Страница:
Ники знала, что Кобб Янси только и ищет повода, чтобы это проверить. Неужели он почуял слабость Ната Томпсона? А может быть, он хочет завладеть Логовищем?
Она нащупала в кармане брюк свой крупнокалиберный пистолет.
— Ступай, Робин, — сказала она. — Я тебя догоню.
Робин не двинулся с места.
— Иди, — сурово приказала она. Здесь, в этих горах, среди грубых мужчин, голос ее потерял нежность.
Вместо того чтобы послушаться, Робин кинулся к Янси и попытался вырватй из его руки револьвер. Раздался выстрел, и Робин упал. Ники быстро прицелилась Янси прямо в сердце и нажала на курок.
Он на мгновение застыл на месте, словно от удивления, револьвер выпал из его руки, он опустился на колени, а затем упал навзничь. Ники спешилась и подбежала к Робину. Из раны в плече юноши сочилась кровь.
Услышав стук копыт, она схватила выпавший из рук Янси пистолет. Это мог быть его брат.
Но это был не он. Это был Дьявол, и выглядел он совсем не так, как раньше. Увидев нацеленный на него пистолет, Дьявол натянул поводья, внимательно поглядел на нее, потом перевел взгляд на Робина и на лежащее на земле тело мужчины.
— Есть проблемы?
— Я могу сама с ними справиться, — сказала Ники, по-прежнему держа его под прицелом.
Та сторона его рта, по которой проходил шрам, приподнялась еще на дюйм.
— Вижу, что можете, — сказал он, внимательно оглядывая Робина. — Что с ним?
— Это мой брат, — коротко объяснила она. — Этот хорек стрелял в него.
— По-моему, вам требуется помощь.
— Не от вас, мистер, — отрезала девушка.
Сдвинув брови, он поерзал в седле. Затем, не обращая внимания на направленный пистолет, соскользнул с коня и, подойдя к Робину, стянул с плеча мальчика рубашку, чтобы осмотреть рану.
Робин поморщился, потом уставился на шрам на лице незнакомца.
— Вы тот новенький, — сказал он. — Дьявол.
Кейн кивнул:
— Да, некоторые меня так называют. Откуда, черт возьми, здесь всем обо мне известно?
— У нас здесь не так уж много секретов друг от друга, — сказал Робин, но голос его был напряжен. Он, конечно, бравировал перед незнакомцем. Ники вздохнула. Неужели он сегодня ничему не научился?
Дьявол осмотрел рану, затем снял с шеи платок и протянул его Робину:
— Он чистый. Приложи его к ране, чтобы остановить кровотечение.
Потом он подошел к Коббу Янси, присел возле него, привычным жестом нащупал сонную артерию и, не обнаружив признаков жизни, поднялся. К смерти, как отметила Ники, он отнесся очень спокойно.
— Да, он мертв, — сказал Дьявол.
Прежде чем она успела возразить, Кейн вернулся к Робину. Он помог мальчику снять рубашку, разорвал ее на две части и превратил в жгут. Закончив, он предложил парнишке опереться на его руку.
— Не надо, — вмешалась Ники. — Я помогу ему.
— У него сильное кровотечение, — возразил Дьявол. — Может потерять сознание. Вы выдержите такой вес?
Ники вгляделась в лицо брата. Он был очень бледен и с каждым мгновением бледнел все больше.
— Мы пришлем сюда кого-нибудь за Янси. У него есть брат. С ним лучше не встречаться.
Дьявол не задавал вопросов, надо отдать ему должное. Она взглянула на свои руки и увидела, что они трясутся. Ей раньше никогда не приходилось убивать человека.
Глаза Дьявола вонзились в нее, словно читая ее мысли. Потом он подвел Робина к коню Янси и, подняв, посадил его в седло. В Кейне чувствовалась спокойная сила, уверенность, удивившие Ники. Сегодня утром он показался ей грязным бродягой, одиночкой, а сейчас распоряжался так, словно привык командовать. Презрение к нему смешалось с благодарностью.
Она засунула пистолет за пояс брюк и села в седло. У нее перед глазами все еще стояло удивленное лицо Янси. Руки задрожали еще сильнее. Она убила человека. И у этого человека есть брат — опасный, безжалостный бандит.
Она знала, что когда-нибудь это произойдет. Но она была совершенно не готова к охватившему ее отчаянию, когда она осознала, что лишила жизни человека. Ее охватила липкая тошнота.
Дьявол, ехавший впереди вместе с Робином, оглянулся. Натянув поводья, он подождал, когда она с ними поравняется, и Ники почувствовала на себе его пристальный взгляд.
— Скажите брату Янси, что это сделал я.
Ничто другое, сказанное им, ее бы так не удивило.
— Почему?
— Потому что я могу за себя постоять.
Этот ответ оскорбил ее до глубины души.
— А что же я, по-вашему, только что сделала?
— По-моему, вы только что впервые в жизни убили человека, и для вашей совести этого вполне достаточно. И для вашего желудка тоже. Вид у вас такой, будто вас сейчас вырвет.
— Я себя прекрасно чувствую, — возразила она.
— Очень хорошо. А вот брат ваш — нет.
Ники, тут же забыв о нем, обернулась к Робину. Тот, сидя на лошади, раскачивался из стороны в сторону.
Она подъехала к нему, ближе:
— Еще немножко, Робин. Держись.
— Прости, сестренка. Мне не следовало ходить сюда с… Коббом Янси, но…
— Ш-ш-ш, — попыталась успокоить его сестра. — Если бы ты с ним не пошел, Янси придумал бы что-нибудь другое. Ему нужна была не я, а куш побольше.
Но Робин не слушал. Он изо всех сил вцепился в седло, и лицо его теперь стало похоже на белую маску.
— Наверное, я лучше поеду вперед, — сказала она. — Раздобуду какую-нибудь помощь.
— У вас здесь есть доктор? — спросил Дьявол.
— Сейчас нет. Но Энди…
— Энди?
— Кузнец. Он кое-что смыслит в медицине, а я могу зашить рану.
— Тогда езжайте, и пусть он будет наготове, — приказал Кейн. — Я доставлю туда вашего брата. — Он остановил коня, спешился, а затем сел верхом на лошадь позади Робина, поддерживая его в седле.
Может ли она настолько доверять Дьяволу? Не опасно ли оставлять его один на один с Робином?
— Я о нем позабочусь, — произнес Дьявол, на этот раз более мягко.
Ники наконец кивнула и, пришпорив коня, поскакала галопом в поселок.
* * *
Кейн обращался с юным Томпсоном очень осторожно. Мальчик напомнил ему, каким он сам был в юности, особенно своей бравадой. Парня, безусловно, мучила сильная боль, но он этого старался не показывать.
