Страница:
Джайна скривилась: — Люди станут меня ненавидеть. Они подумают, что я стала ужасной задавакой.
— Это правда, — Шарр снова улыбнулся, на этот раз более искренне, хотя улыбка по-прежнему была немного насмешливой.
— Но в личной жизни…
— В личной жизни, — сказал Хрюк, — ты будешь продолжать поддерживать иллюзию. Хотя можешь рассказать обо всем кому-нибудь, кому всецело доверяешь.
— Нет, не может, — возразил Шарр.
— Нет, может.
— Здесь я эксперт по психологической войне, и я говорю — не может.
— А я в три раза тяжелее тебя и могу за раз откусить тебе голову, и я говорю — может.
— Прошу прощения? — повысила голос Джайна. — Если вы не заметили, я все еще здесь.
Хрюк открыл глаза и посмотрел на нее, затем они с Шарром обменялись взглядами.
— Она нас надула, — заявил Шарр, показывая на Джайну.
— Она действительно все еще здесь.
— Послушай, о Великая, — сказал Шарр.
— Не называй меня так.
— Я должен. Мы все должны. Насчет того, рассказывать людям или нет — не приходиться сомневаться, что у йуужань-вонгов есть здесь шпионы. В нашем лагере, на нашей базе. Чем больше людей будет знать, что ты на самом деле не стала заносчивой, как торговая принцесса с Куата, тем более вероятно, что это станет известно шпионам. Расскажи кому захочешь — но только помни, что с каждым новым посвященным увеличивается вероятность, что правда выйдет наружу.
— Генерал Антиллес вывел эскадрилью Двойных Солнц из нормальной командной структуры, — сказал Хрюк. — Это имеет смысл, поскольку богиня не может иметь формального звания в иерархии Новой Республики.
— Правильная мысль. — Шарр снова извлек свою деку и набрал несколько слов. — Кстати, это значит, что к твоим пилотам теперь надлежит обращаться по их максимальным званиям, даже если эти звания не соответвуют командной структуре твоего подразделения. Полковник Джагид Фел. Мастер-джедай Кип Дэррон. — Он нахмурился. — Нет, не просто мастер-джедай. Кип Дэррон, Разрушитель Миров, находится в подчинении у Джайны. В глазах йуужань-вонгов это будет иметь очень большое значение.
Он снова посмотрел на нее: — Как считаешь?
Джайна улыбнулась. Она надеялась, что далекому наблюдателю, смотрящему на нее через органическую оптику, эта улыбка покажется очень недоброй, какой она и была на самом деле.
— Ты говорил о носильщике. Я могу взять себе в слуги кого захочу?
Шарр кивнул: — Вот что значит быть богиней.
— Нет, — сказал Джаг Фел. Он не повысил голоса и даже не повернул головы. Как ни в чем ни бывало, он продолжал работать гидроключом над нижним правым «когтем» своего ДИ-"когтелета", миллиметр за миллиметром настраивая регулировку лазера.
Повсюду вокруг них возились с поврежденными истребителями механики, взлетали курьерские челноки, проносились на лендспидерах посыльные; неумолчная какофония не давала их голосам разноситься слишком далеко по посадочной зоне.
— Это важно. — Шарр прислонился к «когтю»; Джаг метнул на него мрачный взгляд, и Шарр отодвинулся. — Только не надо этих дурацких отговорок типа «моя гордость этого не позволяет». От этого могут зависеть жизни других.
Джайна, которая не снизошла до разговора с простым смертным и стояла в нескольких шагах от остальных, злорадно улыбнулась. Она поднесла к глазам руку, словно любуясь своими ногтями; шпионы йуужань-вонгов вряд ли заметят, что ногти ненакрашены, обломаны и — как она только что заметила — грязные.
— Я буду рад участвовать в любом плане, если это лучший план по достижению цели, — отвечал Джаг. Он выпрямился и захлопнул люк, через который добирался к внутренним системам «когтя». Игнорируя Шарра, он обратился напрямую к Джайне: — Это не лучший план. Ты не обдумала его как следует.
Джайна холодно взглянула на него: — Нет, лучший. Тебе просто не хочеться этого делать.
— Нет, у меня есть идея получше.
Шарр фыркнул: — Лучшая идея, чем та, которую придумали эксперт по психологической войне и рыцарь-джедай? Ну разумеется.
Джаг неприветливо улыбнулся: — Кип Дэррон.
Шарр задумался над новым предложением; выражение на его лице начало меняться.
Джаг продолжал: — Для твоих предполагаемых йуужань-вонгских шпионов и наблюдателей я — неизвестная величина, пилот из какого-то далекого места, где йуужань-вонги еще не побывали. Но если они увидят, что мастер-джедай Кип Дэррон кланяется ей, носит ее вещи, выковыривает грязь из-под ее ногтей…
Джайна изо всех сил старалась ничем не выказать свое возмущение, но не была уверена, что ей это удается.
— … то это произведет на них впечатление. Кому еще станет кланяться мастер-джедай, если не богине, верно? Среди наших людей поползут слухи, и среди них тоже. — Джаг повернулся боком и сильнее нажал на панель, которую пытался закрыть.
Этим он не просто закончил свое контрпредложение. Джаг давал понять, что дискуссия окончена. Но развернуться и уйти, не продолжив спор, означало потерять очки.
Джайна выждала, пока не убедилась, что контролирует свой голос, понизила его до чего-то подобного политическому голосу Леи, и сказала: — Я бы хотела, чтобы ты смоделировал на симуляторе то, что произошло два дня назад. Может быть, больше народа научится спасать ПЗБ простым маневрированием.
Джаг сунул гидроключ за пояс, повернулся к ней и отдал честь так четко и безукоризненно, что Джайна не смогла обнаружить ни следа обиды или раздражения.
— Будет сделано, — сказал он.
Она отсалютовала в ответ, повернулась на каблуках и направилась обратно к главному зданию.
Шарр поравнялся с ней.
— Я знаю его всего пять минут, а уже ненавижу, — заявил он.
Джайна сделала сердитое лицо. Несмотря на раздражение, она была вынуждена признать — для себя, во всяком случае — что Джаг прав.
— О, он не так уж плох.
Экспедиция Люка на Корускант собиралась с поразительной скоростью.
Йелла предложила ему услуги Призраков, наиболее опытной ячейки разведслужбы на Борлейас. Люк познакомился с Мордашкей Лораном, руководителем подразделения, и уже был знаком с Кейлом Тэйнером. Мордашка представил его другим Призракам, которые присутствовали при падении Корусканта.
