Он услышал лязг открываемых дверей и стук сапог. Никто из сокамерников даже головы не поднял. Многие из них обитали здесь больше трех недель, в течение которых Ноэль занимал свой угол в этой преисподней, и уже утратили всякую надежду.
   — Марш! — проворчал огромный сержант, с самого начала невзлюбивший Ноэля.
   Ноэль медленно встал, ослабевшее тело двигалось с трудом. Опять будут бить?
   Он перешагнул через валявшихся на полу, стараясь держаться прямо. Наручники звякнули самым неприятным, душераздирающим образом. Он подошел к выходу, один из караульных вытолкнул его наружу и снова запер дверь. Ноэля повели по коридору в караульную, затем к кузнецу, который, к удивлению Ноэля, расковал его. И все это молча. Никто не проронил ни единого слова.
   Сержант повел Ноэля к двери в фасадную часть тюрьмы, где нетерпеливо ожидал другой сержант. Этот, в отличие от тюремного, был одет в безупречно чистый форменный мундир.
   — Вот он, — ткнул пальцем в Ноэля первый.
   Другой кивнул, а затем, повернувшись к Ноэлю, брезгливо повел носом, словно его вниманию предложили мешок с тухлой рыбой.
   — Получен приказ освободить вас, но майор Гэмб-релл сначала желает увидеться с вами. Идемте.
   Не очень похоже на приказ. Какую новую игру затеял Роджер? Ноэль шел за сержантом на некотором расстоянии. У него возникло искушение бежать. Как чист и свеж воздух! Идет дождь, но это хорошо, может быть, он смоет с него немного грязи, пусть даже будет очень холодно.
   Ноэль очень удивился, заметив, что сержант ведет его прямо к дому Кэри. Первый этаж был целиком освещен. Почему? Когда же Кэри вернулась?
   Это все Джон Патрик, внезапно понял Ноэль. Кэри прибыла сюда вместе с Джоном Патриком. Сердце отчаянно забилось в груди. Нет. Его брат ни за что бы не вернулся в Филадельфию. Это слишком опасно…
   И все-таки во всем этом видна рука его хитроумного братца. Роджер никогда и ни за что бы не выпустил его из тюрьмы, даже если бы не сумел доказать, что он, Ноэль, шпион. Шаг его стал тверже и легче.
   Сержант подошел к крыльцу.
   — Майор ожидает вас внутри, — сказал он, постучал в дверь и отступил в сторону.
   Дверь отворилась, и Ноэль увидел широко улыбающегося Хью Кэри, который повел его в кухню.
   За столом, насупившись, сидел Роджер. На краю стола восседал Джон Патрик с пистолетом в руке, но с таким вальяжным видом, словно он — гость на званом вечере.
   Их взгляды встретились.
   — Ты чертовски плохо выглядишь, братец, — сказал Джон Патрик.
   — И еще хуже пахну, — ответил Ноэль. — А что ты здесь делаешь?
   — Убеждаю майора в том, что он ужасно ошибся, арестовав невиновного человека. И он теперь твердо в этом уверен.
   Ноэль взглянул на Роджера. Майор насупился еще сильнее.
   Джон Патрик поморщился. Он наконец в полной мере ощутил зловоние, исходящее от Ноэля.
   — Хью поделится с тобой одеждой. Она, конечно, не совсем тебе впору, но…
   — А потом?
   — Майор Гэмбрелл сделал твой отъезд из Филадельфии обязательным условием твоего в высшей степени великодушного освобождения из тюрьмы. Мы уезжаем через полчаса.
   Ноэль перевел взгляд с Джона Патрика на Аннетту, стоявшую рядом с отцом, потом на большую, неуклюжую женщину с пистолетом в руке. И, наконец, его взгляд остановился на Малькоме, который только что тихо вошел в комнату.
   — Черт возьми, как я рад тебя видеть, — улыбнулся Ноэль.
   — Аристотель в порядке, — ответил Мальком.
