Плонский Александр. Алгоритм невозможного

бурные, насыщенные эмоциями, скоротечные всплески обще-ственной активности
на чинные собрания лиги и космола с заранее написанными и утвержденными
речами, предопределенными решениями!
Эх, Урм! Надо было обратиться к людям, рассказать им правду. Только
еще вопрос, послушали бы они человека, запятнавшего себя в их глазах
принадлежностью к верхушке лиги? Что, кроме презрения, может вызвать
ренегат, еще вчера публично клявшийся в верности "идеалам", а сегодня с
легкостью предающий их?! И попробуй доказать, когда ты был самим собой -
вчера или сегодня?
А почему то, что не смог сделать Урм, не сделал я? Отошел в сторону,
как будто меня это не касается. Убоявшись запачкаться, постыдно бежал от
Кея...

Теперь я уверен, что "сон" вовсе не был сном. Молю, чтобы "чу-до"
повторилось. Откликнитесь, Кей, я согласен!
Но чудеса не повторяются. Звездный миг в жизни человека слу-чается
однажды. Я проморгал его и презираю себя за это...
А люди все исчезают. И ничто не может положить конец этим
таинственным исчезновениям - ни патетические речи на митингах, ни настенные
призывы.
На сцену вышли какие-то новые, темные силы. Несмотря на вез-десущих
"верняков" кое-где произошли погромы и явные дивер-сии. Заклинивали
перегородки тамбуров, рушили автоматику. Бес-смысленный вандализм? Нет,
скорее продуманная акция. Кто за ней стоит - Лоор, Урм или кто-то третий?
Да, механизм "замкнутого общества" все больше буксует. Энер-голиния,
соединяющая завод синтетических продуктов с главным реактором, оборвана в
нескольких местах. Когда починят, неиз-вестно. Запасов же, которые были
наполовину израсходованы после того, как уменьшили план-заказ, хватит на
несколько дней. А что потом?
Дело идет к социальному взрыву, и во что он выльется, никто не
знает...

Размалеван черной краской самый большой монумент Лоора, перед которым
я, глупый, восторженный мальчишка, когда-то подолгу стоял в благоговейном
трансе. А на космольских собраниях, как ни в чем не бывало, разыгрывают
прежние спектакли. Только актеров и зрителей становится все меньше и
меньше.
По всесвязи выступил Лоор. Меня поразили нотки растерянности в его
голосе. Он пытался придать ему твердость, говорил громче обычного, с
надрывом, периодически переходил на крик, но от этих истерических срывов
впечатление беспомощности только усиливалось.
Лоор не сделал ни малейшей попытки как-то проанализировать кризисную
ситуацию, тем более, признать ошибки, покаяться перед людьми. Прежний набор
заклинаний: сплотим ряды в борьбе с временными трудностями, в которых
виноваты проклятые "призраки", но наша победа уже близка, скоро они будут
уничтожены, и вот тогда...
Паранойя, маразм? А ведь раньше Лоору нельзя было отказать в
изощренном уме. Одурманить народ способен лишь злой гений. А может, это в
природе людей - позволять себя одурачивать, и так было от века и будет до
скончания времен?

