Камилла подняла голову и вгляделась в лицо слушателя. И – вот странно – шевалье выглядел невозмутимым, как обычно, но выражение лица было другим. Неужели она научилась их различать? Госпожа де Ларди чувствовала себя так, будто злой великан взял ее и вывернул наизнанку, но от этого, как ни странно, стало лучше.
– Сударыня, – мягко произнес Виллеру, – мне жаль, что вам пришлось испытать так много боли. Я могу что-то сделать для вас?
Камилла покачала головой и проглотила комок в горле.
– Пожалуй, можете, – она дотянулась до колокольчика и позвонила. – Не угодно ли чаю, шевалье? Вам полезно, а у меня пересохло в горле после длинного рассказа.
Камилла отправилась поторопить служанку, а Теодор, воспользовавшись моментом, тихо встал и покинул комнату. Нужно пройтись по замку – ведь Виллеру так толком и не видел Жируара. А еще необходимо подумать. В свете рассказанного Камиллой все его старые любовные томления – пыль по сравнению с тем, что произошло с нею.
Теодор вернулся в свою комнату, взял плащ и, накинув его, спустился в сад. Он долго бродил по дорожкам, сначала ни о чем не думая и наслаждаясь свежим воздухом. Шевалье казалось, что силы возвращаются к нему с каждой минутой, что-то менялось в нем самом, боль уходила, оставляя место странному сожалению и какой-то смутной надежде. Теодор не мог разобраться, что это за новое чувство. Нет, он не стал меньше горевать по Марго или любить ее, но любовь менялась в самой сути своей. Что за цветок из нее вырастет, Теодор еще не знал, но ему больше не казалось, что Марго – воздух, которым он дышит. Воздух в саду Камиллы пах весной.
Теодор добрел до той полянки, где сегодня догнал ушедшую Камиллу; с головы Давида сползла снежная шапочка. Наверное, поляна как-то связана с Франсуа... Виллеру сожалел о потере госпожи де Ларди – она отнюдь не ординарная женщина, – но чем ей помочь, он не знал. Да и не мог, наверное. Они слишком разные, и вряд ли Камилла ждет от кого-то помощи; эта женщина привыкла со всем сражаться сама, и если упадет, то напоследок плюнет в лицо врагам. Теодор знавал одиночек, но все они – мужчины. Женщина – одинокий воин – встретилась ему впервые.
Смутная мысль о том, что Анри де Вильморен был любовником Камиллы, не давала ему покоя. Задумываться, почему, он не стал. И так слишком сильной стала его... благодарность? Нет, на благодарность это уже не похоже. Виллеру еще несколько мгновений постоял неподвижно, потом молниеносным движением выхватил кинжал и метнул его – для разнообразия, левой рукой. Клинок вонзился в бугристый ствол старого вяза и завибрировал. Теодор, не торопясь, подошел, выдернул нож и спрятал обратно в ножны, потом, помедлив, коснулся ладонями дерева. Кора была шершавой и грубой – даже правая рука это чувствовала, – но вместе с тем ощущалась под ней сила живого дерева. Оно просыпалось от зимней спячки, и в этом было нечто основополагающее, вечное. Сначала смерть, похожая на сон, потом обновление. А потом – снова смерть. Как жаль, что людям не дано возрождаться, подобно деревьям.
...В дом он вернулся как раз к обеду, сидел за столом и с улыбкой слушал, как Камилла едко обсуждает соседей, приславших ей приглашение на вечер. На сей раз в улыбке Теодора не сквозила горечь.
Глава 9
Глава 10
– Сударыня, – мягко произнес Виллеру, – мне жаль, что вам пришлось испытать так много боли. Я могу что-то сделать для вас?
Камилла покачала головой и проглотила комок в горле.
– Пожалуй, можете, – она дотянулась до колокольчика и позвонила. – Не угодно ли чаю, шевалье? Вам полезно, а у меня пересохло в горле после длинного рассказа.
Камилла отправилась поторопить служанку, а Теодор, воспользовавшись моментом, тихо встал и покинул комнату. Нужно пройтись по замку – ведь Виллеру так толком и не видел Жируара. А еще необходимо подумать. В свете рассказанного Камиллой все его старые любовные томления – пыль по сравнению с тем, что произошло с нею.
Теодор вернулся в свою комнату, взял плащ и, накинув его, спустился в сад. Он долго бродил по дорожкам, сначала ни о чем не думая и наслаждаясь свежим воздухом. Шевалье казалось, что силы возвращаются к нему с каждой минутой, что-то менялось в нем самом, боль уходила, оставляя место странному сожалению и какой-то смутной надежде. Теодор не мог разобраться, что это за новое чувство. Нет, он не стал меньше горевать по Марго или любить ее, но любовь менялась в самой сути своей. Что за цветок из нее вырастет, Теодор еще не знал, но ему больше не казалось, что Марго – воздух, которым он дышит. Воздух в саду Камиллы пах весной.
Теодор добрел до той полянки, где сегодня догнал ушедшую Камиллу; с головы Давида сползла снежная шапочка. Наверное, поляна как-то связана с Франсуа... Виллеру сожалел о потере госпожи де Ларди – она отнюдь не ординарная женщина, – но чем ей помочь, он не знал. Да и не мог, наверное. Они слишком разные, и вряд ли Камилла ждет от кого-то помощи; эта женщина привыкла со всем сражаться сама, и если упадет, то напоследок плюнет в лицо врагам. Теодор знавал одиночек, но все они – мужчины. Женщина – одинокий воин – встретилась ему впервые.
Смутная мысль о том, что Анри де Вильморен был любовником Камиллы, не давала ему покоя. Задумываться, почему, он не стал. И так слишком сильной стала его... благодарность? Нет, на благодарность это уже не похоже. Виллеру еще несколько мгновений постоял неподвижно, потом молниеносным движением выхватил кинжал и метнул его – для разнообразия, левой рукой. Клинок вонзился в бугристый ствол старого вяза и завибрировал. Теодор, не торопясь, подошел, выдернул нож и спрятал обратно в ножны, потом, помедлив, коснулся ладонями дерева. Кора была шершавой и грубой – даже правая рука это чувствовала, – но вместе с тем ощущалась под ней сила живого дерева. Оно просыпалось от зимней спячки, и в этом было нечто основополагающее, вечное. Сначала смерть, похожая на сон, потом обновление. А потом – снова смерть. Как жаль, что людям не дано возрождаться, подобно деревьям.
...В дом он вернулся как раз к обеду, сидел за столом и с улыбкой слушал, как Камилла едко обсуждает соседей, приславших ей приглашение на вечер. На сей раз в улыбке Теодора не сквозила горечь.
