Страница:
— Надеюсь, что вы повесите обоих, — сказала она.
Сержант повернулся к Хью:
— Сэр?
— Он не говорит с тех самых пор, как мятежники сожгли нашу ферму, а его вываляли в дегте и перьях.
Сержант выругался и сразу же извинился, добавив:
— Но вы теперь в надежных руках, мисс.
Двое солдат с четырьмя лошадьми в поводу возникли из тумана.
— Боюсь, у нас нет женского седла, — сказал сержант.
— Да мне только бы добраться до дому, — прорыдала Аннетта. У нее подкосились ноги, и она бы упала, если бы один из солдат вовремя ее не подхватил. — Я теряю сознание. Мне плохо, — еле слышно сказала Аннетта и лишилась чувств.
Вокруг собрались все караульные. Аннетте было плохо до тех пор, пока, по ее расчетам, Джон Патрик и его люди не успели просочиться через дыры, образовавшиеся в линии заграждения.
А потом она сделала вид, что ей ужасно трудно сесть в седло, поэтому потребовалась помощь опять-таки нескольких человек. Отец даже один раз упал, затем, спотыкаясь, подошел к лошади, и ему тоже помогли взгромоздиться на нее.
Аннетта подавила чувство вины: она обманула вполне симпатичных людей, но, если все сойдет хорошо, зла они никому не причинят, а один человек будет спасен. Вот это она не переставала себе твердить, пока они с отцом и их маленький эскорт не повернули в сторону Филадельфии.
Остальные их спутники были одеты фермерами, разносчиками, голландскими моряками. Никакой солдатской формы на этот раз. После массового побега любой пьяный солдат обязательно вызовет подозрение, и весь город будет поднят по тревоге.
По словам Малькома, в доме Кэри сейчас никто не жил, всех раненых перевезли в другое место. Обе армии закрепились сейчас на зимних квартирах, и квакерский госпиталь вполне мог справиться со всеми больными и ранеными.
Джон Патрик и Мальком попробовали войти в дом с черного хода. Дверь была заперта. Мальком вынул металлическую отмычку, и через несколько минут они проскользнули в дом. Джон Патрик немного подождал, чтобы глаза привыкли к темноте. Свечу зажигать нельзя. Скоро прибудут Аннетта и ее отец. Их сопровождающие могут заподозрить неладное, если обнаружат в доме свет.
Ощупью они с Малькомом нашли лестницу, поднялись на второй этаж и отыскали не без труда люк в потолке. Мужчины делали свое дело быстро и ловко. Мальком принес стул из холла. Джон Патрик встал на стул, открыл люк и, подтянувшись на руках, залез наверх. Мальком поставил стул на место и, подойдя под дверцу люка, поднял руки, чтобы Джон Патрик втянул его на чердак. Они закрыли люк, и как раз в этот момент хлопнула входная дверь.
Аннетта и Хью справились с задачей, оттянув по возможности свой приезд домой. Джон Патрик удивлялся их мужеству и решимости во что бы то ни стало помочь Ноэлю. Господи милосердный, как же он ее любит!
Джон Патрик и Мальком лежали на полу чердака и прислушивались к звукам, доносившимся снизу. Вот солдаты, стуча сапогами, поднимаются по лестнице. Голоса. Открываются и закрываются двери. Английский эскорт, сопровождавший Аннетту и Хью Кэри, обыскивает дом. Прошел час, другой. Наконец раздался стук в дверцу люка, и Джон Патрик осторожно ее приоткрыл. Аннетта и Хью стояли прямо под ними, и Хью жестом дал понять, что можно спускаться.
— Они ушли, — сказала Аннетта, — но предупредили, что пришлют нескольких солдат охранять дом, так как мы располагаем информацией о докторе Марше и Звездном Всаднике. Утром придут офицеры, чтобы взять у нас свидетельские показания. А я им сказала, что разговаривать буду только с генералом Хоу или майором Гэмбреллом и что не могу оставлять отца одного, без присмотра.
Джон Патрик поглядел на Аннетту. С ее платья еще капало, и волосы прилипли влажными кольцами ко лбу и щекам, но еще никогда он не видел женщины прекраснее. Их взгляды встретились. Взгляд Аннетты был тверд и решителен. Она свой замысел осуществит.
Капкан поставлен.
Аннетте стало не по себе. Это она придумала план, но ведь все еще может сорваться. Она никогда не простит себе, если кто-нибудь будет ранен, а может быть, даже убит по ее вине.
Она знала майора Гэмбрелла. Знала, что он честолюбив и питает слабость к женскому полу. Хотя было известно, что в Англии у него осталась жена, он несколько раз приходил к ней с визитами и часто, как бы случайно, касался ее руки, что Аннетте было неприятно. Она просила, чтобы прибыл генерал Хоу. И прибыл бы один.
Но скорее всего приедет именно Гэмбрелл.
Джон Патрик спустился вниз и обнял ее. Мальком, увидя это, отвернулся и незаметно отошел в сторону, подальше.
— Тебе надо высушить платье, — сказал Джон Патрик каким-то странным тоном.
— Да и тебе тоже следует переодеться в сухое, но мы можем предложить только одежду отца, — и она окинула Джона Патрика критическим оком. — Вряд ли она тебе придется впору.
— Конечно, нет, — удивился Джон Пэтрик. Ее отец был на четыре дюйма ниже ростом и очень худым. — Но мне и прежде случалось промокнуть.
Напрасное воспоминание вдруг возникло в ее памяти. Море омывает их, но то было теплое море, а сейчас он вымок под ледяным дождем.
— Наверное, ты мог бы разжечь огонь, — предложила Аннетта.
— Эй. Я, конечно, могу это сделать, но не уверен, что мне разумно здесь оставаться.
— Вряд ли они снова придут. Они считают меня, наверное, истеричной особой, склонной к обморокам. И еще я им сказала, что не хочу видеть никого из военных, кроме генерала Хоу.
Он усмехнулся, и впервые за все время ей стало легко и просто в его присутствии. Они с Джоном Патриком были сейчас товарищами, занятыми одним общим и важным делом. Она была его партнером, а не жертвой. И ей очень нравилось такое положение. Да, оно ей очень, очень нравилось. Ей нравилось даже ощущение опасности, оно заставляло быстрее бежать кровь по жилам. Должно быть, Джон Патрик, ввязываясь в сражение с вражеским кораблем, испытывал то же чувство? Да, теперь она понимала, как может опьянять опасность. Аннетте не хотелось бы, чтобы Джон Патрик догадался о ее странных ощущениях. Ведь они так не подходят женщине.
Джон Патрик наклонился, очень нежно поцеловал ее, а затем неохотно выпрямился.