   Огромное облегчение выразилось на лице Ноэля. В тюрьме он все время беспокоился о Малькоме и собаке.
   — Но вам лучше поторопиться, — напомнил Джон Патрик.
   Ноэль ограничился кивком, сердце его было слишком полно благодарностью, чтобы он мог вымолвить хоть слово, и пошел за Хью в его комнату. Старик закрыл плотно дверь и повернулся к Ноэлю.
   — Мои вещи вам, конечно, будут малы, но…
   Ноэль уставился на Хью:
   — Когда же?..
   — Несколько недель назад, в доме вашего отца, — сказал Хью. — Но я вам подробно обо всем расскажу попозже.
   — Да, нам надо поскорее отсюда выбираться, — закончил Ноэль, соскребая с себя грязь над умывальным тазом.
   — Совершенно верно, — ответил Хью, подавая Ноэлю кое-что из одежды и еще теплый плащ. — Аннетта внизу приготовила поесть. Нам придется ехать всю ночь.
   — Нам?
   — Майор Гэмбрелл не желает, чтобы мы тоже здесь оставались, хотя Джон Патрик, как настоящий паладин, пытался заставить его поверить, будто мы не имели никакого отношения ко всему происходящему.
   — А как он…
   — Наверное, получил сообщение от вашего слуги. И еще он точно знал, каким образом заставить майора согласиться на все его условия.
   Ноэль покачал головой.
   — А как Аннетта?
   — Мне кажется, что она любит вашего брата.
   — Я все время беспокоился о вашей семье. Вы так внезапно исчезли.
   — Джон Патрик превосходно о нас заботился. Мы остановились в вашем поместье. Я помогаю Йэну в школе, — добавил он горделиво.
   Сколько чудес удалось сотворить Джону Патрику всего за несколько недель.
   Однако времени восхищаться ими совсем не оставалось. Ноэль снова последовал за Хью, на этот раз вниз по лестнице. Роджера нигде не было видно. Огромный пирог красовался на столе. Ноэль с жадностью схватил кусок, в три глотка осушил стакан пива, стараясь навсегда смыть всякое воспоминание о тюрьме.
   Через минуту на пороге появилась Аннетта. На ней были брюки и мужская рубашка, а волосы она спрятала под матросской шапкой. Исчезла церемонная, сдержанная мисс. Глаза ее сверкали, а походка стала еще легче и стремительнее.
   Сколько всего свершилось за то время, что они с ней не виделись?
   — А где майор?
   — Джон Патрик запер его в подвале, чтобы он в следующие несколько часов не изменил своим обещаниям. Завтра придет человек, которому Джон Патрик заплатил, чтобы открыть погреб и потом запереть дом.
   В комнату вошли трубочист и еще какой-то человек, которого Ноэль не узнал, затем — толстуха. Она хладнокровно стала снимать одну юбку за другой. Под ними обнаружились матросские брюки. Под конец она освободилась от парика и оказалась мужчиной. Появился Джон Патрик, который был чем-то занят на другой половине дома. Он снова довольно сильно постарел, благодаря седому парику и ветхой шляпе, низко надвинутой на лоб.
   — Лошади готовы. Поедем по двое. Я с Аннеттой, а вы, Ноэль и Хью, поедете на двух других лошадях. Ты недостаточно крепок, чтобы идти пешком. Нам лучше ехать разными дорогами. Полагаю, ты знаешь, как можно выбраться из Филадельфии.
   Ноэль кивнул. Глупо будет, если их обоих поймают.
   — А как же остальные?
   — Они просочатся сквозь контрольные пункты пешком. Или украдут лошадей. Сейчас обстановка уже не такая напряженная.
   — Не стоит ли нам дождаться темноты?
   — Когда мы доберемся до линии заграждений, уже стемнеет. Лучше ехать по городу днем как добропорядочным гражданам.
   — Добропорядочным гражданам? — И Ноэль вздернул брови.
   Джон Патрик хмыкнул.
   — Все еще цепляешься к словам?
