Глава 25

   Дни шли, превращались в недели. На дворе стоял май, а дело не сдвинулось с места.
   Казалось, все забыли о политике и просто наслаждались жизнью. Анри, Виллеру и Камилла посвятили герцогиню де Лонгвиль в дело, дабы не скрываться от постоянно находящейся рядом с аббатом женщины, к тому же заинтересованной женщины – ведь герцог Энгиенский приходился ей родным братом. Анна с энтузиазмом предложила свою помощь. Оказалось, что она помнит Роже и Жирардена, которых видела в окружении брата.
   Вильморен выхлопотал себе перевод в Париж, Орден поручил ему какое-то дело при дворе. Теперь аббат коллекционировал сплетни и регулярно отсылал начальству сводки о состоянии здоровья короля Людовика. Весь Париж, вся Франция, вся Европа, а особенно Испания, затаив дыхание, ждали предрешенного исхода. Король болен, король скоро умрет. Однако Людовик умирал уже почти полгода, и все успели привыкнуть. Противники Мазарини строили козни, пытаясь склонить короля не назначать регентшей королеву. Сам кардинал, говорят, не вылезать из постели Анны Австрийской, ублажая будущую властительницу Франции. Испанцы в Эльзасе ждали смерти монарха, собирали силы и готовили сокрушительный удар. В общем, все ждали. Ожидание утомляло.
   Анна де Лонгвиль взяла на службу одного из людей Теодора, который обеспечивал теперь охрану в особняке Лонгвилей – и конечно же служил надежным связным между домами. Счастливый герцог де Лонгвиль готов был на все ради жены, собиравшейся подарить ему наследника. Герцогиня также пригласила в дом нового духовника, аббата де Вильморена, что герцог приветствовал – за последний месяц святой отец занял весьма влиятельное положение при дворе, знакомство с ним было не лишним. Анна и Анри весьма напоминали парочку влюбленных голубков, но Лонгвиль предпочитал верить супруге и не замечать ничего вокруг. Ему это не мешало по-прежнему открыто ездить к своей любовнице, госпоже де Монбазон. Парижские нравы временами восхищали Теодора.
   Виллеру в светских увеселениях участия почти не принимал, потому как визиты в кабаки стали исключительно его делом, аббат ночами был занят. Увы, поиски не приносили успехов: Дени де Роже не показывался ни в свете, ни в злачных местах. Возможно, он покинул Париж. Надежда быстро отыскать предателя и вернуться в действующую армию меркла с каждым днем. Теодор написал одному из своих армейских приятелей, поинтересовавшись, не отыскался ли Жирарден, но о том ничего не слышали. Казалось, заговор провалился, герцог Энгиенский жив и здоров, и все же на душе было неспокойно. Поиски Виллеру продолжал с завидным упорством: от этого напрямую зависело его будущее.
   Апрель и теперь май состояли из дней-близнецов: утром Теодор распределял дежурства, себе всегда оставляя утро, вечером оставлял особняк на Жюре и отправлялся в очередной кабак. Чаще всего из злачного местечка удавалось выбраться трезвым и не слишком поздно, тогда он шел к Камилле, а под утро заступал на дежурство. Анри же подозрительно часто исчезал из дома госпожи де Ларди, но коня не брал – значит, ходил недалеко. Виллеру догадывался, где может проводить время любвеобильный аббат. Анри и Анна, похоже, не совестились своими отношениями: Анна не любила мужа, тот вел себя неблаговидно, а Анри роль постоянного любовника вполне устраивала. В отличие от Теодора, которому становилось все тяжелее делать вид, что между ним и Камиллой нет ничего, кроме взаимного интереса.
   Камилла вела насыщенную жизнь светской львицы, почти каждый вечер либо выезжала, либо давала прием в особняке де Ларди. Общество просто влюбилось в недавнюю затворницу, даже больной король благосклонно выслушивал рассказы об экстравагантной даме и однажды удостоил ее личной беседы. Госпожа де Ларди уже слегка устала от роли наперсницы молодой герцогини, но все же каждый вечер проводила рядом с ней, ибо Анна знала в лицо де Роже и могла на него указать.