— Сейчас разожгу огонь в твоей комнате.
Он обнял Аннетту и повел ее в спальню. Она удивилась, как это он сразу сообразил, где находится ее спальня, и только потом вспомнила ту ночь, когда они все поспешно уехали из дома. Как она была тогда разгневана, какой оскорбленной себя чувствовала, как остро переживала его предательство. А теперь…
Теперь она другой человек. Ей по-прежнему не нравится, когда он не говорит ей правду, но она восхищена его прекрасными качествами, которых так много. И сама она тоже изменилась. Она едва себя узнает, хотя мятежность натуры, любовь к приключениям всегда были ей свойственны. Но еще неизвестно, как она уживется с этой новой Аннеттой, которая легко может обманывать, не хуже самого Джона Патрика.
Она смотрела, как он укладывает чурбачки, ищет огниво, высекает искру — так быстро и ловко, вот вспыхнул кусок промасленной тряпки, и он бросил ее в очаг.
— Переоденься в сухое, пока я приготовлю чего-нибудь горяченького, — и он опять усмехнулся, — ну, пожалуйста.
«Наверное, я впервые слышу от него это слово», — с удивлением подумала Аннетта. Очень непривычно и очень, очень приятно.
— В буфете есть сидр, а в комнате папы — бренди.
Он кивнул. Вообще-то, им с Малькомом надо соблюдать осторожность и не подходить близко к окнам. Джон Патрик спустился вниз и исчез из виду.
Аннетта оглядела комнату. Потом достала теплое, хотя и не очень красивое платье. И конечно, тут же вспомнила одно из тех платьев, что он купил ей на Мартинике, — яркое и все в кружевах. Она вспомнила о теплом ветерке и жарком солнце. И как он ее обнимал.
Что будет после того, как они спасут Ноэля? Джон Патрик сказал, что любит ее, но можно ли этому верить? Она сейчас нужна ему. Он и раньше ее использовал. Она решительно отогнала эту мысль и стала переодеваться.
Скоро ли появится человек, за которым они охотятся?
Джон Патрик считал, что ждать долго не придется. Если только эти черти не постараются поскорее повесить Ноэля, как об этом все время твердит Мальком. Но им, конечно, необходимы лишние доказательства, которые, по их мнению, может предоставить Аннетта.
Кто же приедет? Она настоятельно просила, чтобы это был генерал Хоу, но Джон Патрик считал, что вряд ли такой важный человек на это согласится. Значит, прибудет майор Гэмбрелл, человек, арестовавший Ноэля. То, что им и нужно.
Джон Патрик взял с собой девять человек, внешне ничем не примечательных, но очень в своем деле искусных. Сейчас они где-то поблизости на улице. Кстати, за последние дни Аннетта убедилась, что Мальком гораздо более важная фигура, чем помощник врача, которым он представлялся.
Он вздрогнул, разжигая печку в буфетной, потом разыскал бутыль с сидром и влил солидную порцию в кастрюлю. Потом спустился в погреб посмотреть, нет ли какой еды. Зеленый горошек. Его можно сварить. Консервы. Мука. Яблочный соус. Квашеная капуста. Соленая спаржа. И он понес наверх по узкой лестнице несколько кувшинов.
Хью переодевался у себя в комнате. Мальком наблюдал, скрывшись под драпировкой, за улицей. Было темно, лампы в гостиной они зажигали так, что с улицы их заметить было невозможно.
Скоро уже рассвет, и никто совсем не отдыхал, размышлял Джон Патрик. Сейчас все выпьют по стакану сидра, и он уговорит Хью и Аннетту поспать хотя бы несколько часов. От одной только мысли об Аннетте ему стало тепло на сердце. Странное ощущение. После дней, проведенных с ней на Мартинике, он думал, что любить ее больше, чем он любит, нельзя. Но когда она вызвалась помочь Ноэлю, когда она поставила на карту ради его семьи все, чем дорожила раньше, чувство его выросло сто крат, что было совершенно невозможно. Стальной блеск глаз делал Аннетту похожей на какую-то воинственную принцессу былых времен. Их мирный серый цвет становился таким же темным, как бурное море во время шторма. Но ему нравилось в ней и то и другое: и мир, и мужество, и жизненная энергия, которые так редко встречаются у женщин одновременно.
Если с ней что-нибудь случится…
Нет, он даже и думать об этом не хочет. Зачем, господи милосердный, он разрешил ей участвовать в этом деле?
Но сейчас уже слишком поздно. Он начал действовать и отступать некуда.
24.
Сержант повернулся к Хью:
— Сэр?
— Он не говорит с тех самых пор, как мятежники сожгли нашу ферму, а его вываляли в дегте и перьях.
Сержант выругался и сразу же извинился, добавив:
— Но вы теперь в надежных руках, мисс.
Двое солдат с четырьмя лошадьми в поводу возникли из тумана.
— Боюсь, у нас нет женского седла, — сказал сержант.
— Да мне только бы добраться до дому, — прорыдала Аннетта. У нее подкосились ноги, и она бы упала, если бы один из солдат вовремя ее не подхватил. — Я теряю сознание. Мне плохо, — еле слышно сказала Аннетта и лишилась чувств.
Вокруг собрались все караульные. Аннетте было плохо до тех пор, пока, по ее расчетам, Джон Патрик и его люди не успели просочиться через дыры, образовавшиеся в линии заграждения.
А потом она сделала вид, что ей ужасно трудно сесть в седло, поэтому потребовалась помощь опять-таки нескольких человек. Отец даже один раз упал, затем, спотыкаясь, подошел к лошади, и ему тоже помогли взгромоздиться на нее.
Аннетта подавила чувство вины: она обманула вполне симпатичных людей, но, если все сойдет хорошо, зла они никому не причинят, а один человек будет спасен. Вот это она не переставала себе твердить, пока они с отцом и их маленький эскорт не повернули в сторону Филадельфии.
* * *
Джон Патрик и Мальком шли по Уолнат-стрит. Джон Патрик на вид постарел лет на сорок. Седой парик, раздобытый во время короткой остановки в Честертауне, скрывал его черные волосы, а грим избороздил лицо глубокими морщинами. Он опирался на палку, Мальком тоже. Свои рыжие волосы он загодя перекрасил в черный цвет, а комки из хлопковой ваты во рту сделали его лицо пухлым и совершенно неузнаваемым.Остальные их спутники были одеты фермерами, разносчиками, голландскими моряками. Никакой солдатской формы на этот раз. После массового побега любой пьяный солдат обязательно вызовет подозрение, и весь город будет поднят по тревоге.
