Как-то раз мне понадобились сведения, которые я надеялся получить от своего осведомителя, Грэйди. Он сменил место жительства, но я отследил его в самом вонючем и грязном гостиничном номере, какой мне только доводилось видеть. Там я его и дожидался. Грэйди, как я узнал, не ел уже три дня, но наркоманы не обращают внимания на подобные мелочи. А вот то, что он уже три дня не мог добыть героина, могло стоить ему жизни. Скрюченный приступом, Грэйди отправился попрошайничать - ниже пасть некуда, - чтобы наскрести на капсулу героина.
Когда он вошел в номер, то лишь мельком взглянул на меня, но ничего не сказал - просто не обратил на мое присутствие ни малейшего внимания. А возможно, и не заметил, не осознал, что я здесь. Он полез под кровать и извлек оттуда свой инструмент. Довольно дерьмовый наборчик: пипетка, игла для шприца, крышка от какой-то бутылки и клочок ваты. Он стонал, обливался потом, его била дрожь. Налив в металлическую пробку от бутылки колы немного воды, он расплескал ее и заплакал от нетерпения. Снова налил, ухитрившись пристроить крышку с водой на самодельную проволочную подставку. Высыпав белый порошок в воду, он зажег спичку и держал ее до тех пор, пока вода не закипела и героин не растворился. Грэйди плакал, из уголков губ на небритый подбородок стекала слюна. От него ужасно воняло.
Обычно наркоманы насаживают иглу на кончик пипетки, закрепляя ее при помощи пластыря или виниловой трубочки, затем растворенный в воде наркотик сквозь фильтр из ваты всасывается через иглу в пипетку. Однако Грэйди не мог ждать ни одной лишней секунды. Кончик пипетки у него обломился, образовались зазубренные острые края. С трудом справившись с дрожью, он набрал теплый раствор героина в пипетку, затем нетерпеливо вонзил ее щербатый конец себе в руку, прямо в вену. Проделывал всю операцию Грэйди на коленях, да так и застыл в молитвенной позе. По его руке в ладонь яркой струйкой медленно стекала кровь.
Когда наркотик подействовал, он поднялся, подошел к грязной, смятой постели и сел.
- Привет, Скотт. Ты давно здесь? - лениво растягивая слова, спросил он.
Вполне дружелюбный парень. Довольный и умиротворенный. Но я знал, да и Грэйди тоже: попытайся я хоть чем-то помешать ему в минуты священнодействия, он запросто мог бы прикончить меня. Если бы сумел. Застрелить, зарезать, размозжить мне голову - все, что угодно, все, что оказалось бы ему под силу. И не потому, что он озверел, обозлился лично на меня, нет - просто за то, что я оказался у него на пути, мешая вырваться из мучительного ада в очередной раз. До следующего раза. И еще до следующего...
Теперь уже не помню, получил ли я от него информацию, за которой приходил; однако в моем сознании навсегда запечатлелся облик самого Грэйди. Я знал его около пяти лет; когда мы впервые встретились, он был молодым, подающим надежды адвокатом. Чистенький, аккуратный, с ясным взглядом. Сначала попробовал марихуану. Потом - героин. Он считал себя волевым парнем, который сможет держаться под контролем. И сломался.
И все из-за заразы, которую распространяют подонки торгаши. Из-за той самой заразы, которую вроде бы шутя предлагают приятелю школьники, уже вкусившие ее дурман:
- Давай, Джеки, попробуй разок. Ничего страшного, зато какой кайф... ну давай же, не будь сопляком!
И ту же заразу прятал Дэнни Спринг у себя в квартире. Конечно, он мог раздобыть дозу где-то в городе, но я сомневался. Не так-то это просто. Почему же он не вернулся к себе домой, где его дожидались три маленькие капсулы? Вернулся бы, конечно, если бы сумел.
Мне такая мысль и раньше приходила в голову, теперь же я почти не сомневался - Дэнни Спринг погиб. Спи спокойно. Дэнни.
Прихватив несессер, я спустился вниз и вернул ключ управляющему. Закрыв за мной входную дверь, он выключил лампочку, и на мгновение все пространство перед "Бискайном" погрузилось в кромешную тьму. И в тишину, похожую на могильную.
Выйдя на тротуар, я свернул направо, срезая путь через газон. До моей машины оставалось всего несколько ярдов. Я почти ничего не различал и не слышал, а только почувствовал, как кто-то неожиданно дыхнул пивным перегаром.
С реакцией у меня все в порядке, к тому же время и опыт выработали определенные рефлексы. Стоит моим нервным центрам получить даже слабый сигнал тревоги, я начинаю немедленно действовать, одновременно оценивая ситуацию. Увы, на сей раз мои рефлексы отреагировали недостаточно быстро.
Я уже приготовился к прыжку, когда мои бицепсы оказались зажаты мощными рычагами. Цепкие пальцы, словно стальные клещи, впились в тело, причиняя острую боль. Но поскольку я уже начал стремительно двигаться, то мне удалось развернуться и высвободить правую руку. Однако другая все еще оставалась в железном захвате; и мне пришлось резко остановиться. При этом мой корпус по инерции повело в сторону. И тут я увидел второго. Черты расплывались в полумраке, но мне удалось разглядеть его. К тому же я читал описание внешности и видел фото: высокий, худой тип с маленькой приплюснутой головой и тонкими усиками. Что касается железных пальцев, впившихся в мои мышцы, то они могли принадлежать только Поту.
Джейк чем-то замахнулся, направив удар мне прямо в лицо. Я успел отдернуть голову, и тяжелая, обтянутая кожей дубинка скользнула по моему уху и шее. Выбросив вперед правую руку, я ухитрился ребром ладони достать его скулу. Сзади меня засопел Пот; он зажал мое плечо, а затем попытался перехватить правый локоть. Джейк покачнулся и снова развернулся ко мне. Черт, до чего же силен зверюга Пот! Казалось, он сейчас разорвет меня на части. Подняв правую ногу, я с силой лягнулся и почувствовал, как мой каблук угодил ему в лодыжку. Пот охнул и выпустил меня.
Я врезал ему локтем в брюхо, при этом мне показалось, будто я ударил по бетонной стене. Но я продолжил разворот и, как только моя нога опустилась на газон, тут же нанес Поту удар в лицо левой. Удар получился что надо. Вложив в него всю инерцию разворота и солидный вес тела, я заехал ему в глаз. Ошеломленный, он отступил назад. Я помнил, что Джейк находится сразу за мной и, возможно, уже замахнулся дубинкой, поэтому нырнул вниз, одновременно пытаясь выхватить кольт. Поздно. И хотя дубинка не попала в цель - она прошлась где-то сбоку по черепу, - но и этого было достаточно, чтобы мои ноги сразу онемели. Я продолжал стоять, а двинуться не мог. Стоило мне сделать попытку повернуться, как одно колено подломилось, словно складное, и я завалился набок. А пока падал, меня еще раз огрели дубинкой.
