Плонский Александр. Алгоритм невозможного

Проведите рукой по заклепкам. Стоп! Теперь нажмите.
Послышался щелчок, в переборке образовалось углубление.
- Засуньте туда руку. Смелее! Вынимайте!
В моих пальцах оказался цилиндрический сосуд с завинчиваю-щейся
пробкой.
- Отверните пробку и сделайте глоток.
Я вопросительно взглянул на Урма. Тот, улыбнувшись, кивнул.
Жидкость обожгла горло. От неожиданности перехватило дыха-ние, я
закашлялся, брызнули слезы.
Кей заразительно рассмеялся. Его иссеченное глубокими морщи-нами лицо
разгладилось, и образ робота, ассоциировавшийся в моем сознании со словом
"призрак", бесследно исчез, уступив место чувству симпатии.
- Недурное доказательство, а?
- Что это? - спросил я, отдышавшись.
- Чистейший спирт.
- Но он же ядовит!
- В разумных дозах не повредит.
- Не знал, что здесь есть тайник, - удивленно проговорил Урм.
- Когда Космополиса еще не существовало, а под Базой понима-ли
головную станцию, мы, космокурьеры, поддерживали связь между нею и
окраинными станциями. И тут я отдыхал после полетов. Право же, не думал,
что кому-нибудь удастся раскрыть тайну этого убежища. Кстати, в конце
пребывания на Базе поневоле приходилось соблюдать конспирацию.
- Сейчас это делаем мы, - сказал Урм.
Кей помрачнел.
- От души сочувствую. Я решил встретиться с вами как чело-век, в
свое время изгнанный отсюда и оттого способный лучше других понять ваше
положение.
- Мы беспокоимся не о себе. Нас тревожит опасность, угрожа-ющая Геме.
Мы уже предупреждали об этом, но к нашим словам не прислушались.
- Напрасно так думаете, - возразил Кей. - Просто мы кон-тролируем
ситуацию и не усматриваем угрозы.
- Пока Космополисом правит Лоор, вы не можете предаваться благодушию.
Нужно свергнуть его и уничтожить лооризм!
- Вот этого мы как раз и не сделаем.
- Но почему?! - с недоумением воскликнул Урм. - Вы же чуть не
погибли из-за Лоора. Он изгнал вас отсюда, оклеветал, объявил наймитом
"призраков", врагом Космополиса! Неужели сми-рились?
- Не смирился и не простил. Но разве дело в моих чувствах? Согласен с
вами: концепция лооризма порочна. И все же бороться с ней нужно не силой, а
убеждением.
- Кого вы собираетесь убеждать? Лоора? Запуганных "верня-ками" людей?
Да при вашей мощи...
- Наша мощь никогда не будет использована для насилия. - Кей
произнес эти слова с таким достоинством, с такой сдержанной страстностью,
что мне стало не по себе, словно он уличил нас в чем-то неблаговидном.
Вероятно, Урм испытал такое же чувство, так как попытался оправдаться:
- Я имел в виду не сведение счетов, не акт мести, а борьбу с
диктатурой! Это великая цель!
- А стоит ли она жизни хотя бы одного ребенка? Подумали вы о том,
скольких жертв потребует ваша великая цель, сколько крови будет неизбежно
пролито? В глазах большинства космополитян Гема и без того - средоточие
зла. Представьте теперь на минуту, что ценой жизней многих космополитян мы
свергли Лоора, а лооризм запретили раз и навсегда. Диктатор тотчас же
превратится в мученика и героя! Нет, друзья, результаты окажутся прямо
противоположными тем, которые вы ожидаете.
- Так значит...
- Вы должны расшатать лооризм изнутри, а затем повергнуть его
единственной силой, которую можно считать оправданной, - силой ваших
собственных идей.
- Силой наших идей? - вмешался в разговор я. - О чем вы говорите! Да
на каждого из нас приходится по десятку "верня-ков", верно, Урм?
- Больше, Фан, гораздо больше...
- Да, вам предстоит жестокая и бескомпромиссная борьба, -кивнул Кей.
- И вы не обязательно победите в ней. В случае пора-жения Гема приютит вас,
как приютила меня. Но участвовать в конфликте мы не станем. Это шло бы
вразрез с нашими нравствен-ными принципами.
- Как вы гуманны! - с горькой иронией воскликнул Урм. -Оплачете нашу
гибель, приютите чудом уцелевших, если такие найдутся... И будете
продолжать жить под прицелом глобального деструктора. А ведь могли бы
обезопасить себя и заодно принести нам свободу!
- Никто не в состоянии освободить общество, если оно само не желает
освободиться. Сделать вас "вождем и учителем" вместо Ло-ора, но что от
этого изменится?
Урм побледнел. А я вспомнил, как, подобно Кею, заподозрил его в
недостойном стремлении захватить власть. Если уж у меня, ис-пытавшего на
себе благородство Урма, могли возникнуть такие подозрения, то что можно
сказать о Кее?
- Вы должны извиниться перед Урмом за незаслуженное оскор-бление. Уж
он-то никогда не станет вторым Лоором!
- Я вовсе не хотел обидеть вашего друга, - сдержанно про-изнес Кей. -
А если это все же случилось, прошу извинить.К сожа-лению, я не нашел
лучшего способа обосновать нашу точку зрения. Но ведь Лоор тоже не сразу
сделался таким, каков он сейчас. Людям свойственно перерождаться, обретя
власть.
- А "призракам"? - дерзко спросил я.
- В меньшей мере. Ну что ж... Будем прощаться, или хотите об-судить
со мной еще что-нибудь?
- Только один вопрос, - пересилив себя, сказал Урм. - В ла-боратории
Орта появились интеллект-автоматы...
- Он получил их от нас.
- Это что же получается, - не выдержал я, - нас лишаете поддержки, а
нашим врагам помогаете?!
- Профессор Орт крупный ученый и решает важнейшую проб-лему.
- Но он служит Лоору!
- Только на поверхностный взгляд.
- А разве Лоор настолько глуп, что не сообразил, откуда у Орта
интеллект-автоматы?
- Он сам надоумил профессора обратиться к нам. Понимал, что иначе
его замысел не смог бы осуществиться.
- И вы поддались на эту уловку?
- Так решил наш коллективный разум. Чтобы понять, почему именно,
надо подняться до его интеллектуального уровня.
- Куда уж нам, - сухо проговорил Урм.
Невольно я вспомнил слова Лоора:
"Гемяне подчинены так называемому коллективному разуму, что чуждо
человеческой природе. Это полулюди-полуроботы..."
И подумалось:
"Неужели Лоор не погрешил против истины?"
А Кей точно не замечал, что мы шокированы его пренебрежи-тельными
словами.
- Человеческий мозг ограничен в объеме памяти, быстродейст-вии, числе
параллельных каналов мышления. И если человечество нуждается в дальнейшем
развитии, без коллективного разума не обойтись. Поверьте, решение передать
интеллект-автоматы про-фессору Орту послужит интересам людей.
- Гемян? - скривился я.
- Людей Вселенной, - отчеканил Кей.
- И на том спасибо, - сказал Урм. - Благодаря вам мы еще раз
убедились, что ждать помощи не от кого, надо рассчитывать только на себя.
- Совершенно верно, - подтвердил "призрак".

