– Прекрасная амазонка, подождите нас! – раздался позади веселый голос графа.
   – Монро, вам смешно? – холодно осведомился Анри.
   – Причины плакать я не вижу. Не беспокойтесь, – вдруг жестко заметил граф, – я не позволю, чтобы кому-либо из вас причинили вред.
   – Благодарю за опеку, но...
   – Нашли время ссориться, – пробурчала Камилла, погоняя лошадку. Слишком уж смирную кобылку нашел для нее Теодор, не иначе как предвидел, что госпоже де Ларди вздумается вступить в гущу сражения.
   Впрочем, никакой гущи не было. Армия герцога Энгиенского, без труда выбив из дефиле авангард испанцев, входила в долину. Юный Людовик действовал быстро: примкнул правое крыло к лесу, левое к болоту, оставив дефиле позади себя. Французы удобно и не спеша располагались в долине, а поспешно отступившие испанцы стояли на небольшом возвышении за лощиной, которая, разумеется, могла сделаться опасной для армии, наступающей первой.
   – Теперь дело затянется до завтра, – констатировал граф, наблюдая за перемещениями войск. – Мы будем занимать позиции. Дон Мелло от нас не ждал такой прыти. Он не пойдет в атаку сегодня, пошлет гонцов к генералу Беку и дождется подкрепления.
   – У него и так больше людей и пушек, – возразил Анри. – Дон Мелло – опытный генерал. Возможно, он не захочет ждать.
   – Захочет. Шеститысячный корпус Бека способен определить исход сражения. Но это не значит, что испанцы оставят нас в покое до завтра. Я предсказал бы канонаду.
   Камилла раздраженно вздохнула: мужчины опять заговорили о своих любимых игрушках.
   – Надеюсь, вы не забыли о нашем деле, господа?
   – Виноват, – приподнял шляпу граф де Монро, – увлекся.
   Они спустились с холма в заполненную людьми долину.
   Французские войска маневрировали, занимая позиции. Камилла оглядывалась – не смотреть по сторонам было невозможно, но как же ей хотелось оказаться сейчас в малой гостиной замка Жируар! «Сама это выбрала, так не жалуйся теперь».
   Двадцать две тысячи человек, и среди них – убийца. Возможно, не один. Роже назвал только одно имя, но других он мог просто не знать. Камилла поежилась: легче искать мышь в темном амбаре.
   Перевалило за полдень, когда Виллеру, скучавший у шатра герцога Энгиенского, вновь увидел Камиллу. Она приехала в ставку в сопровождении своих верных рыцарей, но с пустыми руками.
   – Жирардена мы не нашли, – резюмировал граф де Монро, слезая с коня. – Он должен находиться во второй линии под командованием Сенектера, но Сенектер ни сном ни духом не ведает, куда делся один из его офицеров. Говорит, что в последний раз видел Жирардена вчера. К сожалению, этот выдающийся господин не несет ответственности ни за одну роту, а состоит пятым связным при Сенектере. Возможно, его отослали с известиями в тыл, а возможно, и нет.
   – Скорее всего, нет, – вздохнул Анри.
   – Как герцог? – Камилла на мгновение прикоснулась пальцами к руке Теодора, но даже это мимолетное прикосновение согрело.
   – Снова держит совет, – Теодор кивнул на шатер. – Возможно, вечером пойдем в атаку.
   – Хорошо бы найти Жирардена до этого момента. В сумятице боя может случиться что угодно.
   В шесть часов вечера французы закончили свои передвижения. Тотчас ухнули испанские пушки, стоявшие на более выгодной позиции, и начался предсказанный графом де Монро обстрел. Теодор с трех часов дня сидел в палатке герцога и слушал вбегавших с известиями гвардейцев. Испанцы крепко стоят на позициях, дон Мелло принял командование правым крылом, левое предоставил герцогу Альбюкерку, а графа Фуэнтеса, старого, испытанного вояку, поставил к резерву – испанской пехоте, храбрость и мужество которой были известны по всей Европе.
