна находиться терраса с парапетом.
— Так держать, — сказал Тарамис.
Дэррик мрачно кивнул.
Стрелы продолжали сыпаться на корабль, вонзаясь глубоко в дерево. Одна отскочила от рулевого колеса и ужалила Дэррика в левый бок. На секунду ему показалось, что ребра его охватил огонь, потом моряк взглянул вниз и увидел торчащее из своего тела древко.
Слабость скрутила Дэррика — он подумал, что стрела повредила что-то жизненно важное в животе или в груди. Однако затем он заметил, что дротик засел ниже, сильно задев ребра, но не тронув ни мускулов, ни органов. Стрела наверняка бы прошла навылет, если бы не толстый дорожный плащ.
Слегка успокоившись и взяв себя в руки, Дэррик потянулся, выдернул стрелу из собственной плоти и швырнул ее за борт. Пальцы его покраснели от крови.
— Гляди! — крикнул Палат.
На один миг Дэррик увидел перед собой толстые сваи, поддерживающие парапет. Мы слишком высоко, - подумал он, понимая, что грузовое судно идет не совсем так, как они рассчитывали. — Толчок перевернет нас.
Но он забыл об одном. Среди грузовых судов ни одно не нагружается так компактно и не становится таким тяжелым, как перевозчик китового жира. «Лазурный зефир» был наполнен под завязку, он глубоко сидел в воде, к тому же огромный вес этот гнал вперед неистовый магический ветер.
Корабль врезался в сваи, вырвал их из гнезд и обрушил град камней парапета, подняв стену воды, которая опала нежданным дождем. Правый борт «Лазурного зефира» едва не раздробил упавший обломок скалы. Корабль содрогался, как от чудовищных ударов молота кузнеца-гиганта. «Лазурный зефир» стал наковальней, непреклонной и стойкой. Кирпичи и булыжники стучали по палубе, сильно скошенной к правому борту, уже трущемуся об незащищенный берег.
Вместе с каменной кладкой сверху летели и охранники церкви. Дэррик наблюдал за их падением — кто-то плюхался во вспененную реку справа от корабля, кто-то валился на палубу, захваченный лавиной камней и известки. Двое стражников запутались в полыхающих парусах передней мачты. Они кричали и дергались среди снастей, а потом яркими свечками полетели в воду.
Отпустив штурвал, зная, что ему больше не удержать руль, не рискуя при этом жизнью, Дэррик отступил и схватился за поручни. Вдоль них он добрался до линя, бегущего к корме, поймал трос и тогда уже перебрался на левый борт.
«Лазурный зефир» остановился, крепко сев на мель.
Дэррик слышал, как скрежещут, камни по корпусу судна, будто челюсти великана, грызущего кости жертвы. Он нахмурился, осознав, какой урон они принесли кораблю и сколько часов работы потребуется на то, чтобы парусник снова стал годен для плавания. Он обвел взглядом палубу, размышляя, смогут ли они завершить намеченное после всего, что случилось.
Рухнувшие обломки и грязный берег покрывала тень. Дэррик обшаривал глазами отмель, но не видел канализационной системы, которая, по расчетам Тарамиса, должна была вскрыться. Однако, несмотря на мрачность ситуации, настоящий страх не коснулся Дэррика. Он чувствовал лишь возбуждение и надежду на то, что с отчаянной, сумасшедшей виной, терзавшей его весь последний год, скоро будет покончено. Охранники церкви Кабраксиса наверняка не позволят им жить долго после покушения.
Тарамис присоединился к Дэррику у перил. Мудрец произнес одно слово и показал на факел в своей руке. Тот немедленно вспыхнул, и отражение огня задрожало за бортом.
— Факел осветит нас для арбалетчиков, — заметил оказавшийся рядом Фарранан.
— Мы здесь не останемся, — ответил ему Рамбал.
«Лазурный зефир» продолжал скрипеть и взбрыкивать, натыкаясь на вывороченный известняк речного дна.
— Корабль долго не продержится, — сказал Дэррик. Он только сейчас заметил, как стало тихо вокруг после того, как прекратил дуть ураганный ветер. — Течение сдвинет и унесет нас.
Вытянув руку с факелом, Тарамис изучал берег. С разломанного парапета продолжали падать камни.
