Страница:
Машина двигалась по улице удивительно тихо, почти бесшумно. Приборная доска тоже была какая-то странная. Таксист уловил Настин любопытный взгляд и сказал:
– Электричество.
– О! – с уважением сказала Настя. – Круто.
В стране, которой правит король по имени Утер, а службу безопасности у него возглавляет гном по фамилии Смайли, все должно быть со странностями. Электромобиль был первой из их числа, и хотя это была совсем не волшебная странность, но для начала Настя готова была принять и такое.
Со временем она стала замечать и прочие странности. Учитывая, что она находилась в столице государства, улицы были на удивление малолюдны. Машин по дороге им встретилось тоже немного, причем в основном это были такие же синие пузатые такси. Ни тебе автобусов с туристами, ни тебе уличной торговли сувенирами, ни праздно шатающихся парочек. Детей, к слову, Настя тоже нигде не заметила.
В остальном все примерно соответствовало Настиным представлениям о маленьком европейском королевстве, аккуратном, чистеньком и даже немного скучном в своей аккуратности и чистоте. Старые ухоженные дома, за которыми деликатно скрывались более современные постройки; подстриженные кусты, аккуратные лавочки, услужливо изогнутые фонарные столбы… И постоянно встречающийся на стенах домов, на вывесках и на флагах символ – тот самый, что Настя впервые увидела на обороте карточки, которую дал ей Филипп Петрович на исходе долгой ночи в Старых Пряниках. Дерево с шестью ветвями с каждой стороны, символ Большого Совета, где представители двенадцати Великих старых рас уже несколько сотен лет сидели за одним столом и решали свои дела миром, сохраняя Землю как общий дом для людей и вампиров, великанов и драконов, оборотней и леших… Иначе говоря, для людей и нелюдей.
Таксист, к слову, выглядел абсолютно по-человечески и даже сносно говорил по-русски, что делало его персоной совершенно неэкзотической и совсем не тем лионейцем, какого Настя ожидала увидеть после долгих разговоров со Смайли. Впрочем, это был специально подобранный для нее водитель, и подбирали его, вероятно, так, чтобы Настя чувствовала себя как можно более комфортно.
Они переехали недлинный, словно кукольный, мост, украшенный фигурками драконов, и затем дорога пошла вверх, мимо отгороженного высокой металлической решеткой парка, который постепенно становился все более запущенным, а потом вдруг стал кладбищем. Точнее, посреди все того же запущенного парка вдруг появились надгробные камни, и было их так много, и были они столь очевидно обтесаны временем, столь естественно срослись со здешней природой, перестав быть чужеродными кусками мрамора или гранита, что всякие сомнения в древности этого кладбища и в древности самой Лионеи отпадали сами собой.
Потом машина въехала на небольшой холм и остановилась. Водитель предложил Насте пройти на полукруглую смотровую площадку, чтобы увидеть город сверху. Она послушно прошла на площадку и увидела под голубым апрельским небом город. Он показался ей умиротворенным, почти дремлющим в своей уютной чаше, заключенной меж гор. В нем не было ничего таинственного, ничего пугающего. По крайней мере, со смотровой площадки Лионея выглядела именно так, но в то же время Настя знала, что это таинственное там есть; просто оно спрятано от сторонних взглядов. Именно потому что тайны Лионеи были скрытыми, они заранее пугали ее, и Настю не тянуло поскорее забраться в машину и ехать назад. Наблюдать за Лионеей со стороны казалось более приятным занятием.
В небе вдруг возникла черная точка, и Настя завороженно уставилась на нее, ожидая, что вот сейчас наконец Лионея явит ей свои странности и свои тайны… Проще говоря, она подумала, что это дракон. Летит себе на какое-нибудь очередное заседание Большого Совета. Сейчас сделает пару кругов над аэропортом и пойдет на посадку. Однако…
Однако дракон издавал звуки в точности как вертолет, а при ближайшем рассмотрении оказалось, что это вертолет и есть. Он не стал нырять к аэропорту, а выбрал для посадки крышу одного из высотных зданий. Настя разочарованно хмыкнула.
– Ну а хотя бы королевский дворец мы можем посмотреть? – обернулась она к таксисту.
– Гра-а-ах! – проревел таксист.
– Чего?! – Настя испуганно отступила назад и стала рыться в карманах плаща, нащупывая телефон. Его там не было. Мобильник остался лежать на заднем сиденье такси, и это наполнило Настю уверенностью.
Уверенностью в своей скорой и неприятной смерти.
– Дворец? – переспросил таксист. – Королевский дворец?
Настя не торопилась отвечать и внимательно разглядывала водителя, который недоуменно чесал в затылке и пытался понять, что случилось с его пассажиркой.»
– Поехали? – предложил таксист. – Вы сказали – во дворец …
– Мой мобильник, – сказала Настя. – Сначала дайте мне мой мобильник…
Таксист нашел на заднем сиденье телефон и протянул его девушке.
– Ой, – сказала Настя.
– Что? – развел руками таксист.
– Пальцы.
– Чьи пальцы?
– В-ваши.
– Мои пальцы? – таксист посмотрел на обе свои руки и сделал вывод: – Они на месте.
– Да. Но они…
– Не очень красивые?
– Они… странные. Они… – Настя не могла произнести это вслух, но пальцы у таксиста были ненормально длинные, кривые и мохнатые. Оставалось удивляться, почему Настя не заметила этого раньше… Или… Или почему раньше у водителя не было таких пальцев.
– Нормальные пальцы, – сказал таксист. И как только он это сказал, прямо на глазах его пальцы перестали быть мохнатыми. И стали не такими кривыми. Тут до Насти наконец дошло:
– Вы случайно… не… не оборотень? То есть я не знаю, как это правильно называется, но…
– Оборотень, – сказал таксист. – И совершенно не случайно. Родился таким. Вот, разве вы не заметили?.. – Он снял с лобового стекла карточку с лицензией и протянул Насте.
«Roman W. Stavizkie», – прочитала она.
– W – значит…
– Международное обозначение нашей расы. Сокращение от werewolf, хотя лично мне «оборотень» нравится больше. Мы ведь не волки, понимаете? Мы совсем другое…
– Да-да, – согласилась Настя, готовая сейчас согласиться на все, что угодно. – Понимаю. – Она взяла у Романа мобильник и забралась на заднее сиденье.
– Так вас напугали пальцы? – спросил тот, запуская двигатель. – Извиняюсь…
– И пальцы тоже, но сначала меня напугало ваше «гр-р».