Расставшись с Кеем, мы долго стояли молча, осмысливая услы-шанное.
Разочарование, обида, опустошенность терзали нас. К этому подмешивалось и
чувство неполноценности: материализовавшись на Космополисе, Кей уже одним
этим продемонстрировал свое превосходство перед нами, воспринимающими
телепортацию как ирреальность, а не как результат какого-нибудь нелинейного
взаимодействия волны с веществом.
- Нет, каков моралист! - нарушил молчание Урм. -- Воз-можно, он
по-своему прав, но нам от этого не легче...
Я поймал себя на мысли, что уже не чувствую за Урмом того мо-рального
превосходства, которое до сих пор подавляло меня. Даже досадую: он вел себя
с Кеем не как равноправный партнер, а как назойливый проситель. Умолял о
вмешательстве, уговаривал, хотя, наверное, понимал, что Кей не зря
отказывает нам. Впрочем, и я делал то же самое...


14. "Сон"


Мне редко снятся сны. А если и снятся, то плоские, серые,
рас-плывчатые. И я их моментально забываю.
Иное дело - Асда. Она иногда рассказывает мне о своих снах. Ее сны
не похожи на мои. Они яркие, объемные, цветные, насыщенные действием. Мне
даже завидно: по словам Асды, сон это скачок в запредельный мир, отличный
от нашего, как свет Яра от тусклого свечения ламп в туннелях Космополиса.
- Мне бывает жалко просыпаться, - говорит она с сожалением, и ее
сиреневые глаза мечтательно сияют.
- Но в твоем запредельном мире нет меня, - ворчу c притвор-ной
обидой.
- Неправда! Ты постоянно в моих снах. Только иной, похожий и
совершенно не похожий на себя...
- Красавец, богатырь, герой?
- Дурачок, - ласково шепчет Асда. - Разве это главное?
Мне становится грустно: уж я-то никогда не буду таким, каким
представляет меня в своих цветных загадочных снах моя люби-мая...

