Страница:
– Выжидала, – весело отозвалась Кейт. – Я понимаю, почему ты не хотел, чтобы я работала у тебя, пока училась в школе. Взрывы не игрушка. Но теперь я в колледже, и ты не можешь сказать, что я, еще мала. Ты наверняка был не старше меня, когда учился взрывному делу.
– Это совсем другое. Я служил в армии, в инженерных войсках. К тому же я мужчина, а взрывное дело – только для мужчин. Вот почему компания со временем перейдет к Тому.
Она была готова это услышать и возразила:
– Том не хочет провести всю жизнь, взрывая здания. Он будет работать у тебя этим летом только потому, что не в силах отказаться от идеи компьютеризировать офис. А раз ему не нужен «Феникс», то компанию должна унаследовать я. Тоже, между прочим, твой ребенок.
Пропустив мимо ушей все, что она сказала о брате, Сэм ответил:
– Взрывное дело грязное и опасное, и я не позволю своей дочери им заниматься.
Кейт почувствовала, как на нее нахлынуло отчаяние, но продолжала ровным голосом:
– Времена меняются, папа. Женщины сейчас занимаются буквально всем, разве что не играют в профессиональный футбол. Я присматривалась к «Фениксу» достаточно долго, чтобы понять: там нет ничего такого, что я не смогла бы делать. Я подготовлена даже лучше, чем Ник, а ты этим летом его берешь на работу! Сэм сжал зубы.
– Твой кузен – мужского пола, и никакой подготовкой тебе этого не добиться. Будь благодарна за то, что я позволяю тебе изучать архитектуру. Честно говоря, я этого тоже не одобряю, но надо же занять тебя чем-то до замужества.
Кейт замерла посередине зала, словно окаменев. Остальные пары быстро меняли направление в танце, чтобы избежать столкновения. Она прошипела:
– Боже мой, викторианская эпоха! С каких это пор для того, чтобы производить расчеты и ставить заряды, требуется пенис? Я выбрала архитектуру не для того, чтобы убить время, пока не удастся подцепить мужа, я занимаюсь ею потому, что это великолепная подготовка к взрывному делу!
– Следите за своими выражениями, юная леди! – Теперь лицо Сэма Корси отражало только решимость бизнесмена. – Ты никогда, черт побери, не будешь работать в «Фениксе», и я больше никогда не желаю слышать об этом. Ясно?
Кейт уставилась на отца, похолодев. Ее мечты не могли кончиться ничем – она знала это так же точно, как знала, что на следующий день снова взойдет солнце.
– Работать в компании для меня не каприз, папа, – проговорила она дрожащим голосом. – Я, может быть, и похожа на маму, но характер у меня твой. Мне нравится, когда в сумасшедшей путанице проекта постепенно все детали плана становятся на свои места, и я люблю ощущать волнение перед тем, как раздастся безупречно подготовленный взрыв. Просто дай мне шанс доказать…
– Достаточно, Кейт! Только через мой труп ты сможешь работать в «Фениксе».
Шок сменился яростью:
– Тогда займусь взрывным делом где-нибудь еще! Сейчас, может, «Феникс» и является лучшей компанией, но я смогу создать другую, даже лучше! Я так и сделаю!
– Нет! – рявкнул он. – Черт побери, я твой отец, и ты будешь поступать так, как скажу тебе я.
– Сейчас не девятнадцатый век, Сэм, и моя жизнь принадлежит мне, а не тебе. Иди к черту вместе со своим дурацким балом!
Девушка развернулась и кинулась через весь зал, натыкаясь на танцующих и не видя их сквозь застилавшие глаза слезы. В семье шутили, что Кейт всегда может убедить отца дать ей все, чего она захочет. И она не ожидала получить категорический отказ. Нет, она предполагала, что Сэм немного поворчит и попыхтит, но была уверена, что отец в душе гордится ее желанием следовать по его стопам.
Но сейчас он сделал публичное заявление, а Сэм никогда не менял своих решений. Ругая себя за то, что поддалась гневу, Кейт бежала по коридору. Может быть, он согласился бы, если бы она выбрала более подходящее время или попросила по-другому. Или, может, не надо было упоминать о том, что брат не хочет работать в «Фениксе». В течение многих лет Том давал понять это, но отец не желал смотреть правде в глаза, как будто это нежелание могло заставить испариться нелюбовь Тома к взрывам.
Нет, и в другое время вряд ли удалось бы его уломать. Словно взглянув со стороны, Кейт поняла, что недооценила консерватизм отца. Сэм Корси был прекрасным человеком, но в душе оставался старомодным итальянцем, который традиционно считал: успех мужчины оценивается тем, что его женщинам не приходится работать. Он потакал дочери, пока она не просила ничего такого, что противоречило бы его пониманию порядка вещей. Если бы она захотела сидеть дома и заниматься вышивкой до замужества, отец был бы в восторге.
Никогда, подумала Кейт. Она мечтала взрывать старые здания, менять облик улиц, городов за одно прекрасное, пугающее мгновение, и делать это так аккуратно, что не потребовалось бы даже освобождать автомобильную стоянку по соседству.
Она – дочь своего отца, и с Божьей помощью это докажет!
Не обращая внимания на глазеющих гостей, которые были свидетелями ее ссоры с Сэмом, Кейт распахнула входную дверь и сбежала по ступеням. Морозный воздух заставил ее остановиться. Что теперь? У нее не было с собой даже сумочки.
В любом случае она не собиралась покорно возвращаться на бал и оставаться до конца вечера. Душа требовала широкого жеста, даже если ей пришлось бы замерзнуть до смерти. Кейт стянула тесные лайковые перчатки, оборвав крошечные жемчужные пуговки, и смяла их в комок, прежде чем швырнуть в стену. Потом зашагала прочь. Она остынет к тому времени, как доберется домой. Нет, не домой, она пойдет к Рейчел. Небольшой бунт, но это лучшее, что девушка могла придумать в настоящий момент.
Она прошла всего несколько шагов, когда мужской голос с восточнобалтиморским акцентом спросил:
– Могу я чем-нибудь вам помочь, мисс?
Она повернулась и увидела парня с парковки, мистера Высокого Темноволосого Красавца, в обшитой золотой тесьмой куртке и с хмурым взглядом. Уличный фонарь освещал его ярко-синие глаза и четкие, правильные черты лица. Он мог бы сделать карьеру в модельном бизнесе, если бы захотел этим заняться, хотя, возможно, пришлось бы остричь темные волосы, стянутые сзади в небольшой хвост. Распущенные, они придавали бы ему вид падшего ангела.
При других обстоятельствах Кейт остановилась бы, чтобы полюбоваться. Сейчас она коротко бросила:
– Все в порядке, спасибо, – и двинулась дальше.
