Страница:
Однако не это было самым страшным. Недоверие власти оказалось гораздо тяжелее. Маяковский был своим, признанным. Конечно, его ругали время от времени, но на это он внимания не обращал. Однако запрет на выезд в Париж, где он рассчитывал увидеться с Татьяной Яковлевой, стал серьезной проблемой. Раньше Маяковский выезжал свободно. Он бывал за границей девять раз и привык заранее планировать свои встречи. И вот первый отказ. Почва начала уходить из-под ног поэта пролетарских масс.
Маяковский пытался поставить в театре пьесу – и снова провал. Пьеса действительно слабая, но газетные фразы типа «Исписался!» Маяковский воспринимал крайне болезненно. Он пытался оправдываться, все больше утрачивая уверенность в себе. Последним страшным ударом по его самолюбию стало выступление в Плехановском институте. Поэт пришел на выступление усталый и больной. Он плохо понимал, что происходит в зале. А в зале собралось новое студенчество пролетарского происхождения, решившее весело провести время. Они и вправду повеселились.
Маяковский считал, что он единственный из всех поэтов понятен широким массам. Оказалось – нет. А тут он читает отрывок из своих стихов, спрашивает: «Понятно?». Ему в ответ, явно издеваясь, говорят: «Не-а, не понятно!». Он снова читает под гогот аудитории. «Ну хоть кому-то из вас мои стихи понятны?» – выбиваясь из сил, выкрикивает поэт, преодолевая спазмы в горле. Из жалости к нему некоторые поднимают руки. Совсем ошалев от гвалта безумной толпы, Маяковский бежал, даже забыв свою трость.
Он не нужен «товарищу правительству», он не нужен народу, он не нужен женщинам.
Весной 1929 года дальновидный Ося Брик познакомил Маяковского с Вероникой Полонской. Она была молода и прелестна, да к тому же очень непосредственна и искренна. Брик знал, что Маяковский не сможет не влюбиться в нее. И он влюбился, хотя в то же самое время продолжал роман в письмах с Татьяной Яковлевой. Он бывал у Полонской, а возвращаясь домой, писал Яковлевой: «По тебе регулярно тоскую, а в последние дни даже не регулярно, а чаще». Он планировал на осень поездку в Париж к Яковлевой, а Полонскую нежно называл своей «невесточкой». До Яковлевой, естественно, доходили какие-то смутные слухи о том, что ее воздыхатель небезупречен. Когда Маяковскому запретили выезд в Париж, Яковлева восприняла это как очередное доказательство его неверности.
В январе 1930 года Маяковский узнал: Яковлева вышла замуж. Он немедленно потребовал от Полонской узаконить их связь. Да вот беда: Вероника Полонская, как и все другие женщины поэта, тоже несвободна – у нее есть муж, актер Яншин. Яншина Полонская уважала и не торопилась признаваться в связи с Маяковским, что, конечно же, понятно.
Поэт, снова чувствуя вечное проклятие необладания, требовал от Полонской немедленного развода с Яншиным, чтобы она оставила сцену, устраивал скандалы, клялся в любви, угрожал. Бесполезно. Полонская ни за что не соглашалась оставить театр.
В начале апреля Маяковский заболел гриппом. Ему стало казаться, что мир изменился и везде он находит лишь издевательства и насмешки. Каждый взгляд и любое слово представлялись ему враждебными и унизительными. Самое страшное: он чувствовал себя просто смешным, и это конец, это катастрофа.
Маяковский устраивал бесконечные сцены Полонской. Та в ужасе просила его показаться врачу, а лучше расстаться на какое-то время. Эти слова только подлили масла в огонь его безумия. Поэт дошел до своей последней черты.
Лиля Брик вспоминала: «Мысль о самоубийстве была хронической болезнью Маяковского, и, как каждая хроническая болезнь, она обострялась при неблагоприятных условиях… Всегдашние разговоры о самоубийстве! Это был террор». Он любил неожиданно и весело, как бы между прочим, говорить в компаниях: «К сорока застрелюсь!».
Говорят, что в молодости Маяковский пытался стреляться и тогда его револьвер дал осечку. Любопытно, что, собираясь стреляться 14 апреля 1930 года, он вложил в обойму всего один патрон. Вероятно, надеялся, что не дадут уйти, удержат, может быть, повезет и удастся выжить. Так часто рассуждают и многие подростки.
Еще утром, когда к нему пришла Полонская, Маяковский вряд ли всерьез задумывался о самоубийстве, хотя прощальное письмо было уже написано. Однако поэт был серьезно болен, и требовался только небольшой толчок для последнего шага. Маяковский потребовал от Полонской не ехать на репетицию, остаться с ним, в этой комнате, навсегда. Но Полонская решительно отказалась, отложив разговор до вечера. Едва она прикрыла за собой дверь, как раздался выстрел. Полонская бросилась назад и увидела: Маяковский лежит на полу, он еще жив и даже пытается поднять голову. Через несколько минут на место происшествия приехали чекисты, комнату опечатали. На следующий день бывшего великого пролетарского поэта похоронили. Демьян Бедный в ответ на это событие написал в газете: «Чего ему не хватало?».
Лиля Брик родилась в московской семье юрисконсульта и преподавателя музыки. Своим именем девочка обязана увлечению отца творчеством Гёте, возлюбленной которого была Лили Шенеман. Вторая дочь также получила имя одной из героинь прославленного писателя – Эльзы. Родители дали девочкам великолепное образование. Сестры превосходно говорили по-французски и по-немецки, увлекались игрой на рояле. Лиля, в отличие от сестры, была самостоятельным ребенком и всегда могла постоять за себя. Да и внешность хулиганки была под стать ее характеру. Все, кто хотя бы раз видел Лилю, не оставались равнодушными к ее огромным карим глазам и огненно-рыжим волосам.
Знакомство Лили с Осипом Бриком состоялось еще в гимназии. Во второй раз они встретились в фойе художественного театра, и оба поняли, что их свела сама судьба. Родители Осипа решительно отказывали ему в согласии на женитьбу, поскольку считали Лилю недостойной их сына, воспитанного в глубоко нравственной семье. Тем не менее свадьба все равно состоялась в 1912 году.
