Паретти Сандра. Роза и меч

   – Монсеньор Нери ждет вас! – произнес вернувшийся лакей, и Каролина последовала за ним. В конце коридора он открыл дверь и объявил: – Графиня Вальдбругг!
   Каролина очутилась в высоком просторном помещении. Солнечный свет, падавший через окно и открытую в сад двустворчатую дверь, отражался в витринах, встроенных в стены, где на серебристо-сером бархате сверкали разноцветные камни. Перед одной из витрин стоял худощавый мужчина среднего роста в наброшенной на плечи сутане. Его темные прямые волосы на затылке и с боков были гладко выбриты, словно он носил парик.
   – Минутку, графиня, – он говорил по-немецки с акцентом северных итальянцев, выговаривая твердое, взрывное К и открытое, звучное А.
   Каролина заметила темно-синий камень, который он держал в руках. Медленно поворачивая его, он рассматривал минерал со всех сторон в лупу. Жестом он подозвал Каролину.
   – Вы когда-нибудь видели александрит? То он переливается красным цветом, как рубин, то фиолетовым, как аметист, а то становится синим, как сапфир, – он бросил на нее быстрый взгляд. – Природа тоже полна обманов.
   Он осторожно положил камень назад в витрину и промокнул кончики пальцев губкой, лежавшей в серебряной чаше. Потом зашел за изящный письменный стол с золотыми накладками. Прежде чем сесть, он сбросил сутану на спинку кресла. Под ней оказался костюм из серого шелка.
   Голос, манеры и жесты мужчины показались Каролине странными. Для духовного лица он выглядел слишком элегантным, для светского слишком чопорным: нечто среднее между монахом и бонвиваном. Он сел, оперевшись локтями о стол и сложив вместе белые, почти женские руки.
   – Итак, перейдем к вам, графиня. У Вальдбруггов хорошая репутация в австрийском императорском доме. Гофмаршал Найпперг, к которому вы направили свое ходатайство, предположительно даже вспомнил вас, – ее опять пронзил взгляд его острых глаз. – Правда, он говорил о более пожилой даме.
   – Вероятно, он спутал меня с моей тетей, – к Каролине окончательно вернулось самообладание.
   – То есть, эта профессия в некотором роде – семейная традиция? Ее величество отправилась сегодня утром с гофмаршалом Найппергом в небольшое путешествие в Швейцарию. Меня уполномочили… – Похоже, он лишь в редких случаях решался договорить фразу до конца.
   Каролина слегка наклонила набок голову, чтобы показать, с каким вниманием она слушает. Ей с трудом удалось скрыть радость. Отъезд императрицы – лучшего нельзя было и желать. Монсеньор Нери продолжил свою мысль:
   – Ее величество надеется найти в швейцарских горах забвение от ужасов последних месяцев, и гофмаршал Найпперг должен помочь ей вновь обрести душевный покой, – на его полных губах, придававших аскетическому лицу что-то сладострастное, заиграла двусмысленная улыбка. Он посмотрел на листок, лежавший перед ним на столе. – Простите, но в вашем ходатайстве я нигде не нахожу вашего возраста.
   – Мне двадцать два, – солгала Каролина с невинным лицом.
   – Двадцать два, так-так. Возраст, в котором большинство женщин подумывают о замужестве.
   – Мы, Вальдбругги, поздно выходим замуж, если вообще выходим.
   – Очень мудро, – он снова углубился в письмо. – Здесь написано, что вы владеете английским, французским и немного итальянским; ваш немецкий, как я с удовольствием мог убедиться, имеет именно то звучание, которое культивируют в Шенбрунне, – он оторвался от стола. – Это очень важно. Императрица желает, чтобы в ее присутствии разговаривали исключительно по-немецки. Вы понимаете. Тема «Наполеон» – табу Маленький дьяволенок должен отвечать только по-немецки.
   Каролина непроизвольно засмеялась.
   – Похоже, все дети, которых я должна воспитывать, – маленькие чудовища.
   – Вы думаете, я шучу. Ну, достаточно скоро вы это испытаете на себе. Принц – действительно маленькое чудовище, строптивый, вспыльчивый. Не хочу нагонять на вас страху, но считаю своим долгом предупредить – и тут же предложить вам свою помощь. Четыре дамы он уже прогнал. А вы очень молоды, – он поднялся и подошел к Каролине. – Что ж, может, вы совершите чудо. В древнем мире красоту считали самой сильной воспитательницей, – его голос вдруг зазвучал елейно.