   – Фуэнтес! – презрительно фыркнул Лаферте-Се-нектер. – Да этот восьмидесятилетний старик уже на лошади сидеть не может! Говорят, что его носят перед строем на носилках.
   – Сенектер! – негромко, но жестко окрикнул его герцог. – Молите Господа, чтобы он даровал вам такой же светлый ум в восемьдесят лет, как и графу Фуэнтесу. Всегда следует уважать противников, особенно таких. – И он отослал командующих к вверенным им частям армии.
   Когда заговорили пушки испанцев, герцог чрезвычайно оживился, покинул шатер и приготовился отдать приказ об атаке. Теодор и присоединившаяся к нему троица дворян следовала за герцогом неотступно. Тот с интересом покосился на Камиллу, представленную ему еще утром. Вокруг принца собралась внушительная свита, и Виллеру сомневался, что Жирарден сможет нанести удар в такой толпе.
   Куда же он, к черту, подевался? Хорошо бы предателя прирезал в лесу какой-нибудь ушлый испанец, но надеяться на столь фантастический исход дела по меньшей мере глупо.
   – Граф! – Гвардеец на взмыленной пикардийской лошадке подлетел к Габриэлю де Монро. – Генерал Гассион просит вашего присутствия.
   – Зачем я понадобился Гассиону? – удивился граф. – Но с генералами не спорят. Прошу меня извинить, господа и прекрасная госпожа де Ларди.
   Граф развернул коня и был таков, а герцог, закончив отдавать приказы л'Опиталю, приказал трубить атаку. Французские войска тронулись вперед, когда внимание герцога Энгиенского привлек левый фланг.
   – Что там, к черту, происходит? – Людовик поднял к глазам подзорную трубу. – Маршал л'Опиталь, вы решили что-то за моей спиной? – Голос юного полководца не предвещал ничего хорошего.
   – Клянусь, мой принц, я не отдавал никаких приказов, идущих вразрез с приказаниями вашего высочества. – Маршал также схватился за трубу. Теодор прищурился.
   – Что там? – вполголоса спросила у него Камилла.
   – Похоже, Сенектер решил действовать самостоятельно, – заметил Виллеру.
   Лаферте-Сенектер, воспользовавшись отсутствием маршала на левом фланге, видимо, задумал единолично приобрести славу освободителя Рокруа. Теодор попросил трубу у одного из офицеров и приник глазом к окуляру. Так и есть: Сенектер с конницей и несколькими батальонами пехоты переходил болото и выдвигался к городу, открывая таким образом для неприятеля левое крыло.
   – Если дон Франческо не воспользуется такой возможностью нас окружить... – пробормотал Виллеру, но договорить не успел: испанская армия уже не стояла на месте, а стремительно двигалась на французов.
   Герцог Энгиенский умел мгновенно принимать решения. Он не был красив, этот молодой полководец, но сейчас его лицо было столь одухотворенным, что он сделался похож на ангела Господня с огненным мечом наперевес.
   – Господа, мы отправляемся спасать левое крыло и наши шкуры. Постарайтесь не отставать.
   Теодор мысленно выругался и пустил коня вслед за лошадью герцога. Анри и Камилла последовали за ним.

Глава 29

   Благодаря быстрому маневру герцога Энгиенского, испанцы остановили спешное наступление, Лаферте-Сенектер получил приказ вернуться и вернулся – а что еще ему оставалось? Только покаяться, что он и проделал с присущей ему сноровкой, пообещав завтра искупить промах на поле боя любой ценой.
   Теодор никогда не был в хороших отношениях с Сенектером, однако, пока герцог не слышал, поинтересовался у него, не появлялся ли Жирарден.
   – Да, как я мог забыть! – хлопнул тот себя по лбу. – Он появился, и я ему сказал, что вы его искали. Мы с ним как раз обсуждали маневр, и он одобрил мою идею атаковать испанцев... – Честолюбец вздохнул.
   – Где Жирарден сейчас?
   – Я не видел его после начала атаки.
   Герцог, пребывавший в хорошем расположении духа, простил Сенектеру самовольство и отослал обратно к левому крылу, на сей раз под присмотром маршала л'Опиталя.
