Пол Фредерик. Походка пьяницы

   Старик Тремонте потер свой тонкий, длинный нос и вдруг засмеялся. Так смеется кукольный Санта-Клаус за витриной универмага.
   - Генсель, мальчик мой, - задребезжал он. - Не надо горячиться мз-за десятка сопливлящих носов. Вы же несете особую общественную службу.
   - Сэр, заболели уже миллионы, возможно есть и умершие.
   - Но ведь остается много тех, кто не заболел. Будем продолжать для них наши регулярные передачи, - медленно говорил Тремонте. - И еще, Генсель. Я уеду на несколько дней; надеюсь, что вы останетесь на посту. Я не разрешаю вам переходить на аварийный режим.
   Я даже не успел сказать ему о волнениях в Филадельфии, отчаянно думал Генсель, вспоминая сотни людей, осаждавших Муниципальную Клинику...
   Он почувствовал жар и решил, что ему и вравду следует принять еще одну таблетку аспирина... хотя предыдущие две по каким-то своим резонам с ним не соглашались. Категорически. Генсель чувствовал, как у него бунтует желудок. Совершенно взбунтовался.
   Линейный инженер, сидящий в аппаратной за консолью, увидел, как его шеф галопом помчался в сторону мужского туалета, зажимая рукой рот.
   Инженер осклабился. Но через четверть часа он уже не смеялся, когда звукооператор с третьего канала прибежал сообщить, что его начальник лежит у дверей туалета совершенно без сознания и только пыхтит, будто испортившийся паровой бойлер.
   Корнат, в которого влили много крепкого черного кофе, понемногу начал возвращаться к нормальным чувствам. Нет, он еще не протрезвел, но уже был способен понять, в чем дело. Он слышал, как Рэйм говорит Лосили:
   - Вот что ему по-настоящему нужно - массированные витаминные инъекции. Они сразу бы его поставили на ноги, но вы же видите, что творится возле Мед Центра. подождем, пока он протрезвеет.
   - Я уже протрезвел, - слабым голосом сказал Корнат, хотя и знал, что это неправда. - Что случилось?
   Он слушал, пока ему рассказывали о том, что произошло за последние двадцать четыре часа. Умер брат Лосили, умер Эгерд, в стране эпидемия... весь мир становится другим. Он слушали постепенно приходил в возбуждение, но внем было еще довольно много спиртного, хотя оставалось и то, что вдалбливали ему бессмертные, так что он мог более-менее объективно осмотреть свой новый мир. Очень плохо. Но - тут он чувствовал стыд - почему не удалась его попытка самоубийства?
   Он держал руку Лосиль в своих руках и, глядя на девушку, знал, что никогда не захочет, чтобы она ушла от него. Сейчас... сейчас ему хотелось жить! Конечно, было стыдно, но он не хотел отказываться от этой мысли.
   Он все еще чувствовал себя пьяным, и это придавало взгляду на мир теплоту и свежесть. Корнату было стыдно за себя, но стыд уходил куда-то далеко- далеко. И в то же время он чувствовал себя уютно и тепло.
   - Выпей, пожалуйста, еще кофе, - сказала Лосиль, и он был рад слушаться ее. Все стимулы, воспринятые им за сутки, сейчас действовали в нем: избиение, умственное напряжение, настояния бессмертных. А еще спиртное. Он поймал удивленный взгляд Лосили и до него дошло, что он что-то бормочет себе под нос.
   - Извини, - сказал он и протянул ей чашку, чтобы Лосиль налила кофе.
   Волны, бьющие в поселок, становились все выше и выше. Черные баржи щепками теснились друг к другу.
   Родители Лосили храбро вышли под проливной дождь, чтобы участвовать в траурной цремонии перегрузки гроба с телом их сына на черную похоронную баржу. Они были не одиноки, рядом стояли десятки скорбящих других людей, только это не утешало их. Ныли от вибрации стальные тросы. Чавкали, заглатывая воду, щели в колоннах с пневмогенераторами, когда сжатый воздух загонялся в танки. Шум практически заглушал музыку.