   Каждую ночь Камилла отсылала служанку, накидывала пеньюар, распускала волосы, брала книгу и устраивалась в кресле у камина. Иногда читала, иногда смотрела на огонь и всегда ждала. Ожидание стало привычным. Редко, но все же случалось, что она засыпала в кресле и просыпалась уже утром, одна. Тео не приходил. Камилла знала, что шевалье не приходит тогда, когда выпивает в своих путешествиях. Такая щепетильность ее и радовала, и раздражала одновременно. Она не знала, что лучше: вот так ждать и не дождаться – или получить пьяного, едва стоящего на ногах кавалера. Впрочем, Тео о ее желаниях осведомиться не соизволил, просто решил, что, выпив, не приходит. Какое высокомерие! Мог бы и поинтересоваться ее мнением, может, она без ума от нетрезвых мужчин. Нет, все решил сам, только сам.
   Она любила его. Зрелому возрасту – зрелые чувства. И ее чувство было зрелым, глубоким и нежным. Таким щемящим... Но Теодору это не было нужно. Ему нужна только война. Совсем как Франсуа. Камилла не собиралась во второй раз стоять на коленях.
   И она просто любила его, просто отдавалась всей душой и телом. Утомленные ласками, они разговаривали, делились впечатлениями, накопленными за день, обменивались информацией. Частенько Камилла рассказывала что-нибудь о своей жизни, Тео всегда слушал с напряженным вниманием, иногда в ответ поведывал о себе. Его повествования, такие редкие, всегда радовали ее, он оказался хорошим рассказчиком, его описания были насыщенными, подробными, образы невероятно яркими, будто живыми. Можно было легко представлять всех этих людей и места. Представлять – и ждать, когда он уедет.
   И вдруг ожидание закончилось.
   Четырнадцатого мая госпожа де Ларди и герцогиня де Лонгвиль присутствовали на балу в ратуше. Здесь собралось множество людей, толпа шумела и перекатывалась, ворочалась, как спящий зверь. Аббат и Теодор были где-то рядом, осматривали те места, куда женщинам вход закрыт.
   Был день Вознесения Господня. Все говорили только об одном – о болезни короля. Тема эта не надоедала людям уже много месяцев, но вчера поползли слухи, что король при смерти.
   – Говорят, его величество совсем плох... – сетовал кто-то сокрушенно-заинтересованным шепотом.
   – Он уже несколько дней ничего не ест...
   – Бувар, его личный медик, признался, что его величество так слаб, что и рукой пошевелить не может!
   – Боже, храни короля!
   Не сохранил. Или хранил, да вот терпение иссякло.
   Из Сен-Жермена примчались вестники, сообщившие, что в два часа и три четверти пополудни король Людовик Тринадцатый испустил последний вздох. Новость распространилась ужасающе быстро.
   – Король умер.
   – Да здравствует король!
   Дофину было четыре с половиной года.
   Перешептываясь, люди начали расходиться, все спешили покинуть бал, смерть короля сделала дальнейшие увеселения невозможными. Церковные колокола звонили, не переставая, возвещая переход в иной мир властителя Франции.
   – Вот он! – неожиданно воскликнула герцогиня де Лонгвиль. – Это точно он, вон там, у колонны. – Анна весьма невежливо ткнула изукрашенным камнями веером в какого-то дворянина. – Это господин де Роже, я уверена!
   Камилла посмотрела в указанном направлении.
   – В синем камзоле? – уточнила она.
   – Именно, и в шляпе с голубым пером. – Подтвердила герцогиня.
   – Анна, найди Теодора и Анри и приведи их сюда. Я задержу этого господина. Поторопись, шевалье и аббат должны быть где-то у карточных столов. – Камилла подтолкнула герцогиню в нужном направлении и поспешила к незнакомцу.