Он пошел рядом. Кейт подумала, что они одного возраста, но парень выглядит старше. Грубоватый и немного взволнованный, он казался самостоятельным человеком, который способен одинаково хорошо и вести беседу, и постоять за себя в драке.
– Не стоит вам гулять одной в этом районе. – Он взглянул на голые руки девушки, покрытые мурашками. – Особенно без пальто.
Его слова заставили Кейт вдруг ощутить, как сильно похолодало за последние два часа. Она повторяла самой себе, что это не настоящий мороз, сейчас, наверное, не ниже минус пяти.
– Пока доберусь до Ракстона, согреюсь!
– До Ракстона? Это же пригород! Вы замерзнете до смерти.
– Поймаю попутку! Послушайте, мне приятно, что вы проявляете такую заботу, но давайте оставим это. Вы и так уже выполнили свой долг. Ступайте лучше припаркуйте чей-нибудь автомобиль.
Он взял ее за запястье, легко, но с явным намерением не отпускать.
– Честно, ваша идея никуда не годится. Моя шибко умная кузина каждый день добиралась из школы на попутках, пока ее не изнасиловали. Вернитесь назад, а я вызову вам такси. – Он взглянул на ее пустые руки. – И одолжу денег.
– Я не собираюсь возвращаться на этот идиотский бал! – Невольная дрожь прошла по всему ее телу. – Уж лучше насильники и пневмония.
Он в раздражении расстегнул свою куртку и накинул ей на плечи.
– Наденьте хотя бы это.
Куртка хранила тепло его тела и пахла каким-то приятным хвойным лосьоном. Кейт с благодарностью просунула руки в рукава. Полы доходили ей почти до колен.
– Спасибо. Это спасет меня от смертельной болезни. Не волнуйтесь, я вполне в состоянии дойти до Ракстона.
– Только не в этой обуви, – возразил он, взглянув на атласные туфельки на высоких каблуках. – Очень красиво, но не подходит для туризма.
– Ничего, сойдет. – Кейт застегнула медные пуговицы на куртке. – Назовите свой адрес, чтобы я могла прислать ее обратно.
Вместо того чтобы сказать адрес, он проговорил:
– Я не могу позволить вам так поступить.
– С меня достаточно мужчин, диктующих, как мне поступать! Я не собираюсь выполнять указания родного отца и уж тем более прислушиваться к тому, что мне советует совершенно незнакомый человек!
– Ну, – он улыбнулся, как бы призывая ее к перемирию, – меня зовут Донован, так что теперь я не какой-то там незнакомец.
Пытаясь не поддаваться очарованию его улыбки, она спросила:
– Донован, а дальше как?
– Просто Донован. – Улыбка погасла. – Это ужасно – ссориться с родителями. Что такого натворил ваш старик?
У этого парня, который наверняка мог бы постоять за себя и не блистал особенно хорошими манерами, были удивительно добрые глаза. Ей надо было поделиться с кем-нибудь, и, переходя на ты, Кейт сказала:
– Я всю свою жизнь мечтала заниматься семейным бизнесом. Понимаешь, это единственное, чего мне по-настоящему хочется. А сегодня… сегодня, – она быстро сморгнула слезинку, вновь почувствовав, какой удар ей нанесен, – отец сказал, что только через его труп я смогу работать в компании.
Донован вытянул губы, словно бесшумно присвистнув.
– Ничего себе.
– Я еще никогда в жизни так не злилась.
Все ее эмоции, казалось, собрались в животе в твердый, болезненный комок. Кейт не нравилось это ощущение бессильной ярости, но ее жизнь только что перевернулась с ног на голову.
– А какие у вас обычно отношения с отцом?
Она вытерла глаза кулаком.
– Очень хорошие. Из-за этого мне еще хуже. Вроде как… предательство.
– Понятно. – Задумавшись, он покачался на каблуках. – Раз ты не хочешь возвращаться, я сам отвезу тебя домой, если ты не против прокатиться на мотоцикле.
Кейт заколебалась, но потом решила, что лучше принять предложение нового знакомого, чем рисковать, бродя по улицам в такую холодную погоду. Ему не позволили бы парковать машины гостей Мэрилендского котильона, если бы он был безответственным парнем. Кроме того, инстинкт подсказывал, что с ним она будет в полной безопасности.
Или по крайней мере будет так, как она сама захочет. Наконец, улыбнувшись, она протянула ему руку.
– Решено, Донован.
Его пожатие было теплым и сильным. Она ощутила странное покалывание, почти как электрический разряд. Сказав себе, что ее воображение переходит всякие границы, Кейт освободила руку и пошла назад, к зданию театра.
– Кстати, меня зовут Кейт Корси.
– Приятно познакомиться. Ты не похожа на девушку, впервые вышедшую в свет.
– До этого я просто притворялась.
Возле театра еще двое парковщиков прятались от ветра в углу лестницы. Как и ее сопровождающий, они, наверное, были студентами. Донован сказал:
– Прошу прощения, но я должен оставить работу, чтобы довезти домой мисс Корси. Если кто-нибудь поинтересуется, скажите, что с ней все в порядке.
Один из парней, рыжий и худой, скорчил гримасу.
– Нас остается только двое, представляю, какой будет зоопарк, когда все начнут разъезжаться. Но ты прав, мы не можем ей позволить идти пешком. – Он ухмыльнулся с видом превосходства. – Я могу доставить вас домой, мисс Корси, у меня машина, а не мотоцикл.
Она поплотнее закуталась в форменную куртку.
– Спасибо, но я еще никогда не ездила на мотоцикле, тем более в бальном платье. Разве я могу отказаться от такого заманчивого предложения?
Донован провел Кейт вокруг здания до забитой машинами парковки. Его мотоцикл, не новый, но очень ухоженный, стоял сбоку. Вытаскивая из кармана ключи, он с сомнением оглядел ее наряд.
– Твое платье может пострадать.
Она посмотрела на пену кружев на атласном поле, потом пожала плечами.
– Такое платье надевается только один раз, и после сегодняшнего вечера это уже музейный экспонат.
Донован пяткой отщелкнул подножку.
– У меня с собой только одна каска. Ты ее и наденешь. – И попытался отдать ей каску. Кейт отказалась.
– Водитель – ты. Тебе она нужна больше.
– Может быть, но я не люблю возить пассажиров без шлема. – Донован на мгновение задумался. – Вот что – мы заедем к моим дяде с тетей в Хэмпден. Это всего пара миль, и как раз в нужном направлении. Я возьму у дяди Фрэнка машину и отвезу тебя в Ракстон. Будет гораздо удобнее, чем на мотоцикле, особенно если пойдет снег.