Ударившись грудью о землю, я зарылся лицом в траву. Голову пронзила резкая боль. Я попытался приподняться или хотя бы пошевелиться, да не тут-то было - пойди разберись, где у меня руки, а где ноги. Острые травинки, словно перья, щекотали губы. Я неимоверным усилием чуть приподнял голову, потом еще немного... на мгновение мне показалось, что я смогу встать на ноги, но тут мое лицо снова безвольно уткнулось в траву.
Возле моего уха шевелились чьи-то губы. Не разглядеть чьи, но я снова почувствовал запах пива. Значит, Пот. Я хотел было выругаться, но не смог произнести ни звука - лишь травинки щекотали губы.
- Говорил же я те, Скотт, - выговаривал мне Пот, словно нерадивому ученику. - Ведь предупреждал, что не желаю те ничего плохого. А теперь гляди, чё ты натворил. - Голос звучал так спокойно, словно Пот спрашивал у прохожего, который час. - Однако, браток, те пока везет.
Откуда-то сверху послышался другой голос:
- Он даже не понимает, насколько ему везет. Будь моя воля, раскроил бы ему башку, словно орех.
- Мы пока не станем кончать тя. Скотт, - продолжал Пот. - Ты слышь? Дадим еще один шанс. Вроде как испытание. Убьем завтра. Если не одумаешься. Делай по-нашему, и никто тя не тронет. На кой черт те расспросы о Дэнни и Фрэнки? Забудь о них, как я те советовал, и живи се спокойно. - Бандит, к моему изумлению, говорил почти нежно. - Те везет. Даем еще один шанс. Последний шанс, браток.
Наконец я сообразил, где находятся мои руки. Одна прижалась тыльной стороной ладони к правому бедру, большой палец другой, повернутой ладонью вверх, попал под бедро. Осторожно освободив его, я принялся тихонько выворачивать правую руку до тех пор, пока обе кисти не легли ладонями на траву.
Я подумал, что нужно подтянуть их повыше, поближе к груди, чтобы можно было опереться о землю и встать на ноги. Запустив пальцы в траву, я почувствовал, как кисти рук медленно, словно неповоротливые, жирные пиявки, двинулись вдоль тела. Во рту ощущался такой сильный металлический привкус, будто я затолкал в него пригоршню медяков.
- Посмотри на него, - донесся откуда-то сверху насмешливый голос. Крутой парень, да? Силен и сучит ножками, как младенец. Может, ему поменять пеленки? Нет, ты только посмотри, что делает...
Я подумал, что если сумею вскочить на ноги, то убью его. Мои руки уже приняли исходное положение, чтобы оттолкнуться от земли, но щека по-прежнему прижималась к траве. А рядом виднелись чьи-то ботинки.
Замах, и одна нога двинулась на меня. Сильнейший удар в бок вышиб из моего горла какой-то харкающий звук. Внезапно тьма окрасилась в багровый цвет - цвет нестерпимой боли, поскольку мне на голову, похоже, обрушился тяжеленный молот. Яркая вспышка в мозгу расколола мир на мелкие осколки...
Глава 6
После того как вспышка погасла, осталась лишь тупая боль в боку и резкая, пульсирующая - в голове. Мои руки находились в прежнем положении, и я попробовал приподняться. Это оказалось не так-то просто и заняло довольно много времени. В конце концов мне все же удалось сесть.
Я потихоньку стал пятиться, как неуклюжий рак, назад, пока не наткнулся спиной на ствол дерева: Посидев несколько минут в темноте, я нашарил в кармане зажигалку, чиркнул и взглянул на часы. Начало третьего.
Мой "кадиллак" находился в нескольких ярдах от меня, и я по-прежнему сидел на газоне, там, где меня отключили. По моим подсчетам, без сознания я провалялся около трех часов. Вынужденный отдых не принес мне особого облегчения. Чертовски болела голова - не исключено, что у меня сотрясение мозга. Я проделал несколько дыхательных упражнений, которые помогли изгнать боль из легких, и почувствовал себя немного лучше - если не физически, то морально. Я был снова готов к схватке с врагом... Точнее сказать, с врагами.
Бегло проведя осмотр, я убедился, что бумажник, револьвер, ключи от машины - в общем, все, что лежало в кармане, когда Джейк и Пот напали на меня, - они не тронули. Ничего не взяли - если не считать нескольких потерянных часов, которые я провалялся в траве. Да, время - драгоценное время, они умыкнули; требовалось найти объяснение тому, почему они ничего у меня не забрали и, если уж на то пошло, - почему вообще не убили? Кое-какие соображения - пока смутные - на сей счет у меня появились.
В одном я был абсолютно уверен: громилы действовали не по собственной инициативе. Они явно выполняли чей-то приказ. Джейк и Пот без особого труда могли прихлопнуть меня, но что-то их остановило. Ведь вырвалось же у Джейка: дескать, будь его воля, он не задумываясь довел бы дело до конца. "Будь моя воля, раскроил бы ему башку" - так он, кажется, выразился. "Моя воля"... Следовательно, командовал парадом кто-то другой.
И этот другой пытался воспретить мне наводить справки, расспрашивая о Дэнни и Фрэнке, а может, и о Джиме тоже. И по какой-то причине он не хотел, чтобы меня прикончили. По крайней мере, сейчас. Еще не сейчас. Что ж, для начала это не так уж и мало.
Подойдя к машине, я открыл багажник. Мой "кадиллак" с виду казался совершенно стандартной новенькой машиной с откидным верхом, кузовом-купе и белой кожаной обивкой. Но в багажнике я держал всякое электронное и инфракрасное оборудование и рацию, наподобие полицейской. Порывшись, я нашел то, что требовалось - маленький, размером с карандаш, потайной фонарик. Сунув его в карман, я тяжело залез в машину и, выкурив для разгона сигарету, тронулся с места.
При любых обстоятельствах кладбище в три часа ночи не слишком-то веселенькое место. А в нынешнюю зловещую ночь оно вполне могло бы заставить даже Дракулу перегрызть в тоске собственные вены. Дул легкий ветерок, теплый и влажный, как последний выдох умирающего старца. Где-то неподалеку тихонько и зловеще постукивали и поскрипывали ветки деревьев.
И кроме тоненького, белого лучика моего фонарика - сплошная темень. Узкий пучок света выхватывал из темноты одну за другой надгробные надписи: "Спи спокойно...", "Здесь покоится..." и снова "Здесь покоится...".
