Прест Томас. Варни вампир 3, или Утро кровавого пира (Варни-вампир - 3)

   По-видимому, полностью удовлетворенный тем, что избежал преследования, если таковое предпринималось теми, кого он оставил в смущенном состоянии, вампир быстро зашагал к дому, который сдавался внаем и был единственным домом, в который можно было попасть, идя по аллее. У вампира были все средства, необходимые, чтобы войти в это место. Достав из кармана ключ, он открыл ворота в стене, которая окружала территорию вокруг дома, и исчез на территории, примыкающей к нему.
   Не было сомнений, что он чувствовал, что за ним охотится городская толпа. Именно она, та, которая сожгла его дом, вынудила его так часто менять резиденции. Ведь если бы он попался ей, она бы, нет сомнений, принесла его в жертву своему суеверию.
   Он прекрасно себе представлял, что будет с ним, если, попадет в руки беспощадной толпы. Каждый, входивший в эту толпу, был убежден, что не будет ни мира, ни процветания, ни счастья/в этом месте, пока не будет уничтожен главный-враг всего этого - вампир.
   Чарльз на несколько мгновений остановился, чтобы подумать, стоит ли ему разговаривать с Варни сейчас или отложить разговор, ведь теперь он все равно знал, где его искать в другой раз.
   Но потом он подумал, что Варни может поменять резиденцию даже в течение нескольких часов. Поэтому Чарльз решил поговорить с ним прямо сейчас.
   Оставался еще один трудный вопрос: как выполнить такое намерение? Если он позвонит в звонок и представится, разве Варни, который прибежал сюда, чтобы скрыться, будет отвечать на звонок?
   После некоторых раздумий он придумал план, который позволит ему войти в любом случае. А уж тогда он найдет таинственное существо, которое ему нужно, и у которого, вероятно, нет особых причин возражать против встречи с ним для того, чтобы мирно поболтать, как это было в прошлый раз в развалинах.
   На дощечке, которая была прибита перед домом, он увидел, что обращаться по поводу аренды дома нужно к мистеру Нэшу, который живет здесь неподалеку. У Чарльза была внешность уважаемого человека, он подумал, что ему, вероятно, доверят ключи, якобы для того, чтобы осмотреть дом с целью арендовать его. Таким образом он и собирался войти.
   В соответствии с планом он сразу же отправился к мистеру Нэшу и осведомился насчет дома. Конечно, он старался сделать вид, что хочет снять дом, чтобы не вызвать подозрений. Наконец он сказал:
   - Я хотел бы осмотреть дом. Если бы вы дали мне ключ, я бы скоро вернул его вам.
   Последовало явное колебание со стороны арендодателя, наконец тот сказал:
   - Думаю сэр, вы удивитесь тому, что я не сразу соглашусь. Сюда на днях уже приходил человек, который под тем же предлогом забрал ключ и больше не пришел. У нас от этого дома два ключа: один у меня, второй у жены.
   Вот каким способом вампир Варни заполучил ключи, чтобы иметь возможность пробираться в дом.
   - Как давно он провернул такой трюк? - сказал Чарльз.
   - Около двух дней тому назад, сэр.
   - Это только показывает, что когда один человек поступает неправильно, подозрение в таком же поведении падает и на другого человека. Вот мое имя и адрес. Я бы хотел пойти и осмотреть дом один, потому что думаю, что могу оценить дом лучше в одиночестве, мне нужно посмотреть размеры комнат без того, чтобы за мной наблюдали и торопили меня, отрывая от процесса оценки, при всем уважении к вам.
   - О, уверяю вас, сэр, - сказал мистер Нэш, - я бы совсем не был нетерпелив. Но если вы хотите идти один...
   - Да, я хочу
   - О, сэр, тогда вот ключ. Джентльмену, который оставляет свое имя и адрес, мы, естественно, не можем отказать. Я сказал вам о том, что случилось, просто для поддержания разговора, я надеюсь, вы не подумаете, что я намекал на то, что подозреваю вас в том, что вы не вернете ключ.
