Поттер Патриция. Возлюбленный воин

   Прошло много лет с тех пор, как Патрик в последний раз был с женщиной, и еще больше с тех пор, как он ухаживал за ними; за это время он напрочь забыл искусство придворных манер.
   И все же Патрику отчаянно хотелось снова дотронуться до Джулианы. Словно прочитав его мысли, она провела рукой по его волосам, и этот жест воспламенил его и успокоил одновременно. Его тело – нет, скорее сердце – изнывало от томления по ней, и с этой непреодолимой силой он не мог справиться.
   Патрик снова приблизился к Джулиане, хорошо сознавая, что его влечет к огню, однако он ничего не мог с собой поделать. Ее теплое дыхание щекотало его щеку, запах женщины и цветов интриговал, а серо-голубые глаза, обрамленные лиловой каймой, поражали чистотой и беззащитностью.
   Коснувшись лица Джулианы, Патрик обвел контур ее губ, наслаждаясь мягкостью кожи и сожалея о грубости своих пальцев. Джулиана не отпрянула, и ее щеки залил прелестный легкий румянец, зажженный вспыхнувшей между ними страстью.
   Тогда Патрик нагнулся и не спеша поцеловал ее, вложив в поцелуй всю силу желания. Его руки медленно переместились по ее платью, застыв на короткий миг на груди, затем снова пришли в движение, изучая реакцию ее тела. Он чувствовал ее дрожь, и когда, углубив поцелуй, провел языком по ее губам, они раскрылись.
   Его язык скользнул внутрь, искушая, исследуя…
   О том, что у Джулианы нет никакого опыта в любовных делах, Патрик догадался по тихому восклицанию, вырвавшемуся из ее горла в тот момент, когда его язык нырнул в ее рот. Ее тело сжалось, словно она не знала, чего ожидать дальше.
   Оторвавшись от нее, Патрик снова вгляделся в ее лицо, переполненное удивлением, предвкушением, тревогой. Поласкав губами ее виски и щеки, он переключил внимание на ее шею. И гладил нежную кожу до тех пор, пока Джулиана не затрепетала в его объятиях и не обвила руками его шею.
   Его мозг еще пытался верховодить, но тело отказывалось подчиняться разуму. Он уже не мог остановиться, особенно после того, как Джулиана подняла к нему губы и сомкнула руки вокруг его шеи.
   Он хотел ее, хотел больше, чем было возможно. Если бы желание было физическим, он смог бы его подавить, но теперь он знал, что дело обстоит гораздо серьезнее. Его пугала нежность, которую он испытывал к этой женщине.
   Патрик зажмурил глаза в стремлении перебороть охватившие его чувства. Как могло случиться, что за столь короткое время он проникся к Джулиане столь глубокой нежностью – ведь она англичанка с примесью испанской крови!
   Но, как бы ни сложилась ситуация, надежды на союз для него все равно не существовало. Даже если забыть о проклятии, он. не мог подвергнуть Джулиану риску заплатить за свои неверные решения.
   Рори обмолвился о возможности брака. Но если бы Джулиана согласилась, как бы он объяснил, что взял в жены испанку? Любой, кто увидит ее, начнет задавать вопросы и сопоставит вместе фрагменты загадки. Патрик уже понял, что его присутствие представляет угрозу для клана, а ее присутствие многократно умножило бы эту угрозу.
   Однако когда Джулиана смотрела на него своими прекрасными глазами, все тревоги в душе Патрика исчезали, и это было особенно опасно.
   – Ах, девочка! – Он вздохнул. – Мне не следовало сюда приходить. Я лишил тебя всего и ничего не могу предложить взамен.
   – Но я ничего не прошу, – прошептала она как-то неуверенно. Она как будто что-то искала в нем: что-то, что он давно потерял, а возможно, никогда не имел.