Я поежился. Обстановка все сильнее угнетала меня. Вполне возможно, что основная причина крылась в моем избитом теле и той боли, которая, казалось, раскаленным оловом растекалась от головы к каждой косточке. Отважившись при случае на подобную ночную экскурсию, вы поймете, что не малую роль играет и само кладбище - пропитанное духом смерти, с унылыми гранитными надгробиями и тлеющими под ними останками умерших.
Мне вспомнилась "могила мистера Грэйвса", и я снова поежился. На кладбище братьев Рэнд меня привело настоятельное желание отыскать и взглянуть на могилу с надгробием, на котором значилось бы: "Грэйвс". Но теперь, когда я находился здесь, эта затея показалась мне совершенно бессмысленной. И все же... Я припомнил слова, произнесенные Фрэнком в сильном подпитии. "Новая могила, - сказал он. - Не старая могила, Рути, а новая". И я продолжил поиски.
Мне пришлось осмотреть надгробные камни, памятники и маленькие плиты, уложенные плашмя среди травы. В том месте, где я находился теперь, имелось несколько новеньких, совсем свежих захоронений. Первое, на которое я обратил внимание, появилось здесь всего несколько дней назад. Простая, высеченная в камне надпись гласила: "Бенджамин Пирсон, 11 января 1871 года - 19 мая 1961 года". Умер 19 мая... а сегодня было 24-е, точнее, уже наступило 25-е. То есть похоронен всего несколько дней назад. Бенджамин Пирсон умер в возрасте девяноста лет.
Были и другие, упокоившиеся в чудесном месяце мае: "Алиса Монс, 12 июля 1890 года - 16 мая 1961 года"; "Джозеф Джадсон, 14 сентября 1919 года - 13 мая 1961 года"; "Джорж Г. Вейссман, 25 декабря 1939 года - 8 мая 1961 года". Родился на Рождество и умер в двадцать один год. И еще: "Эмили Турман, 22 марта 1928 года - 2 мая 1961 года"; "Роберт Уильям Норт, 5 октября 1960 года - 1 мая 1961 года". Этого, должно быть, звали просто Робби или Бобби. Не прожил кроха и семи месяцев.
Попадались захоронения и за апрель, и за другие, более ранние месяцы нынешнего года. Могилы новые, могилы старые, но с именем "Грэйвс" - ни одной. Я осмотрел многие захоронения, но далеко не все. Однако я и так провел достаточно времени в обществе покойников, пора и честь знать.
Погасив фонарик, я в непроницаемой тьме добрался до машины и направился домой.
Наутро меня ожидало тяжкое пробуждение - томительное, кошмарное.
Мне снилось, будто я лежу под землей, а над моим изголовьем установлена тяжелая могильная плита с надписью: "Здесь покоится..." Но не сама надпись вызвала мое беспокойство во сне; невыносимым казалось давящее на голову надгробие. Вся его масса медленно опускалась вниз, неумолимо сплющивая мой череп.
Когда я окончательно проснулся, до меня дошло, что давили на голову мои собственные сцепленные замком руки. Да еще боль внутри самого черепа. И я сразу все вспомнил. И Джейка, и Пота, и несколько тревожных часов, проведенных ночью на кладбище. Я сел и провел языком по шершавым губам; в голове зашумело, я затаился и подождал, пока под черепом утихла боль. Сон еще не полностью покинул сознание, и тут меня осенило: ведь на моей могильной плите стояла и дата смерти. Несколько минут я пытался вспомнить, какое число, черт побери, было указано, не вспомнил, плюнул и скатился с кровати, едва не взвыв от боли.
Горячий душ принес некоторое облегчение, однако не смыл лихорадочного возбуждения. Было уже около десяти утра, я чувствовал себя посвежевшим и внутренне собранным. Поглощая маисовую кашу и черный кофе, я обдумывал вчерашние события. Под больной черепушкой зашевелилась одна мыслишка. Когда Пот вцепился в меня мертвой хваткой в подвале на Мэйн-стрит, он, советуя прекратить расспросы о Дэнни и Фрэнке, упомянул какого-то Мака. Правда, потом поправился и сказал "Джим". Тогда я решил, что он оговорился нарочно, притворившись, будто плохо помнит имя, но, возможно, стоило поискать и другие причины. Его бессознательная оговорка не зря ведь засела у меня в голове.
Как-то давно я разыскивал одного типа по имени Хэрольд Лансон мелкого бандита, известного под кличкой Дэнди Хэл, которого я звал просто Дэнди. Утром я зашел в департамент полиции Лос-Анджелеса, и один приятель вскользь бросил мне:
- Слушай, Шелл, тебя ищет Хэл. Он в дежурке отдела по расследованию убийств.
Ничего не поняв, я переспросил:
- А какого черта Дэнди оказался так близко от тюрьмы?
Поскольку мой приятель имел в виду лейтенанта полиции, Хэла Райдера, то моя реплика, естественно, поставила его в тупик.
Услышав имя "Хэл", я машинально соотнес его с прозвищем "Дэнди". Так что, может быть, нечто похожее произошло и с Потом. Точно так же сработало мое подсознание и вчера, когда я заинтересовался заявлением об исчезновении Джеймса Рэнделла Маккьюни. Не исключено, что Пот, услышав, как я произнес имя "Джим", связал его с известным ему "Маком"? Джеймс - Джим? Маккьюни Мак? Вполне возможно. Как и то, что я прямиком угодил пальцем в небо.
В заявлении указывалось, что Маккьюни владел автомобильным агентством. Поискав в телефонном справочнике Лос-Анджелеса в разделе "Продажа новых автомобилей", я обнаружил "Маккьюни моторс компании и набрал ее номер. Трубку снял мужчина.
- Здравствуйте. Вас беспокоит Скотт. Вчера я проверял заявление об исчезновении мистера Маккьюни, и у меня возникли некоторые вопросы. Вы не могли бы мне помочь?
- С удовольствием, сэр.
Хорошее начало.
- Вам по-прежнему ничего не известно о мистере Маккьюни?
- Нет, сэр. С того самого дня, когда он последний раз появился на работе.
- И когда это было?
- В субботу, тринадцатого, около полудня он ушел домой. По субботам мы открыты только до двенадцати.
- И в понедельник вы его не видели?
- Совершенно верно. Он так и не появился.
- Угу. Кстати, как у вас зовут его? Я имею в виду тех, кто с ним на короткой ноге... Джим?
- Некоторые зовут его и так. Но большинство - просто Мак.
Я поблагодарил и повесил трубку. Отыскав в справочнике номер домашнего телефона Маккьюни - Зенит, 4-4394, - я набрал его.
Несколько гудков, и отозвалась женщина:
- Алло?
- Миссис Маккьюни?
- Да. А вы кто?
- Меня зовут Шелл Скотт, но мы с вами не знакомы. По крайней мере, не встречались. Нельзя ли мне подъехать к вам сегодня во второй половине дня?