По словам Малькома, в доме Кэри сейчас никто не жил, всех раненых перевезли в другое место. Обе армии закрепились сейчас на зимних квартирах, и квакерский госпиталь вполне мог справиться со всеми больными и ранеными.
Джон Патрик и Мальком попробовали войти в дом с черного хода. Дверь была заперта. Мальком вынул металлическую отмычку, и через несколько минут они проскользнули в дом. Джон Патрик немного подождал, чтобы глаза привыкли к темноте. Свечу зажигать нельзя. Скоро прибудут Аннетта и ее отец. Их сопровождающие могут заподозрить неладное, если обнаружат в доме свет.
Ощупью они с Малькомом нашли лестницу, поднялись на второй этаж и отыскали не без труда люк в потолке. Мужчины делали свое дело быстро и ловко. Мальком принес стул из холла. Джон Патрик встал на стул, открыл люк и, подтянувшись на руках, залез наверх. Мальком поставил стул на место и, подойдя под дверцу люка, поднял руки, чтобы Джон Патрик втянул его на чердак. Они закрыли люк, и как раз в этот момент хлопнула входная дверь.
Аннетта и Хью справились с задачей, оттянув по возможности свой приезд домой. Джон Патрик удивлялся их мужеству и решимости во что бы то ни стало помочь Ноэлю. Господи милосердный, как же он ее любит!
Джон Патрик и Мальком лежали на полу чердака и прислушивались к звукам, доносившимся снизу. Вот солдаты, стуча сапогами, поднимаются по лестнице. Голоса. Открываются и закрываются двери. Английский эскорт, сопровождавший Аннетту и Хью Кэри, обыскивает дом. Прошел час, другой. Наконец раздался стук в дверцу люка, и Джон Патрик осторожно ее приоткрыл. Аннетта и Хью стояли прямо под ними, и Хью жестом дал понять, что можно спускаться.
— Они ушли, — сказала Аннетта, — но предупредили, что пришлют нескольких солдат охранять дом, так как мы располагаем информацией о докторе Марше и Звездном Всаднике. Утром придут офицеры, чтобы взять у нас свидетельские показания. А я им сказала, что разговаривать буду только с генералом Хоу или майором Гэмбреллом и что не могу оставлять отца одного, без присмотра.
Джон Патрик поглядел на Аннетту. С ее платья еще капало, и волосы прилипли влажными кольцами ко лбу и щекам, но еще никогда он не видел женщины прекраснее. Их взгляды встретились. Взгляд Аннетты был тверд и решителен. Она свой замысел осуществит.
Капкан поставлен.
Аннетте стало не по себе. Это она придумала план, но ведь все еще может сорваться. Она никогда не простит себе, если кто-нибудь будет ранен, а может быть, даже убит по ее вине.
Она знала майора Гэмбрелла. Знала, что он честолюбив и питает слабость к женскому полу. Хотя было известно, что в Англии у него осталась жена, он несколько раз приходил к ней с визитами и часто, как бы случайно, касался ее руки, что Аннетте было неприятно. Она просила, чтобы прибыл генерал Хоу. И прибыл бы один.
Но скорее всего приедет именно Гэмбрелл.
Джон Патрик спустился вниз и обнял ее. Мальком, увидя это, отвернулся и незаметно отошел в сторону, подальше.
— Тебе надо высушить платье, — сказал Джон Патрик каким-то странным тоном.
— Да и тебе тоже следует переодеться в сухое, но мы можем предложить только одежду отца, — и она окинула Джона Патрика критическим оком. — Вряд ли она тебе придется впору.
— Конечно, нет, — удивился Джон Пэтрик. Ее отец был на четыре дюйма ниже ростом и очень худым. — Но мне и прежде случалось промокнуть.
Напрасное воспоминание вдруг возникло в ее памяти. Море омывает их, но то было теплое море, а сейчас он вымок под ледяным дождем.
— Наверное, ты мог бы разжечь огонь, — предложила Аннетта.
— Эй. Я, конечно, могу это сделать, но не уверен, что мне разумно здесь оставаться.
— Вряд ли они снова придут. Они считают меня, наверное, истеричной особой, склонной к обморокам. И еще я им сказала, что не хочу видеть никого из военных, кроме генерала Хоу.
Он усмехнулся, и впервые за все время ей стало легко и просто в его присутствии. Они с Джоном Патриком были сейчас товарищами, занятыми одним общим и важным делом. Она была его партнером, а не жертвой. И ей очень нравилось такое положение. Да, оно ей очень, очень нравилось. Ей нравилось даже ощущение опасности, оно заставляло быстрее бежать кровь по жилам. Должно быть, Джон Патрик, ввязываясь в сражение с вражеским кораблем, испытывал то же чувство? Да, теперь она понимала, как может опьянять опасность. Аннетте не хотелось бы, чтобы Джон Патрик догадался о ее странных ощущениях. Ведь они так не подходят женщине.
Джон Патрик наклонился, очень нежно поцеловал ее, а затем неохотно выпрямился.
— Сейчас разожгу огонь в твоей комнате.
Он обнял Аннетту и повел ее в спальню. Она удивилась, как это он сразу сообразил, где находится ее спальня, и только потом вспомнила ту ночь, когда они все поспешно уехали из дома. Как она была тогда разгневана, какой оскорбленной себя чувствовала, как остро переживала его предательство. А теперь…
Теперь она другой человек. Ей по-прежнему не нравится, когда он не говорит ей правду, но она восхищена его прекрасными качествами, которых так много. И сама она тоже изменилась. Она едва себя узнает, хотя мятежность натуры, любовь к приключениям всегда были ей свойственны. Но еще неизвестно, как она уживется с этой новой Аннеттой, которая легко может обманывать, не хуже самого Джона Патрика.
Она смотрела, как он укладывает чурбачки, ищет огниво, высекает искру — так быстро и ловко, вот вспыхнул кусок промасленной тряпки, и он бросил ее в очаг.
— Переоденься в сухое, пока я приготовлю чего-нибудь горяченького, — и он опять усмехнулся, — ну, пожалуйста.
«Наверное, я впервые слышу от него это слово», — с удивлением подумала Аннетта. Очень непривычно и очень, очень приятно.
— В буфете есть сидр, а в комнате папы — бренди.
Он кивнул. Вообще-то, им с Малькомом надо соблюдать осторожность и не подходить близко к окнам. Джон Патрик спустился вниз и исчез из виду.
Аннетта оглядела комнату. Потом достала теплое, хотя и не очень красивое платье. И конечно, тут же вспомнила одно из тех платьев, что он купил ей на Мартинике, — яркое и все в кружевах. Она вспомнила о теплом ветерке и жарком солнце. И как он ее обнимал.