   Ноэль усмехнулся в ответ.
   — Спасибо, — сказал он.
   — Должок еще не вполне уплачен, — ответил Джон Патрик. — Но об этом потом.
   Через несколько минут они уже все были в седлах. Джон Патрик и Аннетта — на дреэних клячах, которые соответственно и выглядели. А Хью и Ноэль, одетые как преуспевающие негоцианты, на быстроходных и крепких жеребцах. Остальные незаметно, один за другим, выскользнули из дома.
   — Увидимся в Вэлли Фордж, — сказал Джон Патрик.
   Ноэль кивнул, и они разъехались в разные стороны.
* * *
   — Проходите в дом, миссис, ведь дождь идет.
   Но Кэти не хотела и не могла сидеть внутри. Она безостановочно сновала взад-вперед мимо замаскированных ветками хижин, в которых зимовал штаб армии Вашингтона. Она прибыла вместе с экипажем «Звездного Всадника», испытав все трудности опасного путешествия по Делаверу. Плыли в безлунную ночь, чтобы не заметили английские сторожевые суда и не открыли огонь. Выгрузили пушки и продовольствие. Затем «Звездный Всадник», управляемый Айви, отчалил, а Джон Патрик и несколько членов команды вместе с семейством Кэри остались.
   Кэти очень хотелось поехать с ними в Филадельфию, но тогда Джон Патрик пригрозил, что свяжет ее, если она не уймется.
   — Ты только ухудшишь положение Ноэля, — убеждал он ее, и наконец она согласилась остаться. Однако они отсутствовали уже три дня.
   Из двери вышел один из полковников, адъютант Вашингтона.
   — Наши люди ждут с лошадьми наготове недалеко от контрольных английских постов. Теперь уже недолго осталось.
   Полковник поглаживал пальцами свою трубку.
   — Генерал Вашингтон желает лично поздравить доктора Марша. Он был нашим лучшим агентом в Филадельфии. И мы не хотим потерять его.
   Потерять по ее вине! Чувство раскаяния переполняло душу Кэти с тех самых пор, когда она узнала об аресте Ноэля. Это она привлекла к нему нежелательное и опасное внимание. Она сейчас со стыдом вспоминала все колкости, шпильки, обвинения, которыми язвила его. Ей хотелось умереть. Она должна была обо всем догадаться сама. Но даже если она заблуждалась на его счет, то все равно, почему она его не поддержала, не оказала ему помощи?
   «Господи, пожалуйста, верни его мне». Она не переставала молиться об этом с тех самых пор, как его арестовали. Никто, ни Джон Патрик, ни самый ад, не смогли бы ей помешать отправиться в Вашингтон на «Звездном Всаднике». И только понимание, что она действительно может ухудшить положение Ноэля, заставило ее остаться в штаб-квартире генерала. И ждать. Ждать. Она поклялась себе, что отныне никогда не отпустит от себя Ноэля.
   Дождь барабанил по ее голове. Он лил уже три дня подряд, превращая дороги в сплошную грязь, гася костры и вселяя уныние во всех, особенно в молодых солдат, плохо одетых и обутых.
   Кэти плотнее закуталась в плащ. Полковник все еще старался вовлечь ее в беседу, но она не хотела разговаривать. Она хотела, она жаждала только одного — увидеть Ноэля.
   Наконец она спросила:
   — Нельзя ли нам подъехать поближе к тому месту, где они должны пересечь линию фронта?
   Полковник неохотно согласился.
   — Пойду распоряжусь, чтобы оседлали лошадей. Но дамских седел у нас нет.
   — Мне все равно, — сказала Кэти.
   И они поехали по грязной дороге по направлению к Филадельфии, к лесам, разделявшим обе армии. Эти леса редели на глазах. Обе армии использовали их на топливо.
   Они проехали мимо тяжело бредущих солдат, сменившихся с караула. А затем вдали показались двое всадников. Кэти пришпорила лошадь, пустив ее рысью, затем в галоп. Подъехав, она увидела пожилого мужчину и другого, молодого и худощавого. Она сразу же узнала Джона Патрика.