Маяковский, боявшийся упустить даже мгновение, не подаренное ему Лилей, поселился в ее доме. Официально разведенные супруги продолжали жить вместе и, когда Маяковский оказался в их доме, поползли слухи о любовном треугольнике.
Личность Лили Брик представляет собой загадку, которую до сих пор невозможно разгадать. В начале XX века имя Лили Брик упоминалось в обществе чаще, чем какой-либо другой женщины. Лозунгом ее жизни было «Либо все, либо ничего». Она без труда заводила романы с мужчинами, причем ее даже не останавливало, если они были женаты. По этому поводу она часто говорила: «Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие этого не понимают. И разрешать ему все, что не разрешают дома. Например, курить или ездить куда вздумается. Остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье».
Самым интересным является то, что, обольщая чужого мужа, она хотела стать другом его жены. Сам Маяковский как-то на этот счет заметил: «Ты не женщина, ты – исключение». До сих пор многие историки обвиняют Лилю Брик в смерти поэта. Она же как-то заметила: «Конечно, Володе следовало бы жениться на Аннушке, подобно тому как вся Россия хотела, чтобы Пушкин женился на Арине Родионовне».
Естественно, что у Маяковского были женщины помимо Лили Брик, но он настолько трепетно относился к своей музе, что заставлял остальных любовниц дружить с ней. Он любил дарить ей подарки, которые та с удовольствием принимала. Самым изысканным подарком стало кольцо, на внутренней поверхности которого были выгравированы ее инициалы. Если читать по кругу, то получалось слово «люблю».
Маяковский не хотел делить ни с кем свою любимую женщину, но «инцидент был исчерпан», поэтому Владимир решил уйти навсегда. За несколько лет до этого он уже испытывал судьбу, но тогда револьвер дал осечку. Теперь же орудие самоубийства сработало безотказно, и Володя «рассчитался с жизнью», как заметил он в предсмертном письме. После самоубийства Маяков? ского Лиля Брик писала сестре: «Любимый мой Элик! Я знаю совершенно точно, как это случилось, но для того, чтобы понять это, надо было знать Володю так, как знала его я. Если бы я или Ося были в Москве, Володя был бы жив».
Смерть Маяковского до глубины души потрясла Лилю, но не в ее характере было сидеть и целыми днями оплакивать потерянную любовь, она продолжала жить и, что самое главное, любить. После гибели поэта Лиля два раза выходила замуж. В первый раз за Виталия Примакова, блестящего и талантливого офицера, расстрелянного в 1937 году, во второй раз за литератора Василия Катаняна, с которым она прожила 40 лет.
Лиля Брик даже в последние годы являлась олицетворением жизнелюбия, элегантности и красоты. При этом манера ее общения сохранилась как у той девчонки, которая пошла наперекор родителям и отрезала свои прекрасные волосы перед поступлением в гимназию. Тем не менее было в облике этой женщины и такое, что заставляло держаться на расстоянии. С юности Лиля осознавала, что она избранная, и это придавало ей уверенности.
В число горячих почитателей Лили попал и известный модельер Ив Сен-Лоран, с которым она познакомилась в 1975 году в Париже. Он создал для нее много изысканных платьев, одно из которых, подаренное на 80-летие Лили, заняло место в музее. «О какой моде может идти речь в мои годы?» – недоумевала Лиля, когда примеряла очередной коллекционный шедевр. Но, по мнению Сен-Лорана, существовали женщины вне моды и вне времени, к этой категории принадлежала и Лиля Брик. После ее смерти он вспоминал: «С Лилей Брик я мог откровенно разговаривать обо всем – о любовных делах, о порядочности, о живописи, даже о политике… О моде, конечно, тоже».
Что заставило эту блистательную женщину покончить с собой? После ее смерти стали известны интересные факты ее гибели. По мнению Юрия Карабчиевского, Лиля Брик ушла из жизни из-за… несчастной любви. В возрасте 86 лет к Лили Брик пришла самая большая любовь в ее жизни. Это был талантливый кинорежиссер Сергей Параджанов. На закате жизни Лиля с головой окунулась в водоворот испепеляющей страсти. Однако он в то время не мог откликнуться на этот призыв души, так как для него началась череда арестов и следственных процессов. Благодаря хлопотам Лили Брик через 4 года его выпустили. Лиля Юрьевна долго ждала этого, и поэтому приготовилась к встрече своего возлюбленного. Она заказала 7 шикарных платьев, но возможности их продемонстрировать, увы, у нее так и не появилось.
Сергей приехал всего на несколько дней, только чтобы повидаться и попрощаться – навсегда. Он слал ей из родного города письма с просьбой его простить, для нее же жизнь уже потеряла смысл. К душевному кризису добавился и роковой перелом шейки бедра, смертельный в таком возрасте. Потеряв надежду снова вернуться к полноценной жизни, Лиля Брик приняла огромную дозу снотворного, все, что было у нее дома. Некоторым может показаться, что несчастная любовь здесь вовсе и не причем, но, если только представить, что в течение всей жизни вы безраздельно владели сердцами мужчин и в какой-то мере считали себя их повелительницей, то можно понять, что чувствовала Лиля Брик после разрыва с Сергеем Параджановым.
Роми Шнайдер умерла в 1982 году в возрасте 44 лет. Ее последние годы жизни были на редкость драматичными. Еще при жизни многие критики пытались разгадать загадку этой актрисы. Но она все равно оставалась «черной жемчужиной Тихого океана», хотя некоторые и полагали, что знают о ней достаточно много. Роми Шнайдер стала для французов олицетворением и счастливой, и трагической судьбы одновременно, символом уходящего века. Неудивительно, что ее смерть вызвала всеобщее потрясение и породила многочисленные слухи и гипотезы, среди которых на первом месте была версия о самоубийстве. Никто не верил официальному заявлению, что актриса скончалась от сердечной недостаточности…
После ее пригласил на съемки фильма режиссер Эрнст Маришки в качестве главной героини по имени Сисси. Последовала целая череда серий этого фильма, и прозвище Сисси накрепко пристало к Роми Шнайдер. Многие ее воспринимали именно по этой роли.