- К сожалению, нет. Вы меня перехватили в последнюю минуту, я уже уходила. А в чем дело?
- Я хотел бы поговорить о вашем муже.
- Вот как. - В ее голосе вдруг послышалась напряженность. - Вы... у вас есть какие-то новости о нем?
- Мне очень жаль, мэм, но нет. Просто я хотел задать вам несколько вопросов.
- Понятно, вы из полиции.
Ну вот, как некстати - за километр чуют.
- Не совсем - я частный детектив. В сущности, сейчас я занимаюсь другим делом. Но буду чрезвычайно признателен, если вы согласитесь принять меня.
- Мне очень жаль. Как я уже сказала, ваш звонок застал меня у двери. Я тороплюсь, на улице ждет такси.
- Тогда не могли бы вы уделить мне минуту-другую по телефону? Сейчас?
- Ну хорошо. Но не больше.
- Согласен. У вас не было никаких известий о муже с понедельника, пятнадцатого мая? - Именно эту дату она указала в заявлении.
Нет, оказывается, ни от него, ни о нем - ничего нового. Мистер Маккьюни ушел из дома в понедельник и направился, как всегда, в свое агентство, а вечером не вернулся. Она не знала, разумеется, что на работе он тоже не появлялся. А заявление подала не сразу, поскольку надеялась, что муж вот-вот объявится. Случалось, он и раньше "исчезал", не предупредив ее.
- Между нами, он любил пропустить лишнюю рюмочку, - сказала она, но по ее интонации можно было предположить, что в его "рюмочку" вмещалась по меньшей мере пара полновесных галлонов.
- А вы не в курсе, были ли у вашего мужа друзья или просто знакомые по имени Дэнни Спринг и Фрэнк Эйверсон?
- Нет, о таких я не слышала. Хотя он конечно же знал многих людей, с которыми я никогда не встречалась.
- Но вы точно помните: он не упоминал Дэнни или Фрэнка?
- Нет.
- А как насчет Джейка и Пота?
- Джейка и... кого? Пота? Господи помилуй, нет.
- Их полные имена Джейк Лютер и Винс Поттер.
- К сожалению, при мне муж точно не упоминал их. Что вы еще хотели бы узнать, мистер Скотт? Я действительно очень спешу.
- Как вы называли мужа - Джим или Мак?
- Что за странное любопытство... нет, я всегда звала его Джеймс. А почему вы спрашиваете?
- Да так, просто пришло в голову. Благодарю вас, миссис Маккьюни. Вы сегодня вернетесь?
- Нет, мне нужно уехать денька на два.
- Ну что ж, еще раз спасибо. Возможно, когда вы вернетесь, мы сможем с вами повидаться?
- Ну конечно, мистер Скотт.
И мы одновременно повесили трубки. Почему-то после этой торопливой беседы у меня остался легкий осадок. Может, из-за того, что я не почувствовал в ней подавленную горем жену. Кроме того, говоря о муже, миссис Маккьюни раз-другой употребила прошедшее время. Но, с другой стороны, иногда некоторые женщины говорят о своих мужьях в прошедшем времени, не придавая этому особого значения. А может, все дело в том, что моя голова продолжала гудеть, как назойливый церковный колокол.
Не в моем характере тушеваться: раз я заварил эту кашу с Маккьюни, то намеревался расхлебать ее до конца.
Мои старые связи в телефонной компании позволили проследить междугородние звонки из дома Маккьюни, а также те, что поступили туда. Начиная с пятнадцатого мая, когда Джеймса Рэнделла Маккьюни видели в последний раз, с номера Зенит, 4-4394 не заказывалось никаких междугородних переговоров, а поступил только один звонок; сделанный из Ньюпорт-Бич, он был принят в воскресенье, двадцать первого мая, в 11.56.
Я записал номер в Ньюпорте, хотя и подумал, что звонок мог быть от какой-нибудь любимой тетушки Джеймса. И, не рассчитывая извлечь из проверки хоть какую-то полезную информацию, я на всякий случай набрал номер. Но что значит даже в мелочах доводить дело до конца: забрасывая удочку на плотву, я подцепил на крючок акулу.
Номер принадлежал "Оранж-Кост-мотелю", расположенному на Прибрежном шоссе, между Ньюпорт-Бич и Корона-дель-Мар. Поговорив с управляющим, я между делом описал ему внешность Джеймса Маккьюни и поинтересовался, не регистрировался ли у них за последние две недели кто-нибудь с такими приметами.
- Не могли бы вы повторить описание?
Я еще раз пересказал ему то, что было указано в заявлении о пропаже, плюс то, на что я обратил внимание, разглядывая приложенную к делу фотографию. Рост - шесть футов, вес - под двести фунтов, сорок три года, рыжие волосы, румяный, с карими глазами. На снимке лицо Маккьюни выглядело волевым; я отметил прямые брови над темными глазами и твердый, я бы даже сказал, жесткий рот.
Скорее всего, именно рыжие волосы и освежили память управляющего.
- Ну конечно, - заявил он. - Похоже, вы имеете в виду мистера Уилсона.
- Уилсона? Он все еще у вас?
- Нет, сэр. Я не видел его с воскресенья. Он здесь прожил неделю. С понедельника по воскресенье.
- Значит, он выписался?
- Нет, не выписывался. Просто... даже не знаю, как сказать... О нем нет ни слуху ни духу.
Уилсон зарегистрировался утром в понедельник, пятнадцатого мая. На неопределенный срок. Утром двадцать первого мая, в воскресенье, управляющий мельком видел его. И это был последний раз, когда попался ему на глаза мистер Уилсон.
Глава 7
Я позвонил в управление полиции и попросил, чтобы в отделении по розыску пропавших для меня подготовили фото Маккьюни, потом смотался в центр города забрать снимок. Из-за этого пришлось прилично задержаться. Чтобы добраться по автостраде Санта-Ана до Ньюпорта и отыскать "Оранж-Кост-мотель", мне понадобилось еще около сорока минут. Управляющий без колебаний опознал в фотографии Маккьюни своего постояльца мистера Билла Уилсона, но не смог прибавить ничего нового к тому, что уже сообщил по телефону.
"Оранж-Кост-мотель" состоял из четырнадцати домиков, расположенных в форме буквы "П", направленной торцами в сторону шоссе. В центре комплекса имелся небольшой бассейн, в котором сейчас плескалась парочка девиц. Маккьюни провел всю неделю в номере 4. Поговорив с жильцами из соседних домиков, я выяснил, что его видели раза два, но никто не мог сообщить о нем каких-либо примечательных подробностей.