– Прекрасно. Получается настоящее приключение.
Со сногсшибательной улыбкой он снял резинку, которая стягивала его волосы в хвост. Темная шелковая волна опустилась ему на плечи. Потом парень сел в седло мотоцикла, повернул ключ в замке зажигания и нажал на стартер. Громко, заглушая треск, Донован сказал:
– Постарайся подобрать юбку – я не хочу, чтобы ты повторила судьбу Айседоры Дункан.
Откуда простой парень мог знать о таких вещах? Улыбаясь, Кейт опустилась на сиденье позади него и подпихнула роскошные складки ткани себе под бедра и колени так, чтобы юбка не раздувалась. Потом она обхватила Донована за талию. Его плечи были широкими, рубашка – белоснежной и похрустывала от крахмала. Он излучал такой мужской магнетизм, который мог бы вызвать переполох в женском монастыре. Кейт захотелось потереться щекой о его спину, как кошке.
Обернувшись, парень взглянул на нее.
– Тебе покажется, что это опасно. Но доверься инерции, центробежной силе и небольшой спинке сзади.
– Есть, капитан, – робко отозвалась она.
Неудивительно, что мотоциклы пользуются таким успехом. Это, должно быть, самый сексуальный способ передвижения с тех пор, как дамы ездили в седле позади своих рыцарей. А она к тому же сидела на мотоцикле парня, который знал и об Айседоре Дункан, и о центробежной силе!
Он опустил защитное стекло шлема и тронулся с места. Они проехали по аллее на небольшой скорости. Потом он свернул на улицу и выжал газ. Кейт, задохнувшись, вцепилась в Донована, а коленями сжала мотоцикл. Парень не шутил, когда предупреждал, что это покажется ей опасным. Мотоцикл словно стремился вырваться из-под нее. Они, наверное, ехали, не превышая скорости, но ей казалось, что гораздо быстрее.
Кейт напряглась, когда, сворачивая за угол, мотоцикл накренился. Запаниковав на секунду, она вспомнила, что Донован советовал ей довериться инерции. Это было просто знание физики, примененное на практике. Раз он вполне уверен в себе и в своем мотоцикле, подумала девушка, можно расслабиться и наслаждаться скоростью и близостью.
Ветер свистел у нее в волосах, и, перекрикивая треск мотора, Кейт заявила:
– Обалденный способ путешествовать!
– Только не во время дождя! – прокричал он в ответ.
Ветер разрушил всю ее тщательно уложенную прическу, но Кейт закинула голову и рассмеялась с легкомысленным восторгом. Ноги замерзали ниже колен, ну и что? Она совершала скандальный поступок и была с самым классным парнем из всех, кого когда-либо встречала.
Огорчение по поводу ссоры с отцом начало испаряться. В глубине души Кейт, несмотря ни на что, была уверена, что когда-нибудь будет работать в «Фениксе». Она просто видела себя там. Если нельзя войти в парадные двери, проникнет через черный ход. А пока она будет спокойно изучать архитектуру. После того как окончит колледж, можно будет появиться в офисе и заняться любой необходимой работой. Сэм не сможет публично пойти на попятный, но постепенно привыкнет к тому, что дочь крутится поблизости. Со временем она станет частью компании.
Почувствовав себя лучше, девушка отдалась красоте звездной ночи, ледяному ветру и теплому объятию.
Глава 5
– Это совсем другое. Я служил в армии, в инженерных войсках. К тому же я мужчина, а взрывное дело – только для мужчин. Вот почему компания со временем перейдет к Тому.
Она была готова это услышать и возразила:
– Том не хочет провести всю жизнь, взрывая здания. Он будет работать у тебя этим летом только потому, что не в силах отказаться от идеи компьютеризировать офис. А раз ему не нужен «Феникс», то компанию должна унаследовать я. Тоже, между прочим, твой ребенок.
Пропустив мимо ушей все, что она сказала о брате, Сэм ответил:
– Взрывное дело грязное и опасное, и я не позволю своей дочери им заниматься.
Кейт почувствовала, как на нее нахлынуло отчаяние, но продолжала ровным голосом:
– Времена меняются, папа. Женщины сейчас занимаются буквально всем, разве что не играют в профессиональный футбол. Я присматривалась к «Фениксу» достаточно долго, чтобы понять: там нет ничего такого, что я не смогла бы делать. Я подготовлена даже лучше, чем Ник, а ты этим летом его берешь на работу! Сэм сжал зубы.
– Твой кузен – мужского пола, и никакой подготовкой тебе этого не добиться. Будь благодарна за то, что я позволяю тебе изучать архитектуру. Честно говоря, я этого тоже не одобряю, но надо же занять тебя чем-то до замужества.
Кейт замерла посередине зала, словно окаменев. Остальные пары быстро меняли направление в танце, чтобы избежать столкновения. Она прошипела:
– Боже мой, викторианская эпоха! С каких это пор для того, чтобы производить расчеты и ставить заряды, требуется пенис? Я выбрала архитектуру не для того, чтобы убить время, пока не удастся подцепить мужа, я занимаюсь ею потому, что это великолепная подготовка к взрывному делу!
– Следите за своими выражениями, юная леди! – Теперь лицо Сэма Корси отражало только решимость бизнесмена. – Ты никогда, черт побери, не будешь работать в «Фениксе», и я больше никогда не желаю слышать об этом. Ясно?
Кейт уставилась на отца, похолодев. Ее мечты не могли кончиться ничем – она знала это так же точно, как знала, что на следующий день снова взойдет солнце.
– Работать в компании для меня не каприз, папа, – проговорила она дрожащим голосом. – Я, может быть, и похожа на маму, но характер у меня твой. Мне нравится, когда в сумасшедшей путанице проекта постепенно все детали плана становятся на свои места, и я люблю ощущать волнение перед тем, как раздастся безупречно подготовленный взрыв. Просто дай мне шанс доказать…
– Достаточно, Кейт! Только через мой труп ты сможешь работать в «Фениксе».
Шок сменился яростью:
– Тогда займусь взрывным делом где-нибудь еще! Сейчас, может, «Феникс» и является лучшей компанией, но я смогу создать другую, даже лучше! Я так и сделаю!
– Нет! – рявкнул он. – Черт побери, я твой отец, и ты будешь поступать так, как скажу тебе я.
– Сейчас не девятнадцатый век, Сэм, и моя жизнь принадлежит мне, а не тебе. Иди к черту вместе со своим дурацким балом!
Девушка развернулась и кинулась через весь зал, натыкаясь на танцующих и не видя их сквозь застилавшие глаза слезы. В семье шутили, что Кейт всегда может убедить отца дать ей все, чего она захочет. И она не ожидала получить категорический отказ. Нет, она предполагала, что Сэм немного поворчит и попыхтит, но была уверена, что отец в душе гордится ее желанием следовать по его стопам.