Глава 9
Камилла де Ларди не зря считала себя умной женщиной. А еще она не привыкла скрывать от себя собственные желания; они могли быть тайной для кого угодно, но только не для нее. Голос подсознания, шептавшего ей, чего она на самом деле хочет, Камилла слышала отчетливо.
Сейчас ей больше всего на свете хотелось, чтобы Теодор де Виллеру остался в Жируаре.
С тех пор, как ему позволили ходить по замку, шевалье о своем отъезде не заговаривал. Немного странно, если учесть, что раньше он бормотал об этом непрерывно. Конечно, Камилла не отпустила бы его в путь – рана еще беспокоила Теодора, а до Лиможа путь неблизкий, – но то, что Виллеру подчиняется ее указаниям, ее удивляло и даже настораживало. Паинькой он не был, и вдруг такое послушание! То ли хочет сделать ей приятное перед отъездом, то ли передумал пускаться в путь при первой возможности. Камилла хотела бы надеяться на второе, но по привычке подозревать худшее склонялась к первому. В любом случае, этим следовало воспользоваться.
Она пошла в атаку ранним мартовским утром, когда Виллеру, весь в черном и на сей раз при шпаге, спустился, чтобы выпить с ней чаю. Он тоже вставал очень рано – солдатская привычка, видимо. Госпоже де Ларди было интересно, не спит ли он с открытыми глазами, когда не бредит, но так как дежурства у кровати шевалье она давно прекратила, вопрос оставался без ответа.
– Доброе утро, сударыня. – Теодор подошел, поцеловал Камилле руку. Теперь, когда он почти выздоровел, госпожа де Ларди тайно им любовалась. Виллеру оказался на голову выше ее, высокий, отлично сложенный, сильный. Двигался он с грацией огромной кошки, только вот заметная хромота стесняла движения. И эти его почти белые волосы ее завораживали. Хотелось провести по ним ладонью еще раз, намотать прядь на палец...
– Доброе утро, шевалье, садитесь. – Камилла, понадеявшись, что мысли на лице не отразились, указала на кресло и начала разливать чай. – Вы очень вовремя пришли, я хотела побеседовать с вами.
– Слушаю вас.
«Да уж, не болтлив, и непонятно – достоинство это или недостаток».
После паузы он добавил:
– Я тоже хотел бы поговорить.
– Хм. – Камилла подозревала о чем. Не зря этот траурный вид, и дорожный костюм не зря. Сейчас скажет, что уезжает сразу после завтрака, и уедет ведь. Гордец. – Но моя очередь первая.
Шевалье улыбнулся.
– Конечно, прекрасная госпожа.
– Помнится, вы торопились в Лимож, – начала Камилла. Теодор сделал неопределенный жест правой рукой и осторожно взял фарфоровую чашку левой. – Хотя мне и непонятно, зачем торопиться туда, где вас не ждут.
– Это мой дом, сударыня. – Он больше не улыбался.
– Дом – там, где хорошо, – мягко заметила Камилла, – а вы ведь не станете утверждать, что вам будет хорошо в месте, откуда вы сбежали юношей и где не были двадцать лет?
– И все-таки. – Виллеру задумчиво покачал головой. – Я помню поля вокруг нашего поместья. Запах сена. Яблони в саду... Виноградники...
– Этого добра полно по всей Франции, поверьте. Мне кажется, шевалье, вы сами себя уговариваете.
– Может быть, – неожиданно легко согласился он. «Хм, даже не стал отрицать. Что ж, это упрощает задачу».
– Я немного подумала, и вот что пришло мне в голову, – начала Камилла, слегка волнуясь. – Видите ли, шевалье, каждую весну я объезжаю свои владения, чтобы знать, как идут дела на моих землях. Рачительная хозяйка обязательно должна быть в курсе событий. Однако, говорят, в округе в последнее время неспокойно, и вы имели возможность в этом убедиться лично. Слуг в Жируаре немного, и они волнуются, как бы со мной что-нибудь не случилось. Охранников у нас всего два, да и те...
Виллеру хмыкнул.
– Да, охрана замка, сударыня, оставляет желать лучшего, – едко заметил он. – Ваши Эрве и Жанно привыкли большую часть дня проводить на кухне, в обществе других слуг, а не заниматься своими непосредственными обязанностями. Конечно, нежная привязанность Жанно к Аннет немного извиняет парня, но не в те часы, когда он на службе.
Камилла была ошеломлена. «Когда он успел так хорошо познакомиться со слугами?»
Речь Виллеру окончательно убедила ее в правильности решения.
– Вот именно. Поэтому я и хочу, чтобы вы занялись этим.
– Занялся чем? – нахмурился Теодор.
– Охраной моего замка. – Камилла глубоко вздохнула и решительно закончила: – Я предлагаю вам должность начальника моей охраны. Конечно, это не слишком высокий пост для человека, служившего герцогу Энгиенскому, но... мне и замку действительно необходима охрана, а вы справитесь с этой задачей лучше, чем кто-либо другой. Наберете людей, обучите их.
– Почему вы не попросите об этом господина де Вильморена? – По лицу Теодора ничего нельзя было понять.
– О господи, шевалье, он же аббат!
– Он ваш друг и бывший военный – вполне мог бы порекомендовать вам кого-нибудь.
– Но таких высот, как вы, он никогда не достигал, – польстила Камилла.
– С чего вы взяли, что я достиг высот? Это, – Виллеру повел рукой, как бы обрисовывая ситуацию, это не высота. Падение.
Ей почему-то больно было слышать это.
– Вы считаете ниже своего достоинства служить мне? – горько спросила Камилла. До Теодора дошло, что он сказал что-то не то.
– Простите, сударыня, я вовсе не хотел вас оскорбить! – Он покачал головой. – Я не имел в виду вас и то, что вы предлагаете. Я... – Теодор остановился. – Не хочу говорить об этом. Неважно. Вы правы. Я обеспечивал охрану герцога Энгиенского. Это, – он поднял правую руку, – свидетельство того, насколько хорошо я ее обеспечивал. Но это же и причина, по которой я могу не справиться с возложенными на меня обязанностями. Не хочу подвести вас.
– Вот и не подведите, – улыбнулась Камилла. – Я в вас абсолютно уверена. Смогли же вы убить тех шестерых на дороге. Кстати, пользуясь случаем, напоминаю, что лейтенант муниципальных гвардейцев жаждет беседы... Уверена, что вы справитесь с охраной замка. Для вас это не должно представлять сложностей.
Виллеру потер лоб.
– Право, сударыня, я немного удивлен. Я ведь собирался уехать. Мое присутствие в этом замке...