   — А Ноэль? — спросила она.
   — Он должен вскоре появиться, — усмехнулся племянник, — и черт меня побери, если я опять отправлюсь когда-нибудь его спасать. Думаю, я чересчур злоупотребляю гостеприимством Филадельфии.
   — Ты его вытащил из тюрьмы?
   — Эй, но его надо было еще вытащить из города. Но он сказал, что знает дорогу, и мы сочли за лучшее разделиться.
   Кэти посмотрела на Аннетту:
   — Спасибо вам.
   Аннетта, чья вязаная матросская шапочка промокла насквозь, улыбнулась, глядя на Джона Патрика. Кэти подумала, что, пожалуй, вскоре они станут родственницами. И это замечательно. За короткий путь из Мэриленда к устью Делавера она прониклась к Аннетте теплым чувством. Просто в глаза бросалось, как ее племянник и Аннетта влюблены друг в друга.
   Джон Патрик выпрямился в седле.
   — Ноэль может примчаться вдоль реки.
   Он свернул с дороги и поехал к югу, а за ним остальные. Все четверо ехали молча примерно час и наконец увидели караульных.
   — Не заметили кого-нибудь, кто переправился бы с той стороны?
   — Да, сэр. Двое. Их уже отправили в штаб.
   — Оба в гражданском платье? Один пожилой?
   Караульный кивнул.
   Четверо всадников переглянулись, улыбаясь, и помчались во весь опор к штабу.
* * *
   Ноэлю наконец удалось убедить штабных офицеров, что он действительно тот, за кого себя выдает. Его обуревало радостное возбуждение, но силы были на исходе. Ждать аудиенции у генерала пришлось довольно долго, но вдруг дверь распахнулась и в штабное помещение влетела Кэти и бросилась в объятия Ноэля.
   Он крепко прижал ее к себе. Кэти вся промокла, впрочем, он сам тоже, с одежды стекала вода, но что им было до этого. На виду почти у всех приближенных Вашингтона они целовались и целовались и не могли оторваться друг от друга. Он уже не надеялся, что снова когда-нибудь прижмет ее к груди, опять увидит ее прекрасные зеленые глаза, устремленные на него со всепоглощающей любовью.
   — Эхм-м…
   Все еще держа Кэти в объятиях, Ноэль наконец услышал деликатное покашливание и обернулся. Перед ним, улыбаясь, стоял генерал Вашингтон.
   — Значит, вашему брату-разбойнику удалась его затея, — сказал генерал и протянул Ноэлю руку.
   — Да, сэр.
   — У него больше жизней, чем у кошки. И у вас, очевидно, тоже.
   — Да, сэр, — ответил Ноэль лаконично.
   — Куда вы теперь направитесь?
   — Домой, наверное. На некоторое время.
   — Вы это заслужили, доктор Марш. А потом возвращайтесь к нам. Нам нужны хорошие врачи.
   И генерал снова протянул Ноэлю руку:
   — Мы у вас в большом долгу.
   Вашингтон повернулся к Джону Патрику, который стоял у двери с Аннеттой и Хью.
   — Капитан Сазерленд, примите мою благодарность.
   Джон Патрик кивнул, а Ноэль заметил, как он сжал руку Аннетты.
   — Я хочу вас кое о чем просить, генерал.
   Вашингтон кивнул.
   — Просите обо всем, что в моих силах исполнить.
   — Земельные угодья этих людей были конфискованы, потому что их владелец не присягнул на верность вашему правительству. Он так поступил из принципа…
   — Понимаю, — ответил Вашингтон и перестал улыбаться. — Обещаю, что не забуду о помощи, которую они вам оказали, и сделаю все, что могу.
   И отвернулся, давая понять, что аудиенция закончена. Все пятеро: Ноэль и Кэти, Джон Патрик, Аннетта и Хью — вышли из штаб-квартиры.