Сегодня вечером я не смог встретить Асду - допоздна задер-жался на
энерголинии, лишний раз убедившись, что устранить по-вреждения в оставшиеся
считанные дни невозможно. Дома ее не оказалось. Сжимая в кармане
деструктор, я больше часа носился по пустынным переходам. Шарахался от
"верняков", заглядывал во все уголки, звал:
- Асда! Асда!
С колотящимся сердцем вернулся домой, она там. Не сдержав-шись,
накричал на нее. Асда расплакалась, стала объяснять, что ее задержал Орт,
которому вдруг понадобилось скорректировать режим криостатов.
- При чем здесь ты? Этим же занимаются интеллект-автоматы!
- Не буду же я спорить с профессором...
- Он тебя обхаживаает, а ты и рада!
У Аcды задрожали губы.
- Вот видишь, Фан, ты уже груб со мной. Как все изменилось, какой ужас
нас ожидает!
- Но мы сами хотели изменений.
- Кто ожидал, что они будут такими! Знаешь, Фан, я начинаю думать, что
мы ошибались. Космополис и демократия несовмести-мы. Чего добился Урм,
расшатав систему? Террор обернулся против нас.
- Я предупреждал его, что так произойдет!
- Да, наступил хаос. Все рушится. Мы же гибнем, неужели не понимаешь?
Мне стало жутко. Мои необдуманные слова вызвали реакцию, ко-торую я
не мог предвидеть. А может, они просто вынесли наружу глубинный поток
депрессии, именно в этот миг переполнивший душу Асды?
- О чем ты, родная моя? Еще немного, и ты скажешь, что Лоор - великий
вождь!
Она качнула головой.
- Уже не великий. И не вождь. Но не был ли он таким, когда бросил
вызов силам природы, создав искусственную планету и обеспечив нас
возможностью жить? Что было бы с нами, если бы не Лоор?! Сейчас я вижу, что
относилась к нему предвзято. Борясь с ним, мы заведомо стремились в
тупик...
- Очнись, любимая! - закричал я в смятении. - Не ты ли от-крыла мне
глаза на сущность лооризма? Не ты ли насмехалась над моей наивностью?
Вспомни, что ты говорила: "Лоор - преступник, а его учение - бред!"
Асда опустилась передо мной на колени.
- Прости меня, Фан... Я так виновата перед тобой!
Я поднял ее, начал укачивать, словно ребенка. Она высвобо-дилась из
моих рук.
- Да, у Лоора были ошибки. Но при нем мы хотя бы жили без страха за
будущее.
- Ты говоришь "при нем", но он же никуда не делся!
- Прежнего Лоора нет, и не уверяй, что это не так. Система
распадается, погребая нас под обломками!
Я прижал ее голову к груди.
- Тебе надо отдохнуть. Все не так плохо, уверяю тебя!
- Не заблуждайся, единственный мой... Это начало конца!

* * *


17. Катапульта

Разнесся слух: убит Лоор. Убийца, бывший "малый вождь" Урм, схвачен.
Новый вождь Космополиса... Реут!
Я не доверяю слухам. Но на сей раз сомнений не было: Урм давно
замышлял убить Лоора, только не представлялось возможности. Но,
по-видимому, его недавнее повышение притупило бдитель-ность "верняков". Или
и на них подействовал всеобщий хаос?
- Не Урм убил Лоора, - твердит Асда. - Это сделал Реут, по-верь мне!
Он рвался к власти, будь она проклята! А одновременно с Лоором избавился от
Урма, которого ненавидел всеми фибрами своей мерзкой душонки! Спасайся,
любимый мой, ты - следующий...

Итак, Урм в беде. Что ему грозит? Деструкция? Нет, скорее, су-дебный
фарс и "изгнание": ведь в нашем "гуманном" обществе смертной казни не
существует. Деструктировать из-за угла - сколько угодно, однако по суду
ни-ни!
Конечно, учитывая "невиданную тяжесть преступления", могут ввести
чрезвычайный закон, имеющий обратную силу, но вряд ли при нынешней
панической неразберихе до этого дойдет... Впрочем, гадать бессмысленно. Тем
более, что помочь Урму я все равно не в состоянии.
Плохо, что слух не миновал Асду, усугубив ее нервное расстрой-ство: в
случившемся она винит... себя!
- Если бы я не покинула Урма в такое время... Если бы сумела ему
внушить, что только доброта может всех нас спасти, что зло отвратительно, с
какой бы целью его ни причиняли... Зачем я ушла?
Видно, и мои нервы порядком сдали.
- Если Лоора убил не Урм, а Реут, то что бы от этого измени-лось? И
почему ты упорно говоришь "я", а не "мы"?
- Ты ни в чем не виноват!
- Можно подумать, что виновата ты. Но Урм сам отвечает за свои
поступки. Разве мы не предостерегали его? Я тоже ненавижу Лоора и все же...
- Ненависть... Это я смутила твою душу. До нашей встречи ты боготворил
Лоора. А я смеялась над тобой! Прости меня, Фан! Прости...