И вот наступила ночь, когда я впервые увидел сон, поистине сказочный
при всей своей реалистичности. Но было ли это сном?
Меня навязчиво преследовал диалог с "призраком". Мысленно я то и дело
возвращался к нему, придумывал все новые реплики - свои и Кея. Мне все
казалось, что, найдя нужные слова, я сумел бы убедить его, если бы снова
представилась такая возможность. В тот вечер "разговор" был особенно
долгим. Увлекшись, я с какого-то момента начал воспринимать его как
реальность.
- Не внушает мне доверия твой друг, - говорил "призрак". - Опасаюсь
тех, кто ведет двойную игру.
- Урм поступает так поневоле. Он вынужден жить под маской. Однажды и
я упрекнул его в этом, а потом мне стало стыдно.
- Ты молод, Фан. Твой жизненный опыт невелик. Мне же есть с чем
сравнивать. В истории Гемы были люди того же склада, что и Урм.
Революционеры, исповедовавшие принцип: "цель оправдывает средства". Цели
бывали и святыми, великими, а вот средства... В конце концов они брали верх
над целями. На смену бескорыстию, приверженности идеалам приходили жажда
власти, а затем стремление удержать власть, опять-таки, любой ценой. И то,
что задумывалось как царство свободы, становилось всеобщей тюрьмой.
Кей говорил не тем суховатым, официальным тоном, который неприятно
задел меня при нашей первой встрече, а доверительно, свободно, на "ты",
словно давно знал меня и испытывал ко мне симпатию. За грубыми чертами его
лица угадывалась доброта...
- Но Урм, действительно, не такой! - с жаром воскликнул я.
- Да, пока не такой. Он искренен в стремлении принести
кос-мополитянам свободу. Готов сознательно пожертвовать жизнью. Ненавидит
тиранию.
- Вот именно!
- Но и те революционеры на первых порах были "не такими". Их
перерождению предшествовала и способствовала "двойная игра", подобная той,
что ведет Урм. Сперва с врагами, затем с друзьями и, наконец, с самими
собой. Ведь любой диктатор, и Лоор не исключение, оправдывает себя
"великими целями", хотя они диаметрально противоположны провозглашенным
вначале.
- Значит, человек неизбежно перерождается?
- Я имел в виду людей определенного склада. Ты к ним не при-надлежишь.
- Откуда вы знаете? - буркнул я смущенно.
- Мы не вмешиваемся в ваши дела, однако наблюдаем за вами.
Я рассмеялся, хотя было не до смеха.
- То-то у нас ловят агентов Гемы!
- Их как раз и нет. Мы не нуждаемся в агентах.
- Подглядываете в замочную скважину?
- Нам приходится это делать по необходимости, - признал Кей.
- Вы оправдываетесь совсем как Урм, даже его словами!
- Разве дело в словах? Своим незримым присутствием мы никому не
вредим, а помочь можем.
- Не вмешиваясь? Странная помощь...
Кей опустил мне на плечо тяжелую руку, и я вздрогнул, потому что не
ожидал этого от "призрака".
- Мы могли бы приобщить тебя к нашему коллективному разуму.
- Я не уверен, что нам от него будет польза.
- И зря. В нашем обществе интеллектуальный потенциал каждого
сделался достоянием всех. Осуществилась мечта философов о гармонии между
личностью и обществом. Равенство стало возмож-ным!
Едва ли Кей был склонен к пафосу, но с какой же гордостью произносил
он эти слова!
А мной овладел дух противоречия:
- Какое может быть равенство между глупым и умным!
- Но ведь человек не виноват, что глуп. Таким уж он родился. И умный
не вправе поставить себе в заслугу свой интеллект.
- Выходит, формула "от каждого по способностям, каждому по
потребностям" не так уж плоха? - спросил я с подковыркой.
- А кто говорит, что плоха? Такими-то формулами Лоор и за-воевывал
популярность, - парировал Кей. - Только задача эта, при всей своей
привлекательности, не имеет решения.
- И у вас тоже?
- Мы избрали другой путь: уравняли способности людей.
- У одних повысили интеллект, у других понизили?
- Нет, всех подняли до интеллектуального уровня гениев.
Я был обескуражен.
- Но ведь это могло привести к всеобщей унификации не только
способностей, но и вкусов, интересов, склонностей, словом, к уны-лому