Героиня Роми, Сисси – супруга австрийского императора Франца-Иосифа, императрица Элизабет, чья жизнь окончилась трагически. Для австрийцев прелестная Роми, сыгравшая их любимую императрицу, и по сей день остается легендой. Это был трехсерийный художественный фильм о семейной и личной драме императрицы. Юная Роми Шнайдер, которой в то время было всего-то 18 лет, играла великолепно. После выхода фильма на экраны она мгновенно стала общепризнанной кинозвездой. Путь к европейской славе оказался настолько стремительным, что Роми не могла воспринимать его всерьез, и, к сожалению, этот путь оказался слишком коротким.
По поводу фильма в прессе писали: «Замысел режиссера не простирался дальше желания порадовать публику романтиче? скими перипетиями влюбленной пары, роскошной съемкой королевских апартаментов и альпийских лугов. Тут было все, что обычно нравится зрителю: милые недоразумения, счастливые случайности, нестрашные козни отдельных отрицательных персонажей, торжественный бал, на котором царила, ослепляя юностью, очарованием, невиданной красотой туалетов, простая девушка, на которой женился король».
Австрийцы называли Роми Шнайдер австрийской Марлен Дитрих, ее имя и фотопортреты обошли все газеты и журналы. С первых же кадров картины она покорила зрителей каким-то невероятным обаянием и загадочностью.
Казалось, что весь ее жизненный путь будет усыпан розами. Неслучайно же и настоящее ее имя – Розмари – в переводе означает «роза». Она действительно родилась счастливицей, ведь ей не пришлось добиваться славы, – слава сама «явилась к симпатичной немецкой девочке, взяла за руку и повела на съемочную площадку».
Перед премьерой первой серии фильма «Сисси» в городах Австрии и Германии все стены были оклеены плакатами: «Завтра вам предстоит влюбиться в Роми Шнайдер». И это заявление было небезосновательным. После показа фильма для жителей Германии и Австрии юная Роми превратилась в кумира, фильм-трилогия стал национальным достоянием этих двух стран.
Как ни странно, одна из красивейших актрис экрана вовсе не считала себя таковой. Да, на экране она выглядела бесподобно: в любом ракурсе и при любом освещении Роми оставалась красавицей. Но сама она в жизни убивалась по поводу своих чересчур пухлых щечек и маленьких глаз. Но для зрителя ее небольшие глаза были лучиками света, они словно что-то скрывали и в то же время манили, приковывали к себе, завораживали… В жизни коренастая фигура актрисы, по поводу которой она тоже немало горевала, на экране становилась как по волшебству стройной и изящной, даже утонченной. Конечно, можно было бы сказать, что в этом заслуга операторов или гримеров, но никакие ухищрения съемочной группы не смогли бы придать даже самой симпатичной актрисе того шарма, каким обладала Роми. Она буквально излучала обаяние и женственность, силу и слабость одновременно. Именно это и сделало ее мечтой многих мужчин. Не «деланная», не отрепетированная, а та, которая была ее вторым Я – вот что так притягивало людей. Второе Я Роми составляло ее загадку, которую многие пытались разгадать. И это чудо было заметно уже в первом фильме.
Обрушившаяся на нее так внезапно слава словно бы вовлекла очаровательную актрису в своеобразную игру. Все полагали, что она просто призвана играть лишь императриц и высокопоставленных особ в романтических фильмах, мелодрамах и т. п. Ее не просто видели в таком образе, но любовно называли Сисси, как ласково именовали домашние императрицу Элизабет.
Конечно, Роми Шнайдер совсем не желала мириться с этим киноштампом. Роль императрицы Элизабет превратилась для актрисы в кошмар, к тому же публика требовала продолжения и новых серий. Продюсеры, конечно же, не хотели отказываться от больших гонораров, которые приносил им фильм о Сисси. Мать Роми, достаточно популярная в Германии актриса Магда Шнайдер, также требовала от дочери возвращения в «императорскую сказку». Роми говорила по этому поводу: «Нет ничего опаснее для актера, чем дать поставить на свой лоб штамп. Мой штамп называется „Сисси“».
Она уже начала сниматься в других картинах и от работы над четвертой серией о Элизабет наотрез отказалась. Продюсеры и режиссер уговаривали ее как только возможно, предлагали гонорар в миллион марок, но Роми твердила «нет». Был страшный скандал в семье, но…
Она долгие годы боролась с общественным мнением и с предвзятым отношением режиссеров к ее способности играть нечто большее, чем просто роли романтических героинь. В итоге ей все-таки удалось не только сломить мнение общественности, но и создать действительно незабываемые по силе и внутренней красоте образы.
В 1958 году она сыграла роль в фильме «Кристина» французского режиссера Пьера Гаспар-Юи. Роми и не предполагала, что поездка в Париж будет не просто важным шагом в карьере, но и во многом изменит ее личную жизнь. Здесь она встретила свою первую любовь, самую сильную и страстную, которая повлияла на всю последующую судьбу. На съемках одного из фильмов она познакомилась с Аленом Делоном, тогда еще только восходящей звездой французского кино. После тяжелого разрыва с ним, в середине 1960-х годов, Роми Шнайдер отчаянно металась, пытаясь найти забвение в отношениях с другими мужчинами. Она несколько раз выходила замуж, рожала детей, но забыть Делона ей вряд ли удалось. Когда погиб ее сын, первенец, рядом с ней оказался именно Делон. А потом… потом умерла она, и в последний путь ее провожал опять он – ее первая и самая сильная любовь.
После ее кончины Ален Делон, давая интервью для журнала «Пари матч», вспоминал эту прекрасную любовь, но ведь в разрыве был повинен только он сам. Делон испугался, что будет всю жизнь находиться в тени славы гениальной жены. Он опасался, что его будут называть только мужем Роми Шнайдер. И Делон сбежал от нее, искалечив ей всю жизнь. Роми в последние годы жизни осталась совсем одна. Никем не понятая, она начала принимать наркотические средства, которые сильно подорвали ее здоровье. В момент глубочайшей депрессии рядом с ней не оказалось никого, и она ушла из жизни.