Что будет после того, как они спасут Ноэля? Джон Патрик сказал, что любит ее, но можно ли этому верить? Она сейчас нужна ему. Он и раньше ее использовал. Она решительно отогнала эту мысль и стала переодеваться.
Скоро ли появится человек, за которым они охотятся?
Джон Патрик считал, что ждать долго не придется. Если только эти черти не постараются поскорее повесить Ноэля, как об этом все время твердит Мальком. Но им, конечно, необходимы лишние доказательства, которые, по их мнению, может предоставить Аннетта.
Кто же приедет? Она настоятельно просила, чтобы это был генерал Хоу, но Джон Патрик считал, что вряд ли такой важный человек на это согласится. Значит, прибудет майор Гэмбрелл, человек, арестовавший Ноэля. То, что им и нужно.
Джон Патрик взял с собой девять человек, внешне ничем не примечательных, но очень в своем деле искусных. Сейчас они где-то поблизости на улице. Кстати, за последние дни Аннетта убедилась, что Мальком гораздо более важная фигура, чем помощник врача, которым он представлялся.
* * *
Джон Патрик закрыл глаза, думая о Ноэле. А он-то осыпал брата оскорблениями. Ноэль был гораздо храбрее, чем он, и рисковал гораздо больше. Ноэль сейчас в уолнат-стритовской тюрьме. Из рассказов своих матросов Джон Патрик знал, какие в тюрьме ужасающие условия содержания.Он вздрогнул, разжигая печку в буфетной, потом разыскал бутыль с сидром и влил солидную порцию в кастрюлю. Потом спустился в погреб посмотреть, нет ли какой еды. Зеленый горошек. Его можно сварить. Консервы. Мука. Яблочный соус. Квашеная капуста. Соленая спаржа. И он понес наверх по узкой лестнице несколько кувшинов.
Хью переодевался у себя в комнате. Мальком наблюдал, скрывшись под драпировкой, за улицей. Было темно, лампы в гостиной они зажигали так, что с улицы их заметить было невозможно.
Скоро уже рассвет, и никто совсем не отдыхал, размышлял Джон Патрик. Сейчас все выпьют по стакану сидра, и он уговорит Хью и Аннетту поспать хотя бы несколько часов. От одной только мысли об Аннетте ему стало тепло на сердце. Странное ощущение. После дней, проведенных с ней на Мартинике, он думал, что любить ее больше, чем он любит, нельзя. Но когда она вызвалась помочь Ноэлю, когда она поставила на карту ради его семьи все, чем дорожила раньше, чувство его выросло сто крат, что было совершенно невозможно. Стальной блеск глаз делал Аннетту похожей на какую-то воинственную принцессу былых времен. Их мирный серый цвет становился таким же темным, как бурное море во время шторма. Но ему нравилось в ней и то и другое: и мир, и мужество, и жизненная энергия, которые так редко встречаются у женщин одновременно.
Если с ней что-нибудь случится…
Нет, он даже и думать об этом не хочет. Зачем, господи милосердный, он разрешил ей участвовать в этом деле?
Но сейчас уже слишком поздно. Он начал действовать и отступать некуда.
24.
Сразу после того как рассвело, у двери появился разносчик. Он торговал свежеиспеченным хлебом. Аннетта впустила его. Она совсем не спала и сейчас необыкновенно обрадовалась, заулыбалась при виде пожилого, слегка сутулого человека с сумкой на плече. Ноша его чудесно пахла. Аннетта удивилась, где он раздобыл такое богатство да еще рано утром. Однако она уже видела столько сюрпризов со стороны Джона Патрика и его команды матросов, что почти поверила в их способность творить самые разнообразные чудеса.
— Квинн, — узнала она разносчика.
Он широко улыбнулся, и в этот момент из погреба поднялся Джон Патрик.
— Капитан, — приветствовал его Квинн.
— Патрульных не видел?
— Видел, сэр, но ничего необычного не заметил. Двое человек, и никого из сопровождения.
— Хорошо. Все наши в сборе?
— Эй. Никого не задержали.
— Мне нужны трое в доме. Другие пусть купят лошадей, четырех. Двух крепких и быстрых. Двух дряхлых и слабосильных на вид, — и, поколебавшись, прибавил: — Но только не крадите их. И скажи, чтобы потом все остальные держались поближе к дому.
Больше он ничего не стал объяснять. Аннетта ни о чем не расспрашивала. Она знала, что эти люди могут оставаться невидимыми в гуще людской, держаться в тени, растворяться в ночной тьме.
Квинн кивнул. Достав несколько ковриг хлеба, он положил их на стол, добавил сдобу и исчез через черный ход. Через полчаса он вернулся уже без сумки. Вскоре прибыл разносчик фруктов. Во входную дверь постучал трубочист. Через час у черного хода появилась толстая негритянка в нескольких юбках.
— Мистер Бизли, — с восхищением приветствовала Аннетта женщину, шумно вторгшуюся в комнату.
Бизли был удручен, что она его узнала.
— Но как же я могла не узнать друга? — И Аннетта наградила Бизли радостной улыбкой.
— Мне так удобнее исполнять, что надо… свои обязанности, — объяснил Бизли Джону Патрику, не сводящему с него удивленного взгляда.
— Но как же цвет кожи… — спросила недоуменно Аннетта.
— Да купил театральный грим, еще до Мартиники. Мало ли что и где может пригодиться. Никогда не угадаешь…
Однако в этот момент Мальком, находящийся в другой комнате, свистнул и поднял вверх два пальца, потом один.
— Гэмбрелл, — удовлетворенно пояснил Джон Патрик, — и сопровождает его только один солдат.
Они уже обсудили все возможные варианты развития событий. Во всяком случае, Аннетта очень надеялась, что они все предусмотрели. Теперь оставалось только молиться богу.
Она кивнула. Джон Патрик и Мальком молниеносно спустились в подвал.
Наверху своим делом занимался трубочист. Бизли полировал мебель. Квинна и фруктовщика нигде не было видно. Отец Аннетты сидел вместе с ней за столом рука в руке.
Через считанные секунды в дверь постучали, и Хью Кэри пошел открывать. Она последовала за ним.
Аннетта встречалась с майором Гэмбреллом много раз. Слишком много. Она видела его в гостях у других роялистов. Он просил разрешения посещать ее, но ей было известно, что он женат, и она отказала. При виде ее он ослепительно улыбнулся.
— Мистер Кэри, мисс Кэри, — приветствовал их Гэмбрелл, — я понимаю, что вы прошли через тяжелое испытание, но могу я войти и расспросить вас об этом?
Он выжидающе глядел на отца и дочь.