   Боже правый, как же он хотел ее и, похоже, мог сейчас получить: об этом свидетельствовали глаза и напряженное тело Джулианы. Патрик знал, что непреодолимое влечение возникло у них чуть не с первого дня: он почувствовал это, когда она, зашивая его рану нежными руками, смотрела на него с состраданием, хотя он доблестно старался не показать, как ему больно. Каждый раз, когда он касался ее, случайно или намеренно, она согревала его холодную душу.
   И все же до настоящего момента он не сознавал всей силы этого влечения, а теперь оба они неслись в водовороте, которому он не знал названия, не знала и она. Бурный необоримый поток затмевал разум, сокрушал все преграды на пути неодолимой тяги, которую они испытывали друг к другу.
   Патрик ощутил, как Джулиана благоговейно коснулась его шеи; такого ощущения теплоты и нежности Патрик прежде никогда не испытывал, и это вызвало в нем чувство растерянности…
   Услышав стук в дверь, оба застыли, а когда стук повторился, Джулиана отступила назад; лицо ее пылало.
   Подойдя к двери, Патрик открыл ее и обнаружил за дверью Кармиту с подносом, полным еды; за ней виднелся Мануэль, державший миску с водой. Лица слуг выражали крайнее беспокойство, словно они ожидали увидеть Джулиану обесчещенной и в случае чего готовы были сражаться.
   – Мой брат устраивает сегодня пир, на который приглашены все члены клана, – сказал Патрик, не сводя глаз с Джулианы. – Вы тоже придете, сеньорита?
   Джулиана кивнула, и Патрик повернулся к Кармите:
   – Вы оба тоже приглашены.
   Не прибавив больше ни слова, он быстро вышел, думая лишь о том, как хорошо было бы сейчас нырнуть в ледяную воду.
   После того как Патрик и Мануэль ушли, Джулиана в смущении взглянула на Кармиту: она знала, что ее лицо пылает, но ничего не могла с этим поделать. У нее внутри все горело, в глазах стоял туман…
   – Он настоящий дьявол, – сочувственно заметила Кармита.
   Скорее всего это так и было: иначе как еще объяснить ее реакцию на него? Об этом матушка ей ничего не рассказывала. «Ты должна терпеть то, о чем будет просить муж», – поучала она. Тогда почему ее тело трепещет в сладостном предвкушении? Это было для Джулианы загадкой, которую она никак не могла разрешить.
   – Помоги мне одеться, – попросила она Кармиту, надеясь избежать дальнейших расспросов.
   – А еда, сеньорита?
   – Я не голодна. К тому же впереди нас ждет пир…
   Однако при всем своем старании Джулиана не могла скрыть волнения. Патрик явно пытался пересилить свое влечение к ней; он не жаловал испанцев, не жаловал ее семью. И все же она не могла сдержать восторга и радостного предвкушения, волнующего кровь от одной мысли, что скоро им предстоит увидеться снова. Возможно, это продлится в ее жизни всего одно мгновение, но Джулиана хотела воспользоваться моментом свободы и страсти, какую она уже не надеялась испытать.
   Джулиана зажмурила глаза, заново переживая миг, когда Патрик прижался к ее губам. Интересно, что бы случилось, если бы Кармита не постучалась? Она очень хотела все испытать до того, как…
   Как что?
   Постепенно ее чувства возвращались в норму, и яркость красок померкла, словно потушили свечу. Что ж, она хотя бы воспользуется сегодняшним днем, сегодняшней ночью, а волноваться будет завтра, решила Джулиана.
   – А теперь, – сказала она Кармите, – займемся делом. На пиру я хочу выглядеть наилучшим образом.
   Прежде чем Кармита успела приступить к своим обязанностям, в дверь снова постучали, и в комнату вошли Кимбра и Фелиция: в руках они держали букеты цветов.
   – Сейчас мы сделаем тебя еще прелестнее, – объявила Фелиция и, отстранив Кармиту, начала вытаскивать заколки из прически Джулианы.