   Итак, охота началась. Первая попытка устроить ловушку герцогу была сорвана, но приходилось ожидать новых неприятных сюрпризов.
   Герцог со свитой возвращался к первой линии. Сгущались сумерки, и вокруг один за другим зажигались костры. Людовик разослал большую часть своих людей с поручениями, и с ним остался едва ли десяток офицеров. Камилла видела, что Виллеру нервничает: он не снимал руки с рукояти пистолета и постоянно оглядывался по сторонам. Анри вел себя точно так же. Сама госпожа де Ларди чувствовала себя смертельно уставшей. Уже хотелось даже, чтобы Жирарден скорее что-то предпринял, чтобы его поймать и завершить, наконец, это скользкое дело.
   – Шевалье де Виллеру! Шевалье де Вильморен!
   Это прискакал тот самый гвардеец, который несколькими часами ранее вызвал Габриэля де Монро к Гассиону.
   – Граф де Монро срочно просит вашего присутствия! Это дело чрезвычайной важности!
   – Неужели ему удалось? – пробормотал Теодор. – Солдат, но... я не могу покинуть герцога.
   – Граф велел передать, что можете, – сверкнул белозубой улыбкой гвардеец.
   – Ему удалось! – возликовала Камилла. Герцог разговора не слышал, переговариваясь с адъютантом. – Езжайте, Теодор, Анри. – Ей совсем не хотелось видеть, что ее друзья сделают с предателем. Лучше она использует подвернувшуюся возможность переговорить с герцогом Энгиенским и передать ему на словах то, о чем Анна ему никогда бы не написала.
   – Хорошо. – Виллеру тоже быстро принимал решения. – Госпожа де Ларди, прошу, оставайтесь рядом с его высочеством.
   – Да, шевалье. Удачи!
   Теодор поклонился герцогу, который отпустил его небрежным взмахом руки, и вместе с Анри отправился следом за гвардейцем. Камилла проводила друга и возлюбленного взглядом и очень кстати улыбнулась его высочеству, завершившему, похоже, все свои военные разговоры. Герцог чуть придержал своего коня, Камилла быстро догнала его, и они шагом поехали рядом.
   – Я весьма... начитан о вас, госпожа де Ларди, – усмехнулся Людовик. – Моя дорогая сестра часто упоминала вас в своих письмах.
   – Наверное, мне должно это льстить, но сейчас я слишком устала, чтобы как следует оценить выпавшую мне честь, – не удержалась Камилла, в последний момент сменив язвительный тон на обычный, шутливый.
   – Вы действительно язва! – рассмеялся герцог Энгиенский. Свита его приотстала, чтобы дать возможность начальнику побеседовать с дамой. Кажется, его не смущал ни грохот испанских пушек, продолжавших обстреливать французский лагерь, ни суета перед битвой. Людовик был рожден для войны – теперь Камилла и сама это видела, хотя неоднократно слышала раньше от Анны. И Теодор такой же.
   – Ваше высочество! – Из сумеречного леса вынырнул красивый офицер на черной лошади – как смутно помнила Камилла, чей-то адъютант. Догадка немедленно подтвердилась. – Генерал Гассион хочет переговорить с вами, но не может в данный момент прибыть сюда. Это срочно, ваше высочество.
   – Что такое? – нахмурился герцог, озираясь. Сумерки еще не успели окончательно затопить долину, и испанские позиции просматривались достаточно хорошо. Там все было по-прежнему, насколько Камилла могла судить.
   – Срочное и важное дело, ваше высочество, – поклонился курьер.
   – Ладно. Госпожа де Ларди, вы составите мне компанию? Когда еще выпадет возможность побывать в авангарде победоносного войска! – улыбнулся Людовик.
   – С удовольствием, – вздохнула Камилла. Что еще остается? Теодор велел ей ни на шаг не отходить от герцога, вот она и не отходит.
   – ...Далеко еще?