   – Поскольку она открывает глаза и сердце, – подхватила Каролина.
   Филипп без конца цитировал это место из Платона.
   – Мой комплимент, графиня. Как верно звучит это из красивых уст! Так и хочется стать вашим учеником.
   В доме раздался пронзительный детский голос, захлопали двери. Глаза священника посуровели.
   – Мне кажется, принц хочет засвидетельствовать вам свое почтение. Пойдемте.
   Монсеньор Лоренцо Нери заспешил вперед. Каролина последовала за ним. Со второго этажа вниз по лестнице, спотыкаясь, поспешно спускалась седая полная женщина.
   – Монсеньор, помогите же мне!
   – Прикажи запрягать лошадей! – крикнул повелительный детский голос. На середине лестницы в синем шелковом костюмчике стоял четырехлетний принц. Двумя руками он сжимал серебряный пистолет. – Вперед, или я стреляю! – Увидев священника, он заорал: – Лоренцо, помоги мне! Убей ее! Она хочет запереть меня!
   – Дайте мне пистолет, ваше величество, – Нери направился к ребенку медленно, шаг за шагом, оставаясь начеку, как дрессировщик. – Если вы, ваше величество, отдадите мне его, вы можете себе что-нибудь пожелать.
   Ребенок упрямо затряс головой.
   – Прикажи запрягать лошадей, я хочу на гору, откуда видно Эльбу.
   Каролина молча наблюдала сцену; она была растрогана внешней схожестью принца с отцом, но еще больше тем, как он был похож на Наполеона своей сутью. Она подошла к мальчику и погладила по головке. Все его тело дрожало и излучало лихорадочный жар. Его затылок был мокрым от пота. Он растерянно посмотрел на нее.
   – Ты новая учительница?
   Каролина кивнула.
   – Я не хочу учить немецкий.
   Каролина улыбнулась.
   – Мы прикажем запрячь лошадей и сначала поедем на гору, с которой видно Эльбу.
   Принц недоверчиво посмотрел на нее.
   – Если ты меня обманешь, я тебя тоже убью.
   – Я не обману тебя – честное слово! – Так Каролина в детстве подкрепляла свои обещания.
   – Честное слово! – повторил принц, и это прозвучало, словно они заключили пакт.
   Каролина сделала знак бонне, стоявшей, как потревоженная наседка, за спиной Нери.
   – Наденьте ему легкий льняной костюмчик, сегодня жарко. Через десять минут мы выезжаем.
   Женщина подобрала свои серые бумазейные юбки, взяла принца за руку и, сопя, повела его наверх.
   Лоренцо Нери посмотрел на Каролину с загадочной улыбкой.
   – Пытаетесь начать с пряника? Послушайтесь моего совета, этому мальчику нужен кнут.
   – Увидим.
   – Через две недели вы заговорите по-другому будь моя воля – Он замолчал, резко отвернулся и оставил ее одну.
   «Через две недели, – подумала Каролина, мы уж давно будем на Эльбе»
   Вот уже несколько дней она играла роль гувернантки Принц был своенравным, сообразительным, не по возрасту развитым и во всех своих чувствах и поступках – неистовым но она смотрела на ребенка не глазами воспитательницы, а глазами женщины, которая любит отца ребенка Во всем она узнавала Наполеона и совершенно неосознанно переносила свою любовь к нему на его сына. Принц отвечал со свойственной ему пылкостью на неожиданную теплоту, которой он, по-видимому, был лишен с той самой сцены на лестнице. Каролина не имела права покидать его. Ночью дверь между его и ее комнатами должна была оставаться открытой, и он не отпускал ее от своей постели, пока не засыпал.
   В эти минуты перед сном он всегда говорил об отце откуда только он брал свои познания. Он точно, знал, как долго идет корабль из Фрежюса или Канн на Эльбу, знал имена нескольких верных слуг, последовавших за императором в изгнание. Осторожными вопросами Каролина выяснила, откуда у принца эти подробности: от монсеньора Нери! От человека, давшего ей строгое указанно избегать темы «Наполеон» Она, столкнулась с загадкой. Какое его лицо было истинным? Он становился для нее все более непонятным и зловещим. Одно было ясно: он наблюдал за ней на каждом шагу. Каролина инстинктивно чувствовала, что то живое участие, которое он принимает в воспитании ребенка, было маскировкой. Но что скрывалось за этим? Какую игру он мел? Свою собственную – или же он действовал по чужому заданию?