— Потерпи немного, — приободрил его Кейн. — Рана не так уж опасна.
Мальчик выживет. Но для чего? Для того чтобы быть убитым в перестрелке? Чтобы увидеть, как его дядю и, возможно, сестру посадят в тюрьму?
Он подумал о том, какой решительный вид был у этой девушки, когда она прицелилась в него из пистолета, и как она все же была испугана. И этот мальчик тоже изо всех сил старается быть мужчиной.
Какого черта они здесь делают?
Соблюдай дистанцию, велел он себе. Ты не можешь позволить себе ни жалости, ни сострадания, ни еще чего-нибудь.
Кейн заметил, что раненый совсем сник в седле.
— Как тебя зовут? — спросил Кейн.
— Робин, — слабым голосом ответил паренек.
— Ну что ж, Робин, все будет хорошо. Попытайся только не терять сознания.
Мальчик сделал попытку выпрямиться в седле.
— Не надо, — сказал Кейн. — Я поддержу тебя.
— Я сам… могу.
— Я знаю, — мягко произнес Кейн, отгоняя прочь начинавшие всплывать в его памяти ненужные воспоминания. Воспоминания о том, как семья Дэйви спасла его от голода и страха.
Перед ними показался странный маленький городок, которого не было ни на одной карте.
— Первый дом, — сказал мальчик.
Перед домом из кирпича и камня — самым дорогим в Логовище, как успел заметить Кейн, — собралось несколько человек.
Он подвел лошадь к крыльцу, и Нат Томпсон с покрасневшим от гнева лицом вышел навстречу своему племяннику.
Кейн помог снять мальчика с лошади, и высокий, крепкий детина, с руками, как стволы дерева, внес его в дом. Девушка, наблюдавшая за ними, стоя на крыльце, также вошла в дом. Кейн остался на улице один.
Он уже готов был повернуть коня и вернуться к себе в гостиницу, когда из дверей вышел еще какой-то пожилой мужчина, которого он раньше не видел.
— Войдите, — сказал он.
Подавив возмущение, вызванное повелительным тоном, которым это было произнесено, Кейн спешился.
Когда он подошел к двери, мужчина протянул ему руку.
— Я — Митч Эверс.
Кейн пожал руку Эверса, которую тот, по-видимому, протягивал нечасто, пытаясь сообразить, какую же роль играет здесь этот человек.
— Я слышал, что вы предложили взять вину за выстрел на себя, — сказал Эверс. — В этом нет необходимости. Джона Янси сейчас выпроводят из Логовища. Он больше сюда не вернется. — Суровый голос человека не вязался с легкой улыбкой, игравшей на его губах.
Кейн не стал задавать вопросов. Он лишь кивнул и повернулся, чтобы уйти.
— Нат хочет вас видеть. Он придет, когда убедится, что с Робином все в порядке.
— С мальчиком ничего страшного, — ответил Кейн. — Он потерял много крови, но пуля прошла навылет и ничего серьезного не задела.
— Вы, по-видимому, неплохо разбираетесь в ранах.
— Я четыре года воевал.
Эверс кивнул, они вошли в дом и очутились в большой гостиной. Эверс, подойдя к буфету, обернулся к Кейну:
— Хотите выпить?
Кейн кивнул.
Эверс налил. Не глядя на Кейна, он спросил:
— Вам не любопытно узнать насчет Янси?
— Это не мое дело.
— Зачем же вы тогда в него вмешались?
— Мне кажется, что когда рядом со мной стреляют, то это уже мое дело.
Эверс усмехнулся.
— Может быть, и так. — Он протянул Кейну стакан с янтарно-желтой жидкостью. Тот, взяв его, сделал глоток и одобрительно причмокнул. Виски было хорошее.
Эверс жестом предложил Кейну присесть. Так же, как и все остальное в этом доме, стул был хорошего качества и удобный.
Кейн чувствовал, что быть приглашенным в дом Ната Томпсона — дело необычное. Первая их встреча сулила лишь чисто деловые отношения. Сам того не желая, Кейн поставил себя в особое положение. Племянницу Томпсона он защитил инстинктивно, и вот теперь он сидит в доме мэра Логовища и пьет его виски. Мастерс может им гордиться. Кейн поежился, чувствуя себя неловко.
Дверь в соседнюю комнату распахнулась, и появился Нат Томпсон. Кейн поднялся было, но, повинуясь жесту, снова сел. Ему пришлось выдержать очень долгий, изучающий взгляд.
— Что вы там делали? — спросил Томпсон. Вопрос прозвучал неожиданно, как гром среди ясного неба.
— Я хотел кое-что узнать о месте, где я нахожусь, — ответил Кейн.
— Я думал, что вам после такого долгого путешествия захочется как следует выпить.
Кейн пожал плечами.
— Я уже давно объявлен вне закона и успел отучиться от некоторых привычек.
Томпсону такой образ мыслей пришелся явно по душе.
— Мои клиенты, как правило, рассуждают по-другому. Первые несколько дней они обычно проводят в салуне или в постели.
— Наверное, они не проводили так много времени в тюрьме… или в такой близости от петли, как я.
— Большинство из них к тому же не вмешались бы не в свое дело.
— Мое вмешательство не понадобилось. Ваша племянница сама прекрасно справилась.
— Вы помогли мальчику. Вы сделали предложение, за которое могли бы пострадать. Я — ваш должник.
Кейну меньше всего нужна была благодарность этого человека. Человека, которого он должен был отправить на виселицу или в тюрьму.
Кейн залпом допил виски и встал.
— Как там Робин?
— Энди говорит, что через несколько дней он поправится.
— Ваш племянник не из робкого десятка.
— Даже слишком.
Что же он тогда здесь делает? — хотел спросить Кейн. Нужно быть безумцем, чтобы позволить ребенку и девушке без присмотра разгуливать среди подобных людей.
Томпсон, казалось, прочел его мысли.
— У них больше никого нет. Я их пытаюсь защитить, но… — Он запнулся и вздохнул:
— Примите мою благодарность.
Кейн покачал головой:
— Не стоит. Пойду-ка я и в самом деле отдохну.
Томпсон впервые за все время улыбнулся.
— Когда я сказал «постель», я, собственно, не отдых имел в виду.
Кейн улыбнулся:
— Может, попозже. Не сказал бы, что ваш способ доставлять сюда людей был очень удобным.
— Может, и нет, но он обеспечивает безопасность — вам и всем остальным.
И тебе. Кейн оставил эту мысль при себе и наклонил голову в знак согласия.
— Если вам нужна женщина, то эта услуга за мной, — сказал Томпсон. — На все время вашего пребывания здесь.