Но сейчас он сделал публичное заявление, а Сэм никогда не менял своих решений. Ругая себя за то, что поддалась гневу, Кейт бежала по коридору. Может быть, он согласился бы, если бы она выбрала более подходящее время или попросила по-другому. Или, может, не надо было упоминать о том, что брат не хочет работать в «Фениксе». В течение многих лет Том давал понять это, но отец не желал смотреть правде в глаза, как будто это нежелание могло заставить испариться нелюбовь Тома к взрывам.
Нет, и в другое время вряд ли удалось бы его уломать. Словно взглянув со стороны, Кейт поняла, что недооценила консерватизм отца. Сэм Корси был прекрасным человеком, но в душе оставался старомодным итальянцем, который традиционно считал: успех мужчины оценивается тем, что его женщинам не приходится работать. Он потакал дочери, пока она не просила ничего такого, что противоречило бы его пониманию порядка вещей. Если бы она захотела сидеть дома и заниматься вышивкой до замужества, отец был бы в восторге.
Никогда, подумала Кейт. Она мечтала взрывать старые здания, менять облик улиц, городов за одно прекрасное, пугающее мгновение, и делать это так аккуратно, что не потребовалось бы даже освобождать автомобильную стоянку по соседству.
Она – дочь своего отца, и с Божьей помощью это докажет!
Не обращая внимания на глазеющих гостей, которые были свидетелями ее ссоры с Сэмом, Кейт распахнула входную дверь и сбежала по ступеням. Морозный воздух заставил ее остановиться. Что теперь? У нее не было с собой даже сумочки.
В любом случае она не собиралась покорно возвращаться на бал и оставаться до конца вечера. Душа требовала широкого жеста, даже если ей пришлось бы замерзнуть до смерти. Кейт стянула тесные лайковые перчатки, оборвав крошечные жемчужные пуговки, и смяла их в комок, прежде чем швырнуть в стену. Потом зашагала прочь. Она остынет к тому времени, как доберется домой. Нет, не домой, она пойдет к Рейчел. Небольшой бунт, но это лучшее, что девушка могла придумать в настоящий момент.
Она прошла всего несколько шагов, когда мужской голос с восточнобалтиморским акцентом спросил:
– Могу я чем-нибудь вам помочь, мисс?
Она повернулась и увидела парня с парковки, мистера Высокого Темноволосого Красавца, в обшитой золотой тесьмой куртке и с хмурым взглядом. Уличный фонарь освещал его ярко-синие глаза и четкие, правильные черты лица. Он мог бы сделать карьеру в модельном бизнесе, если бы захотел этим заняться, хотя, возможно, пришлось бы остричь темные волосы, стянутые сзади в небольшой хвост. Распущенные, они придавали бы ему вид падшего ангела.
При других обстоятельствах Кейт остановилась бы, чтобы полюбоваться. Сейчас она коротко бросила:
– Все в порядке, спасибо, – и двинулась дальше.
Он пошел рядом. Кейт подумала, что они одного возраста, но парень выглядит старше. Грубоватый и немного взволнованный, он казался самостоятельным человеком, который способен одинаково хорошо и вести беседу, и постоять за себя в драке.
– Не стоит вам гулять одной в этом районе. – Он взглянул на голые руки девушки, покрытые мурашками. – Особенно без пальто.
Его слова заставили Кейт вдруг ощутить, как сильно похолодало за последние два часа. Она повторяла самой себе, что это не настоящий мороз, сейчас, наверное, не ниже минус пяти.
– Пока доберусь до Ракстона, согреюсь!
– До Ракстона? Это же пригород! Вы замерзнете до смерти.
– Поймаю попутку! Послушайте, мне приятно, что вы проявляете такую заботу, но давайте оставим это. Вы и так уже выполнили свой долг. Ступайте лучше припаркуйте чей-нибудь автомобиль.
Он взял ее за запястье, легко, но с явным намерением не отпускать.
– Честно, ваша идея никуда не годится. Моя шибко умная кузина каждый день добиралась из школы на попутках, пока ее не изнасиловали. Вернитесь назад, а я вызову вам такси. – Он взглянул на ее пустые руки. – И одолжу денег.
– Я не собираюсь возвращаться на этот идиотский бал! – Невольная дрожь прошла по всему ее телу. – Уж лучше насильники и пневмония.
Он в раздражении расстегнул свою куртку и накинул ей на плечи.
– Наденьте хотя бы это.
Куртка хранила тепло его тела и пахла каким-то приятным хвойным лосьоном. Кейт с благодарностью просунула руки в рукава. Полы доходили ей почти до колен.
– Спасибо. Это спасет меня от смертельной болезни. Не волнуйтесь, я вполне в состоянии дойти до Ракстона.
– Только не в этой обуви, – возразил он, взглянув на атласные туфельки на высоких каблуках. – Очень красиво, но не подходит для туризма.
– Ничего, сойдет. – Кейт застегнула медные пуговицы на куртке. – Назовите свой адрес, чтобы я могла прислать ее обратно.
Вместо того чтобы сказать адрес, он проговорил:
– Я не могу позволить вам так поступить.
– С меня достаточно мужчин, диктующих, как мне поступать! Я не собираюсь выполнять указания родного отца и уж тем более прислушиваться к тому, что мне советует совершенно незнакомый человек!
– Ну, – он улыбнулся, как бы призывая ее к перемирию, – меня зовут Донован, так что теперь я не какой-то там незнакомец.
Пытаясь не поддаваться очарованию его улыбки, она спросила:
– Донован, а дальше как?
– Просто Донован. – Улыбка погасла. – Это ужасно – ссориться с родителями. Что такого натворил ваш старик?
У этого парня, который наверняка мог бы постоять за себя и не блистал особенно хорошими манерами, были удивительно добрые глаза. Ей надо было поделиться с кем-нибудь, и, переходя на ты, Кейт сказала:
– Я всю свою жизнь мечтала заниматься семейным бизнесом. Понимаешь, это единственное, чего мне по-настоящему хочется. А сегодня… сегодня, – она быстро сморгнула слезинку, вновь почувствовав, какой удар ей нанесен, – отец сказал, что только через его труп я смогу работать в компании.
Донован вытянул губы, словно бесшумно присвистнув.
– Ничего себе.
– Я еще никогда в жизни так не злилась.
Все ее эмоции, казалось, собрались в животе в твердый, болезненный комок. Кейт не нравилось это ощущение бессильной ярости, но ее жизнь только что перевернулась с ног на голову.
– А какие у вас обычно отношения с отцом?
Она вытерла глаза кулаком.
