– Ага, – кивнул Айле. – Жертва звонила на пульт сама?
   – Разумеется. У нас с этим строго – снимать сигнализацию могут только люди из списка.
   – А как дежурный определяет, что позвонил именно «человек из списка»?
   – Во-первых, «человек из списка» должен произнести пароль… – Айле попытался вставить по этому поводу словечко, но Холодов жестом остановил его. – А во-вторых, многих клиентов наши дежурные знают по голосам, по акценту, по манере говорить. Вчерашний дежурный клянётся и божится, что на проводе была Магда Калхайно.
   – Значит, в дом она вошла в пять минут девятого, – подвёл промежуточный итог капитан. – Скорее всего, приняла душ, переоделась и тут в доме появился убийца… так?
   – Похоже на то, – согласился Холодов.
   – Как он проник в дом?
   Холодов снова развёл руками.
   – Окна целы, замки тоже. Возможно, жертва сама впустила убийцу в дом.
   – То есть они были знакомы?
   – Необязательно.
   – Как это? – не понял Айле.
   – Я догадываюсь, к чему ты клонишь. Но тут имеется одно обстоятельство…
   Гольдман хихикнул, и Холодов окинул его презрительным взглядом, после чего продолжил:
   – Ко всему прочему Магда Калхайно была немолодой одинокой женщиной. Но с нормальными сексуальными запросами. А поскольку она была ещё и богатой женщиной, то легко решала эти проблемы.
   – Ага, – сказал Айле.
   – Придётся шерстить всех городских альфонсов, – пожаловался Холодов. – И есть подозрение, что работа эта будет проделана зря.
   – Почему?
   – Вряд ли убийца – альфонс. Скорее, профессионал, прикинувшийся альфонсом. И в городе его уже нет…
   Айле помолчал, переваривая услышанное. Он попытался представить себе всю эту сцену целиком – так, как рекомендуют делать криминалисты-теоретики, – но у него не получалось.
   – Что-то не сходится, – признался он через минуту.
   – Интересно, – сказал старший оперуполномоченный. – Почему такой вывод?
   Перед тем, как ответить, капитан закурил.
   – Кимоно… жертва одета в кимоно… Если Калхайно ждала друга… или… э-э-э… альфонса, то надела бы вечернее платье. Тем более, если это был новый друг…
   – Логично, – согласился старший оперуполномоченный. – Прямо как в сериале про Коломбо. Только реальность, видишь ли, отличается от детективных сериалов. Особенно, если речь идёт о немолодой женщине. Может, она полагала, что выглядит куда сексуальнее в кимоно.
   – В её возрасте это так понятно… – вздохнул Гольдман с фальшивой грустью. – Бедная женщина.
   – Мы легко проверим эту версию, – сказал вдруг Айле. – Достаточно взглянуть на трусы.
   – На трусы? – изумлённо переспросил Холодов. – Чьи трусы?
   – Трусы жертвы. И не думайте, что я маньяк-фетишист, – всё очень просто. Если она собиралась интимно пообщаться с другом, то надела бы шёлковое или какое-нибудь ещё кружевное бельё. А если нет, то трусы должны быть простые – хлопчатобумажные, с цветочками…
   – Откуда ты это знаешь? – подозрительно осведомился старший оперуполномоченный. – Ты же, вроде, не женат…
   – Был опыт, – неопределённо отозвался Айле.
   – А если она вообще без трусов! – предположил Гольдман. – То-то будет номер.
   – Если она будет без трусов, – сказал Холодов, – значит, она вообще никого не ждала, и убийца проник своим ходом. Молодец, Марк, – он одобрительно посмотрел на капитана. – Соображаешь. Не отсохли ещё мозги.
   – Служу свободной Биармии, – пробурчал Айле.
   Все трое, не сговариваясь, двинулись из кухни в просторный коридор, а из него в гостиную комнату, к месту преступления. Но до тела они добраться не успели. В коридоре на стремянке стоял один из оперативников, проводящих обыск, – он осматривал коробку электрического звонка. При виде Холодова он спустился с лестницы и перегородил дорогу.
   – Взгляни-ка на это, Яр, – предложил оперативник своему начальнику, протягивая руку.
   На ладони у оперативника лежала металлическая таблетка радиомикрофона – «жучок».
4.
   Генерал Феликс Керро выслушал доклад Марка с полным вниманием. Когда капитан закончил, глава СГБ Биармской республики встал и прошёлся по кабинету.