Кейна поразило то, что это предложение оставило его равнодушным. Он уже очень давно не спал с женщиной, и все же быть просто с какой-нибудь женщиной ему не хотелось. Мысль об интимной близости все равно с кем вызвала у него еще меньше эмоций, чем, вероятно, у этой темноволосой девушки в штанах.
Он снова кивнул, поставил стакан и направился к двери прежде, чем проницательные глаза Томпсона успели прочесть его мысли.
4.
Она нащупала в кармане брюк свой крупнокалиберный пистолет.
— Ступай, Робин, — сказала она. — Я тебя догоню.
Робин не двинулся с места.
— Иди, — сурово приказала она. Здесь, в этих горах, среди грубых мужчин, голос ее потерял нежность.
Вместо того чтобы послушаться, Робин кинулся к Янси и попытался вырватй из его руки револьвер. Раздался выстрел, и Робин упал. Ники быстро прицелилась Янси прямо в сердце и нажала на курок.
Он на мгновение застыл на месте, словно от удивления, револьвер выпал из его руки, он опустился на колени, а затем упал навзничь. Ники спешилась и подбежала к Робину. Из раны в плече юноши сочилась кровь.
Услышав стук копыт, она схватила выпавший из рук Янси пистолет. Это мог быть его брат.
Но это был не он. Это был Дьявол, и выглядел он совсем не так, как раньше. Увидев нацеленный на него пистолет, Дьявол натянул поводья, внимательно поглядел на нее, потом перевел взгляд на Робина и на лежащее на земле тело мужчины.
— Есть проблемы?
— Я могу сама с ними справиться, — сказала Ники, по-прежнему держа его под прицелом.
Та сторона его рта, по которой проходил шрам, приподнялась еще на дюйм.
— Вижу, что можете, — сказал он, внимательно оглядывая Робина. — Что с ним?
— Это мой брат, — коротко объяснила она. — Этот хорек стрелял в него.
— По-моему, вам требуется помощь.
— Не от вас, мистер, — отрезала девушка.
Сдвинув брови, он поерзал в седле. Затем, не обращая внимания на направленный пистолет, соскользнул с коня и, подойдя к Робину, стянул с плеча мальчика рубашку, чтобы осмотреть рану.
Робин поморщился, потом уставился на шрам на лице незнакомца.
— Вы тот новенький, — сказал он. — Дьявол.
Кейн кивнул:
— Да, некоторые меня так называют. Откуда, черт возьми, здесь всем обо мне известно?
— У нас здесь не так уж много секретов друг от друга, — сказал Робин, но голос его был напряжен. Он, конечно, бравировал перед незнакомцем. Ники вздохнула. Неужели он сегодня ничему не научился?
Дьявол осмотрел рану, затем снял с шеи платок и протянул его Робину:
— Он чистый. Приложи его к ране, чтобы остановить кровотечение.
Потом он подошел к Коббу Янси, присел возле него, привычным жестом нащупал сонную артерию и, не обнаружив признаков жизни, поднялся. К смерти, как отметила Ники, он отнесся очень спокойно.
— Да, он мертв, — сказал Дьявол.
Прежде чем она успела возразить, Кейн вернулся к Робину. Он помог мальчику снять рубашку, разорвал ее на две части и превратил в жгут. Закончив, он предложил парнишке опереться на его руку.
— Не надо, — вмешалась Ники. — Я помогу ему.
— У него сильное кровотечение, — возразил Дьявол. — Может потерять сознание. Вы выдержите такой вес?
Ники вгляделась в лицо брата. Он был очень бледен и с каждым мгновением бледнел все больше.
— Мы пришлем сюда кого-нибудь за Янси. У него есть брат. С ним лучше не встречаться.
Дьявол не задавал вопросов, надо отдать ему должное. Она взглянула на свои руки и увидела, что они трясутся. Ей раньше никогда не приходилось убивать человека.
Глаза Дьявола вонзились в нее, словно читая ее мысли. Потом он подвел Робина к коню Янси и, подняв, посадил его в седло. В Кейне чувствовалась спокойная сила, уверенность, удивившие Ники. Сегодня утром он показался ей грязным бродягой, одиночкой, а сейчас распоряжался так, словно привык командовать. Презрение к нему смешалось с благодарностью.
Она засунула пистолет за пояс брюк и села в седло. У нее перед глазами все еще стояло удивленное лицо Янси. Руки задрожали еще сильнее. Она убила человека. И у этого человека есть брат — опасный, безжалостный бандит.
Она знала, что когда-нибудь это произойдет. Но она была совершенно не готова к охватившему ее отчаянию, когда она осознала, что лишила жизни человека. Ее охватила липкая тошнота.
Дьявол, ехавший впереди вместе с Робином, оглянулся. Натянув поводья, он подождал, когда она с ними поравняется, и Ники почувствовала на себе его пристальный взгляд.
— Скажите брату Янси, что это сделал я.
Ничто другое, сказанное им, ее бы так не удивило.
— Почему?
— Потому что я могу за себя постоять.
Этот ответ оскорбил ее до глубины души.
— А что же я, по-вашему, только что сделала?
— По-моему, вы только что впервые в жизни убили человека, и для вашей совести этого вполне достаточно. И для вашего желудка тоже. Вид у вас такой, будто вас сейчас вырвет.
— Я себя прекрасно чувствую, — возразила она.
— Очень хорошо. А вот брат ваш — нет.
Ники, тут же забыв о нем, обернулась к Робину. Тот, сидя на лошади, раскачивался из стороны в сторону.
Она подъехала к нему, ближе:
— Еще немножко, Робин. Держись.
— Прости, сестренка. Мне не следовало ходить сюда с… Коббом Янси, но…
— Ш-ш-ш, — попыталась успокоить его сестра. — Если бы ты с ним не пошел, Янси придумал бы что-нибудь другое. Ему нужна была не я, а куш побольше.
Но Робин не слушал. Он изо всех сил вцепился в седло, и лицо его теперь стало похоже на белую маску.
— Наверное, я лучше поеду вперед, — сказала она. — Раздобуду какую-нибудь помощь.
— У вас здесь есть доктор? — спросил Дьявол.
— Сейчас нет. Но Энди…
— Энди?
— Кузнец. Он кое-что смыслит в медицине, а я могу зашить рану.
— Тогда езжайте, и пусть он будет наготове, — приказал Кейн. — Я доставлю туда вашего брата. — Он остановил коня, спешился, а затем сел верхом на лошадь позади Робина, поддерживая его в седле.
Может ли она настолько доверять Дьяволу? Не опасно ли оставлять его один на один с Робином?
— Я о нем позабочусь, — произнес Дьявол, на этот раз более мягко.
Ники наконец кивнула и, пришпорив коня, поскакала галопом в поселок.
* * *
Кейн обращался с юным Томпсоном очень осторожно. Мальчик напомнил ему, каким он сам был в юности, особенно своей бравадой. Парня, безусловно, мучила сильная боль, но он этого старался не показывать.