– ...пойдет всем только на пользу. – «И мне в первую очередь». – Соглашайтесь, шевалье. Я даже не постесняюсь предложить вам жалованье. Я не бедна и своих верных охранников смогу обеспечить.
Теодор встал, подошел к окну и замер, глядя во двор. Камилла молчала, давая ему возможность поразмыслить.
– Хорошо, – обернулся Виллеру, – я согласен. Но вы должны предоставить мне полную свободу действий и принимать то, что я буду делать для обеспечения вашей безопасности.
– Конечно, – поспешно согласилась Камилла – пожалуй, чересчур поспешно, потому что шевалье, не ожидавший от нее покладистости, подозрительно прищурился. Госпожа де Ларди быстро исправила положение: – Но тиранить себя я вам не дам. В этом доме существует определенный распорядок, и я...
– Вашему распорядку это не помешает. – Виллеру вернулся к креслу и сел.
– Тогда считайте себя принятым на службу.
– Ну что ж. – Теодор улыбнулся. «Так вот она какая, его искренняя дружеская улыбка! Дух захватывает». – В таком случае, я приступаю к делу. И для начала вынужден вас попросить никуда не выезжать без моего ведома и сопровождения.
– С удовольствием, – фыркнула Камилла.
Итак, он останется в замке, и ее жизнь в ближайшее время точно не будет скучной. Только вот ехидная улыбка Теодора ее слегка настораживала. Интересно, какого цвета тот кот в мешке, которого Камилла только что купила?
Утренний воздух приятно холодил разгоряченную кожу под рубашкой. Камзол Теодор сбросил уже давно – лишняя одежда мешала, новобранцы последовали его примеру. Хотя потом нужно будет погонять их в полном облачении, когда покрой одежды ограничивает свободу движений. И проверить, кстати, во что они будут одеты во время несения службы. Список дел оказался громадным и с трудом помещался в голове.
За прошедшие дни Теодор нашел троих новобранцев, хотя мог бы найти сотню: крестьянские парни и сыновья лавочников с завидным энтузиазмом устремились в замок. Но шевалье де Виллеру не спешил: торопиться, по большому счету, некуда, он предпочитал искать дольше, но находить самых лучших из тех, что слетелись, как мухи на варенье, едва услышав, что госпожа де Ларди ищет людей, умеющих обращаться с оружием. Грех жаловаться: троица вовсе неплоха, с ними только надо поработать.
К примеру, здоровяк Жан-Пьер, полагаясь на свои длинные руки, предпочитает вести бой на дальней дистанции, из-за чего на ближней теряется. Молоденький Бертран никогда не сталкивался с представителями Двора Чудес, не признающими никаких правил, и сражается до умопомрачения канонично, будто тренируется в фехтовальном зале. Единственный из троих, имеющий разнообразный опыт, – это бывший солдат Арман Жюре, но и ему не хватает ловкости и сноровки. Впрочем, все исправляется часами тренировок, а со временем можно будет назначить Жюре своим помощником и предоставить ежедневные упражнения ему. Хотя, видит Господь, Теодору эти тренировки необходимы не меньше, чем новобранцам.
Шпага в левой руке перестала казаться тяжелой, рукоять будто вросла в ладонь, пальцы танцуют, словно на струнах лютни. Пару раз Теодор попробовал переложить оружие в правую руку и уронил. Больше решил не экспериментировать – пора смириться и разрабатывать левую руку дальше, совершенствовать стиль. Левша всегда может дезориентировать противника, стать неудобным соперником.
Новобранцы заметно выдохлись: Теодор гонял их уже четвертый час, начали они еще до рассвета.
– Хорошо! – шевалье де Виллеру опустил шпагу. – Можете отдыхать. После обеда займемся новыми приемами. Я расскажу вам, что делать, если толпа кидает в вас отбросы...
Парни заулыбались, Теодор отсалютовал им, вложил шпагу в ножны и, подхватив камзол, отправился в дом. Он успеет ополоснуться, а затем, возможно, примет и расспросит очередных претендентов в охранники. Четыре человека – личная гвардия госпожи де Ларди – это очень смешно. И очень грустно.
Но по дороге в выделенную Теодору комнату шевалье попалась молоденькая горничная, одна из служанок Камиллы. Девушка, покраснев, остановилась и сделала реверанс. Виллеру уже выучил имена всех обитателей дома, но в служаночках еще путался и нахмурился, вспоминая, как зовут эту хорошенькую девочку. Кажется, Мари? Или Мадлен?
– Госпожа велела вам явиться к ней, – пролепетала горничная, не смея поднять глаза. Теодор уже обнаружил, что служанки в доме отчего-то смертельно его боятся. То ли его новый статус начальника охраны пугал их, то ли обезображенная рука и заметная хромота. – Немедленно.
– Хорошо. – Шевалье подумал, что его внешний вид вряд ли обрадует Камиллу, но немедленно значит немедленно. – Куда являться?
– Идите за мной, – прошептала Мадлен – точно, Мадлен! – и почти бегом направилась к лестнице. Виллеру пришлось приложить некоторые усилия, чтобы успеть за проворной девушкой.
Камилла, сегодня одетая в скромное, но элегантное синее платье, ждала его в коридоре третьего этажа – там располагались ее покои. Теодор отлично изучил расположение комнат в замке, и не раз подумывал о том, что хорошо бы их комнаты были рядом. Сам он по-прежнему занимал спальню для гостей, расположенную хоть и близко от апартаментов хозяйки, но все же недостаточно.
– Иди, иди, Мадлен, – Камилла взмахом руки отпустила служанку. – Доброе утро, шевалье. Я решила устроить вам сюрприз.
– По роду службы я не очень люблю сюрпризы.
– Сразу видно, у вас было трудное детство. Обделили подарками, – резюмировала госпожа де Ларди. – Придется исправить это и начать вас баловать. Сперва – вот... – Она подошла к одной из дверей и распахнула ее.
– И что это? – спросил Теодор.
– Ваша новая комната.
Виллеру с сомнением покачал головой. Так вот почему здесь суетились слуги, когда он совершал накануне вечерний обход. Мягкий ковер, широкая кровать, свет льется из большого окна, в камине потрескивают поленья, и расположение удобное... Два десятка шагов по коридору, и он попадет к покоям Камиллы.
– Если я захочу позвать вас, зазвонит колокольчик, – Камилла улыбнулась. – Не хмурьтесь, шевалье, я не принимаю вас за горничную. Но я вижу, как вы начали за меня беспокоиться.
Это было чистой правдой, несмотря на то что Камилла не покидала замок, Виллеру старался не упускать ее из виду. И даже этот глупый колокольчик готов был ей простить.