   Времени было слишком мало, чтобы докопаться до истины. А сегодня утром прибыл курьер от Марии-Луизы с приказом, чтобы ее сын и небольшая свита немедленно отправились к ней в Швейцарию. Весь график Каролины нарушался. Уже через два дня они отправятся в путь. Два дня – это очень мало, но должно хватить, если Бату все подготовил…
   Каролина задернула со своей стороны занавеску в карете. Мальчик заснул на ее руках, и она почти не решалась пошевелиться. Осторожно она подсунула ему под голову маленькую кожаную подушечку.
   Из кармана своей желтой дорожной накидки она вытащила золотые часики. Скоро пять Два часа она ждала. Два часа ее сердце учащенно билось при каждом повороте пути – но ничего не происходило Они разминулись? Или Бату не получил ее письма? Монсеньор Лоренцо Нери, сидевший в одеянии священника наискосок от нее, был, похоже, углублен в книгу «Таинственный мир кристаллов» Как и все его книги, эта тоже была переплетена в черную тканевую бумагу. Читал ли он на самом деле? Его лицо и сейчас сохраняло настороженное выражение. В девять часов они выехали из Экса. Два экипажа с челядью и багажом должны были выехать вслед за ними спустя полчаса, но Каролина позаботилась, чтобы это произошло не ранее чем через час. В последнюю минуту она еще раз заставила открыть ящик с вещами принца и на глазах у пришедшей в ужас бонны вывалила все содержимое на пол, притворившись, что что-то ищет. Она знала медлительность Элианы и ее педантичную любовь к порядку. Теперь у них было преимущество хотя бы в один час перед следующими за ними каретами. А этот час им понадобится…
   Каролина подалась вперед и выглянула в открытое окошко. Мимо тянулись луга, мелкие кусты, березовые рощицы, поросшие ивами пруды.
   – Еще один час, и на сегодня достаточно, – заметил Нери, оторвавшись от своей книги. – У вас наверняка все затекло.
   У Каролины не было никакого желания беседовать с Нери.
   – У малыша тепленькое местечко, – невозмутимо продолжал Нери. – Можно позавидовать.
   Она и это пропустила мимо ушей. Его приторная дружелюбность была ей еще невыносимее, чем враждебная холодность. Она опустила взгляд на ребенка, мирно спавшего на ее руках. В чертах дремлющего мальчика проступили черты Наполеона, которые знала лишь она одна.
   – Как вы смотрите на ребенка, графиня! – Лоренцо Нери захлопнул книгу, положил ее рядом с собой и потер руки. – Можно было бы подумать, что это ваш собственный. У меня глаз наметанный.
   – Вы разглядываете людей, как свои кристаллы, под микроскопом. Но в случае с людьми микроскоп отказывает, он искажает.
   – Пусть искажает, но зато высвечивает самое потаенное. Такова уж моя страсть – знать о людях больше, чем они подозревают.
   Каролину бросило в жар при этих словах. Она заставила себя выдержать его взгляд. В тот же миг карету сотряс удар. Со скрипом она накренилась вбок. Правая дверца распахнулась. Ребенок с плачем проснулся.
   – Спокойно, – сказала Каролина, – ничего страшного, – она как раз успела ухватиться за кожаную ручку.
   Принц смотрел на нее заспанными глазами, и она крепко прижимала его к себе. Она не решалась сползти по наклонному сиденью к открывшейся дверце, боясь, что карета может вообще перевернуться. В проеме появился кучер с седой всклокоченной головой.
   – Яма, туда ее… – выругался он с покрасневшим от злости лицом, забыв в ярости, что к обязанностям императорского кучера относится и литературный язык.
   Нери выскочил первым. Каролина протянула ему ребенка. Потом выбралась сама – и одного взгляда ей было достаточно! Посреди луга, шагах в пятидесяти от них, под липой стояла арба, украшенная разноцветными лентами и цветами, а в нее была впряжена четверка серых в яблоках лошадей. Она увидела цветастые платья «дам» из «Серебряного месяца», а рядом с ними Бату. На нем были надеты турецкие, цвета красной киновари, шаровары, перепоясанные широким серебряным поясом. Маленькое, расшитое серебром болеро лишь подчеркивало его мощный мускулистый торс. Медленно, без спешки он шел по лугу.