— Потерпи немного, — приободрил его Кейн. — Рана не так уж опасна.
Мальчик выживет. Но для чего? Для того чтобы быть убитым в перестрелке? Чтобы увидеть, как его дядю и, возможно, сестру посадят в тюрьму?
Он подумал о том, какой решительный вид был у этой девушки, когда она прицелилась в него из пистолета, и как она все же была испугана. И этот мальчик тоже изо всех сил старается быть мужчиной.
Какого черта они здесь делают?
Соблюдай дистанцию, велел он себе. Ты не можешь позволить себе ни жалости, ни сострадания, ни еще чего-нибудь.
Кейн заметил, что раненый совсем сник в седле.
— Как тебя зовут? — спросил Кейн.
— Робин, — слабым голосом ответил паренек.
— Ну что ж, Робин, все будет хорошо. Попытайся только не терять сознания.
Мальчик сделал попытку выпрямиться в седле.
— Не надо, — сказал Кейн. — Я поддержу тебя.
— Я сам… могу.
— Я знаю, — мягко произнес Кейн, отгоняя прочь начинавшие всплывать в его памяти ненужные воспоминания. Воспоминания о том, как семья Дэйви спасла его от голода и страха.
Перед ними показался странный маленький городок, которого не было ни на одной карте.
— Первый дом, — сказал мальчик.
Перед домом из кирпича и камня — самым дорогим в Логовище, как успел заметить Кейн, — собралось несколько человек.
Он подвел лошадь к крыльцу, и Нат Томпсон с покрасневшим от гнева лицом вышел навстречу своему племяннику.
Кейн помог снять мальчика с лошади, и высокий, крепкий детина, с руками, как стволы дерева, внес его в дом. Девушка, наблюдавшая за ними, стоя на крыльце, также вошла в дом. Кейн остался на улице один.
Он уже готов был повернуть коня и вернуться к себе в гостиницу, когда из дверей вышел еще какой-то пожилой мужчина, которого он раньше не видел.
— Войдите, — сказал он.
Подавив возмущение, вызванное повелительным тоном, которым это было произнесено, Кейн спешился.
Когда он подошел к двери, мужчина протянул ему руку.
— Я — Митч Эверс.
Кейн пожал руку Эверса, которую тот, по-видимому, протягивал нечасто, пытаясь сообразить, какую же роль играет здесь этот человек.
— Я слышал, что вы предложили взять вину за выстрел на себя, — сказал Эверс. — В этом нет необходимости. Джона Янси сейчас выпроводят из Логовища. Он больше сюда не вернется. — Суровый голос человека не вязался с легкой улыбкой, игравшей на его губах.
Кейн не стал задавать вопросов. Он лишь кивнул и повернулся, чтобы уйти.
— Нат хочет вас видеть. Он придет, когда убедится, что с Робином все в порядке.
— С мальчиком ничего страшного, — ответил Кейн. — Он потерял много крови, но пуля прошла навылет и ничего серьезного не задела.
— Вы, по-видимому, неплохо разбираетесь в ранах.
— Я четыре года воевал.
Эверс кивнул, они вошли в дом и очутились в большой гостиной. Эверс, подойдя к буфету, обернулся к Кейну:
— Хотите выпить?
Кейн кивнул.
Эверс налил. Не глядя на Кейна, он спросил:
— Вам не любопытно узнать насчет Янси?
— Это не мое дело.
— Зачем же вы тогда в него вмешались?
— Мне кажется, что когда рядом со мной стреляют, то это уже мое дело.
Эверс усмехнулся.
— Может быть, и так. — Он протянул Кейну стакан с янтарно-желтой жидкостью. Тот, взяв его, сделал глоток и одобрительно причмокнул. Виски было хорошее.
Эверс жестом предложил Кейну присесть. Так же, как и все остальное в этом доме, стул был хорошего качества и удобный.
Кейн чувствовал, что быть приглашенным в дом Ната Томпсона — дело необычное. Первая их встреча сулила лишь чисто деловые отношения. Сам того не желая, Кейн поставил себя в особое положение. Племянницу Томпсона он защитил инстинктивно, и вот теперь он сидит в доме мэра Логовища и пьет его виски. Мастерс может им гордиться. Кейн поежился, чувствуя себя неловко.
Дверь в соседнюю комнату распахнулась, и появился Нат Томпсон. Кейн поднялся было, но, повинуясь жесту, снова сел. Ему пришлось выдержать очень долгий, изучающий взгляд.
— Что вы там делали? — спросил Томпсон. Вопрос прозвучал неожиданно, как гром среди ясного неба.
— Я хотел кое-что узнать о месте, где я нахожусь, — ответил Кейн.
— Я думал, что вам после такого долгого путешествия захочется как следует выпить.
Кейн пожал плечами.
— Я уже давно объявлен вне закона и успел отучиться от некоторых привычек.
Томпсону такой образ мыслей пришелся явно по душе.
— Мои клиенты, как правило, рассуждают по-другому. Первые несколько дней они обычно проводят в салуне или в постели.
— Наверное, они не проводили так много времени в тюрьме… или в такой близости от петли, как я.
— Большинство из них к тому же не вмешались бы не в свое дело.
— Мое вмешательство не понадобилось. Ваша племянница сама прекрасно справилась.
— Вы помогли мальчику. Вы сделали предложение, за которое могли бы пострадать. Я — ваш должник.
Кейну меньше всего нужна была благодарность этого человека. Человека, которого он должен был отправить на виселицу или в тюрьму.
Кейн залпом допил виски и встал.
— Как там Робин?
— Энди говорит, что через несколько дней он поправится.
— Ваш племянник не из робкого десятка.
— Даже слишком.
Что же он тогда здесь делает? — хотел спросить Кейн. Нужно быть безумцем, чтобы позволить ребенку и девушке без присмотра разгуливать среди подобных людей.
Томпсон, казалось, прочел его мысли.
— У них больше никого нет. Я их пытаюсь защитить, но… — Он запнулся и вздохнул:
— Примите мою благодарность.
Кейн покачал головой:
— Не стоит. Пойду-ка я и в самом деле отдохну.
Томпсон впервые за все время улыбнулся.
— Когда я сказал «постель», я, собственно, не отдых имел в виду.
Кейн улыбнулся:
— Может, попозже. Не сказал бы, что ваш способ доставлять сюда людей был очень удобным.
— Может, и нет, но он обеспечивает безопасность — вам и всем остальным.
И тебе. Кейн оставил эту мысль при себе и наклонил голову в знак согласия.
— Если вам нужна женщина, то эта услуга за мной, — сказал Томпсон. — На все время вашего пребывания здесь.