– Гр-р? Какое «гр-р»? А-а! – таксист хлопнул себя по лбу. – Это я, наверное, задремал, пока вы любовались видами… И разговаривал во сне.
– Ну, это мало было похоже на разговор. Это было похоже именно на «гр-р»! – несколько натужно рассмеялась Настя.
– Таков уж Первоначальный язык, – пожал плечами Роман.
– Первоначальный язык?
– Язык, на котором разговаривает моя раса. Есть такая легенда, что сначала – я имею в виду, с самого начала – все расы говорили на одном языке, на Первоначальном языке. И все понимали друг друга. Потом расы возгордились, и захотели отличаться друг от друга, и стали выдумывать каждая свой язык, и перестали понимать друг друга. Только раса оборотней осталась верна Первоначальному языку… Но честно говоря, большой пользы от этого нет. Пришлось учить английский, немецкий, русский – это только из человеческих языков. Иначе таксисту в Лионее делать нечего…
– А что с пальцами? Сначала они у вас были нормальными, то есть похожими на человеческие, потом стали мохнатыми, а потом снова…
– Это просто. Мы можем контролировать свой облик, то есть мы выглядим так, как хотим в данный момент…
– То есть все эти рассказы про полнолуние…
– Так было раньше, в Средние века. Теперь все гораздо проще… Эволюция, слышали про такое? Короче говоря, я задремал, немножко утратил контроль над телом, и оно стало трансформироваться…
– То есть если бы вы проспали еще с полчаса…
– Максимум – у меня была бы очень волосатая спина. Но я не показываю спину пассажирам. Если только они не просят.
– Я бы не стала просить! – нервно рассмеялась Настя. – То есть я не имею ничего против вашей спины, но… А можно вас попросить кое о чем другом?
– Трансформироваться целиком? Это не совсем удобно, но…
– Нет, я про совсем другое. Скажите еще что-нибудь на Первоначальном языке.
– С удовольствием, – отозвался Роман и немедленно выдал что-то длинное, хрипло-рычащее и странным образом знакомое.
– Что это? – поинтересовалась Настя.
– Это из песни. «Меня не запрешь в клетке, я тебе не обезьяна на ветке». Не слышали? Довольно популярная песня, ее часто играют на местном радио. Да у меня где-то здесь есть на диске… – Роман стал рыться в своей сумке, попутно продолжая объяснения: – Называется «Звереныш», а группа – «Воющие на луну». Они уже давно все умерли, но… Это настоящая классика! Как я ее понимаю…
Роман ткнул кнопку своим вполне нормальным человеческим пальцем, и вслед за этим из динамиков вырвалось нечто похожее на звуки, издаваемые стаей голодных волков, которые пытаются забраться в коровник через очень узкую щель в стене. Где-то на заднем плане их вдохновляли яростные барабаны, а потом волки еще и запели на Первоначальном языке, с чувством и такими интонациями, как будто в подробностях сообщали коровам, что с ними будет, когда волки все же заберутся внутрь.
– Спасибо, – вежливо сказала Настя. – Я предпочитаю более мелодичную музыку.
– Куда уж больше? – удивился Роман. – Именно после «Звереныша» все стали говорить, что «Воющие на луну» продались…
– Кому продались?
– Большому шоу-бизнесу. Но я так никогда не говорил! Я всегда считал, что «Звереныш» – это классика.
Настя автоматически кивала головой. История «Воющих на луну» ее мало интересовала. Она узнала, конечно же, не песню, она узнала этот язык, похожий на скатывающийся камнепад, на звук одежды, раздираемой когтистыми лапами, на треск сломленного бурей дерева…
Насте приходилось слышать подобные звуки дважды. Во-первых, Денис Андерсон как-то развлекал ее за чашкой кофе и попутно демонстрировал свои лингвистические способности. Во-вторых… Настя поежилась, хотя никаких резких перемен в лионейской погоде не произошло.
Во-вторых, это сказала телефонная трубка в одном жутком подвале. Шестого сентября прошлого года. Дата, достойная, чтобы ее запомнить. В тот день Настя дважды потеряла Дениса Андерсона – сначала как человека, которого она любила и которому доверяла, а потом уже просто как человека. В тот же день на глазах Насти голова Горгоны убила всех обитателей злополучного подвала. И как достойное завершение славного дня, Настя столкнулась на загородной дороге с рыжеволосой девушкой Соней, и это привело к тому, что Настя потеряла почти полгода своей жизни и едва не потеряла память.
Много чего случилось в прошлом году шестого сентября, и где-то посредине этого дня Настя пережила прилив холодного ужаса, услышав в телефонной трубке нечто вроде «Ааргхакашлан», произнесенное словно из-под крышки гроба. Тогда она решила, что ей просто послышалось или это на худой конец ошиблись номером, но теперь, семь месяцев спустя, было похоже, что звонили именно ей.
Чтобы сказать: твоя жизнь больше никогда не будет такой, как прежде. Приехали, детка.
– Приехали, – радостно сказал таксист Роман, и Настя вздрогнула. – Королевский дворец.
На десятой минуте прогулки по королевскому дворцу Настя поняла, что же за чувство медленно расцветает внутри ее, пуская в кровь свои горькие соки. Оно называлось разочарование. Дворец, безусловно, был большим, красивым (хотя и не роскошным) и… еще раз, большим. Однако в Настином представлении резиденция короля, который – на минуточку! – имеет некоторое отношение к судьбам мира последних двухсот или трехсот лет, должна была обладать и еще некоторыми качествами. Например, сюда не должны были пускать людей с улицы. Обычных людей, вроде самой Насти. Ну как это так – она вылезла из такси, поднялась по ступеням и просто вошла внутрь. И вот уже десять минут шатается по этим залам, которые, конечно же, производят на нее впечатление… одновременно нагоняя скуку. Так вот, вопрос на засыпку – хоть кто-то остановил ее на входе? Хоть кто-то спросил у нее документы? Хоть кто-то сказал строгим голосом: «Девушка, и куда это вы направляетесь?!» Однозначный ответ: никто. Всем наплевать. Тотальная безответственность. Имея некоторое отношение к династии Андерсонов (пусть пока и неоформленное), Настя не могла не возмутиться. Хорошо, что сейчас во дворец вот так запросто зашла она, Настя. А если какие-нибудь враги? Террористы? Грабители? Тут она задумалась над вопросом, есть ли в Лионее свои грабители и террористы, учитывая закрытость границ и все прочее… Спросить было опять-таки не у кого, поскольку очередной зал, куда вошла Настя, оказался безлюдным, как и все предыдущие залы.