Отец отошел на пару шагов назад.
— В чем дело, мистер Кэри? — спросил майор.
— Мой отец не может говорить. С тех самых пор, как мятежники сожгли наш дом и после… — и она замолчала.
— Но с вами я могу побеседовать? Вы, наверное, знаете, что доктор Марш…
Аннетта перевела взгляд на сержанта, стоявшего за спиной майора.
— Думаю… я смогла бы поговорить на эту тему, но не… в присутствии…
Глаза майора заблестели, хотя он очень старался придать лицу сочувственное выражение. Аннетте майор никогда не нравился, а сейчас она его просто презирала. Ему было безразлично, какие несчастья она перенесла, лишь бы получить нужные показания да еще и приволокнуться при случае.
Гэмбрелл велел сержанту подождать его снаружи.
Аннетта схватилась за ручку двери, изобразив, что вот-вот потеряет сознание. Майор подхватил ее, чересчур фамильярно обняв за талию. Она стерпела объятие и позволила ему усадить ее за стол. Он сел напротив.
— С вами все в порядке, мисс Кэри? Этот разбойник не?..
Невысказанный вопрос повис в воздухе. Аннетта покраснела. Отец в замешательстве подошел к дочери, но майор не обратил на это никакого внимания.
— Доктор Марш лечил его, не так ли? — наконец спросил он. — Ведь это он доставил его к вам в дом, да?
Слеза скатилась по щеке Аннетты. В комнату вошел Бизли, все еще одетый в женское платье. Майор Гэмбрелл не удостоил его взглядом. Бизли постепенно оказался у него за спиной. Там он вынул из широких юбок пистолет и нацелился в майора.
— Гэмбрелл, — прорычал он.
Майор обернулся и вытаращил глаза при виде толстой женщины, взявшей его на мушку. Он хотел было подняться, но из другого угла раздался голос:
— Я бы не стал этого делать.
Гэмбрелл круто обернулся.
На пороге стоял Джон Патрик и тоже целился в злосчастного майора. Рядом с Джоном Патриком стоял Мальком.
— Садитесь, майор, — сказал Джон Патрик.
Он снял парик, хотя оставался в гриме, который его старил. Майор Гэмбрелл обвел безумным взглядом комнату, потом снова посмотрел на Джона Патрика, который, очевидно, полностью владел ситуацией. Не понимая, что происходит, он начал было:
— Какого черта?..
— Полагаю, вы искали встречи, — задумчиво произнес Джон Патрик. Но в голосе его звучала скрытая угроза.
Гэмбрелл взглянул на Аннетту, потом на ее отца, и в глазах его затеплилось понимание всего происходящего.
— Неужели вы могли… — начал Гэмбрелл.
— Нет, они вас не предали, — отчеканил Джон Патрик, — но, к сожалению, мне пришлось задержать сестру мистера Кэри, поэтому эти люди у меня в руках. Обстоятельства, знаете ли.
Это в первоначальные планы не входило, но он старался сделать все, чтобы Лью и Аннетту не сочли изменниками и помощниками повстанцев.
Джон Патрик опустил пистолет, но двое вооруженных людей, которые вошли в комнату, взяли Гэмбрелла на прицел. Он небрежно присел на край стола и лениво сложил руки на груди, словно ему некуда торопиться.
— Чего вам надо? — резко спросил он.
— Жизнь брата в обмен на вашу.
— Но он жив!
— И это большая удача для вас, однако, насколько я понимаю, вы делаете все от вас зависящее, чтобы изменить ситуацию.
— Он шпион.
— Нет, ему просто выпало несчастье быть моим сводным братом.
— Я вам не верю.
— А этого от вас и не требуется. Вам просто нужно доставить его сюда.
Гэмбрелл посмотрел на Джона Патрика, как на умалишенного.
— Но я не могу этого сделать. Его ни за что не выпустят из тюрьмы, ни по чьему приказу.
— Думаю, что к приказу генерала Хоу прислушались бы, особенно если бы под ним стояла и ваша подпись. Ведь это вы обвинили брата в измене.
Гэмбрелл как будто понял, чего от него хотят.
— Я этого не сделаю ни за что на свете.
— Конечно, сделаете. Вы же не хотите расстаться с жизнью в столь цветущем возрасте.
Джон Патрик сказал это таким обыденным тоном, что по спине Аннетты побежали мурашки. Она вдруг поняла, что Джон Патрик очень даже способен осуществить угрозу.
Майор тоже понимал это. Руки, которые он теперь положил перед собой на стол, слегка дрожали, и он с трудом проглотил комок в горле.
— Но вам не удастся выбраться живым из Филадельфии.
— В таком случае мне нечего терять.
— Вас повесят.
— Но вам этого увидеть не придется. Теперь же я готов предоставить вам несколько решений на выбор, майор.
Гэмбрелл подозрительно посмотрел на Джона Патрика.
— Вы можете вызвать сейчас сержанта и немедленно послать его за генералом, сказав, что располагаете новостями чрезвычайной важности для самого Хоу.
Гэмбрелл побледнел.
— Разумеется, ваша карьера на том закончится. Все будут знать, что вы заманили в ловушку своего генерала, — сообщил ему Джон Патрик.
Сделав небольшую паузу, он продолжал непринужденно развивать свои идеи:
— Или же вы постараетесь бежать. Но на вас нацелены дула четырех пистолетов. В доме есть и другие вооруженные люди. И, как я сказал, нам особенно нечего терять, если вы попытаетесь улизнуть. Не знаю, чувствуете ли вы сейчас себя достаточно смелым для этого, но знайте: одно неверное слово — и я отправлю вас в преисподнюю. Или же… — И Джон Патрик вновь сделал красноречивую паузу.
Гэмбрелл невольно подался вперед, как мошка, летящая на огонь.
— Или… — Джон Патрик сказал это очень тихо и серьезно, — вы можете спасти свою карьеру, объявив, что совершили ошибку, что показания Кэри, отца и дочери, совершенно очистили добропорядочного доктора Марша от всех подозрений, и вы с не менее чистой совестью освобождаете его из-под стражи. Так как вы единственный из должностных лиц, кто предъявлял ему обвинение, то, полагаю, вам поверят. И квакеры будут в восторге. Так как власть генерала над городом зависит от их доброй воли, то он тоже будет счастлив. А вы сможете успешно продвигаться по службе и дальше.
Аннетта не сводила глаз с Джона Патрика. Если Гэмбрелл был похож на мошку, летящую на пламя, то она уподобилась змее, которая всецело покоряется мелодии, исполняемой на дудочке ее укротителем.
Он обеспечил единственную возможность ей и отцу безбоязненно остаться в городе, если они этого захотят.