   С ним шагали трое мужчин в холщовых костюмах и в соломенных шляпах. За ними следовала стайка девушек. Каролина ликовала в душе: все было, как она задумала! Однако она заставила себя изобразить на лице огорченную мину и принялась с интересом разглядывать сломанное колесо.
   – Ось в порядке, – кучер выбрался из-под кареты. – Но один я не справлюсь. Еще бы пару мужиков!
   Монсеньор тем временем тоже заметил веселую компанию. Каролина украдкой наблюдала за его лицом; она достаточно хорошо его изучила и с удовлетворением отметила, что у него не возникло подозрения!
   – Я думаю, нам повезло, – он показал на мужчин, бывших уже в нескольких шагах от них.
   Мальчик схватил Каролину за руку. Другой рукой он сжимал серебряный пистолет.
   – Смотри! Мавр! – живо воскликнул он. – Он принц, раз он так красиво одет? – Бату и трое мужчин стояли теперь вокруг кареты, а Нери о чем-то просил их.
   Трое осмотрели поломку со всех сторон. Потом скинули куртки, бросили их на землю и засучили рукава.
   Тем временем подошли и девушки. Как стая больших ярких птиц они окружили карету. Мадам Клер, владелица «Серебряного месяца», в фиолетовом платье, через ажурный вырез которого соблазнительно просвечивала ее смуглая кожа, одарила Нери самой нежной материнской улыбкой, на какую только была способна.
   – Монсеньор, с вами, надеюсь, ничего не случилось? А с вашими подопечными? – Она ласково потрепала Каролину по щеке. – О Боже, девушка очень бледна. А молодой человек? – Она наклонилась к принцу, вызывающе смотревшему ей в лицо. – О Господи. – Она промокнула кружевным платочком свои глаза. – У меня тоже был такой, в таком же возрасте, – она вдруг всхлипнула. – Скарлатина. Дьявол никогда не дремлет.
   Каролина с восхищением наблюдала, как мадам Клер играла свою роль. Та опять взяла себя в руки.
   – Монсеньор, позвольте пригласить вас на стаканчик винца? Испуг надо залить глоточком – это пойдет вам на пользу.
   Прежде чем Нери успел отказаться, он уже был окружен девушками. С мягкой настойчивостью они увлекли его за собой. Мадам Клер беспардонно взяла священника под руку. С другой стороны на нем повисла пышная брюнетка. Вокруг священнослужителя шуршали шелковые юбки, пахло молодыми женщинами. Дойдя до места пикника, Лоренцо Пери уже настолько потерял голову, что лишь слабо возражал, когда они потащили его на землю. Со смущенной улыбкой он сел посреди девушек. Вокруг него раздувались юбки, показывая кружевное нижнее белье, стройные ноги, изящные ступни, крепкие икры – все то, что обычно ублажало мужское население Фрежюса. Миниатюрная шатенка в платье с глубоким вырезом наполнила вином большую керамическую кружку и протянула ее Нери, лицо которого при этом приняло такое дурацкое выражение, что Каролина – она сидела поодаль, но достаточно близко, чтобы слышать каждое слово – с трудом сдержала смех. Он взял кружку.
   – За наших спасительниц! – Нери сделал сначала глоток, а потом выпил все залпом.
   Его лицо расплылось в блаженной улыбке. Он потянулся за вновь наполненной кружкой, однако его рука была уже не тверда Мадам Клер, любовно обняв его, влила ему напиток сама. Потом она положила голову Нери себе на колени Черты его лица обмякли, глаза закрылись, дыхание стало размеренным и глубоким удостоверившись что средство подействовало, мадам Клер сухо и деловито произнесла:
   – Ближайшие двадцать четыре часа молитвенник ему не понадобится.
   Долго сдерживаемый смех девушек с силой фонтана прорвался, наконец, наружу. Они вскочили и, смеясь, столпились вокруг спящего.
   Каролина тем временем побежала к карете, но, увидев, что Бату и трое мужчин «занимаются» каретой, вернулась к «дамам». Мадам Клер положила Нери на траву. При этом у него соскользнул парик, обнажив угловатый череп. Девушки начали обыскивать Нери, перерыв все его карманы.
   – Письмо! – Миниатюрная шатенка вскочила и передала его мадам, сделав книксен.
   Та повернулась к Каролине.