   — Ты куда теперь? — спросил Ноэль брата.
   — Наверное, поеду с вами домой. «Звездный Всадник» нуждается в починке. Корабль сейчас в Балтиморе.
   — Так, значит, ты сможешь присутствовать на нашей с Кэти свадьбе.
* * *
   Наверное, они представляют собой странное зрелище, подумала Аннетта, когда на двух небольших лодках они пересекли Делавер и прибыли наконец в Вилмингтон, а оттуда к Чезапикскому заливу. Джон Патрик, у которого, казалось, всегда водятся в кошельке деньги, приобрел для всех крепких, хотя и не очень красивых лошадей. Матросы ворчали: мало кто из них был умелым наездником. Некоторые не раз падали с лошадей. На границе с Мэрилендом Квинн с матросами откололись от остальной компании и направились в Балтимор, куда Джон Патрик приказал Айви отвести «Звездного Всадника».
   А Кэти, Ноэль, Джон Патрик, Аннетта и Хью поехали к Сазерлендам. Дорога была трудная. На ночь они останавливались во встречных гостиницах, и, если можно было получить свободную комнату, в ней располагались Кэти и Аннетта. Если таковой не оказывалось, они ночевали со всеми другими женщинами-путешественницами. То было время, не слишком уважавшее права личности на интимную свободу. Между Джоном Патриком и Аннеттой наконец настало умиротворение. То, чего не было прежде. Любовь была, а мира и покоя нет. Однако теперь, убедилась Аннетта, они словно подписали договор, прочный и нерушимый, как сталь.
   На четвертую ночь дождь перестал и погода улучшилась. Они заехали в придорожную гостиницу, но решили не останавливаться здесь на ночлег. Вместо этого они разбили лагерь около реки, разожгли огонь и поужинали хлебом, сыром и говядиной, купленными в гостинице, запивая еду пивом.
   Джон Патрик взял Аннетту за руку и повел вдоль реки. Ноэль и Кэти отправились в противоположную сторону, оставив костер на попечение Хью.
   Джон Патрик приметил наконец бревно, и они с Аннеттой сели.
   — Еще никогда ты не была такой прекрасной, как сейчас, — сказал он, глядя на нее.
   От прикосновения его пальцев ей стало тепло. Его губы нежно коснулись ее уха, потом прильнули ко рту. Уже давно между ними не было плотской близости. Аннетте стало жарко.
   — Я еще не поблагодарил тебя как следует за спасение Ноэля, — прошептал он.
   Меньше всего она хотела бы сейчас от него благодарности.
   Аннетта отвернулась, потом взглянула на небо. Она уже слышала его рассказы об отважном Звездолове и Звездном Искателе. Ей суждено было влюбиться в человека, умеющего творить чудеса. Но ей хотелось творить чудеса вместе с ним.
   Внезапно он поднялся с мокрого бревна и, опустившись перед ней на колени, спросил:
   — Ты выйдешь за меня?
   Аннетта прищурилась:
   — Из чувства благодарности?
   — Нет, по любви. Я никогда не смог бы жениться из чувства благодарности. Я тебя люблю.
   Аннетта внимательно разглядывала его лицо. Он говорил это и прежде, но она не позволяла себе верить ему.
   — Промочишь колени, — вот все, что она нашлась ответить. Глупость какая! А ее лицо уже заливал пламенный румянец.
   Он весело хмыкнул.
   — Да, очень сыро, и я чувствую себя дурак-дураком. Но ведь надо было сделать тебе предложение по всей форме, хотя мы не очень хорошо с тобой начинали.
   Она улыбнулась.
   — Да, не очень. — А ее пальцы коснулись его губ, обводя любимый контур. Господи милосердный, как же она любит Джона Патрика, но почему-то не может сказать об этом.
   — Прости меня…
   — Нет, — и она зажала ему пальцами рот. — Тебе не за что просить прощения. Ты и твои родные вылечили моего отца. Ты заставил меня понять себя самое и поверить в свои силы.