Элассар Таргон, среднего возраста деваронец, имел пружинистую, как у юноши, походку. Он носил броский пиджак военного покроя, блестяще-черный с золотой бахромой, красной окантовкой и множеством медалей; когда он шел, бахрома и медали раскачивались, и деваронец усиливал эффект, часто делая круговое движение. «Чтобы отгонять несчастье, — пояснил Элассар. — Действительно помогает. Попробуй сам». Но Люк заметил, что рубашка, брюки и сапоги до колен были матово-черными, и подумал, что Элассар может снять или вывернуть свой пиджак и моментально стать незаметным. То есть незаметным везде, где можно встретить деваронца.
Балджос Эрнджак был человеком; он разговаривал в отрывистой, четкой манере коренных жителей Корусканта или тех, в чьих жилах текла корускантская кровь. Он был высок и строен, имел темные волосы, усы и бороду, из-за которых его бледная кожа казалась мертвенно-бледной. Одет Балджос был в заляпанный оранжевый комбинезон пилота и больше всего напоминал механика, который носил исключительно то, что получал по наследству, однако Мордашка представил его как эксперта по биоинженерии — этот человек разбирался в технологиях йуужаньвонгов почти так же, как сама Данни Куи.
Хрюк саБинринг был пилотом-гаморреанцем, которому поручили обучать Джайну военным хитростям. Возможно, единственный из своей расы, он был модифицирован в детстве неким биоинженером, работавшим на военного диктатора Зсинжа. Биоинженер изменил структуру его мозга, дав Хрюку терпение и необычайные математические способности; последние понадобились ему, чтобы изучить сложную астронавтику и астрогацию, необходимые летчикам-истребителям. Шарр Латт, светловолосый корускантец, должен был работать с Джайной над ее ролью воплощения богини-Обманщицы; они с Хрюком только что вернулись с первого занятия.
Бхинди Дрэйсон была женщиной человеческой расы. Она разговаривала в такой же неторопливой манере и с таким же невинным акцентом, как и покойная Мон Мотма, бывший Государственный Руководитель, что наводило на мысль о ее происхождении с родной планеты Мон Мотмы, Чандрилы. Бхинди не блистала красотой — худая, с резкими чертами лица, она походила на обнаженный вибронож и имела темные волосы и глаза, усиливавшие ощущение нависшей угрозы; впрочем, Люк не чувствал в ней никакой угрожающей ауры, только внимание.
— Вы не родственница Хайрама Дрэйсона? — спросил Люк. Адмирал Хайрам Дрэйсон был когда-то главой разведки и другом Мон Мотмы.
— Я его дочь, — ответила Бхинди.
— Ваша семья имеет выдающуюся историю.
Она на мгновение улыбнулась: — И вы слышали лишь часть ее.
— Бхинди — один из наших двоих экспертов по тактике, вмести с Хрюком, — сказал Мордашка. — Она изучает все, что может достать о тактике йуужаньвонгов. К сожалению, мы лишимся ее на Корусканте.
Люк нахмурил брови, на мгновение подумав, не совмещается ли в Мордашке дар прорицания с невероятной опрометчивостью, но потом до него дошло, что имел в виду Мордашка. Он снова повернулся к Бхинди: — Вы останетесь там?
Та кивнула: — Я займусь организацией на Корусканте ячеек Сопротивления.
Люк внутренне содрогнулся. Уже одного того, чтобы поехать на Корускант, было для него предостаточно. Но остаться там, среди врагов, таких противоестественных и чужих, остаться по собственной воле… у него мурашки побежали по коже. Бхинди, похоже, испытала некоторое удовольствие, смутив мастера-джедая.
Призраки и Люк собрались в потайной комнате глубоко в недрах комплекса Борлейас — судя по нетронутой обстановке, эта комната не была обнаружена йуужань-вонгами во время их кратковременной оккупации. Как Призраки узнали о ее существовании, Люк понятия не имел; он знал только, что войти в нее можно было, отодвинув скользящую панель в дальней стене лаборатории. Потайная комната тоже являлась лабораторией; ее стены были увешаны полками с биомедицинской аппаратурой еще тех времен. Люк увидел плошки с бактериальными культурами, шприцы, нейромониторы… у дальней стены комнаты стояла полноместная бактокамера, пустая; транспаристил ее главного отсека от интенсивного использования так стерся и износился, что многие его участки практически потеряли прозрачность.
— Ну, — сказал Мордашка, усевшись на одну из табуреток у главного стола. — Покажем ему, что у нас есть. Келл, ты первый.
Здоровяк снял с плеча зеленую матерчатую сумку около двух метров длиной, открыл ее и достал какой-то предмет, похожий на очень плоскую одноместную лодку. Штуковина была толстой, где-то с тридцать сантиметров толщиной почти по всей длине, по краям утончаясь сантиметров до десяти. Красного цвета днище казалось липким и в то же время блестело, как металл; Люк присмотрелся и понял, что на гладкую серебристую поверхность нанесен толстый слой прозрачного красного материала. Верхняя часть была темно-серого цвета, из нее торчали два зажима, похожие на тапки.
Келл бросил аппарат на стол перед Мордашкей. Раздался громкий удар; должно быть, штуковина была тяжелой. Мордашка саркастически улыбнулся и сказал: — Спасибо.
— Не стоит. — Келл повернулся к Люку. — Над этим мы работали определенное время. Мы засовываем их в оболочки, по форме напоминающие метеориты или мусор. Совместно с оболочками они служат индивидуальными капсулами для проникновения через атмосферу.
Люк скептически посмотрел на него: — Что вы имеете в виду?
— Я имею ввиду, что в них вы прокатитесь через атмосферу планеты.
— В чем?
— В оболочках, которые я упомянул. Больше ни в чем. Красная субстанция — это клей, которым эта штуковина крепится к оболочке. Оболочка даже не обязательно должна быть герметичной. Пассажир сидит в скафандре, засунув ноги сюда, — Келл показал на зажимы. — Днище — это отделяемый теплоизоляционный щит. Отделяемый медленно, вы понимаете. Между теплощитом и покрытием находится простой репульсорный модуль и элемент питания. Репульсор поддерживает правильный угол спуска на планету. Вы входите в атмосферу под нужным углом и двигаетесь под этим углом до самой поверхности. Оболочка из-за трения в атмосфере сгорает; ее назначение — предохранить пассажира от поджаривания. Кроме того, огненная струя скрывает вашу природу от большинства сенсоров — как наших, так и их. Когда оболочка сгорит, вашим вторым теплощитом станет серебристая поверхность; она тоже отделяемая, так что иллюзия огненного метеора продолжается. Иными словами, вы будете выглядеть и вести себя как космическая каменюка, пролетающая через атмосферу.
— Но лишь до тех пор, пока не приблизитесь к поверхности планеты, — добавил Мордашка. — Тогда репульсор своим последним усилием замедлит ваш спуск, и вы довольно медленно врежетесь в землю.