единомыслию!
- Думаешь, появились миллионы гениальных инженеров и ни одного
гения-врача? - добродушно усмехнулся Кей. - Ну нет, каждый утверждает свою
гениальность в той сфере, которая ему по душе. И каждый мыслит по-своему,
но одинаково эффективно.
- Эффективность мышления... Это что-то новое!
- В нашем коллективном мозгу сопоставляется множество мнений, порою
исключающих друг друга. Эффективность мышления состоит в их обобщении,
синтезе оптимального варианта.
- И вам удается примирять непримиримое? - спросил я
недоверчиво. - Или все сводится к подчинению меньшинства большинству?
Кей снова усмехнулся.
- Между прочим, чаще бывает право не большинство, а меньшинство!
- Так ведь можно оправдать Лоора и кучку его приспешников! -
возмутился я.
- Диктатура не в счет, - поморщился Кей, - она-то как раз опирается
на "большинство". "Да здравствует великий Лоор!" - это разве выкрикивали
фанатики-одиночки? Нет, я говорю о де-мократическом обществе. Так вот,
истина озаряет сначала немногих. И лишь затем ее постигают все. Решение у
нас считается принятым, если нет ни одного несогласного с ним человека.
- Но ведь споры могут продолжаться бесконечно!
- Коллективному мозгу присущ ускоренный отсчет времени. Да и спорить
не с кем: в это время все объединены в сверхличность, для которой не
существует вкусовщины, амбиций, упрямства. Един-ственный критерий -
целесообразность.
- А как же мораль?
- То, что противоречит морали, не может быть целесообразным.
Коллективное сознание опирается на правовые акты и этические нормы, -
пояснил Кей. - Но не хочу сказать, что все у нас идеально, что мы достигли
того, к чему стремимся. А если бы это произошло, то худшей беды нельзя и
придумать: наше общество превратилось бы в замкнутую систему. Надеюсь, так
не случится, и мы сохраним в себе вечное стремление к совершенству...
Я молчал. "Призрак" не торопил меня.
- В условиях Гемы ваш... коллективный разум... может быть, очень даже
хорош... - сказал я наконец, - но нам он не подходит.
- Верно, - подтвердил Кей. - Его нужно выстрадать. К си-стеме
коллективного мышления надо прийти сознательно и добро-вольно. Мы вовсе не
собираемся экспортировать ее на Космопо-лис. Речь идет лично о тебе. Ты
сможешь воспользоваться ею для решения ваших проблем. Ну, что скажешь?
Мое молчание затянулось, и Кей повторил вопрос в лоб:
- Ты согласен?
- Нет, - отказался я. - Спасибо за доверие, которого не за-служил и
вряд ли заслужу. Я никогда не смог бы стать агентом Гемы, да и вы в этом не
нуждаетесь.
- Неужели ты так меня понял? - с обидой спросил "приз-рак".
- А вы не понимаете, в какое двусмысленное положение я бы себя
поставил, согласившись?
- Вовсе нет! Ты бы всего лишь воспользовался нашей интел-лектуальной
мощью.
- Почему же вы не хотите наделить ею Урма? Я ведь тоже человек и
могу пойти по стопам Лоора!
- Мы бы этого не допустили, - возразил Кей.
- Вот! - торжествующе воскликнул я. - Кого пытаетесь ввести в
заблуждение? Меня или себя? Кому хотите внушить, что, войдя в коллективный
мозг, я буду независим в поступках?
- Странный ты человек... - раздосадованно произнес "призрак". -
Прошлый раз настаивал на том, чтобы мы вмешались, а теперь опасаешься
нашего вмешательства?
Я стиснул руками голову.
- Не знаю... Ничего не знаю! Что-то мешает мне принять ваше
предложение. Не могу...
- Ну что ж... Наверное, я слишком хорошо убедил тебя во вреде
вмешательства... Не пришлось бы нам обоим пожалеть об этом.
- Вероятно, вы ошиблись во мне.
- Нисколько. Ты именно таков, каким я тебя представлял. Не буду
уговаривать. Действительно, между вмешательством и невме-шательством
слишком зыбкая грань. Ты прав, мы пытались обма-нуть самих себя. Пытались
найти лазейку, чтобы помочь вам, не поступаясь собственными принципами.
Хорошо, что это лишь сон.
- Как сон?!
- Сны иногда бывают очень похожи на явь. Спи, тебе предстоит трудный
день...