   Согласно обычаю, музыка на похоронах проигрывалась с пленок, взятых в библиотеке. Члены семьи усопшего имели привелегию выбирать программы: религиозные гимны для верующих, хоралы Баха для почитателей классики и траурные мелодии для остальных желающих. Сегодня никакого выбора не было. Музука звучала непрерывно, бесконечная панихида. Здесь было множество скорбящих, провожающих своих родителей, жен, детей или мужей, гробы стелами которых все перегружали и перегружали на баржи в их последний путь, который закончится на глубоководье.
   Шесть... семь... Отец Лосили насчитал восемь черных барж, стбравшихся вокруг поселка, ожидая очереди на погрузку. На каждую перегружали по двенадцать тел. Ужасная эпидемия... и только сейчас он догадался, почему здесь было не так уж много людей. Ведь довольно часто вся семья уплывала на барже. Он потер шею, которая начала чесаться. Мать Лосили стояла рядом, но она не размышляла, ничего не считала, а только плакала.
   Протрезвев, Корнат начал видеть нынешний и прошлый день в более четкой перспективе. Рэйм помогал ему. Полицейский засыпал преподавателя градом вопросов:
   - Птчему вы должны умереть? Кто такие бессмертные? Как они могли заставить вас покончить с собой? И почему вы не сделали этого, когда у вас не было ни малейшего шанса?
   Корнат пытался объяснить. Умереть, говорил он, повторяя уроки, вбитые в него дубинкой, это ничего, каждый из нас делает это. Это даже, в каком-то смысле, победа, потому что вы сами назначаете сроки прихода смерти. А вот Сен Сир и другие...
   - Сен Сир исчез, - сказал полицейский раздраженно. - Вы знали это? Исчез он, а так же его телохранитель. Исчез Мастер Финло с отделения биохимии. Его секретарь сообщила, что видела его, уезжавшим с Джилсоном и пожилой блондинкой. Куда?
   Корнат нахмурил брови. Это совершенно не соответствовало его представлениям о бессмертии. Супермен обязан вести себя героически, почему же они ведут себя так? Он попытался было объяснить это, но Рэйм продолжал давить:
   - Они супер-убийцы! Куда они направляются?
   Извиняющимся тоном Корнат ответил:
   - Я не знаю. Но, полагаю, у них были какие-то поводы.
   Рэйм кивнул. Его голос внезапно зазвучал мягче:
   - Да, они у них имелись. Хотите знать, что это за поводы? Оспу занесли аборигены. Они оставили свой остров, неся в себе активные очаги болезни; почти каждый из них. Вы знали об этом? Им делали уколы - они сами считали, чтобы их вылечить; но врачи сообщили, что все эти инъекции и прививки были только для отвода глаз, саму болезнь они не уничтожали. И они прибыли в каждый крупный город на земле, встречались с тысячами человек, ели с ними, находились в тесном контакте. Их подготавливали, - иронически усмехнулся Рэйм, - к жизни в цивилизованном мире и по его законам. Но, к примеру, трубки мира - это вовсе не их обычай; их попросту подговорили, убеждая, будто этим туземцы сделают нам приятное. Следует еще что-либо добавить?
   Корнат весь подался вперед, не отрывая глаз от Рэйма, в голове был сущий кавардак. О чем еще говорить. Он сложил все имеющиеся факты, и сумма привела к неизбежному. Эпидемия была распространена преднамеренно. Бессмертные, со всей своей, ориентированной только лишь на себя мудростью и хитроумием, выступили против короткоживущей породы людей, чтобы уничтожить их всего за один раз столько, сколько не получалось уничтожить и в древние времена. Это по их велению зараза разлетелась по свету.
   Лосиль вскрикнула.