— Врежусь, — сказал Люк. — Довольно медленно.
— Все они были успешно испытаны. — Мордашка огляделся по сторонам; вид у него был немного нервный. — Ну да, были испытаны. Мы их испытывали. Каждый раз, когда мы их испытываем, мы собираем все возможные данные, и каждое следующее поколение капсул возвращается чуть более целым.
— Мы уверены, что на этот раз с ними все будет в порядке, — сказала Бхинди. Люк уставился на всех троих одновременно; первой не выдержала Бхинди, которая захихикала при виде встревоженной физиономии Люка.
— Мы испытывали их с грузом, — наконец сдался Келл. — Они совсем новые, но мы с Шарром испытывали их дважды, а Мордашка и Элассар — по три раза. До сих пор никто не поджарился.
Люк покачал головой: — Должен сказать, это худшая идея из тысячи поколений плохих идей.
— Вы еще не слышали всех наших идей, — сказала Бхинди.
— Следующий, — прервал Мордашка и кивнул Балджосу. Ученый запустил руку в собственную сумку, что-то оттуда извлек и бросил на модуль для проникновения в атмосферу. Впечатление было такое, словно кто-то аккуратно снял всю кожу с головы йуужань-вонга и тщательнейшим образом снова придал ей форму головы. Упав на капсулу, «шкура» смялась, затем распрямилась.
— Углит-маскун, — сказал Люк.
— В первом приближении правильно, — подтвердил Балджос. — Изобрел его я. Точнее, перепроектировал. Я работал с захваченными углитами-маскунами.
— Но у этого как будто лицо йуужань-вонга.
Балджос кивнул: — Каждый из них уникален. Я им всем даю имена. Это Вжига — его увечья-украшения нанесены с помощью технологии, напоминающей выжигание. Снимать их ситхово больно… но их можно носить по многу часов и даже дней — в отличие от голозавес, в которых батарейки садятся за пару минут.
— Это мне нравится, — сказал Люк. — Это позволит нам перемещаться среди них без риска быть обнаруженными.
— Следующий, — сказал Мордашка.
Бхинди покопалась в своей сумке и вынула из нее какой-то коричневый предмет — толстый искривленный диск, изогнутый вниз приблизительно в форме купола и насаженный на толстую ножку, которая еще больше утолщалась на другом конце. Штуковина была величиной примерно с человеческую голову.
Люк пристально пригляделся к новинке.
— Похоже на какой-то гриб?
— Такие будут у каждого из нас, — сказала Бхинди.
— На случай, если мы проголодаемся?
— Это не гриб, — заявила Бхинди. — Это дроид.
— Вечно вы смеетесь.
— Они похожи на тот тип гриба, который растет в сырых местах подземной застройки Корусканта, — сказала Бхинди. — Мы надеемся, что йуужань-вонги не станут их разрушать, именно потому, что они выглядят как что-то органическое. В сущности, их покрытие и есть органика — нечто вроде плесени. Электронная начинка надежно защищена. В каждом есть резервуар с эпоксидной смолой, чтобы они держались за поверхность при попытках их сорвать, и растворитель, чтобы позднее можно было отлепиться. Они мобильны и имеют самые совершенные сенсоры и тактические программы.
— Это значит, — добавил Элассар, — что они будут кругом лазить, разыскивать йуужань-вонгские сооружения, будут пытаться проникауть внутрь и передавать друг другу информацию. Они образуют цепь ретрансляции до самой поверхности, и самый верхний будет передавать информацию на уцелевшие станции связи.
— Это выстрел наудачу, — продолжала Бхинди, — но любой клочок информации, который мы получим, может в какой-то момент оказаться жизненно важным. Такие штуковины у нас имеются четырех форм и расцветок, включая две, которые выглядят как йуужань-вонгские плането-формовочные растения. Если йуужань-вонги и обнаружат, что одно из них — дроид, и уничтожат все похожие, то все равно остальные останутся незамеченными и уцелеют.
— Дроиды-грибы. А я-то всегда думал, что работа разведки должна быть, — ну, не знаю, — изощренной, красивой…
Мордашка заржал: — Это самое вы мне сказали при нашей первой встрече.
Люк нахмурился: — А мы что, раньше встречались?
— Это было… — Мордашка задумался. — О, да, точно. Я был замаскирован. Вы бы меня сейчас не узнали.
— Но когда это было? Мне просто любопытно.
— Я не могу вам сказать.
— У нас есть несколько комплектов вондуун-крабовой брони, — вмешалась Бхинди, — и несколько фальшивых, которые выглядят как настоящие. Конечно, если они приблизятся настолько, чтобы потрогать, то тут же заметят, что «броня» изготовлена из искусственных материалов. И еще у нас есть масса тизовирмов — их червей-переводчиков.
— И взрывчатка, — сказал Келл. — Горы и горы взрывчатки.
— И джедай, — добавил Хрюк голосом, напоминающим механический скрежет.
— Трое джедаев, — поправил Люк. — С нами отправляются Мара и Тахирай. Отлично. Давайте теперь подумаем, как нам добраться до орбиты Корусканта, где мы хотим приземлиться и каковы будут наши приоритетные задачи. Если мы настолько безумны, чтобы взяться за это, то нам должно достать рассудка, чтобы сделать все как следует.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
— Я не хочу уезжать, — заявила Сайел, младшая дочь Веджа. В ее тоне не было умоляющего хныканья; хотя Сайел не могло быть больше десяти лет, она выражала свое ощущение, а не жалобу. Она говорила, как подобает ребенку, наученному думать, излагать аргументы логично, а чувства — понятно.
— Я знаю, — сказал Ведж. Он наклонился к дочерям и охватил обеих руками. — Но если вы улетите, я буду меньше о вас беспокоиться и смогу делать свою работу лучше.
— Мы о нем позаботимся, — говорил Маре и Люку Кам Солюсар. Но Мара, казалось, не слышала его; все ее внимание было приковано к малышу, которого она держала на руках. Мара что-то шептала мальчику, но Джайна, как ни старалась, не могла разобрать слов; ей подумалось, что Мара сейчас вообще не использует слов, общаясь с сыном напрямую через Силу. Люк обнимал их обоих, с восторгом разглядывая малыша.
На лице самой Мары не было ни тени той решительности и мрачного юмора, которые всегда ее отличали. Это была на то чтобы смягчившаяся Мара, а просто другая Мара, чьи взгляды и мысли были Джайне незнакомы. Джайна подумала о том, что же видит ребенок; может, для него это вроде оптической головоломки, смысл которой можно разглядеть, только если смотреть под определенным углом?