Тем временем девицы выбрались из бассейна и устроились на надувных матрасах. Одна из них принялась промакивать себя голубым полотенцем, а другая закурила сигарету. Я подошел к ним. Та, что курила, оказалась стройной фигуристой блондинкой неопределенного возраста - от двадцати одного до тридцати семи. Стрельнув в меня темно-голубыми глазами, она вытянула губы трубочкой и игриво выпустила дым. Ее мокрый купальник состоял всего лишь из двух узеньких полосок ткани.
Когда он вошел в номер, то лишь мельком взглянул на меня, но ничего не сказал - просто не обратил на мое присутствие ни малейшего внимания. А возможно, и не заметил, не осознал, что я здесь. Он полез под кровать и извлек оттуда свой инструмент. Довольно дерьмовый наборчик: пипетка, игла для шприца, крышка от какой-то бутылки и клочок ваты. Он стонал, обливался потом, его била дрожь. Налив в металлическую пробку от бутылки колы немного воды, он расплескал ее и заплакал от нетерпения. Снова налил, ухитрившись пристроить крышку с водой на самодельную проволочную подставку. Высыпав белый порошок в воду, он зажег спичку и держал ее до тех пор, пока вода не закипела и героин не растворился. Грэйди плакал, из уголков губ на небритый подбородок стекала слюна. От него ужасно воняло.
Обычно наркоманы насаживают иглу на кончик пипетки, закрепляя ее при помощи пластыря или виниловой трубочки, затем растворенный в воде наркотик сквозь фильтр из ваты всасывается через иглу в пипетку. Однако Грэйди не мог ждать ни одной лишней секунды. Кончик пипетки у него обломился, образовались зазубренные острые края. С трудом справившись с дрожью, он набрал теплый раствор героина в пипетку, затем нетерпеливо вонзил ее щербатый конец себе в руку, прямо в вену. Проделывал всю операцию Грэйди на коленях, да так и застыл в молитвенной позе. По его руке в ладонь яркой струйкой медленно стекала кровь.
Когда наркотик подействовал, он поднялся, подошел к грязной, смятой постели и сел.
- Привет, Скотт. Ты давно здесь? - лениво растягивая слова, спросил он.
Вполне дружелюбный парень. Довольный и умиротворенный. Но я знал, да и Грэйди тоже: попытайся я хоть чем-то помешать ему в минуты священнодействия, он запросто мог бы прикончить меня. Если бы сумел. Застрелить, зарезать, размозжить мне голову - все, что угодно, все, что оказалось бы ему под силу. И не потому, что он озверел, обозлился лично на меня, нет - просто за то, что я оказался у него на пути, мешая вырваться из мучительного ада в очередной раз. До следующего раза. И еще до следующего...
Теперь уже не помню, получил ли я от него информацию, за которой приходил; однако в моем сознании навсегда запечатлелся облик самого Грэйди. Я знал его около пяти лет; когда мы впервые встретились, он был молодым, подающим надежды адвокатом. Чистенький, аккуратный, с ясным взглядом. Сначала попробовал марихуану. Потом - героин. Он считал себя волевым парнем, который сможет держаться под контролем. И сломался.
И все из-за заразы, которую распространяют подонки торгаши. Из-за той самой заразы, которую вроде бы шутя предлагают приятелю школьники, уже вкусившие ее дурман:
- Давай, Джеки, попробуй разок. Ничего страшного, зато какой кайф... ну давай же, не будь сопляком!
И ту же заразу прятал Дэнни Спринг у себя в квартире. Конечно, он мог раздобыть дозу где-то в городе, но я сомневался. Не так-то это просто. Почему же он не вернулся к себе домой, где его дожидались три маленькие капсулы? Вернулся бы, конечно, если бы сумел.
Мне такая мысль и раньше приходила в голову, теперь же я почти не сомневался - Дэнни Спринг погиб. Спи спокойно. Дэнни.
Прихватив несессер, я спустился вниз и вернул ключ управляющему. Закрыв за мной входную дверь, он выключил лампочку, и на мгновение все пространство перед "Бискайном" погрузилось в кромешную тьму. И в тишину, похожую на могильную.
Выйдя на тротуар, я свернул направо, срезая путь через газон. До моей машины оставалось всего несколько ярдов. Я почти ничего не различал и не слышал, а только почувствовал, как кто-то неожиданно дыхнул пивным перегаром.
С реакцией у меня все в порядке, к тому же время и опыт выработали определенные рефлексы. Стоит моим нервным центрам получить даже слабый сигнал тревоги, я начинаю немедленно действовать, одновременно оценивая ситуацию. Увы, на сей раз мои рефлексы отреагировали недостаточно быстро.
Я уже приготовился к прыжку, когда мои бицепсы оказались зажаты мощными рычагами. Цепкие пальцы, словно стальные клещи, впились в тело, причиняя острую боль. Но поскольку я уже начал стремительно двигаться, то мне удалось развернуться и высвободить правую руку. Однако другая все еще оставалась в железном захвате; и мне пришлось резко остановиться. При этом мой корпус по инерции повело в сторону. И тут я увидел второго. Черты расплывались в полумраке, но мне удалось разглядеть его. К тому же я читал описание внешности и видел фото: высокий, худой тип с маленькой приплюснутой головой и тонкими усиками. Что касается железных пальцев, впившихся в мои мышцы, то они могли принадлежать только Поту.
Джейк чем-то замахнулся, направив удар мне прямо в лицо. Я успел отдернуть голову, и тяжелая, обтянутая кожей дубинка скользнула по моему уху и шее. Выбросив вперед правую руку, я ухитрился ребром ладони достать его скулу. Сзади меня засопел Пот; он зажал мое плечо, а затем попытался перехватить правый локоть. Джейк покачнулся и снова развернулся ко мне. Черт, до чего же силен зверюга Пот! Казалось, он сейчас разорвет меня на части. Подняв правую ногу, я с силой лягнулся и почувствовал, как мой каблук угодил ему в лодыжку. Пот охнул и выпустил меня.
Я врезал ему локтем в брюхо, при этом мне показалось, будто я ударил по бетонной стене. Но я продолжил разворот и, как только моя нога опустилась на газон, тут же нанес Поту удар в лицо левой. Удар получился что надо. Вложив в него всю инерцию разворота и солидный вес тела, я заехал ему в глаз. Ошеломленный, он отступил назад. Я помнил, что Джейк находится сразу за мной и, возможно, уже замахнулся дубинкой, поэтому нырнул вниз, одновременно пытаясь выхватить кольт. Поздно. И хотя дубинка не попала в цель - она прошлась где-то сбоку по черепу, - но и этого было достаточно, чтобы мои ноги сразу онемели. Я продолжал стоять, а двинуться не мог. Стоило мне сделать попытку повернуться, как одно колено подломилось, словно складное, и я завалился набок. А пока падал, меня еще раз огрели дубинкой.