   - О, конечно нет, конечно нет, - сказал Чарльз, который был рад получить ключ на любых условиях. - Вы совершенно правы, и я прошу вас об этом больше не говорить. Я все понял.
   Он вышел и снова подошел к пустому дому, пройдя через аллею. Вставив ключ в замок он был удовлетворен тем, что ворота сразу же открылись.
   Когда он прошел через них и осторожно закрыл за собой дверь, Чарльз нашел, что оказался в красивом саду, а на некотором расстоянии впереди обнаружил дом, перед которым была хорошо ухоженная лужайка.
   Он не боялся, что Варни заметит его до того, как он дойдет до дома, потому что не планировал заставлять вампира разговаривать с ним. Он надеялся, что, раз уж он его нашел, Варни не будет уклоняться от беседы.
   Поэтому он прошел к лужайке, не делая ничего, чтобы скрыть свое появление, а подойдя к дому позволил своим шагам быть такими громкими, какими они обычно бывают. Но никто не появился. Не было ни слышно, ни видно никаких признаков присутствия здесь какого-либо живого существа, помимо него самого.
   Постепенно, в процессе разглядывания этого заброшенного места, в котором он находился, мрачная тишина стала воздействовать на его воображение, и, даже не заметив этого, он стал двигаться вперед с большой мягкостью и осторожностью, как будто этого требовала цель его визита.
   Таким образом, он вошел в зал дома, где стоял некоторое время и очень внимательно прислушивался. Он не услышал в доме ни звука.
   "И все-таки он должен быть здесь, - подумал Чарльз, - я отходил всего на несколько минут, и вряд ли он за это время ушел после такой пробежки через луга. Я осмотрю каждую комнату в этом месте, но найду его".
   Чарльз сразу же приступил к поискам вампира и стал осматривать комнату за комнатой в этом доме. На первом этаже было всего четыре комнаты, и их он осмотрел очень быстро. Ничто не указывало на то, что там кто-то был. С чувством разочарования он стал медленно подниматься вверх по лестнице.
   День уже начался, поэтому было очень светло. Но даже для деревни это был еще ранний час, поэтому мистер Нэш удивился, увидев человека, чья внешность явно не говорила о том, что он жаворонок.
   Такие мысли в голове Чарльза Голланда не возникали, потому что он был занят разгадкой многих тайн, которые окружали Варни. Он поднялся на лестничную площадку второго этажа и открыл первую попавшуюся на глаза дверь. Дверь вела в достаточно большую комнату. Мебели в ней было очень мало, и Чарльз уже собрался посчитать эту комнату пустой. Но его взгляд упал на черный предмет, который был свален под окном. Этот предмет лежал в самой затемненной части комнаты.
   Он автоматически отскочил, потому что этот предмет был бесформенным, и нельзя было определить, что же это на самом деле было.
   Затем он медленно и осторожно - как обычно люди подбираются к тому, с чем они не знакомы и что может вызвать неизвестные опасные последствия приблизился к этому предмету.
   Первой мыслью было, что перед ним лежит человеческое тело. По тому, как совершенно тихо оно лежало, он подумал, что сейчас обнаружит кровь несчастной жертвы.
   После более пристального изучения он нашел, что все тело, включая большую часть головы и лица, было завернуто в большой плащ. Он вскоре понял, что его мысль о безжизненности тела была ошибочной, потому что теперь отчетливо слышалось дыхание спящего человека.
   Он подходил ближе и ближе. Затем сомкнул руки и сказал голосом, близким к шепоту:
   - Это... это он... Вампир.
   Да, в этом не было сомнений. Это был сэр Френсис Варни. Он лежал здесь, завернувшись в свой большой кавалерийский плащ, в котором был представлен в разных местах этого повествования. Здесь его могла бы без помех настичь рука врага, потому что он, видимо, устал так, что его не могли разбудить никакие звуки.