   Только сейчас до сознания Корната дошло, что она, бессильно лежащая у него на груди, невыспавшаяся после страшной бессонной ночи, внезапно напряженно села напротив него, глядя на маленькие маникюрные ножнички в своей руке.
   - Корнат! - опять вскрикнула она и зарыдала. - Я чуть было не вонзила их в твое горло!
   Пришла ночь, и со стороны арка Моста казалась многоцветной линией; огни монорельсовых скоростных поездов и частных машин представлялись лентой из движущихся световых пятен.
   В головном вагоне монорельсового состава машинист в полуха слушал радионовости: " Ситуация в центральных западных штатах еще не стала критической, хотя эпидемия уже захлестнула крупные города Айовы, Канзаса и Небраски. В Омахе более шестидесяти человек погибло при столкновении трех аэробусов, это произошло из-за ошибки пилота, выполнявшего чартерный рейс. Здесь, в Дес Мойнс, сегодня утром весь транспорт был парализован почти на полтора часа, поскольку все диспетчеры заболели и их некем было заменить..."
   Машинмст мигнул и сконцентрировался на ручках управления. Ему было пятьдесят лет, и вот уже полжизни он занимался своим делом на этой вот трассе. Сейчас он раздраженно поправил сенсорный воротник; он носил его уже тридцать лет, но сегодня тот впервые стал его беспокоить.
   Этот воротник действовал как электрический автотормоз; через него на монитор посылались данные о температуре тела и пульсе машиниста, он же, через электронную схему мог отключить ток и задействовать тормоза в случае болезни или внезапной смерти своего хозяина. Машинист привык носить его уже много лет, но сегодня, сейчас, когда поезд на третьей скорости отъезжал от посадочной площадки на Мосту, ему вдруг показалось, что воротник его душит.
   А на беду еще и голова разболелась. Глаза слезились и горели будто засыпанные песком. Машинист включил радиотелефон, соединявший его с диспетчерской и прохрипел:
   - Чарли, я чувствую, что сейчас отключусь. Я...
   И все. Больше ничего. Тело упало вперед. Сенсоры воротнмка отметили ускоренный пульс и повышенное потоотделение и отреагировали еще до того, как он потерял сознание. вагон монорельса застыл на месте.
   Мчащийся за ним второй поезд, врезался первому в хвост.
   Машинист второго состава чувствовал расстройство желудка уже в течение часа, но надеялся продержаться до конечной станции. Выехав на Мост, он, ради скорости, отключил тормозное управление. Когда сенсоры на его воротнике посчитали, что все критические параметры перейдены, они отключили приводы ведущих колес, но те продолжали вращаться по инерции. Было поздно что либо предпринимать. Электроника никак не расчитывала на выход из строя сразу двух машинистов. С Моста в залив полетели белые искры и погасли... громадные раскаленные добела куски искореженного металла. Образовалась ужасная пробка. Грохот крушения долетел даже до Университета. Движение на мосту прекратилось совершенно. Движущаяся лента превратилась в ряд застывших огоньков с громадным костром пожара посредине.
   Через несколько минут раздался вой сирен машин скорой помощи.
   Корнат обнял рыдающую девушку. Он не верил своим глазам, и это было видно по его лицу, но мысли так и кипели. Лосиль пыталась убить его! Но ведб это же безумие!
   Но так же, как и все безумные события его жизни, это тоже было объяснимым. Довольно-таки поздно он стал прислушиваться к еле слышимому шепоту внутри своего черепа. Корнат закричал Рэйму:
   - Им не удается достать меня! И они попробовали действовать через нее!
   - А почему они не могут достать вас?
   Корнат пожал плечами и развел руки. Лосиль села на кровати, увидала ножницы и отбросила их подальше.