Кейна поразило то, что это предложение оставило его равнодушным. Он уже очень давно не спал с женщиной, и все же быть просто с какой-нибудь женщиной ему не хотелось. Мысль об интимной близости все равно с кем вызвала у него еще меньше эмоций, чем, вероятно, у этой темноволосой девушки в штанах.
Он снова кивнул, поставил стакан и направился к двери прежде, чем проницательные глаза Томпсона успели прочесть его мысли.
4.
Кейн проспал всю ночь и почти весь следующий день, проснувшись только вечером.
Только один раз ему приснился дурной сон — как его бьет отец.
Кейну дали имя, похожее на имя библейского персонажа, убившего своего брата. Дали не правильно, потому что убил он не брата, а свою мать — разумеется, без злого умысла. Роды были сложными, и мать его умерла. Отец никогда не смог ему этого простить.
Кейн поднялся с постели и, не потрудившись прикрыть наготу, подошел к окну. В Логовище, где всего одна улица, один салун и один дом для развлечений, недолго соскучиться. За безопасность надо платить, и не только деньгами. Улица выглядела так же, как и накануне; жители слонялись по ней без видимой цели. Интересно, кто из них знает о том, что случилось вчера. И кому до этого вообще есть дело.
Кейн потянулся и потряс головой, словно хотел скинуть оцепенение не только с тела, но и с мыслей. Глядя в окно, он увидел, как к гостинице направляется племянница Томпсона. Она подняла голову, и он понял, что она его увидела. Девушка широко раскрыла глаза, а затем быстро перешла на противоположную сторону к магазину. Как она могла, живя в таком месте, сохранить невинность?
Кейн оделся, затем спустился в столовую. За одним из столиков сидел человек, шесть других были пусты.
— Мистер Дьявол, — произнес человек, поднимаясь со стула.
— О'Брайен, — поправил его Кейн.
— Пусть будет мистер О'Брайен, — добродушно произнес тот. — Мы ждали, пока вы проснетесь. Ваш ужин оплачивает заведение — так сказал мистер Томпсон.
Если это — знак особого внимания, он мог бы обойтись и без него.
— Бифштекс, если он у вас есть.
— О, у нас есть практически все, особенно говядина. У нас здесь свое стадо.
Кейн улыбнулся своей самой обезоруживающей улыбкой, с помощью которой добивался сразу всего, чего хотел.
— Мне кажется, у вас есть все, что только можно пожелать.
— Мэр Томпсон так все и задумал, — ответил его собеседник. — Я — Джеб Гибсон.
— Вы здесь постоянно живете?
Джеб кивнул.
— Я управляю гостиницей, и почти вся стряпня на мне. Помощников найти трудно.
— Сколько всего человек живет здесь? — спросил Кейн, движимый искренним любопытством. Его заинтриговало сходство Логовища с настоящим городом… и взрывоопасность, скрытая за видимым спокойствием.
— О, от двенадцати до пятнадцати, когда как.
— А когда — как?
Красноречие Джеба Гибсона внезапно иссякло, словно ему в рот вставили невидимый кляп. Он повернулся к двери и пробормотал:
— Пойду-ка я лучше за бифштексом. Сейчас вернусь.
Кейн уселся в углу, лицом к двери, чтобы видеть всех входящих. Интересно, где же остальные «гости» и кто они такие?
Он уже доканчивал бифштекс, когда в дверь вошло несколько человек. Они с любопытством воззрились на него, останавливая взгляды на шраме. Он мог бы узнать их где угодно — не их имена или биографии, а то, что они собой представляют — даже без оружия за поясом. В их взглядах, устремленных на него, была холодная, расчетливая осторожность. Он почувствовал пробежавший по спине холодок. Он был одним из этих людей, несмотря на то, что сюда его послали власти. Послали, чтобы поймать других, таких же, как он, преступников.
Только один из них подошел к нему. Высокий, мускулистый человек с походкой, как у пантеры. Он протянул руку.
— Сэм Хильдебранд, — представился он. — Слыхал про тебя. Мы этим янки в Миссури здорово задали.
Кейну было знакомо это имя. Этот человек, по слухам, был одним из людей Фрэнка и Джесса Джеймса. Он пожал руку и кивком ответил на приветствие.
Его сдержанность не смутила Хильдебранда, опустившегося на стул рядом с ним.
— Мы сегодня вечером собираемся перекинуться в покер. Не хочешь к нам присоединиться?
— Почему бы и нет?
В Хильдебранде было нечто, заставившее Кейна содрогнуться. Кейну пришлось сделаться преступником, чтобы выжить. Хильдебранд был прирожденным бандитом и убийцей. Кейну доводилось слышать рассказы о миссурийских партизанах; насколько он знал, к войне они не имели никакого отношения — они убивали лишь из жажды наживы и крови. Но любая добытая им информация может помочь делу.
Он закончил трапезу и поднялся из-за стола.
— Когда вы начнете играть?
— Через пару часов. В салуне, — ответил Хильдебранд.
— Я хочу сперва немного оглядеться.
— Я слышал, ты вчера уже оглядывался. Кое-кто видел, как ты ехал на лошади с мальчишкой. Любопытно. Люди Томпсона примерно в то же время пришли за Джоном Янси. И выпроводили его отсюда, только без братца, вот так-то. А это значит, что Кобба нет в живых.
Кейну следовало догадаться. Сплетни здесь, наверное, основное занятие. Теперь он знал, почему его пригласили на покер.
Кейн пожал плечами:
— Я нашел мальчишку раненым, вот и все.
— А Джон тем не менее захочет узнать, какое ты в этом принимал участие.
— Это его проблема. — Кейн направился мимо него к выходу.
— Считай это дружеским предупреждением. Янси обид не прощают — это всем известно.
Кейн ничего не ответил. Да, он запутывался все больше и больше. Правда, Джон Янси беспокоил его в последнюю очередь.
Дойдя до конюшни, он нашел свою лошадь и оседлал ее. Тут к нему подошел кузнец.
— Куда-нибудь едете? — спросил он.
— Не сидится на месте. А куда здесь можно прокатиться?
— Я думал, что после вчерашнего вы некоторое время побудете в городе.
— Не в моем характере долго сидеть на месте, — ответил Кейн. — Я уже почти два года в бегах. Хочу осмотреться.
Кузнец протянул ему руку:
— Нас вчера не представили. Меня зовут Энди, я — кузнец и конюх. Если что-нибудь понадобится, обращайтесь ко мне. Вы вчера здорово помогли мальчишке.
— Его что — все называют мальчишкой? — Кейна интересовало, какие между обитателями Логовища взаимоотношения.
Энди удивленно поднял брови:
— А кто еще его так зовет?
— Человек по имени Хильдебранд.
