Екатерина Останина
Трагические самоубийства

Введение
«Убийца убивает человека, самоубийца – человечество»

   Именно так полагал известный писатель Г. Честертон. Этот удивительный человек, страдая в преклонном возрасте от тяжкого недуга, тем не менее ухитрялся при любых обстоятельствах выглядеть жизнерадостным и веселым. И что самое поразительное – он не только так выглядел, он так чувствовал и так воспринимал окружающий его мир. Честертон считал, что человеческая жизнь представляет собой подобие игры, где каждый из нас играет за двоих: за вора и за полицейского, т. е. выслеживает самого себя, сам совершает ошибки и сам себя за них наказывает. Но, делая это, он тем самым выносит приговор и обществу, в котором отказывается существовать. Великий энтузиаст Честертон был абсолютно уверен в том, что человек, совершающий акт самоубийства, посягает не только на собственную жизнь, но и на общечеловеческие ценности, ведь трагедия одного человека отзывается страшной болью в обществе.
   «Должно быть, меня не поймут, – писал он. – Но я бы прежде всего сказал бы моим слушателям, чтобы они не наслаждались собой. Я посоветовал бы им наслаждаться театром или танцами, устрицами и шампанским, гонками, коктейлями, джазом, ночными клубами, если им не дано наслаждаться чем-нибудь получше. Пусть наслаждаются многоженством и кражей, любыми гнусностями – чем угодно, только не собой. Люди способны к радости до тех пор, пока они воспринимают что-нибудь, кроме себя, и удивляются, и благодарят».
   Каждый из нас хотя бы однажды задумывался о самоубийстве. Но свободны ли мы в своих действиях и насколько широка степень этой свободы? Существует ли вообще эта свобода? Может быть, человек остается лишь безвольным рабом обстоятельств, которые складываются так или иначе, независимо от его действий и желаний? И если так, то никакого свободного выбора у него нет, и в определенных ситуациях он поневоле принимает бесстрастный приговор судьбы и подчиняется ему. Насколько человек свободен в выборе? Может ли он распоряжаться собственной судьбой и имеет ли право на добровольный уход из жизни?
   Человек может быть недоволен своей жизнью, но имеет ли он право отказываться от нее? Здравомыслящий человек понимает, что в его руках находится решение всех важных вопросов, касающихся как его жизни, так и его смерти. И если жизнь на определенном этапе перестает его устраивать, то у него остается право выбора: жить или не жить. Ведь смерть у нас никто не может отобрать, как писал по этому поводу Монтень: «Почему ты жалуешься на этот мир? Он тебя не удерживает; если ты живешь в муках, причиной твое малодушие: стоит тебе захотеть – и ты умрешь».
   Для философии самоубийство всегда оставалось первостепенной проблемой, поскольку от ее решения зависел ответ на другие не менее важные вопросы. Например, в чем вообще заключается смысл человеческой жизни, есть ли у человека свобода выбора, и если есть, то как и в чем она должна выражаться.
   В отличие от убийства, в котором отсутствует элемент самостоятельности, самоубийство совершается абсолютно самостоятельно и к тому же сознательно, чего нет в несчастном случае, в котором по известным причинам отсутствует элемент сознательности и преобладает фактор случайности. Итак, два главных фактора, характеризующих самоубийство, если давать ему краткую характеристику, – это сознательное и самостоятельное лишение себя жизни.
   Человек, принимающий решение уйти из жизни, вероятно, в определенный момент утрачивает все те ценности, которыми он до сих пор дорожил. Ведь, несмотря на многие невзгоды, что-то его удерживало в жизни, заставляло бороться и стремиться к лучшему, не позволяло поднять руку на самого себя? Но в какой-то момент в его сознании произошли серьезные изменения: утратился смысл жизни. Эта фундаментальная этическая категория крайне необходима человеку, дабы преодолевать всякого рода сложности и проблемы. Когда под влиянием тех или иных обстоятельств существование для человека утрачивает смысл, это неизбежно ведет к суициду.