   - Не надо волнваться. Я все понимаю, - сказал ей Корнат, потом он обратился к полицейскому: - Я нн знаю, почему это так. Иногда и они не могут. Как в кухне, или вот прямо сейчас; ведь они же могли убить меня. Я даже сам хотел смерти, только они не смогли. А еще на острове, когда я страшно напился. И еще - помнишь, Лосиль? - на Мосту. Каждый раз я был открыт для них, и на Мосту они чуть было не добились своего. Но тогда я вовремя опомнился. Каждый раз я был одурманен, пьян. они могли прийти и сделать со мной что угодно, я полностью был в их власти...
   Вдруг он замолчал, потому что в его голову пришла совершенно дикая мысль.
   - Лосиль, что это с вами? - резко спросил полицейский.
   Девушка заморгала глазами и уселась на кровати.
   - По-моему, я заснула, - оправдываясь, сказала она. - Смешно...
   Корнат с громадным интересом глядел на нее, не как на жену, а как на какой-то любопытный экземпляр.
   - Почему это тебе смешно?
   - Я услыхала, будто кто-то разговаривает со мной, - капризным голосом ответила она. Корнат видел, что Лосиль держится из последних сил; она не могла оставаться на ногах, даже считая себя убийцей, даже, если бы он умер у нее на глазах, даже если бы мир рушился...
   - С тобой разговаривали? И что же сообщили? - орывисто спросил он.
   - Не знаю. Что-то смешное. "Ме софт-сиик ю-фелла". Что-то вроде этого.
   - Это на пиджин, - внезапно заявил Рэйм. Вы слышали аборигенов. - Он посчитал вопрос решенным и повернулся к Корнату: - Вы пришли к какому-то выводу, вспомните! Вы сказали, что иногда они могли вас достать, а иногда нет. Почему? В чем причина?
   - В выпивке! - решительно ответил Корнат. - Каждый такой раз я был пьяным.
   И это была правда. Три раза смерть могла достать его, но каждый раз промахивалась.
   В каждом случае он был пьян! Алкоголь в мозгу, селективный яд, в первую очередь поражающий лобные доли мозга, замедляющий реакцию, искажающий зрительное восприятие... но он же заглушал в его голове голоса, которые заставляли его умереть!
   - Смеллим олефелла багаримон аллфелла, - четко произнесла Лосиль и улыбнулась. - Извините. Вот что я хотела сказать.
   На мгновение Корнат застыл.
   Но тут же стал действовать. Бутылку, что была с ним, Рэйм заботливо пприхватил с собой. Корнат схватил ее, окрыл, сделал большой глоток и передал бутылку Лосили.
   - Пей! Не отказывайся, а сделай парочку приличных глотков!
   Он закашлялся и оттер выступившие на глазах слезы. Ликер был отвратительным на вкус, еще немного, и он снова опьянеет.
   Но эта малость может спасти его жизнь... жизнь Лосили... она может спасти жизнь во всем мире!
   ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
   Тай-и Масатура-сан встал со своей кровати и подошел к крепкой, новенькой решетке.
   Сумасшедшие белые люди не принесли им обед. А ведь уже очень поздно, решил он, глядя на звезды. Еще несколько недель назад, на острове, единственными необходимыми человеку часами был кружащийся по небу Южный Крест. Эти же незнакомые северные созвездия были холодными и неприятными. Они не говорили ему ничего из того, что хотел он знать, не показывали ни времени, ни направления.
   Его широкие ноздри трепетали от злости.
   Став тай-и, помимо прочих умений он изучил исскуство чтения звезд. Вот только теперь это искусство не имело никакой ценности, поскольку его привычность и применение были перебиты умениями белых людей. Его дар глубокого нюха, благодаря которому часть его сознания могла отличать правду от лжи, умение, делавшее его вождем племени, был теперь бесполезен из-за глубоких стариков, что пахли очень странно и даже умели обмануть его внутренний, потаенный нос.
   Никогда он не поверит лживым речам древних возрастом белых людей, подусал он и сплюнул на землю.
   Его второй из команды скулил, сидя у двери домика.