На следующий день по всесвязи выступил Реут. Стандартный набор
кликушеских штампов: подлый враг, втершийся в доверие к вождю, убийца,
подосланный "призраками", гнусный клятво-преступник. Все, как один, клеймим
позором... многочисленные требования суровой кары... заслуживает
деструкции... приговорен судом к "изгнанию"...
И насчет знамени, подхваченного из разжавшихся рук вождя, не забыл
упомянуть Реут, и о своей исторической роли, решимости очистить Космополис
от скверны, вернуть в лоно лооризма его блудных сыновей и дочерей.

* * *

Уже не толпы, как бывало в таких случаях, а жидкие людские
ручейки потянулись к площади перед отсеком катапульты, где будет
разыгран последний акт драмы Урма. Пришли и мы с Асдой...
Я уговаривал ее остаться дома, но тщетно.
- Мой долг проводить Урма, - наотрез отказалась она. - А ты не ходи,
тебе нельзя там показываться...
Но как я мог оставить ее одну?
В полуобморочном состоянии, без кровинки в лице, стояла моя любимая
посреди площади...
Сквозь оцепление "верняков" увидели мы скорбную процессию. Урм шел,
как всегда высоко держа голову. Увидев нас в немного-численной толпе, он
улыбнулся:
"Спасибо, друзья, что вы здесь!"
- Мы любим тебя! - рванувшись из моих рук, крикнула Асда.
Пружина "верняков" угрожающе распрямилась, оттеснив нас к щитам
арматуры.
Я подумал, что за этими щитами начинается межзвездный вакуум, готовый
поглотить отважного человека, который не побоялся дать бой системе зла и
бесправия. И пусть я по-прежнему не согласен с его методами и моралью, Урм
заслуживает восхищения. В то время, как я беспомощно философствовал, он
действовал!
Позади конвоиров, сопровождавших Урма, шла группка людей. Среди них
был Реут. Какое же торжество читалось на мучнистом лице "невидимки"!
Наконец-то он избавился от соперника, которому так унизительно и мерзко
завидовал, сознавая его превосходство - превосходство таланта над
посредственностью...
Реут - вождь! Большую нелепость трудно представить... Только над чем
ему доведется властвовать?!
Двое конвоиров взяли Урма за локти, тот стряхнул их руки:
- Я сам.
И одним движением натянул на себя "погребальный" скафандр. До чего же
он был красив в этом мрачном одеянии, словно заранее пригнанном по его
фигуре!
Обведя все вокруг долгим взглядом, Урм шагнул к распахнутой двери в
отсек катапульты.
В этот момент откуда-то сверху раздался громовой клич и ог-ромное
красное тело метнулось в гущу "верняков". Среди них воз-никла паника, никто
даже не помышлял взяться за излучатели, настолько это было неожиданно.
Я вспомнил свое чудесное спасение. История повторяется?!
Видимо, об этом же подумал Реут. Он плюхнулся на пол и с лов-костью,
которую трудно было заподозрить при его жирном теле, пополз в нашу сторону
по плитам палубы. Неподалеку от нас "не-видимка" приподнялся, и я увидел в
его руке деструктор.
- Стой, негодяй! - закричал я, но было поздно.
Вокруг богатыря в красном возникло уже знакомое облако. Ка-залось, он
вот-вот разорвет его, сбросит с себя... Напрасная на-дежда!
Прощай, красный "верняк", мой спаситель...