— Они спустили лодку, — предупредил Палат.
Взглянув поверх поручней, Дэррик увидел направляющийся к ним корабль стражи. Фонари освещали флаги лорда Даркулана на корме и носу, дабы ни у кого не оставалось сомнений в принадлежности судна.
— Факел слабоват, — сказал Тарамис. — Но это должно быть здесь, внизу.
Он тянулся, насколько хватало руки, но тщетно. Свет просто не достигал берега.
Вытащи меч, — сказал в голове Дэррика Мэт Харинг.
— Мэт? — прошептал моряк.
Чувство вины вернулось, нанеся мощный удар, разрушая мир, воцарившийся в его душе, и стало очевидно, что сбежать от этого не удастся. Принять свою смерть куда легче, чем смириться с гибелью Мэта.
Вытащи меч, - повторил далекий голос Мэта.
Дэррик обернулся, хотя и знал, что не найдет друга стоящим за своей спиной, как казалось на слух, и посмотрел на собравшихся на корме воинов, ожидающих, когда Тарамис даст им знак приступать к следующему действию.
Меч, чертов ты дурак! — рявкнул Мэт. — Доставай свой проклятый длиннющий меч. Это поможет и тебе, и тем, кто с тобой.
Дэррик потянулся за правое плечо, почувствовав боль слева, там, где прошла стрела, и нащупал рукоять меча Хоклина. По пальцам пробежало покалывание, и меч словно сам прыгнул к нему в руку. Он вытащил оружие — длинную и широкую полосу наточенной стали, покрытой боевыми шрамами.
Тарамис и другие бойцы пытались разогнать фонарями и факелами, взятыми на грузовозе, тени, окутавшие берег.
— Может, кому-нибудь спуститься туда? — предложил Рамбал.
— Человек сойдет с корабля, а вдруг лоханку снесет? — буркнул Палат. — Нет, нам надо держаться за эту старую шаланду, если мы вдруг соберемся смыться отсюда.
— Лучше бы мы попытали счастья на улицах, — вздохнул Рамбал. — Если мы и выведем корабль из гавани, нас все равно догонят. У нас же нет опытного экипажа, чтобы управляться с этими парусами и веревками.
Назови меч по имени, - приказал Мэт.
— Мэт, — снова прошептал Дэррик, страдая так, словно только что стал свидетелем смерти друга.
Нет, он не вообразил себе голос Мэта: он был реален — и звучал в его голове.
Назови меч по имени, неповоротливый ты простофиля, - опять велел Мэт.
— Что ты здесь делаешь? — тихо спросил Дэррик.
То же, что и ты, - ответил Мэт, — только вижу я все, черт побери, получше тебя. А теперь призови силу меча, прежде чем вас снесет с этих скал и швырнет прямо в лапы стражи. Нам сегодня надо еще кое-куда сходить.
— А как мне призвать меч? — спросил Дэррик.
Выкрикни его имя.
— Какое имя?
В замешательстве Дэррик просто не мог вспомнить.
Гнев Грозы, - терпеливо напомнил Мэт.
— Ты жив?
У нас сейчас нет времени разбираться в этом. Мы в трудном положении, а ведь надо еще побороться с Кабраксисом.
Корпус парусника снова заскрежетал о камни, качнувшись еще сильнее, чем прежде. На миг Дэррику показалось, что судно сейчас освободится.
— Гнев Грозы, — сказал Дэррик, сжав эфес обеими руками, не зная, чего ожидать. Непривычная вибрация снова пробрала его до костей.
Мгновение — и холодный голубой свет побежал по клинку. Но жара в нем не было, и, несмотря на яркость, сияние это не резало глаза.
Испускаемый мечом магический свет легко рассек тьму, запеленавшую речной берег. Голубые отблески задрожали на воде, вливающейся в разрушенную секцию восьмифутовой сточной трубы, проходящей под церковью. Столкновение корабля с берегом разрушило парапет и открыло канализационный туннель — и для глаз, и для входа.
— Вот она, — объявил Тарамис.
А Дэррик прошептал:
— Мэт.
Ответа не последовало, лишь самый обычный бриз прошелестел в провисших снастях.
Парусник, груженный китовым жиром, взбрыкнул снова, скользнув на четыре-пять футов назад, почти сойдя с мели.