 
   Большой зал быстро наполнялся голосами, смехом и пьяными тостами. Здесь собрались все Маклейны, живущие в окрестностях. Одни блюда сменяли другие в бесконечной последовательности – говядина, баранина, свежая рыба из залива…
   Двое Маклейнов играли на скрипках, и еще один – на волынке, но, принимая поздравления, тосты и добродушные шутки, Патрик чувствовал себя самозванцем. Все, казалось, были искренне рады видеть его, в то время как он, возможно, принес им одни несчастья. Только глупость и самоуверенность заставили его возомнить себя их спасителем и вождем, будущим победителем Кэмпбеллов.
   Один из Маклейнов встал и поднял кубок, расплескав спьяну его содержимое по столу, а затем нетвердо провозгласил:
   – За Патрика Маклейна, нового помещика. Пусть он будет таким же мудрым, как Рори, и таким же отважным, как Лахлан.
   Тост прозвучал весьма двусмысленно. Патрик наследовал имущество по праву первородства, но почетный титул лэрда мог получить лишь с согласия клана.
   Рори попытался встать, но Патрик остановил его.
   – Они вправе сомневаться, – шепнул он. – Речь идет об их жизнях и жизнях их родных.
   Затем Патрик произнес тост за здоровье членов клана. Он слишком остро чувствовал присутствие Джулианы, которую посадили рядом с ним. «Наверняка Рори постарался», – подумал Патрик. Его брат как будто не подозревал о таящихся впереди проблемах и бросил все силы на создание нового брачного союза.
   Голубое платье Джулианы подчеркивало лиловую кайму вокруг радужек ее глаз; шею, которую он совсем недавно покрывал поцелуями, украшало сапфировое ожерелье. Патрик узнал его – когда-то оно принадлежало его матери.
   – Ура! – выкрикнул кто-то из-за стола. – За Маклейна! И слава Господу, приведшему его домой!
   Присутствующие радостно поддержали тост. Послышались пьяные восклицания.
   – И за красотку, – прибавил кто-то.
   Патрик повернулся и увидел, что лицо Джулианы покрылось румянцем. Шумная сцена ее словно заворожила. Она выпила несколько глотков вина, вкус которого во много раз превосходил испанское, находившееся на борту «Софии», и теперь ее глаза мерцали, как звезды в ясную ночь.
   Сам Патрик вел себя очень осмотрительно: он не хотел потерять над собой контроль.
   Когда прозвучал последний тост, гости, покачиваясь, начали расходиться, но Патрик сохранил ясную голову.
   Ему следовало бы проводить Джулиану в ее покои, но он слишком хорошо знал, к чему это может привести.
   – Благодарю, что разделили с нами трапезу. – Патрик старался говорить как можно равнодушнее. – Сейчас я должен вернуться на судно, а Диего проводит вас в вашу комнату.
   – Диего?
   – Да, если только вы доверяете ему.
   – Я доверяю ему больше, чем кому бы то ни было здесь. – Джулиана была явно разочарована, но Патрик старался этого не замечать. Размашистым шагом он направился к конюшням.
   В небе сиял полумесяц, поэтому было достаточно светло и можно было не опасаться, что лошадь оступится. К тому же Патрик помнил каждый дюйм дороги, которая вела от замка к гавани.
   Он помчится как ветер, потом доберется до «Софии» на лодке, и, возможно, прогулка изгонит из него хотя бы часть демонов.
   – По-моему, Патрик не мог оторвать от вас глаз, – заметил Диего, проводив Джулиану до двери.
   Маклейн, ставший его тенью, шел следом.
   – Вы ошибаетесь, – возразила Джулиана. – Он всегда уходит от меня при первой же возможности.
   Диего рассмеялся.
   – Он не выносит меня, – настаивала Джулиана.
   Брови Диего поползли вверх.
   – Боюсь, у вас что-то с глазами, сеньорита. Патрик хочет вас, и это пугает его.