   – Итак, – сказал он, – дело оказалось куда серьёзнее, чем я предполагал.
   Айле никак не отреагировал на эту реплику, поскольку не знал, что именно «предполагал» и чего ожидал его начальник, посылая своего подчинённого на Подгорную улицу.
   Керро вернулся к вновь взял в руки пластиковые пакеты, в которых лежали найденные «жучки».
   – Это дело требует особого разбирательства, – изрёк он. – Ты согласен?
   – Так точно, – отозвался Айле без энтузиазма.
   Он не понимал, что смущает генерала. Всё было предельно очевидно. Эксперт Гольдман, безусловно, прав: если покопать, то за бывшей «депутатшей» наверняка сыщутся грешки: и крупные, и мелкие, всякие. А значит, с самого начала своей политической деятельности она состояла в «группе риска» и могла быть «заказана» как конкурентами по политической борьбе, так и партнёрами по бизнесу. Может статься, обнаруженные «жучки» не имеют никакого отношения к преступлению, но тот, кто слушал Калхайно, вполне мог записать и последний разговор жертвы с убийцей, и выстрел… В этом направлении и следовало копать.
   – Насколько я понял, – продолжил Керро, – эти радиомикрофоны не из наших лабораторий?
   – Так точно. Самопал. Работал профессионал, но на домашнем оборудовании. Это так называемые радиопередатчики с частотной модуляцией в диапазоне от одного до тридцати мегагерц. Для питания используется обычная электросеть, она же служит антенной. У нас, в Управлении, используются автономные радиомикрофоны на частотах от шестидесяти одного до семидесяти трёх мегагерц. Как мне объясняли специалисты, этот диапазон позволяет прятать рабочий канал внутри канала радиовещательных станций, что сулит определённые выгоды…
   – Это уже неважно, – оборвал капитана Керро. – Технические подробности ничего не меняют. Главное – в игру вступил кто-то ещё. И мне это очень не нравится.
   Генерал бросил пакеты с «жучками» на стол и вернулся в своё кресло.
   – Нужно провести быстрое расследование, – заявил Керро. – Я хочу знать, кто подслушивал Калхайно. Займёшься этим!
   Айле впервые решился возразить шефу:
   – Но, господин генерал, я очень занят. На мне висят американцы…
   – Американцы никуда не денутся, – отрезал Керро. – Вести их не очень-то сложно, не так ли?.. А сейчас такое время, когда мы должны напрячь все силы, не спать, не есть, не пить, а только работать. Я уже говорил тебе, Марк, что вижу в тебе своего возможного преемника – вот и покажи, что я не ошибся в своём выборе.
   Марку очень не понравилось, что Феликс Керро опять вспомнил старую байку о «преемнике» – значит, дело действительно выходило за рамки.
   – В Биармии зреют серьёзные события, – продолжал генерал. – Следует ждать быстрых и судьбоносных перемен. Мне очень не хотелось бы, чтобы в преддверии этих событий здесь крутилась следственная бригада из Москвы. Потому мы должны быстро разобраться с Калхайно, выяснить, кто её «пас», и кто её убил. Продолжай работать с группой Холодова, пообещай им премиальные и ордена – пусть роют землю, но достанут убийцу. А ты зайди с другого конца, прощупай связи, контакты Калхайно, выясни, чьи интересы она на самом деле представляла, на кого и с кем работала. Начни с её досье, дальше двигайся самостоятельно, но держи меня в курсе. Ежедневного отчёта я не потребую, но о чём-то чрезвычайном сообщай немедленно.
   – Мне нужен «АниР», – сказал Айле.
   Он давно собирался поднять этот щекотливый вопрос, а тут представилась такая удобная возможность.
   Керро несколько секунд размышлял, потом кивнул:
   – Хорошо. «АниР» у тебя будет. Временный допуск выпишет секретарь. И не забывай, американцев с тебя никто не снимал. Держи их в поле зрения…
5.
   – Я привёз пилота, – сообщил Чавез. – Мы готовили его для Турции и операции «Дамба», но директора удалось убедить, что Биармия сейчас важнее.
   – Очень хорошо, – его напарник кивнул.
   Они сидели под тентом открытого кафе на набережной, и спецагент Кларк не удержался от того, чтобы не бросить короткий взгляд на мост, нависающий над Виэной. Вот это была цель, всем целям цель! Когда-то он тоже летал на штурмовике и наводил систему прицеливания бомбосбрасывателя на мосты – ах, молодость, какие надежды, какие планы, какие мечты!..
