Страница:
– Мне уже лучше, – торопливо сказал Саймон киборгу. – И лампочки у них классные, такие бы на елку или к нам в свинарник. Доктор, я просто что-то не то съел. Наверное, колбаса была из ушей…
– Я не врач. Может, вызовем медиков «Сиролла»?
– Так им же деньги платить… – Саймон изобразил испуг убежденного скопидома. – Они у меня где, лишние деньги? То, что я съел, уже само наружу вышло, – вон, видите, роботы прибрали.
«Ты, рыжий ублюдок, будешь убивать или нет? Давай же начинай, сейчас-то тебе кто мешает? С синиссов начни, в самый раз будет!»
– Медицинская помощь на «Сирролле» бесплатная, точнее, ее стоимость входит в цену пригласительных билетов, – возразила Тина.
– А?.. Вот оно как, то-то я думал, чего здесь билеты такие дорогие… Говорят… а-а… э-э…
Саймон поперхнулся и вытянул руку, показывая, но Тина Хэдис – вот же тупица! – продолжала смотреть на него и не спешила оглядываться. Зато синиссы, желийцы и кесолиане попятились под защиту своих арок, а Кирч пошевелила пальцами, словно хотела выхватить из кобуры оружие, но, вспомнив, что такового при ней нет, отступила за спину покрытого колючками тихаррианина, а морщинистый грибовидный субъект распахнул свой складчатый плащ, подметающий пол, и оттуда сверкнула молния. Она ударила в человека в тяжелой десантной броне, который появился посреди зала, но повредить ему не смогла – такие армейские костюмы снабжены изолирующим слоем. Запахло озоном.
– Беги! – пронзительно крикнула Римма Кирч. – Да беги же ты!
Возглас был обращен к Лагайму, но тот стоял как парализованный. Оно и понятно, Саймона тоже парализовал ужас: вдруг Лиргисо его узнает, несмотря на грим, вдруг узнает… Черты лица за щитком шлема ничем не напоминали черты Эммануила Медо, но эти холодные и насмешливые желтые глаза могли принадлежать только Лиргисо, не говоря уж о его любимом лярнийском макияже.
До киборга дошло, что надо оглянуться, но тут Тину швырнуло на грибовидного, и они вместе упали на пол. Саймон тоже растянулся на полу – пожалуй, это самая безопасная позиция.
– Космопол! – услышал он выкрик грибовидного. – Тина Хэдис, почему вы не стреляли?
– Он вывел из строя мои лазеры. Стив, ты меня слышишь? Здесь был Лиргисо, забрал Поля.
Ну и черт с ними… Саймон сел, уткнулся лбом в колени. Его опять тошнило. Вокруг галдели, перебивая друг друга, кто-то об него запнулся, но он даже головы не поднял. Чувствовал он себя отвратительно, и лишь одно его утешало: Груша-то, специалист дипломированный, оказался слабеньким психотерапевтом, хотя сколько важности на себя напускает, – и все они такие, которые с дипломами.
Ольга вышла на связь и сказала, что каталог ей нужен, обязательно, – то есть все получилось как задумано и сейчас Лиргисо и Поль находятся рядом с ней.
– Возвращайтесь поскорее, – добавила Ольга. – Я плохо себя чувствую, мне нужна помощь Стива.
Значит, у них там не все в порядке?..
– Здесь тоже проблемы, – отозвалась Тина. – Вернемся, как только сможем.
Это к лучшему, что она выглядела встревоженной, – так и должно быть. Она объяснила офицеру Космопола, что Лиргисо заблокировал ее лазеры и каким-то образом «оглушил» ее искусственные системы, из-за чего она не смогла переключиться в ускоренный режим. Речь шла о такой области, где нет ни научных исследований, ни экспертов, где невозможно ничего доказать или опровергнуть, и ей поверили на слово.
Космополовец принадлежал к малочисленной расе вайоксу, обладающей электрическими органами, почему его и отрядили сопровождать Поля на «Сиролле». Он шарахнул в преступника самым мощным разрядом, на какой был способен, только десантная броня и спасла Живущего-в-Прохладе от плачевного безвременного конца.
– Я подозреваю, что вы с Полем Лагаймом сами дали ему наводку, когда болтали со своей знакомой, – раздраженно бросил вайоксу. – Он запеленговал разговор и засек ваше местонахождение. Если за вами охотится преступник, надо быть осторожней.
Наконец дознание закончилось, протоколы были составлены и подписаны, и Тина со Стивом смогли вернуться на Ольгину виллу, спрятанную среди скал на южной оконечности материка Мунон, на побережье холодного моря Нихао. Они телепортировались в коридор и сразу услышали голос Ольги из-за приоткрытой двери:
– Поль, скажи нам, что ты принял?
– Если хочешь получить помощь, ответь на вопрос! – Голос Лиргисо, вкрадчиво-умоляющий и в то же время с нотками злости. – Ты можешь внятно произнести название препарата?
Стон.
Шагнув вперед, Стив распахнул дверь, Тина мгновенно оказалась рядом с ним, на пороге комнаты.
Поль полулежал в кресле, руки захлестнуты и прижаты к подлокотникам манипуляторами «цербера», на подбородке запеклась кровь. Рядом медавтомат.
– Подождите! – Ольга обернулась на звук и вскинула ладони, словно останавливая Тину и Стива. Ее заплаканное лицо казалось чужим и размытым. – Я все объясню! Он сам об этом попросил. Сказал, что его надо связать или приковать и не трогать, пока он не придет в себя, иначе он кого-нибудь убьет. Говорил как пьяный, никогда с ним такого не было. Крис сделал так, чтобы он потерял сознание, и притащил сюда этого робота и медавтомат, но диагност не может определить, что он принял, а сам он ничего больше не говорит, только стонет. Стив, ты сможешь ему помочь?
– Постараюсь.
– А кровь откуда? – Тина повернулась к Лиргисо. – Ты его ударил?
– Да если бы! – огрызнулся тот. – Это моя кровь. Ты сначала на мои руки посмотри!
Бронекостюм он успел снять. Его иссеченные порезами пальцы блестели от застывшего геля, на правом запястье алела рваная рана, тоже залитая гелем.
– Недурно, да? Он меня укусил!
– Древние земляне называли это кармой, – заметила Тина. – Что выдал диагност?
– Общий стресс, выброс адреналина, перебои в работе сердца. Возможно, в организм было введено не поддающееся идентификации вещество. Впрочем, я не удивлен! Я всегда подозревал, что он наркоман вроде Тлемлелха, но старательно это скрывает.
– Поль не наркоман, – прошептала Ольга. – Не мог он ничего такого принять, он осторожный. Это просто дикая случайность!