— Марш должен будет уехать из города, — сказал Гэмбрелл.
Джон Патрик кивнул в знак согласия.
Гэмбрелл взглянул на Аннетту и ее отца. Она постаралась напустить на себя жалостный вид. И отец — заметила Аннетта — сделал то же самое.
— А им вы не причините зла? — Майор уже не был таким бледным и старался говорить сердито, но это ему плохо удавалось. Он все еще пытался прикинуть в уме, нельзя ли как-нибудь выкрутиться.
— Им, конечно, пришлось… пожить без удобств, — ответил Джон Патрик, — и в очень неприглядных условиях. И они очень напуганы. Но если бы я не задержал миссис Мод Кэри и старого слугу мистера Кэри, они бы никогда и ни за что не согласились бы…
— Я не желаю, чтобы они тоже здесь оставались.
Ведь кто-нибудь из них обязательно проговорится о его сделке с дьяволом.
Джон Патрик молчал. Аннетта сообразила, что он не желает показать, как сильно сам этого хочет. Взглянув на Аннетту, он спросил:
— Вы согласны уехать?
— Но это мой дом! — едва не плача, негодующе воскликнула Аннетта.
Гэмбрелл на мгновение прикрыл глаза:
— Я не соглашусь, если они останутся в городе.
Аннетта всхлипнула:
— Мы уедем, если это поможет освободить доктора Марша. Я уверена, что он не шпион.
У Гэмбрелла был вид крысы, попавшейся в западню.
— Значит, если я соглашусь…
— Мы перевезем вас в такое место, откуда сами вы не сможете освободиться. Я оставлю кое-кому ключ, и вас освободят через несколько часов после нашего отъезда. Мы хотим быть уверены, что вы обязательно исполните вашу часть нашего общего договора.
Колючий взгляд Гэмбрелла говорил о том, что он лихорадочно ищет другие возможности освобождения. Наконец он коротко кивнул.
— И последнее, майор. Вы знаете, как легко я попадаю в город и ускользаю из него. Если вы нарушите хоть один пункт в нашей сделке, я вас убью. Если вы попытаетесь бежать в Англию, я пришлю Хоу доказательства, что вы предатель. Если я не пересеку благополучно ваши сторожевые посты, он и в этом случае обязательно получит свидетельства против вас.
— Вы не сможете. Я не…
— Кто вам поверит, когда в данный момент один из наших поверенных скупает ваши векселя, данные в счет карточных долгов.
— Как это? — нахмурился Гэмбрелл.
— Не секрет, что у вас много долгов. Пятно навсегда останется на вашей репутации.
Бледность Гэмбрелла мгновенно уступила место яркому румянцу.
— Вы тайный агент, — крикнул он.
Выражение лица Джона Патрика не изменилось. Все тот же ледяной взгляд и жесткая складка рта. Теперь даже Аннетта испугалась, в то же время понимая, что он неуклонно идет к намеченной цели без единого выстрела. Джон Патрик делал также все возможное, чтобы скрыть роль ее семьи в происходящем.
— Итак, ваш ответ?
— Я все-таки увижу, как вас однажды повесят, — выпалил Гэмбрелл.
— Что ж, это вполне возможно, — согласился Джон Патрик.
Лицо Гэмбрелла приобрело обычный цвет. Джон Патрик только что Дал ему возможность сохранить остатки гордости. Еще никогда ей не приходилось наблюдать такого искусного умения вить из человека веревки.
— Поклянитесь, что ваш брат ни в чем не замешан, — сказал Гэмбрелл, — поклянитесь жизнью своей матери.
— Он никак не был замешан в моих делах. Никогда. И очень всех этим расстраивал.
Аннетта не знала, что именно Гэмбрелл услышал в словах Джона Патрика. Скорее всего, то, что хотел услышать.
— Дайте мне листок бумаги, — сказал он.
Единственное, что о нем знали, так это его родство с Джоном Патриком. Никто, однако, не видел, как он его лечил или доставил в дом Кэри. Это мешало обвинить Ноэля в предательстве Короны. Совпадения и предположения были недостаточным материалом для обвинительного вердикта в городе, где он знал и лечил каждого солидного по своему положению квакера. Никто никогда не видел его вместе со Звездным Всадником, никто, кроме Кэри, но, слава богу, они находятся за пределами досягаемости.
Кэти. Он невольно все время думал о Кэти и своей семье. Как бы ему хотелось снова всех увидеть! Он жаждал опять заключить Кэти в объятия и наверстать упущенное даром время. Но теперь это вряд ли получится. Он попытался пошевелиться. Одежда стала жесткой от грязи и отвратительно пахла. Он теперь понимал, почему Джонни так стремился освободить своих людей. Жаль, что того же не проделать вторично.
Интересно, где сейчас брат? Где-нибудь на просторах семи морей. Все же он, Ноэль, тоже пока жив и не поддается отчаянию. Нет, он еще не готов сдаться. Ведь его ждет Кэти.
— Квинн, — узнала она разносчика.
Он широко улыбнулся, и в этот момент из погреба поднялся Джон Патрик.
— Капитан, — приветствовал его Квинн.
— Патрульных не видел?
— Видел, сэр, но ничего необычного не заметил. Двое человек, и никого из сопровождения.
— Хорошо. Все наши в сборе?
— Эй. Никого не задержали.
— Мне нужны трое в доме. Другие пусть купят лошадей, четырех. Двух крепких и быстрых. Двух дряхлых и слабосильных на вид, — и, поколебавшись, прибавил: — Но только не крадите их. И скажи, чтобы потом все остальные держались поближе к дому.
Больше он ничего не стал объяснять. Аннетта ни о чем не расспрашивала. Она знала, что эти люди могут оставаться невидимыми в гуще людской, держаться в тени, растворяться в ночной тьме.
Квинн кивнул. Достав несколько ковриг хлеба, он положил их на стол, добавил сдобу и исчез через черный ход. Через полчаса он вернулся уже без сумки. Вскоре прибыл разносчик фруктов. Во входную дверь постучал трубочист. Через час у черного хода появилась толстая негритянка в нескольких юбках.
— Мистер Бизли, — с восхищением приветствовала Аннетта женщину, шумно вторгшуюся в комнату.
Бизли был удручен, что она его узнала.
— Но как же я могла не узнать друга? — И Аннетта наградила Бизли радостной улыбкой.
— Мне так удобнее исполнять, что надо… свои обязанности, — объяснил Бизли Джону Патрику, не сводящему с него удивленного взгляда.
— Но как же цвет кожи… — спросила недоуменно Аннетта.