Как отмечали в прессе, Шнайдер была не просто очаровательной женщиной, но и бесконечно гениальной и талантливой актрисой. Все те фильмы, в которых ей довелось в полной мере отобразить глубину своего дарования, были «своеобразным откликом на ее личную жизнь». Это и пронзительно сыгранная роль в «Бассейне», где она играла с Делоном, и в фильме «Поезд», где ее партнером был Трентиньян, затем «Старое ружье», снятый в паре с Филлипом Нуаре. Даже небольшие роли удавались ей на славу, как, например, в фильме Клода Миллера «Под предварительным следствием». Довольно автобиографической была картина А. Жулавского «Главное – любить». За роль в этом фильме Роми Шнайдер получила премию «Сезар». И наконец, лента Ж. Руффио «Прохожая из Сан-Суси» оказалась неудачной работой Роми. Здесь уже было заметно, что актриса, регулярно употреблявшая транквилизаторы, находилась далеко не в самой лучшей форме, к большому сожалению ее поклонников, которые, впрочем, готовы были простить своей любимице все.
С Аленом Делоном Роми встретилась на съемках «Кристины», затем она несколько лет прожила с ним в Париже. Здесь Делон познакомил актрису с замечательным итальянским режиссером Лукино Висконти, который в дальнейшем сделал многое для ее профессионального роста.
Самыми успешными для Роми были 1970-е годы, когда один за другим выходили фильмы с ее участием. За это время Роми несколько раз получала высшую награду французского кино – статуэтку «Цезарь». Одно только ее участие в картинах «Простая история», «Групповой портрет с дамой» сделало эти фильмы аншлаговыми.
Успехи в кино сопровождались, увы, трагедиями в личной жизни. Сначала разрыв с Делоном, потом – годы потрясений, от которых она попыталась спастись в Голливуде. Затем возвращение в Европу, где как будто наступил просвет в личной жизни актрисы. Она вышла замуж за германского актера Харри Мейена. Но он страдал алкоголизмом и в 1979 году, не сумев справиться с депрессией, покончил жизнь самоубийством. Роми была не просто подавлена, – раздавлена. Снова начались тяжелые времена, но ее воодушевляло присутствие сына – Давида-Кристофера (сына от Харри). Как раз в этот период Роми и начала злоупотреблять разного рода лекарственными препаратами. В результате она попала на операционный стол: в мае 1981 года ей удалили одну почку. А потом, в июле этого же года, погиб сын.
В своем дневнике Роми писала: «Я устала. Моя жизнь – ад, он всегда у меня перед глазами». В последнем фильме, где она снималась, «Прохожая из Сан-Суси» (1982), героиней была смертельно больная молодая женщина, что как раз подходило по содержанию состоянию самой актрисы. Роль была сыграна блестяще и достоверно, ведь Роми играла словно бы саму себя.
23 сентября все того же страшного года она ушла из жизни. Как писали в прессе: «Перестало биться сердце Роми Шнайдер – одной из гениальных актрис Европы». Брижит Бардо сказала, что ее убила жизнь. В австрийском журнале «Профиль» замечали: «Роми Шнайдер никогда не скрывала, что готова жить против всех правил. Но жизнь ее подвела…».
Но вернемся к истокам, вернее, к самым счастливым годам жизни Роми, когда она уехала во Францию. Фильм «Флирт» с ее участием оскорбленные отъездом актрисы за границу немцы не признали. И вовсе не потому, что он был плох, просто поползли слухи, которыми так знамениты съемочные площадки. Немцы узнали, что их любимица, их национальная гордость, крошка Роми самым глупым образом закрутила роман со своим партнером по фильму. Тогда это был никому не известный французский актер Ален Делон.
Отношения между Роми и Делоном складывались сначала не так уж и романтично. Режиссер, снимавший «Флирт», совершенно измучился и надеялся поскорее закончить картину. Работа на съемочной площадке походила на ад: главные герои постоянно ссорились, спорили… Словом, ни о какой любви и речи быть не могло. Любовные сцены фильма давались с невероятным трудом. Позже Роми вспоминала: «С первого дня мы находились в состоянии войны и так цапались друг с другом, что от нас летели пух и перья».
Для молодого Делона роль в фильме «Флирт» была первой пробой, а Роми к тому времени уже совершенно вжилась в образ звезды. Нескладный дебютант, на ее взгляд, был полной бездарностью. Несомненно, что такое пренебрежение сильно задевало Делона. Тогда он называл ее, «невесту Европы», весьма непочтительно – «надутой гусыней». Но неожиданно для всех после окончания работы над фильмом между двумя актерами вспыхнула самая настоящая любовь. Безумная, с ночными звонками, волнениями, неожиданными решениями, изменением планов и пр. Роми была готова на все. Слова Алена: «Приезжай в Париж. Будем жить вместе», – совершенно изменили ее жизнь.
Австрийские и германские зрители бурно переживали по поводу непонятной любви Роми. Они никак не могли ей простить измены. Отъезд актрисы в Париж вызвал буквально шквал негодования. Первые полосы газет пестрили заголовками: «Предательница» и все в таком духе. Похвалы сменились презрительным: «Жаль, что она стала продажной девкой». Увы, Роми тогда не осознавала, что, покидая родину, теряет многое. Она плохо говорила по-французски и едва ли могла играть во французских фильмах с тем же блеском, как в Австрии или Германии. Ее мать говорила, что она сошла с ума, но, как известно, чтобы влюбиться, надо действительно оторваться от суеты. А Роми влюбилась. Ей было 22 года, и мать не понимала, почему и ради чего дочь отказывается от славы, бешеных гонораров и вообще от будущего. По мнению Магды Шнайдер, смазливый мальчишка в потертых джинсах и рубашке нараспашку того не стоил. Возможно, она была права, но только человек с холодным сердцем может отказаться от любви, тем более от такой, которая пришла к Роми. И весной 1959 года влюбленные обручились.
Маяковский пытался поставить в театре пьесу – и снова провал. Пьеса действительно слабая, но газетные фразы типа «Исписался!» Маяковский воспринимал крайне болезненно. Он пытался оправдываться, все больше утрачивая уверенность в себе. Последним страшным ударом по его самолюбию стало выступление в Плехановском институте. Поэт пришел на выступление усталый и больной. Он плохо понимал, что происходит в зале. А в зале собралось новое студенчество пролетарского происхождения, решившее весело провести время. Они и вправду повеселились.