   ...Когда герцогиня привела в зал Вилл еру и Вильморена, Камилла уже практически прижала де Роже к колонне и кокетничала с ним напропалую. В следующую секунду она увидела Теодора, мило улыбнулась собеседнику и быстро распрощалась.
   Камилла подошла к друзьям, которые не сводили глаз с мужчины в синем камзоле.
   – Он чрезвычайно любезен. Не знаю, узнал ли он меня, вряд ли он следил за мною лично, а я не представилась. Мы немного поговорили о политике. Он сторонник Мазарини.
   Виллеру скрипнул зубами.
   – Я предполагал нечто в этом роде.
   – Мы должны проследить за ним, чтобы понять, кто за ним стоит. – Вильморен увлек всех за колонну. – Не надо, чтобы он нас заметил.
   – За ним стоит Мазарини, это и так понятно, – проговорил Теодор, наблюдая за де Роже. – Я бы предпочел не следить за ним, а схватить и допросить. С пристрастием.
   – Это мы всегда успеем, но не хотелось бы поймать мелкую рыбешку, а крупную упустить, – покачал головой Анри.
   – В любом случае, здесь его не стоит хватать, надо дождаться удобного момента, так что следить все равно придется, – кивнул Виллеру. – Дамам сегодня придется добираться домой без нас.
   – Я отвезу Камиллу в своей карете, – сказала Анна.
   – И поезжайте к себе, – строго приказал Анри. – Вам вредно волноваться.
   – Я прослежу за этим, – успокоила аббата Камилла. – Если вы поймаете этого де Роже – ведите ко мне, я смогу помочь вам разговорить его.
   Анри и Теодор одновременно кивнули, будто репетировали, и нырнули в толпу расходящихся гостей – и вовремя, де Роже уже пробирался к выходу.
   ...Пробило полночь. Колокола все звонили, то стихая, то вновь набирая силу. Камилла нервно расхаживала по гостиной. Ожидание затягивалось. Где же они? Почему так долго?
   Из холла послышался какой-то шум, Камилла выглянула и остолбенела: Вильморен и Теодор тащили упирающегося человека в синем камзоле: на голову пленника нахлобучен какой-то грязный мешок, конвоиры тоже весьма испачканы и потрепаны, будто в сточной канаве валялись.
   – Куда его засунуть, чтобы понадежней? – спросил аббат, весьма агрессивно толкая де Роже в бок.
   – В гардеробную, – решила Камилла и жестом велела следовать за ней.
   Мужчины, не церемонясь, запихали пленника в комнатушку без окон, Камилла заперла дверь, после чего внимательно оглядела их:
   – Что произошло?
   – Этот слизняк привел нас в засаду. Видимо, заметил слежку, – объяснил Виллеру. Выглядел он как встрепанный мальчишка. После драки мужчины почему-то часто выглядят как мальчишки...
   – Мы чудом отбились, – проговорил аббат. – Четверых убили, а де Роже кинулся бежать. Догнали мы его у моста, завязалась драка, ибо он был нужен нам живым... Мы скатились в Сену.
   – Теперь понятно, почему вы такие грязные. Может, приведете себя в порядок, а я пока приготовлю все для допроса?
   Они согласились и удалились.
   Камилла прислушалась: в гардеробной было тихо. Госпожа де Ларди отправилась на кухню, чтобы приготовить секретное оружие.
   Через полчаса Анри, Теодор и Камилла встретились в гостиной. Мужчины сменили одежду и смыли с себя запах тухлой воды.
   – Я приказала слугам сидеть в своих комнатах, что бы ни случилось, – произнесла Камилла, держа на руках великолепного черного кота.
   – Зачем тебе кошка? – поинтересовался Теодор.
   – О, для демонстрации. Анри понимающе кивнул:
   – Обманное отравление?
   – Именно, – согласилась Камилла.
   – Может, кто-нибудь и меня посвятит в детали? – попросил Теодор, неискушенный в таких делах.