– Благодарю вас, сударыня. – Он предпринял попытку склониться к ее руке, но Камилла со смехом потрепала его по щеке, будто мать – несмышленого сына. Это было удивительно и приятно. Прикосновение ее рук напомнило Теодору те дни, когда он лежал раненый, и Камилла ухаживала за ним. Тогда она прикасалась к нему легко и часто, но после выздоровления для этого нужна была причина. Теодор с удовольствием создал бы подходящие условия – возможностей было сколько угодно, но полагал, что не имеет права. Ему очень нравилась хозяйка замка, однако стоит ли пытаться стать ей больше, чем просто другом?
– Оставьте эти церемонии. – Камилла отчего-то вздохнула. – Пойдемте выпьем чаю...
Чай подали в маленькой гостиной. Камилла расспрашивала Теодора о войне. Незаметно для себя он разговорился, описал кампании, в которых участвовал. Суждения госпожи де Ларди ему нравились: женщина обладала острым умом; он с удовольствием продолжил бы беседу, но явился Жюре с докладом, что новые охранники заняли отведенные им посты.
Виллеру поднялся.
– Как жаль, мы не договорили! – заметила Камилла.
– Я думаю, нам еще представится шанс? – улыбнулся Виллеру.
– Да, и сегодня же. Мы отправляемся на прогулку.
– И куда же мы едем, сударыня?
– В сторону Дампьера. Там очень красивые места, я хочу показать их вам. И с нами отправится аббат де Вильморен.
– Хорошо, мадам, как прикажете. Упоминание об Анри отчего-то испортило Теодору настроение. Он рассчитывал, что Камилла не пригласит никого больше. Но она имеет право решать – а его неудовольствие ничего не значит. Поклонившись, Виллеру вышел, чтобы проверить посты. «Кажется, я влюбился. Вот черт».
Сейчас ей больше всего на свете хотелось, чтобы Теодор де Виллеру остался в Жируаре.
С тех пор, как ему позволили ходить по замку, шевалье о своем отъезде не заговаривал. Немного странно, если учесть, что раньше он бормотал об этом непрерывно. Конечно, Камилла не отпустила бы его в путь – рана еще беспокоила Теодора, а до Лиможа путь неблизкий, – но то, что Виллеру подчиняется ее указаниям, ее удивляло и даже настораживало. Паинькой он не был, и вдруг такое послушание! То ли хочет сделать ей приятное перед отъездом, то ли передумал пускаться в путь при первой возможности. Камилла хотела бы надеяться на второе, но по привычке подозревать худшее склонялась к первому. В любом случае, этим следовало воспользоваться.
Она пошла в атаку ранним мартовским утром, когда Виллеру, весь в черном и на сей раз при шпаге, спустился, чтобы выпить с ней чаю. Он тоже вставал очень рано – солдатская привычка, видимо. Госпоже де Ларди было интересно, не спит ли он с открытыми глазами, когда не бредит, но так как дежурства у кровати шевалье она давно прекратила, вопрос оставался без ответа.
– Доброе утро, сударыня. – Теодор подошел, поцеловал Камилле руку. Теперь, когда он почти выздоровел, госпожа де Ларди тайно им любовалась. Виллеру оказался на голову выше ее, высокий, отлично сложенный, сильный. Двигался он с грацией огромной кошки, только вот заметная хромота стесняла движения. И эти его почти белые волосы ее завораживали. Хотелось провести по ним ладонью еще раз, намотать прядь на палец...
– Доброе утро, шевалье, садитесь. – Камилла, понадеявшись, что мысли на лице не отразились, указала на кресло и начала разливать чай. – Вы очень вовремя пришли, я хотела побеседовать с вами.
– Слушаю вас.
«Да уж, не болтлив, и непонятно – достоинство это или недостаток».
После паузы он добавил:
– Я тоже хотел бы поговорить.
– Хм. – Камилла подозревала о чем. Не зря этот траурный вид, и дорожный костюм не зря. Сейчас скажет, что уезжает сразу после завтрака, и уедет ведь. Гордец. – Но моя очередь первая.
Шевалье улыбнулся.
– Конечно, прекрасная госпожа.
– Помнится, вы торопились в Лимож, – начала Камилла. Теодор сделал неопределенный жест правой рукой и осторожно взял фарфоровую чашку левой. – Хотя мне и непонятно, зачем торопиться туда, где вас не ждут.
– Это мой дом, сударыня. – Он больше не улыбался.
– Дом – там, где хорошо, – мягко заметила Камилла, – а вы ведь не станете утверждать, что вам будет хорошо в месте, откуда вы сбежали юношей и где не были двадцать лет?
– И все-таки. – Виллеру задумчиво покачал головой. – Я помню поля вокруг нашего поместья. Запах сена. Яблони в саду... Виноградники...
– Этого добра полно по всей Франции, поверьте. Мне кажется, шевалье, вы сами себя уговариваете.
– Может быть, – неожиданно легко согласился он. «Хм, даже не стал отрицать. Что ж, это упрощает задачу».
– Я немного подумала, и вот что пришло мне в голову, – начала Камилла, слегка волнуясь. – Видите ли, шевалье, каждую весну я объезжаю свои владения, чтобы знать, как идут дела на моих землях. Рачительная хозяйка обязательно должна быть в курсе событий. Однако, говорят, в округе в последнее время неспокойно, и вы имели возможность в этом убедиться лично. Слуг в Жируаре немного, и они волнуются, как бы со мной что-нибудь не случилось. Охранников у нас всего два, да и те...
Виллеру хмыкнул.
– Да, охрана замка, сударыня, оставляет желать лучшего, – едко заметил он. – Ваши Эрве и Жанно привыкли большую часть дня проводить на кухне, в обществе других слуг, а не заниматься своими непосредственными обязанностями. Конечно, нежная привязанность Жанно к Аннет немного извиняет парня, но не в те часы, когда он на службе.
Камилла была ошеломлена. «Когда он успел так хорошо познакомиться со слугами?»
Речь Виллеру окончательно убедила ее в правильности решения.
– Вот именно. Поэтому я и хочу, чтобы вы занялись этим.
– Занялся чем? – нахмурился Теодор.
– Охраной моего замка. – Камилла глубоко вздохнула и решительно закончила: – Я предлагаю вам должность начальника моей охраны. Конечно, это не слишком высокий пост для человека, служившего герцогу Энгиенскому, но... мне и замку действительно необходима охрана, а вы справитесь с этой задачей лучше, чем кто-либо другой. Наберете людей, обучите их.
– Почему вы не попросите об этом господина де Вильморена? – По лицу Теодора ничего нельзя было понять.
– О господи, шевалье, он же аббат!