Ударившись грудью о землю, я зарылся лицом в траву. Голову пронзила резкая боль. Я попытался приподняться или хотя бы пошевелиться, да не тут-то было - пойди разберись, где у меня руки, а где ноги. Острые травинки, словно перья, щекотали губы. Я неимоверным усилием чуть приподнял голову, потом еще немного... на мгновение мне показалось, что я смогу встать на ноги, но тут мое лицо снова безвольно уткнулось в траву.
Возле моего уха шевелились чьи-то губы. Не разглядеть чьи, но я снова почувствовал запах пива. Значит, Пот. Я хотел было выругаться, но не смог произнести ни звука - лишь травинки щекотали губы.
- Говорил же я те, Скотт, - выговаривал мне Пот, словно нерадивому ученику. - Ведь предупреждал, что не желаю те ничего плохого. А теперь гляди, чё ты натворил. - Голос звучал так спокойно, словно Пот спрашивал у прохожего, который час. - Однако, браток, те пока везет.
Откуда-то сверху послышался другой голос:
- Он даже не понимает, насколько ему везет. Будь моя воля, раскроил бы ему башку, словно орех.
- Мы пока не станем кончать тя. Скотт, - продолжал Пот. - Ты слышь? Дадим еще один шанс. Вроде как испытание. Убьем завтра. Если не одумаешься. Делай по-нашему, и никто тя не тронет. На кой черт те расспросы о Дэнни и Фрэнки? Забудь о них, как я те советовал, и живи се спокойно. - Бандит, к моему изумлению, говорил почти нежно. - Те везет. Даем еще один шанс. Последний шанс, браток.
Наконец я сообразил, где находятся мои руки. Одна прижалась тыльной стороной ладони к правому бедру, большой палец другой, повернутой ладонью вверх, попал под бедро. Осторожно освободив его, я принялся тихонько выворачивать правую руку до тех пор, пока обе кисти не легли ладонями на траву.
Я подумал, что нужно подтянуть их повыше, поближе к груди, чтобы можно было опереться о землю и встать на ноги. Запустив пальцы в траву, я почувствовал, как кисти рук медленно, словно неповоротливые, жирные пиявки, двинулись вдоль тела. Во рту ощущался такой сильный металлический привкус, будто я затолкал в него пригоршню медяков.
- Посмотри на него, - донесся откуда-то сверху насмешливый голос. Крутой парень, да? Силен и сучит ножками, как младенец. Может, ему поменять пеленки? Нет, ты только посмотри, что делает...
Я подумал, что если сумею вскочить на ноги, то убью его. Мои руки уже приняли исходное положение, чтобы оттолкнуться от земли, но щека по-прежнему прижималась к траве. А рядом виднелись чьи-то ботинки.
Замах, и одна нога двинулась на меня. Сильнейший удар в бок вышиб из моего горла какой-то харкающий звук. Внезапно тьма окрасилась в багровый цвет - цвет нестерпимой боли, поскольку мне на голову, похоже, обрушился тяжеленный молот. Яркая вспышка в мозгу расколола мир на мелкие осколки...
Глава 6
После того как вспышка погасла, осталась лишь тупая боль в боку и резкая, пульсирующая - в голове. Мои руки находились в прежнем положении, и я попробовал приподняться. Это оказалось не так-то просто и заняло довольно много времени. В конце концов мне все же удалось сесть.
Я потихоньку стал пятиться, как неуклюжий рак, назад, пока не наткнулся спиной на ствол дерева: Посидев несколько минут в темноте, я нашарил в кармане зажигалку, чиркнул и взглянул на часы. Начало третьего.
Мой "кадиллак" находился в нескольких ярдах от меня, и я по-прежнему сидел на газоне, там, где меня отключили. По моим подсчетам, без сознания я провалялся около трех часов. Вынужденный отдых не принес мне особого облегчения. Чертовски болела голова - не исключено, что у меня сотрясение мозга. Я проделал несколько дыхательных упражнений, которые помогли изгнать боль из легких, и почувствовал себя немного лучше - если не физически, то морально. Я был снова готов к схватке с врагом... Точнее сказать, с врагами.
Бегло проведя осмотр, я убедился, что бумажник, револьвер, ключи от машины - в общем, все, что лежало в кармане, когда Джейк и Пот напали на меня, - они не тронули. Ничего не взяли - если не считать нескольких потерянных часов, которые я провалялся в траве. Да, время - драгоценное время, они умыкнули; требовалось найти объяснение тому, почему они ничего у меня не забрали и, если уж на то пошло, - почему вообще не убили? Кое-какие соображения - пока смутные - на сей счет у меня появились.
В одном я был абсолютно уверен: громилы действовали не по собственной инициативе. Они явно выполняли чей-то приказ. Джейк и Пот без особого труда могли прихлопнуть меня, но что-то их остановило. Ведь вырвалось же у Джейка: дескать, будь его воля, он не задумываясь довел бы дело до конца. "Будь моя воля, раскроил бы ему башку" - так он, кажется, выразился. "Моя воля"... Следовательно, командовал парадом кто-то другой.
И этот другой пытался воспретить мне наводить справки, расспрашивая о Дэнни и Фрэнке, а может, и о Джиме тоже. И по какой-то причине он не хотел, чтобы меня прикончили. По крайней мере, сейчас. Еще не сейчас. Что ж, для начала это не так уж и мало.
Подойдя к машине, я открыл багажник. Мой "кадиллак" с виду казался совершенно стандартной новенькой машиной с откидным верхом, кузовом-купе и белой кожаной обивкой. Но в багажнике я держал всякое электронное и инфракрасное оборудование и рацию, наподобие полицейской. Порывшись, я нашел то, что требовалось - маленький, размером с карандаш, потайной фонарик. Сунув его в карман, я тяжело залез в машину и, выкурив для разгона сигарету, тронулся с места.
При любых обстоятельствах кладбище в три часа ночи не слишком-то веселенькое место. А в нынешнюю зловещую ночь оно вполне могло бы заставить даже Дракулу перегрызть в тоске собственные вены. Дул легкий ветерок, теплый и влажный, как последний выдох умирающего старца. Где-то неподалеку тихонько и зловеще постукивали и поскрипывали ветки деревьев.
И кроме тоненького, белого лучика моего фонарика - сплошная темень. Узкий пучок света выхватывал из темноты одну за другой надгробные надписи: "Спи спокойно...", "Здесь покоится..." и снова "Здесь покоится...".
Я поежился. Обстановка все сильнее угнетала меня. Вполне возможно, что основная причина крылась в моем избитом теле и той боли, которая, казалось, раскаленным оловом растекалась от головы к каждой косточке. Отважившись при случае на подобную ночную экскурсию, вы поймете, что не малую роль играет и само кладбище - пропитанное духом смерти, с унылыми гранитными надгробиями и тлеющими под ними останками умерших.