   Утрата смысла жизни – это первейшее, по мнению психологов, условие суицидального поведения, но не единственное. Человеку необходимо еще переосмыслить факт смерти, к которой любой из нас не может не относиться без невольного внутреннего содрогания. В настоящем положении смерть должна приобрести для человека некий нравственный смысл. Тогда представление о ней постепенно превращается в настоящую цель.
   Николай Бердяев, рассуждая на эту тему в психологическом этюде «О самоубийстве», писал: «Самоубийство есть психологическое явление, и, чтобы понять его, нужно понять душевное состояние человека, который решил покончить с собой. Самоубийство совершается в особую, исключительную минуту жизни, когда черные волны заливают душу и теряется всякий луч надежды. Психология самоубийства есть прежде всего психология безнадежности. Безнадежность же есть страшное сужение сознания, угасание для него всего богатства Божьего мира, когда солнце не светит и звезд не видно, и замыкание жизни в одной темной точке, невозможность выйти из нее, выйти из себя в Божий мир. Когда есть надежда, можно перенести самые страшные испытания и мучения, потеря же надежды склоняет к самоубийству… Душа целиком делается одержимой одним состоянием, одним помыслом, одним ужасом, которым окутывается вся жизнь, весь мир. Вопрос о самоубийстве есть вопрос о том, что человек попадает в темные точки, из которых не может вырваться. Человек хочет лишить себя жизни, но он хочет лишить себя жизни именно потому, что он не может выйти из себя, что он погружен в себя. Выйти из себя он может только через убийство себя. Жизнь же, закупоренная в себе, замкнутая в самости, есть невыносимая мука».
   Жизненные ситуации, конфликты и проблемы, приводящие к самоубийству, у каждого человека бывают свои, но есть один общий этический аспект, объединяющий все случаи суицида. Любой, отчаявшийся на решительный шаг, испытывает мощные удары по своим моральным ценностям. На уровне морального сознания происходит переосмысление его нравственных ценностей. Все прежние представления о добре и зле, о справедливости, долге и чести претерпевают радикальные изменения.
   По мнению психологов, «само суицидальное решение – это акт морального выбора. Отдавая предпочтение самоубийству, человек соотносит его мотив и результат, принимает на себя ответственность за самоуничтожение или перекладывает эту ответственность на других. Так или иначе, когда человек выбирает этот поступок – он видит в самоубийстве не просто действие, причиняющее смерть, но и определенный поступок, несущий положительный или отрицательный нравственный смысл и вызывающий определенное отношение людей, их оценки и мнения. Исходным в этико-психологическом анализе самоубийств следует считать категорию жизненного смысла – одну из наиболее общих, интегральных характеристик жизнепонимания и жизнеощущения личности».
   Любой человек, как бы ни был он поглощен будничными делами и заботами, на определенном этапе пытается осознать ценность своего бытия, ощутить значимость своей жизни. Чем бы человек ни занимался, ему важно знать, насколько полезна его деятельность, какой смысл заключен в его существовании и ради чего он должен преодолевать препятствия, стремиться к цели и верить в будущее.
   Повседневные заботы нередко захватывают человека целиком, и не оставляют времени для ежеминутного осознания собственной значимости, смысла своих действий и поступков. В обыденной жизни мы не так часто задумываемся, зачем живем и для чего. Жизнь стихийно воспринимается как нечто положительное и само собой разумеющееся. Смерть же, напротив, вызывает инстинктивный страх. Человек неосознанно воспринимает смерть как некую трагедию. Прямо противоположное отношение к жизни и смерти позволяет говорить о так называемом инстинкте жизни, который специалисты рассматривают как первооснову биологического существования всех животных, в том числе и человека. Этот инстинкт утрачивается человеком, который решается на самоубийство. Причины, вызывающие суицидальное поведение, кроются как раз в пересмотре своего отношения к жизни и смерти.
   Все словно переворачивается с ног на голову. Само понятие «жизнь» уже не несет для человека каких-либо положительных ассоциаций, эмоций, а начинает восприниматься негативно и трагически. Напротив, смерть предстает в новом свете, приобретая положительные свойства. Как только происходит подобная подмена, у человека начинают постепенно формироваться и цель самоубийства, и план его осуществления.