– Очень хорошие. Из-за этого мне еще хуже. Вроде как… предательство.
– Понятно. – Задумавшись, он покачался на каблуках. – Раз ты не хочешь возвращаться, я сам отвезу тебя домой, если ты не против прокатиться на мотоцикле.
Кейт заколебалась, но потом решила, что лучше принять предложение нового знакомого, чем рисковать, бродя по улицам в такую холодную погоду. Ему не позволили бы парковать машины гостей Мэрилендского котильона, если бы он был безответственным парнем. Кроме того, инстинкт подсказывал, что с ним она будет в полной безопасности.
Или по крайней мере будет так, как она сама захочет. Наконец, улыбнувшись, она протянула ему руку.
– Решено, Донован.
Его пожатие было теплым и сильным. Она ощутила странное покалывание, почти как электрический разряд. Сказав себе, что ее воображение переходит всякие границы, Кейт освободила руку и пошла назад, к зданию театра.
– Кстати, меня зовут Кейт Корси.
– Приятно познакомиться. Ты не похожа на девушку, впервые вышедшую в свет.
– До этого я просто притворялась.
Возле театра еще двое парковщиков прятались от ветра в углу лестницы. Как и ее сопровождающий, они, наверное, были студентами. Донован сказал:
– Прошу прощения, но я должен оставить работу, чтобы довезти домой мисс Корси. Если кто-нибудь поинтересуется, скажите, что с ней все в порядке.
Один из парней, рыжий и худой, скорчил гримасу.
– Нас остается только двое, представляю, какой будет зоопарк, когда все начнут разъезжаться. Но ты прав, мы не можем ей позволить идти пешком. – Он ухмыльнулся с видом превосходства. – Я могу доставить вас домой, мисс Корси, у меня машина, а не мотоцикл.
Она поплотнее закуталась в форменную куртку.
– Спасибо, но я еще никогда не ездила на мотоцикле, тем более в бальном платье. Разве я могу отказаться от такого заманчивого предложения?
Донован провел Кейт вокруг здания до забитой машинами парковки. Его мотоцикл, не новый, но очень ухоженный, стоял сбоку. Вытаскивая из кармана ключи, он с сомнением оглядел ее наряд.
– Твое платье может пострадать.
Она посмотрела на пену кружев на атласном поле, потом пожала плечами.
– Такое платье надевается только один раз, и после сегодняшнего вечера это уже музейный экспонат.
Донован пяткой отщелкнул подножку.
– У меня с собой только одна каска. Ты ее и наденешь. – И попытался отдать ей каску. Кейт отказалась.
– Водитель – ты. Тебе она нужна больше.
– Может быть, но я не люблю возить пассажиров без шлема. – Донован на мгновение задумался. – Вот что – мы заедем к моим дяде с тетей в Хэмпден. Это всего пара миль, и как раз в нужном направлении. Я возьму у дяди Фрэнка машину и отвезу тебя в Ракстон. Будет гораздо удобнее, чем на мотоцикле, особенно если пойдет снег.
– Прекрасно. Получается настоящее приключение.
Со сногсшибательной улыбкой он снял резинку, которая стягивала его волосы в хвост. Темная шелковая волна опустилась ему на плечи. Потом парень сел в седло мотоцикла, повернул ключ в замке зажигания и нажал на стартер. Громко, заглушая треск, Донован сказал:
– Постарайся подобрать юбку – я не хочу, чтобы ты повторила судьбу Айседоры Дункан.
Откуда простой парень мог знать о таких вещах? Улыбаясь, Кейт опустилась на сиденье позади него и подпихнула роскошные складки ткани себе под бедра и колени так, чтобы юбка не раздувалась. Потом она обхватила Донована за талию. Его плечи были широкими, рубашка – белоснежной и похрустывала от крахмала. Он излучал такой мужской магнетизм, который мог бы вызвать переполох в женском монастыре. Кейт захотелось потереться щекой о его спину, как кошке.
Обернувшись, парень взглянул на нее.
– Тебе покажется, что это опасно. Но доверься инерции, центробежной силе и небольшой спинке сзади.
– Есть, капитан, – робко отозвалась она.
Неудивительно, что мотоциклы пользуются таким успехом. Это, должно быть, самый сексуальный способ передвижения с тех пор, как дамы ездили в седле позади своих рыцарей. А она к тому же сидела на мотоцикле парня, который знал и об Айседоре Дункан, и о центробежной силе!
Он опустил защитное стекло шлема и тронулся с места. Они проехали по аллее на небольшой скорости. Потом он свернул на улицу и выжал газ. Кейт, задохнувшись, вцепилась в Донована, а коленями сжала мотоцикл. Парень не шутил, когда предупреждал, что это покажется ей опасным. Мотоцикл словно стремился вырваться из-под нее. Они, наверное, ехали, не превышая скорости, но ей казалось, что гораздо быстрее.
Кейт напряглась, когда, сворачивая за угол, мотоцикл накренился. Запаниковав на секунду, она вспомнила, что Донован советовал ей довериться инерции. Это было просто знание физики, примененное на практике. Раз он вполне уверен в себе и в своем мотоцикле, подумала девушка, можно расслабиться и наслаждаться скоростью и близостью.
Ветер свистел у нее в волосах, и, перекрикивая треск мотора, Кейт заявила:
– Обалденный способ путешествовать!
– Только не во время дождя! – прокричал он в ответ.
Ветер разрушил всю ее тщательно уложенную прическу, но Кейт закинула голову и рассмеялась с легкомысленным восторгом. Ноги замерзали ниже колен, ну и что? Она совершала скандальный поступок и была с самым классным парнем из всех, кого когда-либо встречала.
Огорчение по поводу ссоры с отцом начало испаряться. В глубине души Кейт, несмотря ни на что, была уверена, что когда-нибудь будет работать в «Фениксе». Она просто видела себя там. Если нельзя войти в парадные двери, проникнет через черный ход. А пока она будет спокойно изучать архитектуру. После того как окончит колледж, можно будет появиться в офисе и заняться любой необходимой работой. Сэм не сможет публично пойти на попятный, но постепенно привыкнет к тому, что дочь крутится поблизости. Со временем она станет частью компании.
Почувствовав себя лучше, девушка отдалась красоте звездной ночи, ледяному ветру и теплому объятию.
Глава 5
К сожалению Кейт, скоро они притормозили у длинных рядов домов с припаркованными машинами. Донован пристроил мотоцикл между двумя автомобилями, выключил зажигание и в наступившей тишине откинул подножку.
– Что хорошо в мотоциклах – всегда, когда надо, можно найти место для парковки.