   – Не очень, господа. – Гвардеец следовал впереди по тропинке. В этом лесу не было ни французов, ни испанцев: он простирался до долины, разделявшей оба войска. Путники отошли уже достаточно от расположения обеих армий, и Виллеру недоумевал, отчего граф де Монро решил устроить разбирательство с предателем в такой дали от лагеря. Их бы и ближе никто не потревожил.
   Деревья расступились, пропуская всадников на заросшую высокой травой поляну, и тут Теодор, обладавший слухом летучей мыши, услышал среди жужжания вечерних пчел, шелеста листьев и журчания ручейка в чаще щелчок взводимого курка.
   Не медля, он поднял коня на дыбы, а следовавший за ним Анри, мгновенно все поняв, последовал примеру шевалье. Раздались выстрелы, но, к счастью, ни одна пуля не задела друзей. Зато лошадям не так повезло: коню Вильморена оцарапало бок, а лошадь Теодора, получив пулю в брюхо, захрипела и повалилась наземь, увлекая за собой всадника. Виллеру успел выбраться из седла прежде, чем упавшая лошадь придавила ему ногу – тогда его легко было бы добить.
   Спешившийся Анри уже стоял рядом с пистолетами на изготовку.
   – Если они расстреляют нас сейчас, будет очень обидно, – вполголоса заметил аббат, отступая за Теодором в ближайшие заросли.
   – Вам следовало скакать обратно.
   – И бросить вас одного? Увольте.
   Вместо ответа Виллеру поднял руку и выстрелил в подлесок – туда, откуда стреляли раньше и где над кустами до сих пор вился легкий дымок. В кустах послышался сдавленный вопль, и противник ответил новым залпом. Анри мрачно выругался.
   – Ранены?
   – Пустяки, оцарапало. Обойдем их, Теодор.
   – Одного или двоих обязательно надо взять живыми, – напомнил Виллеру, бросая на землю бесполезный пистолет и доставая шпагу. Он не чувствовал боли, не знал, ранен ли сам. В нем волной поднималось то чувство, которому он был благодарен – и не любил в себе. Слепая жажда убийства, уничтожения. «Иначе нельзя».
   ...Дальнейшее ему запомнилось смутно. Глупая беготня по зарослям, чье-то испуганное лицо за мгновение до смерти, кровь на клинке... Очнулся Теодор, только стоя над последним трупом, когда аббат тряс его за руку:
   – Шевалье, идемте, я оставил нам одного на закуску. Тот, кого пока пощадили, оказался тем самым гвардейцем, что привел их сюда. Бог знает, как Анри удалось снять его с коня. Гвардеец сидел под сосной и тихо скулил, держа на весу продырявленную кисть. Если показать лекарю и разрабатывать, еще может нормально срастись, машинально отметил Теодор.
   – Говори. – Он приставил острие шпаги к шее гвардейца. – Кто тебя послал?
   – Офицер, – не стал отпираться предатель.
   – Как его имя?
   – Поль де Жирарден, лейтенант гвардии. Анри выругался.
   – Где он?
   – Я не знаю.
   Теодор слегка двинул шпагой, по шее гвардейца заструилась кровь.
   – Где он?
   – В лощине, – сдался предатель. – Он в лощине.
   – Отведешь нас туда. – Виллеру рывком поставил мерзавца на ноги и вспомнил еще об одном человеке. – А что случилось с графом да Монро?
   – Этот франт? Он в болоте, – заулыбался гвардеец.
   – Виллеру, – окликнул Анри, – здесь их лошади.
   – Очень хорошо. – Теодор подтолкнул гвардейца. – Веди. Немедленно.
   У них было очень мало времени. Достойно похоронить графа де Монро, если удастся найти его тело, можно будет потом.
   Было уже почти темно, когда их проводник остановился.
   – Ваше высочество, надлежит ждать здесь. Генерал очень просил. Это важно. – Он снова поклонился, развернул коня и ускакал. Герцог недоуменно озирался. По правую руку горели костры французов, по левую – испанцев, а в лощине, разделявшей армии, таилась тьма. Свита герцога, по его приказу не последовавшая за ним на встречу с генералом, пришлась бы сейчас очень кстати, подумала Камилла. Вдруг идея этой поездки ей разонравилась.