На миг Джайна почувствовала вспышку эмоций — своих собственных, а не Мары или ее малыша, но все равно они были ей незнакомы. «Зависть», решила она, когда чувства схлынули, но только кому она завидовала? Маре или ребенку?
— Привет, малышка. — Это был отец, наконец заметивший ее. — Ты пришла с нами попрощаться? Или будешь перекрывать наш курс?
— Э… я даже не знала, что вы улетаете. Я в главной летной группе.
Ведж неохотно оторвал от себя дочерей и выпрямился: — Джайна, это первая миссия, цель которой — увезти в новое безопасное место студентов-джедаев и детей некоторых граждан, включая моих. Хан, перекрывать ваш курс будут Невил и Корран.
— Проклятье. А я-то собирался дать своей дочери пару уроков пилотажа.
Джайна не повелась на приманку. Она пожала плечами: — Как-нибудь в другой раз.
С чрезвычайной мягкостью и неохотой, скрыть которую ей не удалось, Мара передала сына Люку. Она наклонилась, чтобы поцеловать Бена в лоб, повернулась. .. но недостаточно быстро, чтобы Джайна не заметила гримасу боли, на миг исказившую ее лицо. И быстро пошла к себе, размашисто шагая и как ни в чем ни бывало цокая каблуками, как будто не случилось ничего необычного.
— Идем, младшие кореллиане. — Хан вышел из толпы, на миг остановился и посмотрел через плечо. — Кто хочет прокатиться до «Тысячелетнего Сокола»?
— Я! — закричала Мири, стоявшая ближе Хану, чем сестра. Она запрыгнула Хану на спину; он сомкнул руки между ее коленями, чтобы она могла на нем держаться.
Хан хмуро взглянул на Ц-3ПО: — Идем, Золотник.
— Я так же готов к отправлению, как и в начале этой дискуссии, то есть уже четыре минуты тридцать восемь секунд.
— Нет, груда запчастей, я имею в виду — делай, как я. — Хан еще больше согнулся в своей странной позе.
— Как пожелаете, однако я не вижу, какой эффект… — Ц-3ПО наклонил голову, имитируя позу Хана, и громко охнул, когда Сайел, ухмыляясь, вскочила ему на спину.
— Вот так, — сказал Хан. — Сайел, не стесняйся, кнутом его — он упрямый и норовистый.
— Сэр, я протестую. Эти прилагательные не годятся для должного описания моего поведения…
Хан двинулся вперед по коридору; проходя мимо Джайны, он выкатил глаза: — Я должен был догадаться. Она тяжелая, как вампа!
— Неправда! — сказала Мири.
Они поехали дальше, за ними — Сайел верхом на Ц-3ПО. Джайна смотрела им вослед. Сколько раз она сама вот так ездила на отцовской спине! В последний раз… когда это было? Всего несколько лет назад. Он сказал тогда, что или она стала слишком большой, или его спина — слишком старой. Наверно, еще одна выдумка Хана Соло.
Толпа в коридоре начала расходиться; Лея пошла с Веджем и Йеллой в главный коридор, сказав: «Мне нужно поговорить о кое-каких дополнительных материалах». Следующим ушел Люк, держа Бена на руках и разговаривая с Камом и Тайонной.
Джайна осталась одна. Она пошла следом за Марой к двери квартиры Скайуокеров и постучала. Голос Мары произнес: «Войдите!», и Джайна вошла.
Мара стояла посреди главной комнаты. Вся мебель была расставлена вдоль стен, оставляя большое открытое пространство в середине — несомненно, это было место, где Мара и Люк упражнялись и медитировали. Похоже, Мара как раз приступила к упражнениям; она раскраснелась, волосы ее были слегка растрепаны.
— Похоже, настали плохие времена, — сказала Джайна. Она качнула головой в направлении коридора. — Я не знала, что здесь это все творится.
— Все в порядке. Студентов из академии джедаев перевозят в новое безопасное место. Они там будут в безопасности, пока «Искатель приключений» будет оставаться здесь. С ними уезжает Бен, детишки Веджа и малой Тарк. — Мара вздрогнула; она как будто собиралась добавить еще что-то, но больше не произнесла ни слова.
— Но ты-то в порядке?
— У меня такое чувство, будто вокруг не стало воздуха. Я прямо не могу дышать.
Эта внезапная откровенность, эта кажущаяся потеря Марой самоконтроля — все это пугало. Джайна попыталась найти какие-то слова, но быстро осознала смехотворность, тщетность своих усилий. Она просто ни с чем подобным раньше не сталкивалась.
Правда, она потеряла Энакина и Джесина, но это было не то же самое. С одной стороны, то были ее братья, а не сын; с другой — она потеряла их навеки. Джайна отбросила от себя эти мысли.
— Ты можешь уехать вместе с ним, — сказала она.
— Только не считай, что я об этом не думала. Что я не буду об этом думать до самого отлета твоих родителей. И даже после того. — Мара с усилием сглотнула. — Но моя работа здесь, моя экспедиция на Корускант — важнее, чем мои чувства. Если я не буду делать то, что должна делать, йуужань-вонги приблизятся еще на несколько шагов к тотальной победе. Когда-нибудь потом это станет важно, и для нас это может иметь разницу. Разница будет в том, будет ли у Бена галактика, в которой он сможет вырасти… или не будет. Если я сделаю то, что мне хочется, если я помчусь следом за твоим отцом, Бен может умереть. Или же он вырастет рабом йуужань-вонгов. Я не могу этого позволить.
Глаза Мары были закрыты, но она держала себя под контролем — по крайней мере, свое тело. Но обуздать ее страдание не могло ничто.
Джайна чувствовала его в Силе как поток боли, который мчался от Мары, как вода через снесенную плотину. Поток захлестнул Джайну, и она погрузилась в него…
… годы одиночества… космический холод в сердце… Рука Императора… отомсти за его смерть… потом Люк… вот во что превратилась месть… Бен такой маленький… такой маленький… неужели я тоже была такой маленькой… увижу ли я его снова… достойна ли я быть его матерью…
Джайна покачнулась, как от удара в солнечное сплетение, и попятилась к двери. Мара, казалось, даже не услышала — она сидела с закрытыми глазами, погруженная в свои мысли.
Джайна боролась с побуждением подойти к наставнице, обнять ее, утешить. Рано или поздно смерть заявит на нее, Джайну, свои права, как уже заявила на ее братьев. Будет лучше, если Мара улетит, приведя свои чувства в больший порядок. Уйдя, дав Маре возможность сосредоточиться на семье, Джайна помогла бы ей. Она шагнула к двери и вышла в коридор.
— Это правда, — Шарр снова улыбнулся, на этот раз более искренне, хотя улыбка по-прежнему была немного насмешливой.