   – А как машина? – Кларк сделал над собой усилие, чтобы отвести глаза в сторону.
   – Машина полностью готова. Взлетит по первому требованию.
   Чавез вдруг засмеялся. И, перехватив вопросительный взгляд напарника, пояснил:
   – Ты не поверишь, но наши биармские друзья полагают, что этот «фалькрэм» станет основой их национальных ВВС. Я сейчас подумал, что если это так, то у них никогда не будет военно-воздушных сил…

Глава 5

1.
   Командиры рот и взводов собрались в штабе батальона к девяти утра. Сам штаб, комната связи, дисплеи оперативного управления, оружейная, столовая и медицинский пункт были полностью развёрнуты и бесперебойно отработали две недели, совещания проходили часто, а потому у каждого из офицеров уже имелось облюбованное место за длинным, сколоченным из свежих досок столом.
   Докладывали строго по очереди, в последовательности, установленной Звягиным. Сначала выступил начальник штаба Александр Бояров. Его доклад вопросов не вызвал, поскольку подготовка операции шла своим чередом. Затем слово предоставили капитану Анатолию Давыдову, командиру первого взвода ударной роты, и майору Сергею Звереву, командиру второго взвода ударной роты. Численный состав обоих взводов, согласно первоначальному плану «Волна», был расквартирован в городе, полностью экипирован и ожидал приказа к началу боевых действий.
   – Ребята соскучились, – сообщил Зверев в заключение своего доклада. – Рвутся в дело.
   – Пусть скучают, – отрезал Звягин. – Не я, видишь ли, дату определяю.
   – Кстати, о дате, – начальник штаба взглянул на командира разведчиков Виноградова. – Товарищ капитан, что удалось выяснить по этому вопросу?
   Виноградов поднялся на ноги, но ответ его разочаровывал:
   – Пока что надежных сведений о дате выступления нет. Мы опираемся на косвенные данные, а они подтверждают первоначальную версию. Акция по захвату завода и острова состоится в ночь с пятого на шестое июля.
   – Что это за данные? – спросил Звягин. – Уточни, товарищ капитан.
   Подполковник, разумеется, знал, о чём идёт речь, но на совещании присутствовали и другие офицеры, у которых могли возникнуть вопросы к разведке.
   – Лейтенант Владимиров свёл знакомство с одним из активистов общества «Спортсмены Биармии» – мы называем его Рэмбо. Теперь это наш основной источник. На внедрение «крота», к сожалению, не остаётся времени. Так вот, упомянутый Рэмбо утверждает, что даты традиционных летних сборов изменились – они начнутся раньше обычного срока: не пятнадцатого-шестнадцатого июля, а в первых числах. Конечно, мы понимаем, что «спортсмены» – это только резерв, и акция может обойтись без их участия, но вряд ли сдвиг в проведении сборов – это случайное совпадение.
   – А проникнуть в офицерское собрание Сил самообороны твои орлы, значит, не пытались? – поинтересовался майор Золотарёв, занимавший ныне должность командира взвода огневой поддержки.
   – Пытались, – кивнул Виноградов. – Но это оказалось непросто. Круг посвященных в подробности предстоящей акции весьма ограничен. А в составе Сил самообороны действует довольно шустрая команда собственной безопасности. Один из наших едва не завалился. Мы прекратили попытки, это слишком рискованно. Ведь важнейшая задача – не выдать своего присутствия раньше времени. Трудно предсказать, как пойдут события, если противник узнает о нашем существовании.
   – Значит, получается, что сообщения Рэмбо – это всё, чем располагает разведка? – уточнил Золотарёв.
   Виноградов позволил себе улыбнуться уголками тонких бесцветных губ.
   – Не нужно считать нас болванами, Сергей, – упрекнул он сослуживца. – Мы знаем своё дело ничуть не хуже, чем ты знаешь своё. Конечно же, мы пытаемся отыскать иные источники. И один из этих источников – сейф президента Биармии. И мы доберёмся до этого источника со дня на день. Хутчиш ручается головой.
   – С учётом потраченных денег… – пробормотал начфин Шамраев, но высказывание не закончил, здраво рассудив, что его мнения по поводу расходов и перерасходов пока никто не спрашивал.
   – А что делается по плану акции? – продолжал допытываться Золотарёв. – Зачем, например, биармам боевой истребитель? Будет ли он участвовать в захвате?