   – Ваше высочество, мне кажется, мы должны немедленно ехать в лагерь, – сказала она.
   – Отчего? Я дождусь Гассиона, и мы поедем, куда вы захотите, госпожа де Ларди. – Герцог тоже очень устал за этот день и говорил негромко.
   – Давайте спешимся, – предложила Камилла. Ей казалось, что они с герцогом – очень хорошие мишени. В случае опасности можно будет укрыться за лошадьми. Местность тут открытая, бежать и прятаться некуда. – Я хочу немного размять ноги.
   – Охотно. – Людовик спрыгнул с коня, помог спуститься Камилле и привязал лошадей к хилому деревцу. Беспечные коняги немедленно начали обнюхиваться. Вот ведь счастливцы, другого и не надо. Это люди вечно все усложняют.
   «Теодор, где ты?» – Камилла вздохнула.
   – Развлечь вас светской беседой, мой принц?
   – Лучше расскажите мне еще что-нибудь об Анне.
   – О! – Госпожа де Ларди сочла случай подходящим для того, чтобы изложить герцогу новости о беременности сестры – те самые новости, которые герцогиня де Лонгвиль отчего-то не решалась доверить бумаге. Но побеседовать им с герцогом не дали. Неподалеку что-то грохнуло, и рядом свистнула пуля.
   – Стреляют. – О, дьявол, неужели ее любимые солдаты упустили предателя? Или... – Стреляют, ваше высочество! – Камилла вцепилась в руку герцога и оглядывалась, пытаясь найти укрытие.
   – Это война, госпожа де Ларди. – Людовик покровительственно похлопал ее по руке. – Здесь частенько стреляют.
   – Но на сей раз целятся точно в вас! – возразила Камилла, оттесняя его за лошадь. Герцог недоумевающе смотрел на женщину. – Шевалье де Виллеру говорил вам о заговоре!
   – У шевалье де Виллеру просто разыгралось воображение. – Вторую пулю, свистнувшую совсем близко – стрелок успел перезарядить оружие, – герцог гордо проигнорировал. Ах да, он же зверски упрям и ни за что не признает свою неправоту. Мужчины – настоящие ослы.
   – А я – женщина прагматичная, – рявкнула Камилла. Стрелок не возобновлял своих попыток, и госпожа де Ларди начала надеяться, что его скрутила внезапная почечная колика. Да и небеса сейчас разверзнутся, и на помощь придет ангельское воинство... – Не хотите ли заняться со мной любовью, герцог? Так волнующе, прямо сейчас.
   – Что?! – Он опешил настолько, что Камилла изо всех сил толкнула его в грудь и умудрилась повалить на землю. Вовремя: третья пуля просвистела прямо над их головами. – Госпожа де Ларди, что вы делаете?! – прошипел Людовик, пытаясь выбраться из-под нее.
   – Спасаю вашу шкуру. Всеми святыми вас заклинаю, Луи, лежите тихо.
   Жирарден притаился в лощине, в удобном месте, откуда простреливалось обширное пространство. Подобраться к нему было достаточно трудно, хотя Теодор и видел его черный силуэт. Пришлось утихомирить гвардейца, стукнув его рукоятью пистолета по затылку. Виллеру и аббат де Вильморен прикинулись ужами и поползли к затаившемуся предателю.
   – Может быть, стоит поспешить? – вполголоса предложил Анри. Услышанным он быть не опасался: испанские пушки грохотали так, что себя самого с трудом можно услыхать.
   – Тогда он успеет застрелить нас обоих, а нужно, чтобы выжил хотя бы один. Ползите, Вильморен, ползите.
   У Жирардена был мушкет, и из этого мушкета он целился. Первого выстрела Теодор не услышал, только увидел дым. Предатель быстро перезарядил мушкет и прицелился снова – тут уже было не до шуток. Виллеру вскочил и кинулся по пересеченной местности к убийце.