   — И я очень люблю это «тебя самое».
   И все-таки Аннетта еще сомневалась.
   — Ты Звездный Всадник, флибустьер, искатель приключений.
   — Нет, — тихо возразил Джон Патрик, — я им был. А теперь я хочу стать Звездным Хранителем моей собственной семьи. А ты, любимая, и есть моя звезда. — Он улыбнулся: — Так на этих условиях ты выйдешь за меня замуж?
   Это все, что она хотела от него услышать.
   — Да, о да! — А затем Аннетта подозрительно взглянула на него. — Но, может, тебе нужен мой ответ, чтобы поскорее встать с колен?
   — И по этой причине тоже, миленькая.
   Он встал. И глаза его блеснули, а губы изогнулись в чудесной, только ему присущей улыбке. Джон Патрик притянул Аннетту к себе.
   — Но знай: ты всегда будешь моей звездой — ясной, сияющей и негасимой звездой моего собственного мира.
   Она тесно прижалась к нему. Они поцеловались. Поцелуй был долгий и крепкий, Аннетта почти задохнулась, а он все сжимал ее в объятиях, словно решив не расставаться с ней никогда.
   Аннетта коснулась его щеки и наконец произнесла слова, которые так долго хранила в сердце:
   — Я люблю тебя.
* * *
   Аннетта стояла на верхней ступеньке лестницы с букетом в руках, ожидая, когда наступит ее очередь спуститься. Перила были увиты зеленью, запах которой наполнял весь сазерлендовский дом. Это был день ее свадьбы.
   И Кэти тоже. Обе свадьбы справляли в один день.
   Времени для пышной церемонии не было. Они дали знать священнику только за два дня до намеченного срока, но никто не хотел ждать. Любовь — слишком драгоценный дар, чтобы тратить его впустую. Политика больше не имела никакого значения. Ведь главное — они любили друг друга и ценили свою преданность и верность самым близким и уважаемым людям. Кэти уже спустилась вниз. За ней последовала Аннетта. Дом был полон гостей — собрались все родственники и друзья Сазерлендов. Аннетте всегда хотелось иметь большую семью, и теперь ее желание исполнилось.
   Она медленно прошла мимо гостей в комнату и заняла свое место рядом с Джоном Патриком. Кэти уже стояла там вместе с Ноэлем. Она подмигнула Аннетте, а потом устремила любящий взгляд на будущего мужа.
   Аннетта посмотрела на Джона Патрика. Зеленые его глаза улыбались. Аннетте казалось, что сердце ее не выдержит и разорвется — так оно было полно любовью.
   К ее капитану. К ее флибустьеру. Ее мужу.
   Звездному Хранителю.

Эпилог

   5 ноября, 1781
 
   Каждый день Аннетта приезжала верхом к заливу. Здесь Джон Патрик обычно причаливал, когда возвращался домой. Впереди Аннетты, в седле, сидела двухлетняя Кэтрин.
   Война закончена. Ноэль, который служил теперь в армии Вашингтона, прислал письмо с нарочным, где сообщал, что задержится еще на несколько недель. Кэти уехала к нему. А где сейчас Джон Патрик, Аннетта не знала. Но он, конечно, поспешит домой. Бетси тоже была как на иголках в ожидании приезда двух своих поклонников. Она еще не сделала окончательного выбора между Айви и Малькомом, но Аннетте казалось, что Бетси больше нравится шотландец.
   Аристотель бегал по берегу в страшном волнении. Аннетту он принимал как должное, но ведь это не хозяин, и с каждым днем его недовольство жизнью усиливалось.
   Так что Аннетте приходилось довольствоваться обществом попугая Билли. Словарный запас его увеличился. Теперь он умел говорить «хорошенький ребеночек» и «возвращайся домой». Последнее, надо думать, должно относиться к ее непоседливому супругу.