   – Патрика ничто не может испугать.
   Она впервые так назвала его: имя так легко сорвалось с ее губ, что ей захотелось произнести его снова.
   Лицо Диего расплылось в широкой улыбке.
   – Спокойной ночи, сеньорита. Не думаю, что у Маклейна она будет сегодня спокойной. – Он пропустил Джулиану вперед, потом повернулся и, насвистывая, пошел прочь.
   Закрыв дверь, Джулиана прислонилась к косяку. Кармита еще не вернулась; наверное, она помогала на кухне. Возможно, Кармита решила, что, поскольку Патрик Маклейн покинул замок, ее хозяйка в безопасности.
   Безопасность.
   Как много это слово значило для нее всего несколько дней назад! И вот теперь ее мир изменился. Две недели назад Джулиана пришла бы в ужас от одной мысли о том, что ей придется сидеть за столом на виду почти у сотни полупьяных людей. Теперь же ее сердце переполняло чувство товарищества. Она пыталась сравнить это с холодными официальными трапезами, которые разделяла с отцом и матерью, но там в разговоре обычно доминировал отец, или же он сидел в недовольном молчании. Слуги его боялись, в то время как здесь слуги были частью семьи и имели право задавать вопросы господину. Музыка тоже была для нее новой: волынка звучала монотонно, но скрипки пели весело и свободно.
   И Джулиана тоже чувствовала себя свободной. Как ни странно, став пленницей, она испытала свободу духа, которой не знала прежде.

Глава 20

   Ни безумная скачка, ни гребля не помогли Патрику остудить внутренний жар.
   С ним вместе ехал молодой конюх, чтобы после забрать лошадь, но он не смог состязаться с хозяином в безрассудной скачке по дороге. Хотя Патрик не считал ее такой уж безрассудной. К тому же он хорошо знал эту дорогу, по которой прежде часто проезжал ночью, совершая налеты на Кэмпбеллов. Все шесть лет, проведенных на галере, он вспоминал прошлые набеги и планировал новые, представляя, как мчится этой дорогой во главе отряда Маклейнов.
   Теперь налетов на земли Кэмпбеллов больше не будет, и он стал воином, которому не с кем стало сражаться.
   На борту судна Патрик присоединился к Макдоналду, вернувшемуся несколько раньше. Появление Патрика обрадовало шотландца. Свою последнюю ночь на «Софии» они вместе с другими гребцами коротали за выпивкой, когда, с кубком в руке, к ним подошел Феликс, человек, которого Патрик назначил своим вторым помощником.
   – А ведь я не верил тебе, – сказал он и подмигнул, – Я не верил, что ты сдержишь свое обещание, но теперь у меня все прояснилось в голове.
   – Что прояснилось, Феликс?
   – Сеньор, вы были правы насчет судна: от него нужно избавиться. Я хочу в один прекрасный день вернуться в Испанию, но не смогу этого сделать, если нас задержат на «Софии».
   – А почему ты хочешь возвратиться? – удивился Патрик.
   – У меня там жена и два сына, которых я не видел уже много лет.
   – А остальные тоже собираются покинуть Шотландию?
   – Не все. – Феликс помолчал. – Вы упоминали, что вам нужны моряки…
   – Да, но у тебя и так будет полно денег.
   – Деньги я хочу отослать жене. Надеюсь, вы поможете…
   Патрик кивнул:
   – Помогу. А где она теперь?
   – В Барселоне.
   – Хорошо. Я уверен, что мои братья смогут найти для тебя работу: они собираются купить третий корабль, а из тебя получился хороший моряк.
   Феликс слегка замялся:
   – Но… я ведь испанец…
   – Не в этом дело. Главное, ты можешь вести за собой людей.
   Феликс кивнул:
   – Полагаю, капитаном будете вы?
   Патрик покачал головой:
   – Благодарю покорно, я сыт морем по горло.
   – Значит, вы останетесь здесь?