— Но в личной жизни…
— В личной жизни, — сказал Хрюк, — ты будешь продолжать поддерживать иллюзию. Хотя можешь рассказать обо всем кому-нибудь, кому всецело доверяешь.
— Нет, не может, — возразил Шарр.
— Нет, может.
— Здесь я эксперт по психологической войне, и я говорю — не может.
— А я в три раза тяжелее тебя и могу за раз откусить тебе голову, и я говорю — может.
— Прошу прощения? — повысила голос Джайна. — Если вы не заметили, я все еще здесь.
Хрюк открыл глаза и посмотрел на нее, затем они с Шарром обменялись взглядами.
— Она нас надула, — заявил Шарр, показывая на Джайну.
— Она действительно все еще здесь.
— Послушай, о Великая, — сказал Шарр.
— Не называй меня так.
— Я должен. Мы все должны. Насчет того, рассказывать людям или нет — не приходиться сомневаться, что у йуужань-вонгов есть здесь шпионы. В нашем лагере, на нашей базе. Чем больше людей будет знать, что ты на самом деле не стала заносчивой, как торговая принцесса с Куата, тем более вероятно, что это станет известно шпионам. Расскажи кому захочешь — но только помни, что с каждым новым посвященным увеличивается вероятность, что правда выйдет наружу.
— Генерал Антиллес вывел эскадрилью Двойных Солнц из нормальной командной структуры, — сказал Хрюк. — Это имеет смысл, поскольку богиня не может иметь формального звания в иерархии Новой Республики.
— Правильная мысль. — Шарр снова извлек свою деку и набрал несколько слов. — Кстати, это значит, что к твоим пилотам теперь надлежит обращаться по их максимальным званиям, даже если эти звания не соответвуют командной структуре твоего подразделения. Полковник Джагид Фел. Мастер-джедай Кип Дэррон. — Он нахмурился. — Нет, не просто мастер-джедай. Кип Дэррон, Разрушитель Миров, находится в подчинении у Джайны. В глазах йуужань-вонгов это будет иметь очень большое значение.
Он снова посмотрел на нее: — Как считаешь?
Джайна улыбнулась. Она надеялась, что далекому наблюдателю, смотрящему на нее через органическую оптику, эта улыбка покажется очень недоброй, какой она и была на самом деле.
— Ты говорил о носильщике. Я могу взять себе в слуги кого захочу?
Шарр кивнул: — Вот что значит быть богиней.
— Нет, — сказал Джаг Фел. Он не повысил голоса и даже не повернул головы. Как ни в чем ни бывало, он продолжал работать гидроключом над нижним правым «когтем» своего ДИ-"когтелета", миллиметр за миллиметром настраивая регулировку лазера.
Повсюду вокруг них возились с поврежденными истребителями механики, взлетали курьерские челноки, проносились на лендспидерах посыльные; неумолчная какофония не давала их голосам разноситься слишком далеко по посадочной зоне.
— Это важно. — Шарр прислонился к «когтю»; Джаг метнул на него мрачный взгляд, и Шарр отодвинулся. — Только не надо этих дурацких отговорок типа «моя гордость этого не позволяет». От этого могут зависеть жизни других.
Джайна, которая не снизошла до разговора с простым смертным и стояла в нескольких шагах от остальных, злорадно улыбнулась. Она поднесла к глазам руку, словно любуясь своими ногтями; шпионы йуужань-вонгов вряд ли заметят, что ногти ненакрашены, обломаны и — как она только что заметила — грязные.
— Я буду рад участвовать в любом плане, если это лучший план по достижению цели, — отвечал Джаг. Он выпрямился и захлопнул люк, через который добирался к внутренним системам «когтя». Игнорируя Шарра, он обратился напрямую к Джайне: — Это не лучший план. Ты не обдумала его как следует.
Джайна холодно взглянула на него: — Нет, лучший. Тебе просто не хочеться этого делать.
— Нет, у меня есть идея получше.
Шарр фыркнул: — Лучшая идея, чем та, которую придумали эксперт по психологической войне и рыцарь-джедай? Ну разумеется.
Джаг неприветливо улыбнулся: — Кип Дэррон.
Шарр задумался над новым предложением; выражение на его лице начало меняться.
Джаг продолжал: — Для твоих предполагаемых йуужань-вонгских шпионов и наблюдателей я — неизвестная величина, пилот из какого-то далекого места, где йуужань-вонги еще не побывали. Но если они увидят, что мастер-джедай Кип Дэррон кланяется ей, носит ее вещи, выковыривает грязь из-под ее ногтей…
Джайна изо всех сил старалась ничем не выказать свое возмущение, но не была уверена, что ей это удается.
— … то это произведет на них впечатление. Кому еще станет кланяться мастер-джедай, если не богине, верно? Среди наших людей поползут слухи, и среди них тоже. — Джаг повернулся боком и сильнее нажал на панель, которую пытался закрыть.
Этим он не просто закончил свое контрпредложение. Джаг давал понять, что дискуссия окончена. Но развернуться и уйти, не продолжив спор, означало потерять очки.
Джайна выждала, пока не убедилась, что контролирует свой голос, понизила его до чего-то подобного политическому голосу Леи, и сказала: — Я бы хотела, чтобы ты смоделировал на симуляторе то, что произошло два дня назад. Может быть, больше народа научится спасать ПЗБ простым маневрированием.
Джаг сунул гидроключ за пояс, повернулся к ней и отдал честь так четко и безукоризненно, что Джайна не смогла обнаружить ни следа обиды или раздражения.
— Будет сделано, — сказал он.
Она отсалютовала в ответ, повернулась на каблуках и направилась обратно к главному зданию.
Шарр поравнялся с ней.
— Я знаю его всего пять минут, а уже ненавижу, — заявил он.
Джайна сделала сердитое лицо. Несмотря на раздражение, она была вынуждена признать — для себя, во всяком случае — что Джаг прав.
— О, он не так уж плох.
Экспедиция Люка на Корускант собиралась с поразительной скоростью.
Йелла предложила ему услуги Призраков, наиболее опытной ячейки разведслужбы на Борлейас. Люк познакомился с Мордашкей Лораном, руководителем подразделения, и уже был знаком с Кейлом Тэйнером. Мордашка представил его другим Призракам, которые присутствовали при падении Корусканта.
Элассар Таргон, среднего возраста деваронец, имел пружинистую, как у юноши, походку. Он носил броский пиджак военного покроя, блестяще-черный с золотой бахромой, красной окантовкой и множеством медалей; когда он шел, бахрома и медали раскачивались, и деваронец усиливал эффект, часто делая круговое движение. «Чтобы отгонять несчастье, — пояснил Элассар. — Действительно помогает. Попробуй сам». Но Люк заметил, что рубашка, брюки и сапоги до колен были матово-черными, и подумал, что Элассар может снять или вывернуть свой пиджак и моментально стать незаметным. То есть незаметным везде, где можно встретить деваронца.