   – Этот вопрос и меня интересует, – вмешался Звягин. – Но ответа, как я понимаю, на него до сих пор нет.
   – Увы, – признал Виноградов. – Мы оборудовали постоянный наблюдательный пункт в районе аэродрома Солдатово. Под «МиГ» строят отдельный капонир. Вчера техники вешали на внутреннюю подвеску имитатор авиабомбы ФАБ-500. Другой деятельности не отмечено.
   – Пилот? – жадно спросил Золотарёв, которого это касалось самым непосредственным образом.
   – Пилота мы пока не видели. На поле он не появлялся. С техниками в контакт не вступал. В общем, работа над «мигарём» идёт ни шатко, ни валко. Похоже, его для чего-то готовят. Но как это связано с предстоящей акцией… – Виноградов пожал плечами. – Установить связь не удалось.
   – А если всё-таки связано? – предположил Звягин. – Какие есть соображения по поводу применения «МиГа» на поле боя?
   – «МиГ» – это джокер в колоде, – сказал Виноградов. – Многоцелевой истребитель может наделать серьёзных дел при любом развитии ситуации. Если ему дадут толковое целеуказание, а за штурвалом будет опытный пилот, то с его помощью в несколько секунд подавляется любая наша точка.
   – Сколько раз говорить, – заворчал Золотарёв, – нету в современном истребителе штурвала – есть РУС и РУД…
   – Лекцию, товарищ майор, отложите на потом, – остановил его излияния Звягин. – Итак, мы пришли к выводу, что «МиГ» может представлять для нас серьёзную опасность. Вся операция находится под угрозой.
   – Это только в том случае, – поправил Виноградов, – если наша первоначальная гипотеза верна, и противник собирается использовать авиацию в ходе боевых действий. С вертолётами мы, понятное дело, справимся, а вот «Мигарь»… «Игла» против него – ничто, если он сам, конечно, не подставится… А какой ему резон подставляться?
   Над столом повисло молчание. Потом Звягин, хмурясь, резюмировал:
   – С «МиГом» нужно что-то решать.
   – Диверсия? – тут же откликнулся на призыв командира старший лейтенант Мазур из взвода специальных операций. – Проберёмся ночью на аэродром. И подкинем гранату в сопло – при взлёте трах-бабах гарантирован…
   Звягин покачал головой:
   – В том-то и дело, что не гарантирован. Да и речь сейчас о другом. Что мы можем противопоставить авиации противника, кроме диверсий?
   – Только собственную авиацию, – тут же сказал Золотарёв; он заметно оживился, ведь речь шла о его «шкурном» интересе.
   Звягин разрешил Виноградову сесть и переключился на майора. Присутствующим в штабе офицерам было хорошо известно, что Серёга Золотарёв – мастак на всяческие выдумки. Он так и не обзавёлся семьёй, а потому был птицей свободного полёта. После того, как батальон особого назначения расформировали, Золотарёв лишился доступа к самолётам, но долго этого терпеть не мог, а почти сразу заделался «диким гусём» – военным лётчиком, работающим по контракту, воздушным наёмником. К его чести, Сергей не брался за всё подряд, а следовал генеральной линии батальона, то есть принимал участие только в тех боевых операциях, которые заведомо способствовали укреплению российской государственности. В итоге, он повоевал и в Чечне, и в Таджикистане, и даже, говорят, в Антарктиде. А потом, дослужившись до майора, вляпался в какую-то неприятную историю в Прибалтике, едва не погиб и зарёкся иметь дела со спецслужбами. Вернулся в состав батальона и получил под своё начало взвод огневой поддержки. Но мечтал, конечно же, о большем, вспоминая минувшие дни то с грустью, то с энтузиазмом.
   – Авиацию? – переспросил Звягин. – Хорошо, пусть будет авиация. Чем мы располагаем на сегодняшний день?
   – Наш штатный «Ан-72П» и мой «О-2», – отвечал Золотарёв, и в голосе его прозвучала нежность. – Обе машины сейчас в Подмосковье. Готовы к вылету в любой момент – только баки заправить и подвеску загрузить.
   Начштаба Бояров скептически хмыкнул. Звягин понял его намёк.
   – Не слабовато ли это против «МиГа»?