Впрочем, при более подробном рассмотрении это оказался не зал, а длинный проход из одной части дворца в другой. По обеим сторонам прохода выстроились высоченные колонны, и где-то далеко, в самом конце этого прохода, виднелась ведущая наверх широкая лестница, однако у Насти не было ни желания, ни времени пускаться в столь дальнее путешествие. Часы показывали половину пятого, а значит, пора было двигаться в сторону этой самой КСБ, на встречу с Армандо. Настя к тому же не видела особого смысла исследовать лестницу и верхний этаж – никаких признаков жизни там тоже не наблюдалось; тишина и еще раз тишина. «Может быть, сегодня выходной? – подумала Настя. – Может быть, у них выходной не в воскресенье, как у нормальных людей, а сегодня? Сегодня, то есть в…»
Упс. Докатились. Она уже не помнила, какой сегодня день недели. Хотя что же в этом необычного? В прошлом году, осенью, у Насти был такой период в жизни, когда она не то что день недели, месяц и год не могла вспомнить. И еще говорят, что часов не наблюдают только счастливые!
Настя стала загибать пальцы, пытаясь посчитать, сколько дней прошло после того, как она вместе со Смайли и компанией уехала из отеля «Глория» в Подмосковье, чтобы потом вылететь из Шереметьева в Лионею. Память подсовывала ей одну твердую дату – шестнадцатое апреля, но был ли это день отъезда из «Глории» или же это был день вылета в Лионею… Мозги окутал густой туман. Но шестнадцатое было пятницей, так?
– Шестнадцатое было четвергом.
– Спасибо, – автоматически сказала Настя. – Я говорила вслух? – уточнила она для начала, чтобы понять, не забрался ли снова кто-то ей в мозги.
– Несомненно.
Настя оглянулась и с радостью поняла, что говорящий находится не внутри ее головы, а где-то за колоннами.
– Прошу прощения, – Настя облегченно вздохнула. Наконец-то ей встретилась в этих каменных дебрях живая душа, которая сейчас наверняка потребует у нее документы и велит убираться с запретной территории, ну и заодно проводит к выходу. – Я случайно сюда зашла, я не видела ограждений…
– Я тоже их не видел. А они должны быть?
– Это же дворец. Сюда не должны пускать посторонних.
– Свежая мысль… Что плохого в посторонних?
– Ну-у… – протянула Настя, вовсе не потому, что вопрос поставил ее в тупик, а потому, что одновременно она еще и осторожно перемещалась к колоннам, чтобы получше разглядеть говорившего. Тот, как назло, находился в малоосвещенной части зала, и пока, основываясь на голосе, можно было только с уверенностью сказать, что это мужчина, причем мужчина в годах (согласно тогдашней Настиной классификации это означало тридцать лет и старше). И еще он был невысокого роста.
– А потом, откуда в Лионее посторонние? – продолжал между тем голос из тени. – Здесь все так или иначе… Стоп.
Настя послушно замерла.
– Ты посторонняя.
Настя кивнула.
– Я тебя раньше не видел. Значит, ты посторонняя. И ты считаешь, что тебя не надо было сюда пускать. Почему? У тебя какие-то темные замыслы?
– У меня нет никаких замыслов, и темных тоже нет. Но другие посторонние, у них могут быть темные замыслы, понимаете?
– Например?
– Что-нибудь украсть… Или… Или напасть на короля!
– Какие странные замыслы, хотя… Откуда ты, посторонняя?
– Из России.
– Разумеется, – в голосе появилось раздражение. – Если я разговариваю с тобой по-русски, то скорее всего ты из России. Мог бы и догадаться. Вот что значит… – Он вдруг замолчал, потом внезапно увеличился в размерах (и Настя с запозданием поняла, что до сих пор мужчина сидел на подобии небольшого табурета) и оказался рядом с Настей.
– Здравствуйте, Анастасия, – сказал он и осторожно взял Настины пальцы в свою руку. – Добро пожаловать в Лионею.
– Здрасьте, – сказала Настя, обращаясь наверх, ибо мужчина столь очевидно возвышался над ней, что разговаривать с ним было почти то же самое, что разговаривать с колонной. Но, в отличие от колонны, мужчина был живым, довольно обаятельным…
И еще он был королем Лионеи.
– Могла бы и догадаться, – сказала Настя, еще не отойдя от потрясения. – Кто же еще может сидеть посреди королевского дворца, один, в темноте… В смысле, кого еще сюда пустят? И кому еще дадут табурет? Ой, я лучше немного помолчу.
– Пускают сюда всех, – пояснил Утер. – А вот насчет табурета ты права, это специальный королевский табурет. Вот где-то здесь есть монограмма…
Табурет на самом деле оказался раскладным стульчиком, типа тех, что берут на дачу, только этот был с монограммой, ну и еще он, наверное, имел какую-то особую конструкцию, чтобы выдержать вес короля, поскольку Утер был мужчиной весьма серьезной комплекции. Он еще некоторое время вертел этот стульчик в руках, чтобы найти монограмму, но потом смирился:
– Бог с ней, с монограммой.
Настя согласно кивнула. Она не знала, как еще можно поддержать разговор, и вообще она только что с ужасом поняла, что никто не успел ее просветить насчет правил поведения при общении с особами королевской крови. Интересно, будет ли прилично отойти в сторонку на пару минут, быстренько позвонить Армандо и узнать от него хотя бы самые общие прави…
Ага. Теперь понятно. Оказывается, этикетом предписано, чтобы при первой встрече короля Лионеи и, скажем так, подруги наследника престола король сграбастал подругу наследника престола в охапку и потащил куда-то за темные леса, за высокие горы… В смысле в направлении лестницы.
– Все должно было быть по-другому, – сообщил по дороге Утер.
Тут Настя была с ним полностью согласна.
– Мы с тобой должны были встретиться в пятницу вечером на торжественном приеме, – пояснил Утер. – Так было задумано, но… Но раз судьбе было суждено… Значит, в этом есть какой-то смысл, которого я не знаю и никто никогда не узнает, и даже если придворный астролог скажет, что знает, то и ему тоже не верь…
– Прием? – пискнула Настя, едва поспевая за Утером. – Мне никто не говорил про прием!
– Потому что это сюрприз!