– Он ваш друг и бывший военный – вполне мог бы порекомендовать вам кого-нибудь.
– Но таких высот, как вы, он никогда не достигал, – польстила Камилла.
– С чего вы взяли, что я достиг высот? Это, – Виллеру повел рукой, как бы обрисовывая ситуацию, это не высота. Падение.
Ей почему-то больно было слышать это.
– Вы считаете ниже своего достоинства служить мне? – горько спросила Камилла. До Теодора дошло, что он сказал что-то не то.
– Простите, сударыня, я вовсе не хотел вас оскорбить! – Он покачал головой. – Я не имел в виду вас и то, что вы предлагаете. Я... – Теодор остановился. – Не хочу говорить об этом. Неважно. Вы правы. Я обеспечивал охрану герцога Энгиенского. Это, – он поднял правую руку, – свидетельство того, насколько хорошо я ее обеспечивал. Но это же и причина, по которой я могу не справиться с возложенными на меня обязанностями. Не хочу подвести вас.
– Вот и не подведите, – улыбнулась Камилла. – Я в вас абсолютно уверена. Смогли же вы убить тех шестерых на дороге. Кстати, пользуясь случаем, напоминаю, что лейтенант муниципальных гвардейцев жаждет беседы... Уверена, что вы справитесь с охраной замка. Для вас это не должно представлять сложностей.
Виллеру потер лоб.
– Право, сударыня, я немного удивлен. Я ведь собирался уехать. Мое присутствие в этом замке...
– ...пойдет всем только на пользу. – «И мне в первую очередь». – Соглашайтесь, шевалье. Я даже не постесняюсь предложить вам жалованье. Я не бедна и своих верных охранников смогу обеспечить.
Теодор встал, подошел к окну и замер, глядя во двор. Камилла молчала, давая ему возможность поразмыслить.
– Хорошо, – обернулся Виллеру, – я согласен. Но вы должны предоставить мне полную свободу действий и принимать то, что я буду делать для обеспечения вашей безопасности.
– Конечно, – поспешно согласилась Камилла – пожалуй, чересчур поспешно, потому что шевалье, не ожидавший от нее покладистости, подозрительно прищурился. Госпожа де Ларди быстро исправила положение: – Но тиранить себя я вам не дам. В этом доме существует определенный распорядок, и я...
– Вашему распорядку это не помешает. – Виллеру вернулся к креслу и сел.
– Тогда считайте себя принятым на службу.
– Ну что ж. – Теодор улыбнулся. «Так вот она какая, его искренняя дружеская улыбка! Дух захватывает». – В таком случае, я приступаю к делу. И для начала вынужден вас попросить никуда не выезжать без моего ведома и сопровождения.
– С удовольствием, – фыркнула Камилла.
Итак, он останется в замке, и ее жизнь в ближайшее время точно не будет скучной. Только вот ехидная улыбка Теодора ее слегка настораживала. Интересно, какого цвета тот кот в мешке, которого Камилла только что купила?
Утренний воздух приятно холодил разгоряченную кожу под рубашкой. Камзол Теодор сбросил уже давно – лишняя одежда мешала, новобранцы последовали его примеру. Хотя потом нужно будет погонять их в полном облачении, когда покрой одежды ограничивает свободу движений. И проверить, кстати, во что они будут одеты во время несения службы. Список дел оказался громадным и с трудом помещался в голове.
За прошедшие дни Теодор нашел троих новобранцев, хотя мог бы найти сотню: крестьянские парни и сыновья лавочников с завидным энтузиазмом устремились в замок. Но шевалье де Виллеру не спешил: торопиться, по большому счету, некуда, он предпочитал искать дольше, но находить самых лучших из тех, что слетелись, как мухи на варенье, едва услышав, что госпожа де Ларди ищет людей, умеющих обращаться с оружием. Грех жаловаться: троица вовсе неплоха, с ними только надо поработать.
К примеру, здоровяк Жан-Пьер, полагаясь на свои длинные руки, предпочитает вести бой на дальней дистанции, из-за чего на ближней теряется. Молоденький Бертран никогда не сталкивался с представителями Двора Чудес, не признающими никаких правил, и сражается до умопомрачения канонично, будто тренируется в фехтовальном зале. Единственный из троих, имеющий разнообразный опыт, – это бывший солдат Арман Жюре, но и ему не хватает ловкости и сноровки. Впрочем, все исправляется часами тренировок, а со временем можно будет назначить Жюре своим помощником и предоставить ежедневные упражнения ему. Хотя, видит Господь, Теодору эти тренировки необходимы не меньше, чем новобранцам.
Шпага в левой руке перестала казаться тяжелой, рукоять будто вросла в ладонь, пальцы танцуют, словно на струнах лютни. Пару раз Теодор попробовал переложить оружие в правую руку и уронил. Больше решил не экспериментировать – пора смириться и разрабатывать левую руку дальше, совершенствовать стиль. Левша всегда может дезориентировать противника, стать неудобным соперником.
Новобранцы заметно выдохлись: Теодор гонял их уже четвертый час, начали они еще до рассвета.
– Хорошо! – шевалье де Виллеру опустил шпагу. – Можете отдыхать. После обеда займемся новыми приемами. Я расскажу вам, что делать, если толпа кидает в вас отбросы...
Парни заулыбались, Теодор отсалютовал им, вложил шпагу в ножны и, подхватив камзол, отправился в дом. Он успеет ополоснуться, а затем, возможно, примет и расспросит очередных претендентов в охранники. Четыре человека – личная гвардия госпожи де Ларди – это очень смешно. И очень грустно.
Но по дороге в выделенную Теодору комнату шевалье попалась молоденькая горничная, одна из служанок Камиллы. Девушка, покраснев, остановилась и сделала реверанс. Виллеру уже выучил имена всех обитателей дома, но в служаночках еще путался и нахмурился, вспоминая, как зовут эту хорошенькую девочку. Кажется, Мари? Или Мадлен?
– Госпожа велела вам явиться к ней, – пролепетала горничная, не смея поднять глаза. Теодор уже обнаружил, что служанки в доме отчего-то смертельно его боятся. То ли его новый статус начальника охраны пугал их, то ли обезображенная рука и заметная хромота. – Немедленно.
– Хорошо. – Шевалье подумал, что его внешний вид вряд ли обрадует Камиллу, но немедленно значит немедленно. – Куда являться?
– Идите за мной, – прошептала Мадлен – точно, Мадлен! – и почти бегом направилась к лестнице. Виллеру пришлось приложить некоторые усилия, чтобы успеть за проворной девушкой.