Разбежавшиеся конвоиры, опомнившись, окружили Урма. А Реут, нацелив
мне в лоб жерло деструктора, нажал на спуск.
У меня не оставалось времени даже подумать о неизбежной смер-ти, но.
ничего не произошло: видимо, заряд деструктора оказался полностью
израсходованным, теперь в руках у Реута была безо-бидная железка. Несколько
секунд он смотрел на нее с недоумением, затем отбросил, завопив:
- Тэ-эк! Держите его! Он из банды Урма!
И тогда я выхватил свой деструктор...
Надо было видеть, как изменилось лицо Реута! Мгновенье, и он начал бы
канючить:
"Ну что ты, Фан, я же пошутил, я не хотел сделать тебе ничего
плохого!"
Но я не дал ему этого мгновенья.
За моей спиной отчаянно закричала Асда:
- Беги, Фан! Беги, любимый!
Как будто мне было куда бежать...
"Верняки" схватили меня и, осыпая бранью, впихнули в "по-гребальный"
скафандр. А затем, вслед за Урмом, затолкали в отсек катапульты...
- Это еще не конец, - услышал я сквозь гермошлем его при-глушенный
голос. - Встретимся на Геме. Может быть, "призрака-ми", но встретимся!
Хлопок катапульты, удар в спину, тошнота, и перед глазами заплясали
сверкающие полосы...
Я беспорядочно падал на Гему.
Инстинктивно разбросав в стороны руки и ноги, мне удалось
стабилизировать падение. Теперь Гема была подо мной, - сере-бристое блюдце,
расписанное прозрачными блеклыми красками. Оно будет постепенно
увеличиваться, и около десяти минут я смогу им любоваться. А потом...
Впрочем, наверное, лучше умереть от удушья, чем сгореть заживо в плотных
слоях атмосферы!
Бедная Асда, трудно ей придется...
Вспомнился ее горячечный шепот:
"Скоро мы расстанемся, любимый. Я чувствую!"
Как всегда, она оказалась права. А ведь так мечтала о ребенке. Я даже
делал вид, что ревную:
- Ты станешь любить его больше, чем меня!
Асда всерьез успокаивала:
- Я назову его твоим именем. У меня будут два Фана, и оба одинаково
любимые.
Теперь у нее не будет ни одного Фана...
Осторожно поворачивая голову, я попытался разыскать среди звезд Урма,
но так и не смог. Зато увидел... Космополис! И он по-казался мне таким
волшебно красивым, таким изящным и совер-шенным, что я застонал от
нахлынувшего отчаяния.
Я следил за ним взглядом, решив, что до последнего мига не взгляну
больше на Гему. Космополис удалялся от меня, медленно вращаясь вокруг оси.
Он прыгал в поле зрения при каждом моем неловком движении. Несколько раз я
терял его из вида, и мне ста-новилось страшно: вдруг больше не увижу!
Но он возникал вновь на фоне звезд, сияющий призрачным све-том,
потерянный для меня безвозвратно.
Жить оставалось минуту-две, когда вращение Космополиса за-медлилось...
или это мне показалось? Но вот за ним возник сноп огня.
"Включили двигатель!" - ворвалась догадка.
При мне его не запускали ни разу: орбита Космополиса не тре-бовала
коррекции...
Объяснение могло быть только одно: на моих глазах планета Лоора сошла
с орбиты и двинулась во вселенскую глубь, прочь от Гемы, сквозь частокол
звезд и нервущуюся паутину гравитационных полей...
Прощай, Космополис!
Прощай, Асда!
Прощай, жизнь!