   – Нет времени, – покачала головой Камилла. – Просто делай то, что я попрошу, и ничему не удивляйся. Ведите жертву, – приказала она.
   Через пару минут мужчины приволокли де Роже и привязали его к стулу. Пленник ни на секунду не переставал сопротивляться. Упорный, негодяй.
   Камилла подошла к нему и сдернула мешок с головы.
   – Доброй ночи, господин де Роже.
   – Вы! – прохрипел пленник. – Как вы смеете!
   – Успокойтесь, пожалуйста, выпейте вина... – Камилла поднесла к его губам бокал, пленник осушил его в несколько глотков, видимо, в горле пересохло.
   – Замечательно, – пропела Камилла, и опустилась в кресло напротив. – А теперь посмотрите сюда.
   Госпожа де Ларди налила какую-то жидкость в блюдечко и предложила коту. Тот вылакал угощение и принялся вылизываться, но через несколько секунд покачнулся, упал на бок, несколько раз содрогнулся и замер.
   – Что? Что вы сделали с котом? – насторожился де Роже.
   – Я напоила его тем же, что подмешала вам в вино. Через некоторое время вам станет плохо, закружится голова, появится слабость в членах, руки похолодеют, сознание начнет путаться, язык заплетаться – и оп! С вами случится то же, что и с котом. – Камилла положила животное на серебряный поднос и накрыла салфеткой.
   Роже побледнел, но промолчал.
   – Но вы можете избежать такой участи, если честно, а главное, быстро ответите на наши вопросы, – продолжила Камилла. – У вас есть полчаса, чтобы принять противоядие. Иначе – конец.
   – Почему я должен поверить, что вы мне его дадите? – спросил пленник.
   – Вам придется рискнуть и поверить мне на слово. Роже фыркнул и замолчал, но не прошло и пяти минут, как он встрепенулся, что-то почувствовав.
   – Вот, вам уже нехорошо, – улыбнулась Камилла. – Голова кружится? Я предупреждала. Ваше время на исходе.
   Роже молчал, но через несколько минут не выдержал:
   – Хорошо, я отвечу на все вопросы, только спасите меня, не дайте мне умереть!
   – Тогда вам лучше отвечать быстро и четко, у вас осталось мало времени. – Камилла взглянула на Виллеру и Вильморена, молча стоявших у нее за спиной: – Приступайте, господа.
   Аббат взглянул на Теодора и попросил:
   – Разрешите, я проведу допрос?
   – Пожалуйста, – кивнул шевалье.
   – Итак, – приступил Анри. – Кто послал вас убить господина де Виллеру?
   – Кардинал. Я получил послание, в котором недвусмысленно указывалось, что нужно делать. – Скороговоркой зачастил Роже. – После того, как Поль исчез, я занял его место.
   – Почему кардиналу нужна смерть Виллеру?
   – Он знал всех нас и пытался открыть глаза герцогу. – Губы Роже изогнулись в улыбке. – Герцог не верил, но рано или поздно поверил бы.
   – Почему кардинал хочет устранить принца? – Голос Анри был холоден.
   – Герцог Энгиенский – противник Мазарини. Герцога любит армия и народ. Такие соперники кардиналу не нужны, – объяснил Роже.
   – Так вы думали, что Виллеру может разоблачить заговор?
   – Да.
   – Понятно. Но в тот раз попытка не удалась. Вероятно, кардинал на этом не успокоился? – Аббат сцепил пальцы в замок перед грудью, он заметно волновался. – Теперь, после смерти короля, самое время повторить нападение. Кто сейчас служит кардиналу в ставке герцога?
   Роже молчал.
   – Ну, что же вы? – поторопила его Камилла. – Вы готовы умереть за Мазарини? Часы тикают, сейчас вам станет совсем плохо, в глазах потемнеет. Еще чуть-чуть, и противоядие не подействует.
   Роже не выдержал и минуты, заплетающимся языком он проговорил:
   – Я не знаю. Кто-то из офицеров.