Мне вспомнилась "могила мистера Грэйвса", и я снова поежился. На кладбище братьев Рэнд меня привело настоятельное желание отыскать и взглянуть на могилу с надгробием, на котором значилось бы: "Грэйвс". Но теперь, когда я находился здесь, эта затея показалась мне совершенно бессмысленной. И все же... Я припомнил слова, произнесенные Фрэнком в сильном подпитии. "Новая могила, - сказал он. - Не старая могила, Рути, а новая". И я продолжил поиски.
Мне пришлось осмотреть надгробные камни, памятники и маленькие плиты, уложенные плашмя среди травы. В том месте, где я находился теперь, имелось несколько новеньких, совсем свежих захоронений. Первое, на которое я обратил внимание, появилось здесь всего несколько дней назад. Простая, высеченная в камне надпись гласила: "Бенджамин Пирсон, 11 января 1871 года - 19 мая 1961 года". Умер 19 мая... а сегодня было 24-е, точнее, уже наступило 25-е. То есть похоронен всего несколько дней назад. Бенджамин Пирсон умер в возрасте девяноста лет.
Были и другие, упокоившиеся в чудесном месяце мае: "Алиса Монс, 12 июля 1890 года - 16 мая 1961 года"; "Джозеф Джадсон, 14 сентября 1919 года - 13 мая 1961 года"; "Джорж Г. Вейссман, 25 декабря 1939 года - 8 мая 1961 года". Родился на Рождество и умер в двадцать один год. И еще: "Эмили Турман, 22 марта 1928 года - 2 мая 1961 года"; "Роберт Уильям Норт, 5 октября 1960 года - 1 мая 1961 года". Этого, должно быть, звали просто Робби или Бобби. Не прожил кроха и семи месяцев.
Попадались захоронения и за апрель, и за другие, более ранние месяцы нынешнего года. Могилы новые, могилы старые, но с именем "Грэйвс" - ни одной. Я осмотрел многие захоронения, но далеко не все. Однако я и так провел достаточно времени в обществе покойников, пора и честь знать.
Погасив фонарик, я в непроницаемой тьме добрался до машины и направился домой.
Наутро меня ожидало тяжкое пробуждение - томительное, кошмарное.
Мне снилось, будто я лежу под землей, а над моим изголовьем установлена тяжелая могильная плита с надписью: "Здесь покоится..." Но не сама надпись вызвала мое беспокойство во сне; невыносимым казалось давящее на голову надгробие. Вся его масса медленно опускалась вниз, неумолимо сплющивая мой череп.
Когда я окончательно проснулся, до меня дошло, что давили на голову мои собственные сцепленные замком руки. Да еще боль внутри самого черепа. И я сразу все вспомнил. И Джейка, и Пота, и несколько тревожных часов, проведенных ночью на кладбище. Я сел и провел языком по шершавым губам; в голове зашумело, я затаился и подождал, пока под черепом утихла боль. Сон еще не полностью покинул сознание, и тут меня осенило: ведь на моей могильной плите стояла и дата смерти. Несколько минут я пытался вспомнить, какое число, черт побери, было указано, не вспомнил, плюнул и скатился с кровати, едва не взвыв от боли.
Горячий душ принес некоторое облегчение, однако не смыл лихорадочного возбуждения. Было уже около десяти утра, я чувствовал себя посвежевшим и внутренне собранным. Поглощая маисовую кашу и черный кофе, я обдумывал вчерашние события. Под больной черепушкой зашевелилась одна мыслишка. Когда Пот вцепился в меня мертвой хваткой в подвале на Мэйн-стрит, он, советуя прекратить расспросы о Дэнни и Фрэнке, упомянул какого-то Мака. Правда, потом поправился и сказал "Джим". Тогда я решил, что он оговорился нарочно, притворившись, будто плохо помнит имя, но, возможно, стоило поискать и другие причины. Его бессознательная оговорка не зря ведь засела у меня в голове.
Как-то давно я разыскивал одного типа по имени Хэрольд Лансон мелкого бандита, известного под кличкой Дэнди Хэл, которого я звал просто Дэнди. Утром я зашел в департамент полиции Лос-Анджелеса, и один приятель вскользь бросил мне:
- Слушай, Шелл, тебя ищет Хэл. Он в дежурке отдела по расследованию убийств.
Ничего не поняв, я переспросил:
- А какого черта Дэнди оказался так близко от тюрьмы?
Поскольку мой приятель имел в виду лейтенанта полиции, Хэла Райдера, то моя реплика, естественно, поставила его в тупик.
Услышав имя "Хэл", я машинально соотнес его с прозвищем "Дэнди". Так что, может быть, нечто похожее произошло и с Потом. Точно так же сработало мое подсознание и вчера, когда я заинтересовался заявлением об исчезновении Джеймса Рэнделла Маккьюни. Не исключено, что Пот, услышав, как я произнес имя "Джим", связал его с известным ему "Маком"? Джеймс - Джим? Маккьюни Мак? Вполне возможно. Как и то, что я прямиком угодил пальцем в небо.
В заявлении указывалось, что Маккьюни владел автомобильным агентством. Поискав в телефонном справочнике Лос-Анджелеса в разделе "Продажа новых автомобилей", я обнаружил "Маккьюни моторс компании и набрал ее номер. Трубку снял мужчина.
- Здравствуйте. Вас беспокоит Скотт. Вчера я проверял заявление об исчезновении мистера Маккьюни, и у меня возникли некоторые вопросы. Вы не могли бы мне помочь?
- С удовольствием, сэр.
Хорошее начало.
- Вам по-прежнему ничего не известно о мистере Маккьюни?
- Нет, сэр. С того самого дня, когда он последний раз появился на работе.
- И когда это было?
- В субботу, тринадцатого, около полудня он ушел домой. По субботам мы открыты только до двенадцати.
- И в понедельник вы его не видели?
- Совершенно верно. Он так и не появился.
- Угу. Кстати, как у вас зовут его? Я имею в виду тех, кто с ним на короткой ноге... Джим?
- Некоторые зовут его и так. Но большинство - просто Мак.
Я поблагодарил и повесил трубку. Отыскав в справочнике номер домашнего телефона Маккьюни - Зенит, 4-4394, - я набрал его.
Несколько гудков, и отозвалась женщина:
- Алло?
- Миссис Маккьюни?
- Да. А вы кто?
- Меня зовут Шелл Скотт, но мы с вами не знакомы. По крайней мере, не встречались. Нельзя ли мне подъехать к вам сегодня во второй половине дня?
- К сожалению, нет. Вы меня перехватили в последнюю минуту, я уже уходила. А в чем дело?
- Я хотел бы поговорить о вашем муже.
- Вот как. - В ее голосе вдруг послышалась напряженность. - Вы... у вас есть какие-то новости о нем?