   На смешанном наречии, которое служило племени лучше, чем пиджин-инглиш или ломаный английский самого Масатурв-сан, он сказал:
   - Я попросил их прийти сюда, но они не услыхали.
   - Один слышит, - ответил на это Масатура-сан.
   - А старики все больают и болтают, - сообщил худющий его собеседник.
   - Я слышу, - ответил Масатура-сан и отключил свое сознание. Он присел на корточки и стал глядеть на решетку и звезды. Снаружи было все так же шумно: голоса, машины, даже в такое позднее время.
   Масатура-сан очень тщательно обдумывал то, что собирался сделать.
   Он стал тай-и не только из-за своих познаний и внутренней силы, но и по праву наследования. Когда в 1944 году японцы выслали на захват острова торпедный катер, они обнаружили там процветающую общину. Так что японские корни у предков Масатуры-сан появились именно с того времени. Правда, и до того все его предки были смешанной крови. Двенадцать японцев не были первыми моряками на этом берегу. Когда-то "Масатура-сан" был "Мастерсоном". Отцы англичане и матери меланезийки произвели на свет здроровую расу, поскольку мужчины-меланезийцы полностью были перебиты. Японцы продолжили и повторили процессы гтбридизации в обнаруженном ими человеческом материале, когда перебили всех англичан, кроме очень немногих человек.
   Один из этих немногих и был пра-прадедом тай-и Масатуры-сан. Его не убили лишь по одной простой причине: он был верховным жрецом племени, и ему было почти сто лет, ради него на смерть могли пойти все островитяне. Многие так и сделали.
   Триста лет спустя третье поколение его отпрысков унаследовало кое-какие его таланты. Одним из таких талантов был "глубокий нюх" - не обыченое обоняние, а совершенно иное чувство. Другим талантом был возраст. Масатуре-сан было уже около сотни лет. Только благодаря своим талантам смог он противостоять обладателям странных, внутренних голосов, которые обнаружили его на острове и пообещали ему очень многое, если он, в свою очередь, поможет им.
   "Глубокое вынюхивание" мира за оградой говорило об очень плохих вещах.
   Тай-и Масатура-сан глубоко задумался, а потом принял решение. Он вышел из своего домика и поднял второго из команды.
   - Поговори с хим-фелла еще два раза, - приказал он на пиджин-инглиш. Я помогу.
   Корнат дождался, когда его жена заснула с виноватой улыбкой на губах. "Я вернусь", - прошептал он и вместе с сержантом Рэймом быстро вышел на улицу. поднялся ветер, и звезды скрылись за мчащимися по небу тучами. Весь кэмпус лихорадило. Сотни людей все еще толпились возле Мед Центра; не потому, что они надеялись на вакцинацию - уже было объявлено, что прививки малоэффективны - а потому. что им некуда было пойти еще куда-то. В самой Клинике врачи с белыми от усталости лицами и покрасневшими глазами работали не переставая, повторяя одни и те же действия, потому что других не знали. В первые же часы паники они узнали, что из библиотеки украдены все сведения по трехсотлетней истории и достижениям эпидемиологии; они и не надеялись повторить их за такое короткое время, но они пытались. Половина врачей и сама была уже больна, но все из последних сил держались.
   Корнат беспокоился, но не за себя, а за Лосиль. Вернувшись мыслями к Полевой Экспедиции, он вспомнил про уколы, которые делал сам Сен Сир, и который сам убедился, что каждый участник был привит от оспы. Только вот как с Лосилью? Она привита не была.
   Он уже рассказал Рэйму об этих уколах, и тот немедленно сообщил об этом в штаб-квартиру полиции. Оттуда по радио связались с островом, пытаясь найти врачей, в чьем распоряжении могла оказаться вакцина. Но ответ пришел неутешительный. Бесссмертные побеспокоились забрать то, что смогло бы остановить их наступление против большинства короткоживущего человечества.