— Тогда он, наверное, спрашивал вас о том, что произошло вчера. Что ж, вполне естественно. Один Янси вот так вот исчезает, а другого просят убраться.
— Просят убраться?
Энди вдруг усмехнулся:
— Ну, выбора ему, видимо, не оставили.
— И часто такое случается?
Усмешка исчезла.
— Нет. Немногие бросают вызов мистеру Томпсону или поднимают руку на его родственников. А те, кто на это осмеливаются, долго не живут.
— Я так и понял. — Кейн вскочил на лошадь. — Куда бы мне лучше поехать?
— Куда угодно — только не подъезжайте слишком близко к стенам каньона без сопровождения, — сказал Энди. — Вы вчера видели ручей. Езжайте вдоль него — там есть приятные местечки, и даже найдется где порыбачить — в нескольких милях отсюда.
Кейн кивнул.
— А как себя чувствует мальчик?
— Довольно прилично. Только бесится из-за того, что в него стреляли. И еще больше — от того, что этот койот его использовал. Одно хорошо — в следующий раз он будет поосторожнее.
— Он здесь, наверное, скучает без сверстников.
— Здесь лучше, чем в приюте. — Энди нахмурился, словно сболтнул лишнее. — Помните — держитесь подальше от стен каньона.
Кейн вонзил коню в бока шпоры и пустил его легким галопом.
* * *
За исключением короткого визита в магазин, большую часть дня Ники провела с братом, который спал крепким сном, выпив настойку опия. Рана имела неприглядный вид, но, как подозревала Ники, гордость его пострадала гораздо сильнее. Кого бы не задело то, что один негодяй его использовал, а другой — видел слабым и беспомощным? Может, оно и к лучшему: он будет стесняться Дьявола и держаться от него подальше.
Забавно, но вчера Дьявол никак не оправдал свое прозвище. Он проявил сострадание, а его предложение взять вину на себя совершенно обезоружило ее. Должна же быть на это причина, повторяла она себе. Никто ничего не делает просто так, никто из ее окружения. В книгах, возможно, и существуют рыцари в сияющих доспехах, но не в реальной жизни. Дьяволу что-то нужно от них. Но что же?
В данную минуту Ники хотела только одного — чтобы он держался подальше от Робина и от нее. Хоть он вел себя и не по-дьявольски, но выглядел он как самый настоящий дьявол, дьявол-соблазнитель. В ее памяти, вызвав на щеках краску, всплыл его образ таким, каким она его увидела, стоящего обнаженным у окна гостиницы. В этот краткий миг, пока она не оторвала от него взгляда, у нее перехватило дыхание. Он был великолепен.
Не в силах больше сидеть на месте, она вскочила и стала рыться в старых бумагах. Большинство газетных вырезок и плакатов с надписью «Разыскивается» ее дядя держал дома, поэтому она быстро нашла папку, где хранились материалы на Дьявола. Она уже читала их раньше и теперь хотела освежить их в памяти. Там было два плаката — один годичной давности, другой более поздний. Она нашла его описание: шесть футов один дюйм, сто семьдесят фунтов, волосы темные, глаза серые. Разыскивается за убийство и многочисленные грабежи. Раньше он служил в кавалерии, был капитаном армии мятежников-южан, которая после войны была объявлена вне закона.
В Логовище перебывало немало подобных ему людей, тех, кто не смог после войны вернуться к нормальной жизни. Но кроме схожего прошлого, у него не было с ними ничего общего. И это делало его еще более опасным для нее. Инстинкт подсказывал ей, что он представляет угрозу и для ее дяди, но она не могла догадаться, что это за угроза.
Позже, когда солнце клонилось к закату, она вышла на крыльцо подышать воздухом и увидела, как он скачет по направлению к дому. Он едва касался поводьев, перекинутых через луку седла, и что-то держал в руках.
— Мисс Томпсон, — приветствовал он ее.
Она кивнула в ответ.
— Я нашел птенца ястреба. Он, должно быть, выпал из гнезда в стене каньона. — Он помедлил. — Я подумал, что вашему брату, может быть, захочется о нем позаботиться.
Ники просияла от удовольствия. Они с Робином очень любили животных. Когда в прошлом году умер их пес Цезарь, Робин был безутешен. Она протянула руки за птенцом, прижала маленький комок к груди и подняла глаза на О'Брайена:
— Как вы догадались?
Румянец залил ее щеки.
— Дети любят возиться с животными, — отрывисто, почти грубо сказал он, затем сделал несколько шагов назад и продолжил путь к гостинице.
Ей оставалось лишь проводить его удивленным взглядом. Никому из других гостей не пришло бы в голову подумать о птенце или о чувствах Робина.
Он преступник, сказала она себе. Осужденный на смерть. И все же в осторожном взгляде его серых глаз не было жестокости. В его присутствии ее не охватывало то леденящее душу чувство, которое она испытывала с другими, будто ее окружают гремучие змеи. Но, может, он просто лучше всех остальных прячет свои змеиные кольца?
К тому же она достаточно повидала в своей жизни людей, чей веселый смех мог в одно мгновение стать угрожающим. Ее дядя, например. Его магнетизм был первым секретом процветания Логовища, а вторым — его беспощадность. Когда первое не срабатывало, в дело шло второе. Может, и Дьявол такой же?
— Проклятие, — прошептала она и, бережно прижимая к груди птенца, понесла его в дом к Робину.
* * *
Кейн поставил лошадь в конюшню и направился прямиком в салун. Ему нужно было выпить. Он обнаружил, что Нат Томпсон и в самом деле отменно организовал охрану. На всех возможных выходах стояли часовые. Узнать местонахождение Логовища можно было только изнутри. Никто из гостей не знал, где оно расположено. Но он мог поспорить, что племяннице Томпсона это известно.
Мисс Томпсон. Женщина, чьи глаза мгновенно потеплели, когда несколько минут назад она прижала к груди птенца. Ее губы дрогнули в ласковой улыбке. Он увидел, как ее руки гладят птицу, и почувствовал внезапное, острое желание, чтобы они коснулись его. Касался ли его кто-нибудь с такой любовью и нежностью?
Когда он был мальчиком, у него недолгое время жил ястребенок. А потом отец свернул ему шею, сказав, что тот перебьет всех кур, когда вырастет. Поэтому, найдя сегодня птенца, он не мог оставить его умирать голодной смертью. Но и взять его к себе тоже не мог — это плохо сочеталось с его образом огрубевшего бандита. И тут он вспомнил о Робине.
Конечно, глупостью было нести его в дом. Он понял это сразу же, как увидел эту женщину.