– То есть теперь приема не будет?
Утер резко остановился.
– А как ты хочешь?
Настя перевела дух, на всякий случай отступила назад, чтобы снова не попасть в гостеприимный захват Утера, от которого трещат ребра, и задумалась.
– Я хочу… – Она замялась, потом посмотрела на короля, не увидела в его лице ничего пугающего и продолжила: – Я хочу, чтобы все было постепенно.
– Хм, – сказал Утер, но скрежетать зубами и швыряться молниями не стал, из чего Настя сделала вывод, что запас королевской благожелательности еще не исчерпан.
– Я прилетела вчера, – продолжила Настя. – Мне нужно было отдохнуть и все такое… И вообще, если будет какой-то прием, то мне нужно будет надеть что-то подходящее, а у меня нет подходящего, потому что я прилетела вчера, и….
– …и тебе нужно было отдохнуть и все такое, – закончил фразу Утер. – Анастасия, ты можешь не выбирать слова, а говорить именно то, что ты думаешь. Я все-таки король.
– Если я буду говорить то, что думаю, вы не отрубите мне голову?
– Отрублю голову? Я? Кто тебе такое сказал? Это Денис такое про меня рассказывал?
– Н-нет… – Настя поняла, что с ее шуткой, очевидно, не все в порядке.
– А кто такое рассказывал? Смайли?
– Никто не рассказывал, это была шутка. Неудачная.
– О! – Утер подумал и кивнул, демонстрируя понимание и толерантность. – В любом случае, про голову не думай. С ней все будет в порядке. Так ты хочешь, чтобы все было постепенно?
– Да. Я не против приема и прочих… мероприятий… Но сначала я хотела бы осмотреться. Прийти в себя.
– Это нормально, – сказал Утер. – Ты боишься, но это нормально. Это пройдет. Когда моя жена… Стоп, – сказал он строго. – Я не попадусь на эту удочку. Я не стану кормить тебя баснями из своей стариковской жизни. Я не хочу, чтобы ты возненавидела меня раньше времени.
– Я не собираюсь вас ненавидеть…
– Мой сын возненавидел меня, Анастасия. Так что не будет ничего удивительного, если…
– Он никогда не говорил про вас плохо, – перебила Настя и подумала, что правильнее было бы сказать: «В тех моих воспоминаниях, которые сохранились, я не нашла никаких плохих слов Дениса в ваш адрес».
– Это хорошо, – тихо сказал Утер. – Он не говорил ничего плохого, но, может быть, он думал… Хотя… – Он попытался улыбнуться. – Все это вещи слишком грустные, чтобы их сейчас обсуждать. Мы говорили о тебе и о том, что тебе нужно время, чтобы привыкнуть к Лионее, перебороть свои страхи…
– Знаете, чего я боюсь больше всего?
– Что не найдешь подходящего платья для приема? Это уже моя неудачная шутка, Анастасия.
– Больше всего я боюсь, что я не та, кого вы ждали. Боюсь, что вы спутали меня с кем-то другим.
– Лично я просто хотел увидеть девушку, которую полюбил мой сын. Вот и все, ни больше ни меньше.
– Если честно, то сейчас я даже не уверена насчет «полюбил», возможно, это было просто…
Утер приложил палец к ее губам.
– Это значит, что тебе и в самом деле нужен отдых. Нужно время, чтобы во всем разобраться, чтобы обрести уверенность…
– И если я разберусь и окажется, что я совсем не подхожу для Лионеи… Или так – окажется, что я не хочу быть частью Лионеи, что тогда?
– Странный вопрос. Ты всегда можешь вернуться домой.
– Да? Это хорошо, потому что… Потому что для меня все это по-прежнему как снег на голову! Потому что я не планировала, не хотела оказаться в такой ситуации, честное слово!
– А кто хотел? Думаешь, я хотел? Но мне-то никуда не деться, Анастасия, это моя семья, моя корона и моя судьба. А ты пока еще просто гостья, и ты можешь остаться гостьей, и никто не вправе… – Утер вдруг схватился за голову, а потом постучал костяшками пальцами по лбу. – Извини за эти не подобающие королевской особе жесты, но мне тоже нужно было собраться с мыслями. Развернуть свои чувства в правильном направлении. Понимаешь, когда я понял, что ты – это ты, я подумал, что тебе не терпится познакомиться с семьей Дениса, что ты не стала дожидаться приема и сразу пошла во дворец, искать меня…
– Вообще-то я осматривала достопримечательности.
– Ну что же, тут есть на что посмотреть. И кстати, я – одна из местных достопримечательностей. Так что ты пришла по верному адресу.
– А что вы делали там, в темноте? Когда я проходила мимо, я ведь вас даже не заметила…
– Пойдем, я покажу тебе.
Утер развернулся и уже без спешки, размеренным королевским шагом направился в обратном направлении, слегка придерживая Настю под локоть. Только теперь Настя заметила, что король прихрамывает.
– Надо бы зажечь свечи, – говорил на ходу Утер. – Чтобы хорошенько рассмотреть…
– По-моему, у меня в мобильнике есть фонарик, – вспомнила Настя.
– Очень кстати, – кивнул Утер. Они остановились за колонной, и Настя сначала не могла сообразить, куда же смотрит король. Потом Утер осторожно направил ее руку с мобильником в нужном направлении, и Настя увидела прямо у себя под ногами какое-то пятно с неровными краями, похожее не то на звезду, не то на кляксу. Сначала она подумала, что это пятно расползлось поверх напольных плит, но потом стало ясно, что плиты только окружают пятно, само же оно находится чуть ниже уровня пола.
– Что это?
– Следы прошлого, – сказал Утер. – Присядь, посмотри повнимательнее.
Так она и сделала. Следы прошлого оказались не фигуральными, а очень даже настоящими – застывшие отпечатки ступней, что немедленно вызвало у Насти дурацкие ассоциации с отпечатками ладоней на Аллее звезд в Голливуде. Но там-то был цемент, а тут…
– Кровь дракона, – сказал Утер. – Легенда гласит, что именно на этом месте в древности была великая битва и король Томас Андерсон, Защитник людей, убил короля драконов. Он стоял в крови поверженного врага, потом кровь застыла, но следы ног короля остались. И потом на этом месте возвели дворец, и так далее, и так далее… Это славная древняя легенда, поэтому, если ты спросишь, не завязли ли сапоги короля в этой крови и если завязли, то как же он потом выбрался…. Не то чтобы я прикажу отрубить тебе голову за такой вопрос, скорее всего я просто пропущу его мимо ушей.