— Мы теряем корабль! — воскликнул Тарамис. — Вперед! Быстрее!
И он перешагнул через поручни и ступил на берег во главе отряда.
Иди! - шепнул Мэт в сознании Дэррика — голос его был теперь еще дальше, чем прежде.
Ошеломленный, желающий знать, как мог Мэт говорить с ним, терзаемый мыслью, что друг, возможно, действительно как-то выжил, Дэррик перелез через перила, покидая корабль в тот момент, когда парусник опять дернулся. Еще один толчок течения — и корабль освободится. Оказавшись на отмели, Дэррик бросился вперед.
И сразу приземлился в грязь — сапоги разъехались, он поскользнулся, взмахнул руками и плюхнулся лицом в холодную вязкую дрянь. Течение реки омыло его, промочив до нитки и бросив в озноб. Рана же в боку, напротив, горела, словно пронзенная раскаленной сталью.
Остальные бойцы попрыгали вслед за ним, большей частью тоже оказываясь в скользкой тине, но последние воины высадились уже в реку, и, если бы остальные не помогли им, их бы унесло течение. Пока люди собирались вместе, «Лазурный зефир» служил им защитной стеной. В бок корабля втыкались стрелы, летящие с приближающегося судна охранников.
— Так держать! — Дэррик пытался перекричать рев ветра, обращаясь к своей парусной бригаде.
Он почти висел на канатах, держа парус по ветру. Впрочем, стихия оставила человеку мало работы. Ветер Тарамиса подхватил грузовое судно и сам понес его по реке.
Парусник летел мимо яростно раскачивающихся кораблей, стоящих на якоре. А маленькие суда, которыми пользовались почти как паромами для переправы товаров через реку, вообще опрокинуло — их паруса полоскались в воде.
— Штурвал! — взревел Дэррик, видя, как «Лазурный зефир» со страшной скоростью несется на низкую баржу.
— Есть! — откликнулся Фарранан.
— Право руля, проклятие, или нас всех расплющит в лепешку!
— Есть право руля!
Грузовой парусник немедленно повиновался команде. Левый борт судна проскрежетал по корпусу низко посаженной баржи; затрещало дерево. Дэррик надеялся лишь, что большинство сломавшихся досок принадлежали барже.
Повиснув на привязанных к парусу канатах, он видел, как угол баржи уходит под их корабль, а нос лодки и другой угол поднимаются из воды. Коробки, ящики, а за ними и портовые рабочие посылались в реку. Два упавших фонаря погасли тотчас же, стоило воде коснуться пламени.
А потом грузовое судно разминулось с баржей, свободно побежав по самой середине реки. Остальные корабли так сгрудились, что лавировать между ними было бы невозможно. Дэррик заметил удивленные лица матросов, разглядывающих с высоких судов маленькую грузовую шхуну.
— Разбить бочки! — приказал Тарамис.
Воины принялись высаживать топорами днища бочонков с китовым жиром — темная жидкость разлилась по палубе. Густая ворвань текла медленно, словно кровь смертельно раненного.
Когда грузовоз проходил под мостом, отмечающим границу гавани, Дэррик поднял глаза — как раз вовремя, чтобы увидеть, как бросился с его перил Рамбал. Боец на лету отчаянно замахал руками, цепляясь за снасти, едва не запутался в паутине тросов, а затем перевалился на ближайший парус и соскользнул по нему на палубу, неловко приземлившись на спину.
— Ты в порядке? — Дэррик протянул руку — ветер неистовствовал, креня палубу.
— Ничего вроде не ранено, кроме моей гордости, — хмыкнул Рамбал. принимая помощь. Воин с трудом поднялся на ноги и поморщился. — И, может, задницы. — Он оглянулся на горящий пакгауз. — Что ж, вот и отвлекли внимание.
— Дело и так затянулось, — заметил Дэррик, глядя на густую вонючую жидкость, покрывающую нос парусника.
— Хорошо бы еще перевалить за те сваи, о которых толковал Тарамис, — сказал Рамбал.
— Мы доберемся туда, — ответил Дэррик. И повысил голос: — Лево руля!
— Есть лево руля! — прокричал с кормы Фарранан.