Кейт рассматривала кирпичный дом. Хозяева первыми в этом квартале украсили жилище к Рождеству, веселые разноцветные лампочки окаймляли крышу, окна, входную дверь и железные перила над ступеньками. Кусты тоже не были забыты. Кейт с восторгом увидела статуэтку Богоматери в углу двора. На голове Марии красовалась корона из сияющих белых огоньков.
– Мне входить или лучше подождать, притаиться где-нибудь здесь?
– Слишком холодно, чтобы скрываться. – Поколебавшись, Донован добавил: – Лучше сразу предупредить тебя, что мои родственники иногда бывают слишком… заботливыми.
– Обо мне не так просто заботиться, – заверила Кейт. Пряча улыбку, он снял шлем.
– Ну, не жалуйся, что я тебя не предупредил.
Он встряхнул волосами, и Кейт захотелось притронуться к ним. Когда она перекидывала ногу, слезая с седла, ее юбка задралась, открыв половину бедра. Он напряженно-пронизывающе взглянул на ее ногу. Стоило мерзнуть, чтобы увидеть это выражение в его глазах. Девушка отряхнула подол, потом попыталась пригладить растрепанные ветром волосы, чтобы заставить их выглядеть более презентабельно.
– Я, должно быть, похожа на злую ведьму.
– Не-а. Добрая фея, пережившая бурю в Канзасе.
Сунув каску под мышку, он повел Кейт по дорожке к дому, слегка поддерживая ее. Его прикосновение было едва ощутимым, но заставляло ее трепетать. Она чувствовала, что… к ней проявляют интерес. Хотя Донован мог быть всего на год или два старше ее, он казался более взрослым, чем все, с кем она встречалась до этого. Скорее мужчина, чем мальчик, несмотря на свою преступно сексуальную внешность. Кейт спросила:
– Ты в какой школе учился?
– Политехнической.
– А! Инженер. Могу поспорить, что ты изучал курс «А».
– Ага. Мой дядя Фрэнк говорит, что Балтимор – единственное место, где люди даже в домах для престарелых еще спрашивают друг друга, кто где учился, имея в виду среднюю школу, конечно.
– Точно. Это самый лучший способ узнать, кто окружал человека, каков его социальный статус, есть ли общие знакомые.
Сам Донован был идеальным примером для подобного анализа. Его произношение и внешность говорили о том, что он принадлежит к технической интеллигенции. Представителем политехнического курса «А» мог быть только умный и трудолюбивый ученик. Ее отец тоже окончил этот курс.
– Ну да. Теперь я должна вспомнить кого-либо из знакомых, кто ходил в политех, и спросить тебя о нем… Через несколько минут между нами уже завяжется беседа. Вот так это делается в Балтиморе.
Он перебирал ключи, хмыкая.
– А какую школу посещали вы, мисс Корси? Брин Мор? Гаррисон Форест? Я слышал, там все девчонки – блондинки.
– Может быть, но не все блондинки ходят в Гаррисон. Я училась во Френдз.
Он наконец нашел нужный ключ и отпер двери.
– Там преподают квакеры. Учащиеся старательные, но социально ограниченные.
Кейт улыбнулась.
– Похоже на то. А чем ты занимаешься сейчас?
– Я на втором курсе инженерного факультета в колледже Лойолы. – Он открыл перед ней дверь. – А ты?
– Я на первом курсе, изучаю архитектуру в Мэрилендском колледже.
Они вошли в дом, и к ним тотчас поспешил высокий лысеющий мужчина.
– Донован, ты сегодня рано. А кто твоя подружка?
– Это Кейт Корси, – ответил Донован. – Ее надо подвезти в пригород. Я подумал, что ты позволишь мне взять вашу машину. Кейт, познакомься с моим дядей Фрэнком Руссо.
Она улыбнулась хозяину своей самой лучезарной улыбкой.
– Очень приятно, мистер Руссо.
– Называй меня просто Фрэнк, – звучным баритоном отозвался тот, жестом приглашая ее пройти.
Они с Донованом были похожи. Кейт решила, что сестра Фрэнка была матерью Донована – это объясняло, почему цвет лица у парня немного темнее, чем того требовала ирландская внешность. Возможно, в его жилах текла смесь ирландской и итальянской крови, в Балтиморе полным-полно ребят, появившихся от этнически смешанных браков. Русские женились на гречанках, латышки выходили за ирландцев.
Фрэнк громко позвал:
– Конни, иди познакомься с подружкой Донована.
Жизнерадостный альт откликнулся из кухни:
– Он что, привел девушку? – Появилась пухленькая миловидная женщина с седеющими волосами и, одним взглядом окинув испачканные атласные туфельки Кейт, ее белое вечернее платье и мужскую куртку, заявила: – Хорошенькая какая, даже лучше той немецкой овчарки, которая пришла за тобой домой в прошлом году.
– Ну, не знаю. Овчарка была действительно ничего себе. – С озорным огоньком в глазах Донован представил их друг другу: – Кончетта Руссо, Кейт Корси.
Кейт поняла: он хотел увидеть, как поведет себя девушка из высшего общества, попавшая в гости к типичным итальянцам. Она взяла руку Конни в свои.
– Здравствуйте, миссис Руссо. Я поссорилась с отцом и уже собиралась идти домой пешком, но Донован спас меня, не дав превратиться в сосульку.
Хозяйка одобрительно кивнула.
– Хороший мальчик. Фрэнк, пусть он возьмет машину, Кейт не одета для мотоциклетной прогулки. Но сначала пойдем покушаем.
Донован взглянул на Кейт.
– Ты голодна?
– Просто умираю с голоду.
Ничто так не возбуждает аппетит, как семейная ссора. Кухня у Руссо была большой и сияла чистотой, ее явно перестраивали и расширяли. Агент по продаже недвижимости, возможно, сказал бы, что дом слишком хорош для этого района, но любому нормальному человеку понравилась бы теплая, гостеприимная кухня, полная дубовых шкафчиков и соблазнительных запахов.
Конни высыпала в кастрюлю с кипящей водой щедрую порцию макарон, потом помешала соус, кипящий на соседней конфорке.
– Хорошо получается. Не хочешь попробовать, Кейт?
– С удовольствием. – Кейт несколько раз подула на полную ложку густого красного соуса, а потом попробовала его.
– Великолепно! Вы добавляете красное вино, правда?
Конни просияла.
– Ты поняла. Ничто другое так не улучшает вкус и аромат.
– Моя мама всегда добавляет кьянти в соус, хотя бабушка Корси утверждает, будто ни одна настоящая итальянка не использует для этого вино. Но она сама с Сицилии, так что – кто знает?
Кейт взглянула на Донована. Тот наблюдал за ней, приятно удивленный.