   – Пока не удостоверюсь, что «Софию» считают пропавшей в море.
   – Ясно.
   Феликс отошел от них, и Патрик продолжил беседу с Макдоналдом. Все это время рядом с ними находился Денни, но выпивать он отказался.
   Денни стал для Патрика еще одной проблемой: он гораздо лучше осознавал события, чем думали окружающие, хотя по-прежнему продолжал молчать. Патрик не знал, откуда он родом, но и бросить его на произвол судьбы не мог.
   Денни. Мануэль. Диего. Что ему с ними всеми делать?
   И что делать с Джулианой – девушкой с манящим лиричным именем?
   Он осушил еще кружку, сожалея, что вино испанское, а не французское из подвалов Инверлейта. Затем взял третью в надежде, что это поможет ему хоть немного забыться.
   Рано утром гул гулянья на борту пошел на убыль.
   – Ступай проспись, – посоветовал Патрику Макдоналд. – Мне и самому нужно отдохнуть: у меня впереди долгий путь.
   Чувствуя себя неважно, Патрик побрел в капитанскую каюту и без сил рухнул на кровать. Он должен заснуть, а потом ему нужно вернуть ясность мысли, и тогда все разрешится. Его тело ныло от томления, а мысли занимала девушка с необычными глазами, мягким голосом и крепким кулаком.
 
   Высадка людей на берег прошла следующим утром быстро и без приключений.
   Рори прибыл перед рассветом, и вскоре бывшие гребцы, переправившись на берег, уже шагали в сторону Инверлейта.
   Процессию возглавляли Арчибалд и Дуглас; другие Маклейны замыкали шествие, следя, чтобы никто не потерялся по дороге. Рори, Патрик, Макдоналд и Денни остались на борту, чтобы подготовить судно к короткому плаванию до середины залива, где глубина была наибольшей.
   Патрик с радостью взялся за тяжелую работу: он ненавидел проклятый корабль и не сожалел о его потере. Когда полотнище паруса зацепилось за перекладину, ему пришлось вскарабкаться на мачту, чтобы освободить его.
   Сверху открывался отличный вид на холмы Инверлейта, на далекий замок и дальше за ним – на остров Малл, где обитала еще одна ветвь Маклейнов.
   Патрик не спешил покидать мачту, пока Рори вел судно к намеченному месту, и лишь на середине залива опустился на палубу.
   Рори неподвижно закрепил штурвал. Макдоналд принес топоры, и они начали рубить мачты. Потом все вчетвером – Патрик, Макдоналд, Денни и Рори – спустились в трюм.
   Макдоналд поднял фонарь, и напуганные светом кры сы бросились врассыпную. Затем они проделали в днище несколько небольших отверстий, чтобы успеть развести огонь, покинуть судно и пересесть на баркас.
   – Номер Один, – произнес Макдоналд, – произведи первый удар.
   Номер Один. Патрик закрыл глаза и услышал стук барабана, отбивающего ритм, свист вскинутой плети, готовой впиться в кожу. Он даже услышал стоны и крики.
   Подняв топор, Патрик ударил что было силы. Топор вонзился в дерево, но не пробил его насквозь. Потом ударил Денни, за ним – Макдоналд. Каждый удар словно давал им ощущение свободы. Шесть. Девять. Двенадцать.
   Наконец отверстие стало быстро заполняться водой. Тогда Макдоналд схватил фонарь, и они поспешно выбрались из трюма на палубу.
   Собрав порох из пушек, Патрик рассыпал его по судну, затем разодрал на лоскуты края парусов, чтобы облегчить распространение огня, и приказал Макдоналду и Денни пересесть в баркас.
   – Ты тоже, Рори, – велел он брату.
   Рори колебался.
   – Иди, – скомандовал Патрик.
   Рори нехотя подошел к борту и начал спускаться вниз.
   Окинув судно прощальным взглядом, Патрик швырнул фонарь и увидел, как пламя, следуя по пороховой дорожке, подбирается к парусу, затем огонь с гулом взвился вверх.