Стив повернулся к ним, молча кивнул на дверь и, когда все вышли в коридор, тихо сказал:
– Какая-то отрава. В его организме идет усиленная выработка токсинов, и для того чтобы они распадались на безвредные вещества, ему нужно двигаться, дать выход агрессии. Неподвижность его убьет. У тебя где-нибудь на Незе есть тренажерный зал с роботами для спарринга? – Вопрос был обращен к Лиргисо.
– Есть.
– Надо его туда, и поскорее. А потом надо найти врача, который вылечил его в прошлый раз.
– Доктор Суйме. Обычно она оставляет у робота-секретаря информацию о том, где ее можно найти. Я доставлю Поля в тренажер и сразу отправлюсь за ней, вытащу ее хоть с лекции, хоть из ванны, хоть из постели любовника…
– Фласс бы побрал всех словоохотливых энбоно, – оборвала его Тина.
– Я и не знал, что ты расистка со склонностью к тотальному геноциду.
Нервы взвинчены, зато забрезжила надежда на то, что все обойдется.
– Поль, послушай, – заговорил Стив, вернувшись в комнату, – сейчас Лиргисо телепортирует тебя в зал с роботами для спарринга. Там не будет ничего живого, одни роботы, как на Манокаре, когда ты учился у Сенегава. Делай там все, что угодно, пока это у тебя не пройдет. Ты меня понял?
Поль кивнул. Лиргисо положил руку на спинку кресла, и они исчезли, вместе с «цербером» и медавтоматом.
Ольга всхлипнула:
– Мы не знали, что ему противопоказана неподвижность…
Тина приоткрыла жалюзи. Небо, розовое, когда они улетали на «Сиролл», стало бледно-лиловым. Белая ночь. Или пока еще белый вечер? В эти широтах вечера долгие и светлые. За окнами тает в сумерках – или выкристаллизовывается из сумерек, не разберешь, – лабиринт источенных ветром известняковых скал.
Стив подошел, остановился рядом. Так они и стояли, никто не произносил ни слова, пока за их спинами не прозвучал голос Живущего-в-Прохладе:
– Ольга, ты мокрая, как водяная лилия под осенним дождем, с растрепанными лепестками. Печальное зрелище!
Жалюзи мгновенно закрылись.
– Что там? – повернулась Тина.
– Поль дерется с роботами, а доктор Суйме в ожидании, когда он перебесится, изучает данные, снятые медавтоматом, и пьет кофе. Фласс, какую же странную гамму чувств я испытал! – Лиргисо отпил из бокала, который держал в руке. Судя по аромату, что-то крепкое. – Я невыносимо страдал от мысли, что он может умереть, – острое и пронизывающее чувство, как клинок стилета. Болезненное, но восхитительное впечатление…
Живущие-в-Прохладе любят поговорить о своих утонченных переживаниях, и это могло затянуться надолго. Тина перебила:
– Давай лучше о фактах. Что сказала Суйме?
– Сказала, что ничего страшного. Назвала несколько препаратов, которые вызывают подобный эффект. Она полагает, что Поль ошибся: принял вместо боевого допинга какую-то неизвестную дрянь, но как он мог сделать такую глупую ошибку – вот что непостижимо! Так волновался, что даже не взглянул на упаковку? – Лиргисо насмешливо фыркнул и снова отхлебнул из бокала, едва не выскользнувшего из его израненных пальцев, покрытых пленкой антисептического геля.
– Так я и думала, что ты пальчики порежешь.
– Ты знала об этой гадости с застежками?.. Фласс, я связался с бандой сумасшедших!
– А зачем ты полез его раздевать?
– Фласс… Он был очень бледен, и я хотел расстегнуть ему ворот, из самых гуманных побуждений. Мало того что я порезался, внезапно он очнулся и вцепился зубами в мое запястье. Я чуть не потерял сознание от боли, а ты бесстыдно улыбаешься!
– Ага, когда кусаешься ты, это невинная прихоть Живущего-в-Прохладе, а как тебя самого покусали – это уже криминал!
– Тина, я это делаю осторожно, а он вцепился так, словно хотел мне руку отгрызть! Я не буду регенерировать, пусть он сначала на это посмотрит. Теперь я покидаю вас…
– Зачем ты с ним так? – спросила Ольга, когда Лиргисо исчез. – Я его не оправдываю, но он действительно беспокоился за Поля и пытался оказать помощь, пока вас не было, я же видела.
– Переживет. Для него главное – сильные впечатления. Верю, что все было так, как ты говоришь, но если завтра ему представится случай поизмываться над Полем, он такого шанса не упустит – тоже ведь острые впечатления, хотя и в другом роде. Для него жизнь – это бесконечное нанизывание впечатлений, и его не интересует, что хорошо, а что плохо. Мне это не нравится.
– Он начинает улавливать разницу между хорошим и плохим, если дело касается его собственной шкуры, – заметил Стив. – Тогда он буквально на лету все схватывает. Кто кроме меня будет кофе?
Они приканчивали уже третий кофейник, а снаружи все еще длилась белая с лиловым оттенком ночь, когда в комнате появились Лиргисо и Поль.
– Наконец-то, – вздохнула Ольга и поставила чашку на подлокотник, словно сразу отпала необходимость в кофейном ритуале.
Волосы у Поля были влажными, из-за чего казались более темными и прямыми, чем обычно. Взгляд вполне осмысленный – никаких осколков безумия, плавающих в глубине расширенных зрачков. На нем была шелковая кремовая рубашка с отложным воротником, такие же брюки и серебристый стеганый жилет.
– Доктор Суйме посоветовала сауну, чтобы избавиться от токсинов, – объяснил он, как будто оправдываясь. – А так как «цербер» располосовал мой костюм, пришлось надеть что дали.
– Где сейчас Суйме? – спросил Стив.
– Пока Поль был в сауне, я вернул ее домой, – сказал Лиргисо. – Она чуть не плакала, когда мы прощались… Тина, не надо таких ужасных угрожающих гримас, я ничем не обидел доктора Суйме. Во всем, что не касается медицины, это простодушнейшее существо, и мне положительно незачем ее обижать. Но она решила, что я буду мучить Поля, и упрашивала меня отпустить его, это было очень трогательно, я сам чуть не прослезился. Поль очаровал ее.
Он продолжал держать Поля за локоть, хотя в этом больше не было необходимости. Тот резким движением высвободил руку, подошел к кофейному автомату и взял чашку.
– Вы бы посмотрели, как он струсил, когда увидел останки своего костюма! – с ухмылкой добавил Лиргисо. – Сразу встал в боевую стойку, хотя был в одних плавках, прелестная картинка! Поль, не сердись, это маленькая и вполне законная месть вот за это, – он показал на рану у себя на запястье.
– Я же предупредил, чтоб меня не трогали, – напомнил Поль. – Извини, я был не в том состоянии, чтобы повторить это несколько раз для самых тупых.