   По этому поводу Гоббс в своей работе «О человеке» заметил: «Первым из всех благ является самосохранение. Ибо природа устроила так, что все хотят себе добра… С другой стороны, в ряду всех зол первое место занимает смерть, особенно смерть мучительная. Еще худшим злом, однако, являются страдания, причиняемые жизнью; последние могут стать особенно сильными, так что, если им не предвидится близкого конца, смерть может показаться благом в сравнении с ними». Величайший же философ древности Сенека, который и сам в решающий момент сознательно отказался от жизни, говорил: «Смерть предустановлена мировым законом и поэтому не может быть безусловным злом. Но и жизнь не есть безусловное благо: она ценна постольку, поскольку в ней есть нравственная основа. Когда она исчезает, человек имеет право на самоубийство».
   Самоубийство каждым человеком осмысливается по-разному и основывается на различных целях, но в общем психологи выделяют пять типов суицидального поведения: самоубийство как знак протеста или мести; ради призыва; во избежание наказания или страдания; как акт самонаказания и, наконец, просто как отказ от всего.
   Первая форма суицидального поведения, когда самоубийство совершается из мести или протеста, возникает в результате конфликтной ситуации. Субъект испытывает агрессию со стороны некоего объекта и, дабы избежать подобного враждебного отношения, решается на суицид. Таким образом акт самоубийства превращается в орудие отрицательного воздействия на агрессивный объект. Если же субъект откровенно желает нанести ущерб враждебному окружению, то самоубийство приобретает очертания мести. Такие формы суицидального поведения свидетельствуют о том, что субъект имеет довольно высокую самооценку, его личностные ценности также высоки. Позиция этой личности по отношению к враждебному окружению активна и даже агрессивна, но гетероагрессия в какой-то момент трансформируется в аутоагрессию.
   Во втором случае, когда акт самоубийства совершается ради призыва, субъект стремится привлечь внимание извне к конкретной ситуации и тем самым поспособствовать изменению этой ситуации за счет активизации воздействия привлеченных объектов. Позиция личности в данном случае не так активна, как в ситуации с протестом или местью.
   Третий тип суицидального поведения – ради избежания наказания – может возникнуть во время конфликта, суть которого заключается в угрозе личностному или биологическому существованию субъекта. При этом отмечается высокая самоценность этого субъекта. Суицид совершается им как акт самоустранения, чтобы избежать какой-либо конкретной угрозы, совершенно непереносимой с его точки зрения.
   Когда самоубийство воспринимается субъектом как акт самонаказания, то его суть заключается в «протесте во внутреннем плане личности». Другими словами, возникает внутренний конфликт, когда наше Я как бы разделяется и возникают Я-судья и Я-подсудимый. Причем субъект может вынести себе приговор от имени судьи (сверху), т. е. совершить акт «уничтожения в себе врага». Или же пойти на самоубийство, как на некий акт «искупления вины», т. е. инициатива будет исходить от подсудимого (снизу).
   Во всех вышеописанных четырех типах довольно сложно найти сходство между целью и мотивом самоубийства, поэтому суицидальное поведение в этих случаях можно квалифицировать как действие. Но есть еще один тип, когда цель и мотив практически совпадают: мотивом является отказ от существования, а целью – сознательное лишение себя жизни. В данном случае речь идет о суицидах отказа.
   Данные типы суицидального поведения рассматривают поведение субъекта в конфликтной ситуации лишь в общем. Детальный анализ поведения индивидуумов, совершавших суицид, показывает, что выбор определенного типа поведения вырабатывается в течение всей жизни и соответствует личностному смыслу. Это подтверждает главные теоретические положения концепции суицида, среди которых и положение о роли личностного звена в генезе суицидального поведения.
   Как отмечают психологи, прослеживая схему от первого типа к пятому, выявляется постепенное сближение цели и мотива суицида. Чем ближе к пятому типу, тем явственнее проступает истинность суицидальных тенденций, тем интенсивнее нарастает у субъекта желание смерти, стало быть, и попытки самоубийства становятся все более серьезными и обдуманными до мелочей. Все острее обозначается взаимосвязь между фактом суицида и характеристикой конфликта, а также с пресуицидальным периодом. Причем некоторые параметры последних изменяются с заметной закономерностью: ближе к пятому типу длительность этого периода увеличивается, а острота и накал, наоборот, снижаются.