18. Через год после его смерти
(послесловие к первой части)

Звуки легких шагов разнеслись по туннелю. Молодая женщина с запавшими
сиреневыми глазами несла штатив, в котором побле-скивали пробирки. На пути
распахнулась дверь отсека, стремительно вышел невысокий, полный мужчина.
Они столкнулись. Женщина выронила штатив. Послышался звон стекла.
- Асда, Асда! - укоризненно проговорил мужчина. - Нельзя же так! Вы
ходите, точно сомнамбула, ничего и никого не замечая. Сочувствую вашему
горю, но сколько можно? Не вы одна потеряли близкого человека. Прошел год,
пора бы утешиться!
По щеке женщины скатилась слеза.
- Ну, ладно! В конце концов, мы оба виноваты. Могло быть и
хуже. Разбилось всего три пробирки. Это триста человек. Не так уж и много.
- Я не считаю эмбрионов людьми, иначе теперь не смогла бы жить!
- И все-таки они люди, - с несвойственной ему мягкостью сказал Орт.
- Миллионы пробирок с эмбрионами не стоят одного младенца, -
возразила Асда.
Орт властным движением привлек ее к себе, но она резко отстранилась.
- Опять вы за свое!
- Неужели я не заслуживаю любви?
- Только не моей!
- Даже ради нашей великой цели?
- Узнаю слова Лоора, - резко сказала Асда.
- Я не разделял взглядов покойного вождя.
- Однако служили ему!
- Нет, это он, сам того не подозревая, служил мне! - надменно
произнес Орт.
- Но ведь именно Лоор собирался заселить эмбрионами Гему!
- У меня был другой замысел. И он успешно осуществляется. Как
видите, я вовсе не марионетка в руках диктатора, скорее на-оборот.
- Чего это стоило! - нахмурилась Асда. - Из-за вас погибли десятки
тысяч людей.
- А как бы мы их прокормили сейчас? Поверьте, то, что прои-зошло,
крайне огорчило меня.
- Огорчило? И тем не менее...
- Этого требовал эксперимент.
Гримаса отвращения пробежала по лицу Асды.
- Ради эксперимента вы убили бы родную мать. И еще хотите, чтобы я вас
полюбила?
- Ради великой цели я не пощадил бы себя. Кстати, гемяне об этом
знали.
- Не хотите же вы сказать, что действовали с ведома гемян?
- Они заинтересованы в моем успехе, хотя предпочитают не го-ворить об
этом во всеуслышание. Исходя из своих высоких мораль-ных принципов, -
усмехнулся Орт. - А возможно, их коллективный разум пришел к выводу, что в
данном случае цель оправдывает средства.
- Самая великая цель не оправдает столь гнусные средства! -
презрительно проговорила Асда.
- Что вы о ней знаете? - с убежденностью в своей правоте сказал
Орт. - Если бы цивилизация Гемы погибла, а так чуть было не случилось,
Вселенная, быть может, лишилась бы главного из своих богатств - разума.
Самопроизвольное зарождение мыслящей материи... Когда и где оно повторится,
ответьте мне!
- Не представляю...
- И никто не представляет. Так вот, я пришел на помощь природе в
распространении разума. Пройдут годы, мы умрем, а эмбрионы будут жить. Их
судьба доверена интеллект-автоматам, для которых коллективный мозг гемян
выработал совершеннейшую из программ. В ней заключена мудрость нашей
цивилизации. И как только будет найдена подходящая планета...
- Вы присвоили роль Бога?
- Бог, Демиург, Всевышний... Слова, придуманные людьми. Я же ученый,
и этим все сказано... Итак, вы по-прежнему не согласны?
- И никогда не соглашусь, - твердо сказала Асда.

Орт поморщился.
- Не спешите говорить: "никогда"! Вы ведь мечтали о ребенке...
- Уже не мечтаю.
- Зато мне нужен сын. Помощник и единомышленник. Чело-век, который
продолжит дело моей жизни. Как видите, наши интересы совпадают. А значит,
мы можем стать партнерами. Что же касается любви... Я обходился без нее и
как-нибудь обойдусь в дальнейшем.
- Нет!
- Я не бросаюсь словами, - со скрытой угрозой произнес Орт. - Будет
по-моему, запомните это...



Часть вторая.