После некоторой задержки Живущий-в-Прохладе снисходительно бросил:
– Я бы не назвал эту плоскую остроту в духе полицейской школы ни оригинальной, ни уместной. Пристрастие к таким шуткам – признак незрелого ума.
«Зато она заставила тебя на две-три секунды онеметь. Ты просто не мог поверить, что это сказано тебе!»
– Доктор Суйме определила, что это был за яд? – перешел к делу Стив.
– Она склоняется к тому, что гинтийский чьюлуск. – Лиргисо устроился в кресле и с задумчивым видом соединил кончики пальцев. Порезы исчезли с его холеных рук, на ногтях играли переливы лазерного лака. – Психотропный препарат растительного происхождения, обнаружить его в организме невозможно, доктор сделала вывод на основе косвенных признаков. Кое-что осталось в сумраке непостигнутого, как выражаются в Могндоэфре. Для того чтобы человек после дозы чьюлуска испытывал непреодолимое желание убивать, он должен получить соответствующее внушение, иначе дело ограничится перевозбуждением и бесцельной бурной активностью. Поль был запрограммирован на убийство – но вопрос, каким образом? Сам он этого не помнит.
– Господи, Поль, зачем ты принял такую мерзость? – потрясенно спросила Ольга.
Поль собирался ответить, но Лиргисо перебил с покровительственной усмешкой:
– Ничего он не принимал. Дозу он получил на «Сиролле» – микроскопическую, так что мог не заметить укола. За ней должно было последовать внушение… Тина, ему кажется, что вы ни на секунду не расставались, но в памяти у него на этом отрезке сплошной туман. О, я помню о том, что ты у нас не женщина, а тергаронский киборг, – теперь Живущий-в-Прохладе уже ей адресовал ироническую улыбку, – но в мужской туалет вы вряд ли заходили вдвоем, это скандализировало бы приличную публику. Видимо, там все и произошло.
– Не было никаких туалетов, мы действительно не расставались. – Тина проигнорировала его ужимки, в то время как Поль с трудом сдерживался. – Ничего не понимаю, не могло же это случиться в моем присутствии… Хотя стоп… Похоже, что так и было!
Она вспомнила странную парочку «фермеров», разговор об убийствах около экспозиции со светильниками-змеями. Убивать, резать, рвать на куски – это был назойливо повторяющийся рефрен, а Поль стоял с полузакрытыми глазами, как в трансе. Когда она рассказала об этом, Лиргисо вздохнул:
– Великолепная Тина, ты настолько презираешь интриги, что не способна распознать их, когда они плетутся у тебя под носом. И вот результат! Что ж, мне остается только поздравить тебя…
– А ты распознал бы? Мало ли о чем разговаривают рядом. Тебя там не было, так что воздержался бы от резюме.
Ольга покосилась на брата с тревогой: тот говорил негромко, но отрывисто, с вызовом.
– Могу тебя заверить, распознал бы, – тон Лиргисо, дружеский и ласковый, мог бы сбить с толку, если б не насмешливый прищур. – В отличие от вас, я привык подмечать нюансы. Когда ты здесь пролепетал обморочным голосом, что на тебя надо поскорее надеть наручники, иначе ты нас убьешь, я сразу понял, что это серьезно, и принял меры, хотя Ольгу мои действия поначалу шокировали. Интонации, мимика, характер движений любого существа свидетельствуют о многом, надо всего лишь держать глаза открытыми. Но вы с Тиной выше этого, так что не мне вас учить…
– Я и без этого вижу побольше твоего, – мрачно напомнил Поль.
Лиргисо развел руками в иронически-покорном жесте, словно признавая свое поражение.
– Попробую раздобыть на «Сиролле» видеозаписи, – заговорил Стив. – Это у них информация для служебного пользования, но Космопол тоже наверняка ее запросит. Посмотрим, что там были за фермеры… Если для «Конторы» небезразличен рейтинг, очень возможно, что они хотели толкнуть Поля на преступление, чтобы после никто не возмущался, когда они его захватят.
Ольга с тихим стоном вздохнула и допила остатки своего кофе, а Живущий-в-Прохладе приподнял бровь, как будто показывая, что его слегка удивила способность Стива к таким выводам.
– Помнишь, мы вчера с тобой разговаривали, и я сказала, что с тобой все в порядке? – Ольга посмотрела на брата. – Я имела в виду как раз это. Они хотели сделать из тебя убийцу, а на тебя ничего не подействовало, ни внушение, ни психотропный яд.
– Почему? Подействовало. – Поль улыбнулся, но как-то опустошенно. – Ты же видела, что со мной было.
– Ты никого не убил.
– Просто я сменил личность и стал Полиной Вердал, она неагрессивная.
– И это, по-твоему, исчерпывающее объяснение? – спросил Стив. – Такие препараты плюс внушение на неагрессивных людей тоже действуют, а ты оказался исключением.
– Но я не хотел убивать. – Видимо, Полю это казалось достаточным, однако все продолжали на него смотреть, и он добавил: – Я же работал в иммиграционном контроле, хоть и недолго, а нелегалы – это на Незе самая криминогенная группа. Я видел убийц-психопатов, даже в захвате один раз участвовал, когда такого ловили. Видел расчлененный труп. Романтический образ убийцы-маньяка – это для той счастливой публики, которая в жизни с такими вещами не сталкивалась, а я все-таки бывший полицейский и знаю, как это противно. Зачем оно мне надо? – Он пожал плечами и потянулся к автомату за новой чашкой кофе.
Что может привидеться в кошмарном сне сотрудникам спецслужб, привыкшим работать в условиях глубочайшей конспирации? Например, вот что: включаешь телевизор – а там показывают тебя на задании, да еще с комментариями экспертов, специально приглашенных в студию, да еще телеведущий вовсю изгаляется, журналюга позорный… Вот тут бы и проснуться в холодном поту, но самое страшное то, что это не сон.
– Какой… мог до этого додуматься? – странно тихим и подавленным голосом спросил Маршал, когда просмотр закончился.
– Баталов, скорее всего, – так же тихо ответил Груша. – Во время своих разборок с «Галактическим лидером» он использовал аналогичные методы.
Саймон Клисс и Римма Кирч, главные персонажи злополучной передачи, хранили молчание. Они еле унесли ноги с «Сиролла»: электрический гриб из Космопола счел их подозрительными и хотел задержать, но администрация воспротивилась – это же гости, заплатившие за пригласительные билеты, и нет никаких доказательств того, что они работают на террористическую организацию.
Когда они вернулись на «Гиппогриф», им устроили головомойку. Больше всех бушевал Пергу, упустивший «сканера»: он обвинил Саймона в том, что план-де изначально был дурацким и никуда не годился, а Маршал вскользь обронил насчет расстрела – не понять, всерьез или у него такие черные шутки.