   Он успел увидеть, что Камилла и герцог падают. Сердце тоже упало в лед – как же так, в его теле нет льда и быть не может... Жирарден успел выстрелить в третий раз, а после настал черед Виллеру. И он не промахнулся, всадив пулю в плечо не успевшему обернуться предателю.
   Запыхавшемуся Вильморену дела почти не досталось.
   – И это все? – несколько разочарованно спросил Анри, переворачивая стонущего Жирардена и отбрасывая подальше мушкет. – Мы так долго за ним гонялись, а вы предпочли закончить дело одним выстрелом?
   – Святой отец! – укоризненно сказал Теодор. – Как вы можете быть таким кровожадным. Вы предпочли бы долго его бить?
   – Не скрою – да!
   – Одно слово – иезуит, – тихо фыркнул Виллеру. – Присмотрите за ним, прошу.
   Он выбрался из лощины и направился к герцогу и Камилле. Жирарден стрелял приблизительно с семидесяти шагов, и Виллеру преодолевал это расстояние почти бегом. Камилла и герцог не вставали. Он себе не простит, если Камиллу убили, пустит себе пулю в лоб – и все. Почему он так беспечно отнесся к ее безопасности? Почему он так и не нашел времени сказать ей: «Камилла, любовь моя, я думал, что ты бессмертна. И вдруг понял, что ошибался».
   Послышался еще один выстрел, но пуля над головами прижавшихся к земле людей не просвистела – то ли стрелок промазал, то ли подстрелили его самого.
   – Ваше высочество, я вас умоляю, не поднимайте голову! – прошептала Камилла, с силой впечатывая герцога Энгиенского затылком в землю. – Послушайте женщину хоть раз в жизни!
   – Я, мужчина и военный, должен слушать вас, женщину? – прошипел в ответ Людовик. Сейчас он и выглядел и вел себя как мальчишка.
   – Почему бы и не попробовать новенькое? – Камилла знала, что ведет себя непочтительно, но до почтительности ли, когда лежишь, уткнувшись в траву, и споришь с самым упрямым полководцем на свете. – Сделайте это не ради меня, так ради Анны!
   Эта милая беседа была прервана появлением Виллеру. Теодор возник из сумрака, словно ангел-хранитель: плащ развевается, волосы растрепались, шляпу где-то потерял, а в руке пистолет – разряженный, судя по идущему из дула дымку.
   – Камилла! – Он вцепился в нее. – Камилла, ты жива?
   – И здорова. И герцог, если тебя это интересует, тоже. – Ее вдруг начал разбирать нервных смех. Теодор бросил пистолет, поднял Камиллу с земли, вглядываясь в лицо: все ли в порядке, а она осматривала его – нет ли ран, прибежал такой растрепанный... Смеяться вдруг расхотелось, пришло облегчение и громадная нежность: он рядом, он жив, и все будет хорошо.
   Людовик поднялся с земли без посторонней помощи, что-то ворча, но Виллеру не обращал на него внимания.
   – Камилла... – Он прижал ее к себе так крепко, что у нее дыхание перехватило. – Господи, как подумаю, что мог тебя потерять...
   – Т-ш-ш. Все хорошо, Тео. – Она чуть высвободилась, обхватила ладонями его лицо, вгляделась в беспокойные глаза. – Мы оба живы, и это прекрасно. Вы поймали...
   – Да. Неважно. Важно другое. – Виллеру мгновение помолчал. – Я люблю тебя.
   «И ты молчал. Мерзавец. Ненавижу. Жить без тебя не могу».
   – Я тоже люблю тебя, Тео, – прошептала Камилла.
   Герцог Энгиенский хмыкнул и вежливо отвернулся. Впрочем, старался он совершенно зря, так как никто не оценил. Разве что наблюдавший издалека аббат де Вильморен, которому осуждать не полагалось. Разве можно осудить любовь?
   – Прости, что не сказал тебе этого раньше, – прошептал Теодор. – Ты говорила..
   – Забудь, что я говорила. Еще немного, и я бы не выдержала. – Камилла помолчала, улыбаясь, и вдруг заплакала.