— Да купил театральный грим, еще до Мартиники. Мало ли что и где может пригодиться. Никогда не угадаешь…
Однако в этот момент Мальком, находящийся в другой комнате, свистнул и поднял вверх два пальца, потом один.
— Гэмбрелл, — удовлетворенно пояснил Джон Патрик, — и сопровождает его только один солдат.
Они уже обсудили все возможные варианты развития событий. Во всяком случае, Аннетта очень надеялась, что они все предусмотрели. Теперь оставалось только молиться богу.
Она кивнула. Джон Патрик и Мальком молниеносно спустились в подвал.
Наверху своим делом занимался трубочист. Бизли полировал мебель. Квинна и фруктовщика нигде не было видно. Отец Аннетты сидел вместе с ней за столом рука в руке.
Через считанные секунды в дверь постучали, и Хью Кэри пошел открывать. Она последовала за ним.
Аннетта встречалась с майором Гэмбреллом много раз. Слишком много. Она видела его в гостях у других роялистов. Он просил разрешения посещать ее, но ей было известно, что он женат, и она отказала. При виде ее он ослепительно улыбнулся.
— Мистер Кэри, мисс Кэри, — приветствовал их Гэмбрелл, — я понимаю, что вы прошли через тяжелое испытание, но могу я войти и расспросить вас об этом?
Он выжидающе глядел на отца и дочь.
Отец отошел на пару шагов назад.
— В чем дело, мистер Кэри? — спросил майор.
— Мой отец не может говорить. С тех самых пор, как мятежники сожгли наш дом и после… — и она замолчала.
— Но с вами я могу побеседовать? Вы, наверное, знаете, что доктор Марш…
Аннетта перевела взгляд на сержанта, стоявшего за спиной майора.
— Думаю… я смогла бы поговорить на эту тему, но не… в присутствии…
Глаза майора заблестели, хотя он очень старался придать лицу сочувственное выражение. Аннетте майор никогда не нравился, а сейчас она его просто презирала. Ему было безразлично, какие несчастья она перенесла, лишь бы получить нужные показания да еще и приволокнуться при случае.
Гэмбрелл велел сержанту подождать его снаружи.
Аннетта схватилась за ручку двери, изобразив, что вот-вот потеряет сознание. Майор подхватил ее, чересчур фамильярно обняв за талию. Она стерпела объятие и позволила ему усадить ее за стол. Он сел напротив.
— С вами все в порядке, мисс Кэри? Этот разбойник не?..
Невысказанный вопрос повис в воздухе. Аннетта покраснела. Отец в замешательстве подошел к дочери, но майор не обратил на это никакого внимания.
— Доктор Марш лечил его, не так ли? — наконец спросил он. — Ведь это он доставил его к вам в дом, да?
Слеза скатилась по щеке Аннетты. В комнату вошел Бизли, все еще одетый в женское платье. Майор Гэмбрелл не удостоил его взглядом. Бизли постепенно оказался у него за спиной. Там он вынул из широких юбок пистолет и нацелился в майора.
— Гэмбрелл, — прорычал он.
Майор обернулся и вытаращил глаза при виде толстой женщины, взявшей его на мушку. Он хотел было подняться, но из другого угла раздался голос:
— Я бы не стал этого делать.
Гэмбрелл круто обернулся.
На пороге стоял Джон Патрик и тоже целился в злосчастного майора. Рядом с Джоном Патриком стоял Мальком.
— Садитесь, майор, — сказал Джон Патрик.
Он снял парик, хотя оставался в гриме, который его старил. Майор Гэмбрелл обвел безумным взглядом комнату, потом снова посмотрел на Джона Патрика, который, очевидно, полностью владел ситуацией. Не понимая, что происходит, он начал было:
— Какого черта?..
— Полагаю, вы искали встречи, — задумчиво произнес Джон Патрик. Но в голосе его звучала скрытая угроза.
Гэмбрелл взглянул на Аннетту, потом на ее отца, и в глазах его затеплилось понимание всего происходящего.
— Неужели вы могли… — начал Гэмбрелл.
— Нет, они вас не предали, — отчеканил Джон Патрик, — но, к сожалению, мне пришлось задержать сестру мистера Кэри, поэтому эти люди у меня в руках. Обстоятельства, знаете ли.
Это в первоначальные планы не входило, но он старался сделать все, чтобы Лью и Аннетту не сочли изменниками и помощниками повстанцев.
Джон Патрик опустил пистолет, но двое вооруженных людей, которые вошли в комнату, взяли Гэмбрелла на прицел. Он небрежно присел на край стола и лениво сложил руки на груди, словно ему некуда торопиться.
— Чего вам надо? — резко спросил он.
— Жизнь брата в обмен на вашу.
— Но он жив!
— И это большая удача для вас, однако, насколько я понимаю, вы делаете все от вас зависящее, чтобы изменить ситуацию.
— Он шпион.
— Нет, ему просто выпало несчастье быть моим сводным братом.
— Я вам не верю.
— А этого от вас и не требуется. Вам просто нужно доставить его сюда.
Гэмбрелл посмотрел на Джона Патрика, как на умалишенного.
— Но я не могу этого сделать. Его ни за что не выпустят из тюрьмы, ни по чьему приказу.
— Думаю, что к приказу генерала Хоу прислушались бы, особенно если бы под ним стояла и ваша подпись. Ведь это вы обвинили брата в измене.
Гэмбрелл как будто понял, чего от него хотят.
— Я этого не сделаю ни за что на свете.
— Конечно, сделаете. Вы же не хотите расстаться с жизнью в столь цветущем возрасте.
Джон Патрик сказал это таким обыденным тоном, что по спине Аннетты побежали мурашки. Она вдруг поняла, что Джон Патрик очень даже способен осуществить угрозу.
Майор тоже понимал это. Руки, которые он теперь положил перед собой на стол, слегка дрожали, и он с трудом проглотил комок в горле.
— Но вам не удастся выбраться живым из Филадельфии.
— В таком случае мне нечего терять.
— Вас повесят.
— Но вам этого увидеть не придется. Теперь же я готов предоставить вам несколько решений на выбор, майор.
Гэмбрелл подозрительно посмотрел на Джона Патрика.
— Вы можете вызвать сейчас сержанта и немедленно послать его за генералом, сказав, что располагаете новостями чрезвычайной важности для самого Хоу.
Гэмбрелл побледнел.
— Разумеется, ваша карьера на том закончится. Все будут знать, что вы заманили в ловушку своего генерала, — сообщил ему Джон Патрик.