Клисс тогда занервничал и потихоньку пожаловался Фешеду, что экстрапсихолог валит всю вину на Отдел по связям с общественностью, а на самом деле виноват он сам: не предупредил, что на Лагайма чьюлуск не подействует. Это же он, а не Саймон Клисс специалист по «сканерам»! Фешед, которому тоже грозило служебное взыскание, сразу смекнул, что ему бросили спасательный круг, да и Челькосера он не любил. Он изложил Маршалу эту точку зрения как свою, и тут они с Пергу сцепились – так, что клочья полетели по закоулкам «Гиппогрифа».
Как они друг на друга кричали! Экстрапсихолог скрипел, как взбесившийся шкаф, а шеф Отдела по связям с общественностью визжал фальцетом. Маршал тоже время от времени включался. Когда гремел его командный голос, на лице Риммы Кирч появлялось восторженное выражение, как у монашки, которая допостилась до того, что услышала ангельское пение. Саймон прислушивался к этому трио и пытался просчитать, кто побеждает.
– Лагайм – ненормальный мутант, поэтому на него препарат не подействовал! – отбивался от нападок Челькосер. – И нечего было делать ставку на химию, это ненадежно, а пришла эта идея из вашего отдела!
– Как будто бывают нормальные мутанты! – хрипел Фешед, сорвавший голос раньше оппонента. – Где ж это вы таких видели?
– А пойдемте, покажу! Те, которые лежат у меня в «коконах», – они нормальные, а Лагайм с патологическими отклонениями, насчет него нельзя было строить прогнозов! Идемте ко мне в отсек!
– Пойду я на ваших слюнявых дебилов смотреть, меня от них тошнит! А какую вы там грязь развели! Все ваши «сканеры» – психи, и вы тоже псих!
– Сами вы псих, вы на меня орете!
– Молчать, наконец! – это уже рявкнул Маршал.
В общем, Саймону удалось перевести конфликт на высший уровень, и все бы для них с Риммой обошлось, если бы на другой день по одному из незийских телеканалов не показали сделанную на «Сиролле» видеозапись. «Двое террористов пытались спровоцировать на выставке осветительных приборов кровавый инцидент, могли быть жертвы…»
Ох, не зря Саймон хотел убить серую врачиху Суйме, это она его подставила! Все рассказала насчет чьюлуска, логично и обстоятельно, как в научном докладе, а потом начала расхваливать Поля Лагайма: какой симпатичный молодой человек, да как ее поразила его сила воли – несмотря на отраву и внушение, сумел сохранить над собой контроль и чуть не довел себя до инфаркта, лишь бы никому не причинить вреда.
– Старая дура! – поморщился Бишон. Никогда еще Саймон не видел рыхлого флегматичного Грушу таким раздраженным. – Сама не соображает, что несет, она же токсиколог, а не психолог! Ни при чем тут воля, у человека просто не может быть такой сильной воли, поскольку человеческие возможности изначально ограничены. Лагайм – мутант, и вследствие каких-то неустановленных особенностей его метаболизма чьюлуск на него подействовал слабее, чем на нормального человека, вот и все. Нет ведь, надо ерунду городить! Безответственная болтовня…
Клисс надеялся, что Суйме сказанет что-нибудь обидное в адрес Лиргисо и тогда тот ей скормит ее заостренные незийские уши, вот потеха-то будет! Но Суйме оказалась умной бабенкой, недаром у нее столько ученых степеней: о Лиргисо она отзывалась сдержанно и без оскорблений, а в конце интервью выразила надежду, что он все-таки проявит гуманность и освободит Поля Лагайма. Небось заплатил он ей не меньше, чем в прошлый раз, и продажная докторша не хочет отпугнуть выгодного клиента!
Когда Саймон заикнулся о том, что Суйме хорошо бы ликвидировать, от него отмахнулись: «Контора» борется с мутантами, а не с токсикологами, и если убить ученого с галактическим именем, это нам популярности не добавит, так что сначала думай, а потом вылазь с предложениями.
Что ж, зато он сумел убедить начальство в том, что Ивену Деберав надо уничтожить: девчонка явно предрасположена к мутации; общение со Стивом Баталовым и Тиной Хэдис приведет к тому, что она тоже станет экстрасенсом. Саймон изложил это в своем отчете, в графе «Что я считаю целесообразным», и заработал сразу пять баллов.
После Суйме выступали приглашенные въедливым ведущим эксперты, они анализировали действия Клисса и Кирч и строили предположения насчет того, к какой организации эти двое принадлежат. «Подразделение Игрек» упоминалось в числе наиболее вероятных вариантов. Потом пошли интервью с представителями Космопола, незийских органов безопасности и администрации «Сиролла», а также с посетителями выставки. Все они говорили о чертовом «сканере» с теплотой и сочувствием и по примеру Суйме просили Лиргисо освободить его.
– Итак, задание вы провалили. Вы должны были показать, что Лагайм опасен для окружающих, а вместо этого сделали из него героя в квадрате. Выродок-мутант как образцовый член цивилизованного общества! Нам это было нужно?! – Маршал бросил на Саймона свирепый взгляд. – Пиарщик, твою мать… Это называется с точностью до наоборот! Ну что, расстрелять вас за это?
Римма, красная как рак, смотрела в пол и молчала. А Саймону вспомнился расстрел Гулера, и как все это было, и за что осудили Гулера, – и вдруг его осенило.
– Все еще можно исправить! – выпалил он, торопясь изложить свою мысль, пока не велели заткнуться. – Я слышал, в Синсаодге у Лиргисо были высказывания, что он хочет легализации, чтобы его принимали в обществе… Если так, он наиграется с Лагаймом и отпустит его, и затягивать с этим не будет, потому что все его просят, – самое то, чтобы произвести благоприятное впечатление! Тогда мы захватим Лагайма, как собирались, а перед этим какой-нибудь компропат на него состряпаем на скорую руку, я придумаю…
– Он его не отпустит, – тихо возразил Груша. – Может, он так и сделал бы, но Лагайм «сканер».
– По-моему, Лагайм его только в одном смысле интересует. – Саймон попытался скабрезно усмехнуться, но вышло что-то беспомощное и бледное, слишком близко маячила угроза расстрела.
– Я убежден, Лиргисо прекрасно понимает ценность «сканера». – Психолог обращался не к нему, а к Маршалу и Челькосеру. – В его распоряжении находится уникальный живой прибор, и он его не отдаст.
– Лагайм умеет разговаривать! – с горечью проскрипел Пергу. – Почти как мы… А вы знаете, что словарный запас самого развитого из моих «сканеров» составляет несколько десятков слов? Знаете, нет?! Надо было сразу его брать, без потаканий общественному мнению! – Он снова перешел на крик, только теперь уже орал на Маршала. – Вы никогда не вникаете в проблемы моей лаборатории, вам противно! Радуйтесь, враг получил тактическое преимущество!