Камилла, сегодня одетая в скромное, но элегантное синее платье, ждала его в коридоре третьего этажа – там располагались ее покои. Теодор отлично изучил расположение комнат в замке, и не раз подумывал о том, что хорошо бы их комнаты были рядом. Сам он по-прежнему занимал спальню для гостей, расположенную хоть и близко от апартаментов хозяйки, но все же недостаточно.
– Иди, иди, Мадлен, – Камилла взмахом руки отпустила служанку. – Доброе утро, шевалье. Я решила устроить вам сюрприз.
– По роду службы я не очень люблю сюрпризы.
– Сразу видно, у вас было трудное детство. Обделили подарками, – резюмировала госпожа де Ларди. – Придется исправить это и начать вас баловать. Сперва – вот... – Она подошла к одной из дверей и распахнула ее.
– И что это? – спросил Теодор.
– Ваша новая комната.
Виллеру с сомнением покачал головой. Так вот почему здесь суетились слуги, когда он совершал накануне вечерний обход. Мягкий ковер, широкая кровать, свет льется из большого окна, в камине потрескивают поленья, и расположение удобное... Два десятка шагов по коридору, и он попадет к покоям Камиллы.
– Если я захочу позвать вас, зазвонит колокольчик, – Камилла улыбнулась. – Не хмурьтесь, шевалье, я не принимаю вас за горничную. Но я вижу, как вы начали за меня беспокоиться.
Это было чистой правдой, несмотря на то что Камилла не покидала замок, Виллеру старался не упускать ее из виду. И даже этот глупый колокольчик готов был ей простить.
– Благодарю вас, сударыня. – Он предпринял попытку склониться к ее руке, но Камилла со смехом потрепала его по щеке, будто мать – несмышленого сына. Это было удивительно и приятно. Прикосновение ее рук напомнило Теодору те дни, когда он лежал раненый, и Камилла ухаживала за ним. Тогда она прикасалась к нему легко и часто, но после выздоровления для этого нужна была причина. Теодор с удовольствием создал бы подходящие условия – возможностей было сколько угодно, но полагал, что не имеет права. Ему очень нравилась хозяйка замка, однако стоит ли пытаться стать ей больше, чем просто другом?
– Оставьте эти церемонии. – Камилла отчего-то вздохнула. – Пойдемте выпьем чаю...
Чай подали в маленькой гостиной. Камилла расспрашивала Теодора о войне. Незаметно для себя он разговорился, описал кампании, в которых участвовал. Суждения госпожи де Ларди ему нравились: женщина обладала острым умом; он с удовольствием продолжил бы беседу, но явился Жюре с докладом, что новые охранники заняли отведенные им посты.
Виллеру поднялся.
– Как жаль, мы не договорили! – заметила Камилла.
– Я думаю, нам еще представится шанс? – улыбнулся Виллеру.
– Да, и сегодня же. Мы отправляемся на прогулку.
– И куда же мы едем, сударыня?
– В сторону Дампьера. Там очень красивые места, я хочу показать их вам. И с нами отправится аббат де Вильморен.
– Хорошо, мадам, как прикажете. Упоминание об Анри отчего-то испортило Теодору настроение. Он рассчитывал, что Камилла не пригласит никого больше. Но она имеет право решать – а его неудовольствие ничего не значит. Поклонившись, Виллеру вышел, чтобы проверить посты. «Кажется, я влюбился. Вот черт».
Глава 10
День для прогулки верхом выдался очень удачный: яркое солнце, голубое небо, теплый ветер. Камилла, сидевшая на хорошенькой серой лошадке, была очень красива – бирюзовая амазонка, кокетливая шляпка с пышными белоснежными перьями, – Теодор залюбовался и даже на пару минут забыл про свои обязанности.
– Иветт начинается вон там! – Анри, сегодня облаченный в светское платье, махнул рукой куда-то в сторону. Камилла смотрела на него и улыбалась, явно оценивая переливы жемчужно-синего цвета на его камзоле и изящество вроде бы простого кружевного воротника, скрепленного крошечной алмазной брошью. Аббат сейчас менее всего напоминал лицо духовного звания и поразительно походил на бравого лейтенанта, который ежедневно сопровождает дам на прогулку и вообще всячески блистает в светских салонах.
Теодора сильно интересовало, когда же священник исполняет свои монастырские обязанности – как выяснилось, последние дни Вильморен провел в Париже и теперь с удовольствием делился новостями высшего света.
– Как ты думаешь, мы можем сейчас туда доехать? – тут же оживленно спросила Камилла.
– Нет, сейчас не получится. Через месяц, когда закончится распутица. Ты же помнишь, какая там грязь.
Госпожа де Ларди притворно вздохнула.
– Камилла, не в моей власти приказать весне наступать быстрее, чем она того желает! – шутливо раскланялся Анри, направляя своего коня прочь от Жируара.
– Вон тот замок – Леви-Сен-Нон. – Камилла обернулась к Теодору, который чувствовал себя несколько неуютно, будто был лишним. Однако беседы давних друзей его не касаются, он здесь службу несет, сам себя одергивал он. – Сейчас там живут только старшие Леви-Мирпуа, я вам рассказывала о них, и это совсем неинтересно! Летом в замке, правда, полно молодежи.
Они свернули к речушке. Иветт освободилась из ледового плена, но вода стояла не очень высоко. Угрозы наводнения на правом, скалистом берегу не было вовсе, да и левый в этом месте почти никогда не подтапливало.
Виллеру залюбовался окружающим пейзажем: известняковые обрывы, скалы, буро-зеленые пятна мха на древних валунах были непривычны его взору, он ведь вырос на юге.
– А там что за замок? – поинтересовался шевалье. – Это уже Дампьер?
– Нет! – Камилла как-то уж очень нежно улыбнулась. – Это Кур-Санлис.
– Вы хотели бы там побывать? Камилла явно колебалась.
– Да, – тихо сказала она. – Но тогда мы сегодня не попадем в Дампьер. А нам не стоит тратить много времени на прогулку, после обеда обещал заглянуть преподобный де Верней...
– Я постараюсь к тому времени уже оказаться в аббатстве, – вздохнул Анри. – Преподобный не слишком обрадуется, обнаружив, что я так и не добрался до бумаг, которые нужно разобрать...
– Едем в Дампьер! – нарочито весело приказала Камилла. – И немедленно!
– Мы и так почти у цели, – обратился Анри к Виллеру. – Лес совсем скоро перейдет в парк. Видите вон тот холм? За ним и будет Дампьер. То есть не за ним, а на нем. Деревья выросли, и даже зимой теперь не видно крышу замка.
– А раньше было видно? – Теодор поддержал разговор – отмалчиваться было бы невежливо.