Сном это было или нет, но уже на следующее утро я ощутил в себе
перемену. И она не прошла мимо внимания Асды:
- Что с тобой, Фан? Ты словно стал старше. У тебя взгляд
уму-дренного жизнью человека!
Я умолчал о своем "сне". Это был секрет, которым я не мог по-делиться
даже с Асдой...



15. Террор

Бесследно пропал Той. Его исчезновение вызвало переполох, тем более,
что вместе с ним исчезли два "верняка"-телохранителя. Думаю, здесь не
обошлось без деструкции. Только кто мог на нее осмелиться, ведь речь шла не
о каком-нибудь Фане, а об одном из "малых вождей"...
Допустим, Лоор решил отделаться от Тоя, как раньше от Тиса. Состоялся
бы еще один показательный процесс: мол, вынашивал коварные замыслы, но их
вовремя пресекли, обезвредили гнусного предателя! Лоору не было ни
малейшего смысла в бесследном ис-чезновении сподвижника, ведь это могло
быть воспринято как признак его слабости: не уберег. Но если не он, то кто?
Еще один таинственный "невидимка", сведший с Тоем личные счеты? А
"верняки"-телохранители, не отходившие от "малого вождя" ни на шаг и
сгинувшие вместе с ним? Одиночке с ними не справиться!
Остается одно: заговор, задуманный и осуществленный терро-ристической
группой. Но откуда ей взяться?
Задал я себе этот вопрос, и сердце неожиданно сжалось: Урм, не иначе,
как он!
Я спросил Асду:
- Скажи, это ваших рук дело?
Она возмутилась:
- С чего ты взял?
- Ты говоришь правду?
- Разве я тебя когда-нибудь обманывала?
- Не обманывала, но скрывала. Может, и сейчас что-то скры-ваешь?
- Неужели ты считаешь, что я способна на такое? - обиделась Асда.
- А Урм тебе ни о чем не говорил?
- Да нет же! Хочешь, пойдем к нему?
- Сходи сама, - предложил я. - Мне кажется, последнее время он меня
сторонится.
- Выдумываешь!
- Очень может быть. А ты все-таки сходи.