– Я не врач. Может, вызовем медиков «Сиролла»?
– Так им же деньги платить… – Саймон изобразил испуг убежденного скопидома. – Они у меня где, лишние деньги? То, что я съел, уже само наружу вышло, – вон, видите, роботы прибрали.
«Ты, рыжий ублюдок, будешь убивать или нет? Давай же начинай, сейчас-то тебе кто мешает? С синиссов начни, в самый раз будет!»
– Медицинская помощь на «Сирролле» бесплатная, точнее, ее стоимость входит в цену пригласительных билетов, – возразила Тина.
– А?.. Вот оно как, то-то я думал, чего здесь билеты такие дорогие… Говорят… а-а… э-э…
Саймон поперхнулся и вытянул руку, показывая, но Тина Хэдис – вот же тупица! – продолжала смотреть на него и не спешила оглядываться. Зато синиссы, желийцы и кесолиане попятились под защиту своих арок, а Кирч пошевелила пальцами, словно хотела выхватить из кобуры оружие, но, вспомнив, что такового при ней нет, отступила за спину покрытого колючками тихаррианина, а морщинистый грибовидный субъект распахнул свой складчатый плащ, подметающий пол, и оттуда сверкнула молния. Она ударила в человека в тяжелой десантной броне, который появился посреди зала, но повредить ему не смогла – такие армейские костюмы снабжены изолирующим слоем. Запахло озоном.
– Беги! – пронзительно крикнула Римма Кирч. – Да беги же ты!
Возглас был обращен к Лагайму, но тот стоял как парализованный. Оно и понятно, Саймона тоже парализовал ужас: вдруг Лиргисо его узнает, несмотря на грим, вдруг узнает… Черты лица за щитком шлема ничем не напоминали черты Эммануила Медо, но эти холодные и насмешливые желтые глаза могли принадлежать только Лиргисо, не говоря уж о его любимом лярнийском макияже.
До киборга дошло, что надо оглянуться, но тут Тину швырнуло на грибовидного, и они вместе упали на пол. Саймон тоже растянулся на полу – пожалуй, это самая безопасная позиция.
– Космопол! – услышал он выкрик грибовидного. – Тина Хэдис, почему вы не стреляли?
– Он вывел из строя мои лазеры. Стив, ты меня слышишь? Здесь был Лиргисо, забрал Поля.
Ну и черт с ними… Саймон сел, уткнулся лбом в колени. Его опять тошнило. Вокруг галдели, перебивая друг друга, кто-то об него запнулся, но он даже головы не поднял. Чувствовал он себя отвратительно, и лишь одно его утешало: Груша-то, специалист дипломированный, оказался слабеньким психотерапевтом, хотя сколько важности на себя напускает, – и все они такие, которые с дипломами.
Ольга вышла на связь и сказала, что каталог ей нужен, обязательно, – то есть все получилось как задумано и сейчас Лиргисо и Поль находятся рядом с ней.
– Возвращайтесь поскорее, – добавила Ольга. – Я плохо себя чувствую, мне нужна помощь Стива.
Значит, у них там не все в порядке?..
– Здесь тоже проблемы, – отозвалась Тина. – Вернемся, как только сможем.
Это к лучшему, что она выглядела встревоженной, – так и должно быть. Она объяснила офицеру Космопола, что Лиргисо заблокировал ее лазеры и каким-то образом «оглушил» ее искусственные системы, из-за чего она не смогла переключиться в ускоренный режим. Речь шла о такой области, где нет ни научных исследований, ни экспертов, где невозможно ничего доказать или опровергнуть, и ей поверили на слово.
Космополовец принадлежал к малочисленной расе вайоксу, обладающей электрическими органами, почему его и отрядили сопровождать Поля на «Сиролле». Он шарахнул в преступника самым мощным разрядом, на какой был способен, только десантная броня и спасла Живущего-в-Прохладе от плачевного безвременного конца.
– Я подозреваю, что вы с Полем Лагаймом сами дали ему наводку, когда болтали со своей знакомой, – раздраженно бросил вайоксу. – Он запеленговал разговор и засек ваше местонахождение. Если за вами охотится преступник, надо быть осторожней.
Наконец дознание закончилось, протоколы были составлены и подписаны, и Тина со Стивом смогли вернуться на Ольгину виллу, спрятанную среди скал на южной оконечности материка Мунон, на побережье холодного моря Нихао. Они телепортировались в коридор и сразу услышали голос Ольги из-за приоткрытой двери:
– Поль, скажи нам, что ты принял?
– Если хочешь получить помощь, ответь на вопрос! – Голос Лиргисо, вкрадчиво-умоляющий и в то же время с нотками злости. – Ты можешь внятно произнести название препарата?
Стон.
Шагнув вперед, Стив распахнул дверь, Тина мгновенно оказалась рядом с ним, на пороге комнаты.
Поль полулежал в кресле, руки захлестнуты и прижаты к подлокотникам манипуляторами «цербера», на подбородке запеклась кровь. Рядом медавтомат.
– Подождите! – Ольга обернулась на звук и вскинула ладони, словно останавливая Тину и Стива. Ее заплаканное лицо казалось чужим и размытым. – Я все объясню! Он сам об этом попросил. Сказал, что его надо связать или приковать и не трогать, пока он не придет в себя, иначе он кого-нибудь убьет. Говорил как пьяный, никогда с ним такого не было. Крис сделал так, чтобы он потерял сознание, и притащил сюда этого робота и медавтомат, но диагност не может определить, что он принял, а сам он ничего больше не говорит, только стонет. Стив, ты сможешь ему помочь?
– Постараюсь.
– А кровь откуда? – Тина повернулась к Лиргисо. – Ты его ударил?
– Да если бы! – огрызнулся тот. – Это моя кровь. Ты сначала на мои руки посмотри!
Бронекостюм он успел снять. Его иссеченные порезами пальцы блестели от застывшего геля, на правом запястье алела рваная рана, тоже залитая гелем.
– Недурно, да? Он меня укусил!
– Древние земляне называли это кармой, – заметила Тина. – Что выдал диагност?
– Общий стресс, выброс адреналина, перебои в работе сердца. Возможно, в организм было введено не поддающееся идентификации вещество. Впрочем, я не удивлен! Я всегда подозревал, что он наркоман вроде Тлемлелха, но старательно это скрывает.
– Поль не наркоман, – прошептала Ольга. – Не мог он ничего такого принять, он осторожный. Это просто дикая случайность!
Стив повернулся к ним, молча кивнул на дверь и, когда все вышли в коридор, тихо сказал:
– Какая-то отрава. В его организме идет усиленная выработка токсинов, и для того чтобы они распадались на безвредные вещества, ему нужно двигаться, дать выход агрессии. Неподвижность его убьет. У тебя где-нибудь на Незе есть тренажерный зал с роботами для спарринга? – Вопрос был обращен к Лиргисо.