   Помимо выделенных типов суицидального поведения, психологи отмечают и соотносят ряд суицидоопасных состояний, или акцентированных реакций. Среди прочего замечается: «Суицидальное поведение есть следствие социально-психологической дезадаптации личности в условиях переживаемого микросоциального конфликта. Это результат взаимодействия средовых (ситуационных) и личностных факторов».
   Однако ни специфика конфликтных ситуаций, ни специфика личностных характеристик не позволяет понять детерминацию суицидального поведения. Анализ этих факторов в отдельности и вкупе не приводит к значительным результатам и не определяет характера той или иной поведенческой реакции, а также не дает системного представления о механизмах поведения. Такое представление можно получить, если обратиться к смысловой сфере личности.
   По мнению специалистов, «чтобы адекватно понять суицидальное поведение, необходимо в каждом конкретном случае ответить на два вопроса: „почему“ человек совершает или намеревается совершить суицидальное действие и „зачем“ он хочет это сделать. Ответ на первый вопрос требует анализа объективных условий существования суицидента, ответ на второй вопрос должен объяснить, как сам суицидент оценивает сложившуюся ситуацию, как, по его мнению, эта ситуация выглядит в глазах окружающих и чего он хочет добиться в результате суицидальных угроз или реализации суицидального действия».
   Иначе говоря, чтобы ответить на первый вопрос, нужно рассмотреть жизненную ситуацию человека в каждом конкретном случае, его положение в окружающей обстановке, состояние его здоровья, как физическое, так и психическое. Второй же вопрос можно разрешить путем определения цели суицидента, его внутреннего побуждения, насколько глубоко осмыслены его намерения, т. е. выявить психологические предпосылки факта суицида. Только ответив на эти два вопроса, можно затем выяснить «объективные и субъективные факторы социально-психологической дезадаптации личности к социальной среде».
   Естественно, суицидальное поведение, как и любое другое, социально детерминировано, а значит, базируется на определенном социальном положении. Психологические факторы и уровень культуры данного субъекта и его окружения создают условия, в которых и возникают определенные формы суицидального поведения. Насколько успешно личность может адаптироваться к социальной среде, настолько меньшей будет степень возникновения суицидального поведения. Адаптированность человека характеризуется его умением ориентироваться на установленные в данном обществе требования, формироваться в зависимости от принятых здесь ценностных ориентаций, гармонично входить в социальные или профессиональные группы и пр.
   Если же подобные характеристики отсутствуют, то это свидетельствует о том, что механизм взаимодействия между личностью и ее социальным окружением нарушен, т. е. человек дезориентирован. Подобное может возникнуть в результате трансформаций в социальном окружении или же вследствие изменений самой личности, когда меняются потребности индивидуума, его ценностные ориентации. В последнем случае происходит несовпадение экспектакций индивида и его притязаний с реальными условиями существования. Кроме того, конфликт может быть выражен и в отрицательном отношении к нему окружающих.
   Именно в такие критические моменты жизни у человека возникает потребность осознать суть происходящего и объяснить ее. Затем человек пытается исправить сложившуюся ситуацию, тем самым доказывая себе, что он владеет ею. В этот-то момент и происходит перестройка его смысловой системы, в дальнейшем изменяющая и его жизненную позицию, и его манеру поведения.
   Обратимся вновь к мнению авторитетных психологов: «Факты свидетельствуют о том, что сходные по своим объективным признакам конфликтные обстоятельства (будь то семейные ссоры или развод, нанесенные оскорбления или профессиональные неудачи), даже если они затрагивают наиболее значимые сферы личности, т. е. имеют характер психотравмы, не определяют однозначно тактику поведения. Одни лица, оказавшись в подобных обстоятельствах, вступают в борьбу с „противником“, другие „взывают о помощи“, третьи пытаются избежать угрожающих моментов, четвертые склонны винить в случившемся себя, пятые „опускают руки“, подставляя себя под „удары судьбы“. Эти известные различия исходят из особенностей личности, подвергшейся психотравме, из присущих личности модусов и диапазона реагирования. Но, так или иначе, ряды „внешних“ и „внутренних“ условий сходятся в одном пункте, где из их переплетения рождается конкретная специфическая форма поведения. Это пункт осмысления ситуации и своего места в ней».