– Электричество.
– О! – с уважением сказала Настя. – Круто.
В стране, которой правит король по имени Утер, а службу безопасности у него возглавляет гном по фамилии Смайли, все должно быть со странностями. Электромобиль был первой из их числа, и хотя это была совсем не волшебная странность, но для начала Настя готова была принять и такое.
Со временем она стала замечать и прочие странности. Учитывая, что она находилась в столице государства, улицы были на удивление малолюдны. Машин по дороге им встретилось тоже немного, причем в основном это были такие же синие пузатые такси. Ни тебе автобусов с туристами, ни тебе уличной торговли сувенирами, ни праздно шатающихся парочек. Детей, к слову, Настя тоже нигде не заметила.
В остальном все примерно соответствовало Настиным представлениям о маленьком европейском королевстве, аккуратном, чистеньком и даже немного скучном в своей аккуратности и чистоте. Старые ухоженные дома, за которыми деликатно скрывались более современные постройки; подстриженные кусты, аккуратные лавочки, услужливо изогнутые фонарные столбы… И постоянно встречающийся на стенах домов, на вывесках и на флагах символ – тот самый, что Настя впервые увидела на обороте карточки, которую дал ей Филипп Петрович на исходе долгой ночи в Старых Пряниках. Дерево с шестью ветвями с каждой стороны, символ Большого Совета, где представители двенадцати Великих старых рас уже несколько сотен лет сидели за одним столом и решали свои дела миром, сохраняя Землю как общий дом для людей и вампиров, великанов и драконов, оборотней и леших… Иначе говоря, для людей и нелюдей.
Таксист, к слову, выглядел абсолютно по-человечески и даже сносно говорил по-русски, что делало его персоной совершенно неэкзотической и совсем не тем лионейцем, какого Настя ожидала увидеть после долгих разговоров со Смайли. Впрочем, это был специально подобранный для нее водитель, и подбирали его, вероятно, так, чтобы Настя чувствовала себя как можно более комфортно.
Они переехали недлинный, словно кукольный, мост, украшенный фигурками драконов, и затем дорога пошла вверх, мимо отгороженного высокой металлической решеткой парка, который постепенно становился все более запущенным, а потом вдруг стал кладбищем. Точнее, посреди все того же запущенного парка вдруг появились надгробные камни, и было их так много, и были они столь очевидно обтесаны временем, столь естественно срослись со здешней природой, перестав быть чужеродными кусками мрамора или гранита, что всякие сомнения в древности этого кладбища и в древности самой Лионеи отпадали сами собой.
Потом машина въехала на небольшой холм и остановилась. Водитель предложил Насте пройти на полукруглую смотровую площадку, чтобы увидеть город сверху. Она послушно прошла на площадку и увидела под голубым апрельским небом город. Он показался ей умиротворенным, почти дремлющим в своей уютной чаше, заключенной меж гор. В нем не было ничего таинственного, ничего пугающего. По крайней мере, со смотровой площадки Лионея выглядела именно так, но в то же время Настя знала, что это таинственное там есть; просто оно спрятано от сторонних взглядов. Именно потому что тайны Лионеи были скрытыми, они заранее пугали ее, и Настю не тянуло поскорее забраться в машину и ехать назад. Наблюдать за Лионеей со стороны казалось более приятным занятием.
В небе вдруг возникла черная точка, и Настя завороженно уставилась на нее, ожидая, что вот сейчас наконец Лионея явит ей свои странности и свои тайны… Проще говоря, она подумала, что это дракон. Летит себе на какое-нибудь очередное заседание Большого Совета. Сейчас сделает пару кругов над аэропортом и пойдет на посадку. Однако…
Однако дракон издавал звуки в точности как вертолет, а при ближайшем рассмотрении оказалось, что это вертолет и есть. Он не стал нырять к аэропорту, а выбрал для посадки крышу одного из высотных зданий. Настя разочарованно хмыкнула.
– Ну а хотя бы королевский дворец мы можем посмотреть? – обернулась она к таксисту.
– Гра-а-ах! – проревел таксист.
– Чего?! – Настя испуганно отступила назад и стала рыться в карманах плаща, нащупывая телефон. Его там не было. Мобильник остался лежать на заднем сиденье такси, и это наполнило Настю уверенностью.
Уверенностью в своей скорой и неприятной смерти.
– Дворец? – переспросил таксист. – Королевский дворец?
Настя не торопилась отвечать и внимательно разглядывала водителя, который недоуменно чесал в затылке и пытался понять, что случилось с его пассажиркой.»
– Поехали? – предложил таксист. – Вы сказали – во дворец …
– Мой мобильник, – сказала Настя. – Сначала дайте мне мой мобильник…
Таксист нашел на заднем сиденье телефон и протянул его девушке.
– Ой, – сказала Настя.
– Что? – развел руками таксист.
– Пальцы.
– Чьи пальцы?
– В-ваши.
– Мои пальцы? – таксист посмотрел на обе свои руки и сделал вывод: – Они на месте.
– Да. Но они…
– Не очень красивые?
– Они… странные. Они… – Настя не могла произнести это вслух, но пальцы у таксиста были ненормально длинные, кривые и мохнатые. Оставалось удивляться, почему Настя не заметила этого раньше… Или… Или почему раньше у водителя не было таких пальцев.
– Нормальные пальцы, – сказал таксист. И как только он это сказал, прямо на глазах его пальцы перестали быть мохнатыми. И стали не такими кривыми. Тут до Насти наконец дошло:
– Вы случайно… не… не оборотень? То есть я не знаю, как это правильно называется, но…
– Оборотень, – сказал таксист. – И совершенно не случайно. Родился таким. Вот, разве вы не заметили?.. – Он снял с лобового стекла карточку с лицензией и протянул Насте.
«Roman W. Stavizkie», – прочитала она.
– W – значит…
– Международное обозначение нашей расы. Сокращение от werewolf, хотя лично мне «оборотень» нравится больше. Мы ведь не волки, понимаете? Мы совсем другое…
– Да-да, – согласилась Настя, готовая сейчас согласиться на все, что угодно. – Понимаю. – Она взяла у Романа мобильник и забралась на заднее сиденье.
– Так вас напугали пальцы? – спросил тот, запуская двигатель. – Извиняюсь…
– И пальцы тоже, но сначала меня напугало ваше «гр-р».