   – Думаю, это может представлять для вас интерес. – Ее карие глаза блестели от возбуждения. Она покачала головой: – Вы немного бледны. Испугались?
   Каролина улыбнулась.
   – Испугалась я только тогда, когда ваши девушки ринулись на монсеньора.
   – Вы подумали, что они его растерзают?
   – Нет, я испугалась, что они его разбудят.
   – Монсеньор и его кучер будут спать как убитые от того порошка, что я подмешала им в вино. По крайней мере, десять часов.
   – Я думаю, пора, – произнесла Каролина. – Мы должны уезжать отсюда.
   Мадам Клер захлопала в ладоши.
   – Эй, ребята!
   Мужчины схватили Нери за руки и за ноги и отнесли к карете. Принц смотрел на все это огромными удивленными глазами. Не говоря ни слова, он взял за руку Каролину и потащил за собой через луг. Карета все еще стояла, увязнув передним правым колесом в глубокой выбоине.
   Бату распрягал лошадей. Ударом кнута он погнал их в луга. Кучер уже сидел, завалившись в один угол кареты, а теперь мужчины заносили туда и монсеньора Нери.
   – Неплохо для начала, – одобрила мадам Клер. – Но о художественных тонкостях вы, похоже, никогда не слыхали. – Она потребовала пустых винных бутылок и кружевной дамский платочек. – Давайте же сделаем что-нибудь для улучшения репутации наших добродетельных друзей.
   После того как она закончила свою работу, все выглядело так, будто в карете происходил развратный кутеж.
   Девушки захихикали. Принц нетерпеливо тянул Каролину за руку, ему тоже хотелось посмотреть, что там такого веселого в карете. Каролина замешкалась, но мадам Клер уже подняла повыше мальчика.
   – Ты совершенно прав, мой мальчик. Хорошенько посмотри на это. Раз они тебя все время сердили, пусть теперь спят сто лет. А теперь пойдем к матушке Клер, там тебя ждет мягкая постелька.
   Она поставила принца на землю. Каролина взяла его за правую руку, мадам Клер за левую, и они все вместе побежали по лугу. Мальчик летел по воздуху, болтая поджатыми ногами и визжа от восторга. Девушки уже залезли в пестро разукрашенную арбу. Они приняли к себе принца, потом туда же взобрались мадам Клер и Каролина. Мадам Клер сосчитала по головам свою гвардию и хлопнула в ладоши. Бату, сидевший на козлах, взмахнул кнутом, так и засвистевшим в воздухе, и четверка серых в яблоках весело поскакала вперед.
   Каролина посмотрела назад, на покосившуюся карету, перегородившую дорогу Скоро уже подъедет и кортеж, но преимущество во времени достаточно велико. Ее план, кажется, удался. С тех пор как той ночью на Эльбе она приняла решение похитить принца, она не раз критически продумывала, как это будет происходить, сомневаясь, достаточно ли тонко она сплела сеть. Сейчас она была поражена, как просто и без помех все прошло. Из операции, которая представлялась ей опасным приключением, получилась комедия. Разве у нее не было основания быть еще веселее, чем девушки мадам Клер? Что вдруг с ней произошло? Она чувствовала ребенка на своих коленях, слышала радостные голоса вокруг себя, но на сердце было почему-то тяжело. Как будто она еще не могла поверить в счастье, как будто радоваться можно будет, только вступив на землю Эльбы.

17

   Каролина укрылась в «Серебряном месяце» во Фрежюсе, чтобы переждать, пока преследователи не потеряют ее след. Насколько она была права в своей осторожности, подтверждали вести, которые мадам Клер ежедневно приносила из города. Со смехом она рассказывала об арестах во французских портах. Ни одна женщина, вступающая со светловолосым мальчиком на борт корабля, не была уверена, что ее тут же не оттащат в ближайший полицейский участок. Каролина предвидела это. Неожиданной была атмосфера секретности, в которой разыскивался императорский сын. Газеты молчали. Нигде не появилось ни строчки. Но что беспокоило Каролину больше всего, так это то письмо, которое нашли у монсеньора Нери. Там было всего лишь несколько таинственных фраз, адресованных настоятелю монастыря святого Марка во Флоренции. Они звучали так: «Не беспокойтесь. Ничто нас не выдаст. Нашел неожиданную помощь. Ждите нас через три недели…»
   Сколько раз Каролина ни перечитывала их, ничего не могла понять. Какая связь существовала между настоятелем и Нери? Кто помогал ему и в чем? Ее предчувствие, что Нери вел двойную игру, стало быть, не обмануло ее, и это письмо наводило на какой-то след. Но куда он приведет?