– Есть.
– Надо его туда, и поскорее. А потом надо найти врача, который вылечил его в прошлый раз.
– Доктор Суйме. Обычно она оставляет у робота-секретаря информацию о том, где ее можно найти. Я доставлю Поля в тренажер и сразу отправлюсь за ней, вытащу ее хоть с лекции, хоть из ванны, хоть из постели любовника…
– Фласс бы побрал всех словоохотливых энбоно, – оборвала его Тина.
– Я и не знал, что ты расистка со склонностью к тотальному геноциду.
Нервы взвинчены, зато забрезжила надежда на то, что все обойдется.
– Поль, послушай, – заговорил Стив, вернувшись в комнату, – сейчас Лиргисо телепортирует тебя в зал с роботами для спарринга. Там не будет ничего живого, одни роботы, как на Манокаре, когда ты учился у Сенегава. Делай там все, что угодно, пока это у тебя не пройдет. Ты меня понял?
Поль кивнул. Лиргисо положил руку на спинку кресла, и они исчезли, вместе с «цербером» и медавтоматом.
Ольга всхлипнула:
– Мы не знали, что ему противопоказана неподвижность…
Тина приоткрыла жалюзи. Небо, розовое, когда они улетали на «Сиролл», стало бледно-лиловым. Белая ночь. Или пока еще белый вечер? В эти широтах вечера долгие и светлые. За окнами тает в сумерках – или выкристаллизовывается из сумерек, не разберешь, – лабиринт источенных ветром известняковых скал.
Стив подошел, остановился рядом. Так они и стояли, никто не произносил ни слова, пока за их спинами не прозвучал голос Живущего-в-Прохладе:
– Ольга, ты мокрая, как водяная лилия под осенним дождем, с растрепанными лепестками. Печальное зрелище!
Жалюзи мгновенно закрылись.
– Что там? – повернулась Тина.
– Поль дерется с роботами, а доктор Суйме в ожидании, когда он перебесится, изучает данные, снятые медавтоматом, и пьет кофе. Фласс, какую же странную гамму чувств я испытал! – Лиргисо отпил из бокала, который держал в руке. Судя по аромату, что-то крепкое. – Я невыносимо страдал от мысли, что он может умереть, – острое и пронизывающее чувство, как клинок стилета. Болезненное, но восхитительное впечатление…
Живущие-в-Прохладе любят поговорить о своих утонченных переживаниях, и это могло затянуться надолго. Тина перебила:
– Давай лучше о фактах. Что сказала Суйме?
– Сказала, что ничего страшного. Назвала несколько препаратов, которые вызывают подобный эффект. Она полагает, что Поль ошибся: принял вместо боевого допинга какую-то неизвестную дрянь, но как он мог сделать такую глупую ошибку – вот что непостижимо! Так волновался, что даже не взглянул на упаковку? – Лиргисо насмешливо фыркнул и снова отхлебнул из бокала, едва не выскользнувшего из его израненных пальцев, покрытых пленкой антисептического геля.
– Так я и думала, что ты пальчики порежешь.
– Ты знала об этой гадости с застежками?.. Фласс, я связался с бандой сумасшедших!
– А зачем ты полез его раздевать?
– Фласс… Он был очень бледен, и я хотел расстегнуть ему ворот, из самых гуманных побуждений. Мало того что я порезался, внезапно он очнулся и вцепился зубами в мое запястье. Я чуть не потерял сознание от боли, а ты бесстыдно улыбаешься!
– Ага, когда кусаешься ты, это невинная прихоть Живущего-в-Прохладе, а как тебя самого покусали – это уже криминал!
– Тина, я это делаю осторожно, а он вцепился так, словно хотел мне руку отгрызть! Я не буду регенерировать, пусть он сначала на это посмотрит. Теперь я покидаю вас…
– Зачем ты с ним так? – спросила Ольга, когда Лиргисо исчез. – Я его не оправдываю, но он действительно беспокоился за Поля и пытался оказать помощь, пока вас не было, я же видела.
– Переживет. Для него главное – сильные впечатления. Верю, что все было так, как ты говоришь, но если завтра ему представится случай поизмываться над Полем, он такого шанса не упустит – тоже ведь острые впечатления, хотя и в другом роде. Для него жизнь – это бесконечное нанизывание впечатлений, и его не интересует, что хорошо, а что плохо. Мне это не нравится.
– Он начинает улавливать разницу между хорошим и плохим, если дело касается его собственной шкуры, – заметил Стив. – Тогда он буквально на лету все схватывает. Кто кроме меня будет кофе?
Они приканчивали уже третий кофейник, а снаружи все еще длилась белая с лиловым оттенком ночь, когда в комнате появились Лиргисо и Поль.
– Наконец-то, – вздохнула Ольга и поставила чашку на подлокотник, словно сразу отпала необходимость в кофейном ритуале.
Волосы у Поля были влажными, из-за чего казались более темными и прямыми, чем обычно. Взгляд вполне осмысленный – никаких осколков безумия, плавающих в глубине расширенных зрачков. На нем была шелковая кремовая рубашка с отложным воротником, такие же брюки и серебристый стеганый жилет.
– Доктор Суйме посоветовала сауну, чтобы избавиться от токсинов, – объяснил он, как будто оправдываясь. – А так как «цербер» располосовал мой костюм, пришлось надеть что дали.
– Где сейчас Суйме? – спросил Стив.
– Пока Поль был в сауне, я вернул ее домой, – сказал Лиргисо. – Она чуть не плакала, когда мы прощались… Тина, не надо таких ужасных угрожающих гримас, я ничем не обидел доктора Суйме. Во всем, что не касается медицины, это простодушнейшее существо, и мне положительно незачем ее обижать. Но она решила, что я буду мучить Поля, и упрашивала меня отпустить его, это было очень трогательно, я сам чуть не прослезился. Поль очаровал ее.
Он продолжал держать Поля за локоть, хотя в этом больше не было необходимости. Тот резким движением высвободил руку, подошел к кофейному автомату и взял чашку.
– Вы бы посмотрели, как он струсил, когда увидел останки своего костюма! – с ухмылкой добавил Лиргисо. – Сразу встал в боевую стойку, хотя был в одних плавках, прелестная картинка! Поль, не сердись, это маленькая и вполне законная месть вот за это, – он показал на рану у себя на запястье.
– Я же предупредил, чтоб меня не трогали, – напомнил Поль. – Извини, я был не в том состоянии, чтобы повторить это несколько раз для самых тупых.