   – Тогда скажите, что он планирует делать.
   – Я не знаю.
   Камилла многозначительно покосилась на поднос с котом.
   – Он... Он собирается убить герцога во время очередного сражения. Скоро испанцы перейдут в наступление. Вот тогда он и нанесет удар.
   В глазах Дени де Роже был ужас. Виллеру шагнул к пленнику.
   – Вы же знаете имя. Назовите имя, и мы дадим вам противоядие.
   – По... Поль де Жирарден... Это он.
   – Но ведь он исчез из ставки!
   – Он должен был вернуться несколько дней назад. Т... таков при... каз...
   Роже покачнулся на стуле и упал бы, не будь он привязан, голова его поникла... Спустя мгновение раздался богатырский храп.
   – Так это было снотворное! – догадался Теодор. – А я уж пожалел кошку...
   – А Роже вам совсем не жалко? – спросила Камилла.
   – Нет, конечно.
   – Мужчины! – закатила глаза госпожа де Ларди. – Кошек им жалко!
   – Это ужасно, – вмешался в их беседу Вильморен. – Герцог в страшной опасности, а с ним и вся Франция. Кардинал зашел слишком далеко в своем стремлении к власти. Он может привести испанцев под стены Парижа. Нужно что-то делать!
   – Я должен предупредить герцога и разоблачить предателя, – заявил Виллеру – слишком радостно, как показалось Камилле. – Теперь я не отойду от него, пока он не прислушается ко мне. В случае чего – закрою собой, но убить не позволю.
   – Я еду с вами, – сказал аббат. – Мое начальство приказало мне быть в Париже, но спасение Франции важней.
   – Я тоже еду, – заявила Камилла. Если есть шанс, надо им пользоваться.
   – Нет, – отрезал Теодор. – Это опасно.
   – Даже если вы запрещаете – это ничего не даст. Вы не сможете удержать меня. С вами или без вас – я еду в ставку герцога Энгиенского, – решительно отрезала она.
   Теодор взглянул на Вильморена, ища у аббата поддержки, но тот лишь развел руками.
   – А что мы сделаем с де Роже? – Анри кивнул в сторону мирно храпящего пленника.
   – Я прикажу слугам запереть его в винном погребе, кормить, поить и не выпускать, пока мы не вернемся, – сказала Камилла. – Пусть посидит вместе со своим подручным. Вдвоем не соскучатся, а может, перегрызут друг другу глотки от злости.
   – Отличный план, – согласился аббат.
   – Выезжаем с восходом солнца, – объявил Виллеру. – Никого ждать не будем. – И он сердито посмотрел на Камиллу.

Глава 26

   На рассвете они покинули Париж через ворота Сен-Дени. В городе по-прежнему звонили колокола.
   Камилла знала, что Теодор до сих пор сердит на нее. Однако она чувствовала себя вправе ехать и не собиралась быть помехой в пути. Оставшись в Париже, она изведется, к тому же именно ее действия немало способствовали раскрытию заговора. Только бы успеть!
   В сумерках ехать галопом было опасно, поэтому лошади шли бодрой рысью. Но едва окончательно рассвело, перешли на галоп, и поддерживать осмысленную беседу стало невозможно. Да и не хотелось Камилле выяснять отношения с Теодором в присутствии Анри. Есть веши, которые даже названым братьям знать не следует.
   Она давно уже так долго не ездила верхом, но усталость не показывала. Дорога оказалась отвратительная: весенняя распутица не спешила сдавать позиции, и грязь летела из-под копыт лошадей, превращая дорожную одежду в нечто неприличное. Впрочем, сейчас это не волновало Камиллу, а ее спутников тем более.
   Первую остановку сделали в маленьком городке Ле-Плеси-Бельвиле. На городской площади нашелся вполне приличный трактир. Камилла сама себе удивлялась: не только без посторонней помощи слезла с лошади, но и до трактирного стола сама дошла. А там уже рухнула на скамью и с наслаждением вытянула ноги. Теодор смотрел на госпожу де Ларди с беспокойством.