Никогда я не видел ее такой подавленной.
- Как Урм мог? Как мог?! - повторяла она.
- Значит, я был прав...
- Операцию провела группа боевиков, втайне от остальных. Спрашиваю
Урма: "Какое ты имел право решать, не согласовав с нами?". А он: "Время
рассуждений кончилось, пора действовать!"
Возмущенный, я кинулся к Урму.
- Чего ты добьешься таким образом?
- Думаешь, мне самому это нравится? - нахмурившись сказал он. -
Террор - крайнее средство, к нему прибегают, когда все ос-тальное
исчерпано. На Гему надеяться не приходится, ты же пом-нишь, что сказал Кей:
"Рассчитывайте только на себя".
- Он еще советовал расшатать лооризм изнутри. И у нас есть
организация, с помощью которой можно это сделать, не прибегая к террору.
- Я убедился, что от нее мало проку. Игра в конспирацию, пустые
споры и никаких действий. Нас горстка, половина - слабы и безвольны. И на
каждого, сам знаешь, добрая сотня "верняков". Рано или поздно до нас
доберутся.
- И ты решил опередить события?
- А что еще делать? После разговора с Кеем мне стало ясно, что
гемяне отразят нападение. Но что будет с нами? Нас попросту со-трут в пыль!
- Гемяне никогда так не поступят, - возразил я.
- Ты неисправимо наивен, Фан. Мы для них ничего не значим!
- А что может изменить террор?
- О, многое! Ты бы видел Лоора, он вне себя от бешенства!
- Ты собираешься его убить?
- Сделать это вряд ли удастся. Он очень осторожен. Окружил себя
кольцом охраны. Всех, кто к нему допущен, просвечивают с головы до пят.
- Вот видишь, - жестко сказал я. - Уничтожить Лоора - руки коротки.
Остальные - мелкая сошка. Убьете двух-трех, на их места тотчас усядутся
другие. А "вождь и учитель" на террор ответит террором. Нет, насилием
ничего не добиться. Оно лишь породит встречное насилие. В результате
пострадают простые люди.
- Ты называешь это стадо людьми? - вырвалось у Урма.
- Что ты говоришь! - одернул я его гневно. - Опомнись!
- Но как еще назвать тех, кто покорно переносит унижения, мирится с
рабством, готов подчиняться самым вздорным приказам?
- Люди пошли за Лоором, потому что его обещания на первых порах
сбывались. Некоторые продолжают верить ему до сих пор, остальные уже не
верят, но ничего не могут поделать. Допустим, тебе удастся уничтожить
Лоора. Ну и что? За тобой все равно не пойдут ни те, ни другие. Ведь в их
глазах ты один из выкормышей диктатора. Думаешь, космолец, который слушал
твои речи, поверит, что ты враг лооризма? А в искренность твою тоже
поверит?
Мне было больно говорить Урму эти жестокие слова, но и про-молчать я
не мог.
Казалось, он раздавлен моими доводами. Но нет, его брови упрямо
сдвинулись, взгляд стал свинцовым.
- Ты прав, Фан. Ко мне не прислушаются. Следовательно, кроме террора
надеяться не на что. Я вынужден поставить космополитян перед свершившимся
фактом. А там - будь, что будет!
- Мое мнение ничего для тебя не значит! - воскликнул я в отчаянии. -
Ты погубишь нас всех!
- Я не собираюсь тебя неволить. Однажды ты уже уходил, за-тем
возвратился, теперь уходишь снова. На этот раз окончательно!
Что я мог ответить ему?
- Я готов сражаться рядом с тобой. Но это должна быть чест-ная
борьба. И я должен знать, за что отдаю жизнь. Так за что, Урм? Только без
лозунгов. Хватит с меня "счастливого будущего". Что мы предложим людям
сегодня? Конкретно. Простыми, доходчивыми словами!
- Что может быть конкретнее слов: "свобода, равенство, братство!"?
- Тогда объясни мне, что такое "свобода". И в чем должно за-ключаться
"равенство", не говоря уже о "братстве". Нет, я не ко-щунствую. Это святые
слова. Но каждый понимает их по-своему. Так убеди меня, что твое понимание
единственно правильное.
- Это невозможно, Фан!
- По какому же праву ты собираешься навязать людям свое толкование
"свободы", "равенства" и "братства", да еще средствами террора?
- Я перепробовал все другие средства, - холодно сказал Урм. - Мы
расклеивали листовки, чтобы правда о Геме дошла до всех. Кто их читал?
"Верняки" и осведомители. Пытались подсоединяться к всесвязи, - она
автоматически отключалась. Остался единственный путь, и я с него не сверну.
Это все, Фан. Прощай...