Балджос Эрнджак был человеком; он разговаривал в отрывистой, четкой манере коренных жителей Корусканта или тех, в чьих жилах текла корускантская кровь. Он был высок и строен, имел темные волосы, усы и бороду, из-за которых его бледная кожа казалась мертвенно-бледной. Одет Балджос был в заляпанный оранжевый комбинезон пилота и больше всего напоминал механика, который носил исключительно то, что получал по наследству, однако Мордашка представил его как эксперта по биоинженерии — этот человек разбирался в технологиях йуужаньвонгов почти так же, как сама Данни Куи.
Хрюк саБинринг был пилотом-гаморреанцем, которому поручили обучать Джайну военным хитростям. Возможно, единственный из своей расы, он был модифицирован в детстве неким биоинженером, работавшим на военного диктатора Зсинжа. Биоинженер изменил структуру его мозга, дав Хрюку терпение и необычайные математические способности; последние понадобились ему, чтобы изучить сложную астронавтику и астрогацию, необходимые летчикам-истребителям. Шарр Латт, светловолосый корускантец, должен был работать с Джайной над ее ролью воплощения богини-Обманщицы; они с Хрюком только что вернулись с первого занятия.
Бхинди Дрэйсон была женщиной человеческой расы. Она разговаривала в такой же неторопливой манере и с таким же невинным акцентом, как и покойная Мон Мотма, бывший Государственный Руководитель, что наводило на мысль о ее происхождении с родной планеты Мон Мотмы, Чандрилы. Бхинди не блистала красотой — худая, с резкими чертами лица, она походила на обнаженный вибронож и имела темные волосы и глаза, усиливавшие ощущение нависшей угрозы; впрочем, Люк не чувствал в ней никакой угрожающей ауры, только внимание.
— Вы не родственница Хайрама Дрэйсона? — спросил Люк. Адмирал Хайрам Дрэйсон был когда-то главой разведки и другом Мон Мотмы.
— Я его дочь, — ответила Бхинди.
— Ваша семья имеет выдающуюся историю.
Она на мгновение улыбнулась: — И вы слышали лишь часть ее.
— Бхинди — один из наших двоих экспертов по тактике, вмести с Хрюком, — сказал Мордашка. — Она изучает все, что может достать о тактике йуужаньвонгов. К сожалению, мы лишимся ее на Корусканте.
Люк нахмурил брови, на мгновение подумав, не совмещается ли в Мордашке дар прорицания с невероятной опрометчивостью, но потом до него дошло, что имел в виду Мордашка. Он снова повернулся к Бхинди: — Вы останетесь там?
Та кивнула: — Я займусь организацией на Корусканте ячеек Сопротивления.
Люк внутренне содрогнулся. Уже одного того, чтобы поехать на Корускант, было для него предостаточно. Но остаться там, среди врагов, таких противоестественных и чужих, остаться по собственной воле… у него мурашки побежали по коже. Бхинди, похоже, испытала некоторое удовольствие, смутив мастера-джедая.
Призраки и Люк собрались в потайной комнате глубоко в недрах комплекса Борлейас — судя по нетронутой обстановке, эта комната не была обнаружена йуужань-вонгами во время их кратковременной оккупации. Как Призраки узнали о ее существовании, Люк понятия не имел; он знал только, что войти в нее можно было, отодвинув скользящую панель в дальней стене лаборатории. Потайная комната тоже являлась лабораторией; ее стены были увешаны полками с биомедицинской аппаратурой еще тех времен. Люк увидел плошки с бактериальными культурами, шприцы, нейромониторы… у дальней стены комнаты стояла полноместная бактокамера, пустая; транспаристил ее главного отсека от интенсивного использования так стерся и износился, что многие его участки практически потеряли прозрачность.
— Ну, — сказал Мордашка, усевшись на одну из табуреток у главного стола. — Покажем ему, что у нас есть. Келл, ты первый.
Здоровяк снял с плеча зеленую матерчатую сумку около двух метров длиной, открыл ее и достал какой-то предмет, похожий на очень плоскую одноместную лодку. Штуковина была толстой, где-то с тридцать сантиметров толщиной почти по всей длине, по краям утончаясь сантиметров до десяти. Красного цвета днище казалось липким и в то же время блестело, как металл; Люк присмотрелся и понял, что на гладкую серебристую поверхность нанесен толстый слой прозрачного красного материала. Верхняя часть была темно-серого цвета, из нее торчали два зажима, похожие на тапки.
Келл бросил аппарат на стол перед Мордашкей. Раздался громкий удар; должно быть, штуковина была тяжелой. Мордашка саркастически улыбнулся и сказал: — Спасибо.
— Не стоит. — Келл повернулся к Люку. — Над этим мы работали определенное время. Мы засовываем их в оболочки, по форме напоминающие метеориты или мусор. Совместно с оболочками они служат индивидуальными капсулами для проникновения через атмосферу.
Люк скептически посмотрел на него: — Что вы имеете в виду?
— Я имею ввиду, что в них вы прокатитесь через атмосферу планеты.
— В чем?
— В оболочках, которые я упомянул. Больше ни в чем. Красная субстанция — это клей, которым эта штуковина крепится к оболочке. Оболочка даже не обязательно должна быть герметичной. Пассажир сидит в скафандре, засунув ноги сюда, — Келл показал на зажимы. — Днище — это отделяемый теплоизоляционный щит. Отделяемый медленно, вы понимаете. Между теплощитом и покрытием находится простой репульсорный модуль и элемент питания. Репульсор поддерживает правильный угол спуска на планету. Вы входите в атмосферу под нужным углом и двигаетесь под этим углом до самой поверхности. Оболочка из-за трения в атмосфере сгорает; ее назначение — предохранить пассажира от поджаривания. Кроме того, огненная струя скрывает вашу природу от большинства сенсоров — как наших, так и их. Когда оболочка сгорит, вашим вторым теплощитом станет серебристая поверхность; она тоже отделяемая, так что иллюзия огненного метеора продолжается. Иными словами, вы будете выглядеть и вести себя как космическая каменюка, пролетающая через атмосферу.
— Но лишь до тех пор, пока не приблизитесь к поверхности планеты, — добавил Мордашка. — Тогда репульсор своим последним усилием замедлит ваш спуск, и вы довольно медленно врежетесь в землю.
— Врежусь, — сказал Люк. — Довольно медленно.