Маяковский считал, что он единственный из всех поэтов понятен широким массам. Оказалось – нет. А тут он читает отрывок из своих стихов, спрашивает: «Понятно?». Ему в ответ, явно издеваясь, говорят: «Не-а, не понятно!». Он снова читает под гогот аудитории. «Ну хоть кому-то из вас мои стихи понятны?» – выбиваясь из сил, выкрикивает поэт, преодолевая спазмы в горле. Из жалости к нему некоторые поднимают руки. Совсем ошалев от гвалта безумной толпы, Маяковский бежал, даже забыв свою трость.
Он не нужен «товарищу правительству», он не нужен народу, он не нужен женщинам.
Весной 1929 года дальновидный Ося Брик познакомил Маяковского с Вероникой Полонской. Она была молода и прелестна, да к тому же очень непосредственна и искренна. Брик знал, что Маяковский не сможет не влюбиться в нее. И он влюбился, хотя в то же самое время продолжал роман в письмах с Татьяной Яковлевой. Он бывал у Полонской, а возвращаясь домой, писал Яковлевой: «По тебе регулярно тоскую, а в последние дни даже не регулярно, а чаще». Он планировал на осень поездку в Париж к Яковлевой, а Полонскую нежно называл своей «невесточкой». До Яковлевой, естественно, доходили какие-то смутные слухи о том, что ее воздыхатель небезупречен. Когда Маяковскому запретили выезд в Париж, Яковлева восприняла это как очередное доказательство его неверности.
В январе 1930 года Маяковский узнал: Яковлева вышла замуж. Он немедленно потребовал от Полонской узаконить их связь. Да вот беда: Вероника Полонская, как и все другие женщины поэта, тоже несвободна – у нее есть муж, актер Яншин. Яншина Полонская уважала и не торопилась признаваться в связи с Маяковским, что, конечно же, понятно.
Поэт, снова чувствуя вечное проклятие необладания, требовал от Полонской немедленного развода с Яншиным, чтобы она оставила сцену, устраивал скандалы, клялся в любви, угрожал. Бесполезно. Полонская ни за что не соглашалась оставить театр.
В начале апреля Маяковский заболел гриппом. Ему стало казаться, что мир изменился и везде он находит лишь издевательства и насмешки. Каждый взгляд и любое слово представлялись ему враждебными и унизительными. Самое страшное: он чувствовал себя просто смешным, и это конец, это катастрофа.
Маяковский устраивал бесконечные сцены Полонской. Та в ужасе просила его показаться врачу, а лучше расстаться на какое-то время. Эти слова только подлили масла в огонь его безумия. Поэт дошел до своей последней черты.
Лиля Брик вспоминала: «Мысль о самоубийстве была хронической болезнью Маяковского, и, как каждая хроническая болезнь, она обострялась при неблагоприятных условиях… Всегдашние разговоры о самоубийстве! Это был террор». Он любил неожиданно и весело, как бы между прочим, говорить в компаниях: «К сорока застрелюсь!».
Говорят, что в молодости Маяковский пытался стреляться и тогда его револьвер дал осечку. Любопытно, что, собираясь стреляться 14 апреля 1930 года, он вложил в обойму всего один патрон. Вероятно, надеялся, что не дадут уйти, удержат, может быть, повезет и удастся выжить. Так часто рассуждают и многие подростки.
Еще утром, когда к нему пришла Полонская, Маяковский вряд ли всерьез задумывался о самоубийстве, хотя прощальное письмо было уже написано. Однако поэт был серьезно болен, и требовался только небольшой толчок для последнего шага. Маяковский потребовал от Полонской не ехать на репетицию, остаться с ним, в этой комнате, навсегда. Но Полонская решительно отказалась, отложив разговор до вечера. Едва она прикрыла за собой дверь, как раздался выстрел. Полонская бросилась назад и увидела: Маяковский лежит на полу, он еще жив и даже пытается поднять голову. Через несколько минут на место происшествия приехали чекисты, комнату опечатали. На следующий день бывшего великого пролетарского поэта похоронили. Демьян Бедный в ответ на это событие написал в газете: «Чего ему не хватало?».
Лиля Брик.
И в любви бывают осечки
Лиля Брик – личность примечательная в истории русской литературы. Ведь именно эта женщина вдохновляла на творчество поэта-новатора Владимира Маяков? ского и таким образом прославила свое имя.Лиля Брик родилась в московской семье юрисконсульта и преподавателя музыки. Своим именем девочка обязана увлечению отца творчеством Гёте, возлюбленной которого была Лили Шенеман. Вторая дочь также получила имя одной из героинь прославленного писателя – Эльзы. Родители дали девочкам великолепное образование. Сестры превосходно говорили по-французски и по-немецки, увлекались игрой на рояле. Лиля, в отличие от сестры, была самостоятельным ребенком и всегда могла постоять за себя. Да и внешность хулиганки была под стать ее характеру. Все, кто хотя бы раз видел Лилю, не оставались равнодушными к ее огромным карим глазам и огненно-рыжим волосам.
Знакомство Лили с Осипом Бриком состоялось еще в гимназии. Во второй раз они встретились в фойе художественного театра, и оба поняли, что их свела сама судьба. Родители Осипа решительно отказывали ему в согласии на женитьбу, поскольку считали Лилю недостойной их сына, воспитанного в глубоко нравственной семье. Тем не менее свадьба все равно состоялась в 1912 году.
Лиля Брик
В салон, который Лиля открыла сразу после замужества, Владимира Маяковского привела Эльза. Хозяйка салона с первой минуты покорила поэта, и он был включен в обширнейший список ее воздыхателей. О начале романа Лиля Юрьевна позже вспоминала: «Это было нападение. Володя не просто влюбился в меня, он напал на меня. Два с половиной года у меня не было спокойной минуты – буквально. Меня пугала его напористость, рост, его громада, неуемная, необузданная страсть. Любовь его была безмерна. Когда мы познакомились, он бросился бешено за мной ухаживать, вокруг ходили мрачные мои поклонники. Я помню, он сказал: „Господи, как мне нравится, когда мучаются, ревнуют…“».Маяковский, боявшийся упустить даже мгновение, не подаренное ему Лилей, поселился в ее доме. Официально разведенные супруги продолжали жить вместе и, когда Маяковский оказался в их доме, поползли слухи о любовном треугольнике.