- Мне очень жаль, мэм, но нет. Просто я хотел задать вам несколько вопросов.
- Понятно, вы из полиции.
Ну вот, как некстати - за километр чуют.
- Не совсем - я частный детектив. В сущности, сейчас я занимаюсь другим делом. Но буду чрезвычайно признателен, если вы согласитесь принять меня.
- Мне очень жаль. Как я уже сказала, ваш звонок застал меня у двери. Я тороплюсь, на улице ждет такси.
- Тогда не могли бы вы уделить мне минуту-другую по телефону? Сейчас?
- Ну хорошо. Но не больше.
- Согласен. У вас не было никаких известий о муже с понедельника, пятнадцатого мая? - Именно эту дату она указала в заявлении.
Нет, оказывается, ни от него, ни о нем - ничего нового. Мистер Маккьюни ушел из дома в понедельник и направился, как всегда, в свое агентство, а вечером не вернулся. Она не знала, разумеется, что на работе он тоже не появлялся. А заявление подала не сразу, поскольку надеялась, что муж вот-вот объявится. Случалось, он и раньше "исчезал", не предупредив ее.
- Между нами, он любил пропустить лишнюю рюмочку, - сказала она, но по ее интонации можно было предположить, что в его "рюмочку" вмещалась по меньшей мере пара полновесных галлонов.
- А вы не в курсе, были ли у вашего мужа друзья или просто знакомые по имени Дэнни Спринг и Фрэнк Эйверсон?
- Нет, о таких я не слышала. Хотя он конечно же знал многих людей, с которыми я никогда не встречалась.
- Но вы точно помните: он не упоминал Дэнни или Фрэнка?
- Нет.
- А как насчет Джейка и Пота?
- Джейка и... кого? Пота? Господи помилуй, нет.
- Их полные имена Джейк Лютер и Винс Поттер.
- К сожалению, при мне муж точно не упоминал их. Что вы еще хотели бы узнать, мистер Скотт? Я действительно очень спешу.
- Как вы называли мужа - Джим или Мак?
- Что за странное любопытство... нет, я всегда звала его Джеймс. А почему вы спрашиваете?
- Да так, просто пришло в голову. Благодарю вас, миссис Маккьюни. Вы сегодня вернетесь?
- Нет, мне нужно уехать денька на два.
- Ну что ж, еще раз спасибо. Возможно, когда вы вернетесь, мы сможем с вами повидаться?
- Ну конечно, мистер Скотт.
И мы одновременно повесили трубки. Почему-то после этой торопливой беседы у меня остался легкий осадок. Может, из-за того, что я не почувствовал в ней подавленную горем жену. Кроме того, говоря о муже, миссис Маккьюни раз-другой употребила прошедшее время. Но, с другой стороны, иногда некоторые женщины говорят о своих мужьях в прошедшем времени, не придавая этому особого значения. А может, все дело в том, что моя голова продолжала гудеть, как назойливый церковный колокол.
Не в моем характере тушеваться: раз я заварил эту кашу с Маккьюни, то намеревался расхлебать ее до конца.
Мои старые связи в телефонной компании позволили проследить междугородние звонки из дома Маккьюни, а также те, что поступили туда. Начиная с пятнадцатого мая, когда Джеймса Рэнделла Маккьюни видели в последний раз, с номера Зенит, 4-4394 не заказывалось никаких междугородних переговоров, а поступил только один звонок; сделанный из Ньюпорт-Бич, он был принят в воскресенье, двадцать первого мая, в 11.56.
Я записал номер в Ньюпорте, хотя и подумал, что звонок мог быть от какой-нибудь любимой тетушки Джеймса. И, не рассчитывая извлечь из проверки хоть какую-то полезную информацию, я на всякий случай набрал номер. Но что значит даже в мелочах доводить дело до конца: забрасывая удочку на плотву, я подцепил на крючок акулу.
Номер принадлежал "Оранж-Кост-мотелю", расположенному на Прибрежном шоссе, между Ньюпорт-Бич и Корона-дель-Мар. Поговорив с управляющим, я между делом описал ему внешность Джеймса Маккьюни и поинтересовался, не регистрировался ли у них за последние две недели кто-нибудь с такими приметами.
- Не могли бы вы повторить описание?
Я еще раз пересказал ему то, что было указано в заявлении о пропаже, плюс то, на что я обратил внимание, разглядывая приложенную к делу фотографию. Рост - шесть футов, вес - под двести фунтов, сорок три года, рыжие волосы, румяный, с карими глазами. На снимке лицо Маккьюни выглядело волевым; я отметил прямые брови над темными глазами и твердый, я бы даже сказал, жесткий рот.
Скорее всего, именно рыжие волосы и освежили память управляющего.
- Ну конечно, - заявил он. - Похоже, вы имеете в виду мистера Уилсона.
- Уилсона? Он все еще у вас?
- Нет, сэр. Я не видел его с воскресенья. Он здесь прожил неделю. С понедельника по воскресенье.
- Значит, он выписался?
- Нет, не выписывался. Просто... даже не знаю, как сказать... О нем нет ни слуху ни духу.
Уилсон зарегистрировался утром в понедельник, пятнадцатого мая. На неопределенный срок. Утром двадцать первого мая, в воскресенье, управляющий мельком видел его. И это был последний раз, когда попался ему на глаза мистер Уилсон.
Глава 7
Я позвонил в управление полиции и попросил, чтобы в отделении по розыску пропавших для меня подготовили фото Маккьюни, потом смотался в центр города забрать снимок. Из-за этого пришлось прилично задержаться. Чтобы добраться по автостраде Санта-Ана до Ньюпорта и отыскать "Оранж-Кост-мотель", мне понадобилось еще около сорока минут. Управляющий без колебаний опознал в фотографии Маккьюни своего постояльца мистера Билла Уилсона, но не смог прибавить ничего нового к тому, что уже сообщил по телефону.
"Оранж-Кост-мотель" состоял из четырнадцати домиков, расположенных в форме буквы "П", направленной торцами в сторону шоссе. В центре комплекса имелся небольшой бассейн, в котором сейчас плескалась парочка девиц. Маккьюни провел всю неделю в номере 4. Поговорив с жильцами из соседних домиков, я выяснил, что его видели раза два, но никто не мог сообщить о нем каких-либо примечательных подробностей.
Тем временем девицы выбрались из бассейна и устроились на надувных матрасах. Одна из них принялась промакивать себя голубым полотенцем, а другая закурила сигарету. Я подошел к ним. Та, что курила, оказалась стройной фигуристой блондинкой неопределенного возраста - от двадцати одного до тридцати семи. Стрельнув в меня темно-голубыми глазами, она вытянула губы трубочкой и игриво выпустила дым. Ее мокрый купальник состоял всего лишь из двух узеньких полосок ткани.