Рождение Земли

1. Сверхчеловек

Они выглядели полной противоположностью: гибкая светловоло-сая
девушка и могучий, хотя и стройный, юноша с мускулистым торсом, массивной
шеей и нарочито медлительными движениями. Но, вместе с тем, великолепно
дополняли друг друга, словно при-рода обозначила ими границы щедрого на
вариации спектра че-ловеческой индивидуальности: с одной стороны - предел
женст-венности, с другой - мужественности.
- Догоняй, Фан-Орт! - задорно кричала девушка, перебегая от дерева к
дереву. - Что, не получается?
Кроны деревьев перебирал легкий ветер, и блики рассеянного света то
собирались в бесформенные пятна, то рассыпались брыз-гами, а листва
казалась еще одной участницей извечной непри-тязательной игры.
- У меня получается все! - с юношеской самонадеянностью
пробасил Фан-Орт.
- Хвастаешь, опять хвастаешь! - подтрунивала девушка, от-кровенно любуясь
другом.
- Смотри, Орена!
Не сходя с места и без видимых усилий он сделал сальто назад, еще одно,
затем двойное сальто. Мускулы на его обнаженных руках и груди бугристо
перекатывались под бронзовой кожей, как приводные рычаги доведенного до
совершенства механизма.
Но вот его движения вновь стали замедленными, позы скульп-турными. Этот
переход от динамики к статике, от действия к паузе как бы специально давал
время оценить уникальное сочетание мощи и красоты.
И Орена застыла, завороженная, но через мгновение встрепенулась, и вновь
ее тонкая фигурка замелькала между деревьями.
- Что же ты? Лови!
Фан-Орт рванулся, и деревья словно расступились.
- Пусти, сумасшедший, - забилась в его объятиях девушка, не очень,
впрочем, стараясь высвободиться. - Ты же меня задушишь!
- Всего лишь поцелую, - подхватил ее на руки Фан-Орт. - Разок, ладно?
- Ну все... Хватит... Ты же сказал: "разок", а сам?
- До каких пор терпеть? - капризно спросил Фан-Орт.
Сейчас он был похож на избалованного ребенка, который не привык, чтобы
ему отказывали.
Орена выскользнула из его рук, расправила смявшееся платье.
- Ты же помнишь... Пока нам нельзя... Ну, успокойся...
- Я тебя люблю, ты меня любишь, так в чем же дело?
- Сам знаешь, милый. Потерпи еще немного. Думаешь, я не хочу этого?
Фан-Орт лег навзничь в траву. Орена присела рядом.
Вечерело. В дымчато-голубом темнеющем небе висели перламут-ровые облака.
Яр скатывался за горизонт раскаленным чугунным шаром, а по обе его стороны
расползалось малиновое марево.
- Хорошо-то как, - мечтательно сказала Орена. - Мы вместе, что тебе еще?
- Спрашиваешь, - проворчал Фан-Орт.
- Не хочется возвращаться, но надо. Нам пора.
- Уже? Вот так всегда. Одно лишь расстройство!
Синхронным движением оба провели рукой по лбу, будто стирая паутину. И
враз исчезли деревья, мелькание бликов сменилось ровным рассеянным светом,
пространство сузилось, замкнулось, шорох листвы сменился
приглушенно-назойливым гудением серво-двигателей.
- Фу, устала, - гомолог Орена сняла с головы матрицу биото-ковых
датчиков. - Даже вспотела немного. Не кажется ли тебе, милый, что мы начали
злоупотреблять вылазками на природу?
- Вовсе нет, - возразил астронавигатор Фан-Орт. - Тем более, что это и не
природа вовсе, а псевдоприрода!
- Какая разница!
- Я не могу забыть, что природное окружение, типичное для Гемы,
предусмотрено программой психологической устойчивости. Для нас придумали
мир иллюзий. Но не все по силам психологам! Можно, воздействуя на мозг,
вызвать мираж, не отличимый от действительности, - воспроизвести зелень,
запахи, шум ветра, дождь, раскаты грома. Можно, наконец, подделать восход
Яра. Но просторы планеты, беспредельность неба все равно не поддаются
имитации. Нас поместили
в роскошную позолоченную клетку. Мне в ней душно!
- Я бы не удивилась, если бы это сказал гемянин, - улыбну-лась
Орена. - Возможно, он испытал бы приступ ностальгии, попав в нашу
"клетку". Но мы же в ней родились. Псевдоприрода окру-жала нас с
младенчества, настоящей природы мы
не знаем.
- А если бы мы появились на свет не двадцать, а тридцать лет назад,
ну как этот... задохлик?
- Ты имеешь в виду Эрро?
- А кого же еще? - пренебрежительно поморщась, произнес
Фан-Орт.