Личность Лили Брик представляет собой загадку, которую до сих пор невозможно разгадать. В начале XX века имя Лили Брик упоминалось в обществе чаще, чем какой-либо другой женщины. Лозунгом ее жизни было «Либо все, либо ничего». Она без труда заводила романы с мужчинами, причем ее даже не останавливало, если они были женаты. По этому поводу она часто говорила: «Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие этого не понимают. И разрешать ему все, что не разрешают дома. Например, курить или ездить куда вздумается. Остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье».
Самым интересным является то, что, обольщая чужого мужа, она хотела стать другом его жены. Сам Маяковский как-то на этот счет заметил: «Ты не женщина, ты – исключение». До сих пор многие историки обвиняют Лилю Брик в смерти поэта. Она же как-то заметила: «Конечно, Володе следовало бы жениться на Аннушке, подобно тому как вся Россия хотела, чтобы Пушкин женился на Арине Родионовне».
Естественно, что у Маяковского были женщины помимо Лили Брик, но он настолько трепетно относился к своей музе, что заставлял остальных любовниц дружить с ней. Он любил дарить ей подарки, которые та с удовольствием принимала. Самым изысканным подарком стало кольцо, на внутренней поверхности которого были выгравированы ее инициалы. Если читать по кругу, то получалось слово «люблю».
Маяковский не хотел делить ни с кем свою любимую женщину, но «инцидент был исчерпан», поэтому Владимир решил уйти навсегда. За несколько лет до этого он уже испытывал судьбу, но тогда револьвер дал осечку. Теперь же орудие самоубийства сработало безотказно, и Володя «рассчитался с жизнью», как заметил он в предсмертном письме. После самоубийства Маяков? ского Лиля Брик писала сестре: «Любимый мой Элик! Я знаю совершенно точно, как это случилось, но для того, чтобы понять это, надо было знать Володю так, как знала его я. Если бы я или Ося были в Москве, Володя был бы жив».
Смерть Маяковского до глубины души потрясла Лилю, но не в ее характере было сидеть и целыми днями оплакивать потерянную любовь, она продолжала жить и, что самое главное, любить. После гибели поэта Лиля два раза выходила замуж. В первый раз за Виталия Примакова, блестящего и талантливого офицера, расстрелянного в 1937 году, во второй раз за литератора Василия Катаняна, с которым она прожила 40 лет.
Лиля Брик даже в последние годы являлась олицетворением жизнелюбия, элегантности и красоты. При этом манера ее общения сохранилась как у той девчонки, которая пошла наперекор родителям и отрезала свои прекрасные волосы перед поступлением в гимназию. Тем не менее было в облике этой женщины и такое, что заставляло держаться на расстоянии. С юности Лиля осознавала, что она избранная, и это придавало ей уверенности.
В число горячих почитателей Лили попал и известный модельер Ив Сен-Лоран, с которым она познакомилась в 1975 году в Париже. Он создал для нее много изысканных платьев, одно из которых, подаренное на 80-летие Лили, заняло место в музее. «О какой моде может идти речь в мои годы?» – недоумевала Лиля, когда примеряла очередной коллекционный шедевр. Но, по мнению Сен-Лорана, существовали женщины вне моды и вне времени, к этой категории принадлежала и Лиля Брик. После ее смерти он вспоминал: «С Лилей Брик я мог откровенно разговаривать обо всем – о любовных делах, о порядочности, о живописи, даже о политике… О моде, конечно, тоже».
Что заставило эту блистательную женщину покончить с собой? После ее смерти стали известны интересные факты ее гибели. По мнению Юрия Карабчиевского, Лиля Брик ушла из жизни из-за… несчастной любви. В возрасте 86 лет к Лили Брик пришла самая большая любовь в ее жизни. Это был талантливый кинорежиссер Сергей Параджанов. На закате жизни Лиля с головой окунулась в водоворот испепеляющей страсти. Однако он в то время не мог откликнуться на этот призыв души, так как для него началась череда арестов и следственных процессов. Благодаря хлопотам Лили Брик через 4 года его выпустили. Лиля Юрьевна долго ждала этого, и поэтому приготовилась к встрече своего возлюбленного. Она заказала 7 шикарных платьев, но возможности их продемонстрировать, увы, у нее так и не появилось.
Сергей приехал всего на несколько дней, только чтобы повидаться и попрощаться – навсегда. Он слал ей из родного города письма с просьбой его простить, для нее же жизнь уже потеряла смысл. К душевному кризису добавился и роковой перелом шейки бедра, смертельный в таком возрасте. Потеряв надежду снова вернуться к полноценной жизни, Лиля Брик приняла огромную дозу снотворного, все, что было у нее дома. Некоторым может показаться, что несчастная любовь здесь вовсе и не причем, но, если только представить, что в течение всей жизни вы безраздельно владели сердцами мужчин и в какой-то мере считали себя их повелительницей, то можно понять, что чувствовала Лиля Брик после разрыва с Сергеем Параджановым.
Роми Шнайдер. По ту сторону экрана
Французы считают самой замечательной актрисой ХХ века Роми Шнайдер. По результатам всех опросов, проводимых во Франции, она опережает даже таких знаменитостей, как Мерилин Монро и Элизабет Тейлор, Катрин Денёв и Брижит Бардо. В чем же секрет ее популярности? Бесспорно, это и ее красота, и обаяние, и одаренность, и ее блестящая карьера в кино, и трагическая жизнь. Как это ни печально, но именно трагедия возносит человека в глазах общественности на высоты, недосягаемые для тех, чья жизнь и смерть не были отмечены чем-либо исключительным.Роми Шнайдер умерла в 1982 году в возрасте 44 лет. Ее последние годы жизни были на редкость драматичными. Еще при жизни многие критики пытались разгадать загадку этой актрисы. Но она все равно оставалась «черной жемчужиной Тихого океана», хотя некоторые и полагали, что знают о ней достаточно много. Роми Шнайдер стала для французов олицетворением и счастливой, и трагической судьбы одновременно, символом уходящего века. Неудивительно, что ее смерть вызвала всеобщее потрясение и породила многочисленные слухи и гипотезы, среди которых на первом месте была версия о самоубийстве. Никто не верил официальному заявлению, что актриса скончалась от сердечной недостаточности…
Роми Шнайдер
Родилась Роми Шнайдер 23 сентября 1938 года в семье актеров Магды Шнайдер и Вольфа Альбах-Ретти, в Вене. Ее настоящее имя – Розмари Альбах-Ретти. Впервые она снялась совсем юной (15 лет) в фильме, в котором играла ее мать. Это была замечательная картина с романтическим названием «Когда вновь расцветает белая сирень».После ее пригласил на съемки фильма режиссер Эрнст Маришки в качестве главной героини по имени Сисси. Последовала целая череда серий этого фильма, и прозвище Сисси накрепко пристало к Роми Шнайдер. Многие ее воспринимали именно по этой роли.