В ближайшие дни исчезли еще два сподвижника Лоора. По Кос-мополису
поползли тревожные слухи...


16. Начало конца

Очередной план-заказ на синтетическую пищу сокращен вдвое. С чего бы?
Разъяснений, разумеется, не последовало.
По словам Асды, банк эмбрионов заполнен. Многомиллионное человечество
ждет своего часа в контейнерах-криостатах под не-усыпным наблюдением
интеллект-автоматов.
- Какие они? - любопытствую.
Асда пытается объяснять, но, далекая от техники, делает это так
невразумительно, что в моем воображении возникает бесформенное
нагромождение микросхем, волноводов, шаговых двигателей, словом, отдаленное
подобие робота, а не электронное воплощение че-ловеческого интеллекта...
Между тем, поток эмбриодоноров не иссякает. Никому не отка-зывают, но
саму операцию лишь имитируют, и это, конечно, со-храняется в тайне.
Поводов для догадок предостаточно. Самое тревожное - исчез-новения
людей участились. И теперь исчезают не только функционеры лиги. Не ответный
ли ход Лоора?

К числу последних новостей относятся два назначения. Урм стал "малым
вождем", его прежнее место занял Реут.
Попытка связаться с Урмом закончилась неудачей. По своему новому
статусу он для нас недосягаем, как и секретный отсек, куда я попадал только
вместе с ним: своего пропуска на Базу у меня не было. Да и о чем нам теперь
говорить?
О судьбе организации ни я, ни Асда ничего не знаем; скорее всего, она
распалась...
Интересно, изменились ли намерения Урма после того, как он оказался
причислен к сонму вождей? Нет-нет и вспоминаются слова Кея из "сна":
"На смену бескорыстию, самоотверженности, преданности идеа-лам
приходит жажда власти"...
Ведь теперь Урм наиболее вероятный преемник Лоора!
Очень боюсь за Асду. Настоял на том, чтобы она окончательно
перебралась в мою - теперь уже нашу! - секцию. Стараюсь не выпускать ее
одну, провожаю и встречаю, когда это удается.
Асда переменилась. В ее голосе больше не звенят насмешливые
колокольчики. На глаза легла тень, пригас их сиреневый блеск.
- Как все плохо, Фан! - расплакалась она вчера.
А ведь ее не назовешь излишне чувствительной.
- Ну, перестань! Ведь ничего не случилось. Мы вместе, это главное, -
успокаивал я ее.
- Скоро мы расстанемся, любимый, - шептала она, покрывая мое лицо
поцелуями. - Я чувствую...
У меня защемило сердце. Жизнь без Асды? Нет, это невозможно!
- Никуда ты от меня не денешься, глупышка! Я так люблю тебя!
Слышишь, люблю!
Она улыбнулась сквозь слезы.
- Я знаю... Прости, любимый, нервы не выдержали. Но я спра-влюсь,
поверь.
- Конечно, справишься! - с нарочитой бодростью подтвердил я. - Ты
ведь мой маленький мужественный человечек и чаще под-держиваешь меня, чем
наоборот.

Я вынул из тайника деструктор. Носить его с собой опасно, од-нако еще
опаснее ходить без него. Тем более, что Реут наверняка не забыл унижения.
А Космополис меняется на глазах. Отлаженная, жесткая,
сце-ментированная страхом система начала давать сбои. Во многих местах
появились сделанные наспех надписи:
"Куда ты нас ведешь, Лоор?",
"Покончить с террором!",
"Хотим знать правду о Геме!"...
Не успеют их закрасить, как появляются новые, хотя на пандусах, в
переходах и шлюзах - повсюду! - "верняки". По двое, по трое. В
повседневной форме мышиного цвета и в обычной одежде, но и в ней
безошибочно узнаваемые.
Мои вечерние прогулки прекратились: не хочу оставлять Асду в
одиночестве. Да и куда ни пойдешь, обязательно натолкнешься на "верняка",
на его подозрительный, злой взгляд.

На Форумной площади проходят стихийные митинги. Их раз-гоняют
"верняки". Толпа рассеивается, чтобы через час сгуститься снова...
Еще месяц назад о таком нельзя было и помыслить! И как не по-хожи