   Чарльз Голланд смотрел на него со смешанными чувствами. Здесь лежало существо, которое расстроило прекрасную Флору Баннерворт, существо, которое вынудило семью Баннервортов покинуть ее древний дом, с которым были связаны все их ассоциации. Это же таинственное существо, чтобы провернуть свои задумки и планы, насильно заточило его, Чарльза, в темницу и заковало в цепи. Оно лежало здесь в его власти.
   - Разбудить его, - сказал Чарльз, - или дать ему поспать и отдохнуть, потому что его члены очень устали и его веки опускаются сами по себе? Нет, мое дело слишком срочное.
   Он закричал громким голосом:
   - Варни, Варни, проснитесь!
   Звук совершенно не прервал глубокий сон вампира, который тихо застонал и слегка двинул рукой. Эта внезапная тревога имела свой результат, потому что он начал бормотать во сне, произнося странные слева, некоторые из которых Чарльз мог четко услышать, хотя другие были произнесены настолько неразборчиво, что их нельзя было понять.
   - Где это? - сказал он. - Где, где это спрятано? Снести дом! Убийство? Нет, нет, нет! Не нужно убийства! Я не хочу, я не стану. На моих руках достаточно крови. Деньги! Деньги! Гнусные негодяи!
   Что конкретно означали эти трудноразличимые слова, Чарльз, конечно, совершенно не мог понять, но он внимательно слушал, надеясь что с его губ сойдет что-нибудь, что прольет свет на какие-нибудь таинственные обстоятельства, с которыми он был так тесно связан.
   Однако опять последовала тишина, которую нарушали только редкие тихие стоны. Но внезапно, когда Чарльз уже собирался закричать еще раз, Варни произнес несколько бессвязных предложений.
   - Никакого ущерба, - сказал он, - никакого вреда. Маршдел подлец! С его головы не упало и волоса. Нет, нет. Освободить его, да, я освобожу его. Берегитесь! Берегитесь, Маршдел! И вы, Мортимер. Виселица! Да, виселица! Но где же яркое золото? Оно сотрет из памяти воспоминания о кровавом деле. Где оно спрятано? Золото! Золото! Золото! Оно не в могиле, его не может быть там, нет, нет, нет! Не там, не там! Зарядить пистолеты. Так, так! Умри, подлец, умри! Умри, умри!
   Отчаявшись вынести какую-либо четкую информацию из этого бреда, Чарльз опять громко закричал:
   - Варни, проснись, проснись!
   Но как и в первый раз спящий человек не услышал крика. Его глаза были закрыты, сон продолжался. Он мог длиться еще долгое время.
   - Я слышал, - сказал Чарльз, - что есть много людей, которых не может разбудить никакой шум, но которых может мгновенно разбудить легчайшее прикосновение к ним. Я попробую прикоснуться к этому спящему существу.
   Сказав это он приблизился к сэру Френсису Варни и слегка коснулся его кончиком ботинка.
   Эффект был потрясающий и мгновенный. Вампир подпрыгнул на ноги, как будто его привела в движение какая-то мощная машина. Он отбросил плащ, чтобы освободить себе руки и набросился на Чарльза Голланда, повалив того на пол, где произвел захват и закричал:
   - Безрассудный дурак! Кем бы ты ни был, зачем ты потревожил меня? Зачем вынуждаешь избавить мир от тебя?
   Атака была такой внезапной и ужасной, что если бы даже у Чарльза были силы, сопротивление было бы бесполезно. Все, что он мог сказать, было:
   - Варни, Варни! Вы меня не узнаете? Я Чарльз Голланд. Разве вы хотите убить меня сейчас, после того как вы могли легко сделать это там в темнице, откуда вы меня отпустили?