Сделав небольшую паузу, он продолжал непринужденно развивать свои идеи:
— Или же вы постараетесь бежать. Но на вас нацелены дула четырех пистолетов. В доме есть и другие вооруженные люди. И, как я сказал, нам особенно нечего терять, если вы попытаетесь улизнуть. Не знаю, чувствуете ли вы сейчас себя достаточно смелым для этого, но знайте: одно неверное слово — и я отправлю вас в преисподнюю. Или же… — И Джон Патрик вновь сделал красноречивую паузу.
Гэмбрелл невольно подался вперед, как мошка, летящая на огонь.
— Или… — Джон Патрик сказал это очень тихо и серьезно, — вы можете спасти свою карьеру, объявив, что совершили ошибку, что показания Кэри, отца и дочери, совершенно очистили добропорядочного доктора Марша от всех подозрений, и вы с не менее чистой совестью освобождаете его из-под стражи. Так как вы единственный из должностных лиц, кто предъявлял ему обвинение, то, полагаю, вам поверят. И квакеры будут в восторге. Так как власть генерала над городом зависит от их доброй воли, то он тоже будет счастлив. А вы сможете успешно продвигаться по службе и дальше.
Аннетта не сводила глаз с Джона Патрика. Если Гэмбрелл был похож на мошку, летящую на пламя, то она уподобилась змее, которая всецело покоряется мелодии, исполняемой на дудочке ее укротителем.
Он обеспечил единственную возможность ей и отцу безбоязненно остаться в городе, если они этого захотят.
— Марш должен будет уехать из города, — сказал Гэмбрелл.
Джон Патрик кивнул в знак согласия.
Гэмбрелл взглянул на Аннетту и ее отца. Она постаралась напустить на себя жалостный вид. И отец — заметила Аннетта — сделал то же самое.
— А им вы не причините зла? — Майор уже не был таким бледным и старался говорить сердито, но это ему плохо удавалось. Он все еще пытался прикинуть в уме, нельзя ли как-нибудь выкрутиться.
— Им, конечно, пришлось… пожить без удобств, — ответил Джон Патрик, — и в очень неприглядных условиях. И они очень напуганы. Но если бы я не задержал миссис Мод Кэри и старого слугу мистера Кэри, они бы никогда и ни за что не согласились бы…
— Я не желаю, чтобы они тоже здесь оставались.
Ведь кто-нибудь из них обязательно проговорится о его сделке с дьяволом.
Джон Патрик молчал. Аннетта сообразила, что он не желает показать, как сильно сам этого хочет. Взглянув на Аннетту, он спросил:
— Вы согласны уехать?
— Но это мой дом! — едва не плача, негодующе воскликнула Аннетта.
Гэмбрелл на мгновение прикрыл глаза:
— Я не соглашусь, если они останутся в городе.
Аннетта всхлипнула:
— Мы уедем, если это поможет освободить доктора Марша. Я уверена, что он не шпион.
У Гэмбрелла был вид крысы, попавшейся в западню.
— Значит, если я соглашусь…
— Мы перевезем вас в такое место, откуда сами вы не сможете освободиться. Я оставлю кое-кому ключ, и вас освободят через несколько часов после нашего отъезда. Мы хотим быть уверены, что вы обязательно исполните вашу часть нашего общего договора.
Колючий взгляд Гэмбрелла говорил о том, что он лихорадочно ищет другие возможности освобождения. Наконец он коротко кивнул.
— И последнее, майор. Вы знаете, как легко я попадаю в город и ускользаю из него. Если вы нарушите хоть один пункт в нашей сделке, я вас убью. Если вы попытаетесь бежать в Англию, я пришлю Хоу доказательства, что вы предатель. Если я не пересеку благополучно ваши сторожевые посты, он и в этом случае обязательно получит свидетельства против вас.
— Вы не сможете. Я не…
— Кто вам поверит, когда в данный момент один из наших поверенных скупает ваши векселя, данные в счет карточных долгов.
— Как это? — нахмурился Гэмбрелл.
— Не секрет, что у вас много долгов. Пятно навсегда останется на вашей репутации.
Бледность Гэмбрелла мгновенно уступила место яркому румянцу.
— Вы тайный агент, — крикнул он.
Выражение лица Джона Патрика не изменилось. Все тот же ледяной взгляд и жесткая складка рта. Теперь даже Аннетта испугалась, в то же время понимая, что он неуклонно идет к намеченной цели без единого выстрела. Джон Патрик делал также все возможное, чтобы скрыть роль ее семьи в происходящем.
— Итак, ваш ответ?
— Я все-таки увижу, как вас однажды повесят, — выпалил Гэмбрелл.
— Что ж, это вполне возможно, — согласился Джон Патрик.
Лицо Гэмбрелла приобрело обычный цвет. Джон Патрик только что Дал ему возможность сохранить остатки гордости. Еще никогда ей не приходилось наблюдать такого искусного умения вить из человека веревки.
— Поклянитесь, что ваш брат ни в чем не замешан, — сказал Гэмбрелл, — поклянитесь жизнью своей матери.
— Он никак не был замешан в моих делах. Никогда. И очень всех этим расстраивал.
Аннетта не знала, что именно Гэмбрелл услышал в словах Джона Патрика. Скорее всего, то, что хотел услышать.
— Дайте мне листок бумаги, — сказал он.
* * *
Ноэля терзал жестокий голод. Запястья болели от тяжелых наручников. Он сидел в углу переполненной камеры. Другие заключенные, считая его роялистом, относились к нему презрительно, хотя он страдал от тех же лишений, что и они. А тот факт, что он по-прежнему настаивал на своей невиновности, не улучшал его взаимоотношений ни с королевскими солдатами, ни с захваченными в плен озлобленными мятежниками.Единственное, что о нем знали, так это его родство с Джоном Патриком. Никто, однако, не видел, как он его лечил или доставил в дом Кэри. Это мешало обвинить Ноэля в предательстве Короны. Совпадения и предположения были недостаточным материалом для обвинительного вердикта в городе, где он знал и лечил каждого солидного по своему положению квакера. Никто никогда не видел его вместе со Звездным Всадником, никто, кроме Кэри, но, слава богу, они находятся за пределами досягаемости.
Кэти. Он невольно все время думал о Кэти и своей семье. Как бы ему хотелось снова всех увидеть! Он жаждал опять заключить Кэти в объятия и наверстать упущенное даром время. Но теперь это вряд ли получится. Он попытался пошевелиться. Одежда стала жесткой от грязи и отвратительно пахла. Он теперь понимал, почему Джонни так стремился освободить своих людей. Жаль, что того же не проделать вторично.
Интересно, где сейчас брат? Где-нибудь на просторах семи морей. Все же он, Ноэль, тоже пока жив и не поддается отчаянию. Нет, он еще не готов сдаться. Ведь его ждет Кэти.