– Это зависит от семьи. Моя мама добавляла вино, и бабушка тоже, все женщины в нашем роду еще с тех пор, как Цезарь носил памперсы. – Конни указала на бутылку с самодельной наклейкой. – Я добавила немного лучшего кьянти кузена Джузеппе, вот почему у соуса такой богатый аромат.
Они продолжали болтать, пока Конни накрывала на стол, откидывала макароны, поливала их кипящим соусом. С ломтями хлеба и стаканами вина от кузена Джузеппе это была пища богов. Во время еды Конни успела расспросить Кейт обо всем, начиная с того, в какую школу та ходила.
Они уже смаковали рождественские печеньица, когда в комнату вошла малышка, одной рукой тянувшая за собой замурзанного игрушечного кролика. Конни любовно улыбнулась.
– Познакомьтесь с моей внучкой Лиззи, любительницей компаний. Родители оставили ее нам на выходные, надеясь в тишине и покое поработать над созданием маленького братика для нее.
Взрослые засмеялись, а Лиззи подошла к Кейт и, глядя на нее огромными темными глазищами, спросила:
– Ты принцесса?
Кейт потребовалось некоторое время, чтобы понять: вопрос возник благодаря ее роскошному бальному платью.
– Извини, Лиззи, но я не принцесса.
Личико Лиззи стало таким разочарованным, что Кейт решила: честность не всегда лучший способ общения с детьми. Опустившись на одно колено, она сказала:
– Ну по крайней мере не всегда. Но каждая девушка может превращаться в принцессу по особым случаям.
Лиззи оживилась, услышав это, и тогда Кейт сняла с корсажа слегка помятое украшение, убрала булавку и отдала кружевные цветы малышке.
– Когда мужчина дарит девушке цветы, в этот вечер она становится принцессой.
Лиззи взяла украшение и зарылась в цветы крошечным носиком.
– Ну раз мы с этим разобрались, – проговорила Конни, – то пора в кровать, юная леди.
Она уже поднималась с места, но тут встал Донован.
– Я отнесу ее в спальню, тетя Конни. Мне все равно надо захватить пальто.
Он поднял Лиззи на руки, и девочка счастливо взвизгнула, повторяя его имя. Любовь, отразившаяся на лице Донована, заставила Кейт растрогаться. Конечно же, он наполовину итальянец. Обожать детишек – это у них в крови. Он собрался унести малышку, но та протестующе замахала цветами, глядя на Кейт:
– Поцелуй!
Кейт приняла Лиззи из рук Донована, с удовольствием вдыхая запах маленького ребенка. Как можно не любить детей? Она поцеловала девочку в мягкую щечку.
– Ты будешь принцессой много-много раз, Лиззи.
Довольная малышка с уже закрывающимися глазами доверчиво перешла на руки к Доновану, и он унес ее. Через несколько минут он вернулся, одетый в темную парку, на которой белели снежинки.
– Я только что накрыл мотоцикл. А теперь пора отвезти тебя, Кейт.
– Спасибо за ужин, мистер и миссис Руссо. Была очень рада с вами познакомиться.
– Заходи еще, Кейт, – ответил Фрэнк. – В любое время.
Они вышли на крыльцо. Узорчатые снежинки, медленно кружась, покрывали все вокруг нежной белой дымкой. Конни обняла Кейт.
– Донован, это очень славная девушка. Береги ее.
– Что хорошо в мотоциклах – всегда, когда надо, можно найти место для парковки.
Кейт рассматривала кирпичный дом. Хозяева первыми в этом квартале украсили жилище к Рождеству, веселые разноцветные лампочки окаймляли крышу, окна, входную дверь и железные перила над ступеньками. Кусты тоже не были забыты. Кейт с восторгом увидела статуэтку Богоматери в углу двора. На голове Марии красовалась корона из сияющих белых огоньков.
– Мне входить или лучше подождать, притаиться где-нибудь здесь?
– Слишком холодно, чтобы скрываться. – Поколебавшись, Донован добавил: – Лучше сразу предупредить тебя, что мои родственники иногда бывают слишком… заботливыми.
– Обо мне не так просто заботиться, – заверила Кейт. Пряча улыбку, он снял шлем.
– Ну, не жалуйся, что я тебя не предупредил.
Он встряхнул волосами, и Кейт захотелось притронуться к ним. Когда она перекидывала ногу, слезая с седла, ее юбка задралась, открыв половину бедра. Он напряженно-пронизывающе взглянул на ее ногу. Стоило мерзнуть, чтобы увидеть это выражение в его глазах. Девушка отряхнула подол, потом попыталась пригладить растрепанные ветром волосы, чтобы заставить их выглядеть более презентабельно.
– Я, должно быть, похожа на злую ведьму.
– Не-а. Добрая фея, пережившая бурю в Канзасе.
Сунув каску под мышку, он повел Кейт по дорожке к дому, слегка поддерживая ее. Его прикосновение было едва ощутимым, но заставляло ее трепетать. Она чувствовала, что… к ней проявляют интерес. Хотя Донован мог быть всего на год или два старше ее, он казался более взрослым, чем все, с кем она встречалась до этого. Скорее мужчина, чем мальчик, несмотря на свою преступно сексуальную внешность. Кейт спросила:
– Ты в какой школе учился?
– Политехнической.
– А! Инженер. Могу поспорить, что ты изучал курс «А».
– Ага. Мой дядя Фрэнк говорит, что Балтимор – единственное место, где люди даже в домах для престарелых еще спрашивают друг друга, кто где учился, имея в виду среднюю школу, конечно.
– Точно. Это самый лучший способ узнать, кто окружал человека, каков его социальный статус, есть ли общие знакомые.
Сам Донован был идеальным примером для подобного анализа. Его произношение и внешность говорили о том, что он принадлежит к технической интеллигенции. Представителем политехнического курса «А» мог быть только умный и трудолюбивый ученик. Ее отец тоже окончил этот курс.
– Ну да. Теперь я должна вспомнить кого-либо из знакомых, кто ходил в политех, и спросить тебя о нем… Через несколько минут между нами уже завяжется беседа. Вот так это делается в Балтиморе.
Он перебирал ключи, хмыкая.
– А какую школу посещали вы, мисс Корси? Брин Мор? Гаррисон Форест? Я слышал, там все девчонки – блондинки.
– Может быть, но не все блондинки ходят в Гаррисон. Я училась во Френдз.
Он наконец нашел нужный ключ и отпер двери.
– Там преподают квакеры. Учащиеся старательные, но социально ограниченные.
Кейт улыбнулась.
– Похоже на то. А чем ты занимаешься сейчас?
– Я на втором курсе инженерного факультета в колледже Лойолы. – Он открыл перед ней дверь. – А ты?
– Я на первом курсе, изучаю архитектуру в Мэрилендском колледже.