   – Два самолёта всегда лучше одного, – убеждённо сказал майор. – Наша задача будет не уничтожить «МиГ», а напугать пилота. А ещё вполне реально оказать деморализующее воздействие на противника: пикирующий «чебурашка» – это что-то с чем-то…
   – Твой энтузиазм нам понятен, – сказал Звягин, с сомнением разглядывая Золотарёва. – Но есть ли хоть какой-то смысл в том, чтобы использовать авиацию?
   – Дороговатенько нам это обойдётся, – вставил замечание начфин Шамраев.
   – Не дороже, чем всё остальное, – огрызнулся Золотарёв.
   На помощь майору внезапно пришёл капитан разведки Виноградов.
   – Идея Сергея представляется перспективной, – сказал он. – Я пока не знаю, как ему удастся напугать пилота «МиГа». Но иметь в резерве авиацию нам явно не помешает. Если не придётся использовать самолёты в бою, можно будет использовать их для оперативной разведки.
   – Ага, – вмешался Мазур, – и выдать себя с головой!
   – Когда начнутся военные действия, выдавать уже будет нечего. Потому и скрывать будет нечего. Противник будет знать о нашем существовании, но почти ничего – о наших возможностях. И чем шире будут эти возможности, чем больше сюрпризов мы подбросим биармам, тем лучше для нас…
   Командир взвода разведки батальона «Икс» говорил совершенно искренне. Он и не подозревал, что поддержка, оказанная Золотарёву сегодня, спасёт ему жизнь завтра.
   – Не поздно ли мы начинаем с этим делом? – спросил Звягин, он всё ещё колебался.
   – Я всё успею сделать, – пообещал майор. – Я же говорю, машины облётаны, технический контроль прошли. Осталось снарядить подвеску и найти второго пилота.
   – Надеюсь, это будет кто-нибудь из наших? – спросил Звягин. – Из старой команды?
   – Не уверен, что из старой… – Золотарёв был честен до конца. – Наши парни сейчас где-то в Африке «гусятничают». С ними трудно будет связаться. Но у меня есть на примете один хороший пилот. И я за него ручаюсь…
   – Что ж, – подытожил подполковник, – если это действительно представляется необходимым, тогда займись. Конкретный план обговоришь с Бояровым и Шамраевым. И главное – действуй быстро. В первых числах июня самолёты должны находиться в Ленинградской области. Не уложишься, обойдёмся без авиации.
   – Уложусь, – пообещал Золотарёв.
   Вид он при этом имел очень довольный – словно кот, дорвавшийся до сметаны.
   Совещание сменило направленность.
   – Меня беспокоит ещё одно обстоятельство, – признался Звягин. – Это – сам комбинат «Спираль». Нам тут много рассказывали о контрацептивах, которые там разрабатываются. О больших деньгах, которые будут вложены. Всё это слова. Необходимо проверить, сколько правды в этих словах. Капитан Виноградов!
   – Я! – командир взвода разведки снова вскочил из-за стола.
   – Займись этим самолично, – приказал Золотарёв. – Ты уже в Белогороде неоднократно засветился. «Легенда» у тебя толковая. Так что вполне можешь подкатить к комбинату. Там действуй по обстоятельствам. Найди автора чудодейственного средства – Трофимов его зовут, кажется. Потолкуй с ним. Выясни подробности. Мы должны быть уверены, имеет наш заказчик экономический интерес или нам лапшу навешали. И если всё-таки лапша, то попытайся узнать, на кой чёрт им всем сдался этот комбинат…
2.
   Капитан Виноградов был из тех разведчиков, которых называют «осторожными»: рисковать не любил, каждое своё действие сначала обдумывал, просчитывая всевозможные последствия. Но тут ситуация требовала наглой напористости, и капитан легко поменял стиль. На следующее утро после совещания в штабе он проснулся в одной из купленных им квартир, умылся, побрился, спрыснул шею и подбородок одеколоном, напялил костюм, сел в автомобиль и отправился на «Спираль».
   На проходной он слегка поскандалил, поскольку вахтёр – могучий старикан в поношенной форме – никак не хотел пускать его джип во внутренний двор, мотивируя это тем, что у господина Ивановского (под этим псевдонимом Виноградов уже не первый месяц действовал в Белогороде) нет специального пропуска. Наверное, старикан хотел, чтобы ему помогли рубликом, но бизнесмен Ивановский был из тех упёртых, кто в упор не замечает пожеланий простых тружеников, а если и даёт взятку, то как минимум чиновнику федерального уровня. В итоге вахтёр встал стеной и пригрозил вызовом подмоги, после чего Виноградов отступился, согласившись добираться до административного корпуса пешком. Поскольку шёл он в отдел инноваций, то разовый пропуск выписали без длинных разговоров – разработки научных сотрудников «Спирали» нуждались в финансовой поддержке, а Виноградов, позвонив руководству отдела с проходной, отрекомендовался бизнесменом, владельцем сети магазинов в Питере и Ленобласти. Глава отдела – доктор технических наук Андрейчик – встретил Виноградова-Ивановского у входа в корпус, с сердечностью пожал ему руку и пригласил в кабинет, где их уже ждал декоративный поднос с кофейником и пузатой бутылкой хорошего коньяка. По всей видимости, частные инвесторы были здесь редкими гостями.