– Гр-р? Какое «гр-р»? А-а! – таксист хлопнул себя по лбу. – Это я, наверное, задремал, пока вы любовались видами… И разговаривал во сне.
– Ну, это мало было похоже на разговор. Это было похоже именно на «гр-р»! – несколько натужно рассмеялась Настя.
– Таков уж Первоначальный язык, – пожал плечами Роман.
– Первоначальный язык?
– Язык, на котором разговаривает моя раса. Есть такая легенда, что сначала – я имею в виду, с самого начала – все расы говорили на одном языке, на Первоначальном языке. И все понимали друг друга. Потом расы возгордились, и захотели отличаться друг от друга, и стали выдумывать каждая свой язык, и перестали понимать друг друга. Только раса оборотней осталась верна Первоначальному языку… Но честно говоря, большой пользы от этого нет. Пришлось учить английский, немецкий, русский – это только из человеческих языков. Иначе таксисту в Лионее делать нечего…
– А что с пальцами? Сначала они у вас были нормальными, то есть похожими на человеческие, потом стали мохнатыми, а потом снова…
– Это просто. Мы можем контролировать свой облик, то есть мы выглядим так, как хотим в данный момент…
– То есть все эти рассказы про полнолуние…
– Так было раньше, в Средние века. Теперь все гораздо проще… Эволюция, слышали про такое? Короче говоря, я задремал, немножко утратил контроль над телом, и оно стало трансформироваться…
– То есть если бы вы проспали еще с полчаса…
– Максимум – у меня была бы очень волосатая спина. Но я не показываю спину пассажирам. Если только они не просят.
– Я бы не стала просить! – нервно рассмеялась Настя. – То есть я не имею ничего против вашей спины, но… А можно вас попросить кое о чем другом?
– Трансформироваться целиком? Это не совсем удобно, но…
– Нет, я про совсем другое. Скажите еще что-нибудь на Первоначальном языке.
– С удовольствием, – отозвался Роман и немедленно выдал что-то длинное, хрипло-рычащее и странным образом знакомое.
– Что это? – поинтересовалась Настя.
– Это из песни. «Меня не запрешь в клетке, я тебе не обезьяна на ветке». Не слышали? Довольно популярная песня, ее часто играют на местном радио. Да у меня где-то здесь есть на диске… – Роман стал рыться в своей сумке, попутно продолжая объяснения: – Называется «Звереныш», а группа – «Воющие на луну». Они уже давно все умерли, но… Это настоящая классика! Как я ее понимаю…
Роман ткнул кнопку своим вполне нормальным человеческим пальцем, и вслед за этим из динамиков вырвалось нечто похожее на звуки, издаваемые стаей голодных волков, которые пытаются забраться в коровник через очень узкую щель в стене. Где-то на заднем плане их вдохновляли яростные барабаны, а потом волки еще и запели на Первоначальном языке, с чувством и такими интонациями, как будто в подробностях сообщали коровам, что с ними будет, когда волки все же заберутся внутрь.
– Спасибо, – вежливо сказала Настя. – Я предпочитаю более мелодичную музыку.
– Куда уж больше? – удивился Роман. – Именно после «Звереныша» все стали говорить, что «Воющие на луну» продались…
– Кому продались?
– Большому шоу-бизнесу. Но я так никогда не говорил! Я всегда считал, что «Звереныш» – это классика.
Настя автоматически кивала головой. История «Воющих на луну» ее мало интересовала. Она узнала, конечно же, не песню, она узнала этот язык, похожий на скатывающийся камнепад, на звук одежды, раздираемой когтистыми лапами, на треск сломленного бурей дерева…
Насте приходилось слышать подобные звуки дважды. Во-первых, Денис Андерсон как-то развлекал ее за чашкой кофе и попутно демонстрировал свои лингвистические способности. Во-вторых… Настя поежилась, хотя никаких резких перемен в лионейской погоде не произошло.
Во-вторых, это сказала телефонная трубка в одном жутком подвале. Шестого сентября прошлого года. Дата, достойная, чтобы ее запомнить. В тот день Настя дважды потеряла Дениса Андерсона – сначала как человека, которого она любила и которому доверяла, а потом уже просто как человека. В тот же день на глазах Насти голова Горгоны убила всех обитателей злополучного подвала. И как достойное завершение славного дня, Настя столкнулась на загородной дороге с рыжеволосой девушкой Соней, и это привело к тому, что Настя потеряла почти полгода своей жизни и едва не потеряла память.
Много чего случилось в прошлом году шестого сентября, и где-то посредине этого дня Настя пережила прилив холодного ужаса, услышав в телефонной трубке нечто вроде «Ааргхакашлан», произнесенное словно из-под крышки гроба. Тогда она решила, что ей просто послышалось или это на худой конец ошиблись номером, но теперь, семь месяцев спустя, было похоже, что звонили именно ей.
Чтобы сказать: твоя жизнь больше никогда не будет такой, как прежде. Приехали, детка.
– Приехали, – радостно сказал таксист Роман, и Настя вздрогнула. – Королевский дворец.
7
На десятой минуте прогулки по королевскому дворцу Настя поняла, что же за чувство медленно расцветает внутри ее, пуская в кровь свои горькие соки. Оно называлось разочарование. Дворец, безусловно, был большим, красивым (хотя и не роскошным) и… еще раз, большим. Однако в Настином представлении резиденция короля, который – на минуточку! – имеет некоторое отношение к судьбам мира последних двухсот или трехсот лет, должна была обладать и еще некоторыми качествами. Например, сюда не должны были пускать людей с улицы. Обычных людей, вроде самой Насти. Ну как это так – она вылезла из такси, поднялась по ступеням и просто вошла внутрь. И вот уже десять минут шатается по этим залам, которые, конечно же, производят на нее впечатление… одновременно нагоняя скуку. Так вот, вопрос на засыпку – хоть кто-то остановил ее на входе? Хоть кто-то спросил у нее документы? Хоть кто-то сказал строгим голосом: «Девушка, и куда это вы направляетесь?!» Однозначный ответ: никто. Всем наплевать. Тотальная безответственность. Имея некоторое отношение к династии Андерсонов (пусть пока и неоформленное), Настя не могла не возмутиться. Хорошо, что сейчас во дворец вот так запросто зашла она, Настя. А если какие-нибудь враги? Террористы? Грабители? Тут она задумалась над вопросом, есть ли в Лионее свои грабители и террористы, учитывая закрытость границ и все прочее… Спросить было опять-таки не у кого, поскольку очередной зал, куда вошла Настя, оказался безлюдным, как и все предыдущие залы.