   Попадая в ситуацию конфликта, человек каждый раз получает некое смысловое образование. Регулярно переосмысливая свое отношение к себе и к конкретной ситуации, мы учимся объективно оценивать различные моменты жизни. Оценка же значимости той или иной ситуации позволяет прогнозировать ее течение и исход. Таким образом человек может заранее выработать тактику своего поведения в зависимости от обстоятельств.
   То же можно проследить и в условиях конфликта. Человек в своем сознании как бы проигрывает целостную ситуацию, при этом вычленяя Я и не-Я и размещая их в определенной позиции по отношению друг к другу в своем субъективном пространстве. В процессе данного самоопределения, в зависимости от той позиции, на которую субъект себя поставил, выбирается его дальнейшая тактика поведения. Правда, итоговая позиция довольно часто может оказаться сложной и даже противоречивой, поэтому-то выбрать конкретную линию поведения бывает очень сложно.
   Иногда процесс самоопределения сводится к минимуму, т. е. протекает слишком быстро и свернуто. В таком случае субъект почти мгновенно занимает определенную позицию и действует в дальнейшем, сообразуясь с этой позицией, которая, кстати, может оказаться далеко не идеальной.
   Бывает, что выбор позиции происходит не по собственной воле, а под воздействием внешнего принуждения. Это происходит, когда субъект поневоле попадает в конкретную ситуацию. Отсутствие права свободного выбора приводит к смысловой оценке данной ситуации как «безысходной», что, в свою очередь, до минимума сворачивает внутреннее «поле зрения» и блокирует поисковую активность. Психологи выделяют шесть признаков, характеризующих подобные (проигрышные) позиции субъекта.
   Первый признак – фиксированность позиции, когда человек, оказавшись в неприятной ситуации, не в силах что-либо изменить. Говоря научным языком, он лишен возможности «манипулировать элементами в пространственно-временных координатах». Второй – вовлеченность, когда субъект, поместив себя в точку приложения угрожающих сил, не способен отстраниться от конфликтной ситуации и взглянуть на нее со стороны. Третий признак – сужение сферы позиции личности по сравнению со сферой конфликтной ситуации. В данном случае человек самого себя как бы недооценивает, снижает степень собственных возможностей и ресурсов. Тем самым смысловая сфера личности сужается, а изоляция от окружающих нарастает. Четвертый признак – изолированность и замкнутость позиции, когда позиция «мы-они», свидетельствующая об адаптированности субъекта к окружающей среде, заменяется в структуре осознания конфликтных отношений на «Я-они». Последняя позиция свидетельствует как раз об обратном, менее выгодном положении субъекта, о его дезадаптации, т. е. отчуждении личности и утрате связи с внешним миром, что неминуемо приводит в итоге к нарушению идентификации себя по отношению к окружающим.
   Пятый признак выражен пассивностью позиции. Субъект, прекрасно представляя направленные против него активные воздействия участников конфликта, не может позволить себе в рамках сложившегося смыслового образа каких-либо действенных мер. Другими словами, он не может выбрать тактику своего поведения: нападать ему, защищаться, уйти или предпринять что-то еще. Причем проигрывая мысленно все известные варианты решения, он отвергает их все, поскольку пассивность вообще обесценивает всякие действия. Таким образом, все накопленные ранее знания и опыт не могут быть задействованы, человек в данном случае просто их отвергает.