— Все они были успешно испытаны. — Мордашка огляделся по сторонам; вид у него был немного нервный. — Ну да, были испытаны. Мы их испытывали. Каждый раз, когда мы их испытываем, мы собираем все возможные данные, и каждое следующее поколение капсул возвращается чуть более целым.
— Мы уверены, что на этот раз с ними все будет в порядке, — сказала Бхинди. Люк уставился на всех троих одновременно; первой не выдержала Бхинди, которая захихикала при виде встревоженной физиономии Люка.
— Мы испытывали их с грузом, — наконец сдался Келл. — Они совсем новые, но мы с Шарром испытывали их дважды, а Мордашка и Элассар — по три раза. До сих пор никто не поджарился.
Люк покачал головой: — Должен сказать, это худшая идея из тысячи поколений плохих идей.
— Вы еще не слышали всех наших идей, — сказала Бхинди.
— Следующий, — прервал Мордашка и кивнул Балджосу. Ученый запустил руку в собственную сумку, что-то оттуда извлек и бросил на модуль для проникновения в атмосферу. Впечатление было такое, словно кто-то аккуратно снял всю кожу с головы йуужань-вонга и тщательнейшим образом снова придал ей форму головы. Упав на капсулу, «шкура» смялась, затем распрямилась.
— Углит-маскун, — сказал Люк.
— В первом приближении правильно, — подтвердил Балджос. — Изобрел его я. Точнее, перепроектировал. Я работал с захваченными углитами-маскунами.
— Но у этого как будто лицо йуужань-вонга.
Балджос кивнул: — Каждый из них уникален. Я им всем даю имена. Это Вжига — его увечья-украшения нанесены с помощью технологии, напоминающей выжигание. Снимать их ситхово больно… но их можно носить по многу часов и даже дней — в отличие от голозавес, в которых батарейки садятся за пару минут.
— Это мне нравится, — сказал Люк. — Это позволит нам перемещаться среди них без риска быть обнаруженными.
— Следующий, — сказал Мордашка.
Бхинди покопалась в своей сумке и вынула из нее какой-то коричневый предмет — толстый искривленный диск, изогнутый вниз приблизительно в форме купола и насаженный на толстую ножку, которая еще больше утолщалась на другом конце. Штуковина была величиной примерно с человеческую голову.
Люк пристально пригляделся к новинке.
— Похоже на какой-то гриб?
— Такие будут у каждого из нас, — сказала Бхинди.
— На случай, если мы проголодаемся?
— Это не гриб, — заявила Бхинди. — Это дроид.
— Вечно вы смеетесь.
— Они похожи на тот тип гриба, который растет в сырых местах подземной застройки Корусканта, — сказала Бхинди. — Мы надеемся, что йуужань-вонги не станут их разрушать, именно потому, что они выглядят как что-то органическое. В сущности, их покрытие и есть органика — нечто вроде плесени. Электронная начинка надежно защищена. В каждом есть резервуар с эпоксидной смолой, чтобы они держались за поверхность при попытках их сорвать, и растворитель, чтобы позднее можно было отлепиться. Они мобильны и имеют самые совершенные сенсоры и тактические программы.
— Это значит, — добавил Элассар, — что они будут кругом лазить, разыскивать йуужань-вонгские сооружения, будут пытаться проникауть внутрь и передавать друг другу информацию. Они образуют цепь ретрансляции до самой поверхности, и самый верхний будет передавать информацию на уцелевшие станции связи.
— Это выстрел наудачу, — продолжала Бхинди, — но любой клочок информации, который мы получим, может в какой-то момент оказаться жизненно важным. Такие штуковины у нас имеются четырех форм и расцветок, включая две, которые выглядят как йуужань-вонгские плането-формовочные растения. Если йуужань-вонги и обнаружат, что одно из них — дроид, и уничтожат все похожие, то все равно остальные останутся незамеченными и уцелеют.
— Дроиды-грибы. А я-то всегда думал, что работа разведки должна быть, — ну, не знаю, — изощренной, красивой…
Мордашка заржал: — Это самое вы мне сказали при нашей первой встрече.
Люк нахмурился: — А мы что, раньше встречались?
— Это было… — Мордашка задумался. — О, да, точно. Я был замаскирован. Вы бы меня сейчас не узнали.
— Но когда это было? Мне просто любопытно.
— Я не могу вам сказать.
— У нас есть несколько комплектов вондуун-крабовой брони, — вмешалась Бхинди, — и несколько фальшивых, которые выглядят как настоящие. Конечно, если они приблизятся настолько, чтобы потрогать, то тут же заметят, что «броня» изготовлена из искусственных материалов. И еще у нас есть масса тизовирмов — их червей-переводчиков.
— И взрывчатка, — сказал Келл. — Горы и горы взрывчатки.
— И джедай, — добавил Хрюк голосом, напоминающим механический скрежет.
— Трое джедаев, — поправил Люк. — С нами отправляются Мара и Тахирай. Отлично. Давайте теперь подумаем, как нам добраться до орбиты Корусканта, где мы хотим приземлиться и каковы будут наши приоритетные задачи. Если мы настолько безумны, чтобы взяться за это, то нам должно достать рассудка, чтобы сделать все как следует.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Оккупация Борлейас. День 39
В крыле, где находились квартиры старшего командного состава и где жило большинство Инсайдеров, Джайну задержала толпа, состоявшая из Веджа, Йеллы, их дочерей, Люка, Мары, малыша Бена, джедаев Кама и Тайонны Солюсар из академии, Хана, Леи и Ц-3ПО. Они толпились в коридоре, прощаясь друг с другом и обмениваясь последними напутствиями.— Я не хочу уезжать, — заявила Сайел, младшая дочь Веджа. В ее тоне не было умоляющего хныканья; хотя Сайел не могло быть больше десяти лет, она выражала свое ощущение, а не жалобу. Она говорила, как подобает ребенку, наученному думать, излагать аргументы логично, а чувства — понятно.
— Я знаю, — сказал Ведж. Он наклонился к дочерям и охватил обеих руками. — Но если вы улетите, я буду меньше о вас беспокоиться и смогу делать свою работу лучше.
— Мы о нем позаботимся, — говорил Маре и Люку Кам Солюсар. Но Мара, казалось, не слышала его; все ее внимание было приковано к малышу, которого она держала на руках. Мара что-то шептала мальчику, но Джайна, как ни старалась, не могла разобрать слов; ей подумалось, что Мара сейчас вообще не использует слов, общаясь с сыном напрямую через Силу. Люк обнимал их обоих, с восторгом разглядывая малыша.
На лице самой Мары не было ни тени той решительности и мрачного юмора, которые всегда ее отличали. Это была на то чтобы смягчившаяся Мара, а просто другая Мара, чьи взгляды и мысли были Джайне незнакомы. Джайна подумала о том, что же видит ребенок; может, для него это вроде оптической головоломки, смысл которой можно разглядеть, только если смотреть под определенным углом?
На миг Джайна почувствовала вспышку эмоций — своих собственных, а не Мары или ее малыша, но все равно они были ей незнакомы. «Зависть», решила она, когда чувства схлынули, но только кому она завидовала? Маре или ребенку?
— Привет, малышка. — Это был отец, наконец заметивший ее. — Ты пришла с нами попрощаться? Или будешь перекрывать наш курс?
— Э… я даже не знала, что вы улетаете. Я в главной летной группе.
Ведж неохотно оторвал от себя дочерей и выпрямился: — Джайна, это первая миссия, цель которой — увезти в новое безопасное место студентов-джедаев и детей некоторых граждан, включая моих. Хан, перекрывать ваш курс будут Невил и Корран.
— Проклятье. А я-то собирался дать своей дочери пару уроков пилотажа.
Джайна не повелась на приманку. Она пожала плечами: — Как-нибудь в другой раз.
С чрезвычайной мягкостью и неохотой, скрыть которую ей не удалось, Мара передала сына Люку. Она наклонилась, чтобы поцеловать Бена в лоб, повернулась. .. но недостаточно быстро, чтобы Джайна не заметила гримасу боли, на миг исказившую ее лицо. И быстро пошла к себе, размашисто шагая и как ни в чем ни бывало цокая каблуками, как будто не случилось ничего необычного.
— Идем, младшие кореллиане. — Хан вышел из толпы, на миг остановился и посмотрел через плечо. — Кто хочет прокатиться до «Тысячелетнего Сокола»?
— Я! — закричала Мири, стоявшая ближе Хану, чем сестра. Она запрыгнула Хану на спину; он сомкнул руки между ее коленями, чтобы она могла на нем держаться.
Хан хмуро взглянул на Ц-3ПО: — Идем, Золотник.
— Я так же готов к отправлению, как и в начале этой дискуссии, то есть уже четыре минуты тридцать восемь секунд.
— Нет, груда запчастей, я имею в виду — делай, как я. — Хан еще больше согнулся в своей странной позе.
— Как пожелаете, однако я не вижу, какой эффект… — Ц-3ПО наклонил голову, имитируя позу Хана, и громко охнул, когда Сайел, ухмыляясь, вскочила ему на спину.
— Вот так, — сказал Хан. — Сайел, не стесняйся, кнутом его — он упрямый и норовистый.
— Сэр, я протестую. Эти прилагательные не годятся для должного описания моего поведения…
Хан двинулся вперед по коридору; проходя мимо Джайны, он выкатил глаза: — Я должен был догадаться. Она тяжелая, как вампа!
— Неправда! — сказала Мири.
Они поехали дальше, за ними — Сайел верхом на Ц-3ПО. Джайна смотрела им вослед. Сколько раз она сама вот так ездила на отцовской спине! В последний раз… когда это было? Всего несколько лет назад. Он сказал тогда, что или она стала слишком большой, или его спина — слишком старой. Наверно, еще одна выдумка Хана Соло.
Толпа в коридоре начала расходиться; Лея пошла с Веджем и Йеллой в главный коридор, сказав: «Мне нужно поговорить о кое-каких дополнительных материалах». Следующим ушел Люк, держа Бена на руках и разговаривая с Камом и Тайонной.
Джайна осталась одна. Она пошла следом за Марой к двери квартиры Скайуокеров и постучала. Голос Мары произнес: «Войдите!», и Джайна вошла.
Мара стояла посреди главной комнаты. Вся мебель была расставлена вдоль стен, оставляя большое открытое пространство в середине — несомненно, это было место, где Мара и Люк упражнялись и медитировали. Похоже, Мара как раз приступила к упражнениям; она раскраснелась, волосы ее были слегка растрепаны.
— Похоже, настали плохие времена, — сказала Джайна. Она качнула головой в направлении коридора. — Я не знала, что здесь это все творится.
— Все в порядке. Студентов из академии джедаев перевозят в новое безопасное место. Они там будут в безопасности, пока «Искатель приключений» будет оставаться здесь. С ними уезжает Бен, детишки Веджа и малой Тарк. — Мара вздрогнула; она как будто собиралась добавить еще что-то, но больше не произнесла ни слова.
— Но ты-то в порядке?
— У меня такое чувство, будто вокруг не стало воздуха. Я прямо не могу дышать.
Эта внезапная откровенность, эта кажущаяся потеря Марой самоконтроля — все это пугало. Джайна попыталась найти какие-то слова, но быстро осознала смехотворность, тщетность своих усилий. Она просто ни с чем подобным раньше не сталкивалась.
Правда, она потеряла Энакина и Джесина, но это было не то же самое. С одной стороны, то были ее братья, а не сын; с другой — она потеряла их навеки. Джайна отбросила от себя эти мысли.
— Ты можешь уехать вместе с ним, — сказала она.
— Только не считай, что я об этом не думала. Что я не буду об этом думать до самого отлета твоих родителей. И даже после того. — Мара с усилием сглотнула. — Но моя работа здесь, моя экспедиция на Корускант — важнее, чем мои чувства. Если я не буду делать то, что должна делать, йуужань-вонги приблизятся еще на несколько шагов к тотальной победе. Когда-нибудь потом это станет важно, и для нас это может иметь разницу. Разница будет в том, будет ли у Бена галактика, в которой он сможет вырасти… или не будет. Если я сделаю то, что мне хочется, если я помчусь следом за твоим отцом, Бен может умереть. Или же он вырастет рабом йуужань-вонгов. Я не могу этого позволить.
Глаза Мары были закрыты, но она держала себя под контролем — по крайней мере, свое тело. Но обуздать ее страдание не могло ничто.
Джайна чувствовала его в Силе как поток боли, который мчался от Мары, как вода через снесенную плотину. Поток захлестнул Джайну, и она погрузилась в него…
… годы одиночества… космический холод в сердце… Рука Императора… отомсти за его смерть… потом Люк… вот во что превратилась месть… Бен такой маленький… такой маленький… неужели я тоже была такой маленькой… увижу ли я его снова… достойна ли я быть его матерью…
Джайна покачнулась, как от удара в солнечное сплетение, и попятилась к двери. Мара, казалось, даже не услышала — она сидела с закрытыми глазами, погруженная в свои мысли.
Джайна боролась с побуждением подойти к наставнице, обнять ее, утешить. Рано или поздно смерть заявит на нее, Джайну, свои права, как уже заявила на ее братьев. Будет лучше, если Мара улетит, приведя свои чувства в больший порядок. Уйдя, дав Маре возможность сосредоточиться на семье, Джайна помогла бы ей. Она шагнула к двери и вышла в коридор.