После некоторой задержки Живущий-в-Прохладе снисходительно бросил:
– Я бы не назвал эту плоскую остроту в духе полицейской школы ни оригинальной, ни уместной. Пристрастие к таким шуткам – признак незрелого ума.
«Зато она заставила тебя на две-три секунды онеметь. Ты просто не мог поверить, что это сказано тебе!»
– Доктор Суйме определила, что это был за яд? – перешел к делу Стив.
– Она склоняется к тому, что гинтийский чьюлуск. – Лиргисо устроился в кресле и с задумчивым видом соединил кончики пальцев. Порезы исчезли с его холеных рук, на ногтях играли переливы лазерного лака. – Психотропный препарат растительного происхождения, обнаружить его в организме невозможно, доктор сделала вывод на основе косвенных признаков. Кое-что осталось в сумраке непостигнутого, как выражаются в Могндоэфре. Для того чтобы человек после дозы чьюлуска испытывал непреодолимое желание убивать, он должен получить соответствующее внушение, иначе дело ограничится перевозбуждением и бесцельной бурной активностью. Поль был запрограммирован на убийство – но вопрос, каким образом? Сам он этого не помнит.
– Господи, Поль, зачем ты принял такую мерзость? – потрясенно спросила Ольга.
Поль собирался ответить, но Лиргисо перебил с покровительственной усмешкой:
– Ничего он не принимал. Дозу он получил на «Сиролле» – микроскопическую, так что мог не заметить укола. За ней должно было последовать внушение… Тина, ему кажется, что вы ни на секунду не расставались, но в памяти у него на этом отрезке сплошной туман. О, я помню о том, что ты у нас не женщина, а тергаронский киборг, – теперь Живущий-в-Прохладе уже ей адресовал ироническую улыбку, – но в мужской туалет вы вряд ли заходили вдвоем, это скандализировало бы приличную публику. Видимо, там все и произошло.
– Не было никаких туалетов, мы действительно не расставались. – Тина проигнорировала его ужимки, в то время как Поль с трудом сдерживался. – Ничего не понимаю, не могло же это случиться в моем присутствии… Хотя стоп… Похоже, что так и было!
Она вспомнила странную парочку «фермеров», разговор об убийствах около экспозиции со светильниками-змеями. Убивать, резать, рвать на куски – это был назойливо повторяющийся рефрен, а Поль стоял с полузакрытыми глазами, как в трансе. Когда она рассказала об этом, Лиргисо вздохнул:
– Великолепная Тина, ты настолько презираешь интриги, что не способна распознать их, когда они плетутся у тебя под носом. И вот результат! Что ж, мне остается только поздравить тебя…
– А ты распознал бы? Мало ли о чем разговаривают рядом. Тебя там не было, так что воздержался бы от резюме.
Ольга покосилась на брата с тревогой: тот говорил негромко, но отрывисто, с вызовом.
– Могу тебя заверить, распознал бы, – тон Лиргисо, дружеский и ласковый, мог бы сбить с толку, если б не насмешливый прищур. – В отличие от вас, я привык подмечать нюансы. Когда ты здесь пролепетал обморочным голосом, что на тебя надо поскорее надеть наручники, иначе ты нас убьешь, я сразу понял, что это серьезно, и принял меры, хотя Ольгу мои действия поначалу шокировали. Интонации, мимика, характер движений любого существа свидетельствуют о многом, надо всего лишь держать глаза открытыми. Но вы с Тиной выше этого, так что не мне вас учить…
– Я и без этого вижу побольше твоего, – мрачно напомнил Поль.
Лиргисо развел руками в иронически-покорном жесте, словно признавая свое поражение.
– Попробую раздобыть на «Сиролле» видеозаписи, – заговорил Стив. – Это у них информация для служебного пользования, но Космопол тоже наверняка ее запросит. Посмотрим, что там были за фермеры… Если для «Конторы» небезразличен рейтинг, очень возможно, что они хотели толкнуть Поля на преступление, чтобы после никто не возмущался, когда они его захватят.
Ольга с тихим стоном вздохнула и допила остатки своего кофе, а Живущий-в-Прохладе приподнял бровь, как будто показывая, что его слегка удивила способность Стива к таким выводам.
– Помнишь, мы вчера с тобой разговаривали, и я сказала, что с тобой все в порядке? – Ольга посмотрела на брата. – Я имела в виду как раз это. Они хотели сделать из тебя убийцу, а на тебя ничего не подействовало, ни внушение, ни психотропный яд.
– Почему? Подействовало. – Поль улыбнулся, но как-то опустошенно. – Ты же видела, что со мной было.
– Ты никого не убил.
– Просто я сменил личность и стал Полиной Вердал, она неагрессивная.
– И это, по-твоему, исчерпывающее объяснение? – спросил Стив. – Такие препараты плюс внушение на неагрессивных людей тоже действуют, а ты оказался исключением.
– Но я не хотел убивать. – Видимо, Полю это казалось достаточным, однако все продолжали на него смотреть, и он добавил: – Я же работал в иммиграционном контроле, хоть и недолго, а нелегалы – это на Незе самая криминогенная группа. Я видел убийц-психопатов, даже в захвате один раз участвовал, когда такого ловили. Видел расчлененный труп. Романтический образ убийцы-маньяка – это для той счастливой публики, которая в жизни с такими вещами не сталкивалась, а я все-таки бывший полицейский и знаю, как это противно. Зачем оно мне надо? – Он пожал плечами и потянулся к автомату за новой чашкой кофе.
Что может привидеться в кошмарном сне сотрудникам спецслужб, привыкшим работать в условиях глубочайшей конспирации? Например, вот что: включаешь телевизор – а там показывают тебя на задании, да еще с комментариями экспертов, специально приглашенных в студию, да еще телеведущий вовсю изгаляется, журналюга позорный… Вот тут бы и проснуться в холодном поту, но самое страшное то, что это не сон.
– Какой… мог до этого додуматься? – странно тихим и подавленным голосом спросил Маршал, когда просмотр закончился.
– Баталов, скорее всего, – так же тихо ответил Груша. – Во время своих разборок с «Галактическим лидером» он использовал аналогичные методы.
Саймон Клисс и Римма Кирч, главные персонажи злополучной передачи, хранили молчание. Они еле унесли ноги с «Сиролла»: электрический гриб из Космопола счел их подозрительными и хотел задержать, но администрация воспротивилась – это же гости, заплатившие за пригласительные билеты, и нет никаких доказательств того, что они работают на террористическую организацию.
Когда они вернулись на «Гиппогриф», им устроили головомойку. Больше всех бушевал Пергу, упустивший «сканера»: он обвинил Саймона в том, что план-де изначально был дурацким и никуда не годился, а Маршал вскользь обронил насчет расстрела – не понять, всерьез или у него такие черные шутки.