- Ты несправедлив к нему. Он хотя и старше, но мудрее любого из нас.
- Мудрее? - возмутился Фан-Орт. - Да вся его мудрость по-черпнута
из книг! Старых, полуистлевших книг. И где он их только раскопал?
- Не будем спорить, - примирительно сказала Орена. - В од-ном с
тобой согласна: Эрро в душе остается космополитянином. Вот кому
псевдоприрода должна казаться чуждой! Возможно, нос-тальгию вызывают у
него катакомбы старого
Космополиса...
Фан-Орт насмешливо фыркнул.
- Да этого "мудреца" туда насильно не загонишь! Целыми днями
что-то строчит!
- А ты бывал в катакомбах?
- Мне там нечего делать. Космополис - прошлое, не заслужи-вающее
того, чтобы о нем вспоминали. Впрочем, и настоящее не лучше -
безымянный сфероид... Клетка, в которой мы оказались не по своей воле!
- Не будь таким пессимистом!
- Завидую тебе, Орена. Ты можешь приспособиться к любым условиям.
Я же на это органически не способен...
- А кто говорил: "У меня получается все"?
- Все, кроме нудного выжидания, бесцельного времяпровожде-ния!
- Сейчас ты сам себе поставил диагноз. Займись настоящим де-лом, и
вылечишься.
- Настоящим делом... А где оно?! - едко проговорил Фан-Орт. - Я
астронавигатор и, смею думать, хороший. Но курс про-кладывают
интеллект-автоматы, а мне остается только наблюдать и соглашаться.
- Они делают что-то не так?
- На первый взгляд, к их действиям не придирешься. Но если
вдуматься, то все у них до отвращения правильно.
- До отвращения... правильно? - с изумлением повторила
Орена. - Не понимаю тебя, Фан-Орт. Ты выражаешься слишком заумно.
- Как бы тебе объяснить... Интеллект-автоматы обладают ги-гантским
потенциальным быстродействием. Однако они его не ис-пользуют. В решениях
неоправданно медлительны и осторожны. Не признают даже малейшего риска.
- Ну и чудесно!
- Не вижу ничего чудесного. Разумный риск необходим в лю-бом деле!
- Утверждение по меньшей мере спорное. Но даже если ты и
прав, то все равно ничего не изменить. От нас это не зависит.
- Вот-вот, - подхватил Фан-Орт. - Мы вроде пешек, тебя не возмущает
такая несправедливость?
- Давай переменим тему, - уклонилась от ответа Орена. - Неужели
ничего больше тебя не интересует? Есть же спорт, искус-ство,
интеллектуальные игры...
- Пустая трата времени!
- Придумай еще что-нибудь. Эрро говорит: была бы голова, а
проблема всегда отыщется!
- Нашла, кого слушать!
- Опять! - укоризненно произнесла Орена. - Нехорошо так предвзято
относиться к товарищу! Знай же, что я полностью с ним согласна и, как
видишь, не сижу без дела. Иначе с ума можно сойти! Кстати, спасибо, что
напомнил. Навещу-ка свое хозяйст
во...
- Чего ты так торопишься? - попытался удержать ее Фан-Орт.
- Я не надолго. Только взгляну и вернусь. Хочешь пойти со мной?
- Не стоит. Подожду тебя здесь.
Фан-Орт, насупившись, проводил Орену глазами, потом перенес взгляд на
экран светозара. Перед ним на фоне черного бархатного неба холодно и
отрешенно сияли звезды.
Дурное настроение часто посещало молодого астронавигатора. В такие
часы он испытывал томление духа, неудовлетворенность бескрылым
существованием. Эти чувства нестерпимо противоречили его вере в свое
особое предназначение.
Увлекшись Ореной, Фан-Орт на некоторое время заново обрел полноту
жизни. Обрадовался тому, что способен влюбиться и что нашлась девушка,
достойная его любви.
Орена, казалось, ответила ему взаимностью. Но ее любовь более
походила на дружбу, а способностью дружить он, будучи от природы
индивидуалистом, не обладал даже в малой мере. И вскоре чувство
недовольства бытием возникло вновь, став да
же еще более острым...

Когда, чуть запыхавшись, Орена опустилась в креслице, Фан-Орт спросил
со скрытой иронией:
- Надеюсь, с твоими подопечными эмбрионами все в порядке?
- Да.
- Какой же смысл было идти?
- Чтобы убедиться в этом.
- Не доверяешь интеллект-автоматам?
- Ну что ты, после твоих слов...
- Смеешься? Думаешь, я против них? Смотря в чем... Ухажи-вать за
эмбрионами - здесь им нет равных. Нуль с девятью девят-ками после
запятой, такова вероятность того, что интеллект-автомат не допустит
ошибку. А твоя надежность максимум три де