   По веревочной лестнице Патрик перебрался в лодку, и все четверо налегли на весла, торопясь уйти подальше от занимающегося пожара.
   Вскоре корабль превратился в пылающий факел; потом его нос зарылся в воду, и «София» навсегда исчезла в морской пучине.
 
   – К нам приближается всадник.
   Выйдя из дверей башни, Рори быстро взобрался по лестнице на каменную стену, откуда махнул рукой собравшимся внизу. После этого гребцов Патрика провели в большой зал.
   Доставив людей с корабля в замок, Маклейны постарались переодеть гребцов в одежду, более типичную для жителей Северного нагорья, но и после этого они все равно мало походили на Маклейнов; к тому же скрыть внешность мавров вообще не представлялось возможным.
   Рори вгляделся во всадника; хотя тот был еще далеко, он без труда узнал белую лошадь и поморщился. Джейми Кэмпбелл выбрал самый неподходящий момент для визита, и Рори сомневался, что Патрик готов к встрече с соседом.
   Патрик многим удивлял Рори. Он помнил старшего брата одиноким волком, отдававшим все силы совершенствованию боевых навыков. Несколько лет Патрик жил в приемной шотландской семье, славившейся своими воинами, и, вернувшись, значительно превосходил Рори в фехтовании и стрельбе.
   К несчастью, отсутствие доверия со стороны отца заставило старшего сына уйти из дома, а после его возвращения Рори увидел иного Патрика. По-прежнему окруженный ореолом одиночества и обособленности, его брат теперь был связан с другими бывшими гребцами невидимыми узами. Они с полуслова понимали друг друга, и у него был свой подход даже к самым молчаливым и угрюмым из мавров.
   Но Рори не был уверен, что терпимость брата распространится и на Кэмпбелла.
   После того как корабль был затоплен, Патрик север шал долгие верховые прогулки и проводил большую часть времени со своей командой; он даже ел и пил с ними, игнорируя господский стол.
   Лишь изредка Патрик позволял себе обратить взор на хорошенькую сеньориту, которая также старалась не смотреть в его сторону, но Рори знал, что чувствуют эти двое, потому что и сам пять лет назад пережил такое же безумие. Вместе с Фелицией Рори обдумывал всевозможные планы, как свести влюбленных вместе, но пока сделать это никак не удавалось.
   К тому же Патрика, судя по всему, чрезвычайно беспокоило собственное присутствие в замке, поскольку он считал, что тем самым подвергает опасности клан Маклейнов. Конечно, после Флодденского сражения шотландцы значительно ослабли и не могли развязать еще одну войну с англичанами или французами, но как далеко готова пойти Маргарита, чтобы защитить своих подданных? Как далеко пойдет она, чтобы умиротворить англичан?
   Если хоть одна душа узнает, что в действительности произошло с «Софией», неприятностей им уж точно не избежать, и лучшим выходом из этого положения Рори представлялся брак Патрика и Джулианы Мендосы. Став госпожой Маклейн, сеньорита Мендоса перестала бы существовать, а по поводу ее акцента они придумали бы какую-нибудь убедительную историю. В остальном же, имея светлый цвет волос, она могла с легкостью сойти за шотландку.
   Рори никогда не предложил бы подобного плана, если бы не видел того неодолимого влечения, которое испанская сеньорита и его брат испытывали друг к другу. Став свидетелем удара, которым гостья наградила Патрика, Рори понял, что Джулиана отлично поладит с Фелицией и Кимброй; а ее доброта могла вызывать только восхищение. Джулиана и Кимбра проводили много времени с Денни, читая ему и пытаясь добиться от него хоть какой-то реакции, а заодно пытаясь разузнать, есть ли у него родные, но, к сожалению, пока все их усилия не приносили результата.
   Пока Рори размышлял, всадник приблизился к воротам.
