Парецки Сара. Тупик

   — Это Филлипс, — сдавленным голосом сказал Бледсоу.
   — Да. Нужно вызвать полицию. А нам с вами, Мартин, есть о чем потолковать. — Я обернулась к грузчикам: — Кто здесь старший? — Пожилой мужчина с тяжелой челюстью заявил, что он главный механик корабля. — Проследите, чтобы никто ничего здесь не трогал. Мы вызовем полицию.
   Бледсоу покорно поплелся за мной. Мы вылезли на палубу и спустились на пирс.
   — Внизу произошел несчастный случай, — сказала я десятнику. — Мы вызываем полицию. Погрузку придется на время остановить.
   Десятник проводил нас в маленький кабинет, и я позвонила в полицию штата Индиана. Потом Бледсоу сел со мной в мою «омегу», и мы молча выехали с территории завода.
   Я свернула на шоссе и поехала по направлению к парку «Индианские дюны». Холодным весенним днем, да еще в будни, там никого не было. Мы бродили меж песчаных дюн вдвоем. За все время встретили лишь бородатого мужчину и спортивного вида женщину с ирландским сеттером. Сеттер бросался в воду, доставал оттуда палку, приносил ее хозяйке, палка снова летела в воду и так далее.
   — Вы многое должны мне объяснить, Мартин.
   Бледсоу сердито посмотрел на меня:
   — Это вы мне должны многое объяснить. Как Филлипс попал на этот корабль? Кто взорвал «Люселлу»? Почему вы оказываетесь на месте всякий раз, когда на «Полярную звезду» обрушивается очередной удар?
   — Как получилось, что Мэттингли полетел в Чикаго на вашем самолете?
   — Кто этот Мэттингли, черт побери?
   Я глубоко вздохнула:
   — Вы действительно его не знаете? Честно?
   Он помотал головой.
   — Кто же тогда посадил его в ваш самолет?
   — Во всяком случае, не я, — развел руками Бледсоу. — Как только я вернулся в Чикаго, сразу позвонил своему пилоту Кэппи и потребовал объяснений. Он уверяет, что я звонил из Тандер-Бея и дал распоряжение отвезти этого странного типа обратно в Чикаго. Его звали Ольсон. Явно какая-то нечистая игра. Кому это понадобилось — ума не приложу. Поскольку вы, судя по всему, знаете больше меня, я жду объяснений.
   Я смотрела вдаль, на сине-зеленые воды.
   — Говард Мэттингли был игроком запасного состава «Черных ястребов». В субботу ночью его убили. Сбили машиной и бросили в одном из парков северо-запада умирать. В пятницу Мэттингли находился в Солт-Сент-Мари. Он полностью подходит под описание того парня, которого Кэппи отвез в Чикаго. Он поставил глубоководную бомбу на «Люселлу» — я видела это собственными глазами.
   Бледсоу резко обернулся ко мне и яростно схватил меня за плечи.
   — Черт побери! Если вы это видели, то почему молчали? Меня уже два дня мучают вопросами ФБР, военные, а вы... вы сидите и помалкиваете!
   Я высвободилась и ледяным тоном сказала:
   — Я поняла это только после того, как Мэттингли все уже сделал. Я не сразу узнала его. Когда мы стояли в шлюзе, рыжеволосый человек разглядывал нас в огромный бинокль. Очевидно, в бинокле находилось дистанционное управление детонатором. Все это я сообразила лишь тогда, когда «Люселла» уже взлетела на воздух. Помните, вы тоже были в шоке. Начни я вам что-то втолковывать, вы бы все равно ничего не поняли. Поэтому я решила не тратить время на объяснения, а пуститься по следу.
   — А потом? Почему вы потом не рассказали все полиции?
   — Объясню. Когда я добралась до аэропорта в Солт-Сент-Мари, выяснилось, что Мэттингли улетел в Чикаго на вашем самолете. Как мне сказали, по вашему распоряжению. Это меня просто доконало. Я была уверена, что роковым образом в вас ошиблась. Но все же мне хотелось сначала поговорить с вами, а потом уже обращаться в полицию.