– Раньше – да. Лет двадцать назад.
Камилла, нахмурившись, резко ударила пяткой свою лошадь, и та, весело заржав, помчалась по дороге вверх. Мужчины переглянулись.
– Здесь безопасно, дорога прекрасно просматривается! – сказал Анри поравнявшемуся с ним Теодору. – Хотя, если желаете, нагоните ее, но, мне кажется, она хотела бы несколько минут побыть одна...
Теодор кивнул. Он не понимал, зачем Камилла затеяла эту прогулку по местам, связанным для нее и с любовью, и с предательством. Ведь Дампьер – владение герцогов де Шеврез. Зачем бередить раны и свои, и аббата? Похоже, Анри сейчас тоже нуждается в одиночестве...
– Вам нехорошо, святой отец? – спросил Виллеру, заметив, как побледнело и напряглось лицо аббата.
– Нет, все в порядке! – Анри через силу улыбнулся. – Просто... много воспоминаний. Я вырос здесь, в Кур-Санлисе. Вон за тем поворотом, если не ошибаюсь, лежит огромный валун, который в темноте легко принять за медведя.
Они повернули, и Анри обрадованно ахнул:
– Он на месте! Взгляните только – похож?
Да, камень в сумерках вполне можно спутать с медведем, прилегшим отдохнуть.
– Здесь охотятся, святой отец?
– Разве что на птицу... – Анри поморщился. – Хотя иногда тут устраивается охота на оленей или кабанов. Во всяком случае, так было раньше... Теперь посмотрите вон туда... Видите – кустарник образует живую беседку?
– Да вы почти поэт, святой отец! – признал Виллеру. – Только поэты способны разглядеть подобные мелочи!
– А военные сказали бы, что это превосходное место для засады? – прищурился Анри и неожиданно посерьезнел: – Давайте и в самом деле не оставлять нашу даму без присмотра. Мало ли что...
Но дама возвращалась сама: раскрасневшаяся, с блестящими глазами и опасной улыбкой на губах. Теодору показалось, что улыбка эта – несколько натянутая.
«Зачем нужен весь этот балаган? Я же вижу, что вам больно, госпожа де Ларди».
– Едем дальше, – объявила Камилла. Она казалась Теодору замерзшей, ему захотелось укутать ее плечи теплым плащом. Но холод, который идет из сердца, даже мехом горностая не согреешь.
Лес незаметно переходил в парк, а на холме действительно возвышался замок, едва видный – так густо столпились вокруг него деревья. Должно быть, летом здесь восхитительно, спокойно и тихо. Неподалеку бежала еще одна речушка – Серне, как сказал Анри.
– Смотрите, какие облака! – мечтательно промолвила госпожа де Ларди. – Похожи на фрегаты...
Недавней ее скованности как не бывало: ожила, будто расколдовали. Или заколдовали?
«У меня дар знакомиться с людьми, которые умеют превращаться в ледяные статуи. Герцог Энгиенский тоже так умеет: бешеный шквал, река слов и жестов, лавина непревзойденных усмешек – и вдруг застыл, и неподвижный взгляд в одну точку на четверть часа. Можно орать ему в ухо – не слышит, а потом, стоит бабочке на соседней прогалине качнуть цветок – и очнется, и все сызнова. Так и Камилла: то застывает в ледяном панцире боли, отчаяния или страха, то оттаивает – и живет взахлеб, как будто последнюю минуту».
Теодор специально придержал коня, и Анри с Камиллой уехали вперед. Теперь и ему захотелось немного побыть одному. Это иногда так необходимо – наедине с собой смотреть в это дикое небо и ни о чем не думать. Надо полагать, Вильморен сумеет защитить свою спутницу; все равно совершенно невозможно находиться рядом с ней ежечасно и избавлять ее от всех бед и волнений, а Анри – неизмеримо более давний для нее друг и защитник. Жизнь без волнений – не жизнь. Эту истину Теодор когда-то свято исповедовал, насыщая волнующими событиями собственные дни, пока маленький демон внутри не наелся и не успокоился. Камилла же чувствует весну и расправляет крылья – кто он такой, чтобы мешать ей летать?
В аббате Теодор чувствовал родственную душу, несмотря на то что Анри был гораздо более вероятным претендентом на сердце Камиллы, чем он сам. Ему можно доверить ее сердце. А вот Теодору с самого начала не следует ни на что рассчитывать...
Камилла обернулась и помахала ему рукой. Виллеру дал шпоры коню и приблизился к хозяйке.
– Не отставайте, шевалье, поглядите, какая красота! – прическа госпожи де Ларди слегка растрепалась, и сама она выглядела очень оживленной. – Этот замок, этот парк...
– Действительно, очень красиво, сударыня, – вежливо согласился Виллеру. Его больше интересовало, что чернеет в кустах неподалеку. Оказалось, старый пень. Чем-то он напомнил Теодору одного из офицеров герцогской ставки – маршала л'Опиталя. Кстати, надо бы съездить в город, узнать вести с фронтов.
– Мы подъедем к замку, Теодор, – сообщила Камилла. – Вы отправитесь с нами, или... Мне хотелось бы побеседовать с Анри, раз уж он не останется обедать.
– Иветт начинается вон там! – Анри, сегодня облаченный в светское платье, махнул рукой куда-то в сторону. Камилла смотрела на него и улыбалась, явно оценивая переливы жемчужно-синего цвета на его камзоле и изящество вроде бы простого кружевного воротника, скрепленного крошечной алмазной брошью. Аббат сейчас менее всего напоминал лицо духовного звания и поразительно походил на бравого лейтенанта, который ежедневно сопровождает дам на прогулку и вообще всячески блистает в светских салонах.
Теодора сильно интересовало, когда же священник исполняет свои монастырские обязанности – как выяснилось, последние дни Вильморен провел в Париже и теперь с удовольствием делился новостями высшего света.
– Как ты думаешь, мы можем сейчас туда доехать? – тут же оживленно спросила Камилла.
– Нет, сейчас не получится. Через месяц, когда закончится распутица. Ты же помнишь, какая там грязь.
Госпожа де Ларди притворно вздохнула.
– Камилла, не в моей власти приказать весне наступать быстрее, чем она того желает! – шутливо раскланялся Анри, направляя своего коня прочь от Жируара.
– Вон тот замок – Леви-Сен-Нон. – Камилла обернулась к Теодору, который чувствовал себя несколько неуютно, будто был лишним. Однако беседы давних друзей его не касаются, он здесь службу несет, сам себя одергивал он. – Сейчас там живут только старшие Леви-Мирпуа, я вам рассказывала о них, и это совсем неинтересно! Летом в замке, правда, полно молодежи.