Они вошли в дом, и к ним тотчас поспешил высокий лысеющий мужчина.
– Донован, ты сегодня рано. А кто твоя подружка?
– Это Кейт Корси, – ответил Донован. – Ее надо подвезти в пригород. Я подумал, что ты позволишь мне взять вашу машину. Кейт, познакомься с моим дядей Фрэнком Руссо.
Она улыбнулась хозяину своей самой лучезарной улыбкой.
– Очень приятно, мистер Руссо.
– Называй меня просто Фрэнк, – звучным баритоном отозвался тот, жестом приглашая ее пройти.
Они с Донованом были похожи. Кейт решила, что сестра Фрэнка была матерью Донована – это объясняло, почему цвет лица у парня немного темнее, чем того требовала ирландская внешность. Возможно, в его жилах текла смесь ирландской и итальянской крови, в Балтиморе полным-полно ребят, появившихся от этнически смешанных браков. Русские женились на гречанках, латышки выходили за ирландцев.
Фрэнк громко позвал:
– Конни, иди познакомься с подружкой Донована.
Жизнерадостный альт откликнулся из кухни:
– Он что, привел девушку? – Появилась пухленькая миловидная женщина с седеющими волосами и, одним взглядом окинув испачканные атласные туфельки Кейт, ее белое вечернее платье и мужскую куртку, заявила: – Хорошенькая какая, даже лучше той немецкой овчарки, которая пришла за тобой домой в прошлом году.
– Ну, не знаю. Овчарка была действительно ничего себе. – С озорным огоньком в глазах Донован представил их друг другу: – Кончетта Руссо, Кейт Корси.
Кейт поняла: он хотел увидеть, как поведет себя девушка из высшего общества, попавшая в гости к типичным итальянцам. Она взяла руку Конни в свои.
– Здравствуйте, миссис Руссо. Я поссорилась с отцом и уже собиралась идти домой пешком, но Донован спас меня, не дав превратиться в сосульку.
Хозяйка одобрительно кивнула.
– Хороший мальчик. Фрэнк, пусть он возьмет машину, Кейт не одета для мотоциклетной прогулки. Но сначала пойдем покушаем.
Донован взглянул на Кейт.
– Ты голодна?
– Просто умираю с голоду.
Ничто так не возбуждает аппетит, как семейная ссора. Кухня у Руссо была большой и сияла чистотой, ее явно перестраивали и расширяли. Агент по продаже недвижимости, возможно, сказал бы, что дом слишком хорош для этого района, но любому нормальному человеку понравилась бы теплая, гостеприимная кухня, полная дубовых шкафчиков и соблазнительных запахов.
Конни высыпала в кастрюлю с кипящей водой щедрую порцию макарон, потом помешала соус, кипящий на соседней конфорке.
– Хорошо получается. Не хочешь попробовать, Кейт?
– С удовольствием. – Кейт несколько раз подула на полную ложку густого красного соуса, а потом попробовала его.
– Великолепно! Вы добавляете красное вино, правда?
Конни просияла.
– Ты поняла. Ничто другое так не улучшает вкус и аромат.
– Моя мама всегда добавляет кьянти в соус, хотя бабушка Корси утверждает, будто ни одна настоящая итальянка не использует для этого вино. Но она сама с Сицилии, так что – кто знает?
Кейт взглянула на Донована. Тот наблюдал за ней, приятно удивленный.
– Это зависит от семьи. Моя мама добавляла вино, и бабушка тоже, все женщины в нашем роду еще с тех пор, как Цезарь носил памперсы. – Конни указала на бутылку с самодельной наклейкой. – Я добавила немного лучшего кьянти кузена Джузеппе, вот почему у соуса такой богатый аромат.
Они продолжали болтать, пока Конни накрывала на стол, откидывала макароны, поливала их кипящим соусом. С ломтями хлеба и стаканами вина от кузена Джузеппе это была пища богов. Во время еды Конни успела расспросить Кейт обо всем, начиная с того, в какую школу та ходила.
Они уже смаковали рождественские печеньица, когда в комнату вошла малышка, одной рукой тянувшая за собой замурзанного игрушечного кролика. Конни любовно улыбнулась.
– Познакомьтесь с моей внучкой Лиззи, любительницей компаний. Родители оставили ее нам на выходные, надеясь в тишине и покое поработать над созданием маленького братика для нее.
Взрослые засмеялись, а Лиззи подошла к Кейт и, глядя на нее огромными темными глазищами, спросила:
– Ты принцесса?
Кейт потребовалось некоторое время, чтобы понять: вопрос возник благодаря ее роскошному бальному платью.
– Извини, Лиззи, но я не принцесса.
Личико Лиззи стало таким разочарованным, что Кейт решила: честность не всегда лучший способ общения с детьми. Опустившись на одно колено, она сказала:
– Ну по крайней мере не всегда. Но каждая девушка может превращаться в принцессу по особым случаям.
Лиззи оживилась, услышав это, и тогда Кейт сняла с корсажа слегка помятое украшение, убрала булавку и отдала кружевные цветы малышке.
– Когда мужчина дарит девушке цветы, в этот вечер она становится принцессой.
Лиззи взяла украшение и зарылась в цветы крошечным носиком.
– Ну раз мы с этим разобрались, – проговорила Конни, – то пора в кровать, юная леди.
Она уже поднималась с места, но тут встал Донован.
– Я отнесу ее в спальню, тетя Конни. Мне все равно надо захватить пальто.
Он поднял Лиззи на руки, и девочка счастливо взвизгнула, повторяя его имя. Любовь, отразившаяся на лице Донована, заставила Кейт растрогаться. Конечно же, он наполовину итальянец. Обожать детишек – это у них в крови. Он собрался унести малышку, но та протестующе замахала цветами, глядя на Кейт:
– Поцелуй!
Кейт приняла Лиззи из рук Донована, с удовольствием вдыхая запах маленького ребенка. Как можно не любить детей? Она поцеловала девочку в мягкую щечку.
– Ты будешь принцессой много-много раз, Лиззи.
Довольная малышка с уже закрывающимися глазами доверчиво перешла на руки к Доновану, и он унес ее. Через несколько минут он вернулся, одетый в темную парку, на которой белели снежинки.
– Я только что накрыл мотоцикл. А теперь пора отвезти тебя, Кейт.
– Спасибо за ужин, мистер и миссис Руссо. Была очень рада с вами познакомиться.
– Заходи еще, Кейт, – ответил Фрэнк. – В любое время.
Они вышли на крыльцо. Узорчатые снежинки, медленно кружась, покрывали все вокруг нежной белой дымкой. Конни обняла Кейт.
– Донован, это очень славная девушка. Береги ее.