Героиня Роми, Сисси – супруга австрийского императора Франца-Иосифа, императрица Элизабет, чья жизнь окончилась трагически. Для австрийцев прелестная Роми, сыгравшая их любимую императрицу, и по сей день остается легендой. Это был трехсерийный художественный фильм о семейной и личной драме императрицы. Юная Роми Шнайдер, которой в то время было всего-то 18 лет, играла великолепно. После выхода фильма на экраны она мгновенно стала общепризнанной кинозвездой. Путь к европейской славе оказался настолько стремительным, что Роми не могла воспринимать его всерьез, и, к сожалению, этот путь оказался слишком коротким.
По поводу фильма в прессе писали: «Замысел режиссера не простирался дальше желания порадовать публику романтиче? скими перипетиями влюбленной пары, роскошной съемкой королевских апартаментов и альпийских лугов. Тут было все, что обычно нравится зрителю: милые недоразумения, счастливые случайности, нестрашные козни отдельных отрицательных персонажей, торжественный бал, на котором царила, ослепляя юностью, очарованием, невиданной красотой туалетов, простая девушка, на которой женился король».
Австрийцы называли Роми Шнайдер австрийской Марлен Дитрих, ее имя и фотопортреты обошли все газеты и журналы. С первых же кадров картины она покорила зрителей каким-то невероятным обаянием и загадочностью.
Казалось, что весь ее жизненный путь будет усыпан розами. Неслучайно же и настоящее ее имя – Розмари – в переводе означает «роза». Она действительно родилась счастливицей, ведь ей не пришлось добиваться славы, – слава сама «явилась к симпатичной немецкой девочке, взяла за руку и повела на съемочную площадку».
Перед премьерой первой серии фильма «Сисси» в городах Австрии и Германии все стены были оклеены плакатами: «Завтра вам предстоит влюбиться в Роми Шнайдер». И это заявление было небезосновательным. После показа фильма для жителей Германии и Австрии юная Роми превратилась в кумира, фильм-трилогия стал национальным достоянием этих двух стран.
Как ни странно, одна из красивейших актрис экрана вовсе не считала себя таковой. Да, на экране она выглядела бесподобно: в любом ракурсе и при любом освещении Роми оставалась красавицей. Но сама она в жизни убивалась по поводу своих чересчур пухлых щечек и маленьких глаз. Но для зрителя ее небольшие глаза были лучиками света, они словно что-то скрывали и в то же время манили, приковывали к себе, завораживали… В жизни коренастая фигура актрисы, по поводу которой она тоже немало горевала, на экране становилась как по волшебству стройной и изящной, даже утонченной. Конечно, можно было бы сказать, что в этом заслуга операторов или гримеров, но никакие ухищрения съемочной группы не смогли бы придать даже самой симпатичной актрисе того шарма, каким обладала Роми. Она буквально излучала обаяние и женственность, силу и слабость одновременно. Именно это и сделало ее мечтой многих мужчин. Не «деланная», не отрепетированная, а та, которая была ее вторым Я – вот что так притягивало людей. Второе Я Роми составляло ее загадку, которую многие пытались разгадать. И это чудо было заметно уже в первом фильме.
Обрушившаяся на нее так внезапно слава словно бы вовлекла очаровательную актрису в своеобразную игру. Все полагали, что она просто призвана играть лишь императриц и высокопоставленных особ в романтических фильмах, мелодрамах и т. п. Ее не просто видели в таком образе, но любовно называли Сисси, как ласково именовали домашние императрицу Элизабет.
Конечно, Роми Шнайдер совсем не желала мириться с этим киноштампом. Роль императрицы Элизабет превратилась для актрисы в кошмар, к тому же публика требовала продолжения и новых серий. Продюсеры, конечно же, не хотели отказываться от больших гонораров, которые приносил им фильм о Сисси. Мать Роми, достаточно популярная в Германии актриса Магда Шнайдер, также требовала от дочери возвращения в «императорскую сказку». Роми говорила по этому поводу: «Нет ничего опаснее для актера, чем дать поставить на свой лоб штамп. Мой штамп называется „Сисси“».
Она уже начала сниматься в других картинах и от работы над четвертой серией о Элизабет наотрез отказалась. Продюсеры и режиссер уговаривали ее как только возможно, предлагали гонорар в миллион марок, но Роми твердила «нет». Был страшный скандал в семье, но…
Она долгие годы боролась с общественным мнением и с предвзятым отношением режиссеров к ее способности играть нечто большее, чем просто роли романтических героинь. В итоге ей все-таки удалось не только сломить мнение общественности, но и создать действительно незабываемые по силе и внутренней красоте образы.
В 1958 году она сыграла роль в фильме «Кристина» французского режиссера Пьера Гаспар-Юи. Роми и не предполагала, что поездка в Париж будет не просто важным шагом в карьере, но и во многом изменит ее личную жизнь. Здесь она встретила свою первую любовь, самую сильную и страстную, которая повлияла на всю последующую судьбу. На съемках одного из фильмов она познакомилась с Аленом Делоном, тогда еще только восходящей звездой французского кино. После тяжелого разрыва с ним, в середине 1960-х годов, Роми Шнайдер отчаянно металась, пытаясь найти забвение в отношениях с другими мужчинами. Она несколько раз выходила замуж, рожала детей, но забыть Делона ей вряд ли удалось. Когда погиб ее сын, первенец, рядом с ней оказался именно Делон. А потом… потом умерла она, и в последний путь ее провожал опять он – ее первая и самая сильная любовь.