   И наконец, последний, шестой признак выражен неразвитостью во временной перспективе. Неумение человека представить себе благоприятное развитие ситуации в ближайшем будущем тесно связано с уже перечисленными ранее признаками «проигрышной» позиции. Человек усугубляет положение тем, что видит будущее в еще более мрачных тонах, не надеясь на исправление ситуации в лучшую сторону. Подобное представление вплотную подводит человека к суицидальному поведению, хотя самого факта самоубийства еще можно избежать. Но когда к данной конфликтной ситуации примешиваются главные смысловые образования человека, родившиеся в результате переоценки своего отношения к жизни и смерти, то суицидальный кризис неминуемо наступает.
   Что же происходит со смысловыми образами, порожденными затуманенным сознанием человека? Они выходят далеко за рамки отражения конкретных обстоятельств. Представляя себе более широкую и отдаленную социальную ситуацию, человек в трагических красках рисует собственное положение.
   Как отмечают специалисты, «процесс самоопределения и формирования позиции личности развертывается на более высоком уровне. В структуре актуального смыслового поля ситуативная позиция переформируется в жизненную позицию, которая при сохранении характера „проигрышности“ свидетельствует уже не только о капитуляции личности в данной ситуации, но и о ее жизненном крахе. Пассивность общей жизненной позиции, блокада отдаленных перспектив равнозначны невозможности самореализации, что влечет за собой утрату ценности жизни. Это уже специфическая почва для зарождения именно суицидального поведения, которое развивается на основе либо „квазипотребности“ – и тогда лишение себя жизни выступает как цель, обслуживающая иную потребность, либо истинной потребности самоуничтожения. В первом случае снижение ценности жизни не сопровождается возрастанием ценности смерти; во втором случае происходит полная инверсия отношений к жизни и смерти».
   Обобщая все вышесказанное, следует отметить, что суицидальным поведением принято называть любые внутренние и внешние формы психических актов, которые возникают на основе личностных представлений о возможности лишения себя жизни. Сам термин „поведение“ включает в себя целый комплекс внутренних (в том числе вербальных) и внешних форм психических актов. Причем, если верить современным психологическим изысканиям, внешние акты находятся в неразрывной связи с генетикой. Внутренние же формы подобного поведения выражены всякого рода мыслями, представлениями, переживаниями суицидальной направленности. Это могут быть также специфические тенденции: замыслы, намерения.
   Итак, все перечисленные ранее понятия позволяют обозначить как структуру субъективного оформления суицидальных феноменов, так и шкалу их глубины (возможности перехода от внутренних форм суицидального поведения к внешним). В основе суицидального поведения лежат антивитальные переживания: размышления об отсутствии ценности жизни. В данном случае у человека еще нет четких представлений о собственной смерти, но уже имеется отрицание жизни. Психологи ориентировочно выделяют три ступени шкалы глубины суицидального феномена:
   1. Возникновение пассивных суицидальных мыслей, когда всякого рода представления на тему о своей собственной смерти остаются на уровне фантазий. Человек еще не планирует сознательно и активно того, чтобы в действительности лишить себя жизни.
   2. Проявление суицидальных замыслов. На этой стадии суицидальность проявляется более активно – у субъекта все более чаще наблюдаются тенденции к самоубийству. Глубина шкалы нарастает в зависимости от того, насколько тщательно человек начинает продумывать план суицида, разбирая все возможные способы.
   3. Суицидальные намерения свидетельствуют о том, что фантазии начинают воплощаться в действительность. К замыслу решения субъекта присоединяется волевой компонент, побуждающий несчастного к конкретным действиям. Как это выражается во внешних формах? Человек начинает предпринимать суицидальные попытки, многие из которых могут завершиться вполне «успешным» актом самоубийства. Как сухо замечают психологи, «суицидальная попытка – это целенаправленное оперирование средствами лишения себя жизни, не закончившееся смертью. Суицидальные попытки и суицид в своем развитии проходят две фазы. Первая – обратимая, когда субъект сам или при вмешательстве окружающих лиц может прекратить попытку. Вторая – необратимая, чаще всего заканчивающаяся смертью индивида (завершенный суицид). Хронологические параметры этих фаз зависят как от намерений суицидента, так и от способа покушения». В некоторых случаях первые попытки суицида становятся и последними, если субъект достаточно хорошо продумывает план действий и никто не мешает ему осуществить свои замыслы.