Они свернули к речушке. Иветт освободилась из ледового плена, но вода стояла не очень высоко. Угрозы наводнения на правом, скалистом берегу не было вовсе, да и левый в этом месте почти никогда не подтапливало.
Виллеру залюбовался окружающим пейзажем: известняковые обрывы, скалы, буро-зеленые пятна мха на древних валунах были непривычны его взору, он ведь вырос на юге.
– А там что за замок? – поинтересовался шевалье. – Это уже Дампьер?
– Нет! – Камилла как-то уж очень нежно улыбнулась. – Это Кур-Санлис.
– Вы хотели бы там побывать? Камилла явно колебалась.
– Да, – тихо сказала она. – Но тогда мы сегодня не попадем в Дампьер. А нам не стоит тратить много времени на прогулку, после обеда обещал заглянуть преподобный де Верней...
– Я постараюсь к тому времени уже оказаться в аббатстве, – вздохнул Анри. – Преподобный не слишком обрадуется, обнаружив, что я так и не добрался до бумаг, которые нужно разобрать...
– Едем в Дампьер! – нарочито весело приказала Камилла. – И немедленно!
– Мы и так почти у цели, – обратился Анри к Виллеру. – Лес совсем скоро перейдет в парк. Видите вон тот холм? За ним и будет Дампьер. То есть не за ним, а на нем. Деревья выросли, и даже зимой теперь не видно крышу замка.
– А раньше было видно? – Теодор поддержал разговор – отмалчиваться было бы невежливо.
– Раньше – да. Лет двадцать назад.
Камилла, нахмурившись, резко ударила пяткой свою лошадь, и та, весело заржав, помчалась по дороге вверх. Мужчины переглянулись.
– Здесь безопасно, дорога прекрасно просматривается! – сказал Анри поравнявшемуся с ним Теодору. – Хотя, если желаете, нагоните ее, но, мне кажется, она хотела бы несколько минут побыть одна...
Теодор кивнул. Он не понимал, зачем Камилла затеяла эту прогулку по местам, связанным для нее и с любовью, и с предательством. Ведь Дампьер – владение герцогов де Шеврез. Зачем бередить раны и свои, и аббата? Похоже, Анри сейчас тоже нуждается в одиночестве...
– Вам нехорошо, святой отец? – спросил Виллеру, заметив, как побледнело и напряглось лицо аббата.
– Нет, все в порядке! – Анри через силу улыбнулся. – Просто... много воспоминаний. Я вырос здесь, в Кур-Санлисе. Вон за тем поворотом, если не ошибаюсь, лежит огромный валун, который в темноте легко принять за медведя.
Они повернули, и Анри обрадованно ахнул:
– Он на месте! Взгляните только – похож?
Да, камень в сумерках вполне можно спутать с медведем, прилегшим отдохнуть.
– Здесь охотятся, святой отец?
– Разве что на птицу... – Анри поморщился. – Хотя иногда тут устраивается охота на оленей или кабанов. Во всяком случае, так было раньше... Теперь посмотрите вон туда... Видите – кустарник образует живую беседку?
– Да вы почти поэт, святой отец! – признал Виллеру. – Только поэты способны разглядеть подобные мелочи!
– А военные сказали бы, что это превосходное место для засады? – прищурился Анри и неожиданно посерьезнел: – Давайте и в самом деле не оставлять нашу даму без присмотра. Мало ли что...
Но дама возвращалась сама: раскрасневшаяся, с блестящими глазами и опасной улыбкой на губах. Теодору показалось, что улыбка эта – несколько натянутая.
«Зачем нужен весь этот балаган? Я же вижу, что вам больно, госпожа де Ларди».
– Едем дальше, – объявила Камилла. Она казалась Теодору замерзшей, ему захотелось укутать ее плечи теплым плащом. Но холод, который идет из сердца, даже мехом горностая не согреешь.
Лес незаметно переходил в парк, а на холме действительно возвышался замок, едва видный – так густо столпились вокруг него деревья. Должно быть, летом здесь восхитительно, спокойно и тихо. Неподалеку бежала еще одна речушка – Серне, как сказал Анри.
– Смотрите, какие облака! – мечтательно промолвила госпожа де Ларди. – Похожи на фрегаты...
Недавней ее скованности как не бывало: ожила, будто расколдовали. Или заколдовали?
«У меня дар знакомиться с людьми, которые умеют превращаться в ледяные статуи. Герцог Энгиенский тоже так умеет: бешеный шквал, река слов и жестов, лавина непревзойденных усмешек – и вдруг застыл, и неподвижный взгляд в одну точку на четверть часа. Можно орать ему в ухо – не слышит, а потом, стоит бабочке на соседней прогалине качнуть цветок – и очнется, и все сызнова. Так и Камилла: то застывает в ледяном панцире боли, отчаяния или страха, то оттаивает – и живет взахлеб, как будто последнюю минуту».
Теодор специально придержал коня, и Анри с Камиллой уехали вперед. Теперь и ему захотелось немного побыть одному. Это иногда так необходимо – наедине с собой смотреть в это дикое небо и ни о чем не думать. Надо полагать, Вильморен сумеет защитить свою спутницу; все равно совершенно невозможно находиться рядом с ней ежечасно и избавлять ее от всех бед и волнений, а Анри – неизмеримо более давний для нее друг и защитник. Жизнь без волнений – не жизнь. Эту истину Теодор когда-то свято исповедовал, насыщая волнующими событиями собственные дни, пока маленький демон внутри не наелся и не успокоился. Камилла же чувствует весну и расправляет крылья – кто он такой, чтобы мешать ей летать?
В аббате Теодор чувствовал родственную душу, несмотря на то что Анри был гораздо более вероятным претендентом на сердце Камиллы, чем он сам. Ему можно доверить ее сердце. А вот Теодору с самого начала не следует ни на что рассчитывать...
Камилла обернулась и помахала ему рукой. Виллеру дал шпоры коню и приблизился к хозяйке.
– Не отставайте, шевалье, поглядите, какая красота! – прическа госпожи де Ларди слегка растрепалась, и сама она выглядела очень оживленной. – Этот замок, этот парк...
– Действительно, очень красиво, сударыня, – вежливо согласился Виллеру. Его больше интересовало, что чернеет в кустах неподалеку. Оказалось, старый пень. Чем-то он напомнил Теодору одного из офицеров герцогской ставки – маршала л'Опиталя. Кстати, надо бы съездить в город, узнать вести с фронтов.
– Мы подъедем к замку, Теодор, – сообщила Камилла. – Вы отправитесь с нами, или... Мне хотелось бы побеседовать с Анри, раз уж он не останется обедать.