Впрочем, при более подробном рассмотрении это оказался не зал, а длинный проход из одной части дворца в другой. По обеим сторонам прохода выстроились высоченные колонны, и где-то далеко, в самом конце этого прохода, виднелась ведущая наверх широкая лестница, однако у Насти не было ни желания, ни времени пускаться в столь дальнее путешествие. Часы показывали половину пятого, а значит, пора было двигаться в сторону этой самой КСБ, на встречу с Армандо. Настя к тому же не видела особого смысла исследовать лестницу и верхний этаж – никаких признаков жизни там тоже не наблюдалось; тишина и еще раз тишина. «Может быть, сегодня выходной? – подумала Настя. – Может быть, у них выходной не в воскресенье, как у нормальных людей, а сегодня? Сегодня, то есть в…»
Упс. Докатились. Она уже не помнила, какой сегодня день недели. Хотя что же в этом необычного? В прошлом году, осенью, у Насти был такой период в жизни, когда она не то что день недели, месяц и год не могла вспомнить. И еще говорят, что часов не наблюдают только счастливые!
Настя стала загибать пальцы, пытаясь посчитать, сколько дней прошло после того, как она вместе со Смайли и компанией уехала из отеля «Глория» в Подмосковье, чтобы потом вылететь из Шереметьева в Лионею. Память подсовывала ей одну твердую дату – шестнадцатое апреля, но был ли это день отъезда из «Глории» или же это был день вылета в Лионею… Мозги окутал густой туман. Но шестнадцатое было пятницей, так?
– Шестнадцатое было четвергом.
– Спасибо, – автоматически сказала Настя. – Я говорила вслух? – уточнила она для начала, чтобы понять, не забрался ли снова кто-то ей в мозги.
– Несомненно.
Настя оглянулась и с радостью поняла, что говорящий находится не внутри ее головы, а где-то за колоннами.
– Прошу прощения, – Настя облегченно вздохнула. Наконец-то ей встретилась в этих каменных дебрях живая душа, которая сейчас наверняка потребует у нее документы и велит убираться с запретной территории, ну и заодно проводит к выходу. – Я случайно сюда зашла, я не видела ограждений…
– Я тоже их не видел. А они должны быть?
– Это же дворец. Сюда не должны пускать посторонних.
– Свежая мысль… Что плохого в посторонних?
– Ну-у… – протянула Настя, вовсе не потому, что вопрос поставил ее в тупик, а потому, что одновременно она еще и осторожно перемещалась к колоннам, чтобы получше разглядеть говорившего. Тот, как назло, находился в малоосвещенной части зала, и пока, основываясь на голосе, можно было только с уверенностью сказать, что это мужчина, причем мужчина в годах (согласно тогдашней Настиной классификации это означало тридцать лет и старше). И еще он был невысокого роста.
– А потом, откуда в Лионее посторонние? – продолжал между тем голос из тени. – Здесь все так или иначе… Стоп.
Настя послушно замерла.
– Ты посторонняя.
Настя кивнула.
– Я тебя раньше не видел. Значит, ты посторонняя. И ты считаешь, что тебя не надо было сюда пускать. Почему? У тебя какие-то темные замыслы?
– У меня нет никаких замыслов, и темных тоже нет. Но другие посторонние, у них могут быть темные замыслы, понимаете?
– Например?
– Что-нибудь украсть… Или… Или напасть на короля!
– Какие странные замыслы, хотя… Откуда ты, посторонняя?
– Из России.
– Разумеется, – в голосе появилось раздражение. – Если я разговариваю с тобой по-русски, то скорее всего ты из России. Мог бы и догадаться. Вот что значит… – Он вдруг замолчал, потом внезапно увеличился в размерах (и Настя с запозданием поняла, что до сих пор мужчина сидел на подобии небольшого табурета) и оказался рядом с Настей.
– Здравствуйте, Анастасия, – сказал он и осторожно взял Настины пальцы в свою руку. – Добро пожаловать в Лионею.
– Здрасьте, – сказала Настя, обращаясь наверх, ибо мужчина столь очевидно возвышался над ней, что разговаривать с ним было почти то же самое, что разговаривать с колонной. Но, в отличие от колонны, мужчина был живым, довольно обаятельным…
И еще он был королем Лионеи.
8
– Могла бы и догадаться, – сказала Настя, еще не отойдя от потрясения. – Кто же еще может сидеть посреди королевского дворца, один, в темноте… В смысле, кого еще сюда пустят? И кому еще дадут табурет? Ой, я лучше немного помолчу.
– Пускают сюда всех, – пояснил Утер. – А вот насчет табурета ты права, это специальный королевский табурет. Вот где-то здесь есть монограмма…
Табурет на самом деле оказался раскладным стульчиком, типа тех, что берут на дачу, только этот был с монограммой, ну и еще он, наверное, имел какую-то особую конструкцию, чтобы выдержать вес короля, поскольку Утер был мужчиной весьма серьезной комплекции. Он еще некоторое время вертел этот стульчик в руках, чтобы найти монограмму, но потом смирился:
– Бог с ней, с монограммой.
Настя согласно кивнула. Она не знала, как еще можно поддержать разговор, и вообще она только что с ужасом поняла, что никто не успел ее просветить насчет правил поведения при общении с особами королевской крови. Интересно, будет ли прилично отойти в сторонку на пару минут, быстренько позвонить Армандо и узнать от него хотя бы самые общие прави…
Ага. Теперь понятно. Оказывается, этикетом предписано, чтобы при первой встрече короля Лионеи и, скажем так, подруги наследника престола король сграбастал подругу наследника престола в охапку и потащил куда-то за темные леса, за высокие горы… В смысле в направлении лестницы.
– Все должно было быть по-другому, – сообщил по дороге Утер.
Тут Настя была с ним полностью согласна.
– Мы с тобой должны были встретиться в пятницу вечером на торжественном приеме, – пояснил Утер. – Так было задумано, но… Но раз судьбе было суждено… Значит, в этом есть какой-то смысл, которого я не знаю и никто никогда не узнает, и даже если придворный астролог скажет, что знает, то и ему тоже не верь…
– Прием? – пискнула Настя, едва поспевая за Утером. – Мне никто не говорил про прием!
– Потому что это сюрприз!
– То есть теперь приема не будет?
Утер резко остановился.
– А как ты хочешь?