   Рори поначалу думал спуститься и поговорить с Джейми за воротами, но тот спас однажды жизнь ему и Лахлану, поэтому теперь ненавистный когда-то Кэмпбелл стал его ближайшим другом, которому он не побоялся бы доверить свою жизнь и жизнь любого из членов своей семьи.
   Помахав Кэмпбеллу, Рори быстро спустился по ступенькам, и когда массивные ворота открылись, Джейми соскочил с лошади и схватил его за плечи в дружеском объятии.
   – С каких это пор ты начал скова запирать ворота? – поинтересовался он, окидывая взглядом двор.
   – Виной всему разбойники, – ответил Рори, не слишком погрешив против истины.
   – Они нанесли какой-нибудь ущерб?
   – Нет. Мы отогнали их, но они могут вернуться.
   – Один из моих Кэмпбеллов гулял с вашей Маклейн и увидел, как горит корабль.
   – Наверное, это ему почудилось. Туман, знаешь ли…
   Джейми вскинул брови:
   – Ты не пригласишь меня зайти и выпить? Я проехал большое расстояние, так что…
   Рори меньше всего хотелось делать это, но он боялся, что Джейми поймет его неправильно, если ему откажут кгостеприимстве. Вот только большой зал был полон посторонних, и его брат не испытывал к Кэмпбеллам особой нежности.
   Впрочем, возможно, именно Джейми сумеет им помочь. Королева всегда была к нему благосклонна. Маргарита еще молодая женщина, а Джейми, хоть и был женат, имел приятную наружность и возглавлял один из самых могущественных и влиятельных кланов Шотландии.
   Джейми прищурился; он как будто видел его насквозь.
   – Что-то не так, Рори, и я не уйду, пока не выясню, и чем дело. Если у тебя беда или тебе нужны люди, я всегда готов помочь.
   – Ты прибыл один, хотя подумал, что на нас могли напасть.
   Джейми пожал плечами:
   – Неподалеку ждет целый отряд.
   – Боже сохрани нас! – воскликнул Рори. – Только этого мне и не хватало! Ладно, давай выпьем. – Он кивнул в сторону дверей. – Только не слишком таращи глаза, когда войдешь.
   Рори понимал, что у него нет выбора: он слишком хорошо знал Джейми. Несколько месяцев тот потратил на английской границе в поисках Лахлана после Флодденского сражения и не сдался, пока не добился своего.
   – Не таращиться на что? – удивленно спросил Джейми.
   – На мавров – их там довольно много.
   – О мой Бог! Вас захватили чернокожие пираты? – Рука Джейми легла на рукоятку кинжала.
   Рори поморщился; он не знал, что могло быть хуже, чем это, разве лишь возвращение Патрика в Инверлейт в этот столь неподходящий момент.

Глава 21

   Патрик приближался к воротам замка с каким-то неясным предчувствием. Он никогда не думал, что двое могут испытывать такое влечение.
   Утренняя прогулка стала для него теперь привычным ритуалом; временами она давала возможность для размышлений и помогала медленному возвращению к жизни после шестилетнего заточения в темном, переполненном кровью и стонами помещении. До этого Патрик радовался каждому глотку холодного воздуха, пропахшего вереском, и теперь он хотел снова научиться этому.
   В ожидании прибытия «Фелиции» Патрик исследовал земли Маклейнов и встречался с фермерами. Еще он совершал утренние заплывы в соседнем озере, которое в час заката было одного цвета с вечерним небом, леденяще холодным и глубоким.
   Увы, даже это не могло остудить вожделения, сжигавшего его каждый раз, когда он видел Джулиану. Казалось, что чем тщательнее Патрик стремится ее избегать, тем чаще она попадается ему на глаза. Она, казалось, была повсюду, а накануне он даже встретил ее в библиотеке Лахлана, где она читала Денни какую-то книгу. Его появление смутило ее, и она потупилась; щеки ее залил румянец.