   – Еще не поздно вернуться, Камилла.
   – Не обижай меня неверием в мои силы, – прошипела она в ответ, пока Анри отвлекся.
   Виллеру пожал плечами. Ему самому поездка давалась нелегко, шевалье заметно хромал, но он из гордости не показывал, что ему трудно. Камилла не знала, смеяться или плакать, глядя на него. Хотелось или огреть его чем-нибудь тяжелым, или заключить в объятия и поцеловать. И то и другое сейчас одинаково бессмысленно.
   «Я не намерена тебя отпускать, не сделав еще одной попытки. Хотя... на что я надеюсь?»
   Анри был непривычно молчалив: он покинул Париж в тот момент, когда в стране менялась власть – простят ему это в Ордене? Вильморен хочет спасти брата возлюбленной – можно уже называть вещи своими именами, – но Орден не примет таких объяснений. «Спасение гениального полководца – тоже отличное оправдание». Как сделать так, чтобы всем было хорошо?
 
   ...Они быстро съели поданный расторопным трактирщиком обед и, захватив еды в дорогу, сменили лошадей. Новые кони оказались свежими и сытыми, но Теодору достался очень уж норовистый жеребец. Виллеру с тоской вспомнил об оставленном в Париже Фернане. Однако ехать на собственных лошадях было бы безумием, они загнали бы животных еще на полпути.
   Камилла держалась отлично, хотя Виллеру и испытывал желание отослать ее обратно, несмотря на сопротивление. Ситуация на границе всегда неспокойна, испанцы близко, постоянно случаются стычки. Да и дон Франческо Мелло, нынешний командующий войсками в испанских Нидерландах, слыл человеком беспокойным и способным на решительные и внезапные действия.
   Что творится сейчас в Париже? Теодор никогда раньше не задумывался о политике, он просто воевал, исполнял приказы, но теперь его немало волновали столичные события. Король умер только вчера, официально назначив регентшей королеву. Мазарини нынче на коне. Не будет ли бунта? Однако Камилла, хоть это и безумие, рядом, Теодор сможет за ней присмотреть. А вот Анна осталась в Париже. Неудивительно, что аббат так бледен.
   Приближалась ночь, но путники не останавливались. Тучи ушли на юг, и над горизонтом сияло ласковое солнце. Дорога стала получше.
   – К полуночи доберемся до Виллер-Котре, – Анри осадил коня на развилке. Они поехали шагом, чтобы дать лошадям и себе небольшую передышку. – Там, думаю, немного отдохнем...
   – Если об отдыхе вы заговорили только ради меня, то не следует беспокоиться, господа. – Камилла кусала губы.
   – Отдых нужен всем, – жестко отрезал Анри. – Не стоит пытаться загнать себя в дороге, иначе от нас будет мало толку.
   Госпожа де Ларди молча кивнула. В Виллер-Котре они въехали за полночь: лошадь Камиллы захромала, и пришлось двигаться медленнее. Все очень устали. Ломиться среди ночи в герцогский замок сочли невежливым, и потому постучались в ближайший трактир.
   Там оказались свободные комнаты – мужчинам отвели одну на двоих. Вильморен наскоро поел, упал на кровать, завернулся в одеяло и мгновенно заснул. Теодор подождал несколько минут и ушел к Камилле.
   Она не спала и ждала его, сидя на кровати. Госпожа де Ларди не стала снимать мужской костюм, в котором путешествовала, только волосы распустила. Она казалась очень усталой и, как выяснилось, ничего не ела. Теодор заставил ее поужинать.
   – Прости меня, что настояла на этой поездке, – вполголоса сказала Камилла, когда он уложил ее в кровать и сам лег рядом. – Я не могла оставаться там.