   Звук его голоса убедил сэра Френсиса Варни, что это был действительно Чарльз Голланд. Этот голос имел извиняющийся тон, поэтому Варни ответил:
   - И зачем же тебе, после того как я тебя однажды освободил, понадобилось опять подвергать себя опасности и приходить в мою нору?
   - Я не думал об опасности, - сказал Чарльз, - потому что не думал, что вы причините мне зло. Я не думаю, что вам нужно убивать меня.
   - Ты пришел сюда в полной уверенности, что мне не нужно тебя убивать? Молодой человек, у вас что, десять жизней, которыми вы можете рисковать? В связи с угрозой для меня я уже однажды освободил вас, хотя в другой раз, в более скверном настроении, я бы охотно лишил вас жизни. Теперь вы вынуждаете меня совершить действие, совершать которое я не хотел. Вдобавок это не даст мне спокойно заснуть.
   - Уберите руку с моего горла, Варни, и я скажу вам, что привело меня сюда.
   Сэр Френсис Варни сделал это.
   - Вставай, - сказал он, - вставай. Я видел достаточно крови, чтобы снова страдать от предвкушения ее появления. Но тебе не следовало приходить сюда и искушать меня.
   - Нет, поверьте мне, я пришел сюда с добром, а не со злом. Сэр Френсис Варни, выслушайте меня сначала, а потом обвиняйте в настойчивости, благодаря которой я нашел ваше секретное прибежище. Позвольте мне сразу сказать, что это место останется вашим убежищем, потому что я не выдам вас.
   - Продолжайте, продолжайте. Что вам нужно?
   - Во время моего долгого и изнурительного заточения я глубоко и с болью обдумывал причину вашего появления в поместье Баннервортов и вашего последующего поведения. Затем я убедился, что в этом деле есть какая-то скрытая сторона. Я уверен, что здесь есть какой-то секрет, какая-то тайна, объяснить которую можете только вы и которая лежит а основе всех ваших действий.
   - Продолжайте, - сказал Варни.
   - Разве я сказал мало, чтобы вы могли понять цель мoero визита? Я хотел бы, чтобы вы открыли тайну и сказали, что вам нужно, чего вы хотите, что заставило вас стать заклятым врагом семьи Баннервортов.
   - Значит, вы говорите, что эта скромная просьба привела вас сюда?
   - Вы говорите так, словно праздное любопытство заставило меня сделать это, но вы знаете, что это не так. Ваша речь и ваши манеры говорят о том, что вы достаточно мудры, чтобы увидеть мои высокие мотивы.
   - Назовите их.
   - Вы, более чем однажды, вели себя со странным романтическим благородством, как будто просто были вынуждены искать что-то, используя любые средства, которые не соответствовали вашей природе. Одна из моих задач - пробудить эту вашу благородную природу, которая спит в вас и только иногда просыпается, чтобы показать ваш истинный характер. Я пришел сюда ради вас.
   - Но это не единственная ваша задача?
   - Не единственная, вы правы. Есть одна девушка, которая для меня дороже всего мира. Она была прекрасна и спокойна. В ее глазах играло счастье, и она должна была оставаться счастливой, потому что ее разум более прекрасен, чем ее восхитительные формы. Ее жизнь должна была проходить, как прекрасный солнечный и радостный летний день. Вы подсыпали яд в чашу радости, которую великий Господь дал ей прислонить к своим губам. Зачем вы это сделали?
   - Вы сказали все, что хотели сказать?
   - Я сказал суть своего визита. Я бы мог конкретизировать сказанное. Но моему сердцу не хочется этого делать. Но ради вас, а также ради тех, кто очень дорог для меня, позвольте мне попросить вас обдумать мою просьбу. Расскажите о своих мотивах. Вы не можете сказать, что мы не в состоянии помочь вам.
   Несколько мгновений Варни молчал. Он, казалось, был ощутимо тронут манерой речи молодого человека, а также сутью его слов. Можно было предположить, что Чарльзу Голланду удалось произвести такое впечатление на сэра Френсиса Варни своим обаянием, которое нравилось последнему, потому что он наконец сказал тихим голосом:
   - Продолжайте, продолжайте. Я уверен, вы хотите сказать больше.
   - Нет, Варни. Я уже сказал достаточно. И я бы не сказал столько, если бы не знал, не был бы полностью уверен без всяких сомнений в том, что вы не лишены человеческих чувств.
   - Я не лишен человеческих чувств? Вы хоть знаете, кому вы это говорите? Разве я не тот, перед кем дрожат все люди, чье имя вызывает ужас и скорбь? И вы еще можете говорить о человеческих чувствах? Нет, если бы они у меня были, они, поверьте мне, были бы уничтожены теми, кто с дикой свирепостью преследует меня, желая забрать мою жизнь.
   - Нет, Варни. Я знаю, что вы можете мыслить глубже. Вы прекрасно знаете, что сами стали причиной того, что люди хотят убить вас. Вы прекрасно знаете, какую боль и какой ужас вы причинили им.
   - Да, я знаю, знаю.
   - Значит, вы не можете обвинять невежественных людей в том, что они поверили в то, что вы тот, за кого себя выдаете.
   - Вы сказали, что я выдаю себя, - сказал Варни с горечью, - как будто сомневаетесь в том, что я тот, кем меня считают тысячи и поэтому боятся.
   - Тысячи, может, и считают, - сказал Чарльз Голланд, - но я не вхожу в их число, Варни. Меня нельзя сделать жертвой суеверий. Даже если бы вы совершили на моих глазах какие-нибудь чудеса, которые бы убедили других в вашей сверхъестественной природе, я бы скорее не поверил своим чувствам, чем позволил такой ерунде смутить мои мозги.
   - Продолжайте, - сказал сэр Френсис Варни, - продолжайте. У меня больше нет для вас ничего. Мне нечего сказать вам.
   - Нет, вы уже слушали меня достаточно долго, чтобы у меня появилась надежда, что в вас проснулась человечность. Не дайте разбиться этой надежде, сэр, когда она только появилась. Я прошу вас рассказать то, что, должно быть, вызывает у вас боль, не ради себя, а ради Флоры, которой вы должны многое компенсировать.
   - Нет, нет.
   - Ради всего великого, хорошего и справедливого я прошу вас рассказать.
   - Ну что поделаешь с такой мольбой? Обращаться с таким чувством к человеку, который знает реальность и человеческую природу?
   - Нет, сэр Френсис Варни. Сейчас вы даете неверное представление о себе. Вы прошли долгую и, возможно, бурную жизнь. Вы можете посмотреть на вашу жизнь и вспомнить о том, что вы принадлежите к большому человеческому роду, что у вас есть человеческие чувства и человеческие привязанности?
   - Спокойно, спокойно...
   - Нет, сэр Френсис Варни, если вы, положи руку на сердце, скажете, что не знаете, что такое любовь, что такое надеяться на будущую радость, сосредоточиваясь на одном человеке, я в отчаянии покину вас. Если вы скажете мне, что никогда не испытывали такого чувства, какое я испытываю сейчас к Флоре Баннерворт, к человеку, ради которого были готовы отдать не только жизнь, но и надежду на счастливое будущее, если вы скажете мне спокойно и честно, что вы не испытывали таких человеческих чувств, я больше не буду давить на вас, заставляя открыть тайну.
   Было видно, что сэр Френсис Варни в замешательстве. Чарльз Голланд собирался что-то добавить, когда вампир схватил его обеими руками за грудь и внезапно прервал, сказав:
   - Вы хотите свести меня с ума, вызывая из скрытых клеток памяти образы прошлого?
   - Значит, есть такие образы, которые можно вызвать, они просто спят, и нужно всего лишь прикосновение, чтобы вернуть их к жизни и придать им силу. Так же, чтобы разбудить вас недавно, нужно было всего лишь прикоснуться к вам. О, сэр Френсис Варни, не говорите мне, что вы не человек.
   Вампир состроил такое выражение лица, будто намеревался ударить Чарльза Голланда. Но затем он опустился почти на пол, словно его больно ранили какие-то воспоминания и привели в оцепенение руку. Он трясся от нежелательной эмоции. Из-за того, что у вампира было яростное и злобное выражение лица, Чарльз испугался, что у него возрастет нежелание рассказывать что-либо и из него нельзя будет вытянуть признание.
   - Варни! - закричал он. - Варни, успокойтесь! Вас будет слушать тот, кто не станет вас осуждать и не будет делать поспешных выводов, тот, кто достаточно милосерден. Он будет пытаться истолковать все сказанное в вашу пользу. Расскажите мне все, прошу вас, расскажите мне все.
   - Это странно, - сказал вампир. - Я никогда не думал, что что-то человеческое заденет меня. Молодой человек, вы задели струны моей памяти. Они вибрируют в моем сердце, производя каденцию и рождая звуки давно прошедших лет. Потерпите немного.
   - И вы расскажете мне?
   - Расскажу
   - Я удовлетворен вашим обещанием, Варни.
   - Но и вы должны пообещать мне держать все в секрете. Даже на дикой природе, где вас не сможет услышать никто, кроме Небес, вы не должны будете произносить ни слова из того, что сейчас услышите.
   - Увы! - сказал Чарльз. - Я не могу сохранять такую конфиденциальность. Я уже сказал, что это не только для меня. Я хочу узнать о том, кто вы и кем вы были для той, кто очень дорога мне. Даже все прелести жизни не приводят меня в такой восторг, как ее очаровательный взгляд. Кажется, что в нем присутствует свет Небес, откуда она сошла ко мне.
   - Значит, вы не услышите моего признания, - сказал Варни, - потому что я не хочу, чтобы вы рассказывали это Флоре Баннерворт.
   - Должно быть, так.
   - Но вы очень хотите услышать то, что я могу рассказать?
   - Очень хочу, в самом деле, очень хочу.
   - Значит, вам можно верить, раз вы честно сказали мне об этом, а не пообещали молчать сразу. Если бы ваше обещание хранить тайну исходило от ваших губ, а не из вашего сердца, я бы не поверил вам. Думаю, что я решусь довериться вам.
   - Принимая во внимание, что я расскажу Флоре то, что расскажете вы.
   - Вы можете рассказать об этом ей, но никому больше без моего разрешения.
   - Я согласен на такие условия и буду добросовестно выполнять их.
   - Я ни на секунду не сомневаюсь в вас. А сейчас я расскажу вам то, что еще никогда не рассказывал ни одному смертному. Сейчас я соединю фрагменты, которые вы могли слышать от других.
   - От каких других?
   - От доктора Чиллингворта и от того, кто когда-то был лондонским палачом.
   - Да, я от этих людей кое-что слышал.
   - Тогда выслушайте меня. Вы лучше поймете то, что уже слышали. Несколько лет назад, не важно, сколько конкретно, в штормовую ночь, осенью, сидели двое бедных людей. Бедность приходит к высокомерному, расточительному и заносчивому человеку, который всю жизнь только развлекался и тратил Деньги, никогда не занимаясь тем, что эти деньги приносит.
   - Два человека? А кто они были?
   - Одним из них был я. Посмотрите на меня! Я был одним из тех людей. В моем сердце бились сильные и злые страсти.
   - А кто был другим?
   - Другим был Мармадюк Баннерворт.
   - Господи! Отец той, кого я обожаю? Самоубийца...
   - Да, он самый. Этот человек запятнал себя тысячами грехов, дискредитировал себя тысячами преступлений. Это был отец той, в ком нет признаков его природы, которая не унаследовала от него ничего, кроме фамилии. Этот человек сидел со мной и строил планы, придумывая, как, используя обман и насилие, мы сможем продолжить нашу обычную жизнь, полную попоек и диких дебошей.
   - Продолжайте, продолжайте, поверьте, мне очень интересно.
   - Я вижу. Мы не могли выбрать ничего подходящего из того, что в изобилии придумывало наше воображение. Обман и мошенничество с фальшивыми костями за игорным столом нас не удовлетворяло, мы решились на насилие. Если простой грабеж не удастся, мы планировали забрать чью-нибудь жизнь.
   - Убийство?
   - Да, именно, надо называть вещи своими именами, убийство. Мы просидели до полуночи, но так и не приняли решения. У нас не было никакого реального плана действий, поэтому мы потащились в один из тех грязных притонов, в игорный дом, где мы выигрывали и проигрывали тысячи. У нас не было денег, но мы делали крупные ставки, рискуя. Мы не думали о последствиях, которые могут возникнуть в случае проигрыша. Но, как ни странно, нам очень повезло. Мы пришли в это место нищими, а ушли независимыми людьми.
   Но разве азартный игрок знает, когда нужно остановиться? Если случается проигрыш, в его груди просыпается человечность, но выигрыш пробуждает грех, который спит в ней. Мы играли до рассвета. Лучи яркого солнца пробились в игорный дом, мы все еще играли. Настал полдень, нас поддерживало вино, оно было стимулятором, мы все еще играли. Затем показались тени вечера, пробирающиеся во всей своей красоте. Но что нам было до них после таких изменений удачи, которые в один момент делали нас принцами и давали в наше распоряжение дворцы, а в другой делали нас совершенно нищими, заставляя довольствоваться скудной милостыней, побираясь от двери к двери.
   Но у нас был один человек, который от начала до конца оставался нашим настоящим другом. Не просто человек, я думаю, что он был больше, чем человек. Мы выигрывали у всех, но проиграли ему. Люди приходили, приносили свое яркое золото и отдавали его нам, но затем, благодаря жестокому удару фортуны, он забрал у нас все.
   Наступила ночь. Мы выигрывали, но он забрал у нас все. Часы пробили двенадцать, мы были нищими. Одному Богу известно, кем он был.
   Мы видели как он прячет выигрыш. Мы видели улыбку, которая изгибала уголки его губ. Он был спокоен, а мы были безумны. Кровь спокойно текла по его венам, но для нас она была горящей лавой, обжигающей каждую мельчайшую артерию и иссушающей все человеческие мысли и все человеческие чувства.
   Тот, кто выиграл, ушел, но мы следовали за ним по пятам. Когда он вышел на улицу, несмотря на то, что горячительных напитков он принял гораздо меньше чем мы (их предоставляют бесплатно тем, кто часто посещает это грязное место), было видно, что он несколько пьян. Его шаги были спутанными и шаткими. Мы следовали за ним и поняли, что он не знает точно, куда идет.
   Мы не представляли себе четко, зачем преследуем этого человека. Это было какое-то импульсивное действие. Когда он вышел на окраину города, где были зеленые изгороди, мы стали шептаться и решили, что то, чего не смогли сделать благодаря удаче, сделаем сейчас благодаря собственной силе и смелости. Я не буду колебаться рассказывать вам то, что является самым важным эпизодом моего рассказа. Мы решили ограбить его.
   - Только и всего?
   - Мы решились только на это. Мы совершенно не хотели проливать кровь. Но при этом мы решили, что добьемся цели, даже если придется убить его. Вы услышали достаточно много?
   - Я не услышал достаточно много, хотя могу угадать остальную часть рассказа.
   - Вы прекрасно можете ее угадать, зная предисловие. Он повернул на одинокую тропинку, которая нам очень подходила. О лучшем месте для нападения нельзя было и мечтать.
   Там с обеих сторон были высокие деревья, а между ними шло зеленое ограждение. Мы знали, что эта тропинка ведет к пригородной деревне, в которую он, несомненно, и направлялся.