   И Джон Патрик все время возвращался, урывая промежутки между охотой за английскими кораблями и поставкой продовольствия армии Вашингтона. Теперь она ждала его домой насовсем. Аннетта улыбнулась при мысли о ребенке, которого ожидала…
   Она уже хотела повернуть обратно и бросила на горизонт последний взгляд, прикрыв глаза рукой. Парус! Прекрасный любимый парус. Словно почувствовав ее волнение, Аристотель залаял.
   — Нет, — сказала она ему тихо, — это не твой гость. Это мой.
   Однако Аристотель все равно бегал взад-вперед в лихорадочном ожидании радостного свидания.
   Аннетта задумалась. Стоит ли торопиться к ферме Тима, чтобы взять лошадь для Джонни? Не лучше ли скакать вдвоем на одной? То есть втроем? А можно сказать, и вчетвером? Уезжая, она специально выбрала сильного, широкого в боках мерина. Ей приятно было думать, как она, может быть, сядет позади Джонни, крепко обхватит его руками и тесно к нему прижмется. Она так соскучилась по нему, по его крепким объятиям, по его запаху и необыкновенно милой улыбке.
   Паруса на корабле свернули, бросили якорь. На воду спустили шлюпку. Кэтрин — их маленькая Кэти — запрыгала у нее в руках. Аннетта соскользнула с седла и сняла дочь. Седло она выбрала мужское, так, на всякий случай…
   — Папочка приезжает, — прошептала она Кэти. — Папочка!
   И личико дочки озарила улыбка. Джон Патрик очень старался приезжать как можно чаще. Он не хотел, чтобы дочь при встрече не узнала бы его. Для нее он был человеком, который всегда ее подбрасывал вверх, крутил в воздухе и крепко обнимал.
   — На этот раз он с нами останется подольше.
   Так Аннетта надеялась. Он обещал, что, когда война кончится, они переедут в Балтимор и он начнет там корабельное дело. «Мы будем проверять качество своих кораблей, путешествуя на Мартинику», — добавлял он, глядя на Аннетту смеющимися глазами. Теперь они не будут расставаться.
   И у них будет собственный дом. Она любила Сазерлендов, но страстно мечтала о собственном домашнем хозяйстве. Отец хотел остаться здесь, в Мэриленде, хотя Вашингтон сдержал обещание и заставил пенсильванские власти вернуть Хью Кэри конфискованные владения. Но дома давно уже не было, поля заросли бурьяном, и у Хью не было желания начинать все сначала. Он продал свою землю и согласился на предложение Йэна занять место учителя, ушедшего воевать.
   Аннетта еще никогда не видела его таким счастливым. Тетушка Мод жила вместе с ним на втором этаже особняка. Франклин еще семенил вокруг, преданно о них заботясь, и предложение уйти на покой и зажить в своем собственном домике встречал с негодованием.
   Шлюпка приближалась к берегу. Аннетта взяла Кэти на руки и подбежала к самой кромке воды. Волна окатила их брызгами. Она смотрела, как Джон Патрик, стоя в шлюпке и широко улыбаясь, машет ей рукой. Он не стал ждать, пока матросы вытащат шлюпку на берег. Он прыгнул в прибрежную волну и побежал навстречу Аннетте.
   Она едва не задохнулась от счастья, коснувшись его груди.
   — Анни, — сказал он ласково. Он обнял ее и вместе с ней Кэти, сидевшую у нее на руках. Наклонившись, он поцеловал жену, и Кэти сразу захныкала, тоже требуя внимания.
   Он неохотно оторвался от Аннетты, взял Кэти на руки, поцеловал в щечку и несколько раз подбросил вверх, радуясь ее счастливому смеху.
   Затем он посадил Кэти на одну руку, а другой притянул к себе Аннетту.
   — Что ж, поедем домой.
   — Все вместе? Вчетвером? — тихонько спросила Аннетта, коснувшись рукой своего живота.
   Джон Патрик удивленно раскрыл глаза, а потом его лицо осветила улыбка.
   — Да, Звезда моя. Все вместе.