   Но этот факт принес и другое заключение: Раз уж бессмертные позаботились о том, чтобы забрать вакцину, значит, она у них имелась.
   Корнат с Рэймом обнаружили, что аборигены уже ждали их.
   - Вы звали нас, - сказал Корнат. Вообще-то это был вопрос, и сам Кор-нат не был уверен полностью в своих догадках. Масатура-сан согласно кивнул и взял его за руку.
   Рэйм глядел на них, чувствуя головокружение. Корнат заставил выпить и его - не потому, что Рэйм проявлял какие-то способности к телепатии, а только лишь для верности. Сейчас же он будто пьяно бредил: профессор математики, не говоря ни слова, пожимает руку темнокожему уродцу. Только это не было пьяным кошмаром.
   Через мгновение Корнат отпустил руку островитянина. Масатура-сан кивнул и, опять не говоря ни слова, взял у Корната бутылку, сделал приличный глоток и передал ее второму из команды, примостившемуся у его ног.
   - Пошли, - коротко сказал Корнат, глаза его блестели (Только ли от выпитого?). - Нам нужен вертолет. Вы можете достать хотя бы один?
   Рэйм автоматически достал из кармана радиопередатчик и лаконично передал эту просьбу в свою штаб-квартиру, а только лишь после того спросил:
   - Что случилось?
   Корната повело в сторону, чтобы не упасть, он схватил Рэйма за плечо.
   - Извините. Это все бессмертные. Вы были совершенно правы. Они привезли сюда носителей оспы, чтобы заварить всю эту кашу. Так вот, этот тип гораздо старше, чем выглядит. Он тоже умеет читать в мыслях.
   В радиостанции кто-то быстро-быстро заговорил.
   - Нас подберут возле Мед Центра, - сказал Рэйм, ложа передатчик в карман. - Пошли. - Они чуть ли не побежали, и только после этого он спросил: - И куда же мы отправимся?
   Корнату было тяжело бежать. Все вокруг передвигалось так медленно-медленно. Его собственные ноги превратились в надутые сосисочные оболочки; он как будто продирался через застывшее желе. Корнат тщательно отмерял движения в пьяной иллюзии абсолютно трезвого поведения. Он и пьяным не был, но и боялся трезветь.
   - Я теперь знаю, где находятся бессмертные. Островитянин рассказал мне об этом. Без слов, только лишь держа за руку - из мозга в мозг; телесный контакт помогает. Сам он не знает, как называется это место, но когда мы полетим, я смогу его найти. - Тут он остановился и бессильно признался: Господи, я - таки упился. Нам понадобится помощь.
   Пьяно запинаясь на каждом слове, Рэйм ответил ему:
   - Я тоже выпимши, но я понимаю, это ради меня же самого. Там нас встретит целая Бригада Сил Специального назначения.
   Открытое пространство возле Мед Центра было идеальным для посадки вертолетов, хотя здесь и было полно находящихся в полнейшей прострации заболнвших или растерявшихся людей. Рэйм и Корнат услыхали стаккато двигателей и встали, ожидая, на краю площадки. За ними прилетело двенадцать машин. Одиннадцать остались в воздухе, двенадцатый включил прожектора и пошел на посадку.
   Один из тех, кто стоял возле Корната внезапно схватил его за руку и что-то пробормотал. Кго зрачки были расширены, несмотря на заливший все вокруг яркий свет. Он уставился на Корната, шевеля губами, а потом вдруг заорал:
   - Эвакуация!
   Рэйм первым осознал опасность.
   - Побежали! - крикнул он и, пригнувшись, направился к садившейся машине. Корнат за ним. Но за ними пошли и другие. "Эвакуация! - орали они. - Это прилетели за нами! Давай!" Истощенные, больные люди падали, хватая друг друга за ноги. - Эвакуация!