Он попытался стряхнуть замешательство, которое она в нем пробудила. На карту поставлена жизнь Дэйви, и он не может позволить мыслям о всяких мисс Томпсон лезть ему в голову. И все же ему очень хотелось знать, как ее зовут. Он перебирал в уме всевозможные имена, но ни одно не подходило. Некоторые звучали слишком нежно, другие — слишком грубо. Трудно подобрать что-либо для такой притягательной комбинации из силы и хрупкости.
Только один раз ему приснился дурной сон — как его бьет отец.
Кейну дали имя, похожее на имя библейского персонажа, убившего своего брата. Дали не правильно, потому что убил он не брата, а свою мать — разумеется, без злого умысла. Роды были сложными, и мать его умерла. Отец никогда не смог ему этого простить.
Кейн поднялся с постели и, не потрудившись прикрыть наготу, подошел к окну. В Логовище, где всего одна улица, один салун и один дом для развлечений, недолго соскучиться. За безопасность надо платить, и не только деньгами. Улица выглядела так же, как и накануне; жители слонялись по ней без видимой цели. Интересно, кто из них знает о том, что случилось вчера. И кому до этого вообще есть дело.
Кейн потянулся и потряс головой, словно хотел скинуть оцепенение не только с тела, но и с мыслей. Глядя в окно, он увидел, как к гостинице направляется племянница Томпсона. Она подняла голову, и он понял, что она его увидела. Девушка широко раскрыла глаза, а затем быстро перешла на противоположную сторону к магазину. Как она могла, живя в таком месте, сохранить невинность?
Кейн оделся, затем спустился в столовую. За одним из столиков сидел человек, шесть других были пусты.
— Мистер Дьявол, — произнес человек, поднимаясь со стула.
— О'Брайен, — поправил его Кейн.
— Пусть будет мистер О'Брайен, — добродушно произнес тот. — Мы ждали, пока вы проснетесь. Ваш ужин оплачивает заведение — так сказал мистер Томпсон.
Если это — знак особого внимания, он мог бы обойтись и без него.
— Бифштекс, если он у вас есть.
— О, у нас есть практически все, особенно говядина. У нас здесь свое стадо.
Кейн улыбнулся своей самой обезоруживающей улыбкой, с помощью которой добивался сразу всего, чего хотел.
— Мне кажется, у вас есть все, что только можно пожелать.
— Мэр Томпсон так все и задумал, — ответил его собеседник. — Я — Джеб Гибсон.
— Вы здесь постоянно живете?
Джеб кивнул.
— Я управляю гостиницей, и почти вся стряпня на мне. Помощников найти трудно.
— Сколько всего человек живет здесь? — спросил Кейн, движимый искренним любопытством. Его заинтриговало сходство Логовища с настоящим городом… и взрывоопасность, скрытая за видимым спокойствием.
— О, от двенадцати до пятнадцати, когда как.
— А когда — как?
Красноречие Джеба Гибсона внезапно иссякло, словно ему в рот вставили невидимый кляп. Он повернулся к двери и пробормотал:
— Пойду-ка я лучше за бифштексом. Сейчас вернусь.
Кейн уселся в углу, лицом к двери, чтобы видеть всех входящих. Интересно, где же остальные «гости» и кто они такие?
Он уже доканчивал бифштекс, когда в дверь вошло несколько человек. Они с любопытством воззрились на него, останавливая взгляды на шраме. Он мог бы узнать их где угодно — не их имена или биографии, а то, что они собой представляют — даже без оружия за поясом. В их взглядах, устремленных на него, была холодная, расчетливая осторожность. Он почувствовал пробежавший по спине холодок. Он был одним из этих людей, несмотря на то, что сюда его послали власти. Послали, чтобы поймать других, таких же, как он, преступников.
Только один из них подошел к нему. Высокий, мускулистый человек с походкой, как у пантеры. Он протянул руку.
— Сэм Хильдебранд, — представился он. — Слыхал про тебя. Мы этим янки в Миссури здорово задали.
Кейну было знакомо это имя. Этот человек, по слухам, был одним из людей Фрэнка и Джесса Джеймса. Он пожал руку и кивком ответил на приветствие.
Его сдержанность не смутила Хильдебранда, опустившегося на стул рядом с ним.
— Мы сегодня вечером собираемся перекинуться в покер. Не хочешь к нам присоединиться?
— Почему бы и нет?
В Хильдебранде было нечто, заставившее Кейна содрогнуться. Кейну пришлось сделаться преступником, чтобы выжить. Хильдебранд был прирожденным бандитом и убийцей. Кейну доводилось слышать рассказы о миссурийских партизанах; насколько он знал, к войне они не имели никакого отношения — они убивали лишь из жажды наживы и крови. Но любая добытая им информация может помочь делу.
Он закончил трапезу и поднялся из-за стола.
— Когда вы начнете играть?
— Через пару часов. В салуне, — ответил Хильдебранд.
— Я хочу сперва немного оглядеться.
— Я слышал, ты вчера уже оглядывался. Кое-кто видел, как ты ехал на лошади с мальчишкой. Любопытно. Люди Томпсона примерно в то же время пришли за Джоном Янси. И выпроводили его отсюда, только без братца, вот так-то. А это значит, что Кобба нет в живых.
Кейну следовало догадаться. Сплетни здесь, наверное, основное занятие. Теперь он знал, почему его пригласили на покер.
Кейн пожал плечами:
— Я нашел мальчишку раненым, вот и все.
— А Джон тем не менее захочет узнать, какое ты в этом принимал участие.
— Это его проблема. — Кейн направился мимо него к выходу.
— Считай это дружеским предупреждением. Янси обид не прощают — это всем известно.
Кейн ничего не ответил. Да, он запутывался все больше и больше. Правда, Джон Янси беспокоил его в последнюю очередь.
Дойдя до конюшни, он нашел свою лошадь и оседлал ее. Тут к нему подошел кузнец.
— Куда-нибудь едете? — спросил он.
— Не сидится на месте. А куда здесь можно прокатиться?
— Я думал, что после вчерашнего вы некоторое время побудете в городе.
— Не в моем характере долго сидеть на месте, — ответил Кейн. — Я уже почти два года в бегах. Хочу осмотреться.
Кузнец протянул ему руку:
— Нас вчера не представили. Меня зовут Энди, я — кузнец и конюх. Если что-нибудь понадобится, обращайтесь ко мне. Вы вчера здорово помогли мальчишке.
— Его что — все называют мальчишкой? — Кейна интересовало, какие между обитателями Логовища взаимоотношения.
Энди удивленно поднял брови:
— А кто еще его так зовет?
— Человек по имени Хильдебранд.
— Тогда он, наверное, спрашивал вас о том, что произошло вчера. Что ж, вполне естественно. Один Янси вот так вот исчезает, а другого просят убраться.
— Просят убраться?
Энди вдруг усмехнулся:
— Ну, выбора ему, видимо, не оставили.
— И часто такое случается?