Настя перевела дух, на всякий случай отступила назад, чтобы снова не попасть в гостеприимный захват Утера, от которого трещат ребра, и задумалась.
– Я хочу… – Она замялась, потом посмотрела на короля, не увидела в его лице ничего пугающего и продолжила: – Я хочу, чтобы все было постепенно.
– Хм, – сказал Утер, но скрежетать зубами и швыряться молниями не стал, из чего Настя сделала вывод, что запас королевской благожелательности еще не исчерпан.
– Я прилетела вчера, – продолжила Настя. – Мне нужно было отдохнуть и все такое… И вообще, если будет какой-то прием, то мне нужно будет надеть что-то подходящее, а у меня нет подходящего, потому что я прилетела вчера, и….
– …и тебе нужно было отдохнуть и все такое, – закончил фразу Утер. – Анастасия, ты можешь не выбирать слова, а говорить именно то, что ты думаешь. Я все-таки король.
– Если я буду говорить то, что думаю, вы не отрубите мне голову?
– Отрублю голову? Я? Кто тебе такое сказал? Это Денис такое про меня рассказывал?
– Н-нет… – Настя поняла, что с ее шуткой, очевидно, не все в порядке.
– А кто такое рассказывал? Смайли?
– Никто не рассказывал, это была шутка. Неудачная.
– О! – Утер подумал и кивнул, демонстрируя понимание и толерантность. – В любом случае, про голову не думай. С ней все будет в порядке. Так ты хочешь, чтобы все было постепенно?
– Да. Я не против приема и прочих… мероприятий… Но сначала я хотела бы осмотреться. Прийти в себя.
– Это нормально, – сказал Утер. – Ты боишься, но это нормально. Это пройдет. Когда моя жена… Стоп, – сказал он строго. – Я не попадусь на эту удочку. Я не стану кормить тебя баснями из своей стариковской жизни. Я не хочу, чтобы ты возненавидела меня раньше времени.
– Я не собираюсь вас ненавидеть…
– Мой сын возненавидел меня, Анастасия. Так что не будет ничего удивительного, если…
– Он никогда не говорил про вас плохо, – перебила Настя и подумала, что правильнее было бы сказать: «В тех моих воспоминаниях, которые сохранились, я не нашла никаких плохих слов Дениса в ваш адрес».
– Это хорошо, – тихо сказал Утер. – Он не говорил ничего плохого, но, может быть, он думал… Хотя… – Он попытался улыбнуться. – Все это вещи слишком грустные, чтобы их сейчас обсуждать. Мы говорили о тебе и о том, что тебе нужно время, чтобы привыкнуть к Лионее, перебороть свои страхи…
– Знаете, чего я боюсь больше всего?
– Что не найдешь подходящего платья для приема? Это уже моя неудачная шутка, Анастасия.
– Больше всего я боюсь, что я не та, кого вы ждали. Боюсь, что вы спутали меня с кем-то другим.
– Лично я просто хотел увидеть девушку, которую полюбил мой сын. Вот и все, ни больше ни меньше.
– Если честно, то сейчас я даже не уверена насчет «полюбил», возможно, это было просто…
Утер приложил палец к ее губам.
– Это значит, что тебе и в самом деле нужен отдых. Нужно время, чтобы во всем разобраться, чтобы обрести уверенность…
– И если я разберусь и окажется, что я совсем не подхожу для Лионеи… Или так – окажется, что я не хочу быть частью Лионеи, что тогда?
– Странный вопрос. Ты всегда можешь вернуться домой.
– Да? Это хорошо, потому что… Потому что для меня все это по-прежнему как снег на голову! Потому что я не планировала, не хотела оказаться в такой ситуации, честное слово!
– А кто хотел? Думаешь, я хотел? Но мне-то никуда не деться, Анастасия, это моя семья, моя корона и моя судьба. А ты пока еще просто гостья, и ты можешь остаться гостьей, и никто не вправе… – Утер вдруг схватился за голову, а потом постучал костяшками пальцами по лбу. – Извини за эти не подобающие королевской особе жесты, но мне тоже нужно было собраться с мыслями. Развернуть свои чувства в правильном направлении. Понимаешь, когда я понял, что ты – это ты, я подумал, что тебе не терпится познакомиться с семьей Дениса, что ты не стала дожидаться приема и сразу пошла во дворец, искать меня…
– Вообще-то я осматривала достопримечательности.
– Ну что же, тут есть на что посмотреть. И кстати, я – одна из местных достопримечательностей. Так что ты пришла по верному адресу.
– А что вы делали там, в темноте? Когда я проходила мимо, я ведь вас даже не заметила…
– Пойдем, я покажу тебе.
Утер развернулся и уже без спешки, размеренным королевским шагом направился в обратном направлении, слегка придерживая Настю под локоть. Только теперь Настя заметила, что король прихрамывает.
– Надо бы зажечь свечи, – говорил на ходу Утер. – Чтобы хорошенько рассмотреть…
– По-моему, у меня в мобильнике есть фонарик, – вспомнила Настя.
– Очень кстати, – кивнул Утер. Они остановились за колонной, и Настя сначала не могла сообразить, куда же смотрит король. Потом Утер осторожно направил ее руку с мобильником в нужном направлении, и Настя увидела прямо у себя под ногами какое-то пятно с неровными краями, похожее не то на звезду, не то на кляксу. Сначала она подумала, что это пятно расползлось поверх напольных плит, но потом стало ясно, что плиты только окружают пятно, само же оно находится чуть ниже уровня пола.
– Что это?
– Следы прошлого, – сказал Утер. – Присядь, посмотри повнимательнее.
Так она и сделала. Следы прошлого оказались не фигуральными, а очень даже настоящими – застывшие отпечатки ступней, что немедленно вызвало у Насти дурацкие ассоциации с отпечатками ладоней на Аллее звезд в Голливуде. Но там-то был цемент, а тут…
– Кровь дракона, – сказал Утер. – Легенда гласит, что именно на этом месте в древности была великая битва и король Томас Андерсон, Защитник людей, убил короля драконов. Он стоял в крови поверженного врага, потом кровь застыла, но следы ног короля остались. И потом на этом месте возвели дворец, и так далее, и так далее… Это славная древняя легенда, поэтому, если ты спросишь, не завязли ли сапоги короля в этой крови и если завязли, то как же он потом выбрался…. Не то чтобы я прикажу отрубить тебе голову за такой вопрос, скорее всего я просто пропущу его мимо ушей.