   Корнат помчался изо всех сил. Какая эвакуация? Он прекрасно понимал, что это за машины. Понятно! Здесь вмешался Сен Сир или кто-то другой из бессмертных. Не имея возможности прорваться сквозь барьер алкоголя, теперь они командовали бессознательными мозгами сотен отчаявшихся, беспомощных людей, требуя, чтобы те напали на Корната и Рэйма и уничтожили их. Удивительно, с пьяной медлительностью рассуждала одна часть его сознания, это же сколько частичеых телепатов собралось в этой случайной толпе; другая же часть в это время настойчиво кричала: "Беги! Беги!"
   Полетели камни, а в ярдах пятидесяти, по другую сторону газона, Кор-нат явственно расслышал нечто, похожее на выстрел. Но вертолет с вращающимися винтами был уже рядом. Они вскочили в кабину, оставляя за собой взбесившуюся по приказу чужого разума толпу.
   Машина поднялась в воздух, чтобы присоединиться к остальным.
   - В самое времечко успели, - пропыхтел Корнат, обращаясь к пилоту. Спасибо. А теперь летим на восток, пока не...
   К ним повернулся второй пилот, и что-то в его взгляде заставило Корната застыть на месте. Рэйм тоже заметил это. И, пока второй пилот доставал оружие, сержант пустил в ход кулак. Пилот полетел в одну сторону, винтовка в другую. Прижимая второго пилота к полу, Корнат и Рэйм обменялись взглядами. Им не надо было слов. Это была не телепатия, но оба пришли к одному и тому же решению. Корнат подскочил к винтовке , схватил ее и нацелил на второго человека, находившегося в кабине, на пилота.
   - Ведь это же вертолет Спецподразделения, так? Со всем медицинским снаряжением?
   Рэйм догадался только теперь. Он вскрыл ящик, вытащил полулитровую флягу с бренди и протянул ее пилоту.
   - Пей, - приказал он. - А теперь включи радио! Скажи, чтобы каждый в отряде выпил как минимум по сто грамм!
   Н-да, кружились мысли в голове Корната, интересненький способ вступать в войну!
   ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
   Рэйм был всего лишь сержантом, но пилот их вертолета был заместитель инспектора. Как только в в его крови спиртного оказалось достаточно, чтобы противостоять вмешательству бессмертных, он отдал приказ. Пилоты в других вертолетах наверняка задавали друг другу недоуменные вопросы, но подчинились.
   Их отряд летел над заливом, над городом, направляясь в сторону гор.
   Под ними лежал беспомощный город. Здесь, в воздухе было тихо и спокойно, а на земле начиналась бойня, когда слепая толпа начала крушить все на своем пути. В тысяче футов над залитыми ужасом улицами Корнат видел костры искареженных в столкновениях автомобилей, валяющиеся будто тряпье неподвижные тела, полнейшую победу, которую одерживала новая чума. Но хуже всего была паника. Заместитель инспектора сообщил ему, что по городу отмечено около десяти тысяч смертных случаев, но только малая часть была вызвана оспой. Все остальное сотворила обезумевшая толпа.
   Корнат понимал, что именно этого бессмертные и добивались.
   Слишком долго, посчитали они, пасется беспомощное, но соперничающее с ними стадо короткоживущих. Стадо росло, пока не стало угрожать невидимым хозяевам пищи и пространства. И вот тогда, как и всякий хороший хозяин, бессмертные решили проредить свое стадо.
   А более всего для этого подходили биологические гербициды. Грибок миксоматозис спас Австралию от нашествия кроликов, так и оспа могла справиться с роящимися людскими червями, ставшими опасными для бессмертных.
   - Перед нами грозовой фронт, - коротко объявил сержант Рэйм. - Боюсь, что нам придется обходить его. Ведомые вертолеты летели в чистом, прозрачном воздухе, но впереди, над горами, клубились тучи.
   Корнат отрицательно покачал головой. Он знал лишь тот путь, который своими глазами видел Сен Сир, а старый островитянин передал ему из разума в разум. Им придйдется пробиваться сквозь грозу.