   – Я понимаю. – Виллеру и вправду понимал. Невыносимо сидеть и ждать вестей. Не зря эта женщина всегда казалась ему похожей на солдата. Солдат, который ненавидит войну настолько же сильно, насколько шевалье не может без нее жить. Теодор чувствовал себя усталым, но с каждым лье – все более... полноценным. Однако Камилле, его медному ангелу, об этом знать не следует.
   Они заснули, обнявшись.
 
   ...Разбудил их Анри, вежливо постучавший в дверь. Стояло раннее утро, пронизанное солнечной свежестью. Трактирщик, вдохновленный щедростью господ, предоставил им лучших сменных лошадей. Выехав из города, путники сразу перешли на галоп.
   У Камиллы болело все тело, но женщина знала, что назавтра будет уже лучше. Следовало в Жируаре побольше ездить верхом, ну да что теперь рассуждать. Лишь бы успеть.
   На второй день путники обедали в Суассоне, а ночевали в Лане. На поздний ужин им подали отличную дичь, зажаренную с яблоками. Госпожа де Ларди так проголодалась, что съела почти целую утку.
   Камиллу беспокоил Теодор, который ел мало, пил еще меньше и все время молчал. Он и раньше не был разговорчив, а уж сейчас... Женщина понимала, что Виллеру тяжело дается эта поездка, и вряд ли он сможет избавиться от чувства вины, если покушение на герцога не удастся предотвратить. Но что будет с ними двумя после завершения этой истории, как бы она ни завершилась?.. «Кажется, что мы все дальше и дальше друг от друга».
   – Если погода позволит, мы прибудем в Вервен уже к вечеру сегодняшнего дня. – Теодор был хмурым, как майское небо, решившее порадовать дождичком. – На обед остановимся в Марле, милый городок, я знаю там превосходный трактир.
   – Вы ведь вообще неплохо знаете эти места, шевалье? – поинтересовался Анри, выбравшись на время из кокона задумчивости.
   – Да, изъездил вдоль и поперек. Не моя вина, что испанцам так нравятся Эльзас и Лотарингия. Мне они тоже нравятся.
   Лошади рысью шли по разбитой дороге. Теодор заметил, что Камилла закуталась в плащ поплотнее. Так хотелось обнять ее и согреть! Но останавливаться нельзя, промедление в буквальном смысле смерти подобно.
   Они были на полпути между Ланом и Марлем, когда вдалеке послышался топот копыт. Теодор поднял руку, и маленький отряд замер у поворота. Дождь оседал на шкурах лошадей мелкими капельками.
   – Едут несколько всадников. – Виллеру вглядывался в дождливую мглу. Как не вовремя эта морось! – Торопятся. Таким аллюром и от линии фронта... Я думаю, нам следует их подождать.
   – Вы уверены, что это безопасно? – спросил Анри.
   – Нет. Но мы собственных теней можем начать бояться, если будем слишком осторожны.
   Всадники тоже заметили их и сбавили скорость. Четверо мужчин, хорошо вооруженных, осадили коней у поворота, чтобы разглядеть, кто загораживает им путь. Теодор вгляделся в их предводителя повнимательней и улыбнулся.
   – Здравствуйте, шевалье де Карре!
   Черноусый мужчина лет тридцати, один из верных герцогу Энгиенскому офицеров, близоруко прищурился и удивленно воскликнул:
   – Неужели это вы, господин де Виллеру?!
   – Ваши глаза вас не обманывают. – Теодор окинул взглядом взмыленных лошадей. – Я вижу, вы спешите.
   – Как тут не поспешить! – буркнул всадник. – Дон Франческо решил не терять времени даром и осадил Рокруа. Он клянется, что возьмет город в три дня, а после явится под стены Парижа...
   – Что?! – вскричал Анри, не сдержавшись.
   – Дьявольщина, – пробормотал Теодор. – Только этого и не хватало.
   – Увы. Принц держит военный совет в Вервене, а мы торопимся с известиями в Париж. Сегодня утром мы получили весть о смерти короля, да упокоит Господь его душу! – Де Карре перекрестился. – Вы едете в ставку, шевалье де Виллеру?