   Виноградов взял это на заметку, хотя и несильно удивился: в современной России бизнесмены с подозрением относились к инновациям, ошибочно полагая, что это такая разновидность государственного рэкета. Старый задел, традиционные технологии, наработанные методики казались куда более привлекательными для капиталовложений, чем непонятные прожекты, которые ещё не известно, будут ли приносить хоть какую-то прибыль или, наоборот, приведут к разорению. Эту особенность психологии владельцев капитала почему-то совершенно не учли те, кто затевал перестройку экономики с постепенным (так тогда казалось) переходом на рыночные рельсы. Считалось, что вместе с реформами произойдёт и модернизация, но никто не захотел поразмыслить и прийти к вполне закономерному выводу, что риск потерять в одночасье уже заработанное перевесит любые доводы о необходимости двигать прогресс, о создании конкурентоспособной продукции, о поддержании на должном уровне отечественной промышленности. Посему отыскать в стране спонсоров для реализации каких-то новых идей было всё тяжелей, Россия всё больше напоминала «сырьевой придаток» Европы, а отечественная промышленность держалась на ремонтных бригадах и на запасе прочности, заложенном ещё советскими инженерами.
   Итак, доктор Андрейчик был очень рад неожиданному гостю, но долго не решался перейти к главному вопросу, опасаясь, видимо, спугнуть столь редкую птицу. Виноградов-Ивановский держался самоуверенно, всем своим видом давая понять, что хочет потратить кучу денег, но пока ещё не знает на что. Слово за слово, чашка за чашкой (от коньяка псевдобизнесмен решительно отказался и налегал на кофе), и наконец в кабинет принесли рекламные проспекты, которые Виноградов-Ивановский с брезгливой миной полистал. Не отыскав ни малейших упоминаний о Трофимове, разведчик отложил проспекты и перевёл разговор о новых комбикормах и генетически модифицированной траве на более интересную тему.
   – Инновации, – сказал он со значением, – это инновации. Это будет красиво, если будет ново. А кого нынче удивишь комбикормами?
   – Согласен, – не стал перечить Андрейчик, – но зато комбикорма – это быстрая и гарантированная прибыль. Вкладывая в наши разработки рубль, уже через полгода вы получите десять рублей. А ещё через полгода…
   – Процент хороший, – кивнул бизнесмен Ивановский, – но мне, честно говоря, не верится, что комбикорма потянут такой процент. И компаньонов я своих убедить не сумею. Сейчас же эта… Гринпис, зелёные партии. Скоро ваши корма вообще запретят. Вы бы мне что-нибудь оригинальное предложили. Чтобы сразу ясно было: тема пробивная, с пол-оборота пойдёт…
   Но Андрейчик упорно не раскалывался. И непонятно было: то ли блюдёт коммерческую тайну, то ли просто не поставлен в известность.
   Капитан Виноградов подумал и решил действовать ещё более нагло, чем он до сих пор действовал. В конце концов вряд ли кто-нибудь и когда-нибудь сумеет увязать визит вольного коммерсанта на «Спираль» с тем, что произойдёт здесь позднее, – для этого нужно быть сверхчеловеком с паранормальными способностями, а такие сверхчеловеки, как известно, встречаются только в фантастических романах.
   Наблюдая определённое замешательство со стороны «предлагающей» стороны, бизнесмен Ивановский сказал:
   – Мне… эта… рассказывали, будто у вас есть таблетки какие-то для женщин… Типа лучше резинок и спиралек. Типа прорыв в медицине.
   Доктор Андрейчик задумался, наморщив лоб.
   – А! – наконец-то сообразил он. – Вы о вакцине Трофимова?
   Услышав знакомую фамилию, капитан Виноградов радостно встрепенулся, а бизнесмен Ивановский сделал слегка недоумённое лицо: