Прест Томас. Варни вампир 3, или Утро кровавого пира (Варни-вампир - 3)

   "Среди них нет ни одной, - говорил он сам себе, - кто бы не был готов выскочить замуж за самого дьявола и носить титул "графини Люцифер" ради таких денег, которые есть у барона. Выбор у него будет богатый!"
   Мысли мистера Лика были верными и говорили о глубоком знании человеческой природы. Мы поддерживаем его откровенное мнение, что если бы барон Штольмайер из Зальцбурга был даже в десять раз уродливее, то, обладая его богатством, мог бы выбирать такую жену, какая ему нравится. Хотя это общее правило, а в правилах конечно же есть и исключения. По-видимому, они были и в данной ситуации. В любом случае во всех классах общества имеются чистосердечные люди, которые советуются только со своими сердцами, и которые, презирая амбициозных негодяев, являются яркими и памятными примерами другим человеческим существам.
   Такой была Флора Баннерворт. Она бы никогда не принесла себя в жертву богатству и положению в обществе, а отдалась бы только любви своего сердца, даже если бы ей сделал предложение сам принц.
   Глава XCVII
   Приготовления адмирала и визит в Диарбрук
   Баннерворты и адмирал договорились, что он возьмет на себя все приготовления к свадьбе. Ему даже удалось уговорить Флору Баннерворт разрешить ему пригласить больше чем двадцать человек, как было оговорено ранее. Она сказала ему, что он может пригласить сорок, если ему так хочется.
   Адмирал попросил о таком увеличении потому, что получил от юриста такой большой список людей, которых можно было бы пригласить, что нашел чрезвычайно трудным выбрать кого-то конкретно, еще он боялся обидеть других. В силу этого ему захотелось пригласить их всех. Он даже не ожидал, что Флора уступит ему. Однако когда ему разрешили удвоить число приглашенных, он очень обрадовался и сказал Джеку Принглу, с которым совершенно помирился в свойственном ему стиле:
   - Я говорю тебе, Джек, мой мальчик, у нас будет полная корабельная команда, ошибки быть не может, потому что на свадьбе чем народу больше, тем лучше, ты знаешь.
   - Да, да, сэр, - сказал Джек, - это верно. - Я сам не женился и десяти раз, но я всегда был рад повеселиться.
   - Что ты имеешь в виду, Джек, когда говоришь, что не женился и десяти раз?
   - Вы знаете, что я два раза женился в разных портах Индии, потом, разве я не женился на Ямайке? И далее, разве я не женился на Южных островах* (Так англичане называют все тропические острова южнее экватора (прим перев.)), в Тонге?
   - Пропади ты пропадом со своими шлюхами! Разве это женитьба? Почему ты, Джек, такой невежественный?
   - Да, я и вправду такой. Я даже думаю, что из-за невежества наших папаш мы и попали в мир.
   - Как ты посмел сказать "наших", ты, бродяга? Но, в любом случае, я с тобой сейчас не буду спорить, потому что надеюсь, что ты станцуешь хорнпайп** (Английский матросский танец, обычно сольный (прим перев)) на свадьбе. Но запомни, Джек, я не желаю видеть там никакого пьянства, я серьезно.
   - Не напиться на свадьбе - это достаточно трудно, но я давно думаю, что мне следует порвать с этой вредной привычкой и вести себя прилично. А вам, адмирал, я даю обещание, что не выпью за весь день больше двух бутылок.
   - Двух бутылок чего?
   - Рома, конечно.
   - Хорошо, это умеренная доза. Хотя я знаю, что и от пяти с тобой ничего не будет, поэтому можешь пить.
   - Ничего не будет? Конечно не будет. Две бутылки рома не повредят и новорожденному. Они как молоко, вы знаете. Они вообще никак не подействуют на меня. Если бы вода из насоса имела другой вкус и была немного крепче, я бы пил ее.
   - Хорошо, хорошо, Джек, договорились, больше не будем говорить об этом.
   - Думаю там будут скрипки и все такое.
   - О, не сомневайся, там будет большое веселье.
   - Тогда все в порядке. Я покажу им пару вещичек, которые заставят их широко открыть глаза. А если им будут нужны анекдоты, то я именно тот человек, который может травить байки весь вечер, не сомневайтесь. Я расскажу им как вы однажды убегали от дикарки с длинным вертелом, который она называла копьем, и как вы звали на помощь, как будто за вами гнался дьявол.
   Джек очень благоразумно сделал, что не стал дожидаться ответа, поскольку был прекрасно осведомлен, что такие вещи очень не нравятся адмиралу, что могло стать причиной следующей ссоры, которая бы закончилась, безусловно, новым примирением.
   Старик однако был очень доволен тем, что ему доверили готовить свадебные дела, поэтому почти не злился. Его мысли были заняты процессом, который для него был самым интересным. Проведя половину жизни в океане, сам он никогда не женился, поэтому сосредоточил все внимание на своем единственном в мире любимом родственнике, Чарльзе Голланде. Адмирал всегда заботился о матери Чарльза. Однажды, вернувшись домой из трехлетнего плавания он узнал, что она умерла и оставила сироту. Этому ребенку адмирал и заменил родителей, а Чарльз Голланд, в свою очередь, с готовностью принял его в таком качестве. Возможно, самый сильный шок он испытал, когда получил письмо, якобы от Чарльза, но которое на самом деле было написано Маршделом и Варни, и говорило о его намерении бесчестно расторгнуть помолвку с Флорой. Восхищение Флорой у адмирала усилилось, когда она в своей благородной и возвышенной манере отказалась признать бесчестность Чарльза и заявила, что письмо - подделка* (Ситуация описана в первой книге романа (прим. ред.)).
   Мы можем легко представить, что женитьба Чарльза на девушке, которая так убедительно доказала свою любовь к нему, была самым радостным событием в жизни старика, и что он относился к ней с чрезвычайным интересом. Как мы уже упомянули, он на месяц снял дом, понравившийся ему, чрезвычайно красивое и просторное место. Было решено, что после того как они некоторое время побудут в этом доме, они все переедут в имение Диарбрук. А поскольку Баннерворты видели это место только в раннем детстве, они решили заехать туда до свадьбы. Это была идея старого адмирала, потому что он достаточно верно заметил:
   - Вы, вероятно, должны узнать, прежде чем идти туда, в каком состоянии оно находится. Возможно, что в Диарбруке нужно много чего сделать, чтобы это место стало подходящим для того, чтобы там жить.
   Также была вероятность того, что там кто-то уже жил. Оно несколько раз переходило из рук в руки, но сейчас семья Баннервортов могла вернуть его себе в судебном порядке.
   Расстояние было достаточно большим, поэтому чтобы добраться до этого места, нужно было потратить на дорогу целый день. Но поездка туда была приятной, поскольку они ехали в удобном экипаже, снабженном разными приспособлениями. Дорога проходила через одно из самых богатых и живописных графств Англии, украшенное холмами и долами, она напоминала молодым Баннервортам о тех замечательных экскурсиях на континент, которые, когда у них были средства, они когда-то совершали, но которых у них уже давным-давно не было.
   В конце очень красивого дня (красивым он был благодаря времени года), они достигли деревни Диарбрук, рядом с которой находилось имение, и остановились в местной гостинице. Вероятно, поскольку они не были в имении уже очень долго, с ним были связаны какие-то трудности.
   Фактически Мармадюк Баннерворт сдавал имение в обеспечение своих игорных долгов, не оформляя никаких бумаг. Поэтому было возможно, что кто-то жил здесь.
   - Если мы найдем там кого-нибудь, - сказал Генри Баннерворт, - я не буду требовать, чтобы они заплатили арендную плату, в случае если они быстро и спокойно оставят это место.
   - О, конечно оставят, - сказал Чарльз Голланд, - и будут очень рады избежать уплаты ренты. Может, спросить у хозяина гостиницы?
   С этим предложением согласились и вызвали хозяина гостиницы. Когда ему задали этот вопрос, он сказал:
   - О, да. Я знаю имение Диарбрук достаточно хорошо. Это очень красивое маленькое имение. Сейчас там живет мистер Иеремия Шепард, квакер* (Член Религиозного общества друзей, организации, созданной примерно в 1650 году в Англии Джорджем Фоксом, выступают против присяги и войны (прим. перев.)), очень богатый джентльмен. Предположу, что все квакеры богатые люди, потому что, как вы знаете, сэр, они носят широкополые шляпы и не носят воротников.
   - Отличная причина прослыть богатым, - сказал адмирал, - у меня был друг, который говорил, что квакеры создали себе такую безупречную репутацию, что теперь могут спокойно быть негодяями.
   - Хорошо, хорошо, - сказал Генри, - мы навестим его. Как вы думаете, сейчас можно это сделать?
   - О, да, сэр, - сказал хозяин гостиницы, - я уверен, что он сейчас дома. Он очень уважаемый человек, сэр, живет совершенно один, он джентльмен и носит всегда темно-коричневые брюки с гетрами.
   Генри, Чарльз и адмирал, оставив остальных в гостинице, пошли в Диарбрук и обнаружили, что дом превзошел все их самые лучшие ожидания. Это было прочное строение из красного кирпича, выстроенное в тюдоровском** (Стиль эпохи Тюдоров (английская королевская династия XV-XVII вв.) (прим. перев.)
   ) стиле, перед домом был прекраснейший луг из самого зеленого дерна.
   Территория вокруг дома казалась весьма обширной. Семья Баннервортов могла быть довольна первым впечатлением от вновь приобретенного имущества.
   - У вас будут некоторые проблемы с квакером, можете быть уверены, сказал адмирал. - Они цепляются за каждый фунт, шиллинг и пенс, с ними очень трудно поладить.
   - Я думаю, что этот человек будет разумным, - сказал Чарльз. - Можно доказать, что имение много лет принадлежало семье Баннервортов, а твое владение, Генри, документами, устанавливающими право собственности на него, решит все вопросы. Смотри, какой статный слуга идет на звонок колокольчика.
   Ливрейный лакей, имеющий вид того, что часто называют "слуга серьезного человека", подошел к воротам и на вопрос, дома ли мистер Шепард, сказал:
   - Да, он дома, но он не хочет, чтобы его тревожили, потому что он молится, то есть обедает, и не хочет, чтобы его беспокоили в такое время.
   - Я сожалею, но мы должны побеспокоить его, - сказал Генри, - потому что наше дело важное и мы обязательно должны увидеть его.
   После такого возражения слуга открыл ворота и провел их по дорожке, шедшей по одной стороне луга, ведущей к дому. Чем больше они видели, тем больше им нравилось состояние имения. Генри прошептал Чарльзу:
   - Я уверен, что Флора придет в восхищение от этого места, потому что, если я не ошибаюсь в ее вкусе, оно покажется ей приятным и уютным. Я искренне надеюсь, что мы вступим во владение без неприятных судебных разбирательств.
   Их проводили в красивые апартаменты и сказали, что мистер Шепард будет говорить с ними очень коротко. Перед тем как неизвестный узурпатор появился, у них была возможность получить удовольствие от созерцания этого места.
   - Предполагаю, - сказал Генри, - лучше всего сразу же сказать, что я владелец этого места и готов отказаться от ренты за время, в течение которого он жил здесь.
   - О, да, - сказал Чарльз, - можешь не вдаваться в подробности. Но тише! Вот он идет.
   В этот момент отворилась дверь, и появился мистер Шепард, теперешний мнимый владелец поместья Диарбрук, внешность которого соответствовала описанию хозяина гостиницы. Но то, что он сказал, - достаточно важно и требует новой главы, мы обеспечим вас ею.
   Глава XCVIII
   Беседа с квакером в Диарбруке
   Квакер был человеком средних лет и был одет в одежду определенной секты, к которой он принадлежал. В его внешности были то жеманное спокойствие и та отрешенность от мирских мыслей и страстей, которые так много людей принимают за самоотречение, хотя на самом деле люди знакомые с этой сектой, прекрасно знают, что на земле нет более алчных и любящих деньги людей.
   После торжественного жеста, приглашавшего его посетителей сесть, мистер Шепард посмотрел на потолок, как будто шепча молитву, а потом сказал:
   - Воистину, могу ли я спросить, чем я обязан визиту тех, кто в этой несчастной долине неизвестны мне?
   - Конечно, сэр, - сказал Генри, - у вас есть право задать нам такой вопрос. Я вызвал вас потому, что я владелец этого имения, и хочу узнать, каким образом вы поселились в нем и почему живете здесь?
   У мистера Шепарда слегка изменился цвет лица, он сделал шаг или два назад, а затем сказал:
   - Это моя собственность, но я отказываюсь показывать свои документы всем и каждому. Можете идти, дверь за вами.
   - Мистер Шепард, - сказал Генри, - я в состоянии доказать мое право на имение, а акт о выселении вскоре заставит вас это место покинуть. Но мне не хочется делать того, что я могу сделать в данных обстоятельствах. Поэтому уведомляю вас, что если после моего заявления вы спокойно покинете его в течение четырнадцати дней, я не буду возбуждать расследование по поводу того, как долго вы живете здесь и не буду требовать с вас ренты.
   - Ваши слова - чушь, друг мой, - сказал квакер, - и если вы причините мне хоть малейшее беспокойство, я затащу вас в суд лорд-канцлера, откуда вы больше никогда не выйдете. Я предупреждаю вас. А теперь еще раз говорю вам, что дверь прямо за вами. Прошу, чтобы вы сразу же за нее и отправлялись.
   - Вот что я скажу вам, мистер квакер, - сказал адмирал, едва сдерживавший себя до этого момента, - вы похожи на самого большого жулика, которого я когда-либо видел, а я видел много наглых обманщиков. Мы сейчас так накостыляем вам за ваше проклятое упрямство, вы, волк в овечьей шкуре, что вы пожалеете. Мы сделаем это, даже если это будет стоить мне тысячи фунтов.
   - Будь ты проклят, старый дурак, - сказал квакер, - я владею имением по закону и буду владеть им. У меня есть друг в суде, он затащит тебя в суд лорд-канцлера, а я отделаюсь всего лишь мелкими расходами. Это прекрасное имение и я не собираюсь с ним расставаться.
   - Но вы должны оставить его настоящему владельцу, - сказал Чарльз. Зачем вам зря нести судебные издержки?
   - Учи свою бабушку как сосать яйца, молодой человек, - сказал квакер. Я желаю всем вам хорошего дня, вы все можете вернуться туда, откуда пришли и повеситься, если вам это нравится, мне все равно. А я решил жить и умереть в этом прекрасном имении.
   - Ты, лицемерный вор! - сказал адмирал.
   - Будь ты проклят, - сказал квакер. - Обедия, проводи этих грешников с моей территории. Если они откажутся идти быстро, можешь выгнать их пинками. Можешь также натравить на них нашу собаку Таузера, чтобы она вырвала из их задниц побольше мяса.
   Квакер повернулся и очень статной манерой пошел к выходу из комнаты. В это время адмирал сделал несколько шагов вперед и дал уходящему такого пинка под зад, что тот пулей вылетел из комнаты.
   - Вот, друг, - сказал адмирал, - раз уж ты заговорил о пинках, думаю, это будет хорошим началом. Ты не знаешь, с кем имеешь дело. А теперь, мистер Обедия, ваша очередь, а потом, когда выйдем, мы поговорим с Таузером.
   - Умоляю вас, господа, - сказал Обедия, - вам нужно нас простить...
   - Может быть ты хочешь, чтобы тебя потягали за нос?
   - Нет, нет, он у меня уже и так достаточно длинный. Я лучше пойду в помещение для слуг.
   Сказав это, Обедия на огромной скорости выбежал из комнаты, оставляя адмирала и его спутников победителями на поле битвы. Несмотря на то, что и Генри, и Чарльз не одобряли атаку адмирала, они не могли сдержаться от смеха, а когда вышли из дома, Чарльз сказал:
   - Дядя, можете быть уверены, вас затащут на квартальную сессию.
   - Плевал я на квартальную сессию! - сказал адмирал. - Ты думал, я буду спокойно сидеть, когда этот бродяга пообещал надавать мне пинков? Сказать мне такое - это все равно что засунуть голову в дупло с осиным гнездом.
   - Хорошо, - сказал Генри, - думаю, это подходящее сравнение. Но пока нам нужно подыскать другое место жительства. Ваш друг, юрист из города, может вести это наше дело, и, возможно, в конце концов, мы выгоним квакера даже раньше, чем можно предположить.
   - Я буду молиться о том, чтобы скорее наступил тот день, - сказал адмирал, - когда этот подлец-святоша покинет это место. За всю свою жизнь я никогда не встречался с такой наглостью.
   - Не обращайте на него внимания, - сказал Чарльз, - это время конечно же придет. А до этого мы без труда сможем подыскать себе какое-нибудь милое зеленое место. Я рад, что Флора еще не увидела этого места, иначе бы она стада жалеть о его красоте.
   Придя в гостиницу, они рассказали миссис Баннерворт и Флоре о неудаче своего визита и о наглости занявшего дом человека. В этот вечер все они хорошо посмеялись над сценой, которая произошла между адмиралом и квакером. В целом они были так счастливы, как будто уже без трудностей и проблем вступили во владение имением Диарбрук.
   Они решили на ночь остаться в гостинице, хотя их лошади уже передохнули и они могли отправляться назад. Но им уж очень понравился пейзаж этой местности, и они решили прогуляться при лунном свете, когда все кажется серебристым, выглядит так мило и тихо, так задумчиво и спокойно, что отвлекает от всех земных мыслей и избавляет от любого раздражения по поводу людской алчности и наглости.
   - В такие моменты, - сказала Флора, - которые полностью похищают наши сердца, мы понимаем, как мало нам нужно для комфортного существования.
   - Действительно, - сказал Чарльз, - и я, и ты, Флора, не роптали бы на судьбу, если были бы беднее, чем сейчас, когда Небеса дали нам такую любовь и молодость.
   - Это и в самом деле, - сказал Генри, - очень замечательно.
   - Вы же, - заметил адмирал, - тоже еще молоды и не дурны собой, почему бы и вам не влюбиться в кого-нибудь?
   - Не будьте так уверены, дядя, - сказала хитро Флора, - что он ни в кого не влюблен.
   Старый адмирал засмеялся, ему нравилось, когда Флора называла его дядей, и сказал:
   - Ты мне расскажешь об этом как-нибудь наедине, Флора. Но не сейчас, когда эти парни подслушивают каждое наше слово.
   - Я расскажу, - сказала Флора, - я открою вам большой секрет Генри.
   - Это очень нехорошо, - сказал Генри, - мягко выражаясь.
   - Вовсе нет. Если бы это ты мне его рассказал, Генри, тогда было бы другое дело, но, поскольку я узнала его благодаря своей проницательности, я не вижу, что обязана хранить его и жалеть тебя.
   - Она надеется, - сказал Чарльз, - что это будет уроком для тебя в другой раз, когда ты захочешь полностью рассказать ей что-нибудь.
   - Я в безвыходном положении, - сказал Генри, - единственное мое утешение это то, что я нисколько не возражаю, чтобы адмирал узнал все об этом. Я хотел сам со временем рассказать ему обо всем.
   - Правда? - спросил адмирал. - Но теперь мне все расскажет та, которая знает обо всем лучше тебя. Поэтому ничего не нужно говорить.
   В таких приятных беседах они проводили время, пока прохладный ночной воздух не коснулся их чувств, заставив их подумать, что будет благоразумнее вернуться в гостиницу.
   После принятия вечерней пищи Флора и миссис Баннерворт удалились отдыхать, а джентльмены, по просьбе адмирала, остались поговорить об одном деле, в котором все они были очень заинтересованы. Все они очень хотели узнать о местонахождении и судьбе Варни, который таким таинственным образом исчез тогда, когда они не ожидали от него такого маневра.
   - Все вы видите, - сказал адмирал, - что врожденные привычки не так уж легко оставить. Этот вампир, вероятно, не мог удержаться долго без своих старых трюков.
   - Не знаю, - сказал Чарльз Голланд, - я скорее склонен думать, что он как-то понял, что является обузой для нас и из-за своей гордости, которой в нем было достаточно, решил как можно скорее уйти.
   - Возможно, и так, - сказал Генри, - я тоже склонен верить, что вампир Варни сделал это из благородных побуждений.
   - Это все очень хорошо, - сказал адмирал, - но вы должны признать, что он ушел не самым вежливым образом. Более того, я не могу одобрить его прыжок со стены сада на доктора Чиллингворта. Он прыгнул как кот на мышь.
   - Будьте либеральны, дядя, - сказал Чарльз, - и вспомните, что мы еще точно не знаем, Варни ли прыгнул на доктора, потому что доктор говорит, что может ошибаться.
   - Чепуха, - сказал адмирал, - доктор все прекрасно знает.
   - Доктор, - сказал Чарльз, - кажется, придерживается мнения, что кто бы на него ни напал, этот человек знал о ценности картины, которая, как он верит, имела дополнительную подкладку с огромным количеством банкнот.
   - Это, - сказал Генри, - в конце концов, всего лишь предположение, а Варни, если это был он, возможно, сейчас является бездомным бродягой. Я думаю, что, если он опять начнет заниматься своими вампирскими трюками, его вскоре обнаружат, и мы о нем еще услышим.
   - По его собственным словам, - сказал Чарльз Голланд, - он не был очень-то разборчив в способах пополнения своего похудевшего кошелька. Мы можем легко себе представить, что вампирские дела так ужаснут и парализуют людей, что ему будет немного сложновато заниматься грабежом при таких обстоятельствах.
   - Сейчас может быть одно из двух, - добавил Чарльз, - либо он опять взялся за старое и будет заниматься этим более активно, чем когда-либо, либо он ушел в забвение и мы никогда больше о нем не услышим. Я искренне надеюсь, что последнее будет лучше для него и для всех, кто связан с ним.
   - Проклятый урод, - сказал адмирал, - я не хотел бы, чтобы он голодал, но он причинил нам столько неприятностей. Я надеюсь, что, если с ним случится что-нибудь плохое, он без колебаний обратится к нам и мы ему поможем. Ну что, еще по стаканчику или пойдем спать?
   Выбрали идти спать, они знали, что адмиралу хочется отдохнуть, но он об этом первый никогда не скажет. Через полчаса все они, к чьей судьбе мы испытываем глубокий интерес, были укрыты одеялами и спали.
   А мы теперь вернемся к тому, что замышлял странный и таинственный барон Штольмайер из Зальцбурга, ведь у него были какие-то скрытые цели, которые вскоре, несомненно, должны стать явными.
   Глава ХСIХ
   Барон становится хозяином Андербери-на-Горе и начинает поздравлять
   себя. - Сон
   Мистер Лик почувствовал огромное облегчение, когда узнал, что факт нахождения трупа в подземном ходе андерберийского дома не станет причиной отказа барона от поместья.
   Мистер Лик не мог скрыть от себя, что у многих такая находка вызвала бы отвращение, тем более, что дело до сих пор было окутано тайной. Кому нравятся убийства?
   Сейчас мистеру Лику было все равно, купит барон андерберийский дом или снимет его, потому что в первом случае он получит свои проценты сразу, а во втором он получит даже больше, только постепенно.
   Он с лихорадочным нетерпением ждал известия о том, какой вариант выберет этот знатный человек. Когда наконец он сказал странным тихим голосом, что даст за Андербери-на-Горе десять тысяч фунтов, мистер Лик немедленно в ужасной спешке написал об этом владельцу, предлагая безотлагательно согласиться. Поскольку владелец никогда больше не планировал посещать андерберийский дом, и, кроме того, хотел скорее получить деньги, он написал ответ, тоже в ужасной спешке, что согласен и заодно попросил мистера Лика оформить все как можно быстрее, пообещав ему крупную премию, в дополнение к его проценту. Сделка была оформлена очень быстро. Агент вел себя так, как будто был фельдмаршалом герцогом Веллингтона и выиграл все континентальные битвы.
   Он сразу же пошел к барону и рассказал ему, что получил письмо от владельца Андербери-на-Горе, который хочет за поместье десять тысяч пятьсот фунтов, но оставляет ему, мистеру Лику возможность продать его за десять тысяч фунтов.
   - Мой господин барон, - сказал мистер Лик, - бизнес есть бизнес, я могу положить двести пятьдесят фунтов в свой карман, а вы можете оставить двести пятьдесят в вашем.
   - То есть, - сказал барон, - вы готовы разделить процент вашего нанимателя со мной?
   - О нет, это не совсем так, вы знаете, мой господин. В таких сделках каждый делает что может для себя. Мне очень жаль, если вы подумали, что, что...
   - Мистер Лик, - прервал его барон, - вам не нужно деликатничать со мной. Я знаю, что вы подлец, поэтому не извиняйтесь и не думайте, что я помогу вам в ваших мерзостях. Я отказываюсь дать больше десяти тысяч фунтов за андерберийский дом. Если вы не продадите мне его в течение часа, я его не куплю вообще.
   - Тогда договорились, - простонал мистер Лик, поняв, что барон не даст ему больше. - Договорились, мой господин. Я надеюсь, что вы похороните прошлое в том, что вы называете забвением.
   - Очень хорошо, - сказал барон. - Я полагаю, если дать вам чек на тысячу фунтов в качестве депозита, можно сразу же вступать во владение, пока не будут готовы бумаги?
   - Конечно, мой господин барон. О! Конечно.
   Барон дал мистеру Лику чек на тысячу фунтов одного из самых крупных банковских домов Лондона и взял с него расписку в получении. Через два часа, такими стремительными и быстрыми были его действия, он вступил во владение андерберийским домом и нанял ранее смотревших за домом мужчину и женщину, которые были временными слугами, к себе прислугой, пока не найдет прислугу, соответствующую его положению в обществе и дому, в котором он поселился.
   Мистер Лик вытаращил бы глаза от удивления, если бы видел, как барон в одиночку ходит из комнаты в комнату.
   - Я наконец нашел себе дом? - спросил он сам себя, стоя в большой гостиной. - Я наконец-то на самом деле могу назвать его своим? И отсюда меня не изгонят мои враги? Дайте подумать. Я скоро устрою здесь такой праздник, что о нем будут говорить очень долго. На этом празднике я увижу всех местных молоденьких дамочек, самых красивых, из высшего общества и богатых, каких только можно найти в округе. Из них я выберу кого-нибудь, кто на время станет хозяйкой этих статных залов. Именно так: только на время. Интересно, здесь есть семейный склеп? Если есть, я бы хотел его использовать.