Дэррик почувствовал, как качнулся в ответ «Лазурный зефир», поворачивая к северному берегу, на котором возвышался впечатляющий монолит Церкви Пророка Света. Терраса с парапетом нависала над рекой меньше чем в трех сотнях ярдов от них, и расстояние неуклонно сокращалось. Две четырехгранные колонны поддерживали парапет в двадцати футах над водой — в расчете на приливы, потопы, паводки и прочие безобразия природы.
По обеим сторонам реки за «Лазурным зефиром» тянулись ряды факелов и фонарей, отмечая путь городских стражников. Охранники церкви заполнили террасу, когда грузовой корабль оказался уже в ста футах от них. У некоторых были арбалеты; в воздухе засвистели стрелы.
— В укрытие! — рявкнул Палат, ныряя за выступающую посреди палубы будочку грузового трюма. Стрелы впивались в доски вокруг него.
Дэррик ощутил, как стрела с шелестом прошла в дюйме от его головы, слегка всколыхнув волосы. Он спрятался за центральной мачтой, доверив раздутому Тарамисом ветру нести «Лазурный зефир» к сваям. Над головой все больше и больше стрел пробивали холщовые паруса.
— Держать штурвал! — скомандовал Дэррик, оглядываясь на корму.
Фарранан пригнулся, отчаянно стараясь укрыться. Он почти выпустил из рук рулевое колесо, и корабль снова сносило к середине реки.
Оторвавшись от мачты, Дэррик кинулся к корме. Он бежал, чувствуя, как напряглись спина и плечи, ожидая в любой момент неумолимого укуса стального наконечника. Схватившись за поручни трапа, он взлетел по короткой лестнице так поспешно, что едва не сбил с ног Фарранана.
Тарамис стоял у перил.
— Вернись на место! — проорал он.
Но Дэррик вцепился в штурвал и рванул влево, направляя корабль на прежний курс. Ветер не ослабевал, бушуя в снастях и раздирая паруса там, где их пробили стрелы. Штурвал дергался в руках Дэррика, борясь с течением реки и магическим ветром.
Выведя в воздухе сияющий семиконечный знак, Тарамис произнес одно слово. Вдохновленный магией символ завертелся волчком, поджигая разлитый на палубе китовый жир. Темная жидкость зашипела, вспыхнула и расцветилась извивающимися языками желтого и бледно-лилового пламени.
Волна жара омыла Дэррика, вынуждая зажмуриться. На миг его охватила паника — он понял, что больше не видит парапета из-за пламени и летящих углей. Перепрыгнув на такелаж и карабкаясь по первому парусу, огонь взбирался на мачту, как неуклюжий медвежонок, исследуя каждое приглянувшееся ему местечко, пробуя отдохнуть там, но вновь начиная ползти вверх.
Он поднял глаза, на один безумный миг подумав, что сумеет сориентироваться по звездам.
Вместо этого взгляд Дэррика натолкнулся на величественную колокольню, вздымающуюся над самой высокой частью Церкви Пророка Света. И он направил корабль к ней, рассчитав, где относительно колокольни должна находиться терраса с парапетом.
— Так держать, — сказал Тарамис.
Дэррик мрачно кивнул.
Стрелы продолжали сыпаться на корабль, вонзаясь глубоко в дерево. Одна отскочила от рулевого колеса и ужалила Дэррика в левый бок. На секунду ему показалось, что ребра его охватил огонь, потом моряк взглянул вниз и увидел торчащее из своего тела древко.
Слабость скрутила Дэррика — он подумал, что стрела повредила что-то жизненно важное в животе или в груди. Однако затем он заметил, что дротик засел ниже, сильно задев ребра, но не тронув ни мускулов, ни органов. Стрела наверняка бы прошла навылет, если бы не толстый дорожный плащ.
Слегка успокоившись и взяв себя в руки, Дэррик потянулся, выдернул стрелу из собственной плоти и швырнул ее за борт. Пальцы его покраснели от крови.
— Гляди! — крикнул Палат.
На один миг Дэррик увидел перед собой толстые сваи, поддерживающие парапет. Мы слишком высоко, - подумал он, понимая, что грузовое судно идет не совсем так, как они рассчитывали. — Толчок перевернет нас.