Усмешка исчезла.
— Нет. Немногие бросают вызов мистеру Томпсону или поднимают руку на его родственников. А те, кто на это осмеливаются, долго не живут.
— Я так и понял. — Кейн вскочил на лошадь. — Куда бы мне лучше поехать?
— Куда угодно — только не подъезжайте слишком близко к стенам каньона без сопровождения, — сказал Энди. — Вы вчера видели ручей. Езжайте вдоль него — там есть приятные местечки, и даже найдется где порыбачить — в нескольких милях отсюда.
Кейн кивнул.
— А как себя чувствует мальчик?
— Довольно прилично. Только бесится из-за того, что в него стреляли. И еще больше — от того, что этот койот его использовал. Одно хорошо — в следующий раз он будет поосторожнее.
— Он здесь, наверное, скучает без сверстников.
— Здесь лучше, чем в приюте. — Энди нахмурился, словно сболтнул лишнее. — Помните — держитесь подальше от стен каньона.
Кейн вонзил коню в бока шпоры и пустил его легким галопом.
* * *
За исключением короткого визита в магазин, большую часть дня Ники провела с братом, который спал крепким сном, выпив настойку опия. Рана имела неприглядный вид, но, как подозревала Ники, гордость его пострадала гораздо сильнее. Кого бы не задело то, что один негодяй его использовал, а другой — видел слабым и беспомощным? Может, оно и к лучшему: он будет стесняться Дьявола и держаться от него подальше.
Забавно, но вчера Дьявол никак не оправдал свое прозвище. Он проявил сострадание, а его предложение взять вину на себя совершенно обезоружило ее. Должна же быть на это причина, повторяла она себе. Никто ничего не делает просто так, никто из ее окружения. В книгах, возможно, и существуют рыцари в сияющих доспехах, но не в реальной жизни. Дьяволу что-то нужно от них. Но что же?
В данную минуту Ники хотела только одного — чтобы он держался подальше от Робина и от нее. Хоть он вел себя и не по-дьявольски, но выглядел он как самый настоящий дьявол, дьявол-соблазнитель. В ее памяти, вызвав на щеках краску, всплыл его образ таким, каким она его увидела, стоящего обнаженным у окна гостиницы. В этот краткий миг, пока она не оторвала от него взгляда, у нее перехватило дыхание. Он был великолепен.
Не в силах больше сидеть на месте, она вскочила и стала рыться в старых бумагах. Большинство газетных вырезок и плакатов с надписью «Разыскивается» ее дядя держал дома, поэтому она быстро нашла папку, где хранились материалы на Дьявола. Она уже читала их раньше и теперь хотела освежить их в памяти. Там было два плаката — один годичной давности, другой более поздний. Она нашла его описание: шесть футов один дюйм, сто семьдесят фунтов, волосы темные, глаза серые. Разыскивается за убийство и многочисленные грабежи. Раньше он служил в кавалерии, был капитаном армии мятежников-южан, которая после войны была объявлена вне закона.
В Логовище перебывало немало подобных ему людей, тех, кто не смог после войны вернуться к нормальной жизни. Но кроме схожего прошлого, у него не было с ними ничего общего. И это делало его еще более опасным для нее. Инстинкт подсказывал ей, что он представляет угрозу и для ее дяди, но она не могла догадаться, что это за угроза.
Позже, когда солнце клонилось к закату, она вышла на крыльцо подышать воздухом и увидела, как он скачет по направлению к дому. Он едва касался поводьев, перекинутых через луку седла, и что-то держал в руках.
— Мисс Томпсон, — приветствовал он ее.
Она кивнула в ответ.
— Я нашел птенца ястреба. Он, должно быть, выпал из гнезда в стене каньона. — Он помедлил. — Я подумал, что вашему брату, может быть, захочется о нем позаботиться.
Ники просияла от удовольствия. Они с Робином очень любили животных. Когда в прошлом году умер их пес Цезарь, Робин был безутешен. Она протянула руки за птенцом, прижала маленький комок к груди и подняла глаза на О'Брайена:
— Как вы догадались?
Румянец залил ее щеки.
— Дети любят возиться с животными, — отрывисто, почти грубо сказал он, затем сделал несколько шагов назад и продолжил путь к гостинице.
Ей оставалось лишь проводить его удивленным взглядом. Никому из других гостей не пришло бы в голову подумать о птенце или о чувствах Робина.
Он преступник, сказала она себе. Осужденный на смерть. И все же в осторожном взгляде его серых глаз не было жестокости. В его присутствии ее не охватывало то леденящее душу чувство, которое она испытывала с другими, будто ее окружают гремучие змеи. Но, может, он просто лучше всех остальных прячет свои змеиные кольца?
К тому же она достаточно повидала в своей жизни людей, чей веселый смех мог в одно мгновение стать угрожающим. Ее дядя, например. Его магнетизм был первым секретом процветания Логовища, а вторым — его беспощадность. Когда первое не срабатывало, в дело шло второе. Может, и Дьявол такой же?
— Проклятие, — прошептала она и, бережно прижимая к груди птенца, понесла его в дом к Робину.
* * *
Кейн поставил лошадь в конюшню и направился прямиком в салун. Ему нужно было выпить. Он обнаружил, что Нат Томпсон и в самом деле отменно организовал охрану. На всех возможных выходах стояли часовые. Узнать местонахождение Логовища можно было только изнутри. Никто из гостей не знал, где оно расположено. Но он мог поспорить, что племяннице Томпсона это известно.
Мисс Томпсон. Женщина, чьи глаза мгновенно потеплели, когда несколько минут назад она прижала к груди птенца. Ее губы дрогнули в ласковой улыбке. Он увидел, как ее руки гладят птицу, и почувствовал внезапное, острое желание, чтобы они коснулись его. Касался ли его кто-нибудь с такой любовью и нежностью?
Когда он был мальчиком, у него недолгое время жил ястребенок. А потом отец свернул ему шею, сказав, что тот перебьет всех кур, когда вырастет. Поэтому, найдя сегодня птенца, он не мог оставить его умирать голодной смертью. Но и взять его к себе тоже не мог — это плохо сочеталось с его образом огрубевшего бандита. И тут он вспомнил о Робине.
Конечно, глупостью было нести его в дом. Он понял это сразу же, как увидел эту женщину.
Он попытался стряхнуть замешательство, которое она в нем пробудила. На карту поставлена жизнь Дэйви, и он не может позволить мыслям о всяких мисс Томпсон лезть ему в голову. И все же ему очень хотелось знать, как ее зовут. Он перебирал в уме всевозможные имена, но ни одно не подходило. Некоторые звучали слишком нежно, другие — слишком грубо. Трудно подобрать что-либо для такой притягательной комбинации из силы и хрупкости.