После ее кончины Ален Делон, давая интервью для журнала «Пари матч», вспоминал эту прекрасную любовь, но ведь в разрыве был повинен только он сам. Делон испугался, что будет всю жизнь находиться в тени славы гениальной жены. Он опасался, что его будут называть только мужем Роми Шнайдер. И Делон сбежал от нее, искалечив ей всю жизнь. Роми в последние годы жизни осталась совсем одна. Никем не понятая, она начала принимать наркотические средства, которые сильно подорвали ее здоровье. В момент глубочайшей депрессии рядом с ней не оказалось никого, и она ушла из жизни.
Как отмечали в прессе, Шнайдер была не просто очаровательной женщиной, но и бесконечно гениальной и талантливой актрисой. Все те фильмы, в которых ей довелось в полной мере отобразить глубину своего дарования, были «своеобразным откликом на ее личную жизнь». Это и пронзительно сыгранная роль в «Бассейне», где она играла с Делоном, и в фильме «Поезд», где ее партнером был Трентиньян, затем «Старое ружье», снятый в паре с Филлипом Нуаре. Даже небольшие роли удавались ей на славу, как, например, в фильме Клода Миллера «Под предварительным следствием». Довольно автобиографической была картина А. Жулавского «Главное – любить». За роль в этом фильме Роми Шнайдер получила премию «Сезар». И наконец, лента Ж. Руффио «Прохожая из Сан-Суси» оказалась неудачной работой Роми. Здесь уже было заметно, что актриса, регулярно употреблявшая транквилизаторы, находилась далеко не в самой лучшей форме, к большому сожалению ее поклонников, которые, впрочем, готовы были простить своей любимице все.
С Аленом Делоном Роми встретилась на съемках «Кристины», затем она несколько лет прожила с ним в Париже. Здесь Делон познакомил актрису с замечательным итальянским режиссером Лукино Висконти, который в дальнейшем сделал многое для ее профессионального роста.
Самыми успешными для Роми были 1970-е годы, когда один за другим выходили фильмы с ее участием. За это время Роми несколько раз получала высшую награду французского кино – статуэтку «Цезарь». Одно только ее участие в картинах «Простая история», «Групповой портрет с дамой» сделало эти фильмы аншлаговыми.
Успехи в кино сопровождались, увы, трагедиями в личной жизни. Сначала разрыв с Делоном, потом – годы потрясений, от которых она попыталась спастись в Голливуде. Затем возвращение в Европу, где как будто наступил просвет в личной жизни актрисы. Она вышла замуж за германского актера Харри Мейена. Но он страдал алкоголизмом и в 1979 году, не сумев справиться с депрессией, покончил жизнь самоубийством. Роми была не просто подавлена, – раздавлена. Снова начались тяжелые времена, но ее воодушевляло присутствие сына – Давида-Кристофера (сына от Харри). Как раз в этот период Роми и начала злоупотреблять разного рода лекарственными препаратами. В результате она попала на операционный стол: в мае 1981 года ей удалили одну почку. А потом, в июле этого же года, погиб сын.
В своем дневнике Роми писала: «Я устала. Моя жизнь – ад, он всегда у меня перед глазами». В последнем фильме, где она снималась, «Прохожая из Сан-Суси» (1982), героиней была смертельно больная молодая женщина, что как раз подходило по содержанию состоянию самой актрисы. Роль была сыграна блестяще и достоверно, ведь Роми играла словно бы саму себя.
23 сентября все того же страшного года она ушла из жизни. Как писали в прессе: «Перестало биться сердце Роми Шнайдер – одной из гениальных актрис Европы». Брижит Бардо сказала, что ее убила жизнь. В австрийском журнале «Профиль» замечали: «Роми Шнайдер никогда не скрывала, что готова жить против всех правил. Но жизнь ее подвела…».
Но вернемся к истокам, вернее, к самым счастливым годам жизни Роми, когда она уехала во Францию. Фильм «Флирт» с ее участием оскорбленные отъездом актрисы за границу немцы не признали. И вовсе не потому, что он был плох, просто поползли слухи, которыми так знамениты съемочные площадки. Немцы узнали, что их любимица, их национальная гордость, крошка Роми самым глупым образом закрутила роман со своим партнером по фильму. Тогда это был никому не известный французский актер Ален Делон.
Отношения между Роми и Делоном складывались сначала не так уж и романтично. Режиссер, снимавший «Флирт», совершенно измучился и надеялся поскорее закончить картину. Работа на съемочной площадке походила на ад: главные герои постоянно ссорились, спорили… Словом, ни о какой любви и речи быть не могло. Любовные сцены фильма давались с невероятным трудом. Позже Роми вспоминала: «С первого дня мы находились в состоянии войны и так цапались друг с другом, что от нас летели пух и перья».
Для молодого Делона роль в фильме «Флирт» была первой пробой, а Роми к тому времени уже совершенно вжилась в образ звезды. Нескладный дебютант, на ее взгляд, был полной бездарностью. Несомненно, что такое пренебрежение сильно задевало Делона. Тогда он называл ее, «невесту Европы», весьма непочтительно – «надутой гусыней». Но неожиданно для всех после окончания работы над фильмом между двумя актерами вспыхнула самая настоящая любовь. Безумная, с ночными звонками, волнениями, неожиданными решениями, изменением планов и пр. Роми была готова на все. Слова Алена: «Приезжай в Париж. Будем жить вместе», – совершенно изменили ее жизнь.
Австрийские и германские зрители бурно переживали по поводу непонятной любви Роми. Они никак не могли ей простить измены. Отъезд актрисы в Париж вызвал буквально шквал негодования. Первые полосы газет пестрили заголовками: «Предательница» и все в таком духе. Похвалы сменились презрительным: «Жаль, что она стала продажной девкой». Увы, Роми тогда не осознавала, что, покидая родину, теряет многое. Она плохо говорила по-французски и едва ли могла играть во французских фильмах с тем же блеском, как в Австрии или Германии. Ее мать говорила, что она сошла с ума, но, как известно, чтобы влюбиться, надо действительно оторваться от суеты. А Роми влюбилась. Ей было 22 года, и мать не понимала, почему и ради чего дочь отказывается от славы, бешеных гонораров и вообще от будущего. По мнению Магды Шнайдер, смазливый мальчишка в потертых джинсах и рубашке нараспашку того не стоил. Возможно, она была права, но только человек с холодным сердцем может отказаться от любви, тем более от такой, которая пришла к Роми. И весной 1959 года влюбленные обручились.