Но он забыл об одном. Среди грузовых судов ни одно не нагружается так компактно и не становится таким тяжелым, как перевозчик китового жира. «Лазурный зефир» был наполнен под завязку, он глубоко сидел в воде, к тому же огромный вес этот гнал вперед неистовый магический ветер.
Корабль врезался в сваи, вырвал их из гнезд и обрушил град камней парапета, подняв стену воды, которая опала нежданным дождем. Правый борт «Лазурного зефира» едва не раздробил упавший обломок скалы. Корабль содрогался, как от чудовищных ударов молота кузнеца-гиганта. «Лазурный зефир» стал наковальней, непреклонной и стойкой. Кирпичи и булыжники стучали по палубе, сильно скошенной к правому борту, уже трущемуся об незащищенный берег.
Вместе с каменной кладкой сверху летели и охранники церкви. Дэррик наблюдал за их падением — кто-то плюхался во вспененную реку справа от корабля, кто-то валился на палубу, захваченный лавиной камней и известки. Двое стражников запутались в полыхающих парусах передней мачты. Они кричали и дергались среди снастей, а потом яркими свечками полетели в воду.
Отпустив штурвал, зная, что ему больше не удержать руль, не рискуя при этом жизнью, Дэррик отступил и схватился за поручни. Вдоль них он добрался до линя, бегущего к корме, поймал трос и тогда уже перебрался на левый борт.
«Лазурный зефир» остановился, крепко сев на мель.
Дэррик слышал, как скрежещут, камни по корпусу судна, будто челюсти великана, грызущего кости жертвы. Он нахмурился, осознав, какой урон они принесли кораблю и сколько часов работы потребуется на то, чтобы парусник снова стал годен для плавания. Он обвел взглядом палубу, размышляя, смогут ли они завершить намеченное после всего, что случилось.
Рухнувшие обломки и грязный берег покрывала тень. Дэррик обшаривал глазами отмель, но не видел канализационной системы, которая, по расчетам Тарамиса, должна была вскрыться. Однако, несмотря на мрачность ситуации, настоящий страх не коснулся Дэррика. Он чувствовал лишь возбуждение и надежду на то, что с отчаянной, сумасшедшей виной, терзавшей его весь последний год, скоро будет покончено. Охранники церкви Кабраксиса наверняка не позволят им жить долго после покушения.
Тарамис присоединился к Дэррику у перил. Мудрец произнес одно слово и показал на факел в своей руке. Тот немедленно вспыхнул, и отражение огня задрожало за бортом.
— Факел осветит нас для арбалетчиков, — заметил оказавшийся рядом Фарранан.
— Мы здесь не останемся, — ответил ему Рамбал.
«Лазурный зефир» продолжал скрипеть и взбрыкивать, натыкаясь на вывороченный известняк речного дна.
— Корабль долго не продержится, — сказал Дэррик. Он только сейчас заметил, как стало тихо вокруг после того, как прекратил дуть ураганный ветер. — Течение сдвинет и унесет нас.
Вытянув руку с факелом, Тарамис изучал берег. С разломанного парапета продолжали падать камни.
— Они спустили лодку, — предупредил Палат.
Взглянув поверх поручней, Дэррик увидел направляющийся к ним корабль стражи. Фонари освещали флаги лорда Даркулана на корме и носу, дабы ни у кого не оставалось сомнений в принадлежности судна.
— Факел слабоват, — сказал Тарамис. — Но это должно быть здесь, внизу.
Он тянулся, насколько хватало руки, но тщетно. Свет просто не достигал берега.
Вытащи меч, — сказал в голове Дэррика Мэт Харинг.
— Мэт? — прошептал моряк.
Чувство вины вернулось, нанеся мощный удар, разрушая мир, воцарившийся в его душе, и стало очевидно, что сбежать от этого не удастся. Принять свою смерть куда легче, чем смириться с гибелью Мэта.
Вытащи меч, - повторил далекий голос Мэта.
Дэррик обернулся, хотя и знал, что не найдет друга стоящим за своей спиной, как казалось на слух, и посмотрел на собравшихся на корме воинов, ожидающих, когда Тарамис даст им знак приступать к следующему действию.
Меч, чертов ты дурак! — рявкнул Мэт. — Доставай свой проклятый длиннющий меч. Это поможет и тебе, и тем, кто с тобой.