Клисс тогда занервничал и потихоньку пожаловался Фешеду, что экстрапсихолог валит всю вину на Отдел по связям с общественностью, а на самом деле виноват он сам: не предупредил, что на Лагайма чьюлуск не подействует. Это же он, а не Саймон Клисс специалист по «сканерам»! Фешед, которому тоже грозило служебное взыскание, сразу смекнул, что ему бросили спасательный круг, да и Челькосера он не любил. Он изложил Маршалу эту точку зрения как свою, и тут они с Пергу сцепились – так, что клочья полетели по закоулкам «Гиппогрифа».
Как они друг на друга кричали! Экстрапсихолог скрипел, как взбесившийся шкаф, а шеф Отдела по связям с общественностью визжал фальцетом. Маршал тоже время от времени включался. Когда гремел его командный голос, на лице Риммы Кирч появлялось восторженное выражение, как у монашки, которая допостилась до того, что услышала ангельское пение. Саймон прислушивался к этому трио и пытался просчитать, кто побеждает.
– Лагайм – ненормальный мутант, поэтому на него препарат не подействовал! – отбивался от нападок Челькосер. – И нечего было делать ставку на химию, это ненадежно, а пришла эта идея из вашего отдела!
– Как будто бывают нормальные мутанты! – хрипел Фешед, сорвавший голос раньше оппонента. – Где ж это вы таких видели?
– А пойдемте, покажу! Те, которые лежат у меня в «коконах», – они нормальные, а Лагайм с патологическими отклонениями, насчет него нельзя было строить прогнозов! Идемте ко мне в отсек!
– Пойду я на ваших слюнявых дебилов смотреть, меня от них тошнит! А какую вы там грязь развели! Все ваши «сканеры» – психи, и вы тоже псих!
– Сами вы псих, вы на меня орете!
– Молчать, наконец! – это уже рявкнул Маршал.
В общем, Саймону удалось перевести конфликт на высший уровень, и все бы для них с Риммой обошлось, если бы на другой день по одному из незийских телеканалов не показали сделанную на «Сиролле» видеозапись. «Двое террористов пытались спровоцировать на выставке осветительных приборов кровавый инцидент, могли быть жертвы…»
Ох, не зря Саймон хотел убить серую врачиху Суйме, это она его подставила! Все рассказала насчет чьюлуска, логично и обстоятельно, как в научном докладе, а потом начала расхваливать Поля Лагайма: какой симпатичный молодой человек, да как ее поразила его сила воли – несмотря на отраву и внушение, сумел сохранить над собой контроль и чуть не довел себя до инфаркта, лишь бы никому не причинить вреда.
– Старая дура! – поморщился Бишон. Никогда еще Саймон не видел рыхлого флегматичного Грушу таким раздраженным. – Сама не соображает, что несет, она же токсиколог, а не психолог! Ни при чем тут воля, у человека просто не может быть такой сильной воли, поскольку человеческие возможности изначально ограничены. Лагайм – мутант, и вследствие каких-то неустановленных особенностей его метаболизма чьюлуск на него подействовал слабее, чем на нормального человека, вот и все. Нет ведь, надо ерунду городить! Безответственная болтовня…
Клисс надеялся, что Суйме сказанет что-нибудь обидное в адрес Лиргисо и тогда тот ей скормит ее заостренные незийские уши, вот потеха-то будет! Но Суйме оказалась умной бабенкой, недаром у нее столько ученых степеней: о Лиргисо она отзывалась сдержанно и без оскорблений, а в конце интервью выразила надежду, что он все-таки проявит гуманность и освободит Поля Лагайма. Небось заплатил он ей не меньше, чем в прошлый раз, и продажная докторша не хочет отпугнуть выгодного клиента!
Когда Саймон заикнулся о том, что Суйме хорошо бы ликвидировать, от него отмахнулись: «Контора» борется с мутантами, а не с токсикологами, и если убить ученого с галактическим именем, это нам популярности не добавит, так что сначала думай, а потом вылазь с предложениями.
Что ж, зато он сумел убедить начальство в том, что Ивену Деберав надо уничтожить: девчонка явно предрасположена к мутации; общение со Стивом Баталовым и Тиной Хэдис приведет к тому, что она тоже станет экстрасенсом. Саймон изложил это в своем отчете, в графе «Что я считаю целесообразным», и заработал сразу пять баллов.
После Суйме выступали приглашенные въедливым ведущим эксперты, они анализировали действия Клисса и Кирч и строили предположения насчет того, к какой организации эти двое принадлежат. «Подразделение Игрек» упоминалось в числе наиболее вероятных вариантов. Потом пошли интервью с представителями Космопола, незийских органов безопасности и администрации «Сиролла», а также с посетителями выставки. Все они говорили о чертовом «сканере» с теплотой и сочувствием и по примеру Суйме просили Лиргисо освободить его.
– Итак, задание вы провалили. Вы должны были показать, что Лагайм опасен для окружающих, а вместо этого сделали из него героя в квадрате. Выродок-мутант как образцовый член цивилизованного общества! Нам это было нужно?! – Маршал бросил на Саймона свирепый взгляд. – Пиарщик, твою мать… Это называется с точностью до наоборот! Ну что, расстрелять вас за это?
Римма, красная как рак, смотрела в пол и молчала. А Саймону вспомнился расстрел Гулера, и как все это было, и за что осудили Гулера, – и вдруг его осенило.
– Все еще можно исправить! – выпалил он, торопясь изложить свою мысль, пока не велели заткнуться. – Я слышал, в Синсаодге у Лиргисо были высказывания, что он хочет легализации, чтобы его принимали в обществе… Если так, он наиграется с Лагаймом и отпустит его, и затягивать с этим не будет, потому что все его просят, – самое то, чтобы произвести благоприятное впечатление! Тогда мы захватим Лагайма, как собирались, а перед этим какой-нибудь компропат на него состряпаем на скорую руку, я придумаю…
– Он его не отпустит, – тихо возразил Груша. – Может, он так и сделал бы, но Лагайм «сканер».
– По-моему, Лагайм его только в одном смысле интересует. – Саймон попытался скабрезно усмехнуться, но вышло что-то беспомощное и бледное, слишком близко маячила угроза расстрела.
– Я убежден, Лиргисо прекрасно понимает ценность «сканера». – Психолог обращался не к нему, а к Маршалу и Челькосеру. – В его распоряжении находится уникальный живой прибор, и он его не отдаст.
– Лагайм умеет разговаривать! – с горечью проскрипел Пергу. – Почти как мы… А вы знаете, что словарный запас самого развитого из моих «сканеров» составляет несколько десятков слов? Знаете, нет?! Надо было сразу его брать, без потаканий общественному мнению! – Он снова перешел на крик, только теперь уже орал на Маршала. – Вы никогда не вникаете в проблемы моей лаборатории, вам противно! Радуйтесь, враг получил тактическое преимущество!