   Восемь дней Каролина провела вместе с принцем в укрытии. Потом она решила изменить свой план и сесть на корабль не во Фрежюсе. Она поедет сухопутной дорогой и поплывет на Эльбу из итальянского порта. Рано утром, на рассвете, третьего сентября они отправились в путь. Мадам и девушки приготовили им две большие коробки для пикника, наполнив всевозможными вкусными припасами: холодное жареное мясо, паштетики, разные салаты, белый хлеб, засахаренные фрукты и другие сладости, вино и самодельный лимонад, все по вкусу принца. Они баловали его как маленькое божество, и он принимал это с естественной грацией божества.
   Ближе к вечеру семнадцатого сентября они добрались до маленькой тосканской гавани Пьомбино. В последние часы Каролине казалось, что в Пьомбино ее придется нести на корабль на носилках. После четырнадцати дней езды по разбитым дорогам, после четырнадцати ночей в жестких, плохих постелях у нее было ощущение, что она кукла, которая сейчас развалится. Но когда она увидела, наконец, мачты кораблей, она забыла усталость и все свои боли. Бату остановился по ее приказу у гостиницы «Эльба» Пока слуга заносил багаж в дом, а Бату заботился о выдохшихся лошадях, показался хозяин. Он лебезил перед Каролиной, говорил о двух парадных комнатах, которые еще свободны, трепал принца за щеку и хотел тут же вести их в дом. Однако Каролина отказалась. После долгого путешествия она упивалась свежим воздухом, веявшим с моря. Она взяла принца за руку.
   – Мы еще прогуляемся в порт, – сказала она.
   – Но, мадам, последний корабль на Эльбу ушел полчаса назад.
   Принц вырвался и побежал вперед. Она медленно побрела вслед за ним. Солнце садилось прямо в море. Каролина подняла мальчика на парапет набережной, и они молча смотрели на закат. У Каролины было ощущение, что за эти три недели, которые они провели вместе, сын Наполеона стал и ее ребенком. Она очень привязалась к мальчику с той самой минуты, когда она впервые увидела его – с пистолетом, крепко сжатым двумя ручонками. Потом были восемь дней в доме мадам Клер – веселое, радостное время, и долгая утомительная поездка в карете, во время которой он большей частью спал на ее руках.
   Солнце утонуло в море. Она сняла ребенка с парапета, но он покачал головой:
   – Пожалуйста, я хочу еще сегодня попасть на Эльбу.
   – Ты же слышал, последний корабль ушел… – Она осеклась.
   Хозяин! Откуда он мог знать, что она, совершенно посторонняя ему женщина, собиралась покидать Пьомбино на корабле? И что ее целью была Эльба? Ужасное подозрение зародилось в ней, на миг перехватило дыхание.
   – Что с тобой? – спросил мальчик.
   Она взяла себя в руки.
   – Да нет, ничего. Пошли. Ночь пройдет быстро. – Однако страх остался комком в горле, страх, что в последний момент может что-то произойти.
   Хозяин ждал ее под дверью. Каролина смотрела на него теперь другими глазами, на этого верткого человечка неопределенного возраста. Он опять увивался вокруг нее. Они вошли в дом, в пустой холл, в котором стояли лишь пара плетеных стульев и жалкие пальмы в деревянных кадках. Каролина беспокойно огляделась. И куда только задевался Бату?
   – Если желаете, я прикажу затопить в ваших комнатах, – сказал хозяин – Номера десять и одиннадцать на втором этаже, с видом на море.
   Если бы тут был Бату! Перед ребенком она стеснялась показать свой страх. Хозяин взял со стола подсвечник. Он повел их вверх по лестнице, на второй этаж, пошел впереди по узкому темному коридору. Перед одной из дверей остановился.
   – Вот мы и пришли, – он поднял подсвечник.
   Каролина хотела взяться за ручку, но дверь почти бесшумно отворилась изнутри. Из темноты навстречу шагнул мужчина. На его плечи была небрежно накинута сутана священника. Лоренцо Нери изобразил поклон. В его глазах сверкнула торжествующая усмешка.
   – Входите же, графиня де ля Ромм-Аллери ведь это ваше настоящее имя. Я с большим нетерпением ожидаю вас.