Дэррик потянулся за правое плечо, почувствовав боль слева, там, где прошла стрела, и нащупал рукоять меча Хоклина. По пальцам пробежало покалывание, и меч словно сам прыгнул к нему в руку. Он вытащил оружие — длинную и широкую полосу наточенной стали, покрытой боевыми шрамами.
Тарамис и другие бойцы пытались разогнать фонарями и факелами, взятыми на грузовозе, тени, окутавшие берег.
— Может, кому-нибудь спуститься туда? — предложил Рамбал.
— Человек сойдет с корабля, а вдруг лоханку снесет? — буркнул Палат. — Нет, нам надо держаться за эту старую шаланду, если мы вдруг соберемся смыться отсюда.
— Лучше бы мы попытали счастья на улицах, — вздохнул Рамбал. — Если мы и выведем корабль из гавани, нас все равно догонят. У нас же нет опытного экипажа, чтобы управляться с этими парусами и веревками.
Назови меч по имени, - приказал Мэт.
— Мэт, — снова прошептал Дэррик, страдая так, словно только что стал свидетелем смерти друга.
Нет, он не вообразил себе голос Мэта: он был реален — и звучал в его голове.
Назови меч по имени, неповоротливый ты простофиля, - опять велел Мэт.
— Что ты здесь делаешь? — тихо спросил Дэррик.
То же, что и ты, - ответил Мэт, — только вижу я все, черт побери, получше тебя. А теперь призови силу меча, прежде чем вас снесет с этих скал и швырнет прямо в лапы стражи. Нам сегодня надо еще кое-куда сходить.
— А как мне призвать меч? — спросил Дэррик.
Выкрикни его имя.
— Какое имя?
В замешательстве Дэррик просто не мог вспомнить.
Гнев Грозы, - терпеливо напомнил Мэт.
— Ты жив?
У нас сейчас нет времени разбираться в этом. Мы в трудном положении, а ведь надо еще побороться с Кабраксисом.
Корпус парусника снова заскрежетал о камни, качнувшись еще сильнее, чем прежде. На миг Дэррику показалось, что судно сейчас освободится.
— Гнев Грозы, — сказал Дэррик, сжав эфес обеими руками, не зная, чего ожидать. Непривычная вибрация снова пробрала его до костей.
Мгновение — и холодный голубой свет побежал по клинку. Но жара в нем не было, и, несмотря на яркость, сияние это не резало глаза.
Испускаемый мечом магический свет легко рассек тьму, запеленавшую речной берег. Голубые отблески задрожали на воде, вливающейся в разрушенную секцию восьмифутовой сточной трубы, проходящей под церковью. Столкновение корабля с берегом разрушило парапет и открыло канализационный туннель — и для глаз, и для входа.
— Вот она, — объявил Тарамис.
А Дэррик прошептал:
— Мэт.
Ответа не последовало, лишь самый обычный бриз прошелестел в провисших снастях.
Парусник, груженный китовым жиром, взбрыкнул снова, скользнув на четыре-пять футов назад, почти сойдя с мели.
— Мы теряем корабль! — воскликнул Тарамис. — Вперед! Быстрее!
И он перешагнул через поручни и ступил на берег во главе отряда.
Иди! - шепнул Мэт в сознании Дэррика — голос его был теперь еще дальше, чем прежде.
Ошеломленный, желающий знать, как мог Мэт говорить с ним, терзаемый мыслью, что друг, возможно, действительно как-то выжил, Дэррик перелез через перила, покидая корабль в тот момент, когда парусник опять дернулся. Еще один толчок течения — и корабль освободится. Оказавшись на отмели, Дэррик бросился вперед.
И сразу приземлился в грязь — сапоги разъехались, он поскользнулся, взмахнул руками и плюхнулся лицом в холодную вязкую дрянь. Течение реки омыло его, промочив до нитки и бросив в озноб. Рана же в боку, напротив, горела, словно пронзенная раскаленной сталью.
Остальные бойцы попрыгали вслед за ним, большей частью тоже оказываясь в скользкой тине, но последние воины высадились уже в реку, и, если бы остальные не помогли им, их бы унесло течение. Пока люди собирались вместе, «Лазурный зефир» служил им защитной стеной. В бок корабля втыкались стрелы, летящие с приближающегося судна охранников.