   Мимо пронесся сеттер. От золотистой шерсти во все стороны летели брызги. Я заметила, что пес уже в возрасте — шерсть на морде у него была седая. Сеттер начал принюхиваться к Мартину, но тут его позвала хозяйка, и он умчался прочь.
   — А что вы думаете теперь? — спросил Бледсоу.
   — А теперь я хочу знать, как получилось, что Клейтон Филлипс оказался в грузовом трюме арендуемого вами корабля.
   Бледсоу топнул ногой.
   — Нет, это вы мне объясните, Вик. Вы — хваткий детектив. Всякий раз, когда на моих кораблях что-то происходит, вы тут как тут... Наверно, вы решили, что человек с таким прошлым, как у меня, способен на что угодно: может даже уничтожить свою мечту, совершить убийство и так далее.
   Я проигнорировала этот эмоциональный всплеск.
   — Филлипса не видели со вчерашнего утра. Где вы были вчера утром?
   Глаза Бледсоу вспыхнули яростью.
   — Как вы смеете?! — заорал он.
   — Послушайте, Мартин, этот вопрос вам все равно зададут и в полиции. И на него придется отвечать.
   Бледсоу стиснул зубы. Было очевидно, что в нем происходит внутренняя борьба. В конце концов он совладал с гневом и ответил:
   — Весь вчерашний день до позднего вечера я просидел в Солт-Сент-Мари с представителем пароходной компании «Ллойд». Он прилетел в самолете страховой компании «Аякс» вместе с Гордоном Фертом, президентом этой компании. В десять часов вечера на самолете «Аякса» они привезли меня обратно в Чикаго.
   — Где в это время находилась «Гертруда Раттан»?
   — В порту. Она прибыла в субботу, во второй половине дня, и весь уик-энд простояла у пирса, пока они не начали ее разгружать. Проклятые профсоюзные правила.
   Это означало, что практически любой мог проникнуть в порт, пробить Филлипсу башку и кинуть его в грузовой трюм. До момента разгрузки никто бы не обнаружил тело. Поползла бы лента конвейера, и там, среди угля, лежал бы покойный Филлипс. Так все и вышло — очень аккуратно.
   — Кто мог знать, что «Гертруда Раттан» прибывает в субботу?
   Бледсоу пожал плечами:
   — Кто угодно. Любой, кому известно расписание судов.
   — Это невероятно сужает круг подозреваемых, — саркастически заметила я. — Точно так же, как в случае с убийством Бум-Бума и порчей моего автомобиля. Я-то думала, что главный злодей — Филлипс, но его тоже убили. Остались другие, те, кто в это время были вокруг: Грэфалк, Бемис, Шеридан, Мартин Бледсоу.
   — Весь вчерашний день я находился в Солт-Сент-Мари.
   — Вы могли кого-то нанять.
   — Так же, как и Нилс, — возразил он. — Или вы работаете на него? Может, это он нанял вас, чтобы меня подставить?
   Я покачала головой.
   — На кого же вы тогда работаете, Варшавски?
   — На моего брата.
   — На Бум-Бума? Но он мертв.
   — Знаю. Поэтому-то я на него и работаю. У нас с Бум-Бумом был уговор — мы всегда выручали друг друга. Кто-то столкнул его под корабельный винт. Бум-Бум оставил мне улики, объясняющие, почему с ним так поступили. Я обнаружила их только вчера. Отчасти тень ложится и на вас. Объясните мне, почему вы так часто уступали свои контракты с «Юдорой Грэйн» Грэфалку?
   Бледсоу пожал плечами:
   — Я просмотрел контракты. В них все в порядке.
   — Да? А как быть с тем, что вы уступали Грэфалку даже те контракты, по которым предлагали меньшие расценки? Вам придется ответить мне на этот вопрос, а не то я отправлюсь в контору «Полярной звезды», учиню допрос всем вашим сотрудникам, начну рыться в ведомостях и так далее.
   Бледсоу вздохнул.
   — Не убивал я вашего кузена, Варшавски. Если это кто-то и сделал, то не иначе как Грэфалк. Лучше бы вы сосредоточили свои усилия на нем и выяснили, как он взорвал мой корабль, и черт с ними, с контрактами.
   — Не будьте идиотом, Мартин. Подумайте сами, как это выглядит со стороны. То, что касается контрактов, здесь у меня полная уверенность, что вы с Грэфалком находились в сговоре. Мэттингли улетел в Чикаго на вашем самолете. Труп Филлипса нашли на вашем корабле. Будь я копом, я не стала бы ломать себе голову — улик вполне достаточно.
   Бледсоу в отчаянии замахал руками.
   — Ладно, признаюсь! — крикнул он. — Я действительно уступил Нилсу некоторые контракты. Что мне за это, в тюрьму садиться? — Я молчала. После паузы Мартин продолжил уже спокойнее: — Мне нужны были деньги, чтобы закончить постройку «Люселлы». Нилсу же отчаянно не хватало заказов. Кризис в сталелитейной промышленности коснулся всех, но особенно досталось Грэфалку — из-за его проклятых малоподъемных судов, которым Нилс всегда отдавал предпочтение. Он сказал, что сообщит финансовым организациям о моем преступном прошлом, если я не уступлю ему часть заказов.
   — А вам действительно это повредило бы?
   Бледсоу кисло улыбнулся:
   — Рисковать я не решился. Ведь мне нужно было собрать пятьдесят миллионов. Не думаю, что «Форт-Диаборн-Траст» дал бы мне хоть цент, прослышав, что я отсидел два года за хищение.
   — Понятно. А что было потом?
   — Как только «Люселла» сошла на воду, я сказал Нилсу, чтобы он катился к черту. Пускай болтает обо мне что угодно. Если моя компания приносит прибыль, банкам наплевать на мое прошлое. Главное — получить кредит. Тут тебя рассматривают чуть ли не под микроскопом. Но когда деньги получены, все меняется... Надо сказать, что Нилс разозлился не на шутку.
   — Но признайте, что от маленького шантажа до взрыва корабля — большая дистанция.
   Бледсоу стоял на своем. Он был уверен, что, кроме Грэфалка, сделать это никто не мог. Мы беседовали еще полчаса, даже более, но ничего нового мне выяснить не удалось. В конце концов я сказала, что, так и быть, займусь Грэфалком.
   Когда мы возвращались на стоянку, сеттер со своей хозяйкой давно уже ушли. Нам встретилась стайка мальчишек, которые нетерпеливо ждали, чтобы мы убрались. Им не нужны были взрослые — у них свои забавы.
   Я отвезла Бледсоу назад на завод, где успела собраться целая толпа полицейских. Начиналась четырехчасовая смена, и я высадила Мартина у ворот. Позднее копы наверняка захотят поговорить со мной — как со свидетелем, но им придется как следует меня поискать.

Глава 21
Вылазка

   Легче верблюду пройти в угольное ушко, чем частному детективу в джинсах проникнуть к президенту большой американской корпорации. Я попала в штаб-квартиру страховой компании «Аякс» в начале шестого — час пик уже начался, и я долго тащилась в транспортном потоке. У меня был расчет попасть в «Аякс», когда большая часть секретарш уже уходит с работы и не будет чинить мне препятствий, но я недооценила местную систему безопасности.
   Сначала в мраморном вестибюле шестидесятиэтажного небоскреба меня остановили охранники и потребовали, чтобы я предъявила служебную карточку. Таковой у меня, естественно, не оказалось. Тогда охрана спросила, к кому я пришла. Если сотрудник, которого я навещаю, подтвердит, что мне назначена встреча, я смогу получить временный пропуск.
   Я сказала, что хочу видеть самого Гордона Ферта, и у охранников от такой наглости прямо глаза на лоб полезли. Они сказали, что все посетители президента компании занесены в специальный список, и меня в этом списке нет. По-моему, меня заподозрили в том, что я — тайный агент конкурирующей страховой компании «Этна», присланный специально для того, чтобы умертвить президента «Аякса».
   — Я частный детектив, — объяснила я, предъявив лицензию. — Расследую дело об иске на пятьдесят миллионов долларов, предъявленном «Аяксу» на прошлой неделе. У меня действительно нет договоренности о встрече, но мне чрезвычайно важно увидеться с самим президентом или с тем, кому поручено заниматься этим делом. От этого в конечном счете зависит благополучие «Аякса».
   В конце концов мне удалось втолковать охранникам, что, если они не пропустят меня к президенту, «Аякс» выложит сполна компенсацию за «Люселлу». В этом случае я непременно сообщу начальству, кто именно не пропустил меня внутрь, и им придется поплатиться за это.
   Но к самому президенту мне прорваться не удалось. Я ведь уже говорила про игольное ушко. Зато я попала к сотруднику Отдела специальных рисков, который вел расследование по «Люселле». Его звали Джек Хогард, и он лично спустился за мной вниз.
   Он был без пиджака, рукава рубашки закатаны, узел галстука распущен. На вид лет тридцати пяти — сорока, темноволосый, худощавый, с ироничными карими глазами, под которыми залегли темные круги.
   — Мисс Ви.Ай. Варшавски? — повторил он, изучая мое удостоверение. — Давайте поднимемся наверх. Если у вас есть какая-то информация по «Люселле», вы столь же желанны, как жара в январе.
   Он шагал так быстро, что мне пришлось припустить за ним рысцой. Лифт моментально доставил нас на пятьдесят третий этаж. Кабина неслась вверх так быстро, что у меня пару раз заложило уши. Едва двери лифта распахнулись, как Джек Хогард снова устремился вперед — через стеклянные двери, по коридору, в юго-восточный сектор. Вскоре мы оказались в кабинете, отделанном ореховым деревом. Повсюду были разбросаны бумаги. На столе лежала огромная фотография изуродованной «Люселлы». На стене красовался отдельный снимок корабельного корпуса.
   Я внимательно изучила фотографии. Каждая из них была размером три фута на два. Вспомнив перенесенное потрясение, я передернулась. С того момента, когда я покинула корабль, зрелище стало еще более ужасным: остальные люки тоже не выдержали, и шлюз чуть ли не наполовину был засыпан вязкой массой мокрого ячменя.
   Ко мне подошел очень высокий мужчина, которого я сразу не заметила, — он сидел в углу, за дверью.
   — Шокирующее зрелище, не правда ли? — спросил он с явным британским акцентом.
   — Весьма. Еще ужаснее, чем наяву.
   — Так вы там были?
   — Да, — коротко ответила я. — Ви.Ай. Варшавски, частный детектив. А вы?..
   Оказалось, что это Роджер Феррант, из лондонской фирмы «Скапперфилд и Плаудер», страховавшей корпус корабля и транспортируемый груз.
   — Роджер — вероятно, один из самых знающих экспертов по судовождению на Великих озерах, хоть он и работает в Лондоне, — пояснил мне Хогард, а Ферранту сказал: — Мисс Варшавски говорит, что ей известно что-то по делу «Люселлы».
   Я села в кресло у окна, откуда открывался чудесный вид на букингемский фонтан, окрашенный заходящим солнцем в розово-золотистые тона.
   — Я тоже расследую дело «Люселлы», но по иному поводу. Это связано с убийством. Собственно говоря, речь идет о двух отдельных преступлениях: убийство молодого служащего зерноторговой компании «Юдора Грэйн» и взрыв «Люселлы». Я не уверена, что два этих события связаны между собой. В момент взрыва я находилась на борту, занятая расследованием убийства. Поэтому можно сказать, к гибели «Люселлы» у меня персональный интерес.
   — Кто ваш клиент? — спросил Хогард.
   — Частное лицо. Вы его не знаете... Сколько времени уходит на расследование подобного случая?
   — Годы, — хором ответили Феррант и Хогард.
   Англичанин добавил:
   — Ей-богу, мисс Варшавски, на это уйдет масса времени.
   Он запнулся, произнося мою фамилию, — не то что Хогард, запомнивший ее с первого раза.
   — Кто же будет оплачивать расходы по ремонту «Люселлы»?
   — Мы, — ответил Хогард. — Компания Ферранта будет оплачивать ремонт корпуса. Мы заплатим за погибший груз и возместим упущенную выгоду. Ведь пока корабль лежит на дне шлюза, Мартин Бледсоу не сможет заниматься бизнесом и получать обычную прибыль.
   — Вы что, выплачиваете заранее сумму, покрывающую стоимость восстановительных работ?
   — Нет, — ответил Феррант, — мы будем оплачивать счета из дока по мере их поступления.
   — Значит, страховка выплачивается даже тогда, когда ясно, что корабль был взорван, лишь бы он не стал жертвой неумелого управления?
   Феррант закинул ногу на ногу.
   — Да, мы в первую очередь занялись именно этим вопросом. Судя по всему, корабль был взорван не в ходе военных действий. В этом случае страховые выплаты исключаются. Есть у нас в страховке и другие исключения, но это — самое существенное. И разумеется, если Бледсоу сам взорвал свой корабль, страховое покрытие тоже исключается.
   — Чтобы поступить так, у него должны быть очень серьезные финансовые соображения, — заметила я. — Допустим, страховая компания сразу выплачивает ему компенсацию, и он может пустить эти деньги в оборот, пока ремонтируется «Люселла». Насколько я понимаю, у вас предусмотрена иная система выплат.
   — Совершенно верно, — нетерпеливо кивнул Хогард. — У Бледсоу не было никаких причин взрывать новый, только что построенный корабль. Если бы речь шла о какой-нибудь старой посудине, приносящей одни убытки, это еще можно было бы понять, но здесь же — сверхсовременный тысячефутовый корабль с системой авторазгрузки.
   — То есть это не тот случай, что с кораблем Грэфалка, — задумчиво сказала я, вспомнив, как «Лейф Эйриксон» врезался в пирс, когда я впервые приехала в порт. — Вы хотите сказать, что владельцу старого корабля выгоднее угробить его и получить страховку?
   — Не всегда, — неохотно ответил Хогард. — Это зависит от характера повреждений. Вы ведь имеете в виду случай с «Лейфом Эйриксоном», не так ли? Владельцу придется заплатить за урон, нанесенный причалу. Это обойдется ему дороже, чем ремонт корпуса «Эйриксона».
   Я вспомнила, как Бледсоу говорил мне, что не несет ответственности за разрушение шлюза, и спросила об этом Хогарда. Тот скривился:
   — Это дельце будет кормить адвокатскую братию лет десять, а то и двадцать. Бледсоу отвечает за поломку шлюза в том случае, если выяснится, что он ответствен за гибель корабля. Понимаете, виновен тот, кто взорвал «Люселлу». Вот почему мы хотим выяснить, кто совершил это преступление, тогда вся финансовая ответственность ложится на него. — Вид у меня, должно быть, был вопросительный, потому что Хогард счел нужным добавить: — Я имею в виду, ему придется вернуть нам все, что мы выплатим Мартину Бледсоу. Если истинный виновник установлен не будет, за шлюз заплатит богатый дядя Сэм. Хотя дяде Сэму все равно придется раскошелиться — нет такого человека, который смог бы отремонтировать шлюз на собственные деньги. Преступнику придется расплачиваться тюремной отсидкой. Получит лет двадцать, если его отыщут.
   Зазвонил телефон, Хогард взял трубку. Судя по всему, звонила его жена — Хогард пообещал ей, что через двадцать минут отправится домой, пусть она не садится ужинать без него.
   Он посмотрел на меня с упреком:
   — Я думал, вы сообщите нам что-нибудь новое про «Люселлу», а получилось все наоборот: мы только и делаем, что отвечаем на ваши вопросы.
   Я засмеялась:
   — Сегодня у меня для вас ничего интересного нет. Но через день-два наверняка появится. Вы дали мне кое-какие новые идеи, с которыми нужно поработать.
   Я немного поколебалась, но все-таки решила рассказать им про Мэттингли. Все равно пришла пора сообщить об этом полиции.
   — Дело в том, что человек, устроивший взрыв, судя по всему, и сам был впоследствии убит. Если полиция разыщет убийцу, то наверняка выйдет на того, кто заплатил ему за этот взрыв. Говарда Мэттингли (так звали непосредственного исполнителя) наверняка убили, чтобы он не проболтался. У Мэттингли был длинный язык, и он обожал хвастаться своими подвигами.
   Это известие немного приободрило Хогарда и Ферранта, хотя непосредственной пользы для своего расследования они вроде бы и не получили. Тем не менее оба джентльмена стали необычайно любезными: надели пиджаки и проводили меня вниз.
   — Знаете, — доверительно сказал Феррант со своим замечательным английским прононсом, — приятно слышать, что в этой истории все-таки есть злоумышленник.
   — Так-то оно так, — пожала я плечами, когда мы проходили через опустевший вестибюль. — Но что будет, если выяснится, что злоумышленник — один из ваших клиентов?
   — Не нужно говорить такие вещи, — насупился Феррант. — В самом деле, не нужно. У меня впервые после субботы появился аппетит. Я не хочу, чтобы вы разрушили его такими чудовищными предположениями.
   Хогард отправился к Северо-Западной станции и сел на поезд до Шомбурга. Что до англичанина, то он остановился в квартире, принадлежащей компании «Скапперфилд и Плаудер». Я предложила подвезти его на своей «омеге», которую оставила поблизости в подземном гараже.
   Прежде чем включить двигатель, я заглянула под капот, проверила масло, тормозную жидкость, радиатор. Феррант удивленно спросил, чем это я занимаюсь, и я объяснила, что недавно попала в аварию и теперь отношусь к состоянию автомобиля с повышенным вниманием. Ничего опасного я не обнаружила.
   От Мичиган-авеню до небоскреба Хэнкок-Билдинг, где находится квартира компании «Скапперфилд и Плаудер», ехать совсем близко. По дороге я выяснила, что английская компания страховала также и корпус «Лейфа Эйриксона». Оказывается, вообще все корабли пароходства Грэфалка застрахованы в «Скапперфилд и Плаудер».
   — Именно через Грэфалка Бледсоу и вышел на нас. Он знал нашу компанию еще с тех пор, когда работал на Грэфалка.
   — Понятно, — кивнула я и спросила, что Феррант думает про Бледсоу.
   — На сегодня один из самых толковых людей во всем корабельном бизнесе. Сейчас не самые лучшие времена для тех, кто плавает по Великим озерам, во всяком случае для американских компаний. Ваше правительство предоставляет значительные льготы иностранным судам, а своим собственным — нет. Конечно, у таких старых компаний, как пароходство Грэфалка, существуют особые привилегии. Новичку пробиться очень трудно, но у Бледсоу это может получиться. Надеюсь, что несчастье с «Люселлой» не погубит «Полярную звезду».
   Феррант пригласил меня поужинать с ним, но я решила, что пора сообщить полиции про Мэттингли. Я ведь уже рассказала про него и Бледсоу, и представителям страховой компании. Мюррею Райерсону я не назвала имя человека с биноклем, но репортер далеко не глуп. Он запросто мог связать мой интерес к Мэттингли с этой историей. Если лейтенант Мэллори узнает о Мэттингли из «Геральд стар», меня ждут большие неприятности.
   Когда я вела машину по Лейк-Шор-Драйв, меня одолевали невеселые мысли. Две недели назад меня пытались убить. Погиб Филлипс — возможно, из-за завуалированной угрозы, которую я передала ему через сына в субботу вечером. Очевидно, Филлипс запаниковал, пригрозил кому-то, что расколется, и его убрали. Говарда Мэттингли убили, чтобы он не проболтался в спортивной раздевалке о своей героической диверсии. Бум-Бум погиб из-за того, что вывел Филлипса на чистую воду с финансовой отчетностью. Почему же я до сих пор жива и почти здорова? Возможно, преступники рассчитывали, что при взрыве погибнет больше людей. Моя смерть при подобных обстоятельствах не вызвала бы особых подозрений. Хотя не исключен и другой вариант: они считают, что я не сумела выяснить ничего существенного.
   Эта мысль согрела мне душу, но ненадолго: ведь десять дней назад, когда меня пытались убить, изуродовав мой автомобиль, я знала еще меньше. Когда я выехала на Белмонт, мне пришло в голову, что все убийства в этом деле были совершены так, чтобы их можно было принять за несчастный случай: Бум-Бум упал с пирса, Говарда Мэттингли сбила машина, вице-президент «Юдоры Трэйн» упал в трюм и раскроил себе череп. Если бы я погибла во время автомобильной аварии, никто бы не заинтересовался состоянием тормозных цилиндров и рулевой колонки.
   Ведь мне так и не удалось убедить полицию в том, что смерть Келвина связана с гибелью Бум-Бума. Порча моего автомобиля, с точки зрения полиции, была актом злостного хулиганства, и не более того. Все это свидетельствовало о том, что преступник отлично разбирается в людской психологии. Еще не факт, что полиция поверит мне, когда я начну доказывать, будто смерть Мэттингли связана с гибелью Келвина и Бум-Бума.
   Я подумала, уж не оставить ли свои сведения при себе. С другой стороны, полицейский аппарат дает возможность опросить огромное число свидетелей. Если Мэллори поверит в мою версию, он без труда сможет выяснить, кто забрал Мэттингли из аэропорта Мейгс-Филд в прошлую пятницу.
   Машину я припарковала перед входом в ресторан так, чтобы в случае нападения на меня было побольше свидетелей. Я окончательно решила, что эпизод с биноклем полиции знать ни к чему. Скажу им просто, что Мэттингли возвратился в Чикаго на самолете Бледсоу.

Глава 22
Ночной гость со стамеской в руке

   Когда я подъехала к дому, стало ясно, что пора решать, какую именно версию я изложу полиции. Дело в том, что около подъезда был припаркован незаметный коричневый «додж», в котором сидел сержант Мак-Гоннигал. Увидев меня, он вылез из машины и стал ждать, когда я подойду.
   — Добрый вечер, мисс Варшавски. Не могли бы вы съездить со мной в участок? Лейтенант Мэллори хочет задать вам кое-какие вопросы.
   — О чем? — спросила я, открывая ключом дверь подъезда.
   Сержант покачал головой:
   — Не знаю. Он просто попросил меня доставить вас.
   — Лейтенант Мэллори считает, что я должна жить где-нибудь в тихом пригороде, вроде Мелроуз-парка, с мужем и шестью детьми. Скорее всего он просто хочет узнать, насколько я близка к этой цели. Пускай лучше пришлет мне рождественскую открытку.
   Если я собиралась добровольно отправиться в полицию, это еще не означает, что меня можно вызывать в участок, когда им заблагорассудится.
   Мак-Гоннигал поджал губы.
   — Мне не нравятся ваши шутки, мисс Варшавски. Мы обнаружили ваши отпечатки пальцев в кабинете Клейтона Филлипса. Если бы речь шла о ком-то другом, я явился бы к вам с повесткой и задержал вас как важного свидетеля. Но лейтенант Мэллори был другом вашего отца, поэтому он просит вас прибыть к нему добровольно и ответить на его вопросы.