   Теодор растерялся – как тогда, давно, в ее саду, когда она плакала от бессилия.
   – Камилла... Ты испугалась?
   – Да нет же, глупый! – Она рассмеялась сквозь слезы. – Я плачу от счастья. В первый раз в жизни. Представляешь?
   – Кажется, да.
   Камилла коснулась его мокрой щеки.
   Давным-давно, когда Франсуа предложил ей выйти за него замуж – как полагается, встав перед нею на колени и торжественно держа ее за руки, – Камилла тоже едва не заплакала. Но тогда она проглотила комок в горле и рассмеялась. Она была молода и уверена в том, что счастье дается даром. Они с Франсуа только начинали жить и еще не испробовали жизнь на вкус. Они были уверены, что весна будет длиться вечно.
   Только теперь, стоя на поле между двумя лагерями враждующих армий и обнимая самого лучшего мужчину на свете, Камилла поняла, что все – даже весну – надо заслужить.
   «Два ангела – медный и мраморный. Хорошее украшение для сада».
   Они сказали друг другу, что любят. Но меняет ли это что-то?

Глава 30

   Герцог Энгиенский, снова выслушав историю о заговоре – на сей раз внимательно, – распорядился заключить Жирардена и его подручных под стражу и не предавать инцидент огласке. В заговоре был замешан Мазарини, а выступать необдуманно против кардинала, вертевшего регентшей-королевой, было весьма неразумно.
   Пока же все вкушали поздний ужин в шатре герцога, по личному его приглашению. Опасаться более было нечего. Теодор сожалел о пропавшем графе де Монро, нашедшем смерть в болоте. Несмотря на то что рядом стоял корпус Лаферте-Сенектера, никто не видел Габриэля. Герцог обещал, что по нему отслужат панихиду после освобождения Рокруа.
   Панихида, однако, не понадобилась: в разгар ужина граф объявился сам, грязный и злой как черт. О том, как он выбрался из болота, рассказывать отказался, залпом выпил полбутылки вина и ушел, громогласно призывая слуг и требуя ванну. Зная характер графа, можно было верить, что ванну он добудет.
   – Просто камень с души упал, – заметила Камилла, которая за прошедший день успела сдружиться с графом.
   – Что ж, господа, – обратился герцог к Теодору и Анри, – я надеюсь, вы окажете мне честь и будете сопровождать меня во время завтрашней битвы.
   Вильморен покачал головой.
   – Я священник, ваше высочество, и буду молиться за вас, ведь Господь запрещает мне отнимать жизни, выезжая на поле боя. – А еще есть Анна, которая не переживет смерти возлюбленного, но об этом герцогу знать необязательно.
   – Что ж, я понимаю вас, аббат. Ну а вы, Теодор?
   Виллеру молчал, глядя на Камиллу. Отказать герцогу было невозможно – и все же он собирался это сделать. Однако Камилла еле заметно кивнула, как будто заранее отпуская все грехи.
   – Это будет честью для меня, ваше высочество. Позже, когда они вышли из герцогского шатра, Камилла заметила:
   – Война всегда забирает мужчин. Она женщина – она моя соперница, и соперница бессмертная. Однажды я уже проиграла ей. Тео, я боюсь проиграть снова, но удержать тебя тоже не могу.
   – Я вернусь. – Теодор нежно поцеловал ее. – Обещаю.
   Утром герцога еле разбудили: так крепко он спал после вчерашних перипетий. Следом за отчаянно зевающим Людовиком Виллеру выехал в роскошное утро девятнадцатого мая.
   Роса искрилась на малахитовой траве, в ближайшем лесу, куда ночью заманили Теодора и аббата, должны были щебетать птицы, но они разлетелись, распуганные вчерашней канонадой и высланной доном Мелло засадой из тысячи мушкетеров. Чтобы испанцы не напали с фланга во время сражения, герцог приказал Гассиону пройтись по лесу и разогнать засаду; противник бежал, бросая оружие. Вдохновленный первой победой, герцог решил атаковать с фронта